Я стоял у стола, рассеянно оглядывая изменившийся кабинет. Тут стало чисто и пусто, только стол у окна, камин и полки с книгами. Похоже на склоне лет Хеллсинг отдал предпочтение своеобразному аристократическому аскетизму. Что ж, много свободного места это хорошо. Артур, сидевший в кресле, лениво закурил - сигары были всё те же, какие он любил в молодости - и, сощурившись, сказал:
- Прости, что разбудили, но сам понимаешь...
- Да, ничего, - ответил я снисходительно, - я, знаешь ли, заскучал там порядком.
Я тоже обратил внимание на звон чашек, и ожидал увидеть на пороге старого знакомого, однако в дверях стояла миловидная девушка в униформе прислуги. Она прошла к столу бодрым легким шагом и, ниже, чем это нужно для разливания чая, наклонилась к хозяину. Я фыркнул от раздражения: никогда не любил такую очевидную доступность в женщинах. Меня всегда интересовало: на что они наедятся? Ну, обратят на них внимание. Ну, трахнут пару раз? И что? Женщина без цели - ещё более ужасное зрелище, чем мужчина без неё же.
- Да, подвал, естественно, в твоем полном распоряжении, скоро привезут кровь. Есть какие-нибудь вопросы? - продолжил Артур, не обратив на служанку никакого особенного внимания. Его не привлек даже гостеприимный вырез белой блузы. Надо же, здесь явно изменился не только кабинет.
- Да. Где Уолтер? - Хеллсинг на несколько секунд позволил себе удивиться, потом пожал плечами.
- Не знаю. Мари, почему Уолтер сам не принес чай? - спросил он у девушки, которая довольно глупо выглядела в своей услужливой позе.
- Я вызвалась ему помочь. Старость не радость, как говорится, - она глупо хихикнула, а мне всё сразу стало ясно: Артур не был главным блюдом на сегодня. Вся прислуга уже знала о моем появлении и все они, женщины особенно, с ума сходили от любопытства. Служанка обратила на меня томно-призывный взгляд, и меня чуть не затошнило от её удушливого внимания.
- Ещё у тебя, кажется, был брат? - спеша отвлечься от жуткой девицы, задал я новый вопрос.
- Был, умер, забудь, - похоже, дело серьезное, раз Хеллсинг такой неразговорчивый. - С чего тебя так интересует ситуация в доме? Мари, ты можешь идти, - он, наконец, избавился от служанки, наверное, заметив, что она уже готова раздеться прямо здесь. Я скривился от непередаваемого чувства брезгливости, когда она пошла к двери, виляя бедрами.
- Почему же, внешняя ситуация меня тоже очень интересует. Из-за чего меня, собственно, разбудили? А, кстати, сколько лет прошло?
- Двадцать, - впервые за всё время с момента, когда меня выпустили из подвала, Хеллсинг улыбнулся, - двадцать спокойных лет, и теперь вновь объявились ваши с дворецким старые знакомые, - Артур опять помрачнел, - они, видишь ли...
- Простите, - раздался от двери вкрадчивый женский голос, - можно? - мы обернулись к вошедшей.
- А, Интегра, входи, - не простая служанка, наверное, секретарша. Я присмотрелся внимательнее: голубые глаза, длинные светлые волосы... Да, неужели?!
- Знакомься, Алукард, это моя дочь, Интегра, твоя вторая хозяйка. Интегра, это наш вампир, - она хлестнула меня взглядом своих холодных глаз не хуже, чем раскаленным прутом, и только спросила, переведя взгляд на отца:
- М-м-м, и что с ним можно делать? - "А что ты умеешь?" - так и подмывало меня спросить.
Словно угадав мои мысли, она одарила меня кривоватой усмешкой, не обещавшей ничего хорошего. "О, ну что за женщина!" - восхитился я. От неё пахло кровью, в каждом движении сквозила сила, которую не могла скрыть обманчивая плавность и... да чтоб мне провалится, она носила шпильки с металлической набойкой! Я с трудом сдержал стон, наблюдая за тем, как моя новая хозяйка подходит к отцу, стуча каблучками и легко, совсем не вульгарно, качая бедрами.
- Не знаю, что захочешь, - кажется, Хеллсинг растерялся от такого вопроса, - обычно он слушается.
- Обычно? - её брови поползли вверх.
- Эээ, да. Если хочешь, чтобы он оказался рядом, просто назови его имя. Можно тихо, можно громко. Какое у тебя дело? - резко сменил тему Артур. Тут стало ясно, что он чего-то опасается.
- Ах, да, - спохватилась она небрежно, - подпиши смету расходов, это для отчета, - девушка протянула Хеллсингу бумагу, и пока он подписывал, бросила на меня ещё один взгляд, в котором было всё: презрение, страх, желание, призыв.
- Спасибо, папа, - она развернулась и пошла к выходу.
- А где же тогда твоя жена? - спросил я, и, судя по громко хлопнувшей двери и судорожному вдоху хозяина, сделал я это напрасно.
Конечно, в первый раз Интегра произвела на меня благоприятное впечатление, если можно так выразиться. В любом случае я почувствовал в ней...хозяйку. Кнут и пряник способный удержать чудовище рядом со смуглой ножкой. Но мне подумалось, что она, даже обладая всеми необходимыми задатками для чего-то большего, все-таки обычная избалованная аристократка, которая умеет правильно развлекаться в постели. Я сильно ошибся. Выросшая в мужском обществе, она сделала силу и подчинение ей не маленькой частью своей жизни, а всей своей жизнью. Это стало ясно сразу после того, как в первый же вечер меня не позвали в её спальню. Не случилось этого и на следующий день, и на следующий тоже. И откуда только эта милая девятнадцатилетняя барышня узнала о том, что самая страшная пытка - это ожидание? Она умела заставлять ждать, при этом Интегра постоянно попадалась мне на глаза и только увеличивала мучения. Она неожиданно появлялась рядом, обманчиво ласково улыбаясь.
- О, Алукард! - восклицала она, завидев меня. - Ну, как ты, не скучаешь? - так Интегра обращалась со многими подчиненными, наверное, подобное отношение должно было показать им, как начальница о них заботится, это создавало ощущение демократии. Никого из солдат или прислуги она не выделяла особо за исключением меня. В меня она целила нарочно, не забывала потрепать по плечу, пробегая мимо, и всегда, всегда, делала это при свидетелях. Я ни разу не застал её одну, но сам к ней в спальню не шел, иначе было бы неинтересно.
- Дайте ей повод, - сказал однажды Уолтер, когда я от нечего делать составлял ему компанию на кухне во время подготовки к пятичасовому чаю.
- Что? - не понял я.
- Дайте ей повод, - дворецкий раздраженно закатил глаза. - Вы так примерно себя ведете, что просто не входите в область её интересов.
- О, так ты знаешь, - эта новость по-настоящему меня развеселила, - может быть, ты ещё и обучал маленькую госпожу?
- Только теории, - скромно ответил дворецкий.
- Уолтер, - Интегра вошла или, вернее, влетела в кухню как порыв холодного ветра, - ты не мог бы добавить ещё одну чашку? У нас гость, - она даже не обратила на меня внимания, и я решил пойти на пролом. Схватил чашку с подноса и с размаху разбил её. Хозяйка подняла одну бровь, посмотрела на осколки, поджала губы и, ничего не сказав, вышла из комнаты.
