Аннотация: Перед вами первая из двух книг романа "Тайна архангела", повествования, в котором удивительно переплетаются судьбы трех измерений: рая, Земли и ада. Произведение, исполненное любовью и мужеством, поэзией и юмором, делает духовный мир ближе к каждому из нас.
Лиля Ветрова
Лиля Ветрова
Тайна архангела
Книга 1
Чистый взмах сильных крыльев на небесной высоте. Высокий полет над природными вершинами. В небесах.
Твой дом. Недосягаемость. Ты один, паришь ветром, удерживаясь на воздухе. И взгляд наполняет кувшины сердца.
Дыхание спокойное касается кожи. И на пальцах оживают струны. Я хочу петь о том, что сокровище есть, спрятанное у меня на груди.
Посвящается: ТЕБЕ. Спасибо
Пролог
Это была одна цифра моего школьного класса. Когда я училась в нем.
Это было до того, как что-то произошло.
Я вышла на улицу и шла от метро, простая и простоволосая. А солнце светило мне на небе. И был только мой путь. Неосознанный, он шел просто и без извилин.
Когда я шагала по асфальту, когда я приходила домой. Даже когда у меня была какая-нибудь детская, как мой возраст, цель.
Тогда я зашла на мост и поднялась по эскалатору. Красивое стеклянное обрамление. Резиновые поручни. Я думала об уроках в школе.
Когда моя нога заскользила по плитке. Я не удержалась стоять и упала.
Я не чувствовала боли. Видела себя как будто со стороны. Как я плакала. А на лбу у меня была кровь.
И кто-то смеялся, стоя надо мной во мгле, которую я не различала. Мне как будто подставили подножку. И что-то надорвалось.
I. Алмаз диких гор
…Ища, искали вы, желая
Не жизни, лишь движения волны.
Пустыней время заполняли,
Любя форпосты лишь любви…
Глава 1
Весна пришла в Москву. Жара опустилась на город, накаляя асфальт, стены, распирая атмосферу светом и жаром.
Вода рябила в парке, единственно счастливые в этот день – утки. А голуби взлетают с рельефов храма и тучей устремляются в плывущие в небе облака.
Другие же ходят по асфальту: кудах-тах-тах, кудах-тах-тах.
Пробивается, зеленея, первая весенняя трава, еще такая чистая и незапыленная.
А люди томятся, шагая по раскаленной улице, в учреждениях без кондиционеров, стенах школ и институтов. Кинутый в окно взгляд. Тоскующий или мечтающий.
О верных друзьях и вечерних поцелуях среди полутьмы отдающего тепло черного асфальта.
Лишь мамы обмахиваются журналами, следя за маленькими карапузами в платьицах и мегацветных шортах в парке, да отпускники и прогульщики охлаждаются мороженым и ледяной газировкой. Весеннее лето длит свои недели в мегаполисе.
Но как похоже и не похоже на остальные молодое красивое лицо, фоном которому небо! Голубые, как лазурь, глаза, под одними из тысяч плавных изгибов русых бровей из-под падающих золотисто-солнечных волос. Юноша сидел, держа ладонь на коленке, одетый в кремовый костюм, странным образом нежарко застегнутый на все пуговицы. На лице его ни капельки, плавные черты лишь выдают начаток взросления. Ни одного пятнышка на скулах, ни морщинки в уголках век. Сосредоточенные зрачки, в них нет и тени напряжения. Внимательны, они смотрят вниз, выражая особенное, остужающее тепло и заботу. Сквозь небесный воздух, сидя на облаке. Он смотрел на виражи Земли. Туда, где вверенный ему от рождения человек жил свою жизнь. Ведь юноша был ангелом-хранителем.
Едва слышный шорох уловили его уши. Ангел повернул голову влево, выжидающе глядя на задрожавшие частички воздуха. Его губы приоткрылись, и он подался было вперед, навстречу тому, кто нарушил его одиночество.
- Надо же, какие делаются вещи на уединенных облаках!.. – послышался сильный молодой голос. – Так захочешь отдохнуть, глядь, а местечко уже занято!
Улыбаясь, прямо из воздуха вышел высокий крепко сбитый парень, одетый во все зеленое, под цвет таких же ярких, лучезарно-светлых глаз.
- Костя! Не могу поверить! Сколько лет! – голубоглазый ангел рванулся к старому знакомому. Опершись на поданную руку, он легко взмыл с облака, вставая на ноги.
- Андрюха!.. Вот так сюрприз!.. Не ожидал тебя здесь увидеть! – воскликнул Костя, крепко сжимая ладонь давнего друга.
- А я разве ж ожидал?! Это провидение, не иначе!.. – отозвался ангел. Губы его улыбались, а глаза пылали солнечными лучами. – Как ты тут оказался?..
- Я?.. Я по делам летел и притормозил, чтобы остатки свободного времени мегскоротать. И тут смотрю: ты сидишь, на том самом облаке, на которое я метил!.. Так тут чуть на Землю не рухнул от радости раньше срока… А ты?..
- А что я? Я птаха вольная, облачная. Где вспорхну, там отдыхаю, - отвечал Андрей.
Несколько секунд они еще держали руки друг друга, обоюдно глядя в глаза, не в силах оторваться объединившей их радости. Наконец Костя отнял свою ладонь у Андрея и задал причитающийся вопрос.
- Ну как ты, дорогой?.. Давай рассказывай, как твоя вечная!
- Ты так и работаешь хранителем? – поинтересовался Костя.
- Да, и мне очень нравится, - кивнул Андрей. – Я тут, похоже, нашел себя. С первой попытки получилось.
- Это очень хорошо, - проговорил Костя. – Тем более что с твоим даром чувствовать каждую ниточку мира, ты просто создан быть ангелом-хранителем. У тебя ведь сохранился этот талант?..
- Сохранился, - Андрей наклонил светловолосую голову. - Но что это все про меня? Расскажи, как у тебя дела.
- Отлично, - ответил Костя. – Могу смело сказать, что я полностью счастлив и целиком доволен своей профессией, - улыбнулся он получившейся чеканке слов.
- Молодец!.. А ты у кого сейчас служишь? – спросил Андрей. – Ты ведь больше уже не ангел-хранитель, правильно я понимаю?..
- Правильно. Я только одно поколение вел после аттестации, потом перевелся. Мы что, так давно не виделись?.. Да, мы же после школы так ни разу и не состыковались с тобой!..– спохватился Костя. – А ведь когда учились, в неразлучниках ходили!
- Надеюсь, что друзьями-то мы навсегда останемся, несмотря ни на что. Даже на двести лет разлуки, - уголки ангельских губ тронула улыбка. – Так погоди, кем ты все-таки работаешь?.. Я смогу угадать?.. Методом тыка давай, - Андрей прикусил губу, сбирая на лбу мелкие морщинки. – Значит ты у нас больше не хранитель. Минус одно. На молитвенника и подвижника тоже не очень похож, равно как и на служителя милости. И уж точно не сестра милосердия, - Костя рассмеялся. – Для ангела огня слишком не горяч, и в паре диалектики тоже я тебя не наблюдаю. Остается… Муза или… Нет, муз их видно сразу. Значит, я угадал?.. – Андрей с ожидающим вопросом взглянул на друга и все понял по его глазам. – Да! Ты воин легиона!..
- Точно, - подтвердил Костя.
- С ума сойти!.. – изумился Андрей. – Никогда бы не подумал, что ты – да в небесных войсках!..
- Я бы тоже не подумал, когда школу заканчивал, - признался Костя.
- И как тебе? Нравится?
- Очень, - ответил Костя. – Отличное начальство, хороший коллектив, друзей много, подруг тоже. Работа интересная: полеты, отчеты, наблюдения, все очень динамично и впечатлений много. Хотя сначала сложновато было привыкать…
- Знаешь, а я сейчас понял: по тебе видно, что ты воин небесного легиона, - промолвил Андрей. – У тебя взгляд другой стал.
- Какой? – поднял брови Костя.
- Выверенный. Со стальной искрой, что ли?..
- Ой, ну это ты загнул! – рассмеялся Костя. – С искрой!.. Я же не архангел все-таки.
- Ну не с искрой, может быть, но твердость сразу видна, - поправил себя Андрей.
- Возможно, со стороны-то виднее, - пожал плечами Костя. – А помнишь, - он внимательно взглянул в глаза Андрея, и по его лицу поползла несдерживаемая улыбка, - что про твои глаза сказала помощница архангела во время занятий по обращению с энергетическими потоками?..
- Как забыть, - розовея щеками, заулыбался Андрей.
- Как вчера помню. Когда ты, просчитав ворон все ее объяснения, запустил огненный выстрел восьмеркой во все стороны, кроме той, в которую было нужно. Чуть всех нас не спалил.
- Я бы сказал: чудом не спалил, – уточнил Андрей.
- Ага, это правильное слово - «чудом»!.. – Костя прищелкнул пальцами. – Помнишь, как Агнесс подошла к тебе и уже собиралась сказать, каково это разевать на уроках рот, как ты на нее хлоп своими небесными ресничками, и главное, столь невинно, как будто ты вообще тут ни при чем и рядом тебя и не было!..
- Я, кстати, не специально это сделал, - рассмеялся Андрей. – У меня так само получается. До сих пор.
- Да, но в тот момент это оказалось как нельзя к месту. Как Агнесс тогда сказала?.. «Я бессильна»…
- «Я бессильна против такого обезоруживающего взгляда», - повторил Андрей. – А потом, помнишь, она попросила меня приходить к ней для разоружения Михаила в особо чрезвычайных ситуациях их взаимных разногласий. Я ведь не понял, что это шутка, и давай отнекиваться: нет, мол, не смогу, у меня не получится, и так далее… - оба ангела тихонько засмеялись. – Весело, конечно.
- Да, а сколько еще всего было. Начнешь вспоминать, до ночи не управишься, - Костя как-то неаккуратно повернул голову, и солнечные лучи очертили его резковатый профиль, выделяя горбинку на носу. – Как всем классом играли в прятки-исчезалки, как змея воздушного делали, шарики надували на скорость…
- Как я на занятиях у архангела Гавриила перепутал все имена и чуть самого Михаила не записал в адские войска, - вспомнил Андрей. – Или как ты на уроке самообороны едва не воткнул в себя ангельский меч…
- Я еще тогда хотел испытать, как он работает, - усмехнулся Костя. – Кстати, у нас ведь Радослав тогда вел, а именно у него я сейчас и служу.
- Значит, это была судьба, - глубоко вдохнул Андрей.
- Да, - согласился Костя. – Генерал чести и честного боя…
- Ты получается на Западе служишь?.. Понятно, почему мы с тобой никак не состыковывались. Я-то в России почти всех веду…
- Да, я в Латинской Америке, это наш участок.
- Все ясно, - Андрей пригладил рукой волосы. – Погоди, а чего ты тогда делаешь здесь, над Москвой?.. Спец-задание? А почему без меча?.. – Андрей вдруг понял, что у Кости отсутствует табельное оружие, и одет он вовсе не в военную форму.
- Меня направили по одному делу, - отвечал Костя. – Это не совсем спец-задание, хотя можно и так…
- Секунду, - Андрей на миг отвлекся. Несколько мгновений он молчал, сосредоточенно вглядываясь в далекие сферы Земли. – Все нормально. Прости, пожалуйста, тут моя подопечная решила дыхалку себе сорвать. Я не мог ей этого позволить.
- Работа есть работа, - молвил Костя понимающе. У ангелов-хранителей не было выходных и «перекуров». – Так вот, о чем я там говорил. Михаил поручил мне одного человека, я должен стать его ангелом.
- Значит, ты возвращаешься в хранители?..
- Да, но только на время. Я проведу только одну земную жизнь и снова вернусь в войска. Архангел сказал, что это очень важно, но не объяснил почему. Оставил на мой выбор. Естественно, я не стал отказываться. Раз он говорит, что это важно, значит, и вправду важно, - добавил Костя серьезно.
- Это точно, Михаил слов на ветер не бросает, - отметил Андрей. – Я и то это знаю, хотя нечасто с ним вижусь…
- Это с первого взгляда понятно, - сказал Костя. – Вот и пришлось мне сдать оружие…
- Ничего, у тебя в запасе кинжал хранителя. На экстренные случаи, - напомнил Андрей. – Хотя и не меч Божьей славы, но тоже колет.
- Это да… - протянул Костя. – Ты мне свою подопечную-то покажешь? – посмотрел он на Андрея.
- Конечно, - кивнул Андрей. – Смотри.
Его рука потянулась вперед, расправляя ладонь. Костя увидел, как из продолговатых белых пальцев пошли светлые полосы, направляясь наискосок и спускаясь ниже, под облака. Как прожектором осветились среди дня ландшафты Земли, открывая ясный, как на картинке, обзор. Костя приблизился к Андрею и, остановившись рядом с его плечом, стал с интересом смотреть вниз.
- Хорошая девочка, - проговорил он одобрительно. – Чувствуется, волевая личность. В обиду себя не дает. Сколько ей?
- Ей недавно исполнилось шестнадцать. Она учится в десятом классе, занимается плаваньем, и именно такая, какой ты ее описал, - последовал ответ.
Костя с легкой улыбкой смотрел в светлый поток.
- Оп, по-моему, мой рождается, - вдруг произнес он. Торопливо направляя вперед ладони, Костя поспешил последовать примеру Андрея, опуская полосу света на Землю, совершенно в другой район Москвы, где сейчас в одном из роддомов мучилась от потугов роженица. Проникая через крышу, свет растворил перекрытия здания и открыл взору ангелов родовую палату.
Взгляду Андрея представилось чистое помещение, столь знакомое ему как ангелу-хранителю. На родовом кресле лежала новоиспеченная мама, вокруг нее суетились люди в белых халатах. Похоже, Костя чуть-чуть проворонил момент – на руках они уже выносили маленького сморщенного младенца. И этот первый детский крик. Ни с чем несравнимо.
- Вот он, мой красавец! – проговорил Костя. – Ух ты, какой! – умилился он на красненький непонятный комочек. – Здоровенький. Нет, ради такого чуда не беда и хранителем поработать, - с удовольствием заключил он. – Ну что, Андрюха, как ни жалко мне с тобой расставаться, но придется лететь… - ангел перевел взгляд на бывшего однокашника.– Андрей?.. Ты меня слышишь?..
Глаза Кости остановились на окаменевшем вдруг лице друга, который будто впал в оцепенение и стоял, не отрываясь глядя на родовую палату.
- Дрон! Ты чего? Ты меня слышишь? Ку-ку, я здесь! – Костя взял товарища за плечо, заглядывая в его непонимающее лицо. Андрей перевел на него широко распахнутые голубые глаза. Будто впервые услышал, что его позвали.
- Костя... Кто это? – произнес Андрей пересохшим горлом. Не справившись со спазмом, он неприятно сглотнул.
- Что значит, кто? – не понял Костя. – Это младенец, мой подопечный. Ты что, детей никогда не видел?..
Он смотрел на вполне адекватного минуту назад Андрея, пытаясь осмыслить, что могло так выбить его из колеи. Андрей же словно только что прибыл с Луны и не знал, что теперь делать: лететь обратно или свалиться еще ниже.
Длинные темные волосы обескуражено качнулись, приглаживаемые твердой ладонью воителя легиона. Да, странные какие-то дела творятся в этом мире: сначала его, Костю, ни с того ни с сего посылают работать ангелом-хранителем, потом он запросто встречает на облаке Андрея, которого не видел уже двести лет, и сейчас этот Андрей стоит перед ним и не может сказать внятного слова. У Радослава все было намного проще…
В следующий миг взор Кости случайно упал на все еще раскрытый поток, оставленный убранной рукой Андрея. Доля секунды понадобилась на то, чтобы прочитать ситуацию.
- Андрей! – Костя резко побелел, хватая друга за рукав.
- Что?.. – Андрей поднял вверх потерянные глаза.
Но Костя в молниеносном броске, как разил наповал демонов, уже выкинул вниз кисть руки, пальцами вытягивая на себя невидимые нити. Его лицо исказила напряженная гримаса, губы крепко сжались. Андрей, наконец-то понял, что произошло что-то неладное. Очнувшись, он посмотрел на Землю.
- Боже, что?.. – вымолвил он.
- И я о том: что?! – выпалил Костя. Беззлобно, но нервно до дрожи, он опустил локоть, лихорадочно сверкнув зрачками. – Что с тобой случилось?!..
- Я… я… не знаю, - пробормотал Андрей бессвязно. – Господи… Что я наделал?!
Внезапно, как свет, до него дошло, что только что чуть не случилось страшное.
- Да я же мог ее под инвалидность подвести! – в ужасе воскликнул он. – Как такое могло случиться?! Я ничего не почувствовал! Связь как будто прервалась! Да как же это?!..
- Не знаю, - тихо ответил Костя. Его руки легли на лоб, а глаза были устремлены на девушку, которую он только что волей провидения спас.
- Да как я мог?! Господи, как?! Какой после этого из меня ангел!.. Да за такое меня до Земли разжаловать сразу можно! – в сердцах вскрикнул Андрей.
- Ты чего, какая Земля… Мало ли с кем случается, - проговорил Костя негромко. Голос его как-то сразу поник и сделался усталым.
- Да вот именно, что ни с кем!.. Ты хоть раз слышал, чтобы ангелы теряли связь с подопечными?!.. – не мог успокоиться Андрей.
- Нет… Но я же не специалист по этим вопросам. Может быть, это естественное явление, просто тебе не повезло в такой момент… Ну перестань, не надо, - Костя увидел, что Андрей убито повесил голову, ладонями закрывая лицо. – Все ведь обошлось, - он придвинулся ближе, погладив друга по плечу.
- Благодаря тебе… Спасибо, Костя, если бы не ты…
- Мало ли если, - прервал его Костя. – Если б да кабы, мы бы и не ангелами могли родиться… Извини, что накричал, кстати.
- Да ты и не кричал…
- Как ты сейчас-то себя ощущаешь? Связь есть?..
- Сейчас есть… Вроде все, как и раньше… - запинаясь, ответил Андрей.
- Вот видишь… Значит, это было минутное помутнение. Скорее всего, оно никогда больше не повторится, - попытался успокоить друга Костя. – Хотя лучше Михаилу расскажи.
- Я расскажу, обязательно, - отозвался Андрей, помедлив. На его лбу легла складка. – И это уж точно не повторится. Или мне не место в ангелах-хранителях, - его глаза посерьезнели. – Прощай, Костя, я должен идти… к ней.
- Конечно. Я ведь тоже уже давно должен быть у своего, - проговорил Костя.
- Еще раз большое спасибо… И надеюсь, увидимся.
- Увидимся, конечно, - улыбнулся Костя.
Зеленые глаза проводили грустную не получившуюся почти улыбку. На этой печальной ноте ангелам и было суждено расстаться.
Там, где посланниками мчатся проспекты, где сомкнулась эстакада, свистя автомобилями, и где все еще можно увидеть товарный состав, грохочущий мимо своими вагонами, в судьбой загнувшейся петле реки Москвы на достойном возвышении стоит наследие древней столицы. Новодевичий монастырь вековыми стенами крепости делает шаг, сходя с горы и перенося свое подножие к двум миниатюрным прудам, разделенным белым мостиком. В них плавают утки, в них водоросли запутались сами в себе, в них рыбаки умудряются еще и выуживать рыбу. Кричащая чайка взлетает вверх. Откуда она тут взялась?.. Оттуда же, откуда чистоводные раки водятся в синеющей воде столичной реки. Она взлетает с противным для ушей воплем и уходит вверх, провожая склоны чаши, в которую посажена травяная горка, заросшая цветами, и раскидывающийся под ногами зеленый парк. На семи холмах строилась она. Всегда она. Прекрасная, как женщина, и несуразная. Наша.
Колокола на колокольне молчали, приберегая низкий гул до вечера, тогда как на асфальт ложились в резиновом хлопке и тут же вздымались подошвы спортивной обуви. Не взирая на гуляющих, не обращаясь к запарившимся на отшибе детской площадки мамам и малышам, неслись вперед десятиклассники, топая как слоны в тапочках на первом в этом году физкультурном кроссе. В шортах и футболках, молодые люди бежали, наматывая метры, проверяя, сколько же еще может выдержать юное тело. Многие уже отстали, многие и не старались догнать, смирившись считать нежное дыхание в спину погоней, а не отставанием на круг. До финиша оставалось сто метров по прямой, когда, дав отмашку придерживающей за майку руке, из группы трех лидеров вырвалась вперед девушка, взвинчивая темп и оставляя позади незадачливых парней. Откуда брались силы, она знала. Лишь направленные на белую черточку глаза преследователей были впереди нее. Она оторвалась, двигаясь к победе, жестко отбивая пучком колорированных волос по плечам. Сколько еще способны изгибов сделать эти колени, но она уже ворвалась на финиш, не притормаживая, первая, сильная, победившая.
Несколько метров – по инерции. Она остановилась, победно поднимая сжатые кулаки.
- Да, да, да!.. Я это сделала!.. – сбившимся дыханием вскрикнула девушка.
- Ура!!! – перекрывая клич победителя, ворвался в уши радостный вопль. – Урааа!!! Поприветствуем Наташу Перову, ставшую лучшую в парном забеге одиночной расстановки на среднюю дистанцию повышенной длины!.. – голос от радости сорвался, и девушка повернулась к летящей в ее сторону лучшей подруге, которая, хромая на левую ногу, умудрялась развить скорость лучше некоторых на дистанции. – Дай я тебя обниму, кенийка ты моя!..
Наташа, не отвечая, поймала в объятия маленькую рыжеватую девочку, которая из-за травмы стопы была освобождена от физкультуры, но все равно пришла поддержать свою закадычную знакомую. Ее звали Лика, и во время забега она несла почетную миссию, охраняя вместе с учительницей брошенные на лавках вещи и следя за развитием событий.
- Кто тут… кенийка?! Еще я кто опять?! – задыхаясь, выпалила Наташа. Ее руки отбились от дружеских объятий.
- Они лучше всех бегают!.. Ты не знала?! – воскликнула Лика.
- Знала! Что я быстро загораю! – потные руки Наташи сдернули с растрепавшихся волос резинку и обтерли красное от жары лицо. – Водичка есть?..
- Конечно! Для тебя – все что угодно, чемпион! – Лика перекосила плечо, залезая в центральное отделение рюкзака, напоминавшего больше походную сумку туристов-хиппи. В ее руке появилась пластиковая поллитровка.
Наташа приняла бутылку и стала нетерпеливо отвинчивать крышку.
- Наташа, умница, это, конечно же, «пять», - Наташа услышала знакомый голос. К ней вместе с журналом, не спеша, приближалась учительница физкультуры. Она только что вырвалась от подоспевших после Наты «финишников» и, проставив бурно радостные оценки, направилась к безоговорочному триумфатору сегодняшнего забега. – Перова – «пять». Я думаю освободить тебя от финальной сдачи нормативов в мае, - рука учительницы нарисовала очередную отличную оценку напротив нужной фамилии.
- Спасибо, Ольга Сергеевна, - с сердцем поблагодарила Наташа. Ее глаза спустились на резьбу. Рука все еще пыталась отвинтить пробку, но соскальзывала с непослушного пластика. – Блин, Лика, где ты эту бутылку купила?!..
- Как обычно, это ж у наших сточных труб разливают, - пожала плечами Лика. Зеленоватые глаза затеплились улыбкой, подогревая оранжевые, как солнышко конопушки. – Пованивает, конечно, но зато со скидкой…
Наташа не ответила. Она давно привыкла к подобным шуточкам, и аппетит-то ей было испортить трудно, а жажду – и подавно. Обернув руку футболкой, она с силой дернула крышку вбок. Та поддалась.
Газированная вода зашипела и рванула как из брандспойта.
- Черт! – Наташа отдернула от себя минералку, обрызгивая отскочившую кузнечиком Лику.
- Эй! Шампанское не заказывали! – Лика отряхнула ярко-розовую футболку.
- Лика! Зачем ты ее трясла?! – воскликнула Наташа.
- Да она сама тряслась, пока в рюкзаке лежала, - объяснила Лика. – Еще и нагрелась…
В ее голос вклинился двусмысленный комментарий. Лика сдвинула светлые брови и взглянула в сторону сбившихся вдвоем парней. Тех самых, которых обошла на финише Наташа. – Ничего у меня больше не тряслось. Да, и не грелось тоже.
- Антитряска, что ли, стоит у тебя?.. – отвечали ей взрывом хохота.
- Лежит, - съязвила Лика. – И можете не ржать, и-го-го, до финиша еле доковыляли!..
- Сейчас ты у нас доковыляешь! На вторую ногу захромаешь… - подключился второй парень.
- Да? Круто! – хмыкнула Лика. – Я давно хотела добиться симметрии в походке…
- Мы будем твоим пластическим центром, - согласились они.
На том и порешили. Лика фыркнула и отвернулась. Наташа махнула рукой. «Забей!»
- Все они на словах жеребцы, - вполголоса проговорила она, - пока на конюшню не притащишь…
Веснушчатое лицо подруги вновь засветилось улыбкой. Наташа запустила руку в волосы, перебирая их пальцами. Она крепко собрала их в хвост, закрепляя резинкой.
У финиша уже собрался весь класс. Даже самые продвинутые тормоза успели пробежать дистанцию, хоть пешком, но дойдя до учительницы. Теперь каждый болтал в своей компании, по два-три человека. Лишь некоторые все еще убивались из-за оценки, до хрипоты не понимая, почему «три», а не «четыре». Ольга Сергеевна отбивалась с честью, успевая еще и терроризировать учеников по поводу прогулов и несданных за прошлые четверти нормативов.
В это время маленькая компания из четырех хорошо прикинутых, даже в стиле спортивной формы, девчонок, стоявшая особняком ото всех, разделилась, и к подругам направились две небольшого роста девушки со стройными фигурками. Лика перевела взгляд на Наташу, словно ища подтверждения чему-то. Но карие глаза Наташи молча смотрели на новоприбывший дуэт.
- Привет, - поздоровалась девушка, что была еще ниже своей подруги.
Это была Нариманова Лера, самая популярная и самая крошечная блондинка в классе. Она всегда тусовалась в больших и шумных компаниях, имея, однако ж, круг трех избранных подруг, которые и были в курсе самого сокровенного. Симпатичная, если не сказать смазливая, она обладала почти детской внешностью: вздернутым носиком, пухленькими губами, мягким овалом лица и небесно-голубыми, как у младенца, глазами. Даже одета она была будто только что вышла из детской: розовая маечка с блестками и веселой картинкой и такого же цвета бриджи до середины голени. Милашка, короче говоря. Всегда улыбчивая и модная.
- Привет, - произнесла Наташа. Лика проглотила два первых звука, здороваясь кивком головы.
- Поздравляю с победой, - проговорила Лера. – Ты классно бежала. Так быстро…
- Я бы и быстрее пробежала, если бы не дурной велосипедист, который чуть было не налетел на меня на повороте, - ответила Ната. – Идиот! Я еле увернулась, а он поехал дальше, как ни в чем не бывало. Даже не извинился!..
- Ну что ж поделаешь, если путает человек парк, где люди ходят, с гоночной трассой, - скривилась Лика. Она поймала изучающий взгляд Лериной подруги и отвела глаза.
- Тогда, наверное, был бы мировой рекорд, - улыбнулась Лера. – А вообще, тебе должно быть стыдно.
- Почему? – не поняла Наташа.
- Потому что в честь моего наступающего дня рождения ты должна была отдать эту победу мне, - пояснила Лера.
- Извини, Лер, но тогда мне бы весь класс нейтрализовать пришлось!..
Следом за Наташей девчонки весело рассмеялись. Все знали, да Лера и не скрывала, что физкультурник из нее липовый. Перекатываясь по всем предметам с «четырех» на «три», по физической культуре она по справедливости могла иметь твердую пару. И сегодня она, возможно, пришла бы к финишу самой последней, если бы не подсобили еще больше отставшие подружки.
- Если хочешь, мы с тобой в день твоего рождения вдвоем побегаем, тогда подарок будет готов, - предложила Наташа, закладывая прядку волос за ухо.
- Нет, тогда у нас более интересное занятие найдется. Я хочу пригласить тебя к себе в эту субботу, - сказала Лера. – Приходи, будет весело.
- Я приду, - пообещала Наташа.
- С расписанием сверься, может встреча деловая или еще что… все забито, - взглянула на нее Лика. Она ощутила, как щеки почти обожгло чужим взглядом.
- Ты тоже… приходи, - произнесла Лера. – К шести будьте у меня. Ну ты знаешь где, - обратилась она к Нате. – До встречи, Наташ.
Сообщив все нужное, девчонки развернулись и направились к своим. Лика проводила их глазами. У Леры на дне рождения каждый год гулял почти весь класс. И этот раз не будет исключением. Парни завалятся толпой…
- Здорово оттянемся наверное, - прервала ее мысли Наташа.
- Ага… Главное только, чтобы не затянуло во время оттягивания так, что потом вытянуться нельзя будет… - задумчиво отозвалась Лика.
- Не волнуйся, друг, все будет хорошо, - заверила Ната. Ее рука хлопнула подругу по плечу. – Слушай, я домой пойду, мне еще с мелким надо математикой позаниматься. К вечеру подойду к тебе, как договорились.
- Хорошо, буду ждать. Не побей брата.
- Удачно дохромать до дома, - пожелала Наташа. Девчонки чмокнулись в щечку. Наташа подошла к лавочке и, заграбастав свою сумку, заспешила к высокой лестнице, на выход из парка.
Не минуло и получаса, как Наташа бодро вошла в арку своего двора. Пикая домофонным ключом, в подъезде хлопнула железная дверь. Игнорируя лифт, Наташа пешком забралась на третий этаж и вставила в дверь свой ключ. Зная, что мама дома, она не стала звонить, потому что больше всего на свете ненавидела ждать, пока наконец все вокруг закончат свои дела и соблаговолят пустить ее в законное жилище.
- Мама, я дома! – крикнула Наташа, поворачиваясь в сторону кухни, из которой вовсю шипело, парило, и раздавался шум воды. Она скинула сумку на тумбочку и, опираясь на стену, стала стаскивать с ноги кроссовок.
- Наташа, ты уже пришла? – сквозь гул готовки и телевизора в коридор все-таки выглянуло лицо мамы. Далее появилась и она сама – высокая женщина средних лет, красивая и подтянутая, со стрижкой под мальчика. Такая же брюнетка с темно-карими глазами, какой была и ее дочь.
- Ага, я же говорила, что у меня сегодня только две химии и кросс по физ-ре, - отозвалась Наташа, влезая в валявшиеся в углу фиолетовые шлепанцы на платформе, в которых она резко становилась еще выше. – Я выиграла забег на длинную дистанцию.
- Так никто же и не сомневался. Молодец, - похвалила мама, целуя дочь в щеку. – Знаешь, я только начала готовить обед. Потерпишь минут двадцать?..
- Потерплю. Я не очень есть хочу, - кивнула Наташа. – Юра уже дома? – спросила она.
- Да, я его забрала из школы. Он уроки делает.
- Отлично, пойду ему пока математику объясню, - сказала Наташа.
Напевая, она направилась в ванную мыть руки. Мама вернулась на кухню. Любившая свой дом, она работала неполную неделю, все остальное время посвящая семье.
- Здорова, халявный прыщ!.. – Наташа без стука ввалилась в собственную комнату, которая, однако же, служила за неимением большего комнатой и для ее младшего брата.
- Сама халявная!.. – кинул в ответ возмущенный маленький мальчик. Он сидел за письменным столом у окна, поджав под себя ноги и с усердием ковырял ногтями ластик. Перед ним валялся раскрытый учебник русского языка, помятая тетрадка в линейку и куча карандашей и ручек с затесавшейся между ними линейкой с рисунком дракоши.
- Ты б еще знал, что это означает, - хмыкнула Наташа. Она скрылась за большим шкафом, который был ей одновременно стеной и гардеробом, разделяя комнату на две непримиримые половины.
- Знаю я! – сердито бросил брат. Он поджал губы, насупился и продолжал крошить резинку.
- Знаешь-знаешь. Только не знаешь, что именно, - отозвалась Наташа, за шкафом переодеваясь в домашний халат.
Андрей вошел в комнату, едва захлопнулась дверь, просочившись через косяк. Лицо его все еще хранило напряженную озабоченность. Хранитель, тот самый ангел Наташи, который лучше других знал, чем может закончиться перелом бедра при столкновении с двухколесным транспортом… Цена неосторожности была велика. Теперь он следовал за своей подопечной по пятам.
- Привет, - Андрей шагнул к подоконнику, протягивая ладонь.
- Привет, Дрон!.. - рука молодого ангела в белом слилась с пальцами Андрея в рукопожатии. Оторвавшись от окна, где минуту назад, взгрустнув, наблюдал за облаками, юноша улыбался и готов был к долгим разговорам. – Как дела твои? Чего такой невеселый?..
- Все нормально, Стас, - отвечал Андрей. Сейчас ему вовсе не хотелось говорить о том, что нахлынуло на душу. – Как у тебя?
- Ничего, - повел бровями Стас. – Как обычно, сижу, смотрю, чтобы ребенок ластиком не подавился. Скучновато, конечно. Вот подрастет малыш, тогда, конечно, веселее будет, как у тебя теперь…
- Это так кажется. Работа она всегда работа, если ты не с горнолыжником, разумеется, трудишься, - возразил Андрей. – Воспитание в детстве – это самое важное.
- Ты всегда был рассудителен, - улыбнулся Стас. – Да я стараюсь, каждый день воспитываю… Не все ж от меня зависит, тут скажешь: «а», а родители уже «бэ» кричат. Ну да добро все равно победит, я верю, - произнес он светло и безмятежно.
Из-за шкафа возникла Наташа в сиреневом халате с цветами. Практически восток.
- Значит так, мелкий, - произнесла она, упирая руку в бок и тем самым выставляя напоказ восточный воистину темперамент. – Сейчас я схожу в душ, а ты пока доставай свою дурацкую математику и думай резче, что тебе там непонятно. Я выйду и быстренько тебе все объясню…
- Нет, я сейчас русский делаю! – заупрямился младший брат.
- Чего ты делаешь?.. – подняла брови Наташа. – Ты ластик портишь, а не русский делаешь!
- А сейчас буду делать! – брат демонстративно отложил резинку в сторону и уткнулся в учебник.
- Слушай ты, чудило недоросшее, - начала Наташа с угрозой в голосе. – Сейчас я иду в душ, через пять минут я буду здесь, и чтобы ты был готов заниматься, иначе я вообще тебе ни в чем не буду помогать. Получай свои двойки и по заднице от папы! Понятно тебе?!– объяснила она доходчиво.
- Я маме пожалуюсь! – воскликнул младший.
- Пожалуешься?.. Давай! Посмотрим, как она обрадуется, когда узнает, что это ты раскокал ее духи, когда играл ими в войнушку, а потом вместе с друзьями спустил их в мусоропровод во время того, как должен был быть в школе!..
- А ты где должна была быть тогда?! – до ушей вспыхнул брат.
- У меня урок отменили!..
- Поспорим, что нет?!
- Поспорим, у меня в дневнике роспись учительницы есть, - заявила Наташа с несгибаемой уверенностью. Как было ей не доверять, что учителя всегда расписываются в этих важных случаях?..
Видя, что бедному ребенку нечего ответить, она победоносно пошла в ванную.
- Ябеда!.. – крикнул он ей вслед. Дверь с грохотом захлопнулась.
Стас, с интересом наблюдавший за сценой дуэли, с ухмылкой покачал головой.
- Пойду, - Андрей сделал движение вперед.
- Подожди, куда ты? – удержал его Стас. – Побудь со мной, Наташа итак скоро вернется. Или ты боишься, что она без тебя в ванной тонуть начнет?..
- Не боюсь… - серьезная интонация коллеги удивила Стаса.
Ноздри Андрея тронуло движение воздуха. Он ощутил вкравшийся в комнату приятный аромат цветочных духов. Теплясь нежностью лаванды, в комнате задрожал дневной свет, заблестели крохотные сиреневые звездочки. Андрей ощутил, как сердце забилось чаще, рядом подался назад Стас.
Через несколько мгновений перед юношами появилась дама, юная ангельская дева, до пят облаченная в длинное воздушное платье, лилового цвета с голубыми бликами. Не выжидая, она шагнула навстречу ангелам с играющей улыбкой на чайно-розовых губах. Изящные длинные пальцы приветственно потянулись вперед, красивые бирюзовые глаза коснулись лица Андрея, а затем и Стаса тоже.
- Здравствуйте, - молвила она. – Стас, Андрей…
Негромкий, но сильный голос. Он огорошил Стаса. А Андрея заставил встрепенуться. Помощницу архангела Михаила Агнéсс он узнал сразу, едва она успела появиться. Прекрасная воительница небесного легиона, красавица с непререкаемо прямым профилем и плавно изогнутыми сводами бровей, она была древнейшим из ангельских ликов, начальствующей в иерархии чинов хранителей и воинов небесных войск. На ее стройном бедре, утопая в нежности тканей, как влитой лежал райский меч. Андрей знал, что она была незаменимым соратником архангела, его самым близким советником… Она помнила еще те времена, когда на небесах случилась первая битва, повергшая в ад возгордившегося архистратига.
Но как она тут может находиться, иначе как по поручению первого архангела?.. А ведь Андрей только что оплошал в своей работе. Быстро же…
- Здравствуй, Агнесс, - молвил Стас, глядя в ее лицо как завороженный.
Агнесс не подала виду, что что-то не так. Она знала, что порой производит неизгладимое впечатление на молодых ангелов. И это было прекрасно, пока было естественно.
- Здравствуй, - ответил Андрей, удивившись, как смущенно получилось.
- А у тебя, Андрей? – она перевела взгляд на второго ангела. Андрей стушевался, не желая обманывать.
- Случаются неприятности, - уклончиво признался он. Его глаза потупились в пол.
- Они у всех случаются, - ободрила Агнесс, видя краску на его щеках. – Поэтому Михаил послал меня к тебе, чтобы кое-что передать.
- Хорошо. Я немедленно явлюсь и отвечу за свой промах, - кивнул Андрей.
- Ответишь?.. Нет, Андрюша, архангел не призывает тебя к ответу. И являться к нему тоже пока не просит.
- Да? – Андрей поднял глаза. Обезоруживающие глаза.
- Да, - Агнесс улыбнулась, памятуя ли или нет про тот давний случай. – Михаил просил передать тебе, что ты можешь оторваться от работы и использовать это время для того, чтобы обдумать все, что тебя беспокоит. После этого ты сможешь вернуться к своим обязанностям.
- Оторваться?.. Постой… То есть… А как же Наталья? – спросил он.
- Я пригляжу за ней во время твоего отсутствия. Не волнуйся ни о чем, - Агнесс едва приблизилась, касаясь кончиками пальцев запястья Андрея. – Иди с Богом. О времени возвращения я тебе сообщу.
- Спасибо, - ответил Андрей. Он еще раз взглянул в глаза воительницы. – До свидания, Агнесс.
- Не за что. До свидания, Андрей, - она слегка кивнула ему на прощание.
- Пока, Стас, - промолвил Андрей и испарился.
- Пока, - ответил Стас задумчиво. Его взгляд застыл на том месте, где только что стоял ангел. – Как все таинственно, а мне ничего не говорил…
- Не всегда можно сказать то, что глубоко на сердце. Иногда просто невозможно найти слов… Или чувств, чтобы это передать, - промолвила Агнесс. Она поймала посланный ей взгляд Стаса.
- Ты остаешься в семье? – спросил он, что-то храня в глазах.
- Остаюсь. Хотя скорее буду следить за Наташей незримо, на расстоянии. Дел других много, - объяснила она.
- У помощницы архангела, конечно, - произнес Стас тихо. – Но находится время для каждого всегда…
Агнесс взглянула на него, слегка склонив голову набок. Стас ощутил себя не в своей тарелке. Будто не слова она услышала от него сейчас, но чувства заложенные в словах прочитала, как раскрытую книгу. Он не выдержал и опустил подбородок, выдавая, что она права.
- Михаил посчитал, что мое присутствие необходимо, - проговорила помощница архангела в ответ. – Я такой же ангел, как и остальные и выполняю его поручения. Слово вылетает из сердца, Стас, от избытка сердца. Будь внимателен и к словам, и к поступкам, и к сокровищу души. Иначе бриллианты меркнут обратно, до самых углей. Я должна идти. Прощай, Стас.
У него не повернулся язык, чтобы ответить. Последние фразы ворвались будто невпопад и остановились звоном в его ушах. Агнесс испарилась, оставив за собой слабый аромат лаванды.
Глава 2
До насыщенной синевы темнеет городское небо. Свечами вспыхивают длинные улицы, расходясь во все стороны от горящего разноцветными огнями подсветки Садового кольца, зажигая столицу пыланием сочного ночного солнца. Гнутся лучи, волнами идут автострады, мерцают храмы вперемешку с супермаркетами, Кремль хранит свои алые стены. Неприступно, над ними развивается трехцветный флаг. Живет Москва под чистым звездным небом, слышен ветер за окнами, гоняющий редкие, грациозные облачка.
Красивы московские проспекты, и фонарей на них столько, о скольких порой мечтают все дворы вместе взятые. Автомобили газуют, не переставая, никогда не спят главные улицы. Частые деревья обрамляют эстетику дорог. Человечески красив городской ландшафт среди жилых домов столицы!..
И кто-то кайфом в ускоренном режиме прогулки по главной улице впитывал ночную красоту оживленного проспекта, высокими каблуками ступая по тротуару, до магазина и обратно. Узкие женские джинсы мелькнули двумя парами ног. По смолистому от выхлопа асфальту две девушки свернули во двор. Пакет в руке издал противный шуршащий звук. Что-то характерно звякнуло внутри, обернутые вокруг запястья ручки крепко прижались к животу.
На выходе из-под свода арки шаркнула подошва. Вторая пара обуви остановилась, поворачиваясь в стороне. Невысокого роста девушка с заплетенной через левое плечо русой косичкой, отбилась с пути и, задрав голову, вгляделась в высившиеся окна.
- Нет дома? – спросила подруга, сильно щуря глаза.
- Нет. В гостях сегодня, раньше двенадцати не придет, - отозвалась девушка.
Она вернулась, стуча каблуками и более не шаркая. Вдвоем они направились на спрятавшиеся во тьме газона лавочки. Удивительно свободные сегодня, в этот поздний весенний вечер.
Девушка с косичкой уселась на скамейку, раскрывая пакет.
- Как бы не заметила, когда назад пойдет, - произнесла она.
- В такую темень?.. Если только с фонарем, - ответили ей из полумрака. – Спасибо.
Из пакета появилась бутылка. Вторая девушка приняла ее из рук на руки. После свернутой крышки был сделан первый глоток. Искусная ладонь непринужденно поправила пышное темное каре, девушка вытянула длинные ноги, упираясь шпильками туфель в грунт. Подруга закинула ногу на ногу, глядя вдаль, молча смакуя пиво. Коснувшись длинными ногтями, пальцы поправили остроконечный пирсинг в хрящике правого уха, приподняли и опустили косичку. Почти тайные знаки. Но сегодня они не имели смысла. У темноты нет ушей. И языка тоже.
- Хорошо, - заключила русоволосая девчонка, облегченно вздыхая, будто сбрасывая одним выдохом весь груз уходящего дня. Темные во мраке глаза устремились в небо.
- Ага, - согласилась ее подруга, исподлобья провожая в воздухе свои мысли. – Наконец-то…
Ее звали Аня. Девушка с ярко-зелеными глазами, высокая, спортивная, в облегающих джинсах и расстегнутой на две пуговицы голубой блузке, на которой болтались очки. У нее были натуральные темные волосы, короткие и потрясающе объемные, стильные и сильные черты лица. Красавица, одним словом. Подруга рядом – ее называли Марина или по жизни Мара. Тонкая и хрупкая паутинка рядом с мощью своей компаньонки, пепельно-русая с длинными волосами и серо-голубыми глазами. Она носила черные джинсы ниже талии, пояс с бляшкой, серебряные кольца на руках, три серьги и два пирсинга – в пупке и в ухе. Уходя до ключиц пряталась на груди цепочка под коротким топиком, обнажающим живот. Черная рубашка на распашку спасала от остывшего к вечеру воздуха.
Удлиненный овал, славянский тип лица и настолько легкая горбинка на носу, что была известна одной ей и некоторым ее фотографиям.
Марина послала долгий взгляд подруге.
- Как с Пашкой-то?.. – спросила она.
- Все… - промолвила Аня. – Теперь точно все. Закончилось.
- И как ты? – Марина проследила, как подруга отпивает из горлышка, не глядя на нее.
- Нормально, - яркие глаза взглянули на расплывчатое перед ними лицо. – Ты же знаешь, это закономерно.
- Да, знаю, - после паузы кивнула Марина. Воцарилось непродолжительное молчание. Короткими глотками поглощалось пиво. Мара ощутила, как по телу идет приятная расслабляющая волна, а настроение распускается спокойное и умиротворенное, как цветок. – Что, теперь в новый путь?..
- В новый, - Аня наклонила подбородок. – Вернее… Не знаю. Достало меня это все.
- Перерыв на свободу хочешь?..
- Наверное. Пока не полюблю действительно… Никого не хочу видеть. Противно.
- Противно, - поддержала Марина. – Я вот не знаю, когда кого-нибудь полюблю…
- Главное, что полюбишь в итоге… И не какую-то свинью.
- Свиней любить нельзя.
- Ты зайдешь ко мне? – поинтересовалась Аня. – У меня дома никого. Отец в командировке, а мама вдруг к бабушке собралась. А то неохота одной сидеть сегодня… Как-то это все равно… Неприятно.
- Ясный пень, неприятно, - нахмурилась Марина. – Встречались целый год, а потом…
- А потом - не потом. А одиннадцать месяцев – суп с котом. Даже не знала, что я такая нерешительная…
- Это бывает…
- Бывает все. А главное, что я с самого начала знала, что ничего из этого не получится. Ни с ним, ни с кем-либо из тех, кого я сейчас знаю. Поэтому и менять что-то резона не было.
- Вот от этого я и не хочу так…
- Ты умнее меня.
- Ха-ха, не смеши. Меня никто не любит, но зато и я никого. И пошли все в ж…
- Меня тоже, не переживай. Кроме моего хомяка.
- Хороший мужик – твой хомяк, - вздохнула Мара, вспоминая, что хомяк у подруги давно умер.
- Угнетает меня сегодня это пиво, - наморщилась Аня. – Давай, что ли, допьем эту и пойдем ко мне. Мне вино подарили, коллекционное какое-то. Надо попробовать, шо за хрень.
- Давай, - недолго думая, согласилась Мара.
До ушей вдруг долетел жуткий рев мотора.
- Б…, телеги в моде?!! – воскликнула Аня, встрепенувшись.
Марина переменилась в лице. Эти автомобили с перековерканным глушителем, они были ее кошмаром все время проживания тут!.. Будь ее воля, она бы их…
Во двор ворвались звуки тяжелого ударника, со скрежетом резины в арку въехала черная лоснящаяся тачка. Аня зажмурилась, ослепленная дальним светом.
- Черт!.. – рука метнулась к груди.
- Офигели совсем?! – только выговорила Марина.
Следом за первой иномаркой, не давая набрать воздуха, врулили еще две черные «Бэхи». Круто развернувшись начищенными боками, они резко запарковались во дворе, как попало, преграждая путь и стоянку для всех остальных на узкой дорожке.
Аня нацепила очки на лицо. Дверцы машин открылись почти синхронно, и из «Бэх» гроздьями посыпались молодые люди и девчонки. От компании отделился один темный силуэт в облепляющих джинсах. Он был трудноразличим в темноте, но по движениям угадывался развязанным и наглым.
- Эй, зажжем квартал!.. – воскликнул он.
Подруги увидели, как, гогоча, компания устремилась к дому, безжалостно разрывая покой спящей атмосферы.
- Что за уроды, твою …?! – выпалила Марина в шоке и ярости. Донышко бутылки стукнулось о колено, едва не выплескивая пиво. – Откуда они у нас взялись?!..
- Да еще в мой дом!.. – палец Анны метнулся, указывая на высившуюся многоэтажную бетонку.
Круглыми глазами Марина проводила завалившуюся в здание толпу. Железная дверь хлопнула, встряхивая всю округу. Какие-то несколько минут все было мертво, пока на пятом этаже слепящим светом не вспыхнули окна, и сквозь распахивающиеся рамы не послышались женские визги и звуки музыки.
- Обалдеть… - произнесла Аня. – Мара…
- Ань, это же прямо над тобой!.. – угадала вопрос Марина. – Что они там делают? Там вроде бабулька живет!..
- Откуда я знаю?! Внуков позвала, наверное!.. – не выдержав, Аня психанула.
- Правнуков?.. – предположила Марина. – Или друзей…
- Е-мое… - сдавленно пробормотала Аня, отводя лицо. – Пойдем, на тачки их глянем.
Марина слезла с лавочки и поспешила за набравшей скорость подружкой. Аня в два глотка допила пиво и в экстазе выбросила бутылку на газон. Марина отхлебнула побольше, чувствуя, что залпом не лезет.
Девчонки приблизились к «каравану» с тонированными стеклами. Наклонившись, Аня вгляделась в номерные знаки.
- Номера московские, - сказала она. – На блатные непохожи.
- Ну и что с того?.. – не поняла Мара, разглядывая эмблему на капоте.
- Да ничего, в том-то и дело, - отозвалась Аня. Она обошла вторую тачку и направилась к третьей. – Чего? – взглянула она на быстро подошедшую Марину.
- Там в крайней машине тр…, а мы тут орем стоим!.. – прошептала она живо.
- Правда, что ли? – Аня покосилась. – Как ты увидела, там же стекла темные?..
- Я услышала! – шикнула Марина раздраженно. – Пойдем отсюда! Нас-то им отлично видно!..
Девчонки поспешили прочь от импровизированной стоянки.
- Вообще им не до нас явно, - сказала Аня.
- До нас или нет, согласись, мы странно выглядим, стоя у чужих тачек, - возразила Марина.
Минуя расставленные на вечерний сон автомобили, девушки обогнули дом и дошли до подъезда. Марина поставила бутылку с остатками пива на асфальт.
- Смаковать. Оно же коллекционное, - напомнила Аня.
- Смаковала бы ты его, если бы сама купила, - ответила Марина. – А на халяву можно и глушить.
Выйдя из лифта на четвертом этаже, Аня с негодованием покосилась наверх. Здесь были прекрасно слышны доносившиеся сверху звуки попсы.
- Какой аккомпанемент! – фыркнула она, открывая дверь ключом.
В прихожей они скинули обувь. Стоя босиком, Марина оказалась наголову ниже Ани.
- У тебя вино сколько градусов? – спросила она, как знаток.
- Шестнадцать, по-моему, - пожала плечами Аня. – Сейчас посмотрим. И попробуем.
- Ну что, для заглушки музыки пойдет, - одобрительно усмехнулась Марина.
- И совести тоже, - добавила Аня. – Пойдем.
Стрелки часов быстро, как скоростные мухи, подобрались к часу ночи. Девчонки сидели на кухне в вольных позах и пили. Аня положила локти на стол, откидывая одно колено на соседний стул. Марина обожаемым образом подобрала под себя колени, передавив при этом все мыслимые вены. Бутылка вина стояла одинокая, пустая более чем наполовину.
Марина самозабвенно выпевала слова английской песни, покачивая на локте рюмку. Сверху ее доканывали громкие звуки музыки, не меняя, однако, боевого настроения. Казалось, вино было намного крепче, чем думали они с Аней.
- А давай за Пашу выпьем! – воскликнула Аня. – За то, что наконец все это закончилось!..
- Идет! – Мара с размаху чокнулась бокалом о бокал.
- И чтобы больше никогда не начиналось!
- Правильно!..
- И чтоб все козлы получили по заслугам!..
- И чтобы после этого им пришлось спилить рога под основание! – добавила Марина. Она опрокинула в рот еще одну порцию отличного вина. Сколько вкладывали в это всякие там монахи?!..
- За дикий-дикий взгляд, за жизнь, первый фат!.. – пропела Аня вольный перевод.
- Слушай, что за прекрасная музыка в этот дивный час? – прокричала Марина, накрывая ноты.
- А тебе не все равно?!.. Мне, например, наплевать!
- Мне тоже! Давай за наших личных маэстро!
- Давай!
- Блин! – Марина выплеснула часть вина на стол.
- Сейчас вытрем! – Аня вскочила со стула и кинулась за тряпкой к раковине. Ее рука промокнула пятно на столе. Она остановилась у раковины, полоская впитывающую губку для стола. – Wild look in my previous live, expedition in the future. It`s my duty… hearing cry!
Аня стояла, танцуя на месте. Марина подавилась от хохота.
- Что ты ржешь, соратник?! – метнула ей взгляд Аня.
- Может еще музыки, девчонки?! А мартини с огурцами?! – Аня резко развернулась, импровизируя спектакль. Марина покатилась со смеху об стол. – Тебе не нравится, как в нашем клубе любят девчонок?!..
- Дуэль!.. – вскрикнула Марина, спрыгивая со стула и понимая, что отсидела себе все.
- Выбирай оружие! – Аня выхватила из ящика скалку и лопаточку.
- Предпочитаю рукопашный!.. – Марина на одервенелых ногах бросилась на подругу, отметая ее от раковины и щекоча.
- Ай!.. Запрещенный прием!.. – она схватилась за влажную голову.
- Водная война!.. – Аня продралась к крану и включила воду.
Марина пошла на перехват. Ей удалось первой набрать в ладонь и влепить водой Ане в лицо.
- Плебейка! – взвизгнула Аня.
- Буржуйка!.. – Мара кинулась вон из кухни.
Аня налетела на нее в коридоре. Марина с визгом впилась в обои.
- Не уйдешь!..
Марина заорала.
- Это японские процедуры! – Аня стала щекотать корчившуюся подругу.
- Пусти! Пусти… дура!..
- Сама не блещешь интеллектом! – выпалила Аня.
- Живых не оставлять!.. – рассвирепев, Мара пошла в контратаку. Анины очки гулко шлепнулись с груди на пол.
- Аккуратно!.. – Аня перехватила руки Марины, стараясь не раздавить стекла.
- Эй!..
Марина кинула взгляд на темный пол. Аня потянулась за очками. В этот момент музыка громыхнула в квартиру через все допустимые пределы. Марина отлетела, с визгом зажимая уши.
- Какой урод?! – услышала она.
- Все тот же!.. – проорала в ответ Мара.
Некоторое время они метались по квартире, с трудом пытаясь понять, что им делать. Аня стала стучать в потолок веником, так как не смогла найти швабру. Но это не имело результата. Наверху будто взбесились.
- Не видно ничего! – гаркнула она в сердцах. – Пойдем!..
Марина вслед за подругой ринулась к входной двери. Аня повернула ключ, высовываясь в подъезд. Здесь музыка казалась еще громче.
Мимо проехал лифт. Он открылся на пятом этаже. Аня подалась на лестничную клетку, пытаясь заглянуть на этаж выше.
- Видите, что творится?! Всю ночь спать не дают, придурки сопливые! Мы уже и звонили, и стучали, ничего не помогает!.. – послышался сверху визгливый женский голос.
- Сейчас разберемся, - заверил мужской тембр. Чей-то палец нажал на кнопку звонка. – Открывайте! Милиция!
- Легки на помине, - пробормотала Мара. Она сняла с себя резинку, распуская растрепавшуюся косичку. Волосы пошли крупной волной от плетения.
- Это тетя Люся с первого их вызвала! – проговорила Аня. - Если уж она пошла разбираться, то все не обрадуются. Тем парням придется на ней жениться всем!..
- Интересно, когда это она успела звонить и стучать, если никто к квартире не подходил все это время? – спросила Марина, веруя, что она бы это услышала через ноты музыки. Она прижалась к плечу подруги, пытаясь узреть, что же происходит в далеком «снаружи».
- Открывайте, милиция! – послышался уже другой мужской голос. Кто-то забарабанил в дверь.
- Интересно, откроют?.. – вслушалась Мара.
В этот момент музыка стихла до нуля. Подъездом завладела гробовая тишина. Марина ощутила кожей, как стало неуютно.
- Ну, наконец-то выключили, бесстыдники! – воскликнула тетя Люся. За дверью вроде как послышались шаги. Режа слух, скрипнула щеколда…
Аня увидела, как моргнула лампочка. Раздался искрящийся шум, на всех лестницах одновременно вырубился свет.
- Что за дела?.. – прошептал кто-то у ее плеча.
- Это что еще такое?! – раздраженный выкрик милиционера. По-видимому, их там было двое.
Аня наморщила переносицу. На пятом возникла возня, до ушей долетел отвратный скрип открывающейся двери и истошный кошачий визг.
- Что это?.. – голос Марины упал, Аня осознала, что в нее вжались.
Свет вспыхнул слепяще яркий от прыгнувшего напряжения. По лестнице оживленно затопали ноги. Аня подала дверь на себя, когда мимо, резво переговариваясь, пронеслись милиционеры, а за ними и тетя Люся.
Аня рванулась в коридор. Марина увидела, как она перевешивается через перила.
- Извините, ради Бога! – слышался обескураженный голос соседки снизу.
- У нас вызовов полно, а вы тут балуетесь кошками в пустой квартире! – раздраженно отвечали ей.
- Мы вам не зоопарк, чтобы ловить бешеных животных!..
- Но откуда же я знала?..
Голос унесся куда-то вниз, затихая эхом.
- Как это, в пустой? – округлила глаза Марина. – Мы же видели целую толпу!..
- Они что, слепее, чем я?! – выпалила Аня, поворачиваясь от лестницы. – Бред какой-то…
Она стояла, покачиваясь от выпитого, и лицо ее было слегка бледнее, чем обычно.
- Ладно, хоть музыку свою вырубили, - пробормотала она. – Пойдем.
Едва девчонки успели зайти в квартиру, как музыкальный центр наверху громыхнул во всю мощь. Так, что в квартире затряслись стекла.
- Ублюдки!!! – взвизгнула Аня, хватаясь за голову.
Марина скривила лицо, будто съела гору клюквы. В воздухе запахло ночью, брожением и перестоявшим спиртом. На лестничной клетке хлопнула дверь, на этот раз в квартире напротив. Теперь не выдержал сосед с изысканным именем Владимир Владимирович.
Через дверь послышался трехэтажный мат еще громче, чем музыка, и слоновьи шаги по ступенькам.
- О, дядя Вова проснулся! – обрадовалась Аня. – Теперь я им точно не завидую…
Владимир Владимирович был известен всем, как человек весьма терпеливый, но если уж его вывели из себя, то бывший десантник не давал голове долго остаться на плечах.
Аня, не таясь более, дернула ручку двери и одной ногой ступила на грязный кафель. Марина с места не двинулась. Она вдруг ощутила себя нехорошо, будто ударники избили ее желудок, и, только сейчас поняв, что перебрала с вином, оперлась о стену. Ее пальцы крепко зажали солнечное сплетение. С лестницы донесся барабанящий звук.
- Открывайте, дебилы умалишенные!..
Аня повела со смаком изогнутой бровью. Неплохое начало.
- Ань, - сдавленно позвала Марина.
- Что? – отозвалась та.
- Конфетка мятная есть?..
- Жвачка только.
- Давай сюда!..
Аня полезла в карман джинсов.
- Лови, - рядом с Мариной стукнулась пачка освежающих резинок. С трудом нагнувшись, Мара нашла их на полу и засунула в рот сразу три штуки.
Подъезд огорошил контузящий звук лопающегося стекла. Аня вскочила на порог, чудом уворачиваясь от разлетевшейся на осколки лампы. Музыка оборвалась на середине ноты, оставляя долгий леденящий гул в барабанных перепонках.
Марина, которая, побелев от тошноты, сидела на корточках, в ужасе подняла подбородок. В темноте трудно узнаваем был силуэт Аня, ее визг пролетел сквозь всю квартиру. Мозг прорезал совершенно дикий фон, словно десяток раций приложили к колонкам. Сквозь него прорвался животный рык готового разорвать пса.
У Марины заложило уши. С похабным, но уже не злым, а истошным матом на свой этаж сбегал дядя Вова.
- Дядя Вова, что случилось? – в шоке позабыв про страх и опасность, Аня высунулась из двери и позвала соседа.
- На … всех! Я не нанимался дрессировщиком к Церберу!.. – кинул он через плечо.
Дверь его захлопнулась намертво. Щелкнул замок. Аня потерянными глазами взглянула в никуда. Ресницы отпустили слетевшую от замерцавшего света слезку. Лопнувшая лампа дневного света непостижимым образом снова зажглась и тлела слабым освещением.
Марина проследила, как подруга, сама не своя, внесла себя назад в прихожую и, ничего не чувствуя, опустилась на тумбочку. Ее спина оперлась на стену, отливающие зеленью глаза сквозь стекла очков уставились в висевшее зеркало.
- Какой пес?.. Там же кошка была… - произнесла Марина. От испуга ее перестало тошнить, так что теперь ей было даже лучше.
- Не знаю я… - глухо отозвалась Аня. – Чертовщина…
Она тряханула блестящими волосами, взъерошивая их еще больше.
- Может, на этом они и успокоятся, - выразила ободряющую надежду Марина. Но слова ее прозвучали дико в показавшейся неестественной тишине.
И будто ответом ей музыка тут же ворвалась в стены с такой сумасшедшей силой, что Мару будто снесло волной. Впившись пальцами в обои, она закрепилась на месте, оставляя на узорах черные лаковые следы. На ее глазах зеркало дрогнуло и пошло косой, ровно изгибающейся трещиной.
Сердце Марины ударилось в ребра, заставляя от боли схватиться за них. Лицо Ани мерно раскололись в отражении.
- Сволочи!.. – прохрипел чужой ей голос. Лицо Ани перекорежило гримасой страшной ярости. Она поднялась на ноги с такой четкостью, как будто не пила ни капли. – Сейчас я их всех от…ю там!!!
Пальцы резво стянули с переносицы ненавистные стекляшки. Очки полетели на тумбочку.
- Может, не надо, а?.. – перепугалась Марина, видя, что Аня шагнула к двери. Но подруга ее не слышала. Поднявшись с пола, Марина бросилась за ней. На ходу влезла в Анины сабо ибо была босиком.
- Аня!..
Но Ане сама сила ее железного характера дала пинка, и Мара знала, что в таком состоянии ее не остановить, как несущуюся кобылицу. Хлопая подошвами по ступенькам она побежала за ней, пытаясь, если не образумить, так оттащить.
- Анюся! Стой! Не надо!.. – Марина у самой двери вцепилась в плечо подружки. – Мы не знаем, что там!.. Вдруг это наркушники или извращенцы?!..
- Тогда я им ща всыплю порошка в зад!.. – рыкнула Аня. – Открывайте, гады!!! – она стала избивать кулаками черную обшивку.
Марина старалась ее угомонить, уговорить. Но силы были неравны изначально. Вспотев и надорвавшись, Мара ощутила внутреннюю дрожь и отпрянула к стене, часто вдыхая слабо освещенный воздух.
- Господи, только помилуй… - пронеслось на губах.
- Вырубите свою долбилку немедленно! – Аня разошлась и уже играла на двери, как индеец на тамтаме. – Уроды! Дегенераты плешивые!.. Имбецилы недоделанные!.. Вас что, на унитазе рожали?!..
Где-то на пятидесятый ее удар и двадцатое художественное ругательство, увы, оставшееся без должной оценки, музыка стихла в третий раз за эту ночь.
Марина не стала напоминать, что Аня сама слушает эту попсу. Упрятав дыхание в грудь, она ждала, что будет.
- Вот и все! Чего ты боялась? – Аня развернулась к слившейся с краской на стене подруге.– Пойдем вино допивать…
Тут дверь в квартиру медленно пошла назад, выпуская тонкие звуки сменившего попсу транса. Напряжение упало, делая освящение песочно-тусклым.
- Боже… - Аня сама не заметила, как попятилась.
Дверь распахнулась настежь сама собой, изнутри повалил густой сценический дым фосфоресцирующего алого цвета. Марина ощутила, как останавливается пульс, руки ее взмокли и похолодели, а колени подогнулись к самому полу.
Из квартиры дружными и стройными рядами выплыла нечистая сила. Черти, с ног до головы красные, как кровушка, вышли, стуча копытами, переглядываясь рогатыми головами. Растворяя кожу в потоках пара, они, не спеша, направились вниз по лестнице, исчезая за пролетами.
Ане показалось, что она сейчас плюхнется в обморок. На ее глазах Марина, которая стояла как раз у самых ступенек, ведущих вниз, сползла на пол и закатила глаза. Аня закрыла лицо ладонями, чтобы не видеть всего этого кошмара…
Сколько-то раз тикнули часы, когда веселый женский гомон заставил ее встрепенуться и раскрыть веки. Напротив сидела на коленях Марина, но она уже не была перепугана, а улыбалась самой тупой в мире улыбкой.
- Девчонки, - проговорила она низким голосом. – У девчонок маскарад…
И в этот момент до Ани вдруг дошло, что она только что собралась отдать концы при виде разряженных в костюмы чертенят девок, которым внезапно приспичило выйти из квартиры и в таком виде направиться гулять. От сердца сразу отлег комок, сменяясь стыдом собственного идиотизма. «Ну, конечно!.. Черти! Красные!.. – подумала она. – Да они что, в солярии пережарились?.. Еще и с рогами, женщины!.. Не, пусть мужики с рогами ходят, им больше идет!..» И что только не привидится спьяну!
Ее мысли оборвались. Марина поднялась с задницы и стала отряхиваться, силясь избавиться от приставшей к черным джинсам грязи.
- Вот видишь, а ты говорила наркушники… Всего лишь извращенцы, - произнесла Аня.
- Извини, ошиблась! – возмутилась Марина. Она глупо хихикнула. – Кстати, клевые костюмы, я тоже себе такой хочу, в институт ходить…
Она стояла, нагнувшись и оттирая ладонью левое колено. Под пальцами проявилось смачное винное пятно. Вот елки-зеленые, ведь и не заметила, как посадила…
Неожиданно для самой себя Марина вернулась в окружающую реальность лестницы и поняла, что они с Аней уже не одни. Здесь, на кафеле стояла ее вечная любовь… черные джинсы!.. Марина разогнулась медленно. Перед ней мелькнул уголок губы, щека, поросшая густой щетиной, полуулыбкой выглядывающие белые зубы, под черными, как смоль, бровями, темные глаза. Словив фрагменты, она не стала разглядывать лицо, оставляя в памяти эскизный образ, улетающий из памяти.
В это время, пока Марина тормозила, первой подала голос несгибаемая Аня.
- А что, молодой человек, Вы так смотрите на меня? Время-то позднее, наверное, - произнесла она.
Марина увидела, что этот молодой человек широко улыбается, выказывая все свои тридцать два ровных белых. Вовремя почувствовав направленный взгляд, она отбила его прямотой глаз.
- Наверное, - пожал он плечами. – Я не посмотрел на часы, к сожалению.
- А мы вот, к сожалению, посмотрели, - не отступила Аня. – И, к сожалению опять же, мы хотели бы слышать друг друга перед тем, как потом пойдем и сможем уснуть.
- Да?.. Ну извините, я не хотел Вам мешать, - ответил молодой человек все так же спокойно. – У меня просто праздник был, новоселье… Я только сегодня переехал…
- А, а эти двадцать девчонок-чертят – это ваши гости, наверное?.. – встряла Марина с деланной радостью догадки. Тут же она увидела, что Аня недовольна. Марина не помнила такого жгучего взгляда от подруги… Темные проницательные глаза переадресовались ей.
- Чертят, говорите?.. Это девчонки с работы, а костюмы с прошлого Хеллоуина остались… Двадцать!.. – он рассмеялся. – Да их от силы пятеро было…
«Дебильный смех», - отметила про себя Мара. Она вдруг осознала, что вот перед ней стоит то самое чмо, которое полночи терроризировало подъезд. Ей захотелось кинуться на него и влепить…
- Значит, теперь Вы здесь живете? – продолжила по существу Аня. – А я думала, у бабы Дуси новый ухажер появился…
- Не-ет, - молодой человек расхохотался еще сильнее. – Я купил эту квартиру у старушки. Она, конечно, милая, но я предпочитаю помоложе.
От Марины ускользнул странный блеск в глазах, но не ускользнула интонация. В этот миг стало отрезвляюще противно. «Все, пора валить», - решила она твердо.
- Правильно, чтобы по дому быстрее работала, - одобрила Аня с ухмылкой.
- Ага, Вы верно рассуждаете!.. – воскликнул парень, прищелкнув пальцами. – Как моя учительница в школе!..
- И чему она Вас еще научила?..
Последний вопрос поверг Марину в шок. Она не узнала знакомую ей Аню. Ей захотелось схватить подругу и пинками отправить домой спать, объяснив по дороге ситуацию, когда молодой человек обратился и к ней тоже.
- Много чему. Только что мы на лестнице стоим?.. Заходите ко мне, там и пообщаемся.
Он отстранился от двери, зазывая девушек внутрь.
«Вот хам, а?! Чего он, сволочь...» - Марина задохнулась от возмущения и уже хотела сказать все, что думает о таких предложениях и о тех, кто их делает, когда лестничная клетка покачнулась в ее глазах. Ища опору, она попыталась отступить назад. Но, теснимая неведомым чувством, непонятно для себя переступила порог, видя перед собой, как в пелене, спину Анюты. Железная дверь с грохотом захлопнулась.
Глава 3
Исчезнув из квартиры своей подопечной, Андрей не стал улетать далеко и материализовался во дворе рядом с ее многоэтажным домом.
Он немного постоял, глядя на знакомые газончики и бордюры, вдыхая полной грудью, попытался ощутить то, что ощущают люди, существуя приятным весенним воздухом немного душного большого города. Но не этими эмоциями будет он сыт сегодня. Андрей был ангелом, а ангелы не дышат воздухом, осязая внутри себя благодать и обоюдную радость вечного блаженства. Связанные друг с другом в единый, нераздельный и неслиянный живой организм. Бесплотные, но имеющие каждый свой облик, объединенные Богом.
Наполненный невнятными предчувствиями, Андрей двинулся вперед, шагая по асфальту. Свернув, он вышел из арки, продолжая свой путь по оживленному людьми тротуару.
Тонкое нефизическое тело его было невесомо и незаметно для окружающего земного мира. Ни следа оно не оставляло в нем, живя в другом измерении, в бытие, где царили совсем иные правила и порядки.
Нежнейший, трепещущий организм был словно соткан из оголенных нервов. Он мог существовать лишь в беззлобном, неагрессивном мире, там, где не надо было таиться от других, запираясь на замок внутри себя. Лишенные грехов, созданные одной большой семьей, они чувствовали друг друга при одном лишь приближении, утопали в другом, лишь прикасаясь к кончикам пальцев. Они любили друг друга, всех одинаково, знакомых и незнакомых, близких и далеких, мужчин и женщин. Они дружили и грустили, пели и танцевали, влюблялись и страдали, играли и служили, каждый как мог, как умел, как было ему дано Богом. Они никогда не чувствовали ревности, никогда не обижались и не боялись потерять. Разнополые, они не женились и не выходили замуж, супружество было им неведомо, равно как и рождение детей. Они появлялись на свет из облаков, маленькие и чудесные, уже умели летать и ничего еще не знали об этом мире. Рождаясь, отправлялись на руки старших товарищей, которые и воспитывали их, давая все, что было нужно ребенку.
Ангелы могли бодрствовать сутки напролет, не нуждаясь в еде и сне. Но, устав, могли задремать тонким невесомым сном или задуматься далекой думой. Они отдыхали и общались, часами могли наблюдать за звездами на небе или работать без перерыва днями, неделями, месяцами… Незримые стражи Бога, они были поставлены на служение человеку после его грехопадения и несли свое бремя, связанные с Землей данной клятвой. До тех пор, пока не свершится все то, что было предначертано.
И тогда свобода?.. Но Андрей не думал о той свободе, что ожидала весь ангельский мир тогда, после. Он был свободен и сейчас, он любил свою работу, любил свой мир и любил Землю, насколько мог чувствовать.
Чувствовать!.. Повинуясь душевному порыву, Андрей шел вперед, вбирая в себя все краски шумной, грохочущей дороги, видя суету, магазины, банки, спешащих людей. Он был вне толкотни, вне гама, как у бесплотного духа, у него внутри должна была быть тишина, благодатное счастье. Но сердце раздувалось, распираемое неизъяснимостью. Маленькое, бьющееся под ребрами, похожее на бабочку, такое же невещественное, как и его тело.
Что это было такое, что оставило его покой в прошлом?.. Андрей не знал и не мог понять, что нового добавилось внутри него. Обладающий редким даром ощущения, талантом различать все оттенки эмоций, настроений, чувств, он мог стать идеальным ангелом. Улавливать, видеть, помогать самым запутавшимся сердцам. Однако одно и то же ли было чувствовать и проживать?..
Андрей остановился, послушно ожидая зеленого сигнала светофора. Впереди начинался парк у подножия монастыря. Парк, который потом переходил в низину и разливался прудами. Тот самый, где сегодня все и произошло.
Увы, сейчас Андрей не понимал самого себя. И слишком сложным ему казалось все это, чтобы его понял кто-то другой. Сегодняшний случай заставил его испытать глубокий ужас, шок, недоумение. Но ушедший опасностью и благополучно разрешившийся, он всколыхнул в душе нечто более глубинное, сокровенное, что мучило Андрея, довлея на грудь изнутри.
Ведь неслучайно сегодня он оторвался от коллектива хранителей и полетел на облако. Не просто так он сидел в одиночестве, наблюдая с неба за живущей Землей. Андрей вспомнил сейчас то, что было уже забыл утром. Ведь он искал уединения, чтобы подумать, успокоиться… И он успокоился, как ему казалось. И тяжкие мысли покинули его. Оказалось, чтобы вернуться.
Что это был за ребенок?.. Почему вместе с ним воскресло все, что улеглось в сердце?.. Почему усилилось во сто крат то, что не дает ему смотреть на мир прежними глазами, глазами ангела-хранителя?..
Андрей перешел через дорогу и двинулся по ветвящимся дорожкам. Но, дойдя до стен монастыря, он не стал спускаться вниз, а направился прямо в ждущие его ворота.
Отчего его посетил этот странный вопрос: способен ли он понять, не пережив того, что переживают люди?.. И можно ли это пережить, будучи здесь?..
Андрей сам не очень уяснил формулировку. Но знал одно: проблема была, и заключалась она в окружающих его двух мирах. Слишком большая разница существовала между людьми и ангелами. Казалось бы, как на ладони: ангельская чистота, обет безбрачия от рождения, нефизическое бытие тела… Однако это ли было все?..
И Андрей, и все остальные ангелы давно знали, что эти различия подразумевали коренное несовпадение восприятий, чувств, помыслов. Созданные раньше видимого мира, невидимые духи настолько отличались от людей, что начинали их понимать только проработав на Земле не одно столетие.
Но какова была суть понимания?.. Опустившись в море, можно ли осознать жизнь, как рыба?.. Вот и Андрей не заметил, как впал в замешательство от того, способен ли он, ангел чувствований, узнать, что происходит вокруг него. Да, он видел эмоции своей подопечной, да, они отзывались в его теле, проникая через невидимую связь, что существует между каждым ангелом и вверенным ему или ей человеком. Но мог ли он понять их, если по природе своей не ощущал такого же? Не превращался ли этот процесс в собирание «букета» различных оттенков, который и назывался впоследствии опытом? Андрей же желал другого.
И сам не разбирал до конца, чего же он хочет. Он мучился. У него перед глазами стоял странный младенец; он не знал, куда податься, как ему поступить. К тому же, Андрей боялся. Нет, не гнева начальника. Он боялся взгляда, такого, который может подарить Михаил, если Андрей преступил-таки грань дозволенного. Не предательство ли это?.. Не познание ли запрещенного спустило людей на ступень физической жизни?.. Андрей страшился отвергнуть свой мир.
Ангел шел по тихим мощеным дорожкам монастыря, и тоска в его сердце остужалась под трепетом вечности. Сколько всего заключено в этих камнях, стенах, надгробьях, в этой статуе молящегося ангела… Такого же, как он сам. Андрей остановился на газоне, тихий и незаметный, глядя на небо. Там его дом. Его дом – внутри его сердца.
Вдохом и выдохом раздается дыхание планеты. День и ночь шагают друг за другом. Солнце и луна дарят свет, одно сменяя другое. Дышит Земля в своем ритме, и, перекликаясь с ее шепотом, своей жизнью вдыхает невидимое небо.
Высоко-высоко, так, что недостижимо человеку, и не взлетает на эту высоту зрение, в неопределенной глазом вышине раскинулся вдоль и поперек бесконечно цветущий райский сад. «Рай» называли его кратко.
Пышущий ароматами и зеленью, созданный нерукотворно, он питает жизнью и творчеством, являя обитель бесплотным существам.
Неделимый в Боге, он плавной чертой рассекается на две части. Одна из них – бывшая обитель Адама и Евы, пристанище праведных душ, нашедших вечный покой после смерти, дом Пресвятой Девы и святых угодников. Здесь в невесомо витые ворота принимают души умерших, чтобы наградить их вечной наградой за праведную жизнь. Заведует воротами несменяемый со времен начала Нового завета ключник апостол Петр.
Излюбленное место ангелов-хранителей, заканчивающих земной путь людей. Еще бы!.. Вот здесь завершенное спасение, к которому они всю жизнь устремляли вверенные им души.
Вторая половинка, если конечно можно разделить на половинки вечные просторы, - это ангельский сад. Ангельская часть рая, принадлежащая служебным духам неба. Здесь все обстояло совсем по-другому. На смену тишине людских беседок и клумб приходили шумные дорожки и рощи, фонтаны, гигантские цветы, маленькие пахнущие травинки и невероятное просто количество разнообразных зверей, насекомых и птиц. Дом фантазии! Хотя и здесь в отдалении имелись тихие спокойные места, в которых так приятно было гулять в минуты обоюдного уединения и раздумья… Но никто не гарантирует вам, что и сюда кто-нибудь не доберется, чтобы поиграть на барабане!
В этой части райского сада жили ангелы. Чудесного вида юноши и девушки, пестрящие платьями и костюмами духи любви, милосердия, покаяния… Все они были заняты на службе Земле. Под началом восьми высших ангельских чинов – архангелов или архистратигов, они работали на девять основных фронтов невидимого мира. Но встретить их тут можно было, конечно же, всех вперемешку. И немало усилий понадобится неискушенному зрителю, чтобы разобраться в кипучей жизни неустанных созданий.
На центральных аллеях (а тут их было полно, чтобы другим аллеям было не обидно) ключом бил энтузиазм. Среди причудливых деревьев, хвойных и лиственных, ярчайших цветов, гуляющих тигров и лосей и крошечных поющих птах, стояли, сидели на газонах, лежали, прыгали и даже висели на деревьях веселые ангелочки. При этом они лепили, ковали, рисовали, ваяли, декламировали, рассказывали, танцевали и просто созерцали окружающую природу большими и чистыми, как слезы, глазами. Их было тут столько и, работая, они создавали такой гам, что можно было подумать, что все ангелы небесного мира таковы. Но нет, эта самая большая и самая прогрессивная компания духов была лишь единой от частей сего мира – ангелами вдохновения, а проще говоря, музами творчества, под началом архистратига творчества или Главной Музы, архангела-благовестника Гавриила. Который, однако же, понятия не имел, что сейчас делают все его подчиненные, потому что сам был все время занят не меньше их.
Ласково раскидывали ветви каштаны. Изящные розы вздымали свои венчики прямо с густого газона. Дрых на шикарной клумбе патлатый пес непонятной породы, приминая собой красоты анютиных глазок.
Сквозь стройные деревья березовой рощи высунулась любопытствующая пятнистая и рогатая голова. Жираф – это что-то новенькое!.. За холмами, поросшими леском, у ласковых волн фонтана под нежившее слух пение канареек толпились мужчины и женщины в синей форме с восьмиконечными звездами на груди и ангельскими мечами на поясе. Воины небесного легиона, передовой фронт ангельского мира под началом первого из архангелов Михаила.
Покрывало нежности белых лилий, дикорастущих среди колосков травы. На салатовых полянах на фоне далеких лесов стояли резные лавочки, белесо-золотистого цвета, сидя на которых, искусно вышивали маленькие женские ручки сестер милосердия. В белых платьях появлялись они, именуемые ангелами врачевания и покаяния, миниатюрные девушки, любившие рукодельничать и собирать цветы. Оберегаемые архангелом третьего ангельского служения – целителем Рафаилом.
Все редели ряды отдыхающих у альпийской горки. Ангелы-хранители, бравшие тайм-аут для того, чтобы повидать знакомых, улетали обратно на Землю к своим людям. Второй фронт работы первого архангела, они редко задерживались тут надолго.
Еще реже можно было встретить серьезного и просветленного духа, одетого в рясу, с четками в руке. Служители подвига, пустынники и аскеты, мужчины и девы архистратига Иегудиила прилетали в сад лишь в немногие дни погруженной в себя жизни. Так же мелькали и тут же исчезали юные подростки в золотистых одеждах, ангелы милосердия, руководимые самым младшим из архангелов Иеремиилом.
А вот ангельские пары диалектики, девушки и юноши, всегда держащиеся за руки, любили отдыхать в саду после окончания работы. Посланники небесных даров и покровители младенцев, они оберегали на Земле беременных женщин, подчиняясь молодому архистратигу Варахиилу, предпоследнему по рождению из восьми братьев.
Жуки жужжали так, что становилось порою невозможно. Гул в ушах стоял полдня. Казалось удивительным, как они умудрялись уживаться с прекрасными бабочками, не спеша порхающими с цветка на цветок. Но вдруг взлетевший, как маленький вертолет, рогатый и серьезный жук никогда не мешал полету красоты, беря курс в обход. Тактичность и понимание, которых так не хватало внизу, царили наверху во всем. Ища тишины, молились, заминая коленями траву, лучистоволосые служители Салафиила, архистратига храмов.
Солнце скользило по голубому небосводу над садом. Гонимые взмахами век бежали белые облака. Свет проникал, не опаляя жаром, касаясь бесконечно варьируемых экспериментов местных флористов, профессионалов и любителей. Здесь всегда было тепло, уютно и гостеприимно. Оранжевыми и красными шарами вспыхивали огненные молнии ангелов любви. Рассыпались и горели искрами пламени волосы служителей и служительниц архангела Уриила, наполняя красками мягкие травинки влажной под ногами почвы...
Тишина. Ее оцениваешь особо, после того как голову начинает хороводить от шума. И тогда в тропинках и зарастающих дубовым лесом дорожках идешь и ищешь покоя. У попавшего в райский сад впервые начинало от многообразия так рябить в глазах, что в конце концов он махал руками и сдавался. Понять, что здесь где, мыслилось невозможным. Никакой логики, казалось, не было в ангельской половине. Но на самом деле она была. Пускай нечеткая, порой трудно уловимая и часто нарушаемая, но она присутствовала, и, умолкнув и остановившись, чтобы приглядеться повнимательнее, можно было увидеть руку, ее создававшую…
Дубовый лес заканчивался, переходя в ровные линии большой, аккуратно очерченной поляны. Ни лишней травинки, ни выбивающегося цветочка не было на ней видно. Зеленый овал длился, сгибаясь под сенью наступающих деревьев, и уходил в дикий и естественный ландшафт райских холмов и лугов. Заботливо подстриженная трава в некоторых местах была примята, будто кто-то наступил на нее сильнее, чем обычно. Из нее не взлетали почти насекомые, а лесные зверьки пробегали по ровному ковру, мимолетно оглядываясь по сторонам.
Крепко сплетаясь тонкими ветвями, произрастали посреди поляны высоченные ягодные кусты. Кругом они смыкались со всех сторон, оставляя лишь небольшое извилистое расстояние, которое несколькими поворотами образовывало нечто вроде входа в получившийся домик без крыши.
Но не домиком принято его было называть тут, а почему-то «уголком». Райским уголком. Одним из восьми, что были сделаны каждым из архангелов для раздумий и работы. Данный уголок, окаймленный сочной зеленью поляны, принадлежал первому архангелу.
Мелькали лепесточки, скрывая от глаз то, что происходило внутри. Зайдя в кустящийся проем, можно было попасть на изумрудную лужайку почти такую же, как была снаружи. Сбоку от входа высился мраморный фонтан, сделанный в виде трех чаш, напоминающих ракушки. Вода выплескивалась сверху водопадами и спускалась ниже, ниспадая веером переливающихся всеми цветами радуги струй. У основания фонтана кустиками торчали фиолетовые колокольчики и синие васильки, распространяя ненавязчивый и очень приятный природный аромат.
Напротив водного сооружения рядком располагались три деревянные скамеечки самого простого склада без вычурностей и узоров. В стороне от них, у дальней кустистой стены, стоял такого же стиля стол и два стула к нему. Бросая тень на лежащие стопками бумаги, росло рядом удивительное дерево, напоминающее и елку и пальму одновременно. Широкие ветви-листья торчали во все стороны, начинаясь от самых корней и заканчиваясь на верхушке могучим пучком. Дерево кишмя кишело рыжеватыми белками, которые без устали цокотали, скача с ветки на ветку. Зверьки были оживлены и крутили головками, с интересом глядя на странный лист ватмана, возникший прямо из воздуха и висящий ни на чем перпендикулярно земле.
Одна из белок, разбежавшись, оттолкнулась от дерева и сиганула вперед. Ощутив под лапками плечо, она замерла, во все черненькие, как угольки, глазки осматривая нарисованную на бумаге карту.
Высокий и стройный, перед ватманом стоял мужчина и внимательно отслеживал линии на чертеже земных полушарий. В руке у него были разноцветные булавки, которыми он что-то отмечал на континентах. Чьи-то усы защекотали его щеку, и он, отвлекшись на секунду, пальцем почесал белке ушко.
Мужчина был достаточно молод, на вид ему нельзя было дать больше двадцати семи. Мужественное лицо его было красиво спокойной благородной красотой. Почти что прямой нос слегка расширялся в переносице, гармонируя с широкими скулами. Коричневые брови густо изгибались, ловя глубокую поперечную морщинку, единственную на чистом лбу. Необыкновенные темно-темно-карие глаза уходили в колодезь зрачков далекой умной глубиной. На спину спускались светло-каштановые волнистые волосы. Его осанка была безупречна. Широкие плечи и узкие бедра – классическая мужская фигура в своей позе обличала непретенциозную внутреннюю силу и уверенность. Одет мужчина был в бежевый костюм. Необычная полукуртка-полупиджак была застегнута на три искрящиеся камушками пуговицы, брюки заправлены в высокие сапоги до колена. Талию перехватывал широкий пояс из коричневой кожи с ножнами на левой стороне. Под рукой виднелась рукоять ангельского меча.
Белка уже окончательно обосновалась на удобном плече и стала разводить бурную деятельность, призывая своих друзей последовать за ней. Мужчина задумался, пристально вглядываясь в воткнутую булавочку. Его губы напряженно сжались, придавая лицу дополнительную серьезность.
В уголке блеснула звездочка. В ноздри проник знакомый нежный аромат. Белка, принюхиваясь, зашевелила мордочкой. Лицо ангела изменило выражение. С зародившейся в уголках губ улыбкой он развернулся к входу.
- Здравствуй, птенчик, - проговорил он негромким сильным голосом.
- Здравствуй, родной.
Облаченная в длинное облачно-белое платье, в уголке возникла женщина с мечом на поясе. Это была Агнесс.
- Как твои дела?.. – спросил ангел, глядя в ее лицо.
- Все хорошо. Задание выполнено, хранитель возвращается к работе, - проговорила она в ответ.
- Отлично, молодец, - похвалил он. – Никаких эксцессов не было?
- Нет, все прошло спокойно. Когда ты мне прислал весточку об освобождении от всех других дел, я целиком сосредоточилась на Наташе.
- Ну и замечательно. Я подумал, что лучше тебе будет не отвлекаться…
- Да, мне было очень интересно поработать ангелом-хранителем. Не все же о целой Земле печься, - Агнесс улыбнулась.
- Это, действительно, интересное дело. И не менее важное, кстати сказать, - согласился ангел. – Как Андрей?
- Я думаю, он до сих пор сильно переживает и за то, что случилось в парке, и оттого, что он сейчас ощущает. Я его успокоила, как могла. По-моему, ему сейчас очень важна наша поддержка.
- Это точно. Он еще молодой у нас очень.
- Неопытный. Трепещет как листик на ветру… Ты можешь вспомнить, когда тебя в последний раз обуревали такие сомнения и предчувствия? – вдруг спросила Агнесс.
- Неделю назад, когда в людскую половину ходил с Марией говорить, а потом с тобой беседовал, - ответил он. Агнесс увидела, как в темных глазах вспыхнула и тут же погасла мимолетная улыбка.
- Да уж… - Агнесс загадочно покачала головой. – А ты чем занимаешься без меня?
- Вообще, как всегда: облеты, инструкции. Тренировку одну провели в расширенном составе. В настоящий же момент я впадаю в состояние медитации на карту Земли…
- Что это у тебя? – спросила Агнесс, подходя к ватману и оглядывая отмеченные на планете места.
- Это я решил составить список зон повышенного риска на ближайшие десять лет, - последовал ответ.
- О! Это ты хорошо взялся. Попробуй-ка разберись, что нам Самуил готовит хотя бы завтра…
- Поэтому я и пытаюсь использовать все имеющие данные, анализ статистики, а также личные предчувствия и опыт… И совместив это, выдать вероятно правильный результат.
- И как успехи? – взглянула Агнесс в его глаза.
- С успехами уже сложнее, - усмехнулся ангел, морща лоб. – Но дело потихоньку продвигается.
Он почувствовал пушистый хвост у себя на шее. Белке надоело правое плечо, и она решила перелезть на левое.
- Что ж, давай, у тебя получится. Ведь Сэм не умнее тебя, - молвила Агнесс.
- Спасибо за комплимент, - улыбнулся он. – Только тут одним умом не обойтись. У меня уже голова кругом идет от этих обманов, иллюзий и фантомов. Представляешь, я до такой степени перекипел мозгами, что Стани с Радославом перепутал, когда он зашел отчитаться…
- Это непоправимая ошибка, - сжала губы Агнесс. – Что же нам теперь делать?..
- Раз непоправимая, то ясно, что ничего не сделаешь, - он в бессилии развел рукам. – А я смотрю, главное, он стоит, смех еле сдерживает, а сам ничего не говорит. Тогда я и догадался, что что-то тут нечисто…
- Пользуется тем, что начальник перетрудился, бессовестный, - качнула светлыми волосами Агнесс.
- Шутник. Кстати, у меня к тебе будет еще одно задание.
- Слушаю.
- Я тебе стопочку листиков приготовил для совместного исполнения. Сходи, пожалуйста, к генералам и поруководи процессом.
- Хорошо, - кивнула Агнесс.
- Я им тайм-аут дал, они сейчас, по-моему, все всемером у фонтана толпятся. Так что придется тебе разбить их идиллию, - в его глазах заиграла улыбка.
- Придется, - Агнесс наклонила подбородок, глядя в близкие ей глаза.
- Я соскучился очень, - он взял ее за руку.
- Я тоже, - промолвила она.
- Давай когда закончим все дела, пойдем где-нибудь посидим? – предложил он, поглаживая ее пальцы.
- Конечно, - кивнула Агнесс.
Он увидел, что улыбка светлеет на ее лице. Но, затухнув в глазах, она изменила ее взгляд, заставляя его задумчиво опуститься в траву.
- Тебя что-то беспокоит? – спросил мужчина.
Агнесс ответила не сразу. Было видно, что она в чем-то колеблется.
- Меня все-таки волнует Андрей, - наконец призналась она. Ее бирюзовые глаза поднялись, светлея под лучами солнца. – Ты уверен, что мы можем предложить ему правильный выход?..
- Если он сам захочет, то логично предположить, что да…
- Михаил, ты уверен?.. – прервала она его. Ее взор внимательно изучал его черные зрачки. – Ты же знаешь, что логика не первая наша помощница и что все может быть совсем иначе… - она недоговорила фразу, не зная, как высказать то, что было на душе.
- Агни, - молвил архангел, крепче обнимая пальцами ее маленькое запястье. – Ты спрашиваешь меня так, как будто я знаю наперед, что будет. Мне бывает открыто будущее время, но это, поверь, не тот случай. Я сам много думал обо всем, что происходит теперь в ангельском мире, и сделал известные тебе выводы. Ты же понимаешь, что от меня не все зависит, вернее, ничего почти от меня не зависит…
- Но ведь ты даешь окончательное разрешение. И пусть не из своих желаний ты исходишь, а из того, что необходимо… Ты ведь должен быть уверен, когда посылаешь душу на такое испытание. Не думаешь ли ты, что мы можем попросту погубить это чистое создание?..
- Я не отрицаю того, что риск есть, и он велик. Но время пришло, Агни, и удерживая то, что должно свершиться, мы можем получить намного худшие последствия. И для него, и для всех нас. Я взвесил все, и если Андрей решит, я не буду ему запрещать.
- Это твое последнее слово?..
- Если ничего не изменится, то да, - ответил Михаил.
- Ясно, - Агнесс отвела глаза в сторону. Ее рука выпустила руку архангела. Пытаясь спрятать волну эмоций, помощница повернулась к нему вполоборота, закрывая губы ладонью.
Михаил шагнул к ней, вглядываясь в печальный профиль. Его пальцы коснулись ее плеча. Агнесс взглянула на него и увидела, что перед ней, цепляясь за ладонь архистратига, сидит белка и пытливо смотрит ей в глаза.
- Возьми, я ей только что обещал, что она будет сидеть на руках у моей самой очаровательной помощницы, - проговорил Михаил, аккуратно передавая зверька Агнесс.
Она бережно приняла белку и ласково погладила ее по маленькой шерстистой голове.
- Я не хочу, чтоб ты расстраивалась, я хочу, чтоб ты поняла… - произнес архангел.
- Я понимаю, - тихо сказала Агнесс. – Прости… Я просто… - она сделала паузу. – Знаешь, когда я о нем думаю, у меня внутри колышется что-то щемящее и неясное. И я не могу объяснить, почему мне так больно и я так волнуюсь… Как будто что-то должно случиться, плохое ли или просто неприятное, гадкое… Наверное, Андрей чувствует сейчас нечто похожее.
- Птенчик, я понимаю, что твоя интуиция говорит тебе больше, чем может сказать мне моя. Но ты знаешь, что она может иметь в виду все, что угодно, - сказал Михаил. – Риск, ты знаешь, есть всегда. Но фатального ничего нет. Мы сами делаем свой выбор, сами вершим свою жизнь. И если случаются какие-то испытания, надо их преодолевать, а не бежать от них. А уж если что-то конкретное будет не складываться, то тогда мы, конечно, отменим решение.
- Просто он такой маленький еще… Ребенок… Я даже не знаю…
- А не надо знать. Ты все равно не сможешь узнать его жизнь, так что не мучай себя. Ему все равно придется взрослеть. Верно, что и я не совершенен, но я контролирую процесс и сделаю все, что от меня зависит, чтобы ни один ангел не подвергся лишней опасности. Ты мне доверяешь?..
- Доверяю, - ответила Агнесс взглядом.
- С нами Бог. И наш опыт тоже немаленький, - добавил он. – Давай, иди сюда, не переживай…
Архангел хотел было обнять помощницу, но она внезапно отшатнулась от него, увидев неестественно белоснежные искры света, сверкнувшие в темных глазах.
- Опять, - прошептала Агнесс, ощущая, как заколотилось сердце.
- Извини, - произнес Михаил. – Я не хотел.
Трудно было посчитать, сколько десятков, сотен, а то и более миллионов лет, Агнесс работала бок о бок с Михаилом, первым архистратигом Божественной силы, старшим среди архангелов братом, начальником небесного легиона и ангелом-хранителем Земли. Но как близка она с ним ни была, она не могла привыкнуть к этой вспышке в его глазах, архангельской искре, по временам прорывающейся из глубины его зрачков. Страшный, мощью превосходящий все существующие силы свет, идущий из неведомого далека архангельской тайны, повергал в ужас и трепет всех, кто не обладал этим таинством, тех, кто не был архангелами.
- Ничего, - выдохнула она.
- Отныне я обязательно буду ходить в темных очках, - пообещал Михаил.
- Я думаю, кое-кто будет в восторге от твоей идеи, - волнительно усмехнулась Агнесс.
- Я, по-моему, даже знаю, о ком ты… - прищурился Михаил.
Чувство, мимолетное, как и тот, кого оно обнаруживало, уже пришло в уголок и притронулось к сердцу. В уголке первого архангела подул ветерок и, ворвавшись из ниоткуда, на авансцену с размаху влетел ангел с развевающимися по ветру кудрявыми волосами. Он шумно приземлился рядом с Михаилом и Агнесс и, выпрямив широкие, почти как у первого архангела, плечи, обвел всех счастливым взглядом светлых глаз.
- Я не помешал? – спросил он, поднимая пушистые, будто их теребили, брови.
- Ты не можешь помешать, - улыбнулся Михаил.
- Я так и знал! – воскликнул новоприбывший. – Приветики, ребята!
- Привет, хороший, - проговорила Агнесс.
- Приветик, Габри, - сказал Михаил.
Габри. Это было одно из множества уменьшительных имен, которые дарили небезызвестному Гавриилу, младшему брату Михаила, архистратигу творчества и вдохновения, хранителю и провозвестнику Божественных тайн, благовестителю Девы Марии и ее земному наставнику. Он был третьим рожденным архангелом, оставшимся после отпадения возгордившегося архистратига вторым из небесных чиноначальников.
Габри, а именно уменьшительным именем его привыкли кликать в раю все, был феерической личностью. Обладатель всех талантов сразу, он умел играть на всех музыкальных инструментах, петь, танцевать, рисовать, лепить из хлеба, глины, пластилина и всего, что лепится и не лепится, и все остальное творческое, что только придумывал, ему тоже поддавалось легко и просто. Он вечно был чем-то увлечен, никогда не сидел на месте, бесконечно фантазировал и шутил так, что порой сшибал с ног; как истинная муза, опаздывал и забывал все на свете, любил все красивое и не знал ничего некрасивого, не уставал разносить всем окружающим и на Земле и на небе свое вдохновение и хорошее настроение. Настоящий утешитель и посыльный чудес. Похожи на него были и его подопечные, разбросавшиеся по всему раю, как конопушки по лицу весной.
Всегда веселый и довольный, Гавриил и внешность имел, которая говорила за него. Мягкие и плавные черты лица были похожи на детские, светлые глаза и светлые вьющиеся волосы, всегда торчащие в разные стороны, придавали ему трогательность и особую невинность. Лишь фигура его была типично мужская, такая же, как и других архангелов. Ростом выше метра девяноста и античным сложением Габри, как и его братья, напоминал о том, что было вложено Богом в архангельский мир при его сотворении. Девять созданных молодых богов…
Будто извиняясь за красоту, на Гаврииле болтался бесформенный белый балдахин. Светлые брюки доходили до каблуков, одевая традиционные архангельские сапоги. Впрочем, пытаться запоминать облик Габри было необязательно: его костюмы отличались таким же разнообразием, как и он сам.
- Да, я хороший, - полностью согласился с Агнесс архангел вдохновения. – Я вот только что освободился и решил зайти к вам посоветоваться…
- Насчет чего? – полюбопытствовал Михаил.
- Не чего, а кого, - поправил его Габри. – Насчет собаки.
- Это насчет того пса, которого ты недавно привел в рай и который теперь спит исключительно на клумбах? – угадал Михаил. Агнесс подавила улыбку.
- Да-да, я про него! – воскликнул Габри. – Знаете, я не знаю, что с ним делать…
- А что с ним такое? – не поняла Агнесс.
- С ним ничего, он очень хороший, - мотнул головой Габри. – Но он уж больно лохматый. Шерсть так и валится из него. Куда ни зайду, везде клочья лежат! Это не то, что твои белки, Миша, у них волос-то короткий и не лезет совсем, - он попытался дернуть клочок шерстки из белки, сидящей на руках у Агнесс. Белка увернулась и, спрыгнув на землю, поскакала к своему дереву. – Как ты добился от них такого?
- Я не добивался, это порода такая, - ответил Михаил.
- Да? А вот у моего Тузика, видать, не та порода, - Габри зажал губу так, что его лицо сделалось уморительно смешным.
- А ты его вычесать не пробовал? – спросила Агнесс.
- Я думал об этом! Но, понимаешь, Агни, я ведь сторонник более свободного стиля. Я люблю, чтобы все было естественно и непринужденно, а не так: расческой и клоки, клоки, клоки! – Гавриил изобразил сцену вычесывания.
Агнесс захихикала, Михаил вытер губы, пытаясь скрыть смешок.
- Кстати, Миша, я нашел то, что тебе нужно! – неожиданно заявил Габри.
- Да? И что мне нужно? – осторожно поинтересовался Михаил.
- Дикий виноград, состоящий из шиповника! Это такая вещь, ты себе не представляешь! Если его посадить тут, он все покроет одним сплошным ковром! – архангел вдохновения развел руками, указывая поле действия волшебной чуда-штуки.
- С колючками, - смогла произнести Агнесс.
- Чтоб сидеть удобнее было, - добавил Михаил.
- И плюс к этому, я смоделировал потрясающую пальму! Она по виду как бочка, на ней растут финики, виноград и бананы в форме рисунка, какой ты сам захочешь… - продолжал Габри.
- И конечно нет лучшего места, чтобы посадить ее, чем здесь, - подкинул идею Михаил.
- Да, я именно это и хотел предложить. Правда, она большая слишком, так что придется фонтан подвинуть… Ты так и не надумал перестроить здесь все? А то у тебя уже тесно стало, да и эпоха требует обновления… Поставим тебе лишних скамеечек пару-тройку-четверку, посадим цветочков светящихся, птичек натащим, нет, лучше обезьян, они сейчас в моде, потом мы… Чего это он? – спросил Габри у Агнесс, завидев, что Михаил сложил руки на груди и смотрит на него исподлобья, не отрываясь.
- Он боится, что следующим шагом будет переезд сюда пса, который сожрет всех его белок, - пояснила Агни. Не в силах сдержаться, она рассмеялась.
Михаил тоже не выдержал и засмеялся вслед за ней.
- Ну вот, опять все мои нововведения расхаяли, никому ничего не нужно, все кошмар, и белка без орехов, - Габри надул губы и стоически поднял подбородок.
- Гаврюшечка, все отлично, просто не надо это делать у меня в уголке, - Михаил подошел к брату и погладил его по плечу. – Мне все итак нравится…
- Если ты будешь жить и дальше в такой старомодной обстановке, ты сам безнадежно устареешь, - серьезно предупредил Габри
- Ну, значит, тогда ты меня сдашь в музей, - усмехнулся Михаил.
- В какой еще музей?.. Нет, никуда я тебя не сдам! – испугался Габри. – Ты же мой брат, и я тебя люблю, - признался он.
- И я тебя тоже, Габри, - улыбнулся Михаил.
- Тогда надо обниматься! – обрадовался Гавриил и, порывисто кинувшись на старшего архангела, повис у него на шее.
Несколько минут Агнесс наблюдала, как Габри практикует свои любимые обнимания, способные задушить любого.
- Тебе удобно так? – спросил Михаил, пытаясь высвободить шею от придушивших его рук.
- Да, вполне! – весело отозвался Габри. – Что может заменить братские объятия?.. – вдруг он ни с того ни с сего со всей силы шлепнул Михаила по щеке. – Муха, - проговорил он, протягивая руку к глазам Михаила.
Как ни странно, в его руке, действительно, была маленькая мушка. Габри разжал пальцы, и она как ни в чем не бывало полетела дальше, хлопая переливающимися крыльями и насвистывая тоненькие нотки.
- Опять твои дрессированные насекомые, - Михаил наконец-то отделался от настырных объятий и потер лицо. – Ты хоть предупреждай, когда колотишь.
- Извини, пожалуйста, - виновато пожал плечами брат. – Я просто думал, что раз ты пошел служить в войска, значит, тебе нравится, когда тебя бьют…
- Знаешь, по твоей логике, тебе нравится, когда у тебя творческий кризис, – отозвался Михаил.
- Нет, не нравится, - мотнул головой Габри. Он на минуту призадумался. – А зачем же ты тогда пошел служить?..
- Чтобы защищать.
- Меня?
- Тебя, - кивнул первый архангел.
- Только и исключительно, - добавила Агнесс.
- Ура! Я так и знал, - довольно заключил Габри. – Я предчувствовал, что так оно и есть.
- Видишь, предчувствие заменяет полное отсутствие логики в твоей светлой голове, - Михаил насмешливо подкинул прядь волос Гавриила.
- Отсутствие?.. Да, наверное, ты прав, - расстроился Муза. – Но я ведь все равно хороший, правда?.. – он с надеждой взглянул на Агнесс.
- Без сомнений, - коротко кивнула Агнесс.
- Я знал, - лицо архангела вдохновения вновь расплылось в улыбке. – Ой! Сколько времени по солнцу? – вдруг воскликнул он. Его глаза устремились на небосвод. – Кошмар!
- Что такое? – спросил Михаил.
- Еще десять минут, и я на полчаса опоздаю на фестиваль пирогов на Земле! О, как я мог так оплошать! – Габри треснул себя по голове. – Все, всем пока, я улетаю, я испаряюсь! До встречи! – он вторично кинулся на Михаила, расцеловал его в обе щеки, а потом также жарко попрощался с Агнесс. Через мгновенье его уже не было, он просто вихрем растворился, оставив за собой теплое дуновенье ветра.
- Пока, Габри, - тихо проговорил Михаил, ладонью поглаживая основание шеи. Он перевел глаза на просветлевшую Агнесс. – Я вижу, ты повеселела.
- Да, общение с Габри всем идет на пользу, - согласилась Агнесс.
- Гаврюша – великий вдохновитель великих начинаний, - задумчиво промолвил Михаил.
- Так, но я должна идти, - вспомнила Агнесс. – Где, говоришь, твои поручения?..
- Вот они, - Михаил взял со стола кипу бумаг и протянул их Агнесс. - Читай внимательно, там не все так просто. Поэтому и доверяю задание тебе.
- Обещаю выполнить по инструкции, - сказала Агнесс.
- Хорошо, - рука Михаила коснулась ее щеки. – До встречи, зай.
- До встречи, - помощница улыбнулась ему на прощание и вышла из отгороженного уголка.
Михаил вернулся к работе с картой мира, решая, куда же отправить очередную булавочку предупредительного красного цвета…
Глава 4
Все погрузилось в ужасающе беспросветную тьму. Марина в замешательстве выставила руку вперед, пытаясь нашарить плечо подруги.
- Эй, что за дела?.. – послышалось сбоку возмущенное. – Это ты меня за руки лапаешь? Смотри, я и врезать могу!..
- Я это, я, - прозвучал в ответ мужской голос. – Врезать не надо, я просто не хочу, чтобы ты свалилась в этой бездне темной. Стойте пока, не двигайтесь, - велел он.
Марина будто почувствовала, что он хмурит лоб. Мимо нее шагнула фигура молодого хозяина квартиры, развивая бурную деятельность у стены. Через несколько секунд глаза заволокло тусклым желтоватым светом.
Марина моргнула, морщась от неприятных бликов, прошедших сквозь зрачки. Ее глаза ошеломленно и с напряжением окинули эстетичный коридор, сплошь отделанный деревом. Пустота и пространство. Марина не сразу осознала, что чего-то явно не хватает. Ни одной полочки, шкафчика и даже вешалки, лишь на стене висело громадное зеркало в черной резной раме, фактически средневекового стиля, да на потолке, показавшемся слишком уж высоким, мерцала свечным блеском старинная люстра далеких предков.
«На дом вампира смахивает», - само собой подумалось в мозгу. В поисках реакции Мара бросила взгляд на подругу. Аня стояла в шаге слева и заворожено смотрела на своего новоиспеченного соседа, который застыл в метре от нее рядом с выключателем, сделанным в виде головы дракона.
- Еще не запомнил, где он, - молодой человек подарил еще одну широкую белозубую улыбку, будто позируя вполоборота стройной атлетичной фигурой.
- А мне казалось, в этом доме коридоры меньше… - произнесла Аня, прикидывая на глаз имеющееся место и сравнивая его со своей хатой, оставшейся внизу.
- Что наша жизнь? Сплошное «кажется», - философски заметил сосед. – Проходите, будьте как дома.
Его взгляд коснулся дальней стены, где, почти сливаясь по цвету с отделкой, виднелась дверь в комнату. Прогуливаясь по коридору, он сделал несколько шагов по направлению к ней.
Аня с готовностью подалась вперед, когда ее, безбожно впиваясь ногтями, схватила рука Марины.
- Ты озверела совсем?! – услышала Аня яростный шепот у своего уха. – Что мы тут делаем?! Ночью в квартире у незнакомого мужика?!.. Давай пятки в руки и домой быстро!..
Аня с развороту посмотрела в лицо подруги. Марину удивил этот новый, изменившийся взгляд, холодный и до колик спокойный.
- Да, мы так и не познакомились, - вмешался голос соседа. – Меня зовут Денис, можно Дэн.
- Очень приятно, - произнесла Аня негромко. – Я – Анна, это Марина, - ее зрачки отвлеклись на мужчину, представляя себя и спутницу.
- Взаимно, - заискивающе отозвался сосед.
Дверь уже была распахнута и, не грозясь возражениями, приглашала внутрь.
- Пойдем, не надо дрожать, как собачка, - услышала Марина настолько громко, что мог услышать и он.
Внутри все задохнулось и умерло от возмущения. Марина ощутила давно забытый укол подлой обиды, и почувствовала, как помимо воли глаза застилает пелена безудержной злости. Она ненавидела, когда ей приписывали трусость. И Аня это хорошо знала. А каким тоном и с каким видом это было сказано!..
Но Марина не успела найти слов, когда Аня, ни на что не обращая внимания, уже подошла к порогу и вошла в комнату.
- Проходи, не стесняйся, - взглянул на замешкавшуюся Марину Денис. И Марина, скрепя сердце, последовала к нему.
Еще одно темное помещение, однако на этот раз зашедший последним Денис сразу нашел выключатель, наполняя комнату на первый взгляд ярким, но каким-то рассеянным и неживым светом.
- Вот это да, - Аня не смогла сдержать возгласа удивления.
Девушки оказались посреди просторной гостиной, отремонтированной в авангардном стиле, с черными в красные и зеленые полосы стенами, которые были сплошь увешаны ассиметричными полками и абстрактными картинами. По углам – небрежно сдвинутые кожаные кресла, между ними по-хозяйски расположился удобный кожаный диван, перед ним – маленький журнальный столик, отделанный чем-то похожим на мраморные пластинки.
Прямо напротив двери, доходя практически до потолка, разместилось зловещее орудие инквизиторской пытки – музыкальный центр с нереальными колонками и невероятным количеством дисководов и кнопок. Рядом с ним башенками торчали полки с дисками. Это и было то, что половину ночи мордовало весь дом.
Марина почему-то ощутила комок в горле. По организму поползло неприятное чувство, колени наполнились тяжелой слабостью. Она потупила глаза. Ее подошва скользнула по покрытию пола, обнаруживая, что оно сконструировано из чего-то вроде отражающего камня. Вконец растерявшись, Марина подняла подбородок, во все глаза глядя на присутствующих.
- Это ты сам все придумал? – спросила Аня. Ее взгляд скосился на сразу шесть бра, выступающих на стене. Они все зажглись одним нажатием кнопки!..
- Нет, моя бабушка, - ответил Денис серьезно, замирая рядом с жутким проигрывателем.
Слух Марины резанул неприятный заливистый смех. Она вспомнила, как Аня всегда называла такой идиотским. И все нормально как будто было вокруг, только внутри все дрожало и бежало, как по беговой дорожке, прочь. Денис с улыбкой смотрел на развеселившуюся девушку, поигрывая черными отблесками глаз. Его смуглое запястье скользнуло на музыкальную полку.
- Что слушать будем? – поинтересовался он.
- А что есть?.. – подняла брови Аня.
Стоя, как межевой столб, Марина наблюдала за тем, как ее подруга самой красивой походкой, которой плавала по улицам в лучах взглядов, приблизилась к Дэну и остановилась рядом. Изгибаясь, разве что узлом не завязываясь, чтобы лучше осмотреть все имеющиеся диски, она полностью нырнула в эту полку, поглощенная музыкой и его обществом. В эти минуты они оба забыли обо всем.
От отвращения Марине захотелось сплюнуть. Небеса и тверди, что она делает в этой уродской квартире, в этой компании этого урода, в эти два часа ночи?.. Ужели нет у нее другого места и способа время препровождения, чем стоять тут, чувствуя себя полной дурой?
Поведение Ани повергло в шок. И сейчас, когда этот шок отходил восвояси, на его место прочно заступало бешенство. Эта девушка, которую Марина знала давно и уважала с первого дня общения, ее лучшая подруга, которая восхищала умом, независимостью и умением послать любого, теперь стелилась, как болонка, перед этим избалованным козлом, который считает, что в жизни ему позволено все. Может, это был тактический ход?.. Но как же он затянулся тогда!.. Нет, нет, это все бред какой-то, так не должно быть…
Марине вдруг жутко захотелось развернуться и уйти, бросив все это к листовому растению-приправе. Но что-то ее удержало. Она продолжала стоять молча, ожидая, пока Аня соблаговолит наконец вспомнить о ее существовании.
- Слушала это? – бросил взгляд Денис. – Приятная вещичка, как раз на вечер. Расслабляет и не навязывается.
- Нет, не слышала, - мотнула головой Аня.
- Тогда сама встреча велела, - сказал Денис, вставляя диск в дисковод.
Ее величество встреча была беспрекословна. Пальцы Дениса ловко отрегулировали басы и приглушили громкость. Из колонок заиграли живые завораживающие звуки. Аня прикрыла глаза от удовольствия.
- Я ж говорил, понравится, - одобрил он ее реакцию. – Выпить чего-нибудь хочешь?
- Не откажусь, - кивнула Аня. – Совсем даже не откажусь.
- Что именно? Мартини, вино, коньяк?..
«Самогон, чифирь, рассол», - договорила в уме Марина. И если скорпион не может дотянуться до жертвы, он тихо исходит ядом в углу!..
- Я согласна на коньяк, если он у тебя хороший, - ответила Аня.
- Обижаешь, - выразительно посмотрел он. – А ты что хочешь, Марин?..
Звук собственного имени заставил Марину встрепенуться. Она уж было начала думать, что вошла в интерьер мажорного соседа, и он позабыл о ее присутствии.
- Мартини. И желательно охлажденное, неразбавленное и с тремя оливками, - заказала Марина. Она вдруг сама удивилась своей наглости. Тем паче, что пить больше совсем не хотелось.
- Мартини? Хорошо, сейчас принесу, - согласился Денис. – У меня все на кухне. Охлаждается специально для тебя…
Последняя фраза прозвучала почти угрожающе. Однако до разума Марины вдруг долетело, что этот недоделанный нувориш сейчас уйдет из комнаты, и в сердце ее вспыхнула несказанная радость от того, что она сможет налететь на Аню и устроить ей гениально генеральную чистку мозгов. Она даже успела позлорадствовать, что тупица со всем своим интерьером не имеет бара в комнате, когда и у Анюты вновь прорезался голос.
- Я помогу тебе донести, - неожиданно предложила она.
- Хорошо, пойдем, - поддержал Денис.
Дэн легким движением руки прибавил звука музыке, и оба они вышли из комнаты, закрыв за собой дверь.
Полминуты Марина стояла, не врубаясь, как вообще все это произошло. Через тридцать секунд до нее дошло, что только что сделала Аня, и она ощутила себя окончательной и теперь уже бесповоротной дебилкой. Чаша терпения была переполнена.
- Вот козлы уродские!.. – не понимая, как с ней посмели так обойтись эти двое и в их числе лучшая подруга, Марина со злостью шаркнула об пол. Каблук глухо стукнулся о камень, разливая странный гул. Марина замерла, вслушиваясь в вибрирующие ноты. Туфли ее неловко стояли на полу, заставляя задуматься, где и когда она сегодня разувалась.
Музыка заполняла разум, мешая мыслить. Марина подошла к музыкальному центру, стараясь понять, где отрубается эта адская машина. Но кнопки, словно рябью, шли в глазах все одинаковые. Со вздохом Марина отошла от колонок. Найдя глазами диван, она направилась, чтобы присесть, потому что в ногах уже начала образовываться смертельная усталость.
Она опустилась на кожаные подушки. Нет, этого всего не бывает… Аня специально, она точно знала, что Аня специально все это сделала, чтобы выкинуть ему в конце тухлую рыбу. Марина знала ее, знала лучше всех. Волосы упали по бокам, как шоры у лошади. Мара закрыла лоб ладонью, мучительно натирая кожу. Навязчивые ноты, черные стены, в которых ее насильно удерживали, пьяные мозги, полумрак, одиночество… Ее вдруг одолела тоска и жутко захотелось спать.
Счет времени потерялся в однообразии песен столь быстро, что Марина испугалась очнуться. В мозгах ее по-прежнему плавало от выпитого, вдобавок начали подрагивать полосы на стенах, сливаясь и расходясь в разные стороны. Марина тряханула головой, пытаясь сбить одуряющую музыку, а заодно замотанность и действие алкоголя. Но нет, пришло то состояние, когда опьянение уже не в кайф, а до трезвости рассудка очень далеко.
«Блин, где они там?» - Марина заерзала на диване, всматриваясь в сторону двери. Она зажала ребра руками. Внутри возник дискомфорт.
Ожидая припозднившегося что-то возвращения «нераздельной парочки», Марина прислушалась сквозь музыку. Но бесполезно, эта волынка перебивала собой все. Внезапно Мара ощутила приступ сильного беспокойства. В самом деле, куда можно было запропаститься на столько времени?.. Это же не Версальский дворец, чтобы идти из гостиной до кухни полчаса!..
Марина поняла, что ее снова начинает тошнить. Чтобы разойтись поскорее, она встала с дивана и пошла по комнате, шумно вдыхая воздух. Пульс участился, тело начало прошибать ноющее торможение. «Что делать-то?» - мелькнуло в голове.
Нет, что-то тут становится совсем невесело. Вот пошла Аня сейчас с этим Дэном на кухню, и чего они там так надолго застряли, а?.. Кто знает, чего на пьяную голову можно удумать, от чего потом на утро повесишься на бельевой веревке? Или наоборот… И что значит, в данном случае, «наоборот» относительно повешения на веревке?..
А что делать ей?.. Сидеть ждать до утра, а потом чувствовать себя канделябром со свечой?..
Марина в изнеможении потерла переносицу. Как же мерзко… И все это при ней, здесь, невыносимо…
Но на смену гадким подозрениям начали приходить другие, еще худшие мысли.
А если он на самом деле какой-нибудь извращенец или маньяк?.. Что у него на уме, у этого сумасшедшего?.. Они же даже не знают, кто он и откуда!.. Да и какой нормальный человек сделает себе такой хаус, чтобы наприглашать толпу переодетых беснующихся девчонок?..
Ведь и музыку громче сделал, чтобы неслышно ничего было…
Организм отрезвляющей волной прошиб ледяной страх. Все, нельзя тут больше сидеть!..
Переборов все колебания, приличия и неприличия, Марина ринулась к двери. Она высунула голову в коридор, оглядывая территорию, и с удивлением поняла, что вокруг темнотища, и ни блика зажженного света не виднеется даже из отдаленной кухни.
- Народ, - шевельнулись губы Марины.
Но это же невозможно уже, эта музыка!.. Обозлившись, Мара резкими шагами вернулась к музыкальной пытке и шарахнула ладонью по всем доступным кнопкам сразу. Внезапно, как и все в этот вечер, магнитофон-переросток стих, не оставляя ни звука в сразу умершей квартире.
- Благодарю! Так лучше! – бормотнула Марина. Она развернулась от музыкального центра и огляделась по сторонам. Вокруг тишина и покой.
Каблуки отозвались по полу звенящим стуком. Перебирая ногами, Марина дошла до коридора. Прислушиваясь всем телом, она пошла по стеночке, нащупывая путь и пытаясь уловить хоть намек на существование подруги и ее нового соседа.
Сердце оживленно бухтело, не понимая, к чему быть готовым: к глупой ли шутке или самому страшному, что могло случиться в жизни. Ладонь Марины нащупала выключатель. Несколько движений руки, и никакого результата. Она понятия не имела, как работает эта штука. Наплевав, Марина двинулась дальше, заметно нервничая и часто озираясь. За маленьким изгибом коридора должна быть кухня. Мара хорошо помнила планировку Анниной двушки, в которой была уже тысячу раз. Стены не обманули. И ожидания тоже. На темной кухне было пусто.
- Ребята, вы тут?.. – голос Марины прозвучал тихо. Пальцы судорожно и неумело обыскали стену. И тут никакого света, что ты будешь делать… Марина понимала, что если бы не долетающие из комнаты лучики, она бы уже давно не только расшибла лоб, но и умерла бы от страха.
Испытывая далекое детское ощущение паники перед тем, как ходила одна в темных коридорах дома, Марина заставила себя шагнуть внутрь кухни и дойти до окна, рядом с которым была балконная дверь. Зрачки уже привыкли к темноте, хорошее зрение не подвело. Прильнув к стеклу, Марина убедилась, что на балконе никого.
«Курить пошли на лестницу?.. – пришло ей на ум то, что так часто делалось в подъезде. – Не обнаружили добавки и в магазин отправились?..»
На пути обратно из кухни и случилось самое ужасное. Мелькнув очередным перепадом напряжения, в комнате погасли светильники. Марина застыла посреди коридора, не двигаясь ни вперед, ни назад. Она услышала звучный щелчок и поняла, что в доме вылетели пробки. Кой сегодня творится с этим электричеством?!.. Ночью и нагрузки-то нет никакой на сеть, а все гаснет, как спичка на ветру…
Решая, что делать, Марина уже чувствовала, как по спине ползут крупные мурашки. В такой обстановке все остальные мысли быстро вытеснила одна: идти в подъезд, где светло и все знакомо, и искать их там. Или, как минимум, вернуться к Ане за своим мобильником, она ведь оставила дверь нараспашку, и тогда позвонить ей и выяснить наконец в чем дело. Ах ты, блин, телефон Аньки ведь тоже остался дома!..
Ноги Марины уже развернули ее в сторону входной двери, когда взгляд упал вниз, до самых плинтусов.
«Все ясно», - ноющей до жути досадой отозвалось внутри. Во второй комнате, куда Марина, естественно, не удосужилась заглянуть, пробиваясь под дверью, горел свет. И как она сразу не заметила, как не усекла?!..
В самом деле, с учетом гостиной по соседству, это помещение было явно спальней, а в спальню орехи щелкать не ходят. Самое время было разорвать все нити и уйти, прискорбно хлопнув дверью.
Однако для пущей уверенности, Марина все же решилась подойти к двери и припасть к ней ухом. Странно, но внутри было абсолютно тихо.
«Нет, я, конечно, слышала, что иногда приходится шифроваться. От родителей, например. Но чтобы так…» - удивилась она.
«А может кричать уже некому?..» - всплыло у нее в голове словно заголовок из криминальной хроники.
«Блин», - повернулось на языке.
Последним порывом честности и веры в дружбу, Марина постояла секунду, раздумывая, что предпринять. Собравшись с храбростью, она тихонько потянула ручку двери на себя, желая незаметно заглянуть вовнутрь, и если что так же незаметно смыться за милицией.
Дверь не поддалась. Марина дернула сильнее. Ноль результата.
«Заперлись, что ли?» - возмутилась она про себя.
Еще раз дернув, Марина вдруг спохватилась и толкнула дверь от себя. Та медленно и бесшумно приоткрылась. Мысленно выругавшись самыми похабными словами, Марина осторожно, как сапер к проводкам, прикоснулась к косяку и взглянула в спальню одним глазом. Вроде бы кровью не пахнет, и орудий убийства по полу вперемешку с жертвами не валяется. Марина приоткрыла дверь посильнее и обнаружила, что в этой комнате тоже никого нет.
- Эй, ну это и вовсе не смешно, ребята, - произнесла она, сдвигая брови.
Свет ободрил ее, и она шагнула в помещение, почему-то не изумляясь, что выбитые пробки никак не повлияли на цветущий в углу торшер в виде чугунной лилии.
Действительно, комната оказалась спальней. Но какой спальней!.. Думалось, после гостиной удивляться не следовало ничему. Но Марина была огорошена увиденным. Сплошь обклеенная рельефными красными обоями с черными цветами, со свисающей низко люстрой, напоминающей собой паука с лампочкой-свечкой на каждой ножке, почти дворцовая зала пресловутого Версаля. На полу был расстелен длинноворсовый узорчатый ковер в ярких тонах, а у стены стояла огромная двуспальная кровать, без задоринки затянутая бархатным покрывалом.
Пораженная роскошью, Марина позабыла обо всем и второй раз за эту ночь, не ведая, что делает, пошла рассматривать интерьер ближе. Ее глаза обласкали комнату, силясь вдохнуть каждую деталь удивительного дизайна. Опять ни одного шкафа, ни тумбочки, ни полочки вокруг. Только какой-то стеклянный столик, выпадающий из общей обстановки своей современностью и стандартностью. Но и он не смог разочаровать очарованную девушку.
Внимание Марины задержалось на множестве картинок, висящих на стене рядом с кроватью. Она приблизилась, чтобы оглядеть их получше.
- Ого, да он времени зря не теряет, - пробормотала Марина.
На маленьких картинах, исполненных красками, был изображен Денис в компании роскошных красавиц. Вот пляж, вот клуб, казино, шоссе на фоне собственной машины… Глаза Марины широко распахнулись. Фотографическая точность изображения!.. Стояла бы она чуть дальше, так бы и подумала, что это цифровая фотосъемка, а не живопись. Обалдеть… Может быть, перевод фото на холст?
Веки, моргнув, дрогнули ресницами. Лицо Марины оказалось напротив картины, выходящей вон из ряда и даже висевшей как-то особняком. Она была уникальна уже тем, что Денис на ней был без девушек. Здесь он был изображен в полный рост, одетый в серые джинсы и белую рубашку, с такой же наглой, как и в жизни, кощунственной улыбкой на губах. Рядом с ним возвышался на целую голову другой мужчина, по-видимому, его закадычный друг, сильно выделявшийся и более статным телосложением, и ладным чертами лица. Марина поразилась, сколько всего, миксом перемешанного, было в его черных, поглощающих глазах. Казалось, они смотрели с самой глубины дна, вызывая помериться силами во взглядах.
Мара ощутила, как ее передернуло. Внутри вновь всколыхнулось дурное чувство, переворачиваясь в животе колючими ежиками.
Марина отступила от стены, отводя глаза. «Надо уходить», - твердо прозвучало у нее в голове.
Она успела развернуться. Но сделать хотя бы шаг было уже не суждено. Перед ней стоял Денис. Возникший из ниоткуда, один на один с ней.
Марина даже не вскрикнула, утопив голос в поражении оборвавшегося вдоха.
- Что, приглянулись акварельки?.. – спросил он. – Да, на мой взгляд, здесь есть неплохие.
Он увидел, что глаза Марины снизу вверх устремлены в его зрачки, а ее губы не шевелятся, омертвев от сжатия, такой он стоял перед ней неожиданный и реально стрёмный.
Денис усмехнулся ее выражению лица.
- Знаешь, а ведь тебе повезло, что ты встретилась лично со мной. Такой шанс выпадает немногим. Можно сказать, наши звездочки совпали на темной палитре ночи. Тебе так нравится?.. Я люблю это сравнение, оно отвечает чему-то во мне глубинному. Ну что молчишь?.. Сразу видно, что с мужчинами ты разговаривать не умеешь.
Марина не смогла ему возразить. Она слышала его голос и, будто покачнувшись, упала в туман. Биение сердце успокоилось, изменившись на сильную тяжесть, перекачивающую кровь мощными редкими ударами. Пусть она не умела говорить с мужчинами, и потому оставалось только, схватившись за голову, привалиться к стене. Но случай грозил выйти смехом: в этот раз она просто разучилась разговаривать и молчала совсем!..
- Но я по этому поводу издеваться не буду, не волнуйся, - продолжал он. – Более того, я считаю, что все не так уж плохо, как могло быть. Если бы я был твоей лакмусовой бумажкой, то тебе бы пришлось больно и грустно. Но я тут не для того, чтобы вредничать и самоутверждаться, я не такой, мне этого не надо. Да и ты для девушки, которая всему училась сама, в некоторых моментах выглядишь интересно. А интерес - это самое главное, что может быть в тебе, это уж точно, я тебе скажу. Вот только объясни мне, почему от тебя ну так и попахивает сильно протухшей крысятинкой?.. Это не порядок, совсем не порядок.
Его взгляд был направлен прямо в ее глаза, и язык Марины не поворачивался, и душа не верила в реальность происходящего. Слова были непонятны, как заклинания или иероглифы, но Марина внимала, нутром чуя скрытый в хитросплетениях странных фраз смысл. В сердце, помимо разума, они проходили в нее, задерживаясь внутри.
- Но и это ничего, можно переделать быстренько. Я-то знаю, что лед не по вкусу тем, в ком пылает настоящее пламя, - проговорил он. – Хочешь?..
Глазами и вопросом, тело Марины облекло дымкой, проникая по всем костям и сосудам, до самого скрытого, поднимая неслаженное чувство, недоступное для мозга. Внезапно все внутри перевернулось мешающим восприятию, незнакомо сильным ощущением, выталкивая всю ее с ног на голову, закружив дыхание, обжигая новой для нее силой. Нестерпимое, выламывающее, заставляющее все завертеться вокруг себя, перенаправляющее все стрелки на себя.
И Марина скорее узнала, чем увидела, что сейчас случится то, что должно было случиться. Она поверила теперь, что должно. Денис подался к ней, чтобы обнять, и она, не возражая ли, то ли стояла, то ли шла к нему сама. Когда в комнате раздался крик.
Отрезвляясь звуком собственного визга, перемешавшегося с его ударившим чуждостью и неприязнью голосом, Марина отступила, врезаясь спиной в стену из-за пронзительного удара в грудной клетке. Волна воздуха долбанула в отключившийся лоб, заставляя видеть, как во сне, чувствовать, что что-то вершится вовне. Как за завесой, она увидела отпрянувшего Дениса, который корчился от боли, сжимая кисть руки и ругаясь страшными словами. Не отсчитав долей секунды, сердце Марины екнуло во втором ужаснейшем ударе, на этот раз в самой глубине ребер. Подскочив двумястами ударами, пульс внезапно ожил, возвращая все в ней вспять, как было.
Марина так и не смогла понять, кто кого ударил, Денис ее или она Дениса. Словно вскочившая после сна по звону будильника, услышала в себе только одно слово: беги!
Не дожидаясь, пока Дэн очухается и передумает заискивать с ней, она кинулась к двери, неосторожно задев его бедром.
- Стоять, б…! Кому сказал!.. – обнажил все его благие намерения прохрипевший голос. Но и ей уже ничего не стоило врезать ему локтем и, вывернувшись, с размаху вылететь в коридор.
- Ты что, совсем?! – послышалось у нее над ухом.
Прерывая одну явь другим сном, Марина подняла перепуганные глаза и увидела, что на нее в упор смотрит Аня. Оказалось, что, выскочив из комнаты как ошпаренная, Мара сходу наскочила на подругу и, видимо, попыталась пробежать дальше, пройдя сквозь нее.
- Быстро! Пойдем отсюда! – Марина схватила девушку за руку.
- Никуда я не пойду! Если ты не в адеквате, то я никуда не собираюсь!.. – Анна дала отмашку, ее голос исказился плохо сдерживаемой злобой.
- Да?! Ладно!.. – наконец взорвалась Марина. – Если тебе нравится, когда тебя обзывают шлюхой и лапают первые встречные, оставайся!.. Желаю удачи!..
С откуда-то взявшейся силой, Марина со всей болью и обидой двинула Ане в плечо и протиснулась мимо. Она даже не знала, как ей удалось с первого раза открыть оказавшуюся незапертой дверь. Угоревшая от эмоций, Мара рванула из квартиры и побежала вниз по лестнице.
- Мар!.. Подожди!..
Она слышала сзади голос Ани и топот ног за своей спиной, но это ее не остановило. Не оглянувшись, Марина нырнула в промозглость ночного двора и, не задерживаясь, помчалась домой. Тошнота ее усилилась до самого предела и, уже зажимая рот руками, Марина с грохотом двери прыгнула в свой родной подъезд.
Глава 5
Когда Андрей поднял глаза, в них отразилось темное московское небо. На слое чернильной синевы маленькими точечками белели звезды. Стены монастыря мягко освещались рассеянными лучами искусственной подсветки.
«Сколько времени прошло?..» - подумал ангел, оглядываясь по сторонам.
В самом деле, он впал в такую глубинную задумчивость, что совсем потерялся во времени и пространстве. Кругом по-прежнему темнели мощеные дорожки, каменный ангел молился, поднимая глаза к небу, а выщербленный перед храмом асфальт добавлял пейзажу современной несуразности. Ничто не выдавало изменений в спокойном дыхании обители, тихой и размеренной жизни женского монастыря.
На секунду Андрей испугался. Сколько он мог пробыть в этом отстраненном от мира состоянии?.. Как бы не пропустить таким образом, десяток, а то и другой вёсен!.. Ангельский мир уже знал подобные прецеденты, когда бесплотные духи удалялись, чтобы подумать, и возвращались лет через пятнадцать, даже не заметив, как пролетели дни. Архангел подвижников Иегудиил так вообще исчез как-то в пустыне на полвека, пока его не велел позвать Михаил…
Впрочем, опасения Андрея быстро развеялись. Судя по покрову пытающихся зеленеть газонов и по висящему на небе месяцу, можно было предположить, что он не так давно смотрел вокруг себя последний раз. А это значит, что он вряд ли не застал слишком многого.
«Видимо, скоро нужно будет возвращаться к работе», - решил он про себя.
Андрей тихонечко вздохнул и, наклонив подбородок, прислушался к своему состоянию. Буря, царившая внутри него, вроде улеглась, уступая место спокойствию и умиротворению. Хотя бы и временно это было. Андрей мысленно обратился к Михаилу и его первой помощнице, благодаря за предоставленные на размышления часы.
Не успело сердце пробить теплоту, как, возникнув в воздухе кремовым пятнышком, к Андрею направилось что-то маленькое и пушистое. Ангел вытянул ладонь, ловя приземление небольшой птички, неясной видом и очаровательно светлой и мягкой оперением, словно ангельское крыло.
«Пора», - отозвалось в душе Андрея. Взмахнув пальцами, он отпустил от себя вестницу. Птичка взмыла в небо и исчезла на темных линиях небосклона. Андрей испарился в воздухе.
Город оживленно шевелился, тая светящимися окнами во мгле вечера. На десятом этаже престижного дома в центре столицы гремела музыка. Там, в шике квартирного лоска праздновала свой день рождения Нариманова Лера, а вместе с ней и весь ее класс.
- Ты точно уходишь?..
Наташа оперлась на косяк коридорной арки, глядя как подруга шнурует кроссовки и торопливо застегивает весеннюю ветровку.
- Да, Наташ, я пойду, - ответила Лика тихо. Ее голос вытеснили чьи-то веселые вопли с кухни. Музыка громыхнула сильнее, вырываясь из открывшейся в гостиную двери.
- Точно ничего не случилось?.. – переспросила Наташа еще раз. – Хочешь, я с тобой пойду…
- Нет, Ната, не надо. Оставайся. У меня просто голова болит с самого утра. Леру еще раз поздравь от меня. Пока.
Наташа глазами проводила, как Лика отодвигает щеколду и выходит в подъезд. Она приняла правильное решение уйти, не попрощавшись с хозяйкой дома. Лере было сейчас откровенно не до нее.
В половину первого ночи во двор высыпала орущая компания ребят. Впереди всех вышагивала именинница. Она была пьяна в стельку и с трудом передвигалась, держась за высоких своих друзей из какого-то университета. Рядом кольцом шла группа избранных подруг, далее, растянувшись, следовали все остальные, галдя и общаясь на разные темы, которые завтра все уже благополучно забудут. На повороте к шоссе Наташа и еще несколько девчонок распрощались с остальными. Избранные требовали продолжения банкета и направлялись ловить машины, чтобы ехать в какой-нибудь клуб. Остальные расходились по домам. Распрощавшись чмоканьями и обоюдными улыбками, Наташа осталась в поутихшей и поубавившейся компании одноклассников, которые решили, что еще не поздно ехать на метро. Однако по дороге к станции Наташа сказала «пока» и им. Расцеловавшись со всеми в щеки, она повернула в сторону Москвы-реки.
Было ли еще в этом городе столь же приятное, как ночная набережная?.. Дрожащая вода, на темные волны ложатся фонарные блики, и отсвечивают несуразными огнями мосты. Почти пустые тротуары с редкими гуляющими. И машины пролетали мимо часто и быстро, светя зажженными фарами.
Наташа перешла дорогу и быстро пошла вперед, ступая кроссовками почти впритирку к перилам. Она часто и глубоко вдыхала освеженный ночной воздух, сердце ее резво билось, а в голове чуть шумело от выпитого, приятно разливаясь бездумным, шебутным ощущением праздника. Ей было хорошо в этот вечер, и более ничто не шло в голову, кроме удачно проведенного времени.
До дома было пешком не более получаса и, разгоряченная полученным зарядом энергии, Наташа и не заметила, как на другой стороне вынырнули привычные здания. Не теряя времени, девушка скосила угол и перебежала дорогу в неположенном месте. Подошва шлепнулась о тротуар, вдохнув новых сил, Наташа заспешила домой.
Шорохом шевельнулись в воздухе белые крылья. На ходу Андрей приземлился на асфальтовое покрытие Фрунзенской набережной и, переживая последние секунды отдохновения, с сердца на сердце принял незримую связь со своей подопечной. Агнесс рядом не было, но он ощутил, как она передает ему Наташу, а сама устремляется в рай, где сейчас неизвестно сколько времени по местному. Собранный и серьезный, Андрей сложил крылья, пряча их в невидимом воздухе, и поспешил следом за вверенной ему девушкой.
Сейчас он был абсолютно спокоен и даже на пределе чувствителен, прислушиваясь к каждому ее движению, к каждому отклику внутри себя, улавливая проблески и отзвуки окружающего квартала. Ночь и алкоголь по дороге домой с дня рождения – надо было держать ухо востро. Но кругом было все в порядке, не предвещая никакой опасности пустынного в целом района.
«Не ходи!» - внезапно стрельнуло внутри Андрея. Но было поздно, когда Наташа, не расслышав намек внутри себя, свернула в темный дворик, чтоб обновить маршрут. Андрей напряженно и быстро просканировал все вокруг. Ни души у подъездов, лишь припаркованные машины рядами стоят на тротуарах. Разум и интуиция его зашкалили до предела. Что-то далекое говорило об опасности, но Андрей пока не видел, что.
Все случилось в один миг, когда, отделившись из-за изгиба дома, вышел шаркающей походкой парень в надвинутом капюшоне. Не говоря ничего, неслышно и целенаправленно он шел к Наташе, держа руки в карманах.
Чутье пронзительно выкрикнуло о неладном, когда было слишком поздно. Наташа резко шарахнулась в сторону, оглядываясь назад. Двумя глухими ударами и криком отозвалось происходящее в ее ушах, как в кино. Сердце ударило в груди, она хотела было развернуться и бежать, но осталась стоять на месте, вся устремленная туда, где, сцепившись, дрались два парня.
Звать на помощь?!.. Куда звонить, куда бежать?.. Что делать?!.. Все затормозилось в мозгу, и Наташа не смогла ничего придумать, кроме как смотреть, чем закончится потасовка. Она увидела, как у одного из мужчин в руке мелькнуло лезвие складного ножа, второй локтем отстранил от себя удар, отправляя кулак противнику под дых. Вооруженное запястье оказалось накрепко сжато и до хруста вывернуто. Но парень не желал отступать. Выронив нож, он пошел в рукопашную.
- А ну убирайся вон!.. – долетело до слуха Наташи. Перед носом хулигана возникло сверкнувшие в свете фонаря лезвие. Испугавшись серьезного исхода, нападавший отступил и предпочел обратиться в бегство. Второй парень остался стоять на месте, прилаживая кинжал в чехол и затыкая его за пояс под рубашку.
- Что это было, кто это?.. – услышал он волнительный голос.
Новоиспеченный спаситель поднял глаза, не осознавая, что слова адресованы ему. Наташа уже подошла близко, глядя в его лицо испуганным и обескураженным взглядом.
- Это?..
Он перепросил и замолк на секунду, удивляясь звуку слов. Наташа увидела, что у молодого человека потрясающей голубизны глаза, которые светились даже в темноте двора.
- Кто это был?.. Он напал на Вас? – спросила она снова.
- Он хотел напасть на тебя… на Вас, - замялся на обращении парень. – Но я, слава Богу, успел раньше.
- Вы спасли меня. Спасибо, - выдохнула Наташа. Она помолчала. – Я не видела его… И Вас не видела. Я думала, здесь во дворе пусто.
- Он из-за того угла появился. Прятался. Психопат, наверное. Может, ограбить хотел. Я думаю, он бы Вас спрашивать ни о чем не стал. Пырнул бы ножом и забрал сумочку. Разве ж можно ходить в такую темень одной… - почти укоризненно добавил он.
- Я всегда хожу… Зря во двор завернула только, - Наташа опустила подбородок. – Вам плохо?..
Ее глаза уловили странные движения его лица. Такого приятного и будто бы близкого, такого, которое вдруг захотелось просто видеть рядом с собой.
- Вас не ранили?.. – Наташа обеспокоено вгляделась в него.
- Нет, не ранили, - он странно посмотрел. – Все в порядке.
Они оба замолчали, смешавшись, не зная, что говорить дальше. Он близкий к ней, так внезапно, лицом к лицу, и она, не зная, кем он был для нее на самом деле.
Андрей давно знал про способность ангелов уплотнять свой организм настолько, чтобы приблизить его состояние к физическому миру людей. Однако он и не подозревал, что ему придется это использовать, по крайней мере, сейчас. Но когда в руке хулигана показался нож, времени на раздумья уже не оставалось. Из другого мира он кинулся, не думая, кроме как о том, чтобы спасти ее.
А теперь он не понимал, как себя вести. Исключительный способ, применявшийся очень редко и обычно кратковременно, вызывал страшные перегрузки тела и дискомфорт внутри. Но Андрей понятия не имел, как завершить эту возникшую случайно беседу.
- Вы не проводите меня?.. Я тут совсем рядом живу, - прерывая тишину мыслей, робко прозвучал ее голос. – А то я теперь боюсь одна идти. Вдруг он там где-то стоит…
А вдруг и правда стоит?.. Во всяком случае, отступать ему было поздно.
- Да-да, конечно. Пойдемте.
Андрей рванул вперед.
- Я там живу, через проспект… - успела сказать Наташа.
- Да, конечно, - кивнул Андрей, умеряя свой пыл. Он же не мог знать, где она живет.
Наташа нагнала его, и молодые люди вдвоем пошли прочь из нехорошего двора.
Наташа искоса поглядывала на лицо незнакомца, словно угадывая, что значили эти черты. Он шел рядом, молча, смотрел вперед, как будто его ничто не интересовало в случившемся.
Андрей чувствовал, что с трудом преодолевает давящие на тело тиски, передвигает потяжелевшие ноги. Дыхание его было тяжело и неспокойно. Он старался придать своему лицу беспечное выражение, но мысли разлетались в разные стороны, стремительные и волнительно непонятные невероятной для него ситуацией.
Карие глаза Наташи остановились на показавшемся из-за домов пешеходном переходе и красном огне светофора. Вот они уже и дошли до проспекта.
- А Вы в этом районе живете? – спросила она.
- Да… Я тут, близко, - отозвался голос, будто бы издалека.
- Надеюсь, я Вас не очень задерживаю?.. За Вас не будут дома волноваться?..
Дома!.. Как это удивительно прозвучало для него, для ангела.
- Нет. Я не думаю…
- Извините, я просто… - Наташа остановилась на бордюре. – Что с Вами?..
Силы на мгновение изменили Андрею. Он покачнулся на месте, удержавшись за ее плечо.
- Может быть, все-таки Вам надо к врачу?.. – проговорила Наташа.
Он увидел ее сдвинутые брови, озабоченный взгляд направленный ему. И это прикосновение!.. Словно руку из другого мира протянули тому, кому не суждено было родиться на Земле.
- Нет, все хорошо, со мной все в порядке, - ответил он.
Неясным, облекающим ощущением одарили Наташу эти потрясающие глаза, прояснившиеся светом, казавшиеся невозможными для человека.
- Я буду беспокоиться за Вас. Если что-то случится из-за меня… - Наташа не договорила.
- Не беспокойтесь. Из-за Вас ничего не случится, - он улыбнулся, а будто и не улыбнулся, в первый раз знающим и успокаивающим движением губ. – Пойдемте, наш свет.
Наташа выпала на мгновение из действительности. Следуя его шагам, она пошла рядом, пересекая шесть рядов дороги, стремясь за его движениями.
- В арку надо войти, - указала она глазами.
- Да, - отозвался Андрей, и ей вновь показалось, что не она, а он указывает ей путь. Заслонившие собой все вокруг чувства шевелились с трудом, воспринимая мир рассеянно и отстраненно, но он старался реагировать адекватно.
Наташа прошла вдоль дома, остановившись у подъезда.
- Вот мы и пришли. Я живу здесь, - молвила она. – Спасибо Вам еще раз большое.
- Пожалуйста, - услышала Наташа короткое.
- Я даже не знаю, как можно отблагодарить за такое…
- Порой я тоже не знаю, - ответил он невпопад.
Надо держать себя в руках, нет, это все противоестественно!.. Это против всех небесных правил!.. Молчать, он должен был молчать!..
- Могу я знать, как Вас зовут?.. – спросила она.
- …Андрей, - и снова был дан ответ.
- А я Наташа. Спасибо Вам… Андрей. До свидания.
- До свидания, Наташа.
Она отвернулась к домофону, чтобы попросту не видеть его, не слышать, не чувствовать ту бурю, что вдруг поднялась внутри. На входе в подъезд она оглянулась в последний раз, запечатлев его силуэт вполоборота, взгляд, не обращенный на нее. Железная дверь громко хлопнула.
Андрей как стоял, так опустился на колени прямо на асфальт. Он ощутил полное изнеможение. Тело его стонало и отчаянно металось само по себе, сдавленное физическими рамками. Что же он наделал?.. Что теперь будет?.. Поломается ли теперь его ангельский организм?..
Закрыв глаза, Андрей сосредоточился и запустил механизм перехода в свой мир. Он был слишком измотан, чтобы повернуть голову и проверить, есть кто-то рядом или нет. Слишком, чтобы думать о том, кто на него смотрит.
С облегчением он проследил, как уходит нестерпимое давление, и бьющиеся телесные клеточки снова могут дышать необходимой им благодатью. Кожная оболочка растворилась, уносясь в мир комфорта и привычного тепла. Как быстро все прошло, и какой это был шок, что Андрей даже не успел понять, как это – чувствовать на себе воздух?..
Вдох показался спасением. Вот он уже снова ангел. Андрей поднялся на ноги, не замечая более асфальта, снова в своем мире, в своей тарелке. Сердце его в немедленном порыве обратилось к Богу.
Вот это история!.. Вот это потрясающе!.. Выходит вот она, Земля, жизнь, людские эмоции! Но как же он напортачил сегодня! Как вошел в словесный контакт с той, с кем вовсе не имел право это делать?.. Что ему за это будет, и как теперь исправлять все, что он наделал?..
Слишком много вопросов во взбудораженной душе. Завороженный случившимся, напоенный непонятным, Андрей не мог сейчас ответить ни на один. Взглянув на темноту неба и родной плохо освещенный двор, он стремглав устремился в дом, оберегать ее.
Глава 6
Это была самая обычная моя жизнь. И лишь потом я узнала, как воспринимали меня окружающие. И в целом очень неплохо. А как еще можно воспринимать безответную девочку-одуванчик, к тому же законченную ботаничку, которая ни на что в этой жизни не претендует?
Что она могла дать или сделать, иначе как тетрадку по алгебре на контрольной в девятом классе. И то, если не испугается учительницу. А что?.. Зато есть шанс обрадоваться, что ты сам не такой…
Я не знала, как относятся ко мне, но все-таки я знала себя лучше, чем они, еще тогда. И то природное пламя, которое горело во мне маленьким огонечком, предопределило перелом уже в то время.
«Перелом на всю мою жизнь и всех хребтов в округе. Спасибо тебе, что помогла мне тогда. Одна бы я никогда не перешагнула этот рубеж…
Я знаю, что теперь мне параллельны все, которые что-то говорят вокруг меня. Слезы в подушку я впервые заменила на смачный плевок в глаза. Благодаря тебе.
А что?.. Эти дни пролетели как сказка, которую я не успела понять. И только потом я смогла осознать, что встретила единственную, которая взяла на себя такую смелость: отнестись ко мне как к человеку.
Когда ты разделила мою любовь к футболу… Я не верила, что кто-то сможет ее разделить. Меня обвиняли в лицемерии. Но первый бокал пива и первое матерное слово был выпит и было произнесено мною по собственному желанию, вполне искренне.
Я ненавижу их всех. И не перевариваю каждого в отдельности. И парней, и девок. Этот урок жизни позволил мне вынести для себя то, что не надо обливать слишком грязью первых. Потому что вторые оказались еще большими суками.
Общество – большая бочка дерьма, в котором копошатся гадюки. И блажен тот, кому хватит сил это признать и объявить войну. Войну всем тем, кто посмел идти против нашего стиля жизни. Бунт против всего мира. Против самого себя, если ты не можешь поднять на них головы.
И что это совсем не так, если есть два человека , нежели идти по жизни одному.
Что бы они не пытались изобразить. Парни! Или вы думали, что ныне то, что вы мужчины, будет измеряться вашей рожей?..
Мое сердце бьется за тех, кто остался настоящими. Поверь мне, Аня, за тебя я перегрызу глотку всем. А потом вытру губы и допью пиво…»
«…Спасибо тебе, что ты появилась тогда. И пусть скажут одни: она не могла повлиять на меня, Аня не такова, Аня намного лучше. А другие: вы посмотрите на эту курву, до нее Марина не была такой, не ругалась матом, не пила пиво литрами, закусывая его огурцом на десерт. Только мы вдвоем знаем, как это было и как это будет дальше, а на всех остальных наплевать. Ты знаешь это.
Ты первая, кто открыл мне глаза на тех, что были вокруг меня. Кто научил меня видеть истину там, где она скрыта под змеиным мхом. Ты – одна, которая пришла в мою жизнь, хромая шагом, чтобы рассказать мне о том, что есть настоящая дружба.
Ты научила меня кричать и топать ногами от восторга. Ты показала то, что может заменить целую жизнь. И единственную игру (всего лишь игру!), которая может быть красивее любой прожитой жизни.
Я возненавидела их, глядя на тебя. Эй! Я думала, что все знаю и все умею. Нет, презрение отсутствовало во мне как главный штрих характера.
Я объявляю войну.
Пусть они узнают, кто такие двое.
Мы вдвоем переиграем их в любом количестве. Потому что они – трусы и выродки. Самая настоящая насмешка жизни.
Я поднимаю эту бутылку за тебя. И призываю всех: пейте пиво в стекле!..
Помнишь тот удар об стол?.. Не сомневайся, ради тебя их может быть еще много. Пусть и всего лишь бывшей спортсменке это совсем несложно, ты знаешь».
Эта история взаимной приязни была простой. Может быть, потому что эти два разных, но оказавшиеся похожими человека, знали друг друга давно. Со второго класса. И ровно восемь лет их судьбы никак не пересекались.
Аня помнила, как Рубикон переходила в виде десятого класса. Что ей была до этой школы, когда у нее уже была своя реальная жизнь: соревнования, прыжки, дух захватывающие… А потом вдруг как для всех… Вернулась школа, уроки. Будущее поступление в институт и взрослое существование такое же, как и у других. Последнего она не боялась. С чего?.. Аня уже к тому времени по праву была самой умной девушкой в классе. Если не в школе… И выдержки во всем ей было не занимать. Хм, попробуйте-ка исковеркать резинового склада железо.
Браво тому, кто угадал свой судьбоносный день! А теперь, граждане, возвращаемся назад: на самом деле, когда он был в вашей жизни, вы его угадать не смогли. Таково его вечное свойство…
В тот вторник на большой перемене Аня пришла в столовую с одной лишь целью: выпить свой любимый молочный коктейль. Сытный и без лишних бутербродов, фигуре не повредит. Она не припоминала теперь, почему вдруг зашла в этот чревоугодливый муравейник одна, и куда делись девчонки, которые обычно-таки держались весьма дружной компанией. Каждый своей, разумеется.
Она пристроилась в конец очереди, сетуя на собственное торможение в классе. Всю школу перед собой успела собрать.
От нечего делать, она стала протирать очки краем кофточки. Когда надела их, поняла, что только что прошли к столикам парни-одноклассники с уже купленным завтраком. Можно было бы подойти к ним!.. Аня их не заметила. Она плохо видела. Рука Ани взяла с полочки маленькую булочку. Ладно, ничего страшного… Хотя после того как прекратила тренировки, она и набрала сразу пятнадцать килограммов. Теперь, слава Богу, некоторые из них удалось сбросить. От кассы отделилась еще одна девчонка, маленькая и худенькая, которой уж точно не грозили подобные проблемы. Никогда, блин, даже в нужных местах. И тоже из их класса.
Аня проводила ее взглядом, ругая уже собственную тупость. Понятно, конечно, что увидеть ее за спинами было слабореально, зато не пришлось бы стоять еще полчаса, а потом, опоздав на урок, доказывать учительнице математики теорему: не пожрешь – цифры не решишь.
Компот был поставлен на стол неудачно, выплеснувшись через край. Девичье запястье потянулось за салфеткой. Пальцы отложили эклер, перепачканные шоколадом. Одноклассница остановилась перед пустым столом, вытирая руки.
За спиной раздался мужской хохот.
Аня увидела две морщинки на лбу, а глаза продолжали смотреть перед собой.
- Аня, привет! Мы к тебе!
Подошли, пристраиваясь две девчонки. Свои, все свои. Аня поняла, что она не самая тормозная. Ее очередь подошла уже к середине.
- Мара! Чего ты не подождала?! – крикнули рядом.
Русоволосая девчонка, одинокая с эклером, невнятно пожала плечами и развела руками.
- Б…, не идем, думала, - услышала Аня. Она узнала Катю. Крикнувшая, Эля стояла у ее плеча.– Смотри, сейчас будет.
- Стриптиз в исполнении Мары, - проговорила Эля.
Аня увидела, что от стола, где гомонили парни, к Марине подошли двое. Они непринужденно взяли стулья, рассаживаясь по бокам от завтракающей девушки.
- Смотри-смотри, - аж зарделась Эля.
- Отстань! – Марина отмахнулась.
- Чего они к ней прикопались? – спросила Аня.
- Это из-за Гоши, - ответила Катя.
- А что Гоша?.. Он вон сидит за столом и никого не трогает.
- Отдай! Блин! Отдай сюда! – Марина вскочила с места, доставая парня.
- Смотри, у Мары пирожок отняли! – развеселилась Катя. – Класс, как же она без него будет!
- Гоша – это тот, в кого безответно влюбилась наша Марина, - объяснила Эля. – Ну и неудивительно, что безответно. Она ему сказала, дура. Вот теперь парни и прикалываются…
- Не могу, это финиш! Посмотри на ее штаны! – вступила Катя. – Это что, восьмидесятые?..
- Да она в них уже третий год ходит, я же говорю… Эй?..
- Я вернусь, - Аня неожиданно отделилась от очереди.
- Придурки! Несмешно! – Марина, запыхавшаяся, уперлась руками в столешницу.
- Да? А по-моему, весело. Будешь есть?..
- Как в остальном дела, нормально? – второй из парней опустился на стул, не менее уставший от беготни и перебранки.
Далее все произошло очень быстро. Никто не понял, когда Аня успела задумать и реализовать, и с чего ей это вдруг взбрело, когда она подошла к тому мальчику, что был поближе, и, схватив его за макушку, хлопнула лицом об стол. Ладони Марины метнулись ко рту.
- Твою…, - произнесла Катя.
- Можно, пожалуйста? Спасибо, - не дожидаясь церемоний, Аня взяла истерзанный эклер и со всего маху влепила его во второго пацана. Ну не понял, дурак, что пора уходить хотя бы по-французски…
- Тебе не очень надо? – вежливо поинтересовалась Аня, беря компот. С одноразовой чашечкой в красивой руке она, не торопясь, приблизилась к столу, где замерли парни. – Здравствуйте, мальчики. Все нормально? – спросила она, отпивая со знанием этикета.
Мальчики сидели, вытянувшиеся в лицах и как-то резко побледневшие. Марина не знала, куда себя деть, но на нее уже никто не обращал внимание. А отстали ведь все-таки.
- Дорогой мой Гоша, - проговорила Аня с расстановкой так, что слышала вся застывшая, как желе, столовая. – Ты не помнишь, как мы с тобой встречались в девятом классе?.. Зато помню я.
- Она рехнулась! - прошептала Эля на ухо Кате.
- Тебе напомнить, как мы расстались, потому что ты, когда ты пригласил меня к себе на вечеринку… - далее Аня поставленным голосом выдала такую подробность несостоявшейся интимной жизни, что на этом моменте умерли все, кто был еще жив.
В кромешной тишине несколько секунд ушло на то, чтобы проскрежетать стулом о линолеум пола. Не выдержав, из помещения вылетела Марина.
- Эй, что там за дела такие?!!! Вы что, совсем обалдели там… едой кидаться?! – послышался крик из-за кассы. Определенно, Аня была не самой тормозной в этой школе.
Буквально через десять минут Анна шла по коридору, опаздывая на урок безнадежно и, кроме того, оставшаяся голодной. В очках она увидела, что с другого конца из туалета вышла зареванная Марина, а за ней, успокаивая ее, Эля. Аня лишь повела бровью. А?..
Аня выходила из школы, нарочито пошаркивая туфлей и насвистывая французскую песенку. Денек выдался нервный даже для нее, и от нервов она не знала ржать ей или грустить тупо. Одна. На этот раз специально. Когда увидела на другой стороне улицы уходящую Марину.
- Постой секунду!..
Марина оглянулась, замедляя шаг.
- О, это ты…
- Ну как ты, нормально?..
- Да… Нормально. Спасибо. Я же тебе так и не сказала, - Марина поправила прядь волос на лбу. Ее лицо все еще выглядело замученным и плакавшим. Ей еще повезло, что тушью она накрашена не была.
- Не за что. Ты прости, что я столько внимания к тебе привлекла, - извинилась Аня.
- Ладно… - отмахнулась Мара устало. – Ты в ту сторону?..
- Я на Комсомольский проспект. А ты?
- Я тоже.
- Правда? Ты домой? – Марина кивнула. – А номер дома какой?..
Мара назвала двузначное число.
- Погоди, это там где тортики продают? – вспомнила Аня. – Ты что, там живешь?..
- Поодаль чуть-чуть от тортиков, - подтвердила Марина.
- Это в одном дворе со мной! Знаешь там такую бетонку?..
- Она мне весь вид из окна загораживает, - подтвердила Марина.
- Почему я не знала, что мы живем так рядом… - удивилась Аня.
- Я переехала недавно. О, блин… Пойдем скорее.
Глаза Мары уловили движение побитой мужской гвардии из дверей школы. Обе девушки, не говоря ничего, поспешили прочь. Зачем им были правила о гуманном обращении с раненными?..
- Ты давно переехала? – продолжила спрашивать Аня.
- Не. Перед летом…
- А раньше ты где жила? Я вроде видела, ты в другую сторону ходишь.
- Тут недалеко.
- Круто. А чего переехала, квартира лучше?..
- Родители развелись. Была трёшка. Стала двушка мелкая…
- Прости.
- По фигу мороз.
- А?
- Нет, ничего, - Мара улыбнулась, качая головой. Аня поймала в этом движении что-то далеко знакомое и даже отчасти странно уверенное. Глаза Марины, избегавшие прямого взгляда, остановились на лице Ани. – Тебе влетело, наверное, из-за меня?.. Раз тебя даже на второй алгебре не было…
- Во-первых, не из-за тебя, а из-за моей погибшей страсти к боксу, - отмахнулась Аня. – На меня сначала пытались наорать буфетчицы, но я смылась. Теперь я желанный гость в столовой. Потом пришла дежурная администратор-грымза и отправила меня к директору.
- Да, она грымза еще та, - согласилась Мара. – И что директор?..
- А что он?.. Посмотрел, говорит: «Это ты Аня?..» Я же, когда олимпиаду по математике писала, к нему ходила за консультацией. Я говорю: «Я». Он говорит: «Это ты кидаешься пирожками в столовой?» Я говорю: «Нет, я эклерами кидаюсь». Ну, он меня и отпустил и сказал больше так не делать.
- Про удар в Коляна никто не заметил, по-моему…
- Да кому он нужен! – воскликнула Аня. Марина засмеялась, вспоминая конопатого неудачника дня.
- Надо было сказать директору, что это была драка футбольных фанатов, он бы еще быстрее отвязался, - запоздало посоветовала Мара.
- Да… То есть, да?.. А, ну он же фанат у нас.
- За ту же команду болеет, что и я. Сказала бы, что своих защищала.
- Да, надо было. А ты что, правда, футболом интересуешься?
- Да, - Марина кивнула. – А что?
- Не, ничего. Просто слышала, как наши парни говорят…
- Лучше не слушать…
- Это точно.
- Мне повезло учиться в классе, где все болеют за другие клубы.
- Ну а что?.. Ложь во спасение… - миролюбиво взмахнула ресницами Аня.
- Блин!..
Разговаривать дальше было нельзя. До самого двора девчонок прорвало. Они ржали, перекидываясь междометиями.
Ну а в этот день Мара отложила в сторону свои принципы, да и собственноручно воспроизведенный роман жизни забросила на верхнюю полку заваленного книгами и пылью шкафа…
Проснувшись в своей кровати и не открывая глаз, Марина попробовала оценить ситуацию. Ее рука с осторожность пробралась под одеяло и легла на желудок. Александр подавляет бунт в Македонии… Не иначе, если там кто-то бунтовал вообще. Мара решилась пошевелиться и присела в кровати. Тело противно дрожало слабостью, казалось, чувствуется, как организм изнутри воняет перегаром.
Убедившись, что ничто ей более не угрожает, Марина осторожно, как ювелир, сползла в кровати, пытаясь найти тапочки.
- Твою… - прошептали засохшие губы.
Добившись успеха, она засунула ноги в фиолетовые топотушки и, переборов себя окончательнее, чем Александр завоеванные страны, встала и направилась в ванную. В коридоре Марина благословила тот факт, что дома, и это в воскресенье-то, никого не оказалось. Видать, мама решила пойти на рынок али еще куда-нибудь в нужное место…
Стоя перед раковиной и слушая, как бесцельно льется в трубу вода, Марина припомнила проведенную в санузле ночь. Несчастный белый друг стал сегодня самым близким ее товарищем. И кто мог подумать, что ее так разберет от этого вина. Может, не надо было с пивом мешать? Или гнали его где-нибудь в подвале. Кто теперь поймет.
Умывшись противно леденящей водой, Мара уже бодрее зашагала в кухню. Хорошо, что мама ничего не заподозрила. То есть маме где-то в шесть утра она заявила, вываливаясь из ванны зеленая, как мексиканская сопля, что отравилась колбасой. Возможно, тоже мексиканской. Мама вроде поверила. А может, смирилась…
«Больше никогда не буду… Столько пить…» - проговорила про себя Мара, садясь на табуретку и приваливаясь к стене. Подобные заверения обычно помогали заключить с организмом временное перемирие.
Найдя глазами чайник, Марина встала и налила его водой, после чего, водрузив греться, плюхнулась обратно к стеночке. Голые ноги вытянулись, скрещиваясь на полу тапочками. Мара задумалась, подпирая щеку ладонью.
Вода в чайнике забурлила, оставляя на шкафу маленькие капельки жидкости. Марина вздрогнула, перепугавшись зазвеневшего над ухом телефона.
- Алло?! – вскрикнула она в трубку.
- Наконец-то, елки – зеленые моталки, это она! – послышалось на том конце. – Ты где была?!
- Привет! – ответили ей взбудоражено. – Куда ты запропастилась?! Я тебе все утро звоню!..
- Я спала!.. Только проснулась.
- Самка ленивца ты!.. Сколько можно дрыхнуть?..
- Я просто полночи с унитазом обнималась…
- Опять?!..
- Не опять, а снова. Чертов желудок. Лучше б у меня башка болела с перепоя…
- Ага! От нее хоть аспирин помогает. Мне помог с утра, - согласилась Аня.
- А сколько времени-то?.. – Марина взглянула на циферблат микроволновки, но там зиял ноль. Видимо, опять вчера свет вырубали.
- Два часа дня!..
- Ух ты… я перебрала сегодня.
- Во всех смыслах! – без укора заметила Аня. – Чего там твоя мама?..
- А чего она?.. – не поняла Мара.
- Что она от тебя хотела?
- А что она от меня хотела?..
- Блин! – Аня переложила трубку на другое ухо, поправляя копну темных волос. – Что ты тормозишь?.. Я спрашиваю, чего она тебя вчера вызвонила домой в половину первого ночи?!..
- Что?.. – Марина выпучила глаза. Она встала со стула и, дотянув телефонный провод до чайника, стала заваривать себе кофе. – Мне мама вчера позвонила?..
- Ты чего, совсем ничего не помнишь?!.. Что с тобой такое случилось от этой чертовой коллекционной подделки?
- Я, правда, не помню… Блин, первый раз со мной такое, - призналась Марина обескуражено.
- Нам же вчера весь кайф обломали!.. На ночь глядя твоя родительница позвонила и сказала, чтобы ты, уже пьяная в зюзю, шла домой! Совсем не помнишь, что ли?..
Ложка с верхом опрокинулась через край чашки с футбольной эмблемой. Марина умолкла на том конце провода.
- Твою … А ведь и правда, - вдруг осенило хозяйку разума.
- Хвала волосатым ногам!..
- Ноги хоть и волосатые, но бегают быстро, - возразила Марина, припоминая футбольную тему. – Точно, я вспомнила, она позвонила мне и сказала, чтобы я срочно шла домой, - Марина залила кофе кипятком и полезла в холодильник. – Я что-то ей возражала, но она будто зациклилась: иди да иди!.. Я и пошла… - Марина вытащила пакетик сливок и выяснила, что там три капли. – Блин… - она не любила черный кофе. Пакет полетел в мусорку.
- И чего она в итоге хотела? – спросила Аня, облокачиваясь на спинку дивана и поигрывая проводом.
- Оказалось, у нее кран выбило, и она его никак завинтить не может без меня. Дала мне держать какую-то фигню. Помогай, говорит.
- А ты?
- А что я?.. Стала держать. Завинтили в итоге.
- Ну ты даешь, елки! – Аня заржала. – И она не заметила, в каком ты состоянии?
- Я старалась не дышать. И не хрюкать на нее, - Марина подперла голову руками и отхлебнула из чашки, мысленно морщась горьковатому вкусу. Солнце пробилось в окно, золотя спутавшиеся за ночь русые волосы. – Не заметила, вроде. Или промолчала.
- А как кран? Держится?.. – поинтересовалась Анюся.
- Держится! Пока…
- Сантехника вызови лучше.
- Мне скоро придется замуж за него выйти, так он часто приходит.
- Ну и выходи! Зато кран всегда будет цел, и унитаз не протечет!..
- Ага, это ценное приобретение с учетом…
- С учетом того, сколько ты им пользуешься не по назначению, точно! – съязвила Аня, хохоча в трубку.
- Иди в задницу! – послала Мара. – Сама выходи замуж!..
- За кого?..
- Не знаю! За лаптеплёта!
- За кого?!..
- За борова с поросятами, блин! Воспитывать будешь помогать! – разошлась Марина, улыбаясь во все зубы.
- Качественного борова между прочим еще найти надо, - деловито заметила Аня. – Без поросят желательно…
- Боров-производитель без поросят не бывает, это его имманентное сопровождение, так сказать, на то он и производитель… Что ты ржешь, я не понимаю?..
Марина услышала истеричные всхлипывания в трубку. Ане понадобилось минут пять, чтобы успокоиться. Марина степенно пила кофе, качая головой.
- Кстати о боровах! – вдруг воскликнула Аня. – Я тут, кажется, видела сегодня еще одного, качественного!..
- Ба, круто. С бородавками?..
- К сожалению, без. Зато с корытом крутым и без поросят!..
- Ну-ка, ну-ка… На этом месте поподробнее, - затребовала Мара. – Где ты его нашла?..
- По ходу дела, он мой новый сосед! – сообщила Аня. – Прикинь, он, по-моему, вместо бабы Дуси въехал!..
- Что?! Неужели эта старая карга наконец-то оставила свою обитель?! – встрепенулась Марина.
- Оставила!.. – фыркнула Аня. – Стерва, всех довела и съехала теперь! Черт, а мне так хотелось ее на три буквы послать, когда она опять стала бы пилить, что я курю!.. Но не суть!.. Главное, что вместо нее теперь въехал настоящий боров! Бородавочник почти!
- Погоди, а как ты узнала?..
- С утра какие-то уроды начали громыхать в подъезде. Ну, я высунулась в коридор, а там вещи с верхнего этажа таскают. Я вышла, чтобы посмотреть получше. И точно! Дуся съезжает!.. Я от счастья даже забыла, что меня разбудили…
- И ты видела, что вместо нее въехал этот?..
- Ну… - замялась Аня. – Не то чтобы прямо видела конкретно, чтоб въехал…
- Может это грузчик был?.. А въехала какая-нибудь Феня вместо Дуси?
- Не-ет, - протянула Аня осведомленно. – Грузчики на таких тачках не ездят. Я видела его с балкона, когда он из подъезда вышел. Он сначала полчаса трепался по мобиле, а потом сел в черную «Бэху».
- И что он? Молодой?..
- В меру. То, что надо.
- Лет сорок девять?..
- Типун тебе!.. Не больше тридцати точно.
- Круто. И как, симпатичный?..
- Насколько я видела из окна, ничего.
- Понятно, когда спустишься и наденешь очки, то упадешь в обморок, - скептически предположила Мара.
- Дурочка!.. Я в очках была! – возмутилась Аня.
- Прости, - Мара ощутила укол вины.
- Знаешь, у меня идейка есть рассмотреть его поближе, - Аня и не подумала обидеться. – Сегодня хочу ему устроить… Приходи, тогда сотворим план «Ли».
- О-о, мне это нравится, - кивнула Марина. – Во сколько?..
- Часов в семь. Он в телефон орал: в полвосьмого буду!!!..
- Дебил, - констатировала Мара.
- Ага, - согласилась Аня. – Ну ладно, я пойду доразгребаю свой бардак, пока мама не приехала. Вечером увидимся!
- О`кей. Целую.
Марина приладила трубку обратно и залпом допила кофе. Не помыв, она оставила чашку в раковине и, уже взбодренная, отправилась в комнату, чтобы расстаться наконец с ночнушкой, изображавшей веселых медвежат.
Глава 7
Агнесс вышла из уголка первого архистратига и направилась прямо, пересекая поляну. В руках у нее была кипа инструкций, которые она на ходу внимательно просматривала. Через несколько минут первая помощница архангела ступила в лес, скрываясь за могучими деревьями. Растворяясь на ее коже, слились воедино ткани подола, преобразуясь в синие облегающие брюки, до колена заправленные в сапоги. Расшитый воротник исчез с груди, и вместо него восемью концами засияла синяя звезда небесного легиона. Волосы сами собой закрутились и убрались в заколку.
Когда начальница небесных войск вышла из дубовых зарослей, она была уже полностью облачена в боевую форму. Щелкая широкими каблуками по мощеным дорожкам, она зашагала по оживленным просторам райского сада.
- Привет, мои хорошие, - отвечала улыбкой воительница, успевая еще и читать приказы архангела.
Вскоре она вышла к дикому полю, где обрывались все дорожки и клумбы. Поздоровавшись с тремя ярко-рыжими ангелами, стоящими на обочине, Агнесс вошла в траву, передвигаясь по мягкой земле, кишащей добрыми животными и юркими насекомыми. Кто-то уже успел протоптать плохо заметную тропинку, и она старалась двигаться по ней. Неожиданно она увидела, что ей идет навстречу знакомое лицо.
- Привет, Адель, - поздоровалась Агнесс.
- Привет, Агни, - ответила маленькая девушка в белом платье со светло-русой косой и бантиком за спиной. Она остановилась по колено в траве и на губах ее затеплилась улыбка.
- Ты не от мальчиков наших идешь? – спросила помощница архангела.
- Да, я заходила к ним поздороваться, - ответила девушка. - Они там все около фонтана.
- Больше никого с ними?..
- Нет, я не видела.
- Хорошо. Спасибо, они мне как раз очень нужны.
- Пожалуйста.
Агнесс посторонилась, пропуская мимо себя сестру милосердия. Ее коснулся край платья, а ноздри тронул аромат розового масла. Агнесс продолжила путь.
Миновав поле, она поднялась на холмик, а затем спустилась на ровное место, где располагалась березовая роща. Беря в бок, Агнесс направилась туда, где виднелись вдалеке цветущие заросли, похожие на оазис, за исключением лишь того, что находились не в безводной пустыне, а посреди пышущей цветом природы.
- Берегись! – послышался из-за деревьев мужской крик.
Агнесс едва успела отскочить, как из рощи с визгом выпрыгнула девушка, а за ней парень, оба в кричаще разноцветных одеждах, и чуть было не сшибли ее с ног.
- Прости, пожалуйста!.. – запыхавшимся голосом выговорил юноша. – Я тебя не видел!..
