Вико Ольга
Собачья Хворь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Группа молодых людей поехала отдыхать на Север. И никто из них не знал, что деревенька, куда их привезут, окажет им такой "радушный" приём...

Собачья хворь.

  
   - "Собачья хворь" - так местные здесь называют тот переезд. Никто не знает, почему, да только собаки с разных мест приходят сюда умирать, и мрут по-черному, глубоко и скорбно завывая, словно и у зверя душа-то есть. А старики да старухи крестятся да детей по домам запирают - сулит несчастья тот день, в коий испустит сука свой дух. Говорят, что он не в землю уходит, а мечется еще по перевалу время другое, ищет, к кому бы пристать, все беды свои привить, кому кровь попортить. Собака укусит не за зря, и дух её мечется, людской злобою, памятью наполненный.... Да вот и взъезжаем.
   Снегоходы заревели чуть громче, заставив сидящих отклонится немного назад. Я озиралась: не видно ли умирающей собаки, особенно, суки. Конечно, я не суеверна, но все же, интересно увидеть подтверждение того, что тебе сейчас вот, возможно, "наплели". Озираясь туда и сюда, мы, однако, ничего не то что необычного, даже примечательно не увидели - переезд как переезд.
   Немного разочаровавшись, в глубине души все же успокоившись, я продолжала делать вид, что слушаю водителя снегохода, а сама углубилась в свои мысли. Мой первый поход на Север, за Полярный круг. Как я решилась? Ну да ладно, с такой компанией не страшно нигде, хм, надеюсь... Шесть "спортсменов-комсомольцев" и груз в виде меня на их шее. Хотя я же не собираюсь их напрягать - нет, еду, чтобы отдохнуть в белом безмолвии от человеческого рода вообще...
   А мы все проезжали мимо заснеженных вершин, мимо снежных глыб от сошедших недавно лавин, все мимо-мимо - все дальше от цивилизации. От мыслей меня отвлек протяжный собачий вой, казалось, несущийся нам по пятам, догоняющий нас и желающий передать нам часть своей боли. Водитель моего снегохода оборвал речь и как-то напрягся - я четко это ощутила, т. к. сидела сзади и держалась за него. Наверно, не только у меня на сердце как-то потяжелело, хоть ум и смеялся над услышанным рассказом.
   Оставшийся час ехали молча...
   Показались старенькие, низкие дома. Не смотря на то, что было лишь начало четвертого - стояли сумерки, и в них деревенька выглядела совсем обветшавшей. Не знаю, как другие, а мой дух как-то совсем сник.
   - Ну, что ж, отдыхайте, веселитесь. Осторожней с перевалами: мороз резко спал, лавины наготове стоят, только улыбнись, - уезжая, напутствовал нас Иван.
   "Интересно, его друзья делают ударение на "И", словно он иностранец, - подумала я. - А, может, от even, типа "достигаю при любых условиях... Even he is evil, почему-то пришло на ум...".
   "Эй, чё задумалась, рюкзак на плечи и в дом", - разрезали ухо слова Тохи, нашего типа "старшего".
   Насчет домика ребята договорились заранее, по каким-то давнишним каналам... да все равно, как - лишь бы отдохнуть нормально. Дверь дома, коричневого, одноэтажного и какого-то неприветливого, скуляще скрипела, постоянно норовя закрыться. И пока мы все заходили с рюкзаками и кучей всяких нужных вещей, к её скрипу присоединился гул лающих на деревне местных собак. "Чужаков учуяли, нас то есть", - эта мысль мне была неприятной и приятной одновременно...
   Внутри домик был тесноватым, сени и две небольшие комнаты, видимо, спальни. "Удобства, конечно, на улице, а интересно, кстати, где?" К моему удивлению и радости, наши "спартанцы" не расселились мальчик - девочка, а распределили комнаты "по предпочтениям". Печь была установлена в стене, разделяющей спальни: в одну сторону топкой, в другую - теплой стороной. Там, где топка, свои вещи кинули Тоха, Алена, его девушка, Юльчик, "спортсменка, но себе на уме", Костя, "свободный турист, фотограф-любитель". В нашей спальне вместе со мной разместились Игорь, "бывший водник с огроменными ручищами" и Лёха, "зеленый студент экономического факультета", "Шапка", как уже успели прозвать его здесь.