Предстоящая ночь обещала быть бурной.
- Алукард, - она не использовала громкого крика, как её отец. Её зов был тихим и мягким, почти ласкающим, это настораживало и именно поэтому возбуждало. Хотя сомневаюсь, что можно было возбудиться ещё сильнее, чем я уже был на тот момент. Давно я не был так возбужден, как после своего последнего пробуждения. Интегра была из тех, кто волнует не только тело, потому что реакции тела - всего лишь рефлексы. Она вызывала настоящее Желание, притягивала к себе меня всего, и сама не являлась просто телом - она была истинной женщиной.
И я появился в её комнате, дрожа и чуть ли не вспотев, если бы умел это делать. Хозяйка не увидела меня, поскольку сидела лицом к зеркалу, а в нем я не отражался, и расчесывала волосы аккуратными точно выверенными движениями. Ввиду того, что она была одета только в свои любимые босоножки на шпильках и мечтательно-садистскую ухмылку, в комнате было многое, на чем бы я мог остановить взгляд, но я задержал его на расческе в руках госпожи. Это была весьма массивная масскажка, сделанная, кажется, из цельного куска зеленой яшмы, а зубчики её поблескивали и щеголяли редкой для расчески остротой. Да, орудуя таким предметом, можно накачать себе неплохие мускулы! И ещё стоит поберечь кожу головы от зубчиков. Ничего из этого Интегру явно не волновало, вид у неё был безмятежный, даже немного скучающий. В какой-то момент она полуобернулась и, наконец, заметила меня. Девушка чуть вздрогнула от неожиданности, но быстро взяла себя в руки и, сердито нахмурившись, хлопнула раскрытой ладонью по туалетному столику. Я хорошо понял её и тут же оказался на коленях рядом с ней. Хозяйка продолжала расчесываться, ни слова не говоря, лишь удовлетворенно улыбаясь. Честно говоря, её комната меня удивила. Тут я не увидел ни хлыстов, ни наручников, ни чего-нибудь ещё более экзотичного, я даже расстроился... и почти пропустил момент, когда она вдруг замахнулась. Удар вышел отличный, такой хлесткий и звонкий, хватило бы, чтобы сбить обычного мужчину с ног. Я не стал подыгрывать, собственно, я и без того сильно ей подыгрывал, но это неповиновение Интегре явно понравилось. Интересно, какие хлюпики были у неё до меня, раз её радуют такие мелочи?
- Хм, - изрекла хозяйка глубокомысленно и нанесла мне ещё несколько быстрых ударов. Превратить расческу в оружие. Надо же! Похоже, я свалился на пол от одного удивления этим фактом.
С улыбкой, отложив расческу в сторону, госпожа встала надо мной и деловито поинтересовалась:
- Ты так и не сказал, что с тобой можно делать, - она наклонилась ко мне и начала лениво расстегивать пуговицы на рубашке, развязала галстук, прошлась ладонями по обнажившейся груди.
- А что тебя интересует? - кровь из разбитого носа затекала в рот, и мне очень хотелось восстановиться, однако я пока не решался, видя, как Интегре нравятся вид и запах крови.
- Ну, допустим, - резко поднявшись, хозяйка наступила мне на пальцы, и тут же раздался довольно громкий хруст костей, - как скоро они восстановятся? Ты это контролируешь?
- Отчасти, - сглотнув очередной сгусток крови, ответил я, - но не могу удержать повреждение больше часа.
- Хмм, - хозяйка приложила палец к губам, словно задумалась над труднейшим уравнением, - восстанови-ка всё, - я подчинился, она продолжила осматривать меня, глядя сверху вниз. В этот момент, под господским оценивающим взглядом, я чувствовал себя чем угодно: вещью, игрушкой, забавой на пару ночей, но уж точно не великим и ужасным вампиром, казалось, никто больше не станет меня бояться, потому что эта женщина сделала со мной такое... конечно, ничего особенного она не сделала, однако это пока, ночь только началась.
Интегра неожиданно нахмурилась, будто запнулась обо что-то, снова наклонилась ко мне, быстро расстегнула ширинку на брюках и чуть их приспустила, высвободив таким образом мой самый надоедливый и мучительно-пульсирующий орган на волю.
- Ого, неплохо, - произнесла она почти без эмоций, и это был самый унизительный и возбуждающий комплимент, который я когда-либо слышал в свой адрес. Слишком распаленный чтобы что-нибудь замечать, я опять пропустил момент подготовки к удару и только почувствовал, как шпилька впилась мне в бок.
- Знаешь, - произнесла Интегра, заставив меня сфокусироваться на её напряженном лице, - если ты не будешь стонать, это будет совсем не интересно.
- Ну, так заставь меня, - улыбнулся я вызывающе.
И госпожа, к её чести, вызов приняла. Учитель у неё был отменный, и явно не один. Кто-то научил Интегру заменять силу удара скоростью, другой обратил внимание на её гибкость, третий просто рассказал, в какие точки надо бить, чтобы причинять максимальную боль. Ооо, она училась на пятерки, я уверен, и своих учителей превзошла. Конечно, боль я чувствовал, но уже не так как человек. Она казалась привычной и не причиняла желанных страданий. Зато было другое: я ощущал восторг, буквально захлебывался им (впрочем, это могла быть и кровь) при виде распаленной от бешенства хозяйки, заляпанной моей кровью с ног до головы. Восхищенный ею, я принялся покрывать поцелуями те части её тела, до которых удавалось добраться, в основном это были ноги и иногда руки. Ещё более разозленная подобным самоуправством, Интегра издала какой-то дикий вопль и эффектно избавилась от моей назойливости ударом колена в подбородок.
- Я сразу увидела, что тебя надо воспитывать, - хрипло произнесла Интегра, тяжело дыша как после марафонского бега. - Хамишь, бьешь посуду и даже не можешь полежать спокойно. Черт возьми! - она сдула прядь светлых волос, полезшую ей в глаза, и от души пнула меня в бок. Я должен был что-нибудь сказать или хотя бы сделать, показать, как раскаиваюсь, наверное, но я не стал: слишком много было эмоций, столько я уже давно не испытывал. Это был шок от счастья и восторга, может быть, поняв моё состояние, Интегра прекратила экзекуцию и сделала то, чего я на самом деле ждал с нашей первой встречи. Опершись ладонями на мой живот, она принялась медленно насаживаться на меня, и когда я вошел в неё на всю длину, издала грудной протяжный стон удовольствия. Её бедра умело задвигались, сначала медленно, затем всё больше ускоряясь, теперь уже она была так сильно сосредоточенна на своих ощущениях, что не замечала, как я глажу её тело, ещё больше размазывая по нему свою кровь. Мне стоило больших усилий удержать эрекцию до победного конца - хозяйка была просто неутомима. И всё-таки я дождался момента, когда она издала короткий резкий вскрик, похожий на крик человека, упавшего с высоты, быстро возникающий и неожиданно обрывающийся на середине.
- Уф, - благосклонно дождавшись и моего оргазма, выдохнула Интегра, как после тяжелой физической работы. Она легла рядом со мной прямо на холодный пол, лениво, будто от нечего делать, содрав небольшой кусочек кожи с моего бедра, который ей удалось подцепить ногтем.
