Балдоржиев Виктор. 1996 год. Апрель-май

1996 год. Апрель-май.

"Вот и все! Довели до покоя..."

Вот и все! Довели до покоя.

Степь молчала, ковыльно звеня,

А толпа мертвецов надо мною

Снова мучила ложью меня...

И кружила душа над могилой,

Не желая расстаться со мной!

Ковыли, мои братья родные,

Молча плакали утром росой...

"Как из бездны в бездну не сорваться?"

Как из бездны в бездну не сорваться?

Я парю в полете много лет!

Дураки разбить свой лоб бояться,

Но конца у этой бездны нет...

Ничему начала нет и края,

Нет границ полету и пути!

Как забавно: в бездне пребывая

Осторожно пробуют ползти...

"Наверное, где-то в тиши одиноко..."

Наверное, где-то в тиши, одиноко,

Все пишет и пишет неведомый Бог.

А копии нет, но так много пророков,

А чернь никогда не изучит уроков

Различных религий и разных дорог...

Но разум и сердце так сладко сжимаются,

Опять возвращаясь на круги своя.

И движется жизнь, и планеты вращаются,

И замыслы Бога никак не кончаются,

И все на скрижалях Его Бытия...

* * *

Эх, обиды - не самое главное!

И молчишь, и вздыхаешь весь путь.

Незнакомка, попутчица славная,

Улыбнись, не грусти. И - забудь...

10-20 апреля 1996 года.

* * *

Все то, что явно и случайно

Сотрет жизнь будущих времен.

Неужто я - своею тайной

От тлена буду защищен?

"Он для души возводит крепость..."

Он для души возводит крепость,

В свои обиды погружен.

А жизнь не жизнь - одна нелепость,

Которой мучается он...

А крепость строится на тверди,

И храм возводят без обид.

Он говорит мне о бессмертии,

О Боге смутно говорит...

Не всколыхните то болото

И обойдите стороной!

А жизнь идет, кипит работа,

И ясно небо над землей...

* * *

Страна, которая хотела

Нас всех убить и поглотить,

Давно издохла, долго тело,

Мир отравляя, будет гнить...

* * *

За эту жизнь, за эту тайну

Никак нельзя отблагодарить!

Молчанье тоже не случайно,

Нельзя, не зная, говорить...

* * *

Неопровержимость жизни явна,

Непредсказуемость страшна.

И нераскрываемостью тайны

Надежно жизнь защищена...

* * *

Важнее мне сюжета тема,

Писать поэмы не привык.

Жизнь - бесконечная поэма.

Я сохранить пытаюсь миг...

"И мир могучий, разноликий..."

И мир могучий, разноликий,

Гравюрой темной красоты,

Затмит ваш замысел великий,

Явив угрюмые черты:

И угнетенность смутной воли,

И ветры сумрачных измен,

Заблудший агнец в диком поле,

И заунывный визг гиен...

20-21 апреля 1996 года.

БИОСФЕРА

Памяти академика В. Вернадского

А земля ведь неизменна,

За добро и красоту,

Не потребует измены,

Не предаст твою мечту!

И не грустно жить мне, зная,

Что мы - лучший урожай.

Не предаст земля родная,

Ты ее не предавай!

НООСФЕРА

Но мысль не терпит постоянства,

Материальности Земли,

И, притянув к себе пространства,

Живет в немыслимой дали.

Там тоже я! Невероятно,

Что я из дали голубой,

Прекрасной бездны необъятной,

Любуюсь Матерью-Землей!

* * *

"Он владеет формой!" И слышны

Похвалы. Но что-то тут не так.

Формы все от Бога нам даны.

А владеет женщиной дурак...

* * *

Художнику Юрию Круглову

Что молчишь и печалишься, Юра,

Что случилось с тобою, мой друг?

Ведь себя ты в своей же гравюре

Не вместишь в этот дьявольский круг...

И пускай продолжается пляска

Сатанинских чертей и подруг!

Не грусти и твори без опаски -

Все равно не поместишься в круг...