   "Все, кроме меня, уже друг друга знают - пересекались в ряде походов, вместе где-то тренировались... Интересно, почему Тоха согласился меня взять: ни опыта, ни силы, да и знаем друг друга через пень колоду, то есть через мою бывшую подругу, с которой ты когда-то встречался..." Упорно находясь именно в бытовых мыслях и забивая ими неприятные ощущения, четко источника которых я пока не могла определить, я раскладывала рядом с кроватью нужные вещи. В голову сами собой лезли всякие истории о привидениях, последние фильмы ужасов, которыми так наполнился в последнее время репертуар кинотеатров. Я невольно обернулась и быстро осмотрела комнату в поисках женщины с темными волосами. "Ну и дура, - усмехнулась самой себе. - Что за бред?" А сердце все же билось быстрее обычного. Наверно, поэтому, вытаскивая карманное круглое зеркало, я выронила его из рук, и оно, к счастью, не разбившись, укатилось под мою кровать. Из-за тусклой лампочки в комнате, пришлось достать фонарь - под кровать в полутьме лезть как-то не хотелось. Включив диодный налобник, я заглянула под кровать. Ноги похолодели. Осколки зеркала были там. "Спокойно, тебе просто показалось, что оно не разбилось, оно просто покатилось, ударилось о стену и разбилось, просто ударилось о стену и разбилось, тихо разбилось, без звука... Оно разбилось! Просто разбилось!". Отгоняемые предчувствия лезли наружу нервными мысленными монологами и напускной верой в разумные объяснения.
   За стеной девчонки тоже устраивались. Приняв бодрый вид, я пошла к ним. Эта комната освещалась ещё более тускло, что было странно - ведь и напряжение и лампочки были одинаковыми. Отогнав ВСЕ мысли, я поинтересовалась совком и веником. "Поищи в сенях", - отмахнулась Алёна, "может, она знает про Дашу и автоматически ревнует, хотя Даша - это далекое прошлое для Тохи, да и для меня".
   Найдя в сенях нужное, я снова полезла под кровать... Зеркало лежало у самой стены целиковое. Я оцепенела, побежали мурашки. Мою ногу потянула чья-то рука. От неожиданности и страха, я дернулась, ударилась головой о низ кровати и в панике забилась и задергала ногами... Выскочив, я увидела Игоря, откровенно смеющегося над моим припадком. Вглядевшись пристальнее, я поняла, что вижу смех, но не слышу его. Замерев, я стала напряженно прислушиваться, и тут из-под кровати выкатилось моё зеркало и, упав, треснуло напополам. Зеркало раскололо пополам лицо Игоря, точно отразившееся в нем. Чуть постояв над зеркалом, уже без улыбки, Игорь присел, взглянул в сторону кровати, взял два осколка и пошёл выбрасывать.
   Узнав, что у меня что-то со слухом, ребята достали аптечку, и Юля сделала мне компресс. Пока растапливали печку, готовили ужин, мне нельзя было двигаться и я лежала-халявила. С Игорем мы не только не говорили, но и старались друг на друга не смотреть. История с зеркалом нас не отпускала, оставив напряжение и вопрос, который мы не хотели задавать. Вдруг мне пришло в голову, а что если и с другими что-то непонятное произошло, но они молчат? Я стала изучать ребят, и действительно показалось, что какое-то напряжение, что-то недосказанное идет от каждого. Сомнение было общим.
   - Юль, пойдем за цветами? - спросила Алена.
   - Какие здесь цветы? - удивился Лёха.
   - Мммм, - протянула Алена, закатив глаза к потолку, - да в туалет зову.
   "Меня не позвали" - констатировала я. "Ну и ладно, и одна схожу. Надоели люди!"
   Алёна с Юлей вышли. Мне надоел уже этот компресс, захотелось вытащить масляную вату. К моему великому облегчению, слух постепенно возвращался. Огонь уютно потрескивал в печке, наполняя неприветливый дом теплом и чем-то сродни гостеприимству.
   Крик Алёны заставил всех вздрогнуть и замереть. В следующую секунду Тоха уже выбегал из скулящей двери, Игорь за ним. Леха схватил кочергу и тоже побежал за ребятами. Костя зачем-то стал лихорадочно доставать фотоаппарат, но из-за спешки уронил его на пол, махнул рукой и бросился в дверь. Я задохнулась от волны панического страха, обрушившейся на меня. Что там произошло? Что заставило Алёну так пронзительно закричать? Собаки лают, только сейчас я услышала это. Ребята не возвращались. Прошла уже пара минут. Что они там делают? В доме так тихо, только печка потрескивает. Так неподвижно все вокруг. Все замерзло, умерло и скрыто под снегами. Оледенело...
   Наконец они вернулись. Игорь весь в крови, как-то странно то хрипит, то рычит. Алена бешеными глазами водит вокруг, никого не видя и причитая: "Это не мне, не мне! Нет-нет, не мне, не мнееээээ!"
   - Надо уезжать отсюда, - слова вырвались у меня из самой души. - Нас здесь не принимают.
   Тохе с усилием удалось посадить Алену на кровать. Гладя её по голове и успокаивая, он напряженно смотрел на печь. Юля с Лехой обрабатывали раны Игоря, но кровь словно не хотела останавливаться, с удовольствием покидая своего хозяина. Костя проверял фотоаппарат.
   - Невозможно, - выдавил, наконец, Тоха и нервно попытался улыбнуться. - Снегоходы будут только через десять дней. Мы с Иваном так договорились. Связь здесь нулевая. На лыжах нам всем не дойти, - закончил Тоха, глядя на Игоря.