- Ну, что ж неплохо для начала, - подвела она итог одной из самых чудесных ночей в моей нежизни, и я снова почувствовал себя полным ничтожеством.
- С добрым утром, милорд, - дворецкий, улыбаясь, поставил передо мной большой стакан с кровью.
Я с благодарностью принялся за еду: несмотря ни на что мне требовалось немного восстановить силы. Пока я пил, Уолтер продолжал заниматься своими делами, так словно не знал ничего ни о леди Хеллсинг в общем, ни о событиях прошлой ночи в частности. Меня же это молчание раздражало, хотя бы потому, что мне было интересно узнать кое-что о новой любовнице, и, не удержавшись, я спросил:
- Она ещё никого не убила? - дворецкий обернулся, и весь вид его говорил о том, как ему трудно сдержать удивление. - Ну, я имею в виду, она же совсем не развлекается, бьет всерьез.
- Нет, ещё не убила, но пара неприятных инцидентов всё-таки случилось, - Уолтер притворно вздохнул и снова отвернулся, - но дело замяли.
- Разумеется, - отозвался я саркастически. Ещё бы не попробовали замять, иначе все газеты обсосали бы юную аристократку со всех сторон и не забыли бы проехаться по её родне, дальней и не очень. Я даже могу себе представить, сколько человек "мяли" это дело.
- Интересно, как Артур к этому относится?
- Ну, он сделал дочери несколько выговоров, - мужчина вздохнул так, словно ему было тяжело видеть такое непонимание чужих предпочтений, - так что нам пришлось стать осторожнее.
- Нам? - удивился я.
- Конечно, я всегда и во всем помогаю юной госпоже, - дворецкий поставил передо мной ещё один большой стакан с красной жидкостью.
- Ты её любишь, - осенило меня. Это и правда было неожиданностью, при такой разнице в возрасте может быть многое: отеческое отношение, дружеское, может быть пара-тройка грязных мыслишек с его стороны, но он всерьез любил Интегру. Я вдруг увидел, что это чувство искреннее, не придуманное на почве помутившегося от страсти рассудка, он обожал богиню, которую сам растил и сам же для себя создал, и он всё готов был положить ради служения ей.
- Разумеется, - копируя меня, отозвался Уолтер со смешком, - я всё для неё сделаю.
- Не ревнуешь? - поинтересовался я ехидно.
- Нет, - моё замечание ничуть его не задело, - главное чтобы она была довольна. А это, надеюсь, правда.
- Какие могут быть...
- Уолтер! - предмет, а вернее личность, нашего разговора ворвался на кухню, - там Ральф уже минут пять сигналит. Пойди, уйми его, скажи - я буду минут через "десять - двадцать", - тут она заметила меня:
- О, и ты здесь? - удивилась Интегра весьма правдоподобно.
- Кто такой Ральф? - не удержался я. Ревновать в моем случае было бы ещё глупее, чем в случае Уолтера, но древние инстинкты собственника и вечного хозяина положения дали о себе знать в столь неподходящий момент. Брови Интегры поползли вверх то ли от удивления, то ли от возмущения, а потом она рассмеялась и притворно вытерла несуществующие слезы со щек.
- Ты ещё и ревнивый, - проговорила она сквозь смех, как раз когда на кухню вернулся Уолтер.
- Кого ты мне подсунул? - спросила она его с легкой иронией в голосе.
- Он вам не нравится? - расстроился дворецкий.
- О, нет, что ты. Уговорить отца выпустить его было отличной идеей, он то, что надо, - Интегра пальцем приподняла мой подбородок и наклонилась ко мне, словно желая поближе рассмотреть нечто необычное.
Мой взгляд как приклеенный держался на вырезе её блузки, на которой застегнули слишком мало пуговиц, а белья молодая госпожа вовсе не признавала, и я видел её грудь идеальной формы и размера во всем великолепии. Слишком призывный у неё был вид, и вряд ли я мог хотя бы подумать о том, чтобы сдерживаться. Пока Интегра ещё что-то говорила, я потянулся к ней и жадно, как путешественник в пустыне, припал к этим упругим грудям губами, принялся обсасывать и облизывать их, боясь, как бы меня от них не оторвали. Хозяйка тихо ахнула от неожиданности, вцепившись пятерней мне в волосы, однако быстро передумала меня останавливать.
- Видишь, Уолтер, он просто чудо, - выгибаясь навстречу моим губам, сказала она дворецкому.
- Не знаю, кажется, он слишком много себе позволяет, - раздался недовольный голос мужчины.
- О, он это заслужил, - лениво протянула Интегра, ласково пройдясь пальцами по моей шее, - отлично вел себя сегодня ночью. Ммм, - всё-таки она отстранилась, хотя и с явной неохотой.
- Продолжишь, когда я вернусь. Уолтер, скажешь отцу, что я вернусь к вечеру, и проследи за установкой моего нового заказа в спортзале, - хозяйка удалилась, застегивая на ходу блузку на все пуговицы. А я так и остался без ответа на свой вопрос: кто же этот Ральф, чтоб ему провалиться?!
Мне понадобилось ещё несколько дней, для того чтобы осознать, что теперь почти всё, о чем говорит Интегра, так или иначе, касается моей персоны. Например, "заказ", упомянутый вскользь, обернулся для меня любопытным сюрпризом.
- Да, тебе очень идет, - затягивая ошейник, промурлыкала Интегра обманчиво нежно. От куска толстой кожи, прочно стягивающего мою шею, тянулась крепкая цепь, в свою очередь вделанная в стену. Если бы я захотел, то мог бы освободиться, но тут действительно пришлось бы постараться. Думаю, Интегра это понимала и никаких иллюзий на этот счет не питала, её просто радовал сам факт наличия ошейника.
- Сними ботинки и рубашку тоже, пожалуй, - оценивающе разглядывая меня, приказала хозяйка. - И отложи пистолеты, на этот раз они тебе не понадобятся, - сама Интегра была в темно-синих спортивных штанах и такого же цвета топе, который обтягивал её словно вторая кожа. Снимать такой - удовольствие то ещё.
Госпожа стояла на полу босиком, и я впервые за всё время заметил, что она еле достает макушкой мне до подбородка, эта разница в росте чуть уменьшила производимое Интегрой впечатление строгой хозяйки и показала мне другую, немного ранимую её сторону. Было в этой маленькой хозяйке что-то хрупкое и нежное, правда иллюзия длилась недолго. Смуглая ножка, поднятая почти вертикально вверх, просвистела в воздухе и попала мне прямо в скулу.
- Только не расстраивай меня, надеюсь, рукопашным боем ты владеешь не хуже, чем огнестрельным оружием, - нанеся ещё один удар, на этот раз рукой, спросила Интегра.
- Ты хочешь, чтобы я... защищался? - эта женщина не переставала меня удивлять.
- Постарайся меня не убить, а всё остальное, пожалуй, можно, - ухмыльнулась она.
- Как пожелаешь.
Самодовольство моё было напрасным, по Интегре было очень сложно попасть, в конце я так разозлился, что почти перестал сдерживаться, начав применять свою вампирскую скорость. Но и от этого у хозяйки нашлось средство: отбежав в дальний конец зала, она оказывалась вне моей досягаемости, даже вытянув руки, я мог бы её достать, только если бы вырвал цепь.