21 апреля 1996 года.

МЕЧТЫ

"Завести бы комнату, собаку,

И начать спокойно, мирно жить.

Надоели бардаки и драки.

Это же надо страшно так запить!"

Все сбылось: устроился на стройке,

Комнату в общаге получил.

Умер через год после попойки,

И щенок три дня над ним скулил.

Санитары, матерно ругаясь,

Дверь взломали, вынесли в подвал,

И щенок, голодный, спотыкаясь

По вонючей лестнице бежал...

"Промелькнул я счастливою сказкой..."

Промелькнул я счастливою сказкой

В беспросветной пустыне твоей.

Будешь плакать, тоскуя по ласке,

Презирать своих пьяных мужей.

В том, что я был твоею судьбою

Будешь ты непреклонно тверда.

И себе я вину пред тобою

Не сумею простить никогда...

22 апреля 1996 года. Ночь.

"За свою вину он всех погубит..."

За свою вину он всех погубит,

Каждому выносит приговор.

Самого себя он только любит,

А еще - Христа с недавних пор.

Знает все: что было, есть и будет -

Библию недавно прочитал.

И карает всех за то, что судят,

Чтоб никто его не осуждал...

ЧТЕНИЕ

Художнику Яну Шплатову

Все живописно и знакомо,

Яснее взгляд от звучных слов,

Как созидателен Обломов,

И как бессмертен Хлестаков!

И мир во тьме мятежных кличей,

Сожмется сердце от тоски,

Когда воскликнет городничий:

"Над кем смеетесь, дураки!"

Но между строк смешливым взглядом

Прочтешь внушительный ответ:

"Над тем смеемся, над кем надо!"

Вот так! Других ответов нет...

ОТРЫВКИ ИЗ ПИСЕМ

"Золотая моя, ненаглядная,

Ты всегда улыбалась во сне.

И не мог на тебя наглядеться я,

А в письме признаешься ты мне:

"На зеленом ковре мы сидели,

И смыкалось кольцо наших рук.

Ты один у меня ненаглядный,

Самый нежный и ласковый друг...

Я боялась, что ты словно птица,

Улетишь из кольца моих рук!

Ты один у меня ненаглядный,

Золотая душа, верный друг..."

"Золотая моя, ненаглядная,

Что сейчас тебе снится во сне?

Золотая моя, ненаглядная,

Вспоминаешь ли ты обо мне?"

"Ты приедешь, приедешь, любимый?

Ты как свет у меня на пути!.."

"Дорогая моя, ненаглядная,

Дважды в реку одну не войти...

Золотая моя... ненаглядная..."

"Ты один у меня ненаглядный..."

"Золотая душа, верный друг!"

22-23 апреля 1996 года. Ночь.

"Каким искусство, зельем, смрадом..."

Памяти монгольского поэта

Ринчингийна Чойнома...

Каким искусством, зельем, смрадом,

Себя всех больше возлюбя,

И всем - чем надо и не надо

Вы заполняете себя?

Под что и как бы не рядились,

Как не сходили бы с ума,

Вы все пусты! И без усилий

Вас отвергает жизнь сама...

В степи зеленой, в юрте белой,

Под небом солнечным рожден,

Живет монгол! Душой и телом -

Наполнен только жизнью он!

23 апреля 1996 года. День.

В АПРЕЛЕ

Снова вьюга гудит, завывает

За моим отпотевшим окном,

Но земля снова жадно впитает

Все сугробы. Но дело не в том.

Дело в том, что отец не болеет,

И еще - не болеет сестра,

И соседи мои, в самом деле,

Очень трезвыми были вчера...

А метели заменят капели,

И легко у меня на душе!

Дело в том, что надежды апреля

Ожидают чего-то вообще...

24 апреля 1996 года. Ночь.

КРУГИ

В начале было только слово,

Потом - поступок невзначай,

Потом пропала и корова,

Затем - сгорел дотла сарай!

И понесло словесным сором

И ветром черным меж домов!