   - А ты? Ты же монстр, snowman, если хочешь, ты сможешь дойти и привести Ивана раньше, раньше, чем мы здесь..., - я осеклась. Проклятое зеркало не выходило из мыслей. Игорь затих, и мне снова стало страшно, хотя мы были все вместе. Собак было не слышно.
   Вчетвером, кое-как нам удалось донести Игоря до кровати. Тоха не отходил от плачущей и словно вросшей в него Алены. Глядя на них, мне показалось, что она пьет его жизненную силу. Я сморгнула. Игоря положили на кровать, ближнюю к печке: здесь тепло будет до самого утра.
   - Ну, фотик, слава богу, в порядке! - улыбнулся Костя.
   - Фотик в порядке? - как-то тупо повторил Тоха.
   Все замолчали. В молчании прошел и ужин. Несмотря на все происшествия, съели все, что положено по раскладке. Только Алёна не притронулась ни к чему.
   Гитара стояла забытая. Петь - а как это любят в этой компании, я знала - никто просто не мог. Даже грустную песнь было не выдавить.
   - А что хоть произошло? - спросила я. Странно, но никто из ребят так и не рассказал, что же там случилось. Все молчали. - Эй, да вы чего? - я попыталась улыбнуться. Наконец Тоха решился:
   - Там собаки были... странные. Они напали на Игоря. И Алёнку укусили, видимо...
   - Антон, ты же первый выбежал. Почему напали на Игоря? - выдохнула я.
   Алена начала стонать. И все громче. И стала раскачиваться от Тохи, к Тохе, от Тохи, к Тохе. "Нет, нет, это не мне, не мне", - стала повторять снова. Юля вдруг вскочила с кровати и выбежала из комнатки. От вида Алёны мне самой завыть захотелось, страх и ощущение нарастающей угрозы не оставляли. Мне казалось, что все чувствуют то же.
   Время близилось к полуночи, но мы не спешили спать, не спешили расходиться по холодным кроватям. Игорь уснул. Антон стал укладывать Алёну, как за ребенка утешая её, но она не принимала помощь из вне, оставаясь внутри с чем-то, что произошло.
   - Ложимся, что ль?, - сказал Костя нарочито бодро.
   Все стали готовится ко сну. Обе комнаты более менее прогрелись. Антон с Алёной легли вместе, Игорь уже спал на второй кровати, на третьей легла Юльчик, она продолжала присматривать за состоянием Игоря.
   Мы с Костей и Лёхой расположились в соседней комнате. Кажется, ребята уснули довольно быстро, но меня сон старательно избегал. Чертово зеркало, треснувшее ровно по шее Игоря, как оно выкатилось?... Кто его выкатил?...
   За окном светила луна. В её свету снег казался бледным серебром, рассыпанным по земле для истребления оборотней. Сквозь посапывание ребят я услышала какую-то возню в соседней комнате. Игорь?... И сон пришёл.
   ***
   Я вздрогнула - завибрировал мобильник, видимо, уже семь утра. Мы с Лёхой-Шапкой были назначены дежурными. Несколько минут поборовшись, я все же выбралась в холодное пространство. Шапка спал, как ребёнок, и мне стало жаль будить его. "Русская женщина в горящую избу войдет", - вспомнила я и сомнительно усмехнулась, однако завтрак решила приготовить сама.
   Одевшись и войдя в соседнюю комнату, я увидела, что Игоря нет в постели. Одеяло валяется на полу. Я быстро огляделась - ребята спят, Игоря нет. Дверь.
   Дверь в дом оказалась не запертой, хотя Костя однозначно точно вчера закрыл её. "Может, кто в туалет ходил ночью. Где Игорь? Разбудить ребят? Рано наводить панику".
   - Костя, Кость, вставай - Игоря нет... - фотограф недовольно отвернулся, дежурный-то не он. - Игоря нет, нас скоро всех не будет, хватит бурчать! Ну, помоги мне, нужно найти его.
   С великим трудом Костя встал. Мы одели пуховики и вышли наружу, прихватив с собой фотоаппарат и кочергу. На улице стояла тьма, хоть глаз коли. Луну затянуло облаками, и снег нам больше не помогал. Налобные фонарики давали два тусклых пятна света. Глубокие следы вели от дома вперед. "Игорь! Словно недавно прошел здесь". Мы пошли по ним. Следы вели к калитке, за нее. Там, к ним примешивались путаные следы нескольких собак, а потом следы другого человека, они вели к дальнему от нас дому деревеньки.
   - Может, ребят разбудить и пойти вместе, - предложила я. Мне было стыдно признаваться в трусости, но идти в незнакомый дом вдвоем было страшно, да и глупо тоже. Кажется, Костя тоже сомневался в продолжении нашей вылазки, но в глазах у него уже горел предательский огонек папарацци. Он боролся с желанием запечатлеть событие. Как зверь, напавший на след, он хотел довести дело до конца.
   - Да пока ходить будем, черт его знает, что там произойдет, - ответил он в нетерпении. Спор желаний закончился, уступив место мальчишеским прихотям. Дальше разговаривать было бессмысленно. И мы пошли.
