Ленинград встретил нас неласково. Как оказалось, практически минута в минуту с нашим вылетом из Москвы, началось массированное наступление немцев на Ленинградском направлении. Нужно сказать, что действовали немцы успешно, это было заметно по лицам встречающих нас политработников. Судя по всему, это была ещё не паника, но что-то очень близкое. Такие бледные лица я видел только в прошлом году, когда выходил из окружения к Струсову. Но тогда было самое начало войны и всеобщая растерянность от её хода, а сейчас? Неужели дела настолько плохи? Судя по выражению лица Мехлиса, ставшего жёстким и каким-то отчуждённым, он думал о том же самом. Быстро рассевшись по машинам, мы двинулись в город. Наблюдая за машиной Мехлиса, едущей впереди, я вспомнил слова Берии о моём везении. Да уж, везёт! Куда ни попаду - сплошные проблемы! Аж передёрнуло всего от таких мыслей.
- Плохо себя чувствуете? - спросил политрук, с которым мы оказались в одной машине.
- Нет, всё нормально, спасибо, - я посмотрел на него. Молодой парень, примерно моего возраста, по ранней седине понятно - видал всякое!
- Давай перейдём на ты? А то как-то, - я замялся, подбирая слова, - неуютно себя чувствую. Стасов Андрей, старший лейтенант ГБ, - и протянул руку.
- Костя, объясни, что происходит? А то если судить по лицам твоих начальников - конец света, не иначе!
- Если не конец - то очень близко, - Свиридов не принял шутки и стал крайне серьёзным, - По последним данным, фронт прорвали в трёх местах, немцы прут как наскипидаренные. Севернее взят Олонец. Вся северная часть Ладоги у немцев и финнов. На западе...на западе взяты Петродворец, Гатчина, бои идут в Тосно. Вот такие вот - дела. Ну как, похоже на конец света?
Я аж присвистнул, поняв сложившуюся ситуацию. Ни хрена себе - прилетели на инспекцию! Проверили моральное состояние! Кто бы нам его поднял, после таких известий! Тут пришлось выбросить все мысли из головы - впереди идущая машина остановилась. Через мгновение из неё вышли Мехлис и "другие высокие лица" (на нервной почве, меня потянуло на стилистику журналюг, описывающих визиты глав государств) махнул рукой, подзывая нас. Батальонный комиссар из встречающих развернул, прямо на капоте, карту и Лев Захарович начал давать ЦУ, дождавшись, когда все члены комиссии собрались рядом.
- Обстановка тяжёлая и неясная, товарищи, - он говорил глухим, мрачным голосом, - мне нужна информация. Максимально достоверные и ясные данные. Мы находимся здесь, - он ткнул в карту в районе Пулково, - Я еду в Ленинград, в штаб. Вы, разделившись на пять групп, выезжаете к фронту. Со мной остаётся Стасов, - он взглянул на меня и пояснил, - Без работы не останешься, не переживай. Группы действуют в следующих составах: один член комиссии, один прикреплённый политработник и два бойца охраны, из которых один водитель. Ваши цели следующие...
Уже не слушая, что говорит Мехлис, какие направления задаёт, я отошёл в сторонку. Я понимаю, что он, наверное прав, не отправляя меня в составе этих групп. Не хочет рисковать. Но до чего же обидно! Опять со стороны наблюдать, как другие работают. Занимаясь, как проклятый, с осназовцами, я, в глубине души, надеялся, что когда нибудь мне разрешат хоть что-то, из выученного мной, применить на практике. Видно не судьба!
Обо всём этом я продолжал думать и тогда, когда мы шли по коридорам Смольного. А потом ковыряться в душевных болячках стало некогда! Не соврал, Лев Захарович, без работы не оставил! Меня сразу припахали к работе штаба, носился как пацан по этажам, готовил справки, отчёты, передавал распоряжения. Нет, в центре Иванова было легче! Уже глубокой ночью, накал работы стих. Как оказалось, немцы остановили наступление и даже, в нескольких местах, отошли назад. По разговорам старших командиров я понял, что благодарить за это всех нас не нужно. Просто фрицы ударили на Юге. Взят Ростов, противник идёт на Юго-Восток, попутно добивая наши части на побережье, находившиеся у них в тылу. Полный пипец! Да что происходит-то? Ничерта не понимаю!