И ходят с ружьями дозором

Вокруг заборов и дворов...

Кого винить - огонь, погоду?

И ни при чем - друзья, враги!

От камня, брошенного в воду,

Дробятся, ширятся круги...

Завязла в страшной паутине,

И ошибаясь, и спеша,

И бьется, гибнет беспричинно

Слепая, рабская душа...

24-25 апреля 1996 года.

"Я смутно слышу конский топот..."

Я смутно слышу конский топот

И вижу контуры коней.

Какая ночь! Ковыльный шепот

Над степью сладостной моей.

И все овеяно дремотой,

И серебром блестит луна,

И грива с тонкой позолотой

Над близким озером видна!

Но дикий, пьяный, хамский хохот

Внезапно слух мой оскорбит,

И глохнет сразу конский топот,

И кувырком луна летит...

И станет сердцу больно-больно!

Степь, оскорбленная, не спит.

И долго-долго недовольно

Ковыль, встревоженный, шумит...

Я спал в степи и был природой

Как сын, как сын ее, любим,

Как грива с тонкой позолотой

Над близким озером моим!

28 апреля 1996 года. Ночь.

"Пусть от меня ни выдоха, ни вдоха..."

Пусть от меня ни выдоха, ни вдоха

И никаких нечаянных чудес,

Ведь от того мне плохо, очень плохо,

Что в ком-то вызываю интерес...

Хотелось бы спокойной, ровной, доли,

Чтоб лихо обходило стороной,

И чтоб никто на воле, в чистом поле,

Настойчиво не следовал за мной!

И пусть никто с другим не делит думы,

Чтоб тот не задохнулся впопыхах,

И пусть никто безвольно и угрюмо

Не виснет у другого на плечах.

"Игрушку дети долго разбирали..."

Игрушку дети долго разбирали,

Но так и не сумели вновь собрать.

Их новые капризы донимали,

Ведь все капризы надо выполнять.

Как берегли новинку, как любили!

Как трепетали - чем она полна?

Привыкнув, разобрали, позабыли.

И вот - в пыли валяется она...

А я смеюсь: как страшно захватали

Меня, упорно пробуя понять.

И вдруг на сердце горько-горько стало -

Ведь, разозлившись, могут растоптать!

"Я знаю то, что ничего не знаю..."

"Я знаю то, что ничего не знаю!"

Спасибо всем, кто не сумел солгать,

Спасибо всем, кого не понимаю,

Всем, кто меня не может понимать!

Пусть кто-то, смутно мучаясь о чуде,

Сопоставляет разность величин.

А чудо - Жизнь! И для мучений, люди,

Нет абсолютно никаких причин...

Какие бы причины не открыли -

Все будет только следствием всегда!

Спасибо, Жизнь, за мысли и за крылья,

За все, что не узнаю никогда.

30 апреля 1996 года. Ночь-рассвет.

РОДИНА

"По диким степям Забайкалья..."

И эхо растает в горах,

И вижу родимую даль я,

И в разных живу временах!

"Бродяга, судьбу проклиная..."

Бредет, зачарованный брат!

Пусть доля у нас здесь земная,

Но судьбы высоко парят...

И чувства: "Ах, здравствуй, родная..."

Насквозь мое сердце прожгли.

И волны шумят, омывая

Рыбацкую лодку вдали.

И век мне железный не тесен,

Я в разных веках проживал,

Когда мне пророчили песни

Про очи, про степь, про Байкал!

Ах, как далеко улетал я,

Но в сердце тревожно стучат:

"По диким степям Забайкалья...

Здоров ли отец мой и брат?.."

1 мая 1996 года. 11 ч. 30 мин. Ночь...

БОНОПАРТ

Охают лохмотья. Все с похмелья!

Хлеба нет, и пропито все рук.

Но к обеду вспыхнуло веселье -

Бонапарт явился, старый друг...

Получил в артели миллионы!

Угощал неделю всех вокруг...

На полу храпят наполеоны.

Бонопарт не спит, в глазах испуг.

