Dragons Saga : другие произведения.

Вынос полотна

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Немного о названии. Насколько мне известно, хотя, честно сказать, ни в одном источнике, заслуживающем доверия я этого не нашла, была в Средневековье одна любопытная традиция. Заключалась она в следующем: поженившись, молодожены проводили, естественно, первую брачную ночь и наутро слуги должны были выносить простыню из хозяйской спальни. На простыне, как правило, отчетливо виднелось красное пятно - кровь жены, что являлось доказательством того, что до свадьбы она хранила свою честь. Хотя говорят, будто в действительности женщины всячески изворачивались и умудрялись фальсифицировать свою девственность без всяких операций. В общем, ещё раз скажу, что я не уверена в существовании такой традиции и если кто-нибудь что-нибудь по этому поводу знает, пусть меня поправит.
  Рука дернулась, стакан наклонился, и красное пятно растеклось по простыне. Женщина не кинулась вытирать его или менять белье, она просто смотрела на пятно, приподняв бровь и о чем-то задумавшись. Алукард возник рядом и тоже посмотрел на простыню, пытаясь понять, что такого хозяйка нашла в пятне.
  - Это новый способ медитации или это тебя просто возбуждает? - спросил он, так и не разгадав секрета. Хозяйка поставила бутылку на тумбочку, залпом выпила то, что успело попасть в бокал, затем поставила его рядом с бутылкой и ухмыльнулась.
  - Ничего не напоминает? - спросила она.
  - Например?
  - Алукард, мне страшно, - произнесла она, словно фразу из сценария и театрально закрыла свою обнаженную грудь руками. Некоторое время вампир смотрел на хозяйку, потом несколько раз моргнул и, запрокинув голову, громко расхохотался.
  
