Баул укладывая с болью,
Я брал свою страну с собою:
	Чайковского и Окуджаву,
	Рецепт шанежек с пылу, с жару,
Ещё альбом, где близких фото,
Вложил во чрево самолёта
	И оставлял с лицом опухшим
	Грибные тайные опушки,
Но утешался, полагая:
Другие отыщу в Огайо.
	И сбрасывал, как птица перья,
	Трёх революций песнопенья...
	
Причалил, иммигрант законный,
К странe с баулом незнакомой,
	Где магазины полны снеди
	И каждый на "Тойоте" едет,
И нет еврейского вопроса,
А значит, в жизнь вписаться - просто.
	Но Окуджава местным скучен,
В Чайковском ценится "Щелкунчик",
	Не слышно песен, кроме рэпа,
	Здесь даже буги-вуги - ретро.
А снимки близких, пуще тайны,
Во "флэшки" спрятаны и файлы.
	К грибной опушке не пробиться, -
Ей частные владеют лица.	
Шанежкой соблазнил немногих, -
Кругом бигмаки и хот-доги...

Несутся годы незаметно,
Не нахожу баулу место,
	Чтоб музыку, стихи и фото
	Страны моей вложить комфортно.
Ищу, в удачу веря реже,
В чужой стране, меня пригревшей,
	Где, стать своим и не пытаясь,
	Я ночью сплю, а днём питаюсь.