Сидоров Виктор Степанович : другие произведения.

Тайна белого камня (ранняя редакция)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Первоначальный вариант первой повести Виктора Сидорова, в дальнейшем в значительной мере им переработанный. По сравнению с окончательной редакцией первый вариант кажется весьма слабым в художественном плане, однако он может представлять значительный интерес для сравнительного анализа: по двум редакциям хорошо видно, насколько стремительно развивается мастерство писателя. В позднейшей редакции гораздо тщательнее, интереснее прописаны герои, исправлены и отточены отдельные места, убрано все лишнее. Сравнительный анализ двух вариантов может послужить неплохим руководством для начинающих писателей.

   ТАЙНА БЕЛОГО КАМНЯ
   (ранняя редакция)
  
   Виктор Сидоров
  
  
  
   ДРУЗЬЯ ВСТРЕЧАЮТСЯ ВНОВЬ
  
   К Мише Боркову с утренним пароходом должен был приехать из Барнаула на летние каникулы двою-родный брат Лева Чайкин.
   Миша с мамой пришли на небольшую пристань в тот момент, когда пароход, издав глухой гудок, по-явился на изгибе реки. На берегу сразу все ожило: за-волновались пассажиры и встречающие, забегали ра-бочие, перетаскивая тюки и ящики.
   Пока пароход пришвартовывался, Миша дважды пробежал по пристани, глазами отыскивая на палубе брата. Но никого похожего на него не было видно. "Не приехал", -- разочарованно подумал он и побрел к маме.
   Стоянка парохода была короткая, поэтому, как только матросы сбросили трап, пассажиры заспеши-ли, сгибаясь под тяжестью узлов и чемоданов, одни -- с парохода, другие -- на пароход.
   Первыми сошли, громко разговаривая и смеясь, не-сколько парней и девушек, потом группа женщин с корзинами -- ягодницы, двое степенных мужчин с портфелями и небольшими чемоданчиками ("Упол-номоченные", -- подумал Миша) и, наконец, мальчик в соломенной шляпе. А Левки все не было.
   Миша окликнул мальчишку;
   -- Эй, ты, в шляпе!
   Мальчик оглянулся. Он был щуплый, беловолосый, на носу неуклюже торчали большие очки в черной оправе, за спиной висел рюкзак, сбоку -- сумка-план-шетка.
   -- Чего тебе?
   -- Левка Чайкин не ехал с тобой?
   -- Левка Чайкин? Я сам -- Левка Чайкин,
   -- Ты?!
   -- Я.
   -- А почему ты в очках?
   -- А ты почему такой толстый? -- вопросом на во-прос ответил мальчик. -- Ты -- Мишка?
   -- Ага!
   Ребята обрадовались, засмеялись. Вот это да! Не узнали друг друга!
   Подбежала мама, обняла, поцеловала Левку, и они поспешили домой.
   Четыре года не виделись ребята. За это время Мишка стал чуть ли не на целую голову выше Левы, хотя был на год моложе его, пополнел больше прежнего.
   Лева изменился мало -- все такой же щуплый. Но очки, очки! Они делали его похожим на какую-то гла-застую птицу. Не случайно Мишка не узнал брата на пристани.
   Левке не сиделось дома. Как только приехал, сра-зу же уговорил Мишу сходить сначала в бор, потом на рыбалку.
   Миша нехотя тянулся за братом: было очень жар-ко. Да и бор, и рыбалка ему уже давным-давно надое-ли. Куда приятней лежать во дворе под густыми куста-ми черемухи, читать книжку или говорить о чем-ни-будь интересном. Неплохо также бить по воробьям из рогатки, с которой Миша никогда не расставался.
   Но ведь Левка -- гость. Пришлось Мише показать ему все деревенские достопримечательности и даже сходить с ним на озеро Синее -- за три километра от Майского.
   Поужинав, Миша сразу же повалился на кровать. А Лева еще облазил сад, огород и до отвала наелся сахарного гороха. И только поздним вечером, немного утомленный, лег спать. "Эх, хорошо в деревне! -- подумал он, засыпая. -- Завтра на рыбалку куда-ни-будь подальше..."
   На другое утро солнце еще только поднялось над бором, а Лева уже был на ногах и тормошил Мишу:
   -- Вставай, соня. На рыбалку пойдем.
   -- Не пойду, -- недовольно пробурчал Миша.
   -- Вставай, вставай, нечего лениться!
   -- Отстань...
   Но Лева все-таки донял его, и Миша, по-стариков-ски сопя и кряхтя, медленно поднялся с постели. Ош взяли удочки, увесистую краюху хлеба, несколько огурцов и вышли из дома.
   -- Веди на самые рыбные места, -- потребовал Ле-ва. -- Знаешь, где они?
   -- Знаю. У смолокурки рыба -- во! -- Миша широ-ко развел руки. -- Только далековато: километров семь отсюда.
   -- Подумаешь, далеко! Пошли! К самому клеву по-спеем.
   Миша остановился, раздумывая. Потом решитель-но произнес:
   -- Пойдем-ка лучше к Ваське-бакенщику. Ближе, да и места там такие... Не успеешь рыбу вытаскивать.
   -- К Ваське, так к Ваське. А кто он?
   -- Я же сказал: бакенщик. То есть, у него дед ба-кенщик. А Васька -- дружок мой. Учимся вместе. Ро-дионов его фамилия.
   Ребята зашагали по узенькой тропинке, которая, извиваясь, бежала у самого бора.
  
  
   МОГИЛА ПАРТИЗАНА
  
   Идти было легко. Ветерок с реки освежал лицо. Птицы уже завели свою веселую, нестройную музыку.
   Лева шел и не мог налюбоваться тем, что видел во-круг. Справа -- бор, слева -- река, широкая, много-водная. За ней неоглядный степной простор. Солнце, выглянув из-за горизонта, как волшебник, позолотило воду, и легкая рябь реки вдруг засверкала всеми цве-тами радуги. А в глубине бора все еще сумрачно, таинственно. Он так густ, что утренний свет едва про-никает туда.
   Чем дальше, тем все ближе бор придвигался к вы-сокому и крутому берегу, оттесняя тропинку к самому обрыву. Лева глянул вниз.
   -- Ого, высота! Упадешь -- костей не соберешь.
   Он остановился, подставив лицо речному ветру, и ветер, словно обрадовавшись, налетел на мальчика, взъерошил его светлые мягкие волосы.
   -- Ух, здорово! -- захлебываясь ветром, восторжен-но прошептал Лева.
   Миша остановился поодаль -- близко к краю по-дойти не решился.
   Перед ребятами блистала река во всем своем вели-чии. Из-за крутого изгиба выполз маленький катеришко, а за ним тащились две большие баржи. Катеру, ви-димо, приходилось трудновато: он сердито тарахтел и чихал. Навстречу ему, как белый лебедь, гордо про-плыл пассажирский пароход. Вдали то и дело раздавались гудки и сирены других катеров и пароходов.
   Вдруг из-за черемушника, который рос у самой во-ды, выскочила моторная лодка, с белой полосой по зе-леному фону от носа до кормы, и остановилась у бере-га -- заглох мотор.
   -- Дядя Федя! -- крикнул Миша.
   Человек, сидевший в лодке, задрал голову, увидел ребят, заулыбался. Помахал им рукой и начал заво-дить мотор, резко дергая за шнур.
   -- На Красный Яр, дядя Федя?! -- снова крикнул Миша.
   -- Ага-а! -- донеслось снизу.
   Наконец, мотор завелся, и лодка помчалась вверх по течению. Дядя Федя еще раз помахал ребятам.
   Шляпа у него лихо держалась на затылке, белая ру-баха вздулась пузырем от встречного ветра.
   -- Нам бы такую лодочку, -- вздохнул Лева.
   -- Плавал я на ней. С дядей Федей. К Красному Яру на рыбалку ездили. Там язь водится.
   -- Вот туда бы!
   -- А чего -- и поедем! Поговорю с дядей Федей, он возьмет. Дядя Федя знаешь какой человек? Для ребят ничего не жалеет.
   Тропинка привела ребят на большой увал. В цент-ре поляны под высокой сосной возвышался холмик и на нем деревянный обелиск со звездой из латуни.
   -- Что это? -- спросил Лева.
   -- Не видишь -- памятник.
   -- Кому?
   -- Партизану.
   -- Какому партизану? -- допытывался Лева,
   -- Вот пристал! Откуда я знаю -- какому. Партиза-ну и все. Иди да посмотри!
   Лева приблизился к могиле. Обелиск был сколочен из грубо отесанных досок. На одной из них вырезано корявыми буквами: "Здесь похоронен неизвестный партизан. Август, 1919 год".
   Лева задумчиво глядел на заросший травой буго-рок, от которого веяло необъяснимой грустью.
   -- Может, здесь не один похоронен, -- тихо произ-нес он.
   -- Один. Его дедушка Андрей похоронил.
   -- Дедушка Андрей? Так он его знает?
   -- Нет. Партизан сюда случайно попал. Раненый.
   -- А кто его ранил?
   -- Да не знаю я! Вот придем -- у дедушки спро-сишь.
  
  
   РАССКАЗ ДЕДУШКИ АНДРЕЯ
  
   Их встретил коренастый паренек лет четырнадцати. На крупной голове небрежно сидела выгоревшая матросская бескозырка без ленты. Вылинявшие коричне-вые штаны закатаны выше колен, ноги и руки по лок-ти заляпаны свежей глиной.
   -- Здорово, Василь! Знакомься -- это Левка. Пом-нишь, говорил про него? В гости приехал из Барнаула.
   Из-под черных бровей на Леву смотрели внима-тельные серые глаза. Вася хотел было подать Леве руку, но, взглянув на грязную ладонь, опустил ее.
   -- На рыбалку собрались? Я тоже пойду. Вот толь-ко стену у сарая домажу... Немного уж теперь.
   -- Давай, мы тебе поможем, -- предложил Лева. Вася еще раз мельком взглянул на щуплую фигур-ку Левы, на его очки в черной оправе, улыбнулся:
   -- Помоги.
   Миша потихоньку улизнул в черемушник и прилег в тени: охота работать в такую адскую жару! Лева остался. Он с силой бросал в одранкованную стену са-рая куски тугой унавоженной глины. Они прилипали к стене, а Вася ловко разравнивал их рукой. Потом раз-глаживал широкой дощечкой, то и дело обмакивая ее в воду.
   Кончив штукатурить, ребята отошли к колодцу умы-ваться.
   -- Устал? -- спросил Вася.
   -- Ну, что ты! Не такое делал.
   На самом же деле спина и руки у Левы ныли с не-привычки, а ладони и пальцы, исколотые соломой, го-рели, словно обожженные.
   На рыбалку так и не пошли. Из-за Левы. Когда они уже собрали удочки и разбудили Мишу, пришел де-душка Андрей. У Левы сразу пропало желание рыба-чить; как увидел дедушку, так и не отходил от него ни на шаг.
   Выбрав удобный момент, когда бакенщик присел на чурбак и достал черную прокуренную трубку, Ле-ва спросил:
   -- Дедушка, это правда, что вы партизана похоро-нили?
   Дед Андрей сдвинул лохматые седые брови. Лева даже оробел, подумал, что бакенщик рассердился за неуместный вопрос. Но дедушка ответил просто:
   -- Да, похоронил.
   -- Расскажите, дедушка, как это было, -- попросил Лева.
   -- Да что рассказывать-то, -- проговорил бакен-щик, раскуривая трубку. -- Давно это случилось, да и история короткая.
   --Зато интересная.
   Дед Андрей улыбнулся. Улыбка у него была хоро-шей, доброй, глаза смотрели ласково.
   -- Тебе уж и известно, что интересная?
   Тут и Миша, и Вася начали просить, и дедушка, на-конец, согласился.
   -- Жили мы тогда с бабушкой на этом самом месте. Но только здесь не было ни дома, ни сарая, ни колодца. А стояли махонькая избушка и дырявый навес. Одно и было в ту пору хорошего -- молодость на-ша и думка о счастливой жизни. А жизнь-то, ребятки, была у нас, ох, какая горькая! Хлеба и того досыта не ели.
   Терпел, терпел народ, да и восстал. Против богатеев, значит. И загорелась огнем вся матушка Сибирь. У беляков винтовки, пушки да пулеметы, а у партизан берданки да пики. Вот и попробуй, повоюй! Но народ не сломишь. Одни воевали, другие помогали им кто чем мог: едой, лошадьми.
   Доводилось и мне перевозить партизан на другой берег. Спишь, бывало, ночью и вдруг -- бах, бах, та-ра-рах! Такая пальба в лесу или в селе откроется, что из избы выйти страшно.
   И вот как-то после такой неспокойной ночи вышел я сюда, к бору, леснику срубить. Гляжу, человек лежит. Жутко стало. Подхожу к нему, а он, молодой, смотрит на меня и слезы в глазах. Шевелит губами, сказать, видно, хочет, а голоса нет. Присел к нему, ухо ко рту подставил. Он тихо так проговорил: "Фляж-ку..." А я слушаю, может, еще что скажет. Он громче и будто с досадой: "Фляжку, фляжку..." Два раза повторил и на реку показал.
   Посмотрел я, а сбоку у него фляжка висит. Пить хочет, думаю. Взял ее, отвинтил пробку. Он жадно смотрит на мои руки, а сказать ничего не может, толь-ко пальцами шевелит.
   Наклонил я фляжку, она пустая: давно, видно, во-ду выпил, бедняга. Бросил фляжку и бегу в избу за водой. Прибегаю обратно, поднимаю голову партиза-на, чтобы напоить. А он уже умер!..
   Всю жизнь теперь виню себя, что не смог напоить человека перед смертью.
   Дедушка умолк, посидел так с минуту, потом со вздохом произнес:
   -- Да... Погоревали мы с Дарьей Семеновной, с ба-бушкой, значит, поплакали. Но что делать? Ему уже не поможешь. Выкопали могилу у сосны и похорони-ли. А памятник я поставил, когда советская власть укрепилась.
   -- Так и не знаете, кто он, этот партизан? -- спро-сил Лева.
   -- Нет, сынок, не знаю: ни бумаг, ни оружия при нем не было.
   -- Тогда откуда вы узнали, что он партизан? Мо-жет, он и не партизан?
   -- Ну, милый, мы таких людей с одного взгляда узнавали.
   Дедушка встал, сунул трубку в карман и пошел в дом.
   Лева сидел задумчивый, взволнованный.
   -- Ну, чем займемся? -- обратился к нему Вася. Лева взглянул на своего нового знакомого, грусть тотчас же слетела с его лица.
   -- Как чем займемся? А на рыбалку? Ведь ты сам говорил.
   -- Поздно. Клев сейчас самый никудышный. Если рыбачить, то уж на вечерней зорьке.
   Лева почесал затылок.
   -- Что же придумать?
   -- Не сходить ли за грибами? Ты знаешь, сколько здесь грибов? Пропасть! Сами в корзинку лезут. Идем?
   Лева снова загорелся.
   -- Скорей, скорей, -- торопил он Васю, который отыскивал корзинки и наполнял водой старую невзрач-ную фляжку.
  