   Дальний дом был очень низким, почти на треть в снегу. Два тёмных окна - словно ноздри чудовища, - казалось, втягивают наш запах. Предвкушают лакомство. Вокруг дома не было забора. Костя шел первым, держа кочергу наготове. Я нащупала в кармане куртки нож. Дверь в дом была заперта, и Костя негромко постучал. Следы четко заканчивались у порога. Подождав, Костя постучал снова, настойчивей, затем еще более громко. Дверь раскрылась внутрь, резко и настежь. Сзади залаяли и голодно завыли собаки, они двигались в нашу сторону. Костя прыгнул через порог, в дом - темнота поглотила его. "Наши фонари не светили внутрь дома!", - пробежала в голове бешеная мысль. Собаки несли угрозу, но природную, дом же наводил страх иного порядка, и я не могла убежать от явной угрозы в непонятную. Дверь захлопнулась. Собаки приближались. Я закричала волной страха, как хотелось жить! Развернувшись лицом к собакам, я инстинктивно отпрянула назад, ударившись спиной в дверь, и она снова раскрылась. Я упала внутрь дома и потеряла сознание...
   Открыв глаза, я глубоко вздохнула и осмотрелась. Лежа на деревянной кровати, я увидела пышущую теплом печку и несколько свечей, дающих тусклый свет пространной комнате. Ни Игоря, ни Кости. Вообще никого. Поднявшись с кровати, я поняла, что страшно голодна. На столе ничего не было. Мой страх перед домом исчез, и на улицу выходить не хотелось. Я стала изучать комнату в поисках еды, но ничего не нашла. Постепенно, я почувствовала, что рот заливает слюной и мне хочется встать на четвереньки. Я зарычала, борясь с этим желанием. Понимание того, что я веду себя словно зверь, то пробивалось в мой мозг, то исчезало из него. Вытащив из кармана нож, я не задумываясь воткнула его в левую руку, выше запястья. Потекла кровь, и я впилась губами в собственную рану. Сдавливая руку, я хотела больше крови, борьше, боррррьшеее...
   В дом вошла закутанная женщина. Я насторожилась и наготове наблюдала за её перемещением. Окружающие звуки были невероятно четкими, и даже с закрытыми глазами я понимала, что происходит вокруг. Женщина принесла еду и раскладывала ее на столе.
   - Ах ты сука, долго ещё будешь жрать готовить, - мужской, полный злости голос послышался из темного угла комнаты. Скрипнула дверь, и в свет свечей вошел Игорь! Его бешеные, черные глаза искали жертву, изо рта лилась слюна, он двигался так, словно раны больше не беспокоят его. И... это был он, и не он одновременно. Я замерла. Прошлое волной накатило, все картины возникли в мозге одновременно.
   Игорь - Игорь ли?! - заметил меня. Метнувшись в мою сторону, он сел и замер лицом напротив моего лица. Жадно принюхиваясь, он постепенно склонился к ране на моей руке и стал её лизать. Мне хотелось визжать, трястись в припадке, смеяться, вырваться из дома и вместе с тем отдаться Игорю. Мне ли? Игорь жадно впился в руку зубами, и я закричала грудным рычащим голосом.
   - Здесь, здесь еда, на, на. Мясо. Это мясо, - вмешалась женщина и кинула Игорю кусок с кровью. Он поймал его налету. Проглотив, он схватил со стола тарелку, полную мяса, забился в угол и, рыча и оглядываясь, стал поглощать еду.
   Женщина схватила меня и потащила к двери:
   - Вон! Вон пошла! Жить надоело?! Вон из деревни, проклятая! Никогда не возвращайся, или шерстью тебе обрасти!, - прошипела она напоследок, кинула пуховик и захлопнула передо мной дверь.
   В полубессознательном состоянии я добралась до нашего дома. Юля и Лёха кинулись ко мне, однако остановились с опаской. Видимо, у меня до сих пор был вид зверя. Меня всю трясло, и взгляд не мог сфокусироваться, постоянно прыгая с предмета на предмет.
   - Где Игорь, что с Костей, да с тобой что?!, - единым дыханием выговорила Юля.
   Я начала нервно смеяться и пошла к печке. Антон и Алёна отстраненно наблюдали за происходящим, сидя на кровати и обнявшись. Сидя у печки, в тепле, я разрыдалась, и долго-долго не могла выговорить ни слова. Юля с Лёхой сидели рядом, с надеждой посматривая на меня, и иногда обменивались взглядами.
   - Игорь в дальнем доме, мясо ест, Костя исчез, - наконец-то смогла выговорить я.
   - Какое мясо? Почему он с тобой не пришел?
   - Как Костик исчез?
   Вопросы Юли и Лёхи посыпались одновременно. Я почувствовала, что мне трудно воспринимать человеческую речь и стала тереть виски.
