Аннотация: Ангелы смерти. Для нас это трагедия, для них работа.
Глава 1
Что я вижу? Что у меня перед глазами?
Я стою на пороге большой фешенебельной комнаты с высокими потолками. На стенах висят полотна картин, в основном с пейзажами художников 17 века, есть картина с табуном лошадей скачущих в направлении восходящего солнца, очень хорошо видно как их гривы и высокая еще трава поддаются встречному ветру. Она самая большая из всех, высотой немного меньше , чем высота стены. Эта картина висит прямо напротив входа в комнату, поэтому она всегда привлекает внимание, каждый раз нахожу в ней новые мелочи, изучаю ее не сходя с этого места. Все произведения обрамлены сделанными вручную массивными багетами. Переводя взгляд немного вправо, вижу большой, обитый дорогим гобеленом диван. Обивка светлого тона с шипистыми стеблями и ветвистыми розами, а по бокам на весь периметр подлокотника пришиты аксельбанты с кисточками - они чисто белого цвета. Диван стоит напротив камина. В камине сейчас горит огонь, я слышу треск сухого дерева. Люстра из тысячи стеклянных кристаллов, ковер белее снега на полу, бра на всех стенах, два журнальных столика один около меня у входа, другой близ дивана, все это подобрано со вкусом и любовью. Все дышит уютом и теплом. Все мило взгляду, как и она.
Она - человек, женщина! Она сидит спиной ко мне, лицом к камину. Сейчас я вижу ее плечи, ее волосы заплетенные в пышную растрепанную косу. Она никогда не делает тугие прически, они всегда такие легкие и воздушные, несколько прядей выпадают... Всегда... Сегодня она одета в платье с расклешенными рукавами. Какое все нежное, легкое, как она...С того момента как она оказалась в этом доме, все теплое и светлое она увеличивает в сто крат одним лишь присутствием... Она излучает спокойствие, всегда по долгу смотрю на нее. Всегда...Она - человек...
Мне нужно идти дальше - работа.
Что я чувствую? Что ощущаю? - Ничего.
Я все вижу и слышу. Но у этого всего нет вкуса, нет запаха, нет тактильности. Кончики моих пальцев не различают разности между клавишей фортепиано переплетом книги или поверхности деревянного стола. Я не отличу кипяток от льда, это я могу только увидеть. Так же мне не знаком вкус шоколада, клубники или родниковой воды - этого я уже даже не помню. Я не чувствую холодно сейчас, дует ли ветер. Я не чувствую и уже даже не помню...
Я уже давно вышла из дома. Сейчас я нахожусь в номере отеля Richelieu Lyon Part-Dieuгорода Леон, что во Франции. Тут очень мило, все здесь мне знакомо. Красная накидка на кровати, красная кабинка для душа стоящая прямо в комнате отеля. По середине, напротив, висит жидкокристаллический телевизор. Сейчас по ТВ показывают новости экономики, поэтому репортаж начинается с бокового вида парадного входа офисного центра, в котором расположены кабинеты управления банка и обязательно покажут подъехавшие черные автомобили бизнес класса, из которого выходят представительные мужчины в темно-синих и серых костюмах. Затем кадр сменится на кабинет с овальным столом, за которым сидят все те же представительные мужчины, они по очереди дают оценку сложившейся экономической ситуации, при этом никто не перебивает друг друга и не кофронтирует с выступающим. Никто и никогда не сможет заподозрить их в том, что это все отрепетировано и что все они действуют слаженно и заранее подготовившись. Нет, это все из-за уважения друг к другу, ну и сходством мысли с оппонентом, конечно же! Я все смотрю на экран, а перед глазами она, ее спина, плечи, волосы... Вдруг из мелькающих кадров, взгляд цепляется за знакомое лицо молодого человека... Он, как и все, выступает со своим докладом. Яркие карие глаза, темные волосы, не выразительные скулы, загорелое лицо - он молод, но уже занимает место среди управленцев... Взгляд прямо перед собой,говорит уверенно, на бумагу с отчетом почти не смотрит. По экрану побежал зеленый треугольник с увеличением громкости звука...В правом нижнем углу появилась ссылка с именем: Даниэль Леруа. Ему так хорош этот синий костюм с белой рубашкой и светлее на два тона галстуком. Меня отвлекает звук упавшего стакана.