Утром меня вызвал Мехлис. Бессонная ночь и нервотрёпка не прошли ему даром, да и мне тоже. Не дожидаясь доклада, Мехлис усадил меня за стол и, показывая на карте, начал говорить.
- Меня интересует информация из района Петродворца. Та, которая есть, меня не устраивает - ни по времени, ни по степени достоверности, - он раздражённо врезал кулаком по столу, заставив подпрыгнуть лежащие на нём карандаши и линейки, - Врут, как сивые мерины! Боятся говорить правду, не понимая, что этим помогают противнику! Все в разъезде, поэтому едешь ты. С тобой будет отделение автоматчиков и представитель политуправления, поедете на грузовой машине. У коменданта получи автомат, на всякий случай. А то твоя пукалка, - он кивнул на мою кобуру, - хороша только в тире, да застрелиться. А...
Его прервал стук в дверь и в кабинет зашёл, уже знакомый мне, политрук-пограничник Костя Свиридов.
- Товарищ армейский комиссар 1-го ранга, политрук Свиридов. Направлен в ваше распоряжение!
- Проходите Свиридов, садитесь и слушайте задание. Поможете старшему лейтенанту Стасову получить информацию из района Петродворца. На грузовом автомобиле с отделением автоматчиков выдвигаетесь через час. Сведения мне нужны точные, поэтому не торопитесь. Вам всё понятно, товарищи?
- Так точно, товарищ комиссар!
- Тогда выпоняйте! - а когда я уже выходил в коридор, добавил, - Поаккуратней там, Андрей.
С помощью Кости нашёл коменданта. Вредный мужик, оказался! Или просто прижимистый? Пока выбил из него автомат с боекомплектом и пару лимонок, чуть горло не сорвал. Пока собрались, то да сё - уже ехать пора. Отделением автоматчиков оказались пятеро морских пехотинцев, возглавляемых старшиной второй статьи Первухиным, как, с форсом, представился молодой, улыбчивый парень.
- Ну что же, старшина, поехали.
На этот раз было разнообразие: машина оказалась не полуторкой а зисом, на котором ездить мне ещё не доводилось. От кабины я отказался - слишком хорошо мне запомнилось произошедшее в Золотоноше. Сидел бы в кабине - сгорел бы с ребятами. Отбросив неприятные воспоминания, хлопнул по кабине, давая приказ к выдвижению. До Стрельни доехали почти без приключений. Почти, потому, что беготню от дороги, в поисках укрытия от самолётов, я за приключение не считаю. А вот после Стрельни... Вначале мы остались без машины. Какой-то немецкий ас расфигачил наш "ЗИС" в лоскуты. Хорошо, что его вовремя заметили и все успели укрыться. Но идти пешком налегке и с оружием - две большие разницы. Тем более, что впереди была полная неизвестность. Посовещавшись со Свиридовым и Первухиным, я принял решение дальше идти не по самой дороге, а рядом с ней. Так мне показалось безопасней. Напрягало то, что ни в одну, ни в другую сторону не было никакого движения. Последних красноармейцев мы видели на окраине Стрельни, где спешно готовились оборонительные позиции. Я совсем по другому представлял себе обстановку в этом районе, грешным делом считал, что " летят самолёты и танки гремят", а на деле...Даже канонады не слышно особой, так, периодическая стрельба. Через полчаса, после потери машины, мы услышали шум, доносящийся спереди. Приготовив оружие, мы принялись ждать. Минут через пять, показалась нестройная группа красноармейцев с двумя пароконными повозками. По окровавленным бинтам стало понятно, что это раненые, отправленные в тыл. Выйдя на дорогу, я остановил их, чтобы узнать обстановку впереди
Поговорив с бойцами и пожелав им выздоровления, я вообще перестал что-либо понимать, а Костя выглядел не менее ошалевшим. Если верить опрошенным красноармейцам (а врать им смысла не было) Петродворец немцы не брали. Прорвавшись почти до самого города, получили по зубам и откатились назад. Лежавший на телеге капитан-танкист, рассказал, что его танк был подбит, во время контратаки, в районе Малой Ижоры. Блин! Да что происходит-то? Откуда такая паника? Спросив мнение Свиридова и получил ответ в виде пожатых плеч. Плюнув, на все непонятки, направились дальше и, через час, были в Петродворце. Да, то что я увидел, очень сильно отличалось от картинок с экрана телевизора или монитора. Особенно сильных разрушений не было видно, но "по мелочи" хватало. Многое было скрыто мешками с песком, какими-то дощатыми щитами. Попадавшиеся навстречу красноармейцы и краснофлотцы выглядели спокойными и деловитыми, сразу стало ясно - люди занимались делом. Спросив у пробегавшего мимо молодого бойца где находится штаб, я, через несколько минут, уже разговаривал с измотанным капитаном з-го ранга Щаповым, оказавшимся командиром батальона морской пехоты. Быстро разобравшись с нашими документами и узнав причину появления в расположении части, он, от души выругался и стал рассказывать.