  
   ЗДЕСЬ КАКАЯ-ТО ТАЙНА
  
   Неприметными тропками Вася вывел ребят на по-ляну. Здесь начиналась просека, уходившая далеко-далеко.
   Вася остановился.
   -- Тут и будем собирать.
   Грибов было много: подберезовики, плотные белые грибы, моховики.
   И, конечно, все корзины быстро наполнились бы, ребята, довольные добычей, пошли бы по домам и, может быть, никогда не случилось этой истории, о ко-торой написана книга, если бы Леве вдруг не захоте-лось пить.
   Он взял фляжку, отвинтил пробку и хотел налить в нее воды, как в стаканчик. Из таких пробок-стакан-чиков ему уже не раз приходилось пить. Но пробка от этой фляжки оказалась что-то уж очень мелкой. Ее стенки были сделаны из двойной толстой жести.
   В это время луч света упал на дно крышки, и Лева увидел там четко обозначенный круг. Заинтересован-ный, он присел и стал ковырять внутри крышки перо-чинным ножом.
   -- Ребята, -- вдруг закричал он, -- она вывинчи-вается!
   Миша удивленно поднял голову:
   -- Кто?
   -- Не кто, а пробка. Пробка из крышки вывинчива-ется... Да идите сюда скорее!
   Действительно, Лева вывинтил из крышки метал-лическую пробку. Миша заглянул через Левино плечо.
   -- Что внутри?
   ---Бумага, кажется... Сейчас узнаем. Лева осторожно поддел лезвием и вынул плотно слежавшийся комочек бумаги.
   -- Фу, -- разочарованно протянул Миша. -- Я ду-мал, что-нибудь интересное.
   Лева стал развертывать бумагу, но она так слежа-лась, что это оказалось нелегким делом.
   Вася схватил Леву за руку:
   -- Да ведь фляжка-то партизанская! Я совсем забыл!
   Как только он произнес эти слова, комочек сразу приобрел необыкновенную ценность. Глаза у Левы блеснули:
   -- Что же ты раньше не сказал? Я мог порвать бумагу.
   -- В ней, может, и не написано ничего, -- равно-душно заметил Миша, -- а ты дрожишь, как не знаю над чем.
   Лева рассердился.
   -- Балда! Для того что ли тайники делаются, чтобы чистую бумагу прятать?
   Он снова очень осторожно попытался развернуть бумагу.
   -- Нет, так не пойдет, можно порвать. Идем, Василь, к тебе, там придумаем что-нибудь.
   Дома никого не было. Ребята расселись в комнате за столом. Лева прижал пальцами бумажку и стал осторожно отгибать края то иголкой, то лезвием но-жа. Вася и Миша, затаив дыхание, следили за Леви-ными руками.
   После долгих кропотливых усилий удалось ото-гнуть один краешек.
   -- Разворачивай, разворачивай дальше! -- Миша нетерпеливо заерзал коленями по табуретке. -- Дай--ка лучше я!
   Лева так взглянул на Мишу, что тот отдернул руку.
   Мало-помалу и второй край был отогнут. Дело пошло быстрее. Вскоре на столе уже лежал небольшой листок с неровными краями. Мальчики впились в него глазами. Они разглядывали чуть заметные значки, ка-кие-то надписи, цифры. Из левого верхнего угла в правый нижний проходили две параллельные кривые линии.
   Тайна! Конечно, здесь скрыта какая-то тайна. Ле-вины щеки вспыхнули горячим румянцем.
   -- Вот почему партизан говорил о фляжке! Ему не вода нужна была, а эта бумажка. Наверное, он хотел, чтобы дедушка взял ее и доставил по назначению.
   Рассказ бакенщика представлялся теперь совсем в другом свете.
   Ребята снова склонились над столом.
   Вот как выглядела бумажка, найденная Левой во фляжке погибшего партизана.
Карта []
   -- Ничего не понимаю! -- воскликнул Миша после долгого и молчаливого изучения документа. -- А ты, Левка?
   -- А как же! -- Лева оторвал взгляд от бумажки. -- Это карта. Две линии -- дорога. На ней обозначены названия сел: "Ягодное" и "Сви..."
   -- Такого села-то нигде нет -- "Сви..." Ерунда ка-кая-то?
   -- Сам ты ерунда, -- рассердился Лева. -- Видишь, конец слова стерся? Надо понимать, что оно не из трех букв.
   -- Может, это не дорога? -- нерешительно вступил б разговор Вася.
   -- Что же, по-твоему? -- быстро повернул к нему лицо Лева.
   -- Может, река? Тут и полуостров нарисован.
   -- Мысль! Только какая река?
   -- А вдруг наша? Обь?.. А ну подождите, -- хлоп-нул Вася себя по лбу. -- У дедушки есть речная кар-та. Мы проверим.
   Вася принес карту, и ребята склонились над ней-
   -- Во-первых, найдем наше Майское. Ага, вот! -- Вася ткнул пальцем в точку на самой середине карты.
   -- Поехали дальше... Так... Бураново, Боровое, Чи-стяково... Вот оно -- Ягодное!
   -- И недалеко отсюда, -- радостно воскликнул Лева.
   -- Ничего себе -- недалеко! Километров сто, не меньше.
   -- Все равно, пустяки. Ищи "Сви..."
   Но сколько ни искали ребята это "Сви...", то под-нимаясь вверх по течению, то спускаясь вниз, а найти не могли.
   -- Что ты будешь делать! -- чуть не плача от доса-ды, проговорил Лева. -- А если "Сви..." -- вовсе не село?
   Вася нерешительно произнес:
   -- Должно -- село.
   -- Куда же оно тогда делось? Честное слово, как у Жюль Верна.
   -- Если бы как у Жюль Верна! -- пробурчал Ми-ша. -- Там прочитал -- и узнал все. А тут самим ду-мать надо...
   Пришла бабушка, заглянула в комнату, позвала есть. Ребята уселись за стол. Лева и Вася ели неохот-но, зато Миша старался за всех. После обеда вышли во двор, уселись у сеновала. Лева словно заклинание, беспрерывно и на все лады твердил:
   -- Сви... Свист, Свирь, Свик, Свил... Наконец, он безнадежно махнул рукой и сплю-нул.
   -- Черт знает, что это такое.
   -- Да брось, Левка, голову зря ломать, -- лениво произнес Миша, у которого плотный обед погасил ин-терес к находке. -- Давайте лучше отнесем эту бумаж-ку в сельсовет. Там быстрее разберутся.
   Предложение Миши показалось настолько диким, что Лева возмутился.
   -- Лопух ты, и больше никто! -- кричал он, разма-хивая руками. -- У него в руках тайна, а он хочет от-дать ее в сельсовет. Самому надо думать, мозгами шевелить!
   Даже уравновешенный Вася, и тот с укоризной за-метил:
   -- Это негоже, Михаил.
   Такого отпора Миша никак не ожидал. Он забес-покоился:
   -- Да вы что, ребята? Я ведь просто предложил,
   думал лучше будет. Не хотите -- не надо. Я даже сам люблю тайны всякие.
   Лева.махнул рукой. Но Миша обеспокоил его -- вдруг возьмет и разболтает про партизанскую карту? Поэтому Лева тут же потребовал дать клятву, что ни-кто из них- никому, ни при каких обстоятельствах не раскроет тайну.
   Ребята торжественно поклялись.
  
  
   ОДНИМ БЕЛЫМ ПЯТНОМ МЕНЬШЕ
  
   Слово "Сви...", как глухая стена, отгородило ребят от тайны.
   Лева целыми днями пропадал у бакенщика. Он приходил то один, то с Мишей. Друзья садились в укромном местечке и принимались за расшифровку карты.
   В этот день Лева, как всегда, явился в восемь ут-ра. Вася сидел во дворе на чурбаке, подставив солнцу свое веснушчатое, облупленное лицо.
   -- Ну как, придумал что? -- вместо приветствия спросил он.
   -- Ничего. -- Лева молча сел рядом.
   Подошел дедушка Андрей, улыбнулся Леве.
   -- Ранний гость, как хорошая весть. На рыбалку, что ли?
   -- Нет... То есть, да, -- растерялся Лева.
   -- Доброе дело -- рыбалка. И отдых, и польза.
   Дедушка собирался в "очередной обход своего реч-ного хозяйства", как он любил говорить. Он присел возле ребят, набивая табаком трубку.
   -- Я в молодости сам любил рыбачить. Все дни на реке пропадал. Однажды щуку выхватил пуда на два. Батя на радостях бутылку водки выпил... -- Пуская синий дымок, бакенщик задумчиво глядел на поблес-кивающую гладь реки. -- А жили мы худо. В любую избу заглянешь -- кроме скамейки, стола да полатей, и нет ничего. Сама-то деревня и та называлась не по-людски -- Свинулиха.
   Дед Андрей раскурил трубку и продолжал:
   -- А вот недавно побывал в родной деревне и пря-мо не узнал: улицы широкие, чистые, почти все до-ма новые. Клуб, школу, электростанцию построили, Жизнь как в городе. Да и название народ изменил. Те-перь деревня -- Чистяково. В отместку, значит, старо-му названию.
   Словно жаром обдали ребят слова дедушки.
   -- Как, как раньше называлось Чистяково?
   -- Свинулиха. Назвал же мерзавец какой-то, даже вспомнить совестно.
   Вася и Лева переглянулись. В глазах у них блес-нула радость. Все стало ясно. Таинственное "Сви..." было не чем иным, как Свинулихой!
   Лева не выдержал, захлопал в ладоши и громко крикнул:
   -- Ура!
   Бакенщик удивленно взглянул на ребят.
   -- Вы чего обрадовались?
   -- Да нет, ничего... Мы не обрадовались, -- сму-щенно пробормотал Лева.
   Дед еще раз окинул взглядом ребят, нахмурился и, недовольный, спустился к реке. А Лева и Вася не-медленно забрались в сарай.
   -- Видишь, как здорово все получается! -- возбужденно говорил Лева, доставая из планшетки партизан-скую карту. -- Скоро нам все будет ясно!
   Но, взглянув на карту, Вася вздохнул.
   -- Куда там -- ясно! Тут еще разгадывать да раз-гадывать. Какие-то значки, цифры... В них, наверное, вся тайна и заключается.
   -- Цифры цифрами, а ты, Василь, посмотри на этот полуостров. -- И Лева указал то место на карте, где две параллельные линии делали полукруг. -- Тут даже и крестик нарисован.
   -- Может, что-нибудь важное отмечено?
   -- Вот и я думаю.
   Ребята помолчали. Потом Вася поднял голову:
   -- Знаешь что? Это, наверное, расположение белых.
   -- Тоже мне, сказал! Да если партизаны знали, что на полуострове беляки, сразу бы разбили их.
   -- А может, там была крепость? Разбей-ка, по-пробуй.
   Лева засмеялся.
   -- Было им время крепости строить! Вася рассердился. На него неприятно действовала самоуверенность Левы.
   -- Ну, а что там, по-твоему?
   Лева сделал серьезное, сосредоточенное лицо.
   -- Сразу трудно сказать... Но я считаю, что там на-ходился партизанский арсенал.
   -- Арсенал? Какой арсенал? -- Васины брови удив-ленно полезли вверх.
   -- Ну, оружейный склад.
   -- Откуда ты взял?
   Лева многозначительно посмотрел на друга и на-пыщенно сказал:
   -- Анализ карты!..
   Вася проглотил слюну и продолжал удивленно гля-деть на Леву. А тот, все более загораясь, развивал свою мысль.
   -- Обязательно склад. Почему? Рядом с рекой -- раз. Место приметное -- два. В лесу попробуй быст-ро найди склад да вывези, например, пушку. Ведь трудно -- деревья везде! Или телегу с патронами? А тут подплыл на лодках, нагрузил -- и поминай, как звали.
   -- А цифры что означают?
   -- Цифры, -- не задумываясь, отрапортовал Лева,-- это координаты склада... Вот, смотри, -- Лева ука-зал карандашом на полуостров. -- Чтобы найти склад, надо отмерить от его основания двести семьдесят мет-ров, а потом по ширине тридцать метров. В точке пе-ресечения прямых и будет искомое, -- объяснил он., как геометрическую теорему.
   -- А что тогда означают один и девять?
   -- Мало ли что! Может быть, на такой глубине зарыт склад. Или просто так -- для маскировки.
   Вася недоверчиво улыбнулся. -- Мелешь...
   -- Что мелешь? Да раньше всегда так делали. Это самый простой способ зашифровки тайников. Я даже читал об этом в какой-то книжке.
   Однако по лицу Васи было видно, что он не верят в Левины доказательства.
   -- Чепуха! -- заявил он. -- Так бы тебе и устроили склад на полуострове!
   Лева вспыхнул. Ребята заспорили, закричали и чуть не полезли друг на друга с кулаками, забыв о всякой конспирации.
  
  
   НЕОЖИДАННОЕ РЕШЕНИЕ
  
   Вася опомнился первым.
   -- Так у нас, пожалуй, ничего не выйдет, -- ска-зал он. -- Сколько ни ломай голову, до конца все рав-но не разгадать.
   Лева, еще не остыв, хмуро посмотрел на Васю.
   -- Ты что, отказываешься?
   Вася не ответил. Лева презрительно бросил:
   -- Значит, и у тебя жилка слаба? Сдался, да? Не-далеко ты ушел от Мишки!
   Вася порывисто обернулся к Леве. В его глазах блеснул недобрый огонек, но он сдержался.
   -- Подумаешь, какой храбрый! Ты и сам знаешь, что нам не разгадать. Только будем толочь воду в ступе.
   Обида захлестнула Леву.
   -- Почему? Ведь мы уже многое поняли, остались какие-то пустяки.
   -- Осталось самое главное.
   -- Все равно разгадаем, -- упрямо возразил Ле-ва. -- А если ты отказываешься, -- голос у Левы дрогнул, -- то я один...
   -- Да не в этом дело, Лев. Я не отказываюсь. У меня мысль есть.
   Лева сразу же воспрянул духом.
   -- Какая мысль?
   -- Поехать на полуостров.
   -- Что? На полуостров?
   -- Ага. Иначе все разно мы ничего не узнаем и бу-дем только болтать да ссориться.
   Леве сразу стало весело.
   -- Василь, ты гений! -- вскричал он.
   Не зная, как выразить свой восторг, Лева дважды перекувырнулся через голову, затем подскочил на ме-сте и со всего маху сел на землю.
   -- А как мы туда доберемся? Пешком? -- спросил Лева совсем спокойно, будто и не он сейчас орал и кувыркался.
   -- И пешком можно.
   -- Поход! Труби поход, Василь! Свертывай палат-ки, надевай рюкзаки, гаси костры. В поход!
   Вася сморщился, словно от зубной боли.
   -- Брось кричать!
   -- Никаких "брось"! Великий поход отважных. Тайна будет раскрыта!
   -- Да не шуми ты, глотка луженая. Тут надо поду-мать как следует, а он "поход, поход..."
   -- Чего думать? Завтра и пойдем с утра, -- реши-тельно заявил Лева.
   -- Лучше на лодке туда доплыть.
   -- На лодке? Нет, лучше пешком. Интересней.
   -- Это сейчас интересно. А когда пройдешь километ-ров восемьдесят, то по-другому заговоришь.
   -- Да где лодку-то взять? Дед ведь не даст.
   -- Сделать!
   -- Лодку сделать! Да нам с ней работы на це-лое лето хватит. Брось, Василь. То ли дело -- по-ход! Можно и порисовать и гербарии собрать... Нет, нет!
   -- Ты, Лев, не кипятись, а лучше послушай, что скажу... -- Вася наклонился к Леве, словно боясь, что кто-то подслушает. -- В тальниках, что напротив первого бакена, лежит старая лодка. Если ее законо-патить как следует...
   -- Довольно! -- торжественно прервал его Лева. -- Все ясно! Плывем на лодке, капитан!
   Вася обрадовался.
   -- Ну вот, а ты -- поход! Пешком мы, знаешь, сколько дней прошли бы? Дня четыре! А на лодке в два обойдемся.
   -- А назад как? Против течения трудно будет.
   -- Втроем-то?
   -- Как втроем? -- удивился Лева.
   -- А Михаил?
   Лева засмеялся.
   -- Ты думаешь, он поедет? Ни в жизнь.
   Но когда Лева, придя домой, сообщил Мише о пред-полагаемой поездке, тот, к величайшему его удивле-нию, без колебаний согласился.
   -- Что ты! -- заговорил он. -- Такое путешествие и без меня! Я страсть как люблю путешествовать. Толь-ко вот случая не было.
   -- Значит, согласен?
   -- А как же!
   Лева испытующе посмотрел на брата. Тот в самом деле был взволнован. На румяном курносом лице краска играла ярче обычного.
   На следующий день Лева и Миша поспешили к бакенщику, чтобы осмотреть лодку. Вася уже поджи-дал их. Он прихватил с собой лопату.
   Пошли берегом. Вода ласково лизала песок, нежно перекатывала гальку. Над самой рекой нависли густые ивы, раскидистые черемухи. Берег порос буйной тра-вой. Но заросли скоро кончились, начались пески, на которых разросся тальник. Он не давал почти никакой тени, и поэтому здесь было жарко и душно. В неболь-шой лощине, которая по весне заливалась полой водой, лежала полузанесенная песком старая лодка.
   -- Ну и ну! -- Миша разочарованно пнул но-гой борт. Ее нужно еще откопать. Там, может, и дна нет.
   Леву тоже не обрадовало это "корыто", как он на-звал лодку. Один лишь Вася, не обращая внимания ни на кислые мины друзей, ни на их едкие слова, снял пиджачок, набросил его на куст тальника и принялся за работу.
   Скоро лодку откопали и перевернули. Дно оказа-лось целым. Однако ремонт предстоял большой: вся лодка рассохлась. Ребята перетащили ее поближе к реке, на небольшую полянку, укрытую с трех сторон деревьями. Эту площадку Лева назвал верфью. Тут и решено было ремонтировать лодку.
   Друзья присели отдохнуть.
   Тишина. Нигде ни звука. Даже птицы в эту жар-кую пору присмирели и затаились в тенистых уголках. Лишь одни чайки продолжали купаться в лазури, мелькая над рекой.
   Ребята решили сколотить на лодке рубку, поста-вить мачту и парус.
   -- Это будет настоящая одномачтовая шху-на, -- восторженно говорил Лева. -- Надо название ей дать.
   Много красивых названий перебрали ребята: "Волнорез", "Отважный", "Быстрый", "Победа". Но не было принято ни одно из них. Лева доказал, что корабль, идущий в дальнюю экспедицию на раскрытие многолетней тайны, должен называться "Открыва-тель".
  