   - Спокойно послушайте, - сказала я, хотя самой было далеко до спокойствия. - Сегодня утром я проснулась, Игоря уже не было в доме. Следы вели к дальнему дому деревни. Мы с Костей пошли туда вдвоем. А потом собаки на нас напали, и я отключилась. Когда очнулась, Костя исчез. А Игорь стал похож на зверя: он вцепился мне в руку и стал пить мою кровь.
   Я показала ребятам руку, умолчав о своем припадке зверства.
   - А ты сама разве не пила свою кровь? - вдруг произнесла Алёна, и все посмотрели в её сторону.
   Алёна, и так красивая, казалось, расцвела ещё больше. Её глаза горели внутренним огнем, губы были алыми, как кровь. Она казалась самим воплощением богини Здоровья. А Антон, обнимающий её, напротив, казался умирающим стариком, настолько он изменился за прошедшую ночь! Но было странно: энергия, которой светилась Алёна, не передавалась окружающим, а уходила куда-то вглубь неё. Более того, казалось, что и наша энергия поглощается ею.
   - Откуда ты знаешь? - насторожилась я.
   - Откуда-откуда, сон приснился! - запальчиво сказала Алёна высоким голосом.
   - Игорь превратился в зверя, возможно, под действием дома. Находясь в нем, у меня тоже возникли странные желания. И... да, я сама сначала пила кровь из руки, а Игорь потом. Но это была словно не я, словно что-то вошло в меня и руководило моими действиями, - я сама не знала, почему оправдываюсь. Единственно, что сейчас было важным, как выбраться отсюда. Как привести Игоря в себя и найти Костю. Разговоры только тянули время. За окном собирались сумерки.
   - Антон, да отпусти ты Алёну, она в порядке уже, что нам делать?! - вскричала Юля. - Надо выбираться отсюда как можно быстрее, с Игорем и Костей или без них, надо уходить!
   - Юля права, встаем на лыжи и почесали, - сказал Леха.
   Антон молчал и смотрел отсутствующе.
   - Тоха, да скажи же что-нибудь! - крикнула Юля почти в истерике.
   - Спать... - прошептал Антон.
   Мы все прекрасно видели, что происходит что-то неладное, но Антон был руководителем, и теперь без его поддержки все растерялись.
   - Антон, что с тобой, съешь что-нибудь, - Юля пошла в их сторону и хотела дотронуться до плеча Тохи, но Алёна оттолкнула её руку, сказав холодно:
   - Оставь его, не хочет - не ест.
   Тем временем странные мысли бродили в моей голове. Алёну тогда укусили, сейчас ей хорошо. Антон все время с ней. Вчера он был сама энергия, сегодня - серый и бескровный. Как будто Алёна действительно сосет его энергию. Но сказать об этом вслух было бы смешно, Алёна же не ведьма!
   Я посмотрела на Юлю и Леху:
   - Вы сами все видите. Даже если не верите в потусторонние силы, - сказала я дрожащим голосом. - Алёна высасывает из Антона жизнь, нужно её оторвать от него и связать.
   Всё это казалось нам нереальным, но это происходило. Присутствие вместо человека, которого ты хорошо знаешь, кого-то незнакомого, кого-то, обладающего странными способностями, пугало. Было страшно потерять и собственные силы, отдать неизвестному свою жизнь.
   Мы втроем стали тихо продвигаться к Алёне, которая смотрела на нас презрительно, а потом начала смеяться:
   - Дураки! Попробуйте причинить мне вред, и сами сдохнете. Думаете, это даст вам уйти?
   Чем ближе мы подходили, тем более злобным становилось выражение её лица. Она вцепилась в Антона мертвой хваткой, и мы кинулись на неё...
   Как только я до неё дотронулась, мгновенно почувствовала, что энергия покидает меня, вытягивается через место соприкосновения. Мы с Юлей отскочили, но Лёху она успела схватить свободной рукой. Юля схватила Лёху, пытаясь вырвать его из рук ведьмы, но та глубоко вонзила в него свои ногти, и от боли он стал отбиваться от Юли, думая, что это она ранит его.
   Я зарычала. В эту минуту я сама была получеловеком. Вытащив нож, я точным движением воткнула его в живот бывшей Алёны, кровь потекла со страшной силой. Она выпустила Лёху, и они с Юлей упали с кровати на пол. Я отскочила. Отпустив и Антона, ведьма вытащила нож из живота и с рычанием пошла на меня, с желанием разрезать и уничтожить. Я отступала в сени, она все быстрее шла на меня с жутким взглядом, обещающим, что это не последняя встреча, и мне больше не жить спокойно.
   Из комнаты в сени выскочила Юля и кинула в ведьму горящим поленом, брызгая одновременно спиртом. Ведьма загорелась и кинулась к двери. Но дверь была заперта, и она не смогла открыть её. Она упала на пол, катаясь и горя на наших глазах, визжа страшным голосом и выкрикивая имя Юли. Словно обещала продолжение дьявольской игре. Она сгорала долго, постепенно перестав шевелиться и более не двигаясь. Мы с Юлей неотрывно следили за ней. Когда все кончилось, мы залили останки водой. Лёха продолжал оставаться в состоянии шока и вздрагивал от каждого звука, сидя на кровати и привалившись к стене. Останки ведьмы мы сложили в мешки и вынесли на улицу.