Его волосы развевались на ветру, а глаза были светлы и блестели на солнце, изобличая ангела, служащего у Гавриила. Его подруга, судя по виду, тоже была музой.
- Ничего, мне полезно, - усмехнулась Агнесс.
- Я же говорю: аккуратней надо!.. – девушка сдвинула светлые изгибы бровей, зелеными, как трава, глазами глядя на своего спутника. - А то бегаешь, как тушканчик, совсем не смотришь никуда!
- Ну, прости, я не хотел, - виновато отозвался он. – Заигрался что-то…
- Мы играли в салки с перепрятываниями, - пояснила девушка для непосвященной Агнесс. – Он нашел меня, а я побежала застукиваться. Но так как он бегает, как тушкан…
- Тушканы прыгают, - перебил ее юноша.
- Неважно, - отмахнулась муза.
- Важно, - настоял он. – Меня зато правоверные иудеи не съедят. Им запрещено есть тушканчиков.
- Таким образом ты себя сохранишь для Тани и служения искусству, - подытожила Агнесс.
- Да, - юноша с готовностью придвинулся к ангельской девушке, нежась к ее плечу. Она тихонько хихикнула, откидывая назад длинные волосы. – А ты не видела, Габри?.. – спросил он у Агнесс.
- Ваш непосредственный начальник отбыл для служения своему призванию на Землю, а именно на фестиваль пирогов, - ответила Агнесс.
- Пироги, пироги – это здорово, - задумчиво кивнул юноша. – Таня, пойдем смотреть пироги к Габри? – предложил он.
- Пойдем, - согласилась она. – Наперегонки! Ты водишь! – не дожидаясь ответа, она осалила своего спутника и оба с веселым смехом испарились из виду.
- Пока, удачной охоты! – донеслись до Агнесс их последние слова.
- «Охоты». Ведь даже не спросили, куда я, - Агнесс покачала головой и, ускорив шаг, уверенной походкой пошла в заросли.
«Оазис», как их называли на местном сленге, был наряду с архангельскими «уголками» одним из самых приятных мест в саду. Среди бесконечного пестрящего разнообразия он выделялся своей четкой продуманностью, простотой и в то же время большим вкусом. Оазис был окружен высокими деревьями, представляющими собой странную помесь редких тропических пород, все с широкими листьями и стройными стволами. Они были посажены таким образом, что одновременно загораживали от чрезмерно яркого солнца и то же время легко пропускали дневной свет и ласкающее тепло. В ветвях прыгали и пели жаворонки и древесные канарейки, неуловимые и незаметные, наполняющие атмосферу интересной смесью трелей. Под ногами стелился классический английский газон, а посередине него вздымался струями еще один фонтан, на это раз сделанный в виде античной богини, выливающей из амфоры чистейшую воду в огромную чашу-кубок. Богиня была высечена из белого мрамора и стояла на возвышении, слегка выставив одно колено, облаченная в облегающую тогу.
Дизайн окружения был создан воинами легиона для собственного отдыха, и явственно тут ощущалась рука Михаила, который, как и его ангелы, обожал фонтаны и вообще все водное. А неброско красивая богиня не один раз стала предметом для улыбок: уж слишком ее римский профиль напоминал одну очень известную ангельскую легионершу.
Агнесс, незримая, скользнула меж стволов и вышла на поляну, останавливаясь неподалеку от фонтана. Уже издали она услышала бодрые голоса семерых генералов, которые, позабыв обо всех заботах, обсуждали новости и старости небесного мира.
- Агнесс, - отозвалось в ушах собственное имя.
Не прошло и секунды, как помощницу архангела заметил один из мужчин и поспешил окликнуть всех остальных. Генералы разом обернулись.
На Агнесс единовременно обратились семь пар сине-морских глаз. Пожалуй, такое могло смутить любую женщину. Но только не помощницу архангела Михаила, которая знала всех семерых братьев-генералов с самого их детства и таскала совершенно одинаковых пупсов на руках, играя с ними в маленькие деревянные мечи.
Да, генералы небесного легиона были родными братьями, и не просто братьями, а идентичными близнецами, похожими друг на друга по внешности и манерам, как капельки воды. Все высокие, за метр восемьдесят, с широкими плечами, русоволосые и синеглазые с оттенком морской волны вокруг зрачков, они обладали удлиненными лицами, темными густыми бровями и укрупненными носами. Сходство их было настолько безукоризненно, что с первого взгляда их не различал в раю никто, за исключением Михаила и Агнесс, воспитавших их с пеленок. Поэтому архангел был для всех них не просто начальником, а еще и почетным наставником. А Агнесс знала, что за глаза ее до сих пор кличут «мать полка», что всегда вызывало улыбку на ее матовых губах.
Однако, несмотря на все общее, что было у генералов, включая созвучность их впитавших славянские корни имен, каждый из них обладал исключительными способностями в своей боевой сфере и олицетворял какое-либо определенное качество, свойственное небесному войску.
Старший по рождению брат Мирослав был образом храбрости и мужества; второй из братьев Владислав нес в себе стойкость и крепость; третий –Радослав был генералом чести и честного боя; четвертый – Ярослав стоял за правду и чистоту помыслов; пятый – Святослав нес праведное возмездие и справедливость; шестой – Ростислав подавал защиту слабым и, наконец, седьмой и младший из братьев, Станислав, или просто Стани, обеспечивал взаимовыручку и дух коллективизма.
Надо сказать, что старшинство братьев представлялось весьма относительным: все они отличались друг от друга по времени рождения на считанные доли секунды. Но, невзирая на столь незначительную разницу, принцип старшинства среди них всегда неуклонно соблюдался, и каждый из братьев беспрекословно подчинялся старшему по возрасту, а шестеро младших – Мирославу, первому из генералов.
Все вместе они составляли единую суть ангельской системы обороны, оплот небесных войск, были ближайшими помощниками ангелов-хранителей планеты – Михаила и его помощницы Агнесс.
- Привет, мальчики, - проговорила Агнесс.
Словно следуя негласной команде, мужчины моментально выстроились в одну шеренгу по стойке смирно.
- Приветствуем первую помощницу святого архангела! – хором произнесли они.
- Вольно, - скомандовала Агнесс. Она подошла к генералам и встала напротив них. – Я принесла для вас поручение от архистратига, - ее глаза окинули ангелов. – Сегодня мы вместе с вами должны будем отправиться на внеплановую инспекцию планеты. Сейчас я каждому из вас раздам инструкцию, в которой подробно расписано все, что мы будем делать. Внимательно прочитайте все указания, обратите внимание на сноски и примечания. После того, как вы изучите материал, вы должны будете разбиться на группы по двое. Соответственно один из вас полетит в паре со мной. В таком составе мы начнем обследование обозначенных в инструкциях объектов. Территория деятельности каждой группы обозначена на обороте листочков, на карте полушарий. План работы включает в себя проверку своей территории каждой группой, затем мы все поменяемся ролями и заново прогоним все объекты. Смены будут проходить четыре раза, после чего мы все соберемся вместе, чтобы обобщить наши наблюдения и сделать выводы. После всего я напишу отчет и… собственно сдам его Михаилу, - Агнесс сделала паузу. – Итак, подводя итог, хочу сакцентировать ваше внимание, что цель данной проверки заключается в том, чтобы каждый из вас максимально приложил к ней свои индивидуальные способности, что, по мнению нашего начальника, поможет получить наиболее полный и достоверный результат. Михаил хочет, чтобы, использовав свои врожденные данные, вы смогли выявить в объектах те детали, которые ранее оставались незамеченными. Естественно, что по всем аспектам людской жизни на это понадобится слишком много времени, поэтому он обращает внимание на такие фундаментальные направления, как семья, религиозные организации, власть и общий уровень нравственности. По этим четырем сферам мы и должны будем предоставить наш отчет. Хочу также сказать, что для нас важно все, поэтому о любом сколько-нибудь необычном явлении сообщайте мне. Короче говоря, я буду отвечать от имени всех нас, так что не подведите меня и весь легион, - Агнесс убрала выбившуюся прядь волос за ухо. – Вопросы есть?
- Есть, - хором ответили генералы.
- Мирослав, озвучь, - попросила Агнесс, зная, что вопросы у всех одинаковые.
Старший брат сделал шаг вперед.
- Воины хотят знать, по какому принципу делиться, - сказал он.
- Старший по возрасту берет в пару младшего, - ответила Агнесс. – Станислав идет со мной. Хотя, если хотите, - она улыбнулась, - можете посчитать считалочкой.
- Спасибо, обойдемся данной системой, - отозвался Мирослав.
- Возьмите, - Агнесс протянула старшему брату стопку бумаг. – Десять минут на изучение.
Генерал принял листы и роздал их братьям. Несколько минут прошло в тишине, пока близнецы читали инструкции. Агнесс тем временем заканчивала изучение данных ей лично записей.
- Готовы? – спросила она, поднимая глаза.
- Так точно, - ответил Мирослав.
- Тогда не будем терять времени, - Агнесс сделала знак следовать за ней.
Она повернулась и шагнула по траве, расправляя узкие белые крылья. За ней устремились семеро генералов, раскрывая за спиной ангельские перья. Через мгновение все ангелы испарились.
Вода в архангельском фонтане мерно и неизменно лилась, едва слышимая плеском из-за ягодных кустов уголка. На поляне возле входа стоял Михаил, беседуя с колоритным молодым мужчиной.
Мужчина этот обладал чрезвычайно яркой и в полном смысле этого слова огнеопасной внешностью. У него были медно-красные волосы, нестерпимо блестевшие на солнце, резко очерченное, но с правильными чертами лицо, выступающая горбинка на носу. На светлой и чистой коже его лба расположились три коричневых пятнышка, образующих маленький треугольничек, один из краев которого заезжал на начало переносицы. Красивую, воистину архангельскую фигуру, обтягивал алый костюм с оранжевыми вставками, на указательном пальце сверкал несметным богатством рубиновый перстень. Но самым удивительным в этом мужчине была даже не эта яркость и стать, а густое пламя, которое играло на всем его теле, вырываясь прямо из кожи и пылая на его плечах, руках, волосах. Он стоял, горя и не сгорая, как неопалимая купина, глядя из своего костра пронзительными золотистого цвета глазами, раздуваясь красными искорками и капельками огня разлетаясь в разные стороны.
Недавно вернувшийся с облаков архангел любви и богопознания Уриил, четвертый из начальников небесных сил, застал первого архистратига Михаила прилетевшим с Земли, и вот уже около двадцати минут братья стояли, разговаривая друг с другом и не торопясь заходить в уголок.
На поляне повеяло дивной цветочной свежестью, и, привнося к запаху моря и привкусу черного кофе во рту аромат лаванды, перед мужчинами возникла Агнесс. Затянутая в синюю форму легиона, она тут же приняла стойку смирно.
- Приветствую архангелов Небесного Царя! – произнесла она. – Разреши доложить, - обратилась она к Михаилу.
- Слушаю, - кивнул он.
- Задание выполнено, результаты проверки в зашифрованном виде отправлены во Вселенскую информационную базу трех миров, - отрапортовала Агнесс.
- Благодарю, я уже смотрел. Вы прекрасно справились, - проговорил Михаил. – Молодцы, я доволен. Вольно, Агнесс.
Агнесс выдохнула и приняла свободное положение, оставаясь при обычной ровной осанке. Речь в ее словах шла об универсальном поле Вселенной, трех измерений: рая, Земли и преисподней, куда стекались все сведения и знания, накопленные мирами за всю их историю. Неизбежное сохранение, незаменимое для студентов и школьников на экзамене. К сожалению, в полной мере доступ ко всем порталам базы, кроме специально зашифрованных и личных файлов имели лишь девять архангелов Вселенной. Остальные ангелы довольствовались частичной информацией из общего доступа, либо иногда дающимися разрешениями посмотреть что-то более существенное. По личной просьбе, некоторые файлы могли открыть им и архангелы.
Агнесс повела плечами и с улыбкой устремилась к двум братьям.
- Привет, Ур, - поздоровалась она с ангелом любви.
- Привет, Агни, - наклонившись, он поцеловал ее в щеку, отчего кожа Агнесс, не обжигаясь, сразу вспыхнула теплым цветом. Помощница повернулась к Михаилу и улыбкой взглянула в его глаза. – Как у вас дела?..
- В последние пять минут еще лучше, чем было, - ответил Уриил. Действительно, теперь он пылал еще ярче прежнего.
- Предаемся вечному блаженству, теперь и в твоей компании, - отозвался Михаил.
- Это хорошо, я не против, - согласилась помощница. Она вскинула руку и, потянувшись к светло-русым волосам, сняла заколку. Легкие локоны беспорядочно упали на плечи, а заколка, повинуясь движению руки исчезла в воздухе. Агнесс встряхнула головой, поправляя прическу.
- Ты сама-то как? – поинтересовался Уриил.
- Отлично все, - ответила Агнесс.
- Это заметно, ты вся сияешь, - сказал Уриил. – Как солнышко.
- Спасибо за комплимент, - улыбнулась Агнесс. – Работа меня вдохновляет, хотя она и не всегда дается легко…
- Да, кстати, мы тут с Уром как раз говорили, о том, - вспомнил Михаил, - как изменились наши отношения с людьми за последние… - он вопросительно посмотрел на брата.
- Двести, наверное, - пожал плечами Уриил.
- Двести лет, - закончил Михаил.
- И чего решили? – полюбопытствовала Агнесс.
- Ты знаешь, что у нас, оказывается, очень интересная тенденция прослеживается, - ответил Михаил. – Похоже, что мы пошли на сближение двух миров. Сначала это было не очень заметно, но теперь все больше набирает обороты. Люди стали по-другому к нам обращаться, просьбы стали иные… Как к своим собратьям, друзьям, что ли?.. Это сложно достаточно выразить…
- Да, это сразу и не расскажешь, надо чувствовать, - поддержал архангел любви. – Вот у меня сегодня что случилось: прилетает одна из моих ангельских девушек с Земли и рассказывает такую историю. Она покровительствует одному молодому человеку, и он похоже в нее влюбился.
- Изумительно! – восхитилась Агнесс. – Как это получилось? Она ему являлась?..
- В том-то и дело, что нет. Она просто пребывает рядом почти постоянно, как второй ангел-хранитель. А он это почувствовал. И она стала чувствовать. Причем, понимаешь, вот бывает, мы ощущаем ответный порыв, благодарность и тому подобное, но здесь самая настоящая влюбленность мужчины в женщину. Такое редко происходит.
Агнесс покачала головой, удивляясь и благоговея.
- Это, конечно, единичный случай, - взял слово Михаил, - но у нас и других примеров уже хватает. И я отмечал про себя, и Габри говорил, что мы стали интересны людям как личности, как мыслящие и переживающие создания. Они интересуются, что у нас происходит, как мы, какие мы, хотят совершенно другого уровня общения, как со своими друзьями и близкими. Верят, что это возможно. Все более молитв походят на беседы, - сказал он. – А одна девушка тут спросила как у меня дела.
- Надеюсь, ты ей ответил? – улыбнулась Агнесс.
- Конечно, ответил, - кивнул Михаил. – Мысленно сказал, что все хорошо.
- Неизвестно, правда, когда они будут готовы принять то, что у нас бывает все не очень хорошо, - высказал идею Ур. – Знаешь, Агни, мы с Мишей как раз планировали, как бы устроить обсуждение всей этой темы.
- Давайте! Это отличная идея! – обрадовалась Агнесс. – А когда?.. Может, и другую половину рая привлечем? Они же люди, они нам все и расскажут.
- Хорошая мысль. Я думаю, что мы сумеем собраться через несколько недель. Как раз после того, как проведем архангельский конгресс и все дела подытожим по итогам периода. Тогда посидим вдоволь все сообща, - ответил Михаил.
- Весело будет, я чувствую, - Уриил вспыхнул. Он потянулся, выгибая грудь. Над его одеждой роем взвились раскаленные искорки. Агнесс знала, что это любимое телодвижение и самого архангела, и его ангелов. – Я вот тоже, хоть и по известности и по обращениям далеко позади твоего начальника, Агни, но вынужден констатировать, что для многих людей стал ближе и реальнее, чем их окружающие. И хотя я и думаю, что это не очень правильно, поделать пока ничего с этим не могу.
- Проблема же не в том, что ты им близок, а в том, что окружающих тебя сейчас надо любить, а не только невидимое небо, - возразила Агнесс. – Ты ж им об этом и говоришь, наверняка.
- А как же, - ответил Уриил. – Только порой проще полюбить мелькающий в душе огненный шарик, чем родных детей. Печально… Весьма.
- Эх ты, неизвестный мой и не обращаемый! – Михаил в шутку пихнул брата в плечо.
- Да, я такой стеснительный, - зажегся Уриил.
- Тогда и эту проблему тоже обсудим, - решила Агнесс. – Ведь именно для людей мы здесь. Иногда просто рвешься из кожи, а тебя не замечают. Вот заметили.
- Мы ж не жалеем ни о чем при любом раскладе, - молвил Михаил.
- Разве можно жалеть, когда любишь? – спросила Агнесс.
- Никогда! – воскликнул Уриил.
- Все, эксперт сказал: никогда, значит никогда, - улыбнулся Михаил.
Внезапно в глазах Уриила вспыхнуло невиданное пламя и рассыпалось на сотни алых языков. Агнесс ахнула и, отпрянув, спрятала лицо на груди у Михаила.
- Нет, это слишком, - пробормотала она.
- Прости, пожалуйста, - промолвил Уриил виновато.
- Предупреждайте, что ли, когда так делаете… - Агнесс потерла лоб ладонью.
- Если б могли, - вздохнул Михаил, держа ее за талию. – Но сейчас ты сама его спровоцировала.
- Я же не специально! – на придыхании воскликнула Агнесс. – Не понимаете вы: вам-то ничего, а мне страшно…
- Мы понимаем, - тихо заверил Михаил. Он нежно чмокнул ее волосы и выпустил из своих объятий.
Вскоре Агнесс уже улыбалась извиняющейся грустной улыбкой.
- Такие уж мы, какие есть, - Уриил придвинулся к ней ближе, касаясь ее плеча ладонью. – Вот если бы… - вдруг он замолчал. – Тихо. Слушайте. Мне кажется, что к нам кто-то идет.
- К нам идет он! – поднял брови Михаил.
- Он самый? – взглянула на него Агнесс.
- Он самый, - подтвердил Михаил. – Несравненный и неподражаемый!.. Сейчас он появится на сцене…
- Момент, публика замерла в ожидании… - с нагнетающейся интригой произнес Уриил. – Готовьте ваши ладони для оваций… Все затаили дыхание… Итак, начинаем обратный отсчет… Десять, девять… - архангел перешел на полушепот.
Все глаза устремились на северную оконечность поляны.
- Еще чуть-чуть… Четыре, три, два, один… - продолжал считать Уриил.
- Пуск! – не сдержал смеха Михаил.
В этот момент из-за деревьев появился архангел Гавриил. Он шел, едва касаясь сапогами травы. Его волосы как всегда развевались во все стороны, а на лице сияла солнечная улыбка. На этот раз он был одет в белоснежные брюки, расшитые золотистыми нитками и белую футболку с непонятной аббревиатурой на груди. В правой руке он держал с десяток ниток, на которых колыхался необъятный ворох разноцветных воздушных шариков.
Завидев ангелов, Габри ускорил шаг. Но не успел он пройти и трех метров, как споткнулся обо что-то в траве и едва не шлепнулся на землю. Удержать себя на ногах архангелу удалось, но, к несчастью, пальцы его разжались, выпуская все ниточки с шарами.
- Мои шарики!.. – Гавриил хлопнул себя по коленям, глядя как разноцветные друзья музы улетают в небо.
Несколько секунд ангелы наблюдали, как Габри жалобно смотрит им вслед, как бы решая, пуститься вдогонку или нет. Но потом его лицо прояснилось.
- Пусть летят на свободу!.. – крикнул Габри и, махнув рукой, побежал к братьям. – И кто додумался ставить на поляне корягу?! – возмутился он на подлете к ангелам.
- Помнится, это кто-то из архангелов лет пятьдесят назад уверял меня, что эта коряга очень красива, - произнес Михаил.
- Ур! Привет! – Габри бросился на младшего брата и повис на нем. Затем он перекинулся на Агнесс и, наградив ее жаркими объятиями, пошел испытывать плечи старшего из архангелов. – Кто тебя уверял, Миша? Уриил, что ли?..
- Нет, не Ур, - Михаил амортизировал объятия, устанавливая Музу на безопасной дистанции.
- Иегудиил? – сдвинул пушистые брови Габри.
- Нет, не Иегудиил. И даже не Салафиил, не Варх, не Рафаил и не Иеремиил, представь себе.
- Ты меня пугаешь, - Габри пристально взглянул на брата. – Ты сам себя уверял? Знаешь, тебе надо больше отдыхать… Иначе…
- Гаврюша, иначе ничего не будет. Это был ты. Ты час меня уговаривал поставить корягу в траву. Пришлось согласиться, - выдохнул Михаил. – Я сам три раза на ней навернулся, пока не привык, - пояснил он окружающим.
- Да, я помню, как на тренировке споткнулась об нее, и меня Радослав поймал!.. – засмеялась Агнесс.
- Я забыл убрать ее на время тренировки, - промолвил Михаил. – Весело было, потому что никто на меч из-за нее не налетел…
- Ну и не налетел же!.. – Габри отступил от Михаила и встал посреди ангелов, подпирая бока руками. – А коряга ведь, правда, красивая!..
- Самая красивая коряга, - улыбнулся Михаил.
- Но я ее заменю на что-нибудь более изысканное, - решил Габри.
- Только не на булыжник, - усмехнулся старший архангел.
- Габри, пойди сюда, - Агнесс шагнула к Главной Музе.
- Чего? – спросил он.
- На тебе мишура, - Агнесс потянулась к его волосам и сняла с них блестящий кусочек. – Ты что, елку наряжал?..
- Рождество вроде прошло давно, недавно Пасха была, - повел рыжеватыми бровями Ур.
- О, это же мои ангелы! – вскрикнул Габри. Он взял из рук Агнесс переливающуюся ленточку и движением пальцев растворил ее в воздухе. – Они устроили мне праздник! Представляете, я, ничего не подозревая, захожу к себе в уголок, а они со всех сторон кидаются с конфетти и фейерверками! А потом они разыграли меня в лотерее…
- Разыграли тебя? – переспросил Михаил.
- Да! Роздали лотерейные билеты и разыграли, - кивнул Габри.
- И кто выиграл? – поинтересовался Уриил.
- Все выиграли!.. Они все меня забрали в качестве приза! – Габри просто сиял от радости.
- Твои музы без ума от тебя, - проговорила Агни.
- Конечно, я же хороший, - объяснил Габри. Он оглядел Уриила и Агнесс, потом посмотрел на Михаила, хотел что-то ему сказать, но вдруг хлопнул себя по лбу и повернулся к его помощнице. – Да, чуть не забыл!
Архангел вдохновения порылся в кармане брюк и достал оттуда какую-то штучку.
- Что это? – спросила Агнесс.
- Это? Это морская звездочка! Специально для тебя сделал! – Габри открыл крошечного крабика и аккуратно прикрепил его на волосы Агнесс. – Оцени! – откуда ни возьмись он материализовал зеркало и протянул его ей.
- Вот ты когда сражаешься, у тебя заколки хорошо волосы держат?..
- Нет, Гаврюшечка, - покачала она головой. – Это целая проблема. Ни одна еще не держала так, чтоб прическа не сбивалась после боя.
- Я знаю дизайнера по волосам, который тебе сделает такую заколку, которая будет служить на все сто! Это я!.. – торжественно огласил Габри. – Хочешь, сделаю?..
- Да, это было бы просто здорово! – закивала Агнесс.
- Эй, ну нет! – вдруг вмешался Михаил.
- Почему это? – не понял Габри
Агнесс посмотрела на первого архангела, но Михаил не смутился.
- Потому что это очень красиво, когда в бою у женщины выбивается прядь волос, - разяснил он просто.
- О, что я слышу!.. – воскликнул Габри возмущенно. – Педантичный прагматик Михаил использует данную ему власть в собственных целях подавления удобства подчиненных ему воительниц! Ему должно быть стыдно!
- Кто я?.. – рассмеялся первый архангел.
- Ты тиран!.. А по виду и не скажешь! – Габри в упор уставился в глаза брата.
- Что такого тиранического в том, что мне нравится, когда в бою у девушек выбивается локон? – не смог понять Михаил.
- То, что ты подавляешь инициативу! – выпалил Габри.
- Чью инициативу я подавляю?..
- Мою!.. Я пытаюсь произвести необходимые улучшения, а ты!.. Ты все время все подавляешь!..
- Чего я подавляю?.. Я сказал, что мне нравится и все. Я тоже имею право на свободу самовыражения…
- Ты сказал: нет! Твоя свобода выражения – это скрытая дискриминация! – перебил его Габри.
- Кого, позволь узнать?
- Женской части ангельского войска! Дай я объясню! Вот есть ты, - Габри указал почему-то на себя, - и ты применяешь свое влияние, - он надавил на воздух, - чтобы навязать заведомо неприемлемое решение, - он схватился за лоб и покачнулся, - потому что знаешь, что вокруг все от тебя в восторге и не посмеют пойти против!..
Гавриил сложил ладони лодочкой и сделал влюбленные глаза. На заднем плане послышался смех Агнесс.
- Габри, по-моему, ты заговариваешься, - покачал головой Михаил.
- Я?! Нет, ну как я могу заговариваться! Ты вот сам подумай…
- Я не хочу с тобой спорить.
- Нет, ты не уходи от дискуссии! Ты не можешь воздержаться от высказывания своего мнения, когда оно уже высказано…
- Это ты точно подметил, - посмеялся Михаил.
- Вот мы так и не решим никогда! – встрепенулся Габри. – Агни, ну поддержи меня! – в поисках союзника он оглянулся назад и увидел, что Уриил и Агнесс с интересом наблюдают за разворачивающейся баталией. На губах архангела огня играла улыбка, он положил руки на плечи помощницы Михаила, а она, прикасаясь кончиками пальцев к его ладоням, прятала веселую усмешку. – Эй! – внимание Габри моментально переключилось.– Ты чего его обнимаешь?! Он же… рыжий!
- Ну и что с того, что я рыжий? – произнес Уриил.
- По-моему, это очень хорошо, - высказалась Агнесс.
- Нет, я не понимаю! Как можно обнимать рыжих?! Ну, блондинов, брюнетов, понятно, но р-ы-ж-и-х! Михаил, скажи! – Габри повернулся к старшему брату, уже забыв, о чем спорил.
- Срочно за краской для волос, Гаврюша, - посоветовал Михаил.
- Кошмар! – воскликнул Габри. От возмущения он зашагал по траве и, обойдя Михаила два раза, остановился рядом с его левым плечом.
- Вот так, Габри, - промолвил Уриил. – Видишь, как жестока бывает судьба к тем, кто не рыжий.
- Да уж вижу… - буркнул Габри, с реактивной скоростью потирая нос.
- …и вообще, это я ее обнимаю, а не она меня, - добавил Уриил.
- Это меняет дело, - хмыкнул Габри.
- Так насчет заколки, - сказала Агнесс. – Я предлагаю компромисс: ты, Габри, изобретаешь для меня заколку, а я ношу то ее, то обычную попеременно. И все будут довольны.
- Во, отличная идея! Так и сделаем! – обрадовался Габри. – Всегда слушай женщину, что я тебе говорил?! – он пихнул Михаила в плечо. – Но ты ведь меня не слушаешь никогда…
- Я видимо не усп… - начал Михаил.
- Но рыжий все-таки подозрительный, я бы поостерегся, Агни. Мало ли что может случиться. Вот помню в прошлом веке… Или это было в позапрошлом? Миш, ты не помнишь?.. – спросил Габри.
- …не успеваю за ходом твоих мыслей, - закончил фразу Михаил. – Нет, не помню. Если хочешь, давай я тебя тоже обниму, чтоб тебе необидно было.
- Ты?.. А ты что, тоже решил стать рыжим?.. – Габри скептически оглядел старшего брата.
- Не, ну не хочешь, не надо, - пожал плечами Михаил.
- Кто сказал, что не хочу?! – Габри кинулся на шею Михаилу.
Минуту происходила возня. Наконец старшему архангелу удалось обуздать узлом завязывающие объятия младшего брата и поставить его рядом с собой.
Некоторое время все молчали. Гавриил и Уриил обменивались проницательными взглядами.
- Ур, а у меня есть Михаил, а у тебя кто есть? – проговорил Габри.
- А у меня тут некая мадемуазель. Я, конечно, ее не знаю, но она мне показалась милой, и я решил ее обнять на всякий случай, - ответил Уриил.
- Ах, вот оно что… - протянул Габри. – А давай меняться?..
- Нет, извини, Габри, приобретенные ангелы обмену и возврату не подлежат, - отрицательно покачал головой Уриил.
- Как всегда! – возмутился Гавриил.
- А тебе меня лишь бы сбагрить, я понял, - поджал губу Михаил.
- Нет, куда сбагрить? Ты ж мой брат! Ты вот смотри, смотри, видишь?
- Что? – взглянул Михаил.
- На моей майке! – Габри оттопырил белую футболку, указывая на непонятную надпись. – Ты не узнаешь эту букву?
- Габри! – воскликнул Михаил, приглядевшись. – Ты что, опять с моим именем на груди ходишь?! Ну я ж просил тебя: не надо!
- Кто сказал, что с твоим? Мало Михаилов что ли в раю? – начал оправдываться Габри. – И потом, я же вон как зашифровал, никому ничего не понятно! Даже мне самому!..
- Эх, Габри… - растянул губы Михаил.
- Самая активная часть твоего фан-клуба рядом с тобой, - засмеялся Уриил.
- Да, мы тут и мы победим! – воскликнул Габри.
- Ты уже во множественном числе? А говоришь, что мне пора отдыхать… Ты, Габри, пойди Ральфу покажись, а то… - посоветовал Михаил.
- Фото со звездой на память, - в этот момент Габри вытащил из-за спины фотоаппарат и, поднеся его в упор к лицу Михаила, щелкнул на кнопку.
- Габри! - Михаил заморгал от ударившей в глаза вспышки.
- Пойду отдам в фото-студию! – Габри освободился из рук брата. – До встречи! – он хлопнул его по плечу. – Ур, пока, - Габри подлетел к Уриилу и похлопал его по щеке. – Агни…
Архангел вдохновения наклонился над ухом помощницы архистратига и прошептал несколько слов.
- Договорились, - Габри на секунду принял заговорщицкий вид. – Все, пока, Агни. Всем до встречи! – Гавриил веером роздал воздушные поцелуи и вприпрыжку помчался по поляне. За метр до коварно прячущейся в траве коряги он подпрыгнул и в развороте исчез из вида.
- Иногда мне кажется, что я схожу с ума, - качнул волосами Михаил.
- Но это же потом проходит, - попыталась ласково утешить Агнесс.
- Да, - ответил он. – И тогда мне начинает казаться, что я уже сошел с ума.
- Ты еще сегодня легко отделался, - усмехнулся Уриил. – Ладно, ребятки, пошел я. Дела ждут.
- Пока, Ур, - улыбнулся Михаил.
- Привет Заринке и девочкам, - проговорила Агнесс.
- Непременно, - прищурился Уриил. Он растаял в воздухе.
- Свет в нашем доме, - проговорил Михаил.
- Точно, - согласилась Агнесс.
- Ты прям аж раскраснелась вся, как с ним постояла, - заметил Михаил.
- Да? – Агнесс потрогала полыхающие щеки. – И правда…
Она поправила волосы, слегка смутившись. Михаил с улыбкой заглянул в ее зрачки. Агнесс ответила взглядом на взгляд. Некоторое время они молчали, играя в гляделки.
- Что? – наконец, спросил Михаил.
- Что: что? – не поняла Агнесс.
- Ты что-то хочешь сказать? Так смотришь…
- Нет, ничего, - пожала она плечами. – Просто, мы столько времени вместе, а я все никак не могу на тебя налюбоваться…
- Ну нет, Агни, ты не можешь так говорить.
- Почему?.. – удивилась она.
- Тут сама постановка вопроса неправильная. Ты говоришь: «столько времени». Между тем этот эпитет сам по себе беден и не может отразить реального положения дел. Надо сказать так… - Михаил выдвинулся вперед и понизил голос: - Вместе. Тьму веков. Тысячи и сотни тысяч лет. В смертельной схватке против демонов. Спина к спине, плечом к плечу. Чувствуя дыхание друг друга. Сражаясь против сотен разъяренных демонов Князя тьмы. Нанося удары на поражение, борясь, когда уже нет надежды, - рука Михаила легла на рукоять меча. - На последнем издыхании, истекая потом и слезами, побеждая, когда были на волоске от проигрыша. Дыша дыханием друг друга, - он понял, что пошел по второму кругу и осекся на фразе. Краем глаза Михаил увидел, что Агнесс беззвучно хохочет от серьезности его вида. – Вместе – значит вдвоем. Двое как одно целое. Одно как два целых, а три, видимо, как четыре… Ой, нет, это уже что-то совсем не то.
Он махнул рукой.
- Тяжела работа музы, - признался архангел.
- Видать, и ты с Габри не зря обнимался, - Агнесс вытерла выступившие слезы.
- Видать, не зря, - Михаил засмеялся сам. Он приблизился к Агнесс и притянул ее к себе. – И я тоже не могу налюбоваться на тебя, птенчик. Ты моя красавица, ты моя загадка.
- Загадочная загадка, - Агнесс прижалась к его груди, слушая, как бьется его сердце. Ее голова едва доходила до его подбородка. – Миша.
- Да?
- Знаешь, о чем я подумала? Представляешь, если Габри решит написать твою биографию?.. Что тогда будет…
- О, Агни, ты хочешь окончательно разрушить мое спокойствие? – проговорил Михаил. – Думаю, мне хоть и нечего стыдиться, но много нового из своей мотивации и эпичности я точно узнаю. Только ты не подавай ему эту идею, ладно?..
- Хорошо, - пообещала она. – Не буду.
- Кстати, какие у нас планы на вечер? – поинтересовался архангел. – О, кажется уже никаких…
- Зовут? – спросила Агнесс, поднимая глаза.
- Зовут. На Землю. Что-то важное.
- Тогда, лети. Я и сама должна лететь.
- По ультрасекретным делам? – усмехнулся Михаил.
- Еще каким, - улыбнулась Агнесс.
- Тогда не смею тебя задерживать…
- Пока, Михаил.
- До встречи, моя хорошая.
Через секунду поляна опустела, будто на ней никого и не было.
Глава 8
Наташа уже привыкла, что воскресенье было единственным днем в неделе, когда вся ее семья садилась завтракать вместе. Уникальное утро, в которое никто никуда не спешил, не бежал, не воевал из-за блокады ванной, которая, к несчастью, была одновременно и туалетом.
Семья начинала выползать из спален часов в одиннадцать утра, и в течение минут двадцати после всех необходимых визитов в санузел и бесцельных прогулок по коридору в ожидании своей очереди к умывальнику мама, папа, старшая дочь и ее младший брат набивались в малюсенькую кухоньку, располагаясь за тесным деревянным столиком.
В этот выходной Наташа вышла завтракать позже всех, по праву человека, бывшего вчера на дне рождения. Манкировав все водные процедуры, девушка устало прошла в дверной проем и опустилась на свою табуретку с краю.
- Доброе утро всем, - проговорила она, крепче запахивая домашний халат, на который волнами ложились длинные, еще не расчесанные волосы.
- Доброе утро, солнышко, - ответила мама ласково. – Как прошел день рождения?..
- Не особо напились? – поднял брови папа, не прекращая намазывать бутерброд.
Это был строгого вида мужчина лет сорока двух с темными глазами и суровым изгибом губ, выдававшим амбициозный и непокладистый характер. Впрочем, Наташа всегда считала, что пошла более в мать, чем в него.
- Не особо. Не так, чтобы совсем, - без запинки объяснила Ната. – Другое вот было хуже.
Ее взгляд скользнул со стола к подоконнику. Сидя рядом с ее плечом, младший брат уплетал за обе щеки кукурузные хлопья, чавкая и разбрызгивая молоко.
- Вчера лифтеры приходили, - произнес Наташин отец. – В субботу приперлись, представь себе, - обратился он к жене. – И конечно, никого не было дома.
- Ты их еще в среду вызывал, - посмотрела на него мать.
- Вот именно!.. – раздраженно ответил отец. – Разгильдяйство какое! Лифт уже дней пять работает через раз, а они не чешутся, чтобы прийти!.. Пока не позвонишь, не наорешь на всех, они вообще задницу свою от стула не оторвут!..
- Надо начальству писать, - поджала губы мама.
- Было бы толку от этого!.. Рука руку-то моет…
Наташа со скептическим видом мазала масло на хлеб. Ее глаза были опущены, а темные ресницы слегка поигрывали в перемешанном свете дня и лампы.
- Другое было хуже вчера, - промолвила Наташа вновь. – Я…
- И хоть бы кто удосужился из соседей их принять, так ведь нет, как будто всем все равно в этом подъезде, - припомнил еще отец.
- Папа! – не выдержала Наташа.
- Наверное, они не звонили никому в дверь, - предположила мама.
- Должны были позвонить, - не унимался отец.
- Меня кто-нибудь тут слушает или нет?! – вспыхнула алым пламенем Ната.
- Помолчи, когда взрослые говорят!.. – встрял Юрик, который сегодня как и всегда не удосужился даже сказать сестре «доброе утро».
- Сам помолчи, пока не вырос от горшка!.. – накричала на него Наташа.
- Ната!.. Не надо так, - погрозила мама. – Прости, мы тебя слушаем, просто…
- Лифт важнее. Зачем тогда вопросы задаете, если ответ не слышите?.. – поставила в тупик Наташа.
- Мы тебя слушаем, говори, - вмешался отец.
- Хорошо. Спасибо, - Наташа сделала паузу. Нож застыл в ее руке, измазанный маслом. – Так вот, я говорю, что вчера было что-то похуже, чем то, что на днях рождения обычно пьют.
- Чего такое?.. – с тяжеловатой загруженностью, взгляд отца коснулся лица дочери.
- На меня напали на улице, вот что, - ответила Наташа.
Она увидела, как на глазах поменялось лицо мамы.
- Что?.. – не поверила она.
- Всем привет!.. – тем временем, сразу как Наташа зашла в кухню, за ней влетел Андрей, в приподнятом от земли состоянии. – Эй?..
- Ну-ка поподробнее с этого момента, - проговорил отец.
- Пожалуйста, - ответила Наташа.
Андрей оглядел кухню, с удивлением обнаруживая, что на ней никого нет. В смысле ангелов-хранителей. Но ведь когда он летел сюда с облака, где гулял часов с шести утра, он точно чувствовал, что как минимум один кто-то тут есть. И этот кто-то должен был быть его собратом по детям. Голубые глаза прошагали по стенам: стол, шкафы, раковина, холодильник, подоконник, микроволновая печка…
- Ста-ас? Ты тут?..
Ошеломленный взгляд Андрея лег в коридор. В маленьком проемчике между тумбочкой и шкафом, куда и протиснуться-то было трудно, сидел, согнув колени и закрывая лицо руками, ангел-хранитель маленького Юры Стас.
- Эй, ты что там делаешь?.. – Андрей вышел из кухни. – Как ты умудрился туда забраться? – он склонился над давним коллегой.
- Умудрился… - послышался негромкий голос.
- Ты чего такой?.. Что-то стряслось?
- Ничего, все нормально…
- Что может быть нормально, когда ты сидишь на полу сам не свой? – не поверил Андрей. – Стас, скажи мне, что у тебя случилось?
- Я же сказал: ничего. Оставь меня, пожалуйста, - отозвался ангел с расстановкой.
- Нет, так не выйдет. Как я могу тебя оставить в таком положении?.. – брови Андрея сдвинулись у переносицы.
- Так будет лучше, поверь…
Сквозь пальцы Стаса Андрей увидел его взгляд. Его поразило, как изменились эти светлые глаза обычно столь болтливого и активного ангела. Будто боль и страдание искорежили изнутри обычный для ангелов свет.
- Э, нет, даже не надейся, что я отстану от тебя до тех пор, пока ты не скажешь, что с тобой, и мы вместе не решим, как тебе помочь, - сказал Андрей. – Давай, вылезай оттуда.
- Дрон, отстань! Ты не можешь мне помочь! – Стас ощутил, как руки Андрея взяли его за плечи и потянули с пола.
- Я не смогу – так сможет кто-то другой! – Андрей не отступал. – Вылезай!.. Ты так не решишь своих проблем!
- Я и не собираюсь их решать! Отстань!.. Отпусти меня! – Стас ожил и во всю стал отбиваться.
- Ты так добра не наживешь!.. Так и до уныния недалеко! А это смертный грех! – не унимался Андрей.
- А я мне теперь все равно, смертный или нет!.. – выпалил Стас.
- Ну знаешь… Я тебе не позволю!..
Стас схватился за край шкафа, пытаясь удержаться на месте. Андрей уперся в пол и стал тянуть его на себя. Коридор наполнился пыхтением и фырканьем двух закадычных приятелей.
- Пусти…
- Не пу…щу…
- Я буду… жалов….
Стас попытался перенести центр тяжести, чтобы сесть понадежнее, но координация его подвела. Он потерял точку опоры и вылетел прямо на Андрея, который, не ожидая прекращения сопротивления, все еще тянул его изо всех сил на себя.
Оба ангела с криками пролетели в другой конец коридора, туда, где как раз проходил, потягиваясь, пушистый кот. Ощутив новые флюиды, мистическое животное отпрыгнуло с громким мяуканьем.
- Осторожно! – вскрикнул Андрей.
Ему удалось затормозить, на сантиметр войдя телом в косяк. Стас повалился в его руки.
- …у метро я попрощалась с девчонками и пошла на набережную, чтобы дойти пешком, - рассказывала Наташа.
- Хороша ты – гулять одной в такое время!.. – встрял папа. – Могла бы и на метро поехать, ничего бы тогда не случилось!..
- Да, Ната, ты что-то совсем… - начала мама взволнованно.
- В метро всяких придурков еще больше! – воскликнула Наташа. – Мы же в Москве живем, а не в деревне!.. И между прочим, на набережной не было никого тако…
- В метро люди, милиция, - стал говорить отец.
- Да где ты видел их в метро вечером?! – Наташа аж привстала. – Если вы все знаете, как надо было, то я не буду дальше говорить!..
- Подожди, Ната! Рассказывай дальше! – велела мама взбудоражено. – Виктор, помолчи!.. – ее рука взметнулась в сторону мужа.
- Прости, я не хотел, - извинился Андрей.
- Не хотел!.. Не надо руки распускать было! – Стас отпрянул от него, резко отмахнувшись, но не с негодованием даже, а с каким-то бессильным отчаянием.
Андрей остолбенел. Ангелам было вовсе не свойственно отталкивать друг друга.
- Я… я хотел помочь, - молвил Андрей совсем тихо.
- Я прошла всю набережную, - продолжала Наташа, слегка сбив ритм дыхания. – Там всего-то минут двадцать до нашего квартала. Потом я перешла дорогу и свернула к нам, чтобы выйти на проспект…
- Я же сказал: ты мне помочь не можешь! – захлебываясь, гаркнул Стас. – Да, у меня проблемы, но я их решу сам или вообще не решу, это мое личное дело, понимаешь?!..
- Но ведь друзья так не поступают. А мы с тобой семь лет рядом, я думал, что я достаточно…
- Понимаешь, Андрей, иногда друзья должны послушать то, что им говорят, а не вмешиваться, когда их не просят, - ответил Стас жестко.
- Знаешь, Стас, мне непонятно, что такого произошло, и почему ты так взъелся на меня вдруг, но скажу тебе одно, - с сердцем проговорил Андрей, - ангелы себя так не ведут.
- Значит, я просто не ангел.
Губа Стаса дрогнула в сторону. Андрей распахнул глаза, не зная, что на это можно ответить. Но нежданно в разговор вмешался еще один голос. Даже два.
У дверного проема в кухню образовались две высокие фигуры: коротко подстриженный светловолосый ангельский мужчина и бесплотная женщина с длинными каштановыми волосами и вздернутым носиком. Их звали Владимир и Анжелина, и они были ангелами-хранителями супружеской пары – отца и матери семейства соответственно.
- Ребята, вы что, решили поругаться? – спросила Анжелина. – А вы подумали, приличествует ли это вашему статусу?..
С чудным именем для ангела, аристократически красивая женщина с безупречным лицом графини и подобающей осанкой, Анжи была давней подчиненной Михаила и славилась среди знакомых крепкой волей и непреложными принципами, едва ли не жестче, чем у самого архангела. Хранительницу правил и установок, ее было почти невозможно переубедить в том, что в жизни может быть как-то иначе. Она жила так, как было должно.
- Да мы не ругаемся, мы… - попытался объяснить Андрей обескуражено.
- А вот я вижу совсем иное, - возразила Анжелина. – Это вообще видано, что вместо того, чтобы направлять помыслы своих подопечных в благое русло, ангелы не могут справиться сами с собой?..
- Анж, ну что ты опять сразу с плеча рубишь?.. – умиротворяюще посмотрел на нее Владимир. – Видишь, у ребят какое-то недопонимание вышло. Сейчас они разберутся, попросят друг у друга прощения и все будет хорошо.
Не менее древний из ангелов-хранителей, высокий и статный Владимир был прирожденным либералом. И дипломатом тоже. Так уж должно было сложиться, что по иронии судьбы они с Анжи оказались вместе, и уже более семнадцати лет дня не проходило, чтобы они не нашли темы, в которой их взгляды не разошлись бы снова и снова. Казалось, за всю семейную жизнь вверенных людей они совпали лишь трижды: на свадьбе, при рождении первой дочери и затем сына.
Блаженны миротворцы…
- Да нет, Вов, Анжи права, - Андрей остановил его порыв, вернее сказать, нарыв на Анжелину. – Я повел себя нетактично. Стас, я прошу прощения, - он взглянул на приятеля, но тот стоял, опустив глаза в пол. – Я просто действительно дорожу тобой и хочу, чтобы все у тебя было хорошо. Хотя ты, наверное, прав, что я не лучший помощник в этом деле. Вот если ты слетаешь к Михаилу и расскажешь ему все, то он уж точно найдет решение…
- Ты можешь сам полететь к нему и побыстрее. С докладом, - ответил Стас тихо. – Всем до свидания.
Не удостоив никого даже взглядом исподлобья, Стас исчез из квартиры.
- Что я опять сказал не так?.. – всплеснул руками Андрей.
Анжелина взглянула в лицо ангела и поняла, что Андрей едва не плачет от несправедливо нанесенной обиды. Жалобные глаза, которые когда-то заставили капитулировать саму начальницу небесного легиона, остановились на лицах старших собратьев.
- Ладно, брат, не переживай, - рука Владимира легла на его плечо. – У всех бывает. Наверное, Стаса настигло испытание, и он должен его преодолеть. Не принимай это на свой счет. Он справится и потом еще извиняться будет.
- Дай Бог… Будем молиться… - поджал губы Андрей.
- Андрюшечка, в самом деле, Вова прав, все будет нормально, - Анжелина придвинулась к ангелу, на губах ее играла успокаивающая улыбка, а всю строгость как ветром сдуло. Все-таки она была женщиной прежде всего остального, а Андрей оставался еще очень молодым ангелом.
- Спасибо, - слабо улыбнулся в ответ Андрей.
Было видно, что он остро переживает произошедшее, более волнуясь за Стаса, чем за произнесенные в свой адрес слова. И как ни самостоятельна и независима была его Наташа, между ним и ангелом ее матери все равно существовала та природная связь, которая соединяет души самых близких существ на этой Земле. Она успокаивала его теперь.
Неожиданно взгляд Андрея дрогнул.
- Ты чего? – не понял Владимир.
В это время звонко доносившийся из кухни голос Наташи, описывая сцену нападения неизвестного маньяка, прерываемую время от времени несдерживаемыми возгласами родителей, дошел до кульминационного момента:
- Я вообще не поняла, откуда он появился. Будто из воздуха возник. Он этому парню вмазал по первое число и шуганул так, что тот сразу решил смыться. Я была в таком шоке, что даже пошевелиться не могла. А он стоял, как будто сам пораженный всем этим, и смотрел вдаль. Потом я подошла к нему и сказала спасибо. Он посмотрел на меня, а глаза у него оказались голубые-голубые, и волосы светлые, почти золотистые…
Брови Виктора нахмурились. Наташа увидела странный взгляд отца.
- Не слышала, не видела, парень из воздуха возник… С голубыми глазами еще. Странно все это, - произнес он.
- Ты мне не веришь?!.. – оскорбилась Наташа. Ее чай, который заботливо налила мама уже остыл и стоял рядом с локтем не тронутый.
- По-моему, ты все придумала, - подал голос Юрик. Он забыл про остатки своих хлопьев и во все оттопыренные уши слушал рассказ сестры.
- Сам ты все придумываешь вечно!.. – замахнулась на него Ната.
- Похоже на рыцарский роман, - опустила глаза мама.
- Рыцарский, говоришь?.. Вот когда меня бы пырнули ножом и бросили бы подыхать во дворе, тогда был бы уже не рыцарский!.. – воскликнула Наташа.
- Он еще и с ножом был?.. – выговорила мама.
- Именно! С бабочкой, раскладным!.. Шел в джинсах и балахоне с капюшоном, от подъезда вышел, там, видимо, только меня и ждал, на какую… я в этот двор поперлась, - Наташа в запале откинула назад волосы.
- Хорошо, может быть, тот парень это специально устроил, чтобы с тобой познакомиться?.. – вроде бы поверил в сам факт отец.
- На Наташу что, вчера напали? – Анжелина посмотрела на Андрея.
- Да, было такое, - коротко кивнул он. – Но все обошлось.
- Бедняга, представляю, каково тебе пришлось, - покачал головой Владимир. – А тут еще Стас…
- Неправда!.. – выпалила Наташа. – Он даже имени моего не спросил, пока я ему сама не сказала!.. Всю дорогу почти молчал, пока меня до дома провожал…
- Мне надо идти, - вдруг заторопился Андрей.
- Куда? – вопросил Владимир.
- Ты ему еще и показала, где живешь?!.. – отец потерял спокойствие. – А куда он еще тебя завел по дороге?..
- Я хочу на облаке посидеть, - ответил ангел.
- Так сразу захотел? Побудь с нами, - попросила в ответ Анжелина.
- Черт побери, папа, ты хоть чего-нибудь хорошее хоть раз сказал о парнях, с которыми меня видел?.. – в сердцах высказалась Наташа. – Этот – хам, тот – бездельник, да тебе бы было лучше, если бы меня тот козел убил, наверное!..
- Наташа, прошу тебя!.. – мама взялась пальцами за виски.
- Просите дальше!.. – раздала и ей заодно пирогов дочка.
- Так как его звали?.. – спросил Юрик, который уже видел, как будет рассказывать своим друзьям, что на его сестру напали.
- Все, пока, увидимся, - скороговоркой пробормотал Андрей и испарился.
- Петр Первый! «Медного всадника» читал?!.. – Наташа вскочила с табуретки и, пнув ее ногой, направилась вон из кухни, так и не позавтракав.
- В высшей степени, - хмыкнула Анжелина. – И чего сегодня со всеми такое?..
- Понятия не имею… - отозвался Владимир.
Отец пробормотал что-то невнятное и тоже встал из-за стола. Мама поднялась вслед за ним.
- Юра, доедай, мусолишь уже полчаса, - велела она, задвигая табуретку под стол.
- Я уже доел, - уязвленный сухим замечанием Юрик спрыгнул с табурета. – Я больше не хочу, спасибо, - он вытер рот и стремительно побежал в комнату, где его ждала компьютерная игра. И где, уже позабыв все свои невзгоды, Наташа забралась на диван с радиотелефоном в руках и набирала номер лучшей подружки Лики.
- Хотя, может, и к лучшему, что они ушли, - сказала Анжелина, встряхивая рекой прекрасных волос. – Нам надо с тобой очень серьезно поговорить…
- Да, я знаю, - кивнул Владимир. – Только прошу тебя, не надо делать ничего, не подумав как следует…
- Вообще-то тут думать нечего, - внезапно помрачнела Анжелина. – Ты, наверное, уже догадываешься, какова моя позиция в этом омерзительном деле. И вряд ли найдутся доводы, которые ее изменят.
- Я знаю, - вздохнул он. – И ты сама знаешь, для меня все это не менее мерзко, чем для тебя. Но, все-таки, давай все обсудим.
- Я слушаю, - кивнула Анжелина. Она сложила руки на груди и посмотрела на Владимира серьезными карими глазами, в которых отражались светлые лучи бесплотного духа. Внутреннее солнце всех ангелов.
Глава 9
- Е-п-р-с-т… Как подумаю…так делается плохо… И как мы будем сдавать экзамены?
- …я!
Аня была уникальной, единственной, кто доходчиво ответил Марине на вопрос об окончании школы и о поступлении в институт. С тех пор и сама Мара подошла к тому, чтобы разделить с ней эту точку зрения.
Аня пришла в школу рано, когда и солнце еще не раскочегарилось, и народу в коридорах было мало. В туалет она зашла, чтобы причесать взъерошенную после ветреной улицы шевелюру. Тогда Аня еще носила волосы подлиннее, до плеч.
Вошла и остановилась, глядя вперед. Взгляд упал через предбанник, где были умывальники, на подоконник, туда, где кабинки. Облокачиваясь на расписанную побелку поверхности, около открытого окна стояла Марина, глядя на улицу.
- Привет, - Аня подошла к ней.
Марина почти вздрогнула. Едва оглянувшись открывшейся двери, она не поняла, что вошел кто-то знакомый.
- Привет… - проговорила она, успокоившись, когда увидела именно Аню.
- Ты чего тут?.. – Аня остановилась в недоумении. – Плачешь, что ли?..
- Типа того… - Мара отвернула лицо с то ли горькой, то ли с насмешливо извиняющейся улыбкой.
- Чего это?.. – не понимала Аня.
Хотя и сама потом поняла, как ступила. Из-за чего еще мог плакать человек в положении Марины на следующий день после того, как случилось такое?..
- Из-за него?! – воскликнула Аня.
- Ну а из-за кого же… Не из-за поражения же сборной России в финале чемпионата мира…
- А что, они проиграли?! – изумилась Аня.
Теперь Марина уже смеялась.
- Если бы они вышли в финал, то я бы не стояла тут перед тобой с таким лицом. Чемпионат мира давно закончился, - повернулась она.
- Блин… Ну ты говори нормально тогда… - пробормотала Аня, фанатка спорта. Но только не футбола. – Ты на урок-то как собираешься идти?.. С такими глазами? Давай, умывайся скорее… Скоро люди сюда заходить начнут.
Марина оставалась неподвижна.
- Что ты?.. Все нормально… - уговаривала Аня.
- Я не могу… Не могу никуда идти, - призналась Мара.
- Что ж пришла тогда сегодня?..
Даже сильным людям было известно одиночество. Но сильнее всего оно для тех, кому судьбой начертано на ладони пройти собственное испытание… им. Ане это было неведомо.
- Тебя срочно надо реанимировать, - заключила Аня, испугавшись, что дело действительно серьезно. – Не стой тут… Надо сваливать.
- Из школы?..
- А где ты еще сейчас? Школа не место для оказания скорой медицинской помощи!..
- Но как?.. Нас до конца дня охрана не выпустит… Я, конечно, могу в медицинский кабинет сходить…
- Лажовая идея. Ты слышала, чтобы врач раньше одиннадцати приходила?..
- Не знаю… В общем, ты права. Один раз я зашла туда и говорю: «У меня болит сердце». Знаешь, что мне отвечают? «А почему ты решила, что оно у тебя болит?»
- Прикольно… - Аня задумалась. – Ну… не реви. Нет такой тюрьмы, из которой нельзя убежать. Только быстрее надо.
- Что ты делаешь?.. – Мара посторонилась от окна, заплаканными глазами глядя, как Аня по-деловому раскрывает рамы шире, смеривая высоту второго этажа.
- Прыгать будем. Здесь невысоко. Главное, техника.
- Ты что?.. Нет, я не буду…
- Будешь. Ситуация требует. Давай, это легко, я уже так делала.
- Может, не надо?..
- Надо!.. Другого выхода нет, на первом решетки стоят. Давай, я первая прыгну. Потом тебя поймаю.
Страшно только первый раз. А за ним второй, третий и четвертый… Если ловкостью не страдаешь.
Марина чуть было не надорвала все связки. Когда было поздно размышлять, она просто отпустила руки.
- Осторожно!.. Ай! – Аня выполнила свое обещание амортизатора, избавив новоиспеченную знакомую от совсем лишних травм.
- Спасибо… - в шоке успела поблагодарить Мара. С чужой помощью она встала на ноги крепко.
- Ну вот и все. А ты боялась. Курить…
Аня полезла копаться в сумку.
- Слушай, а ведь у меня там куртка осталась, - промолвила Мара задумчиво.
- Чего?.. – повела бровями Аня. – А ты раньше сказать не могла?!..
- Я?.. Ты сказала прыгать!..
- Блин!.. Зашибись ситуация! – Аня сплюнула, не глядя, доставая пачку сигарет. – У меня ведь тоже!..
- Класс… Не волнуйся, теперь их стережет Дульсинея Соломоновна, - назвала Мара условную кличку гардеробщицы. – Они будут в полной сохранности.
- Ага, это точно, - согласилась Аня, ежась на холодном ветру. – Твою…, как же я забыла, что прыгала так весной, а не осенью?..
Она прикурила, прикрывая огонек ладошкой. Взгляд окинул стены школы. Назад лезть бесполезно.
- Можно, конечно, так домой пойти… Но что-то… - проговорила она.
- Ага, вот именно. У меня ветровка одна, например, - ответила Марина.
- У меня тоже.
Аня зашагала вдоль стены, будто пытаясь найти лазейку в крепости. Возьмите меня обратно, научите хоть чему-нибудь, блин!.. Марина, на время позабывшая от подобных приключений все свои слезы, пошла за ней.
- Твои крылья… Упорхнули мое сердечко… - бурчала себе под нос Аня гнусаво и противно. Внезапно она остановилась, удерживаемая в рамках школьной территории оградой и желанием все-таки забрать свою спортивную куртку.
- Что? – взглянула Марина.
- Смотри. А нам сегодня везет.
Мара проследовала ее взору. В нескольких метрах, позитивно раскрытые настежь, их звали задние двери столовой, в которую только что привезли школьные завтраки.
- Вперед! – Аня кинулась обратно в теплую школу.
Марина не помнила, чтобы ее волновали реакции буфетчиц, помнила только, как весело было ей вбегать обратно, смеясь просто так вместе с Аней.
- Фуф!.. Теперь осталось самое сложное… - выдохнула Аня.
И действительно, оставаться на уроках после этого совсем не хотелось. А куртки все еще оставались под строгим попечением Дульсинеи Соломоновны.
- Надо ее отвлечь… И до того, как придет наша классная… - говорила Аня, шагая по коридору первого этажа. Народ уже стал собираться в школе, и на пути попадались ученики средних классов. – О, а вот и цель.
Гардероб за железными дверьми, за широкой спиной гардеробщицы. Аня сделала самое милое лицо, на которое только была способна.
- Доброе утро, Евдокия Степановна!..
- Анечка, доброе утро!.. – повернулась Дульсения Соломоновна почти радостно. Мара отметила про себя, что Аню тут хорошо знает не только директор.
- Евдокия Со… Степановна, Вас тут завхоз попросил к нему зайти. Срочно, говорит, - не моргнув, соврала Аня.
- Да? Чего это ему понадобилось с утра, интересно… Я думала, он к десяти приходит.
- Я тоже! – кивнула Аня. – Ну, Вы сходите к нему, а я пока могу постоять, за порядком последить.
- Спасибо, Анечка!..
Это было гениально и просто. Аня уже метнулась в гардероб, когда Мара только сообразила, что дорога свободна.
- Давай быстрее, ну! – поторопила Анна.
Буквально через минуту с куртками на руках девчонки уже бежали нагло сквозь буфет на улицу. У буфетчиц не было связей с администрацией. Вернее, Аня знала, что они точно не нажалуются. Хохоча, счастливые, как первоклассницы, девчонки выбежали на задний двор, укутываясь в любимые ветровки. Класс!..
- Теперь надо ждать, пока учителя пройдут, - сказала Аня, взглянув на часы. – Потом незаметно прошмыгнем в переулок.
- Интересно, Дульсинея поймет, что ее надули?..
- Скорее всего, она не так мудра как ее отец Соломон!..
Выждав десять минут опосля начала первого урока, девчонки мелкими перебежками и шифровками стали выбираться из двора. К сожалению, ворота, в которые въехала машина с завтраками, к тому времени уже закрылись. Оставался центральный вход. По стеночке, по стеночке, под окнами согнувшись, и драпать!.. На выходе из ограды встретили Элю. Как всегда та шла «вовремя».
- Привет! Если что, ты нас не видела! – крикнула Аня.
- Хорошо… - проводила их Эля взглядом.
- Давай ко мне, - махнула головой Аня. – У меня есть все, что нужно для жизни. Включая клизму и веревку…
Глаза Ани навострились, нацеливая все ее существо вниз. Во двор врулило черное блестящее авто. Припарковав в самую притирочку к бордюру, из него вылез темноволосый молодой человек и нажал на кнопку брелка.
Анна с шумом выбежала с балкона. Две секунды ушло на то, чтобы напялить сабо и прикрыть входную дверь. На лестничной клетке уже ждала Марина, которая через окно караулила второй въезд во двор.
Наводя ужас, словно стадо молодых слоних, девчонки вытоптали к лифту. Аня нажала кнопку вызова. Послышался скрип заработавших механизмов.
- Давай, давай!.. – торопила девушка.
Марина была рядом и следила за процессом. Наконец, перед Аней раздвинулись неприступные железом дверцы. Внизу послышался писк домофона, шарахнулась подъездная дверь.
- Стоять!.. – Аня всунулась в лифт. Ее палец удержал «стоп», ноготь впился в цифру «четыре» и стал с бешеной скоростью давить на всё подряд. В конце концов, кнопки зашкалили и загорелись чуть ли не все сразу.
- Есть! – Анна победоносно сжала кулак. Кто бы сомневался! – Сигареты!..
Марина протянула в подставленную ладонь пачку Slims и зажигалку. Поднимаясь на пролет уже грациозно и чинно, Аня открыла новую упаковку, комкая целлофановую оболочку в руке, и выделила по сигарете себе и лучшей подруге. Прикурив, она облокотилась на перила и со спокойным видом стала ждать.
- Что ты мучаешься… я ж тебя учила, - покосилась она на Мару, которая тщетно щелкала кремнем. Аня взяла у подруги сигарету и зажигалку и прикурила ей сама.
- Спасибо, - с облегчением поблагодарила Марина, которая умела общаться только с зажигалками автоматическими.
Несколько минут внизу было тихо. Потом раздались далекие шаги по лестнице. Марина взглянула на удовлетворенное лицо Ани. Она была со своим лифтом «на ты». Сколько раз он дарил ей драгоценные секунды до прихода домой родителей.
- Так чего у нас с концертом? – спросила Аня, стряхивая пепел в консервную банку, служившую всему этажу пепельницей. Для тех, кто по каким-либо причинам не желал курить на балконе. Первой причиной для Ани был тянувшийся обратно в дом табачный дым.
- С концертом?.. – Марина подняла брови. – Надо сходить, я думаю… Тем более, в «Лужниках».
- Ты про билеты узнавала?..
- Я смотрела. Как обычно. Если предков расколем, то вполне можем сесть и поближе… А если еще пиво не пить недельку… Впрочем, это нереально…
Мара увидела движение внизу и поняла, что уже близко. Она продолжала вещать тихо и непринужденно, в руке дымилась сигарета, которую она и не думала курить, ибо не курила никогда в жизни.
- Надо будет брату позвонить, - Аня не в тему отвлеклась на пепельницу, без нужды сотрясая сигарету. Она стояла спиной к лестнице, Мара напротив упиралась спиной в стену.
- Ага, я и говорю, не пойду никуда, если так, - брякнула Марина невпопад, осознавая, что объект уже в поле зрения.
- Да, ты права, так нельзя, - кивнула Анюта. Она взяла банку в руки, планомерно туша сигарету о ее стенку.
Марина увидела, что мимо Ани силится пройти тот самый сосед. Но Аня специально встала так, что пройти наверх было весьма сложно.
- Разрешите, - услышала она негромкий приятный голос.
- А? Да, конечно, - Аня повернула голову и посторонилась, будто впервые его заметила.
Парень прошел мимо, слегка коснувшись ее плечом. Марина прикусила фильтр сигареты.
Молодой человек поднялся на несколько ступенек.
- А вы не знаете, часто тут лифты ломаются?.. – спросил он, оглядываясь.
- Сегодня первый раз, - пожала плечами Аня. Ее пальцы ловко достали из пачки вторую сигарету.
- Понятно… - после паузы, обдумывая, кивнул сосед. И пошел наверх, мерно перемалывая на зубах жвачку.
- Я думаю, может, курить бросить? – Марина устало взглянула на Аню, кидая сигарету в пепельницу. Она выдержала безразличное выражение лица до тех пор, пока не отзвенела связка ключей и не хлопнула дверь в квартиру.
- Бросай, на тебя только сигареты переводить, - прошептала Аня. Она смачно затянулась.
Марина придвинулась к ее плечу. Наверх устремились четыре блестящих глаза.
- Как тебе? – спросила Аня тихо.
- Нормально. Ничего особенного, - пожала плечами Марина.
Аня опустила глаза, глядя сквозь стекла очков. Не могла же она пойти без них смотреть на соседа!..
- Ну, кому как, - хмыкнула Марина. На ее губах заиграла лукавая улыбка. – Хотя… - лицо ее задумчиво скривилось. – Задница у него в самый раз.
- Маньячка!.. Куда ты смотришь?!.. – Аня треснула подруге символический подзатыльник, сама улыбаясь во все зубы.
Марина заржала.
- Ты домой сейчас?.. – спросила Аня.
- Ага. К семинарам готовиться надо, - Марина потянула полы своей рубашки и монашеским платочком навернула ее на голову. – Вечером созвонимся, обговорим еще события.
Уже выйдя во двор, Марина с улыбкой запечатлела пестрящее облаками, как масляными красками, небо. Настроение было надолго поднято, поэтому, придя домой, Мара первым делом врубила музыку и лишь вторым сняла с полки увесистый учебник. Одно другому не мешает…
- Ну? – Аня присела за стол, кладя руки на столешницу. Темные волосы с обеих сторон упали на плечи.
- Что «ну»? – Мара исподлобья посмотрела на посланный ей пронзительно зеленый взгляд.
- Как будем жить дальше, что будем делать? – спросила Аня. – Нет, не хочешь, не говори, это я так, на самом деле…
Марина помолчала.
- Мне бы пива бутылочку… - произнесла она.
- Ба! Да ты еще и спиваешься из-за мужчин?! Вот бы не подумала, глядя со стороны! – воскликнула Аня.
- Мы с Элей иногда берем себе… Мне и вправду легче становится, - оправдывающеся призналась Мара. – Еще когда расскажу… Только все одно и то же рассказывать получается.
- Ты ведь с Элей в подругах ходишь? – спросила Аня.
- Ну да… Мы дружим, - кивнула Мара. – А что? – она поймала что-то в глазах Ани.
А почему бы нет, если помогало?.. Марина помнила, что попросила сама у Эли попробовать. Ну и хорошо, если не злоупотреблять, так ведь?..
- Вы спали? – вдруг задала вопрос Аня.
- С кем?.. – испугалась Марина.
- С ним.
- Я?..
- Ну не я же! Я, кстати, не спала.
- Нет! Нет, ты что…
- Хорошо. Я просто так спросила. Не обижайся.
- На самом-то деле, все безмозгово… до тупости… - исповедовалась Марина в давно очевидной всем вещи.
И Аня выслушала молча историю, простую и знакомую, больную и казавшуюся глупой.
- Я месяц думала… Вернее… До этого еще, летом. Ну и решилась. Написала смс… Он не ответил. Тупо, да?..
- Почему…
- Я такая идиотка… Просто дура набитая… Зачем я это сделала, не знаю…
- Скажи, что пошутила, - Аня встала, подходя к светлому окну.
- Как?! Они не поверят в жизни!..
- Да. Не поверят.
Аня стояла у стекол и думала. Марина молчала. Пиво пьянило с полбутылки. На глазах наворачивались новые слезы.
- Послушай, мало ли идиотизма кто делает в жизни. Это они уроды, что так себя повели. Забей, понимаешь? – подошла Аня к девушке.
- Я убогая…
- Сами они убогие! Окстись. Посмотри на него. Он тебе нужен?..
- Нет…
- Ты поняла, что он козел, что ты страдаешь из-за козла?! Можно разве любить животное?!
- Нет…
Аня ощутила, что не все так безнадежно в этом человеке. Некоторые ведь на этот вопрос прямо кричали: да!
- Тогда чего ты паришься, я не понимаю?! Оставь его к чертям! Пусть делает, что хочет! А ты пошли его на три буквы, если еще раз подойдет! Вернее, его смелые друзья!..
- Я постараюсь… - Марина сделала глоток пива.
- Давай! Допивай и выкидывай тару вместе со старыми слезами! Эту рухлядь мы вынесем на помойку, а я пойду и куплю папе новое пиво…
- Это твоего папы?.. Прости, я выпила его…
- Ничего. Я же сама тебе дала.
Аня села обратно, уняв бурю движением воли. Марина почувствовала ту силу, которая фонтанировала внутри нее. Это было слышно в ее словах.
- Не позволяй себя унижать. Ты не хуже других. Намного лучше некоторых… И не вздумай себя считать идиоткой, что бы ни случилось.
- Спасибо… - ответила Мара. – Эля меня убьет, - добавила она нежданно.
- Почему?..
- Мы вместе обычно забиваем… Если забиваем, а тут…
- Ты ее собственность, я не поняла?..
- Нет… Мы ж подруги, я говорю. Уже три года.
- Да, вы же сидите вместе.
- Да. Даже не знаю, как сошлись. Гулять вместе стали, разговаривать. До этого мои подруги как-то перевелись… Одна с другими сдружилась, другая вообще пропала как-то…
- И Эле ты списывать даешь.
- Да. А ты не даешь разве никому?
- Даю. Очень хорошо… Это делать. Бескорыстно особенно.
- О чем ты?.. Ты на что-то намекаешь? Я тебя не пойму, - насторожилась Марина.
Аня выдохнула тихо.
- Я выкурю одну на кухне? – спросила она.
- Да, как хочешь.
- Спасибо, - она пошла за сигаретой. Открыла настежь балкон. Села курить. Марина ждала. – Видишь ли… Она про тебя не очень хорошие вещи говорит.
- Какие?..
Аня рассказала все, что услышала вчера в столовой. Ее глаза скользнули по лицу Мары. И увидели оцепенение.
- Спасибо… Значит, и я… Не только… Нет… - Марина дико взглянула в глаза Ани. – Прости, Ань.
- За что?!
- Ты знаешь, я ведь верила, что ты такая… Эля говорила…
Бегающая налево проститутка. Она с половиной одиннадцатого класса переспала. Ты видишь, что она треть уроков пропускает?.. После пьянок в клубе. Я знаю, мне говорили. Парни знают ее компанию. Это жуть. Как спорт забила, так курить начала. Если бы ты видела…
Досказать историю Марина не смогла, потому что Аня в очередной раз встала с места и рванула к холодильнику. Не говоря ничего, пока не открыла вторую бутылку и не всосалась в нее с плотоядностью овода.
- Сучка… А мне в глаза смотрела. Сучка… Дрянь подколодная…
- Я сразу не сказала… - начала Марина приглушенно.
- Сучка Эля… - повторила Аня, как заклинание. – А ко мне подходила еще… Дать физику… В очереди постоять… Сволочь… Дрянь…
Она села за стол, переводя дыхание. Бутылка хлопнулась о столешницу.
- Умно. А какие парни мою компанию знают, ты не помнишь? – взглянула она на Марину мутно.
- Все те же по-моему… Колян, Андрей… Гоша…
- Сволочи… Закопаю уродов. Прихлопну, как тараканов…
- Погоди…
- Не погожу! Они свечу держали?! Дряни! В клуб я ходила один раз, и то, когда с Лешей встречалась из одиннадцатого! А что у нас с ним было – не их собачье дело!.. Не им свечки держать!.. Могут себе в задницу воткнуть, если хотят!.. И курить я буду! Десять раз вместо тренировок, суки собачьи! Сдохну, с сигаретой на соревнования выйду, очки разобью, когда упаду!.. И стекла их жрать заставлю! Про то, что я слепая, они не сказали?!..
Аня разбушевалась. Но так же быстро смогла взять в себя в руки. Теперь в зрачках сверкали только стальные искорки, взгляд прояснился.
- Прости. С языка сорвалось, - извинилась она.
- У меня не такое бы сорвалось, - сухо отозвалась Мара. – Я не должна была слушать. И говорить.
- Я не скажу им. Они не узнают, что я в курсе всего. Но они узнают меня. Теперь всё, - сказала Аня.
Она сняла очки подавленно. Пальцы легли на глаза. Марина смотрела на нее, забыв про свое горе. А было ли оно у нее, горе?..
- Ты ведь спортом занималась, да? – спросила Марина.
- Занималась. Соревнования выигрывала, - ответила Аня.
- Теперь все уже?
- Все…
- Понятно… А то я думаю, ты же раньше не курила.
- И даже не пила… - согласилась Аня, отхлебывая папиного…
Глава 10
- Я так рада тебя видеть, - Агнесс осветила губы тихой трепетной улыбкой и тут же зашлась звонким смехом.
- Ну что ты опять?! – всплеснул руками Габри. – Так хорошо начала, а потом…
- Извини, я не могу сдержаться, - виновато хлопнула ресницами Агнесс. – Я когда на тебя смотрю, меня так и разбирает…
- Агни, ну постарайся же! Я верю в тебя!.. – с надеждой протянул к ней руки архангел вдохновения.
Это был уголок музы, где посреди внушительного пространства райского сада днем и ночью жизнь била ключом. Всегда наполненное ангелами, это место было самым шумным из архангельских владений.
Окруженное всеми видами деревьев, начиная от пихты и заканчивая бутылочными деревцами и финиковыми пальмами, оно состояло из традиционной поляны, обстановку которой описывать было делом весьма неблагодарным, ведь переменчивый Гавриил и его музы любили менять ее раза по два в сутки. Сегодня же сам архангел взял все в свои руки и аскетически ограничился низенькими травами всего лишь трех видов и неброскими розовыми цветочками со сладким ароматом. В этот решающий, по его словам, день ничто не должно было отвлекать его от творческого экстаза.
Однако это вовсе не означало, что он собирался отвлечь от него других!.. Поэтому ничем не нарушалось развитие искусств всех направлений.
Кроме начальника, на поляне по-домашнему удобно расположилась местная художница, которая что-то калякала на мольберте, щедро капая красками на траву, в метре от нее на голубом пледе сидели трое ангелов и играли в слова. Перебивая их, из отдаления доносились заунывнейшие звуки струн: это тренировался на арфе муза-лирик, время от времени прерываемый длинными тирадами поэтических излияний: стихотворцы тоже решили черпать вдохновение здесь. На самом дальнем окончании поляны неземной красоты пара без музыки танцевала вальс.
- Ладно, давай еще раз попробуем, - кивнула Агнесс.
Она расправила плечи, стоя в длинном платье на импровизированной сцене, грубо сколоченной из досок и покрытой странноватыми декорациями: не то деревьями, не то цветами-переростками. Ее взгляд остановился на лице стоящего напротив Габри, который был затянут в строгий темный костюм. В руке у него, болтаясь на ветру, торчал позаимствованный у архангельской помощницы меч.
- Хочешь, я глаза другого цвета сделаю?.. – предложил он.
- Нет, не надо, тогда я вообще не смогу, - ответила Агнесс. – Давай, как было.
Она вдохнула поглубже, возвращая себя спокойный вид.
- Агни, развернись слегка к нам, - вдруг послышалось внизу.
- Ага, и голову поверни чуть-чуть влево… Вправо… От меня влево, от тебя вправо, - добавил кто-то. – Вот так, молодец.
Напротив сцены, утопая ножками раскладных стульев в траве, развалилась группа поддержки. Четверо ангелов в черных джинсах и цветных рубашках, все темноволосые, сидели, кто закинув ногу на ногу, а кто расставив колени, и наблюдали за репетицией.
- Хорошо, - Агнесс выполнила все инструкции и приятным тембром повторила: - Я так рада тебя видеть…
- Во, отлично, - пробормотал Габри себе под нос. – Я тоже очень рад тебя видеть… - ответил он глубоким многозначительным голосом.
- Мне надо тебе кое-что рассказать, - сказала Агнесс. – Я…
- Что такое?!.. – с безмерным возмущением вскрикнул Габри. – Чего вы смеетесь?!..
- Ты бы себя видел! Ой, не могу! – Агнесс, держась за живот, хватала ртом воздух.
- Что опять не так?!.. – недоумевал Гавриил.
- Габри, ты с женщиной разговариваешь, а не клопов в траве выслеживаешь! – воскликнул ангел-критик.
- «Внимательно, как никогда»! – его коллега изобразил взгляд архангела, утрировав его раза в два.
Поляну всколыхнула новая волна смеха. Агнесс схватилась ладонью за бутафорское дерево, с трудом пытаясь отдышаться. Ангелы в истерике бились друг у друга на плече.
Габри порозовел, видя, что на него обернулись даже музы, игравшие в слова.
- Ну не получилось немножко, ну и что… - пробормотал он смущенно. – Я просто очень старался, и…
- Небо мое… - Агнесс аж хрюкнула от смеха.
- Между прочим, из-за вас у меня может развиться комплекс, и я больше никогда не выйду на сцену! – укорил коллег Габри.
- Прости, Гаврюша, но это невозможно чисто эмпирически!.. – сквозь слезы воскликнул один из ангелов.
- По-моему, это просто не твоя роль! – сказал его сосед по стулу.
- Еще как моя!.. – уперся архангел. – Вот увидите, этот спектакль еще сорвет все премии!..
- Конечно, так и будет! – поддержала его Агнесс. – Прости, Гаврилюся, - извинилась она.– Но эта фраза твоя и этот взгляд… - она наконец смогла прийти в норму и вытереть выступившие на ресницах капельки. – По-моему, нам надо просто переделать эту сцену.
- Если женщина говорит, значит, так и будет!.. – он взмахнул рукой, закрутив лезвие меча.
В этот момент внизу у сцены с нечеловеческим фырканьем пробежало непонятное существо. На несколько секунд оно остановилось, оценивая обстановку, а затем неуклюже зашуршало наутек.
- Мой ежик!.. Вот он где был! – закричал Габри, указывая в траву. Архангел сделал неловкое движение, позабыв, что у него было что-то в руках.
Не сумев совладать с собственными пальцами, Габри выпустил утомленный подобным обращением ангельский меч.
- Аккуратно!.. – вскрикнула Агнесс.
Но было уже поздно. Сверкнув, как молния, оружие перекувыркнулось в воздухе и по диагонали метнулось вниз. Габри попытался его перехватить, но споткнулся и чуть не упал со сцены.
Тем временем увлеченные ежом ангелы столпились внизу, пытаясь задержать животное забором из ног.
- Берегись!.. – один из них поднял голову и успел заметить летевшее прямиком в них лезвие.
Только лишь выверенная тысячелетними боями рука воина Агнесс, которая успела среагировать и вовремя спрыгнуть со сцены, сумела спасти бедную музу от поражения навылет. В кошачьем прыжке помощница архангела схватила меч у самого лица ангела и, усмиряя, направила лезвие в землю.
- Упс… - прошептал Габри.
- Габри!.. Разве так можно с оружием обращаться?!.. – воскликнула Агнесс взволнованно.
- Я не хотел, - буркнул архангел.
- Еще б ты хотел!.. – взглянул на него чуть не пострадавший ангел.
- Это я виновата, - молвила Агнесс, убирая меч в ножны. – Оружие небесных войск не игрушка, не надо было его никому давать. Представляю, что на это скажет Михаил… - качнула она волосами.
- Ну, так как я ему ничего не расскажу, и никто из присутствующих, я думаю, тоже не будет его нервировать такими мелочами, то инцидент будет просто забыт, - Габри мягко слетел со сцены и, улыбаясь, подошел к Агнесс.– Ну что, с другими словами попробуем?..
- Габри, Габри, - усмехнулась Агнесс, приглаживая рукой торчащие пряди архангельских волос.– Ладно, давай обсудим, что тут можно сделать…
Тут из окрестных зарослей послышались крики, и ангелы узрели, что к ним галопом несется их соратник – муза классической музыки.
- Ата-а-ас!!! Он идет!.. – донеслось до слуха Гавриила.
- В укрытие!!! – скомандовал Габри.
По мановению его руки сцена в одну секунду испарилась, все музы исчезли с поляны, и сам архангел вместе с Агнесс превратился в невидимку, оставляя вместо себя одну лишь огромную вазу с красными розами.
Оживленный муравейник одномоментно затих, и в уголке установилась умиротворяющая тишина.
Буквально через две минуты во владения вдохновения ступила нога первого архангела. Михаил притормозил на входе. Темные глаза недоуменно окинули необычно притаившуюся поляну.
- Габри?.. – позвал он.
Никто не ответил. Архангел тихо зашагал по траве и остановился рядом с вазой, разглядывая точеные лепестки цветов. Старший брат обширного и столь разношерстного семейства, он выбирал всегда самый длинный путь и никогда не возникал неожиданно, когда собирался в дом Музы, но на такой прием наткнулся впервые. Его младший брат Габри предпочел не надеяться на предчувствие и выставил дозор заранее.
- Габри!.. – снова произнес Михаил.
Без ответа.
- Габри!.. Хватит прятаться, я знаю, что ты тут, - брови Михаила сдвинулись.
Он постоял, ожидая, когда брат выйдет.
- Ладно, если ты не в настроении сейчас говорить, то зайди, пожалуйста, когда передумаешь, у меня к тебе вопрос есть, - Михаил вздохнул и уже собирался идти обратно, как вдруг на него повеяло теплым воздухом.
- Привет!.. – воскликнул Габри, бросаясь к брату. – А я только что вернулся! Ты давно меня ждешь?..
- Минут пять, - ответил Михаил, ничему более не удивляясь. – Приветик еще раз, Габри. А что с твоей поляной?
- Что с ней не так? – Гавриил удивленно хлопнул ресницами.
- Обычно на ней столько ангелов, а сейчас никого…
- А, ты об этом! Я просто решил устроить санитарный день, а то знаешь, столько всяких паразитов развелось, что прямо отбоя от них нет, - объяснил Габри.
- Я думал, ты их дрессируешь, - улыбнулся Михаил.
- Да, дрессирую, конечно, но я ведь один, а их столько! – сказал младший брат.
- Ангелов подключай, - посоветовал Михаил.
- Они ж все такие занятые… - вздохнул Габри.
- Я хотел тебя спросить.
- Да? Я весь внимание! Вернее, э… Слушаю тебя внимательно, как никогда!.. – Габри, считая мгновения, помолчал. – Тебе несмешно?.. – оценил он реакцию Михаила.
- Нет. А что ты сказал смешного?
- Нет, ничего. Просто некоторые почему-то целый день надо мной смеются, - поджал губы Габри, отчего вид у него стал до смеха серьезным.
- Ты не видел Иегудиила? – поинтересовался Михаил.
- Нет. А что такое?..
- Я волнуюсь за него. Его не было в саду уже несколько месяцев, - на лбу Михаила, не касаясь основания переносицы, выделилась поперечная морщина.
- Ты же знаешь Гуда! Он как забьется в свою пустыню, так полгода там сидит в лучшем случае!..
- Да, я знаю. Но что-то мне все равно неспокойно. Я пытался с ним связаться, но…
- Он, наверняка, слишком занят покорением самого себя, - успокоил Габри. – Ты ему только помешаешь своими птицами.
- И его ангелов я что-то уже давно не видел.
- Если хочешь, я через своих наведу справки, уж они-то везде шныряют. Хоть кто-нибудь, верно, видел хотя бы одного из его ангелов. Если хочешь, я вообще дам задание разыскать его…
- Нет, вот этого не надо. Если он, правда, занят, то мы можем разбить все его труды.
- Да, ты прав, - согласился Габри. – Ты только не переживай, он объявится.
- Очень хочу с ним поговорить, - сказал Михаил. – Кстати, Иеремиила тоже что-то давно не видать…
- Ой, его я встретил недавно! Он тебе, кстати, привет передавал, я забыл сказать!.. Говорил, что никак не может с тобой состыковаться и обещал прийти на мой вечер. Вечер! – озарило Гавриила. – Совсем забыл! Мы собираемся во вторник вечерком посидеть все вместе на поляне огненного ангела, попеть песни. Приходи.
- Хорошо, я приду, если ничего срочного не будет, - пообещал Михаил. – Только давай обойдемся без волынки, пожалуйста.
- Ладно, как хочешь, - кивнул Габри. – Только гитара и арфа.
- Вот и отлично. Тогда я пойду, увидимся, Габри, - Михаил тронул брата за плечо.
Гавриил прищурил глаза.
- Погоди, не дергайся, у тебя ресничка, - он протянул руку и снял со скулы брата темный волосок. – Загадай желание и сдуй ее.
- Я не знаю, какое у меня желание.
- Так ты подумай!.. У всех есть желания! Давай, только дуй сильнее, если не улетит, то не сбудется, - он поднес подушечку пальца к лицу брата.
Михаил помедлил, обдумывая.
- Придумал. Только ты дунь сам, пожалуйста. Ты у нас воздушный, у тебя лучше получится, - попросил он.
Габри надул щеки и дунул так, что ресница улетела в неведомые края.
- Кстати, - Михаил глянул по сторонам. – Ты не видел Агни?..
- Я?.. Видел. Она заходила. Когда-то давно… Она иногда заходит ко мне. Но потом уходит. А потом опять заходит и снова…
- Я понял-понял, - улыбнулся Михаил. – Значит, сейчас ее тут нет?
- Не вижу, - Габри обернулся. – Если она только в вазе прячется, - он заглянул меж цветов. – Нет. А что такое?
- Нет, ничего, просто ощущение такое… Как будто она… Но ладно, неважно. Пока, Габри.
- Пока, Миша, - Габри расплылся в лучезарной улыбке.
Михаил на прощание взъерошил итак торчащую прядь волос и пошел к себе. Габри дождался, пока спина брата надежно исчезнет за деревьями.
- Военное положение снято, - произнес он.
С поляны вмиг убралась ваза, вновь возникла сцена, только уже без декораций, появились стулья и все ангелы, которые были до того. Исчезла лишь вальсирующая парочка.
- Пронесло, - выдохнул один из ангелов-наблюдателей, тот самый, которого чуть не пригвоздило к земле мечем.
- Сегодня у тебя все в шоколаде, - улыбнулся его приятель.
- Мне так стыдно, - Агнесс приблизилась к Габри. – Я чувствую себя соучастницей заговора…
- Да брось ты! – отмахнулся он. – С каких пор сюрприз стал заговором?..
- Не знаю, просто мне так не хочется от него ничего скрывать…
- Агни, не будь такой скучной, а то станешь занудой, как твой начальник!.. – предостерег Габри. – Что, продолжим?..
Четверо ангелов в черных штанах кинулись к сцене и легко вспрыгнули на подмостки. Секунда, и у каждого из них появилось по музыкальному инструменту. Ангелы, театральные критики, превратились в настоящую бойз-бенд.
- Эх, куда же вальсирующие исчезли?.. – вгляделся вдаль Габри. – Наверное, опять романтику ищут, возвышенные мои…
- Агни, хочешь, оставайся, - предложил ангел, который уселся за ударными инструментами. – У нас сегодня лирика. Будет классно.
- Нет, Вадик, спасибо, - улыбнулась Агнесс. – Я пойду своих проведаю.
- Успешной прогулки, - пожелал Габри.
- Когда снова на репетицию? – спросила она.
- Завтра… Наверное… Не знаю, я такой непредсказуемый, ты же меня знаешь… Я сообщу тебе позже, - заверил Габри.
- Хорошо. Всем пока! – крикнула Агнесс.
- Пока, Агнесс! Меньше демонов, больше поцелуев! – донеслось до нее.
Агнесс улыбнулась и исчезла, успев заметить краем глаза, как Гавриил идет к своей художнице, чтобы оценить новые рисунки.
Глава 11
В отдаленных слоях земной атмосферы, куда редко залетали даже ангелы, на тусклом молочно-белом облаке, одиноко сидел Стас. Его тоскующий взгляд блуждал по пышным тучкам и голубому воздуху неба, пронизанному солнечным светом, таким чистым, каким некогда был и он сам.
Юноша обреченно смотрел, как от него расходятся кривые, словно грозовые молнии, потоки колебаний, нарушая гармонию окружающего мира. Обычно невидимые, сейчас духовные связи шли непрекращающимися зримыми линиями в знак нарушенной бесплотной природы. Стас знал, что он уже не прежний ангел и, возможно, никогда им уже не будет, удивляясь, каким образом ему все еще удается оставаться здесь, на небесах. Но сколько еще будет длиться это мучение, эта настоящая пытка?..
Все в нем рухнуло в один момент. Вернее, оно начало рушиться уже давно, только он этого не замечал, не видел или не хотел видеть.
Один взгляд во свидетельство ему… Один ее взгляд.
Он всегда был не таким, как его сверстники, всегда отличался от других ангелов. И дело, конечно же, не во внешности и характере, ведь ангелы, как и люди, все были разные. Но Стас был другим по своему восприятию, по своим взглядам… и желаниям.
Его всегда увлекала Земля больше, чем кого бы то ни было. Она была для него непрочитанной книгой, увлечением, страстью… Чем-то близким к фанатичности он всегда вникал в бурные чувства, переживал написанную не им дружбу и любовь на границах слепой привязанности, на грани дозволенности. Его наставники в школе быстро заметили это по реакции на книги, которые он читал, и на истории, которые ему рассказывали. Узнал об этом и Михаил. Тогда старшие ангелы приложили все усилия, чтобы скорректировать в нем то, что было нельзя так оставлять.
Его никто не ругал. Безболезненно и нежно ему помогали влиться в тот мир, где он родился, в духовную жизнь всеобщей любви, где царит свобода, и нет ревности и греха. И у него получилось. Он смог, благодаря им, благодаря тому, что хотел и стремился к этому сам.
Стас прикрыл глаза рукой.
Как это могло получиться?.. Он жил спокойно, работал, как другие хранители, увлекался теми событиями, которые ему были интересны, и не заметил, как, словно красный червяк, в него проползло то, что должно было навсегда остаться в детстве. Никто вокруг этого не увидел. Кроме нее.
Она… Она для него всегда была особенной, с самого детства. Прекрасной и непостижимой, идеал женщины, который он только мог вообразить. Чистая и лучезарная, как веселая весенняя капелька, что там, на Земле, стекает с молодых побегов дерева. Он любил ее как ангела, он восхищался ею всю жизнь. Но как он мог допустить, что это чудесное чувство прорвалось в нем нечто иным, противным всему его существу и мерзостным для нее и всего их мира?..
Искажения потоков сливались, входя в резонанс, непоправимым последствием того, что уже случилось и чего он не мог теперь преодолеть. Ощущение страшного черного греха нахлынуло в его сердце впервые в жизни, не давая продохнуть, не позволяя думать, смотреть, жить с этим дальше.
Ревность. Ведь только когда она взглянула на него, он все понял сам. То что неведомым порывом всколыхнулось в его зрачках и вылилось в слова, это была не любовь. Это было желание присвоить, не отпустить никогда, не позволить этим прекрасным глазам смотреть на кого-то другого…
Стас уткнулся лицом в собственную руку. Помыслы горечью оседали у него внутри, не понимая, как и почему. Зачем он это сделал?.. Зачем?.. Ведь она никогда не была его и не могла быть, она принадлежала другому, другим… Но не ему… Зачем он открыл рот...
И он мыслил как человек. И он понимал это явственно и четко, как Божий день. И иных чувств в его груди не было. Щемящая страсть мужчины к женщине осталась единственным, что пришло на смену всей полноте ангельских чувств. И он болел ей, мучаясь сердцем. Он не мог забыть, не мог закрыть глаз, отвернуться, чтобы не видеть ее перед собой, не думать о ней… Ведь он оскорбил ее, оскорбил рай, и его съедали и измучивали два противоположных чувства… Одновременные и борющиеся, зеркальные в своей непохожести. Горечь неразделенной страсти и горечь от потери ангельского облика.
Интересно, Михаил уже знает?.. Сколько времени ему потребуется еще, чтобы покончить со всем этим?.. Кто ему скажет первым, Агнесс? Или, может быть, Андрей?.. Возможно, он поймет все сам еще раньше. Впрочем, какая разница. Ни боль, ни обида уже не пересилят его падения. Он виноват во всем сам.
- Прости меня… - прошептал Стас. – Прости…
Он обращался к ней, он говорил Михаилу, он вспоминал Андрея, Анжи и всех, кто был ему дорог. Так хотелось в этот момент наперекор самому себе очиститься перед всеми, кого он любил, кем он дорожил, как самыми близкими…
- Я не знал, что все так выйдет…
Слезы выступали на глазах беззвучные, уносимые потоками воздуха. Стас плакал, один единственный в этом мире, в немой, глухой печали, о которой некому было рассказать.
Ему хотелось укрыться за облаками, залезть в них с головой так, чтобы никто никогда его не нашел, и вечность переживать то, что было ведомо одному ему, всенаполняющую голую страсть, непонятную другим.
Потом ему захотелось сорваться с места и бежать отсюда подальше, найти тех, кто примет его таким, каким он стал, кто услышит и разделит его страдания. Но у него не было таких друзей. И наконец, он видел, как идет обратно в рай, как рассказывает обо всем, что случилось, Михаилу, как просит прощения у нее, а она не может его не простить…
Но нет, последнего он не мог сделать. Он стыдился смотреть им в глаза, он не сумел бы снова увидеть ее лицо, которое так хотел видеть все время…
Андрей. Он ведь так обидел его, когда тот хотел ему помочь. Прости, Андрей, увы, ты даже не представляешь, что твой друг умер еще неделю назад, когда тебя не было рядом, умер навсегда…
Щемящая немота сжала Стаса в тиски. Недвижимая тишина пришла в его разум, заменяя все. Предчувствие неизбежности закралось в сердце, затронуло ум, перевалилось на волю. Кажется, вот они идут его последние минуты в ангельском мире… А дальше… Он не знает что… Страшно… Ему стало страшно.
Неожиданно Стас поймал на своей коже ожигающий холодок. Он встрепенулся от чувства присутствия. Неужели десница карающего настолько близко?.. И так изменился всегда добрый к ангелам Михаил?..
Ощущение тошноты и неприязни вступило в тело Стаса. Он поднялся на ноги, не желая встречать гостя сидя. Но гость оказался иным, нежели он мог себе представить.
- Здравствуй, Стас. Как твоя жизнь ангельская?.. – услышал он давным-давно потерянный для себя голос.
Стаса с головы до пят обдало жаром. В полуметре от него, близкий, так что можно коснуться рукой, стоял его давнишний знакомый по ангельской школе. Бывший ангел-хранитель, отпавший из рая несколько веков назад, не окончив даже первого своего служения.
- Макс?..
- Узнал?.. – лицо прежнего ангела растянулось в неприятно поразившей улыбке.
Стас действительно узнал черты Максима. Но насколько они изменились с тех пор!.. Как и прежде он остался одним из очень симпатичных парней с выразительными темными глазами, черными бровями, ямочкой на подбородке. Однако теперь все его лицо приобрело темную хищность, пришедшую на смену ангельскому свету; столетиями впитывающая мрак кожа мерцала неестественным бледным оттенком. В глазах появился черный увлекающий отблеск, от которого бросало в дрожь, и который одновременно заставлял смотреть в них еще и еще.
Иной стала и манера говорить. Улыбка начала больше кривиться набок, пальцы красивых рук двигались, будто их дергали за неведомые веревочки. А с каждым морганием глаз казалось, что он раскрывает их шире, выискивая неизведанное в душе место.
- Узнал… - с трудом ответил Стас. – Как ты… нашел меня?..
- Это было несложно, - усмехнулся Макс. – Кто-то очень захотел с тобой поговорить.
Стас искоса смерил взглядом прикид Максима. Одетый в облегающие черные брюки, красную рубашку, из-под расстегнутой пуговицы которой виднелся краюшек татуировки, демон пришел к нему прямо из ада. И видимо, не по своей инициативе.
Стасу стало не по себе. Будучи ангелом-хранителем, он не раз имел дело с темными духами. Но как к старому знакомому, просто поговорить, они приходили к нему впервые.
Однако ангел сумел быстро взять себя в руки.
- Если ты пришел искушать меня, то тебе лучше уйти, Макс, - ответил он.
- Эх, ангелы-ангелы, какие слова-то знают, - покачал головой Максим. – А между прочим, не в твоем бы положении об этом рассуждать. Потому что уже поздно.
- Что тебе от меня нужно?.. – ощутил окатившую его волну Стас.
- Я думал, что это тебе чего-то нужно, - проговорил Максим. – Еще одной бунтующей душе, которая прокляла архангела Михаила.
- Я не проклинал его!.. – встрепенулся Стас. – И никогда не сделаю этого тому, кто всегда желал мне только добра!..
- Желал? – подчеркнул прошедшее время Макс. – Возможно. Но теперь-то он пожелал тебе совершенно иного.
- Я не понимаю, о чем ты, - сдвинул брови Стас.
- А по-моему, ты все понимаешь, брат. Вспомни, у нас же разница всего на один школьный класс, - Максим улыбнулся, выражено глядя на исходящие от ангела потоки. Только теперь Стас полностью осознал, что его состояние видно Максу как на ладони. – Ясное дело, ты повелся на женщину и теперь не знаешь, как быть, если тебе и смотреть-то на нее никогда не позволят.
- Что ты такое говоришь?..
- А, ты хочешь спросить, каким образом я знаю все это? – повел бровью Макс. – Отвечаю: очень просто. Я – адский демон, Стас. И мы очень хорошо разбираемся в чужих желаниях, особенно когда они касаются такой выдающейся девочки, как помощница первого архангела, - он выждал паузу, наблюдая за мучительностью реакции. – Да ладно, можешь передо мной не краснеть, я тебя прекрасно понимаю.
Стас ощутил, как загорелись его щеки. Противно было выдать свои чувства, но он понял, что Макс действительно осведомлен обо всем.
- Совсем нестыдно сходить с ума по длинноногой блондинке, да еще и строящей из себя такую неприступность, - заметил Максим.
- Прекрати так о ней говорить!.. – потребовал Стас.
- А что тебе так не нравится из того, что я сказал?.. То, что она блондинка или то, что у нее совсем не короткие ноги?..
- Агнесс никого из себя не строит!.. Она прекрасная женщина, и прекрасна она во всем, а не только в своей внешности, которая, кстати, тебя не касается!.. – скоро и горячо проговорил Стас.
- Ты что, ревнуешь, что ли?.. – посмотрел на него Макс. – Не, можешь не волноваться, мне больше нравятся брюнетки. А вот Князю…
- Я не желаю с тобой говорить о ней. И Князю тоже следует забыть ее имя. Агнесс – ангел легиона, и она принадлежит раю и своим войскам навечно…
- Михаилу она принадлежит навечно, не так ли ты хотел сказать?.. – прервал его Макс. – Да, это крепкий союз. Воистину надо быть умницей, чтобы настолько бесподобно крутить первым из архангелов. Признаться, такой слабости самого сильного в раю мужчины можно только поразиться…
- Макс, я вижу, ты не информирован о ситуации. О союзе Михаила и Агнесс тебе известно плохо. Понятно, они не очень афишируют свои отношения. И тем не менее мы, ангелы, знаем гораздо больше вас.
Внезапно Стас овладел собой, и его голос поплыл спокойно и плавно, будто издеваясь над демоном. Однако Макс знал цену такому спокойствию.
- Ой-ли, Стасик?.. – засомневался он. – Так уж мы, бедные адские дурачки, ничего не знаем, что творится в вашем недосягаемом даже в мыслях саду?.. Поверь, друг мой, мы проникаем в сердца гораздо глубже, чем вы можете предположить. Мы видим тайные порывы и желания, которые вы привыкли скрывать друг от друга. Мы знаем то, о чем вам стыдно говорить, и мы, в отличие от вас, не считаем это противоестественным. Ведь что стыдного в том, что мужчина знает, чего он хочет и не боится добиваться своего?..
- Я не верю, что можно проникнуть в сердца, в которых нет ничего вашего, - тихо ответил Стас.
- А ты уверен, что нет? А как тогда прикажешь объяснить то, что настоящее сердце нашего архангела открылось еще миллионы лет назад, когда он ушел из рая, чтобы основать новое Царство, где будут править наши желания и наша воля, а не то, что навязано извне?..
- Дьявол не уходил из рая, его оттуда свергли, - ответил Стас. – И желание его – грех и несчастье, которые приносят его скверную радость только ему самому, а всех остальных заставляют мучиться и страдать.
- Я перед тобой. Я страдаю, по-твоему?.. – глаза Макса просканировали лицо Стаса. Было видно, что ангел не настроен продолжать затянувшийся и бесполезный спор. – Ты можешь думать, как хочешь, это твое право. Мы тоже знакомы со свободой выбора. А с демократией – уж гораздо больше, чем вы. Я пришел не идеологию тебе нашу рассказывать, а предложить тебе решение той конкретной проблемы, которая у тебя есть.
- Моя проблема – это Агни?.. – взглянул на него Стас косо. – Но моя любовь к ней, Макс, это не твоя проблема. И пускай она отличается от всех чувств в раю, не демону решать, что будет дальше.
- Верно. Решать тебе. Ведь ты реально можешь все изменить в свою сторону.
- Каким образом?.. Уйти в ад, как ушел ты? У демонов на все одно решение, и ведет оно к смерти.
- Слушай, чего ты заладил про страдания и смерть? – раздражился Макс. – Я вполне жив и здоров и помирать не собираюсь. Как же накачивают в раю, что на нас смотреть боятся!.. Правильно, легче управлять толпой незнающих баранов, - он скривил рот. – Но мне уже надоели твои угадки. Сразу видно, что ты даже в детстве не мог разгадать простейшую шараду, - демон заговорил быстрее, из его голоса ушли пафос и заискивание. – Я пришел к тебе с работающим проектом, который сможет подарить тебе Агнесс. Причем не как в раю – издалека и раз в десять лет, а живую, реальную, теплую, которую можно потрогать прямо сейчас…
- Каким это образом, интересно?!.. – воскликнул Стас с негодованием.
- А, уже интересно?.. Хорошо. Объясняю: Агнесс в раю задержится ненадолго. Дело в том, что она понравилась нашему светлейшему Князю, и он очень скоро получит ее себе. А уж поделиться с теми, кто ему верно служит, это для него не вопрос…
- Ты лжешь!.. Это наглая ересь!.. – зарделся Стас. – Откуда ты взял этот бред?!..
- Тяжело поверить в то, что мечта может осуществиться, - заметил Макс. – Только я говорю правду. Агнесс скоро будет Княжеской женщиной. А уж будешь ли рядом ты, тебе выбирать.
- Этого никогда не будет! Агнесс никогда не уйдет от Михаила!..
- Оп, вот ты и проговорился. Раю, говоришь, принадлежит?.. Не-ет, только мужчине.
Стас отвернулся в сторону. Его лицо горело, а сердце колотилось от одного присутствия рядом темного духа. Правду ли он говорит или бесцеремонно врет?.. Может быть, Агнесс действительно угрожает опасность?.. Надо предупредить…
Стас не додумал мысль о том, как предотвратить возможное несчастье.
- Скажи мне, Макс, - спросил он. – Вот хорошо, допустим, я тебе поверил, что Агнесс на самом деле понравилась Князю и все остальное. Вот только на что ему сгожусь я рядом с его женщиной?.. И зачем вообще меня переманивать в ад сейчас, когда меня вот-вот свергнет туда архангел?.. Уж не из-за великой ли дружбы?
- Ты все равно не поверишь, если я скажу, что в аду существует настоящая мужская дружба, - Макс криво улыбнулся. – Но я отвечу на твой вопрос по-другому. Князю нужны верные служители. И не какие-то тупые животные, которые действуют только по приказу, но думающие, сознательные демоны, на которых и держится наше Царство. Князь собирает вокруг себя тех, кого не признали у них дома, и если ты по-настоящему стоишь чего-то, ты получаешь все: внешность, славу, власть, женщин. Князь не скупится делиться своим богатством с остальными. Это тебе не благотворительная работа ангелом, где ты не получаешь ничего от того, у кого есть все.
- Делиться женщиной?.. Это мерзость, - высказал Стас.
- Естественно, все хочется себе и сразу. Скажу по секрету, мне тоже, - согласился Макс. – Но что?.. Добейся, работай, докажи, что ты лучший и забери ее себе целиком. Начинать надо с малого. Кто не пытается, у того ничего никогда и не получится.
- Довольно, Макс. Я уже наслушался тебя, - прервал тираду Стас. – Возвращайся к себе и своему богатству. И знайте, что добровольно вы меня не получите.
- Ладно, я ухожу, если я заслужил твою грубость, - глаза Макса почернели так, что превратились в пещеры. – Только и ты знай, что если не добровольно, то принудительно ты к нам все же придешь. Не надейся, что Михаил простит тебе свою женщину. И тогда пощады не жди. Увидимся в аду рядом с Агнесс.
Стас увидел, как демон облекается столбом грязного едкого дыма и испаряется с его глаз, оставляя один лишь отблеск хищной улыбки.
Агнесс?.. Что с ней будет?..
Ангел остался на месте, как стоял, не зная, что ему думать. Помощница Михаила в аду?.. Такое возможно?.. Нет, Макс блефовал!.. Брал напором. Грязная, дешевая демонская уловка, чтобы завлечь его к себе!.. Или нет?.. Но зачем тогда выдавать планы Князя первому встречному?.. Или они не боятся, зная, что Стас уже ничего никому не расскажет?..
Не в силах что-то решить, ангел схватился за виски. Что делать?.. Кому сообщить?.. Может ли кто-то счесть этот бред правдой? Стас почувствовал, как его покидают остатки сил, и он останавливается на самом краю пропасти.
Глава 12
Квартира подпрыгивала под ритмы иностранной поп-музыки. Подобрав под себя ноги, Марина сидела за письменным столом, уткнувшись носом в учебник. Казалось, ничто на свете не могло так занимать ее, как эти строки. Ее ладони усиленно подпирали подбородок, изо рта торчала обсасываемая с шеи цепочка.
Внезапно девушка дернулась и выпучила глаза на дверь.
- Зачем так пугать?! Я думала, ты еще на работе! – вскрикнула она нервно.
- Сделай потише, ты ничего уже не слышишь! – громко проговорила мама, высокая молодо выглядящая женщина, стоящая в дверях.– Тебе звонят!.. – в руке у нее была зажата трубка радиотелефона.
Марина, позабыв про тапочки, босиком добежала до приемника и прикрутила звук до нуля.
- Алло? – произнесла она, прижимая телефон к уху.
- Тебе слон на голову свалится, ты и то не услышишь! – ворвался возмущенный голос.
- Мне уже свалился! Прямо на ухо!.. Ты что, давно звонишь?..
- Третий раз!
- Прости, я не слышала, - виновато отозвалась Марина.
- Неудивительно! – выпалила Аня горячо. – У меня тут шабаш, а ты сидишь, даже не шелохнешься от своей макулатуры!
Мара не стала спрашивать, откуда Аня узнала про учебник. Видимо, она слишком хорошо знала Марину, чтобы интересоваться еще и реальными фактами.
- Да тут готовилась… - Марина покрутила пирсинг в ухе будто настраивая мозг на нужный ныне лад. – Что случилось?
- Случилось то, что один козел, как там его родители назвали матерным словом, второй день играет на моих нервах и на моих перепонках!
- Сосед, что ли?
- Собственной персоной! Вчера полночи зажигал на полную громкость какую-то третьесортную попсу, жеребец поганый!.. И бабы к нему шатались до трех, дверьми громыхали на весь подъезд и горло драли, как ишачки!.. Что ты прешься? – Аня блестящими глазами уставилась вперед себя.
- Просто зоопарк какой-то у тебя, - ответила Марина, светя зубами. – Кони, ишаки… Спроси, им пару свиней не нужно?..
- Нужно!.. Одна свинья с проколотым пупком – жеребцу с доставкой на дом! – отрапортовала Аня со злым вкусом. Не дожидаясь, пока Марина ее пошлет, она продолжала: - И сегодня этот гад долбит свою волынку уже третий час! Я рехнуться готова!..
- Опять на полную громкость, что ль? - Мара, видимо, забила на доставку, не припоминая, чтобы хотя одна из свиней, которую она видела, имела бы пупок. – Я думала, сегодня рабочий день…
- Я тоже так думала! – огрызнулась Аня. – По ходу, он ничего не делает, только пьет целыми днями!
- Может у него отпуск?..
- Конюшня у него! И загон навозный!.. Из-за него предки сегодня встали невыспавшиеся, отец злой на работу пошел… Я целый день в институте засыпала, сейчас над рефератом чахну, думаю, как бы не срубиться. Завтра последний срок!..
- Во чувырло… Бедная, - посочувствовала Марина. – Вы ему патруль пробовали ночью вызывать?..
- Пробовали! Дождешься от них!.. Тащились к нам час, а потом, когда подошли к двери, он выключил все, и они уехали! Отец полчаса ему в дверь долбил и матерился – ноль внимания!.. Прикинь, даже бабы начинали заходить в квартиру, только когда папа уже закрывал дверь к себе в комнату!
- Закон подлости, - хмыкнула Мара. – Интересно, что…
- Блин, козлина тупая!.. – Марину оборвали бодрые звуки марша и ругань подруги. – Я его убью сейчас, честное слово! Сволочь! Чтоб тебя разорвало, придурок! Чтобы тебя черти забрали и поджарили твою задницу на сковороде!.. – услышала Мара мимо трубки. – Слушай, мое терпение лопнуло! Сейчас пойду и надену ему эти его колонки…
Марина не смогла понять, что там Аня собирается делать, и не расслышала за грохотом когда. Внезапно ее уши уловили тишину.
- Мара… - услышала она шепот.
- Чего? Заткнулся, что ли? – наморщила лоб Марина.
- Ага… Это чудо… - почти с благоговением произнесла Анюта. – Пойду… посплю часок… и за реферат…
- Удачи, - усмехнулась Марина. – То есть, успей выспаться, - пожелала она.
- Вечером созвонимся…
- Обязательно. Пока, не проворонь летающие сны.
Аня попрощалась. Марина отключила трубку и задумчиво поправила на шее замочек от цепочки...
Рабочая неделя пришла к выходным подлинно и невероятно. Суббота!.. Жаль, что только с двумя буквами «бэ»!.. День отдыха души и испытания тела. Девушки не страдали лишними предрассудками и потому не считали, что стоит отказывать себе в релаксе.
Марина взглянула в зеркало и еще раз аккуратно, но не очень, потрогала слой лака на ногтях. Высох. Можно выметаться.
- Нет, у них холодильник, по-моему, гукнулся, - ответила Марина. – Поставь в морозилку, пожалуйста.
- Ага. Ты проходи пока, - Анины глаза легли на комнатную дверь. Сама она пошла в кухню.
Марина стоя разулась и прошла в родительскую спальню.
- Как твой красавец?.. Вау, - остановилась она, обнаружив шедевр творения – домашний кинотеатр, новую семейную гордость. И вновь родители покинули на выходные квартиру, оставив технику на разграбление жадным глазам детей.
- Нравится? Наконец-то купили, - Аня вошла в комнату, обтирая пивные бокалы полотенцем.
- Я про соседа твоего. А этот, конечно, нравится, - одобрила Марина, оглядывая экран.
- А, ты про этого шпыня, - лоб Ани покривился. Она поставила посуду на стол и полезла в кучу DVD. – Сейчас охладится, принесу, - пояснила Аня. – Три дня полного затишья. Уехал, наверное, куда-нибудь…
- Туда ему и дорога, - ответила Марина.
- Точно. Триллер. Вчера купили, - Анюта продемонстрировала коробочку с новым фильмом и загнала его в проигрыватель. – Его, кстати, Денис, по-моему, зовут, - сказала она.
- Откуда ты узнала?..
- Да в понедельник какая-то швабра противным голосом вопила на лестнице: Денис, ты где?!.. – Аня сделала самую тупую рожу, на какую была способна. – Весь дом слышал в два часа ночи!..
- Говоришь, к нему много девок шатается?..
- Больше, чем представить можно, одновременно! – Аня ткнула на «Play». – Ясный швах, с такой тачкой и такой рожей!.. Черт, и пусть мне хоть одна облезлая метелка после этого скажет, что мужики – уроды! А сами-то хороши, твою …, продаваться ни за что.
- Согласна, - кивнула Марина.
- И так было, есть и будет, и пока об них ноги не вытрут и не бросят, они про свои принципы не вспомнят, хорошие клавки, блин, - Аня стянула спортивную кофту, оставаясь в одном топике, и приземлилась рядом с подругой.
- Испорченный мир. Мир уродов и денег. И тачек со смазливыми рожами внутри, - отозвалась Марина без сожаления. – Увы и ах.
- Аминь. Был бы он потише, тогда бы я вообще была счастлива этой жизнью, - бормотнула Анна.
Марина была права: раньше Аня не курила. И даже не пила, по ее собственному признанию. В этот день это откровение было самым малозначительным. Они расстались, скрестив ладони, только вечером у подъезда Марины.
…В ушах Мары еще звучали те жгучие слова, которые сказала тогда уже ее друг, сделавший для нее за два дня более, чем кто-то из друзей за всю жизнь.
- Я занималась гимнастикой с пяти лет. Грезила этим. Была уверена, что стану великой спортсменкой. Олимпийские игры смотрела, представляла себя там. Думала, что смогу так же. Мне было тринадцать, когда - это было лето - мне поставили ухудшение зрения на два градуса или балла, как их там? Я тогда не врубилась, что это будет значить. Потом стало хуже. И мне заявили: либо спорт, либо зрение. Я была готова ослепнуть, если бы ко всему еще и не обнаружилось, что у меня непереносимость к линзам. Не дура же я: нацепила очки, плотные, спортивные, на резинку, ну и пошла… Да потом только все выяснилось: тренер меня просек. И закончилась моя карьера… Навсегда…
- Пока, Мариш, - сказала Аня. – До завтра.
- Пока. Спасибо тебе… За реанимацию. И за пиво тоже.
- И тебе. За парней и за «шлюху» тоже… Теперь мне легче смотреть на мир.
- Не сомневаюсь, - опустила голову Марина. – Завтра увидимся.
- Увидимся. И знаешь что?.. Садись-ка ты со мной за одну парту. Мне надоели идиоты вокруг меня.
Понадобилось сорок минут, чтобы девчонки, полулежа на покрывале, досасывали первую порцию субботнего пива. Охлажденного. Не выспавшаяся после вчерашнего бодрствования до трех часов и сегодняшней первой пары, Марина зевала во весь рот, стараясь при этом не смыть слезами тушь с ресниц. Аня скептически почесывала ногтем скулу.
- Слушай, чего ты поставила? – спросила Мара. – Моя племянница и то не испугалась бы.
- А я знала, что ли? – метнула взгляд Анюта. – Новое видео!.. С ума сойдешь от страха!.. Бред!..
Она сняла с глаз очки, без надобности протирая линзы краем топика.
- У тебя ничего другого нет? – поинтересовалась Марина.
- Сейчас посмотрим, - Аня сползла с кровати и, подтянув одной рукой завязочки на штанах, полезла искать фильмы. – Мелодрама, драма, мультик про русалку, полный сборник женского сериала, хочешь? Это моя мама купила!..
- Хорошо, что не папа, - хмыкнула Марина.
- Боевик, боевик, боевик, - Аня тасовала диски, как карты. – О, порнофильм с участием ведущих футбольных команд России!.. Прямая трансляция со стадиона! Ты только не раскатывай губы, я пошутила!..
- Я не столь молода и наивна, чтобы верить в прямую порнотрансляцию, да еще по DVD,- заявила Марина голосом матерой фанатки.
- Нет ничего. Будем смотреть ток-шоу, как похудеть за три дня, - Аня взяла пульт и ткнула на первый попавшийся канал. – Тебе поможет, верь мне…
На широком экране, круто и до волшебства современно отразилось зеленое поле и мелькающие по нему футболисты.
- Что?! – у Марины тут же смыло весь сон, она приподнялась на покрывале, выпучив глаза на экран.
- Это… Это наши?!.. – заикнувшись, выговорила Аня.
- …Полгода я приходила в себя. Сидела дома и просто ничего не делала. В школе жалели, поэтому не ставили двоек. Я набрала за несколько месяцев нереально килограммов. Потом как-то взяла себя в руки. Начала бегать по утрам. Нельзя, ну и фиг. Жрать перестала на неделю. Похудела немножко. Начала курить… В девятом меня познакомили с Лешкой. Собственно, первым моим он и был. Других одиннадцатиклассников у меня не было, это я тебе говорю. А там кому хочешь верь, может, Эле, может, и не Эле… Она всегда восхищалась тем одиннадцатым, возможно, потому и говорила про меня такое. От зависти. А Леша оказался козлом. Совсем как Гоша. Блин, Леша-Гоша, у них даже имена созвучные, это злой рок, по-моему… Я тоже плакала, когда он меня бросил. Один день, зато с утра и до вечера.
Одиннадцатая заповедь блаженства: блажен не тот, кто ни разу в жизни не безумствовал, а тот, кто вовремя образумился. Одно несчастье иногда смывает собой другое, как волной. После расставания с Лешей Аня быстро пришла в себя. Завязала частые пьянки, в которые втягивал ее он, стала за собой следить, погрузилась в учебу, только курить не бросила. Да матом ругалась чаще, чем раньше. Однако все это не помешало ей за одно полугодие сделаться самой блестящей отличницей в школе!.. И ранее была способная, а теперь ей не мешал любимый спорт. Смешно…
- Слушай, а что ты такая вся из себя спортсменка, а в футболе хуже нуля, извини, конечно? – спросила Марина.
- Не знаю, - пожала плечами Аня. – А что, интересно?..
- Да!!! Они что, сегодня играют?!.. – удивлению Марины не было предела.
Футбольный матч чемпионата России был в полном разгаре, две команды моторами носились по полю, за ними еле успевал арбитр. Да, именно сегодня они забегали так, как не бегали уже давно, елки моталочные!.. Суперпоединок в Колизее «Лужников»!
- Как я могла не заметить в программе!!! – Марина схватилась за голову.
- Блин!!! Я тоже думала завтра! – воскликнула Аня.
Мару сдуло с кровати, она кинулась на ковер, почти ползя к экрану.
- Сколько минут?! Какой счет?! Какой это тайм?! – выпалила она, обращаясь к экрану.
- Блин, сколько времени сейчас?! – Аня тщетно попыталась найти в комнате часы. Вся ее чудо-техника на счет циферблатов, естественно, не пахала.
- Семь двадцать пять! Это запись!.. Интересно, какого фига?! – Аня прибежала из другой комнаты с наручными часами и скомканной программой передач. – Похоже на первый тайм! – она на ходу зашуршала газетным листом.
- Уроды, козлы, дегенераты, какой счет?! Вашу… Покажите счет!.. – нервничала Марина, глядя, как серьезная команда, доставшаяся в этом туре в соперники, раскатывала ее мальчиков по всему газону. О, как она могла перепутать этот несчастный день?!..
- Ну! – Марина привстала, увидев, что ее нападающий врывается в штрафную.
«Мы видели настоящую панику в штрафной, и счет чуть было не стал один-ноль», - сквозь сплошной бред первых минут просмотра впервые ясно пронесся голос комментатора.
- Ноль-ноль, пока!.. – огласила Аня.
- Слава Богу!.. – шумно выдохнула Мара. Ее глаза напряженно бродили по экрану, зрачками летая вслед за мячом.
«Вратарь хозяев вводит мяч в игру. Потеря у гостей, и мы видим стремительный прорыв по левому флангу. Может получиться быстрая атака…»
- Ну!!! – заорала Марина.
- Давай, Рома!!! – взвизгнула Аня.
- Вперед!!! Обводи, обводи же!..
- Да что ж ты!..
«Неплохой дриблинг в исполнении центрфорварда…»
- Ах ты, блин!.. – Анюта подскочила на месте.
«Фол в метре от штрафной! Судья тянется за карточкой. Будет ли удаление?.. Похоже на фол последней надежды…»
- С поля урода!!! С поля-а-а!!! – надрывалась Марина.
- Уберите этих костоломов, что ж это творится такое?! – возмутилась Анна, наощупь разыскивая брошенный бокал с остатками пива.
«Желтая карточка!.. Игроки окружают арбитра, пытаясь оспаривать его решение, но судья непреклонен. Штрафной у ворот гостей».
- Блин, желтая!.. – раздосадовалась Марина. – Только не пускайте бить этого… с ногами!.. – встрепенулась она так, как будто другие были без ног. На самом деле, она имела в виду того, что с кривыми ногами.
- Новенький пусть бьет, как его?!..
- А кто его знает, - отмахнулась Мара. – Камерунец пусть влепит!..
- У него ноги не оттуда!..
- Они у всех оттуда!..
- Черт!.. – Аня стиснула губы.
Девчонки сдвинулись плечом к плечу, замирая дыханием и пульсом. Аня опустила бокал от греха подальше и, глядя только в экран, приладила его у ножки кровати. У мяча собрались трое футболистов.
- С ногами будет, точно, - шепнула Мара.
- Может, камерунец залепит, - предположила Анюта.
- Эх, лучше бы Дима тогда…
«Свисток арбитра, удар!... Еще удар! Штанга!.. Добивание!.. Еще раз штанга!..»
- Ну!..
- Ну!!!
- Ну!!!.. А-а-а-а! Елки!.. Прости!..
Девчонки дергались, как на ниточках. Аня щедро задела Марину локтем.
«Гости отбиваются из последних сил!.. Фол во вратарской… Свисток!.. Судья показывает на точку!»
- Пенальти!!! – визгом заорала Аня.
- Да-а-а!!! – взметнулась покалеченная в бою Марина.
«Кто будет бить?..»
- Дима; Роман! – хором сказали девчонки.
«К мячу идет капитан команды. Этот момент может стать переломным. Болельщики хозяев очень надеются, что у Дмитрия не подкачают нервы».
Уши Марины уловили, что трибуны завели имя «Дима». Фанаты начали вставать с трибун. Как по мановению волшебной палочки, поднялись и девушки, сцепляясь пальцами.
«Дмитрий установил мяч. Капитан команды разбегается… Удар!»
- А-а-а-а-а-а-а!!!!!!!!!!!!! – не выдержало сердце Мары.
«Ложный замах!!! Обманул!!! Обманул Дмитрий вратаря!!! А ведь тот почти угадал направление мяча!!!... Один-ноль, хозяева вырываются вперед!»
Не мытьем, так катаньем.
Аня угорела и оглохла от крика кинувшейся ей на шею Марины.
- Есть!!! Анька!.. Есть!!!...
- Ура!.. Дима, я тебя люблю!.. – отсалютовала экрану Аня.
- Рожденный на газоне!..
- И с мячиком в зубах!..
- Он носится по полю!
- Порвет всех в пух и прах!..
- Шампанским запивали!..
- Мы, в верности клянясь!..
- Ногами покоряли!..
- Сердца в груди у нас!..
Ладони девчонок хлопнулись чужая об чужую пять раз.
- Все, я пошла за пивом! – Аня, весело семеня, побежала в кухню.
«…Трибун конкистадоры,
Колени сбивши в кровь,
Голами прославляли
Восстание рабов!..»
Свистом в ушах прошел гимн и унесся вдаль ощущением ветра, оставляя часам отсчитывать два раза по сорок пять минут.
- Несмешно! – заявила Аня обиженно.
Марина не могла сдержать перед ней улыбку. Аня стояла напротив, потерянная, с распущенными волосами и глазами жалобного котенка.
- Неужели ты, правда, пишешь сочинения по этим бумажкам?.. – не поверила Марина.
- А что такого?!.. Я не могу списать? – пылала Анюта.
- Можешь! Просто великая отличница Аня!.. По этой белиберде пишет!.. Подстава-то! – до сих пор не верила Марина.
- Ну нету у меня писательского таланта! Это тебе «пять» все время ставят за содержание!.. А я не могу!..
Аня признала свой технический склад ума перед Мариной. Когда и Марина не постеснялась признать свое дуболомство в естественной науке – физике, при том, что, по собственному свидетельству, пробовать себя в писательстве начала в пять лет, когда и буквы-то рисовала плохо.
Издеваться никто не собирался. Удивляться – чуть-чуть. Они обе знали, как живется порой отличникам. Хорошо, что выход в разделении труда здесь было найти проще простого. Только время тикающее хотелось остановить, когда Мара клепала за себя и за ту девчонку два сочинения, а Аня решала, как на конвейере, задачи по физике – дым из-под ручки.
А как удивились люди, увидев их вдвоем за второй партой у стены!.. Больше всего недоумевала Эля. Бедная девушка, ей, видимо, так и не суждено было понять, что поносимые ею люди могут однажды между собой пообщаться…
…
- Девушки! Встаньте, пожалуйста!..
- Мара, это нам, между прочим, - шепнула Аня.
- Чего? – заглянула Марина в глаза подруги, заканчивая злобно веселиться над чем-то и вдруг понимая, что учительница обращается к ним…
Часы тягостной тянучкой докрутили стрелки ближе к девяти вечера. Марина сидела на кровати, отражая на скулах блики экрана, ее лицо не выражало ничего.
- Давай уже, блин тебя, - пробормотала Аня себе под нос.
- Толку-то, е-мое, - промолвила в ответ Марина. – О, наконец-то, - ее слух пронзил свисток арбитра.
Она посмотрела, как Аня быстро встала и вырубила телевизор.
- Как обычно. Все как всегда, - проговорила она с чувством.
- А чего ты еще ждала?.. – взглянула на нее Мара. – По жизни так: первый тайм за здравие, второй за упокой отпели, рассыпались, как фанерки, в разные стороны. Скажи спасибо, что на ничью уползли…
- Вести два ноль… - с расстановкой начала Аня.
- Они и три ноль могли вести, эффект тот же, - перебила ее Мара. – Эх, провались все, - махнула она рукой.
Такое начало. И такой конец… Как это было обидно и, увы, не впервые.
После такой игры вечер длился долго и бесполезно в пережевывании бутербродов и перелистывании страниц разной по желтизне и глянцевитости прессы.
- Надо на Кубок сходить, - решилась Марина. Ее рука отбросила сборник японских кроссвордов и смачно отерла лицо.
- Когда?.. – Аня оторвалась от теста на взаимоотношения с коллективом.
- В среду будет, - отозвалась Марина. – Может, там реабилитируются, а то все настроение испортили…
- Отлично, пойдем!.. – согласилась Аня охотно. – Ух, я там оторвусь за все мое пассивное сидение на стуле за две недели!..
- Только не на креслах, ладно?.. – губу Мары тронула односторонняя улыбка.
- Ладно, на людях, - кивнула Аня серьезно.
- На людях… - повторила Марина. Ее глаза задумчиво налились цветом, она ощутила, как, тихий, врывается в комнату вечерний ветерок, струя полоску занавески. Ох, как хотелось сделать что-нибудь, лишь бы что-то, чтобы влить в себя жизнь…
Внезапно старая закономерность ворвалась в спокойный до рутины мир. Сверху заиграла музыка, переливаясь живыми раскатами и отдающимся в жилах биением воздуха.
- Чтоб тебя прихлопнуло и разорвало еще раз после того, как это произошло!.. – почти как боевой марш прозвучала в устах Ани угрожающая фраза. Она поднялась с дивана во весь рост, красивая и мощная, устремляя метающие молнии глаза в потолок.
- Привалило, так по полной программе!.. – хлопнула себя по колену Марина. Ее лоб сморщился, она поглядела на подрагивающую люстру, уже представляя, сколь веселая ночь их ожидает. Но она не могла угадать!..
- Шабаш!.. Пойдем отсюда, я не хочу это слушать, - Аня решительно вышла в коридор.
- Погоди! Может, у меня переночуем сегодня? – остановила ее Марина.
- Чтобы я? …из-за какого-то козла?.. – проговорила Аня, выразительно поднимая брови. – Ну уж нет! Мы вернемся! Верь мне, о барабанщик!..
Глава 13
Когда Андрей ворвался в класс, первый урок был в самом разгаре.
Зеленоватая просторная комната наполнялась весенним светом, распускались под ним цветы на шторах. За старыми, обглоданными за длительную учебу партами сидело чуть менее двадцати страдальцев, думая кто о чем, но мало кто – о предмете. У доски что-то объясняла худощавого сложения учительница. Это был урок литературы. И то ли от начинающейся жары и парящей духоты, то ли от неблизкой к реальности темы и скорого конца года внимание учеников было рассеянно по помещению не хуже, чем лучи солнца.
- Привет всем! – крикнул Андрей. Никого не стесняясь, он прошел прямо перед доской, направляясь в нужный ему дальний проход. А что смущаться? Его все равно никто не видел. Или почти никто…
- Привет!..
- Привет! Опаздываешь!
- Приветик, Дрон!
- Как дела?!
Со всех сторон посыпались радостные возгласы тех, кто его не только видел, но и ждал. Переполненная людьми комната была столь же переполнена ангелами-хранителями, которые сидели на партах и подоконниках, стояли, подпирая стены, тусовались у шкафов с методическими принадлежностями. Класс был исполнен гомона и дурачащихся шуток, то и дело кто-то смеялся, хохмил, а затем завязывал дискуссии о самом высоком и вечном, с такой же легкостью возвращаясь к обыденному общению.
В основном ангелы сидели, разбившись на группки, по два – по три за каждым разговором. Кто-то раздумывал в одиночестве, некоторые созерцали своих подопечных. За двумя последними партами, как всегда пустующими, восседали на стульях три девушки и один парень. Это была знаменитая компания ангелов девчачьей дружбы, Наримановой Леры и ее ближайших приятельниц, в которую на небе повезло попасть одному лишь юноше. Окруженный вниманием, он ходил в любимчиках у всего коллектива и сейчас его, смеясь, попеременно щекотали веселые ангелочки-девушки. У самых шкафов устроились на полу и беседовали о чем-то серьезном трое хранителей. Не вмешиваясь в беседу, их внимательно слушала с подоконника нежившаяся на солнышке парочка.
И единственный ангел предпочел нестандартный выход из положения. Он, полулежа на воздухе, завис над доской и, казалось, получал удовольствие от рассматривания потолка. Это был Дима, матерый ангел главного школьного хулигана, бывалый и ко всему привыкший. С таким подопечным ему редко удавалось расслабиться, и поэтому он ловил каждый момент спокойствия. Хотя судя по безоблачному и гармоничному лицу, он совершенно от этого не страдал.
- Дрон!.. А я тебя только заметил! Ты где бродишь?.. – послышался голос с доски.
- Привет, Дим! – Андрей показал два пальца. – Я задумался утром, забыл о времени.
- Ясно!.. – отозвался Дима. – Ну, ты не бросай нас, а то все интересное пропустишь!..
Андрей не смог сдержать улыбку на этот прогноз оптимизма. Веселье ожидалось обычно только от подопечного Димы. И еще какое.
- Привет, - Андрей подошел к незанятой учениками парте и остановился.
- Дрюша!.. А я думала, ты меня совсем забыл!
К ангелу радостно потянулись женские руки, и Андрей позволил обнять себя и расцеловать в обе щеки.
- Привет, Лида, - произнес он. – Прости, я должен был прислать тебе весточку…
- Где ты был целую неделю?.. Я уж и у Стаса побывала, и в рай летала, но так толком и не поняла, куда ты делся! – воскликнула девушка.
Ее ладони, не отставая от Андрея, усадили его рядом. Лида поджала под себя одну ногу и вгляделась в милое ей лицо.
Длинные, почти бесконечные каштановые хвостики свисали перевязанные лентами по обе стороны выточенного изящного лица, на котором светились из-под пушистых ресниц золотисто-наливные глаза. Утонченность во взгляде, тонкость в стане, грациозная трепещущая фигурка, еще более стройная в расклешенных джинсах и облегающей ткани кофточки. Все говорило за Лиду о понимающей, чувствующей натуре, о близкой и столь дружеской душе. Маленькие ямочки на щеках, неуловимая раскосость в разрезе прищуренных глаз, когда она смеялась. Андрею казалось, что не было минуты, когда он не знал этого облика.
С Лидой он познакомился восемь лет назад, когда Наташа перевелась в другую школу и узнала Лику, ее подопечную, хранимую ей душу.
- Мне Михаил отдых давал, меня заменяли, и я отлетал ненадолго, - пояснил Андрей. – Извини, очень задумался, забыл тебя предупредить…
- Ничего, это бывает!.. – поспешила успокоить его Лида. – Главное, что ты в порядке!.. Ты ведь в порядке?
- Да, я… в порядке, - голубые глаза Андрея блуждали по классу, будто кого-то ища. – Как наши?
- Нормально. А, как всегда, - Лида взглядом указала на третью в ряду у окна парту, где, незаметно переписываясь на листочке, сидели Ната и Лика.
- Ну и хорошо, - выдохнул Андрей. Его рука взяла поданное ему запястье и крепко его сжала. Плечо Андрея коснулось плеча девушки.
- Андрюша, что ты?.. – спросила Лида, внимательно приглядываясь к его зрачкам.
- Лида, у меня такое произошло, - тихо признался он.
Практически не шевеля губами, касаясь дыханием ее уха, Андрей придвинулся совсем близко и стал едва различимо шептать. Глаза Лиды смотрели перед собой, видя лишь вглубь того, что он говорил. В них нарастало удивление.
- Что ты об этом думаешь?.. – спросил он, отодвигаясь от ее лица.
- Ты это серьезно? – Андрей увидел обращенный на него тревожный взор.
Волосы ощутили дуновение свежей волны. Ангелы, как по приказу, замолкли, и в классе установилась странная тишина. Мелькнуло мгновение, и в помещение, рассыпаясь сотнями новогодних огоньков, влетел высокий ангел с развевающимися волосами.
- Приветствую ангелов Земли! – огласил Габри, приземляясь в самый эпицентр урока, у доски.
Дима уже успел понять в чем дело, и спрыгнул, первым протягивая руку Музе вдохновения.
Габри никогда не был сторонником формальностей, и потому его приход всегда воспринимался запросто и по-дружески. Каждый спешил поговорить с ним и нахвататься настроения и райских новостей.
- Замечательно мои дела! А как вам работается?.. – спросил он, слегка покачнувшись, отчего на его белых, как свет, джинсах зазвенели сразу три цепочки.
- Хорошо!.. Отлично!.. – последовали ответы. – Детей балуем!..
- Как Михаил? – спросила какая-то девушка.
- Михаил? Это тот, который архангел? – переспросил Габри. – Да прекрасно он! Не ест, не спит, потому что ему, как и вам, это не надо, - по классу пронесся смех. – И вообще все изумительно! Да не волнуйтесь вы так, я за ним слежу!.. – успокоил он всех. – Так слежу, что вот даже уже почти забыл, зачем я прилетел, - светлые лазурью глаза окинули просветленные лица. – Ах да, вспомнил. Анюта.
Взгляд архангела вдохновения остановился на девушке в белом платье, которая, освещаясь улыбкой, уже все поняла.
- Нюра, хорошая моя, - произнес Габри приглушенно и к моменту серьезно. – Я же к тебе сегодня пришел и не с пустыми руками. А принес кое-что, - рука архангела, украшенная единственным серебряным колечком, полезла за ворот футболки, изображавшей арфу. Скорее из воздуха, чем из-за пазухи, в его пальцах начала расцветать белоснежная лилия. – Это моя благая весть тебе. Это дар Бога.
Под облицовкой восхищенных взоров, Габри с благоговением подплыл к ангельской девушке и вручил ей священный цветок.
- Твои молитвы услышаны, Нюта, - сказал он просто. – А тем более услышана вся ваша жизнь. Я говорю о тебе и о данной на твое попечение душе. Прими этот талант муз и храни его в сердце, никогда не закапывая в землю.
- Спасибо… - тихо промолвила Анюта. От нахлынувших чувств она готова была расплакаться. Ее рука с благодарностью приняла хрупкий стебель. Взгляд в глаза Гавриила.
- Я не слышу оваций, - произнес архангел как бы никому.
Ободренная всеобщей радостью Анюта, улыбаясь, прошла по ряду и водрузила цветок перед лицом ничем не примечательного мальчика. Подросток сидел, уткнувшись в тетрадь, и о чем-то глубоко раздумывал. Но вот его лицо озарилось глубинной лучистой улыбкой. Лилия ушла в его кожу, растворяясь, оставляя приглушенный свет на губах. Анюта повернулась к архангелу.
- Я не чувствую объятий! – воскликнул Габри, разводя руками.
Анюта кинулась ему на шею, пытаясь не задохнуться от восторга. Ангелы загомонили, шумно обсуждая произошедшее.
- Поздравляю с новой звездой! Поздравляю, девочка!!! Молодец, это будет супер!!! Покажи нам всем, как могут работать люди! – Габри обнимал девушку, отрывая ее от пола. Анюта не успевала отвечать и не слышала собственного голоса среди гула поздравлений и пожеланий.
- Видно, серьезное дело, раз сам архангел принес тебе лилию творчества! – сквозь все голоса определились слова Лиды.
- Должен же я хоть что-нибудь сам делать? – взглянул на нее Габри. Он, наконец, поставил ангельскую девушку обратно. – Надо же создать видимость работы, пока меня не уволили без выходного пособия!..
Ангелы загалдели еще сильнее. Послышался взрыв хохота. Андрей смотрел на Габри, тихо улыбаясь. Анюте, ангелу того скромного мальчика, который сидит в углу у стены, сегодня было что преподнести своему подопечному. Глубокий смысл, который заключался в великом даре творить.
Они оба заслужили. Это все видели. Сам провозвестник тайн Гавриил пожаловал сюда, чтобы передать бесценный дар музы тому, кто с самого детства писал непонятые никем стихи. И пусть архангел сейчас отшучивался, но ведь просто так такие явления не происходят. Знает ли он это наверняка или чувствует где-то в глубине души.
Неожиданно внимание ангелов переметнулось в земную реальность. После хлопка открывающейся крышки по полу лязгнуло что-то странное.
Разлетелся дикий вопль учеников. На задних партах повставали с мест, глядя, как по линолеуму, офонарев от такого обращения, несется большое усатое существо.
- Что это?! – Лида вскричала, кидаясь на Андрея.
- Таракан!!! – завизжали девчонки с первой парты, вскакивая на стулья.
- Опять!!! – взвыл Дима, хлопая себя по лбу. – Я так и знал, что он для этого его купил!..
Глаза ангела умоляюще уставились на заднюю парту, где, зайдясь от хохота, валялся здоровенный детина, вверенный ему пацан. Но что мог сделать ангел своим взглядом?..
- Домов! – воскликнула учительница.
- А что я?! – послышался уже мужской бас. – Убираться надо в классе! – еще пуще расхохотался парень. – Смотрите, а то еще и не такие разведутся! – его палец указал на пол, где, распрыгавшись в разные стороны, надвигалась на учеников целая орда кузнечиков.
- Это домашние насекомые, они в зоомагазине продаются! – вскрикнула Лика. – Они яблоки едят!..
- Покорми! – хохотнул кто-то из парней с соседней парты.
- Кто же разрешил их продавать!.. – сокрушался Дима, стоя у плеча учительницы. – Может не надо опять?.. – его взгляд переадресовался ангелу, который стоял у учительского стола.
- Что я могу сделать?.. – развел руками хранитель литераторши.
- Домов – к директору!.. – все завершилось столь ожидаемой фразой. Женский палец указал на дверь.
- Пожалуйста, - Домов с готовностью спрыгнул со стула и, насвистывая, направился к двери.
- Я пошел, - произнес Дима, собираясь вслед за ним.
- Теперь ангелу директрисы улыбайся!.. – посоветовал кто-то.
- Она уже во сне видит мои улыбки! – послышалось из-за двери.
- Ладно, я вижу у вас весело, - констатировал Габри, поднимая брови. – Я пошел, не буду мешать. Удачно поработать, дети мои!
Часы понедельника приблизились к отметке «половина четвертого», когда Наташа и Лика покинули стены школы и, живо переговариваясь, быстрыми шагами пошли домой. Лика все еще прихрамывала, но это не останавливало бег ее ног и ее мыслей. Девушки явно спешили покинуть пределы школьного двора поскорее.
Следом, не чувствуя асфальта, вышли их ангелы Лида и Андрей и направились вслед своих подопечных.
- О тебе говорят, - кивнула Лида, указывая глазами на девчонок.
- Я знаю… - ответил Андрей.
Лида поравнялась с ангелом и шла рядом, касаясь запястьем его руки. Длинные хвостики подпрыгивали от ходьбы.
- Что делать теперь собираешься, герой ты мой? – спросила Лида.
- Не знаю… Я с ума схожу слушать о себе вторые сутки. Это противоестественно, это противозаконно, - сказал Андрей, который вчера стал свидетелем двухчасового разговора шепотом по телефону, а сегодня – на тебе: тема нова в тех же деталях.
- Придется привыкать, - заметила Лида. Она взяла Андрея под руку. – А я ведь вчера так и не смогла понять, кто был таким красивым спасителем. Все думала тебя увидеть, объяснишь…
- Я даже не знаю, - проговорила Ната, задумчиво опуская подбородок.
- Но ты же попытаешься его отыскать? – не сомневаясь, взглянула на нее Лика.
- Но как? Я знаю только его имя, даже не фамилию…
- И еще то, что он живет у тебя под боком.
- Ну, во-первых, район большой, - возразила Наташа.
- Ну и что? И потом, что можно делать в глухом дворе в час ночи? Или жить там, или идти домой, - резонно заметила Лика.
- …а во-вторых, был бы от этого толк, - добавила Ната. – Вдруг он уже и забыл, как я выгляжу?..
- Еще чего!.. Если только он плохо видит и не разглядел тебя в темноте. Такие случаи не забываются, девушка. Романтика, а не встреча!..
- Ну, не знаю… Он даже не пытался со мной познакомиться.
- Зато я знаю!.. Мужчины – тормоза, им проще кого-то через колено отправить, чем подойти к девушке, спросить, как ее зовут. Найди его, не отступай, и я уверена, все получится.
- Ты, правда, так думаешь? – спросила Наташа, и в голосе ее прозвучала щемящая надежда.
- Я хоть раз тебе врала?.. Я тебе помогу все сделать. Сейчас придем домой и обдумаем как следует детали.
- Интересно, а как следует?.. – сдвинула брови Лида.
- Нет, это нонсенс!.. – Андрей порывисто мотнул головой. – Как они собираются искать меня, если я ангел и иду у них за спиной?!..
- Если только назад оглянутся, - заметила Лида. Ее глаза поднялись на небо, где с самого утра сгущались кустистые облачка. Сегодня было намного прохладнее, чем всю прошлую неделю.
- Будет дождь, - произнес Андрей. – А моя не взяла зонт.
- Моя тоже, - усмехнулась Лида.
- Кажется, на меня упала капелька, - проговорила Лика, оглядывая небо.
- А на меня уже две, - констатировала Наташа. – Пойдем быстрее.
Девчонки ускорили шаг и вскоре под начавшим накрапывать дождиком вскочили в подъезд дома Лики, старинной малоэтажки московского центра.
- Я бы сказала, что лифт не работает, да его тут нет, - проговорила Лика.
Потолки в доме были беспримерно высокие, и девушки, затратив немало усилий, преодолели три этажа и оказались у обитой бордовым двери. Лика расстегнула кармашек сумки и достала связку ключей. Отперев два замка, она вместе с подругой зашла в прихожую.
В тесных стенах царил не то что беспорядок, но неопрятность, свидетельствующая о том, что вся квартира давно просит о ремонте, но нету возможности его провести.
- Есть хочешь? – спросила Лика, стаскивая ботинки.
- Если честно, то нет, - призналась Наталья.
- Понятно. Тогда пойдем ко мне.
- О, это верный знак!.. Ты влип, - проговорила Лида, переступая порог.
- Ты о чем? – Андрей шагнул в маленькую заставленную комнату, которая была вдобавок плохо прибрана и потому оставляла ощущение жмущей тесноты.
- Она в тебя влюбилась. Целый день сыта тобой.
- Что? – уставился на подругу Андрей.
- Наташа в тебя влюблена, - повторила Лида.
- Сейчас я найду кое-что, - Лика полезла по ящикам письменного стола.
Наташа устроилась на разложенном диване и стала ждать.
- Почему ты так решила?.. – не понимал Андрей.
- Это очевидно. Подожди малёк, она и сама об этом скажет.
- Это ерунда, как она может влюбиться в меня? Я ее ангел-хранитель!..
- Для нее ты просто парень, - напомнила Лида, – который в темном дворе ночью спас ее от маньяка-убийцы. Это же чудо! Страницы сказки о принцессе!.. А еще с такой внешностью…
- О, нашла, - с пятой попытки Лика откопала в столе блокнот и длинный гнущийся карандаш. Она резво направилась под бок к подруге.
- А что моя внешность?.. – продолжал недоумевать Андрей.
- Ты же красавец!.. Да еще блондин с «небесно-голубыми глазами, каких не бывает»! Вспомни, сколько было уже сказано об этом, - процитировала Нату Лида. Она запрыгнула на письменный стол, удобно усаживаясь среди книжных стопок.
- Ну и что?.. Разве это что-то значит?
- Для меня только то, что ты Андрей, - ответила Лида. – А для людей – это целый мир, твои черты лица. Ты что, первый день с девчонками живешь?
- Нет, я слышал о таком много раз, но не думал, что когда-нибудь они применят это ко мне. Я же не человек, - Андрей перестал бороздить просторы крошечного пятачка на полу и остановился.
- Она-то этого не знает! Когда ты поймешь?.. Не надо было нарушать правила и общаться с ней!..
- Лида! Прошу тебя!..
- Сейчас мы все разберем и запишем, - Лика с видом профессионала раскрыла блокнот.
- Прости, - виновато пожала плечами ангельская девушка. – Садись ко мне, - поманила она Андрея.
Ангел покорно залез на стол.
- Итак, начинаем разбор полетов, - произнесла Лика. – Для начала давай составим развернутую анкету, чтобы понять, что мы на него имеем…
Андрей вздохнул, кладя голову подруге на плечо.
- Не переживай, - погладила его руку Лида. – Все обойдется.
- Как мне быть, Лида?.. Я не знаю, как это дальше терпеть. И Михаил выдаст мне по первое число с доплатой…
- Ничего он не выдаст. Максимум предупредит на первый раз, - ответила Лида.
- Около двадцати двух, я думаю, - подала голос Наташа.
- Она сейчас в эйфории, это пройдет, - уверила Лида. – Потерпи немного.
- Как объяснить ей, что в двадцать два я еще шарики гонял в школе?.. – Андрей взял ее под руку, не отрываясь от подставленного плеча. – Лид, а если это не закончится?..
- Закончится, - настойчиво повторила Лида. – Андрюш, поверь, она встретит кого-нибудь, с кем захочет прожить всю жизнь, а о тебе будет помнить, как о чудесном приключении, и рассказывать внучкам, что да, был и у нее таинственный герой, сохранивший ей жизнь в далекие шестнадцать. Поверь моему опыту.
- Внешность… - не уставала Лика. – Погоди, запишу дословно: «золотистые волосы и нереально голубые глаза», рост: высокий, черты лица: нордические, улыбка: обалденная. Короче говоря, красавец, - она поставила жирную запятую. – Был одет: белые брюки, белая рубашка, вау… Рульная упаковка!..
- Хорошо, если так… Хотя… - Андрей замялся. – Так странно… Ведь я ее тоже люблю…
- Это естественно. Ты ее ангел, - ответила Лида.
- Ну и что?.. Это же одно и то же чувство!.. А любовь, она не проходит, - проговорил Андрей.
- Ты все лекции Ура прослушал в школе?.. – сдвинула брови Лида. – Он разводит влюбленность с любовью. И хотя источник у них один, влюбленность имеет более эмоциональный характер и часто угасает, чтобы потом вспыхнуть вновь. Тем более, с учетом людской природы, пока что это не более чем страсть и юношеское увлечение…
- Все равно, я не понимаю… Как может чувство так просто вспыхнуть, а потом угаснуть?.. Почему у нас не так?..
- У нас влюбленность тоже порой угасает, остается любовь, потому что она имманентна нам. У них по-другому, ведь они телесные.
- Это не объяснение, - возразил Андрей.
- В общем, ты прав, - вздохнула Лида.
- …место жительства: рядом с тобой, Перова Наталья Викторовна, место предполагаемой работы: кто его знает, время появления на улицах: первый час ночи; та-а-ак… - анализировала Лика. Карандаш ее был закручен на узел, символизируя работу мозговых извилин.
- Одно дело просто знать про то, как они живут, а другое – прочувствовать все самому, - продолжал Андрей.
- Но ты же чувствуешь ее, как никто другой…
- Это иное. Я чувствую ее эмоции и ощущения, но это именно ее, а не мое… Я не человек и на чувственном опыте не могу получить и понять то, что проходит на уровне тела и разума…
- Ну… Это ясно. Мы ведь тоже другие для них, - произнесла Лида.
- Тебе никогда не хотелось этого?.. – спросил Андрей.
- Ощутить их чувства, как они сами?.. – переспросила Лида.
- Да.
- Признаться, нет. Я не думала об этом. Меня устраивает быть ангелом. У нас своя работа, своя жизнь.
- Да, но…
- А ты этого хочешь? Но, подожди минутку, ты же сам говорил, что почти полчаса был в физическом состоянии…
- Да. И ничего не успел пережить, кроме боли, тошноты и страшной давки внутри и снаружи…
- Может это и есть их жизнь?..
- Непохоже, - Андрей замолчал.
Между тем, Лика почти завершила сбор данных. Она теребила ухо ластиком карандаша, пытаясь понять, не упустила ли чего.
Андрей взял в руки кончик Лидиного хвостика и стал вертеть его в руках.
- Мне не совсем ясно, что тебя волнует: внезапная любовь Наташи или то, что ты не можешь понять ее чувства? – после паузы спросила Лида.
- И то, и другое… Причем, я понятия не имею, что больше, - сознался Андрей. – Я еще никому не рассказывал об этом, но мое непонимание в последнее время стало меня ужасно угнетать. Гложет и днем, и ночью не дает покоя. Я пытался молиться, старался избавиться от этого, но все напрасно. Знаешь, Лид, мне кажется, что я сгибаюсь, как травинка на ветру, то туда, то сюда. Тут я ангел, а там, в мыслях, я хочу ощущений человека как в человеческой жизни…
Лида внимательно слушала его и молчала.
- Меня, как лампадку, жжет это изнутри. А эта влюбленность, похоже, усугубила мое состояние…
- Каким образом?.. - Лида прищурила на Андрея с косинкой карие глаза.
- Я же ангел ее, правильно? И через нашу связь чувствую все на своих нервах. А еще если взять мой «редкий дар»… Представь себе, что через меня теперь качаются все мысли и страсти, объектом которых являюсь я сам. Это коллапс. Даже забавно.
- Действительно, забавно, - Лида поджала губы. – Лишь бы без последствий для здоровья. Я бы на твоем месте сестрам милосердия показалась все-таки…
- Вроде все… - пробормотала Лика. – Ах, да, - вспомнила она. - Особые приметы: кинжал на поясе; холодное оружие, ношение незаконное, статья Уголовного кодекса Российской Федерации… - старательно записала она в блокнот.
- Лик, - молвила Наташа, которая словно была где-то не здесь. – Вот мы тут сидим, все пишем сейчас, а если у него девушка есть?.. Или жена вообще?..
- Хорошо, давай рассуждать логически, - предложила Лика. – Ему около двадцати двух. В таком возрасте женятся редко. И кольца на пальце ты тоже не видела, так?..
- Вроде нет, - с сомнением произнесла Ната.
- К тому же, какая жена ему позволит шататься по ночам без дела?.. Я бы быстро по мозгам дала, - сказала Лика. – Если только девушка. Но она сегодня есть, а завтра ее нет.
- Все равно, неприятно как-то… - наморщила лоб Наташа.
- Конечно, чего ж приятного, когда человек носится по ночной Москве с кинжалом?.. Робин Гуд какой-то!.. Вот и третья причина, почему он неженат: он сбрендил, и его жена бросила.
- Спасибо, - кисло усмехнулась Наташа.
- Пожалуйста, - отозвалась Лика.
- В самом деле, на что ему кинжал? – недоумевала Наташа. – Может, он и вправду бандит какой-то?..
- Скорее коллекционер. Или любитель ролевых игр. Слушай, Натах, - осенило ее, - а я слышала, что на Кавказе оружие - часть национального костюма!
- Точно, он натуральный горец, - без споров согласилась Наташа.
- В жизни все бывает, - заметила Лика. - Ты точно больше ничего не видела и не слышала?
- Сейчас попробую вспомнить, - Наташа задумалась. – Не знаю, мы мало говорили… Ему на минуту как будто стало плохо…
- Но потом он улыбнулся, - продолжала Наташа. – Ты бы видела эту улыбку, Лик…
- Улыбка, - записала Лика.
- Ты еще и улыбался там? – спросила Лида Андрея. – Я думала тебе плохо было!..
- Плохо. Но ведь лучше улыбнуться хоть раз, чем совсем нелепым показаться, - ответил он.
- У всех свои недостатки и слабости, - успокоила Лида. – Вот моя слабость – это ты, - она прижалась к Андрею сильнее.
- Итак, описание у нас есть, - заключила Лика. – Можно начинать поиски.
- Но как?.. – посмотрела на нее Наташа.
- У меня есть знакомые в тех дворах у набережной, я попробую у них поспрашивать. Бабулек во дворах можно подоставать, они, наверняка, все знают. А там, пошатаемся в том аппендиксе, авось и сами его встретим.
- Что ему скажем, не представляю…
- Ой, Наташ, ты еще о чем подумай ненужном!.. – возмутилась Лика. – Какая разница, что говорить?.. Удивишься встрече, вспомните тот вечер и пошло-поехало…
- Ладно… - согласилась Наташа. – Когда начнем?
- Прям сегодня. Вечером. Конечно, задержаться до полуночи нам не удастся, но в выходные мы это попробуем сделать, - проговорила Лика. – Облазим дворы, прочешем набережную… Дай Бог, на маньяка второй раз не напоремся.
- Спасибо, что мне помогаешь, - Наташа благодарно взглянула на лучшую подругу.
- Пока, сегодня еще увидимся, - улыбаясь, проговорил он.
- Малыш ты у меня еще. Не наделай глупостей, пока будешь один, - усмехнулась она.
- Постараюсь.
Ангелы расцеловались в обе щеки, и Андрей следом за Натальей покинул квартиру.
Глава 14
- Хочу нажраться пива в немецком пабе и отбивать чечетку на столе, - хмуро произнесла Марина, заходя в потемневший уже двор.
- Немцев пообещать не могу, но пару литров пива и один обалдуй с верхнего этажа – пожалуйста. Да: стол не смей трогать, - добавила Аня, припоминая свой лакированный письменный. Она шагала быстро, в руках у нее был пакет из супермаркета.
- Блин, все выходные испоганили, как всегда! Как я это ненавижу, - вернулась к больной теме футбола Мара. – Каждый праздник, каждый раз, когда у меня хорошее настроение, случается такое… такое…
- Забей, не парься, - наморщилась Аня. – У самой кошки на душе скребут. Сейчас догонимся – полегчает.
Аня держала в памяти навсегда оставшиеся там образы: их первый матч на стадионе «Лужники». Когда не пускала Маринина мама, когда ее родители слышать не хотели об этом изуверском мероприятии, где ломают сидения и кидают их друг другу на голову. Но желание оказалось сильнее. Крадучись, за собственноручно накопленные деньги, силясь не попасть в камеру прямого эфира, и уже не переживая за то, что догадаются там, сидя дома и смотря трансляцию по телевизору…
Догадались… через две недели. И смирились, предавая страсти течь своим руслом. Родители не могли им помешать. И не слишком хотели, наверное. Как файеры искрились в голове эмоции, носились вихрем крики и цветная форма мелькавших ног. О, что могло быть лучше и ярче того дня? Той легкой победы, когда казалось, что так будет всегда…
Ну а что? Кровь Ани была из спорта, она легко поняла расстановку, правила, а главное, схватила драйв этой игры. И пусть она не стала бы великим тактиком, этого хватало ей, равно как и Марине, тело которой было вылито не из спорта, зато для него…
…Марина поднялась на ноги медленно, чувствуя, как кровь бросается в лицо и наливает колени. Весь класс замер, ожидая, что с ними сейчас будет. Аня стояла рядом, прямая как струна, в джинсах в обтяжку, спокойная и высокая, на низких каблуках. Учительница оказалась перед ней маленькая и какая-то неказистая. Зато старшая.
- Скажите мне, девушки, и как же вам, таким взрослым на вид, не стыдно?..
- За что? – сдвинула брови Аня.
За что?.. Марина попыталась понять, о чем же все-таки речь.
- Ну как же? Такие хорошие умные девушки… Красивой наружности, аккуратно одетые… Пьют пиво прямо перед школой, курят и ругаются матом. Как на это реагировать, вы думаете? Я обалдела, честно говоря.
Марина не забыла радостный говор и ржач с задних парт. Какое счастье могло еще привалить ее классу в этот день?!..
- Курила только я вообще-то, - сказала Аня.
Этим ей удалось вызвать новую бурю хохота. Оправдалась, нечего сказать!..
- Как так можно?! Вы же девушки!.. Две отличницы, гордость школы, претендентки на золотые медали…(«Божьей милостью король Франции Людовик Несчастный – просто человек, и ему-то никто не мешал делать то, что он хотел!» – позже перевела ситуацию на русский язык Марина).
- Я ни на что не претендую, - тихо произнесла она. Но ее не услышали. И не услышали бы, даже будь ее слова громче.
- Секунду, Ольга Ивановна, - Аня наклонила подбородок.– Правильно я понимаю, что значит, мальчикам, хорошистам и троечникам все это делать можно без зазрений совести, а нам нет?..
- Аня!.. Причем тут это? Речь о вас идет! – без логики прервала рассуждения учительница.
Анина голова крутила кадры, как старую пленку черно-белого фильма, когда вдруг рядом выступила Марина.
- Ольга Ивановна, - она напрягла дрогнувшую губу, чтобы подавить волнение.– Знаете, я считаю, что это наше личное дело, что мы делаем вне школы. Претендентки и прочее, мы только здесь во время уроков. А когда мы вышли за пределы школы, а мы за них вышли, мы можем делать то, что хотим. И эта проблема уже даже не наших родителей, с учетом нашего возраста.
И кто больше удивился: Ольга Ивановна, класс или сама Марина?..
- Нет!.. Ну вы же представляете школу, которая вас воспитала…
Дальнейшие слова не могли иметь значения. В конце концов ей пришлось остановить поток нотаций и начать-таки урок.
- Это было великолепно, - позже призналась Аня Марине.
«Ты видела его глаза?» - написала она на обложке тетрадки.
Девушки пересекли газоны, держа путь в покинутый подъезд. Аня повела глазами, открывая железную дверь. Домофон не работал, и петли болтались свободно туда и сюда. На лестничной клетке первого этажа слышались громкие разговоры и смех. Времени было половина двенадцатого ночи.
Две накрашенные и лощеные, будто отполированные, девушки, стояли посреди дороги и трепались с парнем, который торчал на ступеньках, свисая с перил. Парнем был злополучный сосед.
- Я приду, - говорил он, скаля зубы и молотя ими резинку.
- Нет, постой! - непонятно над чем потешались девчонки, заливаясь как два швейцарских колокольчика.
Марина глотнула кусочек воздуха, сдерживая дыхание. Подъезд был насквозь прокурен, и, похоже, что к табачному запаху примешался какой-то еще. Странно веселящий.
Аня безмолвствовала, угрюмо терпя все это издевательство над существованием.
- Я сбегаю наверх и вернусь, - повторил он. – Подождите тут.
- Почему на лифте не поедешь?.. – спрашивали девушки.
- Он заедает, когда меня видит. Я такой страшный сегодня.
Ответом был сивый вороний смех.
- Пройти можно?.. – не слишком вежливо посторонила модельных девчонок не модельная, но эффектнейшая Аня. Сомкнув зубы, она протиснулась к лифту. Марина прошмыгнула следом. Мысли уже были наверху, дома, когда сигналом бедствия коснулся ушей и прошел до самых ключиц адресованный им двоим отзыв.
- Чего?.. – Аня резко развернулась. – Ты кому это сказала, я не поняла?..
- Я что-то говорила?.. – как ни в чем не бывало посмотрела на нее девчонка наглыми темными глазами.
- Сейчас сама шмарой будешь, поняла? – Марина отметнулась от лифта. Ее глаза стрельнули бешеными искрами.
- Ой, не ты ли сделаешь?!.. – послышалось дружное в ответ.
Она уже не думала ни о чем более. Просто в два шага очутилась рядом, как и Аня, не сговариваясь. Видимо, красавицы не ожидали такого поворота, когда подъезд огласил безумный визг от выкрученных волос. Аня схватила одну из девчонок за торчащие пряди и выгнула до самых колен вниз. Марина успела перехватить взметнувшиеся запястья, вонзая ногти в кожу. Упираясь каблуками в пол, она встала намертво, упорством пытаясь компенсировать недостаток роста и физической силы. В уши ударил мат.
- Стерва!..
- Отпусти, дрянь!..
- Сама дрянь!.. Иди на …!..
Марина не выбрала выражение. Всхрапнув от напряжения, она до жил ужала пальцы, не разбирая истошного вопля выворачивающейся девчонки. Неизвестно, чем бы это все закончилось, когда незнакомые пилигримки вырвались бы, но тут, отойдя от временного столбняка, встрепенулся на ступеньках сосед.
- Руки убери! – Марина злобно двинула локтем в первые попавшиеся под бок ребра.
- Коровы позорные!.. – разбушевавшуюся Аню удалось оттащить в сторону крепкими мужскими руками. Напоследок она-таки получила по шее длинными ногтями, закрытая для обороны чужими пальцами.
- Ты ответишь, курва! – услышала она.
- Ты ответишь, сука, когда я заявление в ментовку накатаю, что вы наркоту тут курите!.. – зрачки Ани сверкнули невменяемостью. – Пошумите еще ночку, и я обещаю, такой швах вам устрою!..
Марина ощутила, что ее лихорадит от злости. На ее ринге бой прекратился автоматически, едва растащили соседний.
- Пойдем! – Аня схватила ее за руку, вызволяя из компании врагов и запихивая в раскрывшуюся кабину лифта. - Заткни пасть!.. – проорала она вдогонку на реплику, которую Марина не успела разобрать. Аня показала средний палец. Дверцы сомкнулись, уводя их за собой.
- Чертовы проститутки, на какой панели он их подобрал?! – Аня влетела в квартиру пышущая злобой и энергией.
- Зубочистки уродливые, - Марина стащила с ног туфли. - Какого… они к нам вообще прикопались?!..
- Они у меня укопаются еще, пусть только хоть один звук раздастся сегодня сверху!.. Я на них все службы того и этого света наведу!..
- Госнаркоконтроль не забудь… Сильно? – она оглядела царапины, которые трогала Аня у себя на шее.
- Ерунда! У ней сильнее без волос-то будет! – Аня выматюгалась, отставляя от себя пакет. Только сейчас Мара заметила, что эта геройская девушка смогла спасти в битве не только их честь, но и их праздник.
- Заходи ко мне! – бросила Аня.
- Ты куда? – не поняла Мара, видя, что Аня забыла что-то в комнате родителей.
- У меня идея, – послышалось из темноты.
Не зажигая свет, Аня вышла из спальни предков, неся в руках хороший магнитофон с неплохими колонками.
- Дискотека? – подняла брови Мара.
- Сейчас мы им устроим ночь любителей немецкого рока!..
В своей комнате Аня быстро нашла нужный диск, который уже отчаялся в любви к нему, и, подставив стул, закинула магнитофон на платяной шкаф.
- Удлинитель нужен, поищи в углу, - она кивнула Марине на закуток у дивана.
Мара оказалась у дел. Она быстро протянула Ане розетки и, разматывая провод побольше, воткнула вилку в сеть.
- А теперь послушайте настоящую музыку, попсовые идолы, - Аня нажала на кнопку, выкручивая звук до максимума.
Она с шумом спрыгнула на пол.
- Кто тут хотел немецкие танцы?! – взвизгнула она, пускаясь в безумный пляс.
- Ты воплощаешь желания! – воскликнула Марина, кидаясь к пакету с пивом. – Гип-гип, ура!!! За это надо выпить!..
Шлепнув свою бутылку об Анину, Марина залпом припала к холодному пиву. Хоть в чем-то ночь удалась!..
Словно лесная нимфа, Агнесс бесшумно и грациозно вошла в оазис, касаясь травы подолом длинного платья. Обогнув фонтан, она с улыбкой предстала перед своими ангелами.
- Добрый вечер. Что случилось? – спросила она.
Послушать брызги воды собрались семеро. Четверо генералов небесного легиона стояли напротив трех прекрасных воительниц отряда Радослава.
Крепкого сложения девушки, подуставшие за земную смену и чем-то озадаченные, они еще не сменили форму на платья и воздушные брюки, выстаивая, как на посту, перед своими начальниками. У каждой на поясе приглушенным железом поблескивала рукоять меча, затянутые пояса подчеркивали подтянутые талии.
Двое, блондинка с длинной косой через левое плечо и темно-ореховая брюнетка, расположились рядом, едва не касаясь прозрачных капель льющегося фонтана. Их звали Александра и Аврора. Древнейшие служительницы легиона, ключевые воины своего подразделения. На несколько сантиметров выше своей подруги Александра стояла, расправив широкие плечи и прямо глядя на похожие лица близнецов. Аврора, пряча белевшее в вечернем свете лицо, задумчиво изучала траву под ногами. Поодаль от них выбрала место особняком третья девушка, намного ниже ростом и шире в кости, кудрявая мелкими кудряшками. Она отличалась тем, что носила меч на правом бедре вместо левого. Незаменимая «левая рука» генерала Радослава, воительница Мариам от рождения была левшой.
- Агни, только ты можешь нас спасти! – воскликнула она, глядя на начальницу.
- От кого? – не поняла Агнесс. Подойдя к девушкам, она двумя руками обняла Александру и Аврору. – Кто вас обижает?..
- Они перед тобой, - ответила Александра, наморщив лоб.
- Мальчики? – сдвинула брови Агнесс. – Вы что, забыли, что девочек обижать нельзя?..
- Мы не забыли, - качнул головой один из генералов, трудно было разобрать кто. – Просто у нас военный спор вышел.
- О чем? – поинтересовалась Агнесс, отходя от подруг и приближаясь к Мариам.
- Ты знаешь о сегодняшней засаде? – молвила Аврора.
- Нет. Я только что три часа провела в делах и еще не успела зайти к Михаилу, когда услышала, что вы меня зовете, - отрицательно качнула головой помощница архангела. – А что, что-то серьезное?
- Боюсь, что да, - произнесла Александра.
Девушка начала рассказ о том, как полтора часа назад дозорная группа легиона во главе с генералом чести Радославом участвовала в обходе территорий Южной Америки, когда они напоролись на отряд демонов, превышающий их по численности почти в полтора раза.
- Ангелов было восемь, - сказала Александра. – Пятеро мужчин, включая Рада, и трое нас. Демонов на вскидку около десяти-одиннадцати. Мы с девочками шли позади. Тут же мечи наголо вытащили и хотели на передовую ринуться. Но в этот момент генерал дал нам приказ отступить.
- Не поняла? – Агнесс взглянула на Радослава.
- Агнесс, позволь объяснить, - стоявший с краю близнец выдвинулся вперед. – В отряде были демоны первой адской армии. Согласно распоряжению архангела, я оставил женщин в укрытии и повел вперед мужчин. В итоге, нам удалось разбить вероломную атаку и в таком составе.
- С какими потерями вам это удалось?! – вспыхнула Мариам. – Пусть Агнесс знает, что у нас теперь трое раненных в лазаретах Рафаила выйдут не ранее чем через две недели, еще один получил скользящее рассечение плеча, и сам Рад, между прочим, тоже схлопотал, хотя от лечения и отказался!..
- Рад? Покажи рану, - Агнесс ступила к генералу.
- Ерунда, царапина, - попытался отстраниться от осмотра Радослав.
- Царапинка такая, в полгруди, - сложила руки Александра.
- Да уж, на царапину не похоже, - отодвинув край его воротника, нахмурилась Агнесс. – Не надо шутить со своим здоровьем, Рад. Чтобы сегодня же прошел лечение. Это приказ.
- Ладно, пройду, - опустил голову генерал. Его пальцы застегнули две пуговицы у горла.
- Получается, из-за вашего отстранения весь спор? – Агнесс повернулась к девушкам, на лбу у нее пролегла неглубокая морщинка.
- Да. Агни, послушай, - проговорила Александра, - мы с девушками настаиваем на том, чтобы нас больше не заставляли отсиживаться в кустах, а позволили свободно воевать наравне с мужчинами. Если бы сегодня мы вышли в бой, то обошлись бы без таких последствий…
- А я настаиваю, что у меня приказ, - отозвался генерал. – И я исполнял то, что мне было велено архангелом.
- А он вообще еще действует, этот приказ? – вмешалась Мариам. – Агни, позволь заметить, что данное распоряжение в последний раз применялось сотню лет назад. К тому же, мы считаем, что в сегодняшнем случае он был неверно истолкован генералом. Не пора ли вообще отменить эти ненужные предрассудки? Разве они себя не изжили?..
- Приказ… - протянула Агнесс. – Помню я этот приказ… И, Радослав, ты прав, что на него ссылаешься. Тебя не в чем винить. Однако и вас, девочки, я прекрасно понимаю. Более того, я тоже считаю, что на сегодняшний день все это морально устарело…
- Давайте тогда спросим у архангела, что нам делать, - взял слово другой генерал. – И споров никаких не будет.
- Да, - поддержал его брат. – А то нам же его применять, и нам отчитываться. Мы больше не хотим распрей.
- Хорошо, я сейчас позову Михаила, и мы проясним ситуацию, - согласилась Агнесс.
Ангелы увидели, как помощница взмахнула ресницами, и стали молча ждать. Чтобы позвать того, кто находился в райском саду, требовалось лишь внутренне обратиться к нему.
В размолвке тишины прошло немного минут, когда в оазис тихо зашел первый архангел. Он вышел из воздуха и мягко ступил на траву сапогами.
- Здравствуйте всем, кого не видел, - поздоровался он.
- Приветствуем, Михаил, - ответили ангелы.
- Агни, это ты звала? – он взглянул на помощницу глубиной темных глаз.
- Да, - кивнула она. – И я, и ангелы. У нас назрела проблема, и мы все вместе решили просить тебя о разъяснении твоего приказа и возможном его пересмотре. Прошу разрешить мне изложить обстоятельства дела.
- Я слушаю, - отозвался Михаил.
Агнесс лаконично и по существу доложила факты, оправдала решение Радослава, а затем привела позицию женской части легиона. Архангел молчаливо выслушал.
- Что ты на это скажешь? – спросила Агнесс, вглядываясь в далекую черноту зрачков.
- Если вам нужны мои разъяснения о действии приказа, то отвечаю: он остается в силе и пересмотру, а также изменению не подлежит, - проговорил Михаил. – Радослав поступил совершенно правильно, поэтому я и не высказал никаких претензий, получив его отчет.
Генерал благодарно кивнул головой. Девушки скрестились взглядами.
- Еще вопросы? – обратился Михаил к Агнесс.
- Да, - ответила она. – Насколько я помню, в приказе говорится, что он не распространяется на критические ситуации. Сегодня она не была таковой, с учетом численности ангелов и демонов?..
- Критическая ситуация может возникнуть в нескольких случаях, - сказал Михаил. – Первое, при внезапном нападении, когда применить его уже не представляется возможным. Второе, при сжатии «в кольцо», когда выпустить воинов не является реальным и остается только обороняться. И третье, когда численный перевес или состав отряда предопределяет невозможность исключить из боя женщин. Последний случай не содержит четких критериев и является оценочным. Также возможны и другие варианты исключений, потому что всех ситуаций не предусмотришь. В любом случае, этот вопрос каждый раз разрешается по собственному усмотрению генерала или начальника группы, который принимает решение, вести девушек в бой или нет, и отдает собственный приказ, обоснованный моим. Его вы и должны слушаться.
Михаил умолк. Агнесс посмотрела в его лицо, но промолчала.
- У кого-нибудь есть другие вопросы? – оглядел ангелов архангел.
- Да, - Аврора сделала один шаг вперед. – Я прошу прощения за излишнюю въедливость, Михаил, но я не понимаю смысла этого приказа.
- Отвечаю: приказ распространяется не на все адские армии, а только на первую из них, потому что она опасна для девушек, и ранения мечами демонов Варфоломея влекут непредсказуемые последствия. Мой долг – оградить вас от них. Таков его смысл.
- Но, Михаил, - не выдержала Александра, – я понимаю три тысячи лет назад, но сейчас?! Не пора ли разрешить нам воевать так же как мужчинам? Ведь мы сражаемся не хуже них!
- Саша, я уже объяснил, в чем дело. И ни разу не обмолвился, что вы хуже, - перевел на нее взгляд Михаил. – Вы просто другие, и подход у меня к вам тоже другой. Так что, если нет замечаний по существу, считаю вопрос исчерпанным.