2 мая. 11 час. 30 мин. Ночь.

"За окнами крики, за окнами жуть..."

За окнами крики, за окнами жуть!

И мне не понятны людские дела...

Пишу я за тонкою стенкой стекла.

А им интересно на это взглянуть.

И мыслей моих бесконечен полет!

Но кто-то захочет развеять тоску,

И камень тяжелый стекло разобьет,

И кровь ручейком потечет по виску...

3 мая. 00 час. 30 мин. Ночь.

"Одарили бы степь океаны..."

Одарили бы степь океаны,

Будут овцы опять жировать,

Может, древнее племя жуаней

Будет с ними в степи кочевать!

Кереиты, меркиты, найманы -

Бесконечное множество их,

Курыкане, сяньбийцы, кидани

На просторах моих голубых!

И звенят ковыли златострунно,

Где-то степь сотрясает табун,

Это скачут великие хунны -

Человек переводится хунн!

Степь такие отпела народы,

Здесь такие звенели дела,

Знали зло и добро от природы,

Но иного не ведали зла...

Я живу, я ведь помню об этом,

Во мне смешано столько кровей!

Неужели опять этим летом

Не даруют муссоны дождей?

3 мая. 1 час. 30 мин. Ночь.

"Кумовья льют солярку в колхозе..."

Кумовья льют солярку в колхозе,

Хорошо им среди дураков!

Снились в детстве цветы и березы,

Ненавидел я рев тракторов...

Притерпелся я к разной отраве.

Но под крики и мат до утра -

Снятся юрты, душистые травы,

И ревут за окном трактора.

"Род живет здесь от рода до рода..."

Род живет здесь от рода до рода,

На челе отражается век,

Не с природой в родстве, сам природа,

Так, рождаясь, живет человек!

Отмирание - мера Господня,

Всем отмерены место и срок.

Из незримой пылинки сегодня

Появился прекрасный цветок...

Государства, державы, народы

Отмирают, рождаются вновь.

Продолжаются роды природы,

И живет в каждом прахе Любовь!

"Снилось старому в солнечном мае..."

Снилось старому в солнечном мае

Будто начала степь увядать.

Умер он, никому не прощая -

Просто нечего было прощать...

Завещал: помолчать на могиле,

Не имеют значенья слова.

Просто осень его наступила,

И завяла, пожухнув, трава...

"Словно зуммер пронзительно тонок..."

Словно зуммер пронзительно тонок

Зазвенел, выбиваясь из сил.

Где ты маленький был комаренок,

Как ты долгую зиму прожил?

Не пришлепну тебя я, мы оба

По весенней грустили земле...

Ты напомнил мне молодость в Гоби,

Огоньки моих раций во мгле.

3 мая. Полдень.

"Как мудры и смиренны калеки..."

Как мудры и смиренны калеки,

Повидавшие много смертей...

Только дикая кровь человека

Обуздала свирепых коней!

И назвал человек коня братом,

Стал другие миры усмирять.

Та же кровь расщепила и атом

И не может его обуздать...

Та же кровь повернула и реки

Сатанинскою силой огня!

Разве мало дал Бог человеку -

Землю, хлеб и впридачу коня?

3 мая. Вечер.

"Перепились, сразу переспали..."

Перепились, сразу переспали,

Расписались в ЗАГСе по пути.

И такую похоть расчесали,

Что живого места не найти!

Разошлись, сошлись. И доживают.

Пенсии им мало на двоих.

По миру голодные шныряют

Едуны, похожие на них...

3 мая. 12 часов. Ночь.

"Счастлив, кто падает..."

"Счастлив, кто падает!" Падал я, падал.

Да и сейчас я, звеня,

Падаю в бездну, возможно, так надо,

Бездна глядит на меня!

И пробиваю свободно я своды

Вверх или вниз головой!

Черт бы побрал эту бездну свободы,

Где долгожданный покой?

Кто эти типы? И как они сами

В бездну смогли не упасть?

Смирно стоят и вращают глазами.

Ждут, когда сменится власть?