  
   ССОРА
  
   Не прошло и двух дней с тех пор, как лодка была доставлена на "верфь", а уже и площадка и "Откры-ватель" неузнаваемо изменились.
   Вокруг были разбросаны доски, листы фанеры, консервные банки и ржавое листовое железо.
   Доски и фанеру Лева и Миша нашли дома, в сарае, и притащили сюда. Они хотели принести и инструмен-ты, но Вася сказал:
   -- Больше ничего не надо. У дедушки есть все: и пила, и молоток, и гвозди.
   -- А вар? Чем щели-то заливать будем?
   Вася вскинул на Леву глаза.
   -- Чудак! Да этого добра у деда полно.
   И вот теперь недалеко от воды горел костер, на треноге висел небольшой котел с бурлящим варом. Стружки, щепки и опилки устилали некогда зеленую поляну. А над всем этим мусором возвышался на чур-ках "Открыватель". Нет, он еще не был готов, но уже имел внушительный вид. Грязь с него была тщатель-но очищена. Вася конопатил щели, заливал их варом.
   Лева сколотил из фанеры и жести рубку. Хотя она получилась жидковатой и качалась даже от легкого нажима, но Лева был доволен своей работой. Как-ни-как, его первое в жизни плотницкое сооружение. Со-всем неважно, что руки у него были исцарапаны, ла-дони покрыты водянистыми мозолями, лицо стало чер-ным от копоти, поднимавшейся от костра.
   Полюбовавшись рубкой, Лева подошел к Васе. Тот ловко забивал паклю в щели. За эти горячие дни Лева еще лучше узнал и сильнее полюбил своего дру-га. Без Василя им сроду бы не справиться с ремон-том "Открывателя".
   Вася законопатил последние щели, выпрямился, посмотрел на костер.
   -- Михаил, куда ты опять делся? Подбрось-ка дров, сейчас заливать будем.
   Миша медленно вышел из-за деревьев с рогаткой в руке: он только что, сидя под сосной, пытался рас-стрелять подлетевшую сороку.
   -- Отдохнуть не дают. Знал бы, не связывался с вами. Вместо путешествия каторга какая-то. На черта эта лодка сдалась, лучше бы пешком...
   -- Ну, снова заныл, -- досадливо прервал его Ва-ся. -- Неси дрова быстрей.
   Вася окунул в вар тряпку, намотанную на палку, которую он называл квачом, и стал замазывать про конопаченные щели. Действовал он уверенно. Ему не раз приходилось помогать дедушке в подобном деле.
   И вот работа закончена. "Открыватель" гордо бле-стел своими черными боками.
   -- Можно уже плыть, -- удовлетворенно произнес Вася. -- Ни капли воды не просочится! Теперь мачту да парус...
   -- Давай, Василь, мы с тобой рубку и мачту уста-новим, а Мишка сошьет парус?
   -- Я? Шить парус?! -- вскричал Миша. -- Тоже сказал! Что я, девчонка?
   -- По-твоему, одни девчонки шьют, да? Раньше все матросы умели шить паруса.
   Миша молчал, покраснев от обиды. Он был согла-сен делать все, что угодно, но только не шить из тря-пок этот проклятый парус.
   -- Не буду, -- пробурчал он. -- Сами шейте.
   Лева возмутился.
   -- Почему мы должны шить, а ты не должен? Ведь за нас никто не сделает.
   -- Не буду, -- упрямо твердил Миша.
   -- Эх, ты! -- тихо произнес Лева. -- Видел, как Ва-силь работал? У него все руки в ожогах. Если бы не Василь, лодки у нас не было.
   -- А мне она не нужна, -- зло крикнул Миша. -- Делайте сами и плывите. Плюю я на вас и на вашу лодку!
   -- Ну и катись отсюда!
   -- И уйду! Плакать не буду!
   И Миша торопливо пошел по направлению к Май-скому, Лева и Вася некоторое время сидели молча. Потом Лева сказал:
   -- Он нам все дело испортит.
   -- Ты думаешь, расскажет о тайне?
   -- А что? Возьмет да и сболтнет. Я говорил, не на-до с ним связываться.
   -- Да-а... -- неопределенно протянул Вася. -- Ну и черт с ним! Давай мачту делать. Уплывем завтра. Будь, что будет.
  
  
   СЮРПРИЗ ДЯДИ ФЕДИ
  
   Миша кипел, как котел на огне.
   "Я вам покажу, -- мысленно грозил он. -- Попом-ните еще меня. Возьму и расскажу, что вы хотите плыть на полуостров. Тогда узнаете!"
   Распаляясь все больше, он шел, не видя вокруг се-бя ничего. Но когда пришел домой, злость улетучи-лась. Это удивительно, но у него даже обиды не оста-лось ни на Васю, ни на Леву. Напротив, в сердце за-кралась непонятная тревога. И чем сильнее старался Миша заглушить ее, тем шире она росла в нем.
   -- Ты что такой кислый, -- спросил отец. -- Обидели тебя, что ли?
   -- Не-ет... -- протянул Миша и сказал невпопад: -- Есть хочу.
   Павел Степанович засмеялся.
   -- Действительно, важная причина для плохого на-строения. Мать, накрывай стол.
   Павел Степанович только что вернулся из школы, е которой работал директором. Здание школы в это ле-то капитально ремонтировали, и Павел Степанович по целым дням пропадал там.
   Все сели за стол.
   -- А Лева где? -- спросила мать.
   -- У Васьки-бакенщика. Они на рыбалку пойдут,-- соврал Миша.
   -- А ты чего отстал?
   -- Так...
   -- Ну и ну! -- Павел Степанович почесал заты-лок. -- В кого только ты уродился такой? В твои годы меня, брат, домой не затащить было...
   Обедал Миша без обычного аппетита. Ссора с друзьями не выходила из головы. Как он ни крутил, получалось, что сам виноват во всем. И от этого стано-вилось еще горше.
   "А зачем они меня заставляли шить парус? -- оп-равдывал себя Миша. -- Сами бы и шили. Я же не умею". Но тут он подумал, что Вася и Лева тоже не умеют. А парус все-таки нужно шить. Не попросишь же Васькину бабушку или маму. "Не возьмут они ме-ня с собой. Уедут, а я буду здесь болтаться один. Без меня тайну раскроют. Что делать?"
   У Миши даже слезы появились на глазах, так ему стало досадно.
   Он ходил по комнате до тех пор, пока глаза не оста-новились на малюсенькой подушечке, которая висела на стене. В нее было воткнуто несколько иголок. Миша подошел, вынул иголку с ниткой, осмотрел ее так, словно до этого никогда не видел. Потом отыскал два лоскуточка. Оглядываясь на дверь, торопливо при-нялся сшивать их. Игла не слушалась, нитка извива-лась и путалась, шов не получался. Больно уколов па-лец, Миша с раздражением бросил это занятие.
   "Не возьмут с собой, уедут одни", -- в десятый раз мелькнула горькая мысль и снова заставила думать о примирении.
   Уже вечер пришел, а Миша все размышлял, раз-мышлял. Внезапно лицо его прояснилось. Он ударил по столу кулаком.
   -- Нет, возьмут! Обязательно!..
   Утром Миша бегом направился на другой конец се-ла, к дяде Феде, старый приземистый домик которого находился у самого бора. Мише много раз приходи-лось бывать здесь. Он уверенно открыл калитку, вошел во двор и увидел дядю Федю. Тот, сидя на низеньком стульчике, вязал сеть.
   -- Здравствуйте, дядя Федя! Я к вам.
   -- Здравствуй, здравствуй, Михаил Топтыгин. Са-дись, если ко мне.
   Дядя Федя показал на чурбак. Разговаривая, он продолжал свое дело: челнок так и мелькал в руках.
   -- Дядя Федя, знаете, что я хочу попросить у вас?
   -- Скажешь -- узнаю.
   -- Моторку.
   Дядя Федя удивленно взглянул на Мишу.
   -- Моторную лодку? Зачем?
   Миша замялся.
   -- Да на рыбалку собрались...
   -- А на весельной что, руки болят?
   -- Не болят, дядя Федя, а далековато. Мы километ-ров за пятнадцать хотим плыть.
   -- Кто это вы?
   -- Я с Левкой да Васька-бакенщик.
   Дядя Федя хмыкнул, исподлобья взглянул на Мишу.
   -- У бакенщика своя моторка, что ее не берете? Миша заерзал. Разговор принимал неприятный оборот. Поэтому он, не отвечая, снова попросил:
   -- Дайте, дядя Федя, а? На один день.
   -- А управлять умеешь?
   -- Васька умеет, -- обрадовался Миша. -- Он ча-сто ездит на моторке. Дадите?
   -- Дам, -- сказал, вдруг посерьезнев, дядя Федя.-- Только скажи правду -- зачем лодка? Не финти, Топ-тыгин, по лицу вижу, что врешь.
   Миша испугался, покраснел и собрался было бе-жать, но вспомнил, что к ребятам с пустыми руками возвращаться невозможно. После некоторого колеба-ния он спросил:
   -- А вы никому не расскажете?
   Дядя Федя твердо пообещал молчать. Миша, пу-таясь, сбиваясь, рассказал ему о партизанской фляж-ке, о карте, о походе на полуостров. Дядя Федя слу-шал с интересом. Когда Миша кончил, он произнес:
   -- Забавно. А фляжка действительно была того партизана, которого похоронил бакенщик?
   -- Того, дядя Федя, того. Дедушка же знает.
   -- Интересно, интересно... А где карта?
   -- У Левки.
   Дядя Федя встал со стульчика, отложил челнок.
   -- 3наешь что, Топтыгин, принеси-ка ее. Очень лю-бопытно взглянуть.
   Миша приуныл.
   -- Левка не даст. Он говорит, что это реликвия и надо отправить ее в музей.
   -- Гм, -- насупился дядя Федя. -- Что ж, тогда не дам вам моторку. Я же не съем карту, -- усмехнулся он. -- Экий ты, право!..
   Миша с минуту сопел, потом решительно произне:
   -- Хорошо. Я сейчас принесу.
   Он побежал домой. Там осторожно вынул из Леви-ной планшетки блокнот, взял из него карту и понесся к дяде Феде.
   Миша ликовал. Через час -- два он смело пойдет к друзьям и скажет: "Бросьте свою лохань и поплывем на моторке. Раз, два -- и там!"
   Он наглядно представил себе, как Лева и Вася сначала откроют от удивления рты, потом обрадуются.
   Дядя Федя ожидал его в избе. Она, как и многие старинные избы, состояла из одной комнаты. Большую часть занимала русская печь. У окна стоял грубо ско-лоченный стол, две табуретки. Рядом со столом, вдоль стены, -- скамейка. В противоположной стороне гро-моздилась кровать под пологом.
   Дядя Федя в Майском жил около года, был одино-ким, работал в охране на строящемся заводе за Обью. Дружбы с соседями не водил, но ребятишек любил и все свободное время отдавал им.
   -- Ну-ка, показывай, -- встретил он Мишу. -- По-смотрим, что сие есть.
   Он взял бумажку, сел за стол и стал внимательно рассматривать ее. Минут десять сидел молча, забыв о Мише, морщил лоб, шевелил губами.
   -- Дядя Федя, -- напомнил о себе Миша, -- так да-дите моторку?
   -- Моторку? А, моторку... Вот что: сходи в сарай, посмотри, есть ли в бачке бензин. Если есть, то за-мерь -- сколько его там.
   Когда Миша вернулся, карта лежала на столе, а дядя Федя копался в печке.
   -- Бензин есть. Литров тридцать. Значит, дадите моторку, дядя Федя?
   -- Слово -- дело. Сказано дам, значит берите. Зав-тра. Утром.
   Он помолчал. Потом спросил:
   -- Куда вы хотите плыть?
   ---- На полуостров, где крестик стоит.
   -- Кто додумался?
   -- Не помню. Левка, кажется.
   -- Молодец. Правильно понял бумагу. Только ду-мается мне, что зря съездите -- времени прошло мно-го. Если и был склад -- все пропало там. Но дело ваше...
   -- А где у вас моторка?
   -- На реке. Завтра придете ко мне, вместе сходим... Да, разбередила, разбередила твоя бумажка старые раны. Сколько партизанских дорог исхожено, сколько кровушки пролито! Через леса, горы, реки проходил. С такими вот картами, бумагами, донесениями... И есть их приходилось -- да-да! Смеешься? А ты не смейся, брат. Идешь бывало, а тут белогвардейский разъезд. Сцапают, найдут эту бумагу -- и тебе каюк и партизанам, товарищам твоим. Вот возьмешь ее да и съешь... -- Дядя Федя умолк, вздохнул. -- Ну, да что вспоминать. Что было, то сплыло. Бери, Топтыгин, свою карту и топай домой. Мне по делам пора.
   -- Значит, завтра, дядя Федя?
   -- Завтра. В десять ноль-ноль, как говорится, по местному времени.
   -- Вы только никому не говорите.
   -- Слово партизана!
   Миша, словно на крыльях, вылетел от дяди Феди. Он ликовал. Вот здорово придумал -- путешествие на моторке! Ребятам и не снилось такое.
  
  
   МИР
  
   В доме бакенщика ребят не оказалось. Поэтому Миша двинулся к верфи. На середине площадки все на тех же чурках стоял "Открыватель". Но это был уже не тот "Открыватель", каким видал его Миша вчера. Этот стоял гордо, был незнакомым и величест-венным. Над "Открывателем" высилась стройная мач-та с двумя реями, от нее к носу и корме отходили ве-ревки. На верхней рее прикреплен скатанный парус. Рубка покрашена в голубой цвет.
   Лева и Вася устраивали в лодке сиденье и не смот-рели на Мишу, словно его здесь и не было.
   -- Ребята...
   Никто не ответил.
   -- Ребята, -- сказал он громче.
   Лева недружелюбно обернулся.
   -- Что тебе?
   Миша, торопясь, чтобы не прогнали, заговорил:
   -- Я, ребята, моторку достал. У дяди Феди. На ней поплывем. Быстрее и лучше, -- убеждал он, хотя ему никто еще слова не сказал. -- Бензин есть. А Василь может управлять... Вмиг доплывем туда и обратно. За день.
   Пока он говорил, лица друзей постепенно светлели. Лева спросил недоверчиво:
   -- Не врешь?
   -- Честное слово! Завтра утром даст.
   Лева и Вася переглянулись, потом улыбнулись, за-говорили с Мишей, будто никакой ссоры у них не было.
   -- Как же ты смог?
   -- Очень просто: взял да попросил. Дядя Федя добрый.
   Обрадованный примирением, Миша передал под-робности разговора с дядей Федей, но о том, что показал ему партизанскую карту, умолчал. Вдруг ребята рассердятся.
   -- Если завтра дядя Федя даст моторку, -- завтра и поплывем, -- сказал Вася. -- Тянуть нельзя. Лева так и подпрыгнул.
   -- Правильно! Чем быстрее, тем лучше. А ты как,
   Михаил?
   Мише польстил вопрос. Он сделал вид, что сосредо-точенно думает, потом веско произнес:
   -- Согласен.
   Но вдруг его добродушное лицо вытянулось.
   -- Как же мы поплывем, если нас с Левкой мама не отпустит?
   От этих слов и у Левы, и у Васи сразу упало на-строение. Действительно, как сообщить родным, что их дня два не будет дома? Какой переполох подни-мется, если они уедут, не спросясь! Раньше, когда тайна еще только родилась на свет, когда шла подготовка к походу, они и не думали о родных. Те-перь стало ясно, что из-за этого может сорваться путешествие.
   -- Василю-то что! -- заговорил Миша. Он часто на ночную рыбалку ходит. Помнишь, как ты на три дня к Кольке Кареву уходил?
   -- Тогда дело другое: мне бабушка разрешила.
   -- А если сказать, что мы на два дня на рыбалку пойдем? -- обратился Лева к Мише. -- Мол, к Ваське-бакенщику? Ведь я ночевал здесь, да и ты тоже. А?
   Вася нахмурился.
   -- Это обман.
   -- Какой же обман? -- закипятился Лева. Но тут же поправился. -- Ну, пускай обман. Так ведь ради дела.
   На том и порешили. Ребятам показалось, что гора свалилась с плеч. Собираясь домой, Лева еще раз на-помнил:
   -- Так ты, Василь, пораньше завтра приходи. Мо-торкой-то тебе придется управлять.
  