- Бесишься? - кривя рот в слишком довольной улыбке, спросила Интегра, скорее для поддержания беседы, ведь бешенство моё было очевидным. Она-то знала, что может спокойно уйти, путь к двери был свободен, а вот мне бы пришлось остаться наедине со своим бешенством и, чего скрывать, возбуждением.
- Нет! - воскликнул я, как только она сделала движение в сторону выхода. - Нет, пожалуйста, умоляю, - я послушно упал на колени, и Интегра тут же оказалась рядом, словно милосердная богиня, прощающая своим непослушным созданиям все обиды.
- А мы неплохо продвинулись с твоим воспитанием, - почесывая меня за ухом, как собачку, сказала Интегра, пока я, не обращая внимания, целовал её живот, чуть задрав майку.
- Сорви это, - произнесла она через некоторое время.
Просить меня дважды не пришлось, ткань с треском разошлась под моими сильными пальцами, а хозяйка быстро устроилась у меня на коленях. Держа моё лицо в ладонях, Интегра приблизилась, её горячее дыхание обжигало мне кончик носа, и я как мальчишка закрыл глаза, наивно надеясь на поцелуй. Очень глупо с моей стороны. Хозяйка тихо рассмеялась, её дыхание щекотало мне щеки, а между ног ныло всё мучительнее. Попытавшись навалиться на неё, я понял, что цепь не пускает меня дальше, и от этого госпожа развеселилась ещё больше.
- Любовник и клоун в одном флаконе, - засмеялась она и без дальнейших предисловий обвилась вокруг меня душным тугим кольцом, вновь заставив мои бедра подчиняться её жадному ритму.
Это был совсем другой уровень страсти, похоже, битва, пусть и несколько своеобразная, возбудила хозяйку куда больше простого избиения расческой и шпильками. На этот раз Интегра так плотно прижалась ко мне, как будто оторваться от меня хоть на сантиметр было бы настоящей мукой. Наши тела, холодное и горячее, терлись друг о друга с чудовищной скоростью, а звуков, которые мы издавали, хватило бы на озвучку целого зоопарка. Закончив, госпожа резко отпрянула от меня и упала на пол, тяжело дыша, её руки и волосы, раскинутые во все стороны, придавали ей какой-то гротескный фурееподобный вид. Я и сам был потрясен, словно опаленный её чудовищной страстью. Впрочем, впереди меня ждало ещё большее потрясение.
Наверное, больше всего на свете, Интегра любила выезжать на задания. Тут мы с ней были похожи - нам нравились битвы, где противник на самом деле хочет тебя убить. Настоящая опасность определенно щекотала госпоже нервы и не только их. Но отец редко отпускал её, а если и отпускал, то на что-нибудь несерьезное, где ей едва хватало времени чтобы утолить свою жажду насилия. Разумеется, он берег свою единственную наследницу, а на заданиях всякое может случиться. Тут очень удачно сказалось моё появление, со мной госпожу стали отпускать на рейды посерьезнее, и нашей взаимной радости не было предела. После первого нашего совместного задания Интегра ехала в общей машине со всеми солдатами, приказав мне сделать то же самое. Там она сидела, вцепившись в мою руку, и я понимал, что всё её эмоции затянуты сейчас в тугой узел, "развязывать" который мы будем долго и упорно. Выскочив из машины, когда она ещё не до конца остановилась, хозяйка нетерпеливым жестом потребовала следовать за ней. Я поспешил выполнить её желание, при этом несколько ошарашенный подобным поведением. Раньше она не проявляла особого нетерпения, даже если была очень сильно возбуждена.
- Быстрей, - почти простонала госпожа, прижавшись спиной к моей груди, когда мы шли по коридору без определенной конечной цели.
- Куда? - поинтересовался я.
- Куда угодно, только чтобы можно было закрыться, - не разжимая губ, словно боясь, что её вырвет, пробормотала Интегра, - куда угодно, - ощущая непонятное беспокойство, я подхватил госпожу на руки и понес к ближайшей комнате.
"А вдруг её ранило, - думал я, - хотя нет, тогда был бы сильный запах крови. Может быть, просто мутит от всего пережитого? Глупости, она спокойно переносит вид крови и разорванной плоти". И всё-таки Интегра была явно не в порядке, лицо было сосредоточенным, как у пьяного, пытающегося выглядеть и вести себя "трезво", глаза будто остекленели, а руки лихорадочно теребили мой галстук.
- Быстрей! - воскликнула она, выскальзывая из моих объятий и потянув меня за рубашку, так что я пролетел головой вперед и упал на кровать, а сама отвернулась, чтобы закрыть дверь.
- Интегра, ты уверена, что... - за этот короткий промежуток времени, девушка успела избавиться от своих брюк, расстегнуть мои и устроиться сверху. Я же успел только сесть поудобней, перед тем как осознал, что всё самое интересное уже началось.
То, что происходило с хозяйкой после настоящей битвы, не шло ни в какое сравнение с тем, что она делала в спортзале или спальне. В её голубых глазах читалась абсолютная невменяемость, изо рта вырывались короткие резкие выдохи, и двигалась она так, словно от скорости зависела её жизнь. Это была уже не увлеченность и не страсть, я имел дело с настоящим безумием. Сосредоточенная на главной своей цели, Интегра больше ничего не замечала вокруг, дав мне, наконец, возможность целовать и гладить её тело, что обычно выступало лишь в качестве награды. Я уже начал подумывать: не осуществить ли мне свою самую большую мечту, как госпожа вдруг сделала это сама. В какой-то момент взгляд её стал более осмысленным, смуглые пальцы вцепились мне в волосы, оттягивая голову назад, розовые губы, как всегда искривленные в усмешке, приблизились к моим, и я ощутил глубокий, горьковато-кусающийся поцелуй этой невозможной женщины.
После этого случая я неприлично расслабился, решив, что ей больше нечем будет меня удивить. Согласитесь, я рассуждал логично: девушка, которой ещё нет и второго десятка, не может оказаться изобретательнее того, кто ещё при жизни прославился своей кровожадностью. Что ж, из всех уроков следует извлекать пользу.
Почему считается, что тот, кто на коленях - побежден по определению? Это действительно классическая поза подчинения... только если вы не женщина, которая к тому же хорошо знает, для чего ей язык. Глядя на меня снизу вверх, она всё ещё походила на хозяйку положения, особенно в свете того факта, что на мне был ошейник. Её розовый язык прошелся по самому чувствительному месту скользящим плавным движением, заставив меня заскулить, закусив губу.
- Ммм, - отозвалась на это Интегра, и обратный путь проделала уже губами.
- О, пожалуйста, - выдохнул я, но она ответила мне холодной струей воздуха, а потом жарким дыханием прошлась по всей длине, изредка касаясь языком.
- Кто тебя только этому научил? - запрокинув голову и выгнувшись чуть вперед, в надежде дотянуться до её губ, простонал я, уже понимая, что попытки бесполезны. Интегра тут же оказалась вне зоны досягаемости и тихо засмеялась. Да уж, посмеяться было над чем: всегда терпеть не мог долго стоять с приспущенными брюками, на мой взгляд, самая глупая ситуация, в какой только может оказаться мужчина.