- Это нечестно!.. – взбунтовалась Мариам. – Мы хотим сражаться, а не сидеть вечно на подхвате!..
- Прошу тебя, Маша. Никто не препятствует вам это делать. Не надо преувеличивать рамки запрета, - умирил архистратиг. – Если обстоятельства изменятся, то он немедленно будет отменен. А сейчас считаю бессмысленным продолжение данной дискуссии. Я должен идти, всем до встречи. Агнесс, я у себя.
С этими словами Михаил невозмутимо испарился, пока воины, каждый в водовороте своих нахлынувших мыслей, отдавали ему честь.
- «Бессмысленным продолжение… дискуссии…» - проговорила Аврора со вздохом. – Обожаю, когда он так говорит, - ее руки крестом сложились на груди.
- Да… А я, к сожалению, не очень, - поджала губы Агнесс. Вид у нее был по-прежнему серьезный, и, казалось, во взгляде вдруг появилась дополнительная решимость. – Ладно, я тоже должна идти. Пока, девочки и мальчики.
Агнесс задумчиво вышла из оазиса и через несколько шагов растворилась в воздухе.
- Расстроились? – спросил Радослав.
- Нет, конечно, - пожала плечами Александра. – Архангелу виднее.
- Расстроились, - констатировал генерал, глядя на опущенную переносицу. - Но ведь я бы и сам вас не отдал никуда, если бы не приказ…
- Ты бы нас дома оставил, был бы такой приказ, - заметила Мариам.
- Я же вас люблю, - чистосердечно признался генерал третьего полка. – Ну такой уж я…
- Мы тебя тоже, не переживай, - улыбнулась за всех Аврора.
- Может, хватит дуться друг на друга, и пойдем уже погуляем, пока новая смена не началась? – вмешался другой брат-близнец. Владислав, второй по рождению, это был он.
- Отличная идея, - согласилась Саша. – Я бы сейчас с удовольствием зажгла полевые учения на местности.
- Опять!.. – покачал головой Радослав. – Я думал, мы хоть в гости сходим к кому-нибудь. Но ладно, раз я сегодня тебе так насолил, то давай, я весь твой.
- Отлично, - обрадовалась Аврора. – Тогда, если нет возражений, три часа занятий на местности, а потом пойдем к музам.
Улыбки развеяли нотки грусти, и вскоре генералы вместе с девушками покинули оазис, направляясь на пустующие просторы окраин райского сада.
- И все-таки ты не прав, Михаил, – не успел архангел появиться у себя в уголке, Агнесс быстрыми шагами вошла в воздух. – Я не могу спорить с тобой при воинах, но сейчас скажу: это неправильно лишать девушек возможности сражаться в огромном количестве случаев. По-моему, давно пора аннулировать этот дурацкий приказ.
- Агни, приказ вовсе не дурацкий. Я надеялся, что мои ангелы не будут так воспринимать мои действия, - проговорил в ответ архангел.
Он развернулся к помощнице и стоял, сложив ладони и глядя в ее лицо.
- Прости, - Агнесс опустила голову. – Я не имела в виду твои действия, я имела в виду всю эту ситуацию…
- Я понимаю ваши чувства, но я же не лишаю вас возможности проявить себя. И в подтверждение тому то, что сто лет этот приказ не применялся вообще, - привел весомый аргумент Михаил. – Я просто стараюсь ограничить вас там, где это жизненно необходимо. И ты знаешь почему.
- Да, я знаю, - кивнула Агнесс. – Но… Миша, послушай, то, что случилось тогда, это ужасно. Но ведь прошло столько времени…
- Ну и что?.. Жизнь не поменялась, - возразил архангел. – Еще одна дорога в ад по-прежнему открыта. И моя задача сделать все, что в моих силах, чтобы уберечь от нее вас.
- Но ведь мы изменились с тех пор!.. Наш опыт увеличился, мастерство выросло…
- Агни, ты же прекрасно понимаешь, что не в опыте дело, и тем более не в мастерстве. Природа ваша остается прежней, и пока я не вижу, что такого переменилось, чтобы можно было разрешить вам вступать в игры с адским огнем.
- Кто считает это играми? – не согласилась помощница. – Ты знаешь, что для меня это не менее серьезно, чем для всех остальных. Но я не вижу способа закрыть открывшиеся порталы, если нас не пускают даже попытаться. Может быть, попробуем все-таки?.. Хотя бы на мне…
- Угадаешь, что я отвечу?.. С одного раза.
- Нет, - Агнесс встряхнула солнечными волосами. - Иначе никак.
- Дело не в том, ты это или не ты, - его руки легли на талию. – Все воительницы легиона еще не готовы на такой шаг.
- А тебе не кажется, что ты просто перестраховываешься?.. – исподлобья взглянула Агнесс. – Стоит ли? Тысячу лет не было новых случаев.
- Тысячу лет их не было, потому что и испытаний новых не было. Благодаря приказу, кстати, - ответил Михаил. - Стоит, Агни. Вы вверены мне Богом, и я отвечаю за каждую из вас. Я не хочу, чтобы по моей вине кто-то сломал свою жизнь.
- Из-за этих предосторожностей мы потеряли сегодня троих бойцов…
- Раны заживают, Агнесс. Но некоторые из них гангреной поражают все тело, и тогда нет уже спасения. Я итак слишком много ошибался.
- По пальцам пересчитать все твои ошибки.
- По цене каждой из них – получается слишком дорого.
- И сейчас ты тоже можешь ошибаться, когда делаешь так, - заметила Агнесс.
- Никто не говорит, что не могу, - согласился Михаил. – Но я стараюсь по возможности все учесть и поступить правильно.
У фонтана повисла пауза. Казалось, все доводы с обеих сторон были исчерпаны.
- Ладно, тогда моя задача будет доказать тебе, что ты ошибаешься, - молвила Агнесс, заканчивая спор.
- Хорошо, - выдохнул Михаил. – Я буду рад видеть, что ты исполняешь тем самым волю Бога.
Взгляд Агнесс встретился с темно-карими глазами архангела. Внезапно, как вспышка всеведущего луча, ее озарил неестественный белоснежный свет, ослепляя восхищением и обрывая вдох на середине. Грудь Агнесс вздрогнула, ресницы устремились в траву.
Повинуясь всецело объявшему ее трепету, помощница архангела опустилась на колени, не смея поднять лица. Она ощутила, как ее головы коснулись пальцы Михаила.
- Прости меня за прекословие, - прошептала она.
- Я ценю мнение каждого своего ангела, - услышала она его голос. – И твое для меня важно во всем.
Агнесс заметила протянутую ей ладонь и, опираясь на его руку, поднялась на ноги, все еще не в силах посмотреть в эти глаза.
- Прости, я не знаю, что за дурные амбиции мной овладели, - проговорила Агнесс.
- Рвение – хорошее качество. Однако надо отличать настоящее от ложного. Я рад, что ты это поняла сама, - ответил он. – Извинения приняты.
Он увидел обращенный к нему взгляд.
- Никогда не надо быть уверенным в том, что не можешь ошибиться, - произнес он тише. – Единственный, в Ком можно не сомневаться, - это Бог, - он сделал паузу, сохраняя на ресницах тайну вечернего полумрака. – Я несу не свою власть. Она дана мне Им.
Его голос звучал ласково и без тени упрека. Такой, каким Агнесс привыкла слышать его все эти годы.
Михаил почувствовал ее прикосновение.
- Я, видимо, забыла вдруг, что ты архангел, - молвила Агнесс, подушечкой пальца трогая морщинку на лбу во всем любимого ею лица. – Я подчиняюсь Ему… И тебе тоже.
Губы Михаила тронула теплая улыбка.
- Власть эта удивительна, Агни. Я не управляю ей и даже не могу разобраться, что она означает. Мой дар – сила, а не власть. Но и я могу чувствовать это как то, что ты порой знаешь сердцем и не можешь объяснить, - его взгляд устремился в дали потемневшего неба. – Самое же главное, что ты можешь верить в благость власти всей душой, ни на секунду не сомневаясь, если она от Бога. И помни, что подкапывать тебя могут с разных сторон. Но ты будешь находиться лишь в той власти, что блага и вечна. Или в той, что ты признала для себя сама.
Их глаза пересеклись, не договаривая несказанного. Агнесс чувствовала, как его слова остаются в ее груди чем-то столь важным и выраженным загадкой, что он отдавал ей просто так.
Михаил взял ее руку, и Агнесс улыбнулась, понимая его сквозь одно лишь присутствие.
- Слышишь, как облака возносят аллилуйя? – негромко произнес архангел.
- Свят, свят, свят, поют они в унисон, - промолвила в ответ Агнесс.
- Он идет петь с нами, - сказал Михаил.
Мгновение минуло в вечность, когда вокруг заблистали золотистые тона, и воздух среди полумрака наполнился теплым сиянием свечей и ароматом ладана. В уголке архангела возник облаченный в солнечное одеяние мужчина с такими же солнечными волосами и светло-голубыми глазами. Его звали Салафиил, архангел молитв и храмов, пятый по рождению брат высших райских духов.
К краю его расшитого пиджака было прикреплено длинное перо – символ молитвенной помощи. Сопровождали архистратига двое: юноша и девушка, столь же ослепительные блондины в золотисто-серебристых одеждах.
- Здравствуй, Михаил, здравствуй, Агнесс, - проговорил архангел певучим, словно струны псалтири, голосом. Его лицо осветилось лучезарной приветственной улыбкой, которую можно было узнать из тысячи.
- Привет, - улыбнулась Агнесс.
- Привет, Салф, рад тебя видеть, - Михаил придвинулся к брату и легким движением обнял его. – Привет ангелам молитвы, - кивнул он.
Юноша и девушка заулыбались в ответ и тихо поздоровались.
- Как у вас дела? – поинтересовался Салафиил.
- Даже лучше, чем всегда, - ответил Михаил. – Как у тебя?
- А как может быть у меня, кроме как прекрасно?.. – глаза Салфа и вправду говорили за него. – У меня сегодня большое событие, и я пришел спросить: не найдется ли у вас несколько свободных часов, чтобы разделить его со мной?
- А что такое нам предстоит? – заинтересовалась Агнесс.
- Я хотел пригласить вас на ночное богослужение. Сегодня один из наших монастырей празднует юбилей, будут служить всенощное бдение и литургию. Все обещает быть очень красивым, - ответил Салафиил.
- Ночное богослужение? Здорово! – воскликнула Агнесс. – Я очень хочу пойти! Ты как думаешь, Миша?..
- Я бы тоже хотел, но вспомни, какое сегодня число, - отозвался первый архангел.
- Двадцать пятое, - проговорила Агнесс. – Я забыла!.. – спохватилась она.
- Двадцать пятого числа каждого месяца у нас подготовка к плановой инспекции Земли, - для брата пояснил архангел. – Надо за полтора дня закончить сбор и обработку данных и подготовить кучу указаний и планов для проверки.
- Как обидно! – покачала головой Агнесс.
- Если бы ты хотя бы пораньше предупредил, мы бы смогли провести подготовку на один день раньше, - сказал Михаил.
- Да я только сам сегодня узнал, - ответил Салафиил. – У них там тоже какие-то проблемы с ремонтом собора были, чуть было празднование не перенесли. Так значит, вы не сможете? Жаль…
- Агни, если ты очень хочешь, я могу тебя отпустить, - предложил Михаил.
- Я очень хочу! Но… Как же планы?.. – спросила она.
- Я один справлюсь. Иди, - разрешил Михаил.
- Ты уверен?..
- Абсолютно. Считай, что у тебя выходной.
- Спасибо! – обрадовалась Агнесс.
- Не за что, - улыбнулся Михаил.
- Хороший у тебя начальник. О таком можно только мечтать, - заметил Салафиил.
- Ты не представляешь, как со мной тяжело, - возразил Михаил.
- Изредка они сами ее находят. Но только когда она выстрадала их другими, трудными, - соглашаясь, ответил Михаил.
- Хорошо сказал, точно и изысканно, - улыбнулась Агнесс. – Я думаю, что для такого кавалера, как ты, Салф, - обратилась она к архангелу молитвы, - надо бы мне переодеться. Во что?.. Светло-голубой подойдет для такого случая?..
- На твой вкус, - пожал плечами архангел молитвы.
- Твое белое со звездами, - посоветовал Михаил. – Как раз для этого мероприятия.
Агнесс щелкнула пальцами и через секунду оказалась окутанной длинным атласным платьем с заниженной талией, широкими рукавами и золотыми звездами на поясе и воротнике, оголявшем ключицы.
- Вот это? – Агнесс вопросительно посмотрела на Михаила. Тот кивнул.
- Тебе очень идет, - сказал он.
- Отлично, - одобрил Салафиил.
Агнесс улыбнулась и, подойдя к Салафиилу, взяла его под руку.
- Пойдем? – спросила она.
- Полетели. Пока, Миша. Не грусти, - попрощался Салафиил.
- Не волнуйся. Если что, позову Габри, - успокоил первый архангел. – Хорошо провести время, - пожелал он.
Михаил проводил глазами испарившихся ангелов. Ощущая смешавшийся аромат ладана и лаванды, он постоял несколько секунд и направился к рабочему столу.
Глава 16
- Привет, - Мара зашла домой, снимая с плеча тяжеленную сумку с книгами-кирпичами.
- Привет, - поздоровалась открывшая дверь мама. – Как дела?..
- Зашибись, - ответила дочь. – Через полчаса ухожу на футбол.
- Иди поешь, - сказала мама.
Марина спорить с хорошей идеей не стала. Раздевшись, она зашла в свою комнату, такую тихую, когда ее не было дома. Кинув сумку в угол, девушка более там не задержалась, направляясь сразу обедать. В самом деле, большого резона переодеваться в домашнее у нее сегодня не было.
- Ты чего делаешь? – спросила Марина, заходя к маме в комнату.
Она отодвинула дверь ногой, в руках ее застыла тарелка с жареной картошкой и курицей. В малогабаритной кухне поместить телевизор было слабо реально, поэтому желающие поднять свой IQ просмотром телепрограмм во время еды приходили в единственную комнату в квартире, в которой такой аппарат был.
Мама сидела в кресле, оберегая под локтем телекоманд, в руках у нее была какая-то тряпка и иголка с ниткой. Она отозвалась не сразу, увлеченная делом.
- Да вот сегодня пораньше с работы пришла, - проговорила мама. – Обед готовила, теперь думаю наволочки зашить…
- Понятно, - ответила Марина, впадая в транс, все еще с тарелкой и в дверях.
У нее был трудный день. Несмотря на начавшие закручивать свои вьюнки майские праздники, с самого начала недели она носилась, как французская болонка, из института в Ленинскую библиотеку, а потом домой к клавиатуре и монитору с письменными работами и куче книжек на столе и на подушке… Под выходные преподавателей и учебную часть как разобрало, и они решили устроить всем веселую жизнь. Кто мог придумать три пары и эти два добровольно-принудительных факультатива впридачу?.. Это при том, что на завтра готовить еще кучу всего к семинарам. Марина констатировала внутри себя, что она опять ничего не успевает. Но сегодня, и только сегодня это уже не могло иметь никакого значения. Футбол! Снова на стадион!.. А остальное потом, хоть в другой жизни.
- Что за ерунду ты смотришь? – нахмурила брови Мара, глядя, как после рекламы на экране появились до боли знакомые лица очередного отечественного сериала. –Лучше б новости включила…
Она наконец-то сдвинулась с мертвой точки и прошла через комнату, усаживаясь по соседству с единственной родительницей.
- Это же полная ересь, и сюжет в нем один и тот же на протяжении пятисот серий!.. – воскликнула Марина.
- Что ты пристала? Я отдыхаю, - последовал ответ.
Два последних слова были волшебными.
- А-а, ну тогда ладно, - согласилась Марина. Она воткнула вилку в курицу, сдирая обжаренную кожицу. Ее глаза пристально уставились в неинтересный ей сериал.
В этот момент мама взяла пульт и ткнула на другой канал, где шли новости криминала…
Сон с тела сдуло с первым порывом ветра в лицо. Усталая нега сошла в небытие с первым ударом Романа по воротам, заменяясь дрожью азарта по всей коже.
- Ну!!! Как так мог!!! – крик Марины растворился в воплях болельщиков. Ее руки легли на голову, она взметнулась на ноги, повинуясь порыву сектора «B5» стадиона «Лужники». – Какой, к черту, «от ворот»?! Угловой чистой воды!.. Хотя может и нет… - замялась она.
Ее объял сигаретным дым. Рядом сидела, монолитно нервничая, Аня.
- Роман сегодня обязан забить, сколько уж можно в штангу лепить! Должно повезти, - услышала Марина, садясь обратно.
- Должен, - проговорила Аня подруге, вторя незнакомому мужчине. - А то как примагнитился к этой штанге…
Всплеск острой атаки утих, и сектор продолжил болеть рабочим муравейником. Вратарь ввел мяч в игру. Наморщив лоб и пытаясь не зайтись соплями от дыма, Марина устремилась взглядом на поле…
- Что такое?! – дернулась Аня, ее глаза бегали по газону. – Где камерунец, я не пойму?!..
- Он в запасе сегодня! – отозвалась Марина. – Тренерское доверие подорвал!..
- Подстава!..
- Точно! – махнула ладонью Марина. – Знаешь, если взять их всех…
В этот момент мяч званым гостем влетел в чужую штрафную. Марина замолкла, глядя на неясный канкан ног.
- Ну!..
- Ну!
- Ну же!..
- Гол!!!
На этот раз все сектора хозяев взметнулись синхронно, зажигаясь огнями тысяч фанатских шарфов. Аня сдернула с плеч футбольный флаг, развевая его по ветру, как знамя, и визжа от счастья. Внизу уже бежал к трибуне намагниченный нападающий Роман, который все-таки сумел воспользоваться блестящим пасом капитана команды и отправил мяч в дальний от вратаря угол. Марина увидела, как он сдергивает футболку и тонет под кучей-малой своих игроков. А вот и судья и «желтая» за поведение!.. Марина так и не смогла понять, кто придумал давать их за снятые футболки. Наконец она перестает махать шарфом и кладет его на шею, не уставая аплодировать забитому красавцу. Один-ноль.
Какой футбол без драки?.. Почти любой, если вы не смотрите один и тот же повтор подборок за сезон в одном и том же секторе… Марина и Аня выпорхнули со стадиона в куртках нараспашку. Апрельская жара сменилась праздничным похолоданием, и небо пасмурно темнело, изредка проблескивая в течение дня Божьим светом.
- Есть, есть, есть!!! – Аня едва не зашлась клубными танцами, обнимая на плечах любимый флаг. – Наконец-то!..
- Как они их! И на последней минуте!.. – Марина возбужденно семенила по траектории к памятнику Ленина.
- С углового, в упор!.. Как лохов! – крикнула Аня.
- Три ноль, как нечего делать!.. Каждый день бы так!!!..
- Выкусили уроды!.. Да мы их еще не так сделаем в гостях!
- Они еще пожалеют, что вообще сунулись в Кубок! Любители подзаборные!..
Окруженные толпой народу, молекулами радости и сальненькими криками фанатов, под косыми взглядами солдат и милиции девчонки шли по аллее к ограде спортивного комплекса.
- Блин, опять к метро ведут, - фыркнула Марина, глядя на колонны оцепления, которые не выпускали никуда более. И фиг объяснишь, что тебе туда не надо!..
- Можно пройти?! – с наездом пыталась пробить стену недоверия Аня. – Мы живем там, блин!..
- Мы там живем, нам не надо в метро! – надрывалась рядом Марина. – Вот твою …!
Наконец, их пропустили. Милиционеры причем. Девушки сумели вырваться из порочного круга и, шмыгнув в переулки, пешком полетели домой. Здесь было близко.
- Такие вещи надо праздновать шампанским! Эх!.. – выдохнула Аня. – Ты домой сейчас?
- Не знаю даже, - пожала плечами Мара, высматривая вконец скукожившееся серостью небо. – Вообще, готовиться надо, но теперь столько эмоций, что…
- Что давно пора забить на эту подготовку и мне, и тебе!.. – отмахнулась Аня. – Один день ничего не решит!.. Пойдем ко мне, хоть чаю попьем…
Она сбавила шаг, чувствуя приближение знакомого двора.
- Ты видела его глаза?! – повторила Аня, не смотря, куда она идет.
- Ну да… Я представляю… - ухмыльнулась Марина.
«Выступили! В пивбаре уличном!» - Марина прокрутила еще раз в голове не удержавшийся комментарий. «Кто-то что-то сказал?» - повернувшись назад и не стесняясь стоящей перед ней Ольги Ивановны, Аня просто разрезала наглую компанию взглядом. «Сказал!» - подтвердила Марина, испепеляя их ненавистью. «А я бы не говорила на месте обладателей самой тупой башки, которая у всех клянчит списывать, и плоской задницы!» - заявила Аня зло. «Плоской?!»- расхохоталась Марина. С тех пор это замечание ей понравилось.
Мара мотнула головой, сгоняя этот расхлябанный бред.
- Слушай, неужели мы все это действительно сказали при всех? – спросила она у Ани.
- Сказали! И взгляд всех этих хмырей я не забуду!.. Боже, как я могла встречаться с этим уродом?! Он даже слова не произнес сам, только его друзья паршивые!..
- А Ольга даже про задницу нам не заикнулась…
- Она была в шоке!.. Решила – лучше урок начать!.. И давно пора заниматься своим делом, а не чужим!..
- Интересно, видать нам теперь отлично у нее?..
- Видать! Еще как видать! Не посмеет она завалить отличников, мы же «надежда школы»! А то Гоше придется за нас пыжиться на медали, а он сам два плюс два посчитать не может, все выпрашивал либо у меня, либо еще у кого!..
- У меня… - хмуро заметила Мара.
- Хрен ему! Больше ничего этим свиньям не давай! Пусть сами парятся, уроды, раз посмели так поступить!.. И Эля пусть захлебнется в своих тройках, гадина ползучая!..
- Я и не даю больше, - ответила Марина.
Любовь и страдания надолго могут заполнить сердце, и предательство переживается щемяще и муторно. Но в момент, когда боли и желчи становится перебор, тогда бывает щелк! в голове, и все перевернулось вмиг. Так и случилось с Мариной. И после первого дня общения с Аней на кухне, она вдруг поняла, что она не мучается, не любит больше его, не страдает. Она только ненавидит и хочет отомстить. До чего приятно!..
- О, твои, по-моему, - раньше Ани заметила Мара стоящую у газона недорогую, но добротную иномарку. Все двери были распахнуты, рядом выставлены сумки.
- Здравствуйте! – как хорошая девушка, поздоровалась Марина.
- Здравствуйте, девочки!.. – вроде бы обрадовались родители.
- Как матч? – спросил папа, улыбаясь от того, что по лицам итак все было видно.
- Три – ноль! – гордо отрекомендовала Аня. – Ты бы это видел!..
- Мы по радио слушали, - отозвалась мама. – Молодцы ребята!..
Когда твой ребенок грезит днем и ночью, хочешь – не хочешь, будешь грезить вместе с ним.
- Никого не побили? – подмигнул папа.
- Пару человек – Мара, и одного – я, - потянулась Аня скромно. – Вам помочь?..
- Да мы сами, тут немного, - папа сгреб сумки в охапку.
- Мы сейчас чаю пойдем к нам попьем, вы не против? – спросила Аня.
- Ради Бога, - согласились родители.
- Вот и отлично, - обрадовалась она. Ее глаза проводили телодвижения закрывающих машину предков, и вслед за ними она направилась в дом. - Постой, - Аня остановилась у подъезда. – Подождем, пока мама сумки разберет, иначе там нереально сейчас будет сидеть на кухне.
Она полезла в сумку, вызволяя пачку сигарет. Марина не возражала, стоя рядом, с повязанным на бедрах шарфом.
- Вот она… моя радость, - Аня нашла пачку и с удовольствием прикурила, мало беспокоясь о том, кто в ее без десяти минут девятнадцать мог застукать за этим вредным занятием. – Кстати, - вспомнила она вдруг. – Ты помнишь, как я тебе вчера рассказывала, что вечером, когда шла из магазина, влепила «Бэхе» Дениса в лобовое стекло яйцом?..
- Помню, - заулыбалась Мара.
- Так вот, прикинь, это была не его машина.
- Как?! – Марина выпучила глаза.
- Вот так. Я перепутала.
- Погоди, а что за тачка это была?..
- «Мерин». Дяди Миши, того, который уголовник из соседнего дома.
- Елки!.. – прикрыла рот ладонью Марина. – И что он сказал, когда увидел?..
- Понятия не имею, - пожала плечами Аня. – Я когда с утра шла в институт, увидела, что у него на капоте такая красивая скорлупа лежит… Ну и поняла тогда…
- Подожди, как же тебя угораздило так перепутать?.. Ведь «Мерин» не «Бэха», и цвета он у дяди Миши серебристого, а не черного…
- Не знаю. Ночью все кошки черные, и все парни ничего, - наморщила лоб Аня. – В общем, если будешь идти ко мне и увидишь братву, знай, это за мной…
- Сплюнь, - хмыкнула Мара. – Может оно и к лучшему. Если бы Денис нашел на своей тачанке яйцо, он бы сразу понял, кто это сделал. Тогда башку нашу можно было бы в музее выставлять.
- Постучи… хотя бы по голове, - Аня элегантно сплюнула на асфальт. – Я так подумала сегодня: если он и вправду отморозок, то может нам по репе треснуть больно в ночь, когда мои родители опять уедут на дачу…
- М-да… Не хотелось бы с ним сталкиваться… Хотя бы пару дней, - высказала мысль Марина.
В этот момент, отвечая на ее просьбу, во арочку аккуратно въехала глянцевитая «Бэшка», сквозь приоткрытое окно будоража двор звуками стучащих басов. Просто и красиво, с первого заезда она запарковалась у бордюра. Мотор заглох одновременно с музыкой, фары погасли.
- Мышка сдохла, - произнесла Аня тихо.
- Что будем делать?.. – взглянула на нее Мара. Подъезд был совсем рядом, и они вполне могли успеть смыться. Краем глаза, она заметила, что молодой парень в темных джинсах и кожаной куртке уже вылез из авто и идет к ним.
- Стоим как ни в чем не бывало, - сказала Анна. Ее рука прошмыгнула в сумку, повторно доставая сигареты.
- Дай мне тоже, что ли, - проговорила Марина едва слышно.
- Не дам. У меня одна осталась, - ответила Аня вполголоса. Она отвернулась, глядя в сторону.
По асфальту подкованными шагами прозвучали мужские ноги. Плечо Марины передернуло неприятным предчувствием. Она старалась смотреть исключительно на Аню, ничего не говоря, лишь отставляя уверенно каблук и подпирая бок сверкающего пирсингом живота ладонью.
- Нужно?..
Она не сразу поняла, в чем дело. Марина повернула голову и увидела протянутую ей пачку дорогих сигарет Lights. Рядом стоял высокая смуглая бестия.
- Я не курю, - брякнула Мара. Она ощутила, как в нос ударил запах дорогого одеколона.
- Простите, я думал, что у вас просто закончились, - ответил он.
Марина взглянула на Аню, у той на лице была мина. «Бли-ин!» - до сознания девушки вдруг дошло, что она курила перед ним в подъезде.
Мара мысленно схватилась за голову. Да-а, закономерно. Если постоянно врешь, будь готова рано или поздно попасться. Хорошо если на небольшом.
- Бросила, - хлюпнула носом Марина. Она вытерла его рукой, ощущая, что аллергенный насморк дает себя знать после еще одной порции дыма.
- У нас все хорошо, - сказала Аня отчетливо и с намеком.
- Ясно, - ответил он негромко. Марина уследила, как Денис лезет в карман джинсов и достает зажигалку. Сплюнув жвачку на дорогу, молодой человек закурил.
Марина словила железную выдержку Ани. Она продолжала стоять, как будто ничего вокруг не происходило. Ее ноги скрестились друг с другом и едва обнажались из-под джинсов.
- Девчонки, - молчание прервал его голос. – Как это сказать-то лучше… Вы не сердитесь на меня. Я никак не хотел вас обидеть.
Вот это был пас! Оставалось принять и обработать!..
- Да мы не обижаемся. С чего Вы взяли? – Аня нарочито подчеркнула официальность обращения. Ее зеленые глаза устремились на расплывчато видевшееся ей лицо.
«Этой ночью… Я буду твой ударник…», - вдруг всплыли у Марины в мозгах слова давнишней песни. Ее губы беззвучно шевельнулись, а глаза почему-то приклеились к дымящейся сигарете Ани.
- Неудобно как-то получилось, когда ночью шум подняли… - произнес Денис. – Простите, я не думал, что мои придурки-знакомые начнут хлопать дверью и орать.
Марина схватила вопросительный взгляд подруги.
- Я думаю, мы прощаем, - ответила та весьма сухо.
- Хорошо, - сосед улыбнулся, поражая белизной как в ряд подобранных зубов.
Аня выдохнула. Не глядя, она смахнула указательным пальцем пепел.
- Что-нибудь еще? – спросила она бесцеремонно у Дениса, который продолжал стоять, как стоял.
- В общем, да, - отозвался он. Денис сделал паузу, наслаждаясь затяжкой. – Мы все-таки соседи, а совсем незнакомы…
Его губы, обрамленные художественной щетиной, столь же художественно выпустили дым.
- Я Аня, это моя подруга Марина, - Анна представила себя и промолчавшую Мару. Весь ее вид говорил о том, что она не очень заинтересована в обществе этого человека и относится к такому знакомству более чем безразлично.
Марина обожала ее за это.
- А я Денис, - ответил он.
- Очень приятно, - Анюта вздохнула, будто он открыл Америку. Сигаретный бычок упал ей под ноги и был плотно прижат к дороге.
- Я бы хотел, чтобы мы познакомились получше, - предложил Денис. Увидев, что пронзительный взгляд Ани огрел его обухом за двусмысленность, парень поспешил продолжить: - У меня друг работает в администрации одного неплохого клуба. Можно будет сходить туда в пятницу. Как вы на это смотрите?..
Марина не смотрела, она уже глядела во все глаза на Аню.
- А ваши подруги не обидятся? – решила прицельно добить его наглостью Аня.
- Какие подруги?.. – искренне не понял Денис.
Какие? А какие они бывают вообще, подруги?..
Марина унюхала запах перчинки, исходящий от него. Такой, как она распробовала как-то в горилке, когда после отказалась ее пить. Что, интересно, за одеколон?..
Аня вдруг сама не врубилась в то, о чем сказала.
- Ну… Я хочу сказать, что у такого стильного молодого мужчины, как Вы, наверняка, есть подруга, - промолвила она после заминки.
- Спасибо за комплимент, - ответил Денис. – Была подруга у молодого стильного, - он отбросил недокуренную сигарету. – И потом, мы же по-дружески идем.
Его взгляд коснулся глаз Ани. Впервые она заметила даже сквозь близорукость остроту в его зрачках. Может быть, приглючилось?..
- А, ну тогда я спокойна, - отозвалась она.
Марина с трудом сдержала поползшую по лицу улыбку. Вот сволочь!.. Такое наглое вранье и всегда так хорошо идет в мужских устах. Она готова была отдать ему свои аплодисменты.
- Запишите мой телефон, - сказал он. Аня, не суетясь, достала из сумки сотовый и приготовилась строчить. – Позвони мне… Тьфу! – осекся он. – Давайте на ты, что ли? – он обвел девчонок глазами. – Наш возраст ведь не сильно отличается.
- Давай, - согласилась Аня.
- О`кей, - повела Марина бровями.
- Пиши, прямой номер, - Денис произнес цифры. – Позвони мне завтра вечерком.
- Хорошо, - улыбнулся он. Денис помолчал, глядя на девушек. – Не думал, что вы болеете за эту команду, - проговорил он, намекая на шарф и флаг.
- А что такое?.. – нахмурилась Мара.
- Нет, ничего, - он усмехнулся, поправляя темные волосы. – Просто сейчас за них как-то не модно стало…
- Настоящая страсть моды не знает, - ответила Аня с внутренним пылом.
- Вот именно, - низким голосом подтвердила Марина.
- С этим я согласен, - моргнул он, спрятав улыбку. - До связи тогда. Созвонимся.
- Пока, - отозвалась Мара.
Она глазами проконтролировала, как он идет к подъезду. На фоне двора и открывших кусочек расчистившегося неба облаков.
Дверь громыхнула, пища домофоном.
- Етить налево… - прозвучало из уст Марины.
Ее темнеющие глаза были устремлены на подъезд. На губах повисла искривлено удивленная ухмылка.
- Мара, - произнесла Аня. – Ты еще не обновила свои джинсы с блестками на заднице?..
- Нет, - Марина мотнула головой, припоминая о недавней покупке.
- Готовь оружие к бою! – воскликнула Аня. – Будем блистать в обществе. За чужие гривенники, в счет оплаты должка!..
Глава 17
Вечер окутывал райский сад прозрачной ласковой пеленой. Дрожа сквозь листву деревьев, перетекая, будто по желобам во время дождя, струясь у стволов и расстилаясь у самых корней, разливался по необозримым лесам и полянам божественный голос, который мог принадлежать лишь одному созданию во Вселенной. Завораживающий даром мирового творчества голос архангела Гавриила.
У него был баритон, сотворенный для лирики, но когда он переставал петь романтично, становилось ясно, что этот тембр прекрасно подходит и для всего остального. Переливами арф хранясь у связок, торжественным звоном проистекая из глубины его груди, искрясь неповторимо музыкой его песни. Сочиненной на волне полета.
- Солнца блик
И светило земли.
Счастья миг,
На меня посмотри.
Ты укутай меня
Лоскутами воды,
Что струится из ласковых
рук,
Мне надежду дари
Платьем нежных по душам
подруг.
Ты меня поцелуй
Лепестками мимозы
И слез.
Сердце в шелк ты закуй
Нежно-розовых роз.
Я ребенок, поверь,
Как дитя на коленях твоих.
Жизнь – твой дар,
И в ответ
Я могу лишь молитвой любить…
Гавриил пел, опустив ресницы. Не глядя, играл мелодию, что, казалось, рождалась прямо из-под его пальцев, не касаясь струн гитары.
Архангел был настолько погружен в этот процесс, что не заметил, как из-под сени деревьев на поляну тихо шагнул Михаил. И остановился, слушая песню, ожидая, чтобы не помешать брату. Габри перебирал струны, взглядом уходя внутрь себя, и лицо его было освящено таким умиротворением, что Михаил невольно залюбовался исходящим от него чувством вдохновения.
За спиной архангела творчества, привязанный прямо к земле, покачивался большой голубоватый шарик в полосочку. Поодаль от Габри на внушительном пеньке расположился архангел Уриил, медно-рыжее олицетворение Божественной любви и познания, в честь которого и было названо это место – поляна огненного ангела. Скрытая между дубовыми и еловыми зарослями, сокровенно, как таинственно его служение, она поросла краснолистыми кустиками и бордовыми тюльпанами, между которыми аккуратно ступали лапами расписные павлины уменьшенного размера. Это была еще одна находка Габри, который в свое время замучался наступать им на хвосты. Вдобавок, дабы не диссонировать с огненной красотой ландшафта, птицы были тоже выполнены исключительно в оранжевых и алых тонах.
Уриил сидел, задумчиво касаясь подбородка кистью руки, на которой загадочно мерцало рубиновое кольцо. Его глаза были устремлены на Габри сквозь упавшую челку. Единственный архангел с короткими волосами, Уриил давно выбился из всеобщего стиля причесок высших духов, чем в незапамятные века вызвал бурные эмоции Габри. Увы! Архистратиг вдохновения долгое время не мог пережить этот казус.
По другую сторону обзора Главной Музы приютились на поваленном дереве Агнесс и Салафиил. Ангелы держались за руки и вполголоса обсуждали что-то свое.
Все они давно заметили Михаила и обменялись с ним улыбками, дабы не помешать Габри продолжить его пение. Наконец, архангел допел последний куплет и замолчал, застыв как мраморная статуя.
- Очень красивая песня. Новая? – спросил Михаил.
- Куда уж новая! Неделю назад сочинил, - ответил Габри. Его взгляд упал на старшего брата так, будто тот стоял на поляне целую вечность. – Присаживайся, Миша.
Габри протянул левую руку и сотворил еще одно бревно рядом с собой.
- Спасибо, - поблагодарил Михаил. Он прошел по траве и опустился на предложенное место. - Прошу прощения, что задержался. Мирослав застрял в России, они всё гоняли злых духов, которые пугают прихожан в церкви. Пришлось ждать его доклада. Но зато успел за это время изучить все предложения и пожелания ангелов.
- Ничего страшного, хорошо, что хотя бы сейчас пришел. А то меня мало того, что игнорируют: народу, видишь, кот наплакал, так еще и не слушают, - проговорил Габри.
- Не слушают? – переспросил старший архангел, пытаясь устроиться поудобнее.
- Вот именно, - кивнул Габри. – Понимаешь ли, отдельные блондины и блондинки, не буду называть имен, сидят и все время так мило болтают, что я бы на месте некоторых первых архангелов задумался: а не подозрительно ли это?..
- Чем подозрительно-то? – поинтересовался Михаил.
- Тем, что оба блондины! – воскликнул Габри. – Это заразно?..
- Только при воздушно-капельном контакте, - предположил Михаил.
- Габри, что ты такое говоришь? – подала голос Агнесс. – Мы слушаем тебя, просто тихо обсуждаем вчерашнюю службу в монастыре…
- Ага, службу, - скептически закивал Габри. – Не надо меня обманывать, ты служишь в войсках, а не в монастыре. И если бы ты служила в монастыре, то Михаил бы тоже служил в монастыре, а как он может служить в женском монастыре?.. Хотя можно предположить, что ты служишь в мужском, но тогда непонятно при чем тут Салф… Странно, - Габри запутал сам себя и задумчиво притих.
- Кстати, я тебя слушаю, Габри, если ты не заметил, - взял слово Уриил.
- Рыжие не в счет!.. – сходу отмахнулся Гавриил.
- Нет, вы слышали, как он со мной?.. – брови Уриила поднялись.
- Почему не в счет, Габри? – не понял Салафиил.
- Потому что если я скажу, что блондины не в счет, то вас будет больше меня, вы сговоритесь и мало ли что… Нет, нет, что я себе враг, что ли?.. – тряхнул головой Габри.
- Логика ясна, - вздохнул Уриил. – Ладно, значит буду я не в счет…
- Бедный Ур! – воскликнула Агнесс. – Габри, как ты можешь так поступить со своим младшим братом?..
- С братом?.. – глаза архангела вдохновения раскрылись будто перед откровением.
- С братом. Причем с родным, - подтвердил Уриил, сжимая губы.
- Мы скрывали от тебя факт родства, чтобы ты не расстраивался, что у тебя брат рыжий, - поддержал тему Михаил. Весь его вид был серьезен, как за составлением планов.
- Как?.. Как вы могли так со мной поступить?! - на лице Габри изобразилось высоко драматическое выражение ужаса, смешанное с, увы, слишком поздним раскаянием. - Как я мог такое сказать о своем личном брате?! О мой младший брат, сможешь ли ты меня простить когда-нибудь за то, что я назвал тебя рыжим?..
Агнесс увидела скрытую улыбку на губах Михаила. Старший из братьев живо наблюдал за очередным спектаклем. Уриил сидел, отворачиваясь к лесу и строя убитые надежды в глазах, а Габри, отложив гитару на траву, с мольбой протягивал к нему руки.
- Я подумаю, - произнес в ответ архангел любви. – Вечерком…
- О, думай быстрее, пока я не сошел с ума от ожидания! – взмолился Габри. – Я даже не посмею тебе в этом мешать, чтобы ты думал скорее. Я замолкаю и даю тебе подумать. Я молчу, я нем как рыба. Ты увидишь, я и слова не пророню, доколе ты не решишь, что простил меня. Все, я замолчал. Хоть я и люблю поговорить, но ради того, чтобы…
- Ладно, так и быть, я прощаю тебя, - Уриил повернулся к брату. - Но только за твое умение молчать.
- Обнимемся же, брат! – воскликнул Габри.
Уриил распростер объятия. Габри, схватив шарик, кинулся к нему.
- Ура! – крикнул архангел вдохновения, бросаясь на брата. – Что может быть лучше всепрощения?! Подвинься, - он отодвинул Уриила на край пня и уселся рядом. – Ну, Ур, расскажи, как у тебя дела? – Габри вальяжно обнял его за шею правой рукой, а левой прижал веревочку от шарика к пеньку.
- Нормально, - с трудом ответил Уриил из перехваченного горла.
- Ты, на самом деле, не переживай так, что ты рыжий. Это не так уж плохо. Знаешь, если бы я был девушкой, то я бы, наверное, даже заботился о тебе… из жалости.
- Спасибо… - прошептал Уриил.
- Не за что! – Габри взмахнул ладонью, так что шар оказался слишком близко к огненному архангелу. Он хотел что-то еще сказать приятное, как вдруг почувствовал предостерегающий запах нагретой резины. – Чем это…
Договорить Габри не успел. Его шарик бабахнул, разлетаясь на лоскутки.
- Ха-ха! И кто теперь достоин жалости?! – победоносно засмеялся Уриил, взъерошивая волосы брата. От рыжей макушки, щелкнув, как семечки на раскаленной сковородке, взвились искорки.
Но Габри даже не заметил хлопка по затылку.
- Мой шарик! – с чувством неподдельного горя он взял разорванную резинку и бережно положил к себе на колени. – Мой шарик… Шарик…
- Не волнуйся, Габри, ты всегда можешь надуть себе новый, - успокоил его Салафиил.
- Мне не нужен новый! Мне нужен был этот!.. В полосочку… Такой красивый… Шарик, о шарик!.. – Габри принялся сокрушаться и стонать.
Михаил покачал головой и весело поглядел на Агнесс и Салафиила.
- Песни-то петь будем? – спросил начальник легиона.
- В следующем году? – пожал плечами Салафиил.
- О, кто может теперь спасти несчастный шарик, пострадавший от рыжего брата?.. – вопрошал Габри. – О, это может сделать только одно существо! Архангел Рафаил! – он поднял руки, призывая молчать.
Когда все утихли, Габри с радостным видом оставил Уриила в покое и, прихватив ошметок лопнувшего шарика, перебрался на свое место, поближе к Михаилу.
- Сейчас он придет, - сказал довольный Габри. – Момент! И он входит, вот он идет! Вы посмотрите на эту улыбку! Это же настоящий… Самурай!
Совсем скоро из зарослей, мелькая белоснежными одеяниями, появились трое. Высокий архангел с серо-голубыми глазами и пепельными волосами, покровитель врачей и податель покаяния Рафаил был одет в белый костюм, запахнутый на пояс и потому напоминавший кимоно. Оттого он и удостоился от Гавриила своего восточного прозвища. В остальном третий небесный архистратиг вовсе не походил на сурового воителя. Скорее наоборот, мягкий овал лица, плавный изгиб переносицы, маленькая пушистая родинка чуть ниже левого уголка пухлой губы, - все обличало в нем исключительно мирное и доброе создание неба.
Рафаила сопровождали две миниатюрные девушки, одну из которых звали Адель, а вторую – Амелия. Сестры милосердия были в длинных белых платьях, в ушах и на пальчиках у них серебром поблескивали кристальные украшения, а на груди алмазной булавочкой было приколото по лепестку розы, частички цветка, покоившегося у сердца их покровителя. Символом ангелов покаяния.
- Ральф! Девочки! Идите сюда скорее! Садитесь! – замахал руками Габри. Он моментально сделал из воздуха еще одно бревно, как раз для троих.
- Здравствуйте всем, - проговорил Рафаил, улыбаясь своей будто бы сдерживаемой улыбкой.
Он присел на середину бревна. Девушки скромно расположились по краям, храня ладошки на коленях.
- Почему ты не пришел? Забыл про вечер? – взглянул на него Габри.
- Я только что о нем услышал, - ответил Рафаил.
В полутемном воздухе снова блеснули его белоснежные зубы. У него была привычка всегда улыбаться лишь слегка, не до конца растягивая губы, что странным образом шло к его нежной внешности и манере держать себя.
Рафаил всегда ходил в белом, говорил негромко и размеренно. Ни разу никто не слышал, чтобы он повысил голос. В жизни гармоничный и спокойный, он непременно смотрел в глаза, когда с кем-то разговаривал, и во взгляде его светилась милая радость и счастливое удовлетворение собственной жизнью.
Отчасти такой характер Ральфа списывали на то, что всю жизнь он работал среди одних только девушек, сестер милосердия, которые как на подбор оказывались кроткими и застенчивыми. Многие годы Рафаил делал все, чтобы всегда находить с ними общий язык, и каждую секунду заботился о том, чтобы им было хорошо рядом с ним, чтобы, не дай Бог, кто-то не загрустил или не остался без внимания. И к чести архангела надо сказать, у него это прекрасно получалось. Вполне естественным было то, что такое обращение постепенно перекинулось и на всех остальных обитателей рая, становясь непреложной особенностью его нрава.
Впрочем, и врожденно Рафаил не был обделен ни тактом, ни уравновешенностью. Всегда спокойный, он даже в детстве никогда не кричал, по всему райскому саду гоняясь за большими мухами, не висел на деревьях вверх тормашками и даже не пытался пролететь под ударом молнии, не опалив при этом крылья. Обаятельный маленький ангел, своим покладистым характером он превзошел всех своих братьев.
- Я забыл сказать! – вспомнил Габри. Его ладонь с размаху приземлилась на лоб.
- Эх, ты, - покачал головой Салафиил.
- Прекрасно выглядишь, Ральф, - сказал Михаил. – И девушки твои всегда такие хорошенькие. Прямо загляденье.
Сестры милосердия, засмущавшись, опустили лица.
- Спасибо, - прошептала Адель.
- А то! А ты думал, в раю по-другому, что ли? – воскликнул Габри оживленно.
Уриил внезапно расчувствовался и послал по воздуху два огненных цветка, возникших из его пальцев.
- Спасибо, - молвили девушки. Цветы приземлились в маленькие ручки ангелов и растворились, оставляя на щеках румянец.
- Ур, а ты не забыл про еще одну женщину?.. – спросил Михаил.
- Я Агнесс уже подарил, еще когда она пришла, - ответил Уриил. Агнесс кивнула.
- Тогда ладно, - улыбнулся Михаил.
- Думаешь, только ты так умеешь? – переполошился Габри. – Вот, держите!
Он сотворил два цветных шарика и, кинувшись к девушкам, преподнес их, стоя на одном колене. Достаточно шокировав ангелов, он довольный вернулся обратно.
- А как же твой лопнувший шарик, Габри?.. – вспомнил Салафиил.
- Этот, что ли? – Габри поднял шар с травы, и тот вновь надулся, став больше и полосатее прежнего. – Эх, может, спеть?..
- Отличная идея. Учитывая то, что мы для этого и собрались, - Уриил потянулся и над ним сильнее вспыхнуло пламя.
- Только можно вопрос? – вмешался Михаил. – Зачем мы сидим на этих ужасных неудобных бревнах?.. – он заерзал в который раз, но комфортнее от этого вновь не стало.
- Это антураж! Как ты не понимаешь?! – изумился Габри.
- Объясни, тогда пойму, - сказал Михаил.
- Это антураж!.. – повторил Габри, словно вкладывая разъяснение в это волшебное слово. – Я специально хотел сделать так, как будто мы сидим в лесу на пикнике, в диких-диких зарослях! А где ты видел в диких-диких зарослях удобные бревна?..
- А, все понял, - кивнул Михаил, зная, что спорить бесполезно.
Но на этот раз встрепенулся Ур.
- Тогда у нас неправильный антураж! Если это дикий пикник, то много чего не хватает! – с этими словами он послал огненный шар на середину поляны, и там загорелся костер.
- Тогда нужен не только костер! – не успокоился Габри. Он щелкнул пальцами, и вокруг поднялось противное жужжание и зависли серые облачка.
- Тучи комаров есть – дело в шляпе, - одобрил Михаил.
- Нет, какой же пикник без провианта? – возразил Салафиил. Он взмахнул рукой.
- Что это?.. – спросил Гавриил, поднимая в руках золотистую баночку.
- А ты прочитай, - кинул Салафиил.
- «Паек… сухой…» - Габри поднес банку к глазам и стал просматривать этикетку. – «Для архангела Гавриила. Хранить в недоступном для него месте»… Я тебя не понял, как же его нужно хранить в недоступном для меня месте, если он для меня и есть?.. У тебя что, логики нет?.. – Габри стал отдирать тугую крышку. Ему это удалось не сразу, но когда она наконец поддалась, из банки тучей вылетела золотистая пыльца и рассеялась в воздухе. – Эй! А где паек?! – Габри возмущенно затряс опустевшую банку.
- Аккуратней надо было, - хмыкнул Салафиил. – Архангелы сыты молитвой.
- Ну вот, - расстроился Габри, но тут же опять оживился: - Раз мы в диком лесу нам нужна охрана! Михаил, а ну-ка сделай нас непроницаемыми для опасности!..
- Нет, - усмехнулся старший архангел.
- Как нет?! Ты хочешь, чтобы нас украли злые лешие?! Давай нам скорее забор с колючей проволокой! – всплеснул ладонями Габри.
- Нет уж, этого не проси, - ответил Михаил.
- Вот так всегда! – воскликнул Габри. – Захочешь охрану и нет тебе охраны! О, где же ты, моя охрана?!.. – он воздел руки к небесам, даром что рай итак был на небесах.
Салафиил повел золотистыми ресницами. Ему показалось, что он что-то услышал…
В следующий миг, победно продираясь сквозь колючки хвойных деревьев, громко сопя и шурша, на поляну выскочил взъерошенный пес. Тот самый, который так любил спать на клумбе.
С нечеловеческим восторгом в глазах, виляя хвостом как бешеный, он в два прыжка перескочил всю поляну и кинулся на Гавриила, валя его передними лапами.
Архангел и мама сказать не успел, как с размаху плюхнулся спиной в траву, а сверху его намертво придавила собака.
- Что?!.. – под общий хохот Габри попытался отвратить от себя усатую морду и язык, который, капая слюнями на воротник, стал облизывать его лицо. – Тузик! Чего ты творишь?!..
- Внимание, архангел Гавриил только что личным примером продемонстрировал всем нам, что означают слова «просите, и дано вам будет»! – уловил он смеющийся голос Михаила.
Патлатый зверь сорвался с плеч архангела и, оставляя за собой клоки шерсти, через лес умчался в ту сторону, где были цветники. Видимо, его «местом» как раз и являлась клумба.
Габри с кряхтением сел обратно.
- Пой тогда, раз охрану сделать не можешь, - он взял с земли гитару и протянул ее Михаилу.
- Ладно, - согласился Михаил. Он провел пальцами по струнам. – А что петь?
- Что-нибудь красивое, - попросил Рафаил.
- Что-нибудь из лирики! – сказал Габри. – Я же знаю, что ты стихи сочиняешь, признавайся!..
- Ну, сочиняю, - взглянул на него Михаил. – Но петь их сейчас не буду.
- Почему? – не понял Уриил.
- У меня нового ничего нет, - ответил Михаил. Его пальцы подкрутили струны, проверяя их звучание.
- Тогда спой старое!.. – сказал Габри. – «Падших» спой! Мне нравятся «Падшие»!
- Да, мне тоже нравятся «Падшие», - проговорила Агнесс.
- Девочки, вы слышали «Падших из рая» в исполнении Михаила? – спросил Рафаил у своих ангелов. Амелия отрицательно покачала головой. – Миш, спой, пожалуйста.
- Про-осим!.. – воскликнул Габри.
- Хорошо, не надо меня так уговаривать, - улыбнулся Михаил. – Секунду…
Он еще подстроил гитару и сделал глубокий вдох. Темные глаза посерьезнели, насыщаясь цветом. Михаил ударил по струнам и запел негромким глубоким тенором:
- Из рая падшие так дерзко,
Узревши сотни лиц греха,
Вы страсти сладостной и мерзкой
Познать решили до конца...
Ангелы затихли и, не отрываясь, смотрели на первого архангела. Габри успокоился и даже боялся дышать.
Пальцы Михаила проиграли несколько нот. Выдержав паузу, он продолжал, более не останавливаясь:
- Мой первый брат,
Рожденьем верный,
От века создан солнцем дня.
Едва увидел я, навеки
Стяжал вкус дружбы для себя.
Мой первый друг
Ты самый близкий,
Деливший детские
Несмелые мечты.
Но как случилось вдруг?..
Второй, средь Бога первым
Назвался сам и больше хочешь ты.
Разбиты ревностью сосуды
Любви двух братьев в черепки.
Привычны злобы ныне пересуды:
Мне отомстить желаешь от тоски.
Вселенной ненависть обычной стала скукой,
И жизнь сетьми плетет вокруг тебя.
Людей и ангелов зовешь ты вечной мукой,
И вечный бой кипит, желанья разделя…
Ты ненавидишь и стенаешь,
Не знаешь, хочешь и горишь,
Моим порывом убиваясь,
Его ты страстью задушишь…
Мой ангел,
Данная мне в помощь
Диана, светлая, как день.
Быть может, ты уже не помнишь,
Как разгоняя ветра тень,
Красивых рук твоих касаясь,
Я знал, что любишь;
И прекрасен мир,
Где, о себе я забывая,
Тебе свой каждый вдох дарил.
Но ныне что?..
Даров ты не желаешь
От сердца более моих.
Теперь ты факелом пылаешь,
Потухший взор твой страстью облачен.
То, что дано нам всем, хотела для двоих,
И стонет сердце, свергнуто мечем…
Теперь лишь иногда, когда невыносимо,
Когда терпеть превыше твоих сил,
Ты обращаешь взор на небо:
«Вернешь ли время, Михаил?..»
Вы ангелы архангела Денницы,
Зари ушедшей, дети света, рабы дна.
Сердца разучены молиться
В молитву погрузили сна.
И не проснуться им под звон железа,
Небесной стали и клинка,
Пока железа сердца нежно
Не тронет вашего слеза.
Доколе будет эта бойня
Со всеми, против всех, со мной?
Не умереть теперь спокойно,
Ответив собственной главой.
Увы, не в силах я исправить
Ошибок, сделанных всех мной.
Себя я тихо вопрошаю:
Пройдет ли чаша стороной?
Но не могу я дать ответа,
Себе скажу:
Молиться и любить.
И верить надо, что случится
Победой главной победить.
Тогда узрят от боли преисподней
В раю
Восставших ангелов из пепла дел своих.
Диана, возносясь как птица,
Звездой зажжется
Среди них.
Ты, Самуил,
Названный Князем тьмы и лести,
Свободу вспомнишь
Таинством небесным.
Тогда забудутся
Все сделаны тобой дела.
Твое крыло
Во взмахе перекрестном
Коснется моего крыла…
Михаил умолк, допев последний куплет. Его темные ресницы были опущены и слегка подрагивали.
Когда он поднял голову, то с удивлением увидел, что все сидят расстроенные и молчат. Агнесс, пряча щеку на плече Салафиила, пыталась незаметно стереть слезу. Ангелы Рафаила совсем стушевались и только грустно глядели куда-то вдаль. Габри, не стесняясь, плакал, вытирая глаза кулаками.
- Это было замечательно… - проговорил он. – Будь музой вместо меня, я увольняюсь.
- Нет, Габри. Это твоя работа, - грустно усмехнулся Михаил.
Взгляд первого архангела остановился на пламенеющем костре. Другие братья, повинуясь безотчетному чувству, тоже опустили глаза в огонь.
Внезапно явившись в мужских зрачках, в воздух прорвались пять архангельских вспышек. Белоснежная, словно сталь райского клинка, искра Михаила прорезала воздух, врываясь в огнем сжигающий, алый, как кровь, свет Уриила, золотым лучом солнца зажглись глаза Салфа, и нежный, будто райская заря, всплеск Рафаила, разлившись, смешался с воздушным и стремительным порывом архистратига Гавриила.
Мелькнув быстро, как звезды падают с неба, архангельские искры встретились в огне костра. Раздался оглушительный взрыв.
Агнесс вскрикнула, шарахнувшись от Салафиила. Девушки Ральфа в ужасе отпрянули на разные концы бревна.
- Простите, - спохватился Михаил.
- Это случайность! – заверил Габри.
- Тихо, все хорошо, - Рафаил взял за руку Адель, которая, закрыв глаза обеими руками, чуть-чуть не рыдала, и одновременно попытался успокоить Амелию, грудь которой надломлено вздымалась. Девушки ухватились за руки своего архангела, словно за единственное спасение, и сидели не шевелясь.
- Пойду… погуляю, - запнувшись, молвила Агнесс. Она поднялась и, не оглядываясь, быстро направилась в лес. – Не могу, - ответила она на окрик Ура.
- Да… - вздохнул Михаил. – Спели песенку.
Он вернул гитару Габри и, встав с бревна, поспешил за помощницей.
Михаил возвратился, ведя ее за руку, когда на поляне все уже успокоились. Адель и Амелия мило улыбались и о чем-то щебетали с Ральфом.
Михаил усадил Агнесс рядом с собой, придерживая ее пальцы у себя на коленях.
- Я ребятам не рассказывал про кожаные штаны? – спросил у нее Михаил.
- Нет, - она отрицательно покачала головой.
- Тогда сейчас расскажу, - рука Михаила обняла Агнесс, прижимая к себе. – Эта история связана с тобой, Габри.
- Да? – Гавриил недоверчиво подвинулся вперед и стал слушать.
- Представьте себе такое, - начал Михаил. – Вчера, когда Агнесс и Салф ушли на богослужение, я сел составлять планы инспекции планеты. Потом, когда прошло несколько часов, мне захотелось отвлечься. Я встал, походил по уголку, погладил белок, а затем вышел чуток погулять. И вот бреду я по лесу в ночных сумерках, наслаждаюсь воздухом и тут вижу, что прямо передо мной, метрах в пяти, между деревьями шагают трое демонов. Знаете, так просто и нагло гуляют по райскому саду, как у себя дома. Я, если честно, слегка опешил от такого нахальства. Руку сразу на рукоять меча, белку, которая со мной была, в воздух отпустил, и давай, прячась за деревьями, к ним подбираться. Думаю, сейчас из засады нападу, им еще долго не захочется такое повторять. Подхожу уже к последнему дереву, и тут меня осенило: а ведь это не демоны по моим ощущениям!.. Смотрю точно: ангельские лица, светлые и такие безмятежно радостные, что ни облачка в глазах. Но вы бы видели их одежду!.. Идут в кожаных брюках, в косухах, в банданах, двое мужчин с шиповаными ошейниками, женщина с кучей железных колец и браслетов. Шагают и мирно беседуют, смеются. Я меч сразу убрал, стою и думаю, как такое может быть и откуда они идут в подобном виде…
- И откуда же они такие шли?.. – спросил Уриил, щурясь от собственного света.
- Догадайся! – Михаил перевел взгляд на Габри. – Когда я у них спросил, они ответили, что они музы рокеров, идут с концерта, и что их начальник архангел Гавриил велел им быть ближе к народу!..
- Весело! – рассмеялся Салафиил.
- А что такого?! – вмешался Габри. – Между прочим, нет ничего такого в косухах! Я ж не виноват, что ты воюешь с демонами в кожаных штанах и не перевариваешь их на дух!.. Что мне теперь запретить их?!..
- Габри, да не в штанах дело, - попытался объяснить Михаил. – Я просто не один раз просил тебя, чтобы ты сообщал мне, когда что-то придумываешь неожиданное…
- Неожиданное?!.. Неожиданное, это когда никто не ожидает, а я ожидал, когда это придумывал!.. – выпалил путаные объяснения Габри. – Тебе разве сообщишь?! Ты же сразу все запретишь!
- Я запрещу, если только это чем-нибудь угрожает, - возразил Михаил.
- Это значит все на свете! Проще сделать, пока ты не видишь!..
- Опять пошло-поехало, - покачал головой Рафаил. – Домой не хотите? – спросил он девушек.
- Нет, - улыбнулась ему Адель.
- Ты пойми, Габри, что я отвечаю за вашу безопасность! – доказывал Михаил. – И я должен знать о том, что происходит! Тогда я беру ответственность на себя, и вы находитесь под моей защитой!
- И ничего не можем делать!.. – парировал Габри.
- Да почему ничего? Почему все архангелы спокойно говорят о том, что планируют, и только у тебя как всегда миллиард секретов, - выговорил Михаил. – Вон Ур, когда проводил эксперимент, и у нас деревья вспыхивали чуть ли не каждый день, ввел меня в курс дела, и я ничего ему не запретил, вспомни. Не надо делать из меня Цербера, я лишь…
- Не буди во мне зверя! – вскрикнул Габри. Он поднял руки вверх, оскалил зубы и изобразил медведя так потешно, что все покатились от смеха.
- Нет, это невозможно, - Михаил хлопнул себя ладонью по лицу.
Он почувствовал, как Агнесс нашла его локоть, обвивая его своей рукой.
- Миша, не пытайся перевоспитать Гаврика, - возвысил голос Уриил. – Если тебе это не удалось за все эти годы, то все…
- Я бы ничего не говорил, если бы творческий потенциал, прекрасное, замечательное искусство Габри, не ловил бы Самуил и не творил с ним такое, о чем и думать страшно, - ответил Михаил.
- Не напоминай мне о демонах, - Габри внезапно посерьезнел. – Они не могут творить, они лишь все извращают и уродуют. Они – позор всех муз.
- Вот поэтому-то… А ладно… - Михаил расстроено махнул рукой. Он пальцами ответил на успокаивающие прикосновения Агнесс.
- Держи, - Гавриил с готовностью протянул возникший у него в руках инструмент. – Мне тридцать третий и сто второй, - заказал он.
- Хорошо, - Салафиил провел пальцами по струнам и запел тихим струящимся голосом.
Пока женщины заслушивались его голосом и засматривались на его возвышенный вид, Габри всколыхнулся с новой силой. Он уже забыл все прежние споры и теперь шепотом доказывал Михаилу всю силу творчества:
- Ты вот когда идешь по улицам Земли и видишь алюминиевую банку, ты что думаешь?
- А что я должен думать? – недоумевал Михаил.
- Ты не думаешь, сколько на самом деле красоты заключено в этой банке?.. Ты не осмысливаешь силы и фантазию, вложенные в нее кем-то, когда он выплавлял алюминий и когда придумывал внешний вид банки?.. Не-ет, ты идешь и думаешь о том, как ты сейчас накостыляешь Ираклию или Булату!..
- Пока Миша будет думать, как красива банка, - вмешалась Агнесс, – Ираклий и Булат накостыляют ему.
- Ты не можешь вмешиваться в спор: ты заинтересованная сторона! – вспыхнул Габри.
- В чем я заинтересованная? – сдвинула брови Агнесс.
- В Михаиле!.. – последовал ответ.
- Агни, присоединяйся к тем, кто не в счет, вместе мы сила, - предложил Уриил.
Помощница архангела покачала головой и отвела глаза, продолжая слушать Салафиила.
Мимо Рафаила и девушек медленными и грациозными взмахами крыльев пролетела огромная красно-коричневая бабочка. Она приблизилась к огненному архангелу и зависла в воздухе возле его глаз. Лицо Уриила расплылось в улыбке, а кожа пошла новой волной горячего огня. Он послал бабочке горячий поцелуй, после чего она тем же маршрутом запорхала обратно.
- Зáря, - пояснил Уриил, отвечая на взгляд Ральфа. Архангел покаяния понимающе улыбнулся. Все в раю хорошо знали подругу Ура Зарину или просто пламенную Зарю.
-Ты заворачиваешь все мои улучшения в раю! – возмущался Габри.
- Например? – спросил Михаил.
- Например, мой прекрасный водный насос, он же водокачка!
- И зачем была, позволь узнать, водокачка в раю, да еще на главной клумбе?..
- Ясное дело – чтобы качать воду!
Михаил не смог удержать себя в руках и грохнул от смеха.
- Он надо мной еще и смеется! – праведному гневу Габри не было предела.
- Габри, я спел псалмы, - сказал Салафиил.
- Спасибо, я бы очень расчувствовался, если бы Михаил мне не мешал тебя слушать! - ответил Габри.
- Чего?.. – только и смог произнести Михаил, почти онемев от изумления.
На этой критической для всего вечера ноте на поляну огненного ангела ступил молоденький мальчик в песочного цвета плаще.
- Кто пришел, - первым его заметил Михаил. Его лицо тут же разгладилось, а взгляд сделался нежным и ласковым. – Маленький, здравствуй.
- Мил, привет! Иди сюда скорее! – обрадовался Габри.
Юноша неспешно пошел по траве, стараясь не тревожить гуляющих павлинов. Его лицо улыбалось всем присутствующим.
Маленький, Мил, а вернее: самый младший из архистратигов Иеремиил, был последним рожденным из высших духов рая. Первое ласковое прозвище закрепилось за ним неслучайно. Долгое время уверенные, что братьев у них больше не будет, архангелы называли младшим архистратига диалектики Варахиила, пока в один поистине прекрасный день Михаил не принес на руках очаровательного ребенка-ангелочка с кремовыми крылышками, который, прижимаясь, обнимал его за шею. Старший архангел сказал, что это еще один их брат, теперь точно самый младший. Тогда было решено, чтобы не обижать Варахиила, оставить за ним звание «младшенького», а к Иеремиилу вскоре прилепилось слово «маленький» до самых последних пор.
И до сего дня, чудилось, что никакое из обращений не могло подойти к нему лучше. Ростом ниже братьев, он был все равно очень высоким, но столь хрупким и узким в кости, будто на всю жизнь остался подростком. «Мил» звали они его, внешне повзрослевшего лишь до возраста семнадцати, вечно хранившего невозмужавшие юношеские черты, мягкие темно-русые волосы и совсем детские светло-карие глаза. Такими беззащитными и ранимыми были они, глядя из-под коротких ресниц с не детской совсем сосредоточенностью.
Младшему из братьев архангелу Иеремиилу выпала, пожалуй, одна из самых тяжелых ролей в этом мире. Он был сотворен Богом, когда уже никто не гадал его увидеть, и через много тысяч лет оставался забытым во многих религиозных книгах об ангельском мире. Робко ожидаемый, рожденный последним из высших духов, он появлялся тоже последним, когда не было уже другого ответа на праведный гнев.
Мил был архангелом милосердия. Символом носивший на груди своей золотой медальон в форме сердца, закрытый тайно, запечатлевший в себе сокровенность божественной милости. Он был тем, кто, пребывая в самом жестоком, зверином мире уродливых болезней человеческого грехопадения, каждую минуту впитывал творившееся вокруг зло, пропуская сквозь свое нежное тело все изуверства Земли, очищая, отмаливая, ходатайствуя прощение тем, кто его не был достоин.
Забытый, он жил, незримо присутствуя, светясь тусклой звездочкой там, где его трудно было заметить, слыша обращенные молитвы «помилуй» и отвечая тем, что сам собой умел приблизить реальность того, о чем воздыхали живущие на Земле. И в жизни людской он появлялся внезапно, когда никто почти не надеялся, исправляя то, что нельзя исправить, переделывая то, что было названо непоправимым. Вопреки делам, словам, вопреки чувствам, разуму, интуиции, он приносил милость, дарил искру Бога сердцам, которые сохраняли до конца лишь крупинки веры.
Непостижимость. Это был его дар и его крест, который Иеремиил нес внутри себя многие тысячи лет. Непосильной ношей в каждом взгляде, в каждом его движении и улыбке словно была просьба о поддержке, о милосердии к тому, кто сам был этим милосердием. И эту поддержку, сострадание, эту любовь отдавали ему братья и те немногочисленные ангелы, с которыми он был связан единым служением. Движением рук, покровом глаз они пытались перевязать кровоточащую рану, омыть трепещущее в груди сердце, обливающуюся страданиями, вылечить самую нежную душу, совершающую самый страшный подвиг.
Но ближе всех Иеремиилу был Михаил. Первый, кто его увидел, кто поднял его на ладони, кто принес остальным в тот мир, где не существовало еще ни боли, ни милости, но только счастье и любовь, но в котором уже брезжила опасность перевернуться бедственным превращением на долгие и темные века. Невидимая связь обреталась между старшим и младшим братом, словно замыкая небесный круг и даря силе ту нежность, которой ей изначально недоставало, и нежности ту мощь, которая ее оберегала.
Мил передвигался, касаясь плащом кустиков, отвечая негромкой улыбкой на приветствия. Его правая рука была отставлена в сторону, он протягивал ангелам подушечки пальцев. Это было его любимое общение: он хотел, чтобы они прикасались к его запястью. И они прикасались.
Иеремиил пересек поляну и остановился рядом со старшим архангелом. Не глядя, Мил опустился на траву между Михаилом и Гавриилом. И тогда всем стало понятно: извечный спор дисциплины и творчества на сегодня закрыт насовсем.
- Садись сюда, - Габри продлил свое бревно, и Иеремиил переместился к нему. Он почувствовал руку Михаила у себя на плече.
- Как дела?.. – Мил увидел обращенные на себя глаза старшего брата.
- Хорошо, - слегка наклонил голову младший.
- Мил, ты хоть здороваться почаще заходи, я скучаю, - проговорила Агнесс.
- Хорошо, Агни, - улыбнулся он.
- Иегудиил, - проговорил Ральф.
Все повернулись, следуя взгляду архангела покаяния. На поляну вошел мужчина в молитвенной рясе с длинными деревянными четками на поясе. Запястья его были полностью скрыты рукавами, свисающий плащ укрывал тело до самого горла, делая недоступным для мира. За спину спускались зачесанные пшеничные волосы, лицо было притягательно несколько болезненным, выстраданным обаянием. Однако на левой щеке, бросаясь в глаза, виднелся глубокий вертикальный шрам, искажающий мимику.
Искажающий, но не уродующий прекрасную архангельскую внешность. Чистые далекие глаза Иегудиила смотрели из глубины души, свечой зажигалась чуть скошенная вправо из-за рубца улыбка. Покровитель подвижников, вдохновитель благих начинаний, он привык преодолевать трудности сам и помогал это делать другим, воспитывая силу воли, уча бороться со своим несовершенством. Шрам его имел давнишнюю историю, древнее самой планеты Земля. Иегудиил был тем, кто первый вступился за честь райского мира, открыто выступив против гордыни своего брата Самуила, второго по рождению архистратига, одаренного тайной власти, будущего Князя преисподних владений. Самуил разгневался на справедливое обличение и ударил брата по лицу перстнем, оставив незаживающую рану. Случилось невероятное: у бесплотного архангела полилась кровь. И не остановилась до тех пор, пока, взявшись за меч, Михаил и его ангелы не прекратили глумление над Божественным творением. Тогда щека Иегудиила затянулась тоненькой кожей. Но сколько потом не пытался вылечить ее Рафаил, шрам так и не зажил, начиная вновь кровоточить в самые тяжелые для рая моменты.
С тех пор Иегудиила помнили с покалеченным лицом, о чем он, однако, особенно не переживал. В лице ли была жизнь архистратига подвижников, который вдобавок любил проводить свою жизнь в уединении и дальних пустынях?..
- Всем здравствуйте, - Иегудиил понял, что его заметили, и поспешил поздороваться с присутствующими. – Михаил, можно тебя на минуточку?.. – спросил он, выслушав наперебой прозвучавшие приветствия.
- Да, конечно, - рука Михаила выскользнула из-под запястья Агнесс. Первый архангел поднялся на ноги и шагнул к брату. – Ты где так долго пропадал?.. Я чуть было не объявил розыск.
- Я как обычно, ты же все знаешь, - ответил Иегудиил негромко. – Отойдем, мне надо с тобой кое-что обсудить. Мы ненадолго, - заверил он ангелов.
Оба архистратига, скрываясь в ночной темноте, удалились в глубину зарослей.
- Да, - вздохнул Габри, расстроившись, что братья его покинули. Он поглядел на Иеремиила. – Иди поближе, Мил, - позвал он.
Младший архангел придвинулся к брату и был укутан в его объятия.
- Где мой плюшевый ангелочек?.. – спросил Гавриил нежно.
Плюшевый… ангелочек… В отличие от бурных эмоций, с которыми Габри тискал других, Мила он ласкал осторожно, как любимую мягкую игрушку.
- Тут твой плюшевый ангелочек, - проговорил Мил, пряча за ресницами улыбку.
На поляне повисла тишина, и все собравшиеся деликатно наблюдали за разговором.
- Как живет мой маленький? – поинтересовался Габри. – Никто его не обижает? А то смотри, я разберусь быстро… Это я с виду такой безобидный, а когда надо… Агнесс подтвердит.
- Конечно, Габри, - кивнула помощница.
- Нет, не обижает, Гаврюша, - поднял брови Иеремиил.
- А ты хочешь, чтобы я тебе шарик надул? – предложил Гавриил.
- Да, хочу.
- Тебе такой же, как мой вот этот? - Габри показал на своего полосатого друга. – Или поменьше?..
- Лучше поменьше, а то на таком я улечу, - выразил опасения Мил.
- Слушайте, а кто-нибудь знает, где Варх? – спросила Агнесс. – Я его после Пасхи ни разу не видела.
- Наш диалектический малыш отбыл со специальной миссией в Африку, - отозвался Уриил.
- Да, ты у нас худенький, - Габри продолжал беседу. – А какого цвета? Зелененького? Красного?..
- В Африку?.. – переспросила Агнесс. – Что он там делает?..
- А никто толком не знает, - пожал плечами Уриил. – Он спонтанно как-то собрался и исчез, только запись оставил в Базе, что хочет глубже погрузиться в жизнь сохранившихся диких племен.
- Надеюсь, его в шаманы не завербуют, - улыбнулся Рафаил.
- Мне синий, - попросил Иеремиил.
- Правильно, как форма Михаила и Агни, - Габри материализовал из воздуха тугой шар и крепко перехватил его ленточкой, завязывая на бантик. – Кстати, Салф, дай-ка сюда арфу… Благодарю.
Архангел вдохновения привстал, забирая свой инструмент у Салафиила.
- Варх удивил. Надо его проведать, что ли… - Агнесс задумчиво поправила волосы.
- Прошу внимания! – возвысил голос Гавриил. – Секунду… - одной рукой закончив вязать ленту, он передал шарик Милу. – Сейчас прозвучит эксклюзивная песня, посвященная самому рассудительному, самому дисциплинированному и несгибаемому из нас. То есть мне, - он улыбнулся. – Шутка. Не скажу кому, вы сами догадаетесь.
Пальцы архангела коснулись струн арфы, и он запел быстро и с чувством.
- О, неизведанная сила
И стойкость в клятве твоих глаз!
Восславим, братья, Михаила,
Что создан лучшим среди нас!
Он взглянет тихо, молчаливо,
И тьма бежит его ресниц,
Так солнце правдой золотило
В его груди звезды девиз.
Кто знает вечности служенье,
Кто держит в пепле дух, удар,
Кому дано в сердцах движенье,
Кто славы Божией пожар?
Кого люблю и преклоняюсь?
Кого прекрасней Бог создал?
Тобой всецело восхищаюсь,
Тебе стихи свои отдал.
Ты первый среди братьев равных,
Архангел силы и небес,
И в Боге нету ненаглядней
Твоих простых, как день, чудес.
Ты чудо сам,
Вселенной трепет
Меня, признаться, обуял,
Когда твой взгляд впервые в жизни
Служеньем света я узнал.
Ты брат мой,
Вольное смиренье
Я за тобой узреть спешу,
Молитвой дышишь и спасеньем,
К тебе я каждый день лечу.
Тебя я вижу, восторгаясь,
Ловлю движения лица,
Твоею мощью умиляюсь,
Незримым шествием венца.
Ты украшенье золотое
Небес и рая до Земли,
О Михаил, не уставая,
Пою я искры красоты!
Габри играл торопясь, словно стараясь успеть до прихода брата. И в самом деле, едва он дотянул последние ноты, возвратились Михаил и Иегудиил.
Михаил улыбался.
- Должно быть, мне следует сказать спасибо, - произнес он. – И надо бы заметить, что не следует равного делать неравным. Однако я чувствую, что это от чистого сердца. Поэтому просто спасибо, Габри.
- Ты мне?.. – Габри ответил не сразу. Его чистые, как небо, глаза обратились к брату.
- Прекрасная песня, - проговорил старший архангел.
- Я пел?.. Я хочу сказать, что ты ничего не слышал, потому что был там, а я здесь, - Габри безмятежно указал в сторону леса, а потом – на себя.
- Мы слышим обращенные к нам молитвы с Земли, - напомнил Михаил. – Ужели я не ведаю, с чем ко мне обращаются, назвав мое имя здесь?..
- Ах да… - лицо Габри изобразило гримасу заблуждения, но было ясно, что он все знал с самого начала.
- Я пойду, отдохнуть хочу чуть-чуть, - промолвил Иегудиил.
- Отдыхай, конечно, - кивнул Михаил. – Пока, Гуд, - он положил руку брату на спину.
- Всем до свидания. Я завтра зайду к вам поболтать, ладно?.. - Иегудиил попрощался и пошел к себе, усталый после длинных месяцев вдали от дома.
- Агни, нам нужно уходить. Скоро на инспекцию, - молвил Михаил.
- Хорошо, - Агнесс с готовностью поднялась, расправляя плечи. – Всем до встречи.
- До встречи, ребята, - ладонь Михаила обняла плечо помощницы. – Мил, ты хочешь с нами еще немножко посидеть или с Габри останешься?
- Я с Гавриилом, - ответил Иеремиил.
- Он со мной, - улыбнулся Габри.
- Хорошо. До свидания, - повторил Михаил. Он и Агнесс направились в сторону архангельского уголка и вскоре исчезли за деревьями.
- Мы тоже пойдем, а то уже поздно. Вернее рано, - промолвил Рафаил, оставляя свое бревно. Его лицо поднялось к проклюнувшемуся первыми лучами небосводу. – Пока.
Вслед за начальником лекарей с пенька встал Уриил, одновременно засобирался Салафиил. За несколько минут поляна почти что опустела. Лишь перед не догоревшим костром остались вдвоем сидеть Иеремиил и Габри.
Так закончился вечер архангельских песен.
Глава 18
- Сигаретку?!
Марина встрепенулась в приступе смеха, двумя руками опираясь о столешницу.
- Надо было сказать: давай две, у меня аппетит на халяву разыгрался!.. – Аня повела рукой, заходясь новой волной безудержного гогота.
Давно они так не ржали!.. Так долго и так громко, сами не зная от чего.
Девчонки сидели друг напротив друга, каждая с чашкой чая, разделяемые лишь нещадно разрезанным сдобным пирогом, и вот уже минут двадцать не могли нормально говорить, откалывая понятные им двоим шуточки и дурацкие словечки.
- Ты видела его рожу, когда он услышал это твое: что-нибудь еще?! – воскликнула Мара, от нетерпения теребя ручку кружки.
- Я вижу, что ль, чего без очков?! – вскрикнула Аня в ответ. Ее пальцы встряхнули объемное каре.
- Блин!.. Это надо было видеть!.. – взвыла Марина. – Это бультерьер, у которого кость отняли!.. Он сожрать тебя хотел взглядом!.. И зубы, зубы торчали, как клыки!..
Аня не могла сдерживаться, угорая изнутри.
- Черт!.. Эх, не было бы у меня аллергии на контактные линзы!.. – выдохнула она.
- Собачий хвост!.. Я думала, он отвалит после этого! – с досадой процедила Марина. – Блин!.. А мне казалось, что ничего уже не развеселит меня так, как сегодняшняя победа!..
- Видно, даже мы можем ошибаться, - примирительно улыбнулась Анна. – Не из таких, значит, парень оказался!.. Косит под настоящий перец! Но ничего, мы тоже достаточно маринованные!..
- После нас хочется пить! – прошипела Марина. – Не закусывая, когда мы портим аппетит своими табло!..
- Чего?! – развеселилась Аня.
- Ничего! Сигаретку!.. – повторила Мара в сотый раз, и девчонки снова покатились в хохоте.
Марина вошла в арку, упруго разгибая колени, утянутые в черные узорчатые колготы. Ниже талии болталась короткая юбка, не скрывая и половины бедра. Глаза были надежно припрятаны за темными очками, игнорирующими выходящее по временам солнышко. Было прохладно. Вполне для кожаной куртки и закрытых туфель вместо весенних босоножек.
На подступах ко двору Маре показалось, что какая-то дорогая иномарка готовится выгрузить хозяев. Несколько молодых людей стояли по бокам от дверей. Она не обратила внимания и пошла дальше.
В свою комнату шаркнула серьезная как никогда. Без причины хмуря лоб, Марина энергично переоделась в домашнее и отправилась совершать ритуал обеда. Что-то сегодня не клеилось в ее голове и настроении.
Под вечер ничего не изменилось. Черт, и что этой жизни от нее было надо? Все как-то было не так. Сама не понимая причины своего скверного состояния, Марина неприкаянно заглянула к матери.
- Опять ты это смотришь?.. – молвила она глухо. – Я вообще не пойму, что за виртуоз это снимал?.. Сюжета на каждую серию один миллиграмм и соплей на бидон!.. Наверное, бюджет три копейки на двадцать месяцев съемки, из них четыре пошли режиссеру!
Она завершила тираду вопросительным молчанием, взбодрившись удачной, по ее мнению, остротой. Видя, что мама на самом деле увлечена какой-то умной брошюрой, Марина забила и пошла к себе. По дороге завернула в ванную.
Даже самая увлеченная мать в момент вскочит на такой вопль.
- Что случилось?!.. – женщина в шоке выбежала в коридор.
- Черт!.. Твою …! А-а-а! – Марина вылетела с банного порога, минуя маму, и мелкой рысью вбежала в свою спальню. Ее лицо было ни на что непохоже, а рука зажата другой рукой.
- Что такое?!.. – мама бросилась за дочерью, пытаясь выяснить, что стряслось.
- Бли-ин!.. Ноготь!!! Уродство!.. – стенала Мара.
- Что с ногтем?! – мама подошла к ней и принудительно схватила запястье дочки.
- Напополам!!! С мясом!!! – простонала Марина.
Мама не сразу увидела, что же там было.
- Да вот же, вот! – Мара указала на видневшуюся под отколовшимся лаком трещину, из которой сочилась кровь. – Как больно!..
Марина изменилась в эти дни. До неузнаваемости; видели окружающие, как вместо переживающего свою жизнь трепещущего сердечка из ребер появляются ожесточенные железные шипы. Она повзрослела даже внешне. И что-то другое появилось во взгляде, который как-то впервые между делом распробовал первую ложь на вкус.
- Тебе идет. Чего ты раньше не носила узкие?.. – спросила Аня, увидев перед школой, что Марина в новых джинсах.
- Не знаю, - она пожала плечами. – Захотелось купить.
Ты – это то, что ты носишь. И одежда – способ выразить тебя. Тогда Марина только осмысливала новый образ и первые новые правила своей внешности: если джинсы – то черные, если юбка - то короткая, а если длинные волосы - то распущенные. Длинными они у нее будут лишь через много месяцев.
- Чего надо?.. – Аня оглянулась, прижатая чьим-то взглядом к стене коридора.
- Курва, что ты делаешь?
Перед ней стоял не кто иной, как Гоша. Сам пришел, собственной персоной. И парни рядом среди живой школьной перемены.
- А что я делаю? – Аня повернулась к нему наглая и развязная.
- Что ты сплетни разводишь, мы не врубаемся? – выступил вперед уже другой пацан, который в их компании считался самым серьезным и статусным. – Какого ..., треплешь о том, чего у вас с ним не было?..
- А ты свечу держал?.. – сверкнула на него Аня дьявольским блеском.
Марина потеряла подругу где-то на полпути к туалету. Когда вышла в коридор поискать, нашла в компании, не одну.
- Что за хрень тут творится?! – Марина сломя голову ринулась на стрелку. Резко и очень уж несуразно она рванула мальчика, который был выше ее на голову, за плечо. – Что ты прикопался?! Отвали от нее быстро!..
- А ты ее адвокат?! – выступил на нее кто-то.
- Ну, вы же строем ходите! – отбила атаку Аня. – Значит так, мальчики, - проговорила она низким тоном. – Смею вас заверить, что я буду говорить и делать все, что я хочу. А на вас я плевала десять раз со всеми вашими амбициями. До свидания, неудавшиеся ковбои.
От радости новой жизни до черной испепеляющей войны оказался один шаг. Что ж, свободу надо было отстаивать своей кровью. Марина помнила эти дни, насквозь пропитанные злобой, когда на них смотрели и ненавидели, когда она презирала всех вокруг. Тогда помогла привычка не взирать на лица. А в транс впадать, отключаясь от отношения к ней всех, научилась позже.
- Я не понимаю, зачем в десятом классе устраивать родительские собрания? – сказала Марина, устало улыбаясь. – Они тебе еще не все уши про меня прожужжали?..
- Нет. Хотя поквохтали немножко: что, да как и почему вот так случилось. Но я их, вроде, успокоила, что твое увлечение футболом и колготками с острыми узорами – это еще не самое страшное, - ответила мама.
И это был второй человек, которому Марина запечатлела свою благодарность. За то, что творившуюся дикость не сочли дикой.
- Должно же на каждой помойке что-нибудь активно вонять, - пожала Мара плечами.
- Йодом помажь. Обрезать надо и пластырем закрепить, - посоветовала мама. – Давай сделаю…
- Нет! Он мне нужен! – вскрикнула Марина. – Не буду резать!..
- Тогда заклей клеем.
- А можно?..
- Конечно!.. Временно поможет, а потом, когда отрастет, обрежешь.
- А где у нас клей?.. – тормозила Мара.
- В туалете, там, где бытовая химия. Давай принесу…
- Давай… - натужно сморщилась Марина. – Блин… Что-то мне хреново…
Она нащупала сзади кровать и села, а потом легла. Лицо Марины было бледным, сердце в груди неприятно колотилось.
- Да… И таблеточку… сосательную… Тошнит, - проговорила Марина отрывисто и слабо.
- Как ты умудрилась-то?.. – мама уже была рядом со всеми принадлежностями.
- Я топик сушила под потолком… Думала… он высох. Хотела снять. Сушилку спускать не стала, встала на цыпочки и сдернула его за край, а он падать начал… Я и попыталась его поймать… И врезалась рукой в кафель… Под девяносто градусов…
Девушка лежала на кровати убитая и едва не рыдала от пережитого стресса. На палец старалась не смотреть, чувствуя покалывание и ужасное отвращение внутри.
- Мара, привет!.. Я дозвонилась Дэну!.. Мы завтра идем! В половину двенадцатого он за нами заедет! – сообщила Аня воодушевленно и все сразу.
- Зашибись…
- Ты чего такая?.. Не рада?! – не поняла подругу подруга.
- Нет… Рада… Я только что ноготь переломала до крови на самой середине. Я не выживу все обстригать и ходить так… с обрезками…
- Кошмар какой!.. Ты что, теперь не пойдешь никуда?!.. Совсем все сломалось?!..
- Нет, не до конца, вроде… Я постараюсь клеем подклеить и сверху закрасить, - Марина приподнялась на подушке.
- Хорошо!.. А то ты меня уж напугала, что придется отказываться!
- Не придется, что я больная, что ли, из-за ногтя?.. – Мара повела глазами. – Хотя и не пойду ни с одним парнем встречаться без них… Ой, блин… Ладно, слушай, давай я тебе вечером перезвоню, все обсудим. Сейчас не могу говорить. Надо заклеить.
- О`кей! Пока, не болей!..
Марина выключила телефон и отложила его на покрывало. Ее рука накрыла лоб, она перевернулась на бок, чувствуя под ребрами свой пульс.
Глава 19
Михаил и Агнесс вернулись к себе, когда уже рассвело. Первый архистратиг тут же направился к столу изучать возникшие бумаги. Агнесс подошла к пальме с белками и, протянув руку, поманила зверьков к себе. Откликнулись две белочки. Одна, забравшись по рукаву платья, примостилась у помощницы на плече, а вторая устроилась на ее ладонях.
- Бедный Мил, - проговорил Михаил. – Ему так плохо.
- Да, он сегодня совсем никакой, - кивнула Агнесс. – Хотя держится молодцом.
- Что ему остается, кроме как держаться, - покачал головой Михаил. – В жестоком мире мы живем. И виноваты в этом все.
- Увы, в наших руках слишком мало, - молвила Агнесс.
Она не стала возражать, зная, что, взяв на себя большое бремя, становишься ответственным даже за то, чего изменить не в силах. Вот и они с Михаилом были в ответе за всю Землю как неусыпные ангелы-хранители планеты. Они вместе несли эту ношу и это служение любви к людям ради которых отказались от беззаботности ангельского существования, доколе род человеческий не искупит грех богоотступничества. А когда это произойдет, не знал никто из ангелов…
- Надеюсь, Габри его развеселит хоть немножко, - сказал Михаил.
- Конечно, развеселит. Это же наш Габри, - улыбнулась Агнесс.
- Светает, - Михаил взглянул на небо. Агнесс видела, как в его глазах отразились солнечные блики, и это было очень красиво. – Ну что, будем собираться?..
- Давай, - согласилась помощница.
Она мягким движением сняла с себя белок и водрузила их обратно на дерево. Михаил провел ладонью по ключицам, облачаясь в форму легиона. Он повернулся к Агнесс, которая завершала установку ножен на поясе обтягивающих брюк.
- Ты берешь Западное полушарие, я – Восточное, как условились? – спросил он.
- Если можно, мне бы хотелось взять Восточное, - произнесла Агнесс.
- Я могу догадываться о причине? – посмотрел на нее Михаил. – Ты соскучилась по нашему африканскому экспедитору?
- Давно не теребила никого за уши, - ответила Агнесс.
- Мои уши всегда в твоем распоряжении, - предложил Михаил. – Впрочем, я понимаю, что они не конкуренты ушам Варха, – он ответил на ее улыбку. – Ты можешь взять Восток.
- Спасибо, Миша, - поблагодарила Агнесс.
- Не за что. Только я туда уже поставил Радослава, Святослава и Станислава, и теперь тебе придется лететь с ними.
- Я буду только рада.
- Отлично, - кивнул архангел. – Тогда можно начинать. Они тебя ждут в Сиднее. Вернее меня. Ну, неважно, - махнул он пальцами. – Поцелуй Варха от меня в нос. Признаюсь, он меня сильно шокировал своей затеей.
- Не только тебя, - отозвалась Агнесс. – Я его поцелую крепко-крепко.
- Договорились.
Михаил расправил плечи, за его спиной вырисовались два мощных белых крыла. Он повернулся к Агнесс, которая с готовностью расправила изящные удлиненные перья.
- Вперед, - скомандовал архангел. Он мягко оттолкнулся от земли и вместе с помощницей взмыл в небо.
Австралия, Новая Зеландия, Евразия и даже часть Антарктики, полярные экспедиции и пингвины… Агнесс приберегла Африку напоследок.
Тщательно и аккуратно, как всегда делала, помощница архангела проинспектировала континент вдоль и поперек, оставляя повсюду, где коснулись ее крылья, невидимый шлейф своего невещественного света. После этого она с чистой совестью отпустила генералов, поблагодарив их за сотрудничество. Они оставили Агнесс на раскаленном египетском небе, блистающую восьмиконечной звездой в лучах африканского солнца.
Подождав, пока близнецы растворятся в просторах атмосферы, Агнесс переоблачилась в легкое сиреневое платье. Оттолкнувшись от воздуха, она стрелой слетела с небес в глубинные дебри земных лесов.
Найти нужное место не составило труда: Михаил подробно выписал из Базы, в какой район направился Варахиил, а чутье не обмануло, подсказав о присутствии знакомых ангелов. Агнесс приземлилась среди буйной растительности, впитывая кожей влажно кипящую жизнь. Экзотическая природа сильно напоминала ей родной сад отчасти по причине недавно закончившегося увлечения Михаила тропическими деревьями. Кроме того, сейчас ей грезилось, что даже не столько растения и животные, сколько само настроение, царившее в этом жарком земном рае, было очень похоже на то, что создавал личный дизайнер ангельской части сада Габри.
- Привет! – счастливая и улыбающаяся Агнесс поздоровалась с ангелами. – Как дела, хорошие?..
Перед ней, прячась от солнца в зарослях, стояли две бесплотные пары. Все они были одеты в костюмы древесного цвета, перехваченные зелеными шнуровками и завязочками. На сердце у каждого красовались приколотые молодые веточки с распускающимися почками – символ возрождающейся природы, знак будущих плодов. Сплетенные руки юношей и девушек, никогда друг с другом не расстающихся, свидетельствовали диалектическое единство, божественные дары и таланты, а также самый главный подарок Бога – рождение человеческих детей. Все свое время проводившие рядом, эти ангелы и вправду становились почти что единым существом, вжившимися друг в друга и понимавшими каждое чувство и каждое движение души без слов, лишь только они возникали в груди любимого. Поэтому они почти не говорили между собой, живя лишь обоюдным присутствием. И разлука для них была равносильна ампутации части тела.
- Здравствуй, Агнесс, - проговорил один из юношей, в то время как остальные выразили ей приветствие светозарными улыбками. – Ты пришла присоединиться к нашему эксперименту?..
- По правде говоря, нет, - ответила Агнесс. – Я прилетела проведать вашего архангела. Вы не знаете, где он?..
Она увидела, что на лица новой волной нахлынули улыбки. Едва Агнесс сообразила, что взгляды ангелов направлены за ее спину, она не успела оглянуться, как чьи-то руки схватили ее за талию и подняли вверх.
- Варх!.. – вскрикнула Агнесс.
- Сестричка!.. Сестричка пришла! – ее оглушил полнокровный юношеский голос.
Агнесс взвизгнула, архангел подкинул ее вверх и, закружив, прильнул, обнимаясь.
- Варх, привет!.. Привет, родной! – Агнесс смогла наконец повернуться к нему и обвить руками его шею.
Ее дыхание сбилось, а сердце живо колотилось, ошеломленное встречей.
- Агни пришла ко мне! Я так счастлив тебя видеть! – проговорил Варахиил, радуясь, как ребенок. Он наклонил голову, пригибая колени, чтобы стать ниже ростом и быть ближе к ней.
- Я тоже безумно рада, - ответила Агнесс. Она прижала его к груди, гладя длинные, темные и жесткие волосы.
Она обожала своего младшенького, и Варх обожал проводить время с ней. Так, что еще в незапамятные времена, когда они были детьми, он попросил ее стать его сестрой, потому что именно таковой ему всегда не хватало.
И Агнесс была ему и сестрой, и подругой. Единственному среди своих ангелов, у которого не было пары и который вынужден был олицетворять единение в одиночестве. Он любил, когда Агнесс была рядом, приходила к нему в уголок, разговаривала с ним обо всем, и обязательно гладила по голове. Ласковый, как котенок, он до сих пор оставался юным и задорным, каким был и в то время, когда они подружились навсегда.
- Тебе привет от Михаила, - произнесла Агнесс. – Он велел тебя поцеловать.
Она пригладила назад растрепавшиеся волосы архангела и аккуратно чмокнула его в переносицу.
- Здорово, - молвил Варахиил. – И его тоже поцелуй от меня.
Его губы жарко коснулись щеки архангельской помощницы. Он выпрямился во весь рост, отчего стал намного выше нее.
Агнесс смотрела на него, впитывая образ любимого лица. Варх совсем не изменился за это время, такой же молоденький, симпатичный, с такими же гладкими скулами и ямочкой на одной только щеке.
- Ну, рассказывай, что ты нашел интересного в Африке? – спросила она.
- О Агни, я прилетел сюда, чтобы открыть тайны диких аборигенных племен! – сказал Варахиил.
- И тебе это удалось?
- Да!.. Почти. То есть мне удалось узнать о них много нового и удивительного. Я никогда раньше не задумывался о том, сколько сможет дать мне и моему служению пребывание здесь, в недрах природы, откуда все и начиналось. Мои ангелы подтвердят, какое количество простых вещей мы раскрыли для себя заново, сколько увидели интересного и что поняли о взаимоотношениях друг с другом, с окружающим миром, о любви и о дружбе и о шаманских танцах у костра… Я обязательно все расскажу подробно, когда вернусь.
- А когда ты вернешься? – поинтересовалась Агнесс.
- Честно, я бы остался тут навечно, если бы у меня не было вас, которые ждут меня дома, - улыбнулся Варахиил. – Но на архангельском Конгрессе я обязательно буду. Может быть, даже чуть-чуть пораньше. Хотя вряд ли.
- Понятно, - улыбнулась в ответ Агнесс. – Ты, главное, не забудь, что мы по тебе тоже скучаем.
- Это я не забуду, - пообещал Варахиил. Его веки прищурились, оставляя маленькие складочки в уголках глаз. – Знаешь, когда я буду в раю, я хотел бы с тобой станцевать танец, который аборигены танцуют под звездами.
- Какой? – спросила Агнесс.
- Ты увидишь, - загадочно проговорил Варахиил. – Тебе понравится. Представляешь, когда он начинается, я сразу вспоминаю, как творилась Земля. Правда, ребята? – посмотрел он на ангелов.
Агнесс увидела, как те безмятежно улыбнулись в ответ, а Варахиил, не в силах сдержать наплыв чувств, задвигался в чарующем ритме племенных барабанов, жестами призывая ее присоединиться…
Михаил движением глаз завершил финальный аккорд проверки Западного полушария планеты. Последним городом, которым он сегодня предпочел завершить инспекцию, была Оттава. Но после всего он сделал отступление и заглянул на полушарие Восточное, а именно: в Москву, потратив на нее дополнительное к проведенному здесь Агнесс время. Причем случилось это не только и не столько из-за бурлящей крови населения столкнувшей в себе Европу и Азию цивилизации и даже не из-за богатой на эксцессы и религиозные коллапсы атмосферы третьего Рима, но по другой, гораздо более простой и менее приятной причине.
В последнее время в сердце России кто-то слишком много шалил. Причем в непосредственной близости от храма самого Михаила…
Тремя взмахами крыльев архангел покинул суету улиц, стряхивая с себя заключительные на сегодня проблемы. Он устремился в весеннее небо, догоняя редкие, розовеющие в лучах заката облачка.
Михаил остановился на воздухе, так что вся планета предстала перед его взором. Расправив на плече синий плащ воина легиона, архистратиг зашагал по чистому небосводу. Его глаза сияли изнутри, обволакивая далекие внизу города, и с каждым движением архангельской груди из его тела струилась белоснежная волна густого света. Разметываясь мощью водопада, она падала вниз и словно покрывало укутывала Землю, защищая ее небесным Духом.
Михаил шел, не торопясь, как вверенного младенца, лелея планету своей силой и любовью. Он следовал за уходящим солнцем, которое возжигало алмазным сиянием его фигуру, очерчивая чистой воды драгоценно горящий силуэт. Но его свет был ярче света утренней звезды.
Его сердце пело, он знал, что идет навстречу той, что была его стремлением от века. И, наполняемое любовью и мечтой, сердце его билось, срываясь движением ветра, двигаясь навстречу ей, чувствуя, что и ее душа жаждет к нему всем существом. С молчавших губ срывались и уносились порывом небесные стихи, не произнесенные вслух, но ожившие там, где нельзя было не исповедовать своей песни.
- Река прекрасной жизни нежной,
Дыханье счастья и чудес,
Ты ангел красоты безбрежной,
Моя любимая Агнесс…
Подхватываемые живым воздухом, они летели, огибая Земной шар, и возвращались к нему, принося соединенные с его рифмами другие слова, напетые мелодией женского голоса.
- О мощь подобна урагану,
Разбившись тысячной волной,
Несется, Землю укрывая,
Объединяется тобой! –
И снова лаской тембра бежали в ответ разные куплеты одной песни.
- В тот день, когда рука коснулась
Изгиба твоего плеча,
Твоей искрою встрепенулось
Искусство Божьего меча. –
- Тебя увидела, познавши,
Что жить мне суждено в бою,
Десницей славою украшен,
С тобою меч я разделю. -
- Твой голос – Гавриила лира,
И свет очей твоих - свет сердца для меня,
В лице твоем всех лица женщин мира,
Прекрасная Агнесс, люблю тебя.-
- Твои слова – благословенье,
Твоя улыбка – счастья мир,
С тобою – в вечности мгновенья,
Тебя люблю я, Михаил. -
- Ты пониманье и отрада,
Соратник мой в борьбе и друг,
Слияньем рук разрушим все преграды,
Победы трубы запоют. –
- Ты мой учитель и наставник
И самый близкий ангел мой,
Моя ладонь, что держит меч небесный,
Направлена твоей рукой. -
- Загадка, что чудесней всех на свете,
Что не могу я разгадать,
Но я питаю тайную надежду
Хотя бы часть ее познать. -
- Ты неизведанная тайна,
Которую не в силах я понять.
Склоняю голову я робко
И с трепетом стремлюсь тебя обнять. -
- Во Славу Бога и
Пречистой
Марии Матери Его!
Прославим в вышних, что создали,
Двоих служеньем Одного!
Михаил поднял глаза и узрел, что навстречу ему идет ангельская девушка, а за ней пузырится, одевая небо, шелковый шлейф невесомого лилового света. Он спускается на планету, растворяясь над городами, горами и лесами. Посланной лавиной его накрывает архангельская волна. Пеленая Землю один, второй, третий раз, впитывая ее дар, тонкий, нежный, не смея поглотить своей силой, пестовал он, оберегал и ее тоже, могущий объять еще сотню и тысячу таких планет.
Он ускорил шаг. На высоте небосвода в лучах заката соединились руки двух ангелов. Его рука проникла между ее пальцами, белые крылья, закрывая блики солнечного света, изогнувшись, встретились с ее бесплотными ангельскими перьями.
Так они стояли, скрытые ото всех тайным единством четырех крыл, глядя друг другу в глаза.
- Ты пела? – промолвил Михаил.
- Откуда ты знаешь?.. – наклонила голову Агнесс.
- Я слышал твой голос вокруг себя, - ответил он.
- Я разговаривала с небом, - сказала она. – А ты ведь тоже пел?..
Он улыбнулся в ответ.
- Значит, это и были те стихи, которые ты сочиняешь? – спросила Агнесс.
- По правде говоря, эти стихи сочинялись сами, - признался он. – Когда с тобой говорила моя душа.
Солнце тонуло за горизонтом, отдавая небу бордовый пожар заката. Сомкнулись земные кордоны, закрытые в крепостях ангельских стен. Ветер, завывая, несся по Земле, незримым ураганом улетая в небеса.
Глава 20
- Меня они все бесят! Уроды, ненавижу! – Аня вышла из школы широкими шагами.
- Аналогично! – фыркнула Мара живо. – Черт, как я презираю эти стены!.. – она с ненавистью оглянулась. – Вечером пьем пиво?.. Я расслабиться хочу.
- Само собой, - кивнула Аня утвердительно. – Вау, чего это у тебя?..
- Где? – Марина застыла на полпути, снимая рубашку и оставаясь в топике. – А, это пирс. Нравится?..
- Что ж ты не говорила, что у тебя пупок проколот! И давно?..
- Год где-то, - пожала плечами Марина. – А что такого?
- Это же круто, почему ты короткие майки не носишь?!
- Ношу. Но не в школе же… Это неприлично.
Зато прилично коротковатые, из-под которых длинные пирсинги все равно видны. Вечером пили на скамейке. Мысленно считая, сколько уже минуло недель.
- Я как начну думать, - произнесла Марина, - в следующем году ведь выпускной. И все это наказание закончится…
- Ага… Конец собачьей жизни, - ответила Аня негромко.
Только этими вечерами им и было хорошо. Мама привыкла к Марине такой, пусть раздраженной и, как сумасшедшая, ищущей крови врага во имя мести или справедливости. Пусть говорит и возмущается. Только пиво по вечерам простить она не могла. Приходилось жевать жвачку и прятаться…
- Даже не верится, что через год с небольшим я никогда больше не увижу эти рыла, - отозвалась Мара. – Вот только экзамены, поступление… Блин, весь праздник портят.
На плавной линии профиля отражалась суровость. А в зрачках блестел свинец. Аня знала этот взгляд и мысли, которые возвращались в голове Марины к тем событиям, что минули для нее осенью уходящего года, оставляя печать в душе и новые барельефы новой борьбы…
- Черт, я никогда раньше столько не ругалась матом, - призналась Аня. – После того как ты мне открыла глаза на Элю и всех остальных, во мне многое изменилось.
- Я надеюсь, ты не жалеешь об этом, - взглянула Марина. – Мне-то уж точно о прошлом жалеть нечего.
- Да… - отозвалась Аня согласно. – Не о чем тут сокрушаться особо. Знаешь, а я ведь тебе даже завидовала раньше.
- Ты? – Марина удивленно подняла брови. – Чему?..
- Твоей комплекции. Что ты есть можешь все подряд и не поправляться.
- Мне?!.. – Марина заржала. – Ты рехнулась, с твоей-то фигурой! Это ж греческая богиня охоты!..
- С таким задом, который в джинсы еле влезает? - хмыкнула Аня недовольно.
- Ты с дуба рухнула, Анька, вот что я тебе скажу! Меньше занимайся!..
- Зря ты его так… с подругой.
Марина сидела на диване в комнате Ани, скрестив ноги и блистая переливающимися звездами на черном маникюре. На пальцах ног у нее сиял такой же дизайн. Это было жутко красиво и даже пафосно.
- А чего такого? – Аня развернулась к подруге, стоя в одном лифчике черного цвета. В руках у нее была красная кофточка. – Что, это интимный вопрос, что ли? Тем более когда парень к тебе явно клеится… - она ловким движением натянула на себя декольтированную вещичку.
- Может быть, он мучается любовными страданиями, брошенный и одинокий, а тут еще ты… - предположила Мара. Ее глаза невольно остановились на маленьких тикающих на столе часах. Время приближалось.
- Просвечивает, вот блин, - Аня оглядела себя критически и со вздохом стянула кофту обратно. – Этот-то мучается?.. С таким улыбающимся рубильником? Уволь!..
- А что ты красный не наденешь?.. – полюбопытствовала Мара, глядя как подруга лезет в шкаф в поисках другого прикида.
- Из него косточка вылетела. Стиральную машину заклинило, и было все плохо. Теперь надо новый покупать, - объяснила Аня. Недолгие поиски увенчались успешным переоблачением в темную блузку с золотыми блестками. Девушка стала быстро застегивать невероятное количество пуговиц.
- Наверное, ты права, - согласилась Марина. – У такого, как этот, любовных переживаний быть не может. Ты слышала, что он сказал?.. По-дружески! Мне всегда нравилось, когда с этими словами тебя тащат в темное отдаленное место…
- Хорошо, что не в «не столь отдаленное», - заметила Аня. Она закончила одеваться, ее взгляд упал на часы. Она взяла их в руки и, щурясь, поднесла к глазам.
- Опаздывать будем? – спросила Мара. – Или вовремя выйдем?
- Опоздаем ровно на две минуты. Пусть не думает, что все девки копаются по три часа… Но пусть успеет подумать, что так могло бы быть…
Ровно в одиннадцать часов тридцать две минуты по комнатным часам девушки вышли во двор, ничуть не заботясь о том, что на всех циферблатах стрелки тикают по-разному.
Марина была с ног до головы облачена в черное, в коротком топике, так что виднелась сверкающая в пупке серьга, в узких черных джинсах со стразами на ином чем перед месте. На ногах были невероятного размера металлические каблуки, плечи небрежно укрывала рубашка с железными кольцами. Глаза ее казались косящими от черных стрелок, а губы были плотно и скептически сжаты. Рядом стояла Аня, мерцающая уложенными до лоска волосами, высокая и плотно сбитая в обтягивающей блузе и болотных джинсах с заклепками. Ее лицо светилось в темноте от наложенных блесток, зеленые глаза сыпали на асфальт играющие огоньки.
Девчонки пошли, не торопясь, гулом отдавая каблуки в ночную жизнь двора.
Денис уже был на месте. Облокачиваясь на капот своей чистенькой тачки, он курил, видимо, и вправду не надеясь на скорый исход дела. Сегодня он опять был обтянут черной джинсой, на груди распахнута бордовая рубашка, на шее – внушительная платиновая цепь. Подходящее к зачесанным волосам, в ухе поблескивало золотое колечко.
Завидев девчонок, он тут же затушил сигарету.
- Mesdames, - улыбнулся он, с готовностью кладя ладонь на ручку дверцы.
- Mesdemoiselles! – с живой безмятежностью поправила Аня.
Марина устремилась на приглашение занимать места, но в этот момент – она шутку оценить не успела – ее подруга первой прыгнула на переднее сидение. Фарс!..
Первой реакцией было смущение. Марина остановилась, не понимая, как у нее увели эту возможность.
- Залезай, - пригласил Денис движением головы. Его ладонь уже распахнула заднюю дверь.
- Благодарю, - Марина, прокрутив в голове глупую присказку, села назад.
- Сейчас прокатимся хорошенько, - Денис плюхнулся на переднее сидение и повернул ключ зажигания. Нога резко вдавила педаль газа.
- Что ты делаешь?! – Аня взвизгнула, когда машина повернулась на пятачке, словно балерина.
- Спокойно, девочки, я ас, - уверил он, режа глаза отбеленными зубами.
Марина едва удержалась за ручку, чтобы не отлететь к другому окну, как боулинговый шар. Аня шарахнулась от плеча Дениса, к которому ее припечатало на повороте. С ревом мотора автомобиль выехал из арки и, светя фарами, погнал по переулкам.
- Не помял? – Денис оглянулся на выпущенное Марой ругательство.
- Не помнешь так просто!.. – воскликнула Марина, поправляя волосы.
- Отлично, - Денис рассмеялся и, не давая девчонкам прийти в себя, снова крутанул рулем.
Аня вскрикнула, зажмуривая глаза. Марина вцепилась в спинку ее сидения. Дэн, разогнавшись на развилке, повернул к проспекту на красный свет. Марину оглушило гудение водителей. Как в бреду она услышала вопли Дениса.
- Пошли к черту!.. – он высунулся в открытое окно.
Марине показалось, что ее сейчас оторвет от сидения и выкинет в мир иной. Денис не собирался снижать ранг выпендрежа. Выехав на набережную, он продолжил курс экстремального вождения.
- Что ты делаешь?! – накинулась на него Аня. Ослепленная чужими фарами, шоком и плохим зрением, она слабо понимала, что происходит, но сердце подсказывало, что это с минуты на минуту закончится плохо.
- А что, Москва свободна. Доедем быстро, расслабься, - он откинулся на спинку кресла.
Марина отмагнитила спину из укромного угла. Ее взгляд пронырнул вперед, на спидометр.
- Ты куда так гонишь?! Убить нас решил?! – выкрикнула она.
Но он не ответил. Словно в слаломе, Денис начал обгон автомобилей на оживленной вечерней набережной. Мара не знала, что сделать: заорать ли на ухо, огреть ли по башке, но, чудилось, этого монстра ничто не могло остановить. Ане на переднем сидении приходилось еще туже. Она побледнела, как заболевшая, ее запястье намертво захватило дверную ручку. Левой рукой она судорожно потянулась к ремню безопасности.
- Не надо. Зачем?.. – Анна ощутила неестественное прикосновение к своим пальцам. Ее глаза отчетливо увидели обращенные в них зрачки, острые, черные, приваривающие.
Следующая секунда Марине показалась самой жуткой в ее жизни. Видимо отвлекшийся от дороги, Денис шарахнул машину на встречную полосу и, выкрутив руль, в последний момент ушел от лобового столкновения.
- Вот ублюдок, - качнул он головой. Челка его, сплошь гелевая, упала на лоб, на руль наконец-то легли две руки, а не одна.
- Ты озверел совсем?! Немедленно остановись и выпусти нас!!! – на этот раз Марина не шутила. Она высунулась к нему, готовая растерзать удачливого водителя.
Денис взглянул в зеркало заднего вида. Его лицо более не улыбалось, он понял, что одна девушка на грани срыва, а вторая того и гляди лишится чувств.
- Да ладно тебе. Все нормально, я все понял, - Денис сбавил скорость и стал ехать по своему ряду.
- Ты не понял меня! Я сказала: остановись и выпусти нас! - повторила Марина.
- Все хорошо, - отозвался Дэн. – Я же говорю: все понял… Просто пошутил, зачем так нервничать?..
- Знаешь… - у Марины надулись ноздри.
- Не волнуйся ты так, я ж для вас: повеселить хотел. Адреналинчика прибавить, угумс? – он переключился на сидящую в прострации Аню, которая бессильно держала пальцы на лице.
- Угумс, - ответила она слабо, но с болезненной издевкой.
- Ладно, извини, - он коснулся ее плеча. – Я переборщил. Просто я действительно хорошо вожу, и экстримом занимался и стрит рэйсингом … И ты тоже прости, - взглянул он на Марину.
Спорить не было сил. В машине установилась тишина, на ровном ходу мелькали за окном блики вечерней столицы. Денис включил негромкую музыку.
- Правда рэйсингом занимался? – спросила Аня, приходя в норму.
- Занимался, - кивнул он. – Вернее, и сейчас иногда. От случая к случаю… Думаю скоро пойти погонять. Могу пригласить.
Марина не расслышала ответа. У Ани и Дэна завязался разговор, и она, насупившись, уставилась в окошко. На улице тишиной плескала разноцветная вода реки, ничем отдавалась в ушах размеренная мелодия автомагнитолы.
Зачем? На что все это было? Какого…?
- Мара, а ты любишь горнолыжные курорты?.. – вдруг вернул ее к жизни тот голос, который она слышать не хотела.
- Мне на них по барабану, - ответила Марина сухо.
- Почему так?.. – удивился Дэн. – Это же круто. Надо обязательно попробовать…
- Я бы попробовала! – согласилась Аня. – Здорово, наверное…
- Гораздо лучше, чем ты можешь себе представить, - подтвердил он. – Когда со склона летишь – это незабываемое ощущение. Только ветер свистит…
- Ну зачем же вниз головой?.. Только у неуклюжих да неуверенных все вниз головой выходит. А в жизни так: без риска никуда. Что она? Каждый кадр – азартная ставка. Игра в рулетку.
- Согласна, - отозвалась Аня.
«Это не игра!» - пронеслось в голове Марины. Кощунством и цинизмом показались эти его слова. Стало гадко на душе, захотелось домой. Туда где себе хозяйкой была она.
- Слушай, а почему мы по третьему кольцу не поехали? – полюбопытствовала Аня. Видать, решила похвастаться своим знанием Москвы.
- Так ближе, - ответил Денис, даря ее взгляду привлекательный испанский профиль. – Я хорошо знаю город.
- Давно за рулем? – поинтересовалась Аня с задней мыслью выпытать его возраст.
- С девятнадцати, - сообщил Дэн. – Семь лет уже, - добавил он, будто прочитав ее мысли.
Марина ощутила, как в автомобиль пришло спокойствие. Будто пятнадцать минут назад их пытался убить не просто идиот от рождения, но водитель со стажем, ас стрит рэйсинга и… идиот.
Ее рука завернула за ворот, теребя нательный крестик.
- Жизнь надо жить, пробовать, все успевать, - проговорил Денис. – А то некоторые так и просидят в своей пещере и помрут, отправившись в такую же… каменную. Как только плесенью не покрываются еще на этом свете, я вот в толк не возьму.
Анюта тихо засмеялась. Внезапно Денис нажал на тормоза.
- Приехали, - сказал он.
Марине пригрезилось, что едва она моргнула, желая вылезти из машины, Денис уже был тут как тут, выпустив ее сам, галантно и прикольно.
- Вот мы и на месте, - молвил он, указывая на здание и выделяя себя красивыми загорелыми чертами. Марина оглядела стиль клуба. Они стояли на переполненной обочине, которая будто только их и ждала одним свободным местом для парковки. Мимо толпами шла молодежь. Денис по-прежнему улыбался.
- Сейчас друг выйдет и все будет, - сказал он.
Молодой человек завел беседу. Аня стояла рядом, греясь сложенными на груди руками. Марина сама не заметила, как втянулась в разговор, и удивилась, как быстро скатила с нее вся неприязнь. Она уже тоже улыбалась и ни о чем более не думала.
- Здорова, - Денис протянул руку, обнажая зубы в приветственной улыбке. Марина услышала хлопок ладоней. Как-то незаметно к ним приблизился парень в серых джинсах и белой футболке. - Девчонки, знакомьтесь, это Олег. Олег, это Марина и Аня.
Марина пробормотала в ответ чего-то типа «оч… ятно…». Ее взгляд не оценил новоприбывшего мужчину никак.
- Ну, пойдем! - зазывно кивнул Денис.
Вся компания двинулась к дверям клуба. Броское оформление: здесь была принаряжена даже улица, напоминавшая новогоднюю аллею. Денис и Аня шли впереди, залитые светом фонариков. Марина только сейчас оценила, сколько же средств для укладки вылито сегодня на волосы Дэна. Пропустив Аню вперед себя, он шел близко к ней, растопырив пальцы и слегка касаясь ее спины, словно оберегал в суетливом потоке народа. Может быть, потому что знал о ее плохом зрении.
Марина опять о чем-то задумалась. Буквально на секунду выпадая из действительности, она вдруг почувствовала чью-то руку на своей пояснице. Она не то что вздрогнула, она просто не поняла, в чем дело. Ее взгляд вопросительно поднялся.
- Марина, значит?.. – рядом с ней были глаза Олега.
Мгновение!.. Внезапно Мара осознала всю гадость и мерзостность этого мира. Неужели хоть один урод в этой приплюснутой жизни зовет с собой друга просто так?!.. Марина стиснула зубы. Ее зрачки метнулись мимо спин вперед, догоняя уходящий затылок Дениса.
«Нет, Хельга, твою…!» - похабно выругалась про себя Мара, добавляя нечто про нетрадиционную ориентацию. Но хамить сейчас было совсем не с руки.
- Ага, - кинула она, нахмурив брови, и ускорила шаг, стараясь всеми силами отвязаться от отвратительных ей прикосновений.
Молодые люди приблизились к входу и были вынуждены притормозить в собравшейся людской «пробке».
- Идите сюда! – Денис повернулся, махнув ладонью. Олег поспешил следом за ним.
Марина проследила, как секьюрити мучают молодежь и уже приготовилась к тому, что ее в который раз в жизни будут «просвечивать» металлоискателями и заставлять открывать крошечную сумочку, висевшую на бедре. Но, к ее удивлению, когда к охране приблизились они четверо, всех пропустили без звука, без досмотра и без билета. Денис крутился как волчок. Глаза Марины с ненавистью коснулись его самоуверенной задницы.
Очутившись в просторном холле, Марина подалась к Ане, но та смотрела в другую сторону.
- Нам наверх, - указал на лесенку Денис. Он уверенно пошел вперед, не забыв взять с собой и Аню. Марина впервые задалась вопросом: так кто же все-таки работал в администрации клуба на самом деле?.. Она интуитивно ускорила шаг, стараясь оторваться от Олега и тем самым дать понять, что она не про его честь.
В беснующемся полумраке ладони ощупали барную стойку.
- Пиво одно!..
Марина сквозь адский шум умудрилась объяснить официанту, что ей принести. Она только что сбежала из зажигающей толпы, забиваясь подальше в уголок. Развернувшись, она облокотилась на столешницу, вытаращившись на танцпол. На авансцене отплясывали под r`n`b Денис и Аня.
Дэн танцевал как бог. Посреди мелькающих разгоряченных тел, казалось, было видно только его. Мара в жизни не наблюдала, чтобы парень так двигался, никогда не встречала таких красивых ног, такой великолепной фигуры. Даже вспыхивающие от прожекторов его джинсы были единственными в своем роде!..
А какова была Аня! Денис крутил ее веретеном, легко и с задором, разгибая как ивовый прутик, прижимая к себе. В один момент он вдруг нарушил весь стиль клубных танцев, всю технику владения телом. Танцпол расступился, сторонясь самого залихватского наскока этой ночи. Марине уже привиделось, что все вокруг двигаются словно подтанцовка одной великолепной паре. Пацанята, в сущности подростки, отвалили на задний план, девушки, зажигаясь ритмом, пытались приблизиться к нему. Но Денис всецело принадлежал Ане. Она следовала его прорывам, гибкая и дерзкая, как завзятая профессионалка. Мара первый раз зрела от нее такое. Обычно проскакивающая из-за плохого зрения неуверенность ушла в небытие, заменившись энергией и выверенностью шагов.
Марина ощутила, как ее бросает в жар, по спине разливается горячий пот. Танцплощадка раскололась надвое. Он противостоял всем. Диджей сменил мотив, пуская одуряющий восточный напев, пробирающий до самых ребер. На четырех шестах танцовщицы заструились телами как змеи. Толпа сходила с ума перед лицом того, кто был выше всех танцевальных правил.
Девушка осознала, что мозг уходит в небытие, а разум зашел за эмоции и зашкалил за контроль. Пьяная, будто под дурманом, она почувствовала, как все тело разбивает по клеточкам в разные стороны, а восприятие смешивается брожением разума. Словно в другой жизни, она схватила протянутую ей бутылку пива, рука полезла в сумочку за деньгами.
В этот миг перед ней возник Олег.
Марина еле поняла за вселенским ором, что он произнес, наклонившись над ее плечом. Он жестом остановил ее желание расплатиться.
- Не пей эту дрянь, - услышала она. Его запястье отстранило вожделенное горлышко от ее губ. Он на что-то указал официанту, и тот моментально предоставил два неясных тропических коктейля. Еще один из редких напитков, которыми их с Аней поили в этот вечер и о которых Мара понятия не имела, что это за дрянь.
Олег хлестанул глоток. Чувствуя его взгляд на себе, Марина опрокинула стакан в рот, не думая о том, сколько ей еще можно выпить, чтобы в случае чего смочь от него отбиться.
- Пойдем танцевать! - он навис над ее лицом.
Из-за громкой обработанной музыки голос казался дурацким и инопланетным. Марина мотнула головой, сжимая губы. Показалось, что все как в замедленной съемке.
- Устала?.. Хочешь отдохнем?
Марина взглянула в его глаза. Карие, светлее чем у Дениса. Ничем не симпатичное лицо, не вызывающие у нее никаких эмоций, пока он не подошел так близко. Маленький шрамик на брови. И везде снующий взгляд, наглый, не умеющий ничего скрывать, а только буравить ее, очищая как банан.
- Нет… Я потом… Ладно?.. – Марине показалось, что ее не услышали. Чувствуя себя неуютно на такой дистанции, особенно с ним, она попыталась отодвинуться. Чертова стойка и чертово количество народу не дали совершить нормального маневра. Олег приступил на шаг.
Теперь она взаправду поняла, что ее зажали в угол. Руки до локтей неприятно вздрогнули. Шеи коснулось постороннее дыхание, а талию передернуло от вторжения.
- А ты мне нравишься, - различила она в бреду собственной головы.
Это был перебор. Марина резко рванула в бок, впервые всем сердцем желая, чтобы мужчина сказал ей, что она такая страшная, что не понравится ему никогда.
Каким-то чудом вывернувшись как ящерица из его рук, она ломанулась прочь, не размышляя, что он про нее подумает.
Марина вписалась в первый попавшийся поворот и влетела в женский туалет. Благо, он был под самым боком. Видя мелькнувшую себя в зеркалах, она забежала в самую дальнюю кабинку и задвинула засов по самые уши.
Два раза дернула ручку для проверки. Еще за ней попрется, с него станется…
Дверь сидела намертво. С облегчением выдохнув, Мара привалилась к стене спиной, изучая кафель. Приличный туалет однако… Даже оригинальный.
Вокруг все плыло. До Марины дошло, что на сегодня хватит, пока эти коктейли плохо для нее не закончились. А что туда подмешивали по личному заказу знакомых бармены?.. Никто не знает, до какого состояния парни хотели споить их сегодня…
И пора завязывать с этим… уродом. Пусть Денис с ним сам танцует, если уж притащил его сюда. Надо Аню позвать срочно…
Внезапно у Мары подкосились колени. Грудь потряс не то сердечный перебой, не то непонятно что. Марина вслепую подалась вперед, покачнувшись на месте. Пальцы, лихорадочно вывернув руку, легли на задвижку, пытаясь ее открыть. Но вдруг ледяной волной она поняла, чем это может обернуться. В туалете было пусто, только одна она. А он наверняка видел, куда она пошла. И все секьюрити вместе взятые, которые в изобилии носились по танцплощадке и мешали танцевать, ее не спасут. Тело отяжелело слабостью, двумя наплывами унесло силы и самообладание.
Марину сковало, как в железе. Стены угрожающе надвинулись на голову, почудилось, что с той стороны двери кто-то есть. Не владея собой, Марина согнула ноги, сползая до пола. Руки ужали ребра, пытаясь задавить иррациональный панический страх. Рядом… ей нужен был рядом знакомый человек… Марина обхватила себя крепче и почти прижалась к полу. Сердечный ритм сбился, дыхание непредсказуемо врывалось и вырывалось, не предрекая, что будет в ближайшую секунду. Она не могла взять в толк, что с ней такое. Тело разрывалось на части, загнанное в угол, дрожащее в ужасе, не знающее, куда забиться, как спрятаться от этого чувства.
«Доигралась…» - реальностью рока мелькнула мысль. Что там было?.. Абсент?.. Наркота?.. Экстази?.. Слишком поздно вспомнилось про не очень-то здоровое сердце. Гады… Что они могли…
- Господи, - прошептали губы. Запястье скрутило на груди цепочку, вдавливая ее на сердце, стараясь нормализовать пульс. Прижатая ладонь не могла угадать, что же происходит внутри. Словно в груди все изныло странным, дотоле неизвестным чувством потустороннего аффекта.
Музыка проникала даже сквозь стены туалета доводящими до исступления ударниками. Надо было соглашаться на зону отдыха хотя бы… Марина приподняла голову. Ее глаза вперились в унитаз. Нежданно все прошло так же быстро, как и началось. Окружающая кабинка вдруг оказалась обыкновенной, а вся эта ситуация – офонарело глупой. Кряхтя, Мара подняла себя с пола и стала чистить джинсы.
Сердце подрагивало под ребрами быстрее чем обычно, зато без боли и сбоев. Резким движением девушка отперла себя. В туалете было как и прежде пусто, будто сегодня никого из девчонок в клубе ни разу не приспичило хотя бы подкрасить губы…
Слабо соображая, Марина пошла к выходу.
- Блин!..
У двери на нее чуть не наскочила неожиданно явившаяся Аня.
- Ты где пропадаешь?! – налетела на Мару подруга. – Я тебя обыскалась!..
- Я в туалет пошла, - промямлила Марина.
- Боже! Что с твоим лицом?! –выпучивала глаза Аня.
На этот раз Мару бросило уже во вполне конкретный ужас. Пулей она ринулась к зеркалу. На нее смотрели страшные размазавшимися черными кругами глаза.
- Твою…! – Марина аж протрезвела. Ее руки в темпе полезли в сумочку, вываливая оттуда ватные палочки и карандаш. Хорошо, что додумалась взять с собой!..
Мара включила кран и, ругаясь, стала оттираться всеми доступными способами.
- Рвало, что ли? – спросила Аня, стоя рядом с раковиной.
- Нет, – мотнула головой Марина. – Слезы потекли… Растеклось все… к черту.
Она поджала губы. Ее руки неверно рисовали новые стрелки. Все, пора завязывать с этими черными карандашами… Подводку надо покупать нормальную… водостойкую.
- Ты в следующий раз предупреждай, когда уходишь, а то я волноваться уже начала… - молвила Аня.
- Флажок на столе оставлю! «Я в сортире»! – выпалила Мара.
Ее лицо отразилось в зеркале рядом с лицом Ани. Красивым, словно из фарфора. Обычно белокожая, темноволосая Аня побелела еще больше, но при этом казалась свежей и ничуть не уставшей. Наоборот, похорошела: стояла, выпячивая грудь вперед, полная сил, даже не вспотела. После коктейлей глаза смотрят ясно, а какие яркие!.. Фосфорятся краше прожекторов, зеленые, как ограненные изумруды.
Марина взглянула на себя и чуть не рухнула от отвращения. Она почему-то тоже побледнела, но кожа теперь отливала серостью, а глаза начали бегать так же, как у Олега. Словно у затравленного жизнью котенка. Она заметила, что около шеи пошло внушительное красное пятно.
- Что это, блин?.. – сдвинув брови, Мара полезла под топик и обнаружила бордовые оттиски на всей зоне декольте.
- Натерла, что ли?.. – придвинулась Аня.
В туалет зашли две девушки в сарафанах. Следом за ними ввалились еще три, одна с сотовым телефоном.
- Не знаю, не понимаю, - Марина мотнула головой. Ее ладонь зачерпнула из-под крана холодной воды, остужая раскрасневшуюся почему-то кожу.
- Как ты там вообще? – спросила Аня.
- Жесть!.. Анька! – воскликнула Мара. – Убери от меня этого монстра!.. Я больше не могу!
- Что, достал? Домогается?
- Сосаться лез! Урод! Отдохнуть звал! Танцует как обезьяна, и воняет от него, как из помойки!..
Аня рассмеялась, скользнув пальцами в волосы.
- Чего ты ржешь?! – возмутилась Мара.
- Никогда не видела, как обезьяна танцует!
- Иди посмотри, она за дверями стоит!.. Не упускай свой шанс, такое бывает раз в жизни!.. – Марина ощутила, что от всего этого идиотизма ее саму пробивает нервный смех.
- Он тебе совсем не понравился? – поинтересовалась Аня.
- Издеваешься?!.. Ты на него посмотрела?!
- Я не разглядывала особо, - Аня посторонилась от умывальника, пропуская нахлынувших в «заведение» девчонок. – Вроде обычным показался…
- Шутишь! Да у него манеры дикие, улыбка кривая-косая, а рожа… Ж… краше чем его рожа!..
- Между прочим, ж… - тоже немаловажная часть тела, ты сама говорила! – развеселилась Аня.
- Тебе смешно!.. Не ты с ним весь вечер как сиделка в дурдоме таскаешься!..
- Ну прости. Я думала, что ты уже хорошо выпила и тебе с ним нормально… - шутливо заметила Аня.
- Я еще не свалилась на пол!.. А когда свалюсь, сначала умру, и только тогда он может просить меня потанцевать…
- Ладно, я сейчас пойду скажу Дэну.
Уже Дэну.
- Ты обалдела? – отчего-то испугалась Марина. – Не надо!..
- Почему? Не бойся, он понимающий парень!.. Скажу: убери своего убогого друга, он Маре как козе баян пришелся. Все будет о`кей, - пообещала Аня. – Пойдем.
Она взяла подругу за руку и вывела ее из нужного, но все же не главного места в клубе. У Марины только сейчас возник вопрос: а как же вел себя с ней Дэн?.. Но теперь было невозможно нормально слышать друг друга. Глаза Ани окинули танцпол. Она подняла голову и увидела, что парни стоят у кресел, расположившись на возвышении, поодаль от танцующих. Друзья были около столика с зажженными свечками и что-то ухитрялись обсуждать.
- Вон они, - кивнула Аня. Она двинулась к мужчинам, Марина поспешила следом.
Завидев девчонок, Денис улыбнулся.
- О, а мы уже соскучились, - проговорил он, приближаясь к ним так, чтобы было слышно.
- Можно тебя на секунду? – Аня взяла его за локоть.
- Его и на больше хватит, - усмехнулся Олег.
Марине показалось, что ее сейчас стошнит от этой пошлости в этих устах. Денис снисходительно улыбнулся и отошел, повинуясь движению Аниной руки. Мара искоса смотрела на них, стараясь не поворачивать голову к Олегу. Да, наверное, иногда хорошо плохо видеть. А еще плохо слышать и страдать атрофированными ощущениями.
Стоп, но ведь Аня была сегодня без очков. Как же тогда она заметила?..
Додумать Мара не успела, а потом и вовсе забыла об этом, как обычно бывает с пьяной головы. Дэн и Аня вернулись почти сразу, как ушли.
- Дальше пойдем зажигать? – спросил Олег, с готовностью глядя на друга.
- Да, - Денис кивнул. – Марин, ты танцуешь… - он произнес название, которое она не расслышала.
- Чего? – Марина в первый раз за вечер весело рассмеялась.
- Давай я тебе покажу, - пригласил он.
Марина схватила протянутую ей руку. Аня не видела, но, безусловно, почувствовала этот благодарный полувзгляд. Мара поняла, что она блокировала Олега, наконец беря огонь на себя…
Когда вышли из клуба было еще темно, но уже ощущалось прохладное утро.
Марина посторонилась, хранясь позади Ани, зябко кутаясь в рубашку. Ее глаза следили за тем, как в стороне Денис прощается с Олегом, и она думала, что будет дальше.
Марина сказала какую-то фразу настолько тихо, что это можно было считать за игнор.
- Спасибо, - шепнула она Ане. Наблюдая, как отваливает этот субъект, она испытала несравнимое облегчение.
- Не за что, ты чего, - ответила та тихо. – Ну и натерпелась же ты… бедная, - ее глаза устремились вперед, и теперь в них было всецелое понимание человека, пережившего подобное общество.
- Домой поедем? – Денис подошел к девушкам. В его руке вертелись ключи.
- Мар, хочешь ты теперь вперед?.. – предложила Аня.
- Да… я…
- Давай, - Аня взялась за заднюю ручку.
Денис отстранил ее, одинаково вежливо открывая дверцы обеим дамам. Марина без особых эмоций села в машину. Рядом устроился водитель.
«Блин, он же пил как лошадь!» - пронеслось в мозгу Мары. Она подумала о сидящей сзади Ане. Как они поедут с пьяным за рулем?.. Но отступать было уже поздно. Ладно, обойдется… Еще и на этот раз.
Денис включил музыку, и Марина забылась нотами, переживая взявшиеся откуда-то силы и хорошее настроение.
Дорога до дома мелькнула незаметно. Разговаривали мало, каждый погруженный в свои эмоции.
- Приехали, однако, - Денис вырубил мотор. Его взгляд встретился с глазами Мары. Она улыбнулась на его улыбку.
- Спасибо за отличный вечер, - проговорила она.
- Да, все было круто, - поддержала Аня.
- Ну, все, видать, редко бывает круто, - с намеком рассмеялся Дэн. – Но лично я старался. Пожалуйста.
Марина вылезла, разминая колени. Странно, но ноги за часы бешеного танца совершенно не устали. Она увидела, как Дэн подошел к Ане и что-то сказал. Аня улыбнулась и покачала в ответ головой. Затем она отошла, воссоединяясь с подругой.
- Нам пора, - взглянула на Дениса Аня. – Пока, до встречи.
- Погоди, мы не в одном доме живем?.. Или я ошибся? – взор Дэна непонимающе остановился в ее зрачках.
- Ты не ошибся, - ответила она. – Просто у меня родители кровать выкинули, завтра ждут новую. Придется у Мары переночевать.
- Пока, - улыбнулась Марина на прощание.
- Пока… - произнес Денис.
Не ожидая ненужной развязки, Аня развернулась и быстрее Мары направилась к ее подъезду.
Глава 21
Михаил сидел за столом, скрестив под стулом ноги, и что-то бормотал себе под нос. Лицо его было безмятежно и светло. В уголок неслышно зашла Агнесс, нашептывая слова одними губами.
Черные глаза Михаила поднялись на ее лицо. Помощница улыбалась.
- Ты уже знаешь?.. – вопросил он.
- Я знаю, - кивнула она.
- И я знаю…
- И ты, и я знаем.
- Как же это, на самом деле, классно быть архангелом.
- Очень классно быть архангелом, - пропела Агнесс.
- Просто замечательно им быть.
Летаешь себе целый день в облаках, - подхватил Михаил.
- С облака на облако,
Зная, как это классно…
- На облако с облака…
- С облака на облако…
- Потому что ты архангел,
И это классно…
- Я знаю,
Что это очень классно.
- И ты, и я об этом знаем,
Как же классно все-таки быть архангелом, - завершил куплет Михаил. Он взглянул на Агнесс, не в силах спрятать в глазах улыбку. - К тебе тоже привязалась эта замечательная песенка?..
- Ага, - отозвалась начальница легиона. – Ее уже весь рай поет. За один день поднялась в нашем хит-параде на первое место. Габри снова покоряет вершины.
- Потому что он тоже знает, как классно быть архангелом, - усмехнулся Михаил. – Только вот я не очень понял, почему там поется про то, что летаешь с облака на облако, а я вот уже полдня сижу тут, как пенек.
- Не волнуйся, вечером я тебя обязательно оторву от всех дел и поведу гулять, - Агнесс подошла к нему, касаясь его лба рукой. – Чтобы ты не уставал.
- Да я шучу, - Михаил поднялся на ноги, любовно глядя ей в глаза.
В этот самый миг, свистнув порывом воздуха, что-то пролетело наверху и, задев верхнюю чашечку фонтана, унеслось прочь.
- Классно!!! – послышался уходящий крик и смолк где-то в атмосфере.
Михаил и Агнесс в голос рассмеялись. Через секунду в уголке возник взъерошенный Габри.
- Фуф, промахнулся маленько, - сказал он, приземляясь. – Здрасьте! – его руки приветственно всплеснули. – Вы уже слышали мою новую песню?
- Как же ее не слышать, - проговорил Михаил.
- Она классная, правда?! – спросил архангел вдохновения с восторгом в голосе.
- Классная песня про классного архангела, - улыбнулась в ответ Агнесс.
- Я и сам не знаю, как ее сочинил! Но получилось здорово! – Габри подошел к Агнесс и остановился рядом, загадочно ее разглядывая.
- Что? – не поняла она.
- Я принес, - Габри подмигнул и с энтузиазмом полез в карман. Через мгновение в его руке появилась заколка для волос, та самая, обещанная.
- Ой, какая красивая! – воскликнула Агнесс. Она приняла усыпанный маленькими стразами зажим и тут же забрала в него волосы.
- Я же сам делал! – промолвил Габри гордо. – А ты, Миша, можешь не пытаться сделать безразличный вид, у тебя не получается!
- Я смирился, - вздохнул первый архангел.
- Нет, ну правда же очень мило, - Агнесс продемонстрировала ему прическу.
- Мило, - Михаил утвердительно кивнул.
- «Мило»! – передразнил Габри. – Ты это таким голосом сказал, как Сэм, свалившись в ад…
- Габри, прошу тебя, - нахмурился Михаил.
- Нет, а что такого? Он же действительно туда свалился!
- Это не повод…
- Кстати, сегодня я понял, с какого континента начнется Апокалипсис! С Антарктиды! – выпалил Габри и, не дожидаясь, пока все отойдут от изумления, разъяснил: - Если Сэм сумеет совратить с пути истинного ледяных пингвинов, то всех сумеет! – он хохотнул собственной шутке.
- Габри! – воскликнул Михаил.
- А что? Ну да, я понимаю: в шубе тебе трубить не очень будет удобно! – развеселился архистратиг муз. Агнесс засмеялась, качая головой.
- Габри, накажу, - пригрозил Михаил. – Поставлю в угол и не посмотрю, что архангел.
- И сладкого лиши, - посоветовала Агнесс.
- Нет, не надо, - состроил жалобные глаза Габри. – Меня нельзя наказывать: я гриб принес.
- Какой гриб?.. – удивился Михаил.
- Шампиньон! Пойдем, я тебе покажу его в деле!
- Ладно, ребята, я идти должна, - вмешалась Агнесс. – Вообще, я пришла доложить, что выполнила твое поручение, Миша, и теперь собираюсь к нашим воительницам на тренировку в женском коллективе.
- Успехов тебе, - пожелал Михаил.
- Привет девочкам! – махнул рукой Габри.
Андрей приземлился на названный газон легионеров и застыл, медля с шагами. Его глаза опустились в подстриженную ровно траву. Боязно было… Вокруг ни души, лишь лес отзывался пением птиц, да ягодные кусты возвышались его целью.
Быстро пересилив себя, ангел пошел прямо к ним. Внезапно нарушая тишину его планов оттуда быстро вышли двое высоких мужчин с длинными волосами. Один из них был одет в джинсы, сплошь усыпанные звездами, и кричаще салатовую футболку, а второй – в коричневые штаны, заправленные до колена в сапоги, и замшевую куртку.
Андрей увидел, что ангел в джинсах наклоняется и прилаживает что-то в траву.
- Вот, - с довольным видом сказал Габри.
- Что: вот?.. – не понял Михаил.
- Гриб! Шампиньон, я же говорил! Правда, хороший?..
- Хороший… Но… зачем он на моей поляне?..
Андрей остановился, ловя внутри дыхание. Как было врываться, когда старшие разговаривают? Он машинально посторонился к кустам в ожидании.
- Я же тебе говорю! Это необычный шампиньон! – втолковывал Габри. - Нет, с виду он, конечно, обычный гриб. Но на самом деле в нем скрытая красота! Ты присмотрись повнимательнее!
- Габри, я знаю, что ты больше чем я понимаешь в красоте. И грибок в целом весьма трогательный, но я не могу уловить, какой прок от него на этом газоне… Его даже не видно.
- А ты смотри лучше! Душу подключи, чувства, воображение!.. – не унимался начальник муз.
- Не знаю я, как их к грибу можно подключить. Разве что удлинитель принести, - пожал плечами Михаил. – Ладно, если ты считаешь, что он тут хорошо смотрится, давай оставим. А я еще погляжу и, может быть, тогда пойму… - согласился он, видя, как брат страдальчески закатывает глаза.
- Отлично, - тут же заулыбался Габри. – У меня, кстати, есть еще один проект в разработке, не знаю показывать или не… - в его руках завертелся свиток папируса. – Туз, иди сюда! – внезапно архангел отвлекся и поманил кого-то рукой.
Просвистев мимо скромно стоящего в сторонке Андрея, на поляну весело вбежал патлатый пес. Тот самый, который пару дней назад опрокинул своего хозяина на землю. Животное подбежало к мужчинам, радостно обнюхало Михаила и подало лапу Габри.
- Тузик, хороший пес! – Габри принялся трепать его по ушам.
- Надеюсь, дрессированных блох у него нет? – спросил Михаил.
- Где твоя фантазия, Миша? – Габри взглянул на брата сквозь застлавшие лицо волосы. – Любуйся! – он порылся в шерсти собаки и протянул Михаилу маленькую козявочку.
- Что это? – Михаил аккуратно взял букашку двумя пальцами.
- А ты внимательнее посмотри.
Михаил начал усердно рассматривать насекомое.
- Слушай, а здорово, - наконец сказал он, восхищенно покачав головой.
- А то! Это мини-бабочка с составным узором на крыльях, взятым от десяти самых красивых земных видов и меняющимся в зависимости от угла просмотра и освещения. Плюс бонус: лично мной разработанный орнамент при падении лучей солнца под углом девяносто один градус, - с гордостью разъяснил Габри. – Их сотня у Тузика в шерсти. Да, Туз?
- Гаврюша, я покорен, - признался Михаил. – Туз, у меня правда нет фантазии, - он потрепал собаку по холке.
- Не надо переживать: это качество можно развить, - успокоил Габри.
В это время взгляд Михаила упал на Андрея, не знавшего, что ему делать.
- Андрюша, привет, иди сюда, - махнул ему рукой старший архангел.
Ободренный улыбкой архистратига, Андрей подошел ближе и поздоровался.
- Я с вопросом… - произнес ангел.
- Я догадываюсь, - ответил Михаил с загадкой в глазах.
- Я уже боюсь, - проговорил Андрей несмело.
- Не бойся, он страшен только в гневе! – утешил Габри. Его просветленные глаза остановились на лице брата. – Я пойду, не буду тебе мешать.
- Пока, Габри, увидимся, - улыбнулся Михаил. – Хотя погоди… Две просьбы.
- Да? – Гавриил придвинулся к Мише.
- Можешь зайти в наши храмы? Сегодня времени абсолютно нет.
- Не вопрос. Прям сейчас и пойду! И если что не так, я разберусь, со всем разберусь! – Габри принял решительный вид.
- И еще одно… Можешь мне спроектировать куст вроде орешника для белок?
- Вау, и ты его поставишь в свой уголок? – безмерно удивился Габри.
- Поставлю…
- Вот это да! Надо записать где-нибудь, что ты согласился принять мои изобретения! – изумленно сжал губы архангел вдохновения. – Ладно, я полетел! – он коснулся плеча брата.
- Пока, Габри, - кивнул Михаил.
- Искусство побеждает, - одобрительно промолвил Габри и, помедлив, резко развернулся, хлопая ногой по шампиньону. – Огонь!
Раздался громкий взрыв, в небо откуда ни возьмись вспарили пузыри.
- Ха, ты бы видел свое лицо! – Габри рассмеялся и благополучно исчез.
- Столько тысяч лет, а все как дитя малое, - пробормотал Михаил, глядя на сложившуюся пузырчатую надпись: «Михаил, помни о вечном». Его взгляд переместился на Андрея, который, широко раскрыв глаза, наблюдал за мыльной феерией. – Прости, что заставил ждать.
- Да я не тороплюсь… - стушевался Андрей.
- Правильно, поспешишь – людей насмешишь, - сказал Михаил. Его темные зрачки пристально смотрели на Андрея. - Так ты что-то хотел сказать?
- Я? Да, хотел… - смутился своему промедлению Андрей. – Я… Впрочем, ты, наверное, знаешь…
- Ты расскажи, буду знать: знаю или нет, - улыбнулся архангел.
- Ладно, - Андрей тихонько вздохнул и, решившись, начал свой рассказ.
Он изложил события прошлой субботы, затем поведал о том, что случилось неделю назад в Новодевичьем парке. Внимательно выслушав, архангел не проронил ни слова.
- Это все, - закончил ангел, с надеждой ожидая ответа.
- Понятно, - вдумчиво произнес Михаил. Андрей увидел, что его глаза потемнели, сделавшись почти черными.
- И что? Я подлежу наказанию?.. – вымолвил ангел.
- Нет, отчего же? – проронил Михаил. – Грубых нарушений с твоей стороны не было, да и последствий никаких не имеется. Разве что тогда на улице ты не должен был заговаривать с Наташей.
- Я сам не знаю, как это вышло…
- Не волнуйся: всякое бывает. Иногда знаешь, как положено, а когда до дела доходит, сразу растеряешься. Ты просто подверг себя дополнительным нагрузкам. До сих пор дисбаланс в теле вижу. Надо было, конечно, раньше ко мне прийти…
- Я приходил, но не застал тебя. А потом работа…
- Да, у меня инспекция была, - согласился Михаил. – Ты не переживай. Все нормально. Только Ральфу покажись.
- Я покажусь, - пообещал Андрей. – А…
- Да?
- Ты… Ну… Короче говоря, я так и не понял, что на счет потери связи в парке. Я очень виноват, да?..
- Понимаешь, винить тебя в данном случае сложно. Каждый может отвлечься, и связь ангельская иногда прерывается…
- Но она ведь прерывается, например, когда человек грех какой-то совершает, - возразил Андрей. – А тут на пустом месте…
- Это ты думаешь, что место пустое. Между тем, мы живем в мыслях, чувствах и переживаниях. Что-то не сошлось, мне трудно судить со стороны. Скажи спасибо Косте. И будь внимателен. Всегда.
- Я буду. Я очень постараюсь. Только… как ты думаешь, что это мог быть за младенец?..
- Я же говорю: мне трудно судить. Возможно, он задел какие-то струны твоей души, какие-то тайные переживания, - от глаз Михаила не ускользнула едва заметная дрожь, прошедшая по телу Андрея. – Не бойся, переживания не решают твою жизнь. Не надо терзать себя, просто будь бдителен. Не допускай, чтобы что-то хотя бы на момент заслонило от тебя весь мир.
- Ясно… - ответил Андрей.
- Тебя еще чего-то беспокоит? Может быть, проблемы есть, о которых ты хотел бы поговорить?
- Нет… Наверное, нет… По крайней мере, я так думаю…
- Хорошо. Если что, не стесняйся.
- Спасибо тебе, - поблагодарил Андрей.
- Не за что, я здесь для вас, - последовал ответ.
Глава 22
Аня открыла глаза и увидела ее смех. Марина сидела на диване, скомкав одеяло, и, невыспавшаяся, ржала сама с собой.
- Ты чего? – не поняла Аня. Она откинула с себя плед и уселась рядом с подругой.
- Не. Ничего, - Марина хохотнула без причины, вызывая улыбку Ани. – Клево вчера было. Я до сих пор не могу забыть этого осла!
Пробило девять. Была суббота - день, как известно, для некоторых учебный. Благо, этим некоторым, то есть Марине, в институт нужно было только к третьей паре.
- Какого осла? Дениса? – спросила Аня.
- И его тоже!.. Но особенно этого… Олега! Господи, какой же он придурок!.. Когда смотришь на таких, думаешь: а дедушка Дарвин был прав!
Аня заржала в голос, покатываясь на кровати.
- Ты про обезьяну, что ли?! Да, слушай, меня тоже потом торкнуло, что он танцует как реальный гамадрил!..
- Ясно теперь, почему он нас тропическими коктейлями поил!.. Тоска по дому!..
- Бли-ин! – Аня схватила подушку, обнимая ее страстно. – Я когда с ним потанцевала, поняла, что столько выпить и вправду нельзя!..
- Я тебе об этом и говорила…
- Страсть!.. Он, наверное, думает, что мы с тобой лесбиянки! – Аня поправила прядку волос, убирая ее за ухо.
- Дениска-то?.. Между прочим, если я сплю с тобой на одном диване, это не значит, что мне не нравятся мужчины…
- Дурочка!.. – Аня огрела подругу подушкой.
- Сама виновата! Зачем ты гнала про выброшенную кровать?.. Это же кисельное вранье!..
- Какое?! – рассмеялась Аня. – Нормально все: чем нелепее ложь, тем легче в нее верится!
- Ага, вот и мне мама верит исключительно, когда я вру, - согласилась Мара.
- Если бы я не слиняла, он бы точно мне до дома дойти не дал, - сказала Аня.
- Кстати!.. – вспомнила Марина с проскочившей искрой. – Как он с тобой?.. Приставал?
- По-дружески, конечно, - хмыкнула Аня. – Жался все ближе к укромным уголкам, и все коктейльчики предлагал…
- И ничего больше?.. Лапать не пытался?
- Он не враг себе!.. Изображал джентльмена…
- Тебе повезло. Не то что мне, - скептически заметила Мара.
- Ну, этот Олег – это диагноз. Что, он тебе совсем жизни не дал?..
- Он чуть меня не изнасиловал у стойки!.. Я до сих пор осознать не могу, как вниз сложилась, как складной человечек, и смылась от него! Кошмар!
- Придурок, блин, - Аня покачала головой. – Думает: пригласил незнакомую девушку в клуб, налил выпить – значит все можно…
- Понимаешь, я не против друга. Особенно, если бы он не был таким уродом…
- Других в запасе не оказалось. А брата-близнеца у Дэна нет…
- Слава Богу. То есть нет, он, естественно, лучше чем этот… Но неважно!.. Вел бы себя нормально, я бы все поняла. А то: ты мне нравишься и все. Какого …?! А вот ты мне нет!.. И чего дальше?!.. – Марина широким жестом пригладила волосы, и Ане показалось, что в глазах ее задымились серым угольки. – Я не возражаю, что Денис не может типа «разорваться», хотя его никто об этом не просил. Если ему ты понравилась, то я не умру от несчастья…
- Кстати, ты зря так, - проговорила Аня. – Он меня взял, потому что под руку первой подвернулась. Ты ему тоже понравилась.
- С чего ты так решила?.. Он с тобой танцевал…
- Потому что ты у него с языка не сходила. Он все твоим пирсом в пупке восхищался.
- Не знаю, почему он так на мужиков действует, - пожала плечами Мара.
- Поверь, ему все равно. Симпатичная девчонка, и все остальное для него решено.
- Ну, не знаю…
- Зато я знаю. Он вчера, когда из машины вышли, знаешь, что мне сказал?..
- Чего? – взглянула Марина.
- Предложил у него банкет продолжить. Нам с тобой!..
- Ч-е-г-о?.. – Марина выпучила глаза. – Вот чмо зубастое!..
- Во-во, я про то же. Думал: мы наперегонки побежим. Но ничего, хорошо мы его обломали… Такую рожу скорчил!..
- Кролик двузубый! Гонщик паршивый!.. Вонючий нарушитель!.. ГАИ на него нет!.. И американских женщин!.. – развоевалась Марина.
- Ага, водит он классно. Я вот подумала: надо бы знать все-таки, как человек водит, прежде…
- А я подумала: хорошо, что он нас в темный двор не завез, где нас бы ждали его друзья!..
- Да нет, это вряд ли…
- Как знать, - Мара спрыгнула с дивана и разогнулась, бодрая и свежая, будто и не пила вчера и не умирала на полу. – Эх-х! Хорошо! – ее рука коснулась магнитофона, врубая утреннюю радиостанцию. – Только в институт переться!..
- Завязывай свое субботнее уродство уже, - посоветовала Аня.
- Уродство чужое, и завязать его можно только в узелок! Но от этого оно не станет лучше! – Марина пошла прыгать по комнате. – Танцы!!!
- Кстати, мне кажется, это вчера не r`n`b было ни фига!.. Чем нас пичкали?!..
- А кто его знает?! Не все ли равно!.. Творчество диджея!.. – Аня подтянула живот, выставляя вперед грудь.
- Девушка, можно Вас пригласить? – Мара подлетела к ней, нарочито улыбаясь во все зубы. – А проводить до туалета?..
- Иди ты! – смеясь, отмахнулась Аня. – На самом деле, а я его понимаю!.. Он должен был позвать нас к себе: во-первых, чтобы мы не подумали, что у него чего-то не в порядке; а во-вторых, чтобы никого не обидеть!..
- Ага!.. Вот он прагматизм этой вонючей жизни!.. – воскликнула Марина. – Как я ее ненавижу!..
- Аналогично!.. Это нас и объединяет! Не упущу своего шанса плюнуть им обоим в рожу!
- Дэну и жизни?! – Марина повела бровью, танцуя на месте. – А вообще, знаешь, как называются такие, как мы?! Которые так поступают?!
- Как?!
- «Динамо»!!! Не путать с футбольной командой!..
- Он сам сказал: по-дружески!.. Так и пошел он в ж…! – крикнула Аня. – В следующий раз будет думать, что молоть своим языком!..
Будет…
День пролетел стрелой, когда Марина раскаленным наконечником устремилась прочь из института. «Что с тобой?» – спрашивали сегодня, а она ржала им в ответ, сознавая, что никогда так круто себя не ощущала. Мир несся в глазах фейерверком, а в ушах ритм музыки заставлял тело двигаться в таком экстазе, который замечали со стороны.
Марина видела, как на нее косятся милиционеры, ее это смешило. За все, что было на футболе, она показала им средний палец и смылась на каблуках, бешеная и неостанавливаемая. Красная футболка демонстрировала очень кстати цифру один на груди. Мара проскакивала между машинами, не ожидая, пока они проедут.
Другими глазами смотрела на мир, и Марина явно чувствовала, что глаза воистину иные: насыщенные, ярко-голубые. Ей было хорошо после всего, на что они раскрутили этого урода, после того, как он оказался им безразличен, когда властвовали ситуацией вновь и вновь они с Аней, как было всегда. И как будет, пока они вместе. Упиваясь душевным подъемом, Мара прилетела к себе домой. Сегодня они продолжат банкет с Аней вдвоем!..
Вечером стирала лак с ногтей. Невероятное количество черных слоев. И почему когда надо стереть, он сходил еле-еле, зато как скалываться – это проще простого?.. Убожество в квадрате.
Марина откинула кусок исчерненной ваты на бумажку и взяла второй шарик, обмакивая его в ацетон. Мысли ее были где-то далеко, погруженные в свое. Поэтому не сразу и даже случайно взгляд упал на указательный палец.
Марина остановила процедуру оттирания и замерла на месте. Ее ноготь коснулся другого ногтя. С вопросом в глазах Мара оглядела свои руки. Большой палец проскреб по остаткам маникюра. На всех ногтях.
- Ма-ам…
Разумеется, мама была занята делом, готовя в кухне какое-то кулинарное чудо. Марина зашла в свои пять с половиной метров с холодильником, шаркая тапками.
- Смотри. Может быть такое?..
- Чего? – мама взглянула на протянутую ей кисть руки.
- Я какой ноготь сломала?.. На левой руке, на указательном?
- Я не помню, тебе виднее.
- Я помню!.. У меня нет надлома! Видишь, он целый?!
- Ну и хорошо! – нашлась в позитивной идее мама.
- Это реально?! Ногти не срастаются!..
- Значит, у тебя сросся. Видимо, тебе показалось, что он сломан. Может быть, просто кровоподтек был и прошел.
- Что я, слепая?.. Я же сама его клеила моментальным клеем полвечера!..
Окончательно озадаченная, Марина, как лунный человек, воротилась к себе. Вдруг в ее голове всплыли все сцены подготовки к клубу. Клей, лак, джинсы, духи какие-то… Она вспомнила, что вчера, когда наконец дорвалась танцевать с Денисом, схватила его в какой-то момент за плечо. С самого размаху.
Марина прекрасно знала, что так делать было нельзя. Нет, не потому что с ее когтями бедный паренек мог пострадать. Просто моментальный клей не выдерживал нагрузок. Она лично проверяла вчера: он держал, только если его не трогать. А если резко согнуть покалеченный ноготь, то адская боль, а также дальнейший надлом был обеспечен.
Какой рукой?.. Марина точно помнила, что неудобно схватила Дениса левой. А ловила она какой?.. Топик летел ближе к левому плечу, значит это была тоже левая ладонь. Но тогда как?..
В этот момент на столе залилась телефонная трубка. «Аня!» - прозрела Мара по стилю звонка.
Глава 23
Агнесс зашла в уголок старшего архистратига и остановилась, тактично кашлянув.
- Хорошо, что ты пришла, - повернулся к ней Михаил.
Он сидел на одной из своих лавочек, а в руках у него было маленькое полностью заплаканное создание. Светловолосая ангельская девушка содрогалась в рыданиях, а Михаил мучался в тщетных попытках хоть как-то ее утешить.
Агнесс узнала одну из молоденьких хранительниц.
- Что случилось, Леся?.. – начальница легиона подошла ближе и присела на корточках перед плачущей девушкой. Ее рука забрала ее ладонь.
- Все… закончилось… - только промолвила девушка.
Агнесс вопросительно взглянула на Михаила.
- Парень… Ангел отпал на Землю, - объяснил архангел. – За грех.
- Я старалась, я пыталась с ним поговорить… Но он меня не слушал. Все больше отдалялся… Я не смогла его остановить, - сквозь слезы вымолвила Олеся, школьная выпускница ушедшего десятилетия.
Михаил уловил без слов. Он встал с лавочки и отошел подальше от женщин. Краем глаза он увидел, что Агнесс берет обе руки девушки и начинает ей что-то тихо говорить. Прошло десять минут, и хранительница встала с обсохшими ресницами.
- Хорошо?.. – спросила Агнесс отрывком из фразы.
- Хорошо, - кивнула Леся. – Спасибо, Агни… Спасибо большое. И тебе тоже… - сказала она Михаилу. – До свидания.
- До свидания, маленькая, - проговорил Михаил одними губами. Девушка исчезла, умиренная лицом. – Что ты ей сказала?.. Я ее успокаивал почти полчаса, и все никак.
- Наверное, слова в такой ситуации похожи друг на друга, - улыбнулась Агнесс.
- А у меня ничего не получилось, видишь…
- Меня ты всегда мог утешить… Просто порой женское сердце лучше поймет другое женское сердце. И подскажет, что лучше сказать.
- Теперь всегда тебя буду звать, - молвил он. – Я надеюсь, у тебя нет проблем?..
- Чего ты вдруг спросил?..
- На всякий случай, - улыбнулся Михаил. – Понимаешь, сегодня ангелов как прорвало. Все идут ко мне со своими трудностями. Я четыре часа без перерыва со всеми говорю на самые личные темы.
- Я пришла, чтобы увидеть тебя, - отозвалась Агнесс. – А ты слышал новость?
- Какую?
- Тебе целый приход молится об истреблении их соседей иной веры. Опять Россия отличилась.
- Это я слышал. Обращенные ко мне молитвы слышу всегда, - сказал Михаил. – Это все тот же демон изголяется, с которым воюет Мирослав. У них дуэль: кто кого переплюнет. Вот и новая бесовская затея. Я уже поднимал вопрос о том, что делать с нетерпимостью. Пока что он становится все острее и острее… - Михаил задумался. – Ну, мы идем? – взглянул он на помощницу.
- Куда? – не поняла Агнесс.
- Истреблять последователей иной веры.
- Куда-куда?.. – опешила она.
- Шучу, - коротко улыбнулся Михаил. – Ты сейчас куда, птенчик?
- У меня занятия в школе ангелов.
- Замечательно! У меня через полчаса выпускники.
- Полетим вместе? – предложила Агнесс.
- Да, но сначала пойди сюда, кое-что покажу, - позвал архангел. Он взял помощницу за плечо и подвел ее к фонтану.
- Что?.. – спросила она с интересом.
- Смотри, - Михаил указал на чудо природы, прячущееся за фонтанирующими ракушками.
- Какая прелесть! Откуда это здесь? – Агнесс наклонилась над очаровательным кустиком, который цвел светло-голубыми цветами, похожими на орхидеи.
- Это я вырастил, - ответил Михаил. – Маленький сюрприз.
Он наклонился и нарвал охапку цветков.
- Это тебе, зай, - протянул он букет помощнице.
- Спасибо, Миша! Но… Так жалко рвать такое чудо…
- Не волнуйся, они растут быстрее, чем Габри сочиняет поэмы, - успокоил ее Михаил. – А букет очень подходит к твоему платью.
Агнесс взглянула на свой подол. В самом деле, его бирюзовые оттенки прекрасно сочетались с цветами. Михаил протянул помощнице руку. Она положила свою ладонь на его пальцы, и они вместе исчезли из уголка.
Школа для маленьких ангелов примыкала к западной части райского сада. Вернее сказать, это была даже не школа, а особое пространство, где жили только молоденькие ангелочки и их учителя и няни. Гигантская многоярусная воздушная громада, заменяющая классы для различных возрастов, плавно переходила в обширный сквер, где резвились все от мала до велика. В сквере было много зелени и цветов, детские площадки и импровизированные замки, игрушки стояли прямо в ящиках на земле, а в воздухе летали воздушные шары. Замечательные овражки и пригорки, деревья и лощины, в которых так весело было играть в прятки и догонялки. Сюда каждую неделю наведывался любимец малышей архангел Гавриил, который постоянно придумывал что-то новое, приносил изобретенные им безделушки, и лично веселился с подрастающим поколением на просторах школы, повергая в смех воспитателей.
Михаил и Агнесс возникли у самого входа в учебное пространство. Их руки разъединились. Агнесс поплыла по воздуху вверх, где ее ожидал младший класс, в котором она по традиции преподавала искусство обращения с потоками энергии, а Михаил свернул вправо к уже приметившим его выпускникам ангельской школы.
Классы жили. Внизу шли занятия за партами, с левой стороны ангелы гоняли футбольный мяч. Звоном колокольчика началась перемена, и первый архангел увидел, как один радостный поток детей сменяется другим, пришедшим на новые уроки.
- Здравствуй, Михаил, - классный руководитель вышел вперед, приветствуя архангела. Это был невысокого роста мужчина, со спокойным взглядом, давнишний учитель ангельской школы. Подчиняясь своему собственному Кодексу и принимая во внимание рекомендации архангелов на счет учебного процесса, эти ангелы-преподаватели несли отдельное важное служение.
- Здравствуй, Богдан, - Михаил протянул руку, пожимая ладонь воспитателя. – Здравствуйте, молодые господа, - улыбнулся он ангелам.
Бесплотные духи наперебой поздоровались. Подростки, они стояли бесформенной кучей и с пытливым нетерпением смотрели на первого из высших духов, который сегодня пришел, чтобы приоткрыть им тайну их дальнейшей, уже взрослой жизни.
- Ребята очень ждали твоего прихода, - сказал Богдан. – И очень надеются услышать от тебя, что их ждет впереди.
- Это известно только Богу, - отозвался Михаил. Его темно-карие глаза внимательно оглядели присутствующих. Хорошие дети. Видно, что большинство сильные и старательные, есть парочка очень талантливых, вон тот – сама доброта. Этот парень неустойчивая натура, надо его беречь. – Девушки и юноши, позвольте первым делом поздравить вас с успешным окончанием курса обучения. Конечно, на этом ваша учеба не заканчивается, потому что вам предстоит еще очень многое узнать во взрослой части райского сада, да и вся наша жизнь – не сочтите ненужным повторением – это учение. Сегодня я проведу беседу с каждым из вас, после чего вы вступите в ангельскую часть рая и начнете узнавать нашу жизнь на практике. Вы познакомитесь с нашими ангелами и архангелами, узнаете разные мнения по поводу служений, подумаете и подберете себе работу по сердцу. У вас будет достаточно длительный период, чтобы сделать правильный выбор. Мы вам будем помогать в этом всеми силами. Вы сможете поговорить со всеми архангелами и, я думаю, подружитесь с ними. Я буду всегда в вашем распоряжении, так же как и мои братья. Однако прежде чем вы дорветесь до нового общения, я бы хотел сам узнать вас поближе. Я буду задавать вам вопросы, соответственно и вы можете задать мне любые…
- А можно тогда вопрос?.. – вперед выступила девушка, которая стояла в первом ряду. Все время, когда говорил архангел, она смотрела на него, и Михаил видел по выражению нежного лица и светлых глаз, что она хочет что-то узнать и ждет подходящего момента с большим волнением. Девушка была худенькая, не очень высокого роста, с белокурыми волосами и белой кожей лица, осыпанной полупрозрачными конопушками на переносице. Все ее движения выдавали неловкость и преодолеваемое стеснение.
Она смутилась взгляда архангела, но продолжала смотреть ему в глаза.
- Конечно, - ответил Михаил через долю секунды. – Только сначала скажи, как тебя зовут…
В эту самую секунду архангел шарахнулся назад, а мимо него с бешеной скоростью просвистел большущий огненный шар, похожий на непомерную шаровую молнию. Михаил поднял глаза наверх, туда, где в сотне метров от него Агнесс занималась с маленькими второклассниками.
- Агнесс, ты решила меня убить? – прокричал он, по ветру отсылая ей слова.
- Да, и занять должность первого архистратига! – услышали все звонкий смеющийся голос архангельской помощницы.
- Тогда надо было целиться лучше!.. – воскликнул Михаил. – Я же тебя учил: порывы воздуха учитывай!.. – рассмеялся он. – Покажи мне, пожалуйста, того, кто это сделал!
Но Агнесс и сама знала, что он хочет видеть этого ангелочка. Через полминуты она уже стояла рядом со своим архистратигом, а перед ней жался до смерти перепуганный мальчик.
- Вот он – мое орудие убийства, - проговорила Агнесс. С ее лица не сходила светящаяся улыбка.
- Да, я вижу, - Михаил обменялся с ней взглядами. Его глаза отразили ярко-рыжего с россыпью оранжевых веснушек ребенка. – Малыш, не бойся, все хорошо. Как твое имя?.. – ласково спросил он.
- Я… нечаянно… Прости… Не надо меня в ад, пожалуйста… - взмолился мальчик.
- Илюшенька, я же сказала тебе, что все хорошо, - Агнесс погладила ребенка по голове. – Ничего страшного, что ты промахнулся. Просто защитные слои опять не выдержали, поэтому такой результат… Ты тут ни при чем.
Илюша жалобно посмотрел на Михаила, потом на Агнесс.
- Илюша значит, - произнес Михаил. – Не бойся, Илюша, детей никогда никто в ад не отправляет, - успокоил архангел. – Иди учись, слушай Агнесс.
Агни забрала ребенка и, улыбаясь пуще прежнего, вернулась к ученикам. Михаил задумчиво поглядел ей вслед.
- Так… можно… - робко проговорила та же девушка.
- Да-да, конечно, - Михаил ободряюще посмотрел на нее.
- Меня зовут Елена, - сказала она. – И я хотела спросить… Можно мне… Вообще, можно ли… попробовать служить у тебя в войсках?.. – она замолчала, глядя в его лицо.
- Конечно, можно, - ответил Михаил. Елене показалось, что в его глазах мелькнула, но тут же погасла улыбка. – Все дороги для вас открыты.
- Значит… Я могу попробовать?.. – спросила она, окончательно растеряв всю храбрость, но зато ощутив самую нужную ей надежду.
- Если хочешь, то конечно, - утвердительно кивнул Михаил. Девушка улыбнулась и отступила на свое место. – Так, я думаю, что у каждого из вас есть ко мне подобные вопросы, - сказал он ангелам. – Я предполагал, что мы пообщаемся тет-а-тет, но если вы хотите…
- Лучше все вместе!.. – хором воскликнули ребята.
Михаил спорить с новой формой не стал. Ужели ему самому не нужно было плечо рядом?..
Освободившись от своих обязанностей, Агнесс обняла на прощание детей и спустилась вниз, где ее при входе в детский сквер уже ожидал архангел. Он предложил ей ладонь, и помощница, сдвинув ножны на другое бедро, чтобы не мешали при ходьбе, взяла его под руку.
- Пешком пойдем? – предложил Михаил.
- Да, поговорим по дороге, - согласилась Агнесс.
Ангелы вошли на детскую территорию и, не торопясь, зашагали по вечереющим аллеям.
- Цветы я оставила ребятишкам. Они очень девочкам понравились, - сказала Агнесс.
- Пожалуйста, не жалко, - ответил Михаил.
- Как выпускники?
- Хорошие ангелочки. Впрочем, как всегда. И твой Илюша мне очень понравился.
- Вылитый Уриил в детстве, правда?..
- Ну, Ур никогда не был таким веснушчатым. Хотя, признаться, такой силищи я не видел уже давно.
- Я сама не ожидала, - отозвалась Агнесс. – Думала, что он может подпалить нас слегка огоньком, но чтобы такое… Все воздушные заслоны снес. Абсолютно неуправляемый удар.
- Попробуй управься с таким потоком божественного огня. Помнишь, как Ур в молодости полыхал и поджигал все вокруг?.. – напомнил Михаил. – И Илюша, хотя, конечно, не архангел, но, когда вырастет, может стать одним из сильнейших ангелов богопознания и любви.
- Очень на это надеюсь, - молвила Агнесс.
- Редко встречаешь столь ярко выраженное призвание в таком возрасте, - добавил Михаил.
Агни держала его под локоть, ступая каблуками по утоптанной земле. Справа и слева от парковой дороги высились деревья, на газонах шумно играли дети. Агнесс видела, что большинство слишком увлечены, чтобы обратить на них внимание, но некоторые видели пару издалека и, по их мнению, незаметно, начинали показывать пальцем на архангела и его помощницу и активно переговариваться. Агни улыбалась про себя, делая вид, что ничего не замечает, крепче сплеталась с рукой Михаила.
Вдруг откуда-то сбоку непонятно возникшая из-за древесных стволов вылетела на белесых крылышках крошечная белокурая девочка. Ни слова не произнеся, она очень обрадовалась и кинулась архангелу на шею, обнимая его двумя руками и прижимаясь к его щеке.
- Какая прелесть, - умилилась Агнесс, глядя на пушок золотых кудрей и голубизну глаз. Она погладила девочку по волосам, и та, отпустив архангела сначала одной ручонкой, а потом второй, перекинулась к ней.
- Красавица, - Михаил с улыбкой провел ладонью по кудряшкам и чмокнул девочку в макушку. Та, довольная, взвилась в воздух и полетела дальше. – А это ты в детстве точно, - сказал он Агнесс. – Хотя тоже не совсем: у тебя нос никогда курносым не был.
- Осталось теперь только тебя в детстве найти, - усмехнулась Агни.
Ангелы продолжили путь, держась за ладони друг друга.
- Да, - ответила Агнесс. – Классическая сестра милосердия. Рафаил будет рад.
- Я тоже сразу это понял, - молвил Михаил. – Вот только знаешь, что самое смешное? Она хочет служить у нас в войсках.
- Да? Интересно…
- Я теперь не знаю, как поступить. Отказать ей - значит обидеть, по характеру ясно. Но и счастлива она будет только у Ральфа. Как так получилось, не понимаю…
- Вообще, и правда странно. Обычно сестры видят своего архангела еще в школе. Тем более при такой яркой склонности к этому служению, как у той девушки…
- Ее Елена зовут. Она с самого начала порывалась ко мне обратиться. Видно, что горит легионом…
- Знаешь, что я думаю?.. – Агнесс подняла брови. – Она, скорее всего, просто влюблена в тебя. Ангелы Ральфа всегда были дружны с нашими. Вот взаимная тяга и отозвалась тем, что она хочет быть ближе к тебе. Но после того как она хорошо пообщается Рафаилом, я уверена, она захочет быть с ним, и вряд ли ее что переубедит.
- Твое чутье меня сегодня просто спасает, - улыбнулся Михаил. – Думаешь, все так просто?.. Но почему я? Тяга-то тягой, но все они меня почти не знают: я же не веду ничего в школе. Появляюсь только иногда…
- Во-первых, даже иногда бывает достаточно, - заметила Агнесс. – А во-вторых, когда ты приходишь к выпускникам, ты уже рассказанный герой.
- Тобой и воспитателями?
- Ты забыл про Габри. Я как-то сидела у него на уроке, когда он повествовал об архангельском бое…
- Долго смеялась?..
- Нет. Все было так серьезно, что дети сидели, затаив дыхание. Кто-то даже расплакался. Я после этой истории сама в тебя влюбилась еще раз.
- Надо почаще восстанавливать факты прошлого, - полушутя заметил Михаил. Агнесс видела, что его зрачки светятся улыбкой. - Вот только не понимаю, почему она не выделила для себя Ральфа, когда он вел у нее занятия?..
- Трудно сказать, - пожала плечами Агнесс. – Может быть, тогда в ней еще не открылись эти качества?.. Но это маловероятно… Надо спросить у Рафаила. Чувствует моя душа, что с теми уроками что-то неладное.
- Обязательно спрошу, - согласился Михаил.
Они сами не заметили, как пересекли детский сквер и вышли в райский сад. Михаил и Агнесс направились подальше от главных аллей гулять, гулять и гулять весь этот вечер.