  Обычно они лежали на кровати, даже не раздевшись, и целовались. Поцелуй всегда были разными: глубокими, чуть кусающимися, нежными или звериными, томительными и жадными. Иногда он целовал её так, что ей казалось: ещё мгновение и тяжелый шар где-то внизу исчезнет, разлетевшись на мелкие осколки, а иногда от его поцелуев шар становился только тяжелее и больше. Но в любом случае наутро ей всегда приходилось прикладывать лед к губам. И вот однажды Интегра первой решила нарушить привычный порядок. В перерыве между поцелуями, чуть отдвинувшись от вампира, она приказным тоном, который мгновенно разрушил томительно-сладостную атмосферу, сказала:
  - Завтра мы займемся сексом, я так хочу.
  На следующий день она уже не была так уверена в том, что хочет. Прошлым вечером, в полутьме спальни, при свете луны, всё казалось простым и легким. При свете дня свои собственные желания пугали Интегру, сюда же добавлялся страх перед весьма возможной болью, и оставалось только надеяться на то, что вампир, собрав весь свой опыт нескольких столетий, не превратит лишение девственности в простейшую операцию. Она весь день была на нервах, что к вечеру плавно перешло в истерический смех. Интегра заткнула себе рот рукой и принялась ходить туда-сюда по комнате, всерьез задумавшись о том, чтобы всё отменить. Тут действительно было над, чем посмеяться, одно выражение лица Алукарда при таком заявлении чего стоило. По крайней мере ей казалось, что оно будет забавным. В действительности же вампир сам готов был отказаться, и на лице его отразилось бы только облегчение. Его хозяйка, одним махом буквально выдула из него огромное желание, сдерживаемое уже много месяцев. Он даже удивился, куда всё так быстро исчезло? Ему не нравилось, что Интегра пытается превратить секс...в нечто такое, что можно занести в записную книжку как раз между заседанием круглого стола и чаем у королевы. Ему всё представлялось иначе, он думал, что однажды это просто случиться наполовину случайно, а наполовину по взаимному согласию и не будет ни её: пожалуйста, не надо, ни его: я буду осторожен. Но приказ есть приказ и когда окончательно стемнело, Алукард возник в хозяйской спальне. Интегра сидела на кровати полностью одетая, и в явном волнении снимала с руки перчатку, чтобы надеть её же обратно.
  - Нервничаешь? - он провел тыльной стороной ладони по её щеке. Хозяйка вздрогнула, но голову не подняла, наоборот уперлась взглядом в носки своих ботинок. Вампир вздохнул поглубже и присел на корточки рядом с кроватью, обхватив колени интегры ладонями. Он хотел сказать, что не стоит переступать через себя, что он всё понимает и подождет, однако Интегра внезапно посмотрела прямо ему в глаза. В её взгляде было столько непривычной для него робости, почти наивности, будто она всё ещё надеялась, что секса всё-таки не существует, а детей приносят аисты. Из-за этого взгляда им овладела такая похоть, что он с трудом удержался от того чтобы ей поддаться. И всё же ничего говорить вампир не стал. Он потянулся к её губам и, запечатав поцелуй, плавно уложил Интегру на кровать. Девушка задрожала под ним, дрожь ещё больше усилилась, когда он крепко прижался к ней, заставляя почувствовать все изгибы своего тела. Она задержала дыхание, и через некоторое время он понял, что хозяйка не дышит совсем.
  - Эй, - воскликнул Алукард, приподнявшись на локте, тут она сама поняла, что перестала дышать, и попыталась набрать в грудь как можно больше воздуха. Только попыталась, так как вампир, несмотря на свою астеническую комплекцию, был довольно тяжел.
  - Частичная потеря сознания, сексу даже прописана, но вот в обморок падать не стоит, - заметил Алукард, тем тоном, которым обычно рассказывают правила безопасности в самолете.
  - А было бы неплохо, как под наркозом, - вампир смерил хозяйку снисходительным понимающим взглядом и с ещё большим усердием принялся за прерванное занятие.
  - Хотя тогда тебе будет не очень приятно...или ты промышлял некрофилией? Хотя, что это я, секс с вампиром почти как некрофили... - Алукард неожиданно зарычал:
  - Интегра, пожалуйста, замолчи.
  - Но...мне так легче, - немного помявшись, призналась хозяйка. Он начал ощущать как похоть и вообще всякое желание медленно начинают растворяться.
  - Зато мне нет, - теряя терпение, сказал Алукард и перекатился на спину.
  - Ладно, - в своей, знакомой ему манере, по злому устало выдохнула Интегра и встала с постели.
  - Может быть...- предложение осталось невысказанным, потому что вампир замолчал, увидев как его хозяйка начала раздеваться. Она скинула пиджак, кажется, просто дернув плечами, резко развязала сложный узел галстука, неторопливо расправилась с пуговицами блузки, а когда она сняла штаны, Алукард понял, что помимо белья его хозяйка носит под одеждой сорочку. Его позабавил этот архаизм, который очень странно смотрелся на женщине, воплощении феминисткой мечты, которая к тому же носит штаны. В тесной связи с последним фактом сорочка была укороченной, но в остальном старомодной, такую он снимал, Алукард даже поморщился при этой мысли, ещё со своей жены. Впрочем, внезапное видение исчезло, когда Интегра скинула с себя окончательно всё и, обойдя кровать, забралась под одеяло с той стороны, которую не придавливал он. Вампир всерьез чувствовал себя растерянным.
  - Ну, что ты смотришь? Раздевайся, - снова просто сухой приказ, звучит почти так же как: убей, совсем не то чего ему бы хотелось. Под её изучающим взглядом, будто выискивающим в его теле недостатки, Алукард нервничал и сердился на себя. Как-то не подобало ему трястись, словно он ещё более невинен, чем она. Со снятием брюк у него возникла самая длинная заминка. Он посмотрел на хозяйку, она сидела на постели, её руки были скрещены под двумя аппетитными холмиками грудей, а взгляд хоть и был раздраженным, всё равно выдавал некоторое нетерпение перед тем, что ему предстояло вот-вот увидеть. Вздохнув, поглубже, Алукард дернул ремень и весь напрягся, ожидая, что Интегра вдруг задаст какой-нибудь детский вопрос (во всем, что касалось секса она действительно была подобна ребенку). Почему-то больше всего его беспокоил вполне предсказуемый вопрос, уже однажды им слышанный: это и есть ОН? Однако девушка только отогнула край одеяла со свободной стороны кровати, молчаливо приглашая его лечь.
  - Послушай, поверь дело не в тебе, но я думаю, - он аккуратно, словно боясь на что-то наткнуться, лег рядом, - что сегодня у нас уже ничего не выйдет, - закончив фразу вампир попытался угадать на хозяйском лице эмоции ею испытываемые, это была то ли злость, то ли благодарность, то ли безразличие. Они некоторое время смотрели друг на друга, а потом Интегра произнесла:
  - Спокойной ночи, - с шумом улеглась и отвернулась, накрывшись одеялом по самый затылок.
  - Интегра, - позвал Алукард, - ты что обиделась?
  - Ну, знаешь, - фыркнула она, не поворачиваясь, и добавила уже вполне спокойно:
  - Ты всё испортил.
  - Я?!
  - Да! Ну, неужели так сложно что-нибудь сказать?!
  - Нет, но только не в такой ситуации.
  - Ну и...- она хотела ответить что-то резкое, однако сдержалась и снова попыталась заснуть.
  