- Ох, чёрт!
Повернувшись, вижу молодого человека, который даже и не собирается отвлечься на уборку осколков стакана и разлитого спиртного с пола. Он продолжает слушать и смотреть телевизор. Руки его расположены над стеклянным прозрачным журнальным столиком, в правой руке он держит черную пластиковую карту, по видимому VIP клиента в какой-то закрытый клуб, а в левой свернутую банкноту. На столе белый порошок, разделенный на две дорожки. Опускает вниз голову и занюхивает через банкноту правой одну, а затем и левой ноздрей другую дорожку. Слегка опрокидывает голову назад, подергивая кончик носа пальцами. Он уже не так аккуратно выглядит:пиджак расстегнут, галстук развязан и свисает по обе стороны шеи, расстегнута вторая пуговица сверху и через образовавшуюся щель видны черные волосы на груди. Застежка на брюках растегнута и даже молния немного раскрыта. Его лицо залилось краской и слегка надулось. Он уже не так хорош как на экране. Потеребя кончик носа и шмыгая им Даниэль опрокидывается назад, распластав руки.
Все это время я сижу рядом. - Да-а-а-а, сегодня не ты мой клиент...Встаю и ухожу в ванную комнату.
Она мне тоже знакома, я тут уже раз бывала. Всё в тех же красно-белых цветах. На полу белый кафель с красными вставками по периметру комнаты, белый санфаянс, все до блеска вычищено. Осмотрев все, мой взгляд падает на девушку, сначала на ноги, ноги без туфель, такие изящные, обтянутые капроном. Потом облегающеесеребристого цвета платье, с молнией на всю длину платья на спине. У нее распущенные русые волосы, завитые, но локоны уже подраспустились.Замечаю, что корни волос засаленные. Она сидит на правом бедре, ноги вытянуты, немного согнуты в коленях. Руки согнуты и лежат на крышке унитаза, голова лежит на руках. Поэтому я не вижу ее лицо. На поверхности крышки остались частички порошка. В руке что-то зажато, что-то металлическое.
Мне нужно забрать ее. Время закончилось. Подхожу к ней. Ближе. Она сопит, как-будто спит. Подхожу к ней со спины. Ложу ладони на лопатки, медленно опускаю каждый пальчик, как на клавиши. Я не чувствую ее платья, ее кожу. Не знаю, что чувствует она. Я замерла. Девушка стала дышать медленнее и глубже, вздо-ох вы-ыдо-ох. Резко просовываю руки внутрь, глубже, чувствую скользко, пытаюсь нащупать, чувствую биение ее сердца - оно участилось, быстрее-быстрее... Я шевелю пальцами, вроде продеваю их через ленточную сетку. Вижу ей трудно дышать, она поднимает голову и пытается раскрыться для вздоха... Сжимаю руки в кулак и резко тяну. Весь центр тяжести переношу на ноги, отталкиваюсь... Все! Я дома.
Глава 2.
Дома. Я прохожу по широкому коридору. Везде горит свет. На полу ковровые дорожки. Мне нужно свернуть на право, идти дальше, но я останавливаюсь у Весов.
Весы. Их видно со всех частей дома, даже с самого дальнего угла.
Весы изготовлены на манер тонометра, а корпус их и вид напоминает корпус арфы, только без ассиметричности и струн. Это изделие высотой чуть более двух метров. Прямоугольное основание из чистого золота, высотой примерно 5 сантиметров, на нем деревянное основание, от которого, как у арфы идут две дугообразные, изготовленные из дерева, колонны. Основание и колонны украшены резными узорами и вставками из дерева других пород. Сверху на колоннах по обоим бокам надеты короны - колпаки из литого, узорчатого золота. Сверху обе колонны соединяет узорчатая колпаковая рама, имеющая волнообразную форму. Она симметрична, небольшие углубления она имеет у боковых дуг, а в середине возвышенность. На раме прорезаны насечки, с делением примерно 05-1 сантиметр. С центра деревянного основания, вверх, как у метронома, расположен длинный тонкий золотой маятник. Он не касается рамы и находится строго по центру. В отличие от музыкального метронома, на Весах маятник не возможно сдвинуть и он никогда не качается. Из далека кажется, что он обездвижен, но когда стоишь рядом, можно увидеть, что маятник вибрирует, будто находится в напряжении.Он всегда в напряженной вибрации, при этом не сдвигается ни на одно деление, никогда.