Глава 24
- Мам, привет!..
- Как дела?
Мать повернулась к дочери. Марина стояла в дверях комнаты, безупречно расправив плечи. Никаких признаков усталости после дополнительных занятий, только какая-то мгла на лице и исходящая от всего силуэта сила.
- Хорошо.
- Не устала?
- Нет.
- Есть будешь?
- Да.
На этой короткой ноте Марина ушла в ванную. В квартире было жарко.
Стянув с себя надоевшую за день кофту, девушка бросила ее в бак для грязного белья и осталась в лифчике. Глаза Мары остановились на отражении в зеркале.
- Блин, что это, ума не приложу, - озабоченная, она вернулась к матери.
- Что? – мама переключила свое внимание на нее. Она встала с кресла и подошла к дочери, оглядывая голую кожу. – Когда это у тебя появилось?..
- Вчера заметила. Ерунда какая-то, не знаю, откуда взялась.
- Может быть, сыпь? – мама осмотрела возникший на теле дочери воротник красных пятен. – Болит?
- Может быть и сыпь! Кто ее знает, - хмыкнула Мара. Она подняла цепочку и коснулась «тернового» ожерелья, которое пролегло аккурат под серебром металла. – Не, не болит вроде.
- Врачу можно показать… Кремом смажь детским, - посоветовала мама. – Может, тебе крестик пока снять или на веревочку повесить?
- Нет уж, я скорее голову с себя сниму, - сдвинула брови Мара. – Ладно, пройдет само.
Последнее замечание помогало в жизни всегда. Марина пошла в комнату и надела футболку, дабы не напрягать себя и окружающих.
Вечер понедельника не стал тяжелым. Скорее он стал вихрем. Третий день Марина ходила в приподнятом состоянии, ощущая кожей каждое движение жизни. Ее восприятие обострилось, и из всего что было вокруг, хотелось выбрать для себя все. Ей казалось, что глаза открылись и физически, став больше и красивее, и интуитивно: вдруг она прозрела, решив, что пора наконец диктовать судьбе свои условия, и главное почувствовала, что способна на это. Теперь все будет по-другому. И взгляды на нее будут постоянной реальностью, а обращенное к чему бы то ни было желание заставит пойти дальше, чем она ожидала. Но самое основное, она начала дышать полной грудью, а не мотать час за часом в институте, а потом дома и на лавочке во дворе!.. Да здравствует свобода!..
С такими мыслями она проходила с ночи до вечера субботу, воскресенье, понедельник…
Музыка оборвалась на середине. Марина выключила магнитофон, устав от чужих нот. Она постояла в тишине, глядя в пол и только ощущая, как ноги дрожат внутри.
- Ладно, все, хватит, - молвила она. – Так нельзя.
Мара полезла в шкаф и взяла с полочки зеркало, вглядываясь в свое лицо. Несколько раз моргнула глазами, сбивая повисшую пелену. Она увидела, как ее взгляд меняется, становясь каким был прежде. Марина положила зеркало обратно и вздохнула с облегчением.
Погасло внутри серое пламя. Погасло, грея золой. Как гаснет брошенная от костра одинокая головешка, но земля под ней нескоро затягивается травой…
Поздно сидели вдвоем на лавочке. В дальнем теперь дворе. Вернее, в торце дома, где находилась детская площадка, пустующая под вечерней темнотой. Аня пила коктейль. В руке Марины одиноко желтело пиво.
- Как в институте? – спросила Мара.
- Нормально. На завтра задали до фига. Половину сделала, на вторую меня не хватило. Как они рассчитывают, что предмет надо учить целиком перед одним, причем самым неожиданным семинаром в семестре, я не понимаю.
- И я. Мне тоже то три страницы зададут, то триста три… Слава Богу, у меня завтра лекции.
Аня достала тонкую сигарету и закурила. Ее глаза уставились вперед, она о чем-то размышляла.
- Пашку не видела?.. – полюбопытствовала Марина.
- Не-а. Я его уже неделю не встречаю. И отлично. Для меня все закончилось еще раньше, чем он понял, что ему надо отвалить.
Марина знала, что это была правда. Голоса на площадке смолкли. С шумом притормаживали на светофоре редкие машины, только вывеска соседнего магазина освещала железные приспособления, будто и не для детей тут созданные.
- Дэн больше не появлялся?.. – спросила Марина.
- Нет. Видимо, Александр переживает поражение в одиночестве, - отозвалась Аня.
Фильм про великого завоевателя не оставил равнодушия в сердце. И пусть Марине не импонировал главный его герой, фраза стала между подругами крылатой. И у великих бывают проигрыши.
- Быть может, Александр утешается в обществе прекрасных наложниц, - возразила Марина.
- Тогда это проблемы Александра, - отозвалась Аня негромко.
- Какие же в этом проблемы?
- Венерические.
Мара улыбнулась про себя, ощущая, что внутри становится хорошо. Разговор, повернувшись между институтом и тем, как были дела, плавно перетек в свое законное, обрученное взаимным интересом русло. И девушки не стеснялись обсуждать то, чего хотелось, словами текущими через вечеринку, воспоминаниями, близкой и повторяющейся, теперь уже историей.
- Скажи, а он тебе нравится?.. – посмотрела на подругу Марина. Она достаточно доверяла той, от которой хотела откровенности.
- Нравится? – Аня пожала плечами. – А какая разница?..
- Не, ну я про то, что если он вдруг встречаться тебе предложит, ты согласишься?
- А что, тебе тоже хочется? – Аня улыбнулась, глядя в глаза.
- Нет. Серьезно говорю.
- Понимаешь, такие мальчики, как он, понятны с самого начала, - вздохнула Аня. – С ними хорошо потусить, потанцевать, выпить… И то много лучше не надо. Ты слышала, как он рассуждает?.. То да сё ему вынь да положь. Клубы, гламур, тачки. Он и на тебя будет смотреть так же, как на закуренную сигарету из новой пачки. А я так не хочу.
…Как на искорку, промелькнувшую мимо, дабы поймать ее только ради того, чтобы проверить обожжется он или нет.
- Да, ты права, - согласилась Мара. – Ему едва ли когда-то будешь нужна ты. То есть любая девушка, именно как человек.
- Это очевидно, - усмехнулась Аня, отпивая коктейль.
- Вот странно, - Марина оперла бутылку на колено, ее пальцы стали карябать этикетку. – Я хочу встретить человека, которому буду нужна я. Знаешь, чтобы никого, кроме меня, он рядом с собой не хотел. А почему? И что такое я?.. Мой характер? Моя внешность? Что это? Я не знаю… Непонятно, правда?
- Все понятно, на самом деле, - отозвалась Аня глухо. – Это называется любовь. Но говорят, и она проходит.
- Так я же еще хочу, чтобы никогда не прошла. Иначе для меня это не будет любовью вообще, - улыбнулась Мара почти грустно.
- Блин, - Аня сняла с лица очки и устало зажмурила глаза. – Столько вокруг людей. Смотришь, этот вроде умный, тот положительный, этот адекватный, с чувством юмора, симпатичный даже… И все равно чувствуешь: не твое. И чего-то не хватает. А чего, я объяснить не могу. Можно влюбиться, можно рыдать в подушку, только толку в этом нет. Все равно долго ты с таким парнем не будешь. Это как я с Пашкой. Я ведь с самого начала знала, что ничего из этого не выйдет. И чего?.. Верила, что ли? Да нет, не верила я ни во что… Не знаю даже…
- Цинично все, - произнесла Марина тихо. – В жизни выбирают человека, который выберется. Или девушку цепляют, какая подцепилась. А дальше начинается «стройка» отношений. Для того, чтобы просто иметь эти отношения. Выходит, по фигу с кем?.. Я не врубаюсь… Ради того, что ль, все делается, чтобы тупо не быть одному или чтоб другие не сказали, что ты одна?..
- У нас в школе для этого дружили, вспомни, - заметила Аня. – Такое впечатление, что люди, которые ненавидят друг друга, собираются специально для того, чтобы тусовка образовалась. А сами сожрать друг друга готовы.
- Мерзость…
- Факт.
Глаза Марины поднялись вверх, в темное-темное небо, в котором она очень желала бы звезду. Так хотелось оторваться вдруг от земли, от всего на свете и пойти по воздуху высоко…
Глава 25
На этот раз скорость Габри поразила даже его самого. Архангел муз как торнадо ворвался в уголок огненных ангелов с криком:
- Я здесь!!!
- Тише, ребенка не пугай, - молвил Михаил.
Начальник легиона, его помощница, архистратиг познания Уриил и четверо его ближайших соратников стояли кругом, не шевелясь, во владениях любви. Здесь все было ярким и сочным, оживляющим восприятие и мозг. Алые и оранжевые тона переплетались в цветах и изваяниях загородок, разделяющих между собой клумбы. Лавочки были раскрашены в стиле граффити, а стоящие величаво парковые вазы напоминали о моде на цветное стекло.
И хозяева этого места угадывались с первого взгляда на пламенную внешность. Ур в архангельском костюме из яркой ткани с традиционным плащом через плечо, а рядом с ним под стать ему женщины: рубиновая цветом волос, облаченная в длинное платье Зарина, первая и ближайшая, хранительница сердца архангела любви; рыжая, будто морковка на разрезе, и веснушчатая девушка, ее подруга Лиза; и два сыплющих искрами юноши с огненными волосами: Артем и Федя.
- Это Илюша, знакомься, - сказал Уриил, любовным взглядом поглаживая мальчика, который жался у его ног.
- Привет, Илюша!.. Меня зовут Гавриил, я – архангел творчества и вдохновения, и я очень… - представился Габри, радостно подходя к малышу.
Светло-карии, казавшиеся золотыми под солнечным лучом глаза страдальчески поднялись на высокого архистратига.
- Я не специально… Я больше не буду кидаться огненными шарами в архангелов… Честно… Верните меня в школу… Не надо меня в ад…
- Не! Ты не бойся, я не по аду, - успокоил его Габри. – Я больше по воздушным шарикам и игрушкам.
- Я знаю, - ответил Илюша осведомленно. – Это он всех отправляет в ад! – его палец указал на Михаила. – Я правда буду лучше учиться, отпустите меня…
- Кто тебе внушил эти глупости про ад? – Уриил наклонился над мальчиком, заглядывая в его жалобное лицо. Рука, блеснув рубином кольца, коснулась плеча ребенка.
- Вася… Мой друг… - Илюша домиком скосил глаза на архангела. – Он все знает. Он хорошо учится… Он сказал, что если я и дальше буду на уроках делать все не так, то архистратиг Михаил отправит меня в ад. Потому что он всех туда отправляет… - слезы огненными точками накренились на глазах Илюши.
- Замечательно, - промолвил Михаил. – А больше он тебе ничего не говорил?..
- Говорил… что если я буду все время полыхать на всех, то за мной придет дьявол и заставит меня жарить ему бар… барб… - Илюша не смог выговорить.
- Барбекю? – спросил Артем.
- Да!.. Прошу, пожалуйста, не отдавайте меня ему, - из глаз Илюши струйками побежали языки пламени. – Я старался, я изо всех сил старался… У меня не получается… - он окончательно разрыдался.
- Этот Вася – готовая муза, - Михаил взглянул на Гавриила. – Возьми на заметку, Габри: такая фантазия.
- Нет! Я ничего вам не сказал!.. Его не за что отправлять в ад! Он ничего не сделал!.. – Илюша затопал ногами, едва не впадая в настоящую истерику.
- Ну-ну, не надо, - Уриил погладил ребенка по волосам, вздымая сотни горячих искр. – Все это совсем не так…
- Илюша, твой друг пошутил, - Агнесс взяла свое слово. Она приблизилась к ребенку на шаг, опускаясь перед ним на колени. – Служение Михаила - не отправлять в ад, а наоборот, защищать от дьявола. Тебе нечего страшиться: здесь все желают тебе добра, - она протянула руку, пытаясь притронуться к его щеке.
Илюша шарахнулся от нее, как от привидения, прячась за краем красного плаща Уриила.
- Нет! – в его глазах отразился неподдельный ужас. – Я все знаю! Ты – его подружка и помогаешь свергнуть в ад всех, кто пытается скрыться от архангела!.. – скороговоркой произнес Илюша. – Я не подойду к тебе!..
Ноги сами подняли Агнесс с земли. Она обескуражено взглянула на присутствующих.
- Ну вот, договорились, - брякнул Габри.
В этот момент вмешалась Лиза.
- Что мы делаем?! Мы же совсем довели бедного ребенка!.. – воскликнула она. – Нас здесь слишком много, и объяснить толком никто ничего не может!
Ее оранжевый подол задел платье огненной подруги. Лиза подошла к Илюше и взяла его за плечи.
- Илюша, здравствуй. Меня зовут Лиза, - молвила она. – Я – ангел любви и богопознания, совсем такой же, каким станешь ты, когда вырастешь. Если, конечно, ты захочешь. Скажи мне, ты любишь цветы?.. Я плету из них венки. Может быть, ты пойдешь со мной и поможешь мне в этом?.. – предложила она.
- Пойду, - Илюша неожиданно притих, забывая свои слезы. Его пальцы потянулись, цепляясь за ее запястье.
- Вот и отлично, - улыбнулась Лиза. – Мы с тобой подружимся. Знакомься, это моя подруга Зарина. Она и я будем твоими новыми воспитателями.
- Заря, - представила себя девушка с красными волосами. Она с улыбкой подалась к ангелочку, беря его за вторую руку, на что Илюша мгновенно согласился.
- Мы пойдем играть, - сообщила Лиза, увлекая маленького прочь из уголка.
- А вы уверены, что ребенку будет хорошо вдали от своих сверстников?.. – засомневался Габри.
- Ребенку будет лучше там, где его понимают, - ответила Зарина, награждая всех выразительным взглядом. Ее глаза случайно коснулись лица Уриила, и она увидела, что ее архангел смотрит в сторону, стараясь сдержать улыбку. – Пойдем, Илюша.
Обе девушки ушли в компании с повеселевшим мальчиком.
- Видите, они у меня здесь все сами решают, - сказал Уриил. – Я у них так, для пунктика в регламенте. Что ни поручу – гляжу: они это уже сделали полвека назад…
- Жаркий темперамент огненных ангелов не позволяет им сидеть на месте! – воскликнул Габри, радостный от собственного озарения.
- Видно, с огненными детьми могут управиться только огненные женщины, - улыбнулся Артем.
- Агни, не переживай, он не думает о тебе плохо. Просто они еще не проходили теорию рая и преисподней, - проговорил Ур.
- А я уже хотел польститься на новую интерпретацию своей роли на небе, - Михаил с ухмылкой потер бровь.
- Я не переживаю, - ответила Агнесс серьезно. – Своих-то мне никогда не воспитывать…
Она ощутила, как Михаил взял ее за локоть. Глаза Уриила устремились в ее лицо, словно желая сказать о многом одним взглядом.
- Все хорошо, - улыбнулась Агнесс, обрывая все возможные вопросы и реплики.
- Нам пора, - вмешался Михаил. – Пока, ребята, всем успехов!
За руку архангел повел Агнесс на выход.
- Я с вами! – крикнул Габри. Он быстро попрощался с Уриилом и ангелами и вылетел вдогонку брату.
- Ну ты чего, зайчонок?.. – Михаил посмотрел в грустные глаза помощницы. Его пальцы нежно погладили ее ладонь.
- Не знаю… Не знаю, почему это сказала… - отозвалась она, не глядя на него.
- А я бы хотел маленьких ангелочков! – сзади выскочил Габри и с довольным видом зашагал рядом с Михаилом. – Много крошечных замечательных детишек!..
- Маленьких Габриэлят, - не удержала печальную улыбку Агнесс.
- Гаврилюсиков, - усмехнулся Михаил. – Весело бы тогда пришлось…
- Неужели ты не хочешь, чтобы у Гавриила были Гаврилюсики? – спросила его Агнесс.
- Нет, я хочу, - Михаил со смехом покачал головой. – Просто боюсь, что если они будут все в него, то я не выдержу. Я же знаю, что Габри меньше чем на полутора тысячах не остановится…
- Я хотел две, - произнес Габри. – Было бы здорово! Они бы называли тебя «дядя Миша»…
- К сожалению, это невозможно. Одна из немногих вещей, которая ангелам не дана… - промолвил Михаил. Он задумался, глядя вперед потемневшими глазами.
- Не мы же венец творения, - отозвалась Агнесс его словам.– Хотя нам с тобой повезло, Миша. У нас есть ребенок. Это Габри.
- Да уж, его можно воспитывать сколько угодно – все равно без толку, - рассмеялся Михаил. Он обнял брата за плечо, и все трое пошли в даль простирающейся зелени сада.
Глава 26
В поглощающем людей университете Марины начался загруз. Вернее, грузилово наступило в Мариных мозгах в эти дни весны, когда даже не от большой любви, а непонятно почему хотелось сидеть и просто ковырять в носу, глядя в окно.
С подругой общались мало. Словами обоюдной шифровки, интеллигентная Аня «надела очки», что означало погружение в пучину технических знаний, Маре неведомых и ужасных.
Марина не отдавала себе отчет, что за тягучесть вкралась в ее жизнь. В принципе для нее это было естественно. Периоды безоблачного спокойствия и веселья иногда сменялись в ней долгими минутами переживаний и умственных перетираний, и она принимала это как неизъясненный факт. Такова она была! Как объяснить свою собственную душу? Для нее это было невозможно.
К вечеру голова расклеилась, а разговор и вовсе не склеился. Марина, подобрав под себя ноги, сидела в Аниной кухне, держа в руке чашку чаю. Это называлось отдыхом после долгого выходного дня, преданного на зубрежку.
Аня расположилась напротив, уткнувшись в глянцевый журнал. Внимание ее было рассеяно, и она, не вникая, перелистывала страницы, как недавно занималась учебником. Устала…
- Чего пишут нового? Как закадрить президента за три дня? – спросила Марина.
- Ага… Десять способов стать здоровее, употребляя по два литра пива в день.
- Да?! – Марина перегнулась через стол, пытаясь заглянуть в журнал.
- Нет конечно.
Высокие стремления поднимались в душе, укрытые высокомерием от всех, на зло всем, палками во все колеса. Марина вышла в одиннадцатый класс со слишком высоко поднятым подбородком и уже не представляя себя другой. Верила ли она еще в хорошие отношения, в любовь и в чудо?.. Нет, она просто знала, что это есть. И любила только настоящих людей. Тех, кто был вокруг нее, она таковыми не считала. И щадить никого не собиралась.
И почему на контрольной все парни были ее?
Марина подняла глаза, усмехаясь. Они считали себя наглыми, даже те кто в прошлом году злословили за ее спиной, для того чтобы теперь, позабыв про все, что случилось, распихать всех и сесть позади нее и Ани. Она сознательно позволяла некоторым покататься на своей шее. И пользовалась моментом…
- Что ты тут стоишь? – спросила Аня.
- Я… ничего, - ответил Антон. Парень, который давно нравился Эле. И об этом так же давно знала Аня.
- Если ничего, то и не стой, а то замерзнешь, - сказала Мара, не вставая со стула и выгибаясь назад.
- Я постою лучше…
С их парты раздался ржач. Аня напрягала Антона за привилегию получить один с ней вариант контрольной. Марина видела, что Эля стоит сзади.
- Ты мне шоколадку купишь?! – изумлялась Аня. – Даже две?.. А Марине две?! А она со мной!.. А в кино?!.. А в ресторан сегодня вечером?! Что, может, сойдемся на трех детях?!!! Ладно, садись, так и быть!
Через сорок пять минут Марина шагала по коридору в новых на этот год штанах с железной застежкой на заклепанном поясе.
- Оставь себе! – отмахнулась Аня от шоколадок Антона. – А-а-а… Ну ладно, только дружеский хлопок на прощание!..
Она потрогала его за плечо и побежала догонять Мару.
- Как думаешь, она взбесилась?..
- Умереть готова! – отозвалась Анна. – Она меня чуть не убила своим взглядом!.. Ничего, зуб за зуб!..
- А я ей ничего не подсказала, кроме теоремы Пифагора. Зато говорила «подожди» до самого звонка. Ну, она и ждала, - Марина тонко улыбнулась.
- Бестолочь бездарная!.. Кстати, я навела справки о ее отношении к твоему внешнему виду.
- Да?..
- Ага. Ее подруги сами и рассказали: ты у нас слишком худа, и черный цвет делает из тебя палку.
- А из нее разве только дубину сделать.
- Идиотка. Сначала злопыхала на твои прикиды, а сейчас от зависти вешается. Да, и еще: Катька и Ленка уже ее видеть не могут. Говорят: тупая, как бревно, и все время чего-нибудь жрет. Общаться невозможно.
- Туда ей и дорога.
Часы тикали и быстро, и медленно. Время тянулось, измываясь. Марина взяла со стола раздвижную мобилку Ани и стала, развлекая себя, тыкать на кнопочки.
- Я забыла, - призналась Аня. – Он какой-то бред прислал в два часа ночи типа «ты спишь, моя зеленоглазая травинка?..» Ну какая из меня травинка, ... т… …ь, скажи мне?.. Я и ответила, что сплю. Вот и все.
- Ясно… - сказала Марина, перечитывая единственное от него сообщение.
Травинка… зеленоглазая.
О Денисе с Аней почти не говорили. Стало не в кайф, да и обсуждать одно и то же навязло. Марина молчала о том, но этот парень все чаще вертелся у нее в голове. Она старалась не обращать внимания, заткнув его подальше, на отведенное ему место. Однако рутина дней, однообразие учебной жизни и вечное сидение на одном месте не оставляли более интересных мыслей, кроме как о минувшем, как о мечте приключения…
А это ли не было ей в главное удовольствие: ее рисковая и одновременно прикольная жизнь, стилем двигавшаяся против волн?..
Марина со вздохом отложила телефон.
- Скучно… - протянула она.
- Ничего, когда домой придешь, почитай еще истории зарубежных стран, и тебе будет весело, - посоветовала добрая Аня.
- Ну тебя, - скривилась Марина, образно представляя жизненный уклад скифов и прочих древних народов. К сожалению, они перемешались у нее в голове в один!.. Но зато многострадальный…
Несколько дней назад и она с одним диковатым скифом нашего времени столкнулась у подъезда Ани. А именно с Денисом. Едва поздоровались, разошлись. Он даже не улыбнулся! Для него обалдеть как удивительно. Марина еще тогда подумала: окончательно завязал он с ними, что ли? Да-а-а… И Александры забивают на некоторые темы…
Она снова, будто невзначай, взяла телефон, проверяя дату смс. Через день после той встречи. Значит, потом написал, вечером… Видеть хотел?.. И чего она ответила так грубо?..
Марина поерзала на стуле. Блин, и почему она сама не записала его телефон? Был бы вариант для новых приколов. Интересно, напишет еще?..
Аня сняла очки и, грызя дужку, задумчиво вперила взгляд в окно. Марина отпила остывшего чаю… Что-то она слишком заморачивается насчет него, надо себя контролировать. Вот Аньку, видно сразу, он и не колышет. Молодец девка. Нужно тоже так. Жизнь в работе и свете побед на профессиональном и личностном фронте. А личный приложится. Когда-нибудь.
Однако Мара слишком задирала планку своей подруги. Ведь даже кованая железом Аня могла иметь свои слабости. Она не рассказала подруге о том, что случилось вчера днем.
Когда Аня чересчур рано возвращалась из университета, в котором отменили две из четырех пары, она на первом этаже пересеклась с Денисом. Этот тунеядец, казалось, прохлаждался все время.
- Чего не в институте? – спросил он, улыбаясь во все свои белые зубы.
- Чего не на работе? – парировала Аня.
- Выгнали, - зубоскалил Денис.
- Отчислили. За пьянство перед деканатом, - отозвалась девушка.
Хотела пройти к лифту. Он преградил ей дорогу.
- Пропусти! – она не пожелала шутить.
- А вот и не пущу, - ухмыльнулся он, пережевывая жвачку.
Он все улыбался и был одет сегодня ну просто шикарно. Визжаще даже, она бы сказала. Весь в белом, словно в сахарной пудре, с эффектно уложенной шевелюрой. Смуглый, загорело вожделенный, как шоколадка в постный день. Вот только пост давно закончился.
- В лицо дам! – пообещала Анюта.
- Давай, - согласился он, с нескрываемым удовольствием блистая остротой зрачков.
- Хватит, я сказала!.. Я тебе не девочка с улицы!..
Аня всерьез рассердилась. Ведь это не было единственным случаем, который она скрывала.
Что-то было недоговорено, где-то покривилось душой. Некоторые детали Аня не рассказывала от досады, сетуя на себя, на него, беспричинно впадая в бешенство. Александр не оставил осаду крепости. И даже прелестные наложницы не могли утешить его горе.
После вечеринки в клубе минуло два дня, когда Аня поняла, что он просто так не отстанет. Дружба требует тесного общения, и Денис его хотел, понимая этот термин, однако, весьма специфически. Как могло не взбесить, когда человек, которого отшивают, пришивается к тебе насильнее самого насилия?.. Он приставал к Ане откровенно в подъезде, во дворе.
Причем он умудрялся это делать, не превращая в самоцель, а просто так, как будто между прочим. Увижу – да, не увижу – нет. И это было самое мерзкое. Он писал смс только иногда, зато запоем, по десять штук. Аня была в шоке от сквозившей в них наглости. Но наглость была в его крови.
Ей пришлось из-за него завязать курить на лестнице, неделю ходила она, тихо ненавидя сального Казанову, который не понимал слов. И что же было дальше?..
- Не-ет, не с улицы, - покачал он головой, играя упавшими на лоб волосами. – Пойдем покатаемся?..
- Сам с собой катайся!..
Что остановило ее, чтобы не назвать его ублюдком или не послать матом, она не знала. Также как и не знала, почему не хочет рассказывать об этих домогательствах никому.
- Хорошо, как скажешь.
Без звука Денис отошел, пропуская Аню к лифту. И пошел своим путем, даже не оглянувшись.
Стар как мир прием! Аня была уверена, что на нее такие ужимки не действуют. Если она сказала, что кого-то не хочет видеть – это не лицемерие, и она будет очень рада, что он отвалил.
Злая, она ткнула кнопку лифта. Без результата. Еще раз. Ноль технического прогресса. Выругавшись, Аня нажала на нее еще десять раз и порывисто направилась на лестницу. На втором пролете глаза сами собой взглянули в окно. Внизу был Денис. Жуя и напевая, он не спеша, как барин, садился в близко припаркованный новехонький «Мерин», чистый глянцем, несмотря на вчерашнюю непогоду. Такой, что плюнуть было некуда. Аню чуть не стошнило при виде белой машины вкупе с белым его костюмом. Денис обернулся. На его губах зависла улыбка. И Анне показалось, что он точно знает, где она стоит, и смотрит сейчас ей в глаза. Отпрянув от окна, она побежала к себе, наверх. Только у двери она заметила открытый лифт. Заклинившие, в нем горели три кнопки… Ее любимый прикол.
Она не помнила, чего передумала в этот момент, и как хотелось ей отомстить ему за все его чванство, за пошлостью провонявшие манеры. Вечером она вновь увидела его на этот раз во дворе. Денис был с каким-то парнем. Они прошли мимо, якобы ее не заметив. Козлы… Ну ладно-ладно, она еще посмотрит, кто кого переиграет в эти погремушки.
Через раскрытое майской прохладой окно послышались крики.
- Орут, как в деревне, - покосилась Мара, поджимая губы.
Аня подняла голову, прислушиваясь. Разговор разносился на весь двор.
- Куда тебя?.. Иди ты к черту!..
- А я говорю давай!
- Ладно, через полчаса чтоб был у прудов! Я без тачки!
Печенка среагировала как на спирт. Анюта быстро встала со стула и, таясь, выглянула в окно. Затем, отбрасывая предосторожности, высунулась на балкон.
Сумерки грозили скорым приходом на сгустившемся небе. Посреди дворика стоял Денис в красной футболке, обнажавшей оказавшиеся татуированными бицепсы, и трепал языком с кем-то девчонкам неизвестным. Упирая руки в бока, он наконец махнул ладонью и вразвалку зашагал к арке.
- Ух ты, он пешком ходит? – вполголоса удивилась Марина, наблюдая за картиной через плечо подруги.
- Первый раз вижу, - проворчала Аня. Она отошла от окна, прикрывая балконную дверь. Ноги остановили ее на середине кухни.
- Чего за пруды, интересно? – произнесла Марина.
- А ты много прудов в нашем районе знаешь? – взглянула на нее Аня.– Пойдем, у нас полчаса.
- Куда? – переспросила Марина, чувствуя, как летят все планы добросовестных студентов, но внутри подымается свежее за все эти дни оживление.
- Туда.
В самом деле, варианта было два. Пруды в округе имелись только в детском парке, который почти примыкал к метро, но они становились недоступны, когда ровно в восемь вечера их закрывали на замок чугунной калитки, дабы избежать таких посетителей, как некие проживающие неподалеку. Оставался вариант второй. Сквер у монастыря, населенный утками, лебедями и другой водной живностью. Туда и рванули девчонки, не забыв, естественно, причесаться и подправить макияж.
Аня не успела до конца придумать, зачем она тащится вслед за Денисом и как собирается достать его там, чтобы получилось натурально случайно. Марина еще не досоображала, куда она прется в такой час и что скажет маме в день, когда ныла, что ничего не успевает к институту?..
А вдруг он будет с девчонками?..
Аня сдвинула брови, отгоняя как навязчивую идею. Шампанским пузырьки в крови, риск на посошок. Она не желала думать словом «если». Две бутылки пива были куплены в магазине неподалеку. Окруженные темнотой, девчонки спустились с горки, ныряя в объятия зелени.
Фонари горели. Освещая белесые стены монастыря, зажглась невероятно красивая подсветка. Мара любила это место: ночную воду, эти чудесные деревья, среди которых поздним вечером было так мало народу…
Глаза Ани напряженно шныряли по сторонам, но силуэт ее был беспечен, не выдавая ничего, кроме желания прогуляться с пивом в руке. Подружки ступили на крошечный мостик, разделяющий два пруда.
- Черт, ты почему очки не надела?.. – шепнула Марина. – Еще так смотришь, будто чего теперь увидишь…
- Я не хочу вечно в стеклах шататься! Видеть – у меня есть ты, - отозвалась Аня, фактически огрызнувшись. – Смотри, они должны быть где-то тут.
Напрягая зрение и слух, ибо способности Дениса орать были изучены хорошо, Марина всматривалась и вслушивалась в темные лавочки, длину аллеи…
- Если они действительно тут, то это, скорее всего, они и есть, - проговорила Мара тихо. Ее глаза молча остановились на целой компании, расположившейся на парочке скамеек. Часть людей сидела, большинство стояло. Одни мужчины.
- Действуем, - произнесла Аня со сталью в голосе.
- Отлично. И как? Закурить попросим?.. А потом сильно удивимся? – посмотрела на нее Мара. Она ощутила, как нервы берут над ней верх, смешиваясь с остротой предвкушения.
- Нет. Не знаю. Пойдем вниз.
Анна резко свернула на тропинку, спускаясь в еще большую низину, где располагалась основная часть сквера: газоны, клумба, детская площадка. Но до последней им было далеко. Во всех смыслах.
- Блин, и чего теперь? – зашипела Мара, понимая, что они неоправданно отдаляются от цели.– Мы так даже не поймем, есть там он или нет!..
- Не паниковать на палубе. Он там. Я уверена.
Марина не стала спорить с женским нюхом, по-видимому обострившимся в условиях хреновой видимости.
- Мар, где лесенка, ты видишь? – спросила Аня, аккуратно косясь и ноздрями вдыхая свежесть воздуха.
- Обратно к пруду? Вижу, конечно. Она тут рядом.
- От них близко?
- Относительно.
- Отлично, - Аня одобрила положение. – Не допивай пиво. Сейчас мы прогулочным шагом, нет, лучше резвым, как обычно, пройдем по дорожке и начнем подниматься. Говорить будем о своем. Достаточно громко. Они должны нас заметить.
- А если не заметят?.. Или проигнорируют специально?..
- Что ты со своими мурашками? – воскликнула Аня. – Сейчас все узнаем. А что ты думаешь делать завтра?.. – спросила она громко.
- Я? Не знаю, видимо… - Марина даже не запомнила, что ответила в тот момент. Мозг поплыл, почувствовав, как в пиво струей вмешивается адреналин. Она словно в кино видела, как сгибаются суставы коленей, становясь на ступеньки. Сердце стучало в висках, она говорила что-то, отчего-то рассмеявшись на вопрос.
А если не узнает?.. А если он подумает, что они за ним бегают?
Самая жуткая развязка в мире прохолодила Марину от макушки до пяток. Что могло быть унизительнее?..
О чем думала в эти мгновения Аня, она не ведала. Глаза у подруги стали бешеные, волнуясь, как вода.
- А если и так?!!!.. – громко расхохоталась Аня, не глядя на ребят в нескольких метрах.
Ее ладонь с силой отпихнула Марину.
«С ума съехала!..» - стиснула зубы Мара, едва не улетев на газон.
«Суки… Ва-банк!» - решилась Аня.
Пальцы правой руки разжались, и на ступеньки, с грохотом разбиваясь в осколки, рухнула пивная бутылка.
- Блин!!! – взвыла Аня, хватаясь за голову. Она остановилась над прахом алкоголя, расставив ноги на лестнице. – Мой пузырь!.. Первый за сегодня! Как первый парень в жизни!.. Даром что не единственный! Это как девственности лишиться!..
Марина подалась по ступенькам выше, выбираясь на ровный асфальт. Ее глаза выпучились на Аню. Вот разошлась!..
- Не, то приятнее! – крикнула Марина, скалясь. Надо было поддержать.
Вот б… Да что она делает?!..
Но соображать было поздно. Марина перестала анализировать, чувствуя, что цепи сорваны, и уже ничто не пугало, не удивляло, только хотелось стоять и тупо лупить глаза. Еще и поржать, может?..
- Девчонки, это никак вы там?.. – послышалось от крайней лавочки.
Этот голос, он прозвучал, снимая апокалипсис с повестки дня. Марина ощутила ту легкость, когда знаешь, что все получилось!..
Но державшаяся обычно хоть в каких-то рамках, Аня не желала прекращать.
- Это нам, что ли?! – воскликнула она, старательно морщась. – Кто это? Маришка, глянь, а то я без очков ведь ни черта не вижу!..
- Как будто у меня прибор ночного виденья в зрачках стоит, - проворчала Мара недовольно. – Это, по-моему, твой сосед.
- Сосед?.. Какой еще сосед? – развязно удивилась Аня.
- Тот, который сверху. Или снизу. Я в пространстве плохо ориентируюсь.
Парни все это слышали. Но говорила Мара уже не по своей воле. Злой дух тянул ее за распоясавшийся язык, ее несло под гору, и она более не сопротивлялась.
- Денис, наверно?! – припомнила Аня.
- Он самый. Если его так зовут, - ответила Марина.
Это было явно лишним. Однако Аня успела развернуться и пойти к ним.
- Денис, это ты?.. Чего ты меня пугаешь своими стонами в ночи? Так и заикой человека оставить можно.
Марина шагала за ней. Она не особо обратила внимание на окружающих незнакомых парней, иначе бы вспыхнула и сгорела спичкой прямо сейчас. Денис оказался перед ней, и она проконтролировала, чтобы Аня случайно не пристала к кому-нибудь другому. В темноте-то.
Он был все в своей красной футболке.
- Привет, - произнес Дэн с улыбкой.
Маринины глаза мельком коснулись его лица. Ей почудилось, что он разгадал всю затею до дна. А не черт ли с ним?.. Пусть докажет!..
- Привет, - поздоровалась Аня. – А ты чего, гуляешь, что ль, тут?..
- Гуляю, что ль, - отозвался Денис. – А вы тоже… гуляете?..
- И мы гуляем. Вот пиво… пили. Недавно, - ухмыльнулась Аня.
- Ясно…
«Что тебе ясно, дебил винторогий?!» - выругалась про себя Аня. Ее взгляд был злым и палящим. Аня оглядела обступивших ее парней.
- Ребята, познакомьтесь, - произнес Денис. – Это Марина и Аня. Мои… знакомые.
- Вы друзья по работе? – поинтересовалась Анна.
- Попала в точку, - кивнул Денис. – Ну, вы присаживайтесь, не стойте, коль пришли.
- Вообще-то, мы гуляли… - произнесла Аня.
- И пиво надо бы купить, раз раздолбали, - поддержала Мара. Все-таки запалил, урод!..
- Можем вместе погулять, если уж так получилось, - проговорил Дэн. – А пиво мы сейчас вам найдем.
- Ладно, как хочешь, - пожала плечами Анюта.
Девчонки молча уселись на лавочку, места на которой им быстро уступили. Марина закинула ногу на ногу, ощущая всю нелепость ситуации. Впрочем, своего они все же добились.
- Рома!.. Дай тару! – крикнул Денис.
- Так закончилось же все!.. – послышался ответ одного из компании. – Мы же собирались докупать!
- Эх, вот так вот ты со мной… Обманщик, - молвила Аня укоризненно.
- Да ладно. Не обижу. Держи, - он протянул ей свою открытую бутылку.
Аня под косым взглядом Мары сделала пару увесистых глотков и вернула ему пиво. Дорогое, не то что было у нее.
- Будешь? – он предложил Марине.
- Спасибо, у меня есть, - Марина потрясла остатками в своей бутылке.
Аня нашла в сумочке сигареты:
- Зажигалка есть?..
Она встала, не дожидаясь, когда Денис наклонится, чтобы ей прикурить. Марина осталась сидеть. Перед ней повис идиотизм. С их приходом ребята умолкли, хотя до того что-то активно обсуждали. Было видно, насколько они не в струю. И все эти лица…
Марина все же поднялась на ноги, залпом ухлопывая пиво. Она оглянулась в поисках урны.
- Давай я выброшу, - Денис коснулся ее пальцев, забирая стекляшку.
- Спасибо, - их глаза встретились, и Марина поняла, что неосознанно этого для себя ожидала.
- Вы грустные что-то, - заметил Дэн.
- Мы загруженные, а не грустные, - пояснила Аня. – Институт доконал.
Денис размахнулся и добросил бутылку до помойки. В яблочко!..
- Есть! – он сжал кулак.
Марина поморщилась грохоту.
- Уличный баскетбол, - констатировала Аня клинику. – Ни дня без спорта.
- Ага, - рассмеялся Денис.
Марина боковым зрением заметила, что два парня напротив перешептываются и смотрят на нее. И чего эти увальни пялятся?
Она ощутила, как по коже прокатывает свинцовый валик. Люди рядом совсем не импонировали. Темные лица, темные волосы. Даже штаны на всех черные. Внезапно Маре показалось, что во всех них есть что-то одинаковое… Такое же, что было в Дэне. Их взгляды. Они смотрели как-то не так, как другие. Это было в зрачках Дениса - что-то обдающе тянущее. Только если у него это было интересно, в новинку и изюминку, то у них – тяжело, давяще. Неестественно. Все вместе они жутко напрягали своим количеством, окружением темного фона.
- И чего мы тут стоим? – подал голос один из парней. – Может быть, трогаться уже будем?..
- Я тронусь, когда ты тронешься умом, - ответил Денис с гримасой улыбки.
- Нет, на самом деле, - вмешался другой. – Мы поедем сегодня?.. Тачки на обочине. Бери своих подруг, и поехали погоняем.
- Погонять с подружками? - протянул Денис. – Это даже прикольно. Девчонки, вы как?..
Марине вдруг показалось, что где-то она с этим мальчиком уже гоняла. Причем по встречной полосе. Глаза обратились на Аню. Было прозрачно, как горная речка, что подруга идеей загорелась. Вернее, готова ввязаться в любую авантюру, не думая о последствиях. Да и Марина неожиданно для себя поняла, что тоже не думает ни о завтрашней первой паре, ни о доме, ни о ком.
Кто-то окликнул. Ребята повернулись в сторону мостика.
Ане померещилось, будто она услышала странное имя… Лицо Дениса скривилось.
- Что такое? – обеспокоилась Анна.
- Ничего, - коротко бросил он.
Пробравшись сквозь компанию ребят, Дэн пошел, куда его позвали.
- Крысятиной потянуло, - произнес кто-то из приятелей. И Аня учуяла, как в воздухе запахло презрением.
- Кто это? – спросила Мара, наблюдая еще одного незнакомого парня, рядом с которым остановился Денис.
- Есть там один, - последовало уклончивое.
Дэн вернулся, плохо сдерживая бешенство.
- Сворачиваем лавочку. «У нас пять минут на сборы», - сказал он.
- Чего? Какого черта?! Что, без нас и задницу не почешет?! – взбунтовались все.
- Не почешет!.. У него, видите ли, концепции, которые мы нарушаем!..– воскликнул Денис. – Крысняга замороженная! Падла пещерная!..
У Мары завибрировал сотовый телефон. Не глядя, она скинула звонок.
- Что случилось? – посмотрела на него Аня своими зелеными глазами.
- Ничего, просто один козел решил испортить мне жизнь, - он повернул к ней голову. – Но нехай. Так просто он этого не сделает. Тысяча слюней и извинений, девушки, но мы должны идти. До встречи.
Быстро и организованно парни ринулись к выходу из парка, не беспокоясь о брошенных посреди ночи девчонках. Марина взглянула в ту сторону, откуда пришел странный вестник. Но его и след простыл.
- Нормально так, а? – проговорила Аня сухо.
Марина не ответила. Сердце ровно билось, оставляя непонятное ощущение ушедшего чего-то, зла или нефартового риска.
- Домой пойдем? – спросила она, не желая однако никуда уходить.
- Козлы недоделанные! – изрыгнула Аня. – Уперлись себе, а мы тут стой, как дуры!
- Идти надо, что ль, отсюда…
- Теперь ничего не прет!.. Блин! – Аня в лихом запале поправила лоснящиеся волосы. – Уроды, гады!.. Ненавижу! Как я его ненавижу! Как я хочу его убить!!! Растоптать, размазать, по косточкам разобрать!..
- Да ладно… Чего ты? Не надо, что он такого прям сделал? – Мара поняла, что подруга явно не в себе от злости.
- Не сделал, да?! – Аня сверкнула глазами. – А по-моему, он очень много сделал! Слишком много!..
- К черту ушел! – прервала ее Аня. – Знаешь, что он делает?! Он уже две недели мне жизни не дает!..
- В каком смысле?.. – ошарашилась новостью Мара.
- Он ведет себя так, как будто я шалава какая-нибудь!.. Как будто ему все можно!..
- В чем это выражается?..
- Его взгляд! Его слова! Он неприкрыто предлагает мне все, что ему надо!.. Понимаешь, он купить меня решил!.. Думает, что он мне нужен со своими тачками, баблом и выпивкой!.. Упырь, он мне проходу не дает, понимаешь?! Как будто я подписывалась на его тупые приколы!!!
- Что же ты раньше молчала?.. – не поняла темы Марина.
- А знаешь, как это мерзко?.. Мне и говорить не хотелось… - Аня отвернулась, с горечью качая головой. Мара почувствовала, как паршиво должно быть ей сейчас… Вот что означала ее неразговорчивость все это время. – Я чувствую себя швалью…
- Да прекрати!.. Ты-то тут причем?..
- В том-то и дело! Ни при чем… Но он все делает, чтобы все окружающие видели его ко мне отношение. И его уверенность, будто я ему шалава какая-то!.. – повторила Аня. – Чуть при родителях меня полной сучкой не выставил!!! Я бы ему не простила! Они идут, и я стою. А он: «Приветик», таким голосом! Я так на него посмотрела, что он заткнулся, иначе убила бы… Он специально надо мной измывается, я знаю… Прикинь, а в другой день возвращаюсь домой из института, время – половина шестого. Он стоит!.. Поворачивается и смотрит на меня своим б…им взглядом в упор. Я останавливаюсь: типа пройти-то можно?.. А он: «Привет», как кот реально. Я говорю: «Привет». Хочу пройти. А он стоит перед дверью, курит. Типа смешно очень!.. Видит, я беситься начинаю. Говорит: «А где же твои красивые стеклышки?..» Стеклышки! Красивые, доперло?!.. Я говорю: «Разбила на … я свои стеклышки». Помнишь, в тот день как раз уронила очки?.. А он, знаешь, чего отвечает, сволочь?.. «На такие офигенные глазки стеклышки лишние, убирать их пора». Я говорю: «Не могу я их убрать, у меня на линзы аллергия». А он: «Все возможно, если только очень сильно захотеть».
- Идиот, - с чувством констатировала Марина.
- Я так этого не оставлю, клянусь…
- Зря мы, наверное, затеяли с ним все эти клубы…
- Ничего не зря. Сволота свое получит. Сладенькую жизнь я ему обещаю…
- Но как?.. Он же взрослый мужчина, самоуверенный, как броненосец. С него все как с гуся вода! Видишь, уперся и ничего ему…
- Не знаю!.. Но я придумаю… Или я, или он, - выдохнула Аня. Мара скинула второй звонок мобильника. Она уследила, как уходят вдаль глаза Ани, такие красивые и, к сожалению, обреченные скрываться за стеклами очков. – Может быть, согласится с ним …, а? – произнесла она. – А потом, в самый момент обломать так, чтобы мало не показалось?..
- Анюся, перестань. Не надо. Сама подумай: это хорошо не закончится. Особенно с ним, - проговорила Марина серьезно. – Забей. Этому уроду мы еще отомстим. Я тебе гарантирую: он ответит за каждую клеточку твоих нервов. Так и будет.
Аня перехватила ладони подруги у себя на плечах. Девчонки стояли среди вечерней темноты, а перед ними долгой гладью простиралась черная вода пруда…
Это конец, это все…
Марина вышла, держа в руках ненавистный дневник. Аня вылетела следом.
- Мара!.. Стой!..
Новый год вступал в свои владения, и на улице порошило снегом. Марина шла прямо по сугробам, распахнув дубленку, подставляясь ветру и ранним зимним сумеркам.
- Марина!.. Остановись, пойдем выпьем вина! За конец четверти! – Аня нагнала ее у поворота. – Забей!.. Это не конец света!..
- Это конец меня, - Марина взглянула ей в глаза. – Ну не знаю я эту чертову физику на «пять», не знаю, черт ее возьми!.. И даже на «два» не знаю и никогда не буду знать!.. Плакала моя медаль, понимаешь?! Пла-ка-ла!.. И ничто мне уже не поможет!..
- Брось! В следующем полугодии я тебе помогу!.. Будет у тебя «пять»! Ну будет серебро, а не золото, какая разница?!..
- Никакой!.. – выпалила Мара. – Я даже списать у тебя нормально не могу! – в глазах ее льдинками заблестели слезы. – Я ни разу в жизни не заканчивала четверти без проблем! Ни разу! Я не умею, как другие умеют, как умеешь ты!.. И никогда не смогу так же!
- Ты можешь в сотни раз лучше многих, - промолвила Аня, сдвигая брови. – И черт с ними со всеми, понимаешь?.. Ты лучше их и не смей… Не смей из-за них плакать, слышишь?.. Пойдем…
Аня взяла Мару за плечо и, закрывая от тех, кто еще мог выйти в этот час из школы, повела прочь. Дождались… Они все-таки дождались ее падения. И Мара не впервые ощущала, что на плечах лежит непосильное для нее бремя придуманной ею самой жизни…
Глава 27
Агнесс стояла на середине широкой уединенной в зарослях поляны. Она была облачена в форму небесного легиона, на груди восьмью концами переливалась синяя звезда. Волосы были надежно заколоты на затылке, губы плотно сжаты, глаза сосредоточенно устремлены вперед.
Она расставила ноги на ширину плеч. На уровне переносицы, направив лезвие вверх, воительница держала рукоять меча. Медленно переводя оружие на ударную позицию, она описала в воздухе четкую изящную дугу и, совершив обдуманный выпад, вернулась на исходную позицию. Агнесс сделала несколько глубоких вдохов и повторила удар так же тщательно и без спешки. Затем она поменяла стойку и стала отрабатывать следующую комбинацию в растянутом тренировочном ритме. Она возвращалась к отдельным элементам снова и снова, терпеливая и собранная, ища что-то новое, неуловимое для постороннего глаза, что могло скрываться в искусстве ее меча.
Неожиданно Агнесс повернулась влево и замерла на месте.
- Следишь за мной? – ее рука опустилась вниз.
- Просто залюбовался. Не хотел мешать.
У райского дерева неслышно стоял Михаил. Агнесс улыбнулась.
- Я только не понимаю, - проговорил архангел, подходя к помощнице, - неужели тебе недостаточно тренировок?.. По-моему, Мирослав вчера так всех загнал, что легионеры еще долго будут приходить в себя. Я сам еле отдышался.
- Мир вчера был в ударе, - молвила Агнесс. – Я просто работала над твоими заданиями.
- Ну, на самом деле, я так и понял, - улыбнулся Михаил.
- У меня получается?..
Михаил пожал плечами.
- Поиски должны продолжаться, - сказал он. – Но а вообще, все замечательно. Ты просто прекрасна.
- Ясно… - Агнесс прикусила нижнюю губу. – Ты, наверное, что-то хотел мне поручить?..
- У меня было маленькое дельце, - ответил архангел. – Ничего серьезного, может и подождать.
Агнесс увидела, что он вытаскивает из ножен меч.
- Мне сейчас запал на душу пришел, - он посмотрел в ее глаза. – Давай сымпровизируем что-нибудь.
- Давай, - согласилась Агнесс. – Как начнем?..
- Ты становись к моему левому плечу… Поближе еще. Да, вот так. Подними рукоять на уровень груди. Лезвие по диагонали туда… Чуть правее, - он нежно подправил пальцами ее запястье. – Так, - архангел выпрямился и направил оружие наискось, в другую от Агнесс сторону.
- Что теперь? – спросила она, глядя на его фигуру.
- По кругу. И сойдемся вон у того кустика, - темные глаза Михаила указали на другую сторону поляны, где пучком торчали белые ромашки. – Готова? Начали!
Михаил и Агнесс задвигались в противоположные стороны, вырисовывая в воздухе картины, реализуя приходящие на ум выбросы. У того самого кустика, который отметил архангел, они сошлись, соприкасаясь локтями.
- Восьмерка! – воскликнула Агнесс. На ходу она поменяла направление движения.
Михаил понял ее без объяснений. Они вместе пересекли поляну еще раз, загибая две линии, и, соединившись на середине, оставили за собой изогнутые шлейфы блеска ангельской стали.
Агнесс поймала вдохновение. Движения ангелов синхронизировались, она слышала, как в ушах звучит боевой ритм. Вместе они передвигались в танце, и что хотел сделать партнер, было ясно без слов. Они встретились лицом к лицу на самой середине и, резко развернувшись, пошли друг от друга по прямой линии.
Поворот Агнесс оказался неожиданным. Ее сердце шумело. Она совершила три показательных атаки подряд и устремилась навстречу Михаилу. Он занес над ней меч, чтобы сделать эффектный узор вокруг, но тут…
- Правильно! Врежь как следует!
Архангельский меч сам собой метнулся в траву. На поляне стоял Гавриил.
- Габри? – Агнесс пальцами поправила прическу.
- Что же ты? – не понял архангел муз. – У тебя только что был такой шанс, а ты… - он досадливо махнул рукой. Габри приблизился к паре, обводя их чистыми глазами.
- Шанс для чего? – спросила Агнесс.
- Провести ударную комбинацию!.. Вдарить по полной!
- Зачем?! – изумилась Агнесс.
- Я же знаю, что когда ты в первый раз увидела его тренировку, тебе сразу захотелось произвести ломовой удар! – Габри стукнул кулаком о ладонь.
- Вообще-то, нет, - качнула головой Агнесс.
- Ты ее с собой перепутал, Габри, - усмехнулся Михаил.
- Нет?.. – искренне удивился Гавриил. – А что же тогда тебе пришло на ум?..
- Мне?.. Мне подумалось, что у Михаила очень красиво получается и…
- И за это ты захотела ему врезать?.. – переспросил Габри. – Это нехорошо, Агни, - покачал он головой.
- Конечно, чего ж хорошего? – отвел ладонь Михаил.
- Вот именно! – Габри щелкнул пальцами. – Вот почему ты Варха при встрече гладишь, а меня нет?! Разве это может быть хорошо?!..
Его глаза обиженно остановились на Агнесс.
- Понимаешь, Габри… - Агнесс замялась от неожиданной смены темы.
- Она боится заразиться редкими видами вшей и клопов! – вмешался Михаил.
Габри перевел взгляд на неожиданно развеселившегося первого архистратига.
- У кого ты таким дурацким шуткам научился? – сдвинул брови Габри. Он посмотрел на Агнесс.
- Понимаешь, Варха так и хочется потискать, - объяснила она. – А тебя хочется взъерошить…
- Вот такими, что ли? – перебил архангел вдохновения. Агнесс увидела протянутую ей ладонь. На ней сидело зеленое насекомое с крошечным плакатиком: «Клоп. Вид редкий». – Не надо боятся, он безвреден.
Агнесс не смогла сдержать смеха. Она взглянула на Михаила. Тот закрыл глаза рукой и давился от хохота. Агни было хотела что-то ответить, но тут на поляну ввалилась гурьба народу.
Впереди всех шел архангел молитв Салафиил, за ним, весело болтая, вышагивали Ральф и Уриил, а дальше, переговариваясь, двигались музы вперемешку с огненными и золотыми ангелами.
- Габри! – воскликнул Салафиил. – Ты приготовил поляну для игры?
- Я готовлю! – послышался ответ. – Здесь столько всего надо…
- Миша? – Салафиил подошел к старшему брату. – Вы здесь тренируетесь?.. Прости, мы не знали…
- Габри, почему ты не сказал, что здесь занято? – спросил Ур.
- Я уже шел сказать!.. Но вы сами пришли! – отозвался Габри. – Я не виноват…
- Миша, прости! Мы уже уходим, - поспешил сказать Рафаил.
- Не надо, мы закончили, - мотнул головой Михаил. – Агни, - позвал он. Агнесс приблизилась к начальнику и взяла его за руку.
Тем временем Габри руководил процессом, расставляя всех по игровым позициям.
- Мяч кто взял?.. А, он у меня! Ур, не становись туда, оттуда ветер дует! Что нет?! Я не хочу обгореть! Салф, ну быстрее, занимай то место, оно самое лучшее!.. Ральф, ты со мной в команде!.. Нет, не надо мне тут такой ландшафт… Уберите муху из-под удара!..
- Ральф, - произнес Михаил.
- Что? – подошел к нему архангел покаяния.
- Скажи, ты вел у выпускников этого года уроки? – поинтересовался Михаил.
- Да, вел. Я у всех веду… - Рафаил вдруг задумался. – Хотя погоди. Этого года, говоришь? Хм… Я в один какой-то год был занят и на все уроки подписал вместо себя Лилю и Делю. Только вот когда это было… По-моему, как раз у теперешнего выпуска.
- Все ясно, - Михаил обменялся с помощницей многозначительными взглядами.
- Что такое? – серые глаза Рафаила окинули ангельские лица.
- Нет, ничего особенного. Я потом объясню, - молвил Михаил. – У меня к тебе просьба: можешь взять выпускников и провести им экскурсию по раю?
- Могу конечно, - согласился Рафаил.
- Хорошо, - кивнул Михаил.
- Ральф! – послышался голос Габри. – Ну сколько можно?! Мы сейчас проиграем еще до начала игры! Давай тащи свое бесплотное тело на первую позицию!
- Иду! – Рафаил быстренько унесся к брату.
- Хотите с нами? Будет весело, - пригласил Уриил Михаила и Агнесс. – Мы бы быстро показали им, кто тут хозяин, - подмигнул он.
- Не, Ур, спасибо, в другой раз, - покачал головой Михаил. – У нас небольшие дела. Всем пока.
Михаил потянул запястье Агнесс, и они вместе растворились в воздухе, оставив шумную компанию играть в архангельский мячик.
Глава 28
Если бывало такое, что жизнь тянет из тебя жилы, так уж все одновременно. Май нагрянул на свой пик вместе с проливными дождями и заметным похолоданием. Университет закусил удила: преподаватели перед грядущей сессией разбушевались, мягко обещая надрать всем шеи и на каждую навесить по хомуту.
Марина любила хомуты забот. Какой-то тоскующей любовью мазохистки. Однако она не понимала, зачем, елки-моталки, вешать их на кого-то насильно?..
Она вернулась домой мрачнее обычного. Сегодня умудрилась повздорить со старостой и с ужасом обнаружила большие проблемы по одному из предметов после объявления оценок за письменные работы. И откуда они, блин, появлялись, эти проблемы, и почему, действительно, в ее жизни никогда не бывало все гладко?..
В голове вертелись навязчивые идеи. Шел «компьютерный» подсчет неисправного «счетовода-процессора», сколько страниц ей надо теперь успевать читать в день и сколько работ еще предстоит написать. А какие исключительно оценки ей отныне нужны?..
Желая отвести душу, набрала Ане. Той еще не было дома. И лучше бы Мара вовсе не слышала того, что скажет ей подруга сегодня вечером.
- Ты уверена?.. – переспросила Марина в трубку.
- Да, - отозвался усталый голос. – Так мне легче будет. Надо много всего выучить.
- Думаешь, на даче проще?..
- Я забьюсь на второй этаж, никто отвлекать не будет.
Мара не стала спрашивать, кто отвлекал ее тут. Это было Анино решение.
- …И никаких козлов рядом не будет.
- Ты его видела еще? – спросила Мара.
- Да. Один раз. Прошла мимо. Я решила забить на все это, - призналась Аня.
- Ну и правильно. Нечего на всяких имбецилов свою жизнь переводить, - сказала Мара.
Но внутри у нее было что-то не так. Марина повесила трубку. Отлично. Два дня зубрежки. Одна, без человека, который бы ее понимал. Ну что ж, Аня права: надо учиться. И ей тоже.
С вязью внутри обнаруживала она, что тогда, когда больше всего необходимо, ну не идет эта вонючая учеба, и никакие другие дела тоже не делаются хоть ты тресни. Марина шаталась по комнате, слушая музыку. Заняться ничем не могла, тело выкореживало от скуки и непонятного гнетущего ощущения. Маразм… Прорва… Естественно. На столе валялся раскрытый учебник. Хотелось пожрать чего-нибудь, да все, как на зло, перевелось в холодильнике.
От безнадеги Марина села за компьютер. Она зажгла настольную лампу, борясь с мигающей лампочкой. Снова терялся контакт. По экрану побежали строчки загрузки.
Голубые блики монитора отразились в ее глазах. Марина нажала на кнопку мышки, заходя в «Мои документы». Перед ней целой жизнью раскрылся документ. Всего лишь из двух страниц.
Глаза внимательно отследили фразы. Колесико вертелось недолго, листая две цифры, обозначенные внизу. Была и третья страница, оборванная на половине. Даже без многоточия, на неоконченном предложении.
Она въедалась в каждую строчку, пережевывая глазами, переваривая суть. Курсор добежал до последней строки и остановился. Марина задумалась.
Прошло пять минут, а она все еще смотрела на экран. В ушах звучала музыка, уходя вдаль. Марина закрыла файл и нажала кнопку «Delete». Затем она зашла в «Корзину» и проделала тоже самое. Удалила безвозвратно.
Она встала, отодвигая стул. Сделала приемник громче. Двумя руками взявшись за виски, Марина опять начала ходить по комнате. Вот и еще один роман, одна история, вернее, ее начало ухнуло в никуда. Почему?..
Марина прокручивала в голове, как она училась в школе. Первые стоящие истории, хотя немного наивные, но смешные и увлекательные, появились классе в девятом. Она черпала сюжеты из того, что ее интересовало. Тогда появились герои футболисты, не слишком реалистичные фанаты и веселые девушки. Она сама всегда присутствовала в своих романах. Незримо? Зримо!.. Но или почти всегда. Они писала себя, она была своей героиней сама.
И что это за дар или предпосылка его? Для кого это было написано, для двух близких людей?.. Но это неважно, ведь не в количестве прочитавших дело…
Марина много прогуливала в десятом и одиннадцатом и потому тогда успевала еще отчеркивать странички. Как закончились сюжеты, ушли старые притязания, а новых не появилось, она помнила. Откуда было их брать? Они возникали редко, и их надо было дожидаться, Марина это знала.
Только вот уже два почти года как она учится в институте, и мелькающие в голове сюжеты обрывались на первой странице, посланные в небытие. Она стирала их, она не продолжала. Она не могла продолжить то, что продолжения не имело изначально. Как выкидыши, как мертворожденные дети преследовало ее безводное невезение. И это мучило.
Казалось бы! В те дни, когда она в эйфории пребывала от Дениса, она вновь села за клавиатуру. У нее была фабула, у нее была героиня, новая, которая должна была стать знамением новой жизни. Как всегда в какой-то мере она сама… И он был; Мара сознавала, что перед тем, как что-то будет написано, появлялся в ее жизни мужчина, который становился музой и мог ее вдохновлять. Кто-нибудь…
Но теперь… И чего ей не хватало?.. Смелости?.. Ража продолжить свое ощущение, родившееся тогда?.. Ей было неуютно. И что-то внутри подсказывало беспокойство. Может, не надо?.. И она снова отказалась от все дозволяющей мечты, как и раньше отказывалась от того, о чем что шептал внутренний голос.
Изваянная из камня, исключительная была ее героиня, образ которой вертелся в голове много раз. Однако что было в ней еще, что откидывала Марина, не переступая какую-то черту?.. А может быть, ее нельзя переступать?.. Или когда-нибудь она это сделает?
Марина разрывалась порой. Она чувствовала себя маргиналом, идущим по бордюру между проезжей частью и тротуаром, теми, кто был близок по убеждениями или вызывал симпатию и к кому не примкнула и, наверное, никогда не примкнет. Между футбольными фанатами и их клубом и хорошими знакомыми в институте. Или судьба ее была слишком интересна?.. А действительно ли…
Чего она хотела, бунтуя внутри себя против мира? Чего добивалась и кем себя видела? Что должно было скрывать за монолитом, которым она желала быть?.. Злом Марина прерывала мерзость. Негодованием откидывала то, что не хотела признавать. Перечеркивала в жизни вещи, которым для нее не разрешалось существовать. Она презирала слишком многих людей. Но те немногие, которые остались рядом, навсегда запечатлелись как самые дорогие в ее жизни. Она мечтала о любви. Не благодаря, а вопреки. И человек, в котором удавлены были все эмоции и слезы, она хотела ее такой, какой представляла сама. А если нет, то пошли все в задницу… Жестоко? Да.
Марина вырубила музыку и легла на кровать, подминая под щеку подушку. Мысли текли долгие, нужные… И как хотелось в результате доказать всему миру все, чем она жила. Унестись на далеком поезде с тем, кто будет рядом всегда. Под изумленными взглядами, с фигой в кармане, с брызгами шампанского. Приключениями…
Встала, снова включила волынку. Свет погасила, стала гулять по полу в темноте, придумывая, как все может быть. Что бы ей сейчас хотелось?.. Чего-то эдакого… Это очень расслабляло. И давало каждый раз силы жить дальше, когда ни с того ни с сего ничего в жизни не хотелось.
Мысли катались в районе солнечного сплетения сладкие, как конфетка. И недожеванные оборвались. Дверь распахнулась внезапно, свет загорелся как на подиуме.
- Мама! – Марина застыла на повороте, не закончив движения. Ресницы забегали, сбивая выступившие от яркой иллюминации слезы.
- Сделай потише!..
Марина резко выкрутила звук вниз.
- Стучать надо!.. – напустилась она на родительницу.
- Я стучала, ты не слышала! – ответила мама.
- Чего ты хотела? – посмотрела на нее Марина. Что могло быть хуже, когда так обламывали ее фантомы?
- За хлебом сходи, пожалуйста.
- А потом никак? – наморщила лоб Мара.
- Я колбасу купила, хотела поесть бутербродов, а не с чем. Сходи сейчас, это пять минут.
- Ладно, - согласилась Марина. А что ей еще оставалось делать…
Мама вышла из комнаты. Все мечты ухнули в унитаз. Осталось только нажать спусковой механизм. Марина начала одеваться.
Через пять минут была готова выйти. Но все-таки решила зайти в ванную с косметичкой в руке. Мало ли что.
Порог подъезда перешагнула, поправляя кожаную юбку «у природы нет плохой погоды». Почти пожалела, что ее надела: судя по обстановке, ветер был. Надо быть внимательнее при порывах.
Глядя на серое небо, Мара зашагала по влажному от недавнего дождя асфальту. На улице было прохладно, футболка душу не грела. В руке Марины был зажат пакет и двадцать рублей на хлеб. Магазин находился через арку в нескольких метрах. Круглосуточный. Там ее все уже давно знали. Особенно в пивном отделе.
Марина вошла вовнутрь, ничего не замечая, погруженная не то в себя, не то в никуда. Подошла к прилавку.
- Привет, - вдруг услышала она. – Игнорируешь?..
Она повернула голову. Денис.
- Привет. Извини, просто о своем думала, - отозвалась Мара.
- Ясно, - он посмотрел на нее. И улыбнулся какой-то обновленной, несвойственной ему улыбкой. Марина тоже улыбнулась. Сама не зная, как зацвело на губах.
- Девушка, что Вам? – спросила недовольная чем-то продавщица.
- Батон, - Марина протянула два дежурных чирика.
- На хлеб и воду перешла? – спросил Дэн.
- Да. Решила экономить, - усмехнулась Марина. Она взяла хлеб и укутала его в пакет, как младенца.
- Тебе такая диета ни к чему. Ты итак выглядишь то что надо, - заметил Денис спокойно.
- Спасибо, - одобрила его слова Мара, отходя от прилавка.
- Чего-то я до вас дозвониться не могу, - сказал он.
- Как так? – не поняла Марина. Ее глаза смотрели в его зрачки пристально, нарушая обыкновенную манеру.
- Да вот… Твоя подруга не отвечает… Или недоступна.
- Да, она такая, - качнула головой Марина. – А ты что-то хотел?
- Я?.. Нет, но мы так распрощались в последний раз… Я боялся, что вы обиделись и не хотите больше разговаривать.
- На что тут обижаться? – пожала плечами Марина. – Ты нам ничего не должен.
- Ну… Я не хотел бы рассуждать такими категориями, - ответил Денис. – Ты домой, да?..
- Да. Хлеб принесу, - она указала на пакет.
На улице громыхнуло. Ливанул дождь.
- Блин! – воскликнула Марина, припоминая, что вышла без зонтика. Надеялась проскочить, оптимистка!..
- Намокнуть боишься? – поинтересовался Дэн.
- Тут утонуть можно, а не только намокнуть, - проговорила она, наблюдая стену бурлящей воды.
- Давай провожу.
Только сейчас Мара заметила в его руках элегантный зонт. Денис сегодня сменил черные джинсы на серые, и ему это шло еще больше. Ему все шло. Не портила его даже типично мужская походка коленками наружу, которую так не любила Марина…
- Давай, - согласилась она.
Они вышли на улицу. Рука Мары без нужды поправила штангу в ухе. Денис открыл огромный, будто для роты солдат, зонт. Марина укрылась от дождя.
- Держись, - предложил он руку.
Марина взяла его за локоть. До двора дошли молча, и она не помнила, о чем думала в эти животрепещущие для нее секунды.
- Я там живу, - одернула его Мара.
- Ах да, запамятовал, - улыбнулся Денис, сворачивая с дороги, ведущей к его дому.
- Этот подъезд, - указала Марина. – Спасибо…
Он остановился в метре от двери. Ливень ослаб, метая уже более редкие, но полноводные капли.
- Слушай, а может быть, я твой телефон запишу? Чтобы, если что, всегда мог дозвониться? – попросил он.
Взгляд Марины не выдал ничего. А ведь когда-то она этого так хотела.
- Ма-ри-на, - забил ее имя Дэн. – Хорошо… Пусть будет.
Он взглянул на нее, ни слова не говоря. Их глаза встретились. А Марина еще не верила, что бывают глаза черными. Они были у него черными-черными и перед ними отдыхали даже голубые. Сколько за мгновение перевернул в ней его взгляд, с появившейся в этот день мягкостью, теплый бархат, такой… нормальный.
- Чего?.. – вопросила она, едва сдерживая удивленную ухмылку губ.
- Нет, ничего, - он покачал головой, опуская подбородок. – Пока, увидимся.
Его прощальный взор был для нее. Марина повернулась спиной и, чувствуя, как до самой двери он держит над ней зонт, исчезла в подъезде.
Зрачки Дениса проскользнули по асфальту. Задержавшись у подножья бетонного дома, они поднялись выше по сереющим в пасмурности дня подъездным окнам…
Глава 29
Михаил сидел, поставив локти на стол и зажав уши ладонями. Его глаза были прищурены и сосредоточены на отчетах. Фонтан нервно брызгал водой в разные стороны, ракушки вибрировали и подпрыгивали на месте. Дерево с белками раскачивалось от того, что зверьки скакали с ветки на ветку в три раза быстрее обычного. Райский сад содрогался от далекого грома рок-музыки и сочных звуков ударных инструментов.
Не изменяя внутреннему спокойствию, архангел перевернул лист другой стороной. Прядь волос упала на его лицо, он убрал ее назад и еще сильнее заткнул ушную раковину, продолжая изучение генеральских документов.
Ощутив присутствие, Михаил поднял взгляд. Перед ним стоял Рафаил в сопровождении своего ближайшего ангела Лилианы.
- Привет, Михаил! – крикнул архангел целителей.
- Привет, Ральф! Здравствуй, Лиля!.. – Михаил встал и подошел к брату. Он похлопал его по плечу и улыбнулся ангельской девушке. - Как дела?! – громко спросил первый архистратиг.
- Почти хорошо!!! Слушай, ты не мог бы прекратить этот балаган?! – прокричал Рафаил. – Мои девушки сходят с ума!!!
- Да, это невозможно! – взмолилась Лилиана, миниатюрный ангел в белой кофточке и белых брюках.
- Я уже ходил к Габри, но он, по-моему, меня не услышал! – сказал Рафаил.
- Неудивительно… - пробормотал Михаил.
- Что?! – не понял Ральф.
- Неважно! – мотнул головой Михаил.
В уголке повеяло успокаивающим ароматом. В воздух вошла Агнесс, а следом за ней явился Мирослав.
- Да! Хотя я уже сам не уверен! – выдохнул старший архангел.
- Разреши доложить, Михаил! – вперед выступил первый генерал небесного легиона. – Задания выполнены раньше срока!
- Молодец, Мирослав! – похвалил Михаил.
- Если я тебе не нужен, то прошу отпустить меня на Землю! Потому что тут можно оглохнуть! – выговорил Мирослав.
- Да, можешь идти! – кивнул Михаил.
- Слушай, Мир, если ты свободен, то забери моих девчат с собой, - попросил Рафаил. – А то они места себе не находят!
- С удовольствием, - согласился Мирослав.
- Лиля, - Рафаил коснулся девичьего плеча.
Лилиана приблизилась к Мирославу. Генерал предложил ей руку, но она с улыбкой отказалась. Через секунду они вместе вышли из архангельского уголка и направились за несчастными страдалицами – нежными сестрами милосердия.
- Пойдем, я поговорю с Габри! – Михаил призывно махнул рукой.
Как ни громко звучала музыка в уголке начальника небесного легиона, во владениях музы она напоминала бомбардировку. На широченной поляне, где собралась целая толпа ангелов разных направлений, которым посчастливилось быть свободными от дел, высилась исполинская сцена. На ней, сливаясь в молниеносных танцах, носились семь пар муз. Мужчины, одетые в голубые джинсы и красные футболки со знаком галочкой, кружили женщин в спортивных костюмах с голыми животами, подкидывая их над собой и пуская в самые невероятные акробатические изгибы, сами падая на колени и становясь в фигуры вплоть до мостиков, отбивая деревянные подмостки мягкими подошвами кроссовок.
У подножия сцены надрывался целый рок-оркестр, с электрогитарами, тарелками и прочей прелестью мира музыки. Перед ним, едва не сносимый порывами струн, ходил всклокоченный Габри, в полноводном творческом экстазе руководя репетицией.
- Давайте живее, живее! Больше полета! Больше раскрепощения!.. Мальчики, помните, ваши дамы летающие! Пусть они мчатся кометами в воздух! Девочки!.. Бодрее, больше грации! Вы же самые прекрасные создания во Вселенной! Так парите же на высоте Эвереста! Парите!..
Толпа расступалась, предоставляя ему коридоры для прохода. Ангелы знали, что в таком состоянии Габри их не видит. Служители Салафиила и Варахиила, легионеры и музы, они были влюблены в происходящее, не отрывая глаз от сцены, ничего не слыша, не видя ничего, кроме движения. Чуть поодаль от сцены стоял, возвышаясь над всеми на голову, архангел огня Уриил в окружении своей горячей компании. К груди он прижимал рыжеволосую Зарину, которая вся была залита красной краской. Она держала свои ладони на запястьях архангела, и ее пламя красными отблесками смешивалось с его медным огнем. Полюбившая архистратига познания сотни тысяч лет назад, она все еще горела к нему самой жаркой влюбленностью, не угасая, через все преграды и года.
- Габри!.. – на поляну прорвался крик Михаила. И тут же утонул в восторженной аудитории. В толпе мелькнула бежевая рубашка первого архистратига, появились архангел покаяния и Агнесс.
Гавриил был слишком поглощен своим делом, чтобы заметить что-нибудь. Он продолжал носиться и давать указания, будто бы его могли услышать в этом гаме, а ангелы без устали скакали по сцене. Михаил быстрыми шагами подошел к брату и закричал над самым его ухом:
- Габри!!! Нельзя ли потише?! Невозможно ни работать, ни чего-либо другое делать!!!
Гавриил обернулся.
- Миша! – воскликнул он радостно. – Как хорошо, что ты пришел! У нас рок-мюзикл!!! Хочешь посмотреть генеральную репетицию?!!!
- Я говорю: потише можно, пожалуйста!.. Все уже…
- Чего?! – не расслышал Габри.
- Выключи их на секунду!!! – прокричал Михаил. Видя, что брат его не понимает и, более того, отвернулся и забыл о его присутствии, старший архангел поднял руки вверх и, гулко хлопнув в ладоши, заорал, теперь не шутя: - Всем тихо!!!!!!!
Так он командовал армией во время боя с адом. В одну секунду ангелы-музыканты замолкли, танцоры застыли на месте. Взмывшую в прыжке девушку успел поймать на руки партнер. Ее грудь в испуге поднялась, глаза устремились на Михаила.
Полная тишина длилась несколько секунд.
- Что?.. Что такое?.. – ропотом пронесся голос муз.
- Зачем ты это сделал?! – Габри развернулся к Михаилу, глядя на него, словно на преступника музыки. – Мы только поймали драйв!!!
- Вы весь рай переполошили! У Ральфа скоро девушки нервным тиком заболеют! – заявил Михаил. – Сделайте музыку потише, пожалуйста! Не то сейчас еще и апостол Петр с людской половины придет, и я буду…
Чистые прозрачные глаза Габри раскрылись шире, он взмахнул пушистыми ресницами:
- Миша, у нас генеральная репетиция… - проговорил он терпеливо, будто объясняя сложному подростку.
- Я понимаю, что генеральная, - сбавил голос Михаил. - Но вы можете хоть чуть-чуть приглушить ударники и гитары?.. Я прошу тебя…
- Приглушить?.. Но как мы их приглушим, если тогда пропадет весь жар, весь пыл и задор! – Габри отчаянно всплеснул руками. – Нам завтра выступать на просторах Земли, мы пригласили все людские души, всех святых позвали, сама Святая Дева придет!.. И как же мы выступим, если сейчас не сможем найти свою музу?.. – Габри состроил самый жалобный взгляд, на который был только способен. – Мы без того целый месяц репетировали в половину звука!.. И тут приходишь ты и… опять все запрещаешь…
Михаилу показалось, что брат сейчас заплачет.
- Габри, но вы же не одни в раю, - попытался возразить он.
- Михаил, ведь мы не каждый день так репетируем… И нам нужно еще совсем капельку времени… Пожалуйста…
Старший архангел увидел, что на него обращены молящие взгляды. Девичьи глаза танцовщиц были полны надежды. На него.
Михаил обернулся на Рафаила и Агнесс.
- Я могу и на Земле пока побыть, - пожал плечами Ральф. Агнесс улыбнулась.
- Ладно, продолжайте, - разрешил Михаил. – Но только в следующий раз…
Договорить он не успел: его голос заглушили крики «ура» и вновь загремевшая музыка. Первый архангел махнул рукой и отошел к своей помощнице. В стороне он завидел Уриила.
- А ты-то что здесь делаешь?! – Михаил подошел к огненному брату, который вместе с девушкой покачивался в такт музыке.
- Мы с ангелами пришли попросить сделать потише! – возвысил голос Уриил. – Но потом нам самим понравилось!!!
Над Уром вспыхнуло пламя, которое передалось улыбающейся Зарине. Агнесс заметила, как по толпе проплыла шикарная девушка в декольтированном платье с цветастым цыганским подолом и с огромным цветком в темных переливающихся волосах. Она приблизилась к Габри и нежно тронула его под ребра, отчего тот, увлеченный демонстрацией па, отскочил метра на два. Архангел вдохновения испуганно обернулся, и девушка что-то ему сказала. Вряд ли он смог расслышать ее слова, однако, все поняв, он с широкой улыбкой подал даме руки. Пригибая колени, Габри повел ее в танце.
Какая-то секунда ушла на то, чтобы забытые начальником танцоры расстарались еще сильнее. Вдохновленные зрелищем, ангелы-зрители тоже сдвинулись с места, и через минуту вся поляна танцевала в зажигательном ритме.
Рука Зарины вспыхнула, обжигаясь. Ее ярко-зеленые глаза столкнулись со взором Уриила.
- Во дает! – пальцы Агнесс нашли плечо Михаила, она в восторге наблюдала за тем, как Ур кружит мерцающую солнцем Зарину, отступая, прижимает ее к себе, отпрянув, манит в свои руки. Заря танцевала с полной отдачей, передавая языки алого пламени своему архангелу. Ее зрачки были устремлены в глаза Уриила, он отвечал ей горячими прикосновениями. С его рук слетел огненный вихрь и, обняв партнершу, разлетелся в разные стороны. Зарина вспыхнула пуще прежнего, расправила плечи и пустила в Ура ответный пламенный удар. Затем они вновь слились в едином порыве и, соприкасаясь телами, продолжили движение под звучащие ноты. Трава у их ног обуглилась, превращаясь в выжженный круг.
Агнесс увидела, что огненные ангелы, смеясь, танцуют позади нее.
- Габри умеет разогреть зрителей, - услышала она голос Михаила над своим виском. – Пойдем, - позвал он.
Архангел взял помощницу за руку, и они оба покинули бушующую поляну ангелов вдохновения.
Что могло бы больше воодушевить, чем яркая и цветущая природа Южной Америки, некогда просторов для горячих авантюристов и искателей приключений, а ныне земли страстного танго и футбольных чемпионов?
В одном из ее местечек, еще не тронутых человеком, и появился архангел со своей помощницей.
- Как тут здорово! – ахнула Агнесс, оглядываясь по сторонам. В ушах установилась непривычная для сегодняшнего дня умиротворяющая тишина. Вокруг высились дикие деревья, цвело множество цветов. Высокими трелями щебетали птицы. Совсем рядом угадывалось живописное озеро. И никого в окрестностях.
- Люблю я это место, - сказал Михаил. – Мне его Рад показал. Здесь его легионеры обычно отдыхают. Вернее не здесь, а чуть подальше, на другом берегу озера. Так что тут нам никто не помешает.
- Да, здесь такое спокойствие, - улыбнулась Агнесс. – Впрочем, в раю скоро тоже будет тихо. До того, как Габри начнет постановку шоу барабанщиков на следующей неделе…
- Что начнет?.. – переспросил Михаил.
- Шоу барабанщиков. А ты не знал? – взглянула она в его глаза.
- Нет. Он мне ничего не говорил…
- Конечно, вряд ли бы тебя обрадовала сотня барабанов из всех стран мира, - Агнесс после паузы рассмеялась. – Не пугайся, я просто шучу.
- Агни, разве так можно?! – воскликнул Михаил. – У меня скоро припадок будет!..
- Прости, - извинилась она. – Почему-то в голову пришло.
Агнесс и Михаил устроились у корней большого рельефного дерева, обвитого лианами, где наконец-то спокойно смогли изучить генеральские отчеты. Архангел прислонился к стволу, а его помощница облокотилась на его ключицу. Рядом на траве лежали перекрещенные ангельские мечи.
Агнесс водрузила ладони на согнутые колени, до половины прикрытые воздушной розовой юбкой, ее бирюзовые глаза были устремлены на бумаги, которые на весу держал архангел.
- Что скажешь?.. – спросил у нее Михаил, дочитав последние строки.
- А что тут можно сказать? Вроде, все вполне приемлемо. С поправкой на то, что мы служим на Земле… - пожала плечами Агни.
- Земля – это всегда Земля, - выдохнул Михаил.
- Есть у меня ощущение, что что-то неладное творится с участком Радослава, - высказала предположение Агнесс. – И эта последняя засада с демонами первой адской… Я понимаю, что засад в нашей работе много, но эта мне смутно кажется какой-то особенной… Хотя и очень смутно.
- Лишенный женской интуиции, не могу ничего тебе ответить, - сказал Михаил. – Будем наблюдать лучше.
- Будем, - кивнула Агнесс, поджав губу.
- Тогда закончили с этим, - Михаил откинул бумажки в сторону, и те сразу испарились. – Небо, как же тут хорошо, - он потянулся.
- Надо выдать премию Габри за то, что спровадил нас из сада, - проговорила Агнесс.
- В такой обстановке мне хочется сидеть и ничего не делать. Только созерцать и с тобой разговаривать, - признался Михаил.
- А я, наоборот, не могу отойти от представления, которое устроили Габри и Ур, - отозвалась Агнесс. – Такое впечатление, что они меня подожгли.
- Да, Ур сегодня всех поджег в прямом и переносном смысле, - усмехнулся Михаил. – И Зарина, конечно, хороша.
- Заря неповторима, - согласилась Агнесс.
- Ты тоже хотела танцевать? Прости, что не пригласил тебя.
- Что ж поделаешь, раз мы воины рая и должны держать свои эмоции под контролем, - ответила она понимающе. – Было бы там поменьше народу…
- Я, кстати, тебе не успел сказать, что ты сегодня божественно выглядишь, - молвил Михаил. – Я еще в раю заметил, но, боюсь, там ты бы не услышала.
- Да, это точно, - улыбка тронула ее губы. – Спасибо за комплимент.
- Должна же я тебе нравиться, - проговорила она, пряча на скулах румянец.
- Ты мне нравишься любой. Хоть так, хоть в рваных джинсах.
Агнесс понимала, что это так. Но она также знала, что Михаил любит, когда женщины ходят в платьях. Из-за этого у них с Габри вышел еще один давнишний спор про дискриминацию. Самому-то Гавриилу было все равно, как одеваются девушки вокруг него и что они делают. Они всегда оставались для него самыми лучшими и самыми красивыми. Все: высокие и низкие, с эффектной внешностью и неяркие, как лесные цветочки. Поистине райский мужчина…
- Мне осталось только оставить свою негу и пойти найти для тебя столь же прекрасные цветы, как ты сама. Есть тут местечко, где они растут, - произнес архангел.
- Ну уж нет, - остановила его Агнесс. – Мне так нравится с тобой сидеть, что я тебя никуда не пущу.
- Раз не пустишь, тогда придется остаться, - улыбнулся Михаил.
Агнесс положила голову ему на плечо, он обнял ее, переплетая свои руки с ее руками. Она ощутила, как он поправил вырезанный до плеча воротник ее платья, хотя тот ничуть не сбился. В этом был Михаил.
- Так приятно осознавать, что ты рядом, - проговорила она тихо. – Так надежно и так хорошо… И когда я слышу, как бьется твое сердце… Знаешь, мне кажется, что даже если бы мы никогда ни о чем не разговаривали, у меня не было бы на свете ангела ближе чем ты.
- Понимание – это великий дар, - вымолвил Михаил. – Наряду и рядом с любовью, дружбой, с симпатией… И я благодарен, что мне это дано. Что есть ты, которая понимает меня всей душой. Я когда думаю об этом, то сознаю, что настолько счастлив, насколько мог быть в своей жизни... таким подарком неба… Что рядом тот ангел, любимый мною ангел, которая разделяет со мной не только мои чувства, но и мое служение. Спасибо тебе, Агни.
- И я должна тебя благодарить… Ведь это так здорово – просто обняться с тобой и знать, что ты поймешь все слабости и простишь всякие глупости, которые я могу вдруг совершить… Хотя ты и светишься первым из архангелов, далекой-далекой звездой на небе, и я понимаю: что бы я ни делала, до тебя мне не достать даже взглядом; но, и будучи самой обычной женщиной, я могу быть с тобой и разделять твою улыбку или твою грусть…
- Но я же тоже не перестаю быть обычным мужчиной, - его глаза осветились.
- Обычным?.. Недосягаемым, как отражение лика Божьего. Глаза которого пугают меня сотни тысяч лет…
- Я родился таким. Первым из небесных созданий, и это мое служение. Вот и все. А так во мне нет ничего особенного. Разве что крылья. Но у тебя, по-моему, тоже имеется эта часть тела, - Агнесс неслышно засмеялась. - И вообще, рассуждения по поводу обычности и необычности весьма примерны. Каждый из нас необычен, и в то же время он такой же как все, так же смеется, разговаривает, летает…
- Ты прав, - согласилась Агнесс.
- И любому из ангелов хорошо со своими друзьями. И ни один из них не променяет их ни на что, потому что ничто не заменит этого чувства.
Агнесс задумчиво глядела вдаль.
- Может быть, ты расскажешь мне?.. – Михаил провел пальцами по ее светлым волосам.
- Может, расскажу, - улыбнулась она, посмотрев в его лицо. – Если ты скажешь о чем.
- Ты загадочна для меня. И я не знаю даже, в чем именно… Но я чувствую, что вот ты вроде ничего такого не делаешь, что не делал бы я, вроде бы тоже шутишь, улыбаешься… Но душа моя убеждена, что за этим стоит что-то полное смысла, красивое, далекое, скрытое от меня… Я уже сломал всю голову и с другими женщинами говорил, но так и не понял, что в вас скрыто.
- Как я сумею что-то рассказать?.. Нас создали разными. И я не могу знать, почему так. Что я могу тебе ответить, если я просто такая и не понимаю, что тебя так удивляет?..
- Возможно, у тебя есть какой-нибудь большой секрет, - пожал плечами Михаил.
- Я вся перед тобой. Я ничего не скрываю. Ты же знаешь.
- Знаю. И в итоге не знаю ничего, - молвил он.
- Правильные пытки, и она расколется.
- Что ты сказала? – взглянул он на нее.
- Ничего, - со смехом махнула руками Агнесс. Она заглянула в глаза архангела: - У тебя Библия есть?
- Где-то была, - Михаил поднял ладонь и поймал синюю книжечку с закладкой.
- Я вот тоже сколько времени с тобой, не понимаю ровным счетом ничего, - сказала Агнесс. Она взяла у Михаила книгу и стала листать.
- Ты что хочешь? – спросил он.
- Откровение, - ответила она. – Хочу еще раз перечитать эти строки…
- Я предпочитаю об этом не думать.
- А я иногда люблю порассуждать о том, что нас ждет впереди. Когда мы закончим служение на Земле, - изящные пальцы Агнесс, с серебряным колечком на правой руке, перелистывали страницы Нового завета и наконец остановились на одной из них.
- Все равно, откуда мы можем это узнать? Ведь еще ничего неясно, у нас столько путей…- Михаил взглянул в книгу.
- «…когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей… и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли… И вышли на широту земли, и окружили стан святых и город возлюбленных. И ниспал огонь с неба от Бога и пожрал их… И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места… И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет»… - прочитала Агнесс. – Потрясает до глубины души.
- Потрясает. И желанно не менее. Но об этом, все равно, тяжело слушать… Рука карающего все еще надеется на прикосновение примирения.
Взгляд Агнесс встретился с темными зрачками Михаила. Из ее груди вырвался тихий вздох. Она хотела что-то сказать, но ее губы застыли. В глазах архангела мелькнули огоньки света.
- Готовность!.. – скомандовал он.
Еще до того, как он это произнес, Агнесс все поняла. Они двое, не теряя ни мгновения, вскочили на ноги, хватая мечи и обнажая их из ножен. В следующую секунду из-за деревьев выпрыгнули шесть вооруженных мужчин в кожаных штанах и с перекошенными лицами кинулись на ангелов.
- К спине!.. – успел крикнуть Михаил, но налетевшие демоны оттеснили от него Агнесс. Архангела окружили трое, сверкая черной сталью адских мечей.
Михаил ударил одного ногой под ребра, и пока тот приходил в себя, заблокировал разящие удары с двух сторон.
- Стоять, дрянь!.. – Агнесс метнулась в сторону, мимо ее лица, слегка задев щеку, просвистело лезвие.
Она укрылась за деревом, пытаясь выиграть время и рассредоточить нападавших. Агнесс заметила высунувшееся плечо демона. Воздух огласил крик: один из воинов ада упал на землю, наискось пронзенный в легкое.
- Раздави тварь! – на помощницу архангела набросились слева и справа.
Волосы застлали лицо Агнесс, полосой мелькнула ее юбка. Ей ничего не оставалось, как встать в оборонительную позицию и отбиваться от веера молниеносных ударов. Отклонившись влево, в обманном маневре она припала на колено, вгоняя меч по самую рукоять в живот следующего демона. На драгоценные секунды он заслонил ее как щит. Крича и истекая кровью, воин рухнул прямо на Агнесс. Избежать падения было несложно, но тут у самой ее груди промчалось черное лезвие, разрезая ей платье. Осознав мимолетную потерю внимания, Агнесс попыталась быстрее вскочить, но не успела. Еще один удар, который она неожиданно неловко отразила, выбил оружие из ее рук.
- Я отнесу тебя Князю, киска!
Агнесс смогла среагировать на движение его руки. Прыжком поднявшись на ноги, она уклонилась от меча, а затем перехватила запястье воина и пустила ударную руку на излом. Вторую ладонь ей удалось остановить на лету. Всей собой она ощутила, как к ее телу прильнул темный силуэт, а по лицу прокатилось леденящее дыхание преисподней. Агнесс скосила глаза и встретилась взглядом со сверкающими зрачками воина первой адской армии.
- Сначала я возьму тебя себе, - прохрипел он ей на ухо.
Агнесс не удержала крика боли. Демон извернул сдерживающие его пальцы. Агнесс изо всех сил впилась ногтями в его кожу, но он даже не повел бровью.
- Отпустил ее, - нежданно суровый голос прозвучал для нее спасением.
Демон откинул Агнесс от себя легко как пушинку и, едва успев развернуться, получил в сердце архангельский меч. Изогнувшись, он сдержал вопль. Сведенное судорогой тело повалилось на землю и через секунду испарилось из виду, подобно телам павших в бою товарищей.
Михаил кинулся к помощнице.
- Ты в порядке?..
- В порядке… - прошептала Агнесс.
Лежа на траве, она приподнялась на руке, ее грудь нервно вздрагивала. Архангел опустился перед ней на корточки и смотрел в ее глаза.
- Кто тебя ранил? – его ладонь взяла ее за плечо, помогая сесть.
- Парень Булата… В лицо, - она тронула рассеченную скулу.
- Точно он?
- Точно, - моргнула Агнесс, опуская взгляд.
- А это? – зрачки Михаила переместились на разодранное платье.
- Это элитник Варфа, - ответила она. – Но он лишь порезал платье, кожа не задета.
- Уверена?
- Смотри сам, - Агнесс отогнула рваные края. На белой коже не было ни царапинки. – Это не моя кровь: я попала одному в желудок, - объяснила она, видя, что Михаил изучает кровяные пятна на ее одежде и морщит лоб от неприятного запаха.
- Да, я понял, - отозвался он негромко. Он подал ей руку, чтобы она могла встать. – Погоди секунду. Это что?.. – архангел указал на ее голень, где виднелась ссадина и стрелка на испорченном розоватом чулке.
- Наверное, я наткнулась на бляшку сапога, когда меня схватил этот последний…
Ее глаза словили движение его пальцев. Перед Михаилом нарисовался овал, в котором, как в записи, побежали сцены боя.
- Не доверяешь? – спросила Агнесс.
- Всецело, - ответил архангел коротко.
Но Агнесс знала, что это его работа – все проверить. Вот ей посадили на лицо ранку, вот воин Варфа бьет в грудь, как не ранил – чудо. А вот она рвет чулок о его сапог… Даже не заметила как. Все чисто. Овал погас.
- Слава Богу, - архангел выдохнул. Он обеими руками обнял Агнесс, прижимая ее к груди. – Я боялся, что не успею…
Только теперь, когда он убедился, что ее не ранил воин первой армии и не надо действовать срочно, Агнесс ощутила его нахлынувшие чувства.
- Хорошо, что успел… - молвила она. – А то меня уже в ад пригласили.
- Я им приглашу, - пробормотал Михаил.
- Ты ранен?.. – Агнесс нащупала порез у его плеча.
- Несильно, - вымолвил Михаил.
Агнесс освободилась из его рук и подняла откинутый в траву меч.
- Ой, я твой схватила по ошибке, - проговорила она, разглядев надпись на лезвии.
- Правда? – Михаил достал оружие из ножен. На нем красовалось имя Агнесс. – Держи, - он протянул меч помощнице, а она вернула ему его. – То-то я и смотрю, что он даже бил как-то нежно… - архангел сам не улыбнулся прозвучавшей невесело шутке.
- Откуда их столько взялось? – взглянула Агнесс.
- Мы наступили на осиное гнездо. Летим в рай и собираем всех генералов.
Михаил протянул ладони, и с них слетело несколько белых птичек. Потом он поспешил взять помощницу за талию, и оба исчезли с полей Земли.
Когда пара возникла в уголке старшего архистратига, Михаил тут же подошел к столу.
Перед ним мгновенно появились чистые бумаги, чернильница и перо.
- Группа из шести демонов, - произнес Михаил, записывая информацию. – Четверо из армии Варфоломея, двое из армии Булата, все – элитные воины. Напали на старшего архангела и его помощницу первыми…
- Могли обознаться? – предположила Агнесс. Она стояла напротив стола, серьезная. Ей давно была знакома процедура словесной закладки информации в Базу данных.
- Элитники Варфа – почти исключено. Вероятнее всего, действовали по приказу. Вариант грубой самодеятельности для них фактически неприемлем. И скорее всего, такой приказ был отдан генералом. Наверняка, это был Варфоломей. Зная Булата, он такими вещами не занимается. Выходка наглая и слишком самоуверенная. Остается понять, чего они делали вместе, смешанным формированием, да еще и на уровне элитных воинов. Вывод напрашивается такой, что группа могла быть создана только для специального задания…
- Но не для поимки же нас! Они не могли знать, что мы на континенте. Это была спонтанная идея, и ты, как я понимаю, посадил на нее защитные механизмы в Базе, - платье Агнесс исчезло, сменившись на строгую форму легионера.
- Само собой, - отозвался Михаил. – Если это действительно спецзадание, то оно заключается совсем в другом. В гораздо более серьезном. Похоже, твои предчувствия по поводу участка Рада сбываются, Агни…
Архангел повел глазами, увидев, что в уголок зашли вызванные им братья. Первым явился Уриил, за ним показался Салафиил. Через секунды на место прибыл Рафаил, следом ворвался отрепетировавшийся Габри.
- Где все остальные? – спросил Михаил.
- Иегудиил отбыл в пустыню, Иеремиил куда-то делся, а Варахиил по-прежнему в Африке, - сообщил за всех Уриил.
- Плохо, - качнул головой Михаил. – Агни, отправь им птиц, пожалуйста. Сама знаешь, о чем.
Агнесс кивнула, и через секунду от нее умчались три скоростных стрижа.
- Что случилось? – забеспокоился Рафаил.
- Демоны Варфоломея и Булата напали на нас с Агнесс, - сказал Михаил. – Вы должны немедленно предупредить своих ангелов об опасности. Особенно ты, Ральф. Забери всех девушек, которые гуляют на Земле, и отпускай их только на службу. Наши воины окажут им необходимое покровительство.
- Немедленно сделаю! – не дожидаясь дальнейшей информации, Рафаил вылетел из уголка. Следом ушли и другие архангелы. Дольше всех задержался Габри.
- Мои музы работают в уединенных местах, ищут вдохновения, - проговорил он. – Мне их тоже забрать?..
- Да, особенно женщин. Быстрее, Габри, давай! – воскликнул Михаил.
Габри увидел, что брат не шутит, и быстро испарился. В уголок стали прилетать птички – ответы архангелов. Их ловила Агнесс.
- Мил просит тебя прийти, когда сможешь, - молвила она.
- Будет, - кивнул Михаил.
- Звал, архистратиг? – в уголке появился Мирослав.
- Звал, - подтвердил Михаил. – А где девушки Ральфа, с которыми ты был?
- Они остались на Земле, - ответил Мирослав.
- Я же сказал, у нас ЧП! Быстро за ними! – велел архангел.
Мирослав без звука исчез и через некоторое время появился с девчатами.
- Что произошло?.. Что такое? – начали наперебой спрашивать они.
- Агнесс, - произнес Михаил.
Помощница архистратига подошла к ангелам покаяния.
- Тихо, девочки. У нас маленькое происшествие. Шалят адские воины первой армии. Ради вашей безопасности вам пока не следует уходить из рая, кроме как по делам. Рафаил объяснит вам все подробнее. Вы можете идти к себе, - отпустила всех Агнесс.
- Ты ранена, можно я останусь? – одна из девушек приблизилась к начальнице легиона.
Агнесс узнала подругу Мирослава.
- Да, Роза, конечно, - согласилась она. Вместе с сестрой милосердия Агнесс отошла к лавочке.
Тем временем Михаил инструктировал Мирослава. Первый генерал легиона уже ознакомился с отчетом о происшествии и, сложив бумагу, сунул ее за пазуху, дабы потом передать братьям.
- Прикажешь собрать генералов для зачистки континента? – спросил Мирослав.
- Ни в коем случае, - мотнул головой архангел. – Собери лучших воинов в спецотряд. Генералы пусть остаются на своих местах. Те, кто сейчас отдыхает, пусть незамедлительно возвращаются на посты. Проконтролируй лично, пожалуйста…
- Вздувается? – спросила Агнесс, ощущая, как Роза касается ее лица кусочком ваты. Девушка кивнула. Из-под ее пальцев выглядывала почерневшая и вспухшая царапина.
- Возможно, Варф надеется, что мы запаникуем и обнажим тылы, - проговорил Михаил. – Но нет. Ты отдай все приказы и возвращайся в Москву. Передай Владиславу, чтобы занял место Радослава. Рад пусть перебазируется в Европу. Собранных ребят направь ко мне, я сам поведу их в Южную Америку. Через пару часов, когда демоны ослабят бдительность…
- Ты не волнуйся, - промолвила Роза. – Я помазала тебя специальной мазью, она скроет ранку. Ничего не будет видно, только поболит пару дней.
- Новенькое что-то?.. – посмотрела на нее Агнесс.
- Владиславу поручаю патрулировать все закоулочки, но самому нигде не показываться. Если что-то найдет, пусть сразу рапортует мне, - сказал Михаил.
- Слушаюсь, - произнес Мирослав.
- Да. Этот рецепт мы изобрели недавно специально для ваших женщин, - ответила Роза.
- Спасибо, - улыбнулась Агнесс.
- И всех женщин, которые ходят под началом Рада, рассредоточь по другим отрядам. Владу влей дополнительных воинов-мужчин. Никаких девушек в Южной Америке. Это все, - закончил Михаил.
- Слушаюсь, - первый генерал растаял в воздухе.
- Миша, ты сам-то как? – Агнесс поднялась со скамейки.
- Все хорошо, - ответил он.
- Роза готова тебе помочь, - Агнесс тронула маленькую сестру милосердия за плечо. Михаил лишь взглянул в лицо помощницы. Маленькая провокация с ее стороны: ведь Агнесс знала, что он никогда не сможет лично отказаться от помощи ангела-лекаря, чтобы не обидеть девушку. Роза подошла к архангелу, и он честно обнажил перед ней располосованное плечо. Опытной сестре понадобилось всего несколько минут на перевязку.
- Готово, - сказала она.
- Спасибо, Розочка, - поблагодарил Михаил. Он обратился к Агнесс: – Агни, я подумал, что мне надо все-таки самому слетать к Раду. Будь, пожалуйста, здесь и принимай всех от моего имени. Я постараюсь побыстрее.
- Я все сделаю. Не волнуйся, - молвила Агнесс.
- Не бойся, все будет хорошо, - темные глаза Михаила взглянули на посерьезневшую Розу. Он исчез из уголка.
- Роза? – позвала Агнесс. – Ты испугалась, да?..
Помощница архангела подалась к сестре милосердия и ласково обняла ее.
- Да, - Роза опустила голову. – Мы все сильно перепугались, когда Мир вернулся и сказал срочно возвращаться в рай. Скажи, это очень страшное нападение было, наверное?..
- Признаться, я сегодня отлично поняла, почему Михаил так беспокоится за то, чтобы женщины не встречались с воинами Варфоломея, - проговорила Агнесс. – От одного их дыхания веет смертью...
- Зачем они мучают нас? Почему так ненавидят?.. – вопросила Роза тихо.
- Они демоны, Розочка. Они выбрали зло. А мы служим добру и мешаем их планам, - ответила Агнесс. – Не бойся, мы сделаем все, чтобы защитить вас. Главное, чтобы и вы не забывали, что в мире есть коварство.
- Мы не забудем, - пообещала Роза. – Только скажи, Агнесс… Если сейчас мужчины защищают всех нас… то кто защитит их?..
Агнесс улыбнулась.
- Попробуем мы, женщины. Ну, а вообще, они всегда под защитой Бога и Девы Марии.
Заросли розовой акации шатром окружали древний кривящийся дуб, росший на отшибе, в далекой глубинке райского сада. Корни его были покрыты мягким мхом, земля вокруг была усыпана золотистыми желудями. Ни души в окрестностях, ни звука среди зелени.
В тишине и уединении под покровом дерева приютился юноша с пшеничными волосами. Он облокачивался на столетний ствол и долгим опечаленным взглядом смотрел на цветочки, у венчиков которых вились дивные переливающиеся мухи. Листики акации прятали его фигуру от посторонних глаз, и он сидел в полном одиночестве, бесшумно вдыхая тонкие райские ароматы.
День клонился к вечеру, и прохлада влажной травы стала ощущаться на коже, когда чья-то рука аккуратно отодвинула ветки, и в зарослях появился Михаил.
- Кто тут сидит такой маленький и хороший?.. – молвил первый архангел. – К тебе можно?
- Конечно, - юноша просветлел глазами и подвинулся, освобождая место старшему брату.
Михаил устроился рядом с младшим архистратигом, кладя ладони на его плечи.
- Привет, Мил. Ты звал меня, маленький?.. – взглянул он. В глазах Михаила отразилась некая усталость и забота напряженного дня.
- Звал, - Иеремиил прижался к груди брата и притих.
Несколько минут прошло в молчании. Мил не двигался с места, Михаил сидел рядом, чувствуя у своего сердца его неуловимое дыхание.
- Как ты?.. – молвил старший брат.
- Ничего… - тихо отозвался Иеремиил. – Вот сидел, ждал…
- Прячешься опять ото всех? – Михаил искал его взора.
- Ты же знаешь… - ответил Мил. – Нет, просто тебя очень хотел видеть… Одного.
Михаил понимал Иеремиила с самого детства лучше всех. И давно стала для него личным откровением любовь Мила к укромным уголкам, где его никто не мог найти. С самого разделения мира на рай и ад… Он искал, где бы мог один пережить то сокровенное, что творилось у него в душе. И никто, кроме старшего из братьев, не мог проникнуть в этот мир.
- Мил… - Михаил провел ладонью по его волосам. – Что же ты так…
- Я нормально… То есть я терплю… Раз так надо. Хотя сегодня стало совсем тяжело, - признался он. – Скажи, Миша… как континент?.. Все прошло удачно?
Михаил кивнул.
- Да, все хорошо, - проговорил он. – Только демоны так и не соблаговолили появиться. Я расставил новые посты, мы пристально следим за всей планетой.
- Ясно… - голос Мила прозвучал далеко и сухо.
- Прости. Я должен был раньше заметить.
Объятия Михаила не помогали. Он ощущал, как в груди брата трепещет что-то недоступное его воле, не постигнутое его разумом. И он сознавал, что не может взять на себя хотя бы часть того, что предначертано Иеремиилу.
- Ты тут ни при чем, - покачал головой Иеремиил. – У тебя своя работа, у меня своя… И я не думал, что сегодняшний случай станет для меня такой болью. Но я ошибся… Не знаю, откуда это…
- Мил… - произнес Михаил, и это имя остановилось на его губах. – Ты всегда говоришь мне, что ты в порядке. И даже когда ты дышишь на грани…
- Это мой порядок, кто же виноват?.. – ответил он коротким взглядом светлых, как капелька чая, глаз.
Михаил замолчал, переживая про себя.
- Не мучайся из-за меня, прошу, - молвил Иеремиил. – У тебя и так много тяжких забот. Я не хочу, чтобы ты страдал. Просто ты нужен мне рядом…
- Я буду рядом с тобой всегда. Столько, сколько будет нужно, - промолвил Михаил. – И я был бы счастлив взять хотя бы толику твоей ноши, если Бог когда-нибудь позволит мне…
- У тебя свое бремя, Миша, - возразил Иеремиил. – И оно ничуть не легче моего.
- Легче…
- Не тебе судить, раз ты не знаешь моего, и не мне, раз я не знаю твоего, - Мил впервые улыбнулся слабой свечкой улыбки. – Поверь мне. Ты на передовой всегда, я на заднем плане. От тебя зависят судьбы. Посредством меня они могут быть исправлены. Ты один – на лезвии меча. Я – в глубине обороны, под твоими крыльями.
- Я не знаю… Просто я очень волнуюсь за тебя, - взгляд Михаила скрестился со взглядом Иеремиила. – И... хотя бы как получится… прошу: побереги себя.
- Я буду звать тебя. С тобой мне легче, и улыбка, кажется, сама бежит на сердце, - сказал Мил. Он помолчал. – Ты знаешь, я счастлив, Миша. У меня замечательные братья, у меня прекрасные ангелы, вокруг меня рай. Разве может быть несчастен ангел, у которого все это есть?..
- Нет…
Ответ Михаила прозвучал тихо, одними губами. И сколько раз он, ощущая в себе теплое горение света, спрашивал, что такое счастье в том мире чувств, которые окружают ангелов?.. Михаил не мог не согласиться, что счастье – это то, что внутри, то что сильнее обстоятельств, глубже радости и огорчения, и существует несмотря на них, а порой – и вопреки. Счастье – это состояние, насажденное в душе любовью.
- Мое служение пришло ко мне свыше, и я был рад согласиться с ним. Так же, как и ты, - проговорил Иеремиил. – Но знаешь, мне жаль, что за последние столетия в мои ряды добавилось так мало ангелов…
- Что уж тут попишешь, если твое служение требует в сто крат больше жертвы, чем мое, - выдохнул Михаил. – И ты не отдохнешь от него ни днем, ни ночью… Да и ненависть дьявола к твоим ангелам едва ли не сильнее, чем к моим…
- Я знаю это, - ответил архангел милосердия. – Он предает мое имя забвению везде, где может это сделать. И даже церковь на Земле не помнит обо мне во многих своих книгах… Но это все неважно, если милосердие продолжает жить в сердцах. Куда же оно только уходит, когда его подменяют слепой, ненужной жалостью?..
- Подмена идет на всех фронтах. Во всех душах, - согласился Михаил. – Но часто людям бывает трудно понять, где сострадание истинно, а где жалость заменяет любовь… Несмотря ни на что, твои ответы Самуилу красноречивее его злобы. Ты тот, кто бьет любые его козни единым ударом сердца.
- Жаль, что сердце у меня только одно, и что оно не может биться быстрее… Тогда его, может быть, хватило бы на большее. Тебе пора. И мне тоже, - внезапно оборвал беседу Мил.
- Постой, куда ты так торопишься? – попытался остановить его Михаил. – Посидим еще вместе…
- Прости, я должен идти. И ты должен заниматься делами. Прощай, Михаил, - Иеремиил ресницами послал улыбку и испарился.
- Увидимся, Мил, - вздохнул про себя Михаил.
Глава 30
Марина вышла из лифта, не заботясь более ни о чем. Случилось то, что она желала в глубине души и никогда не произносила. Когда ум гаснет светом дневным, сменяясь на искусственный, и сердце разумное перестает биться. Она как-то провела этот вечер в своих размышлениях. И на утро проснулась, всецело уступая тому, что от Дениса она без ума.
…Сквозь шум ливня не слышен был звук отъезжающей машины.
Она ожидала, пока утешатся нервы. Зачем?.. Просто так, она не знала, зачем это сделала. Зачем отказалась от поездки, соврав при этом подруге. Одна… Не хотела быть. Не хотела… Все перепуталось.
Книга на столе осталась раскрытой, перелистываясь сама собой с нужных страниц. Аня отошла от письменного стола. Курить. Железной Ане надо покурить.
Она закрыла квартиру на ключ и в тапочках спустилась на этаж ниже. И еще ниже, чтобы не встретить его. Курила свою сигарету в молчании и одиночестве, смахивая пепел в стеклянную тут банку. Недокуренную потушила.
- Все, пора взять себя в руки, - решила Аня и пошла по ступенькам наверх, дабы сосредоточиться в опустевшей квартире и начать серьезно наконец-таки заниматься. Ливень унялся буквально за несколько минут, и она считала капли на подъездных стеклах, в очках, видящая все, замечающая жизнь.
Случайно или же желая чего-то увидеть, взгляд упал во двор, за окно. Аня остановилась на месте перед приоткрытой рамой, не доходя два пролета до своего этажа.
Чувства, зажатые внутри, вырвались наружу ударом дикой силы, перевернув все внутри. Она издала нечеловеческий вопль. Стоя по щиколотку в разбитых стеклышках, Аня держала навесу истекающую кровью руку.
Ослепнув от слез, от неистовства и головокружения, она, не разбирая дороги, кинулась домой, чтобы только остановить кровь. Лишь на своей лестничной клетке, рыдая, она подняла глаза.
- Плохо, да?..
Перед ней стоял он.
Она не смогла ответить. Истерика охватила ее удушьем. Она почти свалилась на пол. Денис подхватил ее на руки.
- Возьми, на, - его носовой платок уткнулся в ее кожу, зажимая рану от разбитого одним ударом голой руки окна.
- Дома… бинты… - от боли и страха она прижимала руку к блузке, пачкая кровью себя и его. – Ключ… в кармане… - простонала она.
Денис полез в ее джинсы, вытаскивая брелок. Рука без особых напрягов метнулась к двери, отпирая замок. Через полминуты он внес обессиленную Аню домой.
Землей не тронуты
И между небом,
Закутаны по плечи
В простынях,
Сидели души,
Не раскрывшись телом.
Играли души
В карты. На себя.
Ей ставку сделать несподручно.
На что?
Ведь нету ничего у ней.
Смолисто время и так скучно.
Давай играть помедленней скорей.
Кто был партнер?
Его не знала.
Лишь видела его глаза.
Зрачка стекло, и как бриллиант
Блистали.
Как лезвие, ресницы мгла.
Он симпатичен.
Слишком скользко.
Он как лощеной жизни
Франт.
Ему так карты шли,
И пальцы
Одеты золотом
В пожар.
И бил он душ ее тузами,
И видела она,
Как те,
Запутанные простынями,
Чернели, сгинув в вязкой тишине.
И лица ей не показали,
И жизнь не прожили
Они.
Лишь карту бито
Все стяжали…
И о любви для смеха
Ты моли.
А ей везло - играла дольше.
Но может быть, хотел он так.
И вот его подача.
Гостем
Пришедшим он незваный был.
Зачем пустили?
Нету мыслей. А если были -
Всё забыть…
Она подумала: уж поздно.
И очень хочется ей спать.
Но выйти из игры нельзя теперь
Или, однако ж, можно?..
И ей об этом не сказать.
Смотрел в ее лицо
И только.
И знал, победа, как она, близка.
О Боже, просто так ли небо?..
Ведь помнила, что нет туза.
Один лишь раз отбился картой
Он самой главной и одной.
Мошенничество – это фатум?..
И туз ложится козырной.
…Она смотрела.
Не забыто.
И что-то есть еще внутри,
И что-то блеском не избито.
О чем-то хочешь – говори.
Ладонь вперед.
И против правил
Она сказала: «Ты постой.
И я возьму себе тайм-аут:
Подумать надо
Мне душой».
Глава 31
Он выбирал это место для себя сам. Или, казалось, есть такие места в этом городе, которым предначертано стать таковыми изначально.
Это была, пожалуй, одна из самых крошечных улиц Москвы, которая состояла всего из двух зданий и из одной четной стороны. Зато здания эти были самыми главными. Напротив родильного дома, круглым балконом выдающегося на улицу, дозорной башней небесного легиона возвышался храм, посвященный архангелу Михаилу.
Он был виден издалека. Еще задолго до того, как к нему подходили по ровной дороге от метро. За парком, зимой не скрытый голыми ветвями деревьев, а летом выше зеленых зарослей, главным куполом выделялся, устремленный в небо.
В нем не было ничего лишнего. Каждая пристроечка, каждая башенка, стройная колокольня органично чертили линии его силуэта. Лишь недавно они сменили медь куполов на золото. И теперь белоснежный и узкий в постройке храм взмывал к облакам, оставляя россыпи розовых кустов у крыльца. Настоящих роз в центре Москвы, спрятавшихся в полукруге за остроконечным забором, на подстриженной, как он предпочел, лужайке…
Внутри церковь казалась больше. Стены будто расступались между колоннами, выходя из-под нависающего балкона. Они огибали два придела, посвященных святым, и центральный алтарь в честь первого архангела и всех небесных сил бесплотных. Левая сторона и правая. От одной колонны до другой. Здесь все хранило его бесчисленные образы. В разных чертах лица, разных скулах, разных одеждах, они все были похожи друг на друга чем-то внутренним, схваченным иконописцем как моментальный снимок.
Под главным куполом – изображение Святой Троицы: Бог-сын на коленях Отца. А ниже, среди маленьких ангелочков, парящих на двух крылышках, восемь архангелов небесного царства. Не был забыт здесь, Иеремиил стоял плечом к плечу старшего брата, такой же юный и похожий на себя. Они все неразличимы в лицах, но, если закрыть глаза ладонью и представить каждого, угадаешь существующий лик, различие в силе, в глазах, в несущейся в мир символике братьев.
На боковых дверях алтаря – два архангела. Михаил – на правой стороне по левую руку от Христа, отделенный предусмотрительно от Гавриила длиной прохода до следующей дверцы. На левой стороне, рядом с Богоматерью, – архангел вдохновения. И опять только взгляд говорил все: извиняющийся и безмятежный напротив пронзительности. Соединенных царскими вратами ангелов.
Восковые свечи горели во множестве, позолотой переливаясь в застеклении икон. Над балконом – вестник Апокалипсиса, старший архангел на крылатом коне, и звук трубы сквозь роспись краски вырывается наружу, исполняя пение церковного хора. Ведется соло, тянутся за ним голоса… Они знают свое дело. Они – лучшие на этой службе.
Люди стояли нестройными рядами. Крестились поминутно. Чьи-то взгляды, пойманные случайно, теплые, посланные на икону. Чьи-то свечи, тающие в руках.
Они останавливались, кланяясь перед образом, крепко вливая воск в подсвечник. Они шептали слова и прикасались губами к стеклу. Храмовая икона на правой стороне. Михаил в свисающих кулонах, кольцах на звеньях протянутых цепочек. Они были преподнесены ему в дар.
Он предпочел левую колонну. Вплотную к стене, незримый и скромный в бежевом костюме, стоял первый архангел. На бедре у него как влитой сидел меч.
Он крестился так же, как и остальные. И отличался от прихожан лишь тем, что был невидим. Он слушал возвышенные песнопения и смотрел, как люди подходят, ища его у изображения лица. Рядом с его рукой – еще одна икона. Маленькая, напоминающая об одном далеком чуде, в честь которого и был заложен этот храм… Он внимал обращенным к нему просьбам, большим и малым, страстным и спокойным, влюбленным и произнесенным вполголоса, оставшимся в сердцах и не сорвавшимся с языка. И каждый поцелуй губ отдавался на краях его одежды.
Сюда приходили и уходили. Молились воскресной молитвой. Просили и убегали по делам. Заходили беременные, на девятом месяце, ходатайствуя о покрове у того, кого совсем скоро хотели ощущать рядом со своей больничной постелью.
Михаил наблюдал, как трудятся под сводами ангелы молитвы – золотистые духи Салафиила. Как служат, стараясь, свою небесную службу, помогая людям, исправляя то, что по несовершенству могли упустить они. Архангел оставался незрим и для небесных сил. Чтобы не смущать. Зачем?.. Он еще помнил, как однажды золотистая девушка, заметив его, разнервничалась и нечаянно влетела в стенку. Вместе с Библией. Ведомо ли…
Вчерашняя зачистка территории прошла бесплодно. Но мысли Михаила теперь были далеки от нее. Он был тут, и глаза его думали в глубине темных бликов. Единственное, о чем он молился теперь, – это о мире. А еще о своих ангелах.
Радослав стойко перенес удар. И не было амбиции, которая встрепенулась бы среди переживаний за то, как легко облапошили его демоны. Без звука генерал переместился, согласно приказу, в Африку. Рафаил вчера дольше всех носился, проверяя, все ли его девушки на месте. К счастью, обошлось без жертв. Мил… Михаил не переставал думать о нем. Как и об Агнесс. Но он радовался, видя в ее глазах поддержку, возмещением за тот спор, что случился между ними две недели назад. Вечером она извинилась перед ним за непонимание…
Как на живой пленке фильма, Михаил видел жизненные ситуации, судьбы и проблемы, зная, кому должен помочь сам, а чьи просьбы переадресовать своим братьям или ангелам, кому придется подождать, а кому лучше и не познать того, о чем он или она сейчас, сами не ведая зачем, просят. Архангел успевал все, живя на небе и не оставляя Земли.
Михаил поднял запястье, чтобы поправить прядь светло-ореховых волос. Но его пальцы не коснулись лба. Кисть руки быстро и бесшумно опустилась на левое бедро, сжимая рукоять меча. Это была посылка дерзости. И выход на контакт.
Архангел развернулся на девяносто градусов. Его глаза из-под темных бровей устремились вперед.
- А ты бодрствуешь, даже когда дремлешь. Да, дорогой моему сердцу?.. – проговорил чей-то тихий и глубокий голос.
Через повеявший далеким кующим льдом холод материализовался в храме сверкающий силуэт. Напротив Михаила возник великолепно сложенный, рослый, как и он сам, мужчина с резкостью красивыми аристократическими чертами лица. Его широкие плечи были закованы в золотящуюся кольчугу, черные брюки облегали узкие бедра, перехваченные широким кожаным поясом. На поясе были закреплены отливающие глянцем зловещие ножны. Он стоял уверенно, широко расставив ноги и упирая костяшки пальцев в бок. Почти на каждом пальце красивых белых рук было надето по золотому кольцу, на шее тяжелым грузом висела золотая цепь. В левом ухе бриллиантом светилась серьга. У него были длинные волосы. Золотистые, яркие как солнце, они были тщательно зачесаны назад и убраны за уши, оживляя светлую кожу чистого, как лунный свет, лица. Тонкие очерченные губы были сложены в ухмылку, прямые линии переносицы уверенно шли, ускоряясь вниз легким загибом с хищным разрезом раздувающихся ноздрей. Темно-карие, цветом один в один как у Михаила, глаза, обрамленные русыми бровями, с насмешливым вызовом смотрели на архангела. Но в отличие от взгляда первого архистратига в них не было ничего доброго, лишь не скрываемая за язвительностью злоба и ужасающая черная топь, будто вся бездна Земли собралась в этих страшных и влекущих, как водоворот, зрачках.
Мужчина пришел не один. По бокам от него стояли, вольно касаясь его плеч, две модельные красавицы. Иссиня черная брюнетка с длинными жгучими волосами и прозрачными голубыми глазами, щедро подведенными синим карандашом и играющими внутри холодным пламенем, была одета в короткое чешуйчатое платье цвета морской волны с глубоким вырезом на высокой груди, а ярко рыжую даму, худую и высокую, перехватывала лишь короткая черная юбка и блестящий топ, удерживаемый лентой на белеющей шее. Обе девушки были на высоких шпильках, однако все равно оставались существенно ниже своего спутника. Их взгляды вперились в Михаила, а длинные ногти скребли о кольчугу мужчины.
- Здравствуй, Михаил, - вкрадчиво проговорил гость. – Ты первым не здороваешься теперь, да?..
- Здравствуй, Самуил, - ответил первый архангел. – Я ждал начала беседы от прибывшего.
- А, так ты позволил задать тон мне?.. Классно!.. Угу, девочки?.. – он взглянул на своих дам. – Поздоровайтесь с архангелом! Он у нас как-никак самый главный.
- Жаль, еще одной твоей дамочки у меня сегодня в загашнике не оказалось, - сказал Самуил, наблюдая за движением его губ. – Ты воспитывай их получше, может тогда…
- Сэм, я сейчас занят, давай по существу, ладно? – сдвинул брови Михаил.
Без тени негодования был взгляд первого архангела на второго по рождению из девяти братьев. Падшего архангела Самуила, созданного Денницей, то есть светлой утренней зарей, восходящей на небосклоне, возгордившегося архистратига власти. Сверженного из рая в архангельском бою мечем Михаила. Дьявол, темный Князь преисподней, в сопровождении двух своих не единственных любовниц Кати и Алены, одна из которых была прежде ангелом-хранителем в раю. Красавица, ныне она переменилась в своем облике так, что Михаил с трудом мог найти в ее лице прежнюю Катерину, что служила под его началом.
- Он занят. Ну, извини, пожалуйста, - проронил Самуил, бормоча слова. – Я не знал, что для общающегося с Богом лицом к лицу так важна воскресная служба. Я поговорить пришел.
- Хорошо, мы поговорим, - кивнул Михаил. – Только после богослужения и не в храме.
- Совести у тебя нет!.. Заставлять ждать сразу троих! – воскликнул Самуил. – Ладно, ради твоей персоны я подожду. Встретимся во дворе перед входом. А пока мы с девочками пойдем подостаем твоих верных прихожан, если ты не против.
- Я против, - ответил Михаил.
- Какая незадача! – усмехнулся Самуил.
Обняв за талию загомонивших девиц, он свободной походкой двинулся гулять по церкви. В глазах Михаила мелькнули голые женские ноги. Он отвернулся на прежнее место, более не глядя на брата. Лично или посредством своих бесов, дьявол находился даже в храме день ото дня. Он не обошел ни одно из человеческих сердец. И не обойдет, пока не прейдет Земля.
Самуил, едва не насвистывая, приближался то к одному, то к другой молящейся, что-то мурлыкал им на ухо, наблюдал за меняющимися лицами и рассеивающимися взглядами, посланными вдаль. Улыбался паршивенько, шел дальше.
«Ладно, общайся, общайся, - подумал Михаил. – У тебя пять минут до конца литургии оглашенных. И мы оба знаем, что ты не будешь делать себе неприятно».
Девушки отпустили своего господина и мирно стучали каблучками сами по себе, приставая в основном к мужчинам. Изредка они бросали темные взгляды на Михаила и перешептывались между собой.
- Будем приставать к моему бывшему хозяину? – вполголоса спросила Катя, глазами буравя до дыр фигуру архангела.
- Конечно будем! Упускать такой момент, что ли?! – прошептала в ответ Алена.
- А Князь? Он же взбесится!..
- Само собой, взбесится!.. Да ему полезно заводиться!..
Заклятые подруги перебросились брызгами яда. Вернулся довольный Князь.
- Ну что, булочки, пойдем? – спросил он, обнимая их нежно. – А то мне уже надоел здешний дизайн.
- А нам как ладан надоел! Все духи перебивает! – закивала Алена, строя недовольное личико.
Князь, улыбаясь, покинул храм, уводя своих девиц через главный вход. Михаил спиной ощутил, что стало легче дышать. В эту минуту распахнулись царские врата, и с воздуха зазвучала херувимская песнь.
Литургия подходила к концу, когда Михаил оторвался от стены и прошел мимо прихожан, направляясь к одной из молящихся девушек.
- Я тебе два дня назад сказал уйти вон и не появляться около нее, – архангел, сдвинув брови, вгляделся в оказавшегося рядом демона.
Дух вздрогнул. Он не ожидал появления такого собеседника. Обитающие в различных измерениях, ангелы и бесы не перекрещивались друг с другом, пока сознательно не желали увидеться.
- Мне?.. Только… не надо рук, ладно? – демон выставил ладони вперед, не найдя сказать ничего лучше. На губах повисла ужимка. Долгие часы назад он и вправду был предупрежден прекратить искушения услышавшим девичью молитву архангелом.
- Иди. А то придется, - сказал Михаил.
Архистратиг вышел из храма, минуя кованые двери главного входа. На улице было свежо и ветрено. Солнечные лучи чередовались с тучами, стремясь подарить побольше весеннего света распускающейся зелени города.
Глаза Михаила остановились на дорожке у клумбы. Там в свободной позе стоял, о чем-то хохоча с девушками, Самуил. Завидев архангела, он вмиг переключился на него. Из воздуха нарисовалось резное кресло, похожее на трон, и он вальяжно в него опустился. Девушки прильнули к подлокотникам, присаживаясь ближе к своему Князю и до предела обнажая длинные ноги. Взгляды их за секунду облобызали Михаила, делаясь вязкими и желающими.
Архангел шагнул вперед и остановился на лестнице.
- Я готов слушать тебя, - проговорил он.
- Нравятся мои девушки? – как будто не расслышав, полюбопытствовал Князь.
- Я отношусь ко всем так же, как и прежде, - ответил архангел.
- Так же… Это, скорее, «да» или «нет»? – Алена посмотрела на Катю.
- Скорее, «да». Хотя, может быть и «нет», - пожала плечами Катя. – Но судя по взгляду… И не угадаешь. Что скажешь, Михаил?
- Я тебя не понимаю, Катя, - молвил он.
- Странно, а раньше понимал, - удивилась она.
- Главное, чтобы «раньше» не стало «гораздо позже», - заметила Алена. Девушки захихикали.
- Интересно, что имеется в виду под «гораздо позже»? – Князь поднял бровь, глядя на Алену.
- Это когда то, о чем думалось тебе раньше, дорогой, случилось еще раз, но позже, - пояснила рыжая, улыбаясь.
- И мы очень боимся, что так иногда случается, - поддержала Катя, беспечно разглядывая свои ногти.
- Ах, вот оно как, - Самуил наклонил подбородок. – Значит, не боясь меня обидеть, ностальгировать решили. В таком случае идите на все северо-запады, я вас отпускаю. Мне для родного брата ничего не жалко!
Самуил подтолкнул девушек в спину, и те, взвившись как бабочки, слетели с кресла и направились к Михаилу. Он стоял, как и стоял, не изменившись во взгляде. Катя выдвинулась вперед и, уверенно улыбаясь, шла к нему навстречу. Однако на последнем метре что-то случилось. Их глаза встретились. У него они были такие же, как тогда, в раю. Катя ощутила, как что-то внутри вздрогнуло. Но ей удалось сохранить самообладание и даже обмануть окружающих, когда она, игриво развернувшись, пошла обратно к Самуилу. Пожимая плечами и разводя руками.
- Что не понравился? – поинтересовался Князь.
- Ты лучше, - заверила Алена, улыбаясь. Она прервала попытку раньше подруги и уже залезла обратно к Самуилу, стараясь обниматься теснее.
- Я тебя люблю, - отозвалась она, отвечая на объятия его руки.
- Вот так. Такова свобода выбора, сам говорил, - констатировал Денница. – Да и тебе нравятся только блондинки, так ведь?..
- Слушай, у меня сегодня много дел. Да и у тебя, наверняка, тоже. Не будем мучить себя и окружающих. Если ты пришел говорить со мной, то давай поговорим, - произнес Михаил.
- Про твой архангельский Конгресс я помню, – Самуил размял плечи. – На который меня вы не приглашаете. О`кей, я вправду должен сообщить тебе кое-что важное. Поэтому вам, девушки, лучше убрать свои красивые глазки и ушки домой.
- Что?.. – нахмурилась Катя. – Ты нас прогоняешь?
- Вам не место в мужском разговоре, - ответил Князь.
- Не место? Ну хорошо, - кивнула Алена. – Пойдем, Кать. Надеюсь, что вы мило проведете время.
- Это точно. Михаил, пока, - попрощалась Катя. Ее пальцы отстали от Самуила.
- Да, до встречи. Зови, если понадобимся. Если надоест блондинка, - бросила Алена, и обе девушки испарились.
- Обиделись. Какие слова! Стервочки не иначе, - произнес Князь. – Но до настоящих стерв им далеко. Ладно, утешу, когда приду. Возможно, - его взгляд переместился на Михаила. Темные глаза переиграли серьезной жестокостью. – Вот мы и встретились снова, брат. Сколько времени прошло. А ты изменился.
- Ты тоже, - отозвался Михаил. Не дожидаясь приглашения, он присел на ступеньку, не заостряя своего внимания на людях, продолжавших по лестнице выходить из церкви.
- Не столько. И не в худшую сторону. Не думал о том, чтобы бросить все это к черту, Миша? – вдруг спросил Самуил.
- Ты о чем?
- О служении твоем, как ты его называешь, бездна возьми. Не понимаю, зачем тебе сдалось то, что высасывает тебя, как пиявка.
- Оно – моя жизнь и моя судьба, и ты это знаешь, - произнес Михаил.
- Жизнь? Судьба?.. Мы выбираем свою судьбу сами, - Князь откинулся на спинку. – Ты посмотри, Миша, ты выглядишь настолько старше меня!.. Это при нашей разнице в возрасте вопит в глазах. Подумай, ты такой парень, на что ты себя растрачиваешь?.. У тебя могло бы быть все, если бы ты только захотел. Все женщины легли бы к твоим ногам.
- У меня и так все есть, Сэм. Не думаю, что тебе стоит уговаривать меня на что-то. Так что давай к делу, - молвил архангел.
- Резонно, - Самуил опустил ресницы. – Однако твоя логика уходит в тупик. Нельзя гробить всю жизнь из-за слепой благодарности к Творцу. Он дал тебе жизнь, отлично. Теперь ты можешь распоряжаться ей сам. Мы же братья, Миша. Я бы мог помочь тебе во всем.
- Ты первый, кто вряд ли захочет делить свои владения со мной, - взглянул на него Михаил.
- Ты рассуждаешь о том, что я жадный?.. Поверь, это не так, - ответил Самуил. – Я всегда признаю успех за теми, кто успешен. Потому что я успешен и сам. Вместе мы бы закончили войну с небом быстрее, чем ты думаешь.
- Небо не на мне держится…
- Разумеется не только. Но на тебе держится его оборона. Этого достаточно. Мы бы смогли договориться о том, как и что распределить. Или ты не скучаешь по глазам прекрасных ангельских дам?..
- Я скучаю по своим ангелам. А вот ты женат, Сэм, подумай об этом.
- Ах, ты соскучился по прекрасным глазам Дианы?.. – Самуил ухмыльнулся уголком губы. – Да, я помню о ней. Ты тоже вспоминаешь?..
- Не стоит делать ей больно.
- Вот со своей женой я разберусь как-нибудь сам, - раздраженно выговорил Самуил. – И ее жизнь точно делить с тобой не буду.
- Ей нужна твоя любовь. Не унижай ее своими словами.
- Слушай, мы про одну и ту же Диану говорим? – сдвинул брови Князь. – Ты знаешь, что это за стерва и истеричка?.. Да она сама кого хочешь растопчет и закопает и плакать долго не будет. Я и без твоих советов даю ей все, чего она захочет. Платья, драгоценности, силы. Она – Княгиня ада, что ей еще нужно?..
- Ей нужен ты. И это первое…
- Не лезь. Эта женщина моя, я ее хозяин. А ты строй свой курятник сам, если сможешь, конечно.
Михаил промолчал.
- Кстати, об этом я и пришел говорить, - добавил Самуил.
- О курах?.. – поднял глаза Михаил.
- О курочках. Об изумительных блондинках. С голубыми глазами, - Самуил поднялся с кресла.
Михаил встал на ноги, глядя как к нему неспешно шагает брат.
- Я хочу сказать, что ты прекрасно справляешься со своей героической миссией. То есть браво, Михаил! Лучше пудрить мозги не получается даже у меня, - проговорил Самуил, приближаясь. – Агнесс просто боготворит тебя, это было слышно в каждой нотке вашего вчерашнего разговора.
- Наш разговор касается нас двоих и больше никого, - нахмурился Михаил.
- Да? Ну почему же так? – сверкнул глазами Самуил. – Очень занятно было слушать, как вы ласкаетесь у дерева. Как меня обсуждаете, будущее… Она видит тебя на коне, прекрасного и далекого. Просто герой, о котором бредят, кумир, на которого молятся. Хорошо ты ее приручил, молодец! Продолжай в том же духе, если сможешь!
- Я люблю ее. И не делаю того, о чем говоришь ты.
- Все оправдываются этим. Вот только не готов ли ты на все, чтобы удержать свою девушку рядом?.. Тебе это очень понадобится, когда придет время вернуть должок.
- Если ты о нашем райском бое, то… - начал Михаил.
- Какой бой! – резко отмахнулся Самуил. – Живи современно!.. Бой уже давно неактуален. Ты забрал то, что принадлежит мне. И я скоро верну свою женщину себе.
- Приехали!.. Ты решил, что Агнесс – твоя собственность?!.. – вспыхнул Михаил.
- А ты вспомни, как увел у меня помощницу!..
Разговор зашел за буйки ангельской истории. Где и берега-то не было видно. В то время, когда сотворенные первыми девять братьев-архангелов были единственными обитателями небесного мира. В день, когда Бог милостью Своей подарил в их компанию двух светловолосых сестер. Старшую – Агнесс и младшую – Диану.
- Разве не так гласит заповедь: не возжелай ничего, что есть у ближнего твоего? – пылающий взор Самуила обратился на первого из архангелов.
Молодые девушки влились в мир ангелов и были определены в помощь двум старшим братьям: Михаилу, архангелу Божьей силы, и Самуилу, архистратигу власти. Первому была предначертана Диана, а второму – Агнесс.
- Что ты говоришь, Сэм?.. – возвысил голос Михаил. – Мы говорим не о женах, не о волах и ослах, а об ангелах, которые всего лишь были с нами рядом!.. Я не уводил у тебя Агнесс, она сама выбрала служение, которое ей было интересно…
- А ты был рад согласиться, не слушая моего мнения!
Уже совсем в другой день, через множество ангельских лет, Агнесс случайно застала Михаила за тренировкой с ангельским мечом и была восхищена. Она попросила его дать ей попробовать тоже. И он согласился. С тех пор они более не расставались в своем искусстве. Прошло еще много времени, когда и Диана осознала свою новую приязнь и переместилась ближе ко второму из рожденных архангелов. Но лишь после отпадения их в ад Агнесс сделалась полноправной помощницей первого архистратига. Бессменной на миллионы лет.
- Она была моей! И будет снова! – в глазах Самуила сверкнули молнии и завертелись черные вихри.
- Так вот зачем ты пришел?! - взор Михаила устремился в зрачки дьявола. – Агнесс погубить удумал?! Предупреждаю, она под небесной защитой! И если еще раз хоть один из твоих смелых молодцов, которые втроем нападают на одну женщину, рискнет что-нибудь предпринять против нее или кого-то из девушек, я немедленно объявлю военное положение, и тогда бой пойдет насмерть!..
- Ты про этих идиотов? – неожиданно успокоившись, Князь поднял бровь. – Увы, дорогой, это была не моя идея. Инициатива Варфа. Он, конечно, хороший генерал, но некоторые вещи слабо понимает своей покалеченной башкой. Слушай, а как тебя задело, когда речь пошла о твоих девочках!.. – подметил он. – Но ведь ты сам виноват, что набрал в армию баб!..
- Не я решаю эти вопросы. И женщины у меня дерутся не хуже, чем у тебя мужчины.
- Верно, некоторые не хуже. Но ты бы мог найти и другой способ привлечь к себе внимание, чем потакать им в их профессиональных заскоках. Не так ли? – губы Самуила озарила тонкая хищная улыбка. – Я уведу у тебя Агни другим способом. Вернее, она сама уйдет ко мне.
- Я вижу, что у нее ты ничего спрашивать не будешь, - проговорил Михаил.
- Кто спрашивает женщину?! Красотой владеет тот, кто смог ее завоевать!.. А я смогу, поверь мне. Так что очень рекомендую тебе, Миша, держать свою ненаглядную двумя руками, пока она не наделала разных глупостей. Иначе ты очень пожалеешь. Очень, я тебе обещаю.
- Я подумаю над этим, - пообещал Михаил.
- А еще советую тебе смотреть в оба! Не за горами тот день, когда мы снова встретимся, только уже не за разговорами о жизни! – пригрозил Самуил.
- Ты все сказал? Тогда я ухожу, - губы Михаила не дрогнули.
- Ты не уйдешь от судьбы! – воскликнул Самуил. Его глаза разошлись темными трещинами. – Ты – слабак, ты проиграешь мне на этот раз! Клянусь бездной, ты будешь подыхать, когда она бросит тебя, потому что ты ее недостоин!..
- До свиданья, Самуил, - произнес Михаил и испарился.
- Слизняк! Ты еще пожалеешь о том, что схлестнулся со мной, – пробормотал Самуил ему вслед. – Можешь и не надеяться на мое прощение!..
Как обычно, встреча завершилась скандалом. В последние пять тысяч лет это становилось традицией.
«Ты даже не представляешь себе, насколько боль может быть сильнее сожаления», - подумал Михаил. Он уже держал путь в рай, где, отчетливо чувствовалось, его ждал ангел. На еще одну долгую беседу.
II. Золотой телец
…Но я хочу, в Него поверив,
Принять пресветлого гонца,
И несмотря на все мои измены,
Хочу остаться верной до конца.
Глава 32
Далеко в небе, где оно теряет голубизну, в тысячах метров от поверхности Земли стоит стенами воздушных потоков переходная зона.
Она создалась сама собой тогда, когда отпадение людей закрыло им дорогу в рай огненным мечом архангела, а рождающиеся души оказались в долгом ожидании начала своего пути, указанного выбором их прародителей. Мир не блаженства, не преисподней, но лишь временной остановки еще не успевших узнать добро и зло творений.
Там царит вечный полумрак, освещаемый лишь косыми лучами кровавого солнца. Горизонт залит красным заревом, а из-под ног поднимаются клубы серого дыма. Это место, где встречаются потоки рая, ада и Земли и, сталкиваясь в невидимой, но яростной борьбе, разлетаются в разные стороны, создавая вихри и потоки, открывая пробоины до самого ада.
В переходной зоне томятся в ожидании телесного рождения человеческие души, развлекаясь разговорами и последними слухами с планеты воплощения. Здесь же происходят знакомства ангелов-хранителей со своими будущими подопечными.
Тут работают светлые пары юношей и девушек, протеже архангела Варахиила, приносящие души в утробы матерей и охраняющие их в течение всего срока до разрешения от бремени. Порой сюда заглядывают и другие ангелы, и даже архангелы, когда у них есть какие-то дела. Однако последнее бывает редко, и не часто удивляются неприкаянные души новым сюжетам своей однообразной жизни.
Когда на горизонте послышалось тихое хлопанье крыльев, человеческие души не сразу обратили на это внимание, так как большинство из них было занято высматриванием сквозь толщу неба будущей земной жизни, а другие – откровенной ерундой. Однако шум не ускользнул от всегда бдительных ангелов. Пара Варахиила и один из зашедших в гости хранителей устремили свои взоры на небо, где показались багряные силуэты.
- Михаил… - прошептал ангел-хранитель, узнав первого архангела.
Ноги его сами сделали шаг назад. Ангелы обменялись взглядами и больше не говорили ни слова. Пришествие в переходную зону первого архангела, облаченного в темно-красные одежды, не предвещало ничего хорошего.
Михаил был не один: его сопровождали четверо ближайших соратников – генералов небесного легиона. Двое из них вели за руки юношу с белокурыми волосами.
Для кого-то настал судный день.
Архангел был уже на подлете к задымленной поверхности. Он мягко приземлился на воздух поодаль от всех присутствующих и отдал своим генералам приказ строиться.
Четверо военачальников, одетые, как и их архангел, в багряную форму с длинными свисающими на один бок плащами, выстроились полукругом, закрывая собственными спинами предстоящее зрелище. Они отпустили ангела, который сразу же без сил опустился на колени. Генералы встали по стойке смирно лицом к старшему архистратигу, так что ангел оказался у их ног, затылком ощущая сокрывших его от любопытных глаз воинов легиона.
Михаил сделал несколько шагов вперед и остановился. Его лицо было каменным и не выражало никаких эмоций, а тусклое освещение и красноватые отблески, которые ложились на его скулы, делали его образ похожим на старинные византийские иконы.
- Да начнется суд Божий, - услышали генералы негромкий голос старшего архистратига. Михаил сделал паузу. – Божьей милостью служащий Богу бывший ангел-хранитель Сергей, слушаешь ли ты меня? – спросил он.
Белокурый юноша поднял голову и измученно взглянул на первого архангела. Грудь его редко и бесшумно вздымалась, а ладони держались друг за друга. Спутанные волнистые волосы прилипли ко лбу, залезая на светло-голубые прищуренные глаза.
На правой щеке ангела виднелась кровавая ссадина, медленно истекающая мутной красноватой жидкостью.
- Да, я слушаю тебя, Михаил, - проговорил он.
- Я, архистратиг силы Божьей, властью, данной мне Создателем, призван свершить над тобой правосудие. Четверо генералов небесного легиона да будут нашими свидетелями, - беспристрастный голос архангела на секунду утих. – Сергей, ты обвиняешься в нарушении первой главы Кодекса небесных хранителей, а именно: в совершении одного из девяти смертных ангельских грехов при отягчающих обстоятельствах, то есть с использованием своего положения ближайшего наставника человеческой души. Будучи ангелом-хранителем вверенной тебе девушки по имени Мария, ты воспользовался сокровенной связью между вами для того, чтобы задушить в ее сердце самое святое – веру в Бога. Свидетельство твоего поступка – кровоточащая рана у тебя на лице. Сознаешь ли ты себя виновным в этом преступлении?
- Сознаю, - отозвался Сергей. Он не смотрел вверх, не в состоянии выдерживать взгляда темных глаз.
- Есть ли у тебя что сказать в свое оправдание или как объяснить свое поведение? – прозвучал вопрос Михаила.
Сергей ответил не сразу. Около минуты он молчал. Затем поднял потускневшие глаза на первого архистратига.
- Нет, - прозвучал голос ангела.
- Раскаиваешься ли ты в совершенном? – спросил архангел.
Михаил увидел, как шевельнулись губы Сергея, но ангел не произнес ни слова.
- Сергей, раскаиваешься ли ты в совершенном? – повторил Михаил.
Ангел вновь промолчал.
- Сергей, ты раскаиваешься в содеянном грехе? – третий раз прозвучал тот же вопрос.
И снова не было ответа.
- Твое молчание будет расценено как отрицательный ответ, - произнес Михаил. Он выждал возможные возражения. Однако Сергей по-прежнему хранил безмолвие. – Сергей, твой поступок есть тяжкое кощунство, направленное против Бога и против законов небесного мира. Он карается немедленным свержением в преисподние владения дьявола. Приговор будет приведен в исполнение мной. Тебе есть что сказать?..
Молчание Сергея не было нарушено и на этот раз. Михаил слегка опустил подбородок, так что волосы упали на его лицо. Глаза архангела потемнели, его запястье легло на рукоять меча.
- Я, как и все наши ангелы, надеюсь, что ты осознаешь свою ошибку как можно скорее, раскаешься в своем грехе и вновь вернешься в ангельский мир. Мы будем ждать и молиться за тебя, Сергей, - сказал он.
Архангел обнажил лезвие меча и занес его над головой ангела.
- Да свершится гнев Божий десницей карающего! – возгласил Михаил.
Молниеносно сверкнув неестественным белым светом, под колени Сергея обрушился меч Божьей славы.
Переходную зону огласил ангельский вопль. Из-под ног Сергея взмыл высокий столб серого дыма и поглотил его тело. Человеческие души и ангельские чины, находившиеся в стороне, содрогнулись и замерли. На несколько минут установилась гробовая тишина. Суд совершился.
Михаил убрал оружие в ножны.
- Пусть это послужит уроком нам всем, - проговорил он. – Все свободны, - обратился архангел к генералам. – Спасибо за службу. Можете возвращаться на свои посты.
- Будет исполнено, - генералы выступили вперед и отдали честь.
- Увидимся в райском саду.
Первый архистратиг развернулся и, взмахнув крыльями, взлетел в небо. Можно было только догадываться, что он чувствовал в этот момент, когда потерял еще одного из своих ангелов. Через мгновение он исчез из вида, следом за ним испарились и генералы небесного легиона.
Надо сказать, что с давних пор Михаил приобрел привычку не зарекаться никогда и ни от чего. Слишком много ангелов отпало у него на глазах, начиная от его брата и бывшей помощницы и заканчивая самыми, казалось бы, крепкими оплотами небесного мира. Увы, с тех пор, как он впервые поднял меч на защиту рая, непоколебимых духов не осталось. Началась война, и он не мог знать, ни кто ее выиграет, ни даже кто победит в самой ближайшей битве. Битве за самого себя.
Сергей был одним из ангелов-хранителей Михаила, и, рассказывая о нем, вряд ли можно было предположить, что он закончит свое служение отпадением в преисподнюю.
Преданный власти Бога и лично своему начальнику Михаилу, этот ангел не только любил свою работу, но и выполнял ее с большим интересом, нестандартно подходя к решению различных задач. Он служил уже около трех тысяч лет и обладал внушительным опытом, был достаточно умен, способен к обучению и имел нужную силу воли, чтобы противостоять искушениям, которые выпадают на долю любого.
У Сергея, естественно, была еще куча важных и не очень привычек и черт характера. Например, без конца щурить глаза и почесывать нос, когда он думает о чем-то важном. Но главное, чем был известен Сергей в ангельском мире, - это его чрезвычайное во всех смыслах чувство юмора, изливающееся миллионным потоком остроумных и саркастичных шуток, порой доводящих самых терпеливых из ангелов до медленного помешательства рассудка. Нет, он не был сыном Гавриила, как кто-то мог подумать. Но, вероятно, только потому, что у архангелов не могло быть сыновей.
Вот такой ангел отпал в этот день из рая. Отпал, сам не зная, как это получилось. Вынужденный в силу обстоятельств поступить именно так, Сергей терзался противоречивым чувством между раскаянием, которое он осознавал необходимым, но не имел в своем сердце, и собственной правотой, которая, может быть, смогла сохранить его подопечную от рокового шага. «Ничего, теперь у меня будет много времени подумать», - успокаивал себя Сергей в то время, как его брали за локти и вели на казнь генералы Михаила. Он видел, как отворачивается Мирослав, или это был его брат? Но кто бы это ни был из семерых близнецов, было видно, как все четверо генералов, призванные быть свидетелями в его деле, едва ли не больше, чем сам Сергей, страдают от того, что сейчас их давний знакомый отправится в ад. Сергея так и подмывало развеселить их какой-нибудь новой шуткой, однако теперь это было явно не к месту.
Хотя сейчас к нему все больше приходило убеждение, что он поступил правильно, принеся себя в жертву той, которую был призван оберегать. Жаль, этого никто теперь не оценит. «И когда меня поджарит себе на обед дьявол, я буду знать, что Мария спокойно себе поедает такого же цыпленка, как я», - с фатальным оптимизмом думал Сергей.
«Надеюсь, ей теперь пришлют ангела-хранителя посимпатичнее», - размышлял он, когда его вводили в переходную зону. Сергей всегда критически относился к своей внешности. Даже слишком.
У него были золотистые волосы, коротко подстриженные и вьющиеся, как плющ вокруг забора, слегка заостренные, но в целом правильные черты лица, красивый тонкий профиль, небольшие глаза с узким разрезом, которые сияли небесной голубизной и ангельским светом, что отражался на лицах всех обитателей бесплотного мира.
«Ну? И чего дальше? – развлекал сам себя Сергей, чтобы отвлечься от мыслей об аде, от которых по его организму невольно пробегал холодок. – Вот исчезнет твой свет из твоих глаз, и кому ты тогда будешь нужен? Может быть, только какая-нибудь слепая адская девушка с извращенным вкусом подберет тебя из жалости. И нечего стенать! – дергал он себя. – Надо было раньше избавляться от дурной привычки щурить глаза. Тогда бы у тебя еще были шансы… Один шанс…»
Сам удивляясь, какая же блажь у него вертится в голове, Сергей оказался перед архангелом. Для него начался день суда. Теперь его неустанным мозгам стало не до шуток. Он видел перед собой только глаза Михаила, видел, даже когда опускал голову. Взгляд архангела стоял перед ним, знаком предательства, измены, которую совершил Сергей по отношению к тому, кто всегда желал ему только хорошего.
«Прости меня, - мелькало где-то в подсознании. – Прости, я не мог иначе…» Ему хотелось встать с колен и все объяснить. Но как он мог сделать это, если сам не понимал, что с ним произошло?..
Через несколько минут десница карающего низвергла ангела в преисподнюю.
Сергей чувствовал, как падает вниз по беспросветному, будто железному, тоннелю. На тело его со всех сторон словно давили невидимые прессы. Всем собой он ощущал боль и страшную пустоту впереди. Уплотнившееся сознание слышало лишь стук не справляющегося с биением сердца. Он уже не принадлежал себе. Черное ничто тянуло его в себя, и он не мог сопротивляться этой страшной поглощающей силе. В последней агонии Сергей понял, что борьба его отчаяния бесполезна. Он зажмурил глаза и, не имея возможности ничего видеть и слышать, потерял счет времени, а затем лишился чувств.
Когда ангел очнулся, его как отрубило от всего происходящего. Несколько секунд он не мог осознать, что с ним случилось, и какой это век. В прострации Сергей попробовал пошевелиться, но не понял, смог или нет. В закрытых веках висела беспробудная темнота, в ушах слышался протяжный металлический гул. Сергей лежал лицом в чем-то липком и мерзком. Первая мысль, которая пришла ему в голову, была почему-то об абрикосовом джеме.
Пытаясь уяснить, реальность это или иллюзия, Сергей тихонечко вдохнул. И тут же закашлялся, дергаясь всем телом. Неожиданно резво он схватился за лицо, размазывая по щекам слезы и грязь, и попытался вздохнуть еще раз. Но напрасно. Кругом было нечем дышать. Тщетно стараясь получить хоть каплю спасительного воздуха, Сергей уперся ладонью в пол и, вскинув голову, раскрыл глаза. Лучше бы он этого не делал.
То, что он увидел, повергло его в остолбеняющий ужас. Над ним возвышалось с десяток, а за ними стояли сотни адских демонов в полумраке бесконечных камней.
Конечности Сергея отказали, и он снова опустился лицом в грязь.
- Опять задыхаются, сколько это возможно! – услышал он властный мужской голос.
- Сколько идиотов там есть, столько это и будет продолжаться! – раздраженно поддержал кто-то.
Сергей услышал со всех сторон оглушающий гомон.
- И что? Он будет валятся в обмороке дня три, как тот дурень в прошлый раз?! – с неудовольствием воскликнула какая-то женщина.
- Не волнуйся, киска! Этот покрепче будет, вон видишь: шевелится, - проговорил тот же властный тембр. Сергей почувствовал, как кто-то приближается к его лежащему телу. Голос обратился к нему: – Кретин пернатый, дыши аккуратно! Тихонько вдыхай! А то снесет с непривычки!
Над ним эхом раскатился смех. Сергей снова рискнул, вдохнув маленький глоточек воздуха. У него получилось, но грудь обожгло, как едким газом.
Он напрягся и сумел еще раз поднять голову, чтобы оглядеть тех, что стояли и издевались над ним. Слева и справа он узрел демонов, каких довольно часто встречал во время своего служения ангелом-хранителем. Но уж точно не в таком количестве и в одном месте! Толпа стояла кругом, сдерживаемая оцеплением вооруженных мужчин.
Чуть левее от его головы, поставив одну ногу на торчащий из почвы камень, возвышался гипнотически красивый мужчина. Сергей почувствовал, как от него незримыми кольцами исходит волна черного притяжения и покоряющей власти отголосками ощущений, перемешанных со стоном.
Мужчина был одет в темный костюм, расшитый золотом. Брюки его были до колен заправлены в высокие сапоги в чисто архангельском стиле. Его светлые, как солнце, прямые волосы лоснились и потоком ниспадали на плечи. В левом ухе блистала золотая серьга. Правой рукой он обнимал ослепительную блондинку в черном декольтированном платье, а левой нежно поглаживал бокал с прозрачной жидкостью.
«Падший архангел Самуил. Он же дьявол…» - отчеканилось у Сергея в мозгах. Сопя, он опустил подбородок и уперся им в землю.
- О, очухался! – удовлетворенно проговорил мужчина. – Что-то я его не припомню… Опять из новеньких, что ли? Соплячок пятисотлетний?
- А ты хотел бы видеть тут кого-то из архангелов? – спросила блондинка, сверкая на него металлически-синими глазами.
- Сейчас я больше всего хотел бы закрыть твой очаровательный ротик, - посмотрел на нее Самуил наглым темным взглядом.
Он отпустил женщину и, мерно покачиваясь всем телом, подошел к Сергею.
- Ну, милый ангелочек, как твое прекрасное имечко? – произнес Князь преисподней, обнажая ровные белоснежные зубы.
Сергей пробурчал что-то, заводя глаза, и ткнулся лбом в землю.
- Что «бу-бу»? – поднял бровь Самуил.
- Никакое не «бу-бу», - Сергей крякнул и приподнялся на локтях. - Давно мечтал познакомиться с братом Михаила, говорю. Думал, что у него дома такой же порядок… А здесь конь не валялся, - он махнул рукавом по грязным камням.
- Да ты острячок, я смотрю! - воскликнул Князь. – Тебе это нравится, Дианочка? – он повернулся к своей блондинке.
- Очень возбуждает, - хмыкнула женщина в черном. Она стояла в стороне, сложив руки на груди, и с плохо сдерживаемым надменным раздражением наблюдала за происходящим.
- Только не перевозбудись, дорогая, - промолвил Князь. – Михаил сегодня вряд ли шлепнется на наши камни.
Его губа скривилась на один бок, блестящий взгляд встретился с глазами Дианы. Диана подняла подбородок и, раздув ноздри, одарила Самуила самым саркастичным выражением лица.
- Жаль, что твои фантазии не сбудутся, - проговорила она. – Я ушла работать. Надоело смотреть на представление баранов.
Диана развернулась и, покачивая бедрами, вышла сквозь расступившуюся перед ней толпу.
- Интересно, кого она назвала баранами?.. – расстроено покачал головой Князь. – О, с кем же я теперь останусь?!.. – он окинул собравшихся одиноким взглядом.
В эту минуту от толпы отделились сразу три девушки в мини-платьях. Они окружили Самуила, прижимаясь к нему стройными телами.
Перед носом Сергея образовался лес шпилек. Он опять что-то проворчал и с недовольной гримасой повел лопатками.
- Чего ты там все время бормочешь? – спросил Князь. – Я, между прочим, жду, пока ты назовешь свое имя. Учти, я не привык повторять свои приказы дважды.
- Да? – Сергей насмешливо поднял глаза. От взгляда Самуила по его телу пробежала крупная дрожь, но он проигнорировал собственные ощущения. – Тогда повтори трижды!
- Смелый очень? – не понял Князь. – Хорошо, люблю смелых. Девочки, покажем ему, как у нас веселятся смельчаки?
Послышалось девичье щебетание. В Сергея тонкими лезвиями врезались подведенные глаза. Князь опрокинул бокал себе в рот и швырнул его на землю.
- Мальчики! – возгласил Самуил, вместе с девицами отходя в сторону. – Разомнитесь немного!
Сергей едва успел увернуться от полетевших в лицо стекол, как в следующую секунду перед его глазами появилось шестеро мужчин в кожаных штанах. В руках у них были плетеные кнуты с железными набалдашниками. Сергей успел заметить, что у одного на рубашке изображен мужик с палицей, а у другого – два кошачьих глаза.
- Вперед! – скомандовал тот, что был с палицей на груди. Он выглядел самым свирепым и, видно, был главным среди них.
Сергей услышал грубые мужские возгласы. Шесть кнутов с летящим свистом прорезали воздух и опустились на его тело.
Он дернулся и стиснул зубы, пытаясь сдержать крик. Но помимо его воли наружу вырвался страшный вопль. Рубашка разорвалась в клочья, сквозь кожу, вырывая куски мяса, прошли железные наконечники. Секунда, и в спину врезались два новых удара, потом еще четыре, затем еще три…
Князь стоял в стороне и мило потягивал новый напиток из возникшей рюмки. Он беседовал с дамами и даже не смотрел, как Сергей корчится в страшных, дотоле неведомых ему телесных муках.
- Ну все, хватит, - наконец прервал экзекуцию Самуил. – Пойдите отдохните, а то устали маленько, - сказал он, обращаясь к мужчинам. – Возьмите их, я разрешаю! – он толкнул вперед двух женщин. – Ну, ангел, что скажешь теперь?
Мужчины, забрав дар Князя, отошли на задний план. Самуил вновь приблизился к своей жертве. В его руках млела необыкновенно красивая шатенка с черными, как угли, глазами.
Сергей лежал лицом вниз в луже из грязи и собственной крови и не шевелился.
- Ты сдох? – Самуил подошел еще ближе и носком сапога ткнул его в подбородок.
Истерзанное тело тихонько вздохнуло.
- Я?.. – послышался едва различимый голос. - Никогда… Просто отдыхаю…
- Прекрасно. Ведь здесь вообще нельзя сдохнуть, - ответил Князь. – Так что ты со мной надолго. И я очень тебе советую все-таки назвать свое имя.
- Прости, но меня забыли назвать, - Сергей, приоткрыв глаза, слабо улыбнулся.
- Какая незадача, - покачал головой Самуил. – Жаль, что из-за этого пострадаешь ты. Лолиточка, отойди-ка на секунду, - Князь выпустил девушку из рук.
Сергей понял, что сейчас будет продолжение. Его ладонь рефлекторно схватилась за землю, а веки крепко сжались. В следующее мгновение его потряс сильнейший удар ногой в живот, от которого он подскочил и перевернулся набок.
- Еще хочешь? – услышал он голос Князя.
Два удара пришлись в печень и в грудь.
- Так хватит? – насмешливо промурлыкал Самуил.
Сергей закашлялся, хватаясь руками за ребра. Он выплюнул на землю кусок какого-то неведомого органа. «Надеюсь, это не очень нужно», - пришло в его помутневшую голову.
- Имя, ангел, имя! – как в тумане, услышал Сергей.
«И на что… сдалось…» - подумал он, а вслух смог прошептать:
- Пришлю по почте…
Следующий замах был направлен в голову.
Сергей уже не мог различить боль и страх перед ней, только догадался, что этот удар будет для него последним. Из губ вырвался стон. Уходящее сознание сумело зафиксировать, как кто-то наступил на его грудную клетку сапогом.
Больше он не помнил ничего.
- Последние пять минут жизни могут стать спасением, а могут направить в бездну. Каждый ваш шаг и шаг вашего подопечного может стать решающим. Одно мгновение способно воскресить или убить. Следите за вашими мыслями и чувствами, ибо на каждом шагу подстерегает вас искушение. Помните, что каждый из вас может в любую секунду стать как ангелом, так и демоном. Бодрствуйте и молитесь, и да убережет вас Бог от иллюзий и ошибок.
Так напутствовал своих ангелов архистратиг Михаил. И были на небе те, для кого этот голос был самым прекрасным и удивительным среди голосов небесных сил.
Посреди голых камней и полумрака стен преисподней, огибая скалы и утопая в страстях и желаниях, вместо воздуха наполнявших собой пространство, медленно течет адское время. Оно плывет и загибается в спирали и дуги, зацикливается в чьем-то сознании и собирает воедино распавшиеся на куски тела. Убитые, изможденные, растерзанные, они не могут утешиться смертью и забвением, но вновь срастаются косточками, по крупице черпая силы из темного мрака. И вот существо снова цело, но нет в нем больше сил и нет воли, нет ничего. И ему ничего не остается, кроме как покориться…
Сергей очнулся в полной темноте, лежа на холодной скале. Он повернул ослабевшую голову, и его движение отозвалось во всех позвонках ноющей болью. Вначале он ничего не мог вспомнить. Но потом звездочкой прорезались картины недавнего прошлого. Неужели после таких ударов он все-таки пришел в сознание?.. Может быть, он даже не остался калекой? «Пожалуй, это будет самой смешной моей шуткой», - мелькнула мысль. Впрочем, раз он еще мог думать, не все было потеряно.
Сергей попытался подняться на руках. Ему это удалось, однако он почувствовал, что все его тело стало обмякшим и словно чужим. Теперь он не ощущал ничего, кроме мрачной серости и мертвецкого бессилия.
Он подождал немного, окончательно приходя в себя. Разум его довольно нескоро припомнил, с какими раньше муками грудь могла переваривать капельки того, что тут зовется воздухом, и осознал, что дыхание больше не доставляет ему такой ужасной боли. Тем не менее, в легких все равно оставалось чувство грязной мерзости. Сергей, кряхтя, поднялся на ноги и выпрямился в полный рост. Конечности с трудом слушались его, все плыло от слабости, будто после тяжелой болезни.
Оставалось самое страшное – понять, где он. Сергей огляделся по сторонам. Кругом темень, сплошные камни, кое-где покрытые мхом и слизью. Явно не княжеские чертоги. И гуляет падший архангел тут тоже вряд ли. Значит, бояться нечего.
Сергей сделал неверный шаг. Да, действительно, он не стал калекой. И это радовало. Хотя и не очень.
- Интересно, это их обычный интерьер? – спросил Сергей сам себя.
Он удивился появившейся в голосе хрипоте. У людей такая бывает от сильной простуды.
- Ау… - сказал он. Слова пропали в темноте.
Сергей в нерешительности постоял на месте.
- Нет, надо хоть куда-нибудь пойти, а то внутри все давит, как картофелемялка… мялкой, - поправился он.
Сергей сделал два шага. На втором он поскользнулся на камне и отпрыгнул, чтобы не упасть в неглубокую, но весьма неприятную расщелину. Нога попала в сырой мех, в котором что-то ползало. Сергей отшатнулся на свободное место и тут же страстно поцеловал лбом неизвестно откуда взявшуюся стену.
- Отлично, мало того, что я адский зомби-демон, так еще тут и стенки вылезают как черви после дождя, - проговорил он, потирая голову.
Стена выглядывала из темноты, почти сливаясь с темной атмосферой. Словно и была она и ее не было. Побитый ангел повернулся и с гордой неприступностью пошел в другую сторону. Но не успел пройти и метра, как снова стукнулся о преграду. Опять стена. Такая же незаметная, но очень больная. Сергей резко развернулся влево.
- Вот, елки-моталки! – опять удар, на этот раз в плечо.
Держась за ушибленную руку, Сергей метнулся в сторону. Удар. Еще в сторону. Снова удар. Пересчитав разнообразными местами все адские углы, Сергей в отчаянии остановился. Стены наступали на него, куда бы он ни пошел, и так же благополучно растворялись в воздухе, стоило ему отвернуться.
- Они что, хотят сделать из меня отбивную?! Все, никуда не пойду! Лучше быть злобным демоном с целой башкой, чем с расшибленной, - слова снова ухнули в никуда. – И вообще, есть здесь кто или нет?
Ответа не последовало.
- Прекрасно, хотя бы колотить меня некому…
Он стоял один на уходящих во все стороны грядах булыжника. Зрение его уже обвыклось в темноте, но Сергей и сейчас не мог разглядеть ничего, кроме казавшихся бесконечными камней. Словно бескрайние реки, утекающие вдаль. Или открытое море, волнистый океан безжизненной темной глади. М-да…
Он задумался, глядя вдаль. Его глаза сощурились в две линии так, что почти окончательно исчезли с лица.
Из оцепенения его вывели послышавшиеся рядом движения. Сергей резко повернул голову и увидел внезапно возникшие из темноты пятна зрачков. На уровне его груди нарисовались два огромных, похожих на кошачьи, глаза.
Сергей отпрянул, слишком поздно пожалев, что это сделал. Но, к своему удивлению, на этот раз ни обо что не ударился. Считай, повезло.
- Я здесь, - услышал он перелившийся через край и вздрагивающий тембр.
«Господи Иисусе…» - с замирающим сердцем успел подумать Сергей.
Пред его очи вылезло нечто маленькое и изможденное с огромными глазами на трупно-бледном лице. Это нечто придвинулось к нему, дико изгибая торчащие, как у заморенной кошки ребра, и уставилось в его лицо беспросветным взглядом.
- Иди сюда… - услышал он мурлыканье.
Сергей вскрикнул, почувствовав на своих холодных плечах еще более холодные ладони. Он двумя руками отпихнул существо.
- Кто ты?! Что тебе от меня надо?! – воскликнул Сергей.
Нечто отлетело, как пушинка, и беспомощно повалилось на камни.
- Не надо меня прогонять, я ничего не сделала… - прошептало существо.
«Не сделала?..»
Прищуренные глаза Сергея разглядели свисающие по плечам черные, как мазут, волосы, диссонирующие с нездоровой белизной тела, потрепанное темное платье, подвязанное на шее и едва доходящее до колен. Нечто оказалось крошечной, как ребенок, девушкой.
Внутри Сергея встрепенулось позднее раскаяние за собственное распускание рук.
- Ты это… - замявшись, произнес он, видя, что она взглянула на него глазами затравленного щенка. – Извини, пожалуйста…
- За что?.. – в ее зрачках застыло удивление.
Приехали… Она даже не расценила за… невежливость? Сергея передернуло. Ранее это называлось грубым и тупым хамством, а не невежливостью.
- За то, что толкнул, - объяснил он тихо.
Девушка не ответила. Она поднялась на ноги и, пристально, будто близорукая, глядя на него, медленно приблизилась.
- Ты мне нравишься, - промолвила она. – Я хочу тебя.
Она предприняла новую попытку обнять его в юрком порыве рук. Но Сергей успел перехватить тонкие запястья.
- Нет, об этом не может быть и речи, - проговорил он, хмурясь.
- Но почему?.. – не поняла она.
- Ну, во-первых, мы даже не знакомы, - сказал Сергей.
- Ну и что?
На лице девушки изобразилось неподдельное удивление. «Ну и что», - повторил про себя Сергей. – Хорошие порядочки, нечего сказать».
- А во-вторых, сегодня постный день и я не хочу навлечь на себя гнев Божий, - добавил он поучительным тоном.
«Хорошо сказал», - подумалось ему. Это было особенно актуально в аду, да еще с учетом того, что он понятия не имел какой сегодня день и день ли это вообще.
- Гнев Божий?.. – повторила девушка. Она снизу вверх смотрела в лицо Сергея. Ее глаза почти не моргали, а серые ресницы доходили до бровей.
- Да, знаешь, как это опасно, - кивнул он, прищуривая веки. – Идешь вот так по улице, и тебя молнией шарах! – Сергей изобразил руками нечто вроде этого «шарах».
«Боже, какой же бред я несу»… - проскочило у него в уме.
Девушка огромными глазами проводила его жест.
- Я… я тебя не понимаю… - проговорила она.
- Ничего, я и сам себя не всегда понимаю, - махнул рукой Сергей. Его губы тронула почти виноватая улыбка. Первая за все это время.
Девушка заметила это движение губ и попыталась улыбнуться в ответ.
- Я очень нежная, - произнесла она, недвусмысленно подаваясь к нему. – И я много умею…
- Знаешь, я тоже много умею! – Сергей с дурацкой ухмылкой отшатнулся в сторону. – Вышивать крестиком, придумывать дурацкие шутки, на волынке, правда, меня так и не научили…
- Я не про то, - перебила она. – Я хочу быть твоей любовницей. Возьми меня себе.
Прямо, ясно и по существу.
«Наверное, она думает, что я дурак, - подумал Сергей. – Впрочем, мне терять нечего». Девушка не отступала ни на шаг, пытаясь улучить момент, чтобы прижать к нему свое холодное маленькое тельце.
- Э-э, слушай, не надо! Меня сегодня что-то сильно лихорадит, я боюсь, что это грипп. Как бы тебе не заразиться… - запротестовал Сергей, блокируя руками ее движения. – Давай я запишу твой телефон, и мы встретимся, когда…
- Ты врешь все, - оборвала его девушка. – Если я тебе не нравлюсь, можешь так и сказать. И не надо придумывать всякую чушь!..
Он увидел, как ее лицо угрожающе насупилось, и понял, что девушка разозлилась. Она отодвинулась, сжимая маленькие губы в крестик.
«Сейчас уйдет», - понял Сергей. Казалось, он этого и добивался. Но внезапно ему стало жаль ее бесплодных попыток.
- Я этого не говорил, - возразил Сергей. – Просто у меня зрение плохое… И… Ты чего?.. - он увидел, как девушка закрыла лицо руками. – Эй, ты что, плачешь?..
В одну секунду все его предрассудки исчезли, и он сделал к ней шаг.
- Ку-ку… - Сергей тронул ее за плечо. – Не надо плакать.
- Да не плачу я! – она вскинула голову. Ее темные глаза гневно сверкнули, в них не было ни капельки. – Если не хочешь ничего, то и отвали, придурок! И не надо меня трогать! – она отмахнулась и чуть было не упала. Сергей удержал ее за плечи. – Отпусти! Пусти говорю! Думаешь, самый умный, да?! Вали к своим бабам, идиот! – она стала отмахиваться. Сергей чуть не расхохотался от ее решительного вида, но все же сумел сдержаться. Она развоевалась так, как будто это он удерживал ее, а между тем он лишь пытался перехватить ее руки, чтобы она ненароком не влепила ему и сама бы не завизжала от боли.
- Да нету у меня никого, - отозвался он.
- Неудивительно! Урод паршивый! – выпалила девушка. – Убери руки! А то укушу!
От этого «укушу» Сергей все же рассмеялся, но тут же вскрикнул, так как в его руку вонзились острые зубы.
- Ай! – он схватился за предплечье, на котором выступила кровь. В воздухе сразу отвратительно запахло. – Это мной так воняет?.. Ну все, пора хоронить…
- Давно пора! – в сердцах воскликнула она.
- Несладка жизнь демона, - констатировал он. Улыбку сдуло с губ, он пытался стереть остатками рубашки вонючую черную кровь. Его кровь. – Я вижу, кусаться ты и вправду умеешь, - он посмотрел на девушку. – Ну елки-палки… - молвил Сергей.
Теперь она действительно плакала. Стояла перед ним и рыдала в три ручья.
- Только без жертв, - услышала она.
Девчушка вздрогнула, почувствовав прикосновение к своим рукам. Сергей ласково погладил ее по волосам.
- Ни черта, опять ни черта, - убито простонала она.
- Что «ни черта»? – не понял Сергей.
- Я, как дура, почти месяц проторчала тут, ждала, пока ты в себя придешь… Думала, что понравлюсь… Но нет… Опять ничего не получилось…
- Я здесь месяц провалялся?.. – изумился Сергей.
- Да!.. Тебя приволокли стражники, избитого и поломанного!.. Я сидела рядом до вечера, а потом каждый день приходила!.. Думаешь легко таскаться по этим камням, да?..
- Извини, я не знал… Я, видишь ли, был немного не в себе, и не замечал, что рядом есть кто-то… такой хорошенький.
- Хватит издеваться!.. – воскликнула девушка.
- Я не издеваюсь… С чего ты… - попытался возразить он.
- Я – страшилище, и это всем ясно!.. А кто им не будет, когда ему не дают сил?!..
- Сил не дают? – переспросил Сергей, сдвинув брови.
- Да не дают! Считают, что мне они не нужны! И эти разряженные куклы смеют надо мной издеваться!.. Я бы посмотрела на эту Диану, если бы ей Князь отрубил воздух! Она бы быстро превратилась в выжатый лимон!..
- Диана – это такая блондинка, жена Князя? – спросил Сергей.
- Именно!.. Стерва раскрашенная!..
Она продолжала рыдать. Сергей мучительно вспоминал уроки по теории преисподней, которые в школе ангелов вел архангел Гавриил. Вел, чтобы не пугать адом маленьких детей. И действительно, во время его занятий все всегда покатывались со смеху. Впрочем, это длилось до тех пор, пока в старших классах не приходили генералы Михаила и не рассказывали, что же не самом деле означало это жуткое место…
Теперь Сергей увидел сам другую сторону ада. Блистающие, красивые лица и фигуры там, на самом верху: Диана, супруга Князя, сверкающая, как бриллиант в оправе, его любовницы, неистово прекрасные женщины на высоких каблуках, - а здесь в самом низу – несчастная маленькая былинка, умирающая от недостатка кислорода.
- Почему так?.. Почему?.. – вопрошала она, и по щекам ее текли слезы.