  
   ПЕРЕД ПОХОДОМ
  
   Родители разрешили. Правда, Мария Николаевна возражала, но Мишин отец вступился за ребят, и она сдалась.
   Сели ужинать. Когда Мария Николаевна подала горячие пироги с морковью, Лева многозначительно подмигнул Мише, а потом, улучив момент, шепнул:
   -- Пироги не ешь. Возьмем с собой.
   Миша с неохотой отложил пирог, который уже чуть-чуть не хватил зубами. Но пироги лежали такие румяные, такие ароматные, что Миша не выдержал, взял один и, под убийственно-презрительным взглядом Левы, быстро съел. Мише показалось, что таких вкус-ных пирогов он еще никогда не ел, и неуверенно протя-нул руку за вторым.
   Лева страдал. Он делал всевозможные предостере-гающие знаки, строил гримасы, но Миша уписывал пирог за пирогом, потупив голову, чтобы не видеть Левы.
   Встали из-за стола. Лева был в таком негодовании, что даже стал заикаться.
   -- Т-ты нахальная обжора. Ты -- гип-по-потам...
   Миша смущенно моргал белесыми ресницами. Он чувствовал себя виноватым, но спасти положение яв-но не мог: им были съедены даже те пироги, которые принадлежали Леве.
   Леву так и подмывало треснуть Мишу по круглой голове, но тот все время терся около отца. Лева огра-ничился лишь тем, что исподтишка сунул ему кулаком в мягкий живот.
   -- Потом еще дам! -- тихо пообещал Лева.
   Но гнев его быстро прошел. Через полчаса ре-бята уже горячо обсуждали подготовку к путешествию.
   Вася пришел в Майское в восемь утра. Перемахнул через ограду и очутился в огороде, куда выходило окно Мишиной комнаты. Заглянув в него, осторожно по-стучал. С кровати сразу же вскочил Лева. Он увидел Васю, махнул рукой и поспешно стал одеваться. Миша тоже вылез из-под одеяла.
   Они направились к дяде Феде. Миша вошел в ка-литку, но быстро вернулся.
   -- Дом на замке.
   -- Вот тебе раз! -- разочарованно произнес Лева.-- Где же он?
   -- Может, вышел ненадолго. Давай подождем. Ребята присели на траву. Уже солнце поднялось высоко, а хозяина все не было. Лева раздраженно сплюнул:
   -- Идем домой. Что торчать здесь! Но в это время на улице появился дядя Федя. Он шел быстро, размахивая руками. Миша бросился ему навстречу.
   -- Дядя Федя, мы пришли за моторкой.
   -- А, Топтыгин! За какой моторкой?
   -- Вы же обещали, -- укоризненно произнес Миша.
   -- Ах, да... Но мне некогда, тороплюсь на службу, брат. Да и лодка у меня того... поломалась. Надо мотор в ремонт отдавать. Заходите этак через не-дельку...
   -- Фьюй! -- свистнул Лева. -- Через недельку!
   -- Ничего не поделаешь, -- развел руками дядя Федя. -- Ну, топайте, ребята. Опаздываю.
   И он торопливо вошел во двор. Ребята медленно поплелись обратно.
   -- Чего мы горюем! -- оживился Вася. -- На "От-крывателе" поедем. Ведь он-то у нас готов!
   -- Ну, конечно! -- засмеялся Лева. -- Я и забыл о нем из-за этой дурацкой моторки.
   Не заходя домой, прошли на реку, уселись на вы-соком крутом берегу. Там произошло последнее сове-щание.
   -- Плывем завтра на восходе солнца, -- предложил Вася.
   -- Плывем!..
   Лева и Миша никого не застали дома. Это было очень кстати -- можно было подготовиться основа-тельно, не торопясь.
   Пока Миша собирал одежду, Лева вынул из-под матраца книгу "Дети капитана Гранта", увеличитель-ное стекло, сунул их в планшетку. Затем из ящика швейной машины достал катушку с нитками, иголку. С минуту постоял в раздумье: что же еще взять? Но ничего не придумал, застегнул растолстевшую сумку, крепче привязал к ней компас и перекинул ремень че-рез плечо.
   Потом стали собирать провизию: две булки недав-но испеченного хлеба, увесистый кусок сала, полпачки соли. Миша сбегал в огород и принес целую гору по-мидоров и огурцов. Все это было сложено в Левин рюкзак.
   -- Ну, кажется, все. Пошли, Мишка, -- произнес наконец Лева, оглядывая кухню. Он застегнул рюкзак, надел его на плечи. -- Ну, чего ты копаешься? Бери узел и идем!
   -- Сейчас... -- Миша торопливо вырвал из тет-ради листок бумаги, взял карандаш и быстро на-писал:
   "Мамочка и папочка, мы с Левой ушли к Васе. Будем рыбачить два дня. Вы же нам разреши-ли. Вот все".
   И, подумав, Миша добавил:
   "Целуем вас. Миша, Лева".
   Васю ребята нашли на верфи.
   -- Наконец-то, -- встретил он их. -- Кладите вещи на "Открыватель". Я уже все перенес.
   Лева заглянул в кубрик. Там, на охапке свежего сена, лежала Васина одежда, булка хлеба, два холщевых мешочка -- один с сухарями, другой с картофелем, и еще что-то, завернутое в газету. Вдоль борта уложе-ны два удилища, лопата, два длинных весла и одно короткое -- кормовое.
   -- А лопата зачем? -- недоуменно спросил Лева.
   Вася захохотал.
   -- Едем склад рыть и без лопаты! Чудак ты, Лев.
   Лева смущенно улыбнулся.
   -- Виноват, капитан.
  
  
   НА НОРД-ОСТ
  
   Ночевали на сеновале. Договорились встать по-раньше, чтобы время сберечь. Миша повернулся на бок и сразу захрапел, Лева и Вася, как ни старались, не могли уснуть.
   Что ждет их впереди? Достигнут ли цели, найдут ли партизанский склад?
   -- Все будет хорошо, -- прошептал Лева.
   -- А как же! -- отозвался Вася. -- Только бы успеть за два дня обернуться.
   Лева вздохнул.
   -- Обратно тяжело будет плыть, на воду.
   -- Парус поможет...
   Встали затемно, одевались на ощупь. Пока добра-лись до "Открывателя", ботинки и брюки до колен вымокли в росе.
   Мрачно выглядел в сером рассвете "Открыватель" с его мачтой и неуклюжей рубкой. Стояла такая тиши-на, что ребята говорили только шепотом, боясь нару-шить ее.
   Предутренняя свежесть пронизывала ребят. Чтобы не терять зря времени и согреться, они решили, не до-жидаясь полного рассвета, спустить лодку на воду. Но это оказалось не так-то просто. До воды было всего метров двенадцать. Но пока ребята дотянули лодку, им показалось, что они преодолели, по крайней ме-ре, два километра.
   Последний рывок -- и "Открыватель" закачался на воде. Вася взобрался на корму и бросил на берег ве-ревку. Лева привязал ее к черемушке, росшей непода-леку. Лодка медленно развернулась, натянула трос и остановилась, тихо покачиваясь на волне.
   Быстро светало. В прибрежных зарослях прошу-мел и запутался предутренний ветерок.
   Миша уже сидел в "Открывателе". Поднялся на борт и Лева. Вася остался на берегу, чтобы отвязать веревку. Неожиданно ему под ноги подкатилось что-то
   живое.
   -- Кт-то эт-то? -- от испуга еле выдавил он. Но тут же засмеялся, узнав своего щенка Кузьку.
   -- Ребята, смотри, кто нас пришел провожать! -- Вася поднял щенка.
   -- Возьмем его, Василь, -- предложил Миша.
   -- Давай.
   И вот Кузька в лодке. От радости он даже заску-лил тонким-тонким голосом.
   -- Отдаю концы! -- торжественно провозгласил Вася и развязал узел.
   "Открыватель" начал медленно отходить от берега.
   Предстояло плыть мимо дома бакенщика, поэтому Вася держал лодку у самого обрывистого берега, что-бы их не увидел рано просыпающийся дед Андрей. Но вот миновали лодочный причал, кладовку с сигналь-ным хозяйством.
   -- Сейчас можно и на стремнину выйти.
   Вася направил лодку на середину реку. Ее подхва-тило течением и понесло вниз.
   Между деревьями прорвались первые ослепитель-ные лучи солнца. Сразу же, как по мановению волшеб-ной палочки, ожила вся природа.
   Испуганно крякнула утка, с шумом пронеслась над "Открывателем" и скрылась на берегу. Рассыпалась писклявая стайка стрижей, спасаясь от нависшего над ними кобчика. Погоня длилась секунды, стрижи заби-лись в свои норы, сотнями чернеющими в отвесном берегу, и кобчик разочарованно полетел дальше. За-плескались рыбы, и немедленно, с отрывистым свис-том, невесть откуда, налетали чайки и проворные се-роватые кулики. Они настороженно следили за играю-щей рыбой, чтобы в любое мгновение выхватить ее из прозрачной воды.
   Вдоль реки тянулся бор. Он то подходил к желтому глинистому берегу, то отступал от него так, что видне-лись одни лишь темно-зеленые макушки сосен. На дру-гой стороне реки зеленели луга, а за ними степь, широкая и неоглядная.
   И бор, и луга, и вода, и степь -- все было залито солнцем. Оно начинало ласково пригревать. Над водой поплыла легкая дымка.
   Вася сидел на корме, названной капитанским мос-тиком. Время от времени он подгребал веслом, чтобы лодку не повертывало течением. Рубка, установленная в носовой части "Открывателя", мешала ему смотреть вперед, приходилось привставать, чтобы выбирать впереди правильные ориентиры. Миша полулежал на весловом сидении. А Лева не мог найти себе места. Нет, он нашел бы, где присесть, если бы хотел. Но в том-то и дело, что он этого никак не хотел. Им овла-дела безотчетная радость. Хотелось прыгать, смеяться, без конца любоваться этим веселым утром и чувство-вать себя путешественником, которому, может быть, предстоит открыть величайшую тайну... Лева залезал в кубрик, пробирался к Васе на корму, тряс увальня Мишу.
   Но вот ему пришла неожиданная мысль.
   -- Ребята, знаете что? Давайте вести вахтенный журнал, как на всех кораблях. Все, что произойдет с нами в пути, мы будем записывать.
   -- Это уж как положено, -- солидно ответил Вася со своего капитанского места.
   Не медля ни минуты, Лева расстегнул планшетку, достал оттуда один из своих блокнотов и старательно вывел на обложке: "Вахтенный журнал парусной шхуны "Открыватель".
   Затем на первой странице написал:
   "Заложен на верфи близ Майского 25 июля 195... года. Спущен на воду 30 июля 195... года".
   -- По-настоящему у тебя получается, -- прогово-рил Миша, с любопытством заглядывая в блокнот. -- "Заложен на верфи"! Здорово!
   А Лева продолжал писать:
   "Экипаж шхуны "Открыватель:
   1. Родионов Василий -- капитан.
   2. Чайкин Лев -- штурман дальнего плавания.
   3. Борков Михаил -- матрос.
   4. Кузька -- корабельный пес".
   -- Ишь ты, какой хитрый! -- запротестовал Миша.-- Василь -- капитан, ты -- штурман дальнего пла-вания, а я всего-навсего матрос? Дудки!
   -- Не хочешь матросом? Это же почетно!
   -- А почему себя не поставил?
   -- Себя?.. -- опешил Лева. -- Да потому, что... -- Он не мог найти ответа. -- Ну, хотя бы потому, что я разбираюсь в карте и умею находить дорогу по азимуту.
   -- И пусть! А я тоже не хочу быть матросом. Вот и все!
   "Штурман дальнего плавания" на минуту заду-мался.
   -- Хорошо, будешь боцманом.
   -- Боцман -- дело другое, -- сразу успокоился Миша. -- А то -- матрос. Какой добрый!
   Вася слушал их молча, с улыбкой. Ему было при-ятно, что его кандидатура в капитаны не вызвала никаких возражений. Один лишь Кузька ко всему оставался равнодушным. Что он смыслил в морских чинах!
   Лева перевернул страницу и написал: "30 июля. В 5-00 одномачтовая шхуна "Открыватель" подняла якорь и вышла из гавани курсом на норд-ост. Шхуна снаряжена всем необходимым для отыскания партизанского склада на полуострове Бе-зымянном..."
   Солнце поднималось все выше и выше. Станови-лось жарко. "Открыватель" по-прежнему быстро скользил вперед.
   -- А не пора ли завтракать, ребята? -- вспомнил Миша.
   Предложение было принято единогласно. Даже Кузька помахивал хвостом и умильно смотрел на Ле-ву, пока тот доставал продукты.
   Принялись за еду. Хрустели огурцы, исчезали алые помидоры, холодные котлеты и оладьи.
   С трудом проглотив последнюю оладью, Лева вдруг испуганно произнес:
   -- Воды-то мы не взяли...
   Вася и Миша захохотали.
   -- А под тобой что?
   -- Ох, правда! -- облегченно вздохнул Лева. -- Я и забыл, что она пресная.
   Он взял видавший виды, закопченный на кост-рах котелок, зачерпнул речной воды и на-пился.
   После сытного завтрака движения ребят стали ленивыми, вялыми. Захотелось спать: ночью ведь спа-ли плохо. А тут еще разморило солнце.
   Первым не выдержал боцман. Он. кряхтя, полез в кубрик и улегся на запашистом сене. За ним, сладко позевывая, последовал Кузька.
   "Открыватель" хоть им никто не управлял, шел вперед почти без отклонений.
  