То, что он не сдвигается ни на одно деление, это означает, что в мире сейчас Равновесие. Равновесие между безразличием и сочувствие, родившимися и умершими, между преступлением и наказанием, благодетельностью и поощрением...Маятник никогда не качается, никогда.
Никогда, кроме того раза. Тогда эта девушка появилась в доме...
Я иду дальше, у меня работа. Меня ждут.
Глава 3.
Захожу в комнату. Тихо. Слышно как тикают часы. Слышно как шумят листья деревьев за окном, редко проезжают машины по гравийной дороге , свет от фар проплывает по стене, полу, потолку и по подоконнику. Смотрю на настенные часы, время 3 часа 11 минут. Ночь. Часы такие старые, круглые, стрелки изогнуты чьими-то руками. Секундной стрелки нет. Циферблат состоит из римских цифр, они одного цвета со стрелками, только не могу понять какого, не хватает освещения. У стены стоит панцирная кровать, постель заправлена в белоснежное белье с мелкими деталями. Под одеялом лежит старая женщина - бабушка.У нее паралич правой половины тела. Женщина живет довольно долго в таком состоянии.
Почти у края кровати, согнув лапки под грудку, лежит упитанный кот. Он смотрит на меня. Он меня видит. Я отражаюсь в его глазах. Они всегда меня видят.
Из-за проплывающего света от автомобильных фар, разглядела лицо этой женщины. Она смотрит на меня и теперь я четко понимаю, что она меня тоже видит. Левой рукой она держится за край пододеяльника в районе груди, рука колотится. Проплывает еще один островок света и я вижу, что она шевелит губами, прислушиваюсь - женщина читает молитву, на польском. Еще одна машина и еще одно маленькое мгновение, она смотрит на меня, она не боится меня, знает кто я. Вижу по взгляду, что она много раз видела смерть. Знаю, что она меня ждала.
- Tylko szybko ( только быстро), Tylko nie boli (только небольно).
Останавливаю стрелки на 3 часа 14 минут. Я всегда так делаю. Не знаю зачем. Подхожу к женщине, она лежит, не может пошевелиться. Только рука трясется и губы шевелятся в молитве...
Слышу как кот мурлычет, он не двигается, провожает меня взглядом.
- Tylko szybko.
Я наклоняюсь к ней обнимаю за плечи , резко сжимаю руки в кулаки, отталкиваюсь ногами, будто хочу взлететь...Все!
Глава 4.
Уже стало понятно, чем я занимаюсь? Что бы было понятно лучше, то переводя на человеческий язык: я ангел-смерти, по нашему проводник. Именно я забираю души, что и приводит к смерти. Даже если все целители и доктора мира заставят биться ваше сердце, вентилировать воздух в легких, для обеспечения крови кислородом - вы все равно будете мертвы - такой лежачий труп, с бьющимся сердцем. Набор мясных потрохов зашитых в кожаный мешок.
Забирать души - это моя работа. За раз я забираю только одну душу. Естественно я не одна делаю эту работу, нас много. Выглядим мы как обычные люди: девушки и молодые люди. Все разные, нет похожих. У нас нет детородных функций. Мы только внешне похожи на Вас, потому что когда-то мы были живыми. Умерли и наши души попали на Весы. Это не те Весы, которое показывают равновесие. Это те Весы, на которых будешь показан таким, каков ты есть. Что ты из себя представляешь, чего ты стоишь? Кто заплачет после твоего ухода, а кто вздохнет с облегчением? Это как Ваше взвешивание с определением массовой доли жира, мышц и воды, только душа - это совсем по другому. Об этом я расскажу позже.
Так вот я - это проводник души от тела до взвешивания. И это моя работа.