- Зачем это тебе?! - выпалил я, прежде чем успел понять, что делаю.
- Ну, - она снова оказался поблизости, - просто интересно, можешь ли ты быть ещё тверже, чем обычно, - замурлыкала госпожа, оттягивая крайнюю плоть, с таким видом, словно делала практическую работу по анатомии.
- Лучше убей меня.
- Обязательно, - ответила она серьезно, - как только узнаю, каким образом. А пока...
- Леди Хеллсинг, - в зал вошел Уолтер, и на его лице, как обычно, не отразилось ни капли замешательства. Вполне возможно, что он видел и не такое.
- Ну, что? - с явной неохотой девушка оторвалась от меня и повернулась к дворецкому.
- Вас хочет видеть отец.
- Ты разве не видишь, что я занята?
- Да, но это связано с "Искариотом", и сэр Артур, настаивает. Он обещает спуститься к вам, если понадобится, - добавил Уолтер поспешно, заметив, что хозяйка собралась возражать.
- Ладно, - недовольно сопя, согласилась она, - я буду минут через, - Интегра внимательно посмотрела на меня, сделав драматическую паузу:
- Пятнадцать.
- Госпожа, так великодушна, - я опустился на колени рядом с ней, успев уже избавиться от штанов.
- Не обольщайся, просто самой очень хочется, - я промолчал, но про себя подумал, что как раз в этом и есть моя самая главная заслуга.
Да, я расслабился. Тем более после того, как узнал, что Ральф - это её "официальный ухажер", которого полагалось иметь всем приличным аристократкам. Он таскал ей букеты цветов, возил в театр и рестораны на своем неприлично дорогом автомобиле, говорил четко дозированные комплименты и мечтательно вздыхал, ожидая поцелуя. Конечно, он, скорее всего, как следует отрывался с девушками попроще холеных аристократок, но это к делу не относилось и Интегру явно не волновало, так что все были довольны и счастливы.
До тех пор пока не появились католики. Вернее, один из них. Молодой, высокий и нахальный, он сразу же понравился хозяйке. А я ещё тогда подумал, что Артур не пошел на встречу сам с определенным умыслом.
Я и слова сказать не успел, как они умудрились договориться между собой неуловимой для меня системой знаков, перемигиваний и слов со множеством смыслов. В итоге ночью я слонялся около её спальни, а войти так и не смог, потому что Интегра мне запретила. Утром Максвелл покидал особняк, практически не скрываясь, Уолтер даже подал ему пальто. Уходя, католик обернулся, с ухмылкой посмотрел на меня, стоящего у лестницы, и вышел, тихо посмеиваясь. Я сохранял достойное высокомерие, уверенный в том, что у неё всё равно не было мужчины лучше меня, до той поры пока Интегра не сказала мне:
- Знаешь, с тобой стало скучновато. Ты же почти не кричишь, - она улыбалась, хотя именно в этот момент дворецкий прикладывал ватку с каким-то раствором к впечатляющей ссадине на её щеке.
- Он... - от возмущения я не мог нормально говорить. В голове вертелась мысль: "Он посмел её ударить! Ударить эту женщину!". Наверное, у меня что-то отразилось на лице, потому что госпожа сказала:
- Ему тоже досталось. Ты же меня знаешь, - её улыбка стала ещё более довольной, чем была до этого.
Действительно, я знал её, знал, но всё равно не мог ответить на вопрос:
- Почему? - мои руки сжимали хрупкие хозяйские плечи, а глаза смотрели в голубые омуты, где, всего на секунду, вспыхнул страх и тут же сменился любопытством.
А я спрашивал, отодвинув Уолтера в сторону и чуть встряхивая Интегру, я спрашивал не о Максвелле и не о других мужчинах вообще. Я спрашивал о себе: почему я не могу навалиться на неё и быть с ней сколько захочу? Почему я слушаюсь её, ведь могу нарушить приказ? Почему она вообще ещё жива?
- Ну почему? - словно разом лишившись сил, я упал, уткнувшись лицом госпоже в колени, снова, как в первый раз с ней, чувствуя себя совершенно разбитым и ненужным.
- Не сегодня, - протянула она нарочито ленивым тоном, освобождаясь из моих объятий. - Позанимаемся завтра, - госпожа зевнула, и вскоре на кухне остались только мы с дворецким.
- Хотите кое-что скажу, милорд? - снова, будто не заметив произошедшего, поинтересовался он услужливым тоном.
- Не откажусь, - пробурчал я в ответ.
- Такие женщины, как Интегра Хеллсинг, полны сюрпризов, - мысль была не новая, но, прозвучав из чужих уст, она повернулась ко мне неожиданной стороной.
Конечно, Интегра мне не доверяла. Тут нечему было удивляться: даже в цепях, я оставался чудовищем, опасным, непослушным и что самое страшное, неуязвимым. Но я подумал, что напряженность можно было бы немного снять, если во мне будет побольше покорности.
Она сидела в кабинете отца, потому что он сам уехал на встречу с Королевой, а с бумагами нужно было разобраться очень срочно. Как всегда бывало в подобных ситуациях, госпожа курила, почти не затягиваясь, сигарета просто дымилась в уголке её рта, а когда заканчивалась, хозяйка зажигала новую. Если бы в кабинете дым не стоял коромыслом, мне бы удалось оставаться незамеченным очень долго, однако я не удержался и чихнул, и Интегра тут же меня заметила.
- А, это ты, - отметила она без всякого энтузиазма, даже не обернувшись, и продолжила шуршать бумагой. Я молча присел рядом с креслом.
- Зачем ты тут? - госпожа нахмурилась, однако благосклонно потрепала меня по голове, из чего можно было заключить, что я могу продолжать.
- Я пришел с просьбой. Может быть, госпожа позволит её скромному слуге к ней обратиться? - Обычно Интегра ходила по дому либо на шпильках, либо босиком. Сегодня был второй вариант, что упрощало мне задачу. Мои руки нежно приподняли смуглую ступню и медленно её погладили. Госпожа на секунду замерла, не зная как отреагировать, однако потом расслаблено выдохнула, так и не оторвавшись от работы.
- Сегодня не получится потренироваться, - ответила она через некоторое время.
- О, моя просьба более, - я провел языком по сильно выступающей косточке на щиколотке, - нахальная.
- Ну, давай, говори, - мой язык прошелся по кончику её большого пальца. Интегра хихикнула.
- Я хотел бы всегда быть рядом с госпожой.
- То есть? - она даже попыталась отодвинуть кресло, чтобы заглянуть под стол, где сидел я.
- Хм... ведь у госпожи в комнате найдется немного места, для её раба?
Это были чудесные несколько дней, когда я сидел на цепи в её комнате в углу между входом и дверью ведущей в ванную. Правда, я надеялся, что она прикрепит ошейник к кровати, да и цепь могла бы быть подлиннее, но такие мелочи не могли испортить мне удовольствия.
Интегра приходила и уходила, переодевалась и раздевалась при мне, а когда забывала задвинуть щеколду, наверняка, специально, я мог посмотреть, как она принимает душ. Меня исправно кормили, гладили, иногда расстегивали поводок и разрешали "поваляться на кровати". После двадцати лет в подвале, где я начал побаиваться, как бы не умереть от скуки, такое положение дел казалось просто отдыхом.