Сергей еще раз взглянул на ее личико. Оно больше не казалось ему страшным. По правде говоря, страшного-то в нем ничего и не было. Если бы не эта бледность и чернота, то оно на самом деле было бы очень-очень милым. Большие глаза, длинные ресницы, красиво изогнутые брови, совсем маленькие губы и миниатюрный курносый носик. Залитая слезами, сейчас она напоминала крохотную расстроенную фею, которую нечаянно задели за крыло. Ангелом, наверное, она и была похожа на фею. Веселую и беззаботную, порхающую с цветка на цветок…
Образ феи возродил в воображении Сергея воспоминания о рае. Ему представилось, как эта девушка когда-то летала в облаках и не знала слез. И контрастом с этим он видел перед собой задыхающееся в грязи и униженное до земли существо, по милости Князя влачащее свою жизнь здесь. Кто знает, может быть, она тут уже тысячи лет, и никто не слышит ее слез и не протянет ладонь, чтобы их утереть…
К горлу Сергея подступила волна негодования. У него внезапно появилось непреодолимое желание пойти и задушить этого Князя, как отожравшегося кота, невзирая на его вонючие войска, на его власть и все остальное, что было у этой опустившейся мрази. Впервые бывший ангел чувствовал, что злость взяла над ним верх и готова разрушить все вокруг. И его разум мужчины недоумевал, почему Михаил не придет и не разнесет тут все в песок.
Потому что зло порождает зло…
Сергей с дрожью выдохнул, пытаясь успокоиться. Его злость ничего не даст, только добавит радости Князю при виде его бессильного барахтанья. Еще бы, демон не мог победить преисподнюю. А Самуил способен вырубить его одним ударом.
«Закончили паясничать!» - решительно произнес Сергей внутри себя. Пусть он уже не ангел, но он еще мужчина. И он не покориться Князю. Он вообще тут по ошибке! Не Князь, а Сергей…
- Слушай, ты не надо так расстраиваться, - проговорил Сергей ободряюще. – Ты на самом деле очень милая и хорошенькая. Просто у меня был стресс от долгих ударов сапогами, и я не замечал, а сейчас я вижу…
Девушка недоверчиво взглянула в его глаза. Сергей улыбнулся. Получилось почти натурально.
- Как тебя зовут?.. – спросил он.
- Виолетта… - ответила она.
- А меня Сергей. Вот и познакомились.
Она улыбнулась в ответ.
«Черт, а если подослали?» - вдруг подумал он.
«Ага, подослали! Князю делать нечего – подсылать к тебе обессилевших от жизни баб!..» - вторая мысль решительно расправилась с первой. Сергей незаметно мотнул головой и был готов продолжать разговор.
Мозги Сергея быстро взвесили опасность снова стать объектом домогательств и возможного повторения истерики. Он решил переменить тему разговора.
- Конечно. И вообще, ты знаешь… А ты знаешь, - уверенно кивнул он самому себе. – Внешность – это такая штука, она как изюм. В смысле, чем больше, тем лучше, - он глупо улыбнулся пришедшемуся сравнению. – И у мужчин, на самом деле, также, как у женщин. Разве было бы здорово, если бы все были одинаково высокие, стройные и похожи на архангелов?.. Я хочу сказать, тогда бы у меня не было никаких шансов. Нет, в том смысле, что нужно разнообразие. И вообще надо подходить ко всему творчески. То есть надо уметь эту красоту видеть. Разумеется там, где она есть, а то где ее нет… Тьфу, что я говорю!.. – Сергей отмахнулся и, увлекшись, продолжал: - Красота, Виолетта, она там, где она настоящая, а не кажущаяся. Потому что то, что кажется, того и нет. И если кто-то ее не видит, то он страдает сам, а не ты. Знаешь, как говорит Михаил?.. «Если ты видишь в женщине рядом свое искушение, протри глаза: ты искушен еще до ее появления». Делающий из прекрасного грязь сам находится в грязи. Мы любим друг друга, как самое прекрасное. И каждый достоин этой любви, будучи красив по природе…
Сергей излагал, понимая, что путается в мыслях и образах, но все равно интуитивно следуя ниточке собственных рассуждений, которая вела его к той цели, что необходимо было сейчас назвать.
- Достоин любви?.. – произнесла Виолетта.
Сергей увидел, что, дотоле внимательно слушающая, она теперь смотрит на него во все глаза.
- Да, - кивнул он. – Равно и ты, и Диана.
- Она же самая красивая женщина в мире… - прошептала Виолетта с затаенным восхищением. Он увидел в ее взгляде преклонение перед казавшейся недосягаемой Княгиней.
- Ну и что? Я же говорю, красота оценивается в целом. И надо уметь ее видеть. Восприятие скажет тебе, что мир создан, как мозаика, из маленьких кусочков, и каждый кусочек важен и незаменим. И переливается такими цветами, какими не переливается ни один другой. Разве это не красиво уже тем, что создано любовью и желанием творить?.. – Сергей, сощурившись, взглянул на Виолетту. – Поверь мне, меня хоть и били по голове, но я еще многое помню…
- Тебя били… - промолвила Виолетта. – Ты пошел против Князя?..
- Да было дело, - небрежно бросил Сергей. – Так вот… - он хотел продолжать, так как вошел во вкус.
- Но зачем ты это сделал? Он уничтожит тебя! Покорись ему!.. – перебила Виолетта.
- Перебьется, урод, - покоряться ему еще…
- Как?.. Ты так говоришь… Он же наш Владыка… Он сильнее всех!
- Сильнее? Ха, не смеши. Вон Михаил дал ему такого пинка, что он до сих пор оправиться не может. Это он с женщинами такой крутой, а как с архангелом, так не очень… - заметил Сергей.
Виолетта глубоко задумалась, поджимая губы.
- Так вот, я говорил о том, - воспользовался паузой Сергей, - что в раю все любят друг друга, и каждый знает свою цену. Бесценную цену. Маленькие и высокие, со светлыми волосами и темными, они знают, что красивы красотой, которую, как скульптор, Создатель выбрал для их изваяния. И никто не претендует…
- Подожди, подожди, - попросила Виолетта. – Я так быстро не успеваю…
- Ладно, буду помедленнее, - пообещал Сергей.
- Ты говоришь… Михаил… Он ведь изгнал Князя из рая?.. – Виолетта сама испугалась своих слов.
- Да. А еще я говорю, что все ангелы любят друг друга. И это естественно.
- А мы нет…
- Но ангелы любят и тех, кто пал. А значит и нас. Они не перестают ждать нашего возвращения.
- Ждать?..
- Ага. Архангел мне так и сказал. Прежде чем пнуть сюда похлестче, чем Князя… - добавил Сергей.
- Он сказал, что тебя ждут?.. А меня они ждут?.. Я ведь давно отпала, - Сергей увидел, как лоб Виолетты прорезала поперечная морщинка.
- Конечно, ждут. Они всех ждут. Ангелы своих не забывают.
- Значит… Они меня любят, как и раньше?..
- Любят, - Сергей кивнул.
Он умолк, и она тоже молчала, обдумывая его слова.
«Интересно, она мне верит?» - подумал он. Виолетта перевела взгляд на него.
- А ты меня любишь?.. – прозвучал вопрос.
Сергей посмотрел в ее глаза. «Верит», - понял он.
Любит ли он ее?.. Похоже, что на сегодня ее вопрос призван задвинуть его в тупик. Он медлил с ответом, осознавая, что это уже не то, что рассуждать о горнем мире в бесконечным туманных эпитетах. Сейчас он должен был конкретно решить, что он и кто он.
Сергей знал, что теперь он темное злобное существо, адский демон, в жилах которого течет тухлая кровь. И хоть разум его еще пребывает с небом, сам он месяц назад пал в адское лоно. Любит ли он?.. Любовь – это было его призвание, его жизнь. Он отказался от призвания во имя любви. От любви во имя ее самой?.. Такое реально?.. Что он чувствует теперь?..
Мысли эти были мучительны, как пилы, расчленяющие сознание и тело. Сергей готов был отдать себя на вечные пытки, лишь бы сказать да. Но он понимал, что адские часы вытянули из него все, что могли. Он не чувствовал ни любви, ни способности любить. Он был демоном, в котором не было света, не было Бога, не было истины.
Виолетта прямо смотрела в его глаза. И он ловил в ее зрачках надежду. Она так хотела услышать это от него. Что ж, она услышит.
- Да, я люблю тебя, - ответил Сергей.
- И я тебя тоже люблю… - прошептала она. Ее рука, вздрагивая, несмело прикоснулась к его щеке, еще секунда и она всем телом прижималась к нему.
- Не надо плакать, - проговорил Сергей, видя, что она опять утирает тихо капающие слезы.
- Хорошо… - пискнула она.
И как ребенок-ангелочек впервые обнимает воспитателя, она желала потеряться в его руках. Сергей прикусил верхнюю губу, мучительно слушая биение внутри себя. Имел ли он право врать?.. Но он уже соврал. Сергей ощутил во рту противный вкус и разжал зубы, морщась от появившейся на губе крови.
Виолетта вытерла глаза кулачками и хлюпнула носом.
- Это так здорово, что ты теперь у меня есть… - сказала она.
- Да, я тоже очень этому рад, - согласился Сергей. – Слушай, Виа… Тебя ведь так ласково называют?..
Она не сразу поняла, о чем он.
- Меня?.. Вообще Вика. Но ты можешь и Виа звать…
- Договорились, - улыбнулся Сергей. – Знаешь, я здесь еще ничего не успел узнать… А мои знания по аду со школы прихрамывают: меньше лясы точить надо было на уроках. Не могла бы ты мне все заново объяснить в подробностях, что здесь за жизнь и с чем ее едят?..
- Мы не едим. Но я все объясню, - согласилась Виолетта.
Теория преисподней. Шикарные уроки шикарного Гавриила. Сергей покривил душой: на этих занятиях не болтал никто. Только сам Габри периодически отвлекался на всякую ерунду, безбожно (ведь рассказывал о преисподней) отклоняясь от темы. Поэтому ученики часто забывали, о чем он говорил до этого, из-за чего приходилось тратить уйму времени, чтобы разъяснить все недоразумения, и потом приходилось объяснять все заново. Уроки Габри растягивались в часах, как жевательная резинка. Зато в итоге ни один ребенок не выходил от архистратига вдохновения без четких знаний, откуда у Земли растут ноги.
Сергей за время своего служения успел накопить достаточно опыта и потому хотел лишь освежить теорию в памяти, а заодно узнать ад глазами демона и, в конце концов, просто сделать Виолетте приятно, воспользовавшись ее помощью.
Виа начала свой рассказ издалека, с одной из тех адских легенд, что, обрастая все новыми интерпретациями, жили в этих стенах собственной жизнью.
Архангел Самуил был вторым по рождению из девяти братьев, созданных полубогов горнего мира. Архистратиг власти, самый прекрасный из чина архангелов, он светом восходил на небосклоне, освещая собой лики бесплотных. Денница, заря, - это было его второе имя. Говорили, что он сиял такой неземной красотой, что затмевал собой созданные небесные светила, и образ его – светлые, как день, волосы и зеленые изумрудные глаза – стали эталоном для всех будущих поколений. И под стать ему была его неизменная подруга – обворожительная золотоволосая Диана, солнце самого солнца.
Легенды расходились, как ветвилось русло реки, когда речь шла о падении в ад. Одни говорили, что Михаил повздорил с Самуилом из-за первородства, которое якобы было присвоено первым архангелом, на самом деле родившимся на долю секунды позже; другие утверждали, что служение силы столкнулось со служением власти и вместе им не нашлось места в раю; третьи настаивали на том, что сам Бог поздно пожалел о сотворенном мире равных Ему, и лишь у Самуила из девяти братьев хватило смелости отказаться подчиниться лишавшей его самостоятельности воле.
Но сама Виолетта была убеждена, что размолвка между двумя архангелами произошла из-за Дианы. Эта версия пользовалась в аду огромной популярностью.
- Она такая красивая, что мужчины обязательно из-за нее подерутся, - коротко аргументировала Вика.
Как бы то ни было, Самуил покинул рай в сопровождении прекрасной Дианы и семи своих сторонников. Вместе они основали преисподнее Царство и повели борьбу с небесным миром. Покоренный прельстительной женской красотой Самуил женился на Диане и нарек ее Княгиней ада. Его ближайшие соратники заняли ключевые посты рядом с его троном.
Сергей уловил, как легенда сминала и коверкала сцену архангельского боя. Якобы Михаил использовал запрещенный прием, а Самуил вовсе и не нарывался своим хамством на защищающий достоинство ангельского мира ответ. Но Сергей промолчал на этом месте – перебивать было нехорошо.
Преисподняя была сделана среди цельных камней и представляла собой огромную сеть катакомб, по форме напоминающих звездочку, с расходящимися от центра волнообразными улицами, которые в свою очередь местами соединены проулками.
«Скорее уж мишень напоминает», - подумал Сергей.
Улицы имеют вид коридоров, в стенах которых высечены комнаты – места обитания адских демонов. На востоке к улицам примыкают огромные пустующие пространства – равнины, бесконечные каменные плоскости. На них сейчас и находятся Сергей и Вика. Говорят, если долго-долго идти вперед, то можно найти выход из ада на Землю. Но Виолетта не знает, так ли это: она никогда не ходила… Искусители же выходят из ада почти из любого места. Войска выступают воевать чаще всего с равнин.
К северу отсюда есть очень страшное место. Это сделанные в каменных скалах бездонные и бескрайние темницы, входы в которые всегда закрыты железными решетками. Решетки эти прилегли к равнинам, служа их ограничительной линией. Кроме них равнины очерчены только краем адских улиц, в остальные стороны: на запад и юг, - они бесконечны.
В темницах равнин маются людские души, определенные собственной жизнью в ад. Лишенные жизненных сил и надежды, они день и ночь стонут и хватаются руками за клетки. Но к ним никто не подходит, только стражники – изредка. Виолетта видела один раз издалека. Приблизиться она не решилась – страшно. Темницы – это отстойник адской цивилизации. Души грешников после смерти лишены всякой энергии и способности к служению, и Князю больше не нужны.
Главная площадь ада – центральное место всей здешней жизни. Она находится в самом сердце адских улиц. Там и работа кипит, и происходят все вечеринки. Вика тоже раньше там слонялась, пока не… Она раздавила замявшийся вдох и продолжала, прервав мысль на полуслове.
Ад огромен. Точные размеры своих владений не знает, наверное, даже Князь. Столько здесь ответвлений, переулочков, неожиданных тупиков и негаданных проходов, что становится дурно. Особенность здешних камней (а из них тут создано все) – произвольно менять свои очертания. Выскакивающие стены – лишь один из примеров самодеятельности тутошних булыжников. Отчего они так поступают, Виолетта не знала и понять не могла, на что им это нужно. Поговаривали о самостоятельной деятельности субстанции зла, но Виолетта предпочитала не вникать в эту мистику: слишком жутко становилось. К тому же, она понятия не имела, что значит «субстанция».
- Ты ведь из рая к нам попал, а не с Земли?.. – спросила Виолетта Сергея.
- Да, - кивнул он. – А откуда ты знаешь?..
- Райские души всегда падают на главную площадь, - пояснила она. – Иногда Князь устраивает из этого зрелище. Ты был на одном из таких. Я слышала, как переговаривались стражники, которые тащили тебя сюда…
- Вот оно что… И часто такое бывает?.. – поинтересовался Сергей.
- Наверное, один раз из ста, - подумав, ответила Виолетта.
- А я везучий, - заметил он.
Души воплотившихся в человеческие тела и определенных по итогам жизненного пути в ад ангелов шлепаются после смерти на равнины. На нежилую их часть. Виолетта забыла сказать, что равнины состоят из двух частей: жилой и нежилой. Сейчас они с Сергеем находятся на нежилой. Здесь лучше долго не сидеть – так говорит народная молва. Можно попасть под какой-нибудь катаклизм или еще, Князь знает, подо что…
Виолетта помялась, думая, добавлять ли к этому что-то или нет.
- На жилой части живу я… - проговорила она. – Я тебе покажу где, когда ты придешь ко мне. Ты ведь придешь?.. – с надеждой взглянула она на него.
- Обязательно приду, - кивнул Сергей.
Он увидел, что Виолетта тихонько и с облегчением вздохнула. Она продолжала.
- Я давно никуда не выходила, и поэтому не знаю, какие нововведения сотворил Князь, - сказала Виолетта. – У него-то в западной части свои покои и залы. Он там живет рядом со своими генералами и любовницами. Бездна возьми окаянного, как же у него в покоях красиво, не то что тут!.. – не сдержала восхищения Виолетта, позволив себе впервые за время своего рассказа выругаться. Но тут же, застыдившись, осеклась.
- С любовницами, говоришь? – повел бровью Сергей. – А жена?..
- Княгиня живет в другой части. На севере, - сухо ответила Виолетта. – Там же стражники… обитают.
В ее голосе прозвучало скрытое озлобление. Судя по тону, ей пришлось иметь дело с этими стражниками, и знакомство было не самым приятным.
- Современные нравы… У каждого своя половина, - Сергей задумчиво тронул кончик носа.
Виолетта умолкла. Сергей тоже помолчал, переваривая информацию. Демоны, камни, Князь, любовницы, генералы, - все это было ему знакомо. Комнаты в скалах, темницы для душ и равнины, - об этом он тоже слышал. Вот только казалось, Вика о чем-то недоговаривает. И демоны одни почему-то жили на равнинах, а другие – в комнатах. Сергей знал, что ненужных себе духов Князь отправляет в расход, лишая всего. Они-то вроде как и живут на равнинах. Впрочем получается, Виолетта все сказала до конца, лишь не назвав собственного ранга. Второсортные, падаль демонского мира.
- Прекрасное местечко, - произнес Сергей, почти бодро поднимая брови. – Есть все, что надо для подавления и размазывания личности… - он посмотрел на Виолетту. – Ты замечательно излагаешь, Виа, у тебя талант…
- Спасибо, - смущенно ответила Виолетта.
- Ты не могла бы поподробнее рассказать про демонов?.. То есть я хочу разобраться в себе, - уточнил он. – Чем мы отличаемся от ангелов, как живем, что делаем?..
- Я расскажу, - она кивнула. – От ангелов мы отличаемся лишь тем, что мы – ангелы преисподней…
Ангельский мир был создан после сотворения девяти братьев архангелов и перешел к ним под опеку. Светлые духи были предназначены для служения, так же как и их чиноначальники. После отпадения Денницы ангелы, последовавшие за ним, перешли на службу под эгиду зла. Трое из них и прежде были подчиненными Самуила, остальные работали под началом других архангелов, Диана была помощницей Михаила… Семерых ангелов увел Самуил, одну ангельскую деву заполучил себе в жены. Другие его небесные подопечные, не пожелавшие изменить раю, влились в сонмы оставшихся на небе сил.
- Мы – духи, - говорила Виолетта. – Бесплотные, иного измерения, нежели люди. Но и от ангельских наши тела тоже отличаются. Во-первых, тем, что в них течет кровь…
- Это да… - протянул Сергей.
- Мы более тяжеловесны, чем ангелы: хоть и можем летать на Земле по воздуху, здесь в аду таскаться приходится как черепахам, на своих двоих… - она недовольно свела узкие черные брови. – Есть нам, слава бездне, не надо. Но пьют и курят тут все. И обнимаются более страстно, чем на небе…
Глаза ее на минуту стали совсем как змеиные, а в голосе послышалось не то презрение, не то страшная чернота адского водоворота. Сергей моргнул, стараясь списать это на здешнюю жизнь. Однако, приятного все-таки было мало.
- А что еще? – спросил он.
- Еще? – Виолетта взглянула на него таким же черным, но уже менее потусторонним и злым взглядом. – Еще нам спать хочется. Особенно, если сил нет ни… - она осеклась, решив более не ругаться, - нету, и устали сильно.
- Погоди, а что если силы вообще закончатся?.. Что будет тогда?
- Упадешь и будешь лежать, пока не напитаешься из атмосферы. Тогда встанешь. Хотя и жиру с этого будет мало…
Ангелы дышат благодатью, люди – воздухом, демоны – страстями и грехами. Сергей хорошо это знал. Ясно, почему он начал задыхаться, когда упал сюда…
- Как я встал?.. – посмотрел он на нее.
- Ага, - кивнула Виолетта. – У тебя, наверное, еще шрамы остались от побоев. Но органы, видно, уже спаялись…
- Органы?.. Они ведь у демонов тоже есть, как у людей?.. – Сергей прищурил глаза, воскрешая в памяти знания о структуре адских тел.
- Только у людей они несут нагрузку, а у нас просто так… балластом болтаются.
В аду ты можешь не переживать, что допьешься до язвы или до того, что почки отвалятся. Здесь они не нужны. Они дохлые, как и кровь в кровеносных сосудах, остались как рудимент, ни то ни се в демонской реалии.
В раю было сердце – вспомнилось Сергею. Оно трепетало, как бабочка. И тут оно бьется тоже. Но совсем не так, как там…
- Детей у нас, как на небе, быть не может, - заметила Виолетта. – Так что вся надежда на пополнение ангелами с неба. А они тут гроздьями сыплются… Прости, я не хотела.
Вдруг ее голос из иронично-жестокого снова перешел в жалобный и извиняющийся. Виолетта поняла, что для Сергея это звучало слишком цинично.
- Ничего, не волнуйся. Продолжай, - ободрил он.
Виолетта, не поднимая глаз, стала рассказывать о демонском служении и досуге. Весь образ жизни бесовских духов сводился к постоянной, почти без выходных, работе и последующему отдыху в виде сна, безделья и, насколько хватало средств и запалу, развлечений. Развлечения эти были обычными: вино, карты, женщины, сигареты. Иногда – праздники и дискотеки.
В работе всецело доминировали мужчины. Виолетта мало знала о служении высших демонов, однако одно было известно всем – женщины на верх служебной лестницы не пробивались. Элита была составлена воинами адских армий и княжескими генералами. Все они были мужчинами. Девушки появлялись лишь в отрядах искусителей, которые стояли рангом ниже названных должностей. Хотя надо было заметить, и Виолетта не без жесткой дрожи в губах указала, что многие женщины предпочитали работать в иных местах, снимая себе все готовенькое со вкалывающих мужчин.
Работали в две смены – дневную и ночную. День работаешь – ночь отдыхаешь, и наоборот. За работу платили силами или энергией жизни – местной валютой, за которую тут можно было купить все, что угодно. Тем же расплачивались и за любовные утехи, а также за возможность хорошо выглядеть и нормально себя чувствовать. Чем выше была должность, тем, естественно, больше перепадало энергии. Вот почему все так старались пробиться поближе к Князю.
- Но женщинам нельзя ни до чего дослужиться, - сказала Виолетта. – Можно только Князю понравиться или одному из его приближенных, тогда у тебя будут и силы, и платья, и косметика и все остальное… - она шумно вдохнула и выдохнула через ноздри.
- Ты не работаешь? – осторожно спросил Сергей.
- Меня не пускают теперь, - он поймал ее острый взгляд. – Тех, кто на равнинах живет, лишь иногда хомутают на самые грязные работы… И то редко. И платят гроши. Пока скопишь что-то – подохнешь.
- Извини, - на всякий случай попросил прощения Сергей.
- Ничего, - отмахнулась она. – Меня, по правде говоря, и раньше никуда не хотели брать. Говорили, что я не нужна никому. Гады, как бездарных алкашей держать, так им нужно, а как мне не на что жить – удавятся!.. Сволочи!.. Я бы тут не оказалась, если бы женщин нанимали так же, как мужчин!..
Сергей услышал в ее голосе слезы бессилия и злобы, но глаза Виолетты оставались сухими.
- Сочувствую… - произнес он, понурив голову.
Виолетта ответила что-то невнятное. Пока современный мир умирал, ложась на рельсы борьбы с дискриминацией, Князь практиковал ее как стиль жизни. И никто не смел сказать ему хоть слово поперек.
- Ты добрый… - молвила Виолетта. – Я еще ни разу не встречала мужчину, который бы извинялся передо мной. Да еще так часто…
- Что уж, если не прав, - грустно улыбнулся Сергей. И улыбка его, пропитанная влагой и чувством, кольнула ее в самое сердце. - Спасибо за рассказ, Виа. Ты так хорошо все объяснила, что я не знаю, что еще спросить…
По Виолетте было видно, как приятны ей похвалы.
- Нас часто бьют, - проговорила она. – На каждом углу можно в нос получить. Иногда даже покалечить могут. А еще у Князя есть пыточная в застенках. Оттуда никто уже не выходит. Там орудуют воины Варфоломея, они сумасшедшие!.. Они такое творят, что страшно подумать… Я сама не видела, но слышала рассказы…
- Не надо верить всем рассказам, - посоветовал Сергей.
- Ты будь осторожен с Князем, - вдруг сказала она, опустив глаза.
- Не волнуйся, - ответил Сергей. - Значит, - произнес он, меняя тему, - всем тут заведует Князь и его генералы?.. Но я слышал, что Диана…
- Как же без Дианы, - Виолетта сжала губы и завела глаза. – Генералы – лентяи, и Князь тоже работать не очень любит. Они сочиняют только глобальные и самые «гениальные» планы. Текущие дела ведет Княгиня. Целыми днями торчит у себя в пещере и выходит только вопить и скандалить…
Сергей прищурился, пряча в глазах знающую улыбку. Недалеки от истины были те, кто приписывал сатане женский лик. В раю знали о подобном устройстве. Ему сразу представилась красочная сцена: на небе – Михаил за столом, заваленным рабочими бумагами, а строго под ним на мили вниз под землей – Диана, корпеющая над адскими отчетами, и где-то сбоку в комнате – Самуил, пропивающий печенку в подготовке к очередному архангельскому бою. Вот она – цена ангельского разрыва…
- Сережа… - позвала Виолетта.
- Да, Виа, - очнулся он от своих мыслей.
- Ты будешь со мной?.. Не оставишь меня?..
- Конечно, не оставлю. Почему я должен тебя оставить?.. – удивился он.
- Не знаю, - Виолетта горестно пожала плечами. – Меня все бросают рано или поздно… Чаще рано, - добавила она.
- Я не брошу, - пообещал он.
- Никогда?.. – не отступала она.
- Никогда в жизни, - его прищуренные глаза и тонкие губы тронула улыбка.
Над главной площадью ада, с западного ее края, произрастала высоченная скала, по форме отдаленно напоминающая букву «С» или сгорбленную накренившуюся волну. Выгнутой стороной она касалась коридоров-улиц, а вогнутой нависала над площадью, нижним своим окончанием образуя постамент, на котором обосновались два точеных трона адских владык. Позади тронов был внушительных размеров темный палантин, занавешивающий потаенное пространство, хранившее выходы на возвышение. Большую часть времени троны пустовали, лишь своим видом напоминая о существовании сильных преисподнего мира.
На вершине скалы располагалась широкая ровная площадка, из которой Князь устроил уютный балкон, обнесенный дутыми, словно греческие сосуды, перилами. Отсюда открывался замечательный вид на всю адскую площадь. Самуил обожал это место для отдыха и размышлений.
Князь стоял у самого края балкона и задумчиво наблюдал за площадью, покуривая сигарету. Сегодня его подтянутая фигура резала глаза ярко-красным костюмом, перетянутым на талии широким черным поясом. Брюки свободно спускались вниз, закрывая плотные голенища архангельских сапог. Распущенные волосы Самуила солнечным водопадом лились на спину. Красным камнем поблескивало в ухе колечко из белого золота.
У Самуила было отличное настроение. День еще не успел перевалить за середину, а он уже изрядно повеселился. Сначала ему довелось обыграть в карты своих приближенных. Играли на водку, и после пятой партии Князь вывалился из залы для развлечений с весьма блестящим взглядом. Затем, когда было решено пойти к женщинам, Самуил обнаружил, что двое из его любовниц без всякого спросу и при полном попустительстве генерала пятой адской армии пошли путаться с воинами последнего. Князь немедленно распорядился вернуть женщин обратно, после чего лично надавал по их выдутым из фарфора спинкам собственным ремнем, чему долго веселился пятый генерал преисподней, зубоскаля своей белоснежной, как тростниковый сахар, улыбкой. Ему-то все сходило с рук. Впрочем, в конце концов все разрешилось благополучно для всех: Князь смилостивился над непутевыми голубками и отпустил их по домам, собственноручно подлечив бордовые шрамы.
Услышав шаги, Самуил развернулся, покрываемый клубами пахучего наркотического дыма. Поднявшись по ступенькам прилегающей к балкону лестницы, сделанной прямо из покатой части скалы, к нему вошли два стражника. Они под руки ввели Сергея.
- Привет, милый ангелочек Сережа! – воскликнул Денница, дружелюбно поднимая русые брови. – Так ведь тебя зовут?
- Приветик, Князь! – с панибратской радостью отозвался Сергей. – Как дела, как печень? – съязвил он. И тут же получил под дых от стражников.
- Хватит бить! Я устал от этого, - одернул своих слуг Князь. – Можете идти. Я сам хочу с ним поговорить.
Демоны отпустили Сергея и, откланявшись, направились к лестнице.
- Далеко не уходите, вы мне еще понадобитесь, - крикнул Самуил вдогонку. Он припал губами к сигарете и сделал элегантную, как он сам, затяжку. – Ну и как у тебя дела, Сереженька? – взглянул он на бывшего ангела темными глазами. Натуральный их цвет был у Денницы другим, и он явно создавал колорит своего взгляда искусственно.
- Прекрасно. А разве ты не заметил? – Сергей поглядел на Князя так, будто искренне не понимал, как можно не увидеть столь очевидной вещи.
Самуил окинул мимолетным взглядом фигуру Сергея. Падший ангел стоял, даже не пытаясь выпрямить ссутуленные плечи. Его одежда была изодрана и вымазана грязью и запекшейся кровью: после перенесенных истязаний у него не было возможности переодеться. Светлые волосы Сергея слиплись в бурые колтуны и теперь казались серыми, как сухая земля.
- А ты мне не дерзи. Я могу стереть тебя в порошок, - пригрозил Князь спокойным тоном.
- Порошок – тоже человек.
- Интересное замечание, - усмехнулся Самуил. – Остроумие начинает подводить. Ты хоть и стойкий, но силы тебе изменяют. Ты уже демон, дорогой мой. Хочешь взглянуть на себя в зеркало?
- Мечтаю с детства, - ответил Сергей.
Тут же перед ним появилась отражающая поверхность.
- А я становлюсь красивее с возрастом, - рассуждающее заметил Сергей, увидев свое ужасающе неживое лицо с впалыми узкими глазами, потерявшими какой-либо блеск. – Здорово, спасибо, что дал посмотреть, - поблагодарил он, когда зеркало испарилось. – Знаешь, я сейчас только заметил, что мы с тобой чем-то похожи. Конечно, мы ведь родственники – у нас один Отец Небесный.
В следующую секунду Сергей уже не владел своим телом. Легко, как ватная кукла, он лег через подсечку Князя и ощутил, что его спина послана на излом. Самуил не переваривал подобные напоминания.
- Одно слово, - промолвил Князь, наклоняясь к его уху, - и я переломаю тебе позвоночник. Будешь лежать еще полгода, как матрас.
- Но мне это к чертям не надо. Поэтому прекратим ругань и наскучившие мне избиения, - Князь говорил неспешно и с чувством собственной власти, как настоящий аристократ. Сергей всем телом ощущал исходящую от него силу. Черное торнадо притягательности щипало и кололо кожу, заставляя сворачиваться волокна мышц, затягивая в себя, как в единственный источник жизненного вдоха. Обесточенные телесные ткани рвались в эту бездну, не слушая разум.
- На колени! – приказал Князь, ослабляя хватку.
Сергей хотел еще что-то сострить, на последнем излете воли контролируя себя, чтобы не плюхнуться Самуилу в ноги и не начать умолять о вожделенной энергии. Но тут он с ужасом почувствовал, что колени сами собой подгибаются к земле. Сергей опустился перед Князем на пол.
- Что за черт?! – выговорил Сергей ошарашено.
- Так лучше, - произнес Князь с удовлетворением в голосе. – Отныне я запрещаю тебе говорить мне в лицо слова, оскорбляющие меня. Ясно?.. – он выжидающе поднял брови.
- Слушаюсь, Князь, - Сергей не понял, как у него повернулся на такое язык.
- Хорошо. Теперь поклонись мне.
Бывший ангел наклонился, касаясь лбом камня.
- Отлично, - Денница подался к нему и положил руку на его затылок. – Кто твой Князь?
- Ты, - прошептал Сергей, закрывая глаза.
- Кому ты подчиняешься?
- Тебе…
- Подними голову, - Князь снял пальцы с его волос.
Сергей повиновался и, распрямившись, продолжал стоять на коленях, остановившимися глазами глядя вниз.
- Отныне ты мой раб. Ты будешь делать то, что я тебе прикажу, - в руках Самуила появились матерчатые лента и браслет. – Это знак моей власти над тобой.
Сергей осознал, что голову ему обвязывают тканью с надписью в виде трех шестерок, а затем на правое запястье надевают такое же «украшение».
- Теперь ты мой демон, поздравляю, - хмыкнул Самуил. Он присел, подбирая с пола отброшенную в ярости сигарету. – Хорошо покурить, - произнес он, затягиваясь.
- Но это невозможно, - раздавлено прошептал Сергей.
- Ты о чем? – не понял Князь.
- Ты не мог… Моя свобода выбора… - отрывисто проговорил Сергей.
- Милый, какая свобода? Ты свою свободу уже использовал в мою пользу. Так что теперь, крылатая моя мошка, работай на меня. Будь уж так добр, - сказал Самуил. – Надо же, какие дотошные ангелы пошли: свобода выбора!.. Ты бы еще на Декларацию прав человека сослался, - пробормотал Князь, качая головой. Он увидел, что Сергей на глазах сник, и лицо его, накрытое обезволевшей ладонью, задрожало в нервном тике. – Вот и пропала вся стойкость. А так хорошо держался.
Сергей стоял на коленях и взглядом нервнобольного смотрел в пол. Он понимал, что Самуил видит его жалкое состояние, но ничего поделать уже не мог. Теперь он, Сергей, раб дьявола, на ниточках марионетка, которая будет выполнять все, что захочет его новый господин. Самое страшное, о чем он даже не мог подумать, произошло ужасающей реальностью нового вечного существования адским бесом. Да, сейчас Сергей действительно стал демоном, настоящим демоном.
Жизнь остановилась вместе с сердцем, с умом, со страданием в глазах.
- Я не хочу… Господи, я не хочу… - шевельнулись губы Сергея. Он передвинул задрожавшую ладонь на лоб, машинально вытирая выступивший пот. Браслет и лента сами собой растворились в коже и исчезли внутри его тела.
- Не надо так переживать, не все хотят, чтобы ими пользовались. А Бог тебе тут не поможет, ты вышел из-под Его юрисдикции, - усмехнулся Князь.– Да ты не нервничай так, я не злопамятный. И милостивый к тем, кто мне исправно служит. У меня тут было время ради интереса глянуть твою биографию… - начал Самуил, но прервался, глядя на лицо Сергея: - Ну-у-у… Это уже не входило в наш спектакль.
Сергей рыдал, растирая грязными руками слезы по щекам. Для него мир рухнул и вместе с ним разрушилась надежда на то, что он сможет выстоять и не покориться. «Господи, за что?!» - пронеслось у него в голове. За что?.. Ведь он никогда не хотел предать своего Бога. Никогда…
- Я не очень понимаю, когда девки-то плачут, а уж когда мужики нюни пускают, - Князь покачал головой. – Я думал, ты сильнее. Впрочем, в твоем положении и с твоими амбициями… Я бы, наверное, тоже расстроился, - Самуил вдохнул последнюю порцию дыма и двумя пальцами послал окурок со скалы. – Так вот, я посмотрел твою биографию и понял, что ошибся насчет твоего малолетства. Ты был неплохим ангелом, да и с Михаилом, как я увидел, достаточно близко общался. Так что нам будет, о чем с тобой поговорить. Вот избавишься от своей депрессии, отрешь глазки и посмотришь на этот мир широко и вольно – милости прошу ко мне. Я уверен, мы сможем найти общий язык. Как ты сам понимаешь, мне нужны умные и старательные служители, а их-то как раз всегда не хватает. Приходится терпеть всяких идиотов, - губы Князя скривились. Он сделал паузу. – Важно понять, чего ты хочешь, Сережа. Но еще важнее научиться хотеть. И не бояться ни своих хотений, ни путей к ним. Помни, в этом мире я – волшебная палочка, которая дает тебе все, что ты желаешь. Гораздо быстрее и проще, чем тебе давали там, наверху.
Тон Самуила утратил свою рассуждающую непринужденность и сделался серьезным и низким. Сергей унял поток слез, но по-прежнему не поднимал остекленевших зрачков, так что не было понятно, слышит он обращенные к нему слова или нет.
- Эй, ты вообще живой там или как? – поднял бровь Самуил. – Ну ладно, это твои проблемы. Кстати, есть еще один маленький вопросик. Знаешь, я стараюсь быть для своих подчиненных не только начальником, но и другом. Ты это скоро сам поймешь, - уверил Князь. – Я делаю все, чтобы моим мальчикам жилось хорошо. И у меня есть добрая традиция – помогать своим новичкам выбирать себе девочку на первое время. Правильная девочка, понимаешь ли, помогает правильно работать, а это ох как важно на нашем непростом поприще, - его ноздри, раздувшись, втянули воздух. – Потом ты, конечно, сам будешь брать себе любых, каких захочешь. А сейчас… Тебе какие больше нравятся? Блондинки, брюнетки, может быть, рыжие?.. Этих последних я всем рекомендую, - не без удовольствия заметил Князь. – Ты не стесняйся, говори. У меня любые есть… Впрочем, глядя на тебя, я бы мог предложить одну, почти эксклю…
- Виолетта, - вдруг хрипло произнес Сергей.
- Ух ты, голос прорезался! – удивился Самуил настолько, что даже не рассердился, что его перебили. – Виолетта, ты сказал?.. Кто она?.. Я ее знаю?.. Конечно, я тут всех знаю, - сально ухмыльнулся Князь.
Сергей взглянул на него, с трудом сдерживая негодование от того, как паясничает это архангельское подобие.
- Та, которая брюнетка… Маленького роста, с огромными глазами… - пояснил Сергей как можно более спокойно. Но сердце его само собой забилось в учащенном ритме.
- Брюнетка, черт ее возьми… Все они тут то белые, то красные… - пробормотал Князь. Его глаза выразили задумчивость. Он пытался вспомнить ту Виолетту, которая подпала бы под описание. В молчании прошло несколько минут.
- Хм… Сразу-то и не припомнишь… - проговорил Самуил негромко.
Сергей увидел, как Князь морщит лоб. В глазах его отразилась вопящая глубина. Он понял, что Самуил роется в Базе преисподней. Несомненно, Денница нашел бы Виолетту быстрее, если бы назвали ее ранг. Но Сергей не хотел произносить этого слова, особенно про нее.
Внезапно лицо Князя озарила искра воспоминания, и тут же его выражение поползло в гримасе удивления, смешанного с ироничным отвращением.
- Виолетта?.. Эта та самая вертлявая плоская болонка, которую я отправил во второсортные? Она что, успела к тебе прилечь, пока ты в себя не пришел?..– Самуил вопросительно посмотрел на Сергея. – Ты от этого очнулся так быстро?.. Слушай, подумай хорошенько, кроме второсортных в аду есть еще женщины…
- Мне нравится только Вика, - резко оборвал его Сергей.
- Да ты серьезный, - заметил Князь, поймав в его глазах искру. – Вика, значит… Ну Вика, так Вика. Я в твоем возрасте тоже слабо соображал. Впрочем, и сейчас, когда сильно накуришься, хочется порой чего-нибудь мерзкого и холодненького. Вику такую… - Самуил зябко поежился. Он перехватил всепоглощающий злобный взгляд Сергея. – Ладно, не злись, я не хотел оскорбить твой светлейший ангельский выбор. Будет тебе твоя Вика. Она, в конце концов, тоже баба.
- Благодарю, - ответил Сергей задохнувшимся от ненависти голосом. С каждым звуком ее имени ему казалось, что Князь обмазывает ее грязью.
- Не стоит, - отмахнулся Самуил. – Я прикажу ее привести. Заодно узнаю, что в ней так изменилось. Может, она и мне понравится…
- Подожди, - поспешно остановил его Сергей.
- Что, передумал? – не понял Самуил.
- Нет… Я хотел просить тебя… О еще одном одолжении, - Сергей опустил подбородок, чтобы легче было держать уверенность в голосе и дыхании.
- Даже так? – поднял брови Князь. – Какая наглость. Ну проси, пока я добрый.
«Боже ж ты мой, что ж ты делаешь, хохлик ободранный», - подумал Сергей сам про себя, но отступать было поздно.
- Ей сейчас очень плохо… Дай ей немного сил. Я знаю, ты можешь, - проговорил он.
- Конечно, могу, я же Князь преисподней. Я тут только и занимаюсь тем, что всем все даю, - хмыкнул Самуил. – Ладно, будут ей силы, так и быть. Это будет мой маленький тебе аванс, пернатый друг. Надеюсь, это все?
Сергей коротко кивнул.
- Вениамин! Марк! – крикнул Самуил.
Прошло несколько секунд, и на лестнице послышался тяжелый топот сапог. На балкон явились два стражника, те самые, что приволокли сюда Сергея, отыскав его на равнинах и оторвав от новой подруги.
- Приведите мне сюда второсортную Виолетту немедленно, - сурово приказал Князь. – И не помните по дороге!
- Будет сделано, - демоны поспешили удалиться.
Князь замолчал и стал вышагивать по балкону, скрипя подошвами архангельских сапог. Сергей ждал. Действительно, время в аду длилось дьявольски тягостно.
- Поднимись уже с колен! – вдруг рявкнул на него Денница.
Сергей без звука повиновался.
- Так лучше, - кинул Князь.
Наконец на лестнице вновь обозначились стражники. Один из них тащил за собой Виолетту, держа ее за тонкие, как тростинки, руки, а второй следил, чтобы она не попыталась удрать. Виолетта выворачивалась и невнятно пищала, видимо, не зная, куда и зачем ее ведут. Стражники глухо басили на нее, перекореживая лица. Был приказ не помять, и они старательно сдерживались, чтобы не подгонять надоевшую им за время пути девчонку.
- Доставили! – огласил один из демонов, тот, что держал Вику за локти. Он легонько подтолкнул ее к Князю.
- Прекрасно, - Самуил повернулся к ней.
Узрев перед собой Князя, Владыку падшего мира, высившегося над ней исполинским ростом, во всей его обжигающей красоте и умопомрачительном величии, Виолетта обмякла и плюхнулась на пол, дрожа всем телом и не смея поднять взор. Рядом с ним она смотрелась еще меньше, еще более жалкими были ее лохмотья и умершая внешность. Казалось, что кто-то зачерпнул со дна лужи комочек грязи и бросил на камни, чтобы посмотреть, как быстро он расползется.
- Да что вы все сегодня валяетесь! – раздраженно воскликнул Князь. – Встань!.. Да встань ты, к тебе обращаюсь!
От подступившего к телу страха Виолетта не сразу осознала, что его слова произнесены в ее адрес, а уяснив, с кем разговаривает Князь, еще больше испугалась и не смогла пошевелить даже пальцем. Самуил проворчал ругательство и, подхватив ее одной рукой за плечо, поднял на ноги, как игрушку.
- Мерзость какая, - он сморщился, брезгливо вытирая пальцы об штаны. – Вон твой новый хозяин, - промолвил Князь, глазами указывая на Сергея . – Прошу любить и жаловать. Иди к нему.
Дрожащая как осиновый лист Виолетта осмелилась повернуть голову и только сейчас заметила своего знакомого, смирно жавшегося в сторонке. Ее губы не сумели сдержать радостного крика. Она со всех ног кинулась к Сергею и зарылась в его руках.
- Тихо, тихо… Я здесь… - ее ушей коснулись едва слышные ободряющие слова. Ласковые пальцы притронулись к волосам Вики, закрывая ее от всего, что творилось вокруг.
- Значит так, козявка, - Князь приблизился к парочке. - Чтоб была умницей и выполняла все, что он захочет, без всяких фокусов, поняла? Иначе, он тебя выпросил – он тебя и пустит в расход. Тебе все ясно?..
- Да… - пискнула в ответ Виолетта.
- Великолепно, - Князь резко развернулся и встал вполоборота, оттеняя высеченный профиль темными красками преисподней. – Наплодили извращенцев, - пробормотал он сквозь зубы.
Сергей уследил, как глаза Самуила наливаются злобой. Лимит хорошего настроения на сегодня был исчерпан. Лицо его покрыли тени, в зрачках завертелись вихри того беспричинного гнева, о внезапности и неизбежности которого хорошо знали все близкие Князя.
«Надо уходить», - в голове Сергея проскользнуло опасение не столько за себя – ему терять было уже нечего – сколько за Вику. Но он еще не успел придумать способ скрыться, как вдруг Князь вспомнил об одном упущении.
- Ах да, совсем забыл… - произнес Самуил, понизив голос. – Иди-ка сюда, крошка.
На этот раз без всяких церемоний он подошел к Сергею и выхватил из его рук девушку. Сердце Сергея в ужасе сжалось.
Виолетта вскрикнула. Князь развернул ее и с силой притянул к себе, прижимая к своему телу. Сергей увидел, что Виолетту передернуло косой волной. Зрачки ее резко расширились, колени подкосились, а по позвоночнику прошел ураган дикого обжигающего пламени.
Виолетта уже не соображала, что происходит, когда Самуил, согнувшись в три погибели, припал к ее лицу, жадно и хищно целуя взасос. Его пальцы, блистая камнями колец мертвой хваткой держали ее голову, не давая сделать лишних движений.
Сергей остолбенело смотрел, как Виолетта в безумном порыве отвечает на его ласку, изголодавшимися губами напиваясь водопадом его сил. Поцелуй длился всего несколько секунд. От ломающей все тело неги она выгнулась, как кошка, и изо рта ее сорвался стон.
- Иди отсюда! – Князь отнял от себя девушку и оттолкнул ее в сторону.
Сергей еле успел поймать отлетевшую на метр подругу. Виолетта порывисто вдохнула в его руках, а ее глаза сумасшедше заблестели.
Сергей мотнул головой и часто заморгал, пытаясь отойти от увиденного. Тем временем бешенство взяло над Князем верх. Неизвестно, что бы он сотворил в следующую минуту, но тут на балкон быстрыми шагами вошел мужчина. Не обращая ни на что внимания, он прошел на середину скалы и остановился перед Самуилом.
Это был ничем непримечательный среднего роста демон с каким-то серым, будто смазанным лицом. Одет он был в темный костюм. Мужчину звали Леонард, и он работал начальником адской охраны или, как тут принято было называть, стражи.
- Чего еще? – спросил Князь, вскидывая подбородок.
Сергея удивило, но Самуил ответил вполне спокойно.
- Твоя жена, - сказал Леонард. – У нее истерика. Она немедленно требует тебя к себе.
- Бездна ее забери! И что ей на этот раз надо? - раздраженно проворчал Князь.
- Она кричит что-то про адские планы и про то, что вся работа летит к чертям, и грозится лично выцарапать глаза отрядам четвертой и шестой армии, если ты немедленно не придешь, - проговорил начальник стражи, подбирая приличные слова, чтобы передать содержание просьбы.
- Чертова ведьма! Ты что, не мог ее сам успокоить?! – напустился Самуил на Леонарда.
- Я пытался, но это невозможно, - не изменяя пассивному спокойствию, объяснил Леонард. – Она вопит и все швыряет, - Князь только сейчас разглядел глубокую, плохо затянутую кожей ссадину в углу брови Леонарда. Кажется, он узнал мраморную чернильницу Дианы. – Ты же знаешь Княгиню.
- Знаю, тысяча чертей ее…! – Самуил грязно выругался. – Пойдем со мной, - он махнул Леонарду рукой и быстрой походкой направился на лестницу. Начальник стражи поспешил за своим Владыкой. Сергей и Виолетта остались на балконе вдвоем.
Сергею показалось, что он резко поглупел. Он стоял, невидящими зрачками глядя перед собой. Ладони его все еще лежали на спине Виолетты, которая дышала шумно и часто, как в беспокойном сне. Мозг пытался состыковать несостыкованные сцены, отказываясь понимать, как Князь мог сказать такое про собственную жену.
Однако образовавшаяся «идиллия» была скоро нарушена приходом Марка и Вениамина. Стражники нарисовались так же незаметно, как и ушли, и вытолкали пару с княжеского балкона. Проследив за тем, чтобы Сергей вместе с Викой убрались на безопасное от лестницы расстояние, стражники растворились в темноте адских улиц. Пару секунд царил покой.
Виолетта вывернулась из объятий Сергея и обратила к нему пылающее ярким румянцем лицо.
- Это потрясающе! – выпалила она, радостно улыбаясь. – Я сто лет не чувствовала себя так хорошо! В нем словно буря клокочет, он может хоть мертвого воскресить!
- Или живого закопать, - с мрачной резкостью отозвался Сергей. От ее слов его затошнило. Прищурившись, он смотрел в пол.
- Прости, - Виолетта мгновенно стушевалась. – Прости, я не… - ее голос сделался испуганным и расстроенным.
- Нет, это ты прости, - посмотрел на нее Сергей. – Я не сдержался. Иди сюда…
Он знал, что не имеет никакого права ей грубить. Это была только его инициатива – выторговать для нее чей-то грех, чтобы она смогла вздохнуть свободно. Виолетта в который раз за сегодня прильнула к нему, и он обнял ее миниатюрную фигурку. Он не чувствовал ничего, кроме опустошения и чего-то еще слезно трепетного, словно бьющаяся жилка. Это была жалость, которая заменила ему и любовь, и симпатию.
«Ад не генерирует собственной силы, как испускает ее Бог, - вертелось в голове у Сергея. – Князь через своих демонов забирает энергию у людей. Как через трубочку сосет Землю… И все силы сливаются к нему одному, кто бы их ни достал».
Силы, полученные через грех. Это была единственная пища, сготовленная из страстей и для страстей. Только Самуил мог управлять ими. Никто иной без его милостивой подачки не мог получить ни капли. Ни генералы, ни Диана, никто. Ни он, ни Виолетта… Сергей закрыл глаза, переживая то, что он существует за счет болезненных пороков, обуревающих чьи-то сердца. Всю жизнь он боролся против этого.
- Спасибо тебе, что просил за меня, - прошептала Виолетта.
- Да что ты… Не за что, - отмахнулся Сергей. – Ты единственная, кого я здесь знаю с хорошей стороны…
Служить Князю – теперь его обязанность. Ослушаться он не мог, ибо таковы были законы и правила. И по ним придется играть и ему. «Однако мы постараемся изменить их по ходу игры…» - подумал Сергей. Неожиданно в его сердце вновь начало крепнуть желание бороться.
- Викусик… - вдруг позвал он.
- Что? – спросила она, поднимая брови в некоем неизъяснимом смущении, которое проскальзывает, когда слышишь незнакомую для слуха вариацию собственного имени.
- Я бы хотел тебя попросить кое о чем…
Сергей помедлил в нерешительности.
- Ты не могла бы… Если тебя не затруднит… Еж колючий, короче! - он тряхнул головой и взглянул на нее узкими голубыми глазами. – Ты не можешь принять свой прежним облик? Я имею в виду тот, когда ты была ангелом.
Сергей увидел, как и без того черные глаза Виолетты наполняются еще более темной тоской. Ее маленькие губы сжались в комочек.
- Для меня, я прошу тебя… - произнес он.
- Хорошо, - легонько кивнула она.
Виолетта несильным движением отодвинулась от Сергея и прикрыла глаза. Ее ресницы шевельнулись. Девушку окружила легкая полупрозрачная дымка. Сергей стал наблюдать, как с ее тела начинает сходить мертвенная бледность, а с волос – грязная чернота. Кожа Виолетты, как яблоко соком, наполнилось естественным бежеватым оттенком, губы нежно порозовели. Локоны, кудрявясь, зашелестели наливным цветом спелой пшеницы. Оборванная одежда заструилась потоками ткани, превращаясь в светлое льняное платье до середины голени.
Дыхание Сергея затаилось. Оставалось самое… самое.
- Ну как?.. – Виолетта открыла огромные глаза. Они затеплились светло-карим, почти золотистым оттенком. И ресницы ее, длинные до самых небес, отливали золото-коричневым цветом.
Сергей молча смотрел на ее лицо. Его взгляд коснулся трогательного пятнышка у левой ноздри, скользнул по узким хрупким плечам, по небольшим, почти незаметным выпуклостям груди, смиренно сложенным у талии ладошкам. Почти так он себе и представлял эту девушку. Только цвет глаз никак не мог угадать, но теперь видел, что они непременно должны были быть такими.
- Ты прекрасна, - произнес Сергей.
И столь искренне это прозвучало, что Виолетта расплылась в светлой улыбке, окончательно утопившей воспоминания о том, что произошло на балконе. Она стала еще больше похожа на фею.
Но радость пришла не без боли. И Сергей содрогнулся от рези, порывисто хватаясь за ребра. Сердце его проткнуло холодом кинжала.
- Ты чего? – перепугалась Виолетта, кидаясь к нему.
- Нет, ничего, - покачал головой Сергей. Он прижал Вику к самому сердцу. Сейчас ему виделось, что для него не существует никого ближе, чем она.
Но лишь мерещилось ему. И Сергей слишком поздно ощутил, как чувство, оборванное невидимым ударом, поползло иной дорогой, изворачиваясь, как змея в зарослях. Новое, неизведанное заступило место иллюзорно блеснувшей искры ангельского света. Выползло как бы незаметно, словно родившись и пригревшись в его сердце, ждало своего часа. Скользкая обжигающе холодная чешуя стала расти и расползаться по всему его организму, царапая внутренности, пробуждая потаенные желание и страсти и овладевая им, как овладевал падшими ангелами дьявол.
«Этого только не хватало…» - произнес про себя Сергей, и его окунуло в огонь.
Впервые в своей жизни он понял, что его побеждает адская страсть. Дикая, ничем не сдерживаемая, животным инстинктом врывается в его существо. И она собиралась руководить им отныне.
Сергей отшатнулся от Виолетты, не зная, куда ему себя спрятать.
- Ты что?.. – не поняла Вика.
- Виолетта… - его глаза беспомощно остановились на ее лице.
Он почувствовал, что тело начинает перегреваться, вырываясь из одежды. Как магнитом его притягивало к ней, и это не была не любовь, и даже не жалость. Он осознал, что безумно желает ее, что хочет ее сейчас так, как никогда ничего не хотел. И сила Князя, переданная женскому телу, дразнила его, чтобы разорвать на кусочки и собрать, как конструктор.
- Я прошу тебя еще об одном, - заговорил он, изо всех сил стараясь сдержать порыв. – Что бы ни случилось, Виа, послушай меня. Что бы ни случилось никогда, никогда не подпускай меня к себе слишком близко.
- Сережа, - Виолетта обеспокоено шагнула к нему.
Сергей закрыл лицо ладонями. Он понял, что у него нет сил противиться. Его шаг был навстречу ей.
Но неожиданно он пошатнулся на месте. У него закружилась голова, и бывший ангел в изнеможении опустился на камни.
Глава 33
Архангельские сапоги коснулись райского газона. Михаил приземлился на окружавшую его уголок поляну. Его глаза улыбкой устремились к ягодным кустам. Шестое чувство не обмануло первого архистратига: вот уже около получаса его поджидал один светловолосый ангел.
- Привет, - старший архистратиг пожал ему руку, одновременно касаясь пальцами ангельского плеча. Его лицо озарилось близким душе теплым светом.
- Как ты?..
- Все хорошо, - кивнул Михаил. – А ты?
- Я как всегда. Ты же меня знаешь, - ангел махнул пальцами.
- Иногда я в этом начинаю сомневаться, - заметил Михаил. – Давно ждешь?
- Минут сорок, - пожал плечами юноша.
- Так и думал. Ты поговорить пришел? Словил мои флюиды.
- Это было несложно. Они уже несколько дней бороздят ямки на моем позвоночнике, - ответил юноша. – Я надеюсь, ты не будешь сразу бить меня лбом об фонтан и сначала выслушаешь мои аргументы… - он поднял подбородок, глядя в лицо архангела, так как был головы на полторы ниже.
- Я хоть раз тебя бил о фонтан?.. – темные брови Михаила поднялись. – Выслушаю, конечно. Только не сейчас. Сейчас, извини, должен лететь.
- Да, я уж понял, что не вовремя пришел, - выдохнул ангел. – Совсем забыл, что у вас сегодня собрание.
- Ты, кстати, Агни не видел?..
- Видел, она ушла минут пять назад. Просила передать, что не дождалась тебя и решила, что лучше встретиться на Конгрессе.
- Ну правильно, - согласился Михаил. – Ладно, я пошел, а то меня Габри без соли съест. Ты будешь ждать?
- Да, я бы хотел.
- Хорошо. Тогда до встречи. Я пока пойду выпью валерьянки.
- Пустырничка попробуй, - ответил ангел на улыбку архистратига. – До встречи, Михаил.
Распрощавшись со своим давним знакомым, архангел Михаил покинул поляну и направился по срочным делам.
Конгресс архангелов проходил один раз в квартал на Солнечной поляне в восточной части ангельской половины рая. Точно в назначенный день, а им был четвертый день второго в квартале месяца, здесь с самого утра появлялся круглый стол переговоров и стулья, поджидавшие своих хозяев. Это был традиционно заведенный процесс, протекавший независимо от архангелов. Пресвятая Дева Мария запрограммировала его давным-давно, чтобы разгрузить начальников ангельского мира от мелочей перед важным совещанием.
Солнечный диск едва коснулся середины неба, освещая темное дерево стола и наливая красками ровно подстриженный салатовый газон, на котором, пустуя, стояли девять массивных дубовых стульев. Кругом не было ни души, и только легкий шелест листьев нарушал ждущую тишину грядущего соборного дня.
Царившее безмолвие нарушил шорох ангельских перьев. Мягко приземляясь на траву, на поляне возникли семь одинаковых мужских фигур в форме небесного легиона. На бедре у каждого искрился меч. Семеро генералов Михаила во главе с Мирославом, маршируя, направились к краю поляны и, став лицом к столу, выстроились в шеренгу. Близнецы выровнялись по плечу старшего брата и, убрав крылья, замерли по стойке смирно.
Поляной вновь завладела тишина. Лучи солнца не могли уловить ни движения рукава, ни вдоха генералов, пока наконец через четверть часа на поросших березами холмах, окружавших со всех сторон поляну, не завиднелись белые пятна платьев и не зажглись мягкие белоснежные улыбки. Первым на Конгресс спешил архангел Рафаил в окружении сестер милосердия – семерых девушек из его окружения.
Генералы не стали сдерживать преобразившего их лица радостного света и хором поздоровались с вошедшим на поляну архистратигом покаяния и его дамами. Рафаил подошел к столу, оглядывая громоздкие дубовые спинки.
- А что, еще никого нет? – удивился он.
- Никого, - отрицательно мотнул головой Мирослав. – Вы первые.
Рафаил поймал его мимолетный тоскующий взгляд на ангельских девушек. Первый генерал все еще надеялся увидеть среди них свою подругу. Но Роза сегодня работала на Земле и была вынуждена пропустить свою очередь появиться в свите архистратига.
- Ладно, будем ждать, - поджал губы Рафаил. Он облокотился ладонями на спинку стула. Девушки собрались вокруг него, тихо щебеча между собой. Генералы стояли монолитно, лишь взглядами отвечая на посланные им взмахи ресниц. Их ноздри ласково окутал исходящий от сестер милосердия аромат розового масла. Рафаил знал, что ангелам хочется пообщаться, но работа генералов сегодня этого не позволяла. И они держались стойко.
Прошло еще немного времени, когда воздух огласила трудноуловимая вибрация струн. Повеяло золотистым блеском и музыкой арфы. Из атмосферы возник архистратиг Салафиил вместе с духами молитвы.
Пока братья обнимались и здоровались друг с другом и с ангелами, на поляну зашел огненный Уриил в сопровождении своих горячих компаньонов и компаньонок. Позади него шли красноволосая Зарина, Лиза и Христина, шествие замыкали четверо пламенных ангельских мужчин.
- Мир всем!.. – пожелал Уриил в церковном стиле. – А где остальные? – не понял архангел. Его золотые глаза, сощурившись, взглянули на солнце, которое уже приближалось к критической отметке. Конгресс архангелов должен был начаться через несколько минут.
- Если бы кто знал, - пожал плечами Рафаил.
Неожиданно архангелы ощутили озорной ветерок на своих плечах. На поляну в потоке разноцветного вихря и веселого шума ворвался архистратиг Гавриил и, закручивая ветром волосы присутствующих, отработанно, словно гимнаст, приземлился посреди братьев. За ним следовали семь муз, юношей и девушек в расклешенных джинсах и расписных балахонах, все ужасно довольные.
- Привет, рыжий! – Габри набросился на Уриила, взъерошивая его прическу. – И почем нынче хна?.. – отвесил Муза дежурную шутку и, не дождавшись, пока брат ответит, молниеносно огляделся по сторонам, после чего тут же возмутился: - А где все?! Что опаздывают, что ли?!
- У них еще пара минут есть, - улыбнулся Салафиил.
Следующими, не бросаясь в глаза, появились ангелы милосердия во главе с Иеремиилом. На минуту установилась умиротворенная атмосфера приглушенных приветствий. Даже Габри притих, ожидая, когда Мил закончит общаться со всеми и сам обнял его торжественно и величаво, как истинный старший брат.
- Всем здравствуйте! – послышался бодрый и полный сил голос.
На поляне возник из ниоткуда архангел диалектического единства Варахиил, окруженный тремя парами держащихся за руки ангелов. Все они были одеты в древесного цвета костюмы с молодыми веточками в петлицах.
- Варх!!! Привет! – вскрикнул Рафаил.
Варахиил оглядел братьев счастливым исскучавшимся взглядом и, с каждым движением своего тела наполняя воздух запахом свежескошенной травы, хотел было идти здороваться, как вдруг барабанные перепонки шокировал истошный визг Габри.
- Карапуз!!! Ты вернулся из Африки!
- Габри!!! – распахнул руки Варахиил.
Никто не успел среагировать, как Габри в первых рядах кинулся на младшего архангела и, обвивая его шею, стал хлопать по плечам.
- Ты что так долго?! Я успел соскучиться пять раз!!! Как в Африке?! Мартышки не обижали?! У тебя взгляд довольный, что случилось?! Я надеюсь, ты мне привез маленьких крокодильчиков для аквариума?!.. – забросал Габри брата вопросами.
- Я все расскажу в подробностях после совещания! - пообещал Варахиил. Задыхаясь от эмоций, он перевел взгляд серо-зеленых глаз на братьев и наконец смог поприветствовать каждого в отдельности. Архангелы не удивились подобному приему: Варха и Габри с детства связывала взаимная обожающая любовь, и они просто не могли жить друг без друга. Габри, как давний воспитатель, называл Варахиила Карапуз или для большего веса Диалектический Карапуз, а Варх звал того Печальная Муза. Или Муза Печальная, что было одно и то же.
На траву ступил архистратиг Иегудиил в темно-бордовом плаще. С ним были ангелы-столпники в черных одеждах с четками на поясе. Они узнавались по серьезным и самопогруженным лицам, которые однако ж были озарены светом одухотворенной радости. При виде собравшихся ангелы подвижников расплылись в приветливых улыбках.
Он подошел к Варахиилу и поцеловал его, что-то сказав на ухо, так что никто не расслышал. Затем он пожал руку Габри и после этого поприветствовал оставшихся братьев.
- Случилось что? – внимательно посмотрел ему в глаза Мил.
- Пока нет, - ответил Иегудиил, склоняя голову набок. Они обменялись взглядами, Иеремиил опустил светло-карии глаза в траву и задумался.
- Один, два, три… Варх! Ну я же считаю! – воскликнул Габри, обращаясь к Варахиилу, который от избытка чувств ткнул его двумя указательными пальцами под ребра.
- Семеро. Михаила не хватает, - сказал Салафиил.
К запахам, витавшим на поляне, свежим потоком присоединились лавандовые духи. Воздух перелился лилово-бирюзовыми тонами. И на этот раз первым в объятиях был Варахиил.
- Агни!.. – закричал он, устремляясь к вошедшей в ряды архангелов помощнице Михаила.
- Котенок, здравствуй!.. – Агнесс улыбнулась и поцеловала младшего архистратига в подставленную щеку. – Привет всем! – она помахала рукой окружающим. Ее пальцы остановились на плече Варахиила. – Мне только что пришла весточка от Михаила. Он просил передать свои извинения и сказать, что немного задержится.
- Здравствуйте! Теперь это так называется! – воскликнул Габри возмущенно. Он воткнул руки в бока и оглядывал всех забавно серьезными из-под сведенных бровей глазами. – Надо называть вещи своими именами: он опаздывает! Опаздывает, когда даже я пришел вовремя! Как не стыдно, а еще первый архангел!
- Совсем ненадолго, Габри, - встала на защиту начальника Агнесс. – Я уверена, что у Миши есть уважительная причина.
- Уважительная! – надулся Габри. – А Конгресс архангелов – это неуважительное событие?..
- Не переживай, Габри, - успокоил его Уриил. – У нас в вечности еще полно времени. И пока мы можем заняться чем-нибудь интересным. Например, послушать, как тебе удалось не опоздать. Я чувствую здесь какой-то подвох.
- Нет никакого подвоха, - вмешалась девушка-муза: сегодня их трудно было отличить от юношей из-за длинных у всех волос и балахонов унисекс. – Просто Габри перепутал время и сказал всем собраться на час раньше.
- Вот все и выяснилось, - усмехнулся Варахиил.
В это время на поляне возник архангел Михаил.
- Всем добрый день, - поздоровался он, протягивая руку архангелам.
- Шалом, Майкл, - зажал его ладонь Гавриил.
- Шалом, Габриэль, - Михаил спрятал в зрачках вспыхнувшие воспоминания о тех днях, когда они служили в Древней Иудее. Он улыбнулся ангелам и движением глаз послал воздушный поцелуй Агнесс. – Извините за опоздание. Давайте начинать.
Следуя приглашению Михаила, архангелы стали рассаживаться за стол. Сопровождающие ангелы выстроились за их спинами. Генералы небесного легиона разбили шеренгу и встали в два ряда позади первого архистратига. Агнесс устроилась рядом с Мирославом по правое плечо от Михаила.
- «Извините»! А если братья нервничали?! Ты же знаешь, что у меня плохие нервы! Ты хочешь, чтобы у меня волосы выпадать начали?! – говорил Габри, усаживаясь слева от старшего брата. – Я уже думал: что такое должно случиться, чтобы сам Михаил опоздал?! Между прочим… Эй, а в чем дело? – осекся он.
Габри подозрительно поглядел на противоположный конец стола, где образовалось пустующее место. Он окинул пастельными глазами присутствующих архангелов: Иеремиил сидел как всегда справа от Михаила, после него расположились Варахиил и Иегудиил, потом зиял пустой стул, за которым в порядке иерархии сидели остальные братья.
- А почему девять стульев? – спросил Салафиил, обращаясь к Михаилу.
- Понятия не имею, - пожал плечами старший архистратиг. – Надо у Марии узнавать: она управляет процессом.
- Что будем делать? – поинтересовался Иегудиил. – Нам за руки браться, а Салф от меня как-то далеко.
- Не беда, я думаю, - проговорил Михаил. Он оглянулся на помощницу. – Агни, можешь присесть на свободный стул?..
- Я?.. – изумилась Агнесс.
- Ну да, ты. Нам нужно замкнуть круг, - сказал Михаил. Его темные глаза были обращены на ее лицо.
- Но я же не архангел… Как-то нехорошо получается, - ответила она неуверенно.
- Ничего страшного. Не думаю, что Вселенная рухнет от того, что Агнесс займет свободный стул. Если, конечно, ни у кого из присутствующих нет возражений, – Михаил вопросил братьев взглядом и, не найдя несогласных, вновь посмотрел на помощницу.
- Миша… - окончательно смутилась она.
- Агни, это моя просьба, - промолвил он.
Агнесс заглянула в глубину его черных зрачков.
- Ладно, - согласилась она. Первая помощница архангела отделилась от воинов легиона и, пройдя по периметру стола, приблизилась к незанятому месту. Иегудиил поднялся и, отодвинув стул, помог ей сесть.
- Благодарю, Гуд, - кивнула Агнесс. Сейчас она оказалась почти напротив Михаила.
- Начнем, пожалуй, - сказал Михаил. – Помолимся, друзья.
Архангелы положили локти на стол и взялись за руки. Ладони Агнесс переплелись с пальцами Салафиила и Иегудиила. Она пошевелилась, пытаясь перебороть оставшуюся скованность. Темные ресницы Михаила опустились. Архангелы и ангелы молитвенно прикрыли глаза.
- Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа… - произнес старший архангел.
В установившейся тишине зазвучали спокойные слова, просящие благословение на начало всякого дела. Агнесс почувствовала, как сквозь ее запястья струится молитвенный поток всех братьев. Она погрузилась во фразы, произносимые Михаилом, и забыла обо всем. В небе возник и стал распыляться светлый шар. Он опустился на сидящих за столом, касаясь головы каждого из архангелов. Все молились, не видя, но чувствуя, как шар растет и окутывает собравшихся нежной пеленой. Посреди стола, еще более светлая, прорезалась линия, которая вытянулась и незримо соединила Михаила и Агнесс. Архистратиги не заметили этого, но зато увидели стоящие за их спинами ангелы. В собрании пронесся и мгновенно утих шепот.
- Аминь, - Михаил открыл глаза. Архангелы отпустили руки.
- Слава Богу, что Агни с нами, - проговорил Варахиил. – А то я думал, что мы Самуила ждем, - младший архангел потянулся к папкам с бумагами, возникшим перед каждым из архистратигов.
- Нет, Варх, Самуила не будет, - ответил Михаил. – Он уже приходил сегодня ко мне.
- Как приходил? – Варахиил поднял глаза на старшего брата. Все взгляды устремились на первого архангела.
- Сэм пришел к тебе?! – воскликнул Габри ошарашено.
- Да. Он появился, когда я был на службе в храме, - сказал Михаил. – Мы с ним долго говорили на заднем дворе. Поэтому я и опоздал.
За столом установилась тишина.
- Что он хотел? – первым спросил Уриил.
- Ничего конкретного, - отозвался Михаил. – Он опять угрожал нам в своем обычном стиле. Это можно принять за очередной выпад его агрессии. Но с учетом сложившихся обстоятельств у меня есть основания предполагать, что на этот раз угрозы имеют под собой серьезную почву. Именно этой теме я бы хотел посвятить сегодняшний Конгресс.
- Как? Целиком? – придержал дыхание Варахиил.
- Пока начнем с этого, а там посмотрим, - кивнул Михаил.
- А у меня такой доклад был, я его неделю, наверное, готовил… Хотел всем рассказать, - опустил глаза младший архангел.
- Варх, не волнуйся, он не пропадет, - утешил Михаил. – Просто сейчас есть неотложная тема.
- Михаил, - позвала помощница.
- Да, Агнесс.
- Прости, что вмешиваюсь… Это как-то связано с нападением на нас на Земле?
- Ты еще не знаешь, Варх. Помнишь, я послал тебе птичку с просьбой отозвать ангелов с Земли? Прочитай в бумагах, там все есть, - Михаил указал на лежащую перед братом папку. – Безусловно, Агни. Я как раз хотел провести параллели. Думаю, все архангелы уже ознакомились с происходящим за последние несколько месяцев. И думаю, что не только мне бросилось в глаза, что нормальная ситуация, которую нам удается поддерживать на Земле, стала похожа на некую бутафорию.
- Что ты хочешь этим сказать? – спросил Рафаил.
- Наши дела идут как будто гладко и спокойно. Но интуиция Агнесс, а теперь еще и некоторые события могут сказать о том, что на нас готовится серьезная атака, - объяснил Михаил.
- Михаил, я хотел сказать, - попросил слово Иегудиил.
- Да, Гуд, - разрешил старший архангел.
- Я не знаю, имеет ли это отношение к тому, о чем ты говоришь, или нет, но в моей сфере возникли большие трудности. То есть в целом вся моя работа идет в обычно режиме, однако в той нише, где людям дается последний шанс на покаяние, наши потери вчера приблизились к критическим. Сегодня я жду еще одного, решающего отчета, чтобы рассказать, как обстоят мои дела. На данный момент могу лишь констатировать, что если так будет продолжаться дальше, мы потеряем такой дар как последний шанс людей.
Михаил посмотрел в темно-голубые глаза брата. Всем архангелам было известно, что такое последний шанс. Он мог быть в судьбе любого человека и, несмотря на то что назывался последним, предоставлялся каждому до трех раз и позволял за одну минуту изменить самую безнадежную жизнь. Шанс на покаяние и спасение, который Божьей волей давался людям. Этим важнейшим вопросом занимался архангел Иегудиил. Михаил помнил свой недавний разговор с братом, произошедший на вечере Гавриила, когда Гуд впервые выразил по этому поводу тревогу.
- Когда будет готов отчет? – спросил Михаил.
- Я жду его ближе к вечеру, - проговорил Иегудиил. Его губы шевельнулись и застыли, стесненные незаживающим шрамом.
- Можешь сделать для меня подробности с начала года? – попросил Михаил.
- Конечно. Сегодня все будет готово. Я отправлю вместе со сводными отчетами моих ангелов.
- Договорились, - согласился Михаил. Его взор объял фигуры собравшихся. – Итак, раз уж у нас сложилась такая ситуация, то давайте снова поговорим о мерах безопасности. И первое, что я еще раз попрошу вас сделать – это ограничить доступ ангелов на Землю. Особенно это касается девушек. Пускай все, кто отбывает на планету не по работе, предупреждает вас заранее и обозначает свой маршрут. Это нужно для того, чтобы воины легиона были в курсе всех ангельских перемещений по Земле. Кроме того я сегодня разошлю всем список мест, куда вход без специального задания будет запрещен совсем. Сейчас могу сказать, что в этот список точно войдет вся Южная Америка...
Агнесс смотрела за движениями губ первого архангела. Михаил говорил спокойно и ничто не нарушало его внутреннюю непоколебимость. Архангел закончил с первым пунктом и перешел ко второму.
- …убедительно прошу всех вас проявить особое внимание… - Михаил осекся на полуслове.
Его глаза, неспешно бродившие по лицам братьев, остановились на левом изгибе стола. Там Габри, сидя вполоборота, выяснял со всеми окружающими какие-то сверхважные вопросы. Он был так увлечен, что не сразу заметил, что старший архангел замолчал и смотрит на него.
- Габри, ты можешь перестать вертеться и послушать меня?.. – произнес Михаил.
- Я слушаю! – отозвался Габри, по реакции сидящего рядом Рафаила поймавший, что что-то не так.
- Я верю. И даже не буду тебя просить повторить то, что я сказал, - вздохнул Михаил. - Пожалуйста, Габри, минуту терпения, это очень серьезные вещи. Итак, во-первых, ангелы беспрепятственно допускаются на Землю только для работы с людьми, остальные маршруты будут под строгим контролем легионеров…
- Как?! А как же свободный путь в поисках вдохновения?! – встрепенулся Гавриил.
- Пускай твои музы пока черпают вдохновение на небе, - сказал Михаил.
- Ты что такое говоришь?! Как так?!.. Мои музы всегда летают по всей Земле! Они иначе не могут!
- Габри, давай делать как я сказал. Это на время.
- На время! Знаем мы это время! – губы Габри обиженно надулись. – Лучше бы я вообще не слушал!..
- Незнание моих распоряжений не освободит тебя от их исполнения, - молвил Михаил. – Второе… - продолжал архангел. Стараясь более не отвлекаться, он начал говорить о возможных ловушках и необходимости докладывать ему напрямую о всех подозрительных вещах.
Варахиил подпирал голову тыльной стороной кисти и слушал брата, чертя возникшей в руках палочкой на поверхности стола. Рядом с ним валялся листик с прочитанным отчетом о нападении. Салафиил в размышлениях оглядывал собравшихся. Агнесс видела, как тень ложится на легкую кривинку на переносице Иегудиила. Архангел подвижников смотрел вперед уже несколько минут, будто не замечая ничего вокруг.
- …проинструктируйте ваших ангелов: если случится новое явление демонов, то… Да что ж это такое, - Михаил был вынужден прерваться во второй раз. – Габри, я же просил тебя.
- Чего? – пробурчал Гавриил.
- Ты уже настолько замучил Рафаила, что тот скоро превратится в дерганного архангела покаяния вместо обычного, - сдвинул брови Михаил. – Ральф, пожалуйста, не отвечай ему. Отодвинься что ль к Салфу поближе…
- Хорошо, - Рафаил, сжав губы в недосказанном смешке, убрал свой стул подальше от Габри. Михаил проигнорировал посланный на него угрожающим воздушным шариком взгляд архангела вдохновения.
- Повторяю еще раз: прошу докладывать мне напрямую обо всех вещах, которые вам кажутся странными. Это очень важно. Не тяните, говорите все, что считаете нужным. Лучше я лишний раз проверю, чем потом разгребать уйму ненужных проблем.
- У тебя под носом адские демоны в пинг-понг играют, а ты говоришь: докладывайте о странном, - проворчал Габри.
- Я знаю, Габри, - отозвался Михаил. – Увы, пока мы не можем ничего поделать с такими вылазками, только контролировать. Итак, третье и самое главное… - Михаил сделал паузу. – Огромная просьба отнестись к этому пункту с особым пониманием. Пока что я не буду прибегать к нему, но если наши опасения сегодня подтвердятся, я буду вынужден ввести его. Эта мера – частичная мобилизация, распространяющаяся на невоенных архангелов…
Глаза Михаила остановились на соседнем стуле. Габри окончательно развернулся к нему спиной и жаловался своим музам на брата.
- Господа музы, сделайте шаг назад, пожалуйста, - попросил Михаил. – Лучше два. Вот так, спасибо. Габри, я тут. У меня остался третий пункт, - убедившись, что его все слушают, Михаил сказал: - Я понимаю, что это будет неприятно, но я попрошу всех вас составить на ближайшую неделю список самых необходимых дел, представить его мне и действовать в рамках этого списка, не отклоняясь и не растрачивая энергию ни на что другое…
- Что ты сказал?.. – все увидели, как Габри меняется в лице. – Целевые программы?..
Последние слова были произнесены как предвестник Апокалипсиса.
- Всего на неделю… - попытался смягчить Михаил, но удержать поток слов уже не представлялось реальным.
- Это невозможно! Я не могу работать по целевым программам! Я лучше уйду в отставку! – взорвался архангел вдохновения.
- Габри, прошу тебя. Это нужно…
- Зачем это нужно?! Это убийство! Какая муза сможет творить по разлинованному чертежу?! Как придет вдохновение, если у тебя все расписано по топорному плану?!...
- Габри, я понимаю, что это тяжело, но…
- Это ограничение свободы творчества! Это… Это неправильно! Я требую обжалования по мотивам небесной незаконности! – выпалил Габри, хлопая ладонью по столу.
- Отлично. И какой небесный закон это нарушает? – посмотрел на него Михаил.
- Не помню! Но какой-то точно нарушает! – Габри подогнул под себя правую ногу и приподнялся на руках, упираясь пальцами в столешницу.
- Хорошо, найди этот закон, тогда я отменю приказ, - выдохнул Михаил.
- Легко! – Габри щелкнул пальцами, и в эту же секунду на стол стали падать талмуды с торчащими из них закладками. Перед архангелом образовалась внушительная груда книг. Он засучил рукава своего цветастого свитера и решительно стал листать одну за другой.
- В основном это все, - произнес Михаил, пользуясь перемирием. – К сожалению, я вынужден отложить рассмотрение ваших докладов для Конгресса на неопределенное время. Пока что я посмотрю их сам, а потом, когда опасность минует, мы соберемся снова. Варх, не страдай, пожалуйста, я не могу на это смотреть, - попросил Михаил. – Мы с Агнесс тоже составим список наших дел, чтобы никто не подумал, что правила на нас не действуют. Мил, тебя эти ограничения действительно не затрагивают, ты продолжаешь работать в собственном режиме, - посмотрел Михаил на младшего брата. – Впрочем, тебя я тоже, как и других, призываю к максимальной осмотрительности…
Взгляд Михаила переместился на Габри. Вернее на книги, которые теперь лежали целым горным массивом, из-за которого слышалась возня и пофыркивание.
- Всегда было интересно, зачем тебе, Габри, столько кодексов и правил, если ты их не читаешь и не можешь в них разобраться? – с улыбкой спросил Салафиил.
- Просто Габри всегда пишет то, что делать можно, вместо того чтобы ограничиться несколькими запретами, - ответил за брата Уриил.
- Я помню, это где-то есть… - послышалось из-за бумаг. – Ай! – самая толстая книга свалилась на землю, хлопнув Гавриила по колену. Архангел полез под стол.
- Габри, по-моему, это в первом Кодексе муз было, на второй странице, - подсказал Варахиил. – Я помню, ты мне показывал.
Михаил покачал головой, Варахиил примирительно пожал плечами.
- Точно! – Габри метнулся из-под стола и вмиг откопал самую старую книгу. Он раскрыл ее на второй странице и, огромными глазами рассмотрев несколько строк, победоносно протянул Михаилу: - «Свобода творчества – свободна!»
- Мне всегда нравилась эта формулировка, - поерзал на стуле Варахиил.
- «Свобода деятельности в сфере служения архистратигов может быть ограничена по решению старшего архангела в случае чрезвычайных обстоятельств или их угрозы», - часть первая статья десятая Сводного кодекса архангельского и ангельского мира, - промолвил Михаил. В воздухе зависла тоненькая брошюрка, которая открылась в самом начале. – Она отменяет отдельные статьи других архангельских кодексов.
- Ты знал! Ты с самого начала знал! – воскликнул Габри.
Михаил не сдержал улыбки красивых перламутровых зубов. Сегодня победителем из дуэли вышел он.
- С кем поведешься… - тихо произнес старший брат. - Я думаю, на этом мы пока закончим. Всем спасибо за внимание.
Архангелы, приготовившись прощаться, взглянули на Габри. Тот впал в рефлексию и, уткнув подбородок в столешницу, разговаривал с неведомым духом стола. Среди невнятного бубнежа слышалось только: «Ну правильно… Как всегда…»
- Не переживай, малыш… Может еще обойдется, - потрепал его по волосам Михаил, что, однако, имело нулевой эффект.
- Габри… Прорвемся, не бойся, - Рафаил придвинулся к брату и стал его успокаивать.
- Диалектика единства приведет к двойному результату, вам-то что!.. – фыркнул в ответ Габри.
- Он в порядке, - усмехнувшись, махнул рукой Варахиил.
Михаил отодвинулся от стола, собираясь подняться.
- Миша, - потянул его за рукав Иеремиил.
Глаза архангела милосердия указывали на Иегудиила. На поляне появился еще один ангел подвижников. Он торопливо шел к столу. Завидев его, Иегудиил встал с места и поспешил вестнику навстречу. Краем рясы он задел стул Агнесс, и ей показалось, что от этого прикосновения она почувствовала, что произошло что-то непоправимое. Впрочем, все сидящие за столом, похоже, уловили еще несказанные слова.
Иегудиил вернулся буквально через две минуты.
- Гуд, что?.. – Михаил встал на ноги, глядя в застывшее, словно на иконостасе, лицо брата.
Агнесс ощутила ни с чем несравнимую волну обоюдной архангельской мощи.
- Восемьдесят девять процентов последних шансов упущены. Допустимый порог – семьдесят два…
Губы Михаила приоткрылись.
- Гуд!.. Твое лицо! – с места вскочил Рафаил.
Иегудиил схватился за щеку. Из шрама заструилась кровь. На помощь к нему бросились Рафаил и Агнесс. Помощница Михаила достала носовой платок и стала утирать им спешащую по коже алую струйку.
Михаил остался стоять на месте. Его веки шевельнулись, сгоняя солнечные лучи.
- Объявляю частичную мобилизацию немедленно. Пункт третий вводится со следующего часа работы, - проговорил Михаил глухо. – Все свободны. Мирослав, - подозвал первый архистратиг.
- Да, архангел, - старший генерал сделал шаг к его плечу.
- Всем генералам лично на посты. Отчеты каждые два часа, - велел он. – Агни… - он прервался и не стал говорить ей ничего. - Гуд, оправишься, сделай, как договорились, хорошо?..
Иегудиил молча кивнул. Рафаил зажал шрам бинтом. Кровь удалось остановить.
Архангелы стали быстро прощаться и расходиться вместе со своими ангелами. Генералы легиона спешно разлетались по континентам. Габри испарился в неизвестном направлении. Ангелы милосердия последовали за Иеремиилом.
Поляна опустела. У стола остались лишь Михаил и Агнесс.
- Миша, - Агнесс направилась к одинокой фигуре первого архистратига.
Он стоял, опираясь на стул и смотрел в небо. Будто впал в забытье. Она подошла близко и положила ладонь на его плечо. Михаил накрыл ее руку своей.
- Как ты?.. – спросила Агнесс.
- В норме, - кивнул он. – Я тебя хотел предупредить… насчет Самуила. Сегодня он признался мне, что имеет на тебя большие планы.
- Так и сказал? – Агнесс подняла изогнутые коричневатые брови.
- Ага, - Михаил прищурил глаза.
- Надо же… вот так, - Агнесс покачала головой. – Я надеюсь, ты не воспринял это всерьез?..
- В общем, воспринял… По нему было видно, что он не шутит.
- Брось, Миша. Сам подумай, Сэм хоть какую-нибудь юбку может пропустить мимо?..
Михаил задумчиво заломил бровь. Он так делал крайне редко, и вид у него становился очень непривычным.
- Шотландский килт? – архангел вопросительно посмотрел на помощницу.
- Если только, - усмехнулась Агнесс. – Уверяю тебя, он сказал это, чтобы понервировать тебя. Ты сам знаешь, что у него и без меня хватает женщин, и очень красивых!..
- Значит, обнаружилась внезапная нехватка, - глаза Михаила прояснились.– Береги себя, ладно?..
- Не волнуйся. Я же с тобой, - Агнесс, ласкаясь, приобняла его за руку.
- У меня к тебе просьба, - Михаил улыбнулся.
- Да-да?
- Там важный разговор намечается у фонтана. Ты видела его. Я уже запасся успокоительным. Ты можешь начать подготовку к частичной мобилизации одна?
- Без проблем, - согласилась Агнесс.
- Надо слетать проверить мальчиков, потом начать подсчет нашего потенциала и планирование обороны. Я присоединюсь, как только смогу.
- Не торопись, я пока и одна справлюсь.
- Спасибо тебе.
- Лети, не заставляй ангела ждать дольше, - Агнесс чмокнула Михаила в щеку. Кончики ее ногтей коснулись подушечек его пальцев, они обменялись любящими взглядами.
Михаил проследил, как платье на Агнесс превращается в форму легионера, облегающую ее гибкий спортивный стан. Такой хрупкой показалась она ему сейчас.
Через секунду Агнесс испарилась, направляясь на земные посты. Михаил же полетел в свой уголок.
Глава 34
Сергей потянулся, расправляя спину. Его лопатки наткнулись на знакомые булыжники. Он приоткрыл глаза. Этот ландшафт, эта полутьма… Уже почти родные, что ли? Если он не ошибался, кругом были опять равнины.
Рядом с ним на камнях лежала Виолетта. Она свернулась калачиком и прижалась к нему боком, грея родившимся в ее теле тусклым теплом. Боже, какая же она была крошечная! Из тех женщин рядом с которыми любой мужчина чувствует себя центровым баскетбольной команды. И даже Сергей, подумав про себя, что его-то перешибешь самой худой соплей, все равно ощутил себя ее героем.
Он осторожно пошевелился, пытаясь принять более удобное для затекшего тела положение и при этом не разбудить подругу.
Виолетта подняла лицо.
- Ты не спишь? – спросила она. И улыбнулась.
- Я проснулся, ангелочек… - произнес он в ответ, и его губы тоже тронула ласковая улыбка. – Где мы?.. Как я сюда дошел? Ничего не помню…
- Мы на равнинах. Ты шагал сюда в почти бессознательном состоянии. Когда мы пришли, сразу лег и уснул, - объяснила Виолетта. – Хорошо, что сам дошел, иначе я бы тебя точно не дотащила…
- Это точно, - согласился Сергей.
Он припомнил, что с ним случилось после ухода Князя. Восстановил разговор у подножья скалы, пережитое в своем теле… Вспомнил, как чуть было не рухнул в обморок. Да, ситуация была не из приятных. Непонятно, то ли общение с Князем на него так подействовало, то ли прикосновения Виолетты, то ли он сам, пока лежал месяц на равнинах, окончательно сбрендил и превратился в настоящего беса.
Одно утешало: сейчас Сергей ощущал себя более или менее приемлемо. Кровь его, нагулявшись, вернулась в мозг, и страсть уже не рвала тело на кусочки. Только голова безумно раскалывалась. Слава Богу, а то он уж начал думать, что грех будет колотиться в нем с такой силой все время. Это было бы невозможно контролировать…
- Сейчас ночь или день? – полюбопытствовал Сергей.
- Не знаю. Вечер, наверное, - пожала плечами Виолетта. – Ты долго спал.
Она приподнялась с камней и теперь сидела рядом со своим ангелом, согнув одну ногу в колене. Руки ее прятались на животе, а глаза были пристально устремлены на Сергея.
Сергей сел.
- А где все остальные демоны? – он огляделся по сторонам.
- Здесь их нет. Зачем они нам?
- Просто ты же говорила, что на равнинах живут демоны, вот я и спросил.
- Мы на нежилой части, - ответила Виолетта.
- Но ты сказала, что тут лучше долго не находиться. Может, пойдем в более безопасное место? – предложил Сергей.
- Нет, мы останемся тут! – горячо и безапелляционно воскликнула Виолетта.
- Но почему? – ее бурная реакция его удивила.
- Потому что! Нам никто не нужен!
- Ну зачем так сразу?.. Может быть, кто-то сумеет нам помочь…
- Ты не жил в аду и не знаешь здешних!.. Никто тебе просто так помогать не станет! Чем ты им заплатишь?!
- Не знаю, - пожал плечами Сергей.
- Зато я знаю! – выпалила Виолетта. – Там тебя быстро возьмут в оборот…
- Ты о чем? – посмотрел на нее Сергей.
- Будто сам не понимаешь…
Виолетта отрезала последнюю фразу и замолчала, напряженно глядя перед собой. Установилась гнетущая тишина.
- Ты что, обиделась? – спросил Сергей, касаясь ее руки.
- Нет, не обиделась, - коротко отозвалась она.
- А что тогда?..
- Ничего.
- Ну объясни тупому. Я ничего не понял, честное слово, - он наморщил лоб.
Глаза Виолетты вновь притронулись к его лицу.
- Мы пришли сюда, потому что там куча девиц, которые только и ждут, когда появится кто-то новенький, особенно если он симпатичный, - проговорила она.
- Вон оно что… Ты боишься, что кто-нибудь положит на меня глаз?
- Я не боюсь, я знаю, - высказала она. – Довольно с меня, - Виолетта поджала губы, превращая их в маленькое солнышко морщинок.
- Ладно, не сердись, - молвил Сергей. – Я все понял. Мы никуда не пойдем.
Виолетта не ответила, продолжив прерванную медитацию на камни. Но было видно, как прояснился ее взгляд.
- Камней шваброй не касались, - проговорил Сергей невпопад, как слова странной песенки или считалочки. Его ладонь задумчиво коснулась щеки. – Ау! Что это?.. Щетина?..
Он провел пальцами по лицу, чувствуя, как колется короткий волосяной покров.
- Конечно, а ты чего хотел? – искоса взглянула на него Виолетта. – Целый день не брился…
Сергей ничего не хотел. Он не понял, откуда на его измызганном побоями, но гладкой и ровненькой ангельской физиономии появились эти жуткие заросли.
Его внезапно возмутило, что после того как он провалялся месяц без сознания на нем не было ни волосинки, а теперь хоть газонокосилку покупай! Видать, волосу тоже нужны силы для роста…
- Кошмар! – Сергей просто метался по собственному лицу. – Где мне бритву взять?..
- По лицу ладонью проведи и подумай о том, чтобы щетина исчезла, - посоветовала Виолетта. – Хотя не надо. У тебя итак сил никаких не осталось, - подумав, добавила она.
Сергей что-то фыркал, шебуршась на булыжнике.
- Черт! Кто тут ползает?! – он живо потер ногу. – Боги, как чешется!..
Сергей сам не заметил, как перешел в многобожие. Он закатал штанину до колена, чтобы разобраться, кто так нагло поселился у него в одежде. То что он увидел, повергло его в еще больший шок. На бледной коже выступила светлая поросль.
- Боже мой! Я на бобра похож!..
Почему именно на бобра – осталось неясным даже для Сергея. Он вскочил на ноги как ошпаренный. Стал задирать вторую штанину, стараясь разглядеть свои ноги как можно выше.
- У тебя полосок восковых нет?.. – спросил он Виолетту.
- На что они мне?.. – скривилась она.
Что бы ни творилось с ним сейчас, Сергей успел осознать, что адских женщин участь волосатых ног минула. Благодаря приказу Князя или все той же деятельности субстанции зла, которая, наверняка, была женского рода.
Виолетта наблюдала за ним странным взглядом. Уж она-то в своей жизни насмотрелась на разных субъектов, но, равно как и Сергей, понятия не имела о существовании «ангельского комплекса волосатых ног». Впервые ей довелось видеть такую реакцию мужчины на собственное тело.
Между тем руки Сергей дошли до живота. Смутно начиная понимать, что так легко ему не отделаться, он поднял рубашку.
- Ужас!.. Я – обезьяна!..
- С ума ты сошел, - тихо проговорила Виолетта. Она сдвинула золотистые брови.
До конца убедившись, что он и вправду теперь обезьяна, Сергей с шумом сел рядом с Виолеттой и убито подпер подбородок руками.
- У ангелов что, ноги не волосатые?.. – спросила Виолетта.
- Нет… Ты ангелов что ли не видела? – расстроено наморщил лоб Сергей.
- Они передо мной штаны не сдергивали, - суховато ответила она.
Сергей понял, что это так. Ему на мгновение стало стыдно за свое поведение. Но эти мысли быстро ушли, освободив место более серьезным размышлениям.
Он глубоко задумался, полностью уйдя в себя.
Виолетта взглянула на его прищуренные, обрамленные тенью глаза. Сергей смотрел прямо, но ничего не видел. Вика тихонько крякнула и пошевелилась. Он не обратил внимания.
Виолетта переместилась на несколько сантиметров ближе и заняла выжидающую позицию. Ее глаза волнующе бурлили вокруг его профиля. Она шумно вздохнула и попыталась принять самую непринужденную позу.
Никакой реакции. Девушка еще раз вздохнула, сама в себе рассуждая о том, может ли «ангельский комплекс» стать причиной его полного к ней безразличия. Но ведь другие как-то его преодолевали!..
Виолетта откинула волосы назад и, нарочито громко стукнув каблуками, фривольно расставила оголившиеся до половины ноги. Обе руки ее упирались за спиной в камни, а грудь выгнулась вперед, словно вырабатывая новую тактику дыхания: только на вдох. Она уже в открытую буравила взглядом дыру в Сергее. Увы, это созданное по образу обезьяны существо ее не видело, только почесывало переносицу.
Минут через десять Виолетте опостылело, что Сергей ее не замечает. Она сердито выдохнула и пересела из неудобного положения, устраиваясь полу по-турецки. Вика откинула подол своей юбки, выставляя на показ ажурную резинку телесного чулка. Тем самым она попыталась показать, что ей все равно на этих равнинах стесняться некого.
Под резинкой виднелись две самостоятельно скрученные сигареты.
- Будешь? – кинула она Сергею.
- Чего?.. – он наконец-то соблаговолил повернуть голову. И тут же потупил глаза, увидев, что попал на показ чулочных изделий.
- Курить, - ответила Виолетта, одновременно и досадуя, и злорадствуя его приличности. Она зажала одну самокрутку между средним и указательным пальцем, а другую протянула Сергею. – Я их склеила еще утром, когда к тебе шла. Хотела угостить. Тебе понравится. Знаешь, как прошибает…
Сергей не дал договорить, как именно прошибали наркотические сигареты. Виолетта и ахнуть не успела, когда он одним движением сгреб обе самокрутки и, смяв их в ладони, выкинул за спину. Ее рот открылся, как от появившегося видения.
- Ты что озверел?! – пережив продлившиеся секунды шока, прокричала Виолетта. – Я на них два дня пахала как проклятая!..
- В следующий раз будешь знать, на что работать, - заявил Сергей.
Он сам удивился своей суровой принципиальности. Под ребрами встрепенулась гордость: каждый мужчина хочет хоть секунду порадоваться собственной непреложной положительности, продемонстрированной перед женщиной.
- Диктатор!.. Фраер! – разбушевалась Виолетта. – Да какое право ты имеешь?!..
- Вопрос исчерпан. Считаю бессмысленным продолжение данной дискуссии, - произнес Сергей, складывая ладони.
Легкий укол совести от звука украденной фразы не мог перебить чувство внутреннего удовлетворения. Образ Михаила нарисовался в мозгу, словно указывая, как Сергей должен себя вести.
- Нахал!.. Как ты посмел так поступить?!.. Все вы, гады, одинаковые! Наглые порочные животные!.. И ноги у вас воняют! – Виолетта продолжала воевать. От беспорядочных телодвижений ее юбка доползла почти до самых трусов.
Сергей беспристрастно смотрел в сторону. Боевые действия справа от него достигли своего апогея, а затем медленно пошли на убыль. Минут через пять Виолетта только тихо причитала и жаловалась самой себе на жизнь, а еще через какой-то промежуток времени угомонилась окончательно.
«Кочерыжки зеленые, как же тяжко-то…» - подумал Сергей, ощущая, как в нем опять проснулась и шевелится его демонская натура. Да, туго ему придется, если он не хочет остаться тут навечно. А он не хочет.
- Сереженька, - услышал он журчащий ручейком голос. Виолетта подвинулась к нему со смиренным, как у монахини, выражением лица. – Извини меня, пожалуйста… Ты вовсе не диктатор… - она робко дотронулась до его плеча.
«Только фраер», - кивнул про себя Сергей. Ему вспомнились некоторые слова блатного жаргона, но он отогнал их от себя, как ужасное наваждение.
- Я больше не буду курить траву. Я буду делать все, что ты скажешь… - прощебетала она.
- Я рад, - Сергей посмотрел на нее с улыбкой в прищуренных глазах.
«Главное теперь не сказать чего-нибудь лишнего», - мелькнуло у него в голове.
Внезапно Виолетта напряглась. Она повернула голову в сторону, прислушиваясь к происходящему где-то вдалеке. Сергей увидел, как вокруг маленькой сережки на мочке ее уха беспорядочно расплескались пшеничные кудри. Он и сам посерьезнел и замолчал.
- Стражники, - губы Виолетты шевельнулись и на секунду застыли. – Они идут за тобой. Снова к Князю, - Сергей успокаивающе взял ее за руку. – Умоляю, не зли его, а то он искалечит тебя!.. – ее глаза с мольбой заглянули в его лицо.
- Не волнуйся, все будет хорошо, - заверил Сергей.
А про себя добавил: «Рано или поздно и в глобальном масштабе».
Адские камни потряхивало от негромкого звука басов.
В одном из просторных залов, предназначенных для развлечений, царил желтоватый искусственный свет. Из стоящих на полу колонок доносилась приглушенная танцевальная музыка.
Зал для досуга был оформлен в стиле абстракционизма. Оклеенные в разные, казавшиеся несочетаемыми цвета стены ограждали помещение с пяти сторон, делая его похожим на морскую звезду. Вдобавок, тут все было завешано плакатами и старыми календарями, изображавшими, по видимости, местных полуголых красавиц и знаменитостей. В углу, в высокой вазе из цветного стекла, торчало самое модное растение сезона – репейник. Похоже, декоратор комнаты посчитал его очень потусторонним.
В самом конце зала, в уютном закутке, находился бар с пустующей стойкой. В нем семафорными сигналами светились разноцветные бутылки виданных и невиданных на Земле напитков. Рядом с баром стоял музыкальный центр, на стене висело огромное черное зеркало, на самом деле служившее монитором. Кричащие красно-салатовые кожаные кресла с удобными подушечками и подлокотниками, расставленные вокруг двух синих стеклянных столиков, довершали убранство задней части помещения. В передней его части в четырех ровных стенках расположилась самая настоящая площадка для боулинга.
У зауженных рядом с боулинговыми дорожками высоких столов царило необычайное оживление. Там сбилась огромная толпа народа. Под руками каждого мелькало все разнообразие коктейлей и фруктовых долек. Слышался звон хрусталя и браслетов.
Среди шести экранов, выдвинувшихся над шестью дорожками, горели только два в самой середине. На них столбиками светились мужские имена игравших друг против друга соперников.
У третьей дорожки стоял сам Князь преисподней. Глаза его были устремлены на кегли, в руках тяжелел самый массивный шар. Самуил готовился к броску.
Сегодня вечером он выглядел с вызывающей простотой. На нем были одеты классические голубые джинсы с неизменным на тонкой талии поясом, который, по правде говоря, нужен был Князю только для понта, сверху была натянута белая футболка, облегающая каждый мускул его накаченной фигуры, на груди красовался рисунок черной молнии. Короткие рукава обнажали внушительные бицепсы, покрытые татуировками. На левой руке Князя была изображена женщина-гидра, на правой ворохом шипел клубок змей.
Волосы Самуила были туго забраны на затылке, в ухе блестело простенькое золотое кольцо без камней. Из остальных украшений на нем сегодня осталась лишь широкая цепь, выглядывающая из-под воротника, а также кольцо в виде сплетенных ветвей винограда на безымянном пальце правой руки – явно обручальное. Даже своим любимым архангельским сапогам Князь предпочел сегодня светящиеся неоновые кроссовки. В них было удобно играть.
Самуил поднял правую руку. Резко и красиво размахнувшись, он подался вперед и швырнул тяжелый снаряд на дорожку. Князь выпрямился. Его черные, как адская сталь, глаза проводили мощный удар. Шар с молниеносной быстротой прокатился по идеальной прямой и врезался в стройные ряды кеглей, сшибая их все. Самуил удовлетворенно сжал кулак.
Из-за столиков послышались аплодисменты. Самуил обернулся и наградил улыбкой рукоплескавших ему женщин. На экране первой строкой высветилось его имя.
- Варф, бросай, - кинул Князь, неспешной походкой возвращаясь к своему столу, за которым его ждали дамы. Сегодня за него болели три самые любимые женщины из ближайшего окружения. Самуил взял бокал с кроваво-красным коктейлем и, игнорируя соломинку, отпил через край.
От другой стороны стола отделился так же как и Князь окруженный женским полом зверского вида мужчина в черной рубашке и черных кожаных штанах, на поясе которого железом выделялась массивная пряжка. Он подошел к подставке, на которую уже успел выкатиться шар Князя и взял его тремя пальцами. Мужчина встал в стойку и приготовился кидать.
Его звали Варфоломей. Печально известный генерал не менее печально прославленной первой адской армии. Он был правой рукой Князя и самым суровым из военачальников преисподней.
В аду не было души, которая бы не знала Варфоломея. Его боялись и ненавидели почти все, кто жил в этих стенах. Лицо Варфоломея, не выделявшееся красотой даже в бытность его ангелом, за долгие годы в аду приобрело землистый оттенок и исказилось дико и уродливо. Оно было словно сведено вечной гримасой злобы и жестокости, на фоне которой стальным блеском мерцали неясного цвета темные глаза. Правый глаз Варфоломея здорово косил, через веко, слегка задевая бровь, полоской проходил шрам, очень похожий на глубокую царапину от ногтя.
Это лицо внушало ужас всей женской половине преисподней. Варфоломея страшились даже его собственные любовницы. На все Царство стелилась его слава сумасшедшего изверга. Главный демон, заведующий страстью похоти, он презирал женщин. Презирал открыто, так же открыто используя и потом выбрасывая, как половые тряпки. Никто не знал, когда в мрачной голове этого черта щелкнет неведомый механизм, и он кинется избивать и калечить новую даму сердца. В подобном состоянии он был неконтролируем и, доходя до полного помешательства, мог переломать жертве все кости, выбить зубы или вышибить глаз. Потом он успокаивался, но, казалось, ничто другое не может доставить ему такого удовольствия, как эти совершенно изуверские побои.
Варф был достойным лидером своих воинов, подбирая их целиком по своему характеру. Однако ни один из них не смог превзойти своего генерала. На его груди, вырисованная на ткани рубашки, красовалась плотная фигура древнеславянского языческого воина с палицей в правой руке. Это была эмблема первой адской армии. За свою деятельность Варфоломей тысячи лет назад получил заслуженное прозвище Извращенец.
Совершив бросок, первый генерал выбил все кегли, кроме одной, повторный удар не дал результата, и он вернулся на свое место, сохранив лидерство для всей команды. Варфоломей взял недопитый бокал мартини и тесно прижал к себе одну из девушек в обтягивающем платье и на высоких каблуках. Девушка легонько улыбалась, максимально стараясь хранить нормальное настроение демона. Все его женщины оберегали молчание, лишь изредка тихо перешептываясь. Они знали, что Варфоломей ненавидит никчемную болтовню.
Князь проследил глазами, как к четвертой дорожке подходит следующий игрок. Вторая команда отставала на целых два броска, и поэтому первой снова приходилось ждать. Дело в том, что когда шар кидал Самуил, его генералы предпочитали лишний раз не маячить на горизонте, не ища невыгодного для себя сравнения и не менее невыгодных последствий и предоставляя собравшимся за столиками женщинам возможность всецело погрузиться в процесс любования своим богом.
За соседним от Самуила столиком послышался внезапный взрыв хохота. Две дамы в кислотных топиках прыснули от смеха, едва не расплескав тропические коктейли друг на друга.
- Дура!..
- Сама такая!.. – весело брякнула девушка в ответ своей оппонентке. Закручивая выбившийся из-за уха локон, она откинулась в готовые ее принять мужские руки.
Князь безразлично отвел взгляд. В том углу безраздельно куролесил счастливый обладатель шоколадно смуглой кожи и тающей на губах улыбки, генерал пятой адской армии Ираклий. Светя зубами, как на приеме у стоматолога, он обнимал ласкающихся к нему девочек в модных джинсах. Только что отколов очередную шуточку, повергшую его спутниц в полный восторг, он, прожевывая мятную пластинку, наслаждался привычным триумфом. Руководитель всех греховных наслаждений, главный демон земных удовольствий и развлечений Ираклий привык всегда быть в центре событий и центре внимания.
Бывший ангел архангела Гавриила, он унаследовал многие черты характера реактивного мира муз и привнес из рая в преисподнюю себя, остроумного и находчивого молодого темноволосого мужчину с вечно блестящими карими глазами, одинаково зажигавшимися от влюбленности и от гнева. На рубашке, заправленной в фирменные кожаные генеральские штаны, был герб его армии – обнаженная по пояс женщина, выглядывающая с игральной карты, грудь которой прожигала сигарета.
Внешностью генерал более походил на испанца, но кличку в недавнем прошлом получил Итальянец. Это его прозвище имело сложную историю и уходило корнями в первую половину двадцатого века к фашистскому диктатору Бенито Муссолини. Дело в том что пускаясь в очередную придумку в попытке заполучить еще одну пассию, Ираклий раньше всегда говорил: «Я пошел брать Рим». В связи с этим после знаменитого «Похода на Рим», знакомые не замедлили окрестить его модным в то время словом «Фашист». Однако после того как адская верхушка тяжело переживала поражение во Второй мировой войне и трехнедельный запой Князя, Ираклию стала несподручной его кликуха. А так как ассоциация с Италией и южная внешность навязли в умах, Ираклий и сделался Итальянцем.
Репутация Ираклия бежала впереди него, словно написанная на его лице. Настоящий поганец, который возьмет женское сердце и, положив его на тарелку, сожрет вприкуску с макаронами, при этом громко чавкая. И даже если дамочка окажется понаглее и язвительно так намекнет, что, дескать, отравишься, дорогой, мое сердце жрать, он не менее сально улыбнется: по ходу дела, дорогая, иммунитет у меня. В общем, эдакий плохой мальчик, каких женщины обожают за вечные шуточки, щедрость и страстную натуру. Ираклий не жалел ни энергии, ни времени на очередную свою красавицу и на комплементы был горазд не менее чем на дорогие подарки.
Пока смеялись девушки, косил глазами на кегли вечно злобный Варфоломей, а Князь, потупив взор, обмозговывал что-то свое, еще один бросок на соседней дорожке выбил всего-навсего четыре кегли.
- Черт!.. – очередной член компании кожаных штанов, развернулся, хлопая себя по колену. Лицо его дернулось нервной судорогой.
- Косоглазый дромадер!.. – воскликнул Ираклий досадливо. – Куда бросал?!
Он слишком поздно позаботился о том, что его сравнение затронет Варфоломея. Но Варф пропустил ругательство мимо ушей.
- У меня с пальцев сорвалось!.. – оправдываясь, всплеснул руками неудачливый игрок. Он схватил первый попавшийся шар и метнул его в оставшиеся стоять ряды, но и на этот раз ему удалось сбить всего одну кеглю, после чего он махнул рукой и вернулся за стол, спеша утопить свой провал в бокале вермута.
- Появление твое на свет сорвалось!.. – проворчал Ираклий уже беззлобно.
Генерал удовольствий сжал губы знаком презрительного отвращения. Он понимал, что его коллега испортил бросок намеренно. Ираклий слишком хорошо знал своего приевшегося соседа по карьерной лестнице: тот никогда не упускал случая, поджав лапки, выслужиться перед Князем, подарив ему очередную победу.
Генерал армии страха с восточным именем Казимир был самым младшим из шести адских военачальников. В далекие времена небесного бунта он отвалился от ангелов милосердия и прикрепился к Самуилу. После отпадения ему неудачно досталась последняя из должностей, как нельзя лучше подходящая к его не рыбно-мясному характеру. Казимир был известен полным отсутствием каких-либо талантов и норова. Вдобавок к этому из-за низкого положения и неуважения со стороны коллег, у него развился комплекс неполноценности, и всю жизнь Казимир лип как жвачка к старшим товарищам. Тем самым он пытался оторвать себе часть чужой удачи и разделить ласкающие лучи популярности. Впрочем надо заметить, что с женщинами у Казимира клеилось все-таки неплохо. Как никак он был адским генералом, а значит получал внушительные гонорары. К нему обычно шли те особы, которые были не очень уверены в своих силах, или те, кто понимал, что иногда лучше стерпеть низенькую скрипучую ступеньку, чем неприятно долбануться лбом о предупредительный знак на страховочных перилах мужской солидарности. Иначе говоря, генералы предпочитали делиться, чтобы в свое время обойтись без лишних проблем.
Знаком армии Казимира служила змея, свернувшаяся клубочком на оголенном сердце. За свои тонкие болезненные черты лица, неправильные линии чуть курносого носа и ниточки усиков на подрагивающей верхней губе он получил прозвище Француз. Возможно, это звучало как издевка над не слишком везучим игроком и любовником.
Как бы то ни было на самом деле пока Француз утешался в обществе совсем не французских адских брюнеток, новеньких в рядах высшей касты, на дорожку вышел крепко сбитый высокий парень со светлыми кудрявыми волосами и подернутыми дымкой серыми глазами. Он взглянул на кегли, постоял чуток, будто видел их первый раз, и резким мужиковатым жестом схватил боулинговый шар. На его лице отобразилась озадаченность: густые прямые брови сдвинулись в размышлении, придавая ему мужественное, но, к сожалению, бесконечно тупое выражение.
Генерал третьей адской армии Булат обладал красивым именем, и внешность его пускай с первого взгляда простецкая и почти деревенская – с крупным мясистым носом, широкими скулами и пухлыми, как у барышни, губами – создавала впечатление здорового выносливого мужчины и была по-своему красива и для многих привлекательна. Он был демоном злобы; в жизни глупый как десять пробковых деревьев, он становился еще дурнее, когда приходил в ярость. Однако, в отличие от беспричинных всплесков Варфоломея, последнее происходило, когда Булата злили. Так, один раз он влепил в зубы одной зарвавшейся девице, которая назвала его дураком. Ей крупно повезло, что она сильно нравилась Князю, и тот поспешил ее вылечить. Больше к Булату она не подходила.
У Булата была своя харизма, свой герб, отображающий бешеного кабана, чем-то смахивающего на него самого в гневе. Был у него и свой контингент женщин. Третий генерал нравился трем категориям девушек: тупым, очень тупым, а также тем барышням, что не любили лишний раз морочить себе голову. Лопата – так запросто и по существу окрестили Булата его коллеги. Простой и незаменимый для тяжелой пыльной работы. В свое время Булат переметнулся в ряды мятежников, бросив свою подругу по паре в рядах ангелов Варахиила, и теперь был одной из ключевых фигур при Князе.
- Что-то у меня сегодня лирическое настроение, - проговорил Самуил, глядя на уходящие вдаль боулинговые дорожки.
- Уж не девочки ли на тебя его нагоняют? – послышался из-за соседнего стола голос Ираклия.
Князь встретился взглядом с упоенными глазами пятого генерала и успел заметить, как смотрят на него его притихшие подружки.
- Нет, хотя одна девочка на меня сегодня навесила лирики, - сказал Самуил. – Так постаралась, что мне тоже захотелось навесить ей чем-нибудь тяжелым по светлой головке.
- Ты про прекрасную Диану, что ли?.. – сдвинул брови Ираклий. – Она опять на тропе войны?
- Она всегда на тропе войны, - раздались откуда-то сзади размеренные рассуждения. – Вот неймется женщине, а еще Княгиня ада…
Ираклий повернул голову и устремил режущие, как алмазная грань, черные зрачки на стоящие позади диванчики.
Развалившись на подушках, там возлежал генерал четвертой адской армии Дементий, специалист по лени. Полностью оправдывая свой жизненный конек, он не играл под предлогом того, что семерых игроков: Князя и его генералов, - на две команды поделить нельзя. Однако все знали, что будь игроков не семь, а например, десять, это бы ничего не поменяло. Экс-ангелу молитвы претило делать лишние телодвижения. Он был из тех мужчин, которые всегда всем оставались довольны, лишь бы лишний раз не напрягаться. Его устраивал и почти пустой стакан, и единственная блондинка рядом, которая забралась на диван с ногами и мяла ему плечи, и собственная внешность, позволявшая без труда сыскать желающих с ним познакомиться, не задевала и кличка – Откусанный, в честь откусанного червивого яблока картинкой на его рубашке. Что в нем привлекало – это то, что очень стараться в его присутствии было не нужно. В женской половине ада даже бытовала сальная шуточка: не можешь уснуть – иди к Ираклию, хочешь выспаться – шагай в четвертую армию.
- Сделай песню погромче, она мне нравится, - попросил Дементий в ответ на взгляд Ираклия.
- Ты – дебил, - хмыкнул пятый генерал и отвернулся. Дементий даже не обиделся.
- Надо за Дианочкой послать, - решил Князь.
- Тебе нас мало, котик?.. – спросила одна из девушек Самуила, огненно-рыжая и оформленная, как античная статуя. Она коснулась пальцами его губ.
- Нет, козочка, - Самуил соединил свой взгляд с вопросительными карими глазами. – Диана мне нужна для дела.
- Все они нам нужны для дела! – воскликнул Ираклий. – Верно, девочки?
Генерал удовольствий ущипнул одну из своих подруг, вызвав новый взрыв девичьего хохота.
- Нет, Ираклий, ты не прав, - возразил Князь. – Для дела нам нужны только умные женщины. А для всего остального подойдут любые.
- Женщины бывают умными? – поднял брови Казимир. Его губы скривились в сомневающейся усмешке.
- Конечно, спроси у Булата! – хохотнул в ответ Ираклий.
- Чего? – Булат поднял голову и непонимающе оглядел коллег. В руках его завис так и не брошенный шар.
- Ничего, играй дальше, сынок, - успокоил его генерал удовольствий.
По залу прокатился смешок. Булат отвернулся обратно к кеглям.
- Кого бы мне к ней отправить… - задумался Князь.
- Мокрицу пошли, - посоветовал Казимир.
- Казимир, ну в кого ты такой неэлегантный? – поморщился Самуил, осуждающе взглянув на младшего генерала. – Женщине – мокрицу!.. Фу, какая гадость. Как будто у меня во владениях нет ничего приятнее мокриц. Нет, я ей пошлю что-то получше. Аланчик, - произнес Денница.
- Слушаю, Князь, - отозвался с дорожки приглушенный мужской голос.
Пока между столами текли разговоры, из первой команды незаметно вышел молодой мужчина в сине-черной рубашке с двумя широко расставленными кошачьими глазами на груди и пошел делать бросок. До этого он все время стоял у того же стола, что и Князь и не принимал участия ни в одной дискуссии, лишь безразлично слушая то, что воркуют окружившие его кольцом женщины – три безупречных адских красавицы, и ничем не пытаясь привлечь к себе внимание. Потому что генерал второй армии преисподней Алáн не нуждался в лишних усилиях для того, чтобы обратить на себя восхищенные взоры. Он итак знал, что на него здесь смотрят все.
Самый красивый генерал ада, герой женского сумасбродства, главный демон положившего начало аду порока гордыни - эти и другие титулы окружали имя Алана ореолом бесконечного обожания и слепого поклонения. Он был необычайно хорош собой, сочетая в своей редкой внешности самые несмешиваемые черты. Его черные, как смоль, слегка кудрявые волосы лоснились будто намазанные воском, спадая на высокий лоб, украшенный густыми и такими же черными бровями, удивительно правильной и красивой формы. Овал его лица, нос, губы, скулы каждым изгибом говорили о лучших традициях северо-европейской красоты и в то же время в динамике своей хранили печать южной смазливости, словно прилипшей в пару к его темным волосам и напоминающей о соблазнах средиземноморских ночей. Но главное, что было на этом безупречном лице – это глаза. Глаза Алана, густого синего цвета, были тучей на чистом небе. Всегда холодные и безразличные, одним неожиданным взором сквозь дымку темных ресниц они клали к ногам генерала любую женщину ада. Никто не знал, как ему это удавалось, но только та, которая испытала это на себе хоть один раз, уже не забывала о непреодолимом искушении.
Алан жил, ни на кого не глядя, погруженный в свои мысли, свои заботы, захлопнувшись в себе самом. Казалось, он вовсе не смотрел по сторонам. Однако Алан все видел. И стоило ему заметить достойную для себя женщину, он неожиданно награждал ее пристальным, с оттенком грусти и вопроса, четким и совсем слегка прищуренным взглядом, наклоняя подбородок чуть влево, будто приглашая разделить этот момент в своей памяти. После этого ему не надо было даже ничего говорить. Самые обворожительные девушки ада ссыпались к нему в спальню как крупа.
Алана называли Красавчик. Официально. А неофициально величали, кто как мог придумать в приступе зависти или тихого бешенства…
Бестия Алан, он даже архангелу Михаилу стоил многих капель пота. В аду все помнили времена, когда из рая уходили вереницы девушек, следуя за его зовущими глазами…
Это был настоящий варвар. И хотя ничто, казалось, во всей Вселенной не может взбудоражить хоть один пузырик его холодной крови, можно было понять, что это не так, едва оказывалось тронутым его самолюбие. Один поступок, один ответ, один уже иной взгляд второго генерала обнажал опустошающее до самого дна действие сердца скандинавского завоевателя. Варварскому миру – варварский подход.
Алан развернулся и выжидающе смотрел на Самуила. Он уже успел бросить, не постеснявшись выбить все кегли до единой и приблизиться к лидирующему в команде Князю, который, к слову, не промахивался никогда.
- Будь добр, Аланчик, сходи, пожалуйста, к Диане и попроси ее прийти сюда, - проговорил Самуил, окидывая лицо генерала темно-карими глазами.
Ираклий проводил взглядом без звука сошедший с дорожки силуэт. Ступая мягкими белыми подошвами кроссовок, Алан покинул помещение, напоследок блеснув железом свисающей на бедро цепочки. Генерал удовольствий критически скривил губу: этот субъект не задумывался ни о том, что белый цвет не идет к черной коже брюк, ни о цепочке, давно вышедшей из адской моды. Алан сам был этой модой. Могло ли это понравится моде генерала удовольствий?..
- Этот будет получше мокрицы, - молвил Князь, задумчиво глядя вослед генералу гордыни.
В зале стало тише. Были слышны только хихиканья девчонок Ираклия. По стенам бродили заскучавшие глаза покинутых Аланом женщин.
Тишину разбил зверский бросок Булата. Окончив стратегические размышления, он со всей пролетарской ненавистью шибанул шаром по дорожке, едва ее не треснув. Шар подскочил и разметал кегли во все стороны, оставив стоять лишь две. Довольный собой, он возвратился за столик, позабыв об оставшемся ему броске.
- Мрак, так не охота сегодня работать, - потянулся на диване Дементий.
- Не работай, - кинул ему Ираклий. – Пошли все на… - он приглушил голос, предоставив окружающим прочитать последнее слово по чисто выбритому сегодня лицу.
- И потеряй свою должность, - с ухмылкой добавил Казимир.
- Работать – это классно, - весело подал голос Булат.
- Нет, надо, - возразил Дементий на реплику Ираклия. - Приходится…
- Я вроде итак вас не перегружаю, - оторвавшись от светской беседы, заметил Князь.
- А его хоть перегружай, хоть нет, - тихо проговорил Казимир.
- Если не хочешь работать сам, то женись, как Князь, - посоветовал Ираклий.
- Ага, женись на ком-нибудь, - закивал Булат. – Напьемся на свадьбе!
- Как будто без этого выпить нельзя, - скривился Казимир. – Проблем мало ему…
- Во, женись на Булате, Дем, - выступил Ираклий. – Он тебе пригодится огород вскопать.
Зал потряс смех. Девушки Ираклия чуть было не слегли под стол от хохота.
- Пошел ты с такой женитьбой! – повернул голову Булат.
- А что такого? – выдвинулся вперед Ираклий. – Если Дем до сих пор не может найти женщину своей мечты…
- Я просто не мечтаю, - отмахнулся Дементий.
- Видишь, он даже не мечтает о женщинах – ему лень, - поддержал тему Ираклий. – Следовательно, если ты подстережешь его где-нибудь в переулке, он особо отбиваться не будет… - на этот раз от смеха подавились даже подруги Булата. – Впрочем, если тебе, Дем, не нравится Булат, можно выбрать кого-нибудь другого. Например, Варфа. Представляю, какая будет бурная семейная жизнь! – под дружный гогот женщин и генералов Ираклий с запалом стукнул кулаком по столу.
- Сейчас я на тебе женюсь, если ты не заткнешься, сопляк, - первый генерал повернулся к Ираклию и вскрыл его леденящим душу взглядом.
- Хотел бы я это видеть, - проговорил Князь. Его верхняя губа поднялась, изображая гримасу отвращения.
- Спокойно, Варф, я же пошутил, - Ираклий примиряющее выставил вперед ладони и наградил Варфоломея широкой голливудской улыбкой.
- Клоун, - пробурчал Варфоломей и отвернулся.
- Не всем же быть хорошими воинами, Варф, - подметил Князь тихо, так что слышал только Варфоломей и женщины. – Королю нужны и шуты.
- Служу моему Князю, - отозвался первый генерал, посмотрев на Самуила косящим стальным взглядом.
- Бул, ты будешь заканчивать попытку или нет? – брови Самуила шевельнулись, он посмотрел на экраны.
- У тебя еще бросок, - бросил коллеге Ираклий.
- Бездна, я забыл, - проворчал Булат, догнав, в чем дело. – Сейчас кину.
Он подошел к дорожке и взял шар.
- Левее забирай! – крикнул Ираклий.
- Чего? – Булат отвлекся на замахе. Шар выскользнул из его пальцев и, сойдя с задуманной траектории, покатился в желоб.
- Придурок, - Ираклий обреченно махнул рукой.
- Это ты кого придурком назвал?! – внезапно взъерепенился Булат.
- Я говорю тебе: левее, а ты куда смотрел?! – воскликнул Ираклий, разводя руками.
- Ты в зубы захотел?! – все увидели, как сжимаются кулаки Булата, а вена на его шее начинает вздуваться.
Девушки опасливо подались в сторону, наблюдая, что же будет. Ираклий встал в стойку: если дурак бесится от того, что он дурак, это были не его проблемы.
- Спокойно, Булатик, просто так, как ты, никто не бросает, - возвысил голос Князь. – Встань на место и выпей чего-нибудь… А ты, Ираклий, помолчи пару секунд, а то уже немножко забодал, угу?..
- Хорошо, - Ираклий, положив локти на столешницу, припал губами к бокалу, чтобы скрыть мелькнувшее на лице раздражение. Порыв Булата тоже оказался сорванным, чему несказанно обрадовался Казимир.
В этот самый момент оставленная приоткрытой Аланом дверь распахнулась настежь. В зал, негромко цокая набойками, вошел Леонард. За ним смирно шагал Сергей. Начальник стражи произнес тихое приветствие и выжидающе остановился.
Сергей последовал его примеру и замер на месте. Он оценил скользнувшие по его оборванной фигуре взгляды и увидел возникшее в глазах женщин и генералов отвращение. Последнее было адресовано явно не ему. Однако Леонард словно и не заметил посланной ему порции. Он смотрел на Князя.
- Чего случилось, Леонард? – спросил Самуил. – Зачем ты притащил сюда этот мусор? Я же отдыхаю!..
- Прости за беспокойство, Князь, но у нас завал работы, - проговорил начальник стражи. – Не хватает качественных демонов-искусителей, и Княгиня велела подключить всех годных. А насколько я знаю, ты еще не успел дать ему место в отряде.
- Княгиня велела? – поднял бровь Князь. – Ее образ греет мою душу. Она сегодня полчаса умоляла меня, чтобы я тебя выкинул к второсортным. Ты знаешь, Лео, что последние сто лет она просит меня об этом по три раза в неделю?..
- Знаю, Князь, - кивнул Леонард.
- Она мотивирует это тем, - продолжал Самуил, - что ты тупой, неисполнительный, нерасторопный идиот, который вдобавок все время пялится на нее глазами импотента. Но мы-то все знаем, что все это не так, - после паузы заключил Князь. – Поэтому я совершенно не собираюсь тебя увольнять из-за какой-то дурной истерики.
Сергей поймал выползшие на лица насмешки. Он заметил, как одна из девушек Князя, высокая, стройная красавица с вьющимися рыжими волосами, прильнула к Самуилу, сливаясь светло-серыми тонами платья с его фигурой. Ее подведенные глаза метнули в его сторону игривой искрой.
- Благодарю, - поджал губы Леонард. И Сергея поразило, как можно так размазаться.
Самуил хотел еще что-то сказать, но его слишком атаковали.
- Да прекрати ты! Не мешай! – рыкнул он на рыжеволосую даму, которая слишком уж расшалилась своими длинными ногтями на его поясе.
Самуил отстранил любовницу и, сойдя с боулинговой площадки, приблизился к Сергею и Леонарду. Начальник стражи посторонился, и бывший ангел снова оказался один на один с Князем преисподней.
Сергей заново ощутил окутывающий его поток неимоверной мощи. Его глаза невольно залюбовались божественной внешностью падшего архангела. «Девять созданных молодых богов», - подумалось ему. В памяти всплыл рай. Сколь прекрасен был Михаил, столь же красивым выглядел Князь; огромную силу нес в себе первый из архангелов, всеподавляющая власть исходила от его брата; ужасающий свет мерцал в глазах старшего архистратига, и непроходимая бездна, топя, закручивалась в зрачках Самуила.
- Прекраснейший из архангелов, - честно признался Сергей. – Ты и Михаил.
Он произнес это, уловив жуткий миг полной тишины. Зал умолк, и все лица обратились на Князя. Сергей спиной почувствовал, что сейчас что-то свершится.
«Ладно, похожу без зубов», - смирился он, ощущая, как неприятно потеют подмышки.
- Ты прав, - отозвался Самуил. – Мы с братом всегда выделялись среди этого сборища пернатых недоразумений, - констатировал он открыто и спокойно, признавая словно не соперника, а равного. – Так куда же тебя запихнуть, проницательный мой? – задумался Князь, отбрасывая тему.
- Давай его ко мне, - послышался ледяной тембр Варфоломея.
- Варф, ты в своем уме? – покосился на него Князь. – Ты демон похоти и извращений! Какие ребята у тебя работают, ты помнишь?.. А теперь посмотри на эту соплю. Кем он там будет?.. Девочкой для твоих мальчиков?
Зал сотрясся от звонкого хохота девиц и приглушенного ржания генералов. Варфоломей хранил непроницаемое спокойствие. Глаза его косили, и непонятно было, на кого он смотрит.
«Ха-ха-ха, - подумал Сергей. – Очень смешно, просто обхохочешься!..»
- А знаете что? – щелкнул пальцами Денница. – Вот там наверху распределение ангелов происходит так, как будто все предрешено изначально. И сколько не будет биться молодежь, выбора-то по сути у нее не остается – только отправиться на место своего предназначения. Разве это справедливо? – в поисках поддержки Самуил оглядел собравшихся. Раздались неодобрительные возгласы. – Но мы-то не должны брать у них худшее. Мы дадим ангелку возможность самому выбрать себе отряд. Правильно?
Послышались поддерживающие женские голоса.
- А как я выберу, если я ничего тут не знаю? – флегматично поинтересовался Сергей.
- Резонная мысль, - согласился Князь. Кожа на его лбу в раздумьях шевельнулась. – Надо бы тебя послать к кому-нибудь, кто бы тебе все доступно объяснил… - Самуил потер подбородок. – Может, к твоей Жаше его, а Варф?
- Лучше не придумать, Князь, - проговорил в ответ Варфоломей.
- Она не занята сейчас, нет? – спросил Самуил.
- Не думаю, - уклончиво ответил первый генерал. – Твой приказ будет выполнен ей в точности, Князь.
- Вот и хорошо. Давай его к Жанне, Лео, - приказал Денница начальнику стражи. – Потом пусть идет ко мне за назначением.
- Слушаюсь, Князь, - Леонард взял Сергея за локоть, указывая на дверь.
Они были уже у выхода, когда сквозь распахнутую дверь в зал ступила женщина на высоких шпильках. Позади нее шел второй генерал ада.
Никого не замечая, женщина прямиком направилась к Князю и остановилась перед ним, сложив руки на груди. Молча, она уставилась в его глаза синим топазовым взглядом.
Алан, не меняя безразличной маски, прошел к боулинговым дорожкам, где его ожидали девушки, заметно взбудораженные появлением последней недостающей «сливки» сегодняшнего вечера.
Сергей затормозил и остановился за порогом, во все глаза глядя на явившееся великолепие Княгини. Алану понадобилось немало времени, чтобы привести ее сюда. Дело в том, что Князь имел золотое правило: держать любовниц под боком, а жену – от обоих боков подальше. Поэтому он и развел их покои по разным концам ада.
- Ну? – бросила Диана вопросительно.
Ее тающие блеском розовые губы надменно сжались, а глаза холодно блеснули из окружения темной подводки.
- Ты ошеломительна, дорогая, - проговорил Князь, понижая голос.
Сергей попытался сглотнуть слюну, но во рту безнадежно пересохло.
Диана стояла боком, так что из-за двери были хорошо видны все линии ее фигуры и божественного лица. Она широко расставила точеные ровные ноги и смотрела на мужа снизу вверх, так как даже на огромных каблуках была на полтора десятка сантиметров ниже него ростом. Ее гладкое матово-белое тело было облачено в легкое, как паутина, голубое платье, которое едва дотягивалось до колен. За полупрозрачной тканью был виден не только каждый изгиб, но и каждый оттенок безупречного тела. Тонкая осиная талия естественно и невозможно плавно переходила в широкие подтянутые бедра, высокая грудь, едва прикрытая краем глубокого декольте, не нуждалась ни в какой поддержке. В глубокую ложбинку спускался слезинкой прозрачный камушек на невесомой цепочке. Длинные ножки Дианы оставались голыми. Она была в блестящих босоножках и предпочла не надевать чулок. Ее пышные золотистые волосы спускались ниже сведенных лопаток и казались ярче, чем большие серьги из желтого золота и браслеты на тонких запястьях. Овал лица ее был идеален, на коже – ни пятнышка. Линии чуть вздернутого носика уточкой насмехались на склоне высоких гладких скул.
Сергей забыл обо всем на свете. И если бы он не был весь поглощен Княгиней, он бы мог заметить, какой взрыв зависти грянул в рядах любовниц Князя с ее появлением. Тут же побежал шепот, и ядовитые замечания змейками поползли в женские уши. Диана была дьявольски прекрасна. От нее текла и плескалась река соблазна, желания и страсти, так что Сергею захотелось плюхнуться на колени и ползти за ней, умоляя об одном лишь взгляде, до тех пор пока она, потеряв терпение, не огреет его каблуком. И от этого он был бы счастлив. Наверное, лишь тот мужчина, что обладал в тысячу крат большей властью, чем эта неземная ведьма, мог стоять перед ней и не быть покоренным. Это и был Самуил.
- Пойдем, хватит уже, - шепнул Леонард, которому великолепие Дианы, видимо, уже приелось как претит литр сладкого сиропа, насильно залитого в рот.
Начальник стражи потянул Сергея за руку, и тот, очнувшись, последовал за ним, оглядываясь на каждом шагу, как ослепленный школьник.
- Я без тебя это знаю, - отрезала Диана. – Что тебе надо?
Она была явно не в настроении.
- Я хотел увидеть твои прекрасные глаза, - ответил Князь, скользя взглядом по ее ключицам.
- Увидел? – Диана подняла подкрашенные брови. – Теперь давай быстрее говори, что надо.
- Зачем же быстрее? Когда я с тобой, Дианочка, то…
- То не можешь сообразить скорее, чем за два часа, - закончила за него Княгиня. – Я знаю, что ты позвал меня по делу. Так что телись в темпе вальса.
Как законная жена Диана была единственной женщиной в преисподней, которая обладала привилегией поливать Самуила последними словами в любой обстановке. Он терпел от нее все оскорбления. Похоже, ему это даже нравилось.
- По делу, значит… - протянул Князь с легкой ноткой разочарования. Его взгляд скосился в сторону генералов, предназначаясь для Алана. Какими же уперто прямолинейными могут быть некоторые. – Я хочу, чтобы ты составила развернутые описания людских ценностей за последние три года. Сегодня к семи.
- Ты в своем уме вообще?! – воскликнула Диана. – Я что тебе, калькулятор?! У меня и без этого куча дел!
Она возмущенно всплеснула руками. Ее пальцы напряженно сжались.
- Мы отойдем, - кинул Князь окружающим.
Он взял жену за руку и повел прочь из зала. Дверь с грохотом захлопнулась. За столиками восстановились оживленные беседы и вновь послышались женские хихиканья. Ираклий подрядил одну из своих пассий в бар за коктейлями, и компания заметно оживилась.
Самуил отошел от входа и завел супругу в маленький закуток адской улицы. Он остановился, ставя ее у стены. Диана немедленно освободилась от его руки.
- Я не буду этого делать, слышишь?! – выпалила Княгиня. – У меня итак забот хватает!
- Но, киска моя, в моем мозгу сегодня окончательно нарисовался грандиозный план. Я обдумывал его почти месяц. Разве ты не хочешь стать участницей великой интриги по отвоеванию у Михаила целой ниши людских ресурсов?.. – пальцы Князя коснулись талии Дианы. – Мы отобьем у него добрую треть всех спасающихся! Люди потеряют свою главную надежду, нужно только время…
- Не хочу слышать! – вскрикнула Диана. Эта фраза выражала крайнюю степень ее возмущения. – Ты прекрасно обходился без меня целую неделю, обойдись и теперь!
- Ах вот оно что, - протянул Самуил. - Ты обиделась, что я уделяю тебе мало внимания, да, малышка?.. Но ведь я был очень занят…
- Со своими кошками?.. – синие глаза Дианы насмешливо устремились в лицо мужа.
- Должен же я коротать время, пока ты работаешь, - произнес Самуил оправдывающимся тоном. – Я пытаюсь выгадать, когда ты будешь свободна и тоже освободить свой график. Но ты же знаешь: организованность не мое лучшее качество. Поэтому я так дорожу тобой…
- Ага, дорожишь! Вижу я, как ты дорожишь… - Диана надула губки и отвернулась. – Целую неделю даже не звал меня к себе… Я совсем ослабла, я уже еле дышу, - Княгиня глубоко вздохнула. Ее грудь поднялась, растягивая ткань платья.
- Бедняжка моя, - проговорил Князь сочувственно. - Совсем утомилась на службе Царству... Но я ведь могу исправить твое недомогание.
Он придвинулся ближе, так что Диане некуда было отступить. Его руки обвили ее ласкающими объятиями. Диана закрыла глаза и, с шумом выдохнув, прислонилась к мужу, обнимая его шею. Его дыхание оказалось совсем близко. Губы Самуила легонько коснулись ее губ, он провел пальцами по спине жены. И отпустил ее, отодвинувшись в сторону.
- Это все? – Диана распахнула ресницы.
- Да. Теперь, когда тебе лучше, можешь идти работать, - сказал Князь. – Продолжим сегодня в семь у меня.
- Баран! – Диана с силой оттолкнула супруга и удалилась, громко стуча каблуками.
Это было ее любимое нарицательное.
- Стерва, - коротко бросил Князь и пошел к своим.
Это была его любимая правда.
Долго петляя в темных коридорах, Леонард непостижимым образом вынырнул около нужной двери, монолитом сереющей среди сотен таких же каменных входов в адские комнаты. Начальник стражи сжал кулак и коротко постучал.
Петли бесшумно сдвинулись и дверь отворилась вовнутрь. На пороге появился рослый силуэт.
- Здравствуй, прекрасная, - проговорил Леонард. Сергей понял, что в аду было принято это вежливое обращение к женщинам.
- Здравствуй, Леонард. Чем обязана?.. – на начальника стражи устремились черные раскосого разреза глаза. После пережитых унижений поражала эта манера разговора с главным стражником.
- По приказу Князя я привел к тебе новенького. Князь хочет, чтобы ты объяснила ему тонкости адской службы и помогла выбрать себе отряд, - сказал Леонард.
- Князь хочет? Ладно, передай ему, что будет исполнено, - кивнула она.
Леонард наклонил голову и отошел. Хозяйка комнаты ответила на короткое прощание. Ее глаза окинули Сергея с ног до головы. Он почти сумел разглядеть ее лицо и спрятанную в брючный деловой костюм мощную фигуру, темнеющую на груди смуглую кожу.
- Жанна, - женщина протянула правую руку. – Можно Жаша.
- Сергей. Можно как хочешь, - Сергей пожал ее ладонь, удивившись цепкости сильных пальцев.
- Заходи, - пригласила Жанна движением головы.
- А может тут постоим? У меня клаустрофобия, - с опаской сказал Сергей.
У него уже успел накопиться горький опыт общения с адскими женщинами. Кроме того его пугал тот факт, что перед ним стояла любовница Варфоломея. Нет, конечно, «твоя Жаша» могло означать и что-то другое. Но Сергей крупно сомневался, что эта дама была его сестрой.
- Придется потерпеть, - ответила Жанна. – Входи же, я тебя не съем.
Она подалась внутрь комнаты, зазывая Сергея за собой. «На том спасибо», - подумал он и зашел следом.
В комнате, как и на улице, царил обычный для ада равно днем и вечером полумрак. Гнетущий психику, он усугублялся темными каменными стенами и черной чугунной мебелью. Сергей поборол сковывающее его смущение и с любопытством осмотрел интерьер. Посреди комнаты стоял квадратный столик с ножками в виде лап дракона, рядом были два витых стула, сделанных в том же стиле. Один из них был отодвинут, свидетельствуя о том, что хозяйка только что сидела за столом. Оставленная на нем толстая книга алела закладкой на раскрытых желтоватых страницах. На массивном железном подсвечнике догорала толстая свеча. Сергею показалось, что даже огонь в этой комнате не греет, а лишь струится холодным безжизненным светом. Он увидел, что в дальнем углу поставлено кресло, обтянутое черным бархатом. У противоположной стены расположился тяжелый сундук, покрытый тканевой салфеткой, в метре от него раскинулась внушительных размеров двуспальная кровать, аккуратно заправленная шоколадным покрывалом. Все вокруг дышало опрятностью и одиночеством уединения. Ничего лишнего. Только вкус, чистота и удобство.
- Садись, - Жанна ладонью сгребла со стола книгу.
Сергей скромно опустился на непригретый стул. «Наверное, очень удобно», - он смерил взглядом угрожающее кресло.
- Пить будешь? У меня только водка.
Сергей увидел, что Жанна уже у сундука. Под руками у нее была прозрачная бутылка и несколько стаканов. Сергей сразу и не заметил спрятавшийся в углу набор алкоголика.
- Не пью, - ответил он.
- Явно новенький, - бросила Жанна. – Тогда я тоже не буду.
Сергей увидел, как Жанна снимает с сундука бутылку и салфетку и, опустившись на колени, лезет вовнутрь. В ее руках мелькнула сложенная бумага, которая тут же исчезла за отворотом пиджака. Убрав в сундук книгу и, поправив все как было, Жанна вернулась к столу и села напротив Сергея.
Он уже достаточно хорошо ее рассмотрел. Трудно было сказать, такой ли он ожидал увидеть женщину Варфоломея, но так или иначе Жаша произвела на него сильное впечатление. Высокая, как мужчина, крепкая в плечах и плотная в формах, она была одета удивительно для здешней моды. Впервые Сергей видел строгий женский костюм с небольшим лишь декольте и классические туфли без каблуков. На вскидку в Жанне было около ста восьмидесяти двух сантиметров, при тех же, но без двух, в Сергее.
Смуглая, собранная и строгая, она вызывала немедленный образ умной и без лишних предрассудков женщины. Ее большие пронзительные глаза смотрели прямо и без тени кокетства из-под тонко изогнутых восточных бровей. Раскосый разрез бескрайне продлевали тонкие черные стрелки. Ресницы Жанны завивались черным глянцем, прямые темно-коричневые волосы были гладко зачесаны и ниспадали до середины спины высоким шелковистым хвостом. Легкая горбинка на носу и сочные губы, накрашенные бордовой помадой, довершали ее диковатую азиатскую красоту.
Отшельница гор, не иначе. После всех кричащих красоток, увиденных у Князя, Сергей поразился и восхитился этой келейной девой, читающей книгу под сводами ада.
Жанна положила локти на стол. Ее красивые смуглые кисти сплелись в веере пальцев.
- Может, ты еще и не куришь? – поинтересовалась Жанна с легкой иронией.
- Бросил, - «правдиво» отозвался Сергей.
- Отлично. Я никому не позволяю курить у себя в комнате.
Его так и подмывало сказать, что Варфоломей, наверное, курит в коридоре, но он вовремя сдержался.
- Итак, давай к делу, - проговорила Жанна. Ее короткие ногти соединились в яркие пятна лака. – Ты уже что-то знаешь об адской работе?..
- Что-то знаю, - кивнул Сергей. – Но лучше ты еще раз объясни, чтобы я хорошо понял.
- Верная мысль, - согласилась Жанна. – Значит, с самого начала…
Сергей подумал, что лирическое отступление о Князе и его незабвенной супруге не миновало и Жашу, но нет, она твердо держалась своей темы.
Дело в том, что адское общество представляло из себя настоящее милитаризованное государство, следовательно, устройство его было строго расписано. Все демоны были поделены на касты или сословия по вертикали, а также на функциональные группы по горизонтали. Первую ступень составляли Самуил и его супруга, Владыки ада и Правители преисподней, стоящие вне кастового деления. Далее следовала по порядку первая каста. Она насчитывала точно определенное число демонов. Ими были шестеро генералов Денницы и один приравненный к ним начальник стражи. Кроме них, в первое сословие входили тринадцать женщин – самых близких любовниц Князя. Однако если состав генералов не менялся с самого создания мира преисподней, то с девушками дело обстояло по-другому.
- В любовницах никто не задерживается более века, - проговорила Жанна.– Ни красивые, ни умные, ни милые, ни стервозные. Князь их «пропалывает» всякий раз, когда ему подскажет собственное настроение. После этого они обычно не возвращаются в свое положение.
Хотя тринадцать и считались официально любовницами Князя, их услугами беззастенчиво пользовалась вся первая каста. Так что смело можно было говорить о том, что Самуил делит их со своими генералами. Неприкосновенным запасом оставалась только его жена.
- Сейчас там рыжая Изабелла, Кира, Камилла, Ирма – блондинка, Карина, по-моему, или как ее там… - Жанна задумчиво коснулась ногтем щеки. – Впрочем, тебе это вряд ли пригодится.
«А вдруг?..» - то ли в шутку, то ли всерьез подумал Сергей, сдвигая брови.
Второй кастой были элитные войска Князя. Военная аристократия, оплот Царства. Все они делились на шесть адских армий под предводительством генералов. Число воинов или, как их тут называли, элитников варьировалось в зависимости от разных обстоятельств. Однако оно никогда не становилось меньшим, чем имелось легионеров в семи небесных полках. Такую уж игру чисел подкинуло небо подземелью. Числом Князя была шестерка, и он ему не изменял. Впрочем, статус элитных воинов имели также и стражники, подчиненные Леонарда. Они предназначались для личных нужд Самуила и его жены и обычно носились по всему аду со всякими поручениями. По совместительству стража наблюдала за грешными душами людей.
- Хотя особо и наблюдать за ними не стоит, - заметила Жанна сухо.
Каждая армия и каждый генерал имели собственный профиль или специализацию греха: так, Варфоломей был демоном похоти, физического и морального блуда, Алан являлся экспертом по гордыни, Булат – по злости, ярости и гневу, Дементий был бесом лени, Ираклий ходил в начальниках всех порочных удовольствий и пристрастий, вроде алкоголя, карт и наркотиков, младший генерал Казимир заведовал страхом и отчаянием. Генералы участвовали в глобальном планировании и управлении войсками. Через элитных воинов они руководили отрядами искусителей. Эти отряды и являлись третьим сословием адской организации. Почти каждый воин был либо начальником, либо заместителем начальника отряда. В отрядах имелся дневной и ночной состав и своя собственная, узкая ориентация в рамках профиля армии. Они выполняли всю основную работу на Земле, реализуя планы искушений.
Если элитники были сплошь мужчинами, то среди искусителей обнаруживалось много женщин.
- Кому дома не сидится или нет нормального любовника, той дорога в отряды. Хотя в третьей касте числятся и те, кто работает неофициально – ловит на площади себе клиентов. Ну я думаю, ты и на Земле этого повидал достаточно, - бесстрастно сказала Жанна.
Третья каста была невооруженными демонами, в отличие, конечно, от элитных войск.
- В принципе, у них есть оружие, вроде кинжалов ангелов-хранителей, которые появляются, когда того требует ситуация. Ты сам-то кем был в раю? – поинтересовалась Жанна.
- Им и был, - ответил Сергей.
- Значит, тебе это хорошо известно. Обычно демоны третьего сословия ходят безоружными, чтобы бунтовать не начали, - Жанна легонько выдохнула. – К ним ты и пойдешь служить, когда я тебе покажу схему отрядов. Но сейчас я закончу с кастами.
О четвертой касте Сергею было уже прекрасно известно. Негодный мусор, второсортные, исполняющие от случая к случаю непривлекательную работу, типа уборки улиц. Попасть к ним может каждый, подняться обратно – редко кто.
Каждый месяц Княгиня составляет список рекомендованных к выкидыванию на «помойку» (так на жаргоне называется жилая часть равнин – последнее пристанище обездоленных бесов), а Князь утверждает его своей подписью. В список попадают безнадежно бездарные, по мнению Дианы, демоны. На самом деле, если всех безнадежно бездарных действительно выкинуть на помойку, то служить в отрядах, по мнению Жанны, Княгине пришлось бы самой.
- Князь что-то меняет в списке? – осмелился спросить Сергей.
- Почти никогда. Раньше он его даже не читал, так подписывал.
- А потом? – продолжал расспрашивать Сергей.
- Потом в один прекрасный день Диана в очередной раз обозлилась на Князя и записала во второсортные всех его генералов и любовниц, - со вздохом пояснила Жанна.
- И?.. – Сергей оживился.
- Леонард сильно удивился, когда увидел, что ему придется выполнять. Его тогдашний состав тринадцати возненавидел. Конечно, ведь он хотел начать с кого побезопаснее. Но просчитался. С тех пор Князь читает списки. Как минимум пробегает глазами.
По тону Жаши Сергей понял, что ее совсем не вдохновляет эта веселая история.
Он слушал Жанну, вдумчиво щуря глаза и трогая кончик носа. Она говорила приглушенным, но мощным голосом. Тембр ее был бы даже красив, если бы выражал что-то, кроме убийственного спокойствия.
Бывший ангел искоса поглядывал на выверенную осанку и уверенную посадку любовницы Варфоломея. Ум его пытался представить ее рядом с первым генералом, первым адским садистом и извращенцем. И хотя ранее он считал подобные фантазии мерзкими, воображение возвращалось к удивительной паре. Тот, кто ненавидел женщин как творения, непонятно терпел рядом с собой ее.
Впрочем, и Сергей это чувствовал, сила Жанны была неженская. От нее исходили такие же волны, как исходят от самодостаточных мужчин. Это совсем не было похоже на то, что щипало его при виде Дианы.
Таинственная и неизведанная, как темная пещера, хранящая посреди себя пропасть, Жанна явно знала, чего она хочет. И она добьется этого любой ценой, не поступившись тем, чтобы собственноручно сломать шею и переступить через того, кто посмеет встать на ее пути. Без эмоций.
- А теперь схема, - произнесла Жанна. Ее рука скользнула за отворот пиджака и достала свернутый листок бумаги. – Смотри.
От взгляда Жаши не ускользнуло, как потупился Сергей при виде мелькнувшего на минуту черного кружева ее лифчика. Жанна развернула на столе большую бумагу. От шести кружочков с названиями армий отходило бесчисленное множество ниточек, связующих их с бесконечно раскиданными отрядами.
- Ого! Это что, карта сокровищ?.. – Сергей оглядел сплетшуюся паутину геометрических фигур.
- Выбирай, - сказала Жанна.
Она откинулась на спинку стула. Ее саблевидные глаза внимательно смотрели на Сергея.
Сергей уткнулся в лист. В зрачках сразу же зарябило от множества букв и линий. Сейчас решалась его судьба или, по крайней мере, определялось глобальное направление дальнейшего течения его жизни. Внутри боязливым огоньком теплилась надежда вернуться на небо, и он мысленно задавал себе вопрос, где это будет возможно сделать.
«Господи, если ты меня еще слышишь, - про себя обратился Сергей к Создателю. – Помоги мне, пожалуйста, непутевому грешнику, выбрать какой-нибудь совсем маленький и безобидный отрядик, вроде… Ой, нет, только не вот этого!..»
Сергей мельком просмотрел армию Варфоломея. Отряд сексуальных извращенцев, отряд насильников… Нет, у него почему-то было такое чувство, что это ему не подойдет. Нет. Армия Алана: отряды унижения, надменности… Ираклия: азартные игры, алкоголизм… Ну и компания подобралась, ничего не скажешь…
Сергей совсем свернул мозги, думая, что же тут самое безобидное, когда тягучую смолу его размышлений прервал голос Жаши:
- Если хочешь, я могу тебе помочь сделать удачный выбор. Такой, что вскоре ты окажешься в рядах элитных воинов.
Сергей поднял глаза.
- Я буду говорить с тобой прямо, без лишних уверток, - сказала она, не сводя с его лица черных глаз. – Ты мне понравился сразу, как я тебя увидела. Я была свидетелем того, как ты вел себя с Князем на главной площади, и еще тогда поняла, что из тебя выйдет толк…
- Ты тоже была на этом мероприятии? – спросил Сергей. – Жалко, но я совсем не помню твоего лица в толпе…
- Не перебивай, - он увидел устремленную на него темную глубину зрачков и тут же заткнулся. – В тот день я решила, что найду тебя, когда ты отлежишься и поступишь на работу. Но судьба свела нас раньше. И я, признаться, очень этому рада, - локти Жанны подвинулись на столе. – Сергей, я хочу предложить тебе взаимовыгодное сотрудничество: любовь в обмен на продвижение по карьерной лестнице. Ты согласен?
Он хотел было ответить, но это получилось не сразу. Слова сухим комом повисли где-то ниже шеи. Только крепкое, как наливка, ругательство могло описать его чувства. И Сергей сразу вспомнил любимую Россию.
Жанна сидела перед ним невозмутимо, не утруждая себя сменить тон, когда перешла от вопросов службы к самым близким отношениям. Она ждала ответа.
- Ты знаешь… - Сергей почувствовал непреодолимое желание провалиться еще ниже ада. – Я, вообще-то, ленивый разгилдяй. Мне это продвижение даром не далось…
- Я понимаю, ты не сошелся во взглядах с Князем, - проговорила Жанна. – У тебя свои надежды и свои чаяния. И я их уважаю. Однако ж поверь, я готова дать тебе любую эмоциональную поддержку. Разреши мне убедить тебя, что твоя жизнь, может быть, только начинается…
- Слушай, моя жизнь – это моя жизнь. Я разберусь сам, если позволишь, - нахмурился Сергей.
- Согласна. И упаси от бездны, я не собираюсь на тебя давить. Просто давай попробуем, ты ничего не потеряешь. Посмотри на себя, - Жанна сменила манеру увещевания. Теперь она говорила быстрее и убедительнее. - Ты еле держишься на стуле. Твое лицо угольного цвета. Это от недостатка сил, который я могу легко восполнить. Тогда и в жизни захочется большего.
Жаша протянула ладонь через стол и взяла запястье Сергея. В мгновение ока его обдало живительной струей. Он ощутил, как его спина сама собой выпрямилась, а грудь расширилась, вдыхая воздух. Черт, вот это лавина!..
- Слушай, я пас, - испугавшись нового, увлекающего за собой соблазна, Сергей лихорадочно отобрал у Жанны свою ладонь. Он понимал, что не может скрыть своего волнения. – Да и твой суженый, я думаю, будет не в восторге.
- Насколько я знаю, ты ведь несвободна, - промолвил Сергей.
- Ты про Варфоломея, что ли?.. – спросила она. – Можешь не беспокоиться, мы вольны в выборе партнеров. Он не трогает моих любовников, а я не вмешиваюсь в его отношения с девками. Такое вот у нас соглашение, - Жанна усмехнулась.
- Не по мне все эти соглашения. Тем более у меня уже есть женщина, - необыкновенно к месту вспомнил Сергей про несчастную Виолетту.
- Камень в сердце! – воскликнула Жанна. – Так на здоровье, кто тебе мешает?!.. Я не ревнивая.
Она заметила, что Сергей хмурится. Его явно начал тяготить подобный поворот.
- Зато она жутко ревнивая. Чуть что, так сразу… Да и я зверею, если кто-то… Просто неуправляемым становлюсь… А если серьезно, - Сергей собрался и заговорил тверже, - я не знаю, за кого ты меня приняла, но ты явно ошиблась. Да, я пытался храбриться перед Князем, вот только этого ненадолго хватило. Он шлепнул на меня свои браслеты и на этом все закончилось. Я только что от него и чувствовал себя там недоноском. Нету во мне никаких чаяний и устремлений, и способностей тоже нет. Я не смогу никуда продвинуться. В лучшем случае прослужу на какой-нибудь вонючей должности до Страшного суда и все…
Сергей видел, что Жанна взвешивает каждое его слово.
- Уже в том, что ты так говоришь, чувствуется, что в тебе есть потенциал, - произнесла она, дослушав до конца. – Знаешь, тебе много чего будут втолковывать: то, что для мужчины главное уверенность или стремление к власти и тому подобное. Вот только послушай, что скажу тебе я: Князь – Владыка преисподней, перед ним здесь капитулируют все. И странное было бы дело, если бы это было не так. Он любого кладет на лопатки и заставляет работать на себя, на то он и дьявол. Ты пытался послать его ко всем чертям, за что и получил по хребту. Это можно было бы списать на браваду, но я-то вижу, что это не так. Ты не такой как все, Сергей. Поверь, я знаю, что это и есть самое главное. Среди посредственности и удручающей одинаковости такие блистают крайне редко и еще реже не ломаются после всего, что с ними делают местные прихлебатели. Ты не сломался. Я это вижу, я это чувствую в твоих глазах, в твоем голосе. Ты не веришь, но это даже по твоей посадке видно. В тебе скрыт талант. И талант этот в нестандартности, в отсутствии оглядки на шаблоны. Ты себе на уме, и ты пойдешь до конца туда, куда поведет тебя этот самый талант…
- Не факт, что дойду до этого конца, - заметил Сергей сухо. – Или в конце меня не сломают.
- Ну, это уж дорогой тебе выбирать: если не хочешь ломаться, то…
- А если хочу?.. – резко перебил он, и глаза его блеснули нехорошим фатальным блеском.
- Позиция самоубийцы ясна, - ответила Жанна, прочитав его взгляд как открытую книгу. – Не у тебя первого, не у тебя последнего. Но да не будем об этом. Послушай, ты, возможно, терзаешься недоверием, но ты должен понять, что я не желаю тебе зла. Ты мало меня знаешь, и твоя подозрительность оправдана. Просто для того, чтобы ты лучше понял, я расскажу тебе, кто я есть. Я в аду уже три тысячи лет, Сережа. Я ушла из рая сознательно и увела за собой пятерых ангелов, когда ты был еще крошечным мотылечком с плюшевым медведем…
- У меня не было медведя, у меня была собачка, - пробурчал он недовольно.
- Мне наплевать, что у тебя было, - в глазах Жанны сверкнули вспышки черной силы. Сергей ощутил на своих плечах нечеловеческую мощь. – Я была в числе тринадцати любовниц Князя, - продолжала она, – целых пятьсот лет подряд. Спроси у кого угодно, к этому достижению никто близко не подходил ни до меня, ни после. Я была единственной, кто мог зайти к нему в спальню в любое время и без стука, одной, которая была в курсе его дел. С самого начала я была у самой вершины адской лестницы, на которую женщинам путь, вообще-то, заказан…
- А что случилось потом? – спросил Сергей, морща лоб. Кажется, он и вправду нарвался на ту, которая выходила из ряда вон. Неслучайно же Князь послал его именно к «Жаше Варфоломея».
- Потом, - губы Жаши напрягла гримаса пресной злобы, - истерика жены с требованием немедленно выкинуть меня на помойку. Полтысячи лет понадобилось прекрасной Дианочке, чтобы разглядеть во мне соперницу.
- Погоди, и Князь ее послушался?..
- Послушался. Мужчины не лезут под удар молнии – боятся штаны опалить, - лицо Жанны тронула ухмылка. – Но кукла может успокоиться. На помойку я не пошла и в ближайшую эру не собираюсь, - она секунду помолчала, приканчивая историю. – Ты мне нравишься, Сергей. Прими мою помощь, и, клянусь бездной, ты не пожалеешь. Через несколько месяцев ты станешь элитником, а потом я обещаю, что смогу протащить тебя до самого генерала…
- И утереть нос Князю, - закончил за нее Сергей. – Неплохой способ показать «прекрасной Дианочке», как надо вести дела. Правильно я рассуждаю про тупую истеричку, которую побьет холодный расчет и умение добиваться успеха руками мужчины, незримо находясь там, куда не пускают женщин?..
- А ты умен. И напрасно прибеднялся, получается, - Жаша усмехнулась. – Хорошо, если хочешь знать, я действительно считаю, что так, как Диана, подчиненными не управляют. И знаю пути, по которым можно вывести ад на лидирующие позиции во Вселенной всего за несколько веков. Но ведь я и не клялась тебе в бескорыстии. Ты помогаешь мне, я помогаю тебе.
- Нет уж, так дело не пойдет! – Сергей потерял терпение. У него уже свербело сидеть на чугунном стуле и разговаривать с этой чугунной женщиной. - У тебя есть Варфоломей, а два генерала – это слишком жирно! Я жутко не люблю никому помогать! Я страшно жадный! И вообще… - он хотел было сказать, что ему нравятся блондинки, но не рискнул. - …Вообще, я здесь мужчина, и я сам выберу себе отряд! Прямо сейчас. Вот этот! – Сергей, не глядя, ткнул пальцем в маленький отрядик в самом конце схемы.
- Этот? – переспросила Жанна. Ее глаза устремились на перевернутую от нее карту отрядов.
- Именно, - безапелляционно кивнул Сергей. Его руки гордо сложились на ободранной рубашке.
Восточные веки Жанны раскрылись шире.
- Его я и собиралась тебе посоветовать… - тихо промолвила она. – А ты непрост, совсем непрост…
«Боже мой, что же я такое выбрал?..» - Сергей только сейчас попытался прочитать название отряда. Его глаза уже потеряли строчку, и он не сразу сориентировался, чтобы найти ее снова.
Отряд страха перед будущим под начальством элитного воина Варлаама шестой адской армии страха генерала Казимира. Интересно, это и есть самый страшный отряд в преисподней?..
- Может, ты все-таки согласишься на мою поддержку? – еще раз предложила Жанна уже без прежнего напора.
- Нет, - отрезал Сергей. – И на самом деле… я не могу встречаться с женщиной, у которой настолько плохой вкус, что ей нравлюсь я! - нашелся он. - До свидания.
С этими словами он встал и нагло поспешил к двери, пока утихли искры молнии, норовившей опалить штаны.
- И с кем же ты тогда встречаешься, позволь узнать? – услышал он вдогонку сильный голос Жанны.
- Ни с кем! – бросил Сергей и скрылся. Позабыв, что пять минут назад говорил о своей женщине.
- Сумасшедший, - пробормотала себе под нос Жаша.
Княжеские покои в отличие от покоев простых бессмертных демонов состояли из двух смежных комнат: гостиной и спальни.
Гостиная представляла собой просторное помещение, отделанное в ярких, преимущественно алых тонах и включала в себя все, что было необходимо для отдыха, работы и приема посетителей. Большой письменный стол со всеми нужными принадлежностями, начиная от черного вороньего пера в чернильнице, заканчивая античной пепельницей в виде обнаженной женщины, стоял с правой стороны, поодаль от входа; левее него был бар с напитками, имевший весь земной и местный ассортимент спиртного; кресло и несколько стульев для гостей, а также диванчик расположились вдоль противоположной стены. В левом от двери углу одиноко ютился шикарный шахматный столик из слоновой кости, рядом с ним нависал массивный книжный шкаф, с особо выделяющейся среди других книг Библией в железном переплете – настольной книгой дьявола. В завершение всего стиля комната была сплошь увешана литыми настенными канделябрами.
Над письменным столом, зловеще поблескивая в свете восковых свечей, висел на стене черный меч Владыки ада. Его загнутое, односторонне заточенное лезвие было надежно спрятано в черных ножнах, так что виднелась лишь рукоять, обитая мягкой кожей и украшенная изображением гремучей змеи.
Князь редко носил меч с собой. Тому были две причины: во-первых, меч был чертовски тяжелый и жутко мешался в повседневных делах; а во-вторых, он далеко не всегда подходил к экстравагантным нарядам Князя, который считал, что надо быть фанатиком, чтобы цеплять оружие «к тому, к чему оно совсем не катит».
Самуил вернулся к себе, сыграв несколько партий в боулинг. Он как всегда выиграл их все, и поэтому опять был в замечательном настроении.
Войдя в гостиную, Князь первым делом ринулся к бару и, несмотря на то что был уже хороший, набухал себе пару стаканов коньяка. Осушив их залпом до самого дна, он направился к большому антикварному зеркалу в золотистой оправе, которое украшало интерьер наряду с древними вазами и статуэтками, покоившими свои фарфоровые тела на высоких деревянных подставках.
- Беспробудно, - проворчал Самуил, оценив свое отражение.
Верным движением руки он распустил волосы. Поразмышляв минут пять, во что бы ему переодеться, Князь щелкнул пальцами и оказался в ярко- зеленом костюме. Самуилу сразу показалось, что он смахивает на кислотника. Подобное сравнение пришлось ему не по душе, и он переменил костюм на черные потертые джинсы и темную рубашку, а затем на серые брюки и пиджак. Израсходовав дневную зарплату демона на примерку прикидов, Князь так и не удовлетворился ни одним из них. На минуту он остановил переодевание и глубоко задумался.
В конце концов Самуил вернулся к черным джинсам и выбрал полосатую тигровую рубашку. Дополнив имидж архангельскими сапогами, он остался доволен своей внешностью.
Князь взглянул на висевшие над дверью часы. Циферблат показывал семь часов пять минут по местному времени. Сейчас должна была подойти Диана со своими наработками.
В ожидании Денница подошел к бару и смешал себе ершик. На этот раз он пил, смакуя каждый глоток.
Пока он, облокачиваясь на стол, наслаждался вкусом пива, отличая его от водки, прошло еще около семи минут. Княгиня все не шла.
- Черт, ненавижу женскую непунктуальность, - проворчал Самуил, с шумом отставляя стакан. Он недовольно сложил на груди руки. Темные глаза устремились на мерно тикающие стрелки. И какого дьявола он отменил всех девочек аж до без пятнадцати восемь?!..
В дверь постучали.
- Входи! – крикнул Князь.
«Странно, когда эта ведьма научилась стучаться?» - подумал он.
Между тем, в то время как Самуил изводил полученную в тяжелых трудах искушений энергию греха на перемену одежды, к его двери осторожно подошел Сергей. Час назад бывший ангел вылетел от Жанны, причем так стремительно, что даже не спросил, что ему делать дальше. Логично было предположить, что теперь ему надо было найти начальника отряда Варлаама. Это он и предположил. Однако где было искать этого чертова начальника, Сергей понятия не имел. С трудом выискав главную площадь, он стал вести опрос местных демонов. Словив на себе около сотни косых взглядов, пять раз чуть не получив по зубам и даже один раз став объектом домогательств какой-то сумасшедшей нимфоманки, еще более оборванной, чем он сам, Сергей все-таки нашел своего нового шефа. Нашел случайно, когда в тщетности добиться каких-нибудь хотя бы бестолковых объяснений, от отчаяния отошел отдохнуть на край площади. Там, оказывается, и тусовался начальник его отряда со своими демонами.
Варлаам оказался спокойным на вид, темным бесом, по которому сложно было угадать, что он элитный воин. Приняв Сергея даже слишком радушно для ада, он узнал, в чем суть дела, и выдал ему приказ о назначении.
- Отлично, - проговорил Варлаам негромким хриплым голосом. – У меня как раз выбыл боец из дневного отряда. Поставь у Князя подпись и давай ко мне. Я тебя сегодня же пошлю на боевое крещение.
- Боец выбыл? – переспросил Сергей. – Раскаялся, что ли?
- Нет, - сухо ответил Варлаам. – Проворовался. Отправили в пыточную. Теперь он на равнинах. В радиусе километра, я так полагаю.
Больше Сергей ничего выспрашивать не стал. Он узнал, как добраться до Самуила и, на этот раз получив достаточные объяснения, поспешил за подписью.
И вот сейчас он уже несколько минут занимался тем, что изучал висящую на двери бумажку, где были перечислены женские имена, а справа от них было обозначено время. Это была очень удобная вещь под условным названием «график». Составлен он был в двух экземплярах, один из которых висел на княжеской двери, а второй находился у тринадцати любовниц. На графике отображались часы визита женщин к Князю, причем при смене времени в бумаге на двери оно автоматически менялось во втором экземпляре.
Сам Самуил, наверное, никогда бы не додумался до такого, однако выручила, как обычно, Диана. Как-то в едкой шутке она заметила, что у ее мужа столько баб, что пора бы расписание составить, чтобы в них не запутаться. Самуил не преминул воспользоваться хорошей идеей.
Убедившись в пятый раз в том факте, что сейчас он не отвлечет Князя ни от чего важного, Сергей наконец решился коротко постучать в дверь.
- Что записаться решил? – услышал он насмешливый голос.
Сергей вздрогнул. На другом конце коридора стояла Диана. Она успела переоблачиться, сияя, как монетка, длинным черным платьем с блестками. Своим любимым.
«Опять», - пронеслось в голове у Сергея. Его сердце забилось чаще, а дыхание перебило сладким запахом духов.
- Оглох, что ли? – Княгиня подошла к двери и проколола его подведенными глазами.
- Приказ… подписать… - молвил Сергей не своим голосом, стараясь поднять настойчиво опускающееся в ее декольте лицо.
- Давай сюда, - Диана выхватила у него бумагу. Ее рука резко толкнула дверь, и она уверенной походкой шагнула в гостиную Князя. Без стука.
- Дианочка, дорогая, что-то ты долго, - промолвил Князь, глядя на ураганом влетевшую супругу. – А это кто, твой любовник? Как ты его изодрала! – усмехнулся он, завидев Сергея.
- Очень смешно! – саркастично кинула Княгиня. – Кто научил тебя таким шуткам? Твои безголовые куколки?
Она стояла посреди комнаты, сжимая кроваво-красными ногтями приказ о назначении. На ее матовой шее, касаясь высокой груди, переплелись три платиновые цепочки, и по всему напряженному положению ее тела было видно, что она готова кинуться на любого, кто ее спровоцирует. Ужасное расположение духа, леской тянувшееся с самого утра, к вечеру перетекло во взведенный курок боевой готовности.
- Бу, Дианочка, зачем ты так? Видишь, я совсем один… - проговорил Денница, игриво сверкнув зрачками.
- Еще бы! – резким тоном воскликнула Диана. Ее ноздри, раздуваясь, втянули воздух.– Опять надрался, как верблюд?..
- Откуда такие сравнения с волосатым животным на этом нежном язычке? – изобразил наивное удивление Самуил. - Ну, выпили с ребятами по стаканчику…
- И закусили еще десятью!.. – скривилась Диана. – От тебя разит, как из компостной ямы! Мертвеца вырвет от твоего перегара!
- Какие проблемы, дорогая?.. Я попрошу у Ираклия пару жвачек…
- Попроси его пересадить мозги из задницы в его тупую голову!.. Пока он кувыркается со своими проститутками, у меня на трех фронтах полный разброд!.. – Диана в сердцах откинула волосы с плеча на спину.
- Почему сразу с проститутками?.. По-моему, они очень милые девушки. Слегка туповаты, конечно, но ведь Ираклий не может позволить, чтобы они были умнее его задницы…
- Передай своему предпоследнему генералу, что если он еще раз будет шататься по бабам во отчетное время… - угрожающе начала Диана.
- То ты произведешь ему пересадку лично? – поинтересовался Князь. – Я думаю, он будет рад. Не волнуйся, мой фруктовый сахарочек, я поговорю с сорванцом. Я даже разрешу тебе самой его отшлепать, дабы наконец воплотить в жизнь твои сорванные грезы. Ты ведь в последнее время не равнодушна к нашему итальянскому шалуну. Угу, Дианочка?..
- Если учесть то время, которое ты проводишь в его компании, - синие глаза Дианы обдали льдом, - то неравнодушен к нему ты, а не я. По-моему, ты уже пропитался духом Ираклиевской безвкусицы, - ее губы растянулись, а взгляд многозначительно окинул мужа. - Где ты взял этот костюм? На свалке архангельского нижнего белья?..
- Да, я там копаюсь, пока тебя жду, - съязвил Князь.
- Я догадывалась о твоих наклонностях, - насмешливо фыркнула Диана. - Мой совет: переоденься, а то ты похож на облезлого кота.
- А ты похожа на сладкую кошечку, - Самуил обнажил ровные белоснежные зубы.
«Отлично, только кошачьего корма не хватает», - Сергей начинало тошнить. Он жался в углу, чувствуя себя не к месту выползшим из-под раковины тараканом во время семейных разборок на кухне. Рука Дианы до побеления костяшек сжала приказ о назначении. Самуил восхищенным взором проводил ее жест, а затем перевел глаза на лицо Княгини. Только им двоим понятный намек еще больше взбесил Диану, и ее пальцы зашлись в комкающих движениях.
Сергей всерьез стал беспокоиться за сохранность своего документа, который Княгиня мрак весть зачем у него забрала.
- Э-э, простите, но мне бы подпись… - отважился вмешаться Сергей, пока не стало поздно.
- Ты хочешь мой автограф? – Самуил переключился на бывшего ангела, как будто ждал его реплики всю жизнь. – Или автограф Дианы? Знаешь, она так расписывается своими коготками на спине…
- Баран!.. – осадила мужа Диана. Светя из-под разрезов подола белыми ногами, она быстро подошла к письменному столу.
- Что, прям с налету? – спросил Князь, ловко ловя ее за талию.
- Фетишист шелудивый! – накричала на него Княгиня. - Ручку дай! – она выбилась из его рук.
- Ручку? Держи, - Самуил вынул из чернильницы воронье перо и протянул его жене. – Хочешь увековечить этот день? – спросил он, перегибаясь через ее плечо.
Диана, четко отставив ногу, наклонилась и прижала к столу измятый приказ Варлаама. Она быстро черканула на нем свою подпись. Денница поднял бровь и странно посмотрел на супругу.
- Держи, - несколько постукиваний каблуков об пол, и Диана отдала бумагу в руки Сергея. – И выметайся отсюда, пока я не дала тебе пинка!
- Спасибо, - Сергей схватил истерзанный бланк и поспешил удалиться, торопливо прикрыв за собой дверь.
- Дианочка, ты начинаешь вести себя как неудовлетворенная женщина, - проговорил Князь. – Тебя подводит твоя привлекательность?
- Моего мужа что-то подводит, – раздраженно бросила Диана.
- Негодяй, как он посмел? – повел бровями Самуил. – Ты бы с ним разобралась, как ты умеешь…
Диана проигнорировала очередной бесцеремонный выпад.
- Держи, вот твои материалы, - ее рука скользнула под корсаж и достала оттуда свернутую вчетверо бумагу. Княгиня ткнула ее приблизившемуся Самуилу. – Надеюсь, поможет в покорении мира, - язвительно бросила она. - Всего хорошего! Если что, пришли телеграмму!..