Что я получаю за нее? Как давно работаю? Есть ли рост по карьерной лестнице? - Вот вопросы, которые задают люди, когда кто-то говорит о новом рабочем месте.
Как давно я тут?
По человеческим меркам 73 года. Я отлично помню своего первого клиент. Это был старенький седовласый дедушка с плешкой на макушке. Ему как раз принесли свежую ежедневную газету The Daily Telegraph & Morning Post от 12 августа 1942 года. С ним в доме проживала старенькая , толстенькая болонка, он обращался к ней: "- Ми-ми" И вот он взял газету просмотрел первую страницу, втору, третью и на четвертой остановился, там была колонка о потопленном немецкой подводной лодкой британского авианосца HMSEagle (Корабль Его Величества "Eagle"). Там было написано, что погибло 3 офицера и 259 матросов, среди которых была фамилия его сына. У мужчины защемило сердце, большой комок боли взорвался у него в груди, от боли он не мог даже дышать, не мог заплакать...Сидел , наклонив голову в пол и ворочая ею, говоря как бы нет, нет, нет... Я спасла его от этой боли. Это было его время. Кстати, сын его остался жив, на тот момент точного количества погибших не было известно, поэтому ВМФ Великобритании не спешили сообщать о потерях родным.
Так вот это значит, что более 73 года назад я умерла, попала на Весы, затем в отдел (мы называем канцелярией) Взвешивания. Там душа находилась до 40 дней. Затем, по мне выносится решение, лучше если это было бы "обнуление" - перерождение, реинкарнация, но по мне вынесли другое решение. И теперь я работаю Проводником.
Я не знаю сколько душ мне нужно забрать: тысячи или миллионы. Я знаю, что мне просто нужно это делать. Итак, что я получаю за свою работу?
Оплатой будет то, что однажды меня обнулят - то есть сотрут из памяти все, что я знаю и поместят в чей-то маленький организм, где мне заново придется расти, накапливать, учиться.
Как я уже говорила, у нас нет вкусовых и тактильных ощущений. Мы только можем видеть и слышать. Так же мы не можем создавать жизнь - внешне мы больше похожи на манекенов.
Для чего тогда мы все это делаем? Просто иногда, очень-очень редко, на несколько минут или даже секунд у нас включается какое-либо чувство или даже все. Об этом я расскажу позже.
Роста по карьерной лестнице нет, так как нет и самой карьеры. Все мы - все ждем обнуления и никто и никогда не знает, чья душа будет последней. Это происходит во всех пяти канцеляриях: канцелярии проводников, канцелярии портных, канцелярии взвешивания, канцелярии ангелов-хранителей (их мы еще называем канцелярии паразитов), канцелярии исполнения. О каждом из них я расскажу вам подробнее дальше.
Над всеми канцеляриями есть один наблюдатель, один начальник. Для Вас он - Создатель, а для нас он тоже Создатель, но в другом смысле. Когда кто-то просит своего Бога услышать его молитвы, на самом деле - это мы работники канцелярий помогаем Вам или не помогаем. Создатель только смотрит за порядком ведения дел. Но он так же подчиненный - он подчиняется Весам равновесия. если маятник не движется ни на одно деление, значит все свою работу делают правильно. Поэтому разочарую Вас: нет рая и ада в Вашем понимании, нет Дьявола и Бога - это одно лицо. Нет кипящих котлов или замков из облачков. А есть Дом, со своими канцеляриями (отделами).
Работа, мне нужно идти...
Глава 5.
Лес, высокая трава, выше колена. Вижу капельки воды на листьях растений и деревьев, значит недавно был дождь. Тут растут хвойные и лиственные породы. Лес живет, слышу жужжание, стук и шелест крыльев взлетевшей птицы ... Вверху через промежуток перелеска вижу голубое небо, на нем ни облачка.