Мне всё нравилось, правда, но у меня были и корыстные мотивы. Госпожа начала привыкать ко мне. Прикованный, вечно ждущий её, послушно лакающий из миски кровь без помощи рук, когда она просила так делать, я стал казаться ей не таким уж чудовищем. В отношении ко мне хозяйка начала проявлять всё больше игривости, так делают маленькие девочки, прыгающие прямо перед носом огромного волкодава с косточкой и уверенные, что ничего он им не сделает. Он-то, может, и не сделает, а вот я совсем другое дело, надо только выбрать момент.
- Привет, - шпилька уперлась мне в плечо, - помоги разуться, - приказала Интегра, шевеля своими соблазнительными пальчиками так, словно давала дополнительные пояснения. Я принялся за застежку, которая, будто специально подобранная, оказалась ужасно неудобной. Я собирался облизать освобожденную из обувного плена ступню, но госпожа легонько ткнула меня пяткой в скулу и подала вторую ножку. Когда свободной оказалась и вторая ступня, мне на лицо опустилась белая рубашка, пахнущая хозяйскими духами и потом, послышались шаги босых ног по кафельному полу, а затем плеск воды. Сегодня госпожа не закрыла дверь, что говорило о хорошем настроении и означало увеличение вероятности того, что меня спустят с поводка хоть ненадолго.
- Уолтер уже кормил тебя сегодня? - напрасно перекрикивая шум воды, поинтересовалась Интегра.
- Да, - ответил я и вдруг почувствовал влагу на лице и волосах. Хозяйка стояла надо мной, замотанная в большое полотенце.
- Хочешь меня? - поглаживая мой подбородок большим пальцем, спросила она так словно не видела, как ответ на этот вопрос мои штаны безуспешно пытаются скрыть.
Голубые глаза смотрели на меня с ироничным интересом, и в них я видел обещание сделать всё прямо противоположно моему ответу. И тогда у меня в голове мелькнула мысль: "Сейчас!" Я дернулся вперед, до отказа натягивая короткую цепь, так что стена жалобно затрещала. Работа была сделана на славу, так что с первого раза освободиться не получилось. Зато Интегра в повторениях не нуждалась. Она быстро отошла от меня к окну, рядом с которым у неё был оружейный шкаф. Честно говоря, на такую быструю реакцию я не рассчитывал. Цепь натягивалась снова и снова, звенья скрипели, крошилась стена, но я всё ещё был не свободен, в тот момент, когда хозяйка уже взяла свою любимую саблю. Я рванулся вперед, вложив в этот рывок всю свою силу и, наконец, вырвал основное кольцо из стены.
Интересно, испугалась ли Интегра хоть немного? Кажется, ей было страшно, пока она не добралась до оружия, а когда пальцы сжали рукоять, в глазах её было лишь радостное любопытство. Ей, наконец-то, стало интересно со мной.
Я преодолел расстояние между нами в считанные секунды, только она уже успела замахнуться, поэтому холодная сталь рассекла мне щеку как раз в тот момент, когда я потянулся к хозяйским запястьям. Интегра отскочила, удовлетворенно улыбаясь, наверное, надеясь выиграть поединок. Но она не учла, что в загроможденной мебелью спальне очень мало места для маневров и рассчитывать здесь можно только на силу. Я засмеялся и тут же понял, что сам чего-то не учел. Цепь, всё ещё прикрепленная к железному ошейнику, который всё так же оставался на мне, перекрутилась вперед, я не посчитал её серьезной помехой, поскольку практически не обращал внимания на то, что она колотит меня по ногам и груди, а вот госпожа сразу это заметила. Отбросив саблю, она ухватилась обеими руками за звенья цепи, дернула на себя, одновременно поставив мне подножку, и, хотя я упал всего лишь от неожиданности, факт оставался фактом: госпожа снова оказалась сверху. Впрочем, в этот раз я не собирался покорно лежать под хозяйкой, так что можно было не слишком переживать.
- Ах, ты гаденыш! - не зло, а даже как-то весело и с азартом, выпалила Интегра, задыхаясь и все сильнее натягивая импровизированный поводок, будто собираясь меня задушить.
- Стоило учесть больше вариантов, госпожа, - обратился я к ней, одним движением сдергивая с неё полотенце, и так уже начавшее сползать в процессе битвы.
- Ну, и что ты будешь делать, теперь? - мы замерли, словно обдумывая стратегию, но на самом деле уже знали что делать.
Я резко перевернулся, подминая гибкое смуглое тело под себя, а Интегра отчаянно забила руками и ногами, пытаясь меня оттолкнуть.
Эффекта это никакого не возымело, разве что возбудило меня ещё сильнее. Я снова засмеялся, довольный и собой, и ситуацией, и госпожой. Она не собиралась быть покорной и побежденной, но явно радовалась отсутствию пассивности с моей стороны. Теперь между нами могла развернуться истинная борьба за удовольствие, мучительно долгая и, главное, настоящая, не какие-то там игры с другими боязливыми мужчинами, не способными вытерпеть самую обычную порку.
Я так долго терзал её, что сам удивился тому, насколько сильно был переполнен желанием. Видимо, его было так много, что оно загустело внутри и не хотело теперь выходить. "Сама виновата", - подумал я, когда взгляд хозяйки постепенно начал тускнеть, а руки на моих плечах совсем ослабили хватку. Проблема была в том, что мне и самому начал надоедать этот секс-марафон, которому не видно было конца.
- Чтоб мне провалиться, - простонал я, уткнувшись носом в теплое женское плечо. Я навалился на госпожу всем телом, вошел в неё насколько мог глубоко, но всё равно не мог разрядиться. Истерзанные моими поцелуями губы раскрылись в усмешке.
- Встань, - приказала она, по обыкновению властно, явно даже не думая, что я могу её ослушаться. Я действительно не мог.
Женские ладони ласково погладили мои бедра, заставив меня задрожать всем телом. После сотен лет насилия и убийств ласка становится ещё более желанной, чем что бы то ни было. Интегра взяла меня в рот, руками продолжая гладить бедра. Каждое её движение заставляло меня вздрагивать всё сильнее, я был словно вулкан перед извержением. В общем-то, и моё извержение, кажется, стало приближаться. Своим умелым гибким языком, госпожа сделала какое-то невероятное волнообразное движение, и я, наконец, кончил, ощутив такое наслаждение, что на глаза навернулись кровавые слезы.
- Интегра. О, Интегра, - прижимая девушку к себе, я впервые осмелился называть её по имени вслух. Хотя она всё равно пропустила этот момент, находясь в полуобморочном состоянии. Мне даже стало немного стыдно за своё поведение.
Подняв утомленную госпожу с пола, я отнес её на кровать, лег рядом и накрыл нас сверху одеялом. Она что-то забормотала, попыталась меня оттолкнуть, и тут я вспомнил, что так и не избавился от цепи. "И зачем надо было выдергивать всю цепь, когда можно было просто разорвать ошейник?" - подумал я, освобождаясь от оков. Теперь Интегра с охотой прижалась ко мне и спокойно засопела. Глядя на её умиротворенное выражение лица, и по-детски доверчивую позу, в которой она заснула, я, как любой завоеватель, лелеял мысль, что однажды завоеванная территория принадлежит мне навсегда. И, как любой завоеватель, я сильно ошибался.
