- Расскажи ещё что-нибудь про древние времена... В человеческих книгах про них почти ничего нет, а староэльфийский даётся мне пока с трудом...
Нида тихо рассмеялась:
- Если ты хочешь узнать истину, знание староэльфийского тебе поможет мало, человек. Историю пишут победители, а после Битвы Злых Звёзд слишком многие считали себя победителями...
- Подожди.. Битва Злых Звёзд?.. Это... даг-гилиа-дур... Гилиа-дур - Гладур! В хронике Святого Калеба упоминается ночь Гладур, страшный катаклизм, когда боги обрушили свой гнев на землю. Ты ведь про это говоришь?
- Нет, нет... Даг-Гилиат-Дур, Битва Чёрных Звёзд, была гораздо позже, и хотя задействованные в ней магические силы и впрямь могли навести непосвящённых на мысли о гневе богов, но это было вовсе не столь ужастно, как Даг-Гилиат-Мор. Чёрные Звёзды - то был локальный конфликт одного из княжеств перворождённых со слишком много о себе возомнившим колдуном из вашего племени...
- Перворождённые... Ты говоришь о своём роде?
- Нет, я говорю о тех, кого вы зовёте Высшими Эльфами. Вы неправильно переводите имя их рода... Они не "высшие", а всего лишь рождённые-первыми. Это разные вещи.
- Хм... Я постараюсь это запомнить... Но ты собиралась рассказать мне про Битву Злых Звёзд?
- Даг-Гилиат-Мор... Самое страшное событие в истории нашей расы... Это была кульминация многолетней войны между Прекрасной Владычицей Хрустального Дворца, королевой Лайдэ и её кузеном, принцем Дагниром... Прекрасная Лайде была верховной правительницей единого в то время ещё эльфийского народа, а Дагнир... Дагнир был сыном брата её отца.
- И он возжелал власти?
- Власти? Нет, Хрустальный Дворец ему был ни к чему. Ему нужна была сама Прекрасная Лайдэ. Он с юношеских лет был влюблён в неё, но их родители не могли допустить подобного брака. Да и сама Лайдэ не слишком разделяла чувства своего двоюродного брата... Трагедии могло бы не быть, однако Дагнир, полагая, что Лайдэ лишь притворяется, решил похитить её из родного дома. Но стража подняла тревогу, и в возникшей суматохе - по печальной случайности - Дагнир смертельно ранил отца своей возлюбленной. Осознав содеянное, Дагнир сам сдался страже. Спустя двенадцать дней, согласно ритуалам, Прекрасная Лайдэ стала Владычицей Хрустального Дворца... И в тот же день подписала смертный приговор убийце.
- И тогда сердце Дагнира ожесточилось, и он поклялся во что-бы то ни было овладеть своей кузиной?
- До чего же вы скорый и прямолинейный народ... Дагнир действительно любил Прекрасную Лайдэ, и из её рук был готов принять даже смерть, тем более, что вину свою признавал. Решение Лайдэ не было своеволием правительницы, как это часто бывает ныне. Освящённые многолетними традициями законы Хрустального Дворца говорили - повинный в смерти короля должен умереть. И Дагнир был готов заплатить за своё проступок.
- Почему же его не казнили?
- Попробуй представить себе состояние его отца, дяди Прекрасной Лайдэ... Он потерял брата, и должен был потерять единственного сына... Он нашёл в древних законах слабое место, и сумел убедить королеву заменить смертную казнь пожизненной ссылкой и лишением титула.
Данг печально качнул головой и неодобрительно прицокнул языком. Нида кивнула:
- Да, теперь ты начинаешь понимать. Дагниру было легче умереть, чем принять вечное изгнание. Он покорился воле Владычицы Хрустального Дворца, но ноша эта была слишком тяжела для него, и вскоре разум его помутился... Он принял решение нарушить королевскую волю и вернуться. А хоть он и был лишён титула, было много таких, кто остался дружен с ним и после изгнания, и многие последовали за ним - якобы для надзора над преступившим закон Хрустального Дворца. Когда он решил вернуться, они отговаривали его, но не сумев переубедить безумца, они пошли вместе с ним. Стражи Дальних Пределов встретили Дагнира с его свитой и приказали повернуть назад. Дагнир отказался, и тогда Стражи обнажили мечи... Так началась самая горькая из войн под этими небесами.
- Но как же Дагнир мог воевать против соей возлюбленной?
- Он говорил, что воюет не против Прекрасной Лайдэ, но за то, чтобы вернуть ей свободу. Он говорил, что Владычицу Хрустального Дворца околдовали и лишили воли, и большая сила была в его словах, и многие верили ему.
- Ну а сама Лайдэ, неужели она не понимала, что происходит?
- Конечно понимала. Но как убедить безумца, что он безумен? Её единственной надеждой было как можно скорее уничтожить Дагнира и ждать, что лишённый своего вдохновителя безумный мятеж утихнет сам.
- Но... Почему же обязательно уничтожить? Неужели она не могла подыграть Дагниру, хотя бы сделать вид, что любит его...
- Дагнир был безумен и непередсказуем. Нельзя было подпускать его даже близко к Хрустальному Дворцу... А оставить Дворец Лайдэ было не на кого, даже если бы она решилась пожертвовать собой и отказаться от титула Владычицы. К тому же, поначалу никто не думал, что сокрушить Дагнира будет трудно. Ведь он был изгнан за Дальние Пределы, в края считавшиеся лишёнными культуры и цивилизации. Но Дагнир сумел привлечь на свою сторону дикие племена орков и минотавров, а те, кто ушёл с ним, поддались его безумным речам и научили этих дикарей ковать хорошее оружие. Несколько десятилетий длилась эта война, с каждым годом охватывая всё большие и большие территории, пока наконец не сошлись на Назротских равнинах две величайшие армии... И грянула битва, и были в обеих армиях могущественные маги, и обратили они свою силу друг против друга, и магией было убито больше воинов, чем мечами и стрелами... Мало кто выжил после той битвы, и не было в их числе ни Дагнира, ни Прекрасной Лайдэ. И не было среди выживших никого, кто был бы достоин стать Владыкой Хрустального Дворца. У эльфов уже никогда больше не было единого правителя, единый народ исчез, и никогда с тех пор наш народ и близко не подходил к былому величию и могуществу.
Закончив рассказ, Нида едва слышно вздохнула и отвернулась. Молчал и Данг... Несколько минут они сидели рядом, в тишине, слыша лишь собственное дыхание и не глядя друг на друга. Затем Данг попытался осторожно обнять девушку за плечи, но молодая эльфийка твёрдым движением отвела его руку. Она кивнула на восток:
- Уже встаёт заря... Мне надо возвращаться, сёстрам и так не нравится, что я провожу с тобой так много времени.