Да, сказал я, похоже. Давно со мной такого не было.
Ты видишь меня?
Нет еще, сказал я. Ты туманна. Я тебя немного чувствую. Радость и грусть. Ты боишься.
А ты? Ты какой-то странный.. Ты можешь меня не любить и продолжать улыбаться, ты можешь засмеяться шутке и улыбнуться мне.
Я не боюсь, сказал я. Я боюсь. За тебя. Ты мне нужна, чтобы я мог любить тебя, а не образ, который неслышно плывет вне тебя, обманывая и ничего не говоря.
Она сказала: Ты любишь меня. Да, сказал я. Иначе никак.
Она сказала: Ты любишь меня, подставляя себя под ласки. Да, сказал я, только это не сексуальное чтиво, а мы сплелись, и я замер над тобой, и папа спросил походя: Чего ты взъерошенная? Теперь это для нас шутка на все времена, милая, как и желание всегда быть рядом, как и наша ночь вместе. И общее "помнишь", оно видится таким далеким, будто было сто лет назад, а мы живем сегодня/завтра, и я встаю, иду на работу, а ты еще спишь, потом встаешь, такая сонная, такая нежная, и тоже идешь на работу, а потом, нет, не обратно, а ко мне, или обратно, и тогда я, или мы, где обычно, где-то в городе, на какой-то улице, чтобы вместе, чтобы дальше.
Я люблю тебя слушать, уткнувшись носом куда-то в тебя, смотреть на тебя, вдыхать твой запах, а потом взорваться экспромтом, попытаться найти кнопку на боку и прижимать к себе взвизгивающую от щекотки. И пить чай.