То, что мне позволили не слушаться, означало, что меня приняли за равного. Но совсем не означало покорности с противоположной стороны. Интегра снова заинтересовалась мной теперь уже не как слугой со сверхспособностями, а как опасным соперником.
Соответственно я вынужден был поддерживать новое амплуа, хотя меня то и дело соблазняла мысль сдаться и улечься у хозяйских ног. Несколько недель выдались ужасающе тяжелыми. Ставший уже привычным распорядок: избиение в зале, выезд на задание, спальня и ошейник - изменился на: а что у нас сегодня? Ни я, ни Интегра этого не знали.
Однажды я устроил ей анальный секс, без смазки. Разумеется, не спросив разрешения, и она, недолго думая, сделала со мной то же самое при помощи цепей и собственного языка. Потом я отшлепал хозяйку, перекинув через коленку, словно маленькую девочку, за что заработал порку серебряной цепочкой, на которой она обычно носила крестик, он, кстати, тоже там был. Выйдя из себя окончательно, я её чуть не укусил, а она за это чуть меня не кастрировала. Это было на самом деле больно, черт возьми! В конце концов, я начал уставать, потому что всё происходящее было интересным, но совсем не новым.
Как-то раз Артур задержался в городе по делам, и Интегра ужинала одна, Уолтер, накрыв на стол, исчез по её же приказу. Ясно, что она ждала меня, и я не стал заставлять хозяйку ждать. Возникнув у неё за спиной, я наклонился, желая обнять госпожу, но потом передумал и просто положил свои ладони на стол рядом с её, по обеим сторонам тарелки. Интегра никак на это не отреагировала. Я решил, пока есть такая возможность, немного приласкать хозяйку и наклонился к смуглому ушку, соблазнительно выглядывающему из густых светлых волос. Так что не удивительно, что я не сразу понял, каким образом моя рука оказалась проткнута ножом. Госпожа, удовлетворенно улыбаясь, пошевелила рукоятку туда-сюда указательным пальцем. Ей было чем гордиться, не каждый сможет вот так без колебаний проткнуть чью-либо плоть одним четким ударом, да ещё и чтобы лезвие, преодолев кожу и кости, воткнулось в столешницу. У девушки был прямо - таки незаурядный талант. Я поощрил её подвиг кривой, болезненной улыбкой, на что хозяйка возбужденно заерзала на стуле, ожидая, что же будет дальше.
- Интегра, - выдохнул я утомленно, освобождая руку, - я устал, - она приподняла брови, видимо, надеясь, что собеседник продолжит мысль.
- От чего? - не дождавшись ответа на свой немой вопрос, спросила она вслух.
- От всего, - сказал я.
- Не понимаю, - сложив руки на груди, госпожа откинулась на спинку стула. Я без всякой надобности вздохнул.
Это было то, что нельзя вот так вот взять и объяснить. По крайней мере, человеческими категориями. Я мог бы сказать, что мне надоело сражаться с ней. Или что мне надоела боль и унижения. Или ещё, что это всё старо, не оригинально и набило старому вампиру оскомину. А главное я мог бы сказать, что хочу, чтобы меня целовали, просто так, а не в качестве награды за хорошее поведение. Так же я бы сказал, что хочу, чтобы она лежала подо мной, довольная лаской моих сильных рук, подставляя под чуткие пальцы самые чувствительные места. Проще говоря, я любил и хотел, чтобы меня тоже любили. Это я тоже мог бы сказать Интегре, но слова любви не помогли бы разъяснить ситуацию. Люди понимают любовь очень плоско. Обширно, но всё равно плоско. Каждый под этим подразумевает своё, каждый любит по-разному, каждый хочет получить и каждый боится поверить. Но любовь похожа сразу на всё это, тщательно смешанное в один сферообразный сосуд, где оно искрится и переливается всеми цветами радуги, стремясь достигнуть однородной консистенции. Любовь это всегда борьба, и она не может быть четким, навсегда установленным фактом, как, например, законы гравитации или математические формулы. И этого сказать я уже не смог бы, просто не успел - Интегра и так готова была рассмеяться, глядя на моё замешательство.
- Ясно, - первой нарушила тишину хозяйка. Я ухмыльнулся: "Интересно, что такого ей может быть ясно, если даже мне ничего не ясно?"
- Уходи, - продолжила она спокойно, взглянув мне в глаза.
- Что? - переспросил я, не веря своим ушам.
- Вон, - пояснила Интегра всё тем же ровным тоном.
- Совсем?
- Болван, - процедила она сквозь зубы, - я не могла бы тебя отпустить, даже если бы захотела. Просто "поддержание хорошего настроения госпожи" в твои обязанности больше не входит. Иди, - я застыл. Что угодно могло случиться, от моей хозяйки можно было ожидать любых сюрпризов, однако это был уже явный перегиб, я совсем растерялся, поэтому и спросил:
- Но почему? - девушка раздраженно дернула плечиком.
- Это называется свобода выбора: не хочешь - не надо.
- Но я хочу! - ужаснувшийся тому, насколько неправильно мы поняли друг друга, я наклонился к Интегре, принявшись покрывать её лицо поцелуями, - очень-очень хочу. Только...
- Не ТАК, да? - вложив во фразу определенный смысл, спросила хозяйка, наконец, оттолкнув меня.
- Ну, да, - немного смешавшись, ответил я.
- Вот поэтому: уходи.
- Интегра, - буквально взмолился я, - разреши мне. Пожалуйста, разреши показать, как это бывает без боли, - прося её об этом, я целовал всё, до чего мог дотянуться: руки, лицо, шею, грудь, но она продолжала отворачиваться и отбиваться.
- Ты просто не представляешь, тебя никто не учил, а я научу.
- ВЫМЕТАЙСЯ! - не сдержавшись, закричала хозяйка во всю мощь легких. И в её голосе, помимо бешенства, я с удивлением услышал панический страх. Она словно боялась меня и моих желаний. Вот так: ничто не могло испугать славного потомка Хеллсингов: ни вампиры, ни кровь, ни боль - а вот нежность - могла.
И я ушел, как обычно, послушный её воле. Целую неделю, почти ничего не происходило. Два-три несложных выезда, так и не подтвердившаяся информация о фашистах, один "задушевный" разговор с Уолтером и один новый мужчина у Интегры, который, будь моя воля, не вышел бы из дома живым.
Ещё тогда стоило задуматься, что это слишком похоже на затишье перед бурей. А потом... потом мир перевернулся.
Мы с Интегрой не были связаны ничем кроме отношений хозяин-слуга, так что я мог почувствовать, что с ней происходит, только если бы она сама позвала меня или умерла. В случае её смерти, я мог бы почувствовать, что теперь у меня только один хозяин. Но это могло произойти не раньше, чем она сделает последний судорожный глоток воздуха в своей жизни.
И всё-таки в этот вечер я проснулся слишком рано по своим меркам. Было всего десять, когда я ощутил в доме какую-то непривычную суету, совсем не похожую на дисциплинированное рассаживание солдат по машинам. Это не был выезд на задание, эта возня больше напоминала неожиданный визит важного лица.