Диана резко развернулась к выходу. Однако не успела она сделать и шага, как ее схватили крепкие руки Князя.
- Провода под землей работают плохо, а ты мне еще нужна, - услышала она над своим ухом его мурлыкающий голос.
Диана почувствовала, что ее отрывают от пола.
- Ты обалдел?! Отпусти немедленно! – ежом взъерепенилась она. – У меня полно дел!
Княгиня стала отбиваться, пытаясь вырваться изо всех внезапно ослабших женских сил.
- У меня тоже. Вместе с тобой, - ответил Самуил коротко.
Князь увидел, что Диана не в силах сдержать выражения удовольствия, и предвкушающе улыбнулся ей в ответ. Она больше не сопротивлялась, позволив дотащить себя до спальни. Через секунду дверь туда с грохотом захлопнулась.
Перед этим Князь успел взглянуть на часы. Стрелки показывали двадцать пять минут восьмого. До прихода девочек оставалось двадцать минут. Придется укладываться.
«И охота ей пахать на него целыми днями? – размышлял Сергей, двигаясь к главной площади. Серые каменные повороты мелькали, похожие один на другой, и он старался не заблудиться в этом пока еще чуждом для него мире. – Наверное, у нее одно удовольствие в жизни – обругать его как следует. Тьфу ты, черт!.. Прости, Господи!»
Сергей понял, что проходит это место уже во второй раз. Казалось, схема ада проста до безумия. Но до исступления она пыталась доказать иное. Потеряв надежду сдерживать ругань, Сергей твердо решил, что будет просить у Бога прощения. Он свернул налево, стараясь быть внимательнее. «И чего ей с Михаилом не сиделось?..» - подумал он.
Невольное сравнение двух несравнимых братьев вновь навязывалось в сознание.
Наконец Сергей сумел найти нужный поворот и выбрался на главную площадь. Правда с другой стороны от «штаба» Варлаама. Но ничего, осталось лишь пересечь место всеобщего оживления, и он будет у цели.
- Принес? - спросил Варлаам.
Начальник отряда сидел на булыжнике, попивая пиво в компании цветастой, как попугай, девицы.
- Принес, - Сергей протянул ему подписанный приказ.
- Хорошо, - Варлаам мельком взглянул на лист. Ничуть не удивившись маленьким полукруглым дырочкам и красным лаковым полоскам на бумаге, он отложил его в сторону. Запястье Варлаама опустилось в карман, откуда появился еще один документ. – Держи, это инструкция на твое первое искушение. Выполнишь и сразу ко мне. Я уже поговорил с Леонардом и распорядился, чтобы тебе и твоей девчонке выдали комнату. Отчитаешься и вали отдыхать. Первое искушение дается трудно.
- Понял, - ответил Сергей, забирая бумагу. Наморщив лоб, он вник в неразборчивый почерк.
- И донеси всю энергию, - велел Варлаам. – Не вздумай воровать.
- Это я тоже уже понял, - выдохнул Сергей.
- Свободен, - Варлаам отвернулся к своей пассии.
Закрыв глаза, Сергей усилием воли исчез из ада.
Самуил, насвистывая, вышел из спальни. Следом за ним появилась счастливая Диана. Подойдя к письменному столу, Князь достал из ящика самокрутку и, мельком взглянув на время, прикурил. Отлично уложился, даже несколько минут осталось свободных.
Диана на прощание сверкнула в его сторону хищной улыбкой и хлопнула дверью. Самуил послал ей воздушный поцелуй и плюхнулся в кресло, закидывая ногу на ногу.
- Хорошо, - выдохнул он клубок зеленоватого дыма. – Хорошо покурить.
Князь задумчиво уставился в стену, из его губ потянулась негромкая песенка:
- Твои ресницы,
Словно стрелы арбалета,
Меня пронзают.
Без ответа
Тебе кричу,
Тебя желаю,
Я точно знаю,
Ты раскроешь тайну эту,
Едва я поманю рукой…
- Едва поманишь ты глазами,
Я стану пред тобой,
Твоя…
Тебя моля,
Одета лишь слезами,
О счастье грезы затая… - едва слышно напевала Диана, стоя перед дверью в гостиную и разглядывая маслянистыми глазами график.
«Так, кто у нас тут страдает тотальной несовместимостью?» - вспоминала Княгиня.
- Твой господин,
Твое желанье,
Надежда, вера и любовь,
Я для тебя один лишь смысл,
Что выжить в Царствии помог… - пел Князь.
- Один лишь смысл,
Один супруг мой,
Одна зазноба… - распевала железными нотками Диана. -
В жилах
Моих
Течет, как кровь,
Твоя неистовая сила,
О да, мой Князь, теперь ты бог! – закончила она.
Диана чертыхнулась, прихлопнув ладонью внезапно свалившегося на ее плечо паука. Движением пальцев она поменяла строчки в графике и быстренько прошмыгнула в сторону своих покоев. Сегодня ее муж уж точно повеселится на славу. Гарантия Княгини тьмы.
- Во веки и подольше, - заключил Князь. Он потушил сигарету о подлокотник кресла и заломил запястья на затылке. В его зрачках мелькнула открывшаяся дверь и плавный силуэт вошедшей любовницы – очаровательной брюнетки Ванды, настоящей сказочной русалки. – Отличное платье. Или это ночнушка? – проговорил Князь, поднимаясь ей навстречу. – Ну, пойдем, пойдем, по ходу выясним! – он схватил изящную ладошку и уволок ее за собой в спальню.
Прошло полчаса. Под сводами княжеской опочивальни царил неосвещенный полумрак.
Князь валялся на своей огромной кровати, согнув одну ногу в колене, и смотрел в потолок. На нем был небрежно запахнут атласный халат. Выражение его лица было до отупения безразличным. До прихода следующей дамы оставалось целых десять минут, однако свою русалку он не удерживал.
Самуил искоса поглядывал на Ванду, которая стояла у зеркальной стены и приглаживала длинные темные волосы, словно сделанные из шелка.
«По-моему, русалка на ходу превращается в дохлую рыбу, - думал Князь. – Мрак ее возьми, долго она будет поправлять свою лапшу?!» Он с раздражением откинул со своей груди медальон.
- Пока, милый, - Ванда наконец завершила процедуру и томно улыбнулась Князю.
- Бывайте, - пренебрежительно кинул Самуил. Он даже не потрудился взглянуть на выходящую любовницу. Послышался громкий хлопок двери. – Сколько можно говорить: не хлопай – не в грузовик залезаешь! – прокричал Князь, негодующе присаживаясь на кровати. – И зад свой подтяни до нужного размера!.. Бездна, почему у них так быстро истекает срок годности?!..
Самуил поднялся с кровати, намереваясь пропустить в баре пару стаканов и тем самым поднять обезвкусившееся настроение. Что-то он и сам не ожидал, что ему так быстро разонравится красотка Ванда. Ведь еще пару дней назад она казалась настоящей нимфой. Мысли Князя коснулись прихода Дианы. В голове неясно мелькнула закономерность: уже не в первый раз после ее визита он резко менял отношение к своим самым обожаемым женщинами. Самуил проигнорировал подобные догадки, отказываясь признаться самому себе в том, что та, которую он любил по обязанности, знала лазейки даже в его душу…
Хорошо, что сейчас придет рыжая дьяволица Изабелла. Она-то точно разбавит его тоску. Ладонь Князя легла на дверную ручку. Внезапно за стеной послышался дикий грохот, потом раздался зверский удар, от которого в спальне задрожали зеркала.
- Бездна! – вскричал Князь. Рванув дверь на себя, он ворвался в гостиную.
Взору Самуила открылась блестящая картина. На самой середине комнаты стояли, сцепившись в мертвом борцовском захвате, две его любовницы: рыжеволосая ведьма Изабелла в огненно-красном облегающем мини-платье и милашка Камилла, на вид молоденькая и хрупкая, как подросток, но бойкая и дерзкая шатенка с бесконечно длинными ресницами.
Изабелла, которая была значительно выше ростом и сильнее, скрутила Камиллу почти что в морской узел и отчаянно рвала ее за волосы, а Камилла, выворачиваясь змеей, пыталась вонзить зубы в руки соперницы и тем самым освободиться от ее ядовитых объятий. Вся эта сцена сопровождалась обильным шипением и хриплой бранью. Изабелла изрыгала последние новинки мира выражений.
Камилла отфыркивалась, как взбешенный еж. Ее шпильки намертво утопли в каменном полу, широко расставленные ноги, виднеющиеся из-под воздушного малинового подола, не давали свалиться под стальным натиском.
- Что за дела?! Прекратить! – гаркнул Князь во весь голос.
Но не тут то было. Ни одна из девушек не собиралась сдаваться.
Камилле все-таки удалось вырваться от Изабеллы. Она до боли вывернула рыжей любовнице запястье и врезала ей туфлей под дых. Изабелла завизжала от боли и с новой силой бросилась на противницу, в клочья раздирая малиновое платье своими длиннющими когтями.
- Я сказал: прекратить!!! – в бешенстве заорал Самуил.
Увидев, что все его приказы бессильны против оголтелой женской драки, он кинулся разнимать двух взбеленившихся девок. Однако не успел Князь приблизиться к ним настолько, чтобы развести их в стороны, как схлопотал ногтем по щеке. На его лице полоской выступила кровь. В комнате завоняло тухлятиной.
- Бестия, уймись, я сказал! – рассвирепев окончательно, Князь схватил Изабеллу за плечи и отшвырнул ее в другой конец комнаты.
Рыжеволосая красотка отлетела на несколько метров и, не удержавшись на каблуках, врезалась в бар. Гостиную огорошил сливающийся звон бутылок. Изабелла метнулась от бара и, повернувшись на девяносто градусов, смела с лица растрепавшуюся копну волос.
Ее зрачки замерли, бешено уставившись на Князя.
Самуил стоял, прикрывая рукой пораненную щеку. Его глаза метали черные молнии, а пальцы двигались, затягивая ранку тонкой розовой пленкой.
- Спаси меня от этой истерички! – взмолилась Камилла. Она всем телом прильнула к Князю, прячась за его плечом, как за последним кордоном. – Она сумасшедшая, эта проститутка!..
- Что ты сказала, наглая тварь?! – вскрикнула Изабелла. – Да как ты смеешь, змеюка пещерная, нарушать княжеские правила?!
- Какие правила?! – воскликнула Камилла. – По правилам сейчас должна быть я!.. – она дико взглянула на Изабеллу, которая выпятила грудь и стояла неистовая и умопомрачительная в своей пожирающей пламенем красоте.
- Сама научись, убогая шваль!.. – парировала Камилла. – Она совсем рехнулась!.. Посмотри, что она сделала! – Камилла обратила к Самуилу тонкие руки, на которых виднелся клубок красных царапин. – А я всего лишь пришла показать тебе новое платье!.. О мрак!.. От него ничего не осталось! – она залилась слезами при виде изодранных лоскутков, в беспорядке свисающих с ее груди. Местами из дырок виднелась нежная покрасневшая кожа.
- Сама пугало огородное!.. – срывающимся голосом взвизгнула Камилла.
- Заткнитесь вы обе!.. – воскликнул Князь в бессилии разобрать обоюдную истерику. – Какого черта вы тут устроили?! Для кого висит график?! – он локтем отпихнул от себя Камиллу и наградил девушек двумя разъяренными взглядами. – Что там написано?!
- Там написано, что следующая я! – заявила Изабелла.
- Ты – слепая курица, там стоит мое имя! – обиженно высказала Камилла. – Очки купи!..
- Чертовы куклы! – выпалил Самуил. – Стойте тут, сейчас я сам посмотрю, что там! – он направился к двери. – Учтите: еще одно слово и обе пойдете к Варфоломею! – пригрозил Князь.
Дверь ожесточенно хлопнула.
Девушки притихли. Одно лишь имя первого генерала остужало весь пыл противоположного пола. Он был кем-то вроде местного инквизитора для провинившихся любовниц.
Через пару тягучих секунд Князь вернулся в гостиную. В руке у него был зажат график. Его глаза змеей скользнули по женщинам. Изабелла увидела, что Самуил направляется прямо к ней. До сей секунды на все сто уверенная, что права она, Изабелла побледнела как полотно.
- Буковки… читай, - негромко проговорил Князь. Его рука ткнула бумагу в глаза девушки.
- Камилла… семь сорок пять… - прочитала Изабелла и тут же притихла, чувствуя, как по коже начинают ползти трупные пятна.
- А теперь объясни, - голос Князя все еще был тих, - какого дьявола ты врываешься ко мне без приглашения, калечишь мою девку и царапаешь мне лицо?..
Глаза Самуила сверкнули неимоверной злобой. В таком состоянии он казался страшнее десяти Варфоломеев. И в приглушенном тембре его голоса слышалось столько тяжелейшего железа, что оно колодками сковывало тело.
Изабелла не осмелилась поднять лица, чтобы встретиться с почерневшими, как угли, глазами. Она ощутила, что все конечности ее отнимаются, и тело начинает трясти мелкой дрожью.
- Что молчишь, шалава?.. – голос Князя окреп и приобрел непробиваемую наглость. – Или мне и вправду пропустить тебя сквозь строй Варфоломея, а?.. Что скажешь, киска с коготками?..
Изабелла осознала, как на ее глазах словно водой смыло с Князя все, что когда-то он к ней чувствовал. Все его слова, шутки и вся масляная его нежность ушли в небытие, оставив лишь ощущение непередаваемого удовольствия от предстоящей долгой и мучительной расправы. Беззаботная когда-то жизнь любовницы из первой касты повисла на волоске.
- Князь, прости меня…- прошептала Изабелла почти неразличимо. – Прости… меня, я умоляю… - она поняла, что ноги ее подкашиваются, и непонятно для себя самой она опускается на колени и тянется к Князю. Разум сознавал унижение, но растоптанная гордость даже на глазах соперницы не могла пересилить холодящий тело смертельный ужас, в который для нее полностью превратился Князь. – Я умоляю тебя, прости!.. Я не знаю, как могла перепутать время… Я несколько раз посмотрела на график… Я ошиблась, я не хотела... Умоляю, прости!.. Прости меня… любимый, умоляю!..
Раскаленными щипцами полоснуло ее сердце предпоследнее слово. Но хуже самой смерти стал ужас перед вожделенным некогда мужчиной, стоящим рядом, и жуткое ощущение неизбежности, перетекавшее в реальность окруживших ее элитников первой адской армии.
Пальцы Изабеллы коснулись коленей Князя, молящие темные глаза устремились в его бездонные зрачки. Расковавшийся язык взывал о пощаде, не жалея слов.
- Я так мечтала о тебе, что осатанела… Ты один мой идол. Смилуйся, я прошу тебя… Я люблю тебя… Я молю… не надо армии Варфоломея…
В глазах Изабеллы алмазом загорелись слезинки. Князь смотрел на нее сверху вниз, чувствуя, как под платьем трепещут ее ребра. Она глядела на него как собака, полностью покоренная, униженная до земли, целиком в его власти. И такая красавица. Как же она ему нравилась.
- Не надо?.. – переспросил Самуил, темными глазами осматривая до половины оголенные плечи. – А может быть, все-таки надо, куколка? – усмехнулся он, играя то ли серьезной, то ли шутливой интонацией.
- Нет, прошу тебя… - Изабелла, которой было совсем не до смеха, вытерла пальцами скатившуюся с ресниц капельку.
- Что ж, надо подумать о твоей просьбе, - Самуил отвел глаза, которые уже потеряли былую беспробудную темень и прельщали насыщенным оттенком шоколада. – Я думаю, что… Хм, впрочем ладно. Я тебя прощаю. На этот раз.
- Спасибо, спасибо! – воскликнула Изабелла. Не вставая с колен, она прижалась к нему, обнимая его ноги. – Ты самый лучший! Я с ума схожу, как я тебя обожаю!..
- У тебя сейчас будет шанс это доказать, конфетка, - усмехнулся Князь.
- Подожди, а я?! – послышался взбудораженный голос Камиллы. – Сейчас должна была быть моя очередь!.. Это нечестно! – она надула губки и скрестила на груди руки.
- Камиллочка, зачем обижаться? – Самуил оставил Изабеллу и повернулся к ней. – Я люблю вас обеих, так ведь? – его глаза нехорошо сверкнули. – Меня хватит на всех. На вас двоих уж точно… - он подошел к Камилле и провел рукой по ее волосам почти со злобой. – Сейчас вы обе возьмете и пойдете вон в ту дверь, правильно я понимаю?.. - он указал пальцем на спальню.
- Чего?.. – в замешательстве переспросила Изабелла. – С ней вдвоем?.. – решение Князя заставило ее забыть даже недавний ужас.
- Именно. Я неясно выразился? – Князь смерил ее ледяным взглядом, отчего Изабелла сразу прикусила язык и пожалела, что вообще что-то сказала. – Быстро обе в спальню! – рявкнул он.
Ослушаться женщины не посмели. Изабелла поднялась с колен и со скоростью метеора последовала за Камиллой. Дверь в спальню шумно закрылась.
- Бездарные швабры, - процедил Князь сквозь зубы. Он подошел к бару и, убедившись, что Изабелла своей кормой ничего не разбила, плеснул себе виски. В сердцах осушив стакан, он шарахнул его на место и быстро зашагал в комнату.
Разборки достали его просто жутко. И в голове уже возник вопрос: как же он сам мог перепутать время и думать, что Изабелла идет следующей после Ванды?.. Мог ли он ошибиться?.. Князь в этом крупно сомневался. И казалось, он уже начал догадываться, кто подстроил эту вакханалию. Ладно-ладно, он еще поговорит с ней.
Первое искушение дается трудно. Но Сергей даже не подозревал насколько.
Он вернулся с Земли, материализовавшись где-то рядом с главной площадью. Из-за отсутствия опыта и при помехе бурлящих в адской атмосфере потоков достаточно сильно промахнулся мимо цели, и теперь ему пришлось идти к начальнику пешком. Впрочем, это уже не могло его взволновать. По крайней мере, не сегодня.
С удивительным безразличием и быстротой промелькнули стены улиц и показалось пространство площади. Особенно не стараясь, Сергей тем не менее быстро ее обнаружил и ступил на грязные камни, волоча за собой ноги. Глаза его были опущены вниз, и он не замечал ни толпившийся вокруг него народ, ни гейзером пузырившееся движение. Лишь мусор и слякоть попадали под его измученные веки, в бесчувствии застревая в его сознании неубранной гнусностью главного в аду места.
Сколько раз Сергей уже говорил себе, что вот теперь он точно стал демоном. Но только сейчас он понял, что окончательно сделался таковым, лишь когда прошел боевое крещение. Как страшный сон среди затянувшейся тяжелой яви, виделись ему сцены Земли. Если бы он знал, сколько безотрадной тяжести, сколько непосильного груза доставит ему когда-нибудь любимая в прошлом планета, он бы, наверное, никогда не согласился выйти на ее просторы. Сегодня Сергей впервые вступил в противостояние с ангелами и первый раз ощутил, что действительно предал своего Бога. И пусть он не видел ангела-хранителя, но в биении человеческого сердца чувствовал ту трепетную нить, которую сам когда-то хранил, которую любил и ласкал собственной душой, и которую в один миг оплел самой мерзкой сетью, самой грязной нечистотой, которую только могло еще вынести его собственное сердце. Сердце умершего выродка, колотившееся в загноившейся груди.
Он не знал, как ее зовут, не знал, чем она живет, кто она. У него была инструкция, и он должен был действовать по ней. Вытягивая из себя он передал живущей на Земле девушке то, что нес его отряд. И болью не чувствовал, но видел, как содрогается перед ним человеческое тело.
Нестрашный отрядик… Не было их в аду, да и быть не могло. Отныне Сергей это отчетливо понимал. Страх, которому тут была отделена целая армия, и разновидность его, боязнь будущего, до помутнения проникала внутрь, заставляя на уровне физических ощущений страдать, чувствовать тянущую пустоту, свинцовую гирю в груди, в том уголке, что был создан для любви, что для цветка и для тайны был предназначен и теперь… был заполнен Сергеем. Бояться, не в силах вздохнуть и жить сейчас. Видеть перед собой то, чего может быть никогда и не будет. Она видела. Отчетливо видела, как жизнь ее крошится на кусочки, как все дни свои она будет коротать одна, как никогда не будет счастлива до самой своей старости и так и закончит свое существование в бессмысленном вакууме. Почему она так думала?.. Сергей не знал. Но только руки его опускались вместе с ее погибающей волей, и он одними мыслями осознавал, что вместе с той несчастной девушкой страшится своего будущего в аду и леденеет под камнями, как леденеет она, когда невмоготу вдохнуть ни капли воздуха, чтобы разогнать печаль…
И какое ему было дело до того, почему?.. Он совершил свое служение и, может быть, никогда более не встретит ее на Земле, завтра и послезавтра посланный к сотням других людей. Да, он мог сказать, что его заставили, что он лишь выполняет то, чему предопределено свершится в Царстве Князя. Но слишком хорошо Сергей помнил слова из Библии: …идет, как написано… но горе тому, чьими руками…
Лучше ему было б и не родиться. Но ведь именно он, а не Те, Кто дал ему жизнь, испоганил ее своими руками!..
Сергей немного очнулся от своих размышлений, только когда дошел до своего уголка площади. Там Варлаам уже поджидал принесенную энергию.
И Сергей начал ее отдавать. Все донес, ничего не своровал, сам даже не понимая, хотел это сделать или нет. С одной стороны, измученное тело ползло к силам, как жаба к болоту, с другой – было все равно… Но только мерзости этих грехов не хотелось и в подарок, не то чтобы еще и воровать…
- Хорошо, - коротко похвалил начальник. – Завтра ровно в девять утра будь на месте. Тут будет мой заместитель, с ним и начнешь работать полную смену. И возьми свою зарплату.
Сергей ощутил направленный на него поток энергии. «Зарплата» тяжелой отрадой влилась в тело, и на секунду ему полегчало, но на место усталости теперь пришло еще большее моральное запустение.
- Не опаздывай, - велел Варлаам. – И переоденься, я не хочу, чтобы демоны моего отряда прослыли оборванцами.
Сергей запавшими глазами взглянул на свой наряд, который хранил следы всех его приключений в аду. Долго не раздумывая, он щелкнул пальцами и оказался одетым в простые серые джинсы и темную рубашку. Должно быть, сойдет.
- Комната на улице двадцать пятой номер сто восемнадцать. Это через площадь первый поворот направо и потом по переулку налево и еще раз направо, - сказал Варлаам.– Не хоромы, но выспаться можно.
- Спасибо, - слабо проговорил Сергей.
- Пожалуйста, - последовал ответ из темноты. – Не гуляй особо сегодня, отдохни, - посоветовал Варлаам. И после паузы добавил: - Все будет нормально. Привыкнешь.
Сергей кивнул в знак благодарности и пошел к себе.
Он передвигался по кромке площади, периодически натыкаясь ногами на выщербленные ямки и стараясь быть незаметным. Разум его вновь погрузился в нереальный мир, и Сергей будто издалека контролировал собственные движения. Пару раз к нему вроде даже кто-то обращался, но он не мог понять фантазии это или явь.
Все было как во сне или в пьяном бреду. Да, по видимости, пьяный бред именно таков и должен быть.
По объяснениям Варлаама как-то нашел свою улицу. Каким-то образом определил, что у дверей есть малюсенькие номера в верхнем углу. Отыскал свою комнату.
Пальцы Сергея коснулись дверной ручки, и он потянул ее на себя. Нет, надо от себя… Интересно, она?.. Сергей не успел додумать. Он переступил порог и погрузился в сумрачные запахи жилища.
Демонские глаза, привыкшие к темноте, могли быстро разглядеть серые стены, кое-где прикрытые истертыми коричневыми паласами, два стула, в беспорядке стоящие в углу, какую-то коробку вроде тумбочки - все из железа, и главный атрибут демонских покоев - двуспальную кровать, которая была застелена шерстяным грязно-желто-оранжевым пледом. На этом самом пледе, поджав под себя ноги, мирно сопя на правом боку, спала Виолетта. На полу стояли крошечные туфельки.
Сергей тихонько приблизился к кровати и присел на краешек. Его глаза не переставали блуждать в полумраке, однако внутри он чувствовал, как отлегло от сердца при виде единственной, кого он желал увидеть в этот вечер.
Он перевел тусклые зрачки на Виолетту. Нашли, привели-таки. Не поленились исполнительные демоны. Она все еще была в том облике ангела, о котором он ее просил. И Сергей видел перед собой маленького спящего ангелочка, травяную фею, которую так напоминала эта крошечная девушка. Она лежала, прикрытая краем сбившегося пледа, подложив ладошку под щеку. Платье почти сливалось с растрепавшимися по плечу волосами, и грудь ее тихо и беспокойно вздымалась и время от времени замирала, как будто что-то пугало, а затем уплывало в забвение в ее сне.
Сергей почувствовал, как им овладевает сонное расслабление и такое состояние дрейфующей нежности, когда хочется просто сесть и отдаться мечтам целиком.
В мечтах этих был перед ним ангелочек частичкой рая, и не видно за ним было демона. И Сергей тянул грезы, желая, чтобы они продолжались хотя бы еще одну долгую минуту.
Прищуренные глаза заметили, что из волос Виолетты трогательно выбивается один торчащий невпопад непослушный локон. Он осторожно уперся в плед рукой и, неслышно перегнувшись через кровать, двумя пальцами коснулся пряди ее волос.
- Кто здесь? – Виолетта мгновенно проснулась и тут же села, испуганно прижимая к себе кусок пледа.
- Не бойся, это я, - проговорил Сергей. Он отодвинулся от нее, принимая удобное положение.
- Сережа!.. – он увидел, как Виолетта заулыбалась. – Ты пришел наконец, я так рада… Я что уснула?.. Я не хотела. Я тебя хотела дождаться, но так незаметно провалилась в сон… Тут так мягко и удобно, что… Я сама не заметила…
- Я очень рад, - грустно улыбнувшись, кивнул Сергей.
- Все нормально… Просто устал, - покачал он волосами.
- Ты работу нашел, да?.. Я знала, что ты обязательно найдешь, ты такой молодец ведь… Куда тебя взяли?..
- В самый дурацкий отряд самой дурацкой армии, - Сергей отмахнулся. – Предпоследний в аду отряд страха перед будущим последнего генерала Каза. В общем, как раз по мне…
- Ничего, это неважно, - убедительно промолвила Виолетта. – Главное, что комнату получил и теперь есть где жить. Никаких тебе ужасных камней под спиной и жутких демонов по ночам, - сказала она. – Знаешь, я сначала так испугалась, когда ко мне снова явился стражник и потащил меня куда-то. Я начала царапаться и вырваться пыталась, но что я могла с ним сделать, когда он такой здоровенный?.. А потом он меня привел в эту комнату и затолкал внутрь… А когда я стала кричать, чтобы он не смел меня трогать, он мне сказал, что я ему задаром не нужна… Мне так обидно стало, но потом я поняла, что лучше уж чтобы так, чем… - Виолетта замолчала.
Сергей видел, что ей хочется поговорить, поделиться тем, что она пережила, но, увы, он не мог слушать. Виолетте стало ясно, что ее слова идут мимо его ушей.
- Сережа, у тебя точно все хорошо? – переспросила она. – Я, наверное, жуткую ерунду болтаю...
- Нет. Я… Нет, Виа. Прости, я действительно очень устал. И ничего не соображаю. Хуже, чем обычно, - усмехнулся он.
- Извини. Знаешь, я такая глупая: как начну говорить, так меня не остановишь, - виновато улыбнулась Виолетта.
- Меня тоже, - тихо и глубоко вдохнул Сергей.
В комнате воцарилось молчание. Виолетта смотрела на него большими карими глазами. Ее дыхание тихонько теребило застоявшийся воздух, пальцы держались за ворот платья.
- Ничего, все будет в порядке, - помолчав, произнесла она. – Ты отдыхай… Тебе надо расслабиться как следует… Ложись, я тебе помогу.
Какое-то недолгое мгновение, и пальцы Виолетты легли на край его рубашки, расстегивая верхнюю пуговицу. Для Сергея это было слишком.
- Вика, не надо, нет, - его рука поймала запястье Виолетты и отстранила его от себя. И в его движении была такая обрывающая резкость, что Сергей ощутил невозможность скрыть накипевшие за день чувства. Его достали, ему надоели, он никого не хотел знать. И что самое ужасное, Виолетта это поняла.
Что-то отрезало внутри. Виолетта сразу же убрала ладонь и отодвинулась к стене.
- Прости, - едва смог различить Сергей.
В эмоциональном бессилии он понял, что обидел ее так сильно, как только мог. Но дело было сделано.
- Вика, ты только не пойми не так… - проговорил Сергей, пытаясь пойти на попятную.
- Нет, - почти неслышно вымолвила она, потому что не могла больше ничего ответить.
Ее глаза были опущены, затуманены, не смотрели, не замечали Сергея. Маленькие ладони накрыли миниатюрное личико. Тонна невесомой надежды, сплетенная шелковыми нитями, лопнула, прихлопнутая невыносимо тяжелым пудом свинцового ответа. Вика сидела и не могла разогнуться, словно грузом, придавленная к кровати этим самым жестоким «нет».
Столько всего произошло в ней за этот день, и столько мыслей было передумано ей сегодня! Сколько беспокойной радости, тревоги ожидания и самых радужных мыслей, связанных нежданной благодарностью, посещало в этот день ее душу. И разум, тщетно пытаясь соединить в сознании непохожие материи, искал выход: никогда ей еще не были так дороги и милы простые беседы и объятия, и она не знала, как перейти ту грань, которая, по ее мнению, должна отделять их от близости. Море затраченных переживаний, и Виолетта наконец решилась. И проиграла все.
- Виа, - позвал Сергей.
Она не отвечала, сгорбившись в маленький комок.
- Виа… - повторил он.
Бесполезно. Сергей шумно выдохнул и стал стаскивать с себя ботинки. Кинув их у кровати, он забрался на плед с ногами и придвинулся к ней. Он аккуратно тронул ее плечи.
- Я обидел, да?.. – произнес он, и уголок его губы дрогнул мимической морщинкой.
- Нет… Ничего… Я так и знала, что опять… Ничего не выйдет…
Руки ее до боли сжали подол платья. Сергей увидел, как из глаз Виолетты потекли полные изо всех сил сдерживаемых мучений потоки слез.
- Не плачь, прошу… Я не хотел, - попытался оправдаться он.
- Почему так, почему?.. Почему я такая?.. – сквозь слезы вопросила она. Безнадежная, укрытая оптимизмом боль вырвалась наружу той самой реальностью, которая и была многие годы ее жизнью.
- Какая? – искренне не понял Сергей.
- Такая… - повторила она. – Никакая… Почему я не умею соблазнять, не могу понравиться, как нравятся другие? Я пыталась, я все делала... Но я не могу… Не могу…
Голос был вымучен и, желая кричать, почти шептал. На ее ресницах дрожали горькие капельки, другие стекали по щекам, зависали на подбородке и, растираемые ослабевшей ладонью, исчезали в сплошной мокрой пленке. Отчаяние овладело ей, и вместе с этим погибла ее трепещущая мечта.
- Соблазнять?.. Но что ты… - попытался разобраться Сергей.
- Соблазнять!.. Я не умею, у меня ничего не получается никогда... Там, на площади… Даже самые страшные девки умеют сделать так, чтобы мужчины были с ними, а я… Я никогда не могла… Ничего… по-человечески…
По-человечески… Странно звучало в устах демона.
- При чем тут другие? – произнес Сергей. – Мало ли кто чего делает?.. Тебе это совсем ненужно…
- Что ты говоришь такое?! Я не хочу так жить!.. – воскликнула Виолетта.
- Что за ерунда?.. Это с какой стати?
- С такой, что я не хочу всю жизнь быть одна!.. А мужчины только и смотрят на таких, кто хихоньки разводит и правильно вешается на шею!.. А не на таких как я, которые только чушь умеют говорить!..
- Вика, - Сергей остановил ее слова, - ты не права. Многим нравятся совсем другие женщины. Многих просто бесят эти самые твои соблазнительницы: сколько можно в конце концов…
Сергей хотел было сказать про наигранность и ненатуральность и про то, как важна искренность, но Виолетту слишком взбудоражили его слова.
- Ха, назови хоть одного!.. – потребовала она.
- Слушай, я тут еще не успел со всеми познакомиться, чтобы тебе их лично представить! – в шутку возмутился Сергей. На его лице возникла и тут же соскользнула неуместная улыбка. – Виа, поверь мне, что многие мечтают о такой, как ты… И таких гораздо больше, чем ты думаешь…
Губы Виолетты сжались, а слезы стеклышками затормозили в глазах.
- Больше?.. Так как я вообще не думаю, что они есть, - глухо отозвалась она.
Повисла пауза. Сергей промолчал. Виолетта обдумывала что-то про себя.
- Какое мне дело до этих многих, - проговорила она, и он уловил изменившуюся интонацию, - если я тебе не понравилась…
- На мне-то… - вздохнул было Сергей.
- Мне на всех наплевать. Я никого не хочу видеть, кроме тебя, - добавила она, не глядя ему в лицо.
- Вика, ну ты не права на самом деле, - сказал Сергей. Видя, что она не меняет выражения лица, он понял, что, возможно, сейчас для нее это действительно так. Свет клином сошелся, и ему придется это принять как данность. - И потом это неправда, что ты мне не нравишься, - возразил он. – Я же тебе только сегодня говорил, что ты замечательная, ты это помнишь?..
- Почему же ты меня оттолкнул?.. – Виолетта перевела на него большие черные зрачки.
Лицо Сергея на глазах потемнело.
- У меня есть другая причина… - вымолвил он.
- Какая?.. – спросила Виолетта.
- Она личного характера, - уклончиво отозвался Сергей. – И поверь, она никак не связана с тобой.
- Расскажи мне, пожалуйста, - попросила Виолетта.
- Она тебе может показаться бредом…
- Не покажется. Расскажи, я никому… не скажу, обещаю, - уверила она так, как будто бы ей было кому рассказывать.
- Ладно, я скажу, - видя, что больше крови и пота уйдет на игру в прятки, Сергей решился. – Понимаешь… Я ведь недавно в аду оказался. И попал сюда случайно. То есть, конечно, не совсем случайно, но… Я не хотел. Я совсем не хотел предавать рай. И тем более служить Князю. Я не могу принять ту жизнь, которую мне навязал он. Я хочу бороться с его порядками, чего бы мне это не стоило до последней капли моей вонючей крови… Я пока не знаю как, но... я буду это делать, потому что так надо, я это чувствую. Может быть, меня простят, и я вернусь в рай. Ведь возвращаются же ангелы, значит и у меня есть шанс…
- Ты… хочешь вернуться? – Виолетта смотрела на него огромными внимательными глазами.
Сергей кивнул.
- Я еще не изучил здешнюю жизнь, - его глаза сощурились множеством болезненных морщинок. – И я… еще не понял, что можно, а что нет. Поэтому я пока не хочу… Не могу, - поправился он. - Не могу принять близких отношений с женщиной, понимаешь?..
- Я понимаю, - Виолетта наклонила подбородок.
- Ты такая хорошенькая, Виа, я серьезно тебе говорю. Ты настоящий ангел, - видя, что она, вроде, переварила его объяснения, Сергей легонько коснулся ее волос. – И ты сегодня вдохнула в меня надежду, спасибо тебе за это, - поблагодарил он. – Теперь ты уже не второсортная. У тебя есть силы, и я тебе дам их еще…
Виолетта ощутила прикосновение и энергию, слабым потоком исходящую из его пальцев и вливающуюся в ее тело.
- Никто больше не посмеет тебя оскорблять, - ей показалось, что голос Сергея дрогнул сухой железкой. Он сглотнул слюну. – Теперь ты можешь построить свою жизнь заново…
- Что ты имеешь в виду? – Виолетта не сразу осознала смысл так спокойно сказанных последних слов.
- Я говорю, что сейчас у тебя снова все в порядке и есть с чего начать. Ты можешь идти и…
- Идти?.. Куда я должна идти? – глаза Виолетты еще больше расширились. – Ты меня выгоняешь?..
- Я не выгоняю, я отпускаю тебя строить свою жизнь, - ответил он. И лучше бы не отвечал.
Сергей увидел, как нижняя губа Виолетты оттопырилась, а грудь ее приподнялась.
- Ты не хочешь меня видеть?.. – проговорила она, чувствуя, как учащается пульс. - Ты вытащил меня с равнин, чтобы вот так выкинуть обратно?..
- Вика…
- Значит, твои слова ничего не значат? Весь этот рай, ангелы, помощь – это все бред, да?! – воскликнула она.
- Нет, не бред!
- Так бы сразу сказал, что я тебе не нужна!.. И нечего было играть в кошки-мышки!..
- Да не говорил я такого! – Сергей болезненно тронул пальцами лоб. У него, кажется, начинался жар.
- Ты врал мне с самого начала!.. Ты обыкновенный лгун!.. А еще ангелом назвался!
Виолетта вспыхнула всем телом. Похоже, это была новая истерика. На ее глазах снова навернулись слезы, а разум, казалось, полностью потерял вменяемость. Сергей из последних моральных сил переносил этот ужас.
- Я не могу дать тебе того, что ты хочешь, - внятно произнес он.
- Откуда ты знаешь, что я хочу?! – в отчаянии вскрикнула Виолетта. – Ты провидец, что ли?!
- К черту быть провидцем, если ты сама все сказала еще до того, как узнала мое имя!..– воскликнул Сергей, потеряв терпение. Злость и негодование его взяли верх.
Сколько же это было возможно терпеть!..
Сверкнувшие на секунду демонские молнии в его глазах. Сергей посмотрел на Виолетту в упор затравленным болью взглядом. Виолетта медленно поменялась в лице. Как в замедленной сцене, Сергей узрел исказившиеся опухшие от слез губы и сомкнувшиеся на секунду веки.
Вдруг она кинулась с кровати, не разбирая пути.
- Вика, стой!..
Не переваривая ни ее слез, ни собственных слов, Сергей вскочил следом за ней. Перепрыгнув через заднюю спинку кровати, Виолетта глухо ударилась коленом. Тоненько вскрикнув от боли, она босиком слетела на пол и, хромая, бросилась вон из комнаты. Но Сергей был уже перед ней, преграждая дорогу.
- Выпусти меня! – исступленно взвизгнула Виолетта. Не видя ничего, она попыталась прорваться мимо него, но Сергей схватил ее за плечи. – Отпусти! Немедленно… отпусти!
Она задохнулась в припадке, пытаясь выбраться. Только бы выбраться и всё, больше ничего.
- Виа! Постой! Ты слышишь, я погорячился! Я просто уже сам так больше не могу!..
- Неважно! Отпусти, я хочу уйти!
- Я не могу отпустить тебя в таком состоянии!..
- Какое тебе дело до моего состояния?! Я хочу на свою помойку, пойти и сдохнуть наконец!.. Вместе со своими желаниями!
- Перестань, ты слышишь?!
- Нет, не слышу!.. Тупые шлюхи не умеют слышать! Я буду делать то, что захочу! Твой рай, а помойка – моя! И я буду опять пить и курить траву, сколько в меня влезет, и ты не сможешь мне помешать!..
- Виа, послушай меня! Ты уже не демон помойки! У тебя есть силы для того, чтобы начать все сначала, а я всегда тебе помогу, если…
- Что я начну?! Ты в своем уме, вообще?! У меня никогда ничего не было, я никому не была нужна и теперь не буду!.. – в сердцах воскликнула Виолетта. – Ты клялся, что любишь и врал!.. Потому что когда любят, не бросают!..
Ее глаза по всем правам осудили его на вечные мучения.
- Я не врал… Не врал я, - на последнюю ее фразу Сергею нечего было возразить, но язык повернулся на новый обман. Он мысленно проклял себя самого и все на свете. – Ты же… я так понял, что…
- Ты все понял, - ее голова качнулась влево. – Ты не знаешь меня, ты понятия не имеешь, о том как тут живут. Зато я теперь точно знаю, что в раю всем на нас наплевать.
Виолетта сжала губы и дернулась в сторону.
- Постой, - Сергей вновь остановил ее. – В раю не наплевать, и мне тоже. Если я что-то не так понял, то извини. Скажи мне сама, что ты хочешь, раз я ошибся.
Показалось, что Вика перестала дышать. Вспышка негодования утихла также внезапно, как и началась, и она замерла, стоя босиком на полу.
- Я хочу… остаться, - проговорила она. Взгляд Виолетты молниеносно скользнул по лицу Сергея и упал в пол. – Пожалуйста… Клянусь, я больше никогда не буду к тебе лезть… Ты даже не заметишь меня.
Он даже не думал ни о чем, без затей выдержал пустую паузу.
- Хорошо. Оставайся, - молвил Сергей. – Только не стой босиком – замерзнешь.
Его руки отпустили ее. То ли Виолетта не произнесла, то ли он не услышал ее неуловимого «спасибо». Сергей подошел к постели и без сил сел на покрывало. Виолетта несколько секунд постояла и неслышно шмыгнула обратно через спинку.
Сергей подпер подбородок рукой. Его плечи старчески ссутулились, а глаза бесчувственно остановились на стене. Что он сделал только что?.. Это он, вообще, был?.. Как он мог оставить ее здесь?.. А имел ли он право выгнать ту, за которую уже взял на себя ответственность?.. Чем это все закончится?.. Бездна, откуда он мог знать?.. Один Бог знал все.
Мысли ползли по мозгу, будто не его собственные. Пальцы теребили нос. Сергей опомнился и, вскинув подбородок, прислушался. В комнате стало подозрительно тихо. Он повернул голову. Виолетта сидела на противоположном конце постели, вся сжавшаяся и слившаяся со стеной, и бесцельно тормошила подол своего платья. Вид у нее был самый несчастный.
Сергей выдохнул.
- Виолетта, - позвал он.
На бывшего ангела поднялись забитые глаза. Кажется, Вика слишком уж добросовестно взялась выполнять условия собственной незаметности.
- Ты… не надо так буквально все воспринимать… - промолвил он.
- Что?.. – ее лоб прорезала жалобная морщинка попыткой найти то «небуквальное» восприятие, согласно которому он опять мог выставить ее восвояси.
- Я говорю, что не надо расценивать наши отношения, как их полное отсутствие. Пускай они будут дружескими. Я хочу, чтоб мы и вправду подружились.
- Подружились?.. – переспросила Виолетта.
- Да, - он увидел, что она снова пытается осмыслить сказанное им. – Садись ко мне, а то ты либо станешь частью стены, либо ангину заработаешь.
Виолетта покорно придвинулась к Сергею. Он с состраданием оглядел ее совсем маленький и жалкий силуэт и слегка улыбнулся. Виолетта хотела было тоже ответить ему улыбкой, но не решилась, подавив ее на своих губах.
- Расскажи мне, как прошел твой день, - попросил он.
- Мой день?.. – казалось, вопрос удивил ее и напугал еще больше. – Да никак не прошел… Я же хотела тебя дождаться, но уснула… Я когда пришла сюда, все думала, как бы сделать все… уютнее. Но ведь это твой дом, а не мой, и я… не стала ничего трогать, - она опустила голову и замолчала.
- Пускай он будет и твоим тоже, - проговорил Сергей. – Ты можешь проявлять свою инициативу, я тебе доверяю.
Ее взгляд молниеносно смерил его глаза и снова потупился в покрывало.
- Спасибо… - молвила она в ответ.
Слова закончились. Сергей смотрел на нее, и его сердце все больше сжималось от тоски и безысходной усталости. Виолетта кожей ощущала его взгляд, и ее руки сильнее комкали платье.
- А ты расскажешь, как твой день прошел?.. – спросила она робко.
- Конечно. Он был, как бы так сказать, в редкой степени бестолковый. Беготня с одной бумагой, одно искушение, одна зарплата и один новый костюм, - Сергей натянуто улыбнулся.
- Тебе идет очень, - сказала Виолетта, оглядывая его рубашку.
- Спасибо за комплимент. Мне мягко намекнули, что я выгляжу, как оборванец и, гхм… вообще, позорю отряд. Пришлось переодеться. Завтра снова в строй в новой «амуниции» с самого утра и до самого, эх… - Сергей устало потянул затекшую и заболевшую спину.
- Тебе выспаться надо, - сказала Виолетта. – Ты отдохнешь, и тебе легче станет…
- Да, ты права, - кивнул он. – Только бы работу не проспать, - его взгляд критически окинул постель.
- Не проспишь. Здесь мокрицы бегают по комнатам и всех будят, - проговорила Виолетта. – Убей ее, когда она пропищит. Но главное потом не засыпай, а то точно проспишь.
- Очень приятно, проснувшись утром, первым делом увидеть мокрицу, - задумчиво скривил губы Сергей. – Но ладно, плевать. Хм, и как же пользоваться этой… кроватью? – задал он риторический вопрос.
- Тут можно спать не раздеваясь, по ночам ведь прохладно… Да и днем тоже. Не равнины, конечно, там вообще как в гробу, но… А зарплату тратить на отопление как и на пижамы – глупая роскошь. Так что… Если, конечно, демоны… Но к нам это не относится… - объяснила она, запнувшись, и смолкла.
- Ладно, залезаем так, - решил Сергей.
Пока он откидывал плед и поправлял просто каменную подушку, Виолетта потихоньку забралась под оказавшееся внизу одеяло. Сергей нырнул в холодное противное тряпье.
- Будем с утра охотиться на мокриц, - проговорил он, ерзая. – Ежик колкий… что у них за матрасы?.. А в подушке что, кирпичи? Нет, скорее перья падших ангелов. Хотя неважно, мне даже нравятся булыжники под шеей… - порассуждав сам с собой, Сергей зевнул. – Ладно, спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - молвила Виолетта.
Сергей натянул плед по самые уши и закрыл глаза, предаваясь сновиденьям.
Прогноз бывшего ангела был слишком оптимистичен. Спокойной ночь для него не получилась. Едва он смог заснуть, как его стали преследовать фантастические кошмары.
И первой из окружавшей его во сне кромешной темноты, которая преградами давила и топила его в невнятных переживаниях, к нему вышла Жанна. Она стала что-то говорить. Сергей не разобрал слов, но точно знал, что она предлагает ему то же, что сегодня днем. Жанна ждала его решения, и к своему стыду и ужасу, Сергей понял, что согласился.
Колебания и укоры совести слились в нем воедино. Однако почему-то как только он сказал «да», Жанна улыбнулась и достала откуда-то огромную стеклянную банку. Когда она ее открыла, из-под крышки поползли черные пауки. Неожиданно Сергей осознал, что только что согласился их съесть. Такой обед вмиг показался ему страшнее самой Жанны, но не успел он попробовать и одного паука, как в его сон зашел Варфоломей. Жанна переключилась на него, и Сергей почувствовал себя спасенным. Он попытался скорее уйти, но ноги отказались его слушаться. Они подгибались, пораженные слабостью.
Перед Сергеем предстала Диана. Она была в том самом платье, в каком он встретил ее у покоев Князя, и Сергею померещилось, что он даже чувствует аромат ее волос. Диана улыбнулась ему не своей, доброй улыбкой, и бывший ангел растаял, растворенный в ее красоте. Сон грозился перейти из разряда кошмаров в разряд мечтаний, когда иллюзию разрушил Варфоломей. Он пришел, и почему-то оказавшись мужем Дианы, убил ее мечом. Следом за Варфоломеем вновь появилась Жанна вместе с Князем. Самуил без конца курил и, не останавливаясь, нес околесицу про ремонт на главной площади. Усугубляя неразбериху, в сновидение внезапно добавились Михаил и Агнесс. Они прогуливались, никого вокруг не замечая, а в руках у них вместо оружия был целый ворох мокриц. В конце концов когда Сергей устал ужасаться, неожиданно все поколебалось и начался Страшный суд. Но откуда-то вместо Бога явился необычайно строгий архангел Гавриил и стал требовать рассказать ему теорию преисподней. Когда Сергей в бессилии не смог вспомнить ни одной буквы из школьных уроков, до него дошло, что он лежит в кровати, а его пальцы держатся за пропахший пылью плед. На лбу его выступили капельки пота. Сергей ощутил, что чья-то рука неспешно водит по его волосам.
- Адские вши не завелись? – промолвил он.
Рука на его голове дрогнула и тут же убралась. Он повернулся и увидел, что Виолетта напряженно смотрит на него.
- Или только блохи? – поинтересовался он.
- Нет никого, - ответила Виолетта тихо. Ее глаза тревожно ловили его реакцию, но, казалось, он не злился.
- Хоть это хорошо, - констатировал Сергей. – Ну и ужасы мне видятся…
- Здесь почти каждую ночь кошмары снятся, - отозвалась Виолетта. – Но к этому привыкаешь… Как и ко всему остальному.
- Главное, не привыкнуть ненавидеть друг друга, - негромко ответил Сергей.
- Ты прав, - согласилась Виолетта.
- Спокойной ночи, - повторил он.
Его веки опустились, и он провалился в тяжелый сон до самого утра.
Генералы Самуила работали в свободном графике и не привыкли особенно напрягаться. Главным делом своей жизни, помимо женщин и алкоголя, они считали войну, а серьезная война была не таким частым явлением. Противостояние с небесным легионом, которое текло уже многие миллионы лет, заключалось в периодических мелких стычках и кознях и лишь изредка прорывалось битвами глобального масштаба. В таких битвах и проявлял себя талант военачальников. Или не проявлял. В остальные рутинные и серые, как пещерные тараканы, дни демоны работали на искушения и мелкие вылазки. Искушениями, как известно, в аду заведовала Диана, и если не считать озарений «гениальными заковырками, способными потрепать земную шкуру», как слишком длинно и не слишком оригинально любил выражаться Ираклий, генералы редко чего меняли в суточных, недельных и квартальных расписаниях всесильной «Княгини планирования», по более меткому определению того же Ираклия. Довольно регулярно Князь вытаскивал «своих мальчиков» на рабочие совещания, однако это частенько напоминало очередной базар и слив собственных негативных эмоций по поводу отдельных представителей небесного легиона.
Возможно, генеральская жизнь была бы идеальна, если бы Диана, дни напролет проводящая за письменным столом, не требовала бы от начальников адских армий несколько раз в неделю уделять время на личное руководство и предоставление отчетов от отрядов, находящихся в ведении их элитников. Обычно на это отводилось около часа в обед или столько же во время ужина. Впрочем, это было условное название времени, ибо в аду не обедали и не ужинали. Генералы долгие годы бесились на эти порядки, злобствуя, оттого что Княгиня не может руководить начальниками отрядов напрямую. Однако тут и ежу было понятно, а Диане тем паче, что легче построить вокруг себя шесть законченных разгилдяев, чем шестьсот шестьдесят шесть. А именно вокруг этой дьявольской цифры и колебалось количество отрядов преисподней.
Князь не считал нужным покушаться на священную привилегию своей жены – социалистическое «право на труд». И как одиннадцатиклассники на ненужный для поступления в институт предмет, генералы вынуждены были весьма часто таскаться в кабинет Княгини тьмы. Это было золотое время, когда, играя ярким камушком в вырезе платья и переливами розового блеска на губах, Диана отрывалась за все обиды, нанесенные ей мужем. Саркастичные улыбки и оскалы из-под подрагивающих губ, сдержанные хлопанья дверью на грани приличия и дикие гадости за дверями кабинета - все это было неизменными спутниками совместной работы Княгини и мужской половины первой касты.
Генералы тихо бесились, а иногда и в открытую лютовали, шипели злословием и порой орали, предварительно отойдя на безопасное расстояние. Княгиня Диана была единственной женщиной, которая могла в открытую мешать их с грязью, использую всю остроту женского языка. И она была одной в своем роде, кто, не скрывая, считал всю первую касту шестерками своего мужа, превознесено гордой, в глазах которой застыло не привычное сальное обожание, а саркастичная насмешка. Прячась за спиной попустительствующего супруга, Диана была неуязвима: никто не смел ее трогать, что бы она ни сделала. Утопая в злобе, главным демонам оставалось только сквернословить за ее спиной и часами смаковать несбыточные фантазии: обольстительная жена Князя также была и той, которая принадлежала только ему и которой он не собирался делиться ни с кем.
Как мученики, они страдали, они сгорали, глядя на очередной вовсе не рабочий наряд, и продолжали трудиться под ее началом, как и миллион лет назад.
Время подходило к десяти, и в одном из «мужских будуаров» Князь коротал вечер в компании все тех же верных друзей.
В уютной корпоративной обстановке среди ковриков и милых сердцу картин, сидя за овальной формы дубовым столом, Самуил и его генералы двумя колодами гоняли партию в дурака. Во главе стола на черном деревянном стуле расположился сам Князь. После бурного дня он успел нарядиться в темные брюки и рубашку с кожаными веревочками на воротнике. В левой руке он держал игральные карты, в правой – стакан очередного адского коктейля и зажатую между пальцами сигарету. На его безымянном пальце неизменно светилось обручальное кольцо, в ухе стойко держалась серьга. Генералы не изменили кожаным штанам, чешуйками переливающимся на расставленных под столом коленях. Только рубашки сменились с форменных на более свободные: кто был во что горазд.
Князь, не глядя, стряхнул сигарету в стоящую рядом с ним пепельницу и кинул на стол бубнового короля. Его глаза ожидающе устремились на сидящего справа начальника похоти Варфоломея. Генералы расположились вне связи с иерархией: за Варфоломеем место занимал отличившийся малиновой футболкой с разрезом Ираклий, рядом, отодвинувшись, как от вшивого, потягивал мартини Алан, далее сидел генерал страха Казимир и замыкал круг по левую руку Князя демон злобы Булат, он же Лопата. Дементия за столом не было, потому что он «устал от игр». Предводитель лени предпочел разлечься на мягком диванчике у самой стены и почитывал какой-то журнал, время от времени тонко улыбаясь или скучающе позевывая. Кистью правой руки он придерживал стоящий у него на груди бокал с бордовой жидкостью.
В противоположном от Дементия углу комнаты, скромно облокотившись на бежевого цвета стену, сидел на пуфике в стиле ретро Леонард. Он, по обыкновению, был вне компании и думал, как саркастично выражались генералы, «о своей неутешной жизни». Его лицо не выражало ничего, кроме мрачной темноты.
Варфоломей молча отбился от Князя и сделал ход под Ираклия. Не без природной увертливости, пятому генералу удалось отделаться от старшего товарища.
- Твоя карта бита, - объявил Ираклий, довольно улыбаясь. – Алан, моя дама, - проговорил начальник греховных удовольствий, выкидывая на стол бубновую красавицу.
- Разорви ее бездна, - проворчал себе под нос Алан и забрал карту.
Он поднес к губам коктейль и увидел, как дама внезапно расхохоталась и подмигнула ему, сделавшись ужасно похожей на одну из тринадцати любовниц. Ту, которая как раз заходила сегодня днем ко второму генералу.
- Ираклий, не смешно, - не повернув головы, сухо бросил Алан.
- А чего я-то сразу? – улыбнулся Ираклий.
- Потому что только у тебя такие плоские шутки, - последовал ответ.
Ираклий промолчал, глядя, как Алан отхлебывает из своего бокала. Над самой губой у второго генерала можно было разглядеть едва заметную родинку. Как и все в нем, она повергала женщин в восторг.
Булат и Казимир быстро разобрались между собой.
- Что-то нашему Аланчику сегодня не везет, - заметил Самуил, наблюдая, как Алан трет лоб, уставившись в свои карты. В самом деле, он держал в руках уже почти четверть колоды и чудным образом все равно не смог отбиться. – Бул, ходи, - поторопил Самуил впавшего в раздумья Лопату.
Увидев перед собой крестовую десятку, Князь, не мешкая, отбил ее козырным валетом.
Подкидывать никто не стал, и по мановению руки Ираклия куча «бито» еще пополнилась. Булат потянулся к колоде. Добрав недостающую карту, Денница смерил ее беглым взглядом и сразу же выкинул Варфоломею. Подумав, Князь распробовал очередной глоток коктейля и стал отсортировывать свои карты. Пока Варфоломей размышлял, чем ему крыть, Алан тихо допивал свой стакан, не удостаивая никого своим взглядом. Ираклий искоса присматривал за ним с едва выраженным темным огоньком в глазах. Черная рубашка генерала гордыни была застегнута на все пуговицы: он опять не посчитал нужным искать что-то оригинальное, выбрав самый простой фасон. На уровне ключиц Алан, не отпуская держал прозрачный бокал, демонстрируя не меняющееся тысячелетиями затемненное кольцо на указательном пальце. Второе такое же у него было надето на том же пальце другой руки. Ираклий видел то ли досадливую, то ли безразличную мимику чужого лица, и ему казалось, что нижняя губа Алана выпячивает чуть больше, чем верхняя. И что девчонки находили в этом профиле?..
- Я, в самом деле, начинаю терзаться в беспокойстве, Аланчик, - проговорил Князь. – Уж не случилось ли у тебя чего?
- Да, что-то наш Аланчик совсем как в воду опущенный ходит, - подал голос Дементий.
- О боги! – воскликнул Ираклий. – Мокрица мне в брюки, если тебя самого в детстве не приутюжили к самому плинтусу!.. – он неприязненно поморщился в адрес Дементия.
- Точно, - поддержал Казимир презрительно.
- Не волнуйся, светлейший, - не обращая внимания на комментарии, отозвался Алан. – У меня все чертовски хорошо, - он демонстративно вдохнул табачного дыма.
Его ирония могла быть расценена как самое настоящее хамство.
- А по твоему настроению не скажешь, - покачал головой Самуил, не обращая внимания на обычный для второго генерала тон. После быстрой и глубокой затяжки он отложил сигарету на край пепельницы, пытаясь найти карты, чтобы завалить Варфоломея. – Как бы твоя работа не пошла так же, как твой жизненный тонус… Бито, - сказал Князь первому генералу.
- Не пойдет, - бесстрастно ответил Алан. – Я прекрасно выполняю свои обязанности, ты сам видишь. Назови мне хоть одного человека, которым не обладает гордыня. Даже у самых сопляков и у тех бывают вспышки просветления.
Его голос звучал ровно, и в нем различались переливы надменности. Странно, но Князь прощал Алану его маленькие слабости. У кого ж их не было?..
- Зато я знаю, кому до таких вспышек далеко, - Ираклий недвусмысленно покосился на Леонарда.
Казимир заулыбался своей кривящейся улыбкой. Начальник стражи сделал вид, что не понял издевки, и продолжал сидеть, глядя в сторону.
- Что ж, хорошо, если так, - согласно кивнул Князь.
- Я и сейчас собираюсь обдумать план, вместо того чтобы заниматься этой… - Алан недовольно стукнул стаканом по столу. Перед ним лежал пиковый туз Ираклия. Ноздри второго генерала раздулись, делая его лицо потрясающе красивым.
- В такое время? Работать?! – сморщился Дементий. – Это же уснуть можно за столом!..
- Ты точно всегда спишь, - продолжал выпускать яд Ираклий. Его, увы, безответная любовь к Дементию длилась уже давно. – Странно, как ты еще не уснул за прочтением своей порнографии…
- Это не порнография!.. – поднял брови Дементий. – Это…
- Это очень похвально, Алан, - возвысил голос Князь. – Только я не понимаю, тебя что, не устраивают наши развлечения?
- Меня все устраивает, - ответил генерал. – Бездна дери, - выругался он, загребая очередную порцию карт.
- Может быть, пора праздник закатить? – предложил Ираклий, который сиял от удовольствия при виде того, как не везет сопернику. – Выпьем, оторвемся по полной! Хотите, прям завтра устрою?..
- Отставь свои вакханалии, достало уже, - буркнул Алан.
На этот раз Ираклий не сдержал злобствующего взгляда. Вонючая хладнокровная рептилия!.. Еще раз себе такое позволит, и он все ему ска…
- Нет, Ираклий, не надо, - отклонил Князь. – Итак скоро День преисподней, ты собьешь весь запал.
- О, а я и забыл! – воскликнул Булат радостно. – Напьемся! С девочками погуляем!
- Да, я помню, - небрежно кинул Ираклий, подавляя негодование. – У меня уже готова программа. Тебе понравится, Князь. Ты, кстати, будешь поздравлять прекрасную Диану?.. А то я могу посоветовать…
- Типун тебе на язык: ты же знаешь, что прекрасная Диана ненавидит День преисподней, - отмахнулся Самуил. – Я лучше как следует поздравлю ее на День нашей свадьбы. Что бы мне ей такого подарить?..
- На выбор: себя, себя или себя с бантиком? – сострил Казимир.
Булат расхохотался. Ему, видимо, понравилось про бантик.
- Я могу тебе предложить прекрасный островок, - молвил Ираклий. – Настоящее райское место. На нем можно устроить настоящий медовый денек в собственном отеле. Плюс комплект эксклюзивного белья, и она будет в восторге, я гарантирую.
- Неплохая идея, - Князь тронул подбородок. – Да, так и сделаем. Поручаю тебе подготовку к Дню моей свадьбы с неповторимой дьяволицей Дианой.
- Все будет на высшем уровне, - пятый генерал допил и силой мысли наполнил свой бокал. Видно, что он был доволен решением Князя.
- Только, Ираклий, - сказал Самуил, - ты уж сделай так, чтоб нам никто не мешал. Чтоб никакие ангелы не влетали на самом важном месте…
- Естественно, - кивнул покровитель удовольствий.
- И еще, - добавил Князь, – постарайся, чтобы я мог случайно встретить какую-нибудь дикую островитянку, когда выйду покурить. Ты меня понимаешь? – взглянул на него Денница.
- Ах ты, прелестник, - расхохотался Ираклий. – Конечно, понимаю. Все будет, - он подмигнул, обмениваясь с Князем лукавыми взглядами.
- Эх, вспомню молодость, - довольно потянулся Самуил. – Чей ход? Булат, ты тугодум, все кишки вытянул!..
- Я не вытянул, - ответил Булат, три часа обдумывая, как ходить. Сегодня ему не повезло играть против Князя, который, следуя комментарию Дементия, «играл, как дьявол» и никогда не проигрывал. Генерал злобы пошел с какой-то дрянной семерки, которая была тут же отбита.
Самуил выкинул очередного туза. Казалось, что количество самых лучших карт начало зашкаливать. Ираклий напряженно покосился на Князя, решая вопрос о том, сколько раз еще можно сжульничать, чтобы не привлечь внимания.
Но Самуил и ухом не вел. Он допил коктейль и со вздохом отставил бокал на стол. Тот тут же наполнился, однако Князь не обратил на это внимания.
- Вообще, почему все такие скучные, а? – он досадливо поднял глаза и очертил взглядом постные лица.
- Может музыки добавить? – снова предложил Ираклий.
- Не надо нам твоей шарманки! – перебил его Дементий. – Вот, лучше послушайте: на Земле изобрели новый бодрящий напиток, заводит организм на целых… - зачитал он из журнала.
- Что за дрянь у тебя? – спросил Казимир, поворачиваясь.
- Это эксклюзивный вестник Земли в картинках, - похвастался Дементий.
- Ну и дерьмо, - мрачно хмыкнул Каз и отвернулся.
- Тебе только картинки разглядывать, читать-то тяжело, - усмехнулся Ираклий.
Он отбил две карты Варфоломея и, играя черными бровями, пошел под Алана.
- Черт его дери, - пробухтел Алан, загребая очередную карту. – Чтобы всех разорвало и прихлопнуло, – выругался он и порывисто припал к остатку сигареты.
- Нет, в самом деле! – Самуил раздраженно хлопнул картами по краю стола. – Что вы как вареные?! Я, понимаете ли, сижу, надрываюсь, чтобы моим мальчикам было весело, а они что делают?! Один сидит как в воду опущенный, другой валяется, как мешок с навозом! Где после этого уважение, я спрашиваю?! Леонард! – крикнул он.
- Слушаю, Князь, - проговорил начальник стражи.
- Улыбни хоть ты свою рожу! Что сидишь, как истукан? Опять похмелье?! – выпустил пар Самуил.
- У меня проблемы, Князь, - нехотя ответил Леонард, стараясь не замечать посланные ему взгляды.
- И у тебя тоже? Что депрессия, как у Алана? – Князь резкими движениями отбил три шестерки, посланные ему Булатом, и вышел из игры.
- Нет, у меня с девкой проблемы… - сознался Леонард.
- У тебя? Это с кем это? Кто посмел? – живо поинтересовался Князь.
- С Камиллой твоей… - буркнул Леонард.
- Что она?.. – повел бровью Самуил.
- Она… ломается, - молвил Леонард.
- Ломается? – оголил зубы Ираклий. – Да это у тебя не с ней проблемы, Лео, а с чем-то другим! Со мной у нее было все в порядке!..
- Кстати, со мной тоже, - вставил Казимир. – Да и с Булом.
- И со мной! – вмешался Дементий.
- Ну если даже с Откусанным у нее все было, то тут уж точно что-то с другим неладное!.. - хохотнул Казимир. – А Варф, чего скажешь? – зачем-то пристал он к первому генералу.
- Точнее, - потребовал Князь, не замечая вспыхнувших обсуждений.
- Она сказала, что не будет со мной спать, - ответил Леонард глухо.
- И как она это мотивировала? – спросил Денница. – Давай говори уж, все свои, - негромко молвил он, видя, что Леонард мнется.
- Она сказала, что я шестерка, - сквозь зубы отозвался начальник стражи.
- Чего-чего? – переспросил Князь. Он повернулся вполоборота к Леонарду и посмотрел на него серьезными темными глазами. – Она назвала моего демона из первой касты шестеркой?.. Она посмела усомниться в моем выборе ближайших помощников?.. Так дело не пойдет, - Князь покачал головой. – Надо наказать… Так, Варф?
От Князя не ускользнула холодная полуулыбка Варфоломея, который тоже успел выйти из игры и теперь услаждался выпивкой.
- Конечно, - слегка кивнул первый генерал.
- Значит так, Лео, - проговорил Самуил. – Иди немедленно к Камилле и объясни ей, как я огорчился, узнав о ее поведении. Дальше действуй по обстоятельствам.
- Благодарю, Князь, - лицо Леонарда просветлело, он не замедлил подняться на ноги.
- Потом в первую армию ее, - кинул Князь, опуская подбородок. – И пришли заодно нам несколько девчонок. Может, они разбавят сегодняшнюю скуку.
- Каких тебе? – спросил Леонард. – Из тринадцати или так?..
- Не надо из тринадцати. Других каких-нибудь, на твое усмотрение, - доверил ему выбор Самуил.
- Слушаюсь, - Леонард слегка наклонил голову и через несколько секунд исчез за дверью.
- Господа, - огласил Князь, поднимаясь с места. – Я предлагаю тост. За прекрасных дам!
- Шампанское! – воскликнул Ираклий, и у повставаших с мест генералов появилось по огромному бокалу золотистой жидкости с пузырьками.
- Как бы это не было трудно для Дементия, - ухмыльнулся Самуил, наблюдая, как демон лени переминается на затекших конечностях, - выпьем стоя за тех, кто разнообразит нашу жизнь и делает ее веселее! За женщин! Включая Камиллу, которая сегодня станет музой для нашего незаменимого Леонарда!.. – он поднял бокал.
- Не чокаясь, - негромко добавил Варфоломей.
- Я говорил, что он великолепен! – Князь, рассмеявшись, толкнул первого генерала в плечо.
Под громкий хохот демоны осушили бокалы.
- Ну-с, продолжим игру? – сказал Князь, присаживаясь на стул. – Долго вы еще? – спросил он у Казимира.
- Сейчас обыграю этого гордеца и дело в шляпе, - отозвался тот.
- Еще посмотрим, - злобно ухмыльнулся Алан, отпивая из своего стакана. Все кроме него и Казимира уже вышли, и теперь битва за звание дурака шла насмерть.
- А ну их в пень, - махнул рукой Самуил. – Варф, Ираклий, Бул, давайте пока двое на двое?
- Идет, - кивнул Ираклий. Он поменялся местами с шестым генералом, чтобы быть ближе к партнерам, и стал сдавать. Каз сосредоточенно пересел, гипнотизируя свои карты.
Три генерала молча начали новую партию с Князем.
- Ты богиня из пепла и огня… - негромко напел Ираклий, который играл в паре с Князем и потому был уверен в победе. - Я зажгу сегодня свечи для тебя…
- Твоя душа продастся мне
В мерцающей огнями тишине… - загадочно закончил Князь.
- Черт, где же девчонки? – нетерпеливо спросил Булат.
- А, приперло? – Ираклий, подмигнув, ткнул его в бок.
- Только ты, Варф, понимаешь мои устремления, - произнес Князь с оттенком грусти. – Что бы я ни делал, ты всегда разделяешь со мной и пьянку, и войну.
- Настоящий воин идет и пить, и умирать с одинаковой верностью, мой Князь, - ответил Варфоломей.
«Еще поклонись в ножки в придачу, «настоящий воин», - ехидно подумал Ираклий.
- А почему только Варфоломей?! – возмущенно подал голос Дементий. – Мне, между прочим, тоже все нравится!
- Тебе всегда все нравится! – сорвался на него Казимир. Он тер виски, пытаясь разработать гениальную тактику, чтобы обыграть Алана.
- А тебе что-то не нравится, Каз?
Младший генерал поднял голову и увидел блестящие карие глаза Князя, пристально врезавшиеся в его лицо. Ираклий проследил, как Казимир, бледнея, меняется в лице.
- Ты только скажи, я постараюсь это исправить, - негромко проговорил Самуил. Его губы тронула самая простая улыбка, столь странная и неестественная для него, что повергала в ужас.
- Нет, Князь, мне тоже все нравится, - отозвался Казимир не своим голосом.
- Вот и отлично, - Князь ослепительно улыбнулся и погрузился в игру.
Каз тронул задергавшийся глаз, пытаясь скрыть нервный тик. Бездна, лучше не шутить с этим дьяволом, который сейчас веселый, а через секунду, может быть, будет забивать гвозди в твой гроб…
- О, а вот и они! – лицо Князя преобразилось. Он посмотрел на дверной проем, в который всунулась улыбающаяся мордашка. – Входите, милые!
Дверь приоткрылась, и в комнате появилось сразу с десяток девушек, облаченных в разных цветов платья. Воздух наполнился запахом помады, вечерних духов и нотками щебечущих голосов. Дамы стали разбирать кавалеров.
К Самуилу, искрясь, устремилась стриженная под короткое каре жгучая брюнетка с голубыми глазами. Он раскинул ей навстречу руки.
- Дай тебя поцеловать, душа моя! – Князь притянул девушку к груди и, сладко причмокнув в губы, усадил ее к себе на колени. – Как ты, моя Роксаночка?
- Скучаю по тебе, - вздохнула она. – Думаю: когда котик вспомнит обо мне? Леонард сказал, что ты захотел меня увидеть и узнать, насколько я похорошела за это время. Это так, мой золотой?..
- Конечно, так, киска, - Князь провел пальцами по нежным губкам.
Леонард – молодец: знает, что сказать женщине, чтобы она вспыхнула еще до того, как войдет в спальню. Такая честь – вспомнил сам Князь. Нет, надо ему все-таки премию выдать: незаменимый парень, хоть и серый, как мышь.
- Поможешь обыграть мне этих «асов»? – попросил Самуил. Роксана с готовностью кивнула. – Ираклий, вина дамам и легкой музыки! – распорядился он.
- Сию минуту, - беззаботно отозвался генерал удовольствий, и у всех женщин появились затемненные рюмки, а прямо из воздуха заструилось что-то из классики. Возникли дополнительные стулья, позволяя женщинам сесть.
Князь увлекся партией, поминутно советуясь с Роксаной, которая тыкала своим красивым пальчиком в его карты, показывая, с какой пойти. Наконец Самуил вышел из игры победителем, за ним выиграл Ираклий, а потом Варфоломей добил Булата.
- Да что это за карты?! – запальчиво вскрикнул генерал злобы. – В задницу, - надулся он. Его не утешала даже блондинка, висевшая у него на плечах.
- Выпей, не кипятись, - Ираклий сделал ему стакан водки.
- Теперь осталось дождаться, когда наши дорогие реактивные моторы закончат, и можно продолжать всем вместе, - сказал Князь, косясь на Казимира и Алана, которые словно столкнулись в решающей битве под Москвой, не желая уступать ни сантиметра.
- Я буду помогать, - прижалась к нему Роксана.
- Не сомневаюсь, - Князь, перебирая пальцами, погладил ее колено.
В эту минуту дверь широко распахнулась, и в комнату вошла законная супруга Князя.
- Здравствуй, дорогой, - она улыбнулась широким оскалом тигрицы.
Роксана одномоментно помрачнела и без звука поспешила слезть с Князя. Не глядя в глаза Диане, она направилась на другой конец стола к Алану, которого, правда итак, облепили две барышни.
- Дианочка! Свет очей моих! Я так по тебе соскучился! – воскликнул Князь как ни в чем не бывало. – Ты уже закончила работу?
- Да, сегодня я все успела, - мирно ответила Диана. – Пришла к моему дорогому мурзику.
Она приблизилась к мужу и устроилась у него на коленях так, словно секунду назад здесь и не сидела другая женщина. Сегодня она была в удивительно хорошем расположении духа. Видно, недавняя встреча с Князем имела пролонгированное действие.
- Я же говорил, что моя жена – просто умница! Так, ребята? – глянул Князь на генералов. Те согласно закивали. – Вино будешь? – он обнял Диану одной рукой, а второй заскользил по ее ноге, пробираясь выше под длинный подол бордового платья.
- Чего покрепче, - Диана откинула волосы. В этот же миг перед ней оказалось двести грамм водки.
- Сейчас наш грустный Алан закончит думать над каждым ходом по сорок минут, и мы сыграем всем столом, да, мой маленький чертенок?.. – предложил Князь.
- Да, мой медовый кусочек пирога, - осветила его глазами Княгиня, беря в руку стакан.
- Кусочек – это совсем маленький кусок, - Самуил обиженно выпятил нижнюю губу.
- Целый пирог, - поправила себя Диана. Она залпом выпила огненной воды. – Да это самогон! – воскликнула она.
- Русский, свежевыгнанный, - дружелюбно сказал Ираклий. Будто позабыл о сегодняшнем грандиозном скандале, который закатила ему Диана, не обнаружив вовремя отчета по пятой адской армии. – Оливку дать, как у… - он указал черными глазами на Дементия, рядом с которым сидела девушка в розовом и кормила его маслинами. Генералу лени оставалось только открывать рот.
- Спасибо, я буду закусывать кровью своего мужа! –Диана хищно припала к Самуилу и куснула его за шею.
- Ай! Больно же! – деланно воскликнул Денница. – Да тебя снесло, дорогая!.. – он в упор взглянул в сверкающие синевой глаза жены. – Обожаю, когда ты теряешь контроль…
- Я его теряю, когда вижу тебя, - зрачки Дианы глазировано блеснули.
- Чтоб все сдохли!!! – послышался негодующий крик с того конца стола.
Алан, только что упустив последний шанс не стать дураком, веером швырнул карты на стол. Казимир, сияя гордо, как полярная звезда, отодвинулся от стола и победоносно держал в руке коктейль.
- Твоя карта бита, - проговорил шестой генерал, довольный исторической победой над самим Аланом.
Начальник гордыни рванулся со стула. Его колено задело столешницу, отчего полупустой бокал подпрыгнул и фонтаном обрызгал его брюки. Послышался смешок генералов и женщин.
- Бездна раздери! – прорычал Алан. Он стал яростно отряхиваться.
- Ну, Аланчик, не надо так расстраиваться, - молвил Князь. – Это всего лишь игра.
- Ага, игра в дурака, - двусмысленно улыбнулся Казимир.
- Повезет в любви, - кинул Ираклий.
- Ему и без этого везет, как никому из вас, - напомнил Князь. – Быть может, сегодня подфартит еще сильнее?..
- Я собираюсь работать, - ответил Алан, взглянув на Самуила синими льдинами глаз. – До встречи.
Больше не говоря ни слова, он направился к двери. Едва он закрыл за собой, из-за стола поднялись две покинутые им барышни. Лишь Роксана осталась стоять в стороне, не желая садиться.
- Мы пойдем, пожалуй, - произнесла одна из девушек, невинно улыбаясь. – Всем пока.
- Я тоже пойду, - возвысила голос Роксана. – Если буду нужна, я рядом, - она многозначительно посмотрела на Князя.
- Тебе позвонят, когда нужна будет уборщица, - ядовито бросила Диана.
Роксана не ответила и ушла, плотно притворив дверь.
По ночной улице преисподней, глухо побивая каблуками камни, прошли лучшие мужские ноги ада. Ровная спокойная походка шедевром выточенных мышц – это были ноги прекрасного Алана. Разумеется, в аду существовали не единственные красивые ноги. И можно было поспорить о том, что есть еще и божественный Князь. Однако обсуждать ноги Князя для здешних женщин было вроде того, что для древнеегипетских девушек обсуждать ноги фараона. Самуил считался недосягаемым идеалом и находился вне дискуссий и вне конкуренции.
Алан шел быстро, вглядываясь в ночную темноту, и лицо его не выражало никаких эмоций. Лишь смоляные кудри упали на лоб, оттеняя глаза и делая их еще более глубокими. Плечи генерала едва двигались при ходьбе, большой палец правой руки прижимал кольцо на указательном.
Злые языки говорили, что Алан тратит на свою фигуру половину всех своих сил. Но те же обладатели злых языков на самом деле прекрасно знали, что второй генерал таким родился.
Алан был немного пониже своих товарищей и обладал крепко выкованным телом. Это не были классические пропорции Князя, созданные вечными канонами красоты. Однако ж, Алан, казалось, самим Богом создан и отточен адом для того, чтобы носить обтягивающие джинсы. Вкупе с бриллиантом блистающими черными волосами и нереально синими глазами второй генерал сиял вечно ледяной звездой адского небосклона. Он был из тех, что появились на свет и жили под фартом капризной судьбы: еще в раю Самуил взял синеглазого ребенка в свою свиту за потрясающую красоту, и все эти годы Алан оставался Красавчиком, для которого не существовало «нельзя» и «нет», а был только он сам. Генерал адской армии гордыни.
Уши Алана уловили далекие голоса. Похоже, его кто-то окликнул. Он не оглянулся и не сбавил шагу, продолжая свой путь.
- Алан!.. Подожди!.. – голоса усилились. По коридору улицы эхом раздались торопливые шпильки.
Через полминуты Алана нагнали две девушки, те самые которые сидели с ним за игральным столом.
- Чего вам?.. – второй генерал все же остановился, оглядывая их непроницаемым взглядом.
Перед ним стояли две представительницы третьей касты, запыхавшиеся и пытающиеся скрыть участившееся дыхание. Обе почти одинакового среднего роста. Одна была темно-русая, а другая почти черная колорированная бордовым брюнетка. Довольно симпатичные и даже миловидные, но не более того. Звезд с неба явно не хватают, к лучшим представительницам и претенденткам на повышение тоже не относятся. Богатых любовников, видимо, не имеют, скорее всего, перебиваясь случайными, но бурными романами.
Алан без интереса окинул взглядом короткие платья и пикантный макияж. Обычно на то, чтобы оценить качество женщины, у него уходило всего несколько секунд. На этих же стоимость значилась зримо, как на этикетке.
- Возьми нас с собой, - произнесла одна, поправляя волосы. И в этом жесте улавливались ее переживания.
- Пойдемте, - ответил Алан сухо. Более не глядя на лица, он обнял девушек за талии и направился в свои покои.
Время щедро перевалило за полночь, когда из комнаты вывалилась ржущая компания. Во главе ее шел задыхающийся от прелестей жизни Ираклий, рядом резво шагал Булат и глумился словами Дементий. Кривящийся улыбкой Казимир шагал чуть позади вместе с суровым Варфоломеем. У последнего на лице не было даже подобия оживления, лишь никогда непонятный звериный оскал.
- Интересно, когда Диана последний раз надевала лифчик?! – воскликнул Ираклий живо и зло.
- Эта дата где-нибудь записана!.. – хохотнул в ответ Дементий. – Интересно, она трусов тоже не носит?
- А что, может правда?.. – встрял Булат. – Давайте проверим!
- Давай, ты первый – на дыбу, - сморщился Казимир.
Генерал шестой адской армии страха не мог скрыть, что жутко боится Князя, чем заработал давнишнее презрение коллег. Однако в лицо ему никто этого не говорил.
- Можно устроить ей «ветер в лицо»!!! – оскалился Ираклий. – Сказать, что случайно!..
- Обухом тебе по башке: случайно! А то она тебя не знает!.. – воскликнул Казимир. – Быстро Князю доложит!..
- …что получился ты случайно, - цокнул языком Дементий.
- Просто подождем, пока она с ним поссорится, вот и все. Тогда и сотворим, - вздрогнул губой на остроту Ираклий.
- Ждать долго не придется, - согласился генерал лени. – Тогда уж реакция зависит…
- Это точно!.. Когда они там последний раз орали так, что стены тряслись?.. – припомнил Каз.
- Тут не только заорешь, запищишь, когда у тебя такая жена будет, - кинул Ираклий небрежно. – Я бы на его месте уже давно…
- Ага, запищишь!.. Представляю, как Самуил будет пищать! – выдохнул Дементий. – Здесь все зависит от того, окажется ли она правда в трусах или нет!.. Если нет, то уж долгожданный раунд мести удался…
- Еще как удался, - мурлыкнул Казимир, соглашаясь.
- …а потом раунд два начнется, - добавил Дем.
- Тридцать два!.. – выпалил Ираклий. – Сучка, как же она меня достала сегодня!.. Ощетинилась, как кошка валерьяночная!.. А глаза горят так, как будто кинется сейчас…
- И что еще сделает, - ухмыльнулся Дем.
- Изнасилует, - договорил Каз тихо.
- А вы видели, как она Князя сегодня хотела загрызть?.. – перевел глаза на мужиков Булат. – А что такого?.. Я бы ее…
- Кто кого еще бы… - ответил Ираклий. – Конечно, если Сэм … ее неизвестно в каком веке.
Такие разговоры были возможны только потому что Князь, как и Диана, давно покинули игровой зал. И на многие метры западных улиц было тихо и темно.
- Известно: в прошлом, - кивнул Дементий.
- Интересно: почему? – недоумевал Булат.
- Известно: по большому адскому кочану, - скаламбурил Ираклий. – Не такой дурак он, чтобы…
- Сэму и без нее хватает! – крякнул Дементий. – Была бы у меня таковская стерва, я бы ее только один раз для порядка, а потом все…
- Концы в воду… - сообразил Бул.
- Палки в колеса, - буркнул Каз.
- Курва, да так ей и надо!.. – заключил Дем, воскрешая личные обиды.
- Еще не так ей надо. И я задницей своей клянусь, что она у меня еще закусит как следует… - с затаенным вожделением отозвался Ираклий.
- Задницей Алана поклянись! Свою жалко! – посоветовал Казимир.
- Видели, как он сегодня лопухнулся?! – вспомнил Булат. – Я не помню, чтобы так сливали!..
- И бесился как, - поддержал Каз.
- Прав наш Главный падший, что-то с ним не то творится, - проговорил Дем. – Явно парень под горку катится…
- А еще пьет как лошадь, - поддержал Казимир. – Я бы свалился уже давно…
- Если только от скуки свалится!.. – наморщил лоб Ираклий. – Не катятся с мертвой точки, Дем, понимаешь, не катятся!.. Эх, бездна!.. Была бы моя воля, я бы развеселил тут всех!.. Включая нашу прекрасную Диашу! Она бы у меня так затанцевала, что вспотела бы!..
- А мы б ей душ помогли принять, - улыбнулся Дем.
- Давно пора! Что скажешь, Варф? – подкатил Казимир к первому генералу.
- Ничего не скажу. Дианой распоряжается Князь, - железным голосом ответил Варфоломей. – Я ушел работать.
Генералы дошли до развилки улиц, и Варфоломей, ускорив шаг, растворился в темноте.
- Еще один, - тихо произнес Ираклий.
- Что им всем приспичило пахать на ночь глядя? – сдвинул брови Казимир.
- Я тоже пойду спать, - зевнул Дементий. Хотя и было непонятно, почему «тоже». – Спокойной ночи.
- Спокойной, черт… тэ-рэ-сэ-пэ… - отозвался Ираклий. – Скука какая, черт, - он потянулся, глядя, как Откусанный вразвалку удаляется в ночь. Мужчины остановились, оставшись втроем. – Может, на Землю к нормальным бабам слетать?.. – предложил он.
По окончании вечера ненормальные девушки, предложенные Леонардом, были генералами демонстративно отвергнуты. Сделано это было с той целью, чтобы еще раз выказать начальнику стражи, что в первую касту он затесался, как щепка промеж глаз. И заодно подчеркнуть, что у Леонарда нет вкуса. Лишь Булат пытался остаться в образовавшемся вечернем цветнике, но его пинками уволокли за собой остальные.
- Я с тобой! – с готовностью выступил вперед Казимир.
- Бул, ты с нами? – спросил Ираклий.
- Не, я к себе пойду, - мотнул головой Булат. – Выпить хочу.
Никто не стал спрашивать, почему это нельзя сделать на Земле. Генерал третьей армии попрощался и ушел. Казимир и Ираклий остались вдвоем.
- Ну что полетели? – замаслил глаза Каз.
- Поехали, - ответил Ираклий, и оба растаяли в адской атмосфере.
Тьма дружила с холодом, одевая каменные стены спальни.
Алан лежал на середине кровати, укрытый до пояса шелковым одеялом. Потоки прохладного воздуха неспешно гуляли по слегка тронутой загаром чистой коже, не вызывая ни капли ощущений.
Правая рука Алана была подложена под затылок, а глаза уперты в темноту. Придвинувшись совсем близко, его держала за локоть брюнетка. С другой стороны, у самой стены расположилась русая девушка, замерзшая, но не желающая прятать голое тело. На ее губах светилась блаженная улыбка, а вытянутые кисти рук лежали на подушке Алана.
- Давай еще, - она потянулась, кладя голову на плечо генерала.
- Хватит с вас, - ответил Алан.
Мышца дернулась под ее скулой. Алан сел на постели.
- Ты куда, дорогой? – брюнетка подняла подбородок и вгляделась в полутемный силуэт.
- Я тебе не дорогой, - генерал босиком слез с кровати, в его руках появился легкий халат.– Уходите, я не в настроении.
Лоснящийся рукав скользнул по его бицепсу, прикрывая наколку в виде обнаженной женщины, заслоняющейся руками. Алан, не оглядываясь, дождался дверного хлопка. Женщины встали с кровати и, не прощаясь, ушли. Он даже не спросил, как их зовут. Какая ему была разница.
Второй генерал обулся в домашние сабо, двумя руками пригладил волосы и подошел к стеклянному шкафчику, органично стоявшему в углу. Он открыл дверцу и залез внутрь.
Послышался звон стекла. Алан достал наполовину выпитую бутылку коньяка и, откупорив пробку, припал губами к горлышку.
Спиртное в спальне – знак плохого тона и последняя причуда начальника гордыни. Как и все представители первой касты, Алан обладал шикарными двухкомнатными покоями и прекрасным баром в гостиной, однако этого ему оказалось мало. И он плевать хотел на приличия.
Теплая струя полилась по горлу, и Алан с облегчением оторвал губы от любимого напитка, словно в медитации глядя на горлышко бутылки. В последнее время он любил выпить больше обычного. И особенно ему хотелось этого в спальне.
Постояв, Алан закрыл коньяк и убрал его обратно в шкаф. Дверца слегка скрипнула, и второй генерал, поморщившись, направился к выходу.
В гостиной было пусто и тоскливо. Лишь четыре белые свечи в канделябрах разбавляли сдобренное воздухом одиночество. Алан не любил скопления лишних тел.
Он прошел к стене и, набрав из бара две неначатые бутылки и стакан, опустился за резной письменный стол. Девки быстро ушли – это хорошо. А то случалось слишком долго объяснять особо непонятливым, что он не хочет никого видеть. Порой Алан удивлялся женской тупости… и собачей привязанности тоже.
Генерал откупорил первую бутылку и налил стакан до самых краев.
- Начнем… работать, - проговорил он себе под нос.
Новая порция коньяка ушла залпом. Уронив несколько капель на столешницу, Алан поставил стакан рядом с собой. Его глаза, ужасая своей прозрачностью, устремились на кольцо, сделанное в виде головы медузы-горгоны…
Архангел Уриил готовился к встрече с самого утра. Шагая по своему уголку, сплошь усыпанному красными цветами и огнеупорными деревьями, он то и дело вспыхивал, подавляя слишком вырывающиеся языки пламени. Ангелы старались его не трогать, предпочитая понимающе улыбаться в стороне. Сегодня Ур не реагировал на обращения, подолгу думал над вопросами и отвечал невпопад.
Вот уже долгий месяц длилась командировка на Землю. Бесконечные тридцать дней Уриил общался с улетевшей в дебри планеты Зариной только через бабочек и птичек. Все это время она не разрешала ему даже прилетать в гости: боялась, что это помешает выполнению ответственного задания. И вот наконец пробил час… Вернее, почти пробил.
- С тобой жарко рядом находиться, - проговорила Лиза, заходя в уголок. Уриил остановился и поглядел на улыбающееся лицо своей помощницы. – Не переживай так, уже скоро, - подбодрила она начальника, с состраданием глядя в его измученные глаза.
- Говорил же я… не выдержу. Но разве ж вы меня хоть раз слушали?.. – промолвил архангел любви укоризненно.
- Заря сама измучилась, но надо было, - сказала Лиза. Она подошла к архистратигу и, поднявшись на цыпочки, погладила его по голове. От Уриила взвился столб рыжих искр, оседая на таких же рыжих веснушках Лизы…
То, что случилось в этот день, вызвало оживленные дискуссии во всех трех мирах. В аду потом еще долго скалили клыки и ехидничали, а рай факелом горел от потрясающих событий.
Не видевший свою любимую помощницу Зарину целый месяц из-за долгой командировки на Землю, архангел Уриил встретил ее на небосклоне первого числа второго земного месяца. Издали приближалась Зарина, еще дальше угадывался ее силуэт, окутанный красным костром. Продолжая шикарные волосы, огонь одел ее платье алым плащом, и Зарина шла по небу, пылая самым ярким пожаром. Уриил не видел ничего, кроме зеленых глаз, влюбленных тысячелетиями и таких пламенно любимых. До крайней степени не различая, каким раскаленным солнцем пылает сам, он больше не мог ждать и со всей архангельской силой полетел навстречу ей.
Взрыв получился настолько сильным, что райский сад едва не перевернулся вверх тормашками, а Земля, показалось, на секунду прекратила вращение. Из фонтана в уголке Михаила волной выплеснулась вода. Агнесс не удержалась на ногах и упала на чудом усидевшего на стуле первого архангела. Поймав ее за талию, Михаил все же повалился на траву, и их обоих засыпало белками. Ангелы Варахиила кучей-малой сбились в переходной зоне, пытаясь унять обезумевшие от страха невоплощенные души. Архангел Гавриил, который репетировал в это время бальные танцы, полетел со сцены и, уцепившись за свою партнершу, чуть не оставил ее без юбки. Обошлось. Другие ангелы переполошились ничуть не меньше. Через несколько минут из людской половины примчались апостол Петр и некоторые святые, угадывая, где искать причину всеобщего сотрясения.
Огненные молнии любви, по мощности превосходящие десяток солнечных звезд, столкнувшись, рванули сотнями тысяч искр. Незапланированными вестниками рая кусочки пламени полетели на Землю, на километры врезаясь в жизнь планеты. В этот день мир потряс глобальный «катаклизм», от которого не могли оправится почти что полгода. На всей Земле на целый час остановились все войны, не произошло ни одного преступления, даже драки на улице и те взяли тайм-аут. Казалось, все положительно сошли с ума. В одну секунду люди влюбились в друг друга в большем количестве, чем за целый год. За месяц прогремело больше свадеб, чем когда-либо. Ангелы Варахиила носились без передыха, принося на Землю души зачатых младенцев.
Даже ад не смог остаться в стороне. Ровно в двенадцать дня Диана, которая в очередной раз вылетела из комнаты мужа, обозвав его последним из грязных животных, влетела обратно с выражением ужаса на лице и кинулась в его руки, отчаянно умоляя о защите. Даже самортизировавший о Землю, пламенный удар настолько потряс преисподнюю, что Диана еле устояла на ногах.
В твердой уверенности, что начался конец света, она, дрожа всем телом, лепетала непонятные слова и вжималась в супруга каждым кусочком своей кожи. Самуил сам настолько ошалел от произошедшего, что, того не замечая, гладил Диане руки и бормотал ободряющие фразы. Лишь оправившись от шока, он сумел сообразить, что надо залезть во Вселенскую базу, и тогда понял, что произошло, и что нет никакого конца света. Тогда он поднял Диану на ноги и, все еще не очень контролируя себя, чмокнул ее в губы и отпустил к себе. Это, пожалуй, было самое скорое их примирение. После Княгиня даже не вспомнила о нанесенной ей обиде.
Первая половина того дня стерлась из памяти Алана, и теперь он, как и в сотни других раз, ради скуки пытался воскресить события, бывшие с ним до обеда. Зато вечер этот второй генерал запомнил надолго.
Около девяти, приведя свои растерянные лица в порядок, выползли обсуждать последние события. За столом сидели нервно. Даже Князь был заметно возбужден. Лишь Алан и Варф могли хранить видимую непринужденность.
Алан помнил, как смотрели по зеркалу встречу. Как во сне слышал он и сейчас урывки фраз обсуждения. Видел физиономии Дементия, Ираклия и Була, которые взахлеб рассказывали о том, как якобы наблюдали долетевшие до ада искры любви. Ухмылки, злорадствующие над архангелом и его подругой, которые, утеряв всю романтику жаркой встречи, были направлены в лазарет Рафаила на неопределенное время.
- Черт возьми, искры любви в аду – где такое видано!.. – говорил Дементий.
- Так подпалило! Я сегодня глянул к тринадцати: да они там невменяемые сидят! – поддержал Ираклий.
- Так и самому влюбиться недолго, - заметил Казимир.
- Ага, - сказал Булат и словно озадачился этой новостью.
Алан вспомнил, как болтнул какое-то ругательство в адрес Каза, потому что его достал исходящий от младшего генерала паленый запах.
Как рельеф на стене храма запомнился второму генералу поворот головы сидящего рядом Казимира, как будто крупным планом он видел дрогнувшую влево губу с тонкими усами:
- Прикинь, Алан, ты влюбишься в кого-нибудь?
И холодно-презрительное в ответ в манере Алана:
- Буду счастлив.
Далее память застилало пеленой прошедшего без всяких событий вечера. Какие-то разговоры, как обычно плоско-квадратные шуточки Ираклия. Лишь Варфоломей не проронил за все время ни слова и, странно бледный, отпросился уйти раньше всех. Алан не обратил на это особого внимания, не удостаивая им первого генерала.
Разошлись не слишком поздно, измученные тем, что вызвало непризнанный и недолгий переворот в душах. Перед уходом Князь со всей злостью наорал на Леонарда на пустом месте, не оценив его вопрос о том, каких дам сегодня желает Владыка ада. Генералы расползлись молча, ища утешения среди тринадцати невостребованных пассий. Алан ушел к себе в одиночестве: он слишком хотел спать. Князь хлопнул дверью в спальню последний, казалось, он был в отвратном настроении. Но через полчаса бесшумной походкой, без стука и разрешения к нему проскользнула Диана, впервые за долгие годы пришла сама…
Рай засыпал в эту ночь, утопая в бликах и ароматах. Михаил, сидя у фонтана, миловáл Агнесс. Габри грустно вздыхал во владениях музы, прижимаясь плечом к плечу смотрящего в сторону Варахиила. В уголке ангелов покаяния огненными слезами плакала от боли Зарина, пряча опаленные ресницы на груди у Уриила и искоса глядя на сбившихся вокруг Рафаила девушек. И для чего она целый месяц не подпускала к себе того, без кого не могла жить и минуты?..
Это был не конец света, и последствия обещали вскоре вывернуть суставы в другую сторону. Ад пережил не лучшее время, но Алан был твердо уверен, что вспышка любви скоро осядет на поверхности Земли, и люди станут такими, как были прежде. А они всегда оставались клиентами преисподней и его лично. Однако ж, Алан и не мог подозревать, что глобальная жизнь планеты видится ему лучше, чем его собственная.
В это утро он, выспавшийся, встал рано и, собрав со стола целый ворох бумаг, направился прямиком к Князю. В то время второй генерал лично работал над новой концепцией гордыни и за день до жутких потрясений как раз закончил совершенно карамельный план, создав столько новых зацепок, что хватило бы на целое поколение. Он знал, что Князь ждет его личного доклада, и надеялся на приличное поощрение. Самуил дал понять: работай, и повышение генеральского энергетического потенциала не заставит себя ждать. А это было очень кстати, в то время как главный конкурент Алана Варфоломей успел обогнать его на очередном повороте. Но Алан не привык уступать. И расстраиваться по пустякам тоже.
Поглощенный подобными мыслями генерал второй адской армии свернул к покоям Князя. Только бы не нарваться на плохое расположение духа, если какая-нибудь некачественная шлюха снова испортила Самуилу отдых. Алан не успел дойти до двери, когда петли бесшумно повернулись, и из комнаты вышла блондинка в пеньюаре. Генерал сильно удивился увидеть Диану в такой час и в таком месте: несколько сотен лет они с Князем не встречали вместе рассветов, однако виду не подал: не в его правилах было выражать подобные эмоции.
Княгиня выглядела совершенно рассеянной и странно спокойной. Она настолько витала где-то в своих мыслях, что совершенно не смутилась своего неглиже и даже не попыталась завязать оголяющий короткую ночнушку халат. Глаза ее растерянно коснулись Алана, будто не понимая, как он тут оказался.
- Привет, Алан, - кивнула в ответ Диана. И скрылась, поправив-таки упавший с плеча рукав…
Алан, не отрывая синевы глаз, смотрел на кольцо. Полбутылки коньяка уже ушло в его желудок, незамеченные нервами. Он был по-прежнему трезв, но мысли опьяняли, не давая додумать того, что он хотел, до конца.
В тот день, почти два века назад, было последнее его повышение. Но кто мог знать, что когда он будет обмывать его, принимая поздравления подыхающих от зависти, но улыбающихся ему коллег, и негой купаться в ненавидящих взглядах Варфоломея, ему не будет доставлять полнокровной радости ни гордость, ни долгожданные, отыгранные у соперника очки.
Не надо было быть гением, чтобы знать, что вначале было Слово. Можно было не быть демоном, чтобы прекрасно выучить, что мысль способна материализоваться в мире. На что словами согласился, то и получил. «Буду счастлив…» Злая ирония играла свою злую роль.
Сначала Алан не хотел верить в то, что случилось. Но реальность брала верх.
Первый месяц это было плохо ощутимо, как в полудремлющем сне. Потом он стал замечать, что слишком часто ловит себя на фантазиях, что в поисках смотрит по сторонам. Что на тусовках стал выслеживать чужой взгляд, а когда этого взгляда рядом не оказывалось, то мысли его весь вечер возвращались к ней.
Настал день, когда он спросил себя: как? Пробил час, который он проклял на века.
Диана ворвалась к нему в дом, ломая затянувшуюся на века и навечно совокупленную любовь. Любовь Алана к самому себе. Генерал гордыни не мог жить по-другому. У него был идол, и этим идолом был для него он сам. Это был закон его жизни. Тот, кто хочет разделять и властвовать над умами и сердцами, должен иметь одного лишь авторитета – себя и надеяться лишь на свои силы. Власть поглощает другую власть. Алан знал, что властью превознесенного притягивает к себе взгляды, и потому никогда не смотрел на других сам.
Холодное бешенство владело сердцем. Оно выискивало то, что залезло в душу как вор, и желало лишь одного: убить незваного гостя. Долгие вечера думал Алан, как мог он поймать огненную искру, когда даже не видел их россыпи, в отличие от Була и Ираклия, с которых, к слову, все сошло как с гуся вода. На недолгие часы приходило успокоение: искр не было, а если они и были, то не про его честь: это всего лишь миф, самовнушение. И тогда Алан продолжал жить прежней жизнью: пить, гулять, упиваться бесчувственным холодным удовлетворением.
Но ему уже не доставляли привычного удовольствия ни женщины, ни карты, ни карьера. Всего этого он добился давно. И не тешили его самолюбие сотни обожающих взглядов и льстящих языков. Коньяк топил тихий гнев на тупость и бесцветное безумие мужчин и женщин.
Еще больше стал бесить Ираклий. До исступления раздражал Казимир. То, что Алан раньше терпел как идиотскую неизбежность существования, теперь он начинал ненавидеть. И впервые в жизни оценивающий, его взгляд бегло касался Князя…
Про Диану говорили много и больше всего не по делу. Алан знал ее давно и знал разной. Подавляющее большинство времени – такой же законченной сумасшедшей стервой, как сейчас. Пожалуй, за последние полтора века ее характер еще больше ухудшился, и теперь всем казалось, что даже муж с трудом переваривает ее присутствие в течение более, чем тридцати секунд.
Впрочем, когда кажется, надо креститься. Но Алан креститься не стал. Он всего лишь откупорил вторую бутылку.
Эта женщина была темой неиссякаемой, как водопад. Возможно, потому что отличалась от всех других своей недоступностью, словно манящий самородок за чугунным замком княжеских рук. «У каждого Властелина должно быть свое сокровище», - так говорил Князь. И его сокровищем была Диана.
Неплохим сокровищем. Красавица, каких мало. Породистая, каких не было. Властная и сумасбродная, каких не знал мир. Алан не мог оторвать глаз, затрудняясь сказать, сколько чистейших бриллиантов стоила Диана. Она была дорогой женщиной. Владычицей ада, полноправной женской ипостасью сатаны. Она одна несла в себе всю женскую власть, все коварство и весь умопомрачительный соблазн, накопленный женщинами за тысячелетия. И только она обладала всем и сразу.
Сплетни не прекращались копошащимся клубком змей. Говорили, что Диана лишь притворяется, что обожает Князя, что ей нужна лишь его власть и что она смотрит только на то, как бы найти себе новых любовников. Разумеется!.. В фавориты ей прочили то Ираклия, который не уставал сам подогревать слухи о ее якобы томных на него взглядах, то Алана, которого облизывали взглядом все, то даже Булата. Трещали о том, что красота Дианы стоит Царству трети всех его сил. Уверяли, что Княгиня ночами пьет и целое утро тратит, чтобы убрать следы алкоголя со своего лица. Сплетничали, что она за тысячи лет проведенных в пещере спятила с ума и уже не реагирует на ласки Князя, намеренно отталкивая его от себя. Говорили, говорили и говорили еще…
Грошовая цена словам!.. Ничего, кроме отвращения, Алан не чувствовал, думая об этих идиотках, мелющих целыми днями чушь от нечего делать и, видимо, считающих себя очень дерзкими, тогда как они все вместе взятые не стоили и одного выреза на платье Княгини ада. Ненавидит Князя?.. Не смешно ли это было в преисподней, где его боготворили все?.. Отталкивает его ласки?.. Не убого ли звучало про ту, которая была рождена из этих ласк?..
Была ли она влюблена в кого-то из генералов?.. Тут было сложно сказать. По опыту Алан знал, что ни одна женщина ада не будет довольствоваться одним мужчиной, пусть это будет даже сам Князь. А такая женщина, как Ди, тем более. Вопрос: кто?.. Кто схватит пальмовую ветвь победителя победой, которая утрет всем нос на долгие века?..
Ираклий болтал на эту тему без устали хуже любой бабы. Алан порой внутренне лютовал, желая заткнуть бывшую музу чем-то вроде большого зеленого яблока. Но и его мысли все время возвращались к этому вопросу.
Он заметил, что уже не идет на отчеты к Диане, как на каторгу. Что обруганный ею, медлит уходить, получая удовлетворение от собственного бешенства, вызванного ею. И он теперь не упускал лишнюю минуту, которую мог провести у нее в кабинете, вызывая ее на взгляды и раздражение, которое заменяло ему все радости жизни.
Кто?.. Он хотел послать к черту всех. Это должен был быть только он. Если не он, то кто тогда? Он – самый красивый генерал ада, самый успешный из всех. Не Лопате же тягаться за любовь Княгини, и не Дементию же, черт возьми. Это Алан соблазняет одним взглядом кого угодно. Он – живая легенда этого мира.
Алан ловил ее взоры, нутром следил за недоговоренными фразами, за не повернутой на сантиметр головой. Он был охотником, который пытался напасть на путанный след, виляющей в зарослях лисицы. Был ли тот холод и ирония, та игра ресниц и прорезающие одежду взгляды для него одного?.. Значили ли они то, что он хотел?..
Диана была неизменна в своей стервозности и в то же время изменчива, как осенний ветер. Она играла собственную игру. И как Алан ни был знаком с тем крючком, на который его всю жизнь пытались посадить женщины, он вновь и вновь путался в леске, глядя на сорванную волной наживку. Он не признавался, но он оказался бессилен против ее зыбких правил. Если только не найдет отгадку раньше, чем она придумает новые шарады.
Мысли затуманились и унеслись, словно весенним прибоем. Каким же она была умопомешательством…
Алан уткнулся лбом в ладони и видел ее перед собой, лаская взглядом ту, которая была сегодня далека. Она была достойна того, чтобы в нее влюблялись самые-самые. Она была лучшей… Она была единственной драгоценностью, которой не было цены. И он хотел только ее…
Ираклий был смелый, как настоящая муза: пока ее не сдуло ветром. Алан знал и видел, как моментально утихают разговоры о ней, когда приходит Князь. И как дрожат и терпят крах мечты, которые еще минуту назад так смело разворачивались на столе. Генералы хорошо помнили, как несколько тысяч лет назад Князь разметал по равнинам двух элитников второй адской армии, армии Алана, с которыми, чтобы досадить мужу, заигрывала Княгиня. Алан не запамятовал, как страшно на нее злился, задушить был готов. Тогда всей первой и второй касте еще раз было доказано, что Князь убьет любого, кто покусится на его жену. И никто больше не смел с тех пор сделать хотя бы попытку...
Алан был не Ираклий. Он готов был рискнуть всем ради нее. Он не боялся Князя. Ему надо было лишь выбрать время и момент… И только поймать в зрачках Дианы намек. Тогда он пойдет и победит.
Только годы мелькали в вечности, как лузганные семечки, и Алан понимал, что момента так и не было. Кто был виноват?.. Князь? Диана? Он ли сам?.. Казалось, он хотел ее убить за все, что она делает. За синие глаза, за разрез на груди, за кружева ее чулок. И как он ненавидел ее улыбки, посланные Князю поцелуи… Ее слова сегодня… «Я буду закусывать кровью мужа»… Ему чудилось: она сказала это специально для него.
Все стиралось в голове, оставляя мыльные пузыри лопающихся грез. И Алан видел перед собой только лицо Князя. Улыбающееся, сально довольное, и Диана у него на коленях. Как он презирал эту сволочь, как был готов зарезать паршивую мразь, которая посмела обладать ей и отталкивать ее от себя…
Была мечта высказать ему все в лицо. Бросить в глаза все награды, все повышения… Все елейные, кошачьи, словно для баб, слова. «Как бы твоя работа не пошла так же, как твое настроение». Она пойдет. Пойдет в бездну, вместе с ненавистной скотиной, пойдет в Божий гнев, откуда Самуил вышел по другую сторону от Михаила…
- Мрак… - проговорил Алан, с трудом вглядываясь в стекло бутылки.
Вторая ушла еще быстрее, чем первая. Генерал попытался встать, чтобы взять третью, но ноги его не слушались. Теперь он был действительно пьян. Выругавшись, он рухнул на стул и в сердцах долил остатки в свой стакан.
Уши уловили нежданное поскрипывание приотворившейся двери, и Алан увидел, что к нему кто-то вошел. Рябящие зрачки различили могучую фигуру. Только этого ему сегодня и не хватало.
- Хорошо работаем, - тихо заметил знакомый голос, и Алана порезала тонкая хищная улыбка, принадлежащая Князю.
Самуил подошел к столу и, спокойным движением взяв себе стул, опустился напротив генерала.
- Я думал о пл… - Алан хотел сказать про планы, но язык его заплелся.
- Планах на выходные? – усмехнулся Князь. – Да, хорошо ты налакался, друг.
- На себя смотри, ага? – само собой вырвалось у генерала. Он тут же осекся и замолчал, глядя в стакан.
Алан полез в ящик стола. Он достал пепельницу и две сигареты, припомнив, что сам выкурил последнюю давным-давно, за игрой в карты.
- Прости, не знаю, что на меня нашло, - проговорил Алан, неверными движениями прилаживая пепельницу перед Князем и протягивая ему сигарету.
- Благодарю, - их глаза встретились. – Не волнуйся, у всех бывают плохие моменты, - ответил Самуил, прикуривая от кольца. Его зубы, прикусывая, коснулись фильтра.
Алан затянулся полной грудью.
- Развеяться тебе надо. Сменить это топтание в мелкой луже на что-нибудь приличное, - выпуская клуб дыма, произнес Князь. – А то в такой обстановке любой кидаться на всех начнет.
- Да я вообще-то… - попытался возразить Алан.
- Не спорь со старшими, - оборвал его Самуил. – Я тебе никогда плохого не советовал, так ведь?..
- Так, - Алан кивнул.
- У меня есть для тебя кое-что интересное.
- Да?.. Что ж… Это хорошо, - протянул генерал. Хотя на самом деле ему было глубоко наплевать на любое предложение.
- Это не просто хорошо. Это будет один из гениальнейших моих планов в двадцатом и двадцать первом веках, - сказал Князь. – И над ним будут работать мои лучшие демоны. То есть: ты, Варфоломей и Бул. Парням я дам вести полевую работу на Земле. Ты будешь главным в штабе.
- Вдохновляет, - Князь увидел перекосившуюся насмешку.
- Ты недоволен?.. – спросил он.
- Почему штаб? – поднял глаза Алан. – Я не способен ни на что большее?..
- Алан-Алан, - Князь со вздохом покачал головой. – Неужели ты не понимаешь?
- Нет. Объясни, пожалуйста, чем Лопата справится лучше, чем я?.. Уж не закопается ли в землю по самые уши?
- В том и дело, что закопается, - лицо Князя скривилось в скептической ужимке. – На полевых работах нужны исполнительные бизоны. Их я туда и посылаю. А в штабе должен сидеть кто-то более тонкий, понимающий… Да, именно так. У тебя талант, Алаша!.. И мне больно смотреть, как генерал моей ключевой армии губит его среди… быдла.
- Самый ключевой номер - «два», – проговорил Алан, гипнотизируя стол.
- Ключевая позиция смотрится не по номеру, а по содержанию, - резонно заметил Князь. – А содержание это – моя самобытность, названная ангелами как грех гордыни. И вообще, сколько можно обижаться? – на лбу Князя домиком изломились морщины.
- Почему ты сам не хочешь командовать штабом? – сменил тему Алан.
- Сам я предпочту верховное главнокомандование и полем, и штабом, - ответил Князь.
- Ясно, - Алан вдохнул через нос, провожая глазами тление сигареты. – А кто еще будет в штабе, если в плане задействованы только трое?..
- А я не сказал? – повел бровью Самуил. – Ты будешь работать с моей женой.
Алану показалось, что из его желудка поднялся и начал карабкаться по пищеводу таракан. Самуил взял со стола пустую бутылку и с интересом изучил этикетку.
- Класс. У Ираклия взял? – спросил он, поднимая лицо.
- Нет… Сам достаю… - отозвался Алан.
За несколько спасительных секунд, на которые отвлекся Князь, он успел справиться со своими чувствами и вернуть глазам обыкновенное безразличие. Иначе Алан был уверен, Самуил понял бы все.
- Ну и правильно, надо самому о себе заботиться, - поддержал Князь. – А то кто еще это сделает? Только жена если… Так ты согласен?..
- Когда… мне приступать? – мнимый таракан Алана сорвался с пищевода и упал обратно в желудок. Генерал ощутил, что его начинает здорово тошнить.
- Завтра. Вечерком к ней загляни, когда она разгребет дела.
- Хорошо, - Алан сглотнул слюну.
- Ладно, прошу меня извинить, я пойду, - молвил Князь, с противным скрежетом отодвигая стул. – Меня ждет Роксана. Она такая душка сегодня, что не жалко на нее потратить целую ночь. Никак не хотела меня отпускать. Насилу удалось уйти покурить, - Самуил улыбнулся. – Спокойной ночи, Аланчик.
Князь бросил сигарету в пепельницу и пошел на выход.
Алан вздрогнул от дверного хлопка. Князь?.. С Роксаной?..
Но с ним сегодня была Диана, и она явно не собиралась его отпускать!.. Ужели он отослал ее домой?..
Остекленевшими глазами Алан смотрел на пустые бутылки. Работа… Штаб… Он и Диана… Какая-то ересь… Он в ее кабинете, наедине весь вечер… После такого облома, который устроил ей сегодня Князь …
Алан не мог поверить во всю эту чертовщину. Ему показалось, что он протрезвел наполовину. Все, о чем он мечтал уже несколько лет, само пришло в его руки. Но от кого!.. От Князя!.. Неужели ловушка?! Разоблачение?.. Сумасшествие какое-то…
Догадки и желания смешались в голове Алана как винегрет. Он не понимал, как Самуил смог его раскрыть. Ни одна живая душа не знает о том, что Алан испытывает к Княгине. Или все-таки знает?..
Алан икнул и почувствовал, что все выпитое за вечер идет назад к горлу.
- Чертов коньяк… - хрипло проговорил он. Алан зажал ладонью рот и кинулся к двери.
Похоже, и его настигла рука карающего. По крайней мере, его желудок точно.
Глава 35
Толпа оголтелых молодых людей струилась по улицам города, круша все на своем пути. Объединенные одним бесцельным желанием, они бежали по асфальту, по проезжей части, по тротуарам мимо домов, лишь для одного – бить и ломать.
И горе было тому, кто попадался на их пути в этот солнечный и ветреный осенний день.
Ее плечо почти прикасалось к его руке. Она чувствовала его крыло позади своего крыла. Они стояли на небесной глади и оба смотрели на Землю. Ладонь Михаила лежала на рукояти меча. Он молчал. Агнесс ни о чем не спрашивала. Она ждала, пока его губы, едва шевельнувшись, отдадут приказ: в бой. За спинами архангела и его помощницы по струнке выстроились генералы небесного легиона, ожидая момента, когда нужно будет следовать за начальниками.
- Ух-х-х! Неслáбо!.. А ну поддай еще!.. – раздался привычный до рези в печенке хохот.
- Ага, это тебе не в карты с Князем гонять! – вторил ему ответ. Генерал Казимир до половины тела высунулся из потерявшего рассудок человека и переглянулся с показавшим голову из двухметрового бугая Ираклием.
Нагулявшись за ночь до потери демонского пульса, два начальника адских армий в компании своих лучших элитников сплавлялись по улице, как сноубордисты маневрируя по лавине озверевших подростков. Демоны входили в чужие тела и, подогревая силы, направляли толпу. Балом руководил Ираклий. Вторую скрипку играл Казимир.
Среди вещественных людских криков, слышались вопли духов тьмы, упивающихся разливанным водопадом дармовых сил. Неистовствуя от кайфа, бесы бежали вперед и вперед, наслаждаясь по природе недоступной им мощью молодых физических тел и купаясь во всплесках агрессии и адреналина.
- Сейчас мы разыграем на выбывание! – прорычал Ираклий.
Его глаза заискрились черными гранями алмазов. Он резко вышел из занятого организма, и здоровенный парень тут же приотстал, смешиваясь с толпой.
- Хотите меня еще, ребятки?! – воскликнул Ираклий, кидаясь в плоть голубоглазого парняги.
В два прыжка выбиваясь в лидеры, тот бросился вперед и налетел на ближайшую припаркованную иномарку. Следом ее облепили и остальные пацаны. Перебив стекла и помяв капот, парни схватились за бампер. Ираклий пнул своего изнутри, и тот, не медля ни секунды, скомандовал поднимать тачку на бок.
Автомобиль с грохотом перевернулся. Оглушенная собственным галдежом, молодежь бросились дальше. Казимир, который слегка приотстал, руководя избиением витрины магазина, догнал старшего товарища и вошел с ним в тандем. Голубоглазый парень ревниво покосился на своего новоиспеченного собрата, но, подавив непреодолимое желание дать пинка, стерпел его присутствие.
Завидев невдалеке парочку влюбленных, Ираклий ускорил бег, выдвигаясь на острие. Неожиданно он вырвался из тела голубоглазого и переселился в брюнета с бесцветным взглядом.
К несчастью для пятого генерала, но к счастью для бедных голубков, они успели вовремя заметить надвигающуюся беду и скрыться в ближайшем дворике. Ираклий направил вдогонку троих парней, управляемых своими элитниками, но, увидев, что влюбленные спрятались за железной дверью подъезда, поворотил ребят назад.
- Ах ты, черт! – раздосадовано воскликнул Ираклий. – Что за невезуха?! И куда весь народ сегодня делся?!
- Наверное, телевизор дома смотрят! – предположил Казимир, так как остроумнее ему ничего в голову не пришло.
В это время Ираклий завидел перекресток и мгновенно оценил ситуацию.
- Мальчики – налево, девочки – направо! – крикнул генерал удовольствий и поспешил на ту улицу, что была пошире и казалась люднее и веселее. – Встречаемся у трамвайных путей! – кинул он Казимиру. – Если что, подай сигнал! – он бросил ему электронное устройство вроде маленького телефона.
- Хм, весельчак, - покривил усмешку Казимир, видя, что генерал развлечений побежал именно направо. Он дал своим демонам команду «влево».
Подвижные зрачки Ираклия уловили трех девушек, переходящих дорогу. Элитники поняли его по одному повороту подбородка. Ускоряясь до предела, они пошли наперерез.
- Вперед! – раздался приказ первого архангела. – Ираклий мой; Агни, твой Каз!..
Не теряя ни секунды, Михаил обнажил меч и могучим взмахом крыльев метнулся на Землю, за ним мелькнули три генерала. В тот же миг вниз спикировала Агнесс, уводя за собой четырех близнецов легиона.
Полулежа на спинке черного офисного кресла, Князь в гордом одиночестве расположился в конференц-зале ада и потягивал из чашки на блюдечке кофе с ликером. Его ноги были вытянуты и перекрещены, блистая клепками черных ковбойских сапог из-под модных бордовых джинсов.
Самуил отдыхал. Наслаждаясь покоем, который он сумел найти только в рабочем зале, он искоса поглядывал в подобные мониторам зеркала, висящие на стене аккурат напротив переговорного стола. Это были публичные ретрансляторы. Два из них качали новости Земли и доступной части неба, незанятой райским садом, один переключал сцены адских улиц и главной площади. Зеркала работали все сразу, причем первые давали значительные перебои. Только Князь мог брать кадры мира людей и ангелов, подключаясь к Информационной базе Вселенной, однако на самых интересных местах шли вызываемые ангельскими кодами помехи. Тошные светлые духи постоянно пытались перевести сцены своей жизни в скрытый формат, который не ловился без дешифровки. А заниматься ей сейчас Князю претило не меньше, чем звать своего главного контршифровальщика, светлейшую Княгиню Диану, как прыщ надоевшую ему за последние два дня. Поэтому жизнь ангелов виделась на экранах урывками, а основная ее часть, протекавшая в райском саду, была и вовсе недоступна ни для Князя, ни для кого-либо из бесов. Слишком большие усилия нужно было приложить, чтобы урвать кусок из рая. И как правило, игра не стоила обтекших воском свеч.
Самуил был полностью погружен в глубокие размышления, когда в зал без стука ворвался задыхающийся от смеха Ираклий.
- Что случилось, о мой веселый? – спросил Князь, окидывая генерала непроницаемо пресным взглядом.
Его пальцы опустились на стол, отставляя чашку, ключица чуть шевельнулась, пряча в теле едва заметное недовольство. Нет, в этом мире абсолютно нельзя обойтись без общества звезды танцев мамбо, которая так и не постигла искусство стучать в дверь, притаскивая свою смуглую задницу к начальству. Мало того, он еще и говорить разучился.
Ираклий попытался что-то изобразить, но не сумел. Он шагнул к столу и схватил бутылку княжеского ликера. Нагло сделав глоток прямо из горлышка, Ираклий поставил ликер обратно и наконец объяснил в чем дело:
- Мы с Казом сейчас на Земле толпу качали!.. Бездна, это надо было видеть!
Князю показалось, что еще чуть-чуть и генерал захлопает в ладоши. Он проследил глазами за своей бутылкой и вспомнил, как в раю рождались первые ангелы. Похоже, пора закупать погремушки. Кое-кто в этой чертовой дыре так и не смог слезть с горшка.
- Наверное, повеселились на славу, - проговорил Самуил, снова берясь за чашку.
- Насчет Славы не знаю, но компанию из трех телок точно чуть не повеселили! Но в этот момент, ах, какая подстава! – с деланный сожалением воскликнул Ираклий. – Явился Михаил и все испортил!.. – пятый генерал сокрушенно покачал головой так, что его темные волосы упали на лицо.
- Михаил?.. – переспросил Князь, поднося кофе к губам. – Надо же. И что он тебе сказал?
- Он сказал, - Ираклий поднял руки, словно требуя предельного внимания, - «Вон отсюда!!!»
В одну секунду генерал принял обличие первого архангела и, грозя бутафорским архангельским мечом, заорал на всю комнату, подражая голосу Михаила.
- Даже звучит страшно, - Князь отхлебнул из чашки. – У тебя хорошо получается.
- Стараюсь, - Ираклий снова стал улыбающимся во все зубы демоном.
- Оставайся так. Дианочка будет в восторге, - молвил Самуил.
- Я для своего Князя готов на все, - проблеск темных генеральских глаз отразился в зрачках Самуила.
- Не сомневаюсь, - хмыкнул Денница.
В этот момент в конференц-зал влетел взъерошенный и злой Казимир и тут же накинулся с кулаками и трехэтажной руганью на коллегу:
- Ираклий, ты придурок, ты знаешь об этом?!
- Каз, что случилось? – пятый генерал смерил помятого товарища насмешливым взглядом. - Тебя догнал Михаил? Я же говорил: надо бегать быстрее.
- К черту Михаила! – выпалил Казимир. – Какого …, я спрашиваю, ты сказал мне по рации, что он у тебя?!
- А что такое? – не понял Ираклий.
- Я думал, его баба тоже с ним! – вскрикнул Казимир.
- Ах вот в чем секрет!.. – расхохотался Ираклий. – Извини, Каз, но придурок – это ты! С каких пор Михаил водит свою швабру за ручку, как в детском саду?.. Она тебе не девочка с косичками, а начальница легиона!.. Естественно, она командует отрядами сама!.. Как она тебя, - Ираклий взял Казимира за рубашку, восхищенно отгибая два разреза крест-накрест. – Это же настоящая страсть!.. Держу пари, ты ей понравился!
- Дегенератка!.. - прорычал Казимир, вырывая одежду из рук пятого генерала.
- Судя по твоему виду, Ираклий, - подал голос Князь, - тебе больше повезло убежать…
- Конечно! Я кретин, что ли, с архангелом драться?! – ухмыльнулся Ираклий. – Я хотел его побесить – я его побесил! А трех убогих девок я и так найду!
- Найдешь, это точно, - согласился Самуил.
- Чего-то мне понравился образ архангела, - Ираклий сладко потянулся. – Айда третью касту попугаю! – родилась у него идея.
Снова превратившись в первого архистратига, Ираклий сделал всем ручкой и, насвистывая, вышел из зала.
Князь даже не взглянул на него. Он допил свой кофе и, поставив чашку на блюдечко, взглядом наполнил ее крепкой горячей жидкостью. Взяв в руки бутылку ликера, Самуил скептически оглядел горлышко и, протерев его краем рукава, добавил нужное количество в новую порцию кофе. В комнате вкусно запахло крепким и сладким алкоголем. Конечно же, Князь всегда мог материализовать себе из воздуха любое количество любых напитков, однако в преисподней все знали, что, заранее приготовленные или сворованные с Земли, они намного качественнее. Именно поэтому каждый уважающий себя демон из высшего общества держал дома собственный бар.
Князь облокотился на спинку кресла. Его пальцы звякнули кольцами и в крайнем зеркале, в котором отражалась планета Земля, сменилась картинка. Перед глазами Самуила предстал недавний сабантуй Ираклия и Казимира. Шестой генерал увидел, как Князь поморщился, наблюдая безумные игры одержимых подростков. Его запястье грациозно повернулось, мотая кадры. Пристально глядя на экран, Самуил дошел ровно до того места, когда начался кошмар Казимира, и на горизонте появилась Агнесс в сопровождении синеглазых генералов небесного легиона. Князь остановил запись.
- Общипанная курица… - пробухтел Казимир.
В зеркале отразился неземной блеск ангельского меча. Первая помощница Михаила, сверкая бирюзой метающих молнии глаз, вскинула лезвие на оторопевшего адского генерала и с вырвавшимся из губ криком обрушила на его грудь. Ни тени страсти или азарта не лежало на ее чистом лице, только святая ревность ангельских воинов румянцем пылала на щеках, окаймленных светлой прядью выбившихся из заколки волос. Князь перекрутил сцены назад и затормозил на кадре полного роста.
- Сразу видно, в женщинах ты ни черта не смыслишь, Каз, - произнес Князь, внимательно оглядывая спортивную фигуру прекрасной воительницы, ее широкие плечи и стройные расставленные ноги в обтягивающих брюках, заправленных в высокие сапоги.
Младший генерал проворчал в ответ что-то невнятное типа «главное, чтоб во мне смыслили…», но Самуил его не слушал. Он несколько раз просмотрел с разных ракурсов атаку Агнесс, ставя ее на замедленную скорость. Затем Князь щелкнул пальцами, переводя объектив на другую улицу, на появление Михаила.
- В своем амплуа. Ничего интересного, - движением руки Денница вырубил зеркало.
Он выпрямил плечи и, положив локти на стол, сложил пальцы в замок. Глаза Князя невидяще уперлись в черневшее стекло зеркала.
- Твердая, как скалистый камень, и светлая, как звездная вспышка, - промолвил он задумчиво. – Резвая, как порыв ураганного ветра, и непредсказуемая, как повороты судьбы. Принципиальная, как сталь, и преданная служению, как волна морю. Чистая, как ангельская слеза, и невинная, как весенний цветок. Прекрасная, как олимпийская богиня. Неприступная, как заснеженная вершина, и нежная, как новорожденный котенок. Первая помощница первого архистратига… Жалко, что не первая, зато единственная любовь Михаила…
Казимир стоял как истукан, особенно не вникая в поэтические излияния Князя. По лицу генерала страха читалось, что он порывается что-то спросить, но боится прервать поток сладостных эпитетов. Наконец Князь замолчал, и Казимир все же решился открыть рот:
- Князь, можно попросить…
- Чего тебе? – повернул голову Самуил, недовольный тем, что его отвлек какой-то пугливый генерал последней армии.
- У меня тут повреждение небольшое… - Казимир показал на свою грудь, где виднелись пятна засохшей крови.
- Да я чувствую твою вонь за километр, - поморщился Князь.
- Это случайность, понимаешь, меня врасплох застала эта бест… помощница Михаила, - поправился Казимир.
- Знаешь, мне, вообще-то, абсолютно наплевать, - признался Князь.
- Да, но вот рана болит, бездна ее дери…
- Чего ты от меня хочешь, я не врубаюсь?
- Ведь только ты можешь быстро залечить порез от Божьего меча… - попытался добиться понимания Казимир.
- Слушай, Каз, - Самуил пересел удобнее. Он убрал ноги под стул и, устроив ладонь на колено, начал с плохо сдерживаемым раздражением: - Я тебе скажу по секрету: твоя рожа меня сегодня успела достать хуже, чем за все время твоего пребывания на посту генерала. Поведай мне, пожалуйста, тайну: сколько еще времени до рабочего совещания?.. Угу, вот именно. Так что, будь добр, закрой дверь с той стороны, и не суй свой нос в эту комнату до четырех. Иначе моя архангельская доброта перерастет в нечто большее, чем простые дружеские чувства. Тебе понятно?..
- Понятно, - схватил все на лету Казимир. Он поспешно ринулся к выходу, сопровождаемый движением светлых княжеских бровей.
- И своих дружков проинформируй о том же! – прокричал Князь. – Если что, сердиться буду на тебя!.. За рай, породивший дебилов, - Самуил залпом заглотил кофе, его ноздри хищно раздулись.
Казимир закрыл за собой дверь и, по самую макушку покрытый грозовой тучей, быстро зашагал по улице.
- И чего орет все время на меня?.. Хоть бы раз на Варфа или крысятину Алана, а то: «Каз, да Каз»!.. – бормотал себе под нос генерал. – А Ираклий?.. Не помню, чтобы ему когда-нибудь серьезно давали по рогам, а он-то уж точно больше всех заслужил… Зато Каз всегда крайний за всех…
Сетуя на несправедливость жизни, Казимир остановился, опираясь на стену. Его ладонь зажала зудевшие от боли ребра. Лицо генерала перекосилось. Чертова девка!.. И какого дьявола архангел держит своих баб в легионе?.. Мало того, что она даст по хребту, так еще потом и он сам явится и начнет выяснять, «кто посмел обидеть беззащитную девочку»?.. А то что эта девочка сама кого хочешь через колено переломит, это его не колышет!.. Звери они там все, это точно… Нелюди…
С другого конца улицы показался все еще веселившийся Ираклий. «Дебил», - произнес про себя Казимир, глядя на его довольную рожу. Он убрал руку с груди и пристальным взглядом проследил приближение генерала.
- Слушай, эти демоны из третьей касты – это просто хохма! – проговорил Ираклий, подходя к Казимиру своей вечно танцующей походкой. – Они, как меня увидели в образе архангела, от страха чуть не передохли на месте! Я собрал у них половину сил, как откуп за кровь, и сказал, чтоб они поцеловали меня в задницу! Думаю, им еще не скоро захочется вернуться в рай!..
- Кончено, - хмуро отозвался Казимир. – Ты только не ходи рассказывать об этом Князю.
- Почему это?.. – не понял Ираклий.
- Он не в настроении. Сказал, чтобы все от него отвалили и не показывались до четырех, - нехотя объяснил Казимир.
- Хм, трава, что ль, его уже не веселит? – скривился Ираклий. – Надо чего-нибудь новое придумать, позабойнее… - он наклонился и поймал с земли мокрицу, заставив пропищать ему сколько времени. После этого он раздавил несчастное насекомое пальцами. – Еще целых полтора часа, - сообщил он, вытирая руку о кожаные штаны. – Пойдем Красавчика и Извращенца найдем, и к девкам.
- А Дем с Лопатой? – спросил Казимир.
- Ну их к чертям! – отмахнулся Ираклий. – Один, наверняка, спит где-нибудь в углу, а второй еще не дочитал книгу для мальчиков переходного возраста. Еще к Варфу пристанет по ошибке, а я виноват буду в его смерти. Двигаем.
Пятый генерал нетерпеливо развернулся и зашагал прочь. Казимир засеменил следом, ревниво косясь коллеге ниже спины.
«Интересно, поцеловал кто-нибудь?..» - мелькнуло в голове у младшего генерала.
- Без тормозов совсем!..
Агнесс вместе с генералами легиона бабочкой вспорхнула на облако и остановилась напротив Михаила.
- Представляешь, я стою перед ним, а он и не замечает! Все продолжает радоваться жизни!.. – возмущенно проговорила она.
- Сейчас он точно уже не радуется, - качнул головой Михаил. Он стоял, подперев один бок рукой, и, ловя глазами солнечные блики, смотрел на помощницу.
- Без сомнений. Я его наказала. Именно, что наказала: не стала бить на поражение, - отозвалась Агнесс. – Так, поставила крестик. Ты бы видел выражение его лица.
- Казимира-то? Представляю, - понимающе кивнул Михаил. Он узрел, что Агнесс вынула меч и, морща лоб, осмотрела лезвие, после чего убрала его обратно в ножны. – А Ираклий сразу слинял, - сказал архангел. – Как обычно, нашкодит и убежит, как школьник. Но ничего, дождется и он у меня. Поймаю, велю высечь, как раньше на Земле учеников секли. Даже меч доставать не буду. Пусть мы не можем помешать им вселятся в того желающих, но других людей трогать не позволим.
- Помогло бы еще - высечь, - подняла глаза Агнесс. – Ираклий со своими штучками не меняется. А вот демоны Каза, по-моему, все трусливее с каждым годом…
- Да, шестая армия – это что-то нереальное, - подал голос Ростислав. – Вы помните божью коровку?
- Коровка – это было сильно, - заулыбался Михаил.
- Коровка? – переспросила Агнесс.
- Божья коровка Михаила, - уточнил Мирослав. – Он тебе не рассказывал?
- Про коровку? Не помню… - отвела ладонь Агнесс.
- Упущение. Мир, расскажи, пожалуйста, - попросил Михаил.
- Охотно, - согласился старший генерал. – Итак, триллер в двух частях под названием «Божья коровка архангела Михаила», - Мирослав сделал паузу. – Часть первая. Как-то раз на одном синем-синем небе… Первый архангел, начальник небесного легиона, дал двум своим генералам поручение проследить за двумя демонами Казимира. Этими генералами были мы со Святославом. Мы должны были раскрыть демонский план, которым тогда руководил аж сам Самуил. Может быть, ты помнишь, когда они на Земле какие-то новые пугалки для людей устраивали, - взглянул на Агнесс Мирослав. – Так вот, прилетели мы со Святом на объект – а дело было в одном поселочке городского типа в России – и засели в кустах в засаду. Сидели мы полдня, наверное, пока не пришли наши демоны. Элитники были – все серьезно. Они тоже засели, правда в соседних зарослях. Как потом мы поняли, у них задание было нас засечь. Получилось, что мы с ними друг друга выслеживали. Ну значит, я, когда их увидел, то и говорю Святу: «Давай к ним поближе подберемся, послушаем, что они там говорят». Удалось незаметно подкрасться и устроиться почти у них за спиной. Я за деревом стоял, Свят сидел на корточках в кустах волчьей ягоды. Затаили дыхание, начали слушать. Поняли, что мальчики трясутся как два осиновых листа. И разговор такой. «Слышишь, а ты уверен, что они вдвоем придут?» – «Не знаю, Казимир сказал, что да». – «А точно архангела с ними не будет?» – «Типун тебе на язык! Что он тут забыл?» – «Кто его знает! Я слышал, что он иногда высылает шпионов в виде насекомых!» - «Да ладно, что ты гонишь?» – «Да точно!.. Говорят, что он их дрессирует и натаскивает шпионить за нашими!..» (Мы тут со Святом переглянулись. Думаем: неужели Михаила с Габри перепутали?..) А демон все убеждает: «Правду тебе говорю! Мне рассказывали: он посылает ядовитых божьих коровок, которые следят за нами и все ему докладывают! А если их тронуть, они выпускают в тебя такую дрянь, которая почище архангельского меча покажется!..» Я в тот момент даже голову поворачивать не стал, только чувствую, что у Свята по лицу ползет такая же улыбка, как у меня. И точно: не успел я моргнуть, как вижу, что из-за куста медленно выползает огромная пятнистая коровища. Именно коровища!.. Она каких-то невероятных размеров была, как будто ее на убой кормили, - еле лапы передвигала. И выползает прямо к бедным элитникам… - Мирослав затормозил рассказ, видя, что Агнесс не в силах сдержать улыбку.
- Далее вторая часть триллера, - произнес Святослав. – Элитные воины улепетывали, как бегуны на стометровке. У меня с собой не было секундомера, но я уверен: это был рекорд.
- Незафиксированный, - кинул Мирослав.
- Здорово!.. – Михаил увидел, как рассмеялась Агнесс.
- Только я так и не понял: зачем ты, Свят, сделал ее размером с куропатку, - посмотрел на брата Мирослав.
- Это для пущего эффекта, - объяснил Святослав. – Так веселее было.
- Интересно, что в аду про нас подумали? – повел бровью Радослав.
- Что небесный легион повально увлекся инсектологией, - промолвил Михаил. – Я смотрю, кстати, на бывших ангелов, попавших к Казу, и только удивляюсь, откуда у них берется вся эта трясучка. Они всего боятся, всего!.. Я порой думаю, что отряды Казимира изменяют личность разительнее всех…
- Просто страх больше напоказ выставлен и выглядит нелепее, вот и все, - ответила Агнесс. – А так, и пострашнее метаморфозы происходят. И вообще, не отряды, по сути, ангелов меняют, а сами ангелы меняются, когда начинают плыть по течению. В любом случае, мы сами выбираем свою судьбу.
- Ты права, - произнес Михаил. - Как всегда, - его губы тронула мимолетная улыбка.
- Всегда не бывает прав никто из созданных, - улыбнулась Агнесс. Генералы заметили, что архангел берет ее пальцы в свою руку.
- Отличная работа, спасибо всем, - сказал Михаил. – Все свободны до вечера.
- И куда мы пойдем, парни? – вперед выдвинулся Ярослав.
- А давайте к Ральфу заглянем! – внес предложение Станислав. – И пригласим девушек на совещание к Габри, если начальник не против!
- Михаил, ты не против? – взглянул Мирослав.
- Вам своих совещаний мало? – произнес архангел.
- Ты что, совещание у Габри – это же не совещание, а целое театрализованное представление, - возразил Владислав.
- Я как-то случайно попал, - выступил младший генерал Станислав, - так весело мне никогда не было! Особенно когда Габри начал с ангелами немецкие танцы отплясывать.
- Представляю, - загадочно проговорила Агнесс, и Михаилу показалось, что она знает намного больше чем он.
- Ну что ж, если так, то идите конечно, - согласно кивнул архистратиг. – И заодно проследите, чтобы все было прилично.
- Отлично! – воскликнул генерал чести и честного боя Радослав. – Мальчики, форма одежды номер один! – скомандовал он.
Семеро генералов небесного легиона вспыхнули белым светом и через секунду оказались облаченными в белые костюмы с белыми рубашками.
- Прекрасно! – оценил Мирослав.
- Погодите, еще одна деталь, - остановил их Михаил. Он щелкнул пальцами, и у всех братьев на груди появилась карточка с именем. – Это чтоб сестрам милосердия было легче. Идите, не балуйтесь.
Генералы, попрощавшись, один за другим испарились в облаках.
- А мы куда? – помощница посмотрела на Михаила.
- У меня есть для тебя сюрприз, - отозвался архангел. – Нас с тобой кое-куда пригласили…
- Обожаю архангельские сюрпризы. Куда?
- В людскую половину рая. Тебя хочет видеть Пречистая. Я с ней недавно говорил по одному делу, и она звала нас прийти к ней сегодня побеседовать в кругу святых.
- Правда?.. Тогда пойдем, - кивнула Агнесс.
- Только переоденемся.
- В выходное?..
- Исключительно так, - Михаил два раза щелкнул пальцами.
Форма легиона растворилась на его плечах, превращаясь в кремовый костюм с золотой окантовкой. Перед ним предстала Агнесс, одетая в длинное платье в таком же стиле и таких же тонах. Архангел протянул ладонь и, взяв помощницу за руку, направился вверх по воздуху, а затем они оба исчезли в лучах дневного солнца.
Полуночный бред постиг генерала второй адской армии. Пообщавшись с ямкой на улице, Алан вернулся к себе в растрепанных чувствах.
Он сел за стол, не ощущая своего тела. Сам не свой, достал сигарету и затянулся.
Разговор с Князем не укладывался в его голове. Что значила эта ночная выходка, этот план, о котором Алан так ничего толком и не узнал?..
Как Самуил мог послать его работать с Дианой?.. И не просто с Дианой, а в отдаленном кабинете, вечером, один на один. Или Князь не понимал, кто такой Алан?..
«Черт, а ведь он меня все время посылал к ней ходить, - вспомнилось Алану. – Просто ли так?.. Неужели он о чем-то догадывается? Или проверить хочет… меня. Или Диану».
Догадки, гипертрофированно реальные, врезались между густых черных бровей. Алан подумал о том, что Князю нужно доказательство верности его жены и преданности генерала. Или он изобрел это, чтобы побесить Диану. Всем известно, что она изнывает в одиночестве, и красавец Алан придется очень кстати ярости ее женских когтей.
Что же делать?.. Игнорировать?.. Но такого случая Алан ждал долгие годы! Ждал, пока встретится с Дианой без посторонних глаз, не в рабочее время, когда в любой момент может припереться Ираклий или Варф, и не на тусовке, где она жрет глазами Князя, а в укромной уголке, когда впереди многие часы. Алан закрыл глаза, потому что в голову вихрем ворвались страстные и властные мечты. Он уже чувствовал на коже жар и холодок. Завтра… Она будет рядом… Совсем рядом…
Алан осознал, что готов потерять рассудок.
Нет!.. Нельзя! То есть не завтра! Только не завтра!.. Иначе он может погубить себя… И ее тоже. Ведь если они будут работать вместе над планом, им предстоит еще море таких вечеров вдвоем… И снова в воображением Алана завладели грезившиеся нескончаемыми ночи…
Но а если нет?.. Если это будет единственный шанс, а потом Князь подрядит к ним еще кого-нибудь? Или придет сам?.. Невыносимо было видеть его и ее рядом и быть лишним. Нет, он для нее не лишний. И он докажет это. Или нет?.. Нельзя…
Мучения Алана грызли его, не давая ответа. Он пытался выпить еще, но алкоголь его не брал. Мысли оставались трезвыми, и лишь один вопрос был в не спящем этой ночью разуме: да или нет?..
Алан бесцельно ходил по комнате. Курил. Врубил готическую музыку. Закрывал глаза. И видел Диану. Ложился на кровать. И опять вставал. И шел курить.
Без фактов. Без ответа. Без логики. Нельзя угадать. Нельзя предвидеть. Надо было просто решить.
Адские часы пробили пять утра. И только тогда окончательно измученный Алан принял настоящее мужское решение. Диана будет его, но только не сегодня.
Надо быть идиотом, что пойти прямо в ловушку Князя. Княгиня будет его. Во второй же вечер его шанса. И он это точно знал.
Наконец успокоенный, Алан вернулся в спальню и, забравшись под одеяло, заснул крепким беспробудным сном.
В преисподней настало четыре дня, и в конференц-зал стали подтягиваться генералы.
Первым пришел Варфоломей, как ни странно, в компании Булата. Сдержанно поздоровавшись с Князем, старший генерал сел на первое по иерархии место по правую руку Самуила. Булат, протормозив парочку минут, словно думая о чем-то глубинном, устроился через стул. Буквально через полминуты прибыли развеявший свои тяжкие думы Казимир и Дементий. Переговариваясь о каких-то мелочах, они заняли свои места. Дементий поприветствовал Князя, Каз ограничился кивком головы, предпочитая более не афишировать свою приевшуюся на сегодня персону. Следом явился Ираклий, переменивший настроение на жуткое недовольство миром. Он плюхнулся между Казимиром и Дементием, жуя свою жвачку и ни с кем не разговаривая, и тут же потянулся к стоящему на столе графину.
Князь медлил начинать. Будто и не замечая, что время подошло, он сидел, положив ногу на ногу, и, погруженный в личные размышления, посасывал из стакана прозрачную жидкость.
Галдеж за столом нарастал, но Самуил по-прежнему хранил молчание. Когда стрелки часов придвинулись к первой четверти пятого, Князь наконец отставил стакан в сторону и, взглядом доливая графин до краев, сложил ладони. Это означало, что он требует внимания.
Карие глаза Князя окинули стол, и, казалось, он не понял одного факта…
В этот момент дверь распахнулась и, стукнувшись о стену, остановилась на трех четвертях оборота петель. В зал шумно вошел Алан.
Он выглядел так, как будто не спал всю ночь и все утро ворочался в бреду высокой температуры. Генералы переглянулись. Ираклий отвел глаза, пряча раздраженную ухмылку от Казимира.
В небрежно натянутых штанах, с болтающимся на одну лишнюю, упущенную по невнимательности дырку, поясом, в помятой рубашке, из-под двух расстегнутых пуговиц которой виднелся медный медальон, непричесанный и небритый Алан шел, слегка покачиваясь, неверной, но обыкновенно гордой и бесстрастной походкой. Он не сказал ни слова и, достигнув цели, уселся на свое пустующее место. Казимир ощутил, как аж на другой конец стола ворвался запревший запах коньячного перегара.
Не обращая ни на кого внимания, Алан положил руки перед собой, глядя в пространство самопогруженными глазами.
- Тебя что, насиловали все утро? – Самуил опустил подбородок и пристально посмотрел на второго генерала.
- Почти, - ответил Алан. Голос получился негромким и хрипловатым. Он не соизволил повернуть голову.
Казимир заметил пробежавшую по лицу Варфоломея тень. Дементий и Булат обменялись многозначительными взглядами.
- Все ясно, - сухо ответил Князь. Его пальцы, нарочито замедленно поигрывая кольцами, легли на столешницу. – И на кой, как думаешь, ты мне таким нужен?.. Вали-ка к себе, и чтоб вечером был как огурец, - велел Самуил.
Алан без звука поднялся и, не прощаясь, пошел к выходу.
- Бул, закрой дверь, - попросил Самуил, отодвигаясь от стола. Сложив ладони на груди, он проследил за движениями третьего генерала. На лице Князя лежала темная печать, однако в глазах не было ни злости, ни раздражения…
Сегодня, ровно в семь часов, Алан открыл глаза и сел на кровати. Два часа мелькнули, как крыло птицы, и, ощущая прохладную бодрость, он будто и не спал вовсе. Вчерашние помыслы улетучились, и Алан, трезвыми глазами взирая на стену, чувствовал, что наконец может соображать вполне здраво.
Однако здоровье ума не приносит утешения тому, кто болен душой. И первым, что мучительно уяснил Алан в это утро, было то, что его воля полностью разбита. И что не сможет он спокойно находиться рядом с Дианой.
Да и кто, собственно, смог бы?.. Лишь амфибии удалось бы игнорировать ее красоту…
Морща лоб, генерал натягивал брюки и с третьего раза сумел застегнуть пуговицу. Что делать, он не знал. Алчный до наслаждений, не испытывающий ничего, кроме моральной усталости от претивших любовниц первой касты, он жадно желал ощущений. Он был голоден до Дианы. Страдая утренней тошнотой, Алан вышел на улицу, соображая, как же ему поступить.
Решение его не предпринимать сегодня никаких действий по отношению к Диане осталось неизменным. Мрачно и безапелляционно рассуждая о том, что Князь подготовил очевидную ловушку, Алан не собирался в нее попадать. И мозги смутно представляли, что все еще может разрешиться удачным поворотом событий, без приложения лишних с его стороны усилий… Вполне возможно.
Шатаясь по элитному кварталу первой касты, Алан преследовал цель изрядно проветриться. И удивительно быстро в его голову пришел выход из положения. Не мешкая лишние минуты вечности, генерал направился на главную адскую площадь.
Ранние, шикарные раскраской утренние бабочки, отлавливающие возвращавшихся с работы ночных демонов, не сразу уловили появление самого красивого генерала ада на отсыревшей под утро площади.
«Алан», - пронеслось среди разговоров и разноцветных глаз сначала с неуверенностью, а потом точно, как решенное уравнение. Второй генерал был перед ними. В полвосьмого утра и совершенно один!.. И вмиг неузнанное сперва лицо расцвело в чужих зрачках самыми яркими и вкусными штрихами адской красоты.
Алан не акцентировал слегка смущенные взгляды своих элитников, разбросанных среди отрядов. Подняв глаза, он увидел, что его заметили и что группа женщин уже подбирается ближе, осторожно, словно боясь спугнуть причудливую выходку фортуны.
Но каково же было изумление женщин, когда генерал сам двинулся им навстречу и, не вынимая рук из карманов кожаной куртки, в которую он кутался от раннего холода, сдержанно поздоровался. И так же сдержанно предложил с ним «прогуляться». Им и всем, кто успел подойти в этот момент.
Идея была поистине блестящей. Чертовски гениально и очень просто: Алан попытался заполнить паузу и унять влечение не качеством, так количеством. Придумав взять сегодня столько женщин, сколько успеет, он вернулся к себе и, достав из бара коньяк, оставил все мысли у дверей своих покоев.
Вскоре в довершение к мыслям у этих же дверей собралась такая толпа девушек, что началась настоящая давка. Прослышавшие от гордых до безумия подруг или запросто поймавшие сплетни, женщины забыли все свои дела и стадом ломанулись ко второму генералу.
В конце концов пришлось сильно гаркнуть.
Он берег голос. И эмоции тоже. Так что на самом деле получилось несильно. Алан элементарно выглянул на улицу и пообещал послать всех к черту, если они не заткнутся. Выбрав себе парочку очередных, посимпатичнее, он снова исчез за своей дверью. Шум сильно поутих, но позже все-таки прорывался несдержанной упряжкой стремящихся внутрь голосов…
К обеду Алан сбился со счету. Обесцветившимися, как вода, глазами, он смотрел в угол и не мог вычислить, сколько там валяется пустых бутылок – три или четыре?.. Блондинки смешались с брюнетками, рыжих заклинило в одну сплошную полосу. Алан не вглядывался в лица, и ему чудилось, что он их всех уже где-то видел… Ага, видел. Вернее, чудилось…
В четыре пополудни пришлось оторваться. Чудом вспомнил, что сегодня совещание. Повелел аудитории не расходиться и правильно сделал. Прерваться надолго ему было не суждено.
К вечеру оздоровление дало свои плоды. И даже если не удалось перебить количеством качество, к девяти тридцати Алана воротило от женщин. Отвращение заменило собой все его чувства и, встав перед зеркалом, он смог спокойно взглянуть на себя. Он уже не твердил, что ему «надо к Диане», просто «делать план».
Однако оценив свое отражение, Алан понял, что переборщил. Глаза его плохо фокусировали, мозги гуляли по всей комнате. Чтобы как-то встряхнуться, он подошел к столу и начал делать себе кофе. Часы подползли к без двадцати.
Опоздает ведь: тут еще пилить и пилить до покоев Дианы.
«Ничего, потерпит. Она ведь сама опаздывает, как черт», - подумалось Алану. Он сдвинул брови. После ароматного черного кофе и вправду стало легче, как бывает от обычных радостей сложной жизни. Генерал вернулся к зеркалу и пригладил волосы, а затем провел по щекам двумя руками, убирая выступившую за день щетину. Надо же было привести себя в порядок, сколько можно бомжом ходить?..
Еще сильнее морщась от подобной аккуратности, Алан вышел из гостиной. Хотел было пожевать жвачку, но передумал.
- Уходите. Кто не успел, тот опоздал! – хрипло крикнул Алан все еще ловившим у входа искорки надежды женщинам.
По рядам дам пронесся вздох и приглушенный ропот. Он протиснулся между плечами и, выйдя из отвратно намешанных в толпе запахов духов и живых тел, вырвался на свободу.
Шагая по улице, генерал потряс головой и достал из кармана первую за день сигарету.
- Здравствуй, Алан, до свидания, Алан, - тихо проговорил Казимир, глядя, как коллега проходит в трех метрах от него и Ираклия, не замечая, что они курят у стены. – Ты не находишь, что наш Алан окончательно с катушек съехал? – обратился он к Ираклию, тлея черными зрачками.
- Наплевать мне на него, - Ираклий выдохнул струйку табачного дыма и смачно сплюнул в сторону.
- По-моему, Аланчик решил поставить новый рекорд…
- Пускай ставит, если ему делать нечего. Если до сих пор верит, что кто-нибудь растопит «лед его сердца»… - раздраженно покривился Ираклий. – И если еще не надоело т…. в позе миссионера.
- Чего?.. – Казимир вгляделся в очерченную радужку карих глаз. – Он что, только так?..
- Почти, - ответил Ираклий, не поворачиваясь к коллеге.
Пятый генерал был сегодня зол на всех вокруг. Еще днем ему испоганили все настроение, когда два стоящих друг друга красавца запороли идею идти к девчонкам. Варф захлопнул дверь перед носом Ираклия и Каза, заявив, что у него дела, а когда они пришли к Алану, то сразу поняли, что пробиться к нему невозможно. Досадуя, что на ровном месте обругал Булата и Дементия, отвергнув их компанию, Ираклий скомандовал идти к оставшимся кандидатам на совместную гулянку. Дело в том, что обладатель пресыщенной самодостаточности, генерал пятой адской армии удовольствий Ираклий, однако ж, жить не мог без тусовочной компании. И вот теперь в тщетных поисках товарищей по наслаждению он вместе с доставшим своими глупыми вопросами Казом пришел к Булату. Но Лопаты дома не было. И в скором времени Дементий, бывший хуже пустого места, отказался куда-либо идти, ссылаясь на то, что у него уже есть какая-то выцветшая от времени мочалка. Оставался еще вариант позвать своих элитников, но, обойдя все покои западной части, Ираклий измучился и растерял весь запал. Вместо приподнятого тонуса все тело заломило невысказанным озлоблением и скукой от невообразимого однообразия рутинного контингента, с которым он был вынужден жить рукав к рукаву все эти жуткие длинные годы. В общем, все закончилось тем, что когда, перекурив, Ираклий поймал мокрицу, дабы узнать сколько времени, затевать что-то было уже поздно.
Вот и теперь, в нагрузку ко всем перипетиям, к Ираклию, как жвачка к подошве, лип Казимир, не давая спокойно покурить. Присосался, так присосался, называется… Поклонник.
- Откуда ты знаешь? – оживился Казимир.
- Это давно все знают. Любая баба тебе расскажет, что у красавца Аланчика не хватает фантазии дальше классических радостей семейной жизни благочестивых мирян, - витиевато выразил свою мысль Ираклий. – В постели он дохлый, как жаба, и протухший, как крысятина.
- Да?.. Весело… Мне никто ничего такого не говорил… - задумчиво произнес Казимир, и глаза его заблестели нездоровым интересом.
- Потому что разговаривать надо с женщинами, Каз, общаться надо, - подчеркнул свои слова Ираклий. – А не как это… - он оборвал рассуждения, заключив, что бесполезно биться над воспитанием генерала страха. - Все, я ушел. Князь спросит, я – на Земле.
Начальник удовольствий откинул сигарету и резко сорвался вперед, спеша испариться, пока за ним не увязался дотошный демон.
- Приветствую прекрасную Княгиню!
С наигранным оптимизмом Алан после двух коротких стуков вошел в кабинет Дианы и остановился у двери. Его так и разбирало отмочить что-нибудь эдакое. Странно, раньше ему было несвойственно шутить.
- Привет генералу ада, - Диана подняла глаза, окидывая мимолетным взглядом его фигуру. - Что, интересно, привело его ко мне в такой час, да еще и в таком состоянии?.. Ужели светлейший Князь вспомнил обо мне средь праздника жизни?
В голосе Дианы скользнула злая ирония. Княгиня, надменно выпрямившись, сидела за темно-ореховым столом, не касаясь спиной спинки удобного рабочего кресла. В ее руке ожидающе замерло перо, под локтем притаилась до половины исписанная бумага. Тут и там лежали стопки и многочисленные папочки, не нарушая изысканной красоты и опрятности рабочего места. Диана была окружена стилем собственной гостиной, выполненной в приглушенных вишневых тонах, обставленной креслами, диваном, шкафами и роскошной работы баром со специально подобранными под ее вкус винами и крепкими напитками. В канделябрах жарким пламенем пылали свечи, и в комнате было чересчур светло и тепло для ада, словно это обостряло атмосферу, наполненную духом хозяйки и властными нотками ее неповторимого вкуса.
Бордовые шторы тяжелыми складками закрывали серость стен, и их блики падали на лицо Дианы, оттеняя его матовую бледность, скрашенную яркостью насыщенного сиреневато-розового платья.
Алан вспомнил, что чистый розовый цвет Диана органически не переваривала. Случился даже такой инцидент, когда Самуил с подачи вездесущего Ираклия подарил жене поросячий пеньюар, из-за которого она закатила ему невиданный скандал, чуть было не заставив самого Князя надеть эту милую в целом штучку. Никто не знал, какими разумными аргументами Князю удалось ее угомонить, но из его комнаты долго доносились вопли и крики, после чего Диана почти целую неделю ходила довольная. В результате репутация Ираклия оказалась поколебленной, но ненадолго: через месяц он снова сделался главным советником Князя по подаркам, ибо больше таких способных среди его приближенных не нашлось.
Княгиня смотрела на Алана, легонько кривя подведенную губу в желании выразить свое неудовольствие, соединенное с недоумением. По всей видимости, сегодня у нее случился аврал, и Диана была зримо рассержена, что ее отвлекли.
«Даже слишком зримо для искренности», - отметил про себя Алан. Он почувствовал, что его негодование, невнятно рождавшееся у всех, кто переступал порог этого кабинета, усиливается.
- Князь тебе, что ли, не сказал? – спросил Алан. Не спрашивая разрешения, он подошел к столу и, присвоив один из стульев, сел напротив Княгини. Так полагалось по здешнему этикету.
- Что не сказал? – подняла подбородок Диана. Ее синие глаза холодно уперлись в зрачки генерала.
- Ты и я будем работать вместе над его новым планом. Я назначен главным по штабу …
- Ах вот что этот баран имел в виду под сюрпризом, - Алан увидел, что губы Дианы презрительно растянулись. – Какая неожиданность! Еще и не удосужился приволочь свою тушу сам, послал с бумагами шестерку Леонарда!..
Предположения Алана оправдались. У Дианы было ужасное настроение. Но он даже представить себе не мог, в каком бешенстве она была вчера. Обманутая и униженная перед девкой из третьей касты, полная ожиданий завтрашних сплетен, которые эта дрянь про нее непременно распустит, едва выйдет за порог спальни, готовая убить Князя за его елейные намеки, в итоге окончившиеся ничем, Княгиня вернулась к себе и битый час рвала на части все, что попадалось ей под руки. Распаленные нервы не могли успокоиться до середины ночи, и только две бутылки любимого вина помогли Диане заснуть. Но и погружаясь в сновидения, опьяненная наступившим торможением, она до последнего проблеска разума придумывала сто способов расправы над мужем и его любовницей.
Алан пронзительными глазами проводил раздраженное движение пера в ее руке. Она делала все так, чтобы показать, как он ее бесит. Диана перехватила генеральский взгляд.
- Отличный сюрприз – пьяный в стельку генерал, с которым мне придется пахать в десять вечера. Как всегда изысканно, - проговорила она, опуская ресницы. – Да, кстати, ты предупреждай в следующий раз, когда захочешь тащить к себе всех адских шлюх. Из-за тебя сегодня чуть половина искушений не пошла прахом, когда эти дуры отказались выйти на работу. Пока я не вмешалась и не пригрозила, что их не только уволят, но и пошлют на дыбу, эти идиотки не желали шевелить своими костлявыми ногами...
- Я предупрежу, – грубовато оборвал Алан.
- Будь уже так добр, выкрои время в своем напряженном графике, - съязвила Диана. Ее ноздри неприязненно встрепенулись. – Черт, как же от тебя несет. Корону ада тому, кто заставит их жевать жвачку…
- Начнем уже, - передразнила Диана. – Ты в курсе всего?
- Нет, - Алан отрицательно мотнул головой.
- Еще лучше, - Диана поднялась с кресла с видом демона, которого все и вся успели достать. Повернувшись к нему спиной, она, покачивая бедрами, подошла к задней стене и остановилась у самого огромного шкафа. Дверца режуще скрипнула, и Диана, поморщив хорошенький лоб, потянулась на верхнюю полку. В шкафу был завал. Алану было известно, что Княгиня хранит в нем свои архивы. Ее рука, мерцая искрящимся лаком, нашла выбившуюся из рядов, небрежно брошенную папку с надписью «муж».
Генерал проследил, как Диана откинула волосы с плеча и быстро отобрала нужные документы. Поставив сборник планов Самуила на место, Княгиня плотно прикрыла шкаф и поспешила обратно к столу. На те секунды, когда она закрывала рот, она казалась вполне нормальной и лишь неприлично прекрасной женщиной.
Какой обман…
Княгиня начала обходить стол со стороны Алана, и он в ожидании поднялся. Молча, она остановилась рядом с его плечом и сдвинула бумаги подальше от себя, заменяя их материалами нового плана. На темную столешницу легла карта земных полушарий.
- Смотри, - ладонь Дианы прислонилась к самому толстому, прошитому документу. Она извлекла его из папки и отогнула лист, зажимая его между бриллиантовыми кольцами на пальцах. – Здесь, на первой странице, изложена краткая концепция плана. Полную версию прочитаешь дома. Я надеюсь, что прочитаешь. Если говорить коротенько, то все выглядит примерно так: мы вступаем в борьбу за привилегию последнего шанса людей на покаяние. План рассчитан на двадцать лет и будет вестись по шести ключевым направлениям. Я не знаю, какого дьявола он сделал их шесть, когда по выводам моих отчетов их должно быть семь. Можешь спросить у него про магию любимого числа при…
Запах сладковатых духов завоевал ноздри Алана, убирая все остальные краски мира на второй план. Краем глаза он приметил, как сдвинулись золотые браслеты на изящных запястьях, а сережки в ушах ослепительно блеснули, поймав пламя свечи. Не каждому мужчине дано слушать женщину, на которую ему хотелось смотреть.
Профиль Дианы растворился в водоеме глаз Алана, и он уже не понимал значения слов. Хмель выветрился из его головы, уступая место другому дурману. В один момент вся прожитая жизнь вывалилась из сознания, существуя только настоящим.
- …твой лучший друг, я про Варфа, будет отвечать за южные материки, Булат – за северные. Впрочем, демоны их будут работать совместно, - говорила Диана. – Главное в первые пять лет работы – это сохранить наши телодвижения в строжайшем секрете. Иначе крышка всему. Пара удачных ангельских операций на нашу плохо проработанную почву и можно будет сливать потраченное время…
Диана оперлась костяшками пальцев на стол, удерживая документ на весу. Алан почувствовал, что от нее исходит колючая, как кактус, буря, и внутри она горяча, как песок на пляже. Его возмущение улетучилось, сменяясь жаркой пьянящей негой.
- Черт знает, как с этим разобраться, когда Лопата каждый день такие дела выворачивает, что… - произнесла Диана. Ее подбородок слегка наклонился. Она положила брошюру на стол и хотела было поправить упавшую на лицо прядь волос, но внезапно ее руку перехватили чьи-то пальцы.
Диана повернула голову. Ее глаза в упор встретились со взглядом генерала. На каблуках она была почти одинакового с ним роста.
В следующую секунду Алан притянул Диану к себе и, всецело обвивая ее талию руками, припал к ее губам. Язык Дианы обжег горячий поцелуй. Она подалась назад, давая волю исступленным объятиям. Генерал прижал ее крепче, скользя ладонью по вырезу на спине. Руки Княгини, не обнимая, но и не отталкивая, коснулись его плеч. Ее ресницы дрогнули, не смея открыться яви происходящего. Алан ласкал ее спину, не в силах оторваться от бархатной кожи.
Диана прервала поцелуй первой.
- Аланчик, ты что-то не то выпил? – спросила она, отстраняясь от его лица. Ее веки широко распахнулись, а ноздри вдыхали один с ним воздух, будто она и позабыла об отвратительном запахе коньяка.
- Диана, я схожу по тебе с ума, - вымолвил Алан. – Будь моей…
- Вот как?.. – ее глаза раскрылись еще больше, обливая его глубокой синевой. – Ты что, пришел просить моей любви?.. Любви жены Князя?..
- Плевал я на Князя. Я люблю тебя, и отдам за тебя все… Если ты скажешь да.
- Даже так…
Ее вдох ловился под пальцами. Алан чувствовал, как под нежными ребрами бьется участившийся пульс. Диана отвела глаза.
- Значит, только при том условии, что скажу да, - отозвалась она.
Алан узрел изменившийся взгляд. Зрачки Дианы сузились и смотрели в пол насмешливо и почти зло.
- Нет, - резко прервал мысль Алан. – Ты – моя богиня, и только ты имеешь для меня смысл.
- Правда?.. Что ж, интересно узнать об этом сейчас.
Ее малиновые губы сжались. Диана опустила запястья, легонько опираясь о стол. Она не отводила его ладоней, не отвечая больше на прикосновения.
- Скажи мне, что ты хочешь, и я дам тебе все. Такая женщина, как ты, достойна всех благ этого мира. Ответь мне, Диана… Я клянусь, я буду твоим вечным рабом.
Алан понял, что он должен действовать сейчас или никогда. Он обязан показать ей, что для него все серьезно. В его словах пробились жар и откровенность.
- Должно быть, должно быть так… - задумчиво проговорила Диана. – Мне должно польстить рабство генерала гордыни. Тем более, что говорят, ты не распыляешься подобными комплиментами для других, - Княгиня взглянула в его глаза похолодевшими зрачками. – Скажи: это Самуил дал тебе санкцию на мое утешение?..
- Да причем тут он, бездна возьми?! Я же говорю: мне плевать на твоего мужа!..
Диана уяснила промчавшиеся в глазах генерала голубые молнии, его пальцы дрогнули, оставляя влажные следы на коже. Подозрения, что это была идея Самуила, развеялись, и Княгиня сильно удивилась дерзости второго генерала. Однако не показала вида, что озадачена подобным признанием.
- Хорошо. Плевать так плевать, - хладнокровно согласилась Княгиня. – Надо сказать, это потрясающе смело. Если тебя, конечно, не прельщает перспектива быть изрубленным на куски.
Диана сдвинулась в сторону, и Алан выпустил ее из объятий. Она сделала шаг и, остановилась, поворачиваясь к нему вполоборота.
- Есть то, за что стоит умереть, - сказал Алан.
- И я и есть это «то», - произнесла Диана. – Хорошо, допустим так, - она присела на край стола. – И что же ты готов мне предложить?..
Ее тон обескуражил Алана. Минуту назад при всем ее спокойствии, ему показалось, что она неравнодушна к его всплеску. Но теперь она сделалась непонятная и непроницаемо непредсказуемая даже для себя самой. Диана затеяла игру слов и, видимо, сама еще не знала, чем хочет ее завершить.
- Все, что у меня есть, твое. И даже больше, если пожелаешь, - ответил он, глядя в ее лицо.
- Больше?.. – переспросила Диана. – А чего, скажи пожалуйста, из этого всего у меня еще нет?..
Глаза Алана проводили складывающиеся на груди обнаженные руки. Ему привиделось движение ее плеча. Будто вызов и злость бросала ему Диана. Он помолчал.
- Меня, - вымолвил наконец Алан.
- Тебя?.. – Диана подняла брови. – Подожди… Поведай-ка мне, почему ты решил, что ты мне нужен?.. Я вообще-то замужем. И что-то не припомню, чтобы давала повод думать, что я шлюха, желающая попасть в чью-то бесчисленную коллекцию…
Диана повела бровью, изображая неприступность.
- Все остальные для меня ничего не значат, - уловив намек, сказал Алан. – Я люблю только тебя.
- Странно ли?.. Мой муж ведь говорит тоже самое, - лицо Дианы тронула насмешка.
- Я не знаю, что тебе говорит он, - проговорил Алан. – Если ты хочешь соревноваться во фразах, то одержишь победу. Но я не для игры пришел, - он шагнул к ней навстречу.
- А для чего же, интересно?.. – ощутив близость, Диана едва встрепенулась. Она поняла, что Алан поймал ее волнение. Раздосадованная собственным проколом, Княгиня тут же повысила голос: – Для работы, наверное, ты пришел?.. Я, наверное, должна быть безумно счастлива явлению нажравшегося генерала?..
Алан сблизился с ней. Ногти Дианы скользнули по устремившимся к ней ладоням. Алан пресек отталкивающее движение и зажал ее пальцы в своих руках.
- Что ты от меня хочешь, я не понимаю?! – воскликнула Диана. – Чтобы я была твоей любовницей?!.. А не охамел ли ты, случаем?!..
- Я не хочу, чтобы ты так изъясняла мои слова, - произнес Алан, прищуривая глаза.
- Да с какой радости ты мне дался?!.. У меня есть Князь!.. И он в тысячу раз превзойдет любого!.. – Алан видел, что Диана избегает его взгляда. Она попыталась от него вырваться.
- Он не ценит тебя! А я буду боготворить тебя всю жизнь! – Алан только крепче сжал ее руки.
- Нужна мне твоя жизнь!.. Мой муж – Владыка преисподней!.. Он управитель всего!.. Только у него есть истинная власть!..
- Власть унижать тебя и пить портвейн?! Оглянись, Ди!.. Он использует тебя!..
- Я тебе не Ди! Забыл, с кем говоришь?!..
- Нет, не забыл!.. Я люблю тебя, потому что ты настоящая женщина и настоящая Княгиня!..
- Спасибо, что напомнил!.. – выпалила Диана. – Да именно, я – Княгиня!.. А ты всего-навсего второй генерал!.. И я не нуждаюсь в твоей занюханной любви рядом с любовью самого архангела!..
- Черт возьми, если он родился таким и вовремя пролез на хлебную должность!..
- Черт возьмет, потому что это сделал он, а не ты!.. – парировала Княгиня.
Алан разозлился. Все его чувства слились, сердце екнуло. Диана стояла на своем, как упрямая ослица.
- Какого ляда… - выговорил он с угрозой. – Только идиот не видит, что ему до тебя нет дела!.. Ты забыла, кто добивается для него всех успехов?!.. Как проклятые мы горбатимся на него миллионы лет!..
- Вот и горбаться дальше, - с ледяной усмешкой отозвалась Диана. – Мой муж умеет властвовать, и уж он-то действительно способен дать мне всё.
- По понедельникам, двадцать секунд!..
Лицо Алана передернуло. Диана вспыхнула алым светом. Надо было о больном…
- Что ты сказал?.. – молвила она, пораженная его бесстыдством. – А ты, верно, под дверью засекаешь с секундомером?!.. Продолжай засекать!.. Если не можешь владеть самым луч…
Диана вскрикнула. Алана резанула ее боль, но он уже не контролировал себя. Он до хруста вывернул ее пальцы.
- Не могу?.. Хочешь поспорим? – его зрачки померкли, уставившись в ее глаза.
- Попробуй, и ты сдохнешь прямо здесь… - задохнувшись от ярости, прошипела Диана.
Алан резким движением отшвырнул от себя ее ладони. Он отступил на шаг, его ноздри бешено раздулись.
- Ты ответишь за это, я клянусь кровью мужа, - Диана схватилась за покрасневшую кожу.
- Лучше закуси ей, - посоветовал Алан. – Можешь позвать его для этих целей прямо сейчас. Авось, тогда он предоставит тебе со скидкой все, что ты хочешь…
- Ты – ничтожество!.. Я ненавижу тебя!.. Жалкий холуй!.. Больше не смей ко мне приближаться, ты понял?!..
- Извини, дорогая, но это твой ненаглядный мечтает, чтобы мы работали вместе! – фамильярно напомнил Алан.
- Не имеет значения, - процедила Диана. – Если ты еще раз посмеешь ко мне прикоснуться, я все расскажу мужу.
- Какой конфуз, - ухмыльнулся Алан.
- Немедленно приступай к работе! – наорала Диана. Она развернулась и, схватив со стола карандаш, ткнула его Алану. – Чтоб за час расчертил все северные зоны нашего влияния!.. Я надеюсь, у тебя это получится лучше, чем соблазнять женщин!..
- Не сомневайся, - бросил Алан.
Он подошел к ней и остановился близко. Теперь от него исходила только волна щиплющего холода. Диана взяла из чернильницы перо. Две синие капли упали на стол, но она проигнорировала оплошность. Ее рука взяла папку для документов, вторая без надобности поправила кулон на шее.
- И запомни, - проговорила Княгиня. – Если я захочу изменить мужу, то я скорее сделаю это с Варфоломеем, чем с тобой.
Алан не ответил. Он тихо вдыхал, рисуя на карте Земли непонятные символы.
- Да-да, заходи, - проговорил Князь, отвечая на негромкий стук.
Самуил сидел за столом в своей гостиной. Его лицо было укрыто бликами свечей, два пальца прикрывали губы, темнея металлом золотых колец. Рядом с покоящимся на столешнице локтем стояла бутылка недопитого монастырского вина и рюмка, на донышке которой виднелся красный осадок.
Глаза Князя были черны и задумчиво смотрели в стену. Дверь отворилась, и он перевел взгляд на вошедшего Леонарда.
- Ты как?.. – с порога спросил начальник стражи.
- Не стоит беспокоиться, - легонько кивнул Самуил. – Садись.
Леонард подошел и опустился в заранее приготовленный для него стул. Он слегка подался корпусом влево и взглянул в шедшее полосами стенное зеркало.
- Ты все видел? – Леонард взглянул в лицо Князя.
- Видел, - ответил он. – Техника работает… хорошо.
- Я не вмешался, потому что не были нарушены рамки, как ты и приказывал…
- Все правильно. Молодец, Леонард, хорошая работа.
Князь замолчал, и начальник стражи не смел прерывать тишину.
- Выпить хочешь? – предложил Самуил, берясь за горлышко.
- Нет. Благодарю, у меня еще сегодня дела, - отказался Леонард.
- Ну, как знаешь, - пожал плечами Князь. – Как твоя Камилла, кстати?.. – поинтересовался он.
- Все отлично. Она не посмела перечить твоему решению. Вчера ночью она была разжалована из состава тринадцати и отправилась в отряды Варфоломея. Благодарю моего Князя за оказанную честь.
- Не за что, - сдвинул брови Самуил. – Главное, тебе приятно, а мне ненакладно.
- Как только у Князя будет настроение, я готов представить кандидатуры на замещение образовавшейся вакансии…
- Да, это сделаем, - отозвался Князь. – Так скажи мне, что ты об этом всем думаешь?..
Он задал вопрос, который висел в воздухе. Самуил налил себе вина.
- Ты про прекрасную Диану? – вопросил Леонард.
- И про нее… тоже.