  
   ПОГОНЯ
  
   Широко и раздольно раскинулась Обь. Букашкой выглядел на ней "Открыватель", которого река несла бережно и легко. Ни разу в жизни Лева не видал красивее мест, мимо которых плыл теперь.
   Река иногда сильно сужалась, и берега начинали медленно сходиться, словно собираясь раздавить лод-ку. Глубокие ложбины, прорезавшие и тот и другой берега, поросли так густо, что казались непроходи-мыми. Здесь были и рябины, и черемухи, и березы. Всюду, где оставалось хоть немного свободного места, буйно росли смородина, ежевика, шиповник. А навер-ху, на самой кромке яров, гордо высились сосны.
   -- Эге-ге-гей! -- закричал Лева. И откуда-то изда-лека, из глубины чащоб с перезвонами, так же радост-но и гулко, откликнулось эхо:
   -- Ге-гей!..
   А потом оно неожиданно переросло в глухие от-рывистые звуки, которые донеслись спереди. Лева недоуменно взглянул на Васю. Тот спокойно сказал:
   -- "Товарищ" идет. Надо к берегу плыть.
   -- Зачем?
   -- Увидят нас -- деду скажут. Меня все капитаны и матросы знают.
   Вася пересел на свое место и заработал веслом, на-правляя "Открыватель" к правому берегу, под укры-тие деревьев, низко склонившихся над водой. Он успел вовремя. На излучине показался белый двухпалубный пассажирский пароход. Он быстро шел против течения. Когда пароход поравнялся с лодкой, ребята увидели на палубах людей, услышали музыку, разговор, смех.
   Вася вздохнул.
   -- Эх, на наш "Открыватель" мотор бы поставить! Тоже бы мчался не хуже.
   Он вывел лодку из укрытия. На нее обрушились волны, поднятые "Товарищем". "Открывателя" раза два бросило так, что Лева испугался: устоит ли? Но лодка не перевернулась, уверенно продолжала идти по заданному курсу. Миша, как истинный моряк, не проснулся даже при этой могучей качке.
   -- Василь, а как мы найдем полуостров? -- беспо-койно спросил Лева. -- Мы не знаем, сколько до него километров от Чистяково. А там их, полуостровов-то, может быть, несколько?
   -- Я знаю, -- уверенно ответил Вася. -- По дедовой карте вымерил. Километров пятнадцать от Чистяково. Течение вынесло лодку из-за поворота.
   -- Василь, село!
   Вася обернулся.
   -- На левом берегу. Значит, Бураново.
   Он молча полез на корму, берясь за весло, чтобы направить "Открыватель" к противоположному берегу.
   Бураново -- село большое, далеко растянулось по берегу. В глубине села блестели широкие окна двух-этажных каменных домов. На берегу тут и там играли дети, полоскали белье женщины. По реке плавало не-сколько лодок.
   Вот тут-то ребята и пожалели, что сделали кубрик и поставили мачту: "Открыватель" сильно выделялся среди других лодок своим необычным видом.
   -- Глянь-ко, что плывет! -- раздался удивленный возглас с одной из лодок. -- Айда, посмотрим!
   К путешественникам устремились сразу три лод-ки, на которых катались и рыбачили полуголые дере-венские ребята.
   -- Там пацаны сидят, -- несся тот же звонкий го-лос. -- В воду их! Догоняй!
   -- Лев, быстрей на весла, -- прошипел Вася.
   -- Может, парус поднять?
   -- Садись на весла, говорю!
   Лева больше не медлил. Он быстро вытащил весла, вставил их в уключины и во всю силу зама-хал ими.
   -- Не туда гребешь! Сядь ко мне лицом!
   Пересаживаясь, Лева зацепился ногой за что-то и упал. Расстояние между лодками сокращалось. Наперерез "Открывателю", правда, пока еще далеко от него, шла еще одна лодка. Увидев ее, Вася стремитель-но бросился к веслам, отстранил Леву:
   -- Греби кормовым!
   "Открыватель" сразу набрал скорость. Лева, гребя изо всей силы, видел, как Вася размеренными движе-ниями то поднимал, то опускал весла. Он, казалось, делал это без всяких усилий, но Лева заметил, как на-пряглись жилы на его шее, как заблестело от пота лицо.
   -- Удирают! -- радостно кричал паренек в пре-следовавшей их лодке. -- Максимка, жми -- не уйдут!
   "Открыватель" был слишком тяжел для одного гребца. Он шел хотя и быстро, но преследователи плы-ли быстрее. Вася дышал тяжело и прерывисто. Да и Лева чувствовал, что еще через минуту, другую он совсем обессилеет.
   -- Мишка, Мишка! -- закричал он. -- Вставай!
   Из кубрика вылез заспанный Миша.
   -- Чего орешь?
   Но, взглянув назад, он все понял. Лодки были уже совсем близко. Сонливость Миши как рукой сняло. Он повернулся лицом к преследователям.
   -- Эй, шляпа, -- крикнул кто-то с ближайшей лод-ки. -- Берегись! Догоним -- утопим.
   Лева понял, что эти слова относятся к нему -- он не расставался со своей соломенной шляпой. Но оглянуться не было времени. Он не мог даже смахнуть застилающий глаза пот.
   -- Смени Василя, -- еле произнес Лева, -- Чего стоишь?
   Но Миша словно не слышал: он рылся в карманах. Из одного вынул несколько галек, из другого -- рогатку.
   Первая галька ударила о борт лодки преследователей.
   -- Из рогатки бьет! -- испуганно крикнули там.
   Миша разрядил рогатку еще несколько раз.
   Погоня начала отставать. То ли ребята испугались рогатки, то ли раздумали догонять, так как село уже осталось позади, но лодки вскоре повернули назад. Видя это, их друзья, мчавшиеся наперерез "Открыва-телю", тоже двинулись к селу.
   -- Кончай, Лев, -- еле шевеля губами от усталости, произнес Вася.
   Он бросил в лодку весла, свесился за борт и при-нялся умываться. Лева последовал его примеру. Один лишь Миша, толстый и важный, стоял, держась за руб-ку, и с гордостью победителя глядел на удалявшихся преследователей. Он-то был твердо уверен, что они прекратили погоню только из-за страха перед его мет-кими выстрелами.
   -- Я так и не рассмотрел села... -- проговорил Лева вытираясь подкладкой куртки.
   -- И я, -- откликнулся Вася. -- Он взглянул на Ле-ву и вдруг захохотал. Лева тоже рассмеялся. Опас-ность миновала, и теперь было смешно вспоминать, как они удирали.
   -- Ну и мастак ты грести, -- сквозь смех говорил Лева. -- Я думал, что у "Открывателя" мотор появил-ся -- несся, как крейсер.
   -- А ты? -- продолжал хохотать Вася. -- Сел задом наперед и хотел уплыть! В другой раз садись как сле-дует, а то собьют с тебя шляпу.
   -- Не собьют! Боцман снова орудие свое выкатит.
   -- Не боцман, а бомбардир -- поправил Миша, продолжая стоять в позе победителя.
   Постепенно возбуждение улеглось.
   -- Вот дураки-то, -- серьезно проговорил Лева. -- У нас важное дело, а они чуть не помешали. Подальше от берегов, капитан!
  
  
   ВОДА В ТРЮМЕ
  
   Солнце миновало зенит. Надо было подумать об обеде, тем более, что Миша, о чем бы ребята ни гово-рили, постоянно возвращался к этой важнейшей для него теме.
   Вася достал рюкзак, мешочек и свертки.
   Ребята подсчитали припасы. Оказалось, что у них осталось всего пять помидоров, десяток огурцов, ку-сок сала, две булки хлеба да мешочек сухарей. Кар-тофель в счет не шел -- его надо было еще варить. Ва-ся беспомощно взглянул на друзей.
   -- Что такое! У нас еды гора была, помидоров да огурцов одних сколько!
   -- Утром, значит, съели, -- пожал плечами Лева.-- Не рассчитали...
   -- Не хватит до конца. Надо экономить. Миша рассердился.
   -- Только начали путешествовать и уже экономить!
   -- А как же? За один день хочешь съесть все, а завтра зубами щелкать?
   -- Давай хоть малость покушаем?
   -- Не будет обеда!
   -- Да ты что? -- загорячился Миша. -- Две булки хлеба! За глаза хватит до дому.
   -- Хватит! -- презрительно усмехнулся капитан.-- Мы за раз съели столько, что хватило бы на два дня... Вот что, давайте-ка рыбы наловим на уху.
   Леве бы только новое дело, и он уже весь -- комок энергии.
   -- Гений! Миклухо-Маклай! Дерсу Узала! Капитан, разрешите пожать вашу мужественную руку.
   -- Опять шумишь, Лев, -- сморщился Вася, который не любил восторгов. -- Можно же нормально гово-рить.
   Они причалили и берегу, остановились под кустом. Вася достал хлеб и сало -- никакой другой наживы не было, -- отрезал несколько маленьких кусочков и на-садил на крючки. Забросили удочки, и рыболовы за-стыли, не сводя глаз с поплавков. Лева уже стал те-рять терпение, когда вдруг у него клюнуло. Он дернул удилище. На крючке трепетал чебак.
   -- Есть один! Отстаешь, капитан!
   Но и у Васи бился в руках окунишка. Рыбалка получилась удачливой. В котелок то и де-ло летели ерши, чебаки, окуни. Каждую рыбу Лева встречал дикими воплями. Но почему он вдруг замолк, и впился глазами в руки друга?
   -- Стерлядка, -- с напускным равнодушием сказал Вася, снимая с крючка рыбу.
   -- Дай, посмотрю, -- бросился Лева к удачливому другу. -- Большая... С килограмм будет.
   -- Больше, -- безапелляционно заявил Вася.
   -- Послушай, Василь, а где у нее рот?
   Вася засмеялся.
   -- Она его съела.
   -- Нет, в самом деле?
   -- Внизу, на подбородке.
   -- И пра-авда... -- протянул Лева. -- Смотри-ка!
   -- Есть, значит, стерляжья уха. Едал, Лев?
   -- Нет.
   -- Попробуешь -- пальчики оближешь. Знаешь...
   Но дальше ребятам не пришлось поговорить о пре-лестях стерляжьей ухи. Из кубрика торопливо выполз Миша: он решил лучше спать, чем рыбачить.
   -- Вода! Тонем! -- закричал он не своим голосом.
   -- Какая вода? Где?
   Миша таращил глаза на друзей, не в состоянии вы-говорить ни слова.
   -- Вам, бомбардир, приснилось, -- с убийственной вежливостью произнес Лева.
   -- Не... не приснилось, -- приходя в себя, вымол-вил Миша. -- В трюме вода...
   Вася, не мешкая, забрался в кубрик.
   -- Дрянь дело, -- раздался оттуда его голос. -- Под сеном вода. Где-то течь.
   -- Опасно? -- спросил Лева.
   Он впервые с тревогой бросил взгляд за борт, где в тени нависшего куста проносилась быстрая темная вода.
   -- Как не опасно! На реке всегда опасно.
   -- Надо отремонтировать скорее, -- проговорил Миша.
   Он сидел, почти не шевелясь: боялся, что из-за од-ного его неосторожного движения "Открыватель" не-медленно пойдет на дно.
   -- Чем ремонтировать-то? Ничего у нас нет.
   -- Что же делать?
   -- Воду вычерпывать. Вася и Лева убрали из кубрика вещи, выкинули в реку сено.
   В это время лодка сорвалась с причала и по-плыла.
   Миша беспокойно потребовал:
   -- Давайте лучше на берег... Утонем ведь.
   -- Не бойся, не утонем.
   На "Открывателе" оказалась лишь одна пригодная для вычерпывания воды посуда -- котелок. Поэтому рыбу пришлось вывалить в лодку.
   Пока вычерпывали воду, "Открыватель" вынесло на стремнину. И тут же раздался тревожный голос
   Миши:
   -- Ребята, еще село!
   -- Боровое, -- определил Вася.
   Он передал котелок Мише, чтобы тот вычерпывал воду, а сам сел за кормовое весло. "Открыватель" резко отвернул к противоположному берегу. Лева, на всякий случай, вставил весла в уключины -- вдруг снова погоня!
   Но все обошлось. "Открыватель" благополучно ми-новал село. На этот раз Вася не вернул лодку на стремнину, а повел ее вблизи берега.
   Миша устало разогнулся.
   -- Почерпай теперь ты, Левка.
   Воды в лодке стало совсем мало. Но как только Лева прекращал вычерпывать, она быстро прибывала.
   -- Пожалуй, Василь, и в самом деле нужно выса-живаться. Так далеко не уплывем.
  
  
   ПЕРВАЯ НОЧЬ
  
   За много часов путешественники впервые ступили на землю. От долгого неудобного сидения и лежания у них ныли все мышцы. Ребята прохаживались взад и вперед по берегу, разминая ноги. "Открыватель", больше чем наполовину втянутый на берег, стоял поодаль.
   -- Отдохнули и довольно, -- сказал Вася, -- Вре-мя терять не будем. Мы сегодня должны добраться до полуострова.
   Лева с сомнением покачал головой.
   -- Успеем ли?
   -- Успеем. Чистяково уже недалеко, а от него до полуострова -- рукой подать. Главное -- не мешкать. Ты, Лев, почисти рыбу, а Михаил пусть сушняка насо-бирает для костра.
   Сам Вася направился к "Открывателю". Он вычер-пал из него воду и стал внимательно осматривать. Щель находилась на правом борту, возле самого днища.
   Вася вынул из кармана тряпку и забил ее в щель. Затем влез в "Открыватель", наковырял лишний вар, расплавил его и залил законопаченную щель. Больше-го Вася сделать не мог.
   Тем временем Лева и Миша подготовили все необ-ходимое для варки ухи. Но сам процесс ее приготов-ления Вася не мог доверить никому. Он-то понимал толк в этом деле: надо знать -- когда, чего и сколько положить. Вон Лев уже подвесил котелок над костром и собирается спускать в него рыбу.
   -- Эй-ей, штурман, не торопись! Сначала картош-ку, рыба еще успеет свариться.
   Весело потрескивал костер, еще веселее булькала уха, распространяя вокруг заманчивый аромат. Миша нет-нет, да искоса взглянет на котелок, проглатывая слюну.
   Вася лежал около костра, задумчиво глядел на опу-скающееся солнце.
   -- Пожалуй, Лев, ты правду сказал: не успеем мы сегодня до полуострова. Ему никто не ответил.
   -- Не успеть нам, ребята, -- повторил Вася.
   -- Завтра доплывем, -- откликнулся Лева. -- Об-ратно только вот опоздаем.
   А солнце спускалось все ниже и ниже. Вот оно словно повисло на громадной сосне. Но висело недолго, снялось и поплыло за холм. Стало серо, неуютно.
   Откуда-то вырвался ветер, загулял по бору, запел, загудел. И тоскливо зашумели в ответ сосны.
   А ветер расходился все сильнее. Вот бросился на реку. Она зарябила, насупилась, почернела.
   -- Никак, непогодь собирается, -- беспокойно поднялся Вася. -- Пойдем-ка, ребята, "Открыватель" подальше на берег затянем. И привязать покрепче не мешает.
   Когда вернулись, Вася ткнул ножом картошку в котелке.
   -- Хорош! Снимай, ребята, уху. Есть будем.
   Вася отрезал три куска хлеба, положил перед каждым. Подумал малость и добавил по помидору и огурцу.
   -- Перед ухой, для аппетита, -- улыбнулся он. Хорошая улыбка у Васи. Улыбнулся вот -- и все улыбнулись.
   -- Налетай на стерлядку, -- провозгласил Вася, вынимая из кармана складную ложку. Он хлебнул горячий бульон, крякнул. -- Хорошо! Налетай, ну!
   Но ребята не налетали на стерлядку. Они молча глядели на Васю.
   -- Вы чего? Не хотите, что ли?
   -- Ложек-то мы не захватили, -- проговорил Ми-ша и глотнул слюну. Вася засмеялся:
   -- Эх вы, путешественники!.. Ладно. Одной обой-демся.
   Ели с аппетитом, обжигаясь рыбой и картошкой. Обсасывали каждую косточку. Вкусно! Съели и не заметили. Миша с сожалением отставил в сторону пустой котелок.
   Маловато.
   А ветер разгулялся еще сильнее. Пламя костра клонилось и плясало.
   Наступила ночь. Уже нельзя было различить ни одного отдельного предмета -- все слилось в сплош-ную черную массу. Бор, казалось, подступил к самой лужайке, где сидели ребята, окружил их с трех сто-рон, но дальше идти боялся -- пугал огонь.
   Ребята у костра притихли. Жутко! Если бы еще не ветер. Так заунывно гудит бор. Миша поежился, слов-но от холода.
   -- Даже страшно.
   -- А как партизаны? -- заговорил Лева. -- Они в любую ночь шли в бой и в разведку. И не боялись. Кто слыхал о Володе, юном партизане?
   Вася откликнулся:
   -- Я, кажется, читал. В гражданскую войну было...
   -- Хотите -- расскажу?
   -- Расскажи, Лева. -- Миша поплотнее придвинул-ся к брату.
   -- Василь сказал верно, -- начал Лева. -- Это было как раз в гражданскую. В то время всю Сибирь захватили колчаковцы.
   Однажды в село, где жил Володя, примчался от-ряд белых. Стали они бить людей плетками, расстре-ливать. Увидел это Володя и в тот же день ушел из села, в партизанский отряд Щетинкина. Кто он, отку-да пришел -- партизаны не знали. Но воевал он, ребята, здорово. И командир оставил его в отряде. Как только нужно послать в разведку, командир зовет Во-лодю. Было ему тогда пятнадцать лет, на один год больше, чем мне сейчас.
   Как-то раз вызывает его командир, говорит: "Вот, Володя, пакет, доставь его в соседний партизанский отряд. Отдашь лично командиру. Пакет очень важ-ный". Володя спрятал пакет под подкладку фуражки и ответил: "Есть доставить!" Командир обнял Воло-дю. "Помни, пакет ни в коем случае не должен по-пасть в руки врагу". Потом вынул из кармана револь-вер и протянул Володе. "У меня есть винтовка", -- сказал партизан. "Ничего, револьвер тоже может при-годиться".
   И вот Володя вышел из лагеря и окольными троп-ками двинулся вперед. Идет Володя, а сам все время настороже: нет ли беляков поблизости? Уже стало темнеть. Поднялся ветер. Лес зашумел -- как сейчас. Вышел на поляну и вдруг увидел белых. Разведку.
   Володя хотел бежать назад, но беляки заметили его. Тогда партизан снял с плеча винтовку, спрятался за валун и выстрелил. Один белый упал. Остальные легли и поползли к нему, чтобы взять живым.
   Завязался бой. Володя стрелял редко, но без про-маха. Он видел, как еще трое бандитов перестали ползти. Смекнули белые, что так им партизана не взять, начали стрелять в него. Пули засвистели вокруг Володи. Одна пробила ногу. Но партизан продолжал вести бой.
   "Как уничтожить партизана?" -- думают беляки и не могут придумать. Они здорово разозлились, пол-зут и стреляют, ползут и стреляют.
   Видит Володя: враги совсем близко. Нажимает курок -- нет выстрела, нажимает -- нет выстрела. Патроны кончились. Тогда он разобрал затвор вин-товки, раскидал во все стороны части. Достал пакет, изорвал его на мелкие клочки и закопал в землю.
   Смекнули белые, что у партизана нет патронов, осмелели, поднялись и бросились к нему. И в этот мо-мент Володя вспомнил о револьвере, который ему дал командир. "А, гады, -- крикнул он, выхватывая ре-вольвер. -- Победы захотели?! Вот вам!" И несколько раз выстрелил. Еще три врага упали. Белые испуга-лись, отползли назад. Поняли, что в лоб партизана не взять, решили окружить. Володя этого не знал. Он сидел за валуном, стиснув зубы от боли, и проверял патроны. Осталось только два. Вдруг он услыхал сза-ди шорох. Оглянулся, а прямо на него ползет враг. Чуть ли не в упор выстрелил партизан. И сразу же со всех сторон кинулись на пего белые. Но взять живым все-таки не смогли: последнюю пулю он пустил себе в сердце.
   Так умер юный герой Володя. Его фамилию никто не знает и до сих пор...
   Лева замолчал. Миша и Вася сидели задумчивые, взволнованные. Ветер как будто стихал. Сосны шуме-ли уже не так тревожно.
   -- Вот это герой! -- произнес наконец Миша. -- Сколько врагов убил и не сдался.
   -- И наш партизан, наверное, тоже герой, -- про-говорил Вася.
   Ребята поняли, что под словом "наш" он имел в виду партизана, похороненного дедушкой Андреем.
   -- Конечно, -- горячо отозвался Лева. -- И о нем тоже никто ничего не знает.
   -- А вдруг нам удастся узнать, кто он? -- прогово-рил Миша, и глаза его блеснули.
   Разговор постепенно зашел о полуострове, о пар-тизанах и их складе, о том, что уже завтра они разы-щут его.
   -- Ну, ребята, пора спать. Время позднее, а нам рано вставать.
   Вася подбросил в костер толстых сучьев, чтобы огонь не погас. Тихое потрескивание сушняка, прият-ное тепло от пламени быстро убаюкали уставших путешественников.
  