Я удивился сам себе. С чего мне взволноваться из-за таких мелких человеческих проблем, которые меня и вовсе не касались? Но снова заснуть я не мог, словно в гроб насыпали игл, которые забивались в самые неожиданные места, вызывая желание отряхиваться и ворочаться с боку на бок. В итоге, плюнув на сон, я поднялся, по привычке направившись на кухню, надеясь получить от дворецкого свой ужин чуть раньше.
Однако как только я увидел Уолтера, надежда моя улетучилась. Мужчина был бледен, непривычно суетлив и с трудом выполнял самые простые действия. Терзавшее меня чувство усилилось, словно иглы глубже впились в тело.
- Что случилось? - спросил я, уже зная, что это не личная проблема Уолтера, случилось что-то серьезное.
- Интегра, - только и смог вымолвить он, резко опустившись на стул рядом со мной.
- Что?! - я подскочил как ошпаренный, готовый бежать куда понадобится.
- Сядь, сейчас к ней даже отца не пускают.
- Но что произошло? - я так и не сел обратно, как будто надеялся, что меня вот-вот вызовут к госпоже.
- Засада, вампиров оказалось больше, чем мы думали. Интегра отбилась, но получила рваные ранения и потеряла много крови, врачи говорят, что обойдется. Мы только боимся что... - мужчина неопределенно махнул рукой, однако я его понял: как бы хозяйка не сменила гастрономических предпочтений.
- И она не позвала меня, - обхватив голову руками, простонал я, ещё подумав: "А ведь хотела, иначе не было бы этого назойливого чувства".
- Да, - протянул Уолтер нараспев, - вы что поругались? - наверное, наличие собеседника немного отрезвило дворецкого - он начал лучше соображать.
- Вроде того, - ответил я уклончиво. - Можно мне к ней?
- Не сейчас. Артур позовет тебя, он хочет, чтобы ты проверил, нет ли заражения. Ты ведь поймешь? - я только кивнул в ответ.
Я знал такие ситуации, в которых лучше всего замереть и ждать, потому что сделать всё равно ничего нельзя. Но в данный момент ждать было ни к чему. Существовала опасность, что госпожа не выживет, и тогда её прекрасное тело отдадут на съедение червям согласно идиотской человеческой традиции. Я не мог такого допустить. Мне нужно было всё время быть рядом, чтобы в случае опасности довести до конца то, чего, может быть, не сделали другие вампиры.
- Уолтер, где она?! - я сжал плечи дворецкого и как следует встряхнул.
- Не скажу, - он демонстративно отвернулся.
- Проклятый Бог Смерти! - я треснул кулаком по столешнице, так что она разлетелась.
- Она тебе не достанется, - побледневший, но не утративший решимости, сказал мужчина спокойно.
Тут уж я, не сдержавшись, расхохотался. Это на самом деле было смешно, ведь во мне уже давно и прочно поселилась уверенность, что Интегра будет моей рано или поздно. В ней не было глупого высокомерия её предков, тьма манила хозяйку, и она пришла бы ко мне, чтобы стать моей королевой. Так что я боялся не того, что она не придет. Меня страшила возможность оставить госпожу в объятиях смерти навсегда, раньше, чем она успеет решиться.
- Это моя женщина, - произнес я бесстрастно, когда справился с хохотом.
- Да, ну? - подражая мне, дворецкий принял такой же безразличный вид, - А непохоже, что она произносит твоё имя во сне, - я был уже готов ответить, когда услышал, как меня зовет Артур.
- Мы ещё поговорим, - пообещал я, прежде чем исчез.
В палате я сразу же увидел Интегру. Её смуглая кожа приобрела какой-то сероватый оттенок, но в остальном она выглядела вполне здоровой, даже спала в обычной для себя позе: на спине, подняв руки вверх, приоткрыв губы. Это зрелище заставило меня улыбнуться, однако старший Хеллсинг помешал мне любоваться госпожой, задав вопрос:
- Ты чувствуешь что-нибудь? - я добросовестно прислушался к своим ощущениям. Нет, яд не проник в Интегру, обращение ей не грозило. Я покачал головой, и мы с Артуром одновременно облегченно вздохнули.
- Ладно, свободен, - я не стал спорить, а предпочел понаблюдать за ней на расстоянии, дождаться, когда Артур отлучился, и только тогда вернулся в палату.
Непонятные приборы издавали противные звуки с равными интервалами, это, кажется, свидетельствовало о том, что пациентка находится в стабильном состоянии. Меня они раздражали, а Интегра спала, будто у себя дома, и ничего не слышала. Она чуть завозилась во сне, и из-под одеяла показалась её соблазнительная ножка. Я не мог сдержаться: как уже однажды делал, обхватил ступню ладонями, поднял к губам и принялся облизывать. Я провел языком до самой коленки, затем вернулся к пальцам и прикоснулся губами к каждому. В этот момент я очень боялся вмешательства Артура или какого-нибудь врача, однако помеха возникла с очень неожиданной стороны:
- Зачем ты это делаешь? - голос госпожи, хрипловатый и слабый со сна, всё-таки оставался властным.
- Ты вкусная, - признался я честно, не отпуская её ногу. Она удивленно вскинула брови, глядя на меня из-под полуопущенных век.
- Да, очень вкусная, - продолжал я, - твой пот, горьковатый, как удачная приправа к солоноватой коже, а ещё там, под всем этим, я словно чувствую вкус твоей крови, сладковатой и пряной.
- Хм, - неопределенно отозвалась госпожа и как-то так дернула ступней, что я решил: меня ударят, но нет - пальцы нежно погладили мою щеку.
- А ведь, правда, приятно, - тоном человека, сделавшего удивительное открытие, заметила Интегра.
- Я же говорил.
- Иди сюда, - позвала она, и я наклонился к её лицу.
Хозяйка запустила обе пятерни мне в волосы и, сжав их, потянулась к моим губам своими. Это был необычный поцелуй, вернее, необычный для Интегры, другие женщины целуются именно так: нежно и медленно, всё глубже проталкивая язык, дразня им небо. И она не отрывалась от меня, пока совсем не начала задыхаться.
- Ох, - госпожа жадно глотала ртом воздух, но всё равно пыталась что-то сказать:
- Обещай, обещай мне... - мне хотелось тут же пообещать ей всё, всё что угодно за один поцелуй и немного ласки, однако многолетняя практика научила сдерживать свои порывы.
- Пообещаю, если смогу выполнить.
- Обещай, что всегда будешь моим. Что бы ни случилось, - я помолчал, обдумывая просьбу.
Теперь у меня появился ключ, последний кусочек мозаики, чтобы понять Интегру до конца. У неё всё было взаимосвязано: любовь к боли, отсутствие ласки и инстинкты собственницы. Боль причиняют кому угодно, а вот ласкают только тех, кого хотят видеть своими, поэтому госпожа не могла позволить себе отдаться целиком тому, кто сам ей не принадлежит. И пока я не принес клятву верности ей, только ей одной, а не всему семейству Хеллсингов, нечего было надеяться на то, что у меня появится своя королева.
- Конечно, только твоим, - пообещал я, прикасаясь губами к её шее без всякого злого умысла. Потом, когда-нибудь, у меня будет возможность.