   За забором, в страшной тишине, сидели собаки, словно ждали нашего выхода. Мы с Юлей переглянулись. Одна и та же мысль сама собой пришла к нам. Мы решились подойти к забору и выкинуть за него содержимое мешков. Собаки всей стаей накинулись на останки.
   Мы вернулись в дом, ни живы ни мертвы. Зайдя, я закрыла дверь и ещё раз проверила, не открывается ли.
   Я села рядом с Лёхой. Юля подошла к Антону:
   - Мёртв! Господи, он мёртв!
   - Уверена? - я вскочила и подошла к ним. С дрожью приложив пальцы к его шее, я не ощутила пульса. - Были вместе и ушли вместе.
   После всего происшедшего, смотреть на мертвого Антона и быть рядом с ним было страшно, казалось, что сейчас он дьявольски засмеется и задушит тебя своими руками.
   - Юля, что делать с телом? - спросила я. - Нельзя оставлять его здесь.
   - Не знаю, - Юля поморщилась, и она не была железной и начинала выглядеть все более уставшей.
   Мне стало страшно, так как сильнее Юли здесь не было никого. По духу она превосходила даже Антона, но ей не нужен был официальный статус руководителя похода, и она спокойно согласилась отдать его Тохе. "Идёт всего второй день нашего пребывания здесь, а Иван должен приехать ещё через восемь!, - подумала я почти обреченно. - Нам не выжить".
   В дверь сильно застучали. Все вздрогнули и с испугом посмотрели друг на друга. Первым опомнился Лёха, нервно вскочил с кровати и, встав на пороге комнаты, позвал:
   - Костя?...
   Стук прекратился. Потом застучали вновь, с большей силой.
   - Костя, ты? Ответь!
   Мы с Юлей встали около Лёхи. Стук не прекращался.
   - Игорь? - позвала я.
   Стук оборвался вновь. Потом раздались звуки ногтей, царапающих дверь, и рычание. Я похолодела. Вспомнила последний вид Игоря. Глаза Юли и Лёхи наполнились ужасом. От ужасной смерти сейчас нас отделяла старая деревянная дверь, и наше воображение строило страшные образы того, кто был за ней.
   Царапание и толкание продолжались. И тут Юля упала на колени и стала молиться.
   - Отче наш, иже еси на небеси, да приидет царствие твое, да прибудет воля твоя...
   Царапание и рычание усиливались с каждым словом...
   - Хлеб наш насущный дай нам на сей день...
   Дверь заходила ходуном...
   - Да прости нам грехи наши, как и мы прощаем должникам нашим...
   Я подбежала к трясущейся двери и уперлась в неё всей силой. Лёха встал с Юлей и тоже стал читать:
   - Да не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого...
   И дверь не выдержала, засов треснул...
   Открывшись внутрь с невероятной силой, меня ударило о стену, и голова закружилась, потемнело в глазах...
   Юля с Лёхой увидели, как в дверь на четвереньках вбежало то, что раньше было Игорем. Наполовину поросший шерстью, он кинулся на Лёху. Юля вскочила и побежала к мертвому Антону. Нечеловеческими силами она схватила труп и поволокла в сени. Борис тело рядом с вопящим Лехой и раздирающим его до мяса Игорем, Юля побежала к печке. Достав головню, она вернулась и кинула ею в Игоря.
   Тот взвыл и отскочил от Лёхи.
   Юля держала наготове вторую головню. И тут зверь увидел тело Антона. Юля заметила это и толкнула тело в его сторону. Игорь схватил его. Юля, размахивая головней, стала гнать его к двери. Опасливо осматриваясь, Игорь нехотя продвигался вместе с телом к двери. Наконец, он выволок тело на снег, Юля закрыла дверь и стала трясти меня:
   - Найди что-нибудь вместо засова, надо закрыть дверь! Иди, найди!
   Я поползла мимо стонущего Лёхи в комнату. Найдя не очень толстое полено, вернулась к Юле.
   - Не влезает! Найди топор, да быстрее же!
   Я принесла топор. Юля расколола полено надвое, и оно поместилось в крепление засова. Показалось, что опасность чуть отступила.
   Вдвоем, мы дотащили Лёху до кровати и обработали его раны. Ночью решили дежурить, чтобы не спать всем вместе. Два часа - Юля, два часа - я. Ничего прочнее полена, чтобы заменить засов, мы не нашли.
   Вопреки всем нашим страхам и ожиданиям, этой ночью больше ничего не случилось.
  
   ***
   Под утро, измученные нервным ожиданием, мы все же заснули обе. Проснулись около двух дня.