- Понимаешь, старлей, фрицы действительно пёрли сюда, как мухи на мёд. Но, в какой-то момент, как будто запал кончился - стали отступать. Часов семь назад, появлялся батальонный комиссар от Мехлиса. Ему всю обстановку разъяснили, никаких причин ля паники не было! Связь у нас пропала, так я донесение с нарочным отправлял, что положение тяжёлое, но не критическое. Потом танковый батальон подошёл и совсем хорошо стало. Соседи с Юга, пехота, тоже справились. Сейчас всё устаканилось на линии Малая Ижора - Толстилицы - Заостровье, это что я знаю.
- Да, товарищ капитан 3-го ранга. Ничего не понимаю... Ну да ладно. У вас никакой машины нет? А то нашу разбили, а нужно сообщить об обстановке здесь. Ведь в штабе думают, что немцы чуть-ли не маршем идут к Ленинграду, - моряк аж заржал после моих слов.
- Найдём машину, не переживай! - и крикнул в окно так, что я чуть не оглох, - Петров, мать твою! Тарантас цел?!
-Цел товарищ командир! - судя по всему, Петров имел голос не тише капитанского.
- Гони её сюда! Людям ехать нужно, - повернувшись ко мне улыбнулся, - Нашли в гараже раритет. Настоящий "Руссо-Балт". Говорят, что музейный экспонат, но на ходу. На нём и поедете, всё целей будет. Ладно старлей, иди, а то дел, - он резанул ладонью по своей шее и отвернулся к карте.
Выйдя на улицу, подошёл к небольшой толпе, в центре которой стояло настоящее чудо - блистая чёрным лаком и серебром хрома, с красным, кожаным салоном и окрашенными в красный цвет спицами. Да-а-а. Красота!
- Ну что, смогёшь? - я ткнул в спину нашего водителя, гладившего капот машины - мечты.
- Смогу, товарищ старший лейтенант! Чего не смочь то?
- Ну, тогда заводи и поехали назад, в штаб.
Ощущения, в дороге, были забавными. Чувствовал себя чуть ли не Лениным, в 17 году. Судя по лицам бойцов и Кости, кайф испытывали все! Обратная дорога заняла гораздо больше времени, в основном из-за перекрытой в нескольких местах дороги. Добравшись до штаба, мы доложили итог нашей поездки. Какая беготня началась, просто жуть! В итоге, нарисовалась интересная картина. Батальонный комиссар Смурыгин, член нашей комиссии и отправленный в Петродворец, передал пакет с донесением дежурному, а сам уехал "...по заданию товарища армейского комиссара.." Из полученного от дежурного описания стало ясно - это был кто угодно, но не Смурыгин! Донесение тоже было ложным! Судя по всему, Смурыгин, со своими людьми, попал к немцам. А потом действовал их агент. Но наглость и смелость неизвестного агента просто поражали! За остальными событиями я уже не следил, отправился спать.
Разбудили меня уже под утро. С трудом приведя себя в порядок, и морщась от ощущения небритого лица я пришёл к Льву Захаровичу.
- Садись, Стасов. Пей чай и слушай. Я доложил в Москву обстановку и получил приказ: отправить тебя назад! Риск твоего попадания к немцам, особенно в свете произошедшего со Смурыгиным. Поэтому прямо сейчас, в сопровождении взвода морской пехоты ты отправляешься на аэродром и вылетаешь в Москву. Вот пакет, передашь его лично товарищу Берии. Всё, иди Андрей. Тебя ждут.
Попрощавшись, я взял пакет и вышел. Собрав свои вещи в комнате, выделенной мне для отдыха, я направился на улицу. Меня действительно ждали. "Эмка", бронеавтомобиль и "ЗИС" набитый краснофлотцами. Да, охрана круче некуда! Через два часа, я смотрел на отдаляющуюся землю в оконце самолёта. Коротенькая командировочка получилась, ничего не скажешь.