  Страсть должна разгораться постепенно, и когда ей это удастся, она уже становится всепоглощающей, такой что двое уже не воспринимают окружающий мир так, как обычные люди. Но для того чтобы дойти до этого, требуется много времени, иначе всё превращается в пошлость. У страсти свои законы, для неё нужны прикосновения, определенные, не такие как обычно, для неё нужен момент, не тот когда просто стемнело. И хотя она всегда приходит неожиданно, страсть большая скромница, потому что делает это незаметно. Кажется, вы только что лежали, обиженные друг на друга и один из вас уже вообще собрался потихоньку сбежать, и вот вдруг чувствуете что здесь, в одной с вами комнате, есть ещё нечто. Сначала Алукард мучился, разрываясь. Ему совсем не хотелось спать, но не остаться с Интегрой после того как он так "всё испортил" было равносильно самоубийству. И всё-таки он больше склонялся к тому, чтобы уйти, но неожиданно что-то в жестком лице хозяйки заставило его прижаться к её спине и поцеловать смуглое плечо. Сначала девушка напряглась ещё сильнее, став похожей на рассерженную змею, свернувшуюся кольцами: секунда и пружина распрямиться, чтобы наброситься. Однако от легкого поглаживания по боку, сходство сразу исчезло. Удовлетворенный пробной попыткой, вампир продолжил, легко поглаживая, продвигаться по её телу дальше. Он и раньше делал это, но тогда хозяйка была в одежде. Сейчас ему открылись буквально все тайны, которые мог скрывать дурацкий костюм. Алукард дотрагивался до небольшой груди, впалого живота, узких бедер с впадинками и на удивление стройных ног, пытаясь понять, почему эта женщина привлекает его. Ведь скорее всего мало кто считал её красивой. Она унаследовала отцовские, совершенно мужественные, черты лица, ставшие от выпавших на неё испытаний ещё более жесткими, её тело хоть и пропорциональное то тут, то там словно щерилось, острыми углами, а волосы пахли отнюдь не розами или другими приятными запахами, как это должно быть принято у женщин. И всё-таки в гордой хозяйской осанке, напряженных плечах, вздернутом подбородке и главное в притягивающих, будто озеро оазиса в пустыне, глазах - чувствовалась истинная женственность, не требующая никаких внешних доказательств. В ней заключалась сила, такая, что иногда вампир всерьез задумывался над тем действительно ли он хочет её, или просто она приказала ему это и он не в силах отказать хозяйке. Сомнения проходили, когда Интегра вываливалась из кабинета уставшая и осунувшаяся годная, пожалуй, лишь на то чтобы пугать детей, а вампир всё равно чувствовал, как нечто ударяет ему в голову. Ему нравилось лежать рядом, уткнувшись в светлую макушку носом ощущать запах ядреного табака и чувствовать, как под его прикосновениями прямой позвоночник расслабляется, расправляются плечи и дыхание перестает быть обиженно-сопящим. Некоторое время Интегра все-таки пыталась сохранить видимость равнодушия, а потом резко повернула голову и посмотрела на него своими подслеповатыми глазами, в которых был уже не только страх, но ещё и любопытство. Алукард приподнялся на локте и только вопросительно приподнял бровь. Чувствуя, что слова разрушат эту странную, уютную атмосферу она просто потянулась и поцеловала вампира. Вот именно тогда и возникла страсть, которая нарастала как снежный ком, катящийся с горы. Алукард целовал Интегру так привычно, одновременно с этим его руки весьма неуверенно искали на её теле необходимые места, прикосновение к которым бывает особенно приятным. Хозяйка же наоборот, оправдывая слухи о наличии у женщин особенной интуиции, без труда нашла точки от нажатия на которые вампир тихонько шипел. Страсть накрыла их с головой в тот момент, когда Интегра раскинула ноги в стороны и обвила ими Алукарда за талию. И пока он колебался, девушка закусила губу, боясь не выдержать ожидания. Вампир улыбнулся и большим пальцем высвободил несчастную плоть из хозяйских зубов.
  - Крови будет и так достаточно, - пояснил он с улыбкой, хотя не был уверен что это случится именно в первый раз. Он скорее даже надеялся на это. Однако ожидания не оправдались, хватило всего лишь одного резкого толчка. Интегра резко дернулась и, не размыкая губ, не столько застонала, сколько замычала. Резковатый запаха ударил ему в ноздри, и именно потому, что он был совершенно к этому не готов, Алукард повел себя как животное. Вскоре Интегра, забыв всякую гордость, закричала от боли.
  - Алукард!!! - но его ничто не могло остановить. Он продолжал двигаться, резкими движениями прижимая её бедра к кровати. Однако среди своих попыток вырваться Интегра начала понимать, что сама в некотором роде охвачена его жадным безумием. Удовольствие приходило к ней постепенно, от чего даже выиграло. Вскоре она извивалась под ним не от боли и не, потому что хотела освободиться. Это было желание, страсть, сумасшествие. Они вдвоем временно потеряли рассудок и слившись, таким образом, в единое целое издали один общий стон. Уже позже, когда они ещё не способные оторваться друг от друга, лежали обнявшись, Алукард к которому начал возвращаться рассудок, неожиданно понял что с ними произошло на самом деле. Он даже подпрыгнул от этой мысли, а потом лег рядом с Интегрой, давая ей таким образом отдышаться, и прошептал с непонятной радостью:
  - Вместе.
  