- Князю, я думаю, виднее, - начальник стражи помедлил. – Будет ли эта ситуация расценена как измена или…
- А говорят еще: люди – сволочи, - Самуил наморщил лоб. – Не верь, Лео, что есть на свете мужская дружба. Разные там духи не меньшие скоты чем все остальные. Подумать только, ему давалось все, что у меня было. Любовницы, силы, повышения… А что в итоге я получил?.. – в поисках ответа Князь кинул взор на Леонарда, но главный стражник промолчал. – Никогда не верь в чужую преданность и в чужую любовь, Лео. Только единая кровь от крови твоей может быть истинно верна… За женщину, прекрасную, как ангел.
Князь поднял рюмку и залпом осушил вино.
- Позволь узнать… - подал голос Леонард. – Это ирония или ты и вправду не сердишься на Княгиню?
- Сержусь?.. Я восхищен великолепной Дианой. Видно, я не прогадал, когда на ней женился. Я ждал, что она так поступит, но, признаться, все равно поражен. Она была потрясающа. Настоящая Княгиня. Сразу ясно, что эта женщина знает, чего она хочет. Хм, «секундомером засекаешь», - Князь усмехнулся. – Какой острый язычок!.. Моя Дианочка… - он любовно погладил пальцами рюмку.
- Я волновался по поводу…
- Чего? – не понял Князь.
- Не зашло ли все слишком далеко. Мои парни были готовы ворваться, еще когда…
Начальник стражи. Он успевал не только бегать по поручениям, но тысячи лет следил за поведением Княгини с помощью своих стражников. И маленького зеркальца, открывавшего ему то, что якобы было скрыто в ее гостиной.
- Когда Алан облапал ее с головы до ног и засосал как сырую устрицу? – переспросил Князь. – Брось, Лео. Это предрассудки. Я сказал не вмешиваться, пока он не начнет снимать с нее все лишнее, хотя Диаша ничем лишним и не страдает. Все в порядке.
- Раньше Князь такого не позволял, - вспомнил Леонард.
- Раньше было раньше. И будет так же впредь, - сказал Самуил. Он сложил пальцы на столе. – Твои ребята наблюдают за ней давно, и я не мог придраться, чтобы кто-то посмел хотя бы посмотреть ниже ее юбки. Или выше… Но сегодня у меня была гораздо более важная задача. И Диана ее выполнила с блеском. Она выбрала меня. Впрочем, кто бы сомневался… Ужели какой-то сопливый генерал, пусть даже Красавчик, сможет увести у меня жену… Будешь курить?..
- Благодарю, - кивнул Леонард. Князь достал из ящика пакетик с зеленой крошкой и стал разглаживать две бумажки. – Я могу знать, что ты намерен делать с еще одним героем сегодняшней встречи?..
- С Аланом-то? – Князь провел языком по краю будущей самокрутки. – А тебе его жалко?.. Или наоборот?..
- Я желаю быть в курсе решений Князя, - уклончиво ответил Леонард.
- Конечно мне бы предать его на дыбу… Да еще и хорошенько изуродовать, так чтобы миленькая модельная мордашка оказалась изрезана на меленькие кусочки… Порвать кожу, раздробить косточки… Так и надо поступить. Потом на равнины – любой скажет мне, что это правильно. Еще бы: Алану многие завидуют. Это естественно для успешного по всем статьям мужчины, - Леонард прикурил, ловя каждое слово Самуила. – Представляю, какой праздник будет в первой касте… Жаль, не в этот раз.
- Скажем так: я спишу это на осенние гормоны, - отозвался Князь. – Видишь ли, Алан – прекрасный генерал. Во многих смыслах. И работает как лев. Вот только одна незадача – гордый он слишком, окружающих в грош не ставит, считает, что все вокруг ничто, а мир вертится вокруг его апофеозной персоны. Увы и ах, издержки профессии. Поставь я другого на его место, армия гордыни превратит его через год в такого же Алана, только бесталантнее… - Князь проводил глазами разверзшиеся клубы пахучего дыма. – Я давно искал способ, чтобы слегка задвинуть его амбиции на место… Однако кое-кто сумел это сделать и без меня.
Стрелки настенных часов подползли к половине двенадцатого. Деревянный маятник бесшумно бегал в разные стороны.
- Я сразу не смог поверить, что это так, - проговорил Князь. – Но потом понял: черт, она смогла это сделать. Я снимаю шляпу перед Дианой: какой надо было оказаться дьяволицей, чтобы влюбить в себя такого перца, как Алан. Она превзошла все мои ожидания и похвалы. То, что я увидел тогда в глазах Алана стало откровением. Сначала я, истинно, понять не мог, чего он на меня так смотрит?.. А потом осознал: это ненависть, настоящая, только что из теплицы сорванная… Конечно же, мне стало интересно, отчего мой генерал может меня настолько не переварить? Учитывая то, что раньше его мало кто интересовал вообще… А затем я увидел, как он смотрит на нее… Любовничек.
- Ты думаешь, он в самом деле ее любит? – спросил Леонард.
- Кто определил любовь? – загадочно улыбнулся Князь. – Диана способна свести с ума любого. Это у меня иммунитет, и то… - он потянулся, по-кошачьи выгибая грудь. – Как она его… Стервочка. Бьюсь об заклад, теперь он хочет ее еще больше. Эх, какой облом. Теперь дорогой Аланчик полностью в моих руках. Одним прикосновением к Диане я смогу сделать с ним все, что захочу, - проговорил Самуил. – Весьма приятно смотреть в его лицо и видеть, какой злобой пышет на меня Алан. Как он хочет убить меня, растерзать и ничего не может поделать. Ни-че-го. А почему? Потому что я архангел, я дьявол преисподней, а он всего лишь генерал второй адской армии. Плохо, когда мужчина не понимает своего места…
- Кто-то уже давно понял все, - заметил Леонард.
- Ты – это вообще редкость, Лео. Я не знаю, что бы без тебя делал. Кстати говоря, ты можешь выбрать себе награду.
- Не стоит, Князь…
- Что значит «не стоит»? Если я говорю, то стоит. Я хочу, чтоб все мои мальчики знали, как я ценю преданность мне. Говори, что ты хочешь.
- У меня есть одна просьба. Но я не знаю…
- Говори.
- Я хочу, чтобы меня перестали считать шестеркой в первой касте.
- Я, вроде, разобрался с той, которая так считала, - произнес Князь.
- Да. И я еще раз благодарю за твою милость, - наклонил голову Леонард. – Но твои генералы по-прежнему держат меня за второсортного. Хотя они обычно не говорят мне этого прямо…
- Ладно, я попытаюсь подумать, что можно исправить, - выдохнул Князь. – И, по-моему, у меня уже есть идея, - он взял со стола пробку и приладил к открытой бутылке. – Я тут раскопал в Базе, что Михаил хочет создать новый экспериментальный отряд небесных воинов, состоящий из человеческих душ. И я думаю, что мы не должны быть хуже него, - темно-карии глаза Князя коснулись лица Леонарда. – Предлагаю тебе возглавить нашу альтернативную армию грешников. Воинов отберешь сам, а я дам им энергию.
- Благодарю, Князь, - просветлел начальник стражи.
- Ты заслужил. И я надеюсь, заслужишь еще больше на новой должности. Ты у меня один такой, который угадывает все мои желания с полуслова.
- Моя жизнь в тебе, Князь, - ответил Леонард. И Самуил знал, что третий ангел, из принадлежавших некогда к его подопечным в раю, искренен.
- Можешь идти отдыхать, а утром приступишь к делу, - проговорил Князь. – Только сначала, будь добр, приведи мне какую-нибудь чертовски красивую девушку. А то что-то я устал от гадания на судьбы ада.
- Будет исполнено. Какую сегодня желает мой Князь?..
- Посоветуй что-нибудь, ты ж такой изобретательный всегда…
- Возможно, - Леонард замялся. – Возможно, Князь сочтет, что прекрасная Диана сегодня заработала его благосклонность?..
- Нет, не сегодня. Эта пусть еще посидит на голодном пайке пару дней, так она лучше работает, - мотнул головой Князь. – Приведи мне Изабеллу. Нет, лучше Ирму. Погоди, нет, Ирму не надо, нынче мне претят блондинки. Лучше брюнеточку хорошенькую найди. Только не Ванду. И кстати, - вспомнил он, - подготовь торжественные проводы нашей русалке. И подыщи не одну, а две кандидатуры на освободившиеся места.
- Будет сделано, - ответил Леонард. – Разреши исполнять?
- Дуй, - дал отмашку Князь.
Леонард встал и, склонив голову, поспешил выйти из гостиной. Князь вспомнил про почти истлевший косячок и сделал последнюю сладкую затяжку.
Около двух часов ночи Алан с ноги открыл дверь и ввалился в курительную комнату, где после рабочего дня и скучного вечера квасили Казимир и Дементий. Нем как рыба, второй генерал подошел к столу, за которым коллеги резались в домино, и, разомкнув стиснутые губы, выругался.
- Суки затрепанные, ненавижу уродство жизни.
Сапогом он подтолкнул к себе ободранный табурет и грохнулся за стол. Глаза Алана непримиримо остановились на бутылке водки, стоящей на фоне грязно-серых, давно не ремонтированных стен. «Курилка» была бездарным помещением, заброшенным хозяевами и изредка используемым для такого же бездарного времяпрепровождения в сплетнях и клубах дыма уставшими от роскоши мужчинами. Дело в том, что по негласному правилу вход в эту комнату был ограничен узким кругом «своих», то есть: генералов и избранных элитных воинов, что порой очень помогало отгородиться от всего на свете.
Стены разрывал спертый воздух. Резкий запах одеколона Каза вторгался в неуловимую композицией дезодоранта Дементия, обильно сдобренного духом собственного тела. Когда-то пролитое у бара и так и оставленное неубранным вино, сопревшим дурманом пьянило ноздри, прибавляясь к крепкому табачному дыму. Наполовину открытая дверца древнего буфета неумело звала единственной достопримечательностью мрачной посредственности окружающего помещения.
Оседлавший табуретку Каз повел бровью.
- Ты про кого? – не понял младший генерал.
- Ну не про вас же!.. Презираю сучьих проституток!.. – злобно выпалил Алан. Он дернулся за бутылкой и, сдвинув локтем разложенные на столе косточки, сделал себе из воздуха граненый стакан.
Казимир и Дементий коротко переглянулись. Генеральские ладони без сговора опустились одна на другую, издавая лаконичные звуки аплодисментов.
- Наконец-то дошло, - размеренно произнес Дементий. – Браво!.. – он поднял большой палец вверх.
- На самом деле, ты просто ими злоупотребляешь, - резонно заметил Казимир.
- Тупые, жадные, извращенные курвы, которые живут за наш счет!.. Ни на что негодный контингент с завышенной самооценкой! Проблема трех миров – бабы!.. – Алан выпил одним махом, словно заменив тост ядом слов. Он грохнул стакан о засаленную столешницу.
- Поэтому я и не люблю, когда вокруг меня роится много этих бабочек, - проговорил Дементий. Он сидел, откинувшись на спинку единственного в комнате стула, будто украденного в свое время с фабрики советской мебели для домашнего использования. У генерала лени был обычный блаженно-довольный вид, и ни одна мышца на гладком красивом лице не выдавала свечение каких-либо эмоций. Между пальцами он держал наполовину выкуренную сигарету, на которой чудом держался нестряхнутый пепел.
- Может, не поэтому? – покосился на него Казимир.
- Безмозглые… тварюги, - Алан сделал еще несколько глотков из обновленного стакана.
Он стиснул зубы, набирая через ноздри побольше воздуха.
- Чего это ты?.. Достали они тебя, что ли, за сегодня?.. Ты где вообще весь вечер пропадал?.. – стал допытываться Казимир.
- Да не переживай ты так, с нашими телками давно ясно, - подбодрил Дементий мрачного как туча генерала.
- Ага, я все понял, еще когда первый раз в раю влюбился, - согласился Каз. – Помнишь, мы потом ее увели сюда?.. – посмотрел он на Алана.
Никто не ответил. Несчастный генерал Казимир, ведь и у него были свои чувства и стремления и была своя собственная история и судьба, на которую, увы, всем было плевать.
Холодные глаза Алана бороздили черные косточки домино свирепо и нетерпеливо.
Полчаса назад он вышел от Дианы, позабыв взять с собой планы. Не хлопнув, дверь с плотным звуком вошла в пазы, знаменуя те новые отношения, что установились между ними сегодня.
Тупая мерзкая шлюха!.. Отвратительная б…!
Негодование переполняло Алана сгустившимся, каторжным, как вся жизнь, унижением. Опять за старое!.. Она могла лишь глумиться, сама из себя ничего не представляя. Достойная жена любимого мужа!.. Пресмыкающаяся рептилия под ногами Князя!.. Отлично, она еще и идиотка каких мало. Только законченная дура будет спать раз в год с мужем, который и смотреть-то на нее не хочет!..
Сука…
- Играть будешь? – предложил Казимир.
- Будешь, - Алан потянулся за фишками, не спрашивая разрешения смешать начатую партию.
Нужно хоть как-то отвлечься, а то он бы сошел с ума.
- А я, чай, спать пойду, - потянулся Дементий. Медленно, как и играл, он встал со стула, разминая ноги. – Спокойной ночи, - добродушно пожелал он.
- Спокойной… жизни. Проснуться не забудь, - проворчал Казимир себе под нос. Он недовольно проводил взглядом вышедшего коллегу. Младший генерал повернулся к Алану. – Как здорово, что ты пришел! Меня уже достал этот тупой тугодум…
Алан не отвечал, молча перемешивая кости.
- Начинаем, - коротко бросил он.
Генералы набрали костей. Партия началась.
Нет, Алан был не прав. Этих слов для нее было мало. Мало для этой собаки, для этой недоделанной тигрицы, с залапанной Князем шкурой. Он ее ненавидел. Как он мог клюнуть на эту корыстную шлюшку?.. Настоящая женщина?!.. Не-ет, она была такая же как и все остальные. Истеричка, не поднимающая глаз выше ширинки Князя.
Как он был зол… Надо было прижать ее к стене без всяких церемоний. Прав был Ираклий: с такими, как она, только так, а потом рассуждать: хотела она или нет. Уж не хотела ли, лицемерная девка. Правда тут возникала проблема последствий. Поэтому-то дальше слов Ираклий никогда и не шел.
После нескольких безуспешных попыток завязать разговор, наткнувшихся на стену надменного молчания, Казимир плюнул на все, и игра продолжилась в тягостной тишине, сопровождаемая пыхтением сигарет и звоном стаканов.
- Так вот, - Алан выиграл первую партию и с проворной стремительностью снова перемешал кости. – Давай еще.
Еще так еще. Казимир не стал спорить. Алан затянулся сигаретой, глядя только в свои кости. Хоть на этом… оторвется немножко. И то хлеб. Для души и тела…
А чего он, собственно, ждал от Дианы?.. Разве не закономерно, что она корчила перед ним мисс Неприступную Бескомпромиссность?..
Не это ли и был конек Алана многие сотни тысяч лет?..
Женская гордость. Сколько времени он создавал все эти примочки, манеры поведения, повадки настоящей стервы. Красивой стервы, которой нужно платить за ее красоту не деньгами, так собственными нервами и жилами.
Паутина гордыни, оплетшая планету. Это была его заслуга. Но пущенный в миллиардном развороте бумеранг, который уже не чаял никто увидеть, возвратился внезапно. И где-то внутри себя Алан нечетко чувствовал, что это только первый удар, нанесенный заброшенной в мир дубиной…
Но нет, так не будет. Его разум мог поставить все на свои места. И теперь он твердо решил, что пора закрывать лавочку. Finita la comedia. Он пас. Отрезать, отрубить… Заморозить на свалке. У него и без нее хватает радостей жизни.
Пас… Пас… Пас. Все.
Однако, отводя душу в игре с Казом, Алан и вообразить себе не мог, насколько взбешена его поведением Диана. Едва он, не попрощавшись, закрыл дверь, Княгиня дала волю эмоциям. Язвы подколов, продолжавшиеся весь вечер, вылились в настоящее буйство.
Диана насилу усмирила подрагивающие от злости плечи. Бокал вина придал немного сил после измотавшего рабочего дня, и она ушла в свою спальню.
Князь редко посещал свою жену. И так же редко Ди получала свою порцию сил. Однако он прекрасно понимал, что Княгиня должна оставаться Княгиней, а за это нужно платить энергией. Поэтому при нечастых встречах Самуил отваливал ей целый вагон «валюты», которой хватало надолго и на все, что было нужно для туалетов прекрасной женщины.
Смакуя вторую порцию вина, Диана размышляла, прорезая лоб острыми, как молнии, догадками. Шестое чувство вздымалось яростью, но она не могла объяснить, что именно ее так бесит в этом Алане.
И только по прошествии времени, когда она взяла себя в руки и заставила переодеться и сменить маникюр, Диана осознала, что же ее так грызло.
Миллионы лет они ходили мимо, как надутые индюки. Смрадные лентяи, коронованные вельможи, облюбленные Князем больше всех женщин вместе взятых. Пока она работала с утра и до вечера как заведенная, они получали все просто так.
Мужчины!.. Какими они были блюдолизами, добиваясь барышей одной своей гендерной принадлежностью!..
Какая уверенность!.. Диана презирала их всех. Ее выводили из себя генералы мужа. И, без всяких сомнений, она не собиралась кидаться в объятия ни к одному из них.
Хотя она и не могла сказать, что не хотела бы «погулять», как это делал ее муж. Но если ей представится такой случай, она сама выберет, где, как и с кем. Она и больше никто. И никому не позволит вести себя как долгожданный покровитель несчастной брошенной жены.
Сначала Князь, потом второй генерал, а скоро ей предложат второсортного? Очень мило.
Диана разгладила на бедрах короткое черное платье и окинула глазами зажегшийся звездами маникюр. Легкий выдох сорвался с губ, и она ощутила, как успокаивается сердечный бой. Сегодня, она верила, Князь должен был ее позвать. Недаром он намекнул через Леонарда, что «будет очень благодарен» за работу. А его награда для нее была сладка, в отличие от жертвы Алана.
Макияж, духи, украшения. Через двадцать минут Диана была готова. Она ждала. Стук в дверь должен был раздаться, возвещая, что Князь хочет ее видеть.
Однако часы не привыкли медлить. Отсчитывая минуты, они безжалостно приближали стрелки к глубокой бездне ночи. В четыре пятнадцать Диане стало очевидно, что ее не позовут.
В отчаянии она встала с кровати.
Урод!.. Дебил!.. Как она ненавидела его сейчас!..
- Козел!.. Баран!.. Тупое похотливое животное!.. – в сердцах выговорила Диана, чувствуя, что внутри все опускается. – Как я тебя презираю!.. Чтобы тебя черти съели!..
Взведенная как курок, измучившаяся, снова не солоно хлебавшая, Диана в бешенстве стала снимать украшения. Блестя почерневшими до мрака зрачками, она вышла из спальни и взяла из бара бутылку, решив напиться до чертиков. Пыша злобой, Диана направилась было обратно, но, постояв, подошла к шкафу и вытащила оттуда припрятанный за бумагами кинжал.
Белые руки коснулись поймавшего блики лезвия. Пускай Алан только посмеет приблизиться еще раз.
Забрав с собой оружие, Диана удалилась ко сну.
Глава 36
Поросшие зеленью изгибы ложатся меж причудливых деревьев и уходят вдаль, становясь наполненной кустами низиной. По сплетенным ветвям прыгают хохлатые птицы неведомых музыкальных направлений. Солнце белит светлый воздух, храня прохладу молодой листвы. Везде чувствуется заботливая рука природы, удерживающая ладонь архангела Гавриила.
Два ангела-хранителя планеты Михаил и Агнесс органично возникли из воздуха и неслышно пошли по траве, такие же молодые, как и тысячи лет назад. Пальцы Михаила хранили запястье Агнесс, сапоги мягко ложились на землю, приминая редкие белые ромашки.
- Считается промахнулись? – поинтересовался архангел.
- Я хотела тут появится, - ответила Агнесс. – Люблю это место.
- Я тоже, - промолвил Михаил.
Свет отразился на его лице. Эпохи миновали, сменяя друг друга. Но, преображая райский сад, они оставили этот ландшафт почти неизменным.
- Помнишь рощу, в которой мы любили гулять, когда были детьми? – спросила Агнесс.
- Как не помнить, - улыбка легла на губы архангела. – Хотя, мне кажется, мои воспоминания простираются на все уголки, где можно было прогуливаться вместе.
Агнесс улыбнулась. Сколько было пройдено вместе, и сейчас они шагали, держась за руки. И приятнее, казалось, не могло быть ничего. Кремовое платье подрагивало, касаясь бархатной травки. Из-под подола едва мелькали тоненькие каблуки сапог.
- У тебя все в порядке? – взглянул в ее лицо Михаил.
- Все хорошо. А у тебя? – она повернула подбородок, озаряя его умной глубиной бирюзовых глаз.
- И у меня тоже, - ответил Михаил, и она увидела вспыхнувшую в темных зрачках улыбку. Михаил отпустил ее руку, обнимая помощницу за талию.
- Ай, я тебя ударила, - Агнесс отстранилась, чувствуя, что объятиям мешает висящий на левом бедре меч.
- Забыл, - покачал головой Михаил. Он погладил руку Агнесс и поднес ее к губам.
Архистратиг и его помощница миновали плавный спуск и через десяток метров вышли на широкую ровную просеку, на которой ровной линией проходил легко сплетенный высокий забор золотистого цвета.
Архангел огляделся. Слева от них возвышались огромные ворота, соединенные из бирюзовых и серебряных прутьев, напоминающих веточки лилий. Совсем как лилия благой вести архангела вдохновения. Неприметно встроенная в ворота, виднелась небольшая калиточка в том же стиле. Справа от этой калиточки на раскладном деревянном стуле сидел не очень молодой мужчина, одетый в светлый хитон. Его ноги были перекрещены, а спина упиралась в литые прутья. Темные глаза задумчиво устремились ввысь, а на поясе была прикреплена связка ключей.
- Так… - произнес Михаил полушепотом. – Ты пропуск продлила, я надеюсь?..
- Я думала, он до февраля, - спохватилась Агнесс.
- Я тоже так думал, пока в прошлый раз не пришлось через забор лезть, - подавил улыбку архангел.
- А у тебя разве нет отогнутых прутьев в неприметном месте?.. – удивилась Агнесс.
- Были, пока забор не залатали, - сомкнул губы Михаил.
- Тогда хотя бы крылья…
- Крылья!.. Не с собой же их носить все время.
- Опять полезем?..
- Давай. Я тебя поймаю.
- Погоди, я в юбке. Запутаюсь еще.
- Ну вот. Я же тебе говорил: готовься, бери лестницу с собой, лопату, бинокль… Грабли, - Михаил вдохнул, чувствуя, как смеется Агнесс. От нее пахнуло свежестью, словно они вместе напитались запахами природы. – Ладно, пойдем так.
Ангелы ускорили шаг, направляясь в сторону ворот. Привратник заметил их издалека. Он поспешил подняться, озаряясь улыбкой.
- Кого я вижу!
Фраза долетела до архангела. Михаил и Агнесс остановились, приветливо улыбаясь. Привратник преградил им путь.
- Молодые люди! Ангелы? – переспросил сам у себя привратник. – А, не суть!.. – он махнул рукой. – Уж не к нам ли вы?..
- К вам, к вам, - кивнул Михаил. – К кому же еще?..
- Тогда прошу остановиться, - попросил привратник.
- И назвать свои грехи в алфавитном порядке? – взглянула на него Агнесс.
- Можно и в алфавитном, - согласился тот.
- Ну, Агни, ты даешь, - видимо стушевался Михаил.
- Что тебя так смутило?.. – полюбопытствовала она, проницательно глядя в его глаза.
- Какие задачи придумывают люди! – возмутился архангел. – Ты хоть один алфавит знаешь? – шепнул он, наклонившись к ее уху.
- Я знаю пару иероглифов. Но у тебя точно нет таких грехов, - усмехнулась она в ответ.
- Как всегда! – всплеснул руками привратник. – Приходят без грехов, и пропускай всех, будто своей половины им мало…
- Петр, мы тоже рады тебя видеть, - отозвался Михаил.
Через секунду он уже обнимался с апостолом. Петр был почти на две головы ниже, но это не мешало переполнявшей обоих радости.
- Миша, наконец-то зашел! – воскликнул Петр. – Я думал, еще тысячу лет тебя ждать!..
- Я ж был недавно, - возразил Михаил. – Но тебя почему-то заменял Андрей.
- Мадемуазель, - Петр чмокнул ручку Агнесс. – Да, я просил брата посидеть тут, пока я пойду пообщаюсь. И вот в этот момент тебе и надо было прийти! – сказал он с нотками укоризны.
- Ты с ней аккуратно, - предупредил Михаил. – Это она с виду безобидная. А на самом деле, ее прислали с проверкой. Смотри, я постараюсь ее отвлечь, а ты беги, скажи ребятам, чтобы сворачивали незаконное производство шариков… - руки Михаил, настоятельно не пуская, коснулись плеч Агнесс.
- На букву «кэ». Клевета, - завела глаза Агнесс.
- Не волнуйся, Агни, мы спрятали все до твоего прихода, - заверил Петр. Он сияющими глазами оглядывал ангелов. – Какие же вы красивые оба. Самая эффектная пара в раю.
- Я считала таковой Зарю и Ура, - улыбнулась Агнесс.
- Зато мы самая древняя, - напомнил Михаил. – И после трех часов на косметическом кресле еще прекрасно выглядим. Ладно, Петр, пусти нас, а то Мария ждет. Мы хотели еще с утра прийти, но дела неотложные возникли. Ты сегодня не убегай, мы на обратном пути зайдем поболтать.
- Хорошо, - кивнул апостол. Краем глаза он заметил, что на просеку прибыли две души в сопровождении двух ангелов. – Я вас жду.
Петр посторонился, давая проход в человеческую половину рая. Михаил открыл калитку, пропуская Агнесс вперед себя. Помощница дождалась, пока архангел тоже войдет, и они вместе двинулись по утонувшей в зелени аккуратной аллее, окруженной бесчисленным количеством поворотов и видневшихся беседок, невольно вспоминая Габри с его бесчисленными идеями. Его поле деятельности сюда не распространялось.
На сегодня бои для них стихли, сменяясь белыми, как снег, цветами и платьями. Семеро генералов небесного легиона бодрой походкой вошли в уголок архангела Рафаила, сплошь покрытый кустами роз и великолепными клумбами.
- О, как вас много, - завидев их, архистратиг Рафаил улыбнулся своей вроде как смущенной и очаровательной улыбкой. – То-то я вдруг почувствовал дух небесного легиона.
- Приветствуем архангела и девушек, - братья-близнецы сбились компактной группой и скромно остановились в сторонке. Несмотря на отсутствие формы, ангелы не изменили мечам на поясе и выверенной военной выправке.
Уголок заиграл розовыми бликами. С десяток девушек, сидевших на многочисленных бежевых лавочках, расположенных среди ласковой растительности, зарделись тонким румянцем. Многие из них потупили глаза, замирая занятыми работой руками.
Рафаил поднялся навстречу генералам, на минуту оставляя сестру милосердия, с которой он только что, сидя плечом к плечу, о чем-то беседовал. Мирослав пожал руку архангела, и его окутало цветочным ароматом. Казалось, Рафаилу было бесполезно пытаться сохранить собственный запах: слишком много розового масла было разлито по девичьей коже и вокруг в воздухе. Зайдя в уголок покаяния, можно было быстро понять, почему архангел лекарей испокон веков пребывает будто в упоении. По природе очень мирный и спокойный, он всю свою жизнь проводил в мягких волнах нежной девичьей любви, купаясь в них, словно в теплой ванне. Да и любой гость в их обители мог ощутить вкус этой поистине незабываемой жизни. Самые скромные, самые робкие, самые утонченные девушки собирались здесь маленькими группками и занимались рукоделием: вышивали, плели из бисера, вязали из мягкой шерсти, негромко беседуя о своем. Одетые в белые одежды, с лепестками белоснежной розы, приколотыми на груди, щебеча тоненькими голосами. Они излучали столько тихой радости, столько милой красоты, что ангелы легиона каждый раз замирали на месте, ловя благоговение и сохраняя его в своем сердце.
- Привет, мальчики, - промолвил архангел. – Я смотрю: вы сегодня при параде. И даже с карточками. Не верится в подобную удачу.
- Это затея Михаила, специально для ангелов покаяния, - Владислав, второй по рождению брат, поправил золоченую надпись у себя на груди. – Мы с ребятами пришли к твоим ангелам.
- Я догадался. По косвенным признакам, - губы архистратига осветились умиленной шуткой.
- Мы хотели пригласить девушек на сегодняшнее совещание к архангелу Гавриилу, - продолжал Владислав. – Оно обещает быть веселым.
- В этом я не сомневаюсь, зная Габри, - проговорил Рафаил. – Девушки, вы пойдете? – обратился он к ангелам. – Ну, смелее же.
- Пойдем, - кивнула одна из сестер милосердия.
- Вольно, парни, - улыбнулся Рафаил, видя, что генералы продолжают стоять организованными рядами. – Забирайте из рук в руки.
Близнецы рассредоточились по уголку, по одному подходя к девушкам и приглашая их пойти с собой.
- Оля, ты составишь мне компанию? – генерал правды и чистоты Ярослав приблизился к собеседнице Рафаила.
- Нет, я хотела с Ральфом посидеть, - покачала она головой.
- Хоть кого-нибудь мне оставьте, - взглянул на него Рафаил. – Нам с Олей надо поговорить. А вон там тебя только и ждут, - архангел кивнул в противоположным угол, где собрались еще несколько незанятых девушек.
- Привет, - первый генерал легиона Мирослав приблизился к отдаленной лавочке и опустился на корточки, чтобы быть ближе к русоволосой девушке с нежно-серыми глазами. На ее плече лежала коса, а в руках были пяльцы с незаконченной вышивкой.
- Привет, Мир, - промолвила она, и на губах ее занялась долгожданная улыбка.
- Я так соскучился по тебе… Ты пойдешь со мной, Роза?.. – ее имя слетало с его губ, заставляя каждых раз бежать по коже мурашкам и вспыхивать, как наливной плод, бархатные щеки.
- Давай просто погуляем?.. - предложила она, глядя в его глаза.
- Парни, нас опять бросают! – забил тревогу младший брат Станислав. Взгляды генералов объединились на отделившейся ото всех паре.
- Ребята, мы с Розой прогуляемся. Мы присоединимся к вам позже, - проговорил Мирослав.
- Охотно верим, - улыбнулся Радослав, глядя, как ангелы удаляются к выходу. – Впрочем, как обычно.
Вскоре генералы Михаила пригласили всех, кого могли, и организованной группой направились к Гавриилу. В уголке остались лишь Рафаил и Ольга. Он осторожно взял ее за руку, и они продолжили прерванную беседу.
Мирослав и Роза вышли из окружения розовых кустов и пошли вперед, куда манили деревья и скрывающая от глаз листва молодых кустов.
Первые минуты они лишь молча шагали рядом, даже не держась за руки. Роза вдумчиво глядела перед собой, ее рука играла манжетой. Ноздри Мирослава дышали ароматным воздухом. Солнце ложилось на его глаза, оттеняя их, как драгоценные камни. Блики падали на профиль сестры милосердия, забранные в косу волосы пепельно золотились дневными лучами.
Мирослав украдкой любовался ее неправильными чертами лица, восхищаясь, сколько изящества и женственности могло быть и в любимой ложбинке у основания переносицы, и в крупноватой горбинке на носу. Ее глаза были исполнены умиротворения, а русые ресницы казались на просвет беспредельно длинными. Он видел уголок ее губы, и ему хотелось прикоснутся к нему кончиками пальцев. Но Мирослав не торопился обнять подругу.
- Я так рада, что ты пришел, - наконец произнесла она.
- И я рад тебя видеть, - ответил Мирослав, всем существом ощущая, что молчание длилось от обретенной в их сердце полноты.
- Как ты?.. Как войска?.. – спросила Роза.
Она повернула голову, и взгляд ее окутал его лицо с такой заботливостью, что Мирослав почувствовал, как щемит сердце. Он подался к ней и, касаясь плеча, нежно провел по рукаву белоснежного платья. Дальше они гуляли, держась за руки и рассказывая друг другу обо всем, что накопилось на душе.
Издавна воины Михаила и сестры милосердия архангела Рафаила были связаны белыми лентами трепетной дружбы. И причина была не только в том, что легионеры всю жизнь охраняли беззащитных девушек, а девушки лечили израненных в бою ангелов. И даже не в том, что сто процентов девушек в составе ангелов покаяния виделись райским садом воинам легиона, среди которых было намного более трех четвертей мужчин. Женщины-воительницы обожали милых сестер не меньше, если не больше, чем их коллеги сильного пола.
Между двумя архангельскими служителями испокон веков существовала некая тайная связь, органичная и естественная, как сама жизнь, и столь же труднообъяснимая, как судьба каждого. Их тянуло друг к другу, как тянет два диалектических цветка. Они хотели быть вместе, такие разные и такие родные. Столь непохожие по восприятию и такие глубоко понимающие. Словно сердца их бились в одном ритме, а глаза были устремлены на один небосклон. Они любили друг друга. И это объединяло их теснее всего.
Розу и Мирослава сплела сама судьба. Не привязывая, объединила одним узелком. Когда свободные по природе летят друг к другу снова и снова, желая слиться вместе, потому что оба этого хотят. И пускай руки их не всегда соприкасаются в объятиях, но души давным-давно рядом, зависли в воздухе, погрузившись одна в другую с головой...
В те времена, когда все еще только начиналось. Когда ангелы выиграли первую схватку, победив дьявольский мир. Когда рай освободился от греха.
Когда ад набрал собственную силу…
Тогда битвы между легионом и демонскими армиями были особенно ожесточенными. Бывало стычки оканчивались десятками жертв, и никто не выходил целым из боя.
В одной из таких боен Мирослав получил прицельный удар в сердце навылет. И падая, удар в голову. Чем окончилась потасовка, он не мог знать. Это была первая его столь серьезная рана.
Старший генерал легиона очнулся от забытья лишь на второй день. Открыл глаза и тут же закричал от боли. Сквозь брызнувшие слезы, сквозь смешавшиеся в ресницах косые лучи солнца и тени широколиственного дерева, он смутно осознал, что уже не на поле брани. Он лежал на постеленной накидке, покрывающей укромный уголок газона. В тихом местечке райского сада, куда не заглядывали посторонние.
И через замешательство мыслей и чувств он помнил, как услышал отдаленный, но близкий голос, и чья-то маленькая ладонь легла на измученный горячий лоб, перетянутый охлаждающей повязкой.
Роза никогда не была в числе главных, никогда не выделялась среди плавных рядов служения. Рафаил назначил ее сиделкой Мирослава, потому что был уверен, что она сделает все как надо. Она никогда не была яркостью среди алмазов. Но она всегда знала и всегда говорила одними глазами: я бесценна, как и все остальные.
Целый месяц они провели вместе. Мирослав шел на поправку медленно и тяжело. За долгие дни по строгому предписанию о покое он виделся всего один раз с Михаилом и два раза с Рафаилом. Все остальное время они с Розой оставались вдвоем.
Она не отходила от него ни на шаг. Первые дни он не мог разговаривать и лишь смотрел на нее, болезненно щуря воспаленные глаза. Он нес в сердце ее улыбку и уговоры закрыть веки и отдыхать… Помнил, как она рассказывала ему какие-то отрывки: коротенькие новости и что-то о себе, недосказано, недоговорено… Ему тяжело было разбирать, а она старалась его не утомлять. Когда Мирославу стало лучше и он начал говорить, они беседовали вместе. До тех пор, пока не останавливала заботливая рука, пока не велела набираться сил. И прикасались мягкие, как капельки на паутинке, пальчики, меняя перевязку…
Больно было все время. Но когда становилось нестерпимо и хотелось стонать, но не было сил и было мужество молчать из последней мочи, она придвигалась совсем близко и гладила волосы, проводила по щекам, удерживала ладонь на левом подреберье… И шепчущие слова как будто забирали боль с собой, перенося его туда, где хотело быть уже здоровое в мыслях сердце.
Через тридцать два дня легион праздновал возвращение в строй своего первого генерала. Жал руку Михаил, обнимали братья, улыбалась Агнесс. Мирослав вернулся в ряды бойцов, узнав, что тот бой был проигран и много нелегких боев закончилось без него по-разному. Мирослав снова стал прямо, не сетуя, не болезнуя, но крепко стиснув губы и храня светлую радость в груди. Две недели, ощущая благоговение и томясь неосознанной тоской, и он вошел в уголок архангела Рафаила со вторым после знака благодарности букетом цветов и предложил Розе не расставаться никогда. Роза не забыла эти золотистые мимозы, созданные в тот день… И пусть столько будет сказано потом про эти нежные цветы, они запечатлели этот вечный момент в ее душе. Они были сотворены из небытия для нее.
Мирослав и Роза вышли далеко за пределы райских клумб и лесов. Роза шагала, касаясь бесконечных просторов ангельских лугов белыми сапожками. Ее волосы трепетали у плеча генерала, рука, обвивая его локоть, покоила пальцы на кремовом рукаве самого что ни на есть парадного костюма. Не доходящая до колен юбка развевалась на ветру, Мирослав, наклонившись, вдыхал бесконечный аромат ее духов. Слова летели с его губ, лились потоком и утопали в океане раскинувшейся вокруг высокой травы.
На секунду фраза прервалась, вспорхнув далеко… Наполненная смыслом уже потому, что была только задумана, она замолкла на сердце и осталась многоточием незаконченной беседы.
Ангелы остановились.
- Мир, я не знаю, - вымолвила Роза, прикрывая глаза. – Ты говорил о вечном, о борьбе… Ведь мы тоже боремся. Но, начиная от рождения битвы, я не ведаю, что такое победа…
- И я тоже не знаю, - ответил он, близко глядя в ее зрачки. – У меня для тебя есть подарок. Надеюсь, он тебе понравится.
Роза увидела, что Мирослав тянется во внутренний карман окантованного пиджака. В его руке появилась золотая цепочка.
- Что это?.. – спросила Роза.
- Это?.. Это… вот, - генерал развернул к ней маленький кулончик, изображающий алмазное сердечко. – Видишь ли, я дарил тебе когда-то половинку медальона сердцем, а вторую носил у себя… Но недавно я решил, что половинка – это слишком мало. Возьми все, целиком.
Роза наклонила подбородок. Мирослав обвил цепочку вокруг ее шеи и неловко, с третьей попытки, застегнул малюсенький замочек.
- Спасибо… Это прекрасно, - проговорила Роза, поглаживая пальцами новое украшение.
Ее рука скользнула за воротник, доставая старый медальончик, чтобы освободить место для нового…
Наговорившись обо всем с привратником рая апостолом Петром, Михаил и Агнесс окончательно покинули человеческую половину сада.
Вечерело, и ангелы, без спешки прогуливаясь по заблестевшей росинками траве, ловили последние минуты отдыха. Агнесс слегка приотстала от плеча Михаила и о чем-то глубоко задумалась.
- У Марии такой загадочный вид был сегодня… Я даже и не знаю, о чем думать, - произнесла она.
- Она же абсолютное женское начало, - ответил архангел. – Ей по сути положено быть загадочной.
- Ты уверен, что она хотела видеть именно меня? – взглянула на него Агнесс.
- Конечно, - кивнул он. – Мои негласные источники никогда не врут… Тем более что она сама мне это сказала.
- Как бы то ни было, она хотела видеть всех, - молвила Агнесс.
- Да. Но тебя особенно.
- Почему ты так решил?..
- Тот же негласный источник. Она сама мне об этом говорила. Что хочет взглянуть на тебя и что это очень важно.
- Ты меня пугаешь. Она не сказала мне ничего особенного. Я что-то не так сделала?..
- Почему же не так?.. Просто ты ее протеже, и, я думаю, она хотела убедиться лично, что с тобой все в порядке. Что я не перегружаю тебя до кругов под глазами…
- Миша, ну почему ты все шутишь?.. – зрачки Агнесс остановились на темных глазах архангела.
- Зай… Я просто не знаю, что тебе ответить. Ваши взаимоотношения для меня – это еще более неизведанная стезя, чем очередные замыслы Габри…
Михаил увидел, что Агнесс вновь впадает в раздумья. В левой руке у нее переливами заходил маленький шарик.
- Милая штучка, - заметил архистратиг.
- Сама сделала. Только что придумала, - сказала Агнесс. – Вдруг решила, что если добавить обычному архангельскому мячику внутренней неоднозначности, то он будет совсем другим…
- Резон. Это сделает его полет непредсказуемым, а траекторию –невероятной.
- Держи, это тебе, - Агнесс протянула мячик архангелу.
- Спасибо, - Михаил замялся. – Но… отчего такой подарок?..
- Не знаю. Захотелось отдать его тебе, - ответила Агнесс.
- Ну вот, а кто-то еще спрашивал про загадочность, - губы Михаила усмехнулись. Он взял в руки шарик и повернул его несколько раз пальцами.
Как-то очень быстро они добрались до уголка первого архангела. Ничего не изменилось со времени их ухода. Так же размеренно плескалась в фонтане вода, и слышалась радостная возня белок. Завидев любимых хозяев, зверьки оживились и зацокали громче. Михаил последний раз оглядел мячик и, словно храня передавшуюся от Агнесс задумчивость в потемневших глазах, убрал его в карман брюк.
В этот момент в ничто не предвещавшую тишину ворвалось нечто невообразимое. В уголок с шумом шагнул нарисовавшийся откуда-то первый генерал небесного легиона, мокрый хоть выжимай и обсыпанный с ног до головы белесыми ангельскими перьями. Следом появилась смеющаяся Роза, а за ней – хохочущий во все горло архангел Гавриил.
- Что?.. – брови Михаила сами собой поднялись. – Мир, что они с тобой сделали?..
- Бал-маскарад у Габри?.. – глаза Агнесс округлились.
- Да я… - Мирослав задохнулся от столкнувшихся на языке слов. – Больше никогда к тебе не зайду, Габри!.. – воскликнул он.
Первый генерал попытался стряхнуть с себя перья. На выручку поспешила Роза.
- Я не виноват!.. – запротестовал архангел вдохновения. – Я всех легионеров предупредил, чтобы они расходились к восьми, но тебя не было…
- Я еле Розу успел спрятать за спину, - произнес Мирослав. – Хорошо, что надоумило меня войти в уголок музы первым…
- Мне немножко повезло, - с улыбкой заметила Роза. Она деловито отчищала плечи Мирослава, разглаживая сжавшиеся в гармошку рукава.
- Уголок Габри почетно становится в список мест, куда мужчины должны заходить первыми, наряду с темными подъездами, - вывел Михаил.
- Едва зашел, на меня обрушился дождь со снегом и еще обсыпало каким-то наследием куриной фермы… - почти с досадой проговорил Мирослав.
- Это не куриная ферма!.. – возмутился Габри.
Михаил наклонился и поднял с газона длинное шелковистое перо.
- Да, не куриная, это точно, - подтвердил он. – Габри, у тебя линька?..
- У меня не бывает линьки осенью!.. – сдвинул пепельные брови архангел вдохновения. – Это имитация ангельских перьев для нового… спецэффекта в спектакле… - Габри внезапно запнулся и промямлил последние слова, как непрожеванную кашу.
- Чего? – не понял Михаил.
- Ничего… Ты прекрасно смотришься в этом костюме, ты знал об этом?.. – Габри поглядел на брата во все озарено-светлые глаза. Он неуверенно подался вперед и коснулся рукой плеча Михаила. – Я должен идти.
Мирослав в непонимании проводил взглядом неверно зашагавшего к выходу архангела.
- Что это он?..
- По-моему, он влюбился в Михаила, - молвила Агнесс. Ее глаза встретились с глазами Розы.
- Я-то давно в него влюблен, - отозвался Михаил, кладя ладонь на пояс. – Надо будет посмотреть новую постановку…
- Если только полотенце взять, - выдохнул Мирослав.
- Мир, я пойду, - Роза тронула его за локоть. – Ты все-таки переоденься.
- Придется, - согласился генерал. – Давай я провожу?..
- Не стоит. Я сама дойду: это же рай, а не Земля. Всем пока, - Роза оглядела присутствующих и направилась к выходу.
- Увидимся, Розочка, - улыбнулась Агнесс.
- Пока, - попрощался Михаил. – Так вот, Мир, - обратился он к генералу, - облили, да еще и отстранили. Похоже, сегодня не твой день.
- Еще как мой, - убежденно возразил Мирослав. Он двумя руками выжал волосы и откинул мокрые пряди назад.
- Тебе виднее, - не стал спорить архангел. – Но нам пора возвращаться к работе. Агнесс, у нас с тобой намечается плановый завал бумажек… А ты, Мир, созывай мальчиков и давайте на проверку позиций, пока Самуил не спохватился обрадоваться нашему отсутствию…
Еще одна порция сил. «Пища» для тела, его зарплата.
Сергей получил то, что причиталось за день и, произнеся короткие слова благодарности, побрел к себе.
Неистовая мощь ада огромна, как бушующий океан, и, словно лужица посреди дороги зарплата демонов третьей касты.
Процесс был налажен на славу. Щедро откачиваемая из Земли энергия стоками лилась в тела демонов-служителей и, хранясь в сердцах, доставлялась в ад, где, сданная начальникам отрядов, перетекала в сводный адский потенциал, которым владел один лишь Князь, единолично. Одновременно шла и обратная процедура. Из силы дьявола автоматически распределялись порции для генералов ада, единственных, кто получал их по умолчанию. Сергей давно разгадал идею, что военачальники Самуила являлись большим, нежели его правой рукой: они были продолжением его тела, теми качествами, которых ему могло не хватать в силу ограниченных возможностей отдельной личности… Через генералов энергия направлялась элитным войскам, через элитные войска – третьей касте. Чисто теоретически зарплата была нормирована, однако устаревшие, за тысячи лет неизменяемые правила выступали скорее свидетельством, чем блокатором творившегося произвола. Вообще-то, все зависело от отряда. К примеру, ведущие демоны третьей касты Алана и Варфоломея получали такие барыши, что им мог запросто позавидовать средний элитник пятой или шестой армии. Зато чем ближе к концу, тем ситуация становилась плачевнее. Больше всех жизнь была несправедлива к несчастным подопечным Казимира. И оставалось только гадать: обирает ли своих демонов сам генерал или же, питая столь неравнозначные по мощи потенциалы тел, Князь обделял последнего из военачальников без всяких зазрений совести. Между тем, воровали все или почти все. И воровали очевидно, так что сразу было заметно: на зарплату так не живут. Однако ж, все как по нотам: этот грех терпели до тех пор, пока он не перерастал во вселенские масштабы или не задевал интересы других.
Повседневным делом также было то, что часть сил терялась по дороге, не выдерживая бездуховного плена груди, и тем самым насыщала атмосферу ада живительными страстями. Другая часть здешнего воздуха напитывалась от пороков собственно демонских.
Сергей не считал, сколько же нужно для жизни. Не взирал он, и какая здесь приличествовала жизнь. Он не пил, не гулял, не буйствовал до утра, останавливаясь лишь перед тем, как выйти на работу, и ему всего хватало. А именно доставало сил, чтобы дойти до дома и плюхнуться на кровать, закрывая ломящиеся от боли виски руками…
Заживо дохлая машина работала.
Двенадцать часов… Не десять, не одиннадцать. А целых двенадцать. Половину суток Сергей корячился там, где каждую минуту рвало от отвращения. И самое, наверное, ужасное было поднимать голову от своей помойки и видеть, что впереди сотни таких дней без единого выходного. Князь не считался с правами простых бессмертных. Зато бессмертные считались с Князем.
Бывший ангел отлично влился в коллектив. Ангельски сказочно познакомился перед первым полным рабочим днем с дневной сменой отряда демонов страха перед будущим. Бывшие на заданиях во время первого его искушения, дьяволята встретили его беззастенчивыми изучающими взглядами. В смене было примерно поровну женщин и мужчин, обычных, особо ничем не выделяющихся, одетых тоже примерно одинаково: сильная половина – в основном в серые или черные брюки, прекрасный пол – от джинсов до юбок, с разной степенью бросающих в глаза вызов, но равно несущих отпечаток долгой муторной работы при невысокой заработной плате.
Сергей поспел полувнятно отбарабанить приветствия, силясь заранее увернуться от возможных затрещин и презрительных взглядов, когда к нему, выдержав пятиминутную стартовую паузу, подошла, если не сказать подвалила непринужденно, девушка. Она была в обтягивающих штанах и короткой футболке кисло-желтого цвета, на руке ее красовалась татуировка. Дама представилась Сандрой.
Первые три минуты знакомства дали Сергею представление обо всем. Право «первой ночи» было присвоено задолго до появления в отряде кого-то стоящего.
Сандра ходила в лидерах коллектива, это проглядывалось сразу. Кроме нее было еще две-три, как считалось, красотки локального разлива, которые и держали первые места среди своих. Скорее по наглости и гордыне, чем по реальным качествам.
В то утро Сергей впервые применил блестящий ход, также бесцеремонно, как торчащее из-под ее одежды белье, заявив, что Сандра свободна по причине своих кривых ног. Сергей благословил все игры в райский мяч, когда ему хватило реакции уклониться от пощечины. Однако уши он зажать не успел. Обруганный последними словами, он был оставлен в одиночестве, как полный идиот, недостойный общения.
Этот инцидент восстановил против Сергея всех его коллег.
Вот и сегодня он ушел без скандала только потому, что уже не в силах был реагировать на зацепки и чужие шипения. Просто ушел и все. Хорошо еще что работали демоны порознь, на отдельных объектах, и бесы одного отряда редко встречались на Земле. Искусители посылались на задания с целью установить новые каналы для откачки энергии или же для решительных ударов. Все остальное время они только мимолетом наведывались к жертвам, поддерживая созданные связи и забирая набежавшие ручейки. В этот момент обыкновенно и начинался разгул. Кто пойди посчитает, сколько раз человек выругался матом или проклял все на свете?.. И тем паче насколько интенсивно он чего-то боялся?.. Никто и не узнает, что реально накапало демону, а что он донесет до ада. Диане было совершенно не до того, чтобы организовывать проверки, элитники же подобными вещами занимались крайне редко. Настолько редко, что с этим можно было считаться не более чем со злым роком.
На главной площади варилась вечерняя тусовка. Часы пробили девять, и демоны начинали вступать в мир, полный удовольствий. По засаленным камням сновали, сбивая плесень каблуками, дешевые и дорогие проститутки, отлавливая возвращающихся с работы мужчин. Появление представителей различных отрядов было разнесено во времени, дабы не создавать слишком большой толкотни. Однако чем становилось позднее, тем толпа больше увеличивалась.
Сергей видел, как у него перед носом две смышленые девушки увели какого-то законченного дурака из соседнего отряда, который в ближайшие часы окажется обобранным ими до нитки и отправится восстанавливать силы домой, собирая по дороге последние гроши на баночку спирта. Кругом кучками гуляли пьяные элитники. Беззастенчиво расталкивая окружающих локтями, к ним спешили лоснящиеся дамы – уже совсем иной чеканки монетки. Изредка кто-то из женщин вступал в бой против собственного социального положения, одерживая верх за счет дерзости, наглости и фарта или с треском проигрывая и отправляясь обратно, откуда пришли, униженные и обозленные.
Сергей намотал на ус только одно: надо было держаться подальше ото всех этих куколок, если не хочешь разделить печальную судьбу лопуха. Наипаче, что он все еще не хотел, чтобы в его жизни все было так…
Если кто-то приставал, он либо удалялся, делая вид, что не слышит, или же говорил, что у барышни кривые ноги. Это было опасно для здоровья, зато безотказно.
Площадь неспешно пересекали трое мужчин в кожаных штанах и рубашках, изображающих кошачьи глаза. На поясах у них болтались мечи. Сергей увидел, как им навстречу вышла группа из четырех демонов, также в военном облачении, но уже с палицами на груди. Сергей замедлил шаг, наблюдая за готовящейся стычкой парней Алана и Варфа. Но, к удивлению, мужчины разошлись, вновь вливаясь в толпу. На этот раз утряслось без драки между самыми несовместимыми в аду армиями. Сергей успел прослышать о ненависти, скреплявшей красавца Алана с уведшим у него в начале ада первое генеральское место Варфоломеем.
К нечеткому нервирующему гулу голосов приплеталась возня и стоны: некоторые не стеснялись своих чувств перед всеми. Сквозь пестрые звуки обильно пробивалась ругань и оживленный гогот. Уши различили пронзительный женский крик. Какой-то озверевший демон избивал в сторонке свою подружку.
Сергей отвел глаза, чтобы не видеть женской крови, и прошел мимо. Он знал, что ничего не может сделать. У него не было моральных сил… За два дня тут это был далеко не первый случай зверского насилия, и он понял, что так здесь было принято. Сергей не задавал вопроса «почему?» и не удивлялся жестокости. Это был ад. И был он не в камнях, и не в плесени и не в зарплатах. Ад был в сердцах и в душах.
Ад был у него внутри.
Сергей свернул на свою улицу. Было темно и почти не было ориентиров, но мозг уже успел на уровне инстинкта изучить путь к единственному прибежищу…
Просевшая дверь отвратительно проскрежетала об пол. Комнаты в аду не запирались, но действовало негласное правило, что демоны не врывались друг к другу без стука. Иначе это грозило перерасти в войну всех против всех и было чревато вмешательством Князя и последующими худшими итогами в виде камеры пыток.
Сергей вошел, закрыв за собой. Наконец-то он дома. Хотя бы до утра можно отдохнуть, чтоб никто не зудел над ухом… Никто.
И это было возможно?..
- Привет, - молвил Сергей, сдвигая брови.
Виолетта сидела на кровати, убрав под себя ноги. Она вздрогнула: видимо, позабыла о его скором приходе.
- Привет…
У нее в руках что-то было. Виолетта зажалась и попыталась незаметно спрятать это под подушкой. Получилось слишком уж судорожно.
- Чем ты занимаешься? – хмуря брови, Сергей пошел к кровати.
- Ничем, - мотнула головой Виолетта.
- Совсем ничем? – Сергей был уже рядом.
Он чувствовал, что в его голосе от самого входа разворачивается раздражение. Однако поделать с этим ничего не мог. Сердце его сжалось, и он понял, что ненавидит себя самого за озлобленность. Но от этого злится еще больше.
- Это… неважно… Забудь, - Виолетта попробовала закрыть вещицу подолом. Но Сергей поймал ее за руку.
- Что, выпивкой балуешься?.. Или еще чего похуже? – проговорил он со строгостью, но всеми силами убирая грубые интонации.
- Нет, ты же сказал, что нельзя… Я все это бросила, - поспешно заверила Виолетта.
- И что теперь?..
Сергей насильно вытащил ее запястье из-под платья. Виолетта убито потупила взгляд.
Он не сразу разглядел, что это. Щурясь, поднес к глазам крошечную окружность. Материя зажата в ней… Что-то укололо палец.
- Боже мой… - невольно вырвалось у Сергея.
- Я не хотела, прости… - промямлила Виолетта. – Я хотела… сделать тебе сюрприз…
Сергей вдохнул, не чувствуя своих рук. Его взгляд устремился на незаконченный цветной узор. Вышивка в пяльцах изображала полянку, проработанную маленькими искусными стежками. Сергей ощутил себя идиотом. Полным идиотом.
Стыд немедленно пересилил злость и усталость. Сергей коснулся измотанной ладонью лба.
- Прости, что не спросила разрешения… Просто я очень хотела это вышить для тебя, чтобы, когда ты на работе… - оправдываясь, произнесла Виолетта.
- Что?.. – Сергей не уловил смысла. – Нет, все в порядке… Рукоделие – это не криминально.
- Ты же зарабатываешь силы, а я потратила опять…
Потратила опять. Эти два дня, что Сергей отработал по полной программе, Виолетта жила как тень. Он ее и не видел у стены, пока не вспоминал, что в комнате кто-то есть.
Но так же незаметно, как по мановению волшебной палочки, комната необычайно преобразилась. Исчезли дырки на палантинах, мусор больше не валялся во всех углах, паук с ножек стула вынужденно переехал на другое место жительства вне пределов дома. Покрывало не исходило пылью при каждом взмахе, а дышало чистой, чуть слежавшейся свежестью. Даже каменные подушки стали намного мягче. Вот во что вкладывала силы Вика. Расходовала по минимуму, стараясь все что можно сделать сама, вручную. Должно быть, бегая как прислуга целый день в поисках веника и тряпки, которые, к слову, гнили в подсобках на улице, по два - по три на весь квартал…
И Сергей, который, живи он один, отродясь бы не заметил всех этих бренных декораций, вынужден был обратить внимание на новую обстановку. И не знал, что сказать. Он молвил спасибо.
- Нет, ты что. Я же говорю: можешь тратить спокойно. Я просто не то подумал… - он повел бровями. – Прости…
Это слово снова прозвучало в его устах. Теряли ли извинения весь смысл, повторяясь по пятьдесят раз на дню?.. Он уже не знал…
Виолетта промолчала. И он не мог угадать, о чем она думает.
- Насчет сил, - промолвил Сергей. Он подвинулся к ней и погладил ее по голове. Виолетта испытала покалывание и слабость, перетекающие в жизнь, проливающиеся в сосуды ее тела. Энергия страха.
- Спасибо, - произнесла она.
- На здоровье, - у Сергея получилось даже очень нежно. – Что это будет? Цветы и бабочки?.. – спросил он, разглядывая канву.
- Да, это цветочный сад, - кивнула Виолетта. – А внизу будет твое имя, - ее маленький пальчик коснулся того места, где была закреплена иголка.
Рука Сергея сдвинулась вбок, трогая ее запястье. Внутри взмыла отвратная волна, и он тут же отдернул ладонь. Он увидел, как Виа потупила глаза и смущенно сжала рукав платья. Сергей в очередной почувствовал себя бесконечной сволочью. Сволочью, потому что в нем была эта грязь.
И снова он задался вопросом: имел ли он право?.. Он взял Виолетту к себе, подал ей надежду, а теперь… не знал, что с этим делать. Долго он еще сможет строить из себя хорошего ангела?.. Но какая разница. Теперь он не мог ничего поменять, только жить дальше. Если это можно было назвать жизнью.
Сколько он еще выдержит аскезу? А Виолетта попадется под руку первой. А сколько вытерпит она?..
- Ты не сердишься совсем, - вымолвила Вика. – А я уж испугалась… В прошлый раз, когда я хотела вышить одному… парню, он выкинул канву и накричал на меня… Мы расстались потом…
- Нет, ну зачем же?.. – отозвался Сергей. – По-моему, это очень мило…
- Он сказал, что он пашет, а я транжирю силы на какую-то ерунду, и что я вообще дура… Но ты так не сказал бы, я знаю, - Виолетта взглянула на него большими карими глазами, и Сергей вдруг поразился их глубине.
- Конечно нет. Потому что это не так, - он вернул вышивку Виолетте. – Возможно, - лоб бывшего ангела заволновался морщинками, - его просто пробрала ностальгия…
- Это не повод обзываться, - сжала губы Виолетта.
- Не повод, - согласился Сергей.
Он прищурил глаза. Да, не повод… Но он понимал этого демона очень хорошо. Хотя и не оправдывал… И уж подавно не винил Вику.
- Я смотрю, ты бабочек любишь, - взгляд Сергея указал на ажурные крылья, кружевами раскинувшиеся на груди Виолетты.
- Я думала, ты не заметишь, - смущенно улыбнулась она, поглядев на свое незамысловатое тканевое украшение. – Мне очень захотелось такое…
- Я ж не слепой. Я же говорил, что щурюсь из-за дурацкой привычки, а не из-за плохого зрения.
Губы Вики осветила еще одна трогательная улыбка. Он говорил. Он много чего говорил, и чаще всего не по делу. Но ему это шло.
- Очень красиво, - добавил он.
- Спасибо…
Сергей потянулся, пытаясь разогнать ломоту в плечах. В последнее время у него затекало и болело все что можно.
- Больно? – обеспокоено спросила Виолетта.
- Нет, просто застоялось, - соврал Сергей. – Не волнуйся.
- Я могу помассировать…
- Не стоит, ты устала, - замкнулся он.
- Ладно, - Виолетта наморщила лоб. – Ты таким измотанным выглядишь… Тебе очень тяжело, да?..
- Нет, не очень. На самом деле, бывало хуже. Хотя бы в молодости, когда практику проходил…
- Зачем ты меня обманываешь?.. – Виолетта взглянула на него. – Я же вижу, что тебе очень плохо.
Это было правдой. Кирпичи на душе отражались страшными превращениями на лице. За два дня Сергей еще больше изменился. Его лицо окончательно посерело и состарилось, в углах глаз и губ пролегли заломы, а взгляд утратил все, кроме смертельной усталости. Даже шутки его пугали скрытым в груди фатализмом.
- Почему ты мне ни о чем не рассказываешь?.. Ты только обо мне беспокоишься… Ты мне не доверяешь? – выговорила Виолетта.
Сергей сам не знал, кому он доверяет и чего. Он утратил чувство равновесия и не верил даже самому себе.
- Почему? Доверяю, - ответил он. – Но зачем это тебе… Еще пережи…
- Как зачем? – изумилась она. – Я же… Я хочу помочь… Чтобы тебе хоть немного стало легче… Расскажи мне… пожалуйста.
В полумраке комнаты глаза Виолетты смотрелись почти черными. Сергей поднял лицо.
- Ладно, - выдохнул он, сдаваясь. – Ты права, мне действительно очень тяжело.
Он узрел, что Виолетта превратилась в один сплошной слух.
- Эта работа – сущий ад… Хорошо сказал, - растянул губы Сергей. – Как и все, что тут есть. И я, по правде говоря, совсем запутался… Я в толк не возьму, что делать, чтобы хоть как-то остаться верным тому, в чем я жил раньше. Впрочем, я не знаю, возможно ли такое, если я уже этому изменил. Хотя непонятно, можно ли это считать изменой, если я в действительности не изменял, а делал ради верности… Тьфу ты, е-мое, - Сергей тряхнул прической, утопая в спутанных светлых прядях. Его пальцы тронули нос. – Я так объясняю, что сам понять не могу. Прости, после рабочего дня голова совсем не варит.
- Не волнуйся… Я тебя понимаю. Кажется, я понимаю, что ты чувствуешь, - сказала Виолетта.
- Спасибо тебе, Виа, - вздохнул он.
- Если хочешь, - предложила Виолетта, - я могу тоже пойти работать, чтобы тебе не одному…
- Нет, это исключено, - категорично мотнул головой Сергей. – Во-первых, я не хочу, чтобы тебя опять обижали. А во-вторых, я не позволю тебе участвовать в этой мерзости. Уж лучше я один.
- Как скажешь, - легонько кивнула Виолетта. Она опустила подбородок и грустно посмотрела на завешанную стену…
…Гадкая мокрица заползла в верхний угол комнаты и навязчиво шебуршилась в складке палантина. Сергей спал на спине, подложив обе ладони под затылок и кривясь от странных звуков, проникавших в отстраненное сознание. Виолетта съежилась под покрывалом, прижавшись к самой стене, так что ее можно было принять за небрежно брошенный кусок ткани.
Сергей поворочался во сне.
- Черт, откуда ж ты взялась… со своими… - пробурчал он, не открывая глаз.
Он недовольно повел носом и продолжил смотреть сон. Виолетта резко перевернулась на другой бок и что-то простонала.
- И не надо мне рассказывать, я сам знаю... - проговорил Сергей скептически.
Внезапно он дернулся и подскочил на кровати, широко открывая глаза на разрывающий уши крик.
- Мобилизация?! Я уже… - выпалил он, но осекся. У стены сидела, сдавив лицо руками, Виолетта. – Ты что?.. – спросил Сергей ошарашено.
- Ничего... Это просто сон…
Ее голос прервался.
- Боже мой, - Сергей выдохнул. Его пальцы нырнули в волосы, потирая несчастную голову. – Я думал, это небесный десант штурмует ад. Даже не понял, кому бежать помогать… - он посмотрел на подругу. – Опять кошмар, да?..
Виолетта горестно кивнула. Немного ночей рядом, и ни одна не обошлась без страшных снов.
- Опять… Это сон, - повторила она. – Только сон…
- Ну-ну, не переживай, бывает, - попытался приободрить Сергей. – Я когда ангелом работал, то бывало, особо впечатлительный человек какой-нибудь посмотрит фильм ужасов и целую неделю орет по ночам. Потом все проходило.
- У меня это давно, - Виолетта пригладила сбившиеся от сна волосы. Лицо ее выражало страдание.
- Ты не принимай близко к сердцу. Обязательно пройдет. Главное, сразу снова не засыпай, посмотри по сторонам, напитайся спокойной реальностью и опять ложись. Помогает, по людям знаю, - Сергей завалился на подушку и вытянулся, подавляя зевок.
- Хорошо, что ты тут… - проронила Виолетта. – Раньше я страшно пугалась, когда видела такие сны. И когда просыпалась, а рядом никого нет, становилось еще страшнее…
- Ну, я демон страха: со мной тебе боятся нечего, - заверил Сергей.
Виолетта попыталась улыбнуться. Он прикрыл глаза. Несколько минут было тихо.
- Ты чего?.. – Сергей поднял веки и вгляделся в темный силуэт.
- Ничего… Не обращай внимания.
Сергей почувствовал, что сердце опускается в желудок. Ему неожиданно захотелось всех убить и самому повеситься. С трудом он одолел нахлынувшие эмоции и вновь сел, энергично отбросив от себя одеяло.
- Что ты снова… - промолвил он с едва заметным упреком. Он пододвинулся к без сил облокотившейся на стену девушке и коснулся ее платья. – Малыш…
Прежний Сергей не мог спокойно переносить женских слез. Теперешний, он не изменился. Однако сейчас чужие слезы давили ему на психику, внедрялись в мозг и заставляли переживать слабость и поверженный бунт бессилия.
- Не обращай внимания, - произнесла она снова. – Прости, я очень часто плачу… Не могу иначе… Это всех раздражает, я знаю…
- Не извиняйся. Ты имеешь право плакать, если тебе плохо или страшно. И меня это ничуть не раздражает.
По крайней мере, ему бы хотелось, чтобы это было так. После рабочего дня, черт возьми, полного безбожной пахоты, пока она сидела и ничего не делала… Бездна…
Сергей с силой моргнул, упорядочивая в голове хаос.
- Я просто хочу, чтобы тебе не было ни плохо, ни страшно, - объяснил он.
- Мне совсем не плохо… Это было раньше. Теперь все нормально. Спасибо тебе… Спасибо за все… - проговорила она.
- Не за что. Все будет хорошо. Забудь о том, что было когда-то, - сказал Сергей. – Думай о колбасе.
- О чем?..
- Неважно, о чем-нибудь думай другом... Только не обо мне, потому что про меня без слез думать невозможно. Я сам всегда чуть не плачу, когда думаю…
- Ты самый лучший…
- Смотря с кем сравнивать. Если с Варфом, то просто душка, - усмехнулся Сергей. Виолетта вздрогнула. – Ладно, не сравнивай ни с кем… А то еще найдешь кого-нибудь получше, а я буду ревновать, - молвил он то ли шутя, то ли серьезно.
- Не найду… - сквозь слезы улыбнулась Виолетта.
- Вот и отлично, - просветлел Сергей.
Он провел по щеке Виолетты, скорее размазывая, чем вытирая выпавшие слезы. Через пару минут Сергей уже лежал на своей подушке и спал мертвым сном. Выяснить, в чем причина ее расстройств… Но сегодня он слишком устал для этого. Завтра… Обязательно сделает.
Виолетта молча устроилась рядом. Ее глаза обсохли и смотрели, отражая несуществующий в комнате свет посреди слипшихся от соли ресниц. Он был близко и ровно дышал, ничего не замечая…
Она аккуратно протянула руку и коротко притронулась к его плечу. С губ Виолетты сорвался тихий вздох. Она поплотнее закуталась в одеяло, спасаясь от ночной прохлады.
- …пятнадцать зверских изнасилований с последующим убийством жертвы, тридцать случаев заражения СПИДом, двадцать две разрушенные семьи, тринадцать…
- Довольно, Варф, я вижу, что ты работаешь, - прервал Князь первого генерала. Он стряхнул пепел с дымящейся сигары. – Лучше скажи, что с нашим горячо лелеянным планом.
Старший военачальник сидел в кабинете Князя, кося одним глазом на недопитый бокал коньяка.
- Дело продвигается, светлейший, - ответил Варфоломей. – Бумаги из штаба получены, работа начата… Я позволил себе произвести некоторые практические подработки под особенности каждого континента. Первые результаты, я думаю, пожнем через пару месяцев…
- Пара месяцев не покажет то, что нужно мне, - сдвинул брови Князь. – Ты же понимаешь, что за цель стоит перед нами.
- Понимаю, Князь, - Варфоломей кивнул. – И смею тебя заверить, мы все сделаем, чтобы выбрать правильный путь. Тенденция внутренних изменений в человеческих сердцах будет видна где-то через полгода. Когда взойдут свежие ростки, нам останется культивировать наши ценности, распространять их и прятать от небесного легиона. Готов спорить на рукоять своего меча, что мы уже нащупали путь к тому, как отрезать колоссальную долю спасающихся благодаря последнему шансу людей. И в тот момент, когда это будет нужно, мы вполне сможем запустить машину и отбить нужное количество одним ударом…
- Мне нужно, чтобы они разлагались, как живые трупы, Варф. Я хочу, чтобы людские души якобы сияли духовной красотой, но были готовы в один миг отречься от всех, кем дорожили. Я желаю видеть их добрыми, хорошими, сильными и зреть тот час, когда они обратятся против всего, что когда-то защищали. Я хочу, чтобы Михаил не видел, что творится у него прямо под носом, - Князь подался вперед, сверкая темнотой глаз. – Создайте такой обман, который он не сможет разгадать. Вотритесь в человеческие судьбы, станьте людям ближе, чем ангелы-хранители. Чувствуйте и дышите с ними одними проблемами, ищите пробоины и бреши и создавайте обстоятельства, которые заставят их отпасть всех и сразу. Шифруйте каждое движение. Не жалейте сил на иллюзию. Тайная игра – вот что победит архангела в этом тысячелетии.
Князь подался на спинку стула. Его пальцы два раза ударили по столу, зрачки утонули в графине, затушив черный пылающий подъем.
- Я сразу понял, что ты именно этого хочешь, Князь, - ответил Варфоломей.
- Отлично, - глухо молвил Самуил. – Где ты думаешь разместить земные оплоты наших армий?
- Думаю, Южная Америка подойдет в самый раз. И запасная позиция Булата в Азии, - проговорил Варфоломей.
- Южная?.. – на лбу Князя собралась морщина. Он вспомнил про свою сигару и додавил окурок в пепельнице. – Думаешь, это лучший вариант?..
- Смею так считать.
- Почему не Россия?..
- Она со своей перестройкой будет слишком мешать новыми надеждами и духовными поисками.
- Да, наверное, - согласился Денница. – Штаты?..
- Не уверен…
- Я тоже. Европа?.. По твоему, изжила себя?..
- После двух мировых войн в этом веке… Я бы дал ей передых.
- Хорошо. Как скажешь. Пусть будет Южная и Азия, - утвердил Князь. Он подвинул к себе графин и плеснул в бокал играющей янтарной жидкости. – Продолжайте работу. И отчитывайтесь с Земли каждые четыре дня. Свободен, - Варфоломей молча поднялся. – И скажи Булу пусть зайдет. Хотя нет, погоди. Ираклий с Земли вернулся?
- Так точно, Князь.
- Пришли его сейчас ко мне. А Булат пускай придет минут через сорок.
- Слушаюсь, Князь, - Варфоломей наклонил голову и, не меняя холодного выражения перекошенного лица, покинул кабинет.
Князь полез в стол и, порывшись, достал оттуда какую-то разноцветную головоломку.
- Ты будешь рваться у меня в руках,
И, извиваясь, словно в кандалах,
Ты будешь умолять меня:
Прости измену, я твоя.
Но дьявол не прощает ничего,
Изменницы у ног падут его… - стал напевать он, вертя игрушку в руках.
- Тук-тук, - через энное количество минут в гостиную всунулась залаченная голова Ираклия.
- О-о, кого я вижу?! – обрадовано воскликнул Князь. – Иди сюда, мой мальчик-фейерверк! – он призывно махнул рукой. Его кисть отбросила головоломку в приоткрытый ящик.
- Приветствую светлейшего Князя, - скаля блестящие американские зубы, через которые задорно каталась жевательная резинка, Ираклий подплыл ближе и, изобразив танцевальные движения со спинкой стула, сел на него верхом.
- Вернулся, красавец? Расскажи, как дела!.. На, выпей, - Князь сам налил генералу из графина в опрометчиво забытую Варфоломеем рюмку.
- Благодарю, - пятый генерал принял из рук Самуила бокал и мигом осушил его содержимое. – Как дела? – переспросил он, оглядывая Князя горящими глазами. – Все великолепно! Давно так удачно не веселился!.. Даже не знаю, с чего начать…
- Ты вкратце сначала.
- Ну, если вкратце, то это выглядит так, - Ираклий придвинулся к столу и потянулся за второй порцией спиртного. – После нашей игры казино почему-то обанкротилось и теперь хлопает глазами на свои рулетки; по окончании попойки половину бара пришлось выносить по частям; два полицейских застрелили друг друга в погоне за чертовыми отдыхающими. Вдобавок мирный житель с женой остались заиками, но они сами виноваты. Я, честно говоря, не уследил, когда мои пацаны успели угнать кабриолет и утопить его в океане. Зато самолично слышал, как целых три девушки клялись, что спали с самим дьяволом.
- Три?.. – Князь поднял светлые брови.
- Другие остались слишком взбудоражены для комментариев, - Ираклий намекающее усмехнулся. Его губы коснулись бокала.
- Ты отнимаешь мои лавры, - легко улыбнулся Князь.
- Прошу прощения, мой Князь. Что же поделаешь, если все представляют тебя неистовым смутьяном-брюнетом, а не изысканным благородным блондином, - Ираклий поиграл уставшими плечами.
- Изысканным?.. Благородным? Ираклий, ты сегодня рассыпаешься передо мной лучше любой девушки.
- Я вдохновлен, - коротко пояснил бывшая муза.
- М-да… Блондины, брюнеты… - покачал головой Князь. – Сплошные предрассудки, куда уж от них денешься?.. Ну ничего, я им тоже могу продемонстрировать кое-что, если захочу.
- Не сомневаюсь. И очень надеюсь, что ты скоро составишь мне компанию, да? - повел бровями Ираклий.
- Если время будет. А то все дела, дела… Сам понимаешь. И День ада на носу.
- Да, я уже предвкушаю этот кайф. Несомненно, наши Владыки останутся довольны…
- Кто это твои Владыки во множественном числе, позволь узнать?..
- Как это кто? Ты и Диана, разумеется!.. Князь и Княгиня преисподней.
- Запомни, Ираклий, у тебя только один Владыка, - менторским тоном указал Самуил.
В эту минуту кто-то постучал в гостиную. Дверь несмело приоткрылась.
- Можно войти?.. – последовал флегматичный вопрос. На Князя взглянули прищуренные глаза Сергея.
- Какого демона тебе тут надо? – грубо бросил Самуил.
- Мне Леонард сказал зайти сразу как смогу, - ответил Сергей. – Сообщил, что ты приказал…
- Ах да. Совсем забыл, - Князь тронул лоб. – Заходи…
Сергей вошел и, тактично прикрыв дверь, шагнул к столу. Самуил заметался по ящикам, что-то разыскивая.
- Точно, говорил я ему… - молвил Князь, рассуждая. – Он даже резюме твое притащил, обработанное из взломанного мною файла… Только я его посеял куда-то. Да и зачем оно мне нужно?.. Но Лео старается, хочет, чтоб все по науке было. Чего же ему еще остается делать такому?
Князь взглянул на Ираклия. Генерал, рассмеявшись, поднялся с места.
- Мне уйти? – спросил он.
- Нет, оставайся. Послушаешь, чего ангелы вещают, - остановил его Князь. – Ну-с, ангелок, расскажи нам, как дела твои, как служба? Платят нормально?.. Да ты садись, что стоишь как неродной?
Князь достал две самокрутки. Одну из них он протянул Ираклию, который, благодарно откланявшись, занял место на диване у стены.
Сергей поглядел на стул и, слегка сдвинув его от стола, присел на край.
- Все нормально вроде, - пожал плечами Сергей, приученный, что Князю надо отвечать сразу и точно. Бывший ангел повел носом и чихнул от запаха марихуаны.
- Это хорошо… Очень хорошо… - задумчиво протянул Князь. – Но не за этим я тебя сюда позвал.
«Неужто он знает о моих планах слинять отсюда?» – мелькнуло в голове у Сергея. Но он встряхнулся, понимая, что это бред. Какое дело Князю до беззубых мечтаний какого-то оборванца?.. Демон страха все больше боялся ничего.
Но еще до поступления на работу Сергею было жутко не по себе тут находиться. Он попытался взбодриться, скрывая волнение.
- А зачем? – молвил Сергей.
- Я хотел с тобой поговорить об одном великолепном создании, прекрасном душевно и телесно… О талантливом воине, отличном полководце и просто хорошем друге.
- О Варфоломее, что ли? – почти угадал Сергей.
От стены раздался взрыв идиотского хохота. Ираклий ржал, давясь сигаретой.
- Да… Не знаю уж, как насчет «душевно», но чтобы Варфоломея называли прекрасным телесно слышу впервые, - Князь покачал головой. Он нежно поцеловал самокрутку.
- Бедняге не повезло!.. – соскалился Ираклий.
Сергей про себя хмыкнул. Видать, не теряет квалификации, если развеселил самого мистера Веселье.
- Я имел в виду моего старшего брата Михаила, - вымолвил Князь. – Знаком с ним?..
- Конечно. Мы с ним… - Сергей почти пошутил по поводу бойскаутов, но откровенно испугался и промолчал.
- Прекрасно. Я знаю, что ты неоднократно виделся с архангелом лично, так? Тогда расскажи-ка нам, о находчивый ангелочек, что ты успел узнать о нашем общем приятеле за время вашего общения?.. Может, разговоры какие слышал, видел чего? Возможно, про его отношения с его красавицей-подругой что-то интересное знаешь? А то я очень волнуюсь: как они там без меня…
- Не стоит… волноваться, они в порядке, - произнес Сергей торопливо. – А что, у Михаила появилась новая подруга?.. Я думал, он…
- Я говорю про старую подругу. Про Агнесс. Как у них сейчас?..
- Агнесс?.. Хм, трудно сказать… Я слышал, что она предпочитает не распространяться на эту тему. Говорят, это потому, что она присмотрела новый дизайн для фонтана и не знает, как об этом сказать любимому…
Сергей строчил языком, как на пишущей машинке. Его сильно резануло последнее слово. В кабинете Князя и в отношении Михаила оно почему-то показалось диким.
- Можешь прекратить нести околесицу, - сурово сказал Князь. – Здесь не идиоты собрались, хвала бездне. Говори, что знаешь, пока я не начал из тебя выбивать, как на площади…
Ноздри Князя шевельнулись, он принял нетерпеливую позу.
- Стоп, не надо, я все понял! – Сергей резво поднял ладони. – Тебе нужны подробности, да?..
- Мне нужна суть, - пояснил Самуил.
- Так тебе суть нужна без подробностей?.. Или как?.. Я не понимаю…
Сергей узрел, как глаза Денницы метнули в него шаровые молнии.
- В пыточную его – быстро расколется!.. – подал голос Ираклий. Сергей скосил глаза на развалившегося генерала.
- Рано я Лео отпустил, забыл сказать, что крыс надо поморить, - промолвил Князь будто невпопад.
Сергей заморгал чаще, чувствуя, как от дыма режет глаза. В один миг перед глазами промчались страшные побои, боль, равнины, Виолетта, совсем одна, если останется без него…
- Подождите, я все скажу, - выдавил он изменившимся голосом. – Михаил и Агнесс почти неделю тренировали новый маневр, - не дожидаясь приглашения, начал Сергей. – Последнее время у них что-то не очень клеилось в личном плане, это было заметно со стороны… Ангелы говорили, что они разошлись по принципиальным положениям новой концепции, будто Михаил не хотел…
- Что конкретно они не поделили? – перебил Князь.
- Не знаю. Дней пять их не видели вместе, кроме как по работе, и не разговаривали они ни о чем, кроме…
- Что за маневр, какая концепция? – Самуил пристально заглянул Сергею в лицо.
- Я не знаю… То есть не уверен… Они в секрете держат… - Сергей замялся, не выдерживая гнетущего дьявольского взгляда. – Вроде новые способы обороны или в этом духе… Так ангелы знакомые из легиона говорили... – он замолчал, и Князь увидел капельки пота, нестерпимо выступившие на его лбу.
- Ну? И это все? – спросил Самуил.
- Я больше ничего не знаю… Я… говорил с генералами легиона… Один раз… Они… ничего толком… Пожалуйста… Я все сказал, поверь мне… - промямлил Сергей, теряя всякое достоинство.
Князь помолчал.
- Что скажешь? – кивнул он Ираклию.
- Лирика. Бездарно, - хмыкнул пятый генерал. Он сложил руки на груди и сверлил Сергея неприязненным взглядом.
- В самую точку, - целиком согласился Князь.
- Отдать его Варфовским парням, он бы быстро заплясал нам танго, - раздраженно прибавил Ираклий.
Самуил поморщился.
- Связываться еще, - брякнул он. – Иди гуляй, тупая шестерка. Я разочарован в ангелах.
- Спасибо… - Сергей выдохнул и, нервно поднявшись, заспешил к двери.
- Шнырь заоблачный! – до его ушей долетел голос генерала удовольствий.
«Сам шнырь!» - мысленно огрызнулся Сергей. Он оказался в коридоре и закрыл дверь. Его рука смачно хлопнулась о предплечье, показывая средний палец.
«Падшая муза без фантазии!.. Дух позорный!..» - выругавшись, Сергей испытал невообразимое удовлетворение. В последнюю неделю жизни в раю он вообще не виделся с Михаилом, как и с Агнесс, и с генералами. Он жил почти месяц, пряча свою башку от будущего гнева, который потом и схлопотал по полной программе. А все остальное, что он видел, он просто не сказал. Идиоту было бы понятно, ознакомься он нормально с досье.
«Девочка-растерялочка, да как ты с адом управляешься, если листик не можешь найти у себя в столе?!.. А я еще думал, что я идиот!..»
На ходу сплевывая, Сергей пошел по коридору. Сердце бешено колотилось у него в груди. И пусть он знал, что его гнев не был праведен, но радость отыгранного очка перевесила все эмоции.
Главная площадь выплыла из паутины западных улиц. Сергей вышел на простор у подножия трона и, спеша, направился вперед. Маленький дневной перерыв заканчивался, предстояло еще несколько часов работы до того, как можно было пойти домой. К ней…
Сергей подумал о том страхе, который возник у него за Виолетту. Ведь и вправду, если его покалечат и выкинут на равнины, она снова окажется одна в этом мире, и ее некому будет защитить. …Так ли?.. Да, она делала его уязвимее. А что как он поступит, если ему придется выбирать между совестью и ей?.. Она – его слабое место, его искушение. И похоже, что это очевидно .
Однако хотя бы от этого, быть может, мнимого лучика света Сергей отказываться не хотел. Теперь уже не только из-за чувства долга и жалости… Он понимал, что ему нужен кто-то, ради кого еще стоит держаться, кто-то ценный в этом мире.
Она все время твердила, что любит его. Но ему-то было ясно, что ей движет бешеное желание спастись от вечного страха и унижения, спастись в его руках.
Доколе будут существовать их отношения, выползая на одной благодарности к нему?.. Когда она снова поймет, что Сергей не может конкурировать с Князем и другими демонами, и захочет вернуться к прежней жизни?.. Сергей не знал, когда обман оборвется, и кто из них упадет со скалы первым… Но он всем сердцем желал не взорваться безудержной страстью к ней.
Бывает, что в жизни все идет по-прежнему плохо и ничего не изменилось вокруг, но на душе внезапно что-то выравнивается, и внутри воцаряется мир и покой. Реальность это или выдуманный миф уставшего мучаться сердца?
Две недели мелькнули незаметно, и Сергей сам не уследил, как втянулся в новую работу. День шел за днем, мокрица будила с утра, усталость усыпляла вечером, и, казалось, все так и должно быть. Сергея это пугало. И он больше всего боялся, что когда-нибудь смирится с адом.
Однако эта боязнь не могла повлиять на то, что он сегодня, как и вчера, возвращался в половине десятого вечера с Земли обратно в преисподнюю, чувствуя обычное утомление и пустую успокоенность. Даже раздражать все вокруг нежданно перестало, и пристань кто-нибудь к нему сейчас, Сергей бы дубово огрызнулся и пошел бы дальше. Ужели?.. Но это постепенно становилось для него естественным…
Придя на площадь с равнин (а именно туда волной местных потоков часто заносило летевших с заданий искусителей), Сергей сразу заметил, что сегодня припозднился. На поприще уже собралось достаточно народу, и кожей спины ощущалось начало буйной ночной жизни.
Сергей двинулся по краю главной площади, держа путь в затерянный угол, отведенный для самого ненужного в аду отряда.
Приблизившись, он мельком увидел тусовавшихся после работы коллег. В окружении мужчин стояла Сандра, рядом – еще несколько девушек. Между ними шло какое-то ленивое обсуждение, но со стороны было ничего не разобрать. Только голос Сандры выпрыгивал поверх остальных, выражая то ли претензии, то ли недовольство.
- Я пришел, - Сергей остановился перед Варлаамом.
Его не удивил холодный прием. Видно, начальник торопился, и опоздание демона неоправданно задержало его на работе. Сергей не стал лишний раз открывать рот, просто дождался, пока ему выдадут паек, и смирно кивнул в знак благодарности.
Хмурясь, Варлаам исчез в темноте. Верно, и его не обошли личные проблемы. Сергей легонько выдохнул и повернулся, намереваясь идти домой. Случайно он еще раз взглянул на свой коллектив. Они все-таки выяснили отношения. Состроив обиженную мордашку, Сандра заявила, что ей нужно к себе. Игриво попрощавшись, она поспешила с эффектом удалиться. Остальные продолжили стоять на месте, молча озираясь по сторонам и будто силясь решить, нужны они сегодня друг другу или нет.
Сергей убрался от них восвояси. Его в этом «будуаре» не воспринимали, так что толку воспринимать их не было. Кретином зарекомендовался, кретином и останется. Впрочем, глядя на этот мир, Сергей понимал, что кретинизм в нем носит весьма оценочный характер. Так, прожив здесь две недели, Сергей осознал, насколько права была Жаша насчет посредственности и бездарности. Посредственность в отряде процветала алым цветом, если можно было так выразиться. И если женщины еще хоть чем-то выделялись, то среди мужчин, кроме обалдуйских рассуждений и не менее обалдуйского в желании безлико похорохориться поведения не было ничего. Бесхребетные ленивые утюги, которых держали только потому, что больше работать в этом убогом отряде было некому. Сергей сам слышал, как Варлаам регулярно отчитывал их за гениальную тупость. И все равно изо дня в день повторялись одни и те же ошибки. Необучаемость, неумение работать, неумение жить, неумение ничего… Пентюхи и увальни. И самое смешное, что с ними все равно любезничали женщины, безбожно строя глазки и хихикая плоским шуткам и фривольно пошлым в своей забитости замашкам, считая, что это – верх мужественности. Видать, лишь на том основании, что те были мужчинами…
Сергей не успел додумать мысль о гендерных преимуществах. Идея улетучилась из его головы, он затормозил, не имея возможности пройти дальше по причине образовавшейся толпы. Он хотел было воротиться и обойти пробку, однако сзади уже напирали новые демоны.
Сергей поднял голову и всмотрелся в бурление. Нет, это не было похоже на обычный адский вечер. Очнувшись от раздумий, он наконец уловил нетерпеливое раздражение, витавшее в атмосфере с самого его прихода на площадь. Воздух был им переполнен, и чувствовалось, что ад находится в ожидании неуклонно надвигающегося события. Вернее, его развязки. Движимый невнятной мужской интуицией, а скорее чувством самосохранения, Сергей стал работать локтями в попытке протиснуться хоть куда-нибудь. Со спины кто-то навалился и, взаимно окрысившись, пришлось прибегнуть к силе. Сергей выбился на новое место, где стояли демоны пониже и потому было легче дышать. Однако и это не спасло от все нараставшей давки.
- Черт, смотри, куда прешь! – девушка, стоявшая у его плеча, встрепенулась, потеряв всякую возможность двигаться. Сергей как мог поспешил освободить пространство. Упираясь руками, он временно спас незнакомку от перелома ребер.
- А что случилось? – спросил он, глядя в ее лицо.
- Да какие-то кретины, - ответила она, цокнув от оставшегося негодования. – Опять… права захотели…
Самуил сидел на кровати, положив ладони на колени, и смотрел в зеркало. Его темные глаза почернели как угли и различались во тьме лишь нездоровым блеском лихорадки. Губы были плотно сжаты, халат небрежно запахнут на груди. Позади него, поджав под себя длинные ноги, приютилась Ирма. Ее рука осторожно водила по плечу Князя. Лицо ее было серьезно и красиво, голубые глаза приукрашивались тенями, щеки переливались редкими блестками. Длинные светлые волосы прикрывали просвечивающий на груди пеньюар. Она не решалась ни говорить с Князем, ни попытаться его обнять, вот уже потеряв счет проведенного в молчании времени.
Это был один из приступов злобы, в которые Самуил окунался с завидной, но непредсказуемой периодичностью. Варя внутри беспробудную ярость, он исполнял нечто вроде своего долга, работы для ада. Огромные потенциалы, оседавшие в его стенах, не могли не иметь последствий перенасыщения грехом, и Самуил нес их на себе, оставаясь при этом верным своему стилю. Ментальное одиночество не продолжалось слишком долго: Князь начинал искать разрядки, выплеска эмоций и, в общем, даже переполненный темнотой, возвращался к обычной жизни. Продолжения этой жизни и ждала терпеливая Ирма.
Не оглядываясь, Князь наклонил голову и чмокнул ее пальцы. Ирма придвинулась ближе и обняла его за шею, целуя близко к губам.
- Я выпить хочу. Будешь? – глухо предложил Князь.
- Конечно, - согласилась Ирма.
Самуил неторопливо встал с кровати, поправил халат. Его слух уловил, что кто-то вошел в гостиную. Не дожидаясь стука, Князь первым открыл дверь. Это был Леонард.
- Пошел к черту, придурок!.. – черноволосая девушка, с характерной для демонов злобы искрой в глазах, отмахнулась от начальника отряда и отпрянула в сторону, тяжело дыша полной грудью.
- Чего ты сказала, я не понял?!.. – не замедлил возмущенный окрик.
- То, что слышал, природное недоразумение первого дня творения!.. – рявкнула девушка. – Лопнуло мое терпение!.. Хватит!
Сергей успел узнать, кто такие демоны Булата, обосновавшие несколько своих отрядов по соседству с его трусливой командой. Терпение у девушки, должно быть, действительно лопнуло, если можно было констатировать его наличие у искусителей специализации ярости, бешенства и гнева. Нервически неуравновешенные, общавшиеся в основном матом и взаимными ругательствами, эти духи считали нормальной ситуацию постоянных драк по вечерам, по утрам и в перерывах из-за того, что не поделили показавшийся косым взгляд. Сергей уже на третий день перестал обращать внимание на традиционные мужские избиения в начале рабочего дня, не слушал визги вцепившихся друг другу в волосы девиц и почти безошибочно мог определять демонов «перелопаченных», как их называли за глаза, отрядов по следам ран на мужских лицах и старательно залеченным шрамикам на женских шеях и запястьях. Вообще говоря, нетрудно было заметить, что у демонов каждого генерала были свои характерные особенности, накладывающиеся на их собственный характер и позволявшие отличать их от коллег из смежных подразделений. Так, в зрачках бесов Дементия всегда числилось убийственное безразличие, служители Ираклия ни минуты не проводили без гусиного гогота и отмоченных в уксусе приколов, женщины из отрядов Варфоломея несравнимо сверкали пирсингами, татуировками и совершенно звериной силой в бешеных глазах… Сергей, как правило, останавливал свои рассуждения на том месте, где требовалось описать, как он выглядит сам в своем новом амплуа. Печально это было, печально…
Перепалка в готовящейся к выходу на работу ночной смене отряда демонов аффективной ярости случилась за несколько минут до прибытия Сергея на площадь. Однако зрела она уже не одну неделю. Вконец осатаневшая щелкать зубами на домогательства разнузданного начальника, красивая рослая брюнетка по имени Дана отпихнула его от себя и послала инструкции ко всем глубинам бездны.
- Вернись, дрянь, иначе ты уволена, и, клянусь, больше никто тебя не возьмет в этом мире! – прокричал ей вслед элитный воин.
- Подавись своими угрозами, козел!.. – заорала в ответ Дана. – Заплати сначала за два дня, а потом я подумаю вернуться ли за твою чертову зарплату с чертовым начальником во главе!.. Парни, ткните пальцем в того, кого не достала эта сволочь!..
Глаза Даны окинули коллег. Демоны аффекта, преимущественно мужчины, стояли полукругом, пока еще молча наблюдая за конфликтом. Но на скулах уже проступило раздражение. В самом деле, не одна Дана пострадала из-за давно сволочённого элитника. Кроме его ненавистных приставаний к красивой подчиненной и обрубания зарплаты за ее отказ ему, воин армии Булата прославил себя как жуткий тиран, вор и жмот. Демоны стонали от самовольно заведенных порядков, вынужденные смотреть сквозь пальцы, как при суровой каре за любую недоимку и слово поперек начальник и его заместитель сами на пару обворовывали армию, создавая при этом невыносимые условия труда для набранных вдвое меньше необходимого искусителей. И вот наконец задыхавшиеся от бремени бесы выдохнули все, что накопилось внутри, для решительного вздоха.
- Кто со мной против мрази в форме?! – Дана махнула рукой.
Будь это в отряде Казимира, не сработало бы как пить дать. Но это были безудержные демоны злобы.
- Верно!.. Долой падаль с места!.. – воскликнул кто-то в поддержку.
Секунды позади, и демоны, расталкивая прохожих, двинулись к середине площади, собирая по дороге недовольных жизнью…
- На главной площади, говоришь?.. – переспросил Князь, поведя бровью. – Интересно… Зови Варфа и Алана с Булом. Остальных не надо.
- Слушаюсь, - Леонард опустил подбородок и вышел из гостиной.
Через несколько минут Князь был уже одет в военное, на поясе у него висел меч. Варфоломей и Булат прибыли к порогу и ждали приказа.
- Мне с тобой пойти?.. – спросила Ирма, прикрывая ладонями кружева на груди.
- Не стоит. Я вернусь, - ответил Князь и ушел. Как скоро это будет, он не уточнил.
Отдав короткие распоряжения, Самуил вновь убедился в том, что Варф предвидит закономерные последствия, а Булат, увы, так и не научился читать ситуацию.
Пока генерал злобы в темпе побежал выполнять повеление, Самуил в сопровождении Варфоломея зашагал по улице в намерениях присоединиться к уже сформированному у западного выхода на площадь отряду карателей.
- Черт, я так и знал, что какая-нибудь пакость случится, - проворчал Князь, морща кожу на лбу.
- Не волнуйся, светлейший, - проговорил Варфоломей с железом в голосе. – Мое чутье подсказывает мне, что из этого неприятного инцидента может получиться очень даже приятный результат…
Самуил узрел звериный оскал и жадный блеск в свинцовых глазах. В один миг стало ясно, что аппетит Варфоломея разожжен до предела…
Когда Князь и генерал подошли к скрытому в неводе улиц окончанию тронной скалы, там уже дежурил отряд инквизиторов первой адской армии. Через несколько минут к ним прибавился сорванный с плановой работы Алан вместе с демонами гордыни и запыхавшийся Булат со свитой элитников злости.
В это время события перемещались по главной площади, как письмо счастья по девичьим рукам. Окольцованная толпой восставших, Дана продиралась к самой середине. К процессии присоединялось все больше народа, уже не только демонов отряда аффекта, но и изведенных начальством представителей других направлений. Гурьба мужчин перемежалась с наиболее смелыми женщинами, по бокам шествие окаймляли уловившие запах пороха зеваки и сочувствующие. В воздухе потянуло паленым.
Предчувствуя массовость исхода, в назревающую потасовку стали вмешиваться элитники. Начальник Даны попытался преследовать зачинщицу, но был оттеснен закрывшими ее мужскими спинами.
- Только тронь ее, - пригрозил кто-то. В один миг ушла и злоба, и неприязнь, объединявшая отряд. Дана ощутила за плечами помощь и уже не могла остановиться под кажущейся защитой, в подъеме эмоций не осознавая, что уже собственноручно подписала приговор себе и своим коллегам.
Сергей начхал сдерживать натиск. Под вылетевшую ругань от него оттеснили девушку, а самого его вжали в чью-то могучую спину. Освободившись от вонючей рубашки, Сергей взъерепенился и продрался на относительно хорошее место, откуда мог частично видеть происходящее в эпицентре.
Бунтовщики добрались до середины площади и выкрикивали лозунги, утопающие в гуле толпы. Сергей видел, что к ним все больше присоединяются простые искусители, а элитники потеряли надежду утихомирить своих подчиненных. Вершиной буйства стала драка, в результате которой один из демонов Булата в рукопашную завладел армейским мечом. Толпа взорвалась в криках, так что ничего уже нельзя было расслышать.
Однако это услышали все.
- Князь, Князь! – веером пронеслось по площади. Но собравшиеся лишь на мгновение утихли, вскипая еще более оживленным говором. Сергей ощущал, как воздух дрожит от биения сердец. Его собственное подреберье готово было порвать рубашку.
На камни ступил блистающий доспехами Денница в окружении троих ближайших генералов. По бокам, унимая амбиции толпы, шли, расчищая дорогу, элитники Алана и Булата.
Зачинщики вакханалии замолкли и застыли, не двигаясь с места. Кто-то из наиболее слабых духом успел втереться обратно в массы.
Князь остановился на почтенном расстоянии. Его глаза безо всяких эмоций пронзительно оглядели демонов. За спиной, готовые к бою, выстроились верные охранники. Было ясно, что они убьют любого, кто подойдет к Самуилу. И если Алан сам не воткнет меж лопаток Князя оголенный меч, то точно отстоит его от всех врагов. Но и сам Владыка преисподней, резко вычленявшийся среди своих демонов и ростом, и силой, и внутренней мощью, мог искромсать любого, посягнувшего на его могущество.
Элитные воины стали в две шеренги, создавая Князю пространство. Кто-то застонал, насмерть придавленный потеснившимися телами. Какие-то женщины, не выдержав волнения, лишились чувств, безжизненно повиснув на чужих руках. Гул и покрикивания усилились.
Самуил вскинул точеный подбородок. Теперь в его зрачках значилась явная насмешка.
- Тишина во владениях, - произнес он, дрогнув губой.
Он подождал с минуту, пока будет возможно говорить.
- Спасибо, - лучезарно улыбнулся Самуил. – Я рад, что вы рады меня видеть.
Послышались несдержанные женские крики.
- Тихо! – осадил он их. – Итак, какое скопление народа, ничего не слышно, - проговорил он, когда барышни испуганно замолчали. – И это в начале вечерней смены, когда нужно работать. Странно, не правда ли?
Князь посмотрел на манифестантов. Несколько секунд все молчали. Однако потом из-за мужских фигур выступила женщина в черных брюках и черной обтягивающей кофте. Это была Дана.
- Нестранно – в таких условиях, - молвила она.
Князь неспешно изучил ее с ног до головы, отметив блестящие, как бархат, черные волосы.
- Дана, если я не ошибаюсь? – сказал он.
- Она самая, - последовал ответ.
Князь видел пристальный и безбоязненный взгляд в свои глаза. Сколь много мог сотворить с душами главный конек Булата!..
- Давно тебя не лицезрел, киска, - произнес Самуил. – Видимо, это была моя ошибка…
- Киской я буду для тех, для кого сама захочу, - прервала его Дана.
Сергей весь сделался зрением и слухом, вытянувшись вперед, как гончая борзая.
- Идиот, сейчас в глаз дам!.. – на него обернулся утомленный вынужденными объятиями демон.
- Извини, - Сергей поспешно отдвинулся, насколько это позволяла толпа. А ее плотность уже не давала даже поднять руку.
- А если я захочу, то нет?.. – взор Князя изобразил вопрос.
Дана моргнула, понимая, что переборщила.
- Мы вышли сегодня сюда, чтобы заявить о том, что мы отказываемся работать в рабских условиях, - высказала она. – Мы требуем наказать самочинство начальников и предоставить нам нормальные зарплаты и выходные дни. А также унять пыл элитного воина, который смеет ставить мои силы в зависимость от моей благосклонности к нему!..
- Хм… - Князь задумался. – Благосклонность – дело хорошее. Тем более, если речь идет о такой красавице, как ты. Смертный грех не воспользоваться случаем. А что остальные?.. – перекинулся он на других. – Или в аду мужчины не могут заявить о своих притязаниях сами?
- Могут, - вперед выдвинулся сначала один, а потом и другие. – Мы присоединяемся к Дане. Дайте нам возможность нормально работать!..
Князь терпеливо выслушал возмущенные возгласы. Проводил воззвание к толпе о поддержке, пропустил мимо ушей сочувственные переливы выдохов. Он заговорил, когда снова восторжествовала тишина.
- Господа, - произнес Князь. – Впрочем, я бы даже назвал вас «верные слуги». А если уж совсем не ошибаться, то скажу: мои соратники. Я снова попрошу минуточку внимания. Я вполне понимаю ваше возбуждение и нетерпение. Еще бы, я тоже устал после тяжелого дня. И вот, мы все вынуждены стоять на главной площади, напирая друг на друга. И все почему?.. В сущности, потому, что, на мой взгляд, вышло какое-то недоразумение. Но я хочу сказать, что как ваш правитель не пожалею никакого времени, чтобы разрешить возникший спор… по справедливости, - Самуил перевел дыхание. Его темные глаза спокойно обволокли лица, вбирая в себя пыл собравшихся. – Я хотел бы понять, что сегодня произошло и почему так случилось. И мое желание разобраться, просто разобраться, перейдет все грани и барьеры, дабы осознать, что же так могло взволновать моих демонов, чтобы заставить их бойкотировать свои обязанности. Вот передо мной стоит очень красивая девушка, и там я вижу еще несколько симпатичных представительниц прекрасного пола в обществе мужчин, бравых демонов одной из самых бравых армий, нашего незаменимого Булата, - Князь едва скосил глаза на третьего генерала и поспешно продолжил, дабы Лопата не брякнул какую-нибудь глупость, тем самым испортив все дело. - Они недовольны условиями, созданными для них на работе. Конечно! Они считают начальника самодуром, что, к сожалению, случается. Но, мои ревностно опекаемые подданные, вы простите меня за то, что я на секунду отвлекусь и немного вспомню, как все начиналось. Не все из вас были здесь, не все видели, но мои самые преданные служители, стоящие рядом, не дадут мне солгать. Нас изгнали из рая давным-давно. И я не знаю, что это было: зависть, месть, конкуренция. Однако, воспользовавшись бесчестным приемом, нас выбросили вон с неба, желая нашей гибели на бесплодной помойке. Вечным воспоминанием об этом остается для нас грядущий праздник, День преисподней, который тогда, много миллионов лет назад, начался как суровая работа. Своими руками мы воздвигали этот мир, камень за камнем. Коридор за коридором, комната за комнатой и темница для непокорных за темницей… - Князь поднял запястья, заставляя любоваться белизной ухоженной кожи. – Все, что мы сделали, мы сделали сами. Мы сотворили себя и свое Царство, в котором мы живем, и сегодня мы дерзко можем заявить, что мы уже выиграли борьбу против тех, кто хотел лишить нас наших собственных судеб. Теперь мы воюем за право отомстить и отобрать у них то, что они хотели забрать у нас. Но не об этом сегодня речь. Братья по крови!.. Дети от моей силы!.. Сегодня, и сейчас, и впредь я хочу сказать вам то, что чувствовал всегда. Спасибо всем, кто был с нами и кто теперь идет бок о бок с верными на нашем нелегком пути!.. О да, путь наш действительно сложен, - голос Князя возвысился, он сделал шаг вперед, увлекая за собой участие толпы. – Дни и ночи напряженных трудов и нелегких испытаний. Мы проходим их вместе, и только вы знаете, как трудно бывает вам, и только я представляю, как тяжело приходится мне. Вот и этим вечером, когда я отдыхал в своей спальне рядом с чудесной блондинкой, ко мне пришли и сказали… Нет, не с Дианой, - улыбнулся Самуил, отвечая на чей-то отвязанный вскрик. - …сказали, что вы хотите встречи со мной, - продолжал он. – И сейчас я стою с вами, смотрю на столь же очаровательную брюнетку и вижу, как сверкают эти глаза, - его взгляд остановился на лице Даны. – И я задаю себе вопрос: неужели хотя бы один мужчина, увидев эти мерцающие бездной зрачки, устоит, черт подери, перед соблазном?!.. Нет, отвечаю я вам… И более того: никогда!.. Но неужто женщины, которые собрались перед нами и сводят нас с ума до того, что мы готовы простить им все на свете и подарить все, что имеем, смогут когда-нибудь отплатить нам тем, что разобьют наши сердца?.. Или, уважаемые господа, кто-то осудит нашу настойчивость?.. Перестали ли мы быть мужчинами?..
Сергей услышал гул мужских голосов и понял, что Князь намеренно делит аудиторию надвое.
- Я не думаю, что это когда-нибудь случится у нас в преисподней, - вымолвил Самуил. – Иначе не будь я тем, кем себя считаю. Дана, милая Дана… Скажи мне, что тебя не устроило?.. Наивные ли ухаживания потерявшего голову дурака?.. Быть может, недоимка сил или утомление?.. Объясните, дорогие мое, как вы, сегодня пошедшие за женщиной, сможете сквитать выплеск эмоций с реальной жизнью, оплачивающей все удовольствия отрядов?.. Или вам мало праздников? А может быть, стал напрягать небесный легион?.. Возможно, блеск элитных воинов вскружил голову?.. Так помните ли вы, что все дороги в нашем мире открыты?!.. Или не от моей милости зависит сегодня наградить, а завтра выкинуть голову бездарного воина на равнины и взять на его место другого?!
Терпение Самуила закончилось, и он разразился вдохновенным запалом.
- Бесы ада!.. Сегодня, а не через неделю! Сегодня я хочу поздравить вас с грядущим Днем ада!.. Сегодня я хочу услышать ваши крики и хочу, чтобы вы гордились тем, что вы – мужчины преисподней!.. – Самуил взметнул кулаки, и толпа зашумела, зараженная энтузиазмом. – И сегодня, дабы наградить даже самую маленькую толику верности, я хочу, чтобы каждый из вас получил мой дар!.. Сегодня, когда виновные в вашем притеснении будут наказаны, вы возымеете самые сладкие надбавки и выпьете за мое здоровье на еще одну дневную норму сил!.. Сейчас! Я дарю вам их!..
Сотни демонов взорвались энергией. Резонансом из груди Князя вышла волна и прокатилась по площади, наполняя тела мощью.
- Женщины ада!.. – возгласил Князь. – Сегодня, когда ваши мужчины доказали вам, что способны быть лучшими, это ваш праздник!.. Сегодня дерзость возьмет верх!.. И вы все запомните этот день, когда каждая из вас ощутит на себе, что значит быть желанной! Каждая из вас за эту ночь сможет войти к любому из моих генералов!.. Каждая, кто так красива, чтобы лишить рассудка, сегодня попытает счастья и будет вознаграждена!..
К мужским крикам оглушающе присоединился восторженные женские вопли. Казалось, Князь уже не сможет говорить, но голос его не дрогнул.
- Любая из вас направится в западные покои и будет принята, потому что этого хочу я!.. Лучшую я заберу себе, а самые-самые будут осыпаны бриллиантами не только в переносном смысле!.. – зубы Князя сверкнули оскалом хищной улыбки. – Да будет праздник в аду! Веселитесь!.. Я хочу видеть ваше безумие!..
Самуил взмахнул ладонями. Площадь зашлась в неистовом переливе.
- Пускай шампанское польется рекой, как льется кровь наших врагов! - глаза Князя наполнились непроходимой чернотой. – И сегодня я буду пить эту кровь вместе с вами. Однако прежде чем страсть станет победительницей, я хочу, чтобы все видели, что значит моя справедливость!..
Сквозь слившийся крик и помешательство умов, его голос шел властью приказывать, и каждый, как бы ни был опьянен его обещаниями, смог понять, что это значило. Грудь Даны дрогнула. Взгляд Князя ножом врезался в ее лицо. Она отпрянула назад, натыкаясь на чьи-то руки. Ее глаза метнулись по изменившимся мужским лицам.
Моментный шок, мгновенный ужас. И появившиеся ниоткуда солдаты в кожаных ремнях, с палицами на груди. Карательные отряды первой адской армии.
- Варф, твоя роль, - шепнул Князь генералу. Самуил сделал несколько шагов по направлению к повстанцам. – Ну что, милая, с тобой мы и без кары договоримся, угу?..
Дана не осознала момент, когда силы изменили и воля предала. Она бросилась прочь, не разбирая ринувшихся в толпу соратников. Но первые ряды демонов сомкнулись, не давая пройти, так что уже не нужно было оцепление. Последний раз она оглянулась и увидела надвигающуюся ухмылку и сверкание темных глаз. Разум успел запечатлеть крик первых, на кого обрушились мечи, и искаженные ужасом лица зажатых к живой стене женщин. Князь подошел к ней и, не чувствуя сопротивления, схватил за плечо, одним движением сдирая одежду.
Сергей вкусил, как в тело запоздало ворвалась звериная волна. В ужасе он зажмурил глаза и отпихнул от себя первую попавшуюся спину. Из-за инфернального рева он не мог слышать крики жертв, но, чудилось, что уши стонут от скрежета вывернутых запястий и заломленных рук.
Толпа озверела, превращаясь в бесформенную массу, жаждущую чужой крови. Где выскакивали стоящие близко искусители и добивали ногами истерзанных мечами демонов. Каратели подбирали отползающих повстанцев и снова и снова вонзали лезвия в раскромсанные до костей тела. Под мужские вопли, пачкаясь в чужой крови, воины Варфоломея нещадно насиловали женщин. Площадь перекрутило в засвеченное месиво, не разбирающее, кто есть кто, не смыслящее, не видящее.
Еще!.. Они орали еще!.. Они хотели еще!.. Над телами взвился водоворот, увлекая ломотой нестерпимого удовольствия. Еще!.. Они хотели этого еще!..
Сергея сбивало с ног валом преисподней. Он взвыл и кинулся прочь, продираясь через чужие головы и конечности. Он уже не понимал, что ломает живые тела, трепыхающиеся в затормозившем аффекте жизни.
Он больше не мог сопротивляться. Разум улетел, сердце упало. Сергей не распознал, как выбрался на пустое место, как забился к стене, не понимал, как его не затоптали. Он упал на бок, изо всех сил зажимая порванную рубашку и гудящую голову.
Неизвестно, сколько это длилось и когда утих окружающий гам. Когда Сергей открыл глаза, площадь показалась странно безмолвной. Он поднялся с земли и инстинктивно огляделся по сторонам. Князя не было, генералов тоже. Казнь окончилась, и демоны разбрелись, изнемогая от логичного после всплеска торможения. Лишь немногие загулявшие бесцельно слонялись там и сям, многочисленные раненные в давке стонали по углам, да некоторые пропустившие все зеваки пытались разузнать, что произошло. Часть народа компактно толпилась у середины площади.
Сердце Сергея больно екнуло. Что-то заставило его сделать шаг, и вот ноги, повинуясь безотчетному порыву, сами несли его через камни. Он увидел это издалека. И ощутив одновременно жар и холод, остановился, не в силах идти дальше.
В нескольких метрах от него, окруженные праздным интересом любопытствующих, раскиданные на залитых кровью камнях, валялись искалеченные демоны. Никто из них не шевелился и уже не дышал. Кругом были разбросаны части тел, тонкой паутиной утопали в окрашенной алым грязи выдранные женские волосы. Две изуродованные до неузнаваемости девушки валялись, неестественно выворачивая сломанные руки. Одежда на них была изодрана, а тело напоминало сырое мясо. Чуть поодаль, будто на отшибе, без чувств лежала Дана.
Сергей не знал, как смог себя пересилить. Тихо, как тень, он приблизился к ней и остановился над безжизненным трупом. Она покоилась на спине, веки были закрыты до половины, перебитые пальцы рук все еще судорожно держались за разорванную кофту. Щеки и лоб были изрезаны. Каратели намеренно уродовали женские лица и снимали кожу там, где шрамы не заживут никогда. Из груди Даны торчал воткнутый кинжал, вокруг шеи был обвит кнут. Сергей узнал генеральскую эмблему. Он вздрогнул, увидев, что у ключиц Даны уже собрались жадные насекомые. Сонная артерия была задета, из нее все еще сочилась кровь. Сергей заметил медную цепочку, на ней, полуприкрытый одеждой, виднелся нательный медальон. Но разглядеть рисунок из-за крови и грязи было уже невозможно.
Сергей покачнулся и, отводя взгляд, пошел восвояси. Он знал, что теперь, когда у Даны по закону жизни должна была быть впереди смерть, ее ждали лишь вечные равнины. И неизвестно, что было хуже.
- Сергей! Господи Боже, слава Тебе!..
Он еще не закрыл до конца дверь и даже не смог среагировать, когда на него молниеносно кинулась Виолетта. Поднимаясь на цыпочки она обхватила его шею, пальцы вцепились в измятую рубашку.
- Где ты был?! Что случилось?! – выпалила она.
- Я?.. Где я был?.. – Сергей не сразу проанализировал, что пришел домой на два часа позже.
- Время двенадцатый час!.. Я чуть с ума не сошла от волнения!.. – взбудоражено произнесла Виолетта. – Что произошло?.. С тобой все в порядке?..
- Со мной?.. Да, все в полном порядке… - ответил Сергей, словно в трансе.
- Тогда почему ты такой странный?.. Да у тебя кровь!.. Откуда эта дырка на вороте?.. Тебя опять били?!..
- Нет, меня никто не бил. Все в порядке, Вика, точно, - его руки убрали от себя иголками врезавшиеся объятия. Не имея мочи притворяться, Сергей, опустив голову, дошел до кровати и без сил плюхнулся на нее. Его ладони закрыли лицо.
- Сережа… Да что, такое… Я… не могу уже… Скажи мне…
Виолетта подошла к нему и села рядом. Сергей поднял лицо и увидел ее жалобные, готовые расплакаться глаза. Он понял, что объясниться все-таки придется.
- Виа… Ради Бога, не волнуйся, со мной и вправду все хорошо, - проговорил он. – Просто… там на площади… случилась неприятность…
- Что за неприятность?.. – взглянула на него Виолетта.
- Да эта… Бунт демонов. Бесы Булата полезли на рожон… И их вышел усмирять Князь. Я случайно оказался рядом.
- Бунт?.. Полезли?.. Князь вышел?.. – повторила Виолетта, будто пытаясь осознать новость. – Но что… Что там произошло?.. Это было что-то ужасное? Ну скажи же, не молчи!.. Почему ты не смог уйти?..
Сергей помедлил. Его грудь поднялась в глубоком вдохе. Сам еще не отойдя от шока, он прекрасно знал, какое впечатление все это произведет на Виолетту. Но и молчать было нельзя. И Сергей заговорил, описывая все, что было, однако без ужасающих подробностей.
Он старался выдержать спокойный и ровный тон, его правая ладонь накрывала пальцы левой руки, глаза по временам касались лица Виолетты: неподвижных глаз и маленького бантика губ.
Сергей замолчал, взглянув на подругу. Она сидела бледная как полотно.
- Это конец, - прошептала она. – Он нас всех убьет… - ее рука затряслась и накрыла рот.
- Ну, наш конец тут ни при чем, - глухо возразил он. – Мы не Буловские зачинщики…
- Он узнает, что мы хотим его провести… Он узнает и убьет нас… - проронила Виолетта. – Это конец…
На ее лице пролегло отчаяние, длинные ресницы дрогнули и опустились. Она была на ниточке от истерики.
- Вика, не надо, перестань говорить ерунду. К нам это никак не относится, - молвил Сергей, придавливая переносицу.
- Мы все в его руках… Он может играть нами, как марионетками… Он все поймет… - она оставалась на своем.
Сергей мучительно сдвинул брови. Очередной бред нашел на Виолетту, раздражая его нервы. И тем паче она резала его без ножа, чем сильнее он боялся этого несбыточного бреда сам.
- Брось, ничего он не поймет. Мы ему вовсе не нужны, - уверил Сергей.
- Это тебе так кажется…
Нет, переубедить ее было нереально. В глазах уже повисли слезы, грозя новым выплеском, новой депрессией, которая претила Сергею пуще адской работы. Он пытался увещевать, постарался уговорить ее успокоиться, держать себя в руках, но Вика не слышала слов, повторяя лишь, что это конец. Через несколько минут она довела и себя, и его.
- Черт, Вика!.. – воскликнул Сергей. – Да в конце концов! Если даже он узнает, то максимум врежет мне по почкам и отправит обратно на равнины!.. В первый раз, что ли, бездна подери?!.. Орать из-за этого, что ли, теперь всю жизнь?!..
- Орать, да?.. – внезапный взгляд в его глаза заставил замолчать. – Выкинут и все?.. А ты подумал обо мне?.. Ты знаешь, что такое быть женщиной в аду?!..
Сергей осекся под неожиданной пронзительностью.
- Или ты думаешь, я не знаю, что со мной будет то же, что было сегодня с ними?..
Сергей умолчал о том, как расправлялись с женщинами, упомянув только имя Даны. Но скрыть ничего не удалось.
- Вика… - вымолвил он тихо. Ее глаза наполнились слезами. Уже другими, нестерпимыми и неизбежными. – Вика…
Он потщился остановить срыв, но было слишком поздно. Ее ладонь отстранила его от себя.
- Нет, ты не знаешь, что это такое… - проговорила она. – И никогда не поймешь, потому что ты не женщина. И тебя не смогут так унизить, как унижали меня… И не смогут превратить в грязную дрянь, которой место только на помойке, - ее губы напряглись. Виолетта отвернулась, отодвигаясь на другой край кровати. Он был уже рядом, но она не могла больше смотреть ему в глаза. И не принимала его прикосновений.
- Это тебя, может быть, побьют и просто выкинут… А я… а я буду заново… Все заново… - невнятно произнесла она. – Как последняя тряпка… Как кукла, которую можно использовать, как хочешь… Над которой можно глумиться, и которая не сможет ответить, потому что слабее чем они… Изо дня в день… Тряпка половая, к которой может подойти любой, кто пожелает… Когда нет никакой надежды… И спрятаться тоже некуда… И невозможно сдохнуть, потому что снова оживешь и все повторится опять!..
Сергей увидел побежавшие по ее щекам мокрые дорожки.
- Дрянь, с которой все можно. Шлюха, которая не отказывает никому. Каждый день… Пока ты не превратишься в мусор, такой же, как валяется под ногами… Но и тогда найдется тот, кто добавит еще. И будет считать, что его силы – это счастье для меня, и я должна быть благодарна… Но если бы они знали, как я их всех ненавижу и что я бы убила их трижды хуже, чем Князь!.. – с ожесточением вскрикнула Виолетта. – Чтобы эти сволочи ответили за все!.. За весь этот кошмар…
За кошмары, которые заставляют орать по ночам, а просыпаясь – рыдать, потому что реальность еще ужаснее чем сон!..
Веки Сергея с болью опустились. Вот о чем были ее кошмары, о которых он догадывался, но так и не спросил, потому что боялся. Да, теперь он чувствовал, что все это время боялся страшной правды и убегал от нее, как мальчишка.
«Мужчины трусливы… они бегают от удара молнии, боясь, как бы не опалило штаны».
Вот что означала эта забитость. Вот откуда брались глаза затравленного щенка и нервные слезы. Вот что значило ее «спасибо» тому, кто избавил ее хотя бы от части ее ужасов. Но теперь эти ужасы вернулись сторицей, потому что не могли уйти, не могли забыться.
- Виа… Виа, прости меня… - Сергей положил руки на ее талию, чтобы хоть как-то утешить. Но она не реагировала на его слова.
- Я ненавижу их, ненавижу, - со злобой выдавила Виолетта. – Я хочу, чтобы их замучили в пыточной, чтобы они умирали долго и страшно, а потом опять воскресали и умирали снова, чтобы ощутили все, что ощущала я. Я хочу, чтобы над ними издевались так же, как они измывались надо мной!.. Тогда я буду счастлива!.. И буду ненавидеть их еще сильнее, так же, как я ненавижу себя саму…
- Вика, не надо так говорить, прошу… - Сергей сощурил глаза.
- Отчего же не надо?! Я живу в грязи, и я буду грязью! Чего таиться?.. Я шлюхой была, шлюхой остаюсь и буду ей всегда!.. Затасканной второсортной уродиной, которую выкинули на помойку, и правильно сделали!.. – она порывисто откинула прядь волос. Ее голос дрожал от гнева и боли. – И которой единственное, что остается – это сдохнуть, чтобы не мучить себя и остальных!..
- Виолетта… Виолетточка… - Сергей настойчиво обнял ее, прижимая к себе. Она не сопротивлялась. Ее ногти впились в свою ладонь, стараясь телесной болью затушить душевный костер. – Я прошу тебя… не надо… Все это в прошлом… И я клянусь, больше такого с тобой не будет никогда…
- Это тебе кажется, что в прошлом… – он услышал ее убитый шепот. – Ты не понимаешь… Не понимаешь, что значит с этим жить… Это стало частью меня, и я не могу ничего исправить… Никто не может… Я ненавижу эту жизнь… Боже мой, как я ее ненавижу…
Сергей не знал, что ему говорить и что делать, чтобы ее ободрить. Сказать: «Забудь»? Но как можно было забыть то, что каждую ночь является во сне? «Успокойся»? «Не думай»? Но это звучало как новое издевательство.
Измученный и обескураженный собственной беспомощностью, Сергей молча обнимал ее, гладил ее волосы, стараясь хоть как-то вернуть из прошлого в настоящее. В его сердце вздымалась и рассыпалась потухшими искрами черная беззубая злоба на всех тех, кто посмел попрать жизнь этого маленького беззащитного существа. Он ненавидел их всех как одного и каждого в отдельности. Ненавидел за то, что был бессилен им противостоять.
Жалость сковывала его душу сильнее железных оков.
- Когда я пала в ад, - сквозь рыдания вымолвила Виолетта, - я помню, мне было так плохо, я так задыхалась, что думала, что умру… Но нет, это было бы слишком просто, если бы они так сделали со мной… То ли я успела отдышаться, то ли нет, то ли я пролежала сколько-то, не помню… Но меня нашли какие-то демоны и приволокли в какую-то пещеру. Я не знаю, сколько я там пролежала, я уже не могла считать… Жизнь будто остановилась перед глазами, а я как будто окаменела и заледенела среди темноты. Мне казалось, что я совсем одна… Я думала, что это и есть ад, насколько могла еще думать. Но оказывается, ад был впереди…
Виолетта замялась, глотая слезы. Сергей слушал ее.
- Потом они появились опять, - через некоторое время Виолетта снова смогла говорить. – Я не знаю, как они смогли меня растолкать, как подняли на ноги… Я чувствовала себя настолько ужасно, что им пришлось меня почти на руках тащить. Я уже умерла, наверное, и все вокруг доставляло мне только ужасную боль. Но они отволокли меня… в комнату роскошную… Это были покои Князя.
Челюсти Сергея сжимались до внутреннего хруста. Как было пережить этот удар жуткой правдой в самую глубину сердца?..
Об этом не писали в школьных учебниках. Это не принято было обсуждать. Но любой немного опытный ангел знал, что это было такое. И теперь Сергей понимал, откуда эта поперечная морщина на лбу Михаила, складки в уголках глаз Ральфа. Почему с такой тоской глядят они порой вниз, и никто не может прочитать того, что творится внутри… Отчего Михаил так крепко прижимает Агнесс к груди, и почему неизбежностью не может уйти первый архангел от того, что неподвластно его защите… Что есть свобода выбора.
Сергей был осведомлен о том, что женщин порабощают не так, как мужчин. Но никогда не раскрывалось перед ним это такой чудовищной реальностью, простым как песня цинизмом и извращенной дикостью. Давным-давно поняли демоны ада, что чем мараться выкручиванием рук и тасканием за волосы, лучше определить падшую девушку в изолятор, где продержать без энергии до тех пор, пока она не перестанет сопротивляться. А потом отправить единственным путем… В спальню Князя.
- Я не знаю, о чем я думала, когда восхищалась им… Когда говорила, что он лучший из всех… Наверное, я такая же грязная свинья, как и все остальные… Такая же идиотка, раз забыла обо всем, - говорила Виолетта. – Я не знаю… Стражники меня пинками впихнули в спальню и захлопнули дверь. Он был там… Я помню, как не удержалась на ногах и упала на пол. Я боялась на него взглянуть, меня оцепенение объяло… Я никогда такого ужаса не испытывала. Я только слышала, как он подошел ко мне. Он отнял мой листик… Я… хотела… но он… разда… вил… прямо… - Виолетта перешла на невнятный говор, и Сергей с трудом распознавал, о чем идет речь. – Он взял меня в охапку… И… я… Нет, зачем я тебе это рассказываю?!.. – воскликнула она, до боли заламывая руки.
- Ничего… Ничего, я слушаю… - отозвался Сергей, кусая губы.
- Я кричала… Я кричала, но это не помогло. Потом я уже не помню: все смешалось в голове, тело будто в кипяток окунули, я уже ничего не соображала… Это дико было… Я не сознавала, но я… тянулась сама, и я… не могла ничего…
Сила Князя. Она не поддавалась описанию словами Виолетты. Неистовой разрушающей волной врывалась она в нежные, потерявшие защиту души, ломая все на свете, не позволяя дышать. Большинство женщин этого не выдерживали, они сходили с ума, тупели, зверели и потом уже не помнили ни страха, ни боли, ни унижения, только жажда поселялась в их сердцах. И жажда заставляла рыскать по аду в поисках одного – этой силы, еще раз… Хотя бы раз, чтобы потом искать ее снова, всю свою жизнь.
Спальня Самуила была крестильней для всех падших девушек. Все они без исключения принадлежали ему.
- Я уже даже не помню, как меня выкинули на улицу… Не помню, куда и зачем я шла, качаясь, как полоумная… Площадь ада… Я вообще тогда еще не осознала, как на меня все смотрят и что хотят удавить просто так, за то что вышла из своей норы. Откуда-то ко мне подошел демон… Он спросил, не от генерала ли я… Подумал, что от любовника сил набрала … Ведь я, наверное, светилась вся, как радиоактивная, и не видела этого… Я, дура, все ему рассказала. И он пригласил меня к себе… И как я согласилась, опять не помню… А на утро… меня опять выставили за дверь. Вот и все… Не все, - ладони Виолетты лодочками коснулись скул, - я не буду врать тебе… Ничего не буду врать… Я к любому была готова пойти потом… И ходила… За силами… И просто так… Только мужчины на меня обращали внимание реже, чем на других, а если и обращали, то одни дебилы. У меня ни одного нормального и не было… Они все унижали меня, все орали… Били почти все… Несколько раз меня просто… брали и все… А что я могла сделать?.. Я даже отбиться не могла, - голос Виолетты перешел в убитую апатию. - Сил не хватало, и от этого было еще хуже… Я пыталась на работу устроиться, но меня не брали, потому что я бездарная идиотка, и руки у меня не оттуда… А элитникам я, ободранная и с плохим макияжем, конечно же, не нравилась, да и внешность у меня, прямо сказать… Я выскребала силы из всякого отребья, которое уже никому не нужно было, кроме меня… Как-то существовала. А потом приказом Князя была отправлена на равнины. И там все продолжалось так же… Только уроды там стали еще хуже, и еще меньше сил у них было, и еще… ужаснее… все было… - болезненные жилки дрожали на ее висках. – Я не боролась. Я была слабой, и у меня не было ни гордости, ни чести, ничего. Я унижалась сама, и как собака шла еще и еще за их унижениями… Лучше было бы упасть без сил, чем ходить за ними, как последняя… дрянь. Или… как делали некоторые женщины… у которых была сила воли… пойти и изуродовать саму себя о скалы, чтобы уже никто не подходил… И разметать свое тело по равнинам, чтобы никогда больше не чувствовать… Я ненавижу себя за то, что не смогла этого сделать.
Не все женщины покорялись. И даже поруганные Князем, некоторые сохраняли разум… Сохраняли, чтобы, плюнув вслед всему этому миру, пойти и разбить себе лицо, сломать ноги и слиться с камнями раньше, чем непокорных сольют с ними отряды Варфоломея.
Сергей ласкал Виолетту, касаясь губами ее волос, силясь утешить хотя бы своим присутствием. Он старался воскресить в сердце нежность, любовь, которая у него была раньше, чтобы вылечить несчастную искалеченную душу, крошечную переломленную судьбу. Немножко облегчить ее нестерпимые муки. Но только жалость, прибитую, как собаку, мог подарить он ей.
И ту злобу, которую сейчас хотел обрушить на голову Князя. Почему он не архангел, чтобы взять и убить его раз и навсегда?.. Но даже Михаилу было это не по силам. Почему он хотя бы не мастер спорта по боксу, чтобы пойти и дать ему по морде?.. Смрадной грязной скотине, которую он презирал за все, на что способен был самый дикий из всех уродов по отношению к этому маленькому созданию.
И чудно было до невозможности, как в один миг, казавшаяся глупой фанатичной девчонкой, она вдруг предстала перед ним, рассуждая здраво и видя всю истину, столь небрежно прикрытую бордовыми завесами. Словно одна из этих штор рухнула с ее глаз, и дрожащая от голубой мечты быть с Князем Виолетта внезапно очутилась один на один не с желанием, а с жизнью, осмыслив все, что происходило, до самого конца. Мог ли Сергей простить себе то, что это он помог ее трагедии открыться?..
Он дышал запахом волос Виолетты и чувствовал, что она далека от него.
- Когда-нибудь я решусь. Я подойду и кинусь о камни, и тогда все это прекратится навсегда… - промолвила она, застывшими глазами глядя в темноту.
- Вика, не надо, прошу тебя… Ты не должна так делать. Подумай, жизнь, она одна дается…
- И на что мне такая жизнь?.. Если я ни одной живой душе не нужна и сама себе омерзительна…
- Это не правда. Подумай, у Бога каждая душа на счету. Ты нужна Ему… И ты нужна мне.
- Тебе?.. – в ее голосе была пауза. – По-моему, я тебе только мешаю… - грустно усмехнулась Виолетта.
- Это я тебе дал понять?
- Нет, ты очень добрый… и заботливый… Но ты ангел, а я девка, которая все время тебя искушает…
- Ну, во-первых, левый из меня ангел: я демон шестой адской армии. И во-вторых, искушаю я себя сам, и все на свете мне в этом помогает… Знаешь, самое тупое – валить все на других, когда грех в тебе самом. А в-третьих… - Сергей замялся и понизил голос. – Я всей надежды лишусь, если потеряю тебя… Ты для меня самое ценное… Ты маленькая звездочка, единственная родная душа.
- Родная?.. – едва слышно переспросила она.
И он ощутил, что это был перелом. Тот перелом, который сокрушает даже самые перекорежившие события.
- Да, родная, - кивнул Сергей, щурясь. – Ты одна меня понимаешь в этом мире, единственная, с кем я могу поговорить… И я не представляю, что однажды вернусь домой, а тебя не будет. Я… не прощу себе этого никогда… Мне будет впору умереть за еще одну загубленную душу, которую я опять не смог уберечь.
- Сережа... – Виолетта повернулась к нему и, сдаваясь, обвила его шею слабыми руками. Сил для злости не осталось, сил для борьбы не было, и она капитулировала, оставляя все, как было сейчас. – Прости меня… Прости… Я ведь только о себе думала… А о тебе нет…
- Ничего… Ты не извиняйся… Я понимаю: тебе столько пришлось пережить, это не как мне… Ну, иди сюда… Маленькая моя, Тусечка, фиалка… - он прижался щекой к ее локонам. «Фиалка» - ведь именно это значило ее имя. – Пообещай мне, что ничего с собой не сделаешь…
- Я… я обещаю… Я клянусь, что буду здесь для тебя, как и раньше, - она прильнула к его груди, облизывая ссохшиеся губы.
Сергей с облегчением выдохнул. Жуткий фатализм, нависший над ними в последние полчаса, развеялся, оставляя о себе лишь тягостные воспоминания.
- Вот и хорошо, - вымученно, но нежно улыбнулся он.
- Я люблю тебя, я очень тебя люблю, - сказала Виолетта, утыкаясь в его рубашку.
- Я тоже, - ответил Сергей.
И по-прежнему пустой обман заменял ему счастье. Но здесь жизнь была не для счастья.
- Знаешь, - молвил он, - ты права. Я никогда не смогу понять то, что пришлось пережить тебе. Хотя, честно сказать, что-то кошмарнее этого трудно себе представить. Но, поверь мне, я испытываю хоть отдаленно, но сходное чувство, каждый раз когда иду на работу. Меня используют, заставляют делать то, что я не хочу, и я не могу противиться их воле. Я тоже чувствую себя по уши в грязи… Мне некуда убежать и спрятаться, я делаю свое дело для того, чтобы жить за счет грехов и страданий других. Мерзко…
- Да, я понимаю тебя… Извини, что я так сказала про тебя… Я знаю, что это неправда. Я – ужасная эгоистка…
- Ну ладно тебе. Хватит извиняться: ты передо мной ни в чем не виновата. И ты не эгоистка. Таких заботливых еще поискать надо.
- Спасибо, - Виолетта вздохнула тихо и с дрожью в ребрах.
Сергей почувствовал, что от этого вздоха у него едет крыша. Он тряхнул головой, выгоняя из нее назойливые мысли.
- Я так боюсь потерять тебя, - призналась Вика. – Сегодня, когда ты задержался, я чуть не обезумела…
- Да, это я нехорошо сделал… - согласился он невразумительно.
- Я ведь… Каждый день боюсь, что ты не придешь…
- Но почему?.. – не понял Сергей.
- Мало ли чего бывает… Может случиться что-то. Или ты передумаешь возвращаться… Ты же можешь найти… ну ты понимаешь… кого-нибудь лучше, кто будет больше достоин тебя…
- Виа, я еще раз повторяю: ты у меня одна, и другой нет и не будет, - произнес Сергей с расстановкой. – И со мной ничего не случится, поверь. Ежика голыми руками не возьмешь. Я увертливый и сволочной.
- Ты добрый… - печально улыбнулась Виолетта. – Знаешь, меня ведь все бросали… Наверное, потому, что я так часто просила не бросать… Ты только не подумай, что это шантаж, но мне кажется, я без тебя умру…
- Бросали не потому, что просила не бросать. А потому что они сами не знают, чего хотят. Я тебя не брошу, Виа, обещаю.
- Правда?.. Я тебе верю… И даже когда ты раскаешься…
- Ну, до этого мне пока далеко…
- …ведь ты должен будешь уйти на земное воплощение…
- Ты тоже раскаешься и уйдешь отсюда.
- Но я даже не знаю, как это…
- Не волнуйся, я тоже не знаю. Узнаем вместе.
- А что если… я не смогу?..
- Что за ерунда, конечно сможешь. Я тебе гарантирую лучше банковской гарантии.
- Но если все же я не смогу сделать этого вместе с тобой?.. - Виолетта подняла глаза.
- Значит, я буду ждать, пока сможешь, - проговорил он серьезно.
- Понятно… - вздохнула она, опуская взгляд. Слезы высохли на ее лице, и только дыхание продолжало оставаться неспокойным.
Сергей о чем-то оживленно думал.
- Знаешь, если ты так переживаешь за все, - молвил он, - то… - он помедлил, словно собираясь с мыслями, – я думаю, что для нас двоих будет лучше, если мы сделаем одну вещь, - Виолетта вопросительно посмотрела на него. – Нет, это, конечно, не повлияет на наши отношения. То есть на степень нашей близости, я хочу сказать.
«Елки-палки, надо же такое сморозить», - подумалось ему.
- Но чтоб ты была более уверена и спокойна, и чтоб я меньше дергался, - продолжал Сергей, – я предлагаю, чтобы мы поженились.
- Поженились?.. – еле различимо повторила Вика. Ее взгляд перемещался по его глазам.
- Да, поженились. Ты хочешь стать моей половинкой?..
- Твоей… половинкой?.. – Виолетта замолчала. Сергею показалось, что она то ли не может понять смысла его слов, то ли он окончательный кнехт и сегодня сделал что-то совсем обвальное.
- Да. Моей женой. Ты этого хочешь? – он не отступил от спокойного и внимательного взгляда голубых глаз.
- Я очень хочу…- Виолетта смущенно опустила подбородок.
- Я повторюсь, что это не поменяет сути наших отношений, но…
- Я поняла, - прервала его она. – А ты… этого хочешь?..
Казалось, она ставила его в тупик. А хотел ли он?..
- Да. Иначе бы не предложил.
- Тогда… я согласна, - тихонько кивнула Виолетта.
- Минутку… - Сергей обхватил ее запястье и провел рукой по безымянному пальцу. – Не ошибиться… Такой крошечный пальчик…
Виолетта увидела, как он тронул кончик носа и, закрывая глаза, отвел сжатую в кулак ладонь. Через несколько секунд напряжения, он разжал пальцы, и перед ней были два колечка.
- Давай надену, - Сергей вновь взял ее скованный стеснением локоть и почти безапелляционно надел колечко. – Теперь ты, - он отдал ей второе обручальное.
Неверными движениями Виолетта попыталась приладить его на палец. Он немного помог, и наконец ей это удалось. Ладони Вики опустились на колени.
- Вот и все. Теперь мы вместе навсегда, - улыбнулся Сергей. Он подвинулся к Виолетте и поцеловал ее в лоб. – Теперь ты от меня не отвяжешься…
Она подавила жалкую улыбку. Сергей отодвинулся и стал смотреть в ее лицо. Виолетта все еще не могла поднять головы, на щеках играл крапивный румянец.
- Я клянусь тебе, - его голос понизился, – что я тебя никогда не покину. Я сделаю для тебя все, что в моих силах. А что сделать не смогу, то упрошу сделать кого-нибудь другого. Ты – мое тело и моя кровь, и я буду всегда с тобой. Я клянусь…
- И я тоже клянусь… - ответила Вика.
Ее пальцы теребили кольцо.
Все мосты были сожжены. Теперь ему некуда отступать: он связал себя клятвами, которые ему придется выполнять. И несмотря на глубинный страх, закравшийся к нему в душу, он ни минуты не сомневался, что сегодня интуиция оказалась права. Вика была тем огоньком, который мог заставить его держаться. И он собирался удержаться до конца.
Он вызволил ее с равнин, он выпросил ее у Князя. Он вернул ее к жизни, разбудив старые воспоминания, заставив снова чувствовать то, что как будто бы давно уже умерло. Из-за него ее душа вдруг проснулась и осознала весь ужас происходящего. Из-за него она страдала, но жила. И он обязан был сохранить эту жизнь, как ангел-хранитель оберегает вверенную ему душу. И спасти себя самого. Сергей слишком хорошо понимал, что у него два пути: рай или ад.
- Надо же… - молвила вдруг Виолетта. – Вот так… И пожив, можно исполнить мечту… И вроде уже и жить-то не для чего после этого…
Сергей почувствовал, как снова темной завесой накрыли ее фатальные мысли. Она была на исходе, и он тоже, особенно после траты сил на кольца.
- Ты просто устала, - возразил Сергей. – Мы оба устали… Нам надо отдыхать, и все… Иди сюда, - он потянул ее за плечо. – Фея травяная…
- Это та, которая траву курит, что ль?.. – спросила Виолетта, поглядев на него большими глазами.
- Нет, это из сказки моего детства. Маленькая такая фея, которая живет в траве, - пояснил Сергей. Его ладонь тщетно поправила торчащую прядь ее волос. – Давай ложись…
Она не совсем поняла, как он увлек ее за собой, как обнял, укладывая у себя под боком. Виолетта притихла и почти перестала дышать.
- Все хорошо будет… Спи, ни о чем не думай, - он погладил ее по голове.
Рука оторвалась от ее прически и легла в изголовье кровати. Сергей закрыл глаза, пытаясь отвлечься от всего, что было с ним сегодня…
Он не сразу осознал, что с ним такое. Когда приоткрыл глаза, мучительно попытался расставить по местам свои ощущения. Он горел огнем. Его зрачки уткнулись в темноту, он почувствовал, что совсем близко кто-то есть.
Виолетта спала на его груди, обнимая его за шею. Его руки лежали на ее спине. Растревоженные нервные клетки Сергея шебуршились словно в лихорадке. Теперь понятно, почему всю ночь ему грезились сумасшедшие бредни. В горле пересохло, нестерпимо хотелось пить. Она была рядом, на расстоянии… даже не скажешь, что вытянутой руки.
Все его существо томилось и рвалось вон. Он хотел ее. Каждая клеточка его тела разрывалась на части от страсти, весь он с ног до головы терзался жаром. Его ладони тихонько заскользили выше, лаская прикрытую тонкой тканью чужую кожу, потом, передумав, двинулись ниже.
Не открывая глаз, она потянулась и со вздохом вновь застыла, продолжая спать.
О, этот ее вздох… Это было то, чем она сводила с ума. Он перевернул бы в Сергее все, если бы уже все не было поставлено с ног на голову. Вот она, теперь его жена, лежит с ним в постели, стоит только коснуться пальцами, и она будет его. Он знал, что она тоже этого хотела. И в этом не было ничего плохого…
Полувыдох сорвался с его губ, и Сергей, обоняя особенный аромат ее тела, сильнее прильнул к ней. Виолетта шевельнулась, ложась на другую щеку. Сергей увидел перед собой плотно сжатые губы и подрагивающие ноздри, пушистые рыжеватые ресницы. Она все еще спала.
Ее руки дрогнули, сжимая его крепче. Как единственную опору. Сергей понял, что Виолетта прижимается к нему, как к последней надежде и последнему рубежу обороны. И что она не в силах удержать эту надежду, потому что слишком слаба, но всем сердцем желает, чтобы надежда сама держала ее крепко-накрепко, не отпуская ни на долю секунды.
Сердце Сергея кольнуло. Он уловил эту веру, слепое, безответное и беззащитное доверие, которое она испытывала, ничуть и никогда в нем не сомневаясь. И на фоне этого вдруг показалось ясным, что все-таки не ничего плохого…
- Боже мой… - прошептал он. Стиснув зубы и закрыв глаза, смертным боем борясь с самим собой, Сергей ослабил объятия, думая, как уйти.
Внезапно над головой что-то послышалось. Сергей молниеносно откинул назад руку, ловя и раздавливая едва не успевшую прокричать сигнал будильника мокрицу. Хорошо он натренировался, нечего сказать.
«Все, хватит», - решил он, мысленно протрезвев.
Окончательно пересилив себя, Сергей аккуратно снял с себя Виолетту и сполз с кровати, пытаясь ее не разбудить. Виолетта зашуршала одеялом, ворочаясь на месте.
Он быстро обулся и, пригладив волосы, двинулся к двери.
- Сережа, - услышал он. – Ты уже уходишь?..
- Да, моя хорошая, - отозвался он. – Спи, еще рано…
- Поцелуй меня, пожалуйста, - попросила она.
- Хорошо…
Он подошел к ней и, наклонившись над простынями, коротко чмокнул в щеку.
- Возвращайся скорее, - проговорила она, глядя на него нераскрывшимися со сна глазами.
- Я постараюсь, - кивнул он.
Сергей выпрямился и поспешил на выход. У него оставалось совсем немного времени перед еще одним рабочим днем…
Глава 37
Адский бунт громом отгремел и забылся. Праздника в тот день не получилось: слишком много эмоций, слишком высокие мечты. После клятвенных обещаний Князя, что всех девушек примут генералы, он лишь шепнул Алану, уходя с главной площади: «Кого захочешь». И за сим все стало ясно и для остальных.
Однако длинный день на этом не закончился. Диана помнила, как ее, работающую над планом, огорошил неожиданный вызов Алана Князем. Лишенная партнера, она добрых полтора часа разгребала дела в одиночестве. А дел, как назло, оказался непочатый край. Земной план набирал обороты, и начало его оказалось закипанием будущего успеха. И в такой момент Самуил вырывает Алана из ее кабинета. Было не к добру…
- Что с тобой?..
Когда он вернулся, его выдал взгляд. Диана сразу заметила перемену в глазах – странные, неестественные огоньки. Но Алан ничего не собирался объяснять. Он пробормотал что-то и шлепнулся на стул, утыкаясь в бумаги. Сегодня лично в избиении и насилии он не участвовал, однако и его не обошли последствия прокатившейся по аду волны.
Княгиня быстро прекратила этот разговор. К ее счастью, второй генерал сразу же влился в прерванную работу, и у нее оставался шанс лечь до того, как начнется утро. Диана дико устала за несколько дней, и ей очень хотелось отдохнуть. Однако радужные планы желанного сна были прерваны редким явлением, выходившим за все рамки.
Не прошло и получаса после прихода Алана, как в гостиную без стука ввалился Самуил и, обосновашись на стуле, стал накатывать на генерала. Причем явно зацепляя его насчет своей жены.
Диана видела, что Князь пьян на пределе своей нормы, и по неадекватным движениям и безумному блеску в глазах поняла, что у него начался очередной припадок ревности. В таком состоянии он был готов разодрать из-за нее любого; один раз он на глазах у супруги полчаса гноил Леонарда, пока не разочаровался по причине безответности начальника стражи и не ушел, позабыв про Диану.
Княгиня, поджав губы, пыталась смотреть в бумаги и не слушать извращенского бреда пьяного мужа. Однако масла в огонь подлил Алан. Вместо того, чтобы молча выслушать все претензии явно стукнувшегося головой о косяк начальника, обычно холодно злой до оскорблений генерал второй адской армии внезапно вспыхнул жгучим бешенством и стал ядовито огрызаться. Веки Дианы раскрылись. Сколько она знала Алана, она не помнила его таким.
Между тем, дело вошло в ступор. Документы были отодвинуты на край стола, и лишь подарочное перо линяло под вспотевшими пальцами генерала. Зрачки мужчин врезались друг в друга и ненавидяще буравили взглядами схлестнувшихся быков.
История грозила принять печальный оборот, но вмешалась все та же Диана. Не обращая внимания на разборки, она медленно поднялась из-за стола и, заявив, что пошла отсыпаться, жестко кинула Самуилу, что если он не прекратит так нажираться, то пропьет Царство. А затем хлопнула дверью в спальню.
Алан изумился моментальному эффекту. Потерявший главный раздражитель, Самуил как-то сразу притих. Через несколько секунд он встал и вышел из гостиной. По-видимому, Диана лучше других знала, что и как ему надо было говорить.
Предположив, что она больше не выйдет, Алан хотел было тоже уйти. Но не прошло и пяти минут, как Княгиня вновь появилась в кабинете.
- Изуверство, - коротко проговорила она, садясь за стол.
И снова она попала в точку. Изуверство. Это был стиль Варфоломея, это была его жизнь, которая безошибочно узнавалась, переходя на других. Но не жизнь Князя.
Иным характером обладал падший архангел. Помнится, и в его судьбе случилось время, когда он пошел на поводу у первого генерала, переняв его лютые замашки. Но когда весь ад стал шарахаться от своего Князя, и даже Диана пыталась скрыться от сорвавшегося с цепи мужа, Самуил понял, что так нельзя. Выбранный им репертуар оказался другим: легким порой и добрым на одну минуту, переходящим в рьяную жестокость на следующую. Но не в постоянное варварство первого генерала. Да и зачем это было нужно, если для этого был Варфоломей?.. В жизни слишком много было интересного, чтобы растратить ее на садистские безумства. Только иногда Князь разделял забавы своего старшего военачальника, и тогда сам менялся до неузнаваемости.
Праздник ада нагрянул, не таясь, и полностью завладел этим вечером. Сегодня Князь и адские демоны отмечали день отпадения архангела и основания преисподнего Царства.
И хотя трудно было сказать, как возможно вычислить точную дату события по современному календарю, прекрасная Диана утверждала, что праздновать надо именно этого числа, с чем никто особо не спорил. Во-первых, не было смысла; а во-вторых, себе дороже.
Главная площадь ада превратилась в один огромный концертный зал. Переливаясь всеми цветами, по камням стлались огни прожекторов, со всех сторон грохотала музыка. На в кои веки расчищенных камнях была установлена сцена, где и разворачивалась основная программа праздника. На подмостках, поражая акробатическими номерами, выступала девичья рок-группа, сопровождаемая электронной обработкой и пиротехническими спецэффектами. По бокам от сцены были разбросаны железные бочки, на которых зажигали вокруг шеста полуодетые танцовщицы. Лично подобранные и персонально заведенные Ираклием, они сверкали блестками на загорелых фигурах и мерцали огнями светящихся костюмов и драгоценных пирсингов, изгаляясь каждым изгибом излучающих генеральскую энергию тел.
Внизу, на самой площади, было не продохнуть от народу. Все незанятые демоны собрались на главный сабантуй года. Самые активные и удачливые зажигали на танцполе у подножья сцены, другие толпились на заднем плане, уговаривая шедшее втридорога пиво. Приодетые девушки разводили на спиртное расщедрившихся от выпитого мужчин. Мужчины глазами искали дошедших до нужного состояния красоток.
И над всем происходящим, как боги на Олимпе, расположились правители ада. Упакованный, как подарок на день рождения, Князь восседал на троне, в новом ярко-красном костюме, переплетенном кожаными ремнями. Откинувшись назад, он наблюдал за искрящимися выступлениями и расслабленно попивал ядреную новинку адских коктейлей с долькой лайма. На губах его играла змеиная полуулыбка. Княгиня сидела по правую от него руку, вольно закинув ногу на ногу и выпрямив спину. На ней было алое мини-платье, едва прикрывающее нижнее белье. Ноги были перетянуты в колготки-сеточку, металлом поблескивали шпильки красных туфель. Лицо Княгини, сдобренное яркой помадой и темной подводкой, выражало непередаваемое отвращение и скуку.
Запрокинув голову, Князь допил свой коктейль до дна. Тут же откуда-то возник официант с подносом таких же напитков.
- Благодарю, - кивнул Самуил, забирая себе еще один бокал. – Диаша, выпей, очень взбадривает, - посоветовал он, обращаясь к жене.
Со дня инцидента прошла целая неделя, и с Князя успел скатить весь его бред. Он по-прежнему мурлыкался с Аланом и больше не наведывался в кабинет жены. Впрочем, как и она к нему.
- Не буду пить химическую дрянь Ираклия, - фыркнула в ответ Диана. Ее рука с силой оттолкнула предложенный поднос.
Бедный официант не ожидал такого поворота и оказался полностью залит яркой жидкостью.
- Может быть, тебе еще чего-нибудь принести? – заботливо поинтересовался Князь. – У нас прекрасный вермут…
- Пошел твой вермут, знаешь куда?.. Я ничего не хочу, - отрезала Диана.
Воспользовавшись паузой, официант ретировался сушиться. Князь протянул руку и притронулся к лежащему на подлокотнике запястью Княгини.
- Отстань, я сказала, - отмахнулась Диана.
Самуил с ухмылкой покачал головой. Диана перестала стучать ногтями и скрестила руки на груди, устремляя холодный взгляд вперед.
Сцена жила своей жизнью, продолжая выступление адских певиц. Женские глаза были беззастенчиво устремлены на Самуила, пожирая каждую складку его костюма. Князь, не стесняясь, отвечал на обнаженные улыбки долгими взглядами.
Княгиня сверкнула глазами на мужа. Он улыбался краешком губы. Как ее выводила эта его улыбка!.. Диана отвернулась, пробормотав проклятье.
Девушки закончили песню и застыли, протягивая руки к трону. Раздался гром аплодисментов. Диана увидела, как руки мужа медленно оторвались от кресла и издали два ленивых хлопка. Музыка стихла. Певицы пошли на смену.
- Спасибо, спасибо, девушки!..
Из-за кулис послышался зычный голос, и на подмостки, сверкая ярче всех софитов зубами, вышел Ираклий. Сегодня он был облачен в ослепляюще белый костюм. Верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты, на волосатой груди виднелся платиновый амулет в виде арфы с двумя разорванными струнами. Ираклий ущипнул удалявшуюся со сцены солистку и направился к микрофону. В это же время с другой стороны появилась высокая брюнетка в черном платье и, стуча высокими каблуками, подошла к соседнему усилителю звука.
Ираклий отрегулировал микрофон под свой рост.
- Прекрасное выступление, прекрасное, - молвил он, улыбаясь во весь рот. – Так, Миленочка?..
- У нашего генерала, как всегда, отличный вкус, - подтвердила женщина, отвечая на улыбку.
- Да, у меня отличный вкус!.. – рассмеялся в ответ Ираклий. Его ресницы дрогнули, подмигивая. В этот вечер его соведущей была обладательница шикарных форм и длинных шелковых волос, а также похожей на коровью физиономии и до боли идиотских шуток. – Ну, Милена, я надеюсь, Князю понравилось наше представление, угу?.. – пятый генерал взглянул на Самуила.
- Терпеть можно, - сдержанно проговорил Князь, пропустив мимо ушей украденное у себя словечко.
- Вырядился, как… - зло пробормотала Диана. – А эту кобылу он, интересно, где откопал, на конюшне?..
Первая леди преисподней еще не решила, кто ее больше бесил: блондинки или брюнетки. Однако сейчас ей больше всего плевало в глаза черное платье с блестками, которое всегда считалось ее прерогативой.
- Нормальная, да?.. Да ты слепой, видимо, совсем!.. – Диана дернулась, чувствуя на своем колене пальцы мужа.
- Не у всех же такие возлюбленные, как у меня, - молвил Самуил, глядя ей в лицо.
- А сейчас, - объявил Ираклий, - мы двинемся дальше, прославляя этот судьбоносный для всего мира день. Но прежде чем мы продолжим воздавать дань нашему великому Владыке и справедливому Властителю, я попрошу минуточку внимания.
- Давай, дорогой, ты итак забрал его слишком много, - нетерпеливо произнес Князь. Его рука сжала ногу супруги.
- Хорошо, - улыбнулся Ираклий. – Итак, дамы и господа, песня, которая прозвучит сейчас, посвящается самому главному украшению преисподней – нашему драгоценному камню, великой и прекрасной Княгине Диане, супруге светлейшего Князя Самуила! Я лично сочинил ее в подарок нашей несравненной Владычице. Песня так и называется «Черный бриллиант в оправе адских цепей». Исполню ее я лично и мои лучшие мальчики. Маэстро, музыка!..
- Очень трогательно придумал, дебил паршивый, - надменно вскинула подбородок Диана. Ее настроение было отравлено, и она хотела испортить его и остальным.
На минуту свет померк на всей площади, а когда зажегся, Ираклий оказался на середине сцены в окружении музыкантов, которых совсем недавно отобрал из падших муз. Яркие, как солнце, прожекторы выделили его фигуру. Ираклий вскинул руку, взывая к музыке.
Диана пошевелилась, меняя положение. Она старательно игнорировала ласки мужа, который успел ощупать все ее чулки.
- Красавица моя, умница… - шептал Самуил. Он подался к жене и старался коснуться ее дыханием.
Тем временем звонкий тенор Ираклия полился сквозь электрические звуки гитар.
- Мрак преисподней
Неистовой страстью,
Сплетаясь когтями
Единственной власти,
Кто освещает, сквозь тьму приходя?
Кто излучает свет черный, томя?
Душу и сердце прикончит сполна
Та, что испить все желают до дна!..
- Ну хватит, на нас все смотрят, - Диана немного оттаяла и уже без раздражения попыталась отодвинуть ладонь мужа.
- Да кому мы нужны?.. Вон, все заняты штанами Ираклия, - сказал Князь. – Давай же, иди к своему котику…
- Черный бриллиант среди адских цепей,
Диана – царица меж всех королей!
Богиня, прекрасная адскою славой,
Ты властью полна, словно сладким нектаром,
Ты плод драгоценный, желанный на вкус,
Мужчин отпаденье, мученье в аду!
Ты камень, блистающий гранью безумья,
Ты бред, сумасшедших ночные раздумья!
- Прекрати, не сейчас же, - увещевала Диана.
- Нет сейчас… Потому что сейчас я смотрю на тебя и хочу только одного… - прошептал Самуил.
- И чего же?.. – не выдержала Княгиня.
- Отличный вопрос, - усмехнулся Самуил. – Курить. Ты будешь со мной курить?.. – его пальцы оставили колено жены и скользнули в нагрудный карман, вынимая две сигареты.
- Очень смешно! – Диана двинула ему по руке. – Баран безмозглый! – она отвратилась от мужа, ее ноздри раздулись от бешенства.
Самуил от души рассмеялся и, наклонившись, поднял с пола упавшие сигареты.
- Сокровище Князя на ложе мечтаний,
Алмазом сверкаешь, о дрожь ожиданий!
Ты сладость моих сумасбродных страданий
И адский кошмар преисподних желаний!
И я на коленях стою пред тобою,
Чертовской к тебе одержимый любовью!
Но ты недоступна стенаньям моим,
И я умираю, от жажды томим!
Увы, ты владенье лишь Князя теней,
Не будешь вовеки, Княгиня, моей!
- Бездарная песня! – сквозь зубы процедила Диана, ненавидяще взирая на надрывавшегося с рукой у сердца Ираклия. – Каков огурец!.. Да он только и делает, что пялится на мои ноги, посмотри на него!..
- Пусть пялится, - с расстановкой ответил Князь. – Слуги должны знать господские привилегии. А ты моя привилегия, девочка.
- У этой привилегии у самой нету никаких привилегий. В аду я чувствую себя как в монастыре, - поджала губы Княгиня.
- Бу, «в монастыре», - Князь вгляделся в ее лицо. – Какой кошмар. Ну, я думаю, в честь праздника можно отменить заточение… Сходи куда-нибудь в укромное местечко.
- Да? – синие глаза Дианы недоверчиво взглянули в зрачки мужа.
- Конечно, - кивнул Князь. – Прогуляйся, что ль, к Леонарду, принеси травы…
- Ушла ты из рая и сердце убила,
Ты слезы архангелов, грех Михаила!
Его ты сломала легко, как игрушку,
Смеясь, улетела, царапая душу.
Теперь ты дар Князя и выбрала власть,
О мира всего огнедышащья страсть!
Владыка, лаская любую девицу,
Одну из тебя хочет видеть царицу!..
Ираклий окончательно разошелся, переставая выбирать имена и выражения.
- Все, с меня хватит, - Диана поднялась с трона и скрылась под сводами темной занавеси.
- Неужели упоминание Михаила ее так расстроило? – вслух подумал Князь.
- Прекрасная адская бестья Диана!
Вовеки ты телом моим так желанна!
Вонми, умоляю, страданьям огня!
Возьми, я прошу, иль убей ты меня!
Я вновь на коленях стою пред тобою,
Чертовской к тебе одержимый любовью!
Но ты недоступна стенаньям моим,
И я умираю, от жажды томим!
Увы, ты владенье лишь Князя теней,
Не будешь вовеки, Княгиня, моей!
Песню Ираклий завершил для пустого стула Дианы и ее мужа. Он поднял голову, изображая душевные муки. Самуил проводил глазами наигранные жесты. Надо же, всех смог подмазать: и Князя, и «недоступную» Диану: мол, она такая вся растакая и, увы, никак не может быть его, а заодно тонко намекнул, что если вдруг чего, то он будет совсем не против… Бестормозной механизм, все что угодно мог себе позволить, даже перед Князем. Дескать, музе все сходит с ее не очень чистых рук.
- Браво, Ираклий, браво, - чинно проговорил Самуил, когда утихли овации. – Знаешь, ты бесконечно прав. Диана действительно никогда не будет твоей. Или потому, что я не позволю, или потому, что она считает тебя дегенерирующим имбецилом. Спасибо за выступление.
Ираклий поклонился с неизменной улыбой. Его группа собрала инструменты и ушла со сцены. Следом появились танцовщицы в шортиках и с разноцветными лентами.
Диана спустилась со скалы и быстро зашагала по краю площади. Ее взгляд скользнул направо, на периферию, где была огорожена охраняемая элитниками VIP-зона. В ней расслаблялись генералы. Каждый из них занимал отдельный диванчик с собственным столиком, оснащенным напитками, фруктами и плавающими в вазочках свечами.
Внезапно Диана замедлилась и, словно прогуливаясь, свернула к тусовке первой касты. Узнав Княгиню, секьюрити расступились. Диана вошла в VIP-зону. Казалось, ее прихода не заметили. Казалось, она никого не замечала. Однако глаза ее успели различить развалившегося на диване Дементия в компании откровенных шлюх и беспримерно удивлявшегося жизнью Лопату, который радовался окружавшим его женским ногам. В отдалении Диана узрела Варфоломея, вернее то, что было видно за оседлавшей его девицей, изображавшей нечто похожее на удушающий поцелуй. Узнав свою давнишнюю соперницу, Княгиня поспешила отвести взгляд.
- Официант, - кинула Диана проходящему мальчику с подносом.
Демон оглянулся. Моментное удивление, и он поспешил к Княгине. Диана подперла бедро ладонью. Платье ее растворилось кровяным пятном на полубоком развернутой к стоящему особняком дивану фигуре. На окраине VIP-зоны, морально отделившийся от всех, отдыхал после тяжелых рабочих дней генерал второй адской армии. Спина его утопала в кожаных подушках, ноги перекрещивались, касаясь друг друга голенищами сапог. Губы холодно обымали застывший стеклом бокал. И словно в дополнение к освещенному белесыми отблесками интерьеру Алана - самые красивые женщины ада по бокам.
- Что желаешь, прекрасная?.. – спросил официант, приближая поднос к Диане.
- Что посоветуешь, милый? – поинтересовалась Княгиня, меняя неприступный гнев на высокомерную милость.
- Хит дня – адский коктейль «Лайм» в исполнении господина Ираклия, прекрасная, - последовал ответ.
- Адский, господина?.. – глаза Дианы скользяще облекли лицо демона. – Я же не прошу обычной воды. Я спросила, что посоветуешь мне ты. Настоящего адского, что зажгло бы меня в этот вечер.
- Возможно, прекрасная Княгиня желает классической водки?.. – ответил на взгляд официант.
- Да, пожалуй, - Диана усмехнулась, слегка поворачивая подбородок. Ровно на столько, чтобы едва не коснуться взглядом стоящего в нескольких метрах дивана. – Я буду рада, если ты найдешь местечко, где можно будет тихо посидеть…
- Княгиня желает столик?..
- Княгиня желает, чтобы мальчик отвел ее в тихий уголок и предложил ей чего-нибудь горячего. Она может получить то, чего хочет?.. – глаза Дианы прямо устремились на демона.
Чахоточное пятно на побледневшей щеке сменилось вытравленной улыбкой на губах.
- Я немедленно узнаю, что можно сделать. Позволь, прекрасная, - не дожидаясь реплики, официант пошел к барной стойке.
Диана хмыкнула одними глазами. Сколько пафоса и какая дрожь на лице!.. Будто призрак Самуила стоит за ее плечом. Диана резко развернулась к дивану.
Сидящая по правую руку Алана брюнетка припала к его плечу, присасываясь к трубочке коктейля. Алан, не церемонясь, залпом допил через край. Длинные ногти легли в его волосы, чужие губы что-то прошептали на ухо, с другой стороны ладонь заимствовала штанину…
- Привет, а я тебя и не разглядела, - Диана подошла к услаждающейся компании. – Думаю, неужели Алан не пришел?.. Но я вижу, ты занят, не буду отвлекать. Удачно повеселиться, Красавчик, - Диана наградила его зарницей улыбки и взмахом алых ногтей. Повернувшись спиной, она пошла прочь из элитной зоны.
Диана знала, что сейчас все женские взгляды кинжалами устремлены в ее обнаженные лопатки. И еще больше змеиных языков врезались в ее персону.
А еще она знала, что на нее смотрит он. Что ж, пусть смотрит. А ей надо спешить.
- Вот хамка, трактором ее!.. – возмущенно воскликнул Ираклий, быстрым шагом врываясь за кулисы. Там кучкой стояли девушки-артистки и несколько мужчин-музыкантов. Мисс Коровье лицо Милена тоже была тут. При появлении генерала она мигом отпустила бас-гитариста, на которого активно облокачивалась, и переключилась на сэра Затейника.
- Хоть бы из уважения к искусству дослушала, эдакая стерва! – Ираклий тряхнул головой, что, однако, не смогло повредить его залаченной шевелюре. – Эх, не была бы она женой Князя…
- Что бы ты тогда с ней сделал? – спросила Милена, прижимаясь к генералу.
- Я? – Ираклий перевел на нее черные глаза. – То же, что и с тобой!
Под общий хохот он ущипнул соведущую за пятую точку, завладевая ей в жарких объятиях.
Споткнувшись на выщербленном камне, Сергей чуть было не пропахал носом борозду. Он бешено оглянулся на предательский булыжник. Его глаза скользнули по сцене, засмотревшись на которую, он едва не остался калекой. Под тяжелые звуки ударников, свой номер представляли девушки формата Варфоломея. Еле прикрытые материей женские лики дьявола пели низкими железными голосами, и казалось, что господин Ираклий решил сегодня угодить на любой вкус. Отлепив взор от исписанных татуировками тел, при каждом движении звенящих миллионом колец и цепей, Сергей решил, что лучше смотреть под ноги. Вокруг неразберихой сновали демоны, обжимались счастливые парочки, заводились в танце, сливаясь с мутящей разум музыкой.
За кулисами задохнулся в пьяном запале Ираклий. Из VIP-зоны девушки вытащили танцевать Булата. Скрытый завесой темноты Варфоломей резким движением рук перевернул Жанну на спину и вжал ее в диван, продолжая поедающий поцелуй. Очередной звук ударника, и из женских рук пропал Алан, выскальзывая из окружения элитной зоны. Сползая с трона, Князь допивал коктейль и не слышал стука удаляющихся с площади каблуков Дианы.
Время остановилось и замешивалось желейной плазмой под ритмы гитар. Сергей наконец добрался до дома. И только войдя в свою дверь, он смог вздохнуть с облегчением. Все больше он замечал, что сердце его колотится как у зайца без видимой опасности. Хотя сегодня его порция страха не ждала своего обладателя: в день праздника никогда не выдавали зарплату, удерживая ее на потом, чтоб был стимул работать с похмелья.
Здесь почти не трогали воздух басы, лишь отдаленно напоминая о своем существовании. Тут не было неоновых огней, а атмосфера, казалось, навечно останется удушливой и пыльной, сколько не убирай грязь в углах. Это никогда не могло стать домом, но было убежищем.
Руки Сергея обняли Виолетту. Лицо его вжалось в ее волосы, и только теперь он знал, что на сегодня все, угрозы нет, и по крайней мере еще один вечер они будут вместе, не испытывая ужаса близкой потери.
Через несколько минут они сидели рядом на кровати и разговаривали. Сергей держал ее плечи, она была близко. И только тихое дыхание вздымалось в его груди, не позволяя ни одно чувство выдохнуть наружу. Страсть – еще одно, чего он так боялся. Но и она, похоже, взяла сегодня выходной.
Сергей часто вспоминал тот день, когда надел на ее палец обручальное кольцо. Вроде бы это было так давно и столь недавно в то же время. Тогда он не ведал, как повернется их жизнь после того, как он узнал о ней все. Но каково было удивление Сергея, когда, вернувшись на следующий день домой, он застал ее не убитой горем, не сжавшейся в комок морально побитой девушкой. Тихой улыбкой, теплым огоньком в глазах встретила его Виолетта. И после некоторых мгновений, тянувших ничего не значащие вопросы, она спросила то, что одно хотела спросить в тот вечер. Было ли вчера все серьезно. Он ответил да.
Всего неделя прошла с тех пор, а перемены в их отношениях были заметны невооруженным глазом. И раньше Сергей знал, что означает это обряд. Но никогда не мог предположить, что он будет иметь смысл здесь, в аду. Только стена между ними как будто рухнула с треском, и Вике было нечего уже стесняться, а ему – бояться самого себя. Теперь, пусть отдаленно, сознавал он, что состоит уже из двух половинок, и о второй надо заботиться так же, как о первой. Или даже еще больше, иначе обеим будет нестерпимо плохо.
- Ты, небось, опять целый день хлопотала над чем-нибудь? – спросил Сергей.
- Почему ты так решил?.. – она взглянула в его глаза.
- У тебя вид усталый. Будто прямо сейчас закроешь веки и уснешь.
- Я убиралась снова… Швабру никак не могла найти: она сегодня нарасхват была по всей улице. Женщины к празднику готовились. Потом я ее из-под носа стащила у какого-то демона. Он так и не понял, по-моему, что это я была.
- Ты поаккуратней гуляй в такие дни…
- Да я и не хожу никуда, только до подсобки, - ответила Виолетта. – А потом я еще одну салфетку закончила. Она на стуле лежит.
- Да? Сейчас посмотрю.
Сергей поднялся и, дойдя до брошенного в углу стула, развернул большую канву. На ней раскинулся светлый узор.
- Очень красиво… - молвил Сергей. - Рай?..
- Это я по памяти… Возможно, я неправильно что-то сделала… Но я так видела его во сне.
- Раз видела – значит такой, - убедил Сергей. Его ладони аккуратно сложили лоскут, укладывая его обратно на стул. Ангелы, лучи солнца, огненные блики среди облаков. И много-много цветов там, под облаками. Выходит, она уже видит во сне не только кошмары…
Он вернулся к Вике, о чем-то задумавшись. Она припала к его руке, и он принялся гладить ее по голове. Странно, ведь в тот вечер она еще спросила, будет ли он ее обнимать, только когда ей плохо. И он понял, что был не прав.
Будто нежность смогла проблеснуть в нем тонким перышком. Или ему просто хотелось так думать. А она, казалось, стала еще ранимее и ласковее, чем раньше. И все сильнее Сергей старался не проронить ни одного резкого слова.
- Расскажи мне чего-нибудь, - попросила Виолетта.
- Про что? – спросил Сергей.
- Не знаю, - пожала она плечами. – Про что-нибудь интересное…
Сергей давно решил, что работа – это запретная тема, а больше ему о своей здешней жизни рассказывать было нечего. О ее прошлом он старался не вспоминать. Поэтому долгими вечерами они с Виолеттой беседовали либо о рае и его прошлом служении, либо о собственных мечтах и грезившихся нелепыми, смешных и наивных фантазиях. Но глупо ли было то, что могло вызвать на ее губах улыбку.
Он радовался ее улыбке, как своей. Только страшно было улыбаться самому.
Где-то в глубине души, среди прошедших событий, среди сказанных слов, среди сделанных дел... он чувствовал: каждая его улыбка и каждая шутка рождается там… Но внутри была пустота, страшная адская пустота. И Сергей знал, что посреди всего, что было вокруг, одна она была правдой для его души. И ни он, ни Вика не могли этого поменять. Ей было хорошо, и ему было отрадно от этого. Но рядом со счастьем ее, неизбежно приходило его несчастье.
Порой, просыпаясь ночами, он смотрел в потолок, щуря глаза. И видел перед собой темный бесконечный, бессмысленный коридор. Он хотел плакать, как плакали женщины. Он хотел биться в истерике, разбивая голову о камни. Но слезы не лились из глаз, и безумие порыва не могло спасти от свинцового оцепенения. И он продолжал говорить и улыбаться, только потому, что надо было жить дальше. Там, где жизни не было.
Нет, он не лицемерил. Он просто делал то, что должен был. Страшась показать собственную душу.
- Ты мне еще не рассказал, кто такая травяная фея, - вспомнила Виолетта.
- Да? Как я мог? – покачал головой Сергей. – Это упущение надо срочно исправить. Слушай внимательно и запоминай, - он улыбнулся в темноту и придвинулся ближе к ее уху. – Когда я был маленький-маленький…
Старинная сказка архангела Гавриила. Как он любил ее, когда учился в первом классе, три тысячи лет назад…
- Когда я узнал про травяную фею, я потерял покой. Можно даже сказать, что это была моя первая влюбленность, - промолвил Сергей. – Я несколько месяцев лазил по всем кустикам и былинкам и искал ее…
Виолетта слушала, приникнув щекой к его плечу, и молчала, слегка теребя пуговицу на его рубашке. Сергей, у которого всегда, когда он вещал о чем-то, появлялся повествовательный запал, не следя за пальцами, рисовал знаки на ее руке.
- Кто же мог знать, кто мог подозревать тогда. О, ведь это казалось таким несбыточным и невероятным! Что через три тысячи лет я все-таки встречу травяную фею!.. Оказывается, прав был Габри, что они появляются тогда, когда видят, что мы нуждаемся в их присутствии…
Виолетта спрятала улыбку у него на груди. Сергей замолчал, еще взирая на потаенную нить своего детства. Он умел быть милым. И мог очаровать до потери разума.
Чудилось, и про свои невзгоды он забыл, и солнце засветило ему, как светило тогда. Но нежданно он почувствовал под руками, что секунды ушли из-под контроля. И Виолетта растаяла в его руках, прижимаясь так, как прижимаются к возлюбленному.
Сергей смутился.
- Что?.. – спросила она, будто извиняясь. Огромные влажные глаза посмотрели на него из-под солнечных лучей ее ресниц.
Он хотел ответить и не смог. Она улыбнулась, обнимая его за шею нежно, как вьюнок вьется по чужому стеблю, тихо-тихо выдыхая на грани со вздохом…
- Вика, я же просил: не надо, - в муках он взял ее руки в свои, отодвигая от себя. Глаза его опустились в покрывало, а губы застыли.