Бедные, бедные, в бездне нет смерти!

Что-то случилось со мной:

Тверди не будет - и не было тверди,

Крылья растут за спиной!

Падайте в бездну, отбросьте усилья,

Силы боится дурак...

Падайте долго - и вырастут крылья.

Ангел рождается так!

4 мая. Полдень.

"Будет все! Ты пока, дорогая..."

Будет все! Ты пока, дорогая,

Не грусти, подожди, потерпи...

Будет шелк здесь от края до края,

В этой пыльной дерюжной степи.

Будет все! И все краски с размаху

Разбросает весна по земле,

И с отливом чернеющим бархат

На даурском степном журавле!

"Был я поэзией болен..."

Был я поэзией болен,

Значит и к смерти готов.

В мыслях пронзительно волен,

Значит - надежно здоров...

Мертвые даже ранимы,

Каждый лелеет свой прах.

Там, под землей, все равны мы,

Выше - мы в разных местах.

Может быть, тещу и тестя,

Плотно устроившись, ждут?

Вижу - свободного места

Мне не уступят и тут...

Как я хотел отоспаться

И отдохнуть в тишине!

Вечно придется скитаться

В мире бездомному мне.

Нет мне свободного места,

Нет и не будет нигде!

Было и будет мне тесно

Быть среди вас и везде...

ВОСКРЕСЕНИЕ

Был он мускулист, орущий,

Как он упал и ослаб:

Первым на подвиг идущий

И торжествующий раб!

Верю - осилит преграды,

И - да воскреснет Любовь!

Выпустит кровь, если надо,

Напрочь всю рабскую кровь.

Пусть будет меньше, но гуще,

Пусть и физически слаб...

Где он - на подвиг идущий

И торжествующий раб?

Где? Настоящий мужчина

Молча проходит без слов

Там, где смеясь беспричинно,

Бесятся толпы рабов...

7 мая 1-2 часа. Ночь.

"Художник, мыслитель и критик..."

Художник, мыслитель и критик

В крови проживают моей.

И незачем, некем сменить их,

Но с ними надежней, верней.

Живу и надеясь, и веря,

Но хлопотно мне иногда:

Победа любого - потеря,

Потеря любого - беда!

Художник, мыслитель и критик

Живут и творят без гроша.

Над ними парит как смотритель

Крылато и зорко душа...

9 мая. 2-3 часа. Ночь.

"Мне в народе скучно непременно..."

Мне в народе скучно непременно,

Словно я в гостях у кабалы.

Всем на свадьбе море по колено,

На поминках ломятся столы...

Почему таким я уродился -

Средь людей я сразу не у дел?

И на свадьбе даже не напился,

На поминках даже не поел.

Никогда в толпу я не стремился,

Для чего стремиться - не пойму?

Почему таким я уродился?

Кто же мне ответит - почему?

Ничего нет ниже, лживей, гаже -

Ждать, когда вниманием почтут,

А потом, вниманием уважа,

От тебя того же очень ждут!

Ничего не надо от народа

Ни душе, ни телу, ни судьбе.

Пусть рабы нуждаются в уходе,

Требуя внимания к себе.

Только одиночество - отрада,

Только одиночеству я рад.

Но за то, что ничего не надо,

Мне однажды люди не простят...

10 мая. 1 час. Ночь.

ПЕРЕВОД

Волнует звук, потом и смысл, и слово.

И глубину я мерю глубиной...

Так, очарован магией, я снова

Перевожу с родного на родной.

Так, околдован таинством, усердно,

Я совмещаю русла языков.

Так двуязычный становлюсь двусердным,

Соединяя стыки двух миров.

Так исчезают мненья, величины,

И за причиной следуют причины.

Но каждый звук с родного на родной!

И мысль звенит, пока слова забыты,

Но ясен в пене контур Афродиты,

И в каждом звуке есть мотив степной.

12 мая. 2 ч. Ночь.

"На два ритма сердце не забьется...."