  Не на шутку распалившись от этих воспоминаний, Алукард буквально запрыгнул в кровать.
  - Ну, красное пятно на простыне у нас уже есть, может быть, хочешь повторить и все остальное? - спросил он, нависая над женщиной. Как и в тот раз, она ответила поцелуем.
  
  Когда страсти поутихли, Интегра снова потянулась к бутылке.
  - А это что, правда, бывает не часто у других? - поинтересовалась хозяйка как бы между делом, на самом деле тайно напрашиваясь на комплимент.
  - Ммм, - утвердительно промычал вампир, проводя, будто по клавишам по её позвонкам пальцами, - тебе трудно поверить?
  - Конечно, трудно, когда это случается почти каждую ночь.
  - А знаешь, о чем это говорит? - он удержал её руку, подносящую бокал ко рту.
  - О чем? - напряглась Интегра, вдруг испугавшись, что вампиру придет в голову произнести эту жуткую банальную фразу, так обесцененную в современном мире.
  - О том, что ты необыкновенная, - необычайно тепло улыбнулся он. Смутившись, хозяйка снова неловко пролила часть вина на простыню.
  - Хм, - теперь Алукард задумался над новым пятном, - слушай, а что слуги сказали, когда увидели белье после той ночи?
  - Ну...
  
  Наутро она проснулась в одиночестве, но не рассердилась, потому что уже рассвело и заставлять вампира жариться на солнце, было как-то неприлично. Довольная Интегра зашла в душ, а из него направилась на кухню, чтобы потребовать там с Уолтера чашку чая. Дворецкий смотрел на хозяйку со смесью умиления и строгости. Разумеется, он знал причину, по которой женщина так улыбалась, грея руки об чашку. Она была рада, рада потому что оказалась настоящей женщиной, желанной, способной удовлетворить мужчину. Раньше она боялась, что может оказаться холодной, словно рыба, равнодушной к удовольствию и не способной ответить на ласки. И воспоминания о событиях прошедшей ночи, опровергавшей всё это, грели её лучше всякого чая. Продолжая улыбаться, она возвращалась к себе в комнату, чтобы переодеться и приготовиться к трудовому дню. На входе ей попались служанки держащие в руках несколько комков белой ткани. Увидев кое-где красные пятна, Интегра поняла, что это её постельное белье.
  - Это простыня? - ткнув в особенно окровавленный ком, спросила хозяйка.
  - Дда, - чуть запинаясь, ответила служанка. По всему было видно, что обе девушки одновременно испуганны и горят желанием посплетничать.
  - Дайте сюда.
  - Но...
  - Остальное, наверное, выбросите, всё равно не отстирается, - ничего не слушая, приказала Интегра и хлопнула дверью.
  
  - И куда ты дела простыню? - вампир очень удивился, услышав этот рассказ.
  - Хм, - хозяйка отставила бокал и направилась к шкафу. Там она рылась некоторое время и затем извлекла на свет ту самую простыню. По всему было видно, что эти трофеем она очень гордится.
  - Ради...зачем это тебе? - уже не в первый раз Интегра удивила Алукарда своими выходками и он начал задумываться: а настолько ли она железная леди, какой хочет казаться? Может быть, Интегра самый обыкновенный ребенок?
  - Когда буду спать с мужем в первый раз после свадьбы, постелю эту простыню. Пусть думает, что он у меня первый и единственный. Знаешь, английским аристократам это важно, - по лицу вампира было ясно, что это важно не только английским аристократам. И хотя он никогда не говорил ничего ей лично, Алукард был рад, что именно ему она приказала прийти к ней в спальню. И ещё он мог поклясться служить семье Хеллсингов за одно только это разрешение.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"