Я иду на прямик. Стою в лесу и вижу небольшую березовую рощу, березки совсем маленькие, высотой ниже моего роста, совсем еще молодые листья. Я уже близко, рядом совсем. Я уже почти вышла на опушку, но вдруг не могу сдвинуться, не могу сделать и шагу. Передо мной, на ровном месте стоят три юноши, на вид им 17-18 лет. Все они одеты в джинсы разного цвета, двое в легких джемперах, один в футболке. У одного из них рукава джемпера согнуты до локтя. Все они коротко стрижены, загорелые. Один из них брюнет, у него заметно нависает веко на глаз , поэтому это выглядит, как будто он им щурится. Два других со светло русыми волосами. У них у всех массивные кроссовки. Мальчишки эти стоят полукругом. Смотрят вниз. Я тоже смотрю вниз. На полянке трава уже очень сильно истоптана, на ней лежит девушка. Не понять сколько ей лет, т.к. лицо посинело и вздулось, глаза заплыли. Волосы спутались, лицо и руки измазаны кровью. Девушка одета в голубую рубашку с нашитым логотипом какой-то фирмы, по всей видимости она работает в организации в которой обязаны носить форму. Рубашка расстегнута до середины, одна грудь выставлена из бюстгальтера, вторая прижата к телу резинкой бюста. Она стоит на четвереньках, низ тела голый. В дальнем от меня открытом месте замечаю трусики синего цвета, они раскрыты и на них приклеена гигиеническая прокладка, испачканная кровью. По всей видимости у нее менструации. Колготки и балетки лежат за ней. Рядом валяется раскрытая черная сумка.
Брюнет пинает по сумке, как по мячу и из нее вываливается косметика, кошелек, какие-то бумаги и еще новые гигиенические прокладки.
- Ты чё сука, еще хочешь? Ещё? Еще хочешь, Да-а? Последнее Да-а, было на очень повышенном тоне.
-Дюша, добавь ей.
Дюша, это высокий светлый молодой человек в футболке. У него тело атлета, хорошо накаченные руки. Волосы на лбу прилипли к коже, из-за того, что он вспотел.
Этот Дюша берет девушку за волосы и начинает таскать по кругу. Девушка начинает вопить, просить и умолять прекратить. кровь во рту мечает ей говорить четко...
- Прошу вас, я все сделаю, все сделаю что хотите, все сделаю...
-Да заткнись ты, мразь. Весь кайф нам обломала, сука.
-Ден, хочешь в болоте покупаться?
-Дебил, что ле?
-А чё, пора девственность уже терять, а то так и будешь дрочить на свою бабушку?
-Может в зад ее?
-Всмысле, оставить так?
-Да нет, в пердак ее отшпилить и все.
-Отпустите... Завыла девушка. -Я никому не скажу обещаю...
- За-ткнись, растянул Дюша со всей дури пнул ей в ребра...
Девушка пыталась что-то сказать, но этот удар задушил ее слова и из-за рта, как при чихании, прыснула кровь. Кровь попала на парня стоявшего перед ее лицом, его называли - Ден.
-Вооот су-ука. Бля, да откуда у нее столько крови, из всех щелей текёт?
-Ден, ты чмо. Не текёт, а течет.
-Да похуй. Мне стирать это придется.
-А ты бабушке отдай, заодним еще раз взглянешь на ее толстый тазик.
-Да пошел ты.
-Ты чё, я же про тазик в котором она стирать будет, ха-ха-ха. А ты про что подумал, извращенец?
Они окружили девушку, но подходить не торопятся, больше смотрят и перебрасываются фразами. Девушка пытается найти опору и подняться. Она не ревет, сейчас она уже хрипит, во рту очень много крови, ей трудно дышать.
-Чиба, дак что делать с ней будем? Так-то она нам кайф обломала.
-Так-то да-а-а.
Я стою в 4 метрах от них, но не могу сделать и шаг. Дует летний ветерок, я чувствую прохладу. Чувствую свежесть леса, после дождя. Я чувствую аромат хвои, затем аромат травы, аромат сырой земли и гниющих веток...Все это рождает прилив чувств, волну энергии. Она расплывается по всему телу. я даже чувствую как поднялись корни моих волос. Ветерок остужает мою левую щеку, нос, лоб, губы. Я чувствую, чувствую...Я живу... Не хочу, не могу, не сойду с этого места. только это место дает мне эту жизнь, эти чувства.