  
   БУРЯ
  
   Только рассветало, а "Открыватель" уже отчалил от берега. Вася тревожно поглядывал на восток.
   -- Дождь будет.
   -- Ты, капитан, пророк, -- иронически заметил Лева.
   Но Вася сердито нахмурился.
   -- Видишь, дымка на горизонте?
   -- Вижу.
   -- К дождю.
   Но Лева рассмеялся: ни одного облачка не было на небе, ни один листик на деревьях не шелохнулся. Тихо, спокойно.
   Миша молчал и тяжело вздыхал. Это неприятно действовало на друзей. Лева несколько раз пытался развеселить его, но шутки не действовали.
   -- Да ты посмотри, Мишка, -- тормошил Лева, -- красота какая! Солнце всходит.
   Он принял артистическую позу и прочитал:
  
   Я пришел к тебе с приветом
   Рассказать, что солнце встало,
   Что оно чудесным светом
   На листве затрепетало.
  
   -- Эй, артист, -- засмеялся Вася, -- осторожней, а то кувыркнешься за борт!
   Миша сидел все такой же унылый. Даже на заигры-вания Кузьки он не отвечал.
   С разгаром дня становилось все жарче и душнее.
   -- Вы как хотите, а я буду купаться, -- решитель-но заявил Лева, раздеваясь.
   -- С лодки? Перевернешь!
   -- Не переверну, Мишка, не бойся! Пока Лева нырял и отфыркивался, лодка ушла вперед. Миша забеспокоился.
   -- Отстанешь.
   Но Лева широкими саженками нагнал "Открыва-тель".
   -- Василь, лезь в воду!
   -- Сейчас. И ты, Михаил, раздевайся. Чего кис-нуть-то?
   Но Миша отказался наотрез. Его пугала глубина, над которой проплывал "Открыватель".
   Купанье освежило Леву и Васю. Они оделись и теперь с наслаждением грелись на солнце.
   -- Что-то нет дождя, пророк, -- насмешливо произ-нес Лева.
   Вася обернулся.
   -- Много ты понимаешь!
   -- Спорим?
   -- Проиграешь. Дождь будет. Видишь, как парит.
   И как бы в подтверждение его слов в западной части горизонта появились два-три небольших облач-ка. Но было по-прежнему тихо, безветренно. Проплы-вали встречные пароходы и катера. Ребятам приходи-лось то и дело отворачивать к берегу. А это отнима-ло время, затягивало путешествие.
   Когда миновали Чистяково -- последнее село пе-ред конечной целью, уже половина неба была в сизых тучах. Где-то пророкотал первый гром, подул ветер, "Открыватель" закачался на легкой волне.
   -- Ну, ребята, осталось всего пятнадцать километ-ров! -- произнес Вася.
   У Миши сразу пропало уныние.
   -- Может, парус поставить? Быстрее доберемся.
   Кстати начал дуть легкий попутный ветер, и Вася согласился. Он знал, что такое гроза на реке, и поэто-му решил использовать все возможности, чтобы по-быстрее добраться к цели.
   Ребята развязали парус. Он развернулся вниз, как рулон бумаги. Прикрепили низ паруса к рее, и он сразу же наполнился ветром.
   "Открыватель" сильно накренился и повернулся бортом на волну. Вася стремглав бросился на корму и выправил лодку. Скорость сразу увеличилась, однако "Открыватель" постоянно зарывался в воду левым бортом.
   -- Неправильно мачту поставили, -- досадливо проговорил Вася. -- Ребята, а ну-ка садитесь на пра-вый борт -- уравновесим.
   Но это мало помогло.
   -- Ой, смотрите! -- вдруг раздался Левин голос, в котором прозвучала тревога.
   Вася и Миша обернулись. Чистяково уже не было видно -- оно скрылось за серой пеленой пыли. Река из голубой сделалась черной. За "Открывателем" нес-ся ураган.
   -- Быстрей к берегу! -- скомандовал Вася. -- Лев, на весла!
   Лева, как назло, никак не мог всунуть весла в уключины.
   -- Быстрее, Лев! -- Вася уже повернул "Открыва-тель" наискось к берегу.
   Лева заторопился и выпустил из рук одно весло.
   Оно шлепнулось в воду и отплыло в сторону. До-ставать его не было времени.
   -- Ворона! -- закричал Вася. -- Шляпа! Греби одним!
   На "Открыватель" налетел первый шквал. Он уда-рил так сильно, что затрещала мачта. Лодка зачерп-нула бортом воду.
   -- Парус! -- не своим голосом заорал Вася. -- Срывай парус!
   Лева привстал, чтобы броситься, к парусу, но бы-ло поздно: новый шквал обрушился на суденышко. "Открыватель", будто его подсунули под пресс, за-скрипел, затрещал. Волна подхватила его, подняла и бросила со всего размаху. Ей на смену подоспела вто-рая, третья...
   Вой ветра, шум разбушевавшейся реки -- все сли-лось воедино. Где-то над самой головой с шипением блеснула ослепительно синяя молния, и тотчас уда-рил такой гром, что ребята на несколько секунд оглохли. Они лежали ничком на дне лодки, боясь под-няться.
   Вася первым поднял голову. У "Открывателя" был жалкий вид. Ураган вырвал мачту и вышвырнул ее вместе с кубриком за борт. Вася посмотрел на своих друзей. Они лежали скорчившись и прятали лица в груде одежды.
   Вася окликнул ребят, но сам не услышал своего го-лоса: новый удар грома заглушил его. Хлынул дождь. Ветер крутил лодку, как щепку. В "Открывателе" уже было полно воды. Она лилась сверху и снизу: старая лодка не выдержала испытания и расщелилась.
   Что произошло дальше, Вася хорошо не помнил. Ветер снова подхватил лодку с дикой яростью, ударил о бревно у берега, потом развернул и легко, точно скорлупку, выбросил на берег...
  
  
   НА ПОЛУОСТРОВ
  
   Когда Лева очнулся, то первым долгом подумал, что лежит на дне реки. Но потом решил, что если бы он утонул, то не мог бы размышлять. А раз так, раз он живой, -- взял и встал.
   Вот что он увидел.
   "Открыватель" лежал неподалеку вверх дном. Поодаль сидел на камне Миша и плакал. Около него прыгал мокрый Кузька.
   -- Ты живой?! -- закричал Миша и бросился к Леве.
   -- Живой, боцман. А как же иначе! Почему я должен быть мертвым, если ты живой и пускаешь нюни?
   -- А Василя нет...
   -- Как нет? -- сразу другим тоном спросил Лева. Он оглянулся: в самом деле, нет! Может, и взаправду Василь утонул.
   Лева побежал по берегу, несколько раз позвал друга, но никто не отозвался.
   Он вернулся, присел на "Открыватель". Почти над самой землей ползли косматые тучи. Справа высился бор -- темный, глухой. "Неужели утонул?" От этой мысли Леве стало страшно.
   Вдруг под лодкой что-то стукнуло. Лева стреми-тельно вскочил.
   -- Василь!
   Лева и Миша перевернули "Открыватель". Под ним лежал Вася. Лоб рассечен, левый глаз заплыл си-невой, нос распух.
   -- Ну, что уставились? Не видели, что ли? -- рас-сердился он, вставая на ноги.
   -- Жив, жив, Василь!
   Лева понесся в дикой пляске, вопя во всю мочь и размахивая руками.
   Гроза прошла дальше. Лишь накрапывал дождик да хлестал ветер. На западе небо стало светлеть.
   -- Собирай все, что осталось, -- сказал Вася, -- и айда в бор. Там хоть ветра нет. Согреемся.
   Он и Лева принялись подбирать одежду. Она валя-лась рядом с перевернутой лодкой. Одежда, к счастью, уцелела вся. Но другая беда ждала ребят: удочки, ме-шочек с сухарями и солью пропали бесследно. Вася нашел лишь мешочек с картофелем, кусок сала да размокшую булку хлеба. Счастье, что Вася завернул хлеб в свой пиджачок, чтоб он не черствел. Иначе не оказалось бы и этой булки.
   -- Не жирно... -- печально произнес Вася. -- Рем-ни придется подтянуть.
   Леву пропажа продуктов нисколько не огорчила. Он был возбужден и весел.
   -- Ничего, капитан. Хлеб подсушим, так что с голо-ду не помрем.
   Под могучими кронами сосен хвоя была почти су-хая. Путешественники уселись на упавшее дерево. Скоро тучи стали рассеиваться, сквозь них то и дело прорывались солнечные лучи. Наконец солнце выгля-нуло из-за тучи и больше не скрывалось.
   Ребята снова выбрались на берег, развесили одеж-ду на кустах, положили на тряпку хлеб, чтобы подсушить его.
   -- Гроб нашему "Открывателю", -- сказал Вася, осмотрев лодку.
   -- Как гроб?
   -- А так... Плыть на нем больше нельзя. Разва-лился.
   -- Как же мы доберемся до полуострова? -- завол-новался Лева. -- Как обратно?
   Мишу беспокоило другое.
   -- Эх, сейчас бы чего горяченького поесть, -- пе-чально вздохнул он. -- Давайте картошку сварим!
   -- А спички? Они же вон какие! -- Вася с горечью показал размокшую коробку.
   -- А это что? -- торжествующе воскликнул Лева и достал из планшетки патрон от охотничьего ружья, плотно заткнутый пробкой.
   Он не торопясь откупорил патрон, высыпал из не-го на ладонь десяток сухих спичек и кусочек терки.
   -- А это что?! -- повторил он, гордо блеснув очка-ми. -- Какой бы я был путешественник, если бы тако-го пустяка не придумал.
   Костер разожгли, хотя и пришлось повозиться -- ведь все сырое! Вскоре ребята уже уплетали, обжигаясь, рассыпчатую картошку с салом.
   Когда поели, согрелись и немного обсохли, Вася предложил немедленно идти на полуостров. Он знал, что теперь уже недалеко.
   -- Еще успеем сегодня отыскать склад.
   Поклажа хотя и невелика -- рюкзак, мешочек с картофелем, лопата и котелок, -- а плечи и руки от-тянула.
   Да тут еще это кораблекрушение -- столько волне-ний и переживаний! Ребята быстро устали.
   -- Стоп! Хватит! -- сказал Вася, останавливаясь и сбрасывая с плеч рюкзак. -- Здесь устроимся на отдых.
   И тут он увидел:
   -- А ведь это он! Полуостров!
   Путешественники, забыв про усталость, бросились бегом к заветной цели. Они бежали, заранее уверен-ные, что сразу найдут здесь что-то необыкновенное. Но то, что они увидели, их огорчило. Поверхность по-луострова была ровной, густо заросшей травой и цве-тами. Ничто не напоминало ни о партизанах, ни о складе. Однако, подумав, ребята рассудили так: пар-тизаны не могли устроить склад на видном месте. Он где-нибудь спрятан, под землей, под этим ковром из травы и цветов.
   Лева, как всегда, проявил горячность и нетерпе-ние, предложив немедленно начать розыски склада. Вася не согласился.
   -- Надо сначала к ночи приготовиться. Время-то уже позднее.
   И действительно, солнце опускалось за лес. Стало прохладно. В низинах появился и пополз белесый туман.
   -- Завтра будет хорошая погода, -- сказал Вася.
   Лева не возразил. После того, как Вася предуга-дал грозу, он стал верить в его предсказания. Лева только спросил:
   -- Как узнал?
   -- Туман по земле стелется, дым от костра, вишь, столбом идет. Это -- хорошо.
   И Вася не торопясь, по-хозяйски, принялся разво-дить костер.
  
  
   "ЭХ ТЫ, КООРДИНАТА!"
  