   У Лёхи начался жар. Его раны "горят жидким пламенем", как смог выговорить в бреду Лёха. Несмотря на обработку, все порезы действительно заполнил гной, и сколько мы с Юлей его ни вымывали, он появлялся и отравлял тело Лёхи заново.
   В туалет мы решили из дома не выходить, и приспособили для этого старый чугунный котел, нашедшийся в печи.
   Все время, пока я спала, мне снился призрак Алёны. Она тянула ко мне свои руки с длинными когтями и что-то шептала, но я не слышала её, должно быть, от страха. Моя одежда промокла от пота.
   Этот день и ночь прошли без вмешательства иных сил в наши судьбы. По крайней мере, они делали это не так открыто, как ранее.
   В эту ночь голос Алёны говорил мне, что я уже мёртвая и только кажусь самой себе живой. Я слышала её жуткий шёпот всю ночь, но саму её не было видно. Одежда, в которой я спала, не успевала просыхать. И ложиться спать стало для меня мукой.
   Это был уже пятый день нашего пребывания в странной деревне. Я проснулась от громких стонов Лёхи. Юля уже сидела возле него и старалась облегчить его боль, но не могла. Заражение становилось все более сильным, и никакие медикаменты не помогали. Вдобавок ко всему, заполненные гноем разрезы стали темнеть и приобретать серый цвет. Лёха страшно мучился и почти не приходил в сознание.
   Юля постоянно убеждала меня и, в первую очередь, себя, что мы выстоим, что Иван приедет и заберет нас из этого кошмара. Я же постоянно думала о том, что он вполне сам может быть его частью. Но человеку всегда нужно во что-то верить, иначе он понимает, как ничтожен и слаб, то же было и с Юлей. Надежда на спасение воплотилась в образ приезжающего на снегоходе мужчины.
   Лёха продолжал мучиться и мучил нас. И Юля, и я давно поняли, что в его болезни виновата не грязь, проникшая в раны. Это было заражение, вселившееся и в Игоря. И мы не могли препятствовать ему. Юля использовала не только медицину, но и веру. Она крестила Лёху и читала над ним молитвы, обращаясь к Богородице. Она даже сняла с себя серебряный крест и одела его на шею Лёхи, но ему становилось только хуже. Измотавшись до предела днем, она спала ночью, как убитая. А я, не видя в кошмарах сна отдыха, дежурила у постели Лёхи, вздрагивая от любого шороха и постоянно оборачиваясь на дверь, всматриваясь в темноту сеней. Меня преследовал взгляд ведьмы-Алёны: он обещал вернуться, и сейчас мне уже не казалось, что это невозможно наяву.
   Утро следующего дня застало меня с черными кругами под глазами, с дрожью во всем теле, страшной головной болью и плохим соображением. Я действительно чувствовала себя на краю могилы. Юля проснулась и, увидев меня, невольно меня же и перекрестила.
   - Иди поспи, в тебе же жизни осталась капля самая, - убеждала она меня. Но как я могла спать, если там меня встречала другая смерть?
   Тем временем, у нас закончились запасы воды, а это означало, что придется открыть дверь и набрать как можно больше снега во все имеющиеся емкости. За окном был день, и это придавало нам храбрости, хотя на деле зверю все равно, когда убивать.
   Оставив рычащего от боли Лёху, мы собрали все емкости у двери. Я взяла в руку нож, Юля - топор. На всякий случай, мы принесли к двери на небольшом листе фанеры несколько горящих поленьев.
   - Ну, ладно же, - решительно сказала Юля и стала высовывать из креплений полено, жалобно заскрипевшее. Юля приоткрыла дверь и оглядела двор - никого не было. Раскрыв дверь, мы взяли как можно больше емкостей и вышли. Быстро набирая снег, мы смотрели в сторону забора и следили, чтобы ничто не проникло в дверь дома. Пот лил с нас градом. Все было тихо. Осталось еще три пластмассовые бутылки... Судорожно заталкивая внутрь снег, мы то и дело поднимали головы и смотрели на забор. Наполнив последние емкости, мы вбежали в дом и задвинули полено. Дверь закрылась. Посмотрев друг на друга, мы засмеялись, но этот смех был далек от счастливого - это была разрядка.
   Взяв по нескольку емкостей, мы пошли в комнату, хотелось горячего чая. Крик Юли взорвал хрупкой спокойствие, которое мы с таким трудом старались поддерживать.
   Лёха зарезался.
  
   ***
   Юля не переставала смеяться и говорить:
   - Мы все умрем. Зачем вода, зачем, дверь, зачем крест, зачем? О, глупые дураки, пошли бог знает куда в проклятую деревню на лыжах кататься. Антон нас завел сюда Антона ответил за всё своим мясцом, ответил.
   И она залилась хохотом.