-Да давай прикончим ее, нужно палку найти.
-А че. может трусняком задушим ее, заставим ее их сожрать.
-Ден, ты де-е-би-и-л? А носом она дышать не сможет, да?
-А точно, блин.
Я продолжаю стоять. Я все вижу и слышу. Мне нужно забрать душу. Не могу. это не объяснить. Эти волны, эта энергия. хочу запомнить ее. Запомнить этот запах, эти ощущения. Я только этим живу, своими воспоминаниями этих моментов. Хочу еще. Хочу еще это чувствовать. Вдыхать. Еще. Еще. Еще.
-Дюша, ты сходи за палкой. Не красачями же ее бить. Других-то у тебя нет.
-Бля, я ее убивать не буду. Чиба, а что если она мне сниться будет.
-Ёбнутый, найди палку и все.
Девушка начала выть, протяжно, с хрипом.
Дюша, этот атлет развернулся и прошел прямо через меня. Слышно как трава рвется об его ноги, хруст веток, на которые он наступает. Слышу как он что-то поднимает, а потом бросает подальше от себя, слышу как ударяется палка об дерево, разваливается и падает на землю.
-Ден, сотри кровь с джинсов. Бля, как с тобой домой топать.
-Да и как? Тут прачеШная есть, мне сейчас простирают тут все?
-ПрчеШная, ах-ха-ха. Ден, ты дебил.
-Да заткнись ты, самый вумный что-ле?
-Что-ле? Что-ле? Ты специально так базаришь? Тебя медведица родила что-ле?
-Хватит, надоело слушать...
-Дак, не слушай...
В это время Дюша решил испытать громкость эха в таком лесу и стал громко кричать, что есть сил:
- э-Э-эх у-ухнем... Э-э-эх у-ухнем...
Девушка понемногу сползала с открытого места поляны в березняк.
Чиба повернулся на эхо Дюши и в это время получил удар кулаком в левую щёку. Он не ожидал и по инертности его голову и еще сильнее повернуло в правую сторону, что-то щелкнуло. Второй удар пришелся ему в затылок. Он начал валиться на березки. тело Дена то же подалось вперед, но смог удержать равновесие.
Дюша в это время продолжал проверять свои оперные способности.
Ден огляделся, на лице выразился сильный испуг. Он испугался, что сейчас вернется Дюша и они с Чибой, его другом- гуманитарием, будут его бить. Оценив ситуацию крайне невыгодной для себя, он сначала медленным шагом стал уходить с делянки, в противоположном направлении от пения Дюши, а потом и вовсе сменил шаг на бег.
Девушка свернувшись в клубок, прикрывая руками лицо, лежала под березками.
Через некоторое время она встала. Я не могу увидеть черты ее лица, оно опухло от побоев, глаза заплыли в них слезы. На внутренней стороне бедра размазались менструальные выделения. Ее ноги были без сильных повреждений, только колени в коричнево-зеленых натертостях. Она встала, попыталась поискать телефон, ключи, но из-за повреждений ничего не смогла рассмотреть. Повернулась спиной к лесному пению, попыталась бежать, но запнулась об что-то - упала. Опять силясь подняться...
Тут к ней начала подходить я. Мои взрывы чувств давно закончились, но мне так не хотелось их расплескать...Девушка, держась за веточки деревьев начала подниматься на ноги. Я встала за ее спиной. Яркий луч солнца осветил ее спутавшиеся волосы, листья на верхушках берез, капельки воды. Я стою. Не двигаюсь. Смотрю на нее.
-Привет - говорю я.
-Привет - отвечает мне мужской голос.
Девушка уже встала и на этот раз увереннее пошагала в чащу леса, в которую ранее убежал мальчик Ден.
-Мне нужно идти.
-Мне тоже - ответила я.
-Встретимся Дома.
Я повернулась, подошла к лежащему Чибе, наклонилась к его лицу, оно все так же повернуто. в правую сторону. Вижу свое отражение в его зрачках. Просовываю руки через спину и грудную клетку, продеваю пальцы внутрь, как в перчатки, резко сжимаю кулаки и из этого положения как бы прыгаю вверх... Все, я Дома.