   Полуостров был гигантским каменным выступом. Давным-давно он встал на пути могучей реки, и как она ни старалась, как ни силилась, а одолеть его, раз-рушить и смести не смогла. Тогда она обошла этот каменный холм с трех сторон и стала разрушать по-степенно. Силу реки можно видеть и сейчас: громад-ные каменные глыбы то там, то тут торчат из воды. Они отваливались от скалы, подточенные непокорной рекой. Пройдет время, и она сметет скалу с лица зем-ли, изотрет камни в мелкий песок и разнесет до само-го Ледовитого океана. Но пока эта скала крепка, и о ее грудь с шумом разбиваются речные волны.
   На самом краю полуострова, над кипящей рекой, стояли три отважных путешественника. Картина, от-крывшаяся им сейчас, когда утреннее солнце сияло во всю силу, ошеломило ребят. Бор, который они и так считали большим, превзошел все их представле-ния: зеленый бархат крон уходил за горизонт, и поче-му-то теперь не верилось, что у него есть конец. И ни холма, ни впадины! Бор стоял ровный, стройный и ве-личавый. Лишь с правой стороны, далеко-далеко, бе-лела лысина какой-то высоты. На много километров просматривались со скалы и река, и степь.
   -- По-моему, здесь был наблюдательный пункт, -- нарушил молчание Вася. -- Отсюда что захочешь уви-дишь. Ну-ка, Лев, доставай документ.
   Ребята присели и -- уже в который раз! -- скло-нились над партизанской картой.
   -- Значит, ты как считаешь?
   Лева привычно сдвинул пальцем очки на пере-носье.
   -- Вот смотрите: нам даны цифры, это обыкновен-ные координаты. Если мы возьмем и отсчитаем отсю-да, где сидим, двести семьдесят метров вдоль полу-острова, а тридцать метров в ширину, то в точке пере-сечения прямых и должен находиться склад.
   Вася с минуту подумал, потом решительно встал.
   -- Давай, попробуем.
   Все трое стали отсчитывать метры: сначала двести семьдесят, а потом тридцать. Но к их удивлению прямые не пересеклись. Да и как они могли пересечь-ся, если ширина полуострова была чуть ли не сто мет-ров. Отсчитав тридцать метров от края, Лева стоял далеко от Васи.
   Недоуменно пожав плечами, Лева подошел к друзьям.
   -- Что-то не получается. Наверное, считаем, не так.
   -- А если считать не от края, а от середины? -- спросил Вася.
   -- Как от середины?
   -- Очень просто. Мы отсчитаем двести семьдесят метров в длину, как и считали, а потом тридцать в ширину.
   -- Ты голова, капитан! -- оживился Лева. -- Ну, конечно, от середины! Значит, мы должны идти ходом шахматного коня. Так тайники тоже иногда зарывали!
   Складоискатели снова принялись отсчитывать мет-ры. Наконец Лева очертил на земле большой квадрат.
   -- Здесь, -- уверенно сказал он.
   -- Ну, давай-ка я начну, -- предложил Вася и, по-плевав на ладони, взялся за лопату.
   Земля оказалась мягкой, и дело шло споро. Ребята рыли по очереди, и через час яма была уже по коле-но. А еще через час лопата звякнула о что-то твердое.
   -- Склад! -- закричал Лева, свешиваясь над ямой, где в это время работал Миша. -- Давай, давай, живее!
   Миша копал, не разгибая спины, лопата все чаще позвякивала, приводя ребят в неописуемое возбужде-ние. Еще слой земли был выброшен из ямы. Миша стоял на ровном и твердом полу.
   Лева спрыгнул в яму, топнул ногой:
   -- Это люк!
   Он пошарил рукой по плите, отыскивая кольцо или ручку, но не нашел.
   -- Надо пошире раскопать. Дай-ка лопату, Мишка.
   Лева принялся работать с ожесточением. Яма расширялась, а кольца все не было. Через полчаса Леву сменил Вася. Но вскоре и он выкарабкался
   из ямы.
   -- Камень. Сплошной камень, а не крышка. Ребята присели возле ямы, хмурые, удрученные,
   -- Знаете что? -- снова оживился Лева. -- Надо от основания считать. С какой стати партизаны зары-ли бы склад здесь?
   Снова, но теперь уже в другую сторону, сделали большой "ход шахматного коня". Копали хотя и без прежнего энтузиазма, но и без лени. Лопата опять ударилась о твердое. Лева уже сдержанно спросил:
   -- Что там?
   -- Камень, -- сердито ответил Вася. Он швырнул лопату, выбрался из ямы и с сердцем произнес:
   -- Эх ты, координата! Нет здесь никакого склада. Везде камень! Зря ехали...
   Все трое вернулись в лагерь. Ни разговоров, ни веселого оживления, ни смеха. Сидели молча, пережи-вая неудачу. У Левы и Миши от непривычного тяже-лого труда ныли руки, поясница, ноги. Миша лег и не хотел шевелиться. Вася же повесил над костром ко-телок с картошкой и стал проверять продукты. Он вы-нул ссохшуюся булку хлеба, остаток сала. От бул-ки отрезал небольшую краюшку, остальной хлеб положил в рюкзак. Сало Вася решил выдать на обед, чтобы подкрепить силы.
   -- После обеда пойдем назад, -- сказал сдержан-но он.
   Лева порывисто обернулся.
   -- Домой?
   -- Домой.
   -- А склад?
   -- Нет здесь склада, -- угрюмо ответил Вася. -- Неправильно мы разгадали карту.
   Лева опустил голову. Возразить на этот раз он ни-чего не мог. Миша, напротив, оживился.
   -- Дома получше подумаем и решим, что делать. Только вот идти далеко... Сильно опоздаем.
   -- Сегодня ночью на месте будем, -- все так же хмуро произнес Вася.
   Ребята удивленно вскинули на него глаза.
   -- Сегодня? -- переспросил Миша.
   -- Да. На попутном катере уплывем. Только до Чистякове добраться...
   -- Вот это здорово, Василь! -- захлопал в ладоши Миша.
   Настроение у него стало таким хорошим, что он готов было плясать. Сегодня он будет дома! Миша никому этого не говорил, но он так соскучился о роди-телях, что не рад был путешествию.
   А Леву огорчили слова друга. Он вспомнил, как они готовились к путешествию, как радовались тому, что откроют долголетнюю тайну. И вот все оказалось напрасным. Они уедут назад с пустыми руками, с не-разгаданной партизанской картой. С этим Лева ни-как не мог смириться и тайно продолжал верить, что склад существует и находится именно здесь, на полу-острове.
   "Мы допустили какую-то ошибку, -- думал он, глядя в костер. -- Но ведь можно решить как-то ина-че. Тридцать, двести семьдесят... Что это? Метры? Ку-да теперь их отсчитывать? Тридцать, тридцать..." -- в который раз повторял он надоевшую цифру.
   -- Картошка сварилась, -- сообщил Вася. -- Да-вайте есть.
   Лева чуть притронулся к еде. "Тридцать, двести семьдесят... -- машинально повторял он. -- А ведь в карте еще есть единица и девятка. Они стоят про-тив первых цифр. Может быть, их нужно соеди-нить?"
   Лева достал карту, взглянул еще раз. 301 и 2709. Вторая цифра оказалась настолько большой, что Ле-ва разочарованно засунул карту обратно в сумку. Но тут же ему пришла новая мысль: а почему не 279? Могли же партизаны специально подставить между цифрами ноль, чтобы усложнить разгадку.
   Лева взял лопату и пошел проверять свое новое предположение. Вася хмуро бросил вдогонку:
   -- Куда ты?
   -- Попробую еще...
   -- Да не надо, Левка, -- недовольно проговорил Миша. -- Все равно склада нет. Сейчас в Чистяково пойдем.
   Но Лева молча ушел.
   Покончив с едой, Вася застегнул на рюкзаке пуго-вицы, спустился к реке вымыть котелок. Миша на-слаждался отдыхом. Он лежал на спине и следил за коршуном, который парил высоко в небе. "Вот бы мне так, -- думал он. -- Сейчас бы -- фюйть! -- и домой. Часа за два долетел бы..."
   -- Ну, скоро пойдем, Василь? -- поднял голову Миша.
   -- Сейчас. Схожу ко Льву, посмотрю, как у него дела.
   Лева был потный и усталый. Он стоял над свеже-вырытой ямой. Вася заглянул в нее:
   -- Камень?
   -- Камень.
   -- Идем, Лев, -- вздохнул Вася. -- Бесполезно.
   -- Почему бесполезно? Ведь цифры что-то озна-чают.
   -- Конечно, означают. Но писаны они не про нас. Идем, Лев, в Чистяково.
   Но Лева не двинулся с места.
   -- Василь, а может, на самой верхушке полуостро-ва покопать?
   -- Не стоит. Ошиблись мы. Нет склада. -- Гово-рит Вася эти слова, а сам в сторону смотрит: жалко Леву, уж больно переживает он. Да и самому тоже обидно, что столько сил и времени затрачено зря.
   Молча взошли на вершину полуострова. Лева встал, оперся о лопату и задумался, глядя на широкий простор, на реку, волны которой одна за другой разбивались о непоколебимую скалу, как разбились мечты и надежды ребят.
  
  
   ТРИДЦАТЬ
  
   Дул легкий речной ветерок. Он нес с собой запахи свежей рыбы, хвои и степной полыни. Дышать было легко, свободно.
   Бор... Здесь когда-то ходили партизаны, раздава-лись выстрелы, лилась кровь. Сколько трагедий видел бескрайний сосновый лес, сколько тайн скрыл он от людей! А теперь вот он стоит красивый, величавый, облитый солнцем, овеянный ветром.
   -- Далеко же мы все-таки забрались, -- задумчи-во сказал Вася.
   ---- Да... Чистяково там? -- махнул рукой Лева.
   -- Нет. На западе. Вон там! -- Вася указал на си-неющую даль, куда широкой лентой уходила река.
   -- Где? -- улыбнулся Лева. -- Ты, Василь, здоро-во ориентируешься, я смотрю.
   Вася с неудовольствием посмотрел на него:
   -- Опять лезешь в спор?
   -- Хорошо, я не буду спорить, капитан. Лева поднял к глазам планшетку, положил на нее компас.
   -- Пожалуйста, капитан, -- произнес он голосом, в котором чувствовалась насмешка. -- Пожалуйста, по-смотрите, где север, а где за....
   Он осекся на полуслове. На лице вспыхнул румя-нец. Несколько раз Лева переводил взгляд то на ком-пас, то на далекую высоту, блестевшую своей лысой верхушкой, то снова на компас...
   -- Василь...
   Вася пристально посмотрел на него: что-то тревож-ное, волнующее прозвучало в голосе друга.
   -- Ты чего?
   -- Василь, -- тихо повторил Лева. -- Я, кажется, нашел!
   -- Что нашел?
   -- Тридцать! Понимаешь, нашел эти тридцать! Это -- градусы. В карте дан азимут!
   -- Чего? -- недоверчиво проговорил Вася. -- Опять "координаты"?
   -- Ты посмотри на компас. Посмотри! Вася взглянул на слегка дрожащую стрелку. Своим острым черным носиком она тыкалась в норд.
   -- Тридцать видишь?
   -- Ну?
   -- Посмотри, куда ведет прямая!
   Вася поднял голову и увидел лысую высотку. Боль-ше Лева спокойно говорить не мог. Он схватил Васю, повалил его на землю, потом вскочил на ноги и закри-чал во всю силу легких:
   -- Ура, Лысуха!
   На крик прибежал Миша. Уже издали он улыбался своей толстогубой, добродушной улыбкой.
   -- Нашли?
   -- Нашли!
   -- Склад?
   -- Нет, разгадку. Тридцать -- это градусы. Пони-маешь?
   Улыбка стала медленно гаснуть.
   -- Я думал склад нашли, -- с глубоким разочаро-ванием проговорил Миша.
   -- Найдем! Теперь-то найдем! Только бы добраться до Лысухи.
   -- До какой еще Лысухи?
   -- Вон, видишь, высотка блестит?
   -- А если ошибся опять? -- спросил Вася.
   -- Нет! Теперь нет! -- Лева выхватил блокнот с картой. -- Смотри! Вот полуостров, на нем крестик. Отсюда дан азимут в тридцать градусов. Поглядите вокруг: ничего, кроме Лысухи, не возвышается над местностью. Значит, она ориентир. А теперь посмотри-те на карту: эти волнистые кружочки и есть Лысуха! Так всегда на топографических картах обозначается возвышенность.
   По мере того, как Лева объяснял, Васино лицо светлело. У Миши же, напротив, оно становилось хмурым и недовольным. Он, когда бежал сюда, думал, что все уже найдено. Сегодня они будут дома, да при-том еще не с пустыми руками. Но оказывается, нужно снова черт знает куда плестись. И еще неизвестно, найдут ли они что-нибудь на этой проклятой Лысухе.
   -- Чепуха! -- произнес Миша. -- Очередная Левкина фантазия. И на Лысухе вашей ничего нет!
   -- Мишка, честное слово, не фантазия!
   -- А двести семьдесят что? -- задал вопрос Вася.
   -- Тоже градусы. Это значит, когда мы взойдем на Лысуху, то сделаем разворот на двести семьдесят градусов и прямо к этому треугольнику, -- Лева ткнул пальцем в карту левее Лысухи.
   -- Здорово отбарабанил. А что означают единица и девятка?
   Лева задумался. Потом неуверенно сказал:
   -- Нам, в географическом кружке, Петр Сергеевич говорил, что так могут даваться расстояния.
   -- Почему же ты раньше не додумался до этого? Приплел какие-то "координаты". Тоже мне, штур-ман!
   Лева смущенно улыбнулся.
   -- Не сообразил.
   Вася взял у Левы карту. Он твердо решил: пока все не станет ясным, не двинется с места.
   -- Вот ты говоришь, что единица и девятка -- рас-стояние. Так неужели отсюда до Лысухи один ки-лометр?
   -- Не знаю...
   -- А может, там цифра какая стерлась? -- пробурчал Миша.
   -- Конечно! -- обрадовался Лева. -- Тут многое стерлось.
   Оставалось выяснить, что такое "Бе мен". Но Лева чистосердечно сказал:
   -- Не знаю, Василь. Придем -- узнаем. Что я, Шерлок Холмс какой?
   Вася задумчиво глядел на карту. Что ж, он готов идти на Лысуху, готов добраться и до таинственного треугольника. Но как Миша? Теперь от него зависело, пойдут они туда или нет.
   -- Ну как, Михаил, идем на Лысуху? Глаза Миши беспокойно забегали.
   -- А домой когда? Сегодня третий день, как нас нет дома. Искать начнут.
   -- Подумаешь! Приедем на день позже, -- с раз-дражением сказал Лева.
   Миша опустил голову. Ему очень не хотелось идти, на Лысуху, не хотелось спать на земле и есть черст-вый хлеб.
   -- Ну, Михаил?
   И Миша тихо ответил:
   -- Только побыстрее, чтобы домой поспеть...
  
  
   У СТРАХА ГЛАЗА ВЕЛИКИ
  
   Лева отстегнул от сумки компас, надел его на ру-ку, как часы, затем еще раз сверил направление.
   -- Айда, ребята!
   Отряд бодрым шагом направился на северо-восток, к неизвестной Лысой горе.
   Миновав широкую поляну, путешественники сразу углубились в лес. Сначала идти было нетрудно, но по-том стали попадаться завалы, многочисленные холмы и распадки. Завалы нужно было обходить, а это сби-вало отряд с заданного направления. Продвижение замедлялось.
   Бор пока не был густым, но лучи солнца слабо про-никали сюда, и вокруг стоял полумрак. Лес жил своей многообразной жизнью. Ребята уже дважды спугнули остромордых шустрых белок. Они моментально взле-тали на самые верхушки сосен и оттуда с насторожен-ным любопытством смотрели на незваных пришельцев. Кузька бесновался, глядя на белок. Однажды он пытался даже взлезть на сосну: подпрыгнул и... заску-лил, ударившись мордой о ствол. После этого он не проявлял желания лазить, по деревьям и довольство-вался тем, что звонко лаял, задрав кверху морду.
   В бору было много дятлов. Они стучали везде. Ре-бята с интересом слушали эту своеобразную музыку. Вот где-то неуверенно, словно опробывая клюв, стук-нул дятел. Потом еще раз. Ему ответил другой. Но не один, не два раза ударил, а выпустил целую очередь, и замолк. Первый живо откликнулся: тут-тук-тук! При-слушался, показалось мало, стукнул еще раз. Ему откликнулись сразу в нескольких местах. Застучали так, будто соревновались, кто ударит больше... То громкий, то чуть слышный, этот перестук сопровождал путешественников до самого вечера.
   Вася чуть было не поймал рыженького, с черными полосками вдоль спины, зверька -- бурундука. Напу-ганный шумом, он выскочил на повалившееся дерево в тот момент, когда через него перешагивал Вася. Маль-чик успел схватить бурундука за кисточку хвоста, но зверек стремительно повернулся и укусил его за палец. Отважный капитан вскрикнул и выпустил хвост.
   -- Ой!.. До крови укусил.
   -- Не подставляй, -- пробурчал Миша, который, пыхтя, шел за ним. Он уже устал и еле передвигал но-ги. -- Давайте немного отдохнем.
   Но ни Вася, ни Лева не поддержали его, хотя и са-ми устали: до заката солнца надо было подойти как можно ближе к Лысухе.
   У Левы начинало рябить в глазах от постоянного наклона головы. Ныла шея. Но он боялся оторвать-ся от компаса, чтобы не сбиться с пути. Во рту пере-сохло.
   -- Послушай, капитан, на этот раз под нами нет реки. Что пить будем?
   Миша словно давно ждал этих слов.
   -- У меня просто горло горит. Пить охота. Давайте остановимся...
   -- Вот, напомнил! -- рассердился Вася на Леву.-- Пойдем, может, и попадется ручеек. Их в борах мно-го бывает.
   -- Ага, найдешь! Здесь вон сушь какая!
   -- Помолчал бы ты лучше, Михаил. Вроде парень, а ноешь, как девчонка.
   Эти слова подействовали на Мишино самолюбие, но ненадолго. Через пяток минут он снова забрюзжал:
   -- Пить хочу, аж шелестит в горле...
   Вася решительно махнул рукой:
   -- Давай привал!
   Да и пора было подумать об отдыхе и ночлеге: солнце уже садилось, и в бору с каждой минутой ста-новилось темней.
   -- Вы тут устраивайтесь, а я воды поищу, -- ска-зал Вася и, прихватив котелок, скрылся за деревьями.
   Лева, скинув рюкзак, развалился на сухой паху-чей хвое, которая, падая из года в год, устлала землю толстым ковром. Хотелось есть, а еще больше пить. Но сильнее всего была усталость. Она не давала поднять-ся и идти вместе с Васей на поиски воды.
   Миша совсем расхандрился: он то стонал, то вздыхал.
   -- Знал бы, никогда но пошел в этот дурацкий по-ход, -- бубнил он. -- Сиди вот теперь и подыхай без воды.
   Поодаль, на небольшой гривке, раскинулись заросли низкого кустарника. В нем посвистывали и по-пискивали не то птицы, не то зверюшки.
   -- Что-то Василя долго нет, -- произнес Лева. -- Скорей бы шел.
   Миша угрюмо молчал, опершись спиной о ствол де-рева, и тупо глядел на носок порванного ботинка. На другой ноге лежала голова дремавшего Кузьки.
   Стало еще темней. Бор почти затих: обитатели его уже спали или готовились к ночлегу. Вася не возвращался. Это начинало беспокоить Леву. Он привстал, настороженно прислушиваясь.
   -- Может, заблудился? Покричать, что ли?
   -- Что ты, сдурел?! Еще зверь какой-нибудь при-бежит.
   И словно в подтверждение его слов, в кустарнике хрустнула ветка и мелькнула чья-то тень.
   -- Кто это? -- пролепетал Миша.
   У Левы по спине пробежал неприятный холодок.
   -- Не знаю...
   Ребята застыли на месте. Было ясно слышно, как кто-то тихо топал в кустарнике, потрескивая сушняком. Внезапно донеслось причмокивание и мычание.
   Миша округлившимися глазами смотрел в сторону гривки. Страх сковал и Леву. Он хотел было перейти ближе к дереву, но в кустарнике в это время раздался звонкий чих. Он был настолько неожиданным, что Лева сел на землю, а Миша всхлипнул, будто пода-вился.
   -- Ааууыы! -- вдруг завизжал он.
   -- Чего орешь, как ишак? -- донесся из кустарника знакомый голос.
   Вася подошел к друзьям.
   -- Воды не нашел, а вот черники набрал. Тут ее видимо-невидимо.
   Если бы не темнота, то Вася увидел, как лицо "штурмана дальнего плавания" покрылось краской стыда за свою трусость.
   -- Ты, Василь? -- еле вымолвил Миша дрожащим голосом. -- А я... А мы думали... Смехота!
   Но насколько смешно было Мише, выдавали зубы: они отбивали мелкую дробь.
   Лева одернул его:
   -- Брось врать! Скажи прямо, что струсили. Дума-ли -- медведь.
   Вася засмеялся.
   -- Здесь медведей нет. Зря боялись. Вы еще не ужинали?
   -- Без тебя-то?
   -- Тогда ешьте чернику с хлебом. Вкусно. И пить расхочется. Она сочная.
   Лева и Миша набросились на ягоды.
  