   - И ты не гляди, умрешь тоже, вместе со мной умрешь. Сдохнем вместе. А хочешь, сейчас прям, а? Хочешь сейчас. Вот гляди - топор есть, раз - и нет нас, и мы не достанемся никому. Ты в рай веришь, а в ад? А где теперь Лёха, а Антон где? Где все мы, уж не в гостях ли у рогатого. Да-да, да-да, нам нужно самим, самим нужно избавиться, чтобы не было праздника, чтобы там далеко о нас повыли-повыли, да и прошли. И всего-то дела, раз-два, и всем смеху-то, а не достались... Глядите! Не достались!..
   И она в исступлении повалилась прямо на пол, хохоча, плача и причитая одновременно.
   Пока мы набирали снега, Лёха дотянулся до ножа и перерезал сам себе шею. Кровь из аорты залила всю постель. Наверно, уже сейчас ее учуяли звери. Нет сомнений, что сегодня они придут за его телом, и лучше снова открыть проклятую дверь и заранее вытащить Лёху за забор, как бы это ни было бессердечно. Скоро пойдут сумерки - надо действовать быстрее. Я подошла к Юле, отшвырнула подальше топор и ударила её по щеке, надеясь отрезвить. Вместо этого, Юля зарычала и бросилась меня, подмяв под себя:
   - Хочешь убить меня? Да, ты хочешь! Хочешь остаться последней, героиня чёртова, чёртова пьянчужка-наркоманка! Какого черта ты поперлась с нами в поход?
   Она пыталась задушить меня. Юля была спортсменкой и обладала большей, чем я, силой, но последние дни измотали всех нас морально и физически. Мне удалось ударить её локтем под подбородок, и Юля отпустила меня. Я выбралась и отползла ближе к Лёхе.
   Юля пыталась отдышаться и прийти в себя:
   - Прости, не знаю, что на меня нашло, такая злость против тебя обуяла...
   - Надо Лёху за забор оттащить, скоро сумерки, - ответила я как можно спокойнее, пристально смотря на Юлю и ожидая от неё чего угодно.
   В не отпускающем нас напряжении, мы подтащили тело Лёхи к двери и стали прислушиваться к тому, что происходит за ней. Кажется, все было тихо. Оставивший меня сон, теперь накатывал бешеными волнами, практически лишая возможности сопротивляться. Идея Юли совершить самоубийство уже не казалась безумной.
   Мы обе чувствовали, что открывать эту дверь во второй раз нельзя, не будет нам второго подарка, но и оставить мертвого человека в доме было для нас невозможно. Он притягивал бы все наше внимание, подстегивая фантазию и рождая картины, которых нет наяву.
   Снова дверь открывала Юля. Осмотревшись и, видимо, не увидев ничего подозрительного, она открыла её шире и чуть подалась вперёд.
   - Что там, выходим? - прошептала я, глядя в спину Юли. Молчание.
   - Да.
   Я взяла тело Лёхи за ноги, она - за спину. Кое-как мы донесли его до забора и с большим трудом перевалили на ту сторону. В дом я вернулась бегом, Юля же, тяжело дыша, медленно пошла за мной. Закрыв за ней дверь, я осмотрелась: пока шли к забору, мы то и дело оказывались к дому спиной. Мыль о том, что в дверь мог войти кто угодно, настойчиво давила на мозг.
   Пройдя в комнату с печкой, я осмотрелась, пусто. Заглянула под кровати - никого. Юля села на кровать Антона с Алёной. Взяв горящую свечу, я осторожно и напряженно пошла в соседнюю комнату - там тоже всё было тихо и никого под кроватями. Немного успокоившись, я пошла назад... На кровати сидела ведьма, в одежде Юли.
   Мои ноги похолодели: "Как!"
  

Второй раз дверь открой и найдешь свой покой;

Кто дома дверь открыл, мой дух в себя впустил, -

   Так прошептала ведьма, и всё её лицо наполнилось безумной ненавистью, вызывающей суеверный ужас: это лицо уже не принадлежало человеческому существу. Оно было не естественным. Мигом позже ведьма стояла за моей спиной, я развернулась, она двинулась на меня...
  
   ***
   Я бежала долго-долго, не ощущая холода, снега. Всё было как в тумане. Вдруг передо мной появился силуэт едущего человека. Все ближе и ближе - это оказался Иван.
   - Домой, домой, - закричала я.
   - Домой, так домой, - спокойно ответил Иван.
   Я села сзади него на снегоход, и мы поехали прочь от проклятой деревни, прочь от пережитого ужаса, прочь от смерти. Снежные сопки проходили мимо, уходя в прошлое, облегчая страшный груз. Дыхание постоянно сбивалось. Дорога была на удивление ровной, и снегоход плавно скользил вдоль белой дороги...
   "Игорь, что станет с тобой?"
   "Костя, ты исчез, и я уже никогда не узнаю, что сталось с тобой".
   "Алёна, чьей душой завладело неведомое, и Антон, отдавший своей женщине жизненную силу".
   "Лёха, не выдержавший мучений".
   "Юльчик..."
   Дорога уходила вперед... в будущее.
   - Что-то перевала всё нет, - прокричала я Ивану.
   - Будем, скоррро будем...

Ольга Вико

13 мая 2007 г.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"