На два ритма сердце не забьется,

Раздвоенный все же одинок,

Если ум на Запад повернется,

То душа рванется на Восток!

Одному за много дел не взяться

И по двум дорогам не ходить.

Как душе без разума остаться,

Без души как разуму прожить?

Значит, это сердце разорвется,

Если это сердце не поймет:

Падающий в бездну не сорвется,

Предпочтя падению полет!

Как отмерить много или мало,

Если бесконечен небосклон,

Если нет конца и нет начала,

Нет обозначения сторон?

На два ритма сердце не забьется,

Даже раздвоенный одинок,

Разум пусть на Запад повернется,

Пусть душа рванется на Восток...

Пусть они летят в земные дали!

Но спокойно сердце от того,

Что вокруг все грани и детали

И составы сплава одного.

"За какую-то точку отсчета..."

За какую-то точку отсчета...

За какой-то отмеренный срок...

На кого-то сменили кого-то...

Заучили какой-то урок...

И какая-то буря в стакане

Опрокинула снова стакан

Во вселенскую зыбь океана.

Не заметил его океан...

ПРИСУТСТВИЕ ЛЕРМОНТОВА

Тучки небесные... Лермонтов юный.

Небо полуночи... Теплая даль.

Отблеск на озере розовый, юный,

Ровной дорогой. На сердце печаль.

Вечные странники, шепот безумный.

Ангел и демон в ночной тишине.

Магия красок и Лермонтов юный

В небе полуночи и при луне...

ОБЕТ

Прими обет, обет молчания,

Ведь звезды светят и молчат.

Но пусть тебя воспоминания

Твоим же прошлым устыдят.

Зачем же бисер перед свиньями

Метал ты в праздных городах?

И стали вялыми, бессильными,

Дела, запутавшись в словах...

Забудь и пыль, и гниль острожную,

Как смел ты жить среди рабов!

Пусть жизнь становится надежнее,

Пусть крепнет тело от трудов.

Пусть память мышц по расписанию

С рассветом будит - не ленись.

Очаровательно молчание,

Где созерцательная мысль!

Познаешь сладость созидания

Лишь силой воли на земле,

Когда, как гром, твое молчание,

И мысль - как молния во мгле!

"Опять блаженная истома..."

Опять блаженная истома,

Опять ночная благодать!

И в этой сладкой полудреме,

Как сладко вдоволь помолчать.

И свет луны над степью спящей

В дремотном мареве блестит.

И вдруг мелодией щемящей

Призывно флейта зазвенит...

"Пусть сила воли будет скрыта..."

Пусть сила воли будет скрыта

За внешней слабостью моей,

Чтоб мог сказать потом открыто

Я сам себе на склоне дней:

"И я не жил здесь праздным гостем,

И я умножил красоту,

И столько подлости и злости

Смог переплавить в доброту!

И столько косности и боли

Вернул я радостью земной!

О, сколько дал я силы воли

Вдали идущему за мной..."

"Ах, как поет в ночи монголка..."

Ах, как поет в ночи монголка,

И серебром звенит мотив,

И дивный голос дивно тонкий,

За переливом - перелив!

Мелькают в этих переливах,

То затихая, то звеня:

И блеск луны, и ветер в гривах,

И бег строптивого коня.

И дивный голос дивно звонок,

До дрожи душу бередит...

То, плача, белый верблюжонок,

Осиротев, в степи стоит.

То воды вольного Онона,

То Керулена берега.

И мчится всадник окрыленно,

И низко стелется урга.

То смех заливистый монголок,

То степь ковыльная звенит!

И я - жемчужины осколок -

На миг с жемчужиною слит...

Комментарии: 2, последний от 04/03/2010. © Copyright Балдоржиев Виктор (imalka@mail.ru) Размещен: 16/08/2007, изменен: 31/08/2010. 34k. Статистика. Сборник стихов: Поэзия Поэзия		Ваша оценка:
Аннотация: Буду соблюдать хронологию. Вы не против?

Балдоржиев Виктор : другие произведения.

1996 год. Апрель-май