  
   КУДА ИДТИ?
  
   Ночь тянулась мучительно долго. Ребята спали беспокойно: мешали ночная свежесть, страх перед тем-нотой и бором и недалекое уханье филина.
   Этот филин словно наэлектризовал Мишу. Он по-стоянно вздрагивал от диких тоскливых криков ночной птицы. Она то стонала, словно ей было невыносимо больно, то начинала отрывисто хохотать и всхлипы-вать. И от этого хохота и стона, от тоскливого шепота сосен у Миши пробегала дрожь.
   Не радовал филин своими криками и Васю с Левой. Они лежали с открытыми глазами глядя в темень бо-ра и настороженно прислушивались к любому шороху, треску, писку. После особенно жуткого крика филина Вася сел.
   -- Ох, даже нутро выворачивает!
   Вася встал, нашел увесистую палку и с силой швырнул в сторону, где ухал филин. Палка глухо уда-рилась о ствол дерева, упала на землю. Крики пре-кратились. Вскоре они снова раздались, только уже подальше от лагеря. Это и дало ребятам возможность более или менее спокойно провести остаток ночи. Но сон их не освежил, не придал бодрости. Миша был мрачен. Тревога ночи не угасла в нем.
   Лова взглянул на утомленное печальное лицо брата, подошел к нему.
   -- Ты чего? -- спросил он тихо. -- Заболел, что ли?
   В его голосе послышались непривычно ласковые нотки. Мишу это сильно тронуло, и он жалобно проговорил:
   -- Домой бы, Лева. Устал сильно.
   Леве стало жаль его.
   -- Потерпи. Осталось немножко. Сегодня, пожалуй, и назад вернемся.
   Миша вздохнул, ничего не ответил и побрел за друзьями. Возобновилась вчерашняя жажда, а на пути не попадалось ни одного ручейка. Набрели на обшир-ный черничник.
   -- Здесь и будем завтракать, -- весело произнес Вася.
   Он расстегнул рюкзак, вынул хлеб, отрезал четыре кусочка. Один из них бросил Кузьке. Лева, взяв свою долю, забрался в самую гущу ягодника. Вася тоже об-любовал себе куст, весь покрытый крупной черникой. Он издали поглядывал на Мишу, который вяло же-вал хлеб, но жадно набрасывался на ягоду. Однако, как ни торопился Миша, а жажду унять не мог.
   День на беду стоял жаркий, безветренный. От со-сен исходил душный дурманящий запах. Он пьянил и, казалось, еще сильнее сушил рот, глотку, ноздри.
   Подбежал Кузька. Он, облизываясь, глядел на лом-тик хлеба, зажатый в Мишиной руке. Миша отвернул-ся, но потом вдруг зло сунул ему хлеб.
   -- На, жри!
   Вася напряженно следил за этой сценой. Потом поднялся, взял котелок и молча стал собирать ягоду. К нему подошел Лева. Он уже управился с "завтра-ком" и чувствовал себя превосходно.
   -- Запас делаешь, капитан?
   -- Помоги, -- глухо, не подымая головы, ска-зал Вася.
   Когда котелок был почти полон, Вася срезал тол-стую палку, обстрогал ее. Получилось что-то вроде скалки. Тогда он ею принялся давить ягоду в котелке.
   -- Зачем?
   Но Вася молча продолжал жать ягоду, пока там не забулькал сок. Тогда он подошел к Мише.
   -- На, выпей, -- сурово произнес он, хотя в глазах его не было ни тени суровости. -- Это получше воды...
   Миша поднялся, припал к котелку и выпил, не от-рываясь, весь кисло-сладкий сок. Стало легко, слов-но кончилась какая-то сильная боль. Допив последние капли сока, Миша поставил котелок на землю. Он благодарно взглянул на друзей и тихо произнес:
   -- Спасибо, ребята.
   -- Да какое тут спасибо! -- ответил Вася. -- Труда не стоит. -- Он достал снова хлеб, отрезал кусочек, протянул Мише. -- А теперь на, поешь. С жомом.
   Миша принял хлеб, опустил глаза и стал жадно есть его с давленой ягодой...
   Двинулись дальше. Лева, как всегда, шел впереди, то и дело поглядывая на компас. Это уже превраща-лось для него в невыносимую муку: шея ныла так сильно, словно он целый месяц носил хомут. Наконец, взмолился:
   -- Слушай, Василь, пройди хоть малость с ком-пасом.
   -- Давай, -- сразу согласился тот.
   Теперь ведущим стал Вася. А Лева, наслаждаясь свободой, любовался бором. Но бор, как назло, стал заметно редеть. Деревья пошли низкорослые, кривые и кряжистые.
   -- Неужели бор кончается?
   -- Ну да, скажешь! Он километров сто шириной, а то и больше, -- ответил Вася.
   Лева взглянул на друга и ахнул: Вася, будто не он ведущий, бодро шагал, беспечно поглядывал по Сто-ронам, совершенно забыв о компасе.
   -- Почему на компас не смотришь! -- закричал Лева, потрясенный бесшабашностью Васи.
   -- А зачем смотреть?
   -- Так ведь мы собьемся с пути или уже сбились давно!
   -- Не сбились. Я иду на ориентир, -- спокойно от-ветил Вася. -- Видишь вон ту сосну с голой верхушкой?
   -- Вижу.
   -- Она и есть ориентир. Посмотри, если не веришь.
   Лева схватился за компас. Все правильно -- сосна стояла точно на тридцатом градусе. У Левы отлегло от сердца.
   -- Молодец, Василь. Ловко придумал. А я-то... До сих пор шея болит.
   Васино новшество дало возможность отряду дви-гаться значительно быстрее. Ребята доходили до ориентира, выбирали новый, шли к нему, затем к сле-дующему и так далее.
   А лес все редел и редел. Путешественники взошли на гриву. Перед ними раскинулась огромная поляна. Лишь далеко за ней опять стеной поднимался бор.
   -- Вот красота! -- заулыбался Лева. -- Здесь хоть бегом беги. Выбирай, Василь, на той стороне ориентир и пошли.
   Но Вася не торопился. Он беспокойно осмотрел поляну:
   -- Постой, это, наверное, болото!
   Ребята сбежали с гривы и чуть не попали в воду.
   -- Так и есть, -- удрученно проговорил Вася.
   Однако Миша обрадовался этому болоту, как буд-то нашел клад. Он схватил котелок, зачерпнул, мутно-ватой воды и поднес ко рту.
   -- Что делаешь! Не пей, -- резко остановил его Вася. -- Это же не вода -- отрава.
   Миша облизнул сухие губы.
   -- Ничего не случится.
   -- Вылей воду, говорю!
   Миша нехотя подчинился приказанию. Вернулись на бугор, сели. Вася угрюмо осматривал болото.
   -- Что теперь? Куда идти? Влево, вправо или назад?
   -- Что ты -- назад! -- возмутился Лева. -- Назад -- ни за что!
   Миша в разговоре не участвовал. Он сидел и уны-ло ждал решения.
   -- Если бы Лысуху увидеть! Тогда знали бы, куда идти, -- воскликнул с горечью Лева. -- Будто и нет ее. Идешь, как слепой.
   -- А если посмотреть с дерева?
   -- Не увидишь. Деревья помешают.
   -- Тут же кругом болото. Ну-ка, я попробую.
   Вася снял ботинки, выбрал на самом верху гривы высокую сосну. Лева напряженно смотрел, как он проворно взбирался по голому стволу. Вот Вася до-брался до первого сучка, подтянулся. Теперь дело пошло еще быстрее. Несколько усилий -- и Вася ока-зался почти на самой верхушке.
   -- Ну? -- нетерпеливо крикнул Лева.
   -- Слушайте, да Лысуха-то рядом! Вот она! -- раздался взволнованный голос. -- Если бы не болото! До нее километров пять.
   -- А болото большое, если его обходить?
   Вася осмотрелся.
   -- Не видно, деревья мешают. -- Он достал из кармана компас, сориентировался. -- Как в аптеке! Я сижу ровно на тридцатом градусе.
   Сунув в карман компас, Вася начал спускаться. Уже над самой землей он хотел прыгнуть, но неожи-данно сорвался и упал. К счастью, Вася отделался удачно: только порвал рубаху.
   -- Не везет тебе, капитан, -- засмеялся Лева. -- Чуть под второй глаз синяк не поставил.
   -- Пустяки. Ну, будем обходить болото?
   -- Что за вопрос! Только, боюсь, что мы с азимута собьемся. Как потом установим направление, когда обойдем болото?
   -- Да... -- задумался Вася, но тут же поднял голо-ву. -- А если на дереве белый лоскут повесить?
   -- Ну и что?
   -- А то! Когда обойдем болото, по тряпке найдем направление на Лысуху.
   -- Понял! Только поздно додумался: надо было сделать, когда сидел на дереве.
   -- Не беда, Лев, нацепим и так.
   Вася взял из рюкзака пустой холщовый мешок, ра-зорвал его. Получился длинный лоскут. Один его ко-нец он привязал к палке и, размахнувшись, бросил в крону сосны, с которой только что слез. Палка попа-ла между ветвями и прочно засела там. Лоскут был хорошо виден и напоминал флаг.
   -- Мы его отовсюду заметим, -- удовлетворенно сказал Вася. -- Да и сосна приметная: кривая, вся крона на одном боку.
   Прежде чем снова отправиться в путь, Вася рас-пределил на всех поклажу. Мише дал лопату с наде-тым на черенок котелком, Леве -- мешочек с картофе-лем. Себе Вася взял рюкзак, в котором лежала вся теплая одежда и остаток хлеба.
   Отряд круто повернул направо, в обход болота. Полуденное солнце приветливо улыбалось путешест-венникам.
  
  
   "НА ПОМОЩЬ!"
  
   Болото занимало котловину между двумя парал-лельно идущими гривами. Оно густо поросло осокой, кукушкиным мхом, багульником. По берегу пышно разрослись невысокие березки, тонковетвистые ивы. Много здесь было малины и крушины. Но буйной рас-тительности часто приходило на смену обнаженное болото с бесчисленным множеством зеленых кочек, между которыми, как маленькие зеркала, блестела вода.
   Больше часа уже шли ребята, но конца болота не было видно.
   -- Может, оно на сто километров растянулось, а мы хотим его обойти. -- проговорил Миша.
   -- Нет, -- убежденно ответил Вася. -- Болота в борах большими не бывают. Другое дело, что их здесь много.
   Грива заметно пошла на снижение. Через несколь-ко минут отряд выбрался к небольшой ложбинке, по которой протекал ручей. Вася сбросил рюкзак.
   -- Отдыхать!
   Миша лег животом на землю и стал пить из ручья. Он втягивал воду жадно, не отрываясь, словно боялся, что его вот-вот оттащат от живительного источника.
   Потом Вася отрезал всем по куску хлеба. Миша проглотил его, не заметив.
   -- Давай картошку сварим? Хоть по одной. Есть сильно охота.
   -- Вечером сварим. Потерпи, Михаил.
   -- Опять потерпи! -- зло крикнул Миша. -- Что я теперь, сдохнуть должен, да?
   -- Мы же одинаково едим...
   -- А мне-то что? Вы сами захотели идти на Лысу-ху. Я же говорил: идем домой? Говорил! Не захотели, а теперь "потерпи"?!
   -- Саранск можно покушать. Их много здесь. Яго-да есть...
   -- Наплевать мне на саранки и твою ягоду -- кри-чал Миша. -- Завели куда-то, а теперь "саранки", "яго-да". Сам ешь, если хочешь, а мне давай картошку!
   -- Перестань орать, Мишка, -- проговорил Лева.-- Что ты на самом-то деле! Сам знаешь, что припасов у нас мало.
   Но Миша продолжал исступленно кричать:
   -- А мне-то что! А мне-то что!
   И все, что его сейчас переполняло -- усталость, тоска по дому, голод, обида на друзей, -- вдруг выли-лось в громкие безудержные рыдания. Вася и Лева, растерянные, смотрели на товарища, не зная, что предпринять. Им было и жалко Мишу, и стыдно за не-го. Вася торопливо достал из мешочка кусок хлеба, подал Мише, но тот со злостью оттолкнул его руку.
   ...И снова в путь. Шли кромкой болота. У всех бы-ло подавленное настроение. Вася шагал молчаливый, хмурый, за ним плелся, глядя под ноги, Миша. Замы-кал отряд Лева. Вся его бодрость пропала, он тяжело передвигал ноги. И вдруг он оступился. Хотел было удержаться, но не сумел и, сильно взмахнув руками, упал. Мешок с пятью-шестью картофелинами, кото-рый он нес в руке, отлетел далеко в болото. Услышав всплеск, Лева моментально вскочил. Забыв обо всем на свете, он бросился за мешком, но, не сделав и трех шагов, по пояс погрузился в вонючую, теплую болотную жижу.
   Лева сильно двинул ногами, пытаясь выбраться из трясины, но опустился еще ниже. Ужас охватил его, и он закричал:
   -- На помощь! Спасите!
   Миша бегал по берегу, не зная, как помочь брату. Первым пришел в себя Вася. Сообразив, что случи-лось, крикнул:
   -- Не шевелись, Лев! -- Бросился к сосенке, сло-мал ее и один конец подал другу. -- Хватайся!
   Лева судорожно уцепился за ветки. Подоспел и Миша. Вдвоем они кое-как выволокли Леву на берег.
   -- Что ты в болото полез? -- спросил Вася, отирая рукавом пот с лица.
   -- Мешок упал туда...
   -- В болото?
   Лева кивнул.
   Сколько ребята ни смотрели, мешочка нигде не было. Лева чувствовал себя преступником. Все, что угодно, но потерю последних продуктов он простить себе не мог. У Левы не хватало смелости даже взгля-нуть в глаза товарищей.
   Вася дружески хлопнул его по плечу:
   -- Не тужи, Лев. Такое с каждым может случиться. Но Леву его слова не успокоили. Он знал, как ску-по расходовал продукты Вася.
   -- Да брось ты переживать! -- снова бодро сказал Вася