- Прости… - шепнула Виолетта. – Прости, пожалуйста… Я не знаю, что на меня нашло.
- Ничего. Просто не надо, понимаешь… - проговорил он, не глядя.
- Понимаю. Ты же сказал, что кольца не изменят наши отношения… Хотя и сказал, что теперь я твоя половинка…
- Это так. Я… про другое говорил.
- Понятно, - Виолетта опустила подбородок. Она помолчала. Сергей тоже не говорил ни слова. – Только я все равно не очень разобралась… Почему нельзя?.. Мы же муж и жена, и это само собой…
- Само собой разумеющееся, но…
- Я понимаю, - вымолвила Виолетта тихо, - я столько всего сделала в жизни плохого… И я не самая лучшая жена для тебя. Я знаю: я должна была дождаться тебя, верить, что однажды ты придешь, но я так…
- Виа, не в этом дело, - Сергей оборвал ее. Какой явной блажью было то, что она говорила что-то о верности и добродетели здесь, в преисподней. Но ей слишком хотелось, чтобы все было так. – Для меня ничего не значит твое прошлое. И я никогда не отверг бы тебя из-за этого. Я думал, ты это поняла сама…
- Нет… Объясни… - почти неслышно произнесла она.
- Ты считаешь меня ангелом, но это не так. Я давным-давно не ангел. И я далек от праведности не меньше чем остальные. И, понимаешь, если бы я сейчас смог дать тебе настоящий свет, настоящую чистоту, которые были у меня раньше, я бы не сомневался ни минуты, что ты этого достойна… Но теперь я не чувствую в себе ничего, кроме отвратительной грязи. И кроме отвратительных мыслей в моей дурной башке тоже ничего нет… Я не хочу, чтоб это было между нами, понимаешь?.. Я боюсь, Вика… - он замялся. – Я боюсь, что не выдержу… И тогда стану таким, как они. И не смогу остановиться… Так что… прости, если сможешь.
- Тебе не нужно просить прощения, - проговорила она. Ее глаза серьезно глядели в его лицо. – Ты никогда не станешь таким, как они. Этого просто не может быть. Но раз ты считаешь, что так правильно, то я буду делать, как ты сказал.
- Спасибо, - Сергей наклонил подбородок.
- Ты только… - после продолжительной паузы сказала Виолетта. – Только не подумай, что для меня это так важно… То есть… мне все равно, что между нами ничего не было. Я люблю тебя и так.
- Я знаю…
- …Я ведь все равно твоя половинка. И я принадлежу тебе. Вся и без остатка.
Они увидела, что Сергей качает головой и щурит глаза.
- Что ты? – спросила она дрогнувшим голосом.
Нашла чего говорить мужчине, который из последних сил борется с собой, да еще наедине, сидя на кровати в адской комнате…
- Ничего, - он поднял глаза. – Я очень тронут. Правда.
Он прикоснулся к ее волосам. Циничными и фальшивыми показались ему собственные слова. Но искренности в себе он найти не смог.
Каменная дверь с грохотом шарахнулась, и Диана выбежала из своей гостиной, поспешая по темной улице. Она успела переодеться. Вместо красного платья на ней, скрывая тело, болталась черная накидка, узлом завязанная на груди. Чулки исчезли со стройных ног. На обнаженных икрах виднелись железные защелки массивных босоножек. В руке Княгиня держала сверток.
Князь был прав. Диана и вправду ненавидела День преисподней всеми ниточками своей страстной души. И у нее были на то веские основания. Каждый праздник ада муж ее был королем бала. И, невзирая на собственную жену, он каждый год выбирал себе иную женщину, венчая ее короной преисподней. И неважно, что это было на один вечер. Диана презирала эти минуты оскорбленного одиночества, украденные у нее в ее день.
Княгиня торопилась. Она знала, что ее муж, скорее всего, уже дошел до кондиции, и тогда праздник вступит в свою завершающую и самую разнузданную стадию…
Внезапно откуда-то донесся приглушенный звук. Уши Дианы уловили шорох, но далекие от происходящего здесь мысли не успели среагировать. В следующий миг она пронзительно вскрикнула, шарахаясь в сторону. Прятавшийся за одним из сотен одинаковых углов, на нее кто-то выскочил. Диана впилась ногтями в чужие запястья, вжимаясь спиной в ледяную стену.
- Привет, прекрасная, - донеслось до ее слуха знакомое ироничное.
- Ты обалдел, что ли?!.. – выпалила Княгиня. – Псих ненормальный!..
Перед ней почти вплотную стоял Алан. Глаза его нехорошо светились, на потускневших губах лежала мертвенная белизна.
- Да, обалдел. Вернее, взбесился, - ответил Алан спокойно. Но по его взгляду Диана видела, что он зол той самой классической злобой второго генерала.
- И снова Алан на сцене! – огласила Диана. – Жаль, а я уж хотела испугаться!..
Она попыталась отвертеться от его навязчивых рук, но ладони Алана, крепко притираясь к стене, оставили ее стоять на месте. Грудь Дианы часто вздымалась от пережитой неожиданности, но выражение лица оставалось холодно и недоступно.
- Ответь, тебе в кайф надо мной издеваться?.. – спросил Алан, в упор глядя в ее зрачки. Он был настолько близко, что черты лица начинали расплываться, как масляное пятно.
- Да, да!.. Конечно!.. Это самое большое удовольствие в моей жизни! Ты не знал?.. – с явной насмешкой кинула Диана.
- Не сомневаюсь в этом! - резко ответил Алан. Его ноздри раздулись, ловя чертовский шлейф будоражащих духов. Дьявол возьми, наверняка какое-нибудь приворотное зелье ведьмы. Предназначенное не ему, сейчас грозило свалить генерала к ее ногам. – Долго ты будешь меня унижать?! Думаешь, я буду вечно терпеть твои выходки?!.. – с трудом, но Алан сумел взять себя в руки.
- Думаю, вечно. Или ты решил, что мне что-то сможет помешать?.. – взгляд Дианы сделался пронизывающе ледяным.
- Я знаю, - последовал ответ.
- Правильно, когда не умеешь думать, тогда лучше знать, - усмехнулась Княгиня. – Ну что ты так разозлился? Аж побледнел! Больное самолюбие генерала гордыни опять уязвлено, да?.. Как нехорошо!.. Просто ужас, до чего Красавчика способна довести жажда королевской любви!..
- Замолчи, бестия!.. – осадил ее Алан.
- О, какой у него решительный взгляд!. – воскликнула с хищной улыбкой Диана. – Держу пари, он что-то задумал!.. Ты ведь пришел сюда с очередным планом или как?.. Наверное, опять хочешь предложить мне свою вожделенную страсть? Или, может быть, решился сделать что-нибудь другое? Может, даже сделаешь?..
- Притом, что ты очень хочешь – сделаю, - услышала она.
- Давай сделай, - прошипела Княгиня.
Диана увидела, что он придвигается еще ближе. В его глазах вспыхнули голубые молнии. Знаменитые на весь ад молнии гордыни на черном грозовом небе. Те самые, под которыми, окруженные брызгами штормовых волн, веками выходили на землю брать города и страны великие завоеватели. Которые сверкали в глазах необоримых мужчин, покоряющих сердца красавиц. В его зрачках были эпохи истории, залитые реками холодной крови, устланные костями и безразличием чужих голов на пути тех, которые, ведомые им, привыкли добиваться своего любой ценой. Времена, написанные его рукой.
Диана ощетинилась, как дикая кошка. В сузившихся в линию зрачках заискрились и разорвались кровавые сгустки красных огней. Оскалившись, она подалась к Алану, больше не ища опоры у стены. Сумасшедший взгляд, тысячелетиями сбивавший с дороги даже самых стойких, контрударом обрушился на генерала. Перед ним мелькнули платья, туфли, губы сотен фавориток, сотен роковых прелестниц, сгубивших тысячи душ, и слились в одном ее лице. Черты ее перестали походить на человеческие, исказившись животным порывом, тело выгнулось жгучим пламенем, разрывающим каждую клеточку его мозга. Это была настоящая дьяволица, жена сатаны.
- Сделай, чего же ты ждешь?.. Что такое пыточная по сравнению с Княгиней ада?.. Что ты ждешь? Никто не услышит, как я буду кричать, никто не придет. Мой муж убьет тебя позже, когда уже все закончится!.. Разве я этого не стою?..
Две жизни столкнулись тьмой неразделимых человеческих дорог. Когти Дианы пропороли кожу Алана. Запах духов, алкоголя и крови соединился в один скрипящий по нервам дух противостояния несравнимых по природе сил. Алан дико смотрел в неукротимые глаза Дианы. Она казалась пантерой, почуявшей его кровь, и она хотела этой крови как последней атаки.
- Давай! Давай же! – верхняя губа поднялась, ее голос перешел на рычание. – Возьми меня, генерал гордыни, Красавчик Алан!.. Я не смогу тебе сопротивляться!.. Давай!..
Руки дрогнули, опускаясь вниз. Взгляд Алана упал, минуя Княгиню.
Молнии в зрачках генерала вдруг потухли. Решающий удар Дианы утерял цель, едва не заставив ее свалиться, не найдя сопротивления в ушедшей из-под носа преграде.
- Трус! Паршивый трус!.. – задохнувшись от гнева, крикнула Диана. – Вот кто настоящий баран!..
Не помня себя от злости, она толкнула генерала и ринулась прочь, исчезая в темноте. Алан не поднял головы. В немом вопросе о мощи он остался стоять, не вытирая кровоточащих рук.
Тем временем веселье на главной площади приблизилось к пику и грозило того и гляди взорваться истовым бесчинством. Догадки Дианы оказались верны: Князя значительно развезло от Ираклиевских коктейлей, и он упоенно блаженствовал от происходящего. И вершиной этого блаженства было выступление очередной девичьей группы, особенно ее главной солистки.
За сценой Ираклий праздновал победу. Сегодня он ставил на Ингу, и ставка оказалась призовой. Как предчувствовал генерал удовольствий, что Князю понравятся именно драные джинсы, прозрачная кофта на полупрозрачное белье - все это на спортивной, подтянутой фигуре; платиновые, почти белые волосы, и как два изумруда зеленые глаза. Теперь-то уж точно пришла пора осчастливить его милостями начальства!.. Премии, новые поручения, свежие сплетни из княжеской спальни и, конечно же, грядущее, как снег зимой, увеличение потенциала!.. Как давно он этого хотел! После такой удачи можно наконец повеселиться на славу!..
Инга смотрела через много метров в фосфоресцирующие глаза Князя, и он отвечал ей плотоядным взглядом растревоженного хищника. Ее слова летели сквозь воздух, сплетаясь друг с другом и щепками застревая в груди Самуила.
- Шоколада грезы
Липкими ночами,
Кровь ты заражаешь
Атома клочками.
На пределе нормы,
И лимит исчерпан.
Ядерный реактор
Дьяволом оцеплен.
Вечный сон прервавши,
За войну мы пили.
Жилы изломавши,
Жертву приносили.
Ты терзаешь тело,
Лимфы опыт рваный.
Поклоненье секте
Роковой отрадно.
Взрыв раздался
Бомбой!
Я хочу
Без жизни!
Бездна будет
Волком
Предана отчизне!
Медленно, как перед броском, Самуил поднялся с трона. Инга поняла, что сейчас он, не взирая на толпу, позовет ее к себе. Распаленная его желанием, она откинула назад волосы и выгнулась у микрофона в страстном экстазе. Ираклий подпевал за кулисами, позабыв про Милену, прилипая в танце к одной из гитаристок. Песня была соткана его стараниями.
Лицо Князя потеряло всякую осмысленность, превращаясь в один неистовый мрак.
- Атомной войною,
Раскали клещами,
Вырви мою волю
Ласками-зверями!
Я хочу
Без света!
Криком
Своей тени!
Я хочу
Агонью!
В зараженной
Пене!.. – изо всех сил продолжала Инга. Заворожив его как кобру, нельзя было останавливаться. Она увидела, что Самуил жестом призывает к себе готового к любому заданию Леонарда, прятавшегося за завесой. И в этот самый решающий миг из-за темного полотна, оттолкнув начальника стражи, первой вышла совсем другая личность.
Глаза Князя впились в Диану. Княгиня, не страшась, шагнула вперед, глотая ненавидящий взгляд готового ее убить мужа.
- Заткнуться и стоять!.. – скомандовала Диана. Ее рука взмыла вверх, властью адской Повелительницы заглушая музыку. Другое запястье в мгновение ока легло на узелок накидки, сдергивая ее с себя.
Адская площадь охнула. В наступившей тишине даже Варфоломей оторвался от истязания Жанны. Самуил остановился как вкопанный, на секунду позабыв не только об Инге, но и обо всем остальном. Перед ним стояла жена, перетянутая в кожаный топик и кожаные шорты, увешанные заклепками в виде тарантулов. В ее кулаке угрожающе взмыл генеральский кнут.
- Ко мне, я сказала!.. – пользуясь замешательством, приказала она.
Кнут в броске стукнулся об пол и, налетев на шею Князя, рванул его к себе. Впавший в состояние легкой медитации от вида Дианы и от количества выпитого, Самуил споткнулся к супруге. Его обдало ушатом наркотических духов.
- А ты вон отсюда, шестерка! – гаркнула Диана, переводя разъяренный взгляд на замолкшую Ингу. Неизвестно откуда у нее взялся булыжник, и она со всей силы швырнула его в несчастную музыкантку. Прямое попадание.
Толпа демонов заметалась изумленными глазами с заоравшей Инги на Диану и Князя. Самуил уже успел оправиться от потрясения.
- Что, крутая, да? – выговорил он сквозь сведенные от негодования зубы.
- Да, - она гордо вскинула голову и поглядела на него взором анаконды.
- Посмотрим сейчас! – Князь сорвал со своей шеи кнут и схватил Диану за талию. Легко, как будто она ничего не весила, он закинул ее на плечо и унес за штору. Толпа взорвалась от дикого восторга. Сами не зная, чему так обрадовавшись, демоны кинулись друг на друга. Площадь вновь забилась ударниками, и вокруг все слепилось воедино.
- Грязная шалава! – Ираклий в бешенстве вылетел на площадь, не понимая, что ему крушить. Везде началась настоящая оргия, и никто его не замечал.
Выброшенный из жизни Ираклий зашагал вперед, бесцеремонно проталкиваясь через исступленно сплетшиеся парочки. Следом за ним пыталась успеть Коровья физиономия, а рядом с ней заплеталась ногами рыдающая в три ручья Инга, качаясь и зажимая разбитое в месиво лицо. Бедная певица, расписавшая весь прогресс современного мира, нежданно оказалась жертвой самой первобытной расправы.
- Я ее закопаю! Убью тупую шлюху!.. Налысо обрею!.. – потеряв разум, орал пятый генерал. – Да заткнись ты, черт тебя раздери! – крикнул он на Ингу. – Исправим мы тебе все!.. Я тебя себе возьму!..
Инга немного успокоилась, глотая кровь и слезы, а площадь не слышала Ираклия. Народ ада отрывался. И отрыв был глубоким.
Глава 38
- Мальчики, вы чего?..
Облаченная в длинное бирюзовое платье лесная нимфа райского сада, солнечным бликом блуждавшая среди листвы, удивленно остановилась, вглядываясь в двух застывших у пригорка архангелов. Перед Агнесс стояли обескураженные Салафиил и Иегудиил.
В руке архистратига подвижников немой паузой повисли четки, архангел молитвы, искрясь желтым золотом волос, рассматривал уходящие ряды беспорядочных деревьев.
- Агни?.. Привет, - поздоровался Салафиил.
- Что с вами? Что-то случилось?.. – спросила помощница первого архистратига.
- Ничего особо ужасного. Просто Габри опять переживает кризис творческого восприятия, - ответил Иегудиил. Его губы улыбнулись прерванной шрамом красотой улыбки.
- Мы пытаемся его разыскать, - пояснил Салфиил.
- Я только что его видела, - сказала Агнесс. – Он прошел мимо и даже не заметил меня. Что-то бормотал себе под нос и дулся.
- У него обвал случился, - проговорил Салф. – Сегодня выяснилось, что в аду стащили его песню, которую он посвятил тебе, и, переделав для Дианы, исполнили в ее честь на День преисподней. Вот Габри и не может отойти с самого утра…
- Бедный, - покачала головой Агни. – Но стоит ли так…
- Вот он! – воскликнул Иегудиил. Зажимающие дерево четок пальцы взметнулись из-под длинного рукава, указывая в заросли, где мелькнул и тут же исчез за стволами архангел вдохновения.
- За ним скорее! – поторопил Салафиил. – Агнесс, пойдем с нами, может быть, ты его сможешь успокоить!..
Оба архангела и помощница Михаила поспешили вослед Музе.
- Невозможно, просто невозможно… Да это сплошной бред... Ничего уже не понимаю в этом мире, ничего. Кто, куда и с какой стати?.. По каким таким правилам, объясните мне кто-нибудь немолчно… Объясните… - разговаривая сам с собой, Габри описал круг почета и странными путями зашел в свои владения, где, как обычно, на всех парах крутилось творчество ангелов.
Он остановился на поляне, которая сегодня почему-то приобрела вид прерий и качалась тонкими травинками, и горестно оглядел происходящее. По обыкновению здесь отдыхало несколько муз, перекидываясь в пляжный мячик, художник-анималист зарисовывал приведенную сюда корову, активно уничтожавшую окружавшую ее растительность, две пары танцоров репетировали латиноамериканские танцы. В отдалении грустный, как осенний дождь, ангел, глядя в небо бархатно голубыми глазами, мерно посвящал свою подругу в стихи о несчастной любви. Чуткая и возвышенная девушка, муза лирической поэзии, слушала его, затаив дыхание, потому что обожала и своего друга, и его душераздирающие художественные образы. Все это сопровождалось обильными воплями и фырканьем борющихся в мини-футбольной схватке ангелов, облюбовавших под разметку северную оконечность поляны. Неуступчивая игра шла между двумя смешанными командами, и потому стихи то и дело прерывались женским визгом или мужским криком.
В кустах мелькнули золотистые одежды Салафиила и темная ряса Иегудиила. Агнесс стала между архангельских плеч.
- Всем здравствуйте, - молвил Иегудиил.
В ответ раздались громкие приветствия, воздух дрогнул взмахами ладоней.
Один Габри по-прежнему не воспринимал действительность.
- Почему ему понадобилось именно это стихотворение?.. Ладно бы другое взялся поганить, но это!..
Архангел повернул голову к братьям, и глаза его приняли столь жалобное выражение, что, показалось, его пушистые ресницы сейчас засыплет слезами.
- Гаврюша, милый, стоит ли так расстраиваться? – Агнесс выступила вперед. – Ты же знаешь, что демоны не могут творить сами и выезжают только на твоей энергии…
- Да, я знаю! Но это, это просто ужас какой-то! Это ни в какие ворота не проталкивается! – возопил архистратиг. – Пойди посмотри, что он сделал с моим стихом!.. Нет, ты только погляди!
Органичный сегодня, как урожденное дитя ковыля, в клетчатой рубашке и при шляпе, самый ковбойский из архангелов, Габри потянулся к заднему карману новехоньких джинсов и достал оттуда свернутый листок.
Агнесс взяла его из рук архангела и распрямила. Ее взгляд мимоходом скользнул по тренирующейся в пяти метрах от нее музе. Молоденькая девочка с двумя кудрявыми хвостиками, повязанными огромными бантами, с интересом наблюдала за разговором, при этом ни на секунду не переставая прыгать через скакалку. Мелькая в воздухе, резинка развивала бешеную скорость, наполняя поляну приглушенным свистом. Подол розовенького платьица подпрыгивал вместе с девочкой, застывая на дозволенной высоте середины бедра, небесно чистые глаза наивно глядели из-под детски пушистых ресниц.
С первого взгляда можно было подумать, что это школьница третьего класса пришла поиграть в уголок любимого всеми детьми архангела. Но Агнесс было не обмануть. Она знала, что, на самом деле, это была вполне взрослая девушка, звали ее Даша, и трудно было поверить, что даже сам Габри уже не помнил сколько десятков тысяч лет она вот так вот скакала через прыгалки, ни капельки не меняясь с годами. Непосвященный мог бы удивиться: и не надоедал же ей этот процесс. Но Даше он не наскучил. Потому что она не просто скакала без дела: сотни веков она придумывала детские игры. И не было ребенка, который не обожал бы ее за незабываемые часы детского веселья.
Бирюзовые глаза Агнесс, читая, опустились в бумагу.
«…Ты – рая защитник, и сердце светило
Лампадой из масла души Михаила.
Лучами восхода рождалась, и вечность
Своим дуновеньем пророчила встречу.
Цветеньем души и таинственным светом,
Его ты крылами, как ветром, одета.
Духов ароматы архангел вдыхая,
Свиданья желает, надеждою тая.
Ты – ангел, раскрывшийся венчиком розы,
И кожа нежнее весенней мимозы.
Одними глазами способна утешить,
И взгляд на тебя априори безгрешен.
И я, восхищаясь, любуюсь тобою,
К тебе благодатной исполнен любовью.
Тобой удивляюсь, красою томимый,
И счастлив я тем, что тобою любимый.
Летящая луком небесным стрела,
Ты музою станешь моею пера».
«…Ушла ты из рая и сердце убила,
Ты слезы архангелов, грех Михаила!
Его ты сломала легко, как игрушку,
Смеясь, улетела, царапая душу.
Теперь ты дар Князя и выбрала власть,
О мира всего огнедышащья страсть!
Владыка, лаская любую девицу,
Одну из тебя хочет видеть царицу!
Прекрасная адская бестья Диана!
Вовеки ты телом моим так желанна!
Вонми, умоляю, страданьям огня!
Возьми, я прошу, иль убей ты меня!
Я вновь на коленях стою пред тобою,
Чертовской к тебе одержимый любовью!
Но ты недоступна стенаньям моим,
И я умираю, от жажды томим!
Увы, ты владенье лишь Князя теней,
Не будешь вовеки, Княгиня, моей!»
- Хм… Интересная трактовка, ничего не скажешь, - поджала губу Агнесс.
- Кошмар, да?.. – всплеснул руками Габри. – Я так старался для тебя, сочинял, хранил как подарок!.. Даже в Базе не публиковал, только один раз музам прочитал!..
- Этого хватило, чтобы Ираклий взял текст из общего доступа, - негромко заметил Салафиил.
- О ужас, он же все испоганил! Теперь когда ангелы будут слышать эти строки, они сразу будут думать: о да, это та самая песня, которую генерал Ираклий посвятил Княгине тьмы!.. Боже, за что?!.. – Габри схватился за волосы.
- Я думаю, что ты неправильно рассуждаешь, Габри, - успокаивающе проговорила Агнесс. – У тебя получились прекрасные стихи. Правда: я тронута до глубины души. Спасибо тебе огромное за такую красоту. Столько души и нежности – любая женщина будет счастлива получить такой дар. И я очень надеюсь, что смогу услышать полный вариант твоей баллады. А что касается Ираклия, то даже в голову не бери. Максимум, что подумают все – это то, что он пытался испортить твое творение, но не смог. Вот и все, а тебе будет что вспомнить: ведь произведение привлекло даже адского генерала!..
Иегудиил и Салафиил переглянулись, обменявшись короткими улыбками. «Одними глазами способна утешить», а если еще и словами…
- Правда? – пытливо взглянул на нее Габри. Он опустил подбородок так, что стала видна плавная горбинка на его переносице.
- Конечно, - ласково улыбнулась Агнесс.
- Кстати, это был единственный «подарок», который нам преподнесли на День преисподней? – поинтересовался Иегудиил. – А то я еще ни с кем из легиона не говорил…
- Да, все нормально, - кивнула Агнесс. – Мы с Мишей всю ночь следили за Землей. Кроме одинокой гурьбы пьяных демонов, высыпавших к Эрмитажу в Петербурге, и двух парочек под наркотиками на площади Согласия в Париже, ничего не случилось.
- Ну, слава Богу, - отозвался Салафиил.
- Всем привет!.. – неожиданно раздался знакомый всем голос.
- Михаил, приветик! – Иегудиил и Салафиил как по команде обернулись и увидели, что на поляну входит старший брат.
- Привет, дорогие! – играя на губах улыбкой, Михаил приблизился к братьям и коснулся их плеч. Сегодня он выглядел особенно умиротворенным и словно светился изнутри ожиданием чего-то.
- Миша!!! – воскликнул Габри, кидаясь к старшему архистратигу. – Ты ли это?!
- Не сомневайся, это я. Привет, Габрюнчик, - Михаил обнял архангела вдохновения одной рукой. – Агни, здравствуй, я тебя совсем потерял сегодня, - посмотрел он на помощницу. – Что-то вас тут много. Что делаете?
- Твои грехи обсуждаем. Так что ты вовремя, - молвил Салафиил.
- Да?.. И много наобсуждали? – полюбопытствовал Михаил.
- Пока только один, - ответила Агнесс. Ее рука протянула Михаилу лист со стихами.
Агнесс проследила, как темно-карие глаза архангела пробегают по строчкам.
- М-да… - протянул Михаил, отрывая взгляд от бумаги. – Потрясающе… Потрясающе пробирает, Габри. Мне осталось только расписаться внизу и уйти в изгнание, потому что я не умею так же признаваться в любви.
- Тебе не положено, тебе надо твердость соблюдать, - пробормотал Габри.
- …И необыкновенная способность веками использовать один и тот же сюжет, облепляя его все новыми подробностями, - добавил Михаил. – Ираклий постарался?..
- Не я же за него, - насуплено отозвался Габри.
- Не переживай, Гаврюся, рядом с тобой он просто не обсуждается, - умирил его Михаил.
- Я не за обсуждение. Я за свободное творчество без плагиата, - авторитетно заявил Габри. Он сдвинул пушистые, словно их причесывали расчесочкой, брови, отчего стал уморительно серьезен. Его взгляд привлек маленький цветочек, который бережно держал в руке Михаил. – Что это? – спросил Гавриил.
- Незабудка, - улыбнулся Михаил. – Она встретилась мне на пути, и я сразу вспомнил, что…
- Незабудка? – оживился Габри. – Ты ее видел?
- Да, конечно. Я же говорю: она появилась и пода…
- Когда это было?.. Давно?! – взбудоражился Габри, мигом позабыв о всех постигших его скорбях.
- Минут пятнадцать назад, - пожал плечами Михаил. – А что?..
Но Габри уже не слушал. Он озирался по сторонам, будто пытаясь вычислить азимут.
- Незабудка, Незабудка, Незабудка, - шептали его губы. – Где же ты? Я знаю, что где-то рядом… Ты должна быть тут…
Все замолчали, наблюдая за Габри. В воздухе слышался только свист прыгалок и протяжный голос музы-стихотворца. Даже футболисты вдруг исчезли с поляны, растворившись вместе с воротами.
Внезапно рядом с Агнесс блеснула маленькая звездочка.
- Ага!.. – Габри вытянулся в струнку, как собака, напавшая на след.
Его указательный палец метнулся в сторону помощницы Михаила.
В следующий момент прямо из воздуха возникла миниатюрная светловолосая девушка в сиреневом платье, с букетиками мелких голубых и розовых цветочков. Вспышка улыбки озарила лицо ангела. Не говоря ни слова, она вручила Агнесс три веточки розовых незабудок. Потянувшись вверх, она обняла помощницу архангела за плечи и, чмокнув ее в щечку, тут же испарилась.
- Она тут! – победоносно вскрикнул Габри. – Что я говорил!..
Незабудка – так прозвали одну, пожалуй самую удивительную, обитательницу мира муз. Никто не знал, как и когда она появилась на свет, как вошла в ангельскую жизнь. Словно и существовала Незабудка всегда. Ни одна душа не ведала, когда она появится на пути, когда, поцеловав, подарит букетик цветов и стремительно исчезнет. Но каждый, кому доставались ее волшебные незабудки, сам не понимая отчего, вдруг вспоминал о том, кто ему был дорог, и вот уже бежал набирать номер телефона, писать письмо или покупать цветы тому, кого любил и по кому неожиданно так соскучился.
Незабудка являлась ангелам, незримо приходила к людям и была одной из тех райских загадок, которые, возможно, никогда не поддадутся ни объяснению, ни управлению.
- Сейчас она появится еще раз! Смотрите! – махнул рукавом Габри.
Сплетаясь блестками, Незабудка возникла у груди Иегудиила и, наградив его поцелуем и голубым цветочком, переметнулась к стоявшему рядом Салфу. Габри бросился было к ней, но девушка уже исчезла.
- Что ж вы! Надо было ее задержать! – едва не влетев в братьев, Габри еле успел затормозить. Его глаза лихорадочно заблестели, выискивая неуловимую девушку.
Михаил покачал головой, глядя на то, как брат, позабыв обо всем, вновь позволил себе увлечься. Три секунды, и Незабудка появилась у плеча Габри и повторила с ним всю процедуру.
- Подожди!.. – архангел попытался удержать ее, но она ускользнула из рук. – Нет, муза не сдается!.. – воскликнул он и сделался невидимым.
- Что он творит?! – изумился Салафиил.
Все почувствовали, как вокруг происходит невидимое движение. Мимо ушей пронеслось дыхание воздуха, ноздри защекотало запахом кокосового печенья.
- Все, поймал! – Габри материализовался, держа в руках Незабудку. Девушка вертелась, пряча смущенную улыбку в маленьких ладошках.– Наконец-то мне это удалось, да, крошечная? – Габри любовно коснулся воздушных, как пух, локонов.
Агнесс увидела, что девушка рассыпает всем быстрые веселые взгляды, пытаясь укрыться за собственную хрупкость.
- А то она мой ангел, а я ее меньше всех вижу, - пояснил Габри. – Скоро забуду, как она выглядит, и придется тогда напоминать мне!.. Да, Незабудка?.. – он наклонился над ее ухом, и девушка, захихикав, поглядела на него все теми же неуловимыми глазами.
- Это ее настоящее имя? – спросил Иегудиил.
- А кто ж знает! – не смог ответить Габри. – Незабудка, что скажешь?.. Как тебя зовут на самом деле?..
- Она говорить-то вообще умеет?.. – выразил сомнения Салафиил, видя, что девушка по-прежнему молчит, как хомячок крутясь в объятиях архангела.
- А, Незабудка? Умеешь говорить? – снова обратился к ней Габри. – Что же ты молчишь? Я тебя не укушу: я хороший. А?.. Нет, видимо, не умеет.
- Люба, - вдруг пискнул кто-то.
- Что-что? – глаза Габри округлились на Незабудку.
Но она лишь рассмеялась и, поднявшись на цыпочки, быстро обняла его за шею, после чего растаяла в его ладонях.
- Ну вот, - расстроился Габри.
- Хорошего понемножку, - напомнил Михаил. – Зато ты теперь знаешь, что она все-таки умеет говорить. И что либо ее зовут Люба, либо она тебя любит. Либо и то, и то, что очень вероятно, - в его глазах вспыхнула и погасла улыбка.
- Это да… - протянул Габри, сжимая в руке помятый цветочек.
- И каждый из нас вспомнил кого-то, - добавил Салафиил. – Поэтому я говорю всем до встречи и ухожу.
- Я, кстати, тоже, - сказал Иегудиил. – Всем пока!..
- И мне надо повидаться кое с кем! – произнес Габри. – Все, я ушел, пока! – он торопливо исчез, и тут только стало заметно, что поляна муз опустела наполовину и пошла крупными пахучими цветами. Иегудиил и Салафиил удалились вместе, но вскоре разошлись в разные стороны.
Михаил приблизился к Агнесс.
- Ты, наверное, тоже по кому-нибудь соскучилась и поэтому сейчас уйдешь? – его пальцы коснулись розового цветочка, зажатого в красивых пальчиках.
- Вспомнила. И, наверное, вправду уйду, - согласилась Агнесс. – Ведь мне вдруг так захотелось погулять с тобой по облакам.
Крик аскетизма и жарких баталий жестокой игры среди холодных стен промозгло вопиющей страсти.
В самой утробе западных кварталов ада, где-то между генеральскими покоями и отдаленным конференц-залом, водопроводным напором фонтанировала активность. Здесь, в просторном и холодном зале со строгим интерьером, проходила плановая тренировка элитных войск.
На каменных площадках, распределенные на компактные группы, бились на мечах около двух сотен мужчин, совершенствуя и без того веками отточенное мастерство. Отрабатывая простые и коронные удары до автоматизма, вымещая друг на друге все, что накопила в душах жизнь, они готовились здесь к боям с небесным легионом, боях на каждом клочке Земли, за каждый вершок человеческой души. И каждая из войн была решающей, ведь речь шла о людях, а значит о жизненной силе и господстве над миром. Это был полигон мужчин, сильных и уверенных в себе, - так представлялось сие в далеком идеале.
Тренировки проходили два раза в неделю, и явка на них была условно обязательна. Иначе говоря, любой воин адской армии обязан был пройти не менее трех таких тренировок в месяц и потому мог сам выбирать удобное для себя время между командованием отрядами и бурной личной жизнью. Чтобы проверить качество подготовки, примерно два раза в год устраивались всеобщие адские турниры, куда являлись отборные представители войск и сами генералы. Тогда-то и начиналась настоящая рубка. Карьера, слава и престиж - вот что лежало на кону в этих раундах, наряду с возможным повышением, любовью женщин и благосклонностью Князя. В отличие от простых тренировок, где генералы сами руководили своей «тусовкой», выбирая методику и стиль занятий, на турнирах шли бои всех против всех, армия против армии, эмблема против эмблемы. И горе было тому, кто в решающий момент подведет в скрытом противостоянии генералов преисподней.
Сегодня, после недавно откуролесившего праздника ада, в тренировочном зале было негусто: несмотря на прошедшие после вакханалии два дня, многие до сих пор лечили высосанные нервы и тела, отпаиваясь старинными зельями из рук своих любовниц.
Воины тренировались командами, каждая армия на своем, отгороженном от других, участке. На первом месте, у самой дальней стены, расположились элитники Варфоломея – лидеры не только согласно иерархии, но и благодаря мастерству и стабильно высокой явке. Даже в этот тяжелый день демонов первой армии было больше всех, и они дрались как монстры. Обнаженные по пояс, в одних кожаных брюках, воины похоти, как страницы древней книги, рассказывали наколками на своих телах обо всех позах Камасутры. Во всех движениях узнавался стиль Варфоломея. Лежащие на лицах отпечатки навечно застывшей гримасой выдавали подчиненных своего генерала. Они воевали вожделенно, с углями в глазах, получая удовлетворение от каждого удара. Ни с чем несравнимое желание победить, взять, уничтожить. Но самого предводителя среди них сегодня не было.
На следующей площадке, вторые по численности, вторые по номеру, но исключительные по крови, дрались солдаты генерала Алана. И здесь сразу ощущался холодок иной войны. Эти, одетые в полную форму, воевали сдержанно и расчетливо, вкладывая в свой бой вдохновение уверенной тактики ледяного рассудка, привыкшего брать свое не одним лишь нахрапом. Тяжело было говорить о том, уступали ли они в чем-то воинам первой армии: они были чересчур разными. Тоньше и даже элегантнее были воспитанники гордыни, вечно несовместимые со стихией живых жил Варфоломея. И такая же вечная шла между ними борьба за первенство.
В рядах своих элитников присутствовал и Алан. Единственный из генералов пришедший сегодня на тренировку.
И это было тем, что ласкало небрежностью походки глаза женщин, столпившихся в проходах у стены. При входах в раздевалки, огороженные предупредительной линией, в зале собрались при полном параде роскошные адские дамы, ожидая конца тренировок. Это было лакомое место. Пожалуй, самое вкусное после покоев первой касты. В тренировочный зал, куда по обычаю пускали с условием тихо стоять, молча смотреть, прислоняясь к стене, буравить глазами, могли попасть только избранные. Все сферы влияния были давно поделены: исключительно самые дерзкие и властные женщины допускались в этот круг и терпели друг друга, доколе нужно было коллективно удерживать привилегию выбирать достойных любовников. Любая, пробравшаяся в зал без неформальной санкции женской элиты, рисковала быть осужденной скорым судом и отправиться на равнины с навечно обезображенным ногтями лицом. Периодически проходил перераздел преимуществ; иногда женщины выбывали из круга, становясь постоянными любовницами воинов, и тогда ряды пополнялись новыми претендентками, с боем прошедшими тернистый путь к звездам. Ведь каждая из них понимала, что нередко сам Князь латает образовавшиеся в составе тринадцати бреши именно из избранных, находящихся в этой комнате.
Счастливый обладатель способности делать других несчастными, сам того не желая, а лишь идя на поводу у собственного эгоизма, Алан успел не только здорово взбудоражить свой фан-клуб, но и испортить праздник ада своим самым горячим поклонницам. А вся штука состояла в том, что в разгаре главного в году дня генерал гордыни покинул насиженный диван и бесследно испарился в темноте. Так как случилось это вскоре после внезапного вторжения в первую касту леди Дианы, зеленый свет сплетням был зажжен. Однако слухи скоро утихли. Слишком уж очевидным и невероятным казалось все это. Этим вечером Алан так больше и не появился на гульбище. Обрадованные удачным подарком к началу вечера женщины, которым выдалась честь быть «музами» самого Красавчика, вдруг оказались не то что у разбитого корыта, а в полном всякой всячины потрескавшемся унитазе: все случилось настолько не вовремя, что пока они ждали возвращения холодного героя, искать кого-то приличного было уже поздно: все генералы были разобраны, остальные приличные мужики оккупированы. Такая подстава, и сколько злорадства в их адрес на следующей день!.. «Слава» была обеспечена. Но и она быстро угасла на фоне того, что Алана никто, даже облюбованные им представительницы тринадцати, не видели и на следующий день. И на день следующий после следующего.
Поклонницы были готовы подавать в розыск и заводить дело о возможном похищении, когда Алан обнаружил себя на тренировке. Не обращая внимания на вздохи облегчения и нечаянной радости, генерал появился на плацдарме, как всегда немножко небрежный, чуть не аккуратно причесанный, не совсем чисто выбритый, но в целом совершенный в своей традиционной форме, которая, казалось, уже стала частью него.
Алан слонялся среди своих воинов лишь одному ему заметной нервной походкой, как тень, однако ж, тень с обалденной фигурой, и то и дело прикладывался к кожаной фляжке. Это нововведение к его облику было воспринято женщинами на ура, как знак куртуазности и стиля, а вовсе не как признак усугубившегося алкоголизма. Сам не совсем понимая, зачем тут находится, Алан шатался без дела, едва не задевая воюющие пары. Лицо его, бережно хранящее отпечаток продолжавшегося запоя, перестало походить на живого мужчину. По-прежнему красивые выточенной красотой щеки Алана были бледны, скулы заострились, и только усталые неземные глаза иногда вспыхивали новым, болезненно мокрым блеском несуразной январской оттепели и тут же гасли, не давая ответа, почему в ту ночь руки опустились сами собой.
На других площадках все выглядело гораздо менее презентабельно. Из остальных армий более или менее активно тренировались лишь злобные бесы Булата, которых сегодня было увы слишком мало. Дементьевские войска, сачковавшие даже в присутствии генерала, сегодня просто отбывали номер, напоминая больше усталых домохозяек с мухобойками, чем элитных воинов дьявола. Парни Ираклия слишком выдохлись после главной тусовки года, чтобы показать что-нибудь стоящее, ребята же Казимира безмолвно скучали, тихо радуясь всякий раз, когда их миновал размашистый удар.
Однако рядом с этой прозой жизни была еще одна фигура, о которой нельзя было забыть, и которой всегда был дан сюда зеленый свет, независимо от лидеров-женщин и предпочтений мужчин. Она стояла особняком от остальных и следила за происходящим черным, как топкий мазут, взглядом диковато раскосых глаз. Это была Жанна – любовница Варфоломея.
Ни для кого не было секретом, что некоронованная царица первой касты избирала всех своих мужчин почти исключительно здесь. Она могла подолгу простаивать у стены, якобы не привлекая лишнего внимания лишними движениями. Но взгляды и так то и дело скользили по Жаше: уж больно привлекательной, больно горячей внутри была эта женщина. Она всегда находила любовников сама, не стесняясь ни Варфоломея, ни кого-либо еще. Попытки же воинов заигрывать с ней, как правило, заканчивались полным провалом. Взор Жанны говорил все сам за себя. Обычно неудачливый элитник ее понимал и отваливал. Необычное же случилось почти две тысячи лет назад. В этот день уже развенчанная из тринадцати любовница Жанна по обыкновению наблюдала за тренировкой своего покровителя. Это было в конце месяца, и народу на площадках собралось много. Все генералы были также на месте. В проходах – не продохнуть от женщин. Но Жашу это не смущало. Она продолжала стоять, ожидая своего, ей лишь известного героя, вполне возможно, и Варфоломея. Упражнения закончились, и воины двинулись к раздевалкам, на ходу решая, кто из дам сегодня удостоится их внимания. Жанна глядела вдаль, когда к ней с недвусмысленным намеком подошел один из воинов первой адской армии. Получив столь же недвусмысленный отказ, крепкий элитник не унялся, но продолжал настаивать на контакте. Взгляд Жанны тлеющим огоньком остановился на его покоробленном, как и у всех демонов похоти, лице. Было очевидно, что он пристает к ней с санкции Варфоломея, который нарочно приотстал позади, якобы разбираясь с какими-то деловыми вопросами. Рука элитника фамильярно схватила Жанну за плечо и повлекла к себе. Жаша не стала растрачивать слова. Солдат и ахнуть не успел, как ее ногти ужалили его локоть. Десятки глаз вперились в то, как после короткого удара ногой в грудную клетку, повалившего жертву навзничь, сонную артерию ошалелого элитника первой армии придавила железная шпилька.
- Я же сказала, что жду мужчину, - негромко и спокойно проговорила Жанна, прищуривая темные глаза.
После этого случая авторитет любовницы Варфоломея подскочил до самых сводов преисподней. Сам первый генерал был неявно удивлен и польщен ее поведением. Впоследствии в отношении Жаши уже никто не смел распускать руки.
Смуглые скулы Жанны обличали восточное высокомерие, глаза время от времени перехватывали и осаживали одними зрачками заинтересованные взоры воинов. Тренировка подходила к концу, а глаза Жанны не выдавали ее выбора, случайно блуждая по всем шести адским армиям. За несколько минут до того, как часы пробили два, возвещая окончание боев, и когда многие воины уже остановились, решив, что пора и честь знать и нечего напрягаться в последние мгновения, Жанна внезапно сорвалась с места и решительно пошла на выход. В зале не скрылось легкое разочарование. Видимо, и Жаша была сегодня не в духе. Однако у самой двери любовница Варфоломея резко свернула, направляя свой шаг на последнюю из адских площадок…
Сергей сидел на лежащем у стены булыжнике, уперев локти в колени, и, повесив светловолосую голову, вертел вокруг пальца обручальное кольцо. Наконец-то в лошадином ритме работы выдался хоть небольшой, но все же обеденный перерывчик. За утро Сергей успел полностью вымотаться и с трудом представлял, как дотянет эту смену. Впрочем, такое случалось нередко. И каждый раз дотягивал, куда ему было деваться?..
Мысли Сергея, считая, перебирали дни. Скоро почти месяц будет, как он на службе у Князя. И пока что ему в целом удается себя контролировать. Это было огромное достижение. Хотя, конечно, с какой стороны было посмотреть на это его «контролировать». Если с внешней, то он по-прежнему сторонился всех плохих компаний, был заботливым, каким мог, мужем, доносил домой всю зарплату и приходил всегда вовремя. А вот если внутрь его глянуть…
Но это была совсем иная тема для разговора. Как будто наблюдая себя со стороны, Сергей ощущал, что потихонечку собирает в своей душе все пороки ада. Правду говорят, что один грех тянет за собой все другие: как Самуил однажды отпав из-за гордыни, страдал теперь всеми страстями мира, так и Сергей чувствовал в себе весь букет алых мимоз. Нет, конечно, до Сэма ему было далеко, но иногда казалось совсем обратное. Оставалось только удивляться, как в ищущем неба сердце возникают такие побуждения, как у него. Сергей молился. И мысли его плакали. А Бог был где-то там, далеко на небе.
Память продолжала возвращать Сергея к тому поступку, что он совершил на Земле. Но сотни попыток анализа гасли на ветру. Сколько раз он просил прощения за содеянное и не слышал ответа. Как раскаивались здесь?.. Он не ведал.
А тут еще эта тоска. Сергей не знал, куда податься. Силой возвратить себя в надежду – хватало на пять минут. И он снова погружался в бездну собственного подреберья. Грезилось, что все внутри меняется на одно протяжно звенящее молчание, и Сергей все больше опускается в ничто. Пустота стала его спутником и единственным чувством. Мерзость запустения…
А Виолетта… Иногда Сергей негодовал на нее. Злился на ее улыбку, ненавидел ее голос. Внутренность поднималась, осуждая убогое в своем простодушии счастье, которое, она думала, что обрела в аду. Но потом ему становилось стыдно, и он лютовал уже на самого себя, прорываясь неудержимой жалостью к по-прежнему затравленному растерзанному существу. В отношении всех остальных он испытывал жгучую неприязнь уже давно, утишая шторм такими же отчаянными, как его волны, молитвами. Порой он гневался даже на Бога, не понимая, что еще надо сделать в этой жизни… Одним словом, он боролся. Все еще.
Неподалеку раздался писклявый женский голос. Сандра пришла с задания и перед новым собиралась зачем-то успеть домой. Сергей услышал стук каблуков, голоса мужчин, толпящихся рядом. Сегодня график был составлен с запасом, многим везло постоять до очередного искушения на родных камнях. Сам же Сергей в этот день действовал в паре, вернее, должен был принять приказ по результатам работы другого, малознакомого ему демона, который, однако, как и все другие считал его редким козлом.
Палец Сергея накрыл кольцо, ощущая кожей дешевый блеск неблагородного металла. Сколько поменяло оно в его жизни, назвав впервые мужем, и насколько он остался прежним. Часто ему думалось, что он сделал это только для того, чтобы снова почувствовать себя нужным, снова стать ангелом-хранителем. В другое время он вообще не понимал, для чего женился, не знал, что значит это кольцо, и лишь слышал в своих ушах надрывное, как будто уродливое, «я тебя люблю» Виолетты. В месте, где не было уголка для любви.
Сергей помнил, какой резонанс вызвало в рабочем коллективе появление этого колечка на его безымянном пальце. Когда женщины заметили его, то оказалось, больше и удовольствия нет, чем найти подобную тему для обсуждения. Да и было чего обтолковывать, когда в преисподней единицы мужчин были женаты!.. Но дело-то было не только в этом. В конце дня к Сергею, не выдержав испытания сдержанностью, после долгих косых взглядов подошла сама Сандра и с удивлением спросила: «А что, у тебя правда есть женщина?..» Тогда Сергей не только умом, но и всем телом осознал здешнюю подоплеку. Ты мог быть злым, извращенцем, дураком, дегенератом, грязной тварью, но никого это не задевало. А вот если у тебя не было женщины, неважно какой, Княгини Дианы или второсортной с соседней помойки, то ты и мужчиной-то переставал считаться, и глаза на тебя были обращены вроде как на рудимент. Где-то Сергей такое уже видел…
Он уловил гулкий вздох. Очередной. На другом конце заменяющего демонам последнего отряда последнего генерала лавочку булыжника ютилась его коллега Ника. Она устроилась на самом краюшке, скромно сдвинув колени, и зажимала красную трещину на скуле. Всем на работе уже было известно, что вчера ее опять поколотил, а затем бросил приятель. За время служения Сергея с Никой такое случалось уже в третий раз. Оставалось только догадываться, специально ли она цепляет бешеных на кулаки мужчин, но каждый ее роман заканчивался фонарем под глазом или выбитым зубом. После этого Ника пару дней ходила грустная и тихая и копила силы на лечение, а затем находила нового хахаля, с который повторялась та же история. Сергей не смотрел на нее, но ему казалось, что ее вздох был предназначен на этот край камня. Убогий не убогий, но у него ведь была девушка, да и силы тоже. И он был мужчиной, который мог пожалеть. А Сергею действительно было жалко Нику, и сердцем он желал подойти и, положив руку на плечо, просто сказать: плюнь ты на этого урода. Он знал, что ей стало бы легче. Но он также предвидел, что этим поддержка закончиться не может. Он не мог быть для всех, он не мог помочь всем.
Интересный момент: глядя на Нику, скажешь: вряд ли она выпустит от себя мужчину просто так. Как и многие другие женщины. Как же тогда столько времени жила с ним просто так Вика?.. Сергей дивился и не находил ответа. А как он, перекантовываясь тут столько времени, еще не пустился во все тяжкие?.. Многим ли отпавшим ангелам такое удавалось?.. Однако меньше статистики – целее голова. Он сумел, а там какое его дело…
«Долго еще ждать?» - подумал Сергей. Его поясница затекла от однообразной позы, а ангельская попа норовила примерзнуть к камню, если ее не отпустят отсюда в ближайшие полчаса…
Бывший ангел, щурясь, вгляделся в снующих по площади демонов. В обед был не самый пик народу. Зрачки приметили знакомую наружность. Похоже, к отряду возвращался Варлаам. «Тренироваться, что ль, ходил?.. Вроде сегодня батальный день. Хотя, черт его знает, что там у них», - порассуждал Сергей, не преминув привычно уже чертыхнуться.
Элитный воин генерала Казимира шагал по краю площади, направляясь в родные для себя пенаты. Его не слишком значимому отряду досталось место встречи рядом со стенами, переходящими в один из адских кварталов. Это было жутко неудобное расположение, потому что, когда все возвращались с работы, места катастрофически не хватало и приходилось толпиться и толкаться между неровных пригорков, ломая обувь об острые булыжники. А Сергею, дом которого располагался на другом конце, нужно было каждый вечер пилить лишние километры, спотыкаясь о чужие недружелюбные взгляды. Ужасно бесило.
Варлаам был не один. Под руку с ним шла какая-то девушка. Сильно выделявшаяся девушка. Движимый праздным любопытством, Сергей стал разглядывать далекую парочку. Ему показалось, что сегодняшняя дама Варлаама едва ли не выше него. И издалека очень даже эффектно смотрится. Интересно, это на тренировке таких выдают?.. Сергей мысленно обрушил на свою голову камень за цинизм.
Пара приближалась, а Сергей все еще не мог прекратить посланных украдкой взоров. Да, он не ошибся. Женщина была настоящей красавицей. Первый раз Сергей видел Варлаама в такой компании. Хоть и элитник, но вшивенький ведь, обычно он добивался каких-нибудь в меру симпатяг, насколько диктовал специфический весьма вкус.
«Ух ты, ну он и дал, - размышлял Сергей. – Откуда же он такую взял?.. С самой Дианой, наверное, поспорит. Уж не одна ли из тринадцати?..» Он не успел прикусить язык. Силен был инстинкт пожирания глазами. И сердце Сергея замирало и разливалось по телу горячим варевом при взгляде на шикарное платье с двумя разрезами от бедра, на вынутое декольте, продлевающееся аж до пупка, соблазнительно перетянутое корсетными веревочками… Сергей поздно понял, что думает не о том, и вновь собрался врезать по своим тупым мозгам, когда Варлаам верной походкой приблизился к своим демонам. Он остановился около мужчин, перекидываясь деловыми словами. Державшая его под руку девушка встала боком, выставляя в сторону роскошную смуглую ногу.
Внезапно Сергей узнал эти восточные веки. Это была Жанна, фаворитка Варфоломея.
В зрачках начало темнеть, и в горле пересохло. Согревшаяся спина пошла крупными пупырышками.
«Ничего себе… - сумел подумать Сергей. – Это же она… Но что с ней стало?»
Да, это уже не была та Жаша, которую он видел серьезной и собранной в строгом брючном костюме и со старинной книгой. Сейчас она шла совсем другая – раскованная, привлекательная, улыбающаяся женщина, уверенно ступавшая на небольших каблуках. Серебристое платье оттеняло в полумраке ореховую кожу, обсыпанные блестками плечи горели как звездное небо. А это декольте… Да, вырез Дианы вдруг стал казаться бантиком на школьной форме. Плотное, широкое в кости тело Жаши было перетянуто в широкий корсет и выпирало властными и сильными изгибами. Она никогда не стеснялась своей фигуры, не корректируя талию, не заботясь о слишком накаченных ногах.
Волосы Жанны беспорядочно спускались на плечи, продленный стрелками раскосый разрез придавал глазам легкую косинку, что делало ее лицо еще более дерзким и красивым.
Сергей во все опьяневшие глаза глядел на давнишнюю знакомую.
Жанна улыбалась. Махнув длинными густыми ресницами, она отвела лицо от Варлаама.
Завороженный Сергей не сумел среагировать на ее неожиданный взгляд. Узкие голубые глаза встретились с черными зрачками Жаши. Ему стало не по себе, и он потупил голову.
«Дурак!» - пронеслось в голове у Сергея. Жанна улыбнулась еще шире и продолжала стоять.
Наговорившись вдоволь, а скорее, показав собственное первенство, Варлаам оторвался от искусителей и пошел дальше к стене, на свое законное место, занятое, кстати сказать, Сергеем. Бывший ангел не успел придумать, как бы потактичнее уйти с места начальника и при этом не показаться бегущим с корабля матросом. Варлаам скосил глаза на свою руку. С трудом вскарабкавшись по кожаной штанине, на рукав взобралась мокрица.
- Варлаам, немедленно ко мне, архангел тебя раздери! – раздался из ее утробы рассерженный голос Казимира.
- Бездна, - с сердцем произнес начальник отряда. Движением локтя он стряхнул мокрицу и размозжил ее в плюшку подошвой сапога. Его брови с досадой дрогнули.
- Иди, я подожду, - отвечая на его мысли, сказала Жаша.
- Хорошо. Я скоро, - пообещал элитник страха. Упиваясь протяжным взглядом из глубин ее черных глаз, он отпустил руку Жанны и быстро направился обратно к западным покоям.
«И прекрасны облака, в которых я как бабочка летаю…» - буравя взглядом свои поношенные ботинки, Сергей изо всех сил пытался вспомнить женскую ангельскую песню сестер милосердия.
- Привет, Сережа, - услышал он.
- А? – ресницы Сергея поднялись наверх. – Жанна, это ты, что ли?.. Я тебя не узнал. Прекрасно выглядишь…
Он прикоснулся к переносице и поднялся на ноги, пытаясь изобразить приветливую улыбку. Но вместо этого у него получился сырный оскал больного кариесом американца. Из-за каблуков Жаши он оказался еще на несколько сантиметров ниже нее, поэтому ему стало совсем неуютно.
- Спасибо, очень милый комплимент, - ответила Жанна. – Я очень рада тебя снова видеть. Как твои дела?
- Нормально все, спасибо, - кивнул Сергей. – Надеюсь, у тебя тоже все хорошо…
- Да, у меня все отлично. Впрочем, наверное, не все… Иначе стояла бы я сейчас перед тобой?.. Я соскучилась по тебе, Сергей.
«Я же только ад заказывал…» - страдальчески прорезало мозг Сергея.
- Соскучилась?.. С чего это вдруг? – не понял он.
- Так вот. Запал ты мне в душу, видно, - Жанна усмехнулась. – И я пришла повидаться с тобой.
- Со мной?.. Секундочку, минуточку. Ты только что была с Варлаамом, и он скоро вернется…
- Он вернется не скоро. Он прождет Казимира долго и будет еще дольше выяснять, зачем же он все-таки пришел. Варлаам был мне нужен только как предлог.
- Отлично, - выдохнул Сергей.
- Изумительно я бы сказала, - Жанна подняла подбородок. – Пусть неоригинально, зато всегда работает. Ну, расскажи мне про себя. Как тебе адская служба, как личная жизнь…
Она стояла слишком близко, и Сергей ощущал неудобство, стараясь не смотреть в ее глаза. Манящая притягательность трогала его вместе с пресным запахом ее тела.
- Великолепно все, как в сказке про Кощея Бессмертного, - отрезал он.
- Если только как в этой, - ухмыльнулась на мрачную шутку Жанна. – Работаешь как лошадь, ничего не воруешь, ни с кем не тусуешься, со смены – домой. Прямо эдакий гордый демон. Похвально, очень похвально…
- Откуда такие глубокие познания? – Сергей взглянул на нее исподлобья.
- Я навела небольшие справки. И выяснила много интересных подробностей. Ты не перестаешь оригинальничать, Сережа.
- Не вижу оригинальности, - отозвался он сухо. – И не знаю, зачем тебе все это надо.
- Зачем? Ответ очень прост: я хотела посмотреть, тот ли ты, кем показался мне сначала. И я вижу, что не ошиблась.
- Блеск. Я рад за твою догадливость, - Сергей почувствовал, что не справляется с грубой язвительностью, проступившей в его голосе. – И что, теперь праздник будем праздновать?..
- А теперь мы сделаем то, чего не сделали раньше. Я заберу тебя жить к себе.
«Ну ничего себе», - Сергей который раз поразился прямоте.
- Заберешь меня? – переспросил он. – Как игрушку, что ли? Или как веник паршивый из подсобки?.. А если я не согласен?
Она вызывала раздражение. Она вызывала дискомфорт. Он хотел от нее побыстрее избавиться и, понимая, что действует неправильно, не мог сдержаться.
- Зачем же как игрушку? Я такого не говорила, не надо придумывать, - промолвила Жанна.– Мужчине не идет обижаться. Если ты не согласен, то я тебя уговорю. Уверена, что на этот раз смогу найти нужные слова, - ее рука мягко коснулась его запястья.
- Нет, не уговоришь, - Сергей наморщил лоб и отвел от нее свою кисть. – Может быть, тебе не доложили сей факт моей жизни, но я женат, - он продемонстрировал ей кольцо на пальце.
- Многим это не мешает. Видимо, ты считаешь по-другому…
- Да, считаю. Если у меня есть жена, то других женщин у меня не будет, и точка.
- Верность заслуживает одобрения. Но неужели ты думаешь, что твоей жене помешают лишние силы и красивые подарки?.. Я не отниму у нее слишком много твоего внимания, пусть она считает это сверхурочной работой…
- Что за ересь? – Сергей сдвинул брови. – Неужто ты, взрослая умная женщина, не понимаешь таких простых вещей?.. Верность – это свидетельство любви. И без верности нет ничего настоящего. Не бывает по-другому!
- Ты прав, - кивнула Жанна. – Но я не вижу поводов, чтобы ты так злился. Верность чему бы то ни было и прежде всего себе – знак качества и мужчины, и женщины. Вот только ты убежден, что твоей жене она так нужна?..
- О чем ты?..
- Ты уверен, что она действительно тебя любит?..
- Да, я уверен, - заявил Сергей.
- Как и ты ее.
- Как и я ее.
- И вы, наверное, счастливы в браке.
- Счастливы. И я не понимаю, к чему…
- И тебе нечего больше желать, - продолжала Жанна. – Но только тогда откуда в твоем взгляде неутоленное желание обозленного на жизнь демона?.. Все-таки не ладится что-то с твоей малюсенькой крошкой?..
- Слушай, я не знаю, откуда ты все это взяла, - Сергей на секунду задохнулся, но нашел силы ответить. – Но перестань лезть в мою постель. Этого я не потерплю, - его голос зажегся гневом.
- Правильно, я тоже этого не терплю, - согласилась Жанна. – Прости меня. Ты просто и вправду мне не безразличен. Сережа, я… - Жаша выдохнула.
- О, твой бывший друг, - внезапно проговорил он.
Жанна обернулась, следуя мрачному взгляду Сергея. Немного времени назад вошедший на площадь и уже успевший собрать вокруг себя орущую толпу женщин, по камням шагал Самуил. Сергей только сейчас смог уловить, из-за чего разгорелся сыр-бор, и сумел разглядеть отдаленную самодовольную физиономию, движущуюся как лайнер над восхищенными головами. Князя сопровождал начальник стражи, несколько элитных воинов разных армий и две любовницы из состава тринадцати, одной из которых была Ванда. Безмерно счастливая тем, что Князь снова оказал ей внимание после нескольких недель абсолютного пренебрежения, она прижималась к нему всем телом и о чем-то стрекотала. Самуил улыбался, обнимая ее обнаженную поясницу. Вторая любовница Ирма шла рядом, держа его под руку.
- Тихо, девочки, тихо, не все сразу. Вас много, я один, - говорил Самуил осадившим его со всех сторон поклонницам, даря всем очаровательную улыбку.
С трудом сдерживаемые оцеплением воинов, девушки кричали и лезли через руки элитников, пытаясь обратить на себя внимание. Солдаты не скупились на рукоприкладство, но все попытки сдержать пар были бесполезны.
Наконец женщины настолько взбеленились, что Князь не мог пройти дальше и вынужден был остановиться.
- По-моему, у него прекрасное настроение, - заметил Сергей с кривой усмешкой.
- Отнюдь нет, - возразила Жанна. – Он крайне раздражен.
- Непохоже… - Самуил попал в затор неподалеку от северного края площади, и у Сергея появилась возможность рассмотреть безмятежное выражение его лица и теплый свет в темно-карих глазах. Даже некоторые произнесенные громко слова долетали до него теперь.
- Я его знаю. Сейчас он покажет клыки. Смотри.
Профиль Жанны заострился к месту происшествия. Сергей окинул взглядом ее прищуренные глаза и стал наблюдать вместе с ней.
- Да, мой архангел, - отозвалась она, сладко улыбаясь.
- Киска моя, ты помнишь, когда мы в последний раз были с тобой у меня в спальне? – спросил он.
- Да, любимый. И это было чудесно, - проговорила Ванда, заглядывая ему в глаза.
- Чудесно, что чудесно, - ответил Самуил. – Запомни тот день хорошенько. Больше такого в твоей жизни не будет.
- Что?..
С ее лица не успело смыть улыбку, когда яростным движением его руки ее отбросило на метры, ударяя в цепь вооруженных элитников. Глаза Самуила сверкнули такой злобой, что все женщины с визгом кинулись назад.
Сергея бросило в дрожь. У него в памяти сразу всплыла Дана, лежащая на полу, с кинжалом в груди.
- Ты разочаровала меня, Ванда, - сурово произнес Князь. – А я не переношу разочарований.
- Но почему?.. Что я сделала? – подняла голову Русалка. Ее светлые глаза жалобно притронулись к Самуилу, ища потерянное в один миг расположение. Под на ресницах выступили слезы.
- Вот именно, что ничего. А мне не нужна любовница, которая ни на что не способна, - его верхняя губа перекосилась. – Уберите ее, - приказал он.
Любовница попыталась было подняться, но силы изменили ей под уничтожающим взглядом. От воинов отделились трое солдат Варфоломея. Они подошли к зашедшейся в беззвучной истерике Ванде и, подхватив ее за руки, поволокли прочь с площади.
- Господи… - глаза Сергея закрылись. Он ощутил легкое успокаивающее прикосновение Жанны. – Что с ней теперь будет?.. – спросил он, глядя на женщину Варфоломея.
- Будь покоен, ничего хорошего, - угрюмо сказала Жанна.
- Кто хочет повторить ее путь – подходите ближе! – призывно взмахнул ладонями Князь.
Женщины отпрянули еще дальше. Ирма стояла в стороне, бледная как полотно. Самуил повернулся в ее сторону.
- Милочка, к тебе этот инцидент не относится, - пояснил он. – Пока не относится. Если ты, конечно, не решила от меня прятаться.
Девушка поспешила подойти к Князю. Он властно взял ее за плечи, безвкусно прижимая к себе.
- Леонард, - молвил Самуил, – немедленно представь мне новую достойную кандидатуру.
Начальник стражи пошел в толпу замерших женщин, мельком оглядывая их с ног до головы. Прежнее оживление, но уже нездоровой, чахоточной волной пошло по головам.
- Не хочешь попробовать снова? – поинтересовался Сергей.
- Нет. Здесь все решено заранее, - ответила Жанна. – Если будет надо, он сам придет ко мне.
- Придет, это точно, - сам не зная почему, согласился Сергей. – И что, все его женщины заканчивают «карьеру» в объятиях извращенцев?..
- За редким исключением. У любовниц первой касты короткий век. Потом они идут в расход.
- Мерзость идиотизма, - выговорил Сергей. Он осекся, вспомнив, кем была когда-то Жаша. Его глаза скользнули по высоким скулам, но она продолжала смотреть вдаль.
Ведь и она находилась в составе тринадцати. Пятьсот лет, с ума рехнуться… Ей повезло больше чем другим: любовь генерала Варфа оградила ее от солдатских изуверств.
- Но бездна его да пребудет с ним, - нарушила молчание Жанна. – А у нас другие планы. Я пришла сюда за тобой, и я уйду только вместе с тобой, Сергей.
- Жанна, послушай, - начал он терпеливо.
- Жаша, - поправила она его.
- Жаша, - повторил он, но его голос утонул в поднявшемся гуле: Князь одобрил новую пассию и, забрав ее под свое крыло, пошел к себе в покои. – Я не понимаю: зачем тебе я?.. Ты – сногсшибательная женщина, у твоих ног будут лучшие мужчины ада, какие только пожелаешь. Для чего тебе дался ободранный, тупой и некрасивый демон последнего отряда последней армии?..
Она увидела, что Сергей давит вздох и что ему невмоготу смотреть на происходящее вокруг.
- Что мне до лучших мужчин? – повела выгнутыми бровями Жанна. – Все они одинаковые, с одинаковой манией величия. Мне нужен ты. Потому что ты из тех, кто хоть и смотрит на грудь, но видит сердце. У тебя свой дар и своя боль…
- Нету у меня никакого дара! Я убогий неудачник! Я дятел, если хочешь! Вот и все что я есть! – с горечью воскликнул Сергей.
- Ты просто решил им быть, вот и все. Пойдем со мной, и ты забудешь обо всех своих поражениях… И сделаешь карьеру, какую я обещала.
Теперь Сергею было ясно, какого элитника Жанна собиралась вытеснить и какого генерала заменить. Неплохой выбор слабого места.
- Я не забуду! Жанна, я не Варфоломей, я не могу…
- Причем тут Варфоломей?.. Я знаю, что ты другой, я не слепая. Тебе нужна поддержка и ласка. И я могу тебе их обеспечить. Поделись со мной своей драмой, расскажи, что тебя тревожит. Я обещаю разделить с тобой всё до самой глубины твоей души, - голос Жанны упал. Придвинувшись, она обняла Сергея нежданно нежно и надежно. – Доверься мне, и все будет хорошо…
Пальцы проникли в волосы, губы коснулись его лба. Впервые за многие дни ее руки защищали его, сила пришла на помощь искавшей опоры душе. Сергей ощутил то спокойствие, ту ровную и смелую глубину, что тайно и бесплодно хотел все это время. Черная и ужасающе зовущая, но наполняющая душу, как живительный источник.
Однако это была Жанна. И осознание того, что темная вторая леди ласкает его, ошпарила хуже раскаленного свинца.
- Отпусти меня! – закричал Сергей, вырываясь из ее сладких, как смерть, объятий. – Я не льняное полотенце, чтобы об меня руки вытирать!..
Он отпрянул назад, едва не полетев через булыжник. Ноги резко перешли на свободное место. Жанна увидела, что грудь Сергея расширяется каждую секунду.
- Вытирать?.. А это грубость, - глаза Жанны сверкнули. – Глянь, ты весь дрожишь. Что испугался меня?..
- Никого я не боюсь! – отмахнулся Сергей. – У меня есть жена, я ее люблю и не собираюсь идти с тобой!
- Любви нет, - ответила Жаша, делая шаг ему навстречу. – Не в этом месте.
- Она есть, - не уступал Сергей, отступая к стене.
- А я говорю нет, - Жанна глядела на него как удав, продолжая подходить. – Твоя жена держится за тебя, потому что ты мужчина и потому что ты вытащил ее из помойки.
- Она любит меня! – возражал Сергей, пятясь.
- Не любит.
- Любит!
- И ты ее любишь?
- И я тоже люблю!
- Готов спорить?.. – прямым хищным взглядом спросила Жанна.
- Готов! – со злостью кинул Сергей.
Внезапно он наткнулся лопатками на камни. Отходить стало некуда. Его губы откровенно задрожали, а дыхание умерло на излете.
- Все, пойман в засаду, - усмехнулась Жанна. – Сейчас проверим тебя на твою любовь.
Ее пальцы легли на его плечи. Сергея обдало горячим воздухом, словно из парилки, ноги подкосились в коленях. Он вдруг понял, что его не спасет никакой заученный прием самообороны и что сейчас его изнасилуют на глазах у не очень изумленной публики.
«Господи, хочу конец света», - мелькнуло у него в голове. Сергей зажмурил глаза и пробормотал какое-то непонятное заклинание.
- Да не трясись. Это не больно, - успокоила Жанна.
- Вали немедленно работать, потом будешь с девками обжиматься! –гаркнул на него разозленный демон, который только что пришел с задания.
Готовый расцеловать напарника в обе щеки, Сергей в приливе сил рванулся из рук на минуту растерявшейся Жанны.
- Все, я пошел, пиши! – брякнул он.
Схватив инструкцию, Сергей пулей испарился, благословляя тот факт, что исчезнуть можно было хотя бы благодаря заданию. Ведь когда тебя целенаправленно удерживают чьи-то волевые объятия, пропасть из них практически невозможно. И Сергей прочувствовал это на себе.
Жанна развернулась от стены, провожая его коротким взглядом.
- Ну ладно, Сережа, - проговорила она тихо. – Раз ты такой упрямый, тогда будем спорить.
Через секунду она широкими шагами шла через площадь и вскоре растворилась во тьме одной из адских улиц.
- Три, два, один, ноль… - ворчал Сергей, продираясь сквозь тьму. – Ноль, один, два, три… Бездна подери! – он споткнулся о камень и стукнулся головой о стену улицы. – Черт!.. Прости, Боже!.. – потирая висок, Сергей продолжил путь.
До дома оставалось несколько десятков метров. Минуты четыре и он будет спать, и никто ему не помешает. Не сможет помешать, как бы ни старался!
Сергея качало будто пьяного. Вокруг все расплывалось, как в тумане. От усталости хотелось бормотать странные вещи, смеяться, злиться и возмущаться одновременно. Наконец работа его доконала!.. О да, это свершилось, ура!..
- Привет, дорогая, - дежурный супружеский поцелуй в шею. Сергей удивился прикосновению к собственному телу. Он взглянул на ее волосы, на хрупкое перед ним плечо. Как порой, делая больно, безумно он прижимал ее к себе, а она и не сознавала, отчего порыв сменяется долгим молчанием. И нежности нет, и счастье не пребудет в его объятиях. А только отчаяние и крепкая как бальзам скорбь. Сам не знал, что хотел он ощутить в своих руках, наверное, это была попытка вынырнуть уже утопшего.
- Как ты?.. – спросила она. И так же привычен оказался взгляд больших светло-карих глаз.
- Хорошо все… Я только присяду немножко…
Сергей не задержался у входа. Шаркающей походкой он дошел до кровати и, лишенный сил, сел на затрепанное покрывало.
«И что, мне комплиментом считать, что ей нравятся Варфоломей и я?..» - события дня вертелись в голове каруселью, налезая одно на другое. Встреча с Жанной выбила его как телегу с дороги, и он до сих пор не мог отойти от случившегося. Работа, зарплата, Варлаам – все сплелось причудливо, как ниточки в женских руках. Искорки злости поднимались среди щетинистого бреда и пеплом оседали в его теле.
Ладони прикрыли лицо. Сергей издал вздох.
- Ты рано сегодня, - произнесла Виолетта, присаживаясь рядом. Легко и изящно, как маленькая бабочка.
- Да, управился в ускоренные сроки, - проговорил он, не поднимая замученных глаз.
- Ты нормально себя чувствуешь?..
- Да, нормально… Ой, не знаю, - его рука легла на солнечное сплетение. Внезапно обнаружилась тяжелая тошнота внутри.
- Что такое?.. – забеспокоилась Виолетта.
- Нет, ничего… - мотнул головой Сергей. – Желудок… с ног на голову… были бы они у него еще… голова и ноги… Сейчас все будет… в порядке.
Он согнулся и зажал живот, пытаясь подавить недомогание. В глазах потемнело, впервые за эти дни стало телесно нестерпимо. Виолетта подсела к нему, обвивая ладонями плечи. Глаза ее следили за отрывистым дыханием.
- Приляг, приляг скорее…
- Нет, не надо. Сейчас… все пройдет, - отказался он. Лучше уж было не двигаться.
Через пять минут Сергею действительно полегчало. Удивительным образом все отпустило, и даже в голове будто просветлело.
- Мне легче, - сказал он, поднимая прищуренные глаза. – Ты лекарь просто…
- Я стараюсь… - тихо молвила Виолетта.
Взгляд Сергея молча коснулся близкого лица. Ресницы ее были опущены, щеки переливались в темных бликах камней.
А дальше он сам не понял, как все произошло. Но только что-то замкнуло внутри, и Сергей осознал, что больше не может терпеть ни минуты. Ни секунды. Он притянул ее к себе. Губы нашли в темноте ее губы, и на судорожном вдохе слились в долгом поцелуе.
- Сережа, ты что?.. – пискнула Виолетта. Она сумела оторваться от него, прижженная жаром чужой кожи.
- Я люблю тебя, - услышала она горячий шепот. – Я хочу тебя, Вика…
Гладившая плечо ладонь сдвинулась ниже и накрыла ее грудь. Виолетта вздрогнула.
- Сережа… - услышал он. Ее сердце подпрыгнуло под его рукой.
- Пожалуйста, Вика… Пожалуйста… Я прошу тебя… Сделай это для меня…
- Но ты же сам говорил… - попыталась возразить Виолетта.
- Я не то говорил все!.. – произнес он возбужденно. – Я твой муж, и ты моя жена. Ты моя любимая… Я с ума сойду, если ты откажешь…
Он говорил негромким, убедительно просящим и требующим голосом. Виолетта видела, как нетерпеливо блестят его зрачки, чувствовала, как пальцы сжимают нежную кожу.
- Ты же столько объяснял… - уронила она нерешительно. – Ты же… Я… Я умоляю тебя, подумай еще раз…
- Я подумал уже… - Сергей пересел еще ближе, опуская преступно голодные глаза. Казалось, он уже не мог ни о чем размышлять.
- Подумай еще раз, прошу тебя, - он поймал в ее голосе слезы. – Я… ведь не смогу тебе отказать… Хотя ты и не слышишь меня… И даже… не видишь…
Бессмысленная пауза, но последние слова сумели достучаться до его разума, как сквозь забор.
- Как не вижу?.. – он поднял лицо.
- Как… и все… - Виолетта умолкла, закрывая глаза.
Сергей дернулся, встряхиваясь, будто его окатили режуще ледяной водой. Виолетта, не спрашивая, сняла с себя его руки и отодвинулась подальше.
- Прости, - донеслось до него чуть различимое.
- Господи… да что это… - произнесли его губы. Вика уже не видела, но только расслышала скрип кровати и тихие шаги в глубину комнаты…
- Ты молился?..
Ощутив, как шевельнулось покрывало, Виолетта приподняла голову. Сергей молчал, забираясь под одеяло и кутаясь в нем по самые ключицы.
- Молился, - кивнул он со вздохом. Его взгляд улетел в потолок. – Я думал, ты заснула…
- Нет, я не могу уснуть, - ответила она. – Я тоже теперь молюсь часто… Только я не все молитвы помню наизусть. Раньше я знала их больше…
- Ничего, это как езда на велосипеде: раз научишься – всю жизнь не забудешь, - проговорил Сергей.
- На велосипеде я и не умела никогда, - отозвалась Виолетта. Ее губы тихонечко сдвинулись и застыли.
- Да… - не понимая к чему, сказал Сергей. Он посмотрел в ее лицо: – Вика, прости меня. Не знаю, какой бес в меня сегодня вселился…
- Я не сержусь, - молвила она в ответ.
- Нет, серьезно… Я не знаю… какая муха… Ужасный день…
Он притронулся к влажному и теплому, как застоявшаяся вода, лбу. Сергей чувствовал себя дико. Только что на самом ровном месте чуть не послал в пропасть себя и ее. Ведь он шел домой, знал, что нельзя распускать свои эмоции. Шел, негодуя на Жанну. Проклинал, юродствуя над ее словами. Она сказала, что любви нет, но у него же была жена!.. И он, задетый ей, клялся и божился, что она не в себе. А безумен оказался сам.
Веки Сергея прикрыли глаза. Да, как все, оказывается, легко. И слова откуда-то появились сами собой. Стесняясь раньше фальши, пламенно говорил о любви тогда, когда это вдруг понадобилось ему. А как получилось натурально, просто трагедия разбитого сердца!.. Стыд приканчивал его как последнюю дрянь.
- Не переживай, - успокоила Виолетта.
Сергей почувствовал на своей груди ее ладошку.
- Нет, прошу тебя, - он бережно отстранил коснувшиеся его пальцы. – Я не могу… Ладно?
- Ладно, - вымолвила она согласно.
Как же одна фраза смогла попасть в самую точку. Как адским огнем осветила она его лицемерие. «Ты не видишь меня». И он истинно ее не видел. В тот момент он думал обо всем: о своей несчастной жизни, о Жанне, о нанесенной ему обиде и разбереженной душевной ране, но только не о ней. Какая ему была разница: Виолетта ли, кто другой сидит перед ним, когда весь он превратился в инстинкт, в страсть, которая нуждалась в том, чтобы запить наконец все горькие пилюли разом и успокоиться на том, совершенно не задумываясь о ком-то другом…
Ошибся, насколько он ошибся, теша свое самолюбие. Он-то был уверен в глубине души, что она только и счастлива будет, когда он в конце концов «милостиво» разрешит ей стать его женщиной. И уж наверное предполагал, что по первому зову она упадет в его руки. И просил, просил как выгнанный пес, как беглый каторжник, прячась за обманом, пытаясь лгать и ей, и себе самому. Насколько это было низко!..
- Ты знаешь, за что меня низвергли в ад? – тихо спросил Сергей.
- Нет. Ты мне никогда не рассказывал, - покачала головой Виолетта.
- Я убил в человеке веру, - ответил он.
- Ты?.. – в ее голосе было изумление.
- Да я, - утвердил Сергей. - Знаешь, я же был ангелом-хранителем. Я долго им проработал, почти три тысячи лет, - начал говорить он. – Последней моей подопечной была молоденькая девушка. Ее звали, а впрочем, почему звали?.. Ее зовут Мария. Она чудесная, милая и очень симпатичная… Прямо как ты. Вы даже внешне чем-то похожи, только глаза и волосы у нее потемнее и ростом она чуть-чуть повыше будет… С самого детства я не мог на нее нарадоваться. Всегда внимательная ко всем, добрая, отзывчивая, слова грубого не скажет. С маленьких лет она верила в Бога. Всем сердцем верила, искренне и беззаветно. В церковь ходила почти каждую неделю, молилась, дома иконки висели… Правда был у нее один недостаток … Хотя и не недостаток, но… Не знаю даже, - Сергей, раздумывая, прищурил глаза. – Просто наивная она была очень, как ребенок. Видела все вокруг словно книжку с картинками… Кажется, и наплевать на это, ведь ее чувства всегда были неподдельными. Только однажды случилось нечто такое, из-за чего стало уже не наплевать.
- Что?.. – произнесла Виолетта, видя, что Сергей замолчал, утирая сухие ноздри.
- В ее доме поселилась одна девушка… - после паузы продолжал он. – В соседнюю квартиру въехала. Они познакомились, столкнувшись как-то в магазине. Я сразу понял, что что-то не то в этой девушке. Что-то в глазах говорило само за себя. Я попытался пойти на контакт с ее ангелом-хранителем и все разузнать. Однако ее ангел давно уже был изгоем…
- Как это?..
- Ну так… Отправлен «на дальние расстояния» без права следить за ее душой… Это кара за тяжелые грехи подопечной, наверное, ты слышала об этом, - объяснил Сергей. – А Мария, не прошло и месяца, вдруг стала тяготеть к ней. И через полгода они стали лучшими подругами. Сначала я думал, что из этого ничего страшного не выйдет, что Мария скоро поймет всю подноготную и уйдет, но я ошибался. Девушка оказалась хитрее, чем я полагал. А Мария еще наивнее, чем я мог подумать… Видно было, что дружба – это не то, чего добивались от моей Маши в этих отношениях. А что тогда?.. Когда я навел справки, я думал, что умру. Оказалось, эта новая подруга состояла в какой-то секте, полурелигиозной, полу не пойми какой. Там были фанатики-мистики, подчиненные какому-то одержимому лидеру, довольно молодому и уж точно знающему чего он хочет. На первый взгляд все выглядело прилично: вроде как компания молодежи собиралась вместе, разговаривали на умные темы, общались… А потом начинался следующий этап. Легкие, а потом и потяжелее дурманы, жуткие какие-то сеансы то ли медитации, то ли фетиша и религиозной истерики, доведение до морального экстаза, а затем вымогательство денег, подбивание на то, чтобы резали вены и калечили себя… И еще Бог знает что. Мне стало ясно, что Мария нужна ей, только чтобы втащить в эту секту. Я стал пытаться предотвратить печальную развязку. Я все делал: и переезд на другую квартиру организовывал, да слишком сложно это оказалось, и внимание матери ее пытался привлечь, но она работала с утра до вечера и не могла заметить никаких перемен, и вывести подругу на чистую воду старался, но все без толку. Каждый день Машу затягивало в эту трясину. Я ночами и днями издумал все мозги, все перебрал и ничего не мог больше придумать. А Мария, между тем, решилась пойти на первую встречу. Когда она пришла домой поздно вечером и ей все это понравилось, я был сам не свой. Помню, я сел тогда и стал молиться Богу, спрашивая, что мне делать… И в эту ночь – и это, наверное, было самое ужасное, я до сих пор вижу как наяву – мне приоткрылось ее будущее… Ты знаешь, тогда я скорее готов был согласиться на все то, что случилось со мной здесь, в аду, чем еще раз пережить, что я пережил в тот момент. Четко, как на картинке, я увидел комнату с ободранными стенами, засыпанную осколками, наркоманов, сидящих в углах. И посреди этого была она, несчастная, убитая, потерявшая себя. Видение исчезло быстро, но опомниться я смог нескоро. Когда я пришел в себя, я понял, что уже не молюсь, что за окном ночь и что Мария спит. Я продумал до самого утра. И к обеду следующего дня я решился. И нанес первый удар. Я с самого начала понимал, но не хотел верить до конца, что именно наивность, эту слепую веру в людей, которая была единственным ее изъяном, мне придется убивать в этой душе. Каждый час я планомерно дробил эту стену. Я использовал нашу связь, чтобы разбить ее чувства. Я ощущал, как слабеет ее уверенность, как уходят детские переживания… Я чувствовал это в себе, в ее сердце, как в своем. Я понимал, что теперь она с недоверием смотрит по сторонам, что у нее возникает все больше вопросов, что Бог уже не кажется таким бесспорным, как раньше. И вот я добился. Ее вера оборвалась. Окончательно и по всем фронтам. Она больше не доверяла ни людям, ни Богу, никому. Я ощутил это вместе с дробящей болью в ребрах. После этого моя связь с ней исчезла. И на щеке выступила кровь… Я помню, как и оглянуться не успел, а за мной уже нагрянули воины небесного легиона. Я предстал на суд Божий, и мне вынесли обвинительный приговор. Так я и оказался на главной площади ада.
Сергей замолчал.
- Ты устранил в ней наивность вместе с верой, - проговорила Виолетта. – Но вера в Бога – это же ключ к спасению…
- Да знаю я, знаю! – воскликнул Сергей. – Но что мне оставалось делать, черт возьми?! Смотреть, как она умрет среди этих подонков ради своей веры в этот безумный вздор и попадет в ад?!.. – он осекся: - Прости…
- Ничего…
- Видишь, я стал полным гадом … - промолвил Сергей. – Знаешь, Виа, когда Михаил свергал меня в ад, то спросил: раскаиваюсь ли я. Но я ничего не ответил. Я не знал, что мне сказать. Да, я совершил этот грех, и я знаю об этом. Но ведь у меня не было другого выхода!.. Зачем-то мне было открыто будущее?.. Затем ли, чтобы я ничего не попытался изменить?!.. Я миллиард раз спрашивал себя об этом, миллион раз просил прощения, но Бог меня не слышит. Я не знаю, что мне делать. Я не могу понять, как мне искупить то, что уже сделано, и что было бы хуже: бездействовать, глядя как умирает вверенный тебе человек, или дать шанс выжить, чтобы потом она могла снова вернуться к Богу и к уже настоящей дружбе. Возможно, мне и правда нужно было попасть в ад, чтобы дать ей этот шанс ценой самого себя. Что ж, тогда я ни о чем не жалею… Пусть будет так.
- Ты поймешь, ты все поймешь обязательно, - сказала Виолетта. – Ведь ты такой умный… И ты сделал это ради любви, я знаю. Бог простит тебя, я верю…
- Спасибо за поддержку, - грустно улыбнулся Сергей.
- Хочешь, я тебе тоже расскажу, как я отпала?..
- Да, конечно хочу, - кивнул он.
- Ты был ангелом-хранителем, а я была ангелом Рафаила, - Сергей незаметно улыбнулся. Он так и знал: сестричка милосердия, маленькая и хорошенькая травяная фея, которая любит вышивать. Кем же она еще могла быть. – Я не очень долго служила. Но я так любила это служение. И девочек, и архангела… Хоть я его уже плохо помню, но помню, что он всегда был такой ласковый и внимательный, совсем как ты…
- Мне до Ральфа далеко… - выдохнул Сергей.
- …Один раз мне явился юноша. Это был демон, но я это не сразу поняла. А потом, когда он со мной заговорил, я сообразила, что он не ангел. Но он сказал, чтобы я не пугалась его, и я ему поверила. Он был красивый, конечно, не такой, как ты, но очень симпатичный и милый. Он стал беседовать со мной. Он рассказывал мне о любви.
- О любви?
- Да. О той любви, что бывает между мужчиной и женщиной. Я и раньше слышала это на Земле, но в его устах это звучало так прекрасно, так притягательно… Я заслушалась его допоздна. Потом я поняла, что мне пора возвращаться к Рафаилу и стала прощаться. Он предложил встретиться на следующий день. Мы виделись еще несколько раз, и я все слушала его. А когда я прилетала обратно в рай, я не могла не думать о его рассказах. Все казалось таким тайным и неизведанным, совсем не таким, как у нас. Однажды он сказал, что не может больше ко мне приходить, но предложил попробовать один из этих романов. Я сомневалась сначала, но он пообещал, что вреда не будет. И я согласилась… Он улыбнулся и поцеловал меня впервые в жизни в губы, как у нас не принято, и я отпала… - Виолетта тихонечко вздохнула. – И вот я тут. И вся обещанная любовь разлетелась как пыль… Теперь я вспоминаю Рафаила, и как он любил каждую из нас, а я не видела это за рассказами этого демона…
Как незамысловато прозвучал ее рассказ. Девочка, девочка Ральфа… Только белого платья, которое она, видимо, не решилась надеть в аду, не хватало ее образу. И вот что значил тот лепесток, который тогда растоптал, забрав из ее рук, Князь. Лепесток белой розы ангелов покаяния. Сергей вновь ощутил живую резь бессильных страданий.
- Если б я знала, что в раю могу встретить тебя… То я бы никогда не ушла. Но почему-то мы встретились только в аду… - она положила голову ему на грудь, обнимая его двумя руками.
- Виа, не надо, - он взял ее запястья. – Я боюсь причинить тебе вред…
- Я знаю, ты не причинишь. Ты добрый и хороший.
- Ты видела сегодня, что я такой же демон, как все…
- Нет, - возразила она. – Ты мой ангел. Я люблю тебя, и я верю, что ты неспособен ни на что плохое. Потому что ты самый лучший…
- Эх, Виа, - Сергей качнул волосами. Но все же отпустил ее руки, позволяя себя обнять. – И ты такая доверчивая…
И ни его история, ни ее собственная жизнь не могли изменить детски искренних сердец сестер милосердия.
- Я ведь… не могу по-другому… - ответила она.
Прижимаясь к нему, как слепой новорожденный щенок: он не мог ее оттолкнуть, кем бы он ни был.
Глава 39
В конференц-зале помаленьку собирались демоны. Стрелки часов тикали к половине шестого, и сегодня на это время Князь назначил совещание.
Он ждал аж две с половиной недели после праздника, оттягивая момент необходимой ударной работы и все это время довольствуясь переговорами с отдельными генералами.
Самуил сидел довольный во главе стола и попивал ликерчик. На стене экранами горели зеркала, но он в них не смотрел, разглядывая кольца на своих руках и мурлыча какую-то любовную песенку.
С мониторами баловался Ираклий, безостановочно переключая щелчками пальцев сцены Земли, облаков и преисподней. С левого края стола Казимир через пустые стулья громко болтал с Булатом. Варфоломей давным-давно был на месте, погруженный в собственные далекие от всех мысли.
- Ты такой сияющий ходишь в последние дни, - как бы между делом обращаясь к Князю, заметил Ираклий. – Что, не прогадал в выборе новой любовницы?
- О нет, не прогадал, - поднял глаза Самуил. – Эта крошка что надо. По-моему, я влюблен в нее.
- Ну, влюбленность – дело наживное, - хмыкнул Ираклий.
- Какой ты скептик. Не рад за меня? – повел бровью Князь.
- Почему же? Я всегда рад за своего господина, - улыбнулся во все тридцать два генерал пятой армии. Он отвернулся к экранам, скучающе наблюдая электронные события и катая по зубам жвачку.
Ираклий врал. Он не только не был рад, но и яро досадовал. Он-то пророчил в тринадцать свою кандидатуру – Ингу, надеясь тем самым добиться реализации далекоидущих планов. Уж кто как не он, генерал удовольствий, знал, сколько всего нужного может нашептать на ухо сладким голоском прелестная любушка!.. Он выбирал эту красавицу, готовил, инструктировал, натаскивал на Князя, как бульдога на мясо, и вот, когда дело уже грезилось решенным, все сорвалось из-за гнусной стервы.
Ираклий злился как черт, осыпая Княгиню всеми невозможными проклятиями. Сколько нового наслушались про нее генералы за эти недели!.. Эротические фантазии пятого генерала подлетели в цене и качестве, и он не скрывал злого блеска угольных зрачков, приходя на отчеты в кабинет самой мерзостной блондинки преисподней. Месть готовилась в его голове, и он ждал лишь ближайшей оказии.
Ингу Ираклий бросил через два дня. Больно напоминала она ему о случившемся. Да и долечить ее до конца нетерпеливый генерал так и не смог. Слишком хорош был удар Дианы и слишком непривычны шаловливые ладони к кропотливой работе по замазыванию шрамов.
- О, оставь! – воскликнул Казимир, тыкая пальцем в экран.
Он и Лопата оживились, увидев в зеркале знакомые ангельские лица. На белых облаках шаровыми молниями возникли фигуры Зарины и Уриила. Однако не прошло и пары секунд, как архангел любви, взяв подругу за руку, испарился с глаз долой.
- Черт! – Булат возбужденно стукнул кулаком по столу. – Тварюга костёрная!.. А я так хотел посмотреть, куда он пойдет!
- В стриптиз-клуб, Булатик, в стриптиз-клуб, - со вздохом проговорил Князь.
- Я так и знал, что он туда шляется! – выпалил Булат. – Еще и с женщиной, гад!..
Никто не засмеялся. Это был клинический случай.
- А неплохо бы было обзавестись такой рыженькой? – вдруг предложил Князю Ираклий.
- Наверное, - безразлично пожал плечами Самуил.
- Скажи, и я ее достану! – взбудоражился пятый генерал.
- Доставай, если хочешь. Если сможешь, - пальцы Денницы выгнулись, глаза устремились на дно бокала.
- Будь уверен, смогу, - Ираклий придвинулся к столу.
Дверь в залу отворилась. Через порог ступила женщина в длинной юбке. Талия ее была обтянута черной кофточкой, за плечами колыхались темные пряди забранных в высокий хвост волос. Ее голос громко и приятно вонзился в сонную вечернюю атмосферу.
- Здравствуйте, мальчики! Я не помешала?.. – она остановилась у двери, оглядывая всех раскосыми черными глазами.
- О чем ты говоришь, Жашечка?.. – размеренно отозвался Князь. – Такая женщина не может помешать. Заходи, - пригласил он.
- Благодарю, Владыка. Я на секунду.
Что-то было необыкновенное, сильное и почтительно знающее цену, в этом обращении. С неизменной мощью туфли Жанны приглушенно сосчитали по полу шаги. Генералы замолкли, отслеживая ее движения заинтересованными глазами. Но Жаша этого вежливо не замечала. Она прямиком подошла к первому после княжеского месту у стола и, нагнувшись, обняла одной рукой плечо Варфоломея.
- Здравствуй, любимый, - губы Жаши коротко и жадно поцеловали старшего генерала.
- Здравствуй, - сказал Варфоломей глухо. – Вчера как раз вспоминал о тебе.
- Приятно слышать, - ответила Жанна. – Я тоже вспоминала, как было на Дне ада… - ее глаза выразительно сверкнули. – Пока вы не начали, у меня к тебе есть большая просьба, дорогой. Мне нужны два твоих элитника. Нет, это не для меня, - предупредила она вопрос свинцово косящих глаз.
- Ладно, бери, каких сама хочешь. Скажи, что я так сказал, - Варфоломей не поменял зверски искаженного выражения лица.
- Спасибо!.. Я знала: ты мне не откажешь, - негромко молвила Жанна. – Я зайду к тебе вечером, да?.. – она выпрямилась во весь рост.
- Я жду, - коротко отозвался Варфоломей. Его грязно облизывающие глаза договорили за него. Жаша знала, что так смотрит только генерал похоти.
- Но не буду отвлекать, всем до свидания, - Жанна направилась к выходу.
Она умела удаляться когда надо.
На протяжении всего ее разговора с генералом в зале не было произнесено ни слова. Все взгляды были прикованы только к ней. «Дорогой», «любимый»… Сдержанно и с достоинством звучали ее слова. «Как было на Дне ада»… И больше ничего, давая понять, как ей бывает с ним.
- Жаша, - послышался играющий голос Ираклия, - а ты свободна после вечера?.. Я абсолютно свободен.
- Я рада, что ты разделяешь мое состояние души, Ираклий, - остановилась Жанна. Ее глаза тлеюще светились из-под черного шелка ресниц.
- Не хочешь заглянуть ко мне после Варфа? – прямо предложил генерал, блестя алмазами зрачков.
- Извини, но моя свобода сегодня закончится в другом месте. До встречи, Ираклий, - ответила Жанна.
- До встречи, - одними губами произнес Ираклий.
Неприступна и распутна. Что могло быть лучше?.. Ее слова не были восприняты как оскорбление. Жанна редко шла на конфликт. И всегда обращалась по именам к тем, кем хотела быть правильно понята. Было заметно, что ее здесь уважают. В отличие от Дианы.
- А ты, Жаша, теперь только к генералам приходишь, да?.. – уже у самого выхода услышала Жанна.
Она повернулась, глядя в лицо Князя.
- Нет. Я прихожу к тем, кто ценит мой приход, - на этом аккорде она вышла из комнаты.
Князь проводил ее изваянную фигуру, скрытые за длинным подолом красивые ноги. Линии столько доставивших ему когда-то рук. Но, нестранно, мысли не возродили ушедших веков.
Прекрасно сложена. Именно такой и в этой облегающей одежде она выглядела намного сексуальнее всех перетянутых и обнаженных донельзя девиц. Умная женщина, она знала, что все в этой жизни надоедает.
«Жаша, Жаша… - подумал Самуил. – Какой же шедевр из тебя получился, моя девочка. Эх, если бы ты ушла из рая на пару веков позже, добившись в небе чего следует, не сидеть тебе в адских шлюхах. Но на нет и суда нет», - порешил он без особого расстройства.
В дверях Жанна столкнулась с Аланом. Посторонившись, второй генерал пропустил женщину. Они даже не посмотрели друг на друга, словно и не существовали в обоюдном внимании. Видно, перед вкусом той, которой нравился Варф, Алан был бессилен. Как и она перед любившим взбалмошную гадюку.
Алан, не здороваясь, опустился на стул.
- А ты, значит, ценишь ее приход, Варф?! – внезапно развеселился Князь.
- Я привык брать, а не ценить, - ответил Варфоломей.
- Это ты молодец!.. – рассмеялся Самуил.
В комнату ввалился Дементий.
- Я не опоздал? – спросил он, медленно поспешая на свое место.
- Нет, у тебя еще две секунды! Прогресс! – воскликнул Казимир, кидая взгляд на стенные часы.
- Хвала бездне, что Жаша не пересеклась с Дианочкой, а то представляю, какая была бы истерика, - проговорил Князь, поднимая брови. – Так, сейчас моя жена придет и можно начинать… - его глаза остановились на отсчитывающей вторую часть часа стрелке.
- Диана не придет, - подал голос Алан. – Я как раз хотел об этом сказать.
- Серьезно? Это почему? – Самуил наморщил лоб. – Ты ей сообщил, что сегодня я ее вызываю на совещание?..
- Да, сообщил, - кивнул Алан. – Она просила тебе передать, что неважно себя чувствует и не сможет прийти.
Генерал гордыни потянулся за стоящим на середине стола стаканом и графином.
- Уж не ты ли ее попортил? – шутливо поинтересовался Князь.
- Нет, не я. Сверхурочная работа, видимо, - Алан поднял на Самуила безразлично синий взгляд. Рука уверенно налила водки.
- Погоди, она так и сказала: не могу прийти, мне плохо? – переспросил Князь.
- Так и сказала.
- И при этом не добавила, что это именно от меня и моих совещаний?..
- Не припомню такого.
- Что-то мне не верится, что Диана использует подобную лексику, - засомневался Князь. Его рука оторвалась от стола, он щелкнул пальцами.
Генералы увидели, как на крайнем зеркале, где проносились фрагменты адской площади, неожиданно зажглись свечи кабинета Княгини преисподней. Алан и Диана сидели за столом друг напротив друга. Второй генерал встал со стула.
«Чуть не забыл, - донесся до всех голос Алана. – Князь просил тебя завтра в половине шестого быть на совещании».
«Просил? – Диана обострила подведенные глаза. – А больше этот блудливый скот ничего не просил?..»
Лицо Самуила скривилось в усмешке, прищурив глаза, он смотрел на супругу.
«Передай этому облезлому барану, что я плевать хотела на его завонялые просьбы. У меня работы до черта, и мне некогда нянчиться с уродскими посиделками! Пускай он один совещается со своими убогими животными!.. Косым козлом, безмозглой лопатой, трясущимся головастиком, анафродизиальным поленом и кривоногой лыбящейся музой!.. – пять пальцев Дианы демонстративно загнулись один за другим. – Скажи, что я желаю ему, чтобы после совещания они все от… его до смерти, и он бы сдох наконец и перестал мозолить мне глаза!..»
«Что-нибудь еще, прекрасная?..»
На экране застыл крупный план Алана. В конференц-зале образовалась немая сцена. Округленные глаза вперились в зеркало. Лицо Ираклия стало таким, что можно было отбивать об него воблу.
- Это у меня кривые ноги?.. – еле-еле шепнул он.
- Ха-ха-ха! Узнаю Дианочку! – Самуил расхохотался в голос. – Что ж ты, Аланчик, не довел ее слова до моего сведения? Она же так просила! Стыдно, дорогой, не выполнять, когда просит женщина, особенно красивая! – светясь от смеха, Князь порывисто потянулся за ликером и набухал себе полный бокал. Его глаза весело устремились на Алана.
Взгляды присутствующих последовали за Князем. Алан сидел, молча изучая стакан. Его лицо не изменилось, лишь немного усилилась белизна щек. Ситуация сложилась аховая. Все ждали его объяснений. Стало кристально ясно, что он откровенно прикрывал Княгиню, причем по собственном инициативе. Вдобавок для непосвященных в тайны плана оставалось непонятным, что он делал в покоях Дианы. Тысяча новых слухов к ночи была обеспечена. Но не это волновало Алана больше всего.
Со Дня ада мелькнули как один миг две недели. И все видели, насколько второй генерал изменился за эти дни. Он стал рассеян, неразборчив в выпивке и женщинах, по-прежнему не смотрел по сторонам, но теперь ко всему еще и ничего не видел вокруг. Очевидно: парень чах на глазах. Оставался вопрос отчего?..
Предположения громоздились от карьеры и соперничества с Варфом до опалы Князя. Но они оказались ничем не обоснованны. И все большую популярность набирала версия, что так сохнут только по женщинам. Коридоры преисподней полнились историями о том, что Алан таинственным образом связан с Дианой. Казалось, чего еще было нужно, раз вот он ответ?.. Но доказательств не было, и чересчур сильны были позиции красавца Алана. Сплетни были обречены оставаться сплетнями, пока не случилось бы что-нибудь такое, что открыто бы опровергло репутацию недостижимо гордого генерала и заставило бы общество говорить о несостоявшемся романе самой знаменитой пары всех тысячелетий.
Изнывающие представители первой касты ждали этого, как конца затянувшегося сериала. Но Алан и словом не проговорился, ни играя пьяным в стельку в курилке, ни лежа в постели с «избранными» женщинами. Сверх разжигаемых страстей, Князь хранил во всей этой заварухе гордое молчание, будто и позабыв о своей патологической ревности к любому, кто не так посмотрит на его жену. Более других терзаемым самым святым чувством – любопытством, Ираклий не смог утерпеть. Проявив дружеское участие, он подошел к Алану наедине как старый знакомый и спросил, что же все-таки случилось. Но Алан огрызнулся на него так зло, что пятый генерал отвалил насовсем, а потом два дня мучался из-за обостренного, как у всех муз, восприятия действительности. Откуда взялось такое обращение: как будто в детстве и не бегала по райской поляне маленькая муза с длинными волосами и блестящими карими глазами и, держа в руке шарик, не уговаривала со всеми вместе слезть с яблони насупленного синеглазого ребенка. Во что бы то ни стало, генерал удовольствий решил выяснить всю подноготную.
Тем временем за шестнадцать дней прошла вся жизнь Алана. Словно и не жил он до этого вообще, не чувствовал, не видел. Оправившись за два дня от произошедшего на праздник потрясения, он взглянул вперед и в страхе не увидел выхода из лабиринта.
Впервые за дни забвенья он понял, что продолжает любить Диану. И любит ее еще сильнее. После первой неудачи он думал, он надеялся, что сможет обо всем забыть, но это было невозможно. Пойманная искра была сильнее его воли. Алан чувствовал, как она точит изнутри, разрушает его. Он осознал, что это из-за нее опустились в тот вечер его руки. И он не смог, просто не смог пойти на то, чего так желала и так ненавидела Диана, и о чем так бездумно грезил он сам… Она изнасиловала его сердце. Надругалась над его душой. Он видел, что ее злоба на него возросла во сто крат.
В первый вечер после связанного с Днем преисподней перерыва в работе, идя в кабинет Дианы, Алан прочувствовал, как смиряет его разум ощущение того, что он не властен даже над тем, чтобы больше ее никогда не видеть.
Сразу после грандиозной вечеринки настроение Княгини уже было взорвано. Оттянувшись по полной программе, она успела на следующее утро опять страшно поругаться с Самуилом. Никто не знал, что она ему такого сказала, но когда она захлопнула дверь с другой стороны, он остался в своем кабинете настолько разозленным, каким его давно никто не видел. Немудрено: Диана владела талантом всего мира женщин доводить своих мужей!..
Погруженный в сумрак собственных размышлений, Алан уперто терпел и тускло огрызался на сыпавшийся на него град колкостей. Однако даже впавшему в любовную безысходность души, через два часа ему захотелось ее убить. Он поднял глаза, пряча в них обручившуюся с ненавистью неразделенную влюбленность, такую сильную, что было впору умереть, и взглянул в горящие, насмешливые зрачки ведьмы. Но когда он близок к тому, чтобы ответить ей таким образом, дабы заткнуть ее рот насовсем, внезапно, как град с весеннего неба, на него нашло озарение. Он проник и разглядел в глубине ее синих глаз ту причину, по которой Диана себя так вела. Это оказалось до боли просто: она поссорилась с мужем, он послал ее вон, она ушла, шарахнув дверью. И теперь минимум неделю после короткого меда объятий, он будет игнорировать ее присутствие, выказывая, что нету у него никакой жены. Алан воспринял вдруг, что Диана боится. До колик боится и негодует, что генерал гордыни был прав насчет ее супружеской жизни и что теперь он сможет унижать ее, напоминая о разговоре в этой комнате. Она знала, что ее отношения с Князем уже до хрящиков облизаны языками военачальников и любовниц, и жаждала самой горячей яростью, чтобы они замолчали навсегда и не смели трогать то, что было создано только для нее.
Когда Алан понял все факты как Божий день, то ощутил, что больше не может злиться на нее. Он любил ее, и любовь медленно поглощала все неприятные чувства. Не ответив ничем на оскорбление, он неожиданно заговорил с ней как ни в чем не бывало, легко и непринужденно, откалывая нехитрые шутки по пустякам. Диана сильно удивилась: Алан меняет тактику?.. Но для чего? Ужели, чтобы снова подобраться к ней, пока она в ссоре с мужем?.. Но попытки соблазнять не повторились, как она не выискивала их за словами и взглядами. Диана приняла игру. В конце концов, им было вместе работать.
С тех пор отношения их потекли ровные и успокоенные, словно и не происходило никогда и ничего. Но Алан ощущал: происходило. И вдруг каждый день работы с ней он стал запоминать до мельчайших подробностей. Его восприятие обострилось: каждый закуток ее комнаты он видел в самых ярких красках. А ее платья, ее посадка, ее манера говорить сделались величайшими событиями его души. Он переживал внутри себя метаморфозы, которые оставались за кадром для других. Как и та боль, что они доставляли, заставляя его заливать свежие порезы сердца целебным коньяком…
Алан сам не уразумел, зачем только что такого наговорил. Оглобля ударила по его голове, возвращая в мир реальности. Его придавило навесом требующих глаз, и он чувствовал, как холодеет под ребрами и свинцом наливается грудь.
Князь обычно не вмешивался в жизнь в адских комнатах. Во-первых, он был слишком занят собой; во-вторых, это считалось дурным тоном. Но он был Владыкой ада, и речь шла о его жене. И надо думать, что его приспичило не просто так. Хотя с того дня, когда он изобразил сцену ревности в комнате Дианы, подобного больше не повторялось, однако Самуил был не такой дурак, чтобы надеяться на порядочность второго генерала. О слежке же, установленной за Княгиней стражниками, не знал никто.
Алан едва удержал спокойное выражение лица, усилием воли справляясь с норовившими выступить каплями пота. Если Самуил заметит его замешательство сейчас, то все пропало. Он, наверняка, решит проверить все записи совместной работы, и тогда не сносить головы ни ему, ни Диане. Мысль о том, что Князь может сделать с женой, повергла Алана гораздо в больший ужас, чем желанный конец собственных мучений. Но не только это кинжалом прорезало его грудь: осознание того, что эти бараны, окружающие его, эти жадные до чужих страданий скоты услышат его признание, увидят его чувства, сотрясло основания души своей отвратительным паскудством. Стервятники на живом мясе!.. Они готовы были все превратить в падаль, и Алан не мог этого перенести: это было слишком. Казалось, никогда он не был так далек от них, как сейчас.
- Что я, запоминаю, что ли, все бабские бредни? – нахмурившись, проворчал Алан. – Я сказал, что помнил, и мне, если честно, фиолетово, что несет эта стерва. Разбирайся со своей женой сам.
Первый приз стильному ответу. Князь не смог сдержать одобрительного взора: он-то знал всю подоплеку до дна.
- Что ты лезешь?! Да у самой у нее кривые ноги!.. – накричал Ираклий, отмахиваясь от приставшего с обсуждениями Казимира. Зрачки генерала удовольствий влажно лихорадило: «комплимент» Дианы проехался по всем ступенькам его самооценки.
Князь наградил Ираклия зверским взглядом.
- Что?! У меня не кривые ноги!.. – выпалил генерал.
- А это очень плохо, что не запоминаешь, - внезапно ушей Алана коснулись железные нотки ненавистного голоса. Он повернул голову, отвлекаясь от уморительно взбесившегося Ираклия. Варфоломей развернулся вполоборота и пристально смотрел в лицо второго генерала. – Жена, которая смеет оскорблять своего мужа, должна быть наказана. Особенно если она осмеливается делать это перед другим мужчиной, который прикрывает ее грязные выходки.
Алан окатил Варфоломея льдом. Удивительно, но генерал первой адской армии, главный демон извращений, обладал гипертрофировано патриархальным мировоззрением, и не было ничего на свете, что могло бы переменить его древнеазиатские взгляды на союз мужчины и женщины.
- А ты в каждой бочке затычка?.. – с презрительной насмешкой выговорил Алан. – Каким боком тебя касается супруга Князя? Женись на своей Жанне, ей и будешь командовать!..
- Я не знаю, каким из своих боков Княгиня трогала тебя, - ответил Варфоломей. – Но меня касается ее поведение. Эта женщина поносит моего начальника и втаптывает в грязь всех нас. За исключением, если ты успел заметить, тебя одного. Я как воин Князя и генерал первой армии не потерплю интрижек против Владыки и тем более не позволю хамства низшегопо иерархии...
Варфоломей намеренно выделил некоторые слова. Губы Алана дрогнули, но взгляду не изменила прямота и твердость.
- Да?.. – тихо произнес генерал гордыни. – А не пойти ли тебе в задницу, Варф?.. Вместе с твоей иерархией и твоими принципами?..
- Ты пойдешь впереди меня. Учти, я не допущу, чтобы кто-то строил из нас идиотов, потакая женщине…
- Подумать только!.. Из Варфа состроила идиота женщина! – всплеснул ладонями Алан. Его лицо исказила саркастичная гримаса. – Какой жестокий пассаж!.. Как настоящий воин он должен сейчас пойти и очень смело с ней разобраться!.. Неподражаемо, настоящая боевая хватка первого генерала!..
- По крайней мере не хватка в отношении чужих жен. Уж я-то не торгую мордой в спальне той, которая принадлежит Князю, - сверкнул косыми глазами Варфоломей.
- Было бы чем торговать… - негромко заметил Алан, глядя на обезображенные черты.
- Что ты сказал, мразь?.. – Варфоломея угрожающе сдвинулся вперед.
- То, что слышал, ангельское пугало, - Алан подчеркнул дерзость. Вместе с Варфоломеем он медленно поднялся.
- Выйдем разберемся, - рука Алана потянулась к ножнам.
- С радостью, - ладонь первого генерала, обладая, легла на рукоять меча. Он стоял перед Аланом, не слишком выше его, но второй генерал казался, пожалуй, покрепче.
- Тихо, мальчики. Успокойтесь, - напряженный воздух разрядил повелительный тон Князя. Доселе наблюдавший за стычкой со стороны, Самуил наконец вмешался в события. – Или вы не читали Библию? Царство, разделившееся само в себе, не устоит. Сядьте на место, я не хочу, чтобы между вами были разногласия.
Голос Самуила звучал сильно и будто спокойно, но знавшие его генералы уловили, что сейчас надо захлопнуть рты и подчиниться, иначе будет очень плохо. Алан и Варфоломей почти синхронно опустились на свои места.
- Я ценю твое усердие, Варф, - проговорил Князь. – Но я не нуждаюсь в защите моей чести. Диана – моя, и она будет делать то, что позволяю ей я. А меня заводит ее развязность. И я никому не позволю прикасаться к ней ни с каких боков: ни тебе, ни Алану. Я понятно объясняю?..
- Мне все ясно, Князь, - наклонил подбородок Варфоломей.
- А ты, Алан, помни, что я дорожу тобой как воином. Но я не буду терпеть беспорядков в рядах армии. И никаких дуэлей в коридоре, пока у нас на шее сидит небесный легион, не будет. Это относится ко всем.
- Так точно, Князь, - отозвался Алан, сжимая губы.
- Отлично. Тогда начнем наше совещанице, - Князь откинулся на спинку стула.
- Еще поговорим на турнире, Аланчик, - тихо пообещал Варфоломей.
- Жду с нетерпением, Варфоломейчик, - прошептал второй генерал. Он поправил ладонью смоляные волосы и легонько выдохнул.
- Кстати, а почему уже две с половиной недели я не видел ни одной бумаги у себя на подпись? – неожиданно вспомнил Князь. – Вы вообще работаете по планам или нет?..
- Да, мы все делаем, - кивнул Дементий. – Планы работы всегда у нас.
- За чьей же подписью, интересно мне знать?.. – не понял юмора Самуил.
- А черт его знает!.. – воскликнул Казимир – Мы что смотрим, что ли?
- Тебе Михаил подпишет, ты не посмотришь, - раздраженно бросил Ираклий.
- Подождите, у меня есть одна бумажка, - Дементий полез в задний карман брюк и достал оттуда смятый приказ. Он отдал его по рукам вперед.
- Диана, тут стоит ее имя! – посмотрев, огласил Булат.
- Диана?.. И что, на всех планах ее подпись? – Самуил сдвинул брови.
- Черт ее… Наверное, - пожал плечами Казимир.
- На моих на всех, - подтвердил Варфоломей.
- Интересно, очень интересно, - задумчиво протянул Князь. Его палец провел по скуле, глаза ухнули бездной. – Ну ладно, давайте уже начинать, а то до ночи отсюда не уйдем, - сказал он.
- Сережа.
Сергей обернулся, щуря голубые, как чистое небо, глаза. Позади стояла Сандра. Одетая в джинсы с заниженной до нельзя талией и розовый обтягивающий топик с вырезом, она как и прежде гордо сияла татуировкой и обильным макияжем. Однако вид у нее был самый скромный.
- Привет, Сандра, - отозвался Сергей, разворачиваясь к ней.
- Привет, - ее губы тронула и тут же ушла легкая улыбка. Она сделала еще один шаг ему навстречу. – Знаешь, я хотела сказать… сообщить тебе. Ты сегодня работаешь в одной команде со мной. Лучших демонов отправляют на групповое задание в общежитие.
Лучших демонов!.. Мог ли Сергей себе представить такое, когда шел сюда работать?.. Не зная, радоваться, плакать или списать все на досадное недоразумение, он ощутил внутри себя компот.
Сергей взглянул в разрез светло-карих глаз. И снова его, как струя холодной воды, огорошило удивление. Он до сих пор не мог поверить, что к нему так круто поменялось отношение в отряде.
Много уже дней минуло с тех пор, как Сергей встретился с Жанной во второй раз в своей жизни. Отголоски чувств и пережитых мучений еще давали о себе знать расплывчатыми воспоминаниями. Однако последствия той черной встречи оказались явью, а не сном. И не только в комнате с Виолеттой.
На следующий день выйдя на работу, Сергей не сразу заметил, что что-то стало по-другому. А когда до его сознания дошло, что вокруг его персоны гудит целый муравейник слухов, Сергеем овладело с десяток чувств, одно противоречивее другого.
У слишком занятого разговором между ним и Жанной, чересчур погруженного в пучину того, что случилось с ним и Виолеттой, у Сергея не было времени обдумать, как повлияет на окружающих его тет-а-тет с любовницей Варфоломея. Оказалось, потрясенный подолом и завязочками, он не видел, как переполошился отряд уже в тот момент, когда Жанна нагрянула под руку с Варлаамом. Жаша впервые предпочла элитника армии Казимира, это было сенсационно!.. Только вскоре выяснилось, что она избрала даже не его. Она не стеснялась ничего, фактически ей была параллельна реакция окружающих, и с Варлаамом она связалась, чтобы не показать всем слишком уж большой дерзости. А вот окружающим Жанна была далеко не безразлична. Музей восковых фигур создали своими телами мужчины, как вкопанные застывая перед развернувшимся дефиле.
Наоравший на Сергея демон, который не узнал Жашу со спины, чуть не умер от страха, когда понял, с кем имеет дело. И какое облегчение ему доставило то, что Жанна не показала на нем свои когти, а просто повернулась и ушла!.. Впрочем, надолго ли?.. Он был уверен, что она вернется и отомстит. И с этого дня жизнь беса страха перед будущим превратилась в новый ад вечной боязни расправы… Но он был не одинок в своих чувствах.
Тихий змеиный аквариум не знал таких тревог со времен пришествия Христа. Едва Жаша покинула ряды отряда страха, за один вечер набежал такой ворох болтовни, какого не было последние сто лет. Говорили все со всеми, обсуждали группками, делились наедине. В умах и душах решалась дальнейшая судьба коллектива. Ведь для искусителей являлось очевидным, что приход Жанны переиграет судьбы всех до единого.
Версии и варианты сменялись одни за другими. Кто-то говорил, что Жанна пришла не иначе как поквитаться с Сергеем за старую обиду, и теперь ее кара ляжет и на его отряд, как кровная месть. Другие утверждали, что это начало бурного романа, который решила завязать пассия первого генерала, и будто с ее характером это должно выглядеть именно так. В таком случае к ним скоро пожалует сам Варфоломей, дабы вернуть законную любовницу. По дороге он должен будет изнасиловать всех женщин. Мужчинам повезет больше – их просто убьют. Клялись, что Жанна давным-давно встречается с Сергеем, и его работа – это прикрытие, чтобы шпионить за шестой армией. Хотя чего уж там было разведывать, трудно было даже предположить. Кто-то умудрился доказать, что Жаша и есть жена Сергея, и что он сам видел у нее на пальце обручальное кольцо. Однако впоследствии это объяснение было единодушно отвергнуто как несуразное.
Однако более чем неизвестное обросло деталями то, что видело большинство. Из ушей в уши перелетали самые смачные детали сцены у стены. Как Сергей сжимал ее руки и кричал на нее, наблюдали все. Как он прямо заявил о том, что если увидит ее еще раз с кем-то, кроме него, то пошлет ее к черту, слышал весь отряд. А «садомазохизм» в дальнем углу пожалели, что не записали на камеру. Ника, которую в этот день якобы не интересовало ничего, за исключением собственного фингала под глазом, рассказывала, что «такого, как творили эти двое, она сроду не видывала».
Это были настоящие извращения. Недаром она любовница первого генерала!.. Что надо было сделать, чтобы на тебя запала такая женщина?.. Явно Сергей не лыком шит, раз она выглядела такой довольной. А кто-нибудь знает, в курсе ли Варф?.. Нет, ну разве можно прям так перед всеми? С ума сойти, какие у него красивые глаза. А эти ноги… Такая баба абы к кому не пойдет. Такой мужчина какую-нибудь дуру не выберет…
В один миг из придурка жизни Сергей превратился в яростного покорителя женских сердец, героя-любовника и тирана интимных отношений. Конечно, это было ясно с самого первого дня, когда он пришел к ним работать. Они сразу все поняли… Отныне женщины стали бросать на него огненные взгляды, мужчины – здороваться, протягивая руку. В отряде повисла атмосфера уважения, смешанного с диким страхом. Страхом за свои задницы.
«Какой в топку Князь!» - думал Сергей, передвигаясь по своему краю площади, как по сцене. Вдруг и плечи стали шире, и походка увереннее. И какой привлекательной грезилась теперь каждая его индивидуальная черта. Иногда, не в силах сдержаться, он подыгрывал самой расхлябанной улыбкой, которую, похоже, почерпнул у генерала Ираклия. И долго изумлялся, как, ни в чем не изменившееся дрожащее создание с опустившимся сердцем, он мог стать героем такой иллюзии…
Тяжелее всех приходилось Сандре. Как-то резко стушевавшаяся и быстренько смывшаяся в сторонку при первом появлении Жаши и Варлаама, она до последнего не верила, что их посетила именно женщина Варфа, свято надеясь, что это был кто-то очень похожий. Однако в конце концов ей пришлось констатировать, что настолько похожих на Жашу в аду нет. Но она не признала поражения. Она улыбалась как и раньше и стала еще наглее в манерах. Но только никто не видел, как вечером она рыдала в своей комнате, сраженная ужасом того, что сможет сделать с ней всемогущий Сергей…
Сергею хотелось посмеяться, и он посмеялся бы над всесильной поистине степенью трусости. Но глубоко в сердце ему было не до смеха. Потому что ему самому было страшно. На следующий день он не знал, как поднять глаза на Варлаама. И лишь пережив несколько томительных смен, понял, что мстить начальник вроде не собирается. Сергей останавливал себя на мысли, что его в дрожь бросает при малейшем шорохе на темной улице. Что он пугается порой движения собственных ног, думая, что Жанна решила с ним покончить. Еле-еле Сергей смог сам себя убедить, что Варф не пошлет за ним карателей. Постоянно сопровождаемый сковывающим разум железом, бывший ангел сознавал, что он стал таким же малодушным, как и все его коллеги. И это было неизбежно.
Возможно, Варлаам и сам боялся, поэтому и не шел на столкновение…
- Вот инструкция… Изучи, пожалуйста, мы после обеда собираемся. Я главная, если ты не против, - Сандра дала Сергею лист бумаги. Он увидел, как неуверенно двинулось женское запястье.
- Спасибо. Я не против, - проговорил Сергей. – Мне приятно с тобой работать.
Радость, мелькнувшая в ее глазах, жалобная и нежданная, поразила его в сердце.
- Спасибо… - шепнула она в ответ. – Я в два буду на месте…
Не зная, что еще сказать, она не решалась уйти и не решалась остаться. Наконец она произнесла пока и хотела отойти.
- Это… Сандра, - остановил ее Сергей, словно что-то вспомнил. – Ты… Прости меня за то, что я тебе брякнул в первый день. У тебя совсем не кривые ноги.
- Спасибо, - молвила она только губами. И сдержав улыбку до того, как отвернется, покинула его.
В каждом из них жил алан местного значения. Но когда приходили аланы настоящие, туземные красавцы бесславно капитулировали перед чужой силой…
Модные розовые кеды коснулись уличного асфальта. Сандра приземлилась на окраине города в окружении демонов отряда. Ее глаза остановились на малоэтажном перекосившемся здании. Их цель.
- Рассредоточиться по дому, - молвила начальница операции. – Каждый берет на себя две квартиры, как распределились. Если будете не справляться, кричите подмогу. Саша, Олег, Катя, вы на стрёме. Если припрется небесный легион, сразу линяем. Надеюсь, до каждого дошел создаваемый нами образ. Включите в него всех жильцов как можно быстрее и бегом на улицу, будем собирать.
«Собирать»…
Сергей, щуря глаза, выслушал последние наставления Сандры. Удивительно для ада: женщина командует мужчинами. Но в этом отряде даже Варлаам не побоялся признать всю бездарность искусителей-мужчин по сравнению с демонами-девушками.
Галопом продираясь сквозь метнувшуюся к зданию толпу, Сергей влетел в подъезд. Секунда на то, чтобы оглядеться. Впереди разваливающаяся лестница, гора пыли и ободранные перила. Ему было на четвертый этаж. Молниеносно Сергей побежал наверх.
Их мишень – аварийный дом, почти бараки. Жалкое пристанище обманутых на рынке недвижимости семей. Убогая хата тех, кто боялся потерять и ее и остаться с детьми на улице. Постоянный страх того, что в один прекрасный день обрушатся стены и упадет на голову потолок. Это была Россия. Только Сергей не узнавал этот город.
Его глаза сверили номер квартиры. Плечом вперед он просочился сквозь обшарпанную деревянную дверь, которую мог элементарно вышибить ногой любой средний парень. Миновав узкий коридор, Сергей вошел в комнату.
На кровати, теснясь к стене, сидела молодая женщина с младенцем на руках. Ее лицо было опущено, взгляда Сергей не видел. Казалось, его старания здесь были излишними.
На другом краю покрывала был ангел-хранитель. Ангельская дева. Завидев демона, она встала ему навстречу, пытаясь хранить мужество.
- Отойди. Она моя, - сухо произнес Сергей.
- Изверги. Вы ответите, - с сердцем проговорила светлая девушка.
- Мы уже ответили, - Сергей отозвался потухшим взором исподлобья.
Девушка ничего не сказала. Она отвернулась и отошла к стене, отгораживаясь от него невидимой стеной. Там, где люди уже давно не верили в иную мощь и теряли опору под ногами, ангелы были бессильны против иллюзии будущего страха.
Сергей не стал ждать и, сжав губы, приблизился к юной матери. О, как он мечтал сейчас иметь дело с мужчиной, но перед ним снова были женщины…
- Быстрее, быстрее! – торопила Сандра. – Скорей же, вы что уснули, бездна вас подери?! – она стояла во дворе и криками подгоняла демонов, нервно озираясь по сторонам. Солнце уже притронулось к линии горизонта, надо было успеть закончить задание. В любой момент могли налететь воины Михаила.
Сергей выбежал на крышу здания и, оттолкнувшись от карниза, полетел к своим. Зависнув в воздухе, демоны отряда страха перед будущем сливались в воронкообразном хороводе, зацикливая атмосферу против часовой стрелки.
- Сергей!.. – в смешавшихся лицах он угадал Сандру.
Бывший ангел кинулся к ней, пытаясь занять свободную нишу между телами. Вынужденное прикосновение корпуса, нервический выдох и холодная ладонь рядом, Сандра направила его плечо в общий такт, и круг завертелся, набирая обороты.
Полтора десятка черных силуэтов превратились в невидимую воронку.
Никто не ощущал своих конечностей. Все закружилось, соединяясь в единый механизм. Сергей пытался осмыслить, что с ним происходит, но не мог. Организм словно растаял среди остальных, мозг влился в разум отряда, а чувства атрофировались, уступая место лишь одному инстинктивному желанию – существовать. Отряд превратился в сопло насоса, высасывающее энергию через подключенные к нему сердца.
Он готов был поклясться, что прошел час с лишним. Когда круговорот замедлил ход и спустился на землю, солнце было далеко за горизонтом. Сергей не слышал голосов коллег. Или же все просто молчали. Безразличны были женские лица, телесно ощутимые рядом.
Стоя в массе и отделившись от всех, он был окутан земным воздухом, чувствуя, что не может впустить его в себя. Минуты истекают и, увлекаемый всеми, он идет домой.
У Сергея не получилось сосчитать, сколько перед ним возникло невнятных картинок. Тело путалось в догадках града прочувствованных им эмоций. Проносясь в танце молчаливых терзаний, он различил сотни оттенков страха, тысячи нот ужаса, криков каждой клеточки пойманного на крюк тела. Волнение, депрессия, остолбеняющие кошмары…
Десятки стрел вонзились в своих жертв. Связывая сидящих по отдельности людей, выткали целую паутину массового психоза. Отчаяние овладело ими, и ничто не способно утешить: они уже видели, чувствовали, как будто это уже случилось. Они знали, что это неизбежно.
Сергей выстрадал вместе с ними все. Он шагал, плавая по волнующимся фантомам. Они вернулись в ад, приземлились на равнины. Кто-то о чем-то говорил, что-то спрашивала у него Сандра. Но Сергей не запоминал, что ей отвечает.
Стадом вышли на главную площадь. Он смотрел под ноги. Тело горело холодными угольками, черная кровь жилками трепетала в висках.
Зарплата. Еще слова. Какие-то слова. Не видя лиц, он прощается и ковыляет к себе.
Паника. Уныние. Смерть еще до смерти. Обреченные люди, они должны были переживать одно и то же множество раз, прежде чем это произойдет. Созерцать картины, сочные, яркие, настоящие. Падающие стены вместе с разрушенной жизнью, наступившие холода вместе с продрогшими душами детей. Чувствовать снова и снова, как погибает надежда. Никому не было дела, никому. Глотать повисшие на языке фразы. Уходить в безверии слов.
Сергей вспомнил ангельскую девушку. Ужели кто-то думает, что демонам так легко дается то, что они делают?.. Что, кто-то считает, что к этому можно привыкнуть?..
Теперь он не страшился остаться равнодушным, понимая, что можно только смириться, приучить же тело не сжиматься от собственного ужаса – никогда. Никому такое не удалось, он узрел это сегодня.
Сердце Сергея благословило тот факт, что Виолетта сейчас дома в безопасности и не видит всего этого. Если бы она тоже работала, это было бы слишком для них двоих. Сергей болел людским кошмаром, бьющимся у него внутри выданным вознаграждением. И он не мог об этом забыть.
Вспотевшая ладонь дернула ручку двери. Сергей придержал рукой карман рубашки. Там у него лежал маленький тусклый цветочек. Он сорвал его сегодня днем на Земле для Виолетты. Тогда он еще не ведал, чем обернется для него вечер. Сейчас цветок вял на глазах, и Сергей хотел успеть подарить его, чтобы Вика хоть чуть-чуть насладилась этой чуткой красотой.
- Виа, привет, я пришел, - промолвил он с порога. – Виа?..
Привыкшие глаза легко разгладили темноту. Ошеломительно, в этот вечер никто не бросился к нему на шею, никто не обнял, не поцеловал, не сказал: я скучала.
Сергей непонимающе остановился посреди комнаты. Виолетта лежала на кровати, уткнувшись лицом в скомканную подушку. Она не ответила на его приветствие.
- Виа, что с тобой?.. – минутное замешательство сменилось на пробирающий внутренности предчувствующий страх. Ощущая, как в горле застревает комок, Сергей кинулся к постели.
Нет, нет, за что ему это… Его колени примяли покрывало, рука легла на узенькую спину, лицо заглянуло сквозь спутавшиеся волосы маленькой травяной феи. Сергей увидел, как Виолетта вздрагивает, силясь остановить приступ рыданий.
- Вика…
- Не трогай меня, умоляю!.. – Виолетта метнулась в сторону, уколотая прикосновением. Она не подняла глаз, тяжело дыша сорванными от плача ребрами.
- Виа, ты что?.. – не понял Сергей. – Это же я, твой муж… - он повторил попытку сблизиться, но она дернулась словно в судороге.
- Нет… Не трогай, не подходи, прошу… - ее умоляющий голос слился с безутешными слезами. Виолетта уперлась ладонями в одеяло. Лицо ее утратило какие-либо очертания, превратившись в одно мокрое пятно.
- Ты что, маленькая?.. Я что-то не то сделал?.. Ты не хочешь меня видеть?.. – не находя причины, начал расспрашивать Сергей. А у самого сердце опустилось. Было ведь то, что сделано не так. Как у любого, кто лгал.
- Нет… - едва слышно ответила она.
- Не хочешь?..
- Нет, ты… не при чем тут, - различил он. – Господи… Я умру сейчас… - простонала Виолетта.
- Вика, родная, не пугай меня так. Скажи, в чем дело?.. Что тут без меня случилось?.. – Сергей пробрался к ней ближе. Его ладонь накрыла комкающие покрывало пальцы. Глаза, не отрываясь, смотрели в ее лицо.
Виолетта чувствовала этот взгляд, и от этого ей, казалось, было еще хуже.
- Ты убьешь меня… Ты никогда не простишь…
- Виа, о чем ты?.. Что могло случиться, чтобы ты так говорила?.. Расскажи мне, иначе я не смогу тебе помочь…
- Мне никто не сможет помочь…
- Но почему?.. Сколько раз я тебе помогал. Может быть, мы опять сможем что-то придумать вместе?.. – Сергей проследил отведенный взор. – Вика… Ты меня сейчас доконаешь. Я уже не знаю, что мне думать, отчего ты так рыдаешь. Расскажи скорее, в чем твоя беда. Я обещаю выслушать все спокойно и найти способ, чтобы разрешить все проблемы…
- Не обещай… Не обещай ничего. Ты итак слишком много обещал.
Виолетта решилась на то, чтобы наконец посмотреть на Сергея. В его зрачках отразились загнанные глаза. Столь веселая и радостная в последнюю неделю, Виа вновь была раздавлена.
Сергей не выдержал убитого вида и, испытывая щемящую боль в груди, обнял жену.
- Малышка, ну что ты?.. Дорогая моя девочка… Разве можно так себя мучить?.. – проговорил он. Взгляд объял нежнее, чем руки коснулись плеч.
- Можно сильнее… - тихо молвила Виолетта. – Я… все скажу тебе…
- Скажи…
- Сереженька, я ведь… Я, - Виолетта с дрожью вздохнула. Слова не шли с языка, и она переборола желание обычного свого признания в любви, чтобы ответить на его вопрос. – Сережа, я изменила тебе.
До его мозга не сразу дошел смысл бессмысленного набора звуков.
- Я изменила тебе, - повторила Виолетта. – Я изменила тебе с двумя элитными воинами первой армии.
Веки моргнули, очищая глаза от повисшей пелены. Сергей был повержен в ступор.
- Как… это случилось?.. Они изнасиловали тебя? – пробормотал он поменявшимся голосом.
- Нет, я сама, - прошептала Виолетта. Ее взгляд прилип к кровати.
- Сама?.. Как… это… сама?..
Виолетта поняла, что он не верит. Не может поверить тому, что происходило наяву, как в фильме ужасов.
- Я не знаю, как это случилось… Ко мне постучали… Я думала, это ты…
- Они что, ворвались в нашу комнату?! – воскликнул Сергей. – Они угрожали тебе?! Требовали что-то?!..
- Нет же, я говорю: нет! – Виолетта схватилась за лоб. – Ко мне пришла женщина!.. Она сказала, что хочет видеть тебя!.. Я ответила, что ты на работе, тогда она…
- Женщина?.. – перебил Сергей, чувствуя, как тело покрывается пόтом. – Какая женщина?..
- Я не знаю! – мучительно откликнулась Виолетта. Теряя всякое терпение, она начала быстро объяснять: – Она сказала, чтобы я шла за ней. Привела меня в какую-то комнату, посадила за стол… Она посмотрела на меня, как на убогую, и сообщила, что я должна тебя оставить в покое. Потому что ты любишь ее, и она уже давно твоя любовница. А ко мне ты приходишь только из жалости. Я разрыдалась. Тогда она стала успокаивать меня, налила мне стакан чего-то… Я выпила… и… я перестала соображать… Потом откуда-то появились эти двое… Они… подошли и сказали, что позаботятся обо мне и что…
- Замолчи!.. Я не хочу слышать!.. – выпалил Сергей. – Почему ты пошла туда?! Что это была за женщина?! Говори!..
- Я не знаю! – от испуга у Вики перехватило дыхание. – Она была высокая, с длинными волосами… По-моему, эти двое назвали ее Жанной …
Лицо Сергея исказила гримаса нечеловеческого бешенства.
- Сука! Вонючая шлюха!..
Его кулак опустился на спинку кровати. Виолетта в ужасе отшатнулась к стене, во все глаза глядя на то, как он ее сейчас ударит.
Но Сергей не стал бить. Чуть не кувыркнувшись на пол, он вскочил с кровати и беспорядочно задвигался по комнате.
- Дрянь!.. Грязная сволочь!.. – процедил он сквозь зубы. – Я убью ее своими руками!..
- Ты ее знаешь?.. – пискнула Виолетта. Ее грудь вздрогнула, она уяснила, что проклятия адресованы не ей.
- Знаю, черт ее возьми! – вскричал Сергей. – Она – любовница Варфоломея! Уже месяц ко мне домогается!..
- Любовница?.. К тебе?.. – губы Виолетты застыли.
- Да, любовница! Ты что, не знала?! Эту шваль в аду знают все! – крикнул Сергей. – Как ты могла за ней пойти, я спрашиваю?! Как ты могла поверить в эту ересь?!..
- Я не знаю!.. Я не знала ее! Я испугалась за тебя! – руки Виолетты вцепились в подол платья.
- Испугалась?! И поэтому пошла с ней?! Как ты могла поверить, что я тебе изменяю?! Ты думаешь, я тебе врал, да?!.. Думаешь, что я от любовницы каждый день прихожу уставший как собака?! Может, это она на мне пашет как на лошади?! – накинулся он на жену.
- Откуда я знала?! Она такая красивая!.. Я только потом поняла, что она врет! Я умереть хотела, когда она после всего призналась, что пошутила и велела передать тебе привет!.. – в отчаянии воскликнула Виолетта.
- Привет? – рот Сергея перекосило. – Нет, мне надо было сразу умереть!..
Рука Сергея достала из кармана увядший цветок и безжалостно порвала его на части. Кусочки лепестков полетели на пол, и он со злостью наступил на них ногами. Не имея мочи выдержать этого зрелища, Виолетта вновь расплакалась. Она никогда не видела Сергея таким. Он словно потерял всякий контроль.
- Какая же дрянь!.. Как я ее ненавижу!.. – произнес Сергей, вкладывая в слова самые страшные чувства. – Господи, зачем мне на пути повстречались женщины?!..
- Сережа, прости меня… - взмолилась Виолетта.
- Простить?.. – он перевел на нее посуровевший взгляд. – Я-то прощу. Вот только что это изменит?..
Он опять зашагал по комнате. Виолетта сквозь слезы следила за ним.
- Любовь!.. Верность!.. – саркастично проговорил Сергей. – Какая прелесть!.. Какой прелестный бред!.. Для такого идиота, как я!.. Нет, не просто идиота, а идиота, который еще и хорохорился, как облезлый петух!.. Моя любовь, она есть!.. Бездна возьми, как она была права!.. Ни черта в этой дыре нет, кроме паршивых элитников и вонючих сил!..
Сергей остановился у стола, его взгляд ненавидяще устремился на изображающую рай салфетку.
- Впрочем, как это: ничего?.. – промолвил он, рассуждая. – Еще мокрицы и мрак. А еще Жанна… И моя привязанность к этой жизни…
Виолетта молчала. Сергей ощущал, что его сейчас разорвет пополам от неуемной злобы. У него тряслись руки, настолько хотелось пойти и свернуть шею этой Жаше, этой женщине, которая была совсем как мужчина. Он ненавидел ее сильнее чем Князя, чем работу, больше весь этот мир.
И тем более была ярость Сергея, чем яснее он сознавал, что виноват во всем сам. Какой черт дергал его за язык кичиться своей любовью, когда он знал, что никакой любви у него нет? Какой дьявол заставил перед ней выпендриваться, как пацана, своей несчастной Виолеттой, которая готова была свалиться от любого искушения, как осенний лист от дуновения ветерка?..
Сергей мечтал зарезать себя и всех остальных. Внезапно мысль, что она отказала ему и отдалась двум зверям-ублюдкам, добила его с плеча.
- Мрак, какой же я болван - выговорил он, приваливаясь плечом к стене. – Создал себе сказочку про ангельские крылышки и верил, что смогу жить как ангел, что смогу доверять кому-то, дружить, радоваться, надеяться!.. Бездна, какой же я был дурак!..
- Сережа, прости меня! – вновь окликнул его голос Виолетты. – Сама я никогда себя не прощу, но ты прости!.. Я знаю, что я никчемная тварь!.. Но ты остаешься ангелом!..
- Хватит ругать себя последними словами, - ответил Сергей. – Здесь все мы твари. И я в первых рядах. Никакой я не ангел, я проститутка Князя. И ничего с этим не сделаешь.
- Это неправда!.. Слышишь, неправда!.. Я знаю, ты лучше всех!..– воскликнула Виолетта. – Я люблю тебя!..
- Оставь эту блажь, Виа, - его слова прозвучали сухо и резко. – Нету у нас никакой любви. И не было никогда. Ты просто придумала себе рыцаря, который спас тебя с помойки, вот и все. И я с какого-то перепоя поддержал эту ересь. А кольца наши можешь отнести на свалку. Прямо сейчас.
- Ты никогда не говорил так жестоко, - негромко отозвалась Виолетта.
- Мир вообще жесток.
Это была точка. В полумраке комнаты шуршали неведомые насекомые, а с улицы призраком доносилось поскрипывание камней.
- Пропади все пропадом… - прошептал Сергей. – Сгинь все к черту… Все, не могу больше… Окончен бал… Пусть заберет меня эта бездна, пусть они делают со мной все, что хотят, если Бог хочет этого для меня, если Он вообще помнит, что я есть…
- Сережа, не говори такие вещи!.. – вмешалась Виолетта. – Не сдавайся, прошу тебя! Я виновата перед тобой, но ты не должен все бросать из-за меня!.. Хочешь, я уйду прямо сейчас! Ты только продолжай бороться! Ты сам говорил, что надо бороться и тебя простят!..
- «Простят», - криво усмехнулся Сергей. – Говорил… Я много всякой ерунды говорю – это мой главный недостаток. Кто меня простит, если я служу дьяволу?.. Наверное, если только сам Самуил. Здесь нет Бога, Он не слышит меня. И я не слышу Его. Во мне уже давно ничего нет, кроме холодной пустоты и собственной грязи. И я ничего не чувствую: ни слов, ни объятий, ни даже уже боли. Что ж, пусть я провалюсь в это до конца, если так надо…
- Сергей! Нет! Ты слышишь?!.. Я тебя слушала, теперь ты послушай меня: не смей так говорить!.. Не смей отказываться от себя!.. Бог есть!.. Он помнит всех нас, любит и ждет!.. Ангелы ждут тебя на небе!.. – Виолетта отодвинулась от стены и сползла на край кровати.
- Особенно Михаил… Который даже слушать меня не стал… - стеклянно молвил Сергей.
- Что ты говоришь?! Ты же сам ничего не объяснил ему, почему?!.. Почему ты мне не говорил никогда, что тебе плохо?! Может быть, я дура, но даже дура поймет самые простые чувства!..
Она убеждала горячо. Уперлась вдруг рогом, всегда мягкая, как теплое масло, девица. Они были сумасшедшие, эти женщины.
- В бездну понимание. Все в бездну. Ничего больше не хочу, - ответил Сергей, не поворачивая головы.
- Не хочешь?!.. Значит, по-твоему, все, что было, это бред, да?! Да ты… хоть представляешь, - Виолетта задохнулась, - сколько страданий ты сейчас добавляешь в общую чашу?!.. Неужели неправда – все, что ты говорил?.. Каждый раз, когда обнимал, когда успокаивал, все, в чем клялся?! Когда произносил, что любишь?... Нет, Сережа, я тебе не верю…
- Поверь… Увы, я врал, - ответил он с безразличием.
- Я не верю! Слышишь? Не верю! – Виолетта разбуянилась, как когда-то на равнинах. – Я знаю, что я люблю тебя и ничто не в силах это изменить! Твои слова не в силах изменить то, что я чувствую! Никакое это не вранье!.. Разве может быть ложью огонь, который горит у меня внутри?!.. Твой голос, который я слышу теперь вместо ночных кошмаров?!.. Огненные ангелы, которые являются мне, когда я закрываю глаза!..
- Сны… всего лишь сны… - Сергей прикрыл глаза светлыми кончиками ресниц.
- Они летают и оберегают меня и тебя, - не обращая внимания на его реплики, продолжала Виолетта. – Я вижу их каждый раз, когда обнимаю тебя. Когда ночью просыпаюсь и знаю, что отныне все стало по-другому навсегда. Когда утром ты лежишь рядом и спишь. И когда тебя нет, они приходят, чтобы утешить. Я чувствую их. Светильники горят у них в руках. И ничто не сможет погасить пламя, которое они зажгли в моем сердце…
- Светильники… - пробормотал Сергей. Он слышал ее будто с далекого колодезного дна, тихо вдыхая убитый страстями воздух. – Какой может быть светильник… Фонарь… что ли…
Голубые глаза сощурились.
- Погоди… как ты сказала?.. – непредвиденно, как архангельская искра, е его голос вернулась осмысленность. Сергей широко открытыми глазами посмотрел на супругу.
- Что я сказала?.. – безнадежно переспросила она, исчерпав, видимо, весь лимит увещевания бронированных сердец.
- Светильники ты сказала? Как они выглядели?..
- Обычные светильники… Масляные с фитилями…
Виолетта замолчала, поджимая губы.
- С фитилями… - повторил Сергей. – Масляные…
Он повернул голову, кося взгляд на салфетку. Ангелы… огненные… Уриила… со светильниками… с фитилями…
Дегенерирующее создание… Виолетта увидела, что Сергей бледнеет и, как тающий снег, сползает по стене.
Ее возглас ударился в самый потолок. Обдирая чулки, она кинулась перед ним на колени. Руки, белея, схватили похолодевшие щеки.
- Сережа! Родной, ты что?!.. – она заглянуть в затуманенные глаза. Сергей приоткрыл веки, но не увидел ее.
- Баран… - лишь смог вымолвить он. Его скулы тронула улыбка, лицо потупилось в пол.
Виолетта стала подручными ударами приводить его в чувства. Она принялась говорить быстро и возбужденно. Но Сергей не слышал ее.
Баран… Да, права была Диана про баранов… Но нет. Он, пожалуй, был целым стадом баранов.
Светильники Уриила. Вот оно, что раз и навсегда развеяло ужасы Вики, как дым. «Яко тает воск от лица огня…» Вот что указывает ей путь среди темноты, пока он бьет о камни свою глупую голову в поисках того, что стоит совсем рядом.
Сергея как в прорубь окунули, заставляя прийти в себя: он понял, что Виолетта не может ниоткуда знать о светильниках Уриила. Это были новые символы архангела любви, появившиеся от силы лет пять назад, причем маленькой и секретной партией для особо важных случаев. Сергей сам узнал о них случайно: из невольно подслушанного разговора Михаила и Агни. А Виа уж точно не могла раскрыть их существование, сидя здесь, в аду. Если только – он не мог в это поверить – не видела их сама.
Слепой!.. Они были на салфетке, эти ангелы со светильниками!.. И он их не заметил!.. «Очами не видят, ушами не слышат…» Но самое дикое было то, что он не замечал того, что происходило вокруг него. Как трудной шарадой увлекшись отыскиванием обманов и решением уравнений собственного греха, он не осознавал, что искрится в ее глазах. Того, как говорит она, как переменилась она. Так могла преобразить только любовь.
«Не уразумеют сердцем…» Безумец! Он был так самоуверен: считал, что настолько прав, что может ей не верить, что вправе обманывать и при этом обвинять в обмане ее!.. Клеветать, что она животное, которой нужно только одно!.. Конечно, какое рогатое животное признается, что может чувствовать она, когда не смог почувствовать он?!..
«Да не обратятся, чтобы Я исцелил их». Безумный гордец!.. Какое же безрассудство он изображал перед Жанной, внушая самому себе, что он сильный, когда на самом деле он был слаб, как колосок!.. Такое лицемерие, игра на публику, в то время как Виолетта работала всей душой над собой, внутри себя. Как он посмел лгать ей, ломать комедию перед искренней, беззащитной феей, которая верила ему и любила его всем сердцем?..
Виолетта… Вика… Боже… Она и вправду любила его… Господи… Бог… Он был рядом все это время, каждую минуту, лишь мыслию назови Его имя, и Сергей не желал этого видеть.
Неужели он думал, что для Бога преграда ад?.. Или Тому, кто создал все, указ Князь или стены преисподней?.. Или даже упрямство Сергея?.. Не под силу ли Единой всеочищающей Любви зажечься в любом сердце, которое этого хочет?..
Сергей направил взор в глаза жены.
- Поздравь. Лопата по сравнению со мной просто гений, - молвил он. И тихо засмеялся собственной шутке.
- Какая еще лопата?!.. Ты что, с ума сошел?! – всплеснула руками Виолетта.
- Да, сошел, - признался Сергей.
- Только мужа-психопата мне не хватало, - на придыхании прошептала она. Ее руки растерли слезинки и капельки пота. Пальцы вибрировали от пережитого стресса.
- Дорогая… - Сергей коснулся ее руки.
- Я думала, ты помереть решил, а ты ржешь как лошадь, - почти неслышно произнесла Виолетта.
- Как конь если… - исправил Сергей. – Здесь же нельзя помереть, ты знаешь…
- Кто тебя знает, ты на что угодно способен… - отозвалась Вика. Ее одолела внезапная слабость, и она опустила ладошки на прикрытые подолом колени.
- Виа, Виолетточка, милая… - Сергей заговорил с внезапной мягкостью. – Дорогая моя… Прости меня… Прости… Я только что говорил ужасные вещи… Я не знал… Прости… Я виноват перед тобой…
- Ты меня прикончишь своим поведением, - бессильно ответила Виолетта. Ее пальцы в изнеможении легли на лоб. Объятия Сергея тронули маленькие плечи, и она не сопротивлялась.
- Милая, любимая, родная, прости, - шептал Сергей, гладя ее по свисающим прядям волос. – Прости, прости мужа непутевого. Иди ко мне, я прошу тебя…
Не пытаясь возразить, Виолетта позволила ему придвинуть себя ближе, отдаваясь его рукам, как неизбежности своей судьбы. Сергей прижал ее к груди, бормоча бессвязные нежности. Она закрыла глаза, нервно ухватившись за его рубашку, и затихла немым доказательством того, что ее любовь была сильнее любых произнесенных сгоряча слов. Сергей сомкнул веки, его ресницы коснулись ее лица, а дыхание всколыхнуло пшеничные локоны Виолетты. Руки спрятали ее от всего здешнего мира, но, казалось, что они слишком слабосильны перед тем светом, в котором жила она.
В один момент померкло все, что было вокруг. Стены, ад, камни, мокрицы. Улетели в небытие суета и бессмысленная возня, безвылазно сидевшие в его разуме. Полегчал тяжелый воздух, в чистоте растворился смрад и поганые сплетения.
Сергей дернулся, когда снова узрел небо. Нервами и трепетом прошло оно сквозь тело. Не над ним были эти небеса. Они были вокруг него, в нем, и он был внутри него. Вместе ней. Они сидели, обнимаясь, вместе под миллиардом лучей золотистого солнца, окутывающего собой все, нежно прикасающегося к сердцу, осторожно ласкающего кожу. Солнце, и ничего больше.
Невообразимый покой, но вечное бурление ключа жизни, разумной, тонкой, прекрасной. Полнота всех красок в золотом луче. Погрузившись в него, Сергей всем собой ощутил успокоение и теплое расслабление. Он чувствовал, что мимо него сотнями тысяч парят другие ангелы, создания небесного ума, славят Бога в унисон голосов, тысячами таких разных и в сущности единых лиц.
В нем не осталось места ни для боли, ни для страха, ни для унижения. Сергей понимал, что все, что душило его в эти бескрайние дни, вдруг ушло. Всем разумом, всей душой и всем сердцем, он отдавал себя долгожданному Богу, отдавал себя ей, как она долгие часы и мимолетные минуты приносила ему себя в святом таинстве сердец.
Сергей увидел, как в небе зажглась россыпь алых ангелов. Бесконечные, как сама любовь, они летели звездопадом красных крыльев, женских платьев, пламенных волос, рыжих ресниц и разноцветных глаз. Мужские голоса вторили женским. В руках они несли огонь. Огонь в сердцах, огонь во взглядах.
Грудь Сергея в страхе застыла, когда он прочувствовал, как зажигается это пламя, как, горя сквозь тела, проходит во весь мир, не сжигая, но вбирая в себя всех, кто был создан. В Сергея вошел огненный шар, до экстаза охватывая сердце, желанно завоевывая его целиком. Он сгорал, и он не мог иначе. Ему хотелось кричать, хотелось метаться, но он сильнее стремился навстречу тому, что было теперь в нем. Он полыхал вместе с ней, нежданно ощутив себя и ее единым целым, единой плотью, которую уже нельзя было разделить. На губах застыл немой хрип. Глаза давило болью, сердце трепетно стучало. Криком из него вырвалось «прости» и утонуло в кипящей лаве безбрежного чувства, ненужное там, где слышит кожа и дыхание дышит одним лишь пламенем.
Сергей любил. Он снова любил одну ее, как всех остальных, и всех остальных, как одну ее. Его глаза раскрылись, широко глядя на этот мир.
- Теперь ты мне веришь? – на него в упор взглянули огромные черные зрачки Виолетты.
- Да, любимая, верю… Я люблю тебя, Виолетта. Я люблю тебя.
Сергею показалось, что он никогда не исповедовал свое сердце так честно и так просто.
Он испытывал то незабываемое, когда глаза женщины смотрят прямо и без страха, и тогда смущение овладевает мужским сердцем. Он на минуту потупился, не решаясь говорить дальше.
Бережно ладони скользнули по ее рукам. Сергей склонился к жене и очень нежно поцеловал ее в губы, как никогда никого не целовал, как не принято было у ангелов.
- Не знала, что ты так умеешь, - сердечно улыбнулась Виолетта.
- Я… только что научился, - ответил он.
Сергей смотрел в ее глаза. Теперь он смотрел на нее. И видел ее такой, какая она была. Своей любимой женой. И из ее прически по-прежнему торчала в сторону неуложенная прядка. Такая же непокорная, какой оказалась и сама Виолетта. Сергей взял ее пальцами и умильно облобызал.
- И давно ты увидела огненных ангелов? – спросил он.
- С самого первого вечера в этой комнате, - тихонько отозвалась Виолетта. – Когда ты разрешил мне остаться…
- Почему же ты молчала?..
Она не ответила, но Сергей распознал по ее взгляду. Сокровенность сердца, та любовь, о которой она говорила десятки раз. Но он ее не услышал.
Значит, она любила его с первого дня. Казавшаяся законченной адская демонесса, она просто поверила произнесенным им словам. Она доверилась ему, как ребенок. Не выискивая подвохов. Доверилась, как доверяют Богу, как отдают свою душу ангелу-хранителю. Чтобы отличить истину от лжи ищущему сердцу понадобилось одно мгновение. Он смог это сделать только сейчас.
Хорошо, что смог вообще!..
«Приз за догадливость достается жирафу по кличке Пятнистый…» - подумал Сергей. И душа его засмеялась самым искренним смехом.
- Спасибо тебе, Виа, - произнес он.
- За что?.. – удивилась Виолетта.
- За все.
- Это я должна тебя благодарить за все, что ты сделал для меня.
- Нет, я. Поверь мне, - Сергей вздохнул и притронулся к подбородку. – Знаешь, фиалка, я должен тебе кое в чем признаться. Я знаю, это прозвучит ужасно. И я ведь, по сути, уже это сказал, но… Теперь я покаюсь перед тобой, как перед Богом. А ты выслушай меня, потому что иначе я не смогу смотреть в твои глаза, не смогу быть до конца правдив с тобой, а я и так слишком много лицемерил. Выслушай меня и прости, если сможешь, - он сделал паузу. Она была рядом и слушала. – Знаешь, я ведь не сгоряча ляпнул. Я действительно не любил тебя. До теперешней минуты. Я тебе просто врал. Нагло врал, чтобы тебя успокоить, чтобы ты больше не плакала. Я не верил, что ты любишь меня, и сам тебя не мог любить… Вернее, наверное, не старался. Мне казалось, что я этого хочу, но, видимо, я не хотел достаточно сильно, а только прятался, все больше зажимаясь в своем крысятнике. Во мне не было ничего, кроме пустоты и мрака, и я скрывал это от тебя. И я злился на то, что ты счастлива, потому что сам был несчастен. Я до хрипоты доказывал, что у меня есть любовь, когда сам знал, что ее у меня нет. Я был самодуром. И сколько не размазывал свою душу о камни, на самом деле, был горд, считая, что я чем-то лучше тебя, что ты неспособна на самые высокие чувства. Мне очень стыдно. Прости меня, Виа… Я чувствую себя стопроцентным демоном, и я, если честно, не знаю, сможешь ли ты после этого простить…
- Сережа, - проговорила Виолетта, внимательно глядя в его прищуренные глаза. – Я ведь догадывалась об этом. Но ты говорил, что любишь, и я верила тебе. Ты знаешь, после таких слов, мне, наверное, должно было бы быть очень больно. Но я не чувствую боли. Я знаю: ты неидеален, но ведь и мои помыслы столько раз тоже не были чисты вовсе. Ты подобрал меня на равнинах, выходил как больного младенца, ты утешал меня, когда самому хотелось рыдать, терпел мои истерики, когда сам ужасно уставал. Хотя ты не рассказывал, я знаю: тебе было страшно, как и мне. Ты изо всех сил терпел то, что тебя одолевало, и терпел не только ради себя, но и ради меня. Я уверена в этом, иначе ты бы не женился на мне. Выгнал бы меня, когда испугался, что это плохо закончится. Ты делал все, чтобы остаться ангелом, чтобы быть мужчиной для меня. Ты шел против того, что происходило в твоем сердце. И я преклоняюсь перед тобой, потому что я бы так не смогла. Дорогой мой, любимый… Ты знаешь, я ведь так люблю тебя, кажется, как никогда не любила. И я готова простить тебе все, потому что сердце мое уже простило, как туман развеяло все, что ты сказал. И все, что ты делал все это время, разве это не было твоим стремлением?.. Даже твои ошибки, разве они не были тем путем, которым ты шел к Богу сам и вел меня?.. Неужели порыв к любви мы не можем назвать самой любовью или, по крайней мере, ее предчувствием? Никто из нас не Бог, но разве мы не можем ощутить это удивительное чувство, как будто раскрывается цветочек лепесток за лепестком?.. Ведь ты ждал того, что произойдет сегодня, и это произошло для тебя. Не вини себя ни в чем, просто… прими этот дар и будь наконец счастлив, как счастлива с тобой я. Несмотря ни на что.
- Виолетта, - промолвил Сергей. – Ты знаешь, ты говорила, что глупая… Но женщина, которая сказала только что такие вещи, глупой быть не может. Ты умная и тонкая, и я восхищен тобой.
- Это случайно получилось, - плавно улыбнулась Виолетта. И ее щеки зарделись, как нежное сердечко.
- Ты самая красивая, малыш… Для меня ты самая прекрасная. У тебя прекрасная душа, у тебя неземные глаза. И я хочу все время повторять тебе о том, что это так и что я люблю тебя, - сказал Сергей.
- Я тоже хочу этого, - ответила Виолетта. – Только… - она помолчала. – Ты сможешь простить меня за то, что я сделала сегодня?..
- Давай не будем об этом никогда вспоминать, - покачал головой Сергей. – Ведь я первый, кто виноват в том, что произошло… И если бы я мог… Но пусть этого не случилось для нас двоих… Пусть никогда мы об этом не вспомним…
- Хорошо, - Виолетта в порыве обняла шею Сергея и застыла на месте.
- Ада нет, - рассудил он. – Ад был в моей душе, но теперь его нет. Теперь ад остается вокруг меня, но не внутри, - он сделал паузу, глубоко задумываясь. – Виолетта, - руки Сергея бережно отодвинули ее от себя, – я должен идти.
- Куда ты пойдешь? – обеспокоено спросила Вика.
- Я еще не знаю. Но я чувствую, что еще не все понял. Я должен осознать все до конца. Не бойся за меня. Верь, я вернусь очень скоро. Я с тобой всегда, потому что мы – одно целое. Отпусти меня, я должен это сделать.
- Хорошо, иди, - кивнула Виолетта. – Я буду ждать. Я буду молиться.
- Не бойся ничего, - повторил он.
Сергей еще раз поцеловал жену, на этот раз в щеку. Он с трудом поднялся на затекших ногах. Виолетта встала с пола и несмело подошла к кровати, садясь на покрывало. Она сложила руки у сердца и погрузилась в разговор с небом.
Сергей вышел из комнаты и быстро зашагал вперед, не думая куда.
Стены адской улицы проплывали у него в глазах. Все происходило будто бы не с ним, но одновременно так ясно, как, казалось, не могло быть даже наяву. Кровь размеренно шла через организм, голова просветлела, сердце колотилось тяжелыми и здоровыми ударами. Коридоры мелькали за коридорами.
Сергей смотрел кругом и не узнавал преисподнюю, словно наблюдая ее со стороны. Впереди показалась главная площадь. Он ступил на нее, дивясь тому, что не ощущал тягучего обычно времени. Затраченное, чтобы дойти сюда, оно пролетело быстро и легко.
Сергей пошел смело, едва успевая отводить взгляды от демонов, которых не видел, пока не приближался в упор. Они, как призраки, стояли тут и там, и он не воспринимал их как реальность.
Миф какой-то, непонятно как выдуманный, миф…
Сергей почувствовал, что по его лицу течет что-то теплое. Он проверил верхнюю губу. Скапливаясь в ложбинке, из носа шла кровь. Сергей замедлился, вытирая ее тыльной стороной ладони. Демонская черная жижа по-прежнему страшно воняла, но этот запах уже не казался ему чем-то отталкивающим, бесстрастно проникая в мозг, как простая данность.
- Сергей! – вдруг окликнули его.
Он огляделся, ища глазами того, кто его позвал.
- Сергей, это ты? – в десятке шагов стояло трое мужчин.
Бывший ангел вдруг понял, что дошел до места «расквартировки» своего отряда. И мужчины эти – его начальник Варлаам со своими товарищами.
- Да, это я, - Сергей поспешил подойти. В одном из демонов он разглядел зама Варлаама. Второй был одним из незнакомых ему элитников Каза, видимо, их друг. – Привет.
- Привет, - отозвался Варлаам. – Что с твоим лицом?.. Подрался?
- Нет, ударился. Ерунда…
- Хорошо, что ты тут оказался. Ты должен нас выручить.
- А что случилось? – спросил Сергей, окидывая взглядом собравшихся.
- У меня случилась накладка: срочный вызов на ответственное задание на Землю. Если провалить его сейчас, то все старания по поводу человеческой души пойдут насмарку. А у меня, как назло, ни одного свободного беса, кроме всяких дегенератов, не осталось, - объяснил Варлаам. – Ты можешь слетать? За премию, разумеется.
- Конечно, - Сергей кивнул. Его зрачки, словно дивясь, заново изучили начальника. Демон. Просто мужчина. Но все равно демон.
- Буду признателен. Возьми инструкцию. Выполнишь, сразу на отчет, я жду, - сказал Варлаам.
Сергей сгреб протянутый ему листик и, пробежав глазами название места назначения, немедленно растворился в воздухе.
Серые облака нависли над Москвой, оживляя промозглый воздух падающими каплями дождя и первым осенним снегом. Над безмолвными улицами горели редкие фонари, безлюдно было среди неровностей мокрого черного асфальта. Глухие дворы темнели на отшибе, не внушая доверия. В трущобах наступил вечер, молча сигнализируя о том, что из дома лучше не выходить.
Москва. Как давно Сергей здесь не был. Казалось, вечность прошла с тех пор, когда он в последний раз видел этот город, в котором со дня основания проживала четвертая часть его подопечных. Будто его задания искусно игнорировали столицу его сердца, в которой он так много пережил.
Сергей приземлился, на сантиметр утопая в бездорожной слякоти. Тихий закуток был пуст, ни одного огня вокруг, лишь издалека доносился рассеянный электрический свет. Заброшенный угол. Идеальное место для бандитов и ищущей забвения молодежи.
Сергей ощутил, как кольнуло в груди. Москва… Дома, деревья. Как много воспоминаний сразу нагрянуло в душу. Глаза устремились в небо. Тяжелое, довлеющее над мегаполисом. Оно было красиво и таинственно той жизнью, что проистекала сегодня ночью при сопричастности его дымного купола. Красиво глубокой чарующей красотой, как и весь этот город.
Не чувствуя падающего снега, руки Сергея развернули комок инструкции. Он быстро прочитал ее до самого конца и, чуть задержавшись на последних строках, направился в укрывшийся в глубине двора малоэтажный дом.
В подъезде воняло кошками. Исписанные матом стены едва освещала мигающая, как на сельской дискотеке, лампочка. Сергей про себя отметил, что пол, наверное, не мыли никогда. Веером была раскидана лузга, окурки, в углу мерцали осколки бутылок. Краем глаза он заметил использованный шприц.
Сергей отыскал в потемках лестницу и начал спускаться в подвал. Он хотел было открыть найденную дверь, но плюнул и прошел сквозь нее так.
Очутившись в полумраке помещения, Сергей подумал, что оно очень похоже на ад. Катакомбы тихого пристанища. Вокруг была сплошная грязь и разруха, повсюду валялись пустые бутылки и алюминиевые банки, стены изрисованы непонятными иероглифами. Вдоль них расставлена куча поломанной мебели, какие-то тюки на полу. На этих тюках, а кто и просто на половицах, расположилось множество молодых людей. Сергей рассмотрел их, щурясь от света догорающей с перебоями лампочки. Большинству можно было дать не более шестнадцати. Самому младшему он бы определил около десяти лет. Все подростки были или пьяны, или под действием наркотиков. Сергей увидел несколько девушек, бледнеющих потусторонними лицами.
В центре подвальной комнаты, выделяясь из всех, стоял мужчина лет тридцати пяти. В глаза Сергея бросились черные, как смоль, крашенные волосы и зловеще горящие в темноте зрачки. Перед мужчиной, спиной к бывшему ангелу, сутулилась молоденькая девушка. Она опустила подбородок, прячась за длинными ореховыми волосами. Испепеляющий взгляд мужчины был обращен на нее.
Сергей двинулся в бой, приближаясь к паре и стараясь не смотреть на блуждающие по небытию глаза подростков. Он замер рядом с девушкой. Она была объектом искушения.
Опять она… Сергей не понимал, почему ему всегда доставались вот такие молоденькие несчастные девочки, пока у него дома сидела еще одна такая же…
Скрепя сердце, он протянул руку к одетому дешевой курткой плечу. И в этот момент она подняла лицо.
- Я не хочу больше здесь оставаться, - прошептала девушка устало и вымученно.
- Господи, - вырвалось у Сергея.
Разум помутился до помрачающей тошноты. Сердце ухнуло, отзываясь острой останавливающей биение болью. Перед Сергеем стояла Мария.
Его ладонь опустилась сама собой.
- Ты останешься, будь ты проклята. Ты никуда отсюда не уйдешь, - послышался в ответ голос мужчины.
Минуту Сергей стоял и смотрел на девушку широко раскрытыми глазами, не в силах поверить, что перед ним его бывшая подопечная, та самая, разорвав связь с которой, он попал в ад.
Но… как она здесь… И кто… А где… ее ангел?..
Внезапно Сергей все осознал. Понял ужасающе отчетливо. Его тело отшатнулось от Марии. Как загнанный олень он нервно осмотрелся. Комната, подвал, осколки, люди рулеткой завертелись у него в голове. Чувствуя, будто на него надвигаются стены, Сергей вскрикнул и сам не свой бросился вон из дома, спасаясь бегством. Бегством от страшной реальности.
Пройдя сквозь стены, взметнувшись по воздуху, бывший ангел вылетел на улицу и повалился на колени прямо в грязь.
- Господи, за что?!.. – его крик отчаянием врезался в самые небеса.
Высоко поднятая голова. Летящий снег, таявший, как только касался земли, усилившийся ветер, холод… Людской холод, ему недоступный.
За что?.. Внезапно это донеслось, как усмешка. Хула на Бога. Издевка над обманутым Сергеем. Торжество Князя преисподней. В плясках взбесившихся мыслей жизнь огорошила глубины Сергея роковой тишиной. Ведь именно эту сцену он зрел перед глазами, когда ему было «открыто будущее» и он решился реализовать свой план. В те сутки, когда он переступил черту, свято веря, что спасает свою девушку. И теперь он узнал, что, на самом деле, сам привел ее сюда. Он и никто другой.
Он поверил в запущенную иллюзию. Два месяца, проведенных в аду, он метался, не обнаруживая самой глупой и самой страшной ошибки в своей жизни, не слыша тех намеков, что ему давались отовсюду.
Как это ловко было придумано – показать ему, что «будет». Заставить испугаться того, чего могло никогда не случиться. Демон отряда страха перед будущим, он же сам убеждал людей дрожать от созданных адом обманов, внушал то, что было не более чем едким дымом. И теперь, в немощи холодея под дождем, Сергей осознал, почему попал именно на эту работу. Как легко его обвели вокруг пальца последние демоны последней армии: увидев то, что может получиться при определенном стечении обстоятельств, Сергей, поверив в неизбежность, сделался их орудием.
В аду не бывает нестрашных отрядов.
Он не доверился Богу, не спросил у Михаила, не нашел в себе мужества, и совершил смертный грех.
Демон! Попав в преисподнюю, сколько раз он думал о том, стал ли наконец демоном или нет. Но ныне ему открылось, что он сделался бесом гораздо раньше, еще на Земле, в момент, когда нанес первый удар по сердцу той, которую так любил. Он был демоном для Марии, убивая в ней то, что было дано для того, чтобы ее защитить.
- Нет, нет, нет… Господи, пожалуйста, нет… - шептал Сергей. – Прости меня… Прости…
Глотая слезы, он видел перед собой Вику. Только сейчас в нем состыковалось все, и Сергей понял, что доверие, вера в свет – это и есть защита, которая никогда не подведет, которая поможет сердцу отличить истинное от ложного. И пусть каждый ошибается, но подлинное доверие и жажда того, что называется настоящим, никогда не станет причиной заблуждения. Они будут тем, что поможет все исправить. Ведь «любящим Господа все содействует ко благу».
Сергей почувствовал, что не может удержать прорвавшиеся рыдания. Он плакал, как ребенок. Он признал свое бессилие и глубоко как никогда ощутил себя беззащитным. Он рыдал, умоляя простить его, обращаясь к Богу, к Маше, к Михаилу, ко всем ангелам-хранителям, которых предал, к Агнесс и к Пречистой Деве, частицу которой он отнял, предав тьме.
Слух Сергея уловил посторонний шорох. Он поднял подбородок. Показалось, что рядом разверзлась белая как снег вспышка, будто мягкая ткань окутала на миг толику ночного пейзажа. На долю секунды к сырой свежести воздуха примешался слаборазличимый цветочный аромат лета.
Сергей напрягся. Неужели показалось?.. Его взгляд упал на землю.
- Маленький, - прошептал он. Сергей нагнулся и поднял что-то крошечное и беленькое.
Глядя на свой кулак, он распрямился и разжал ладонь. В ней ничего не было, только маленькая капелька блеснула на сухой помимо земного дождя руке и тут же испарилась. Сергей со всех ног помчался домой.
Он шел по холодным адским камням, наплевав на отчет, на работу, на все, что дотоле для чего-то волновало его ум. Он шел с мокрым от слез лицом. Он уже не стенал, убиваясь от отчаяния. Он осознал свою ошибку. Он все понял и готов был терпеть, что заслужил, хоть вечно. Он просил прощения, больше не умоляя его отсюда забрать. Он просто был самим собой, таким, каким вдруг оказался: грешным и слабосильным, бывшим ангелом, а теперь – демоном бездны. Но и этого черного демона не оставили одного.
Сергей вошел в комнату, первый раз не думая о том, что будет говорить, не подбирая сломанных в мозгу слов. Теперь с ним была искренность, и она должна была сказать за него все.
- Слава Богу, - Виолетта вскочила с кровати. Было видно, что она испереживалась, борясь сама с собой и со своим страхом за того, кого любила. И кого отпустила, потому что он просил. – Сергей! – воскликнула она, останавливаясь на месте как вкопанная.
- Что случилось? – он поглядел на огромные ошеломленные глаза Виолетты.
- Боже мой! Посмотри на себя! Это невероятно!.. – выпалила она на одном дыхании.
- Что?! – Сергей стал догадываться, что произошло. Он взглянул на свои ладони, тронул лицо. Трепещущие пальцы легли на макушку. – Нет!..
- Да!.. – взвизгнула Виолетта. – Да!..
Она кинулась на шею Сергея, обнимая его как бешеная.
- Ты смог, я знала, ты сможешь! – кричала она.
- Меня простили! – Сергей порывисто обвил руками жену.
От него струились лучи света, обновляясь в своей силе. Сергей пылко прижал Виолетту к себе, целуя ее в губы, гладя по голове, осыпая ласками. Она прильнула к нему и ревела от счастья, оживая исходящим от него мерцанием, которое проникало в их тела, насыщало истерзанные клеточки, прогоняло страх, которым они так долго питались, уносило прочь в ужасе бегущий мрак.
- Теперь ты вернешься! Ты снова станешь ангелом! – говорила Виолетта, и ее пальчики бегали по рукавам Сергея.
- Рано еще ангелом, надо еще на Земле пожить, - покачал волосами Сергей, щурясь от накатывающих слез.
- Да, да, на Земле! – возбужденно согласилась Виолетта. – Но ведь Земля не ад! Совсем не ад!.. – она спохватилась и перевела на него подвижные ресницы. – Но почему ты еще тут?.. Ты должен был пойти на воплощение…
- Я пришел за тобой, - ответил Сергей, обнимая ее талию.
- Но меня не простили, я не могу пойти с тобой…
- Поэтому я пришел за тобой сюда.
- Но ты должен идти! Умоляю тебя, уходи! – Сергей увидел, что на ее глазах повисли слезы. Она всем сердцем желала быть с ним, но ради него была готова отказаться от собственного счастья.
- Нет, Виа, - мотнул он головой. – Я дал клятву. Мы – одна плоть, и я не могу оторвать половину себя, потому что тогда мы умрем оба. Я остаюсь, пока и ты не сможешь идти.
- Но я не могу… Я не знаю как… - шепнула она. – Боже мой, Сережа, весь ад, наверняка, уже все узнал. Князь ворвется сюда вместе с генералами, чтобы расправиться с нами…
- Не нагрянет, - уверенно отозвался Сергей. – Мы первые придем к нему.
- Что?.. – зрачки Виолетты застыли.
- Пойдем, - Сергей взял ее за руку и повлек к выходу. – Ничего не бойся. Ведь ты согласна и дальше следовать за мной?..
- Да, согласна, - ответила Виолетта тихо, но твердо. Она больше не противилась, поспешив за единственным своим мужем. У порога Вика оглянулась. Ее глаза в последний раз объяли комнату. Ту самую, в которой так много произошло для них двоих. Они переступили рубеж адской двери.
Сергей быстрыми шагами передвигался по адской улице, двумя руками поддерживая жену. Она семенила, глядя на пробегающие мимо камни. Ее сердце колотилось как у певчей птички. Избавившись от коридоров, Сергей вышел на главную площадь ада и на крутом вираже двинулся к ее центру. Виолетта лишь успела поймать яростные взгляды четырех демонов стоящих у самых стен адских комнат. Она схватилась за Сергея и потупила глаза под ноги, дабы не споткнуться от овладевшего душой смятения.
«Футболисту – стадион! Арену – гладиатору!» - мелькнуло в голове Сергея, унося былое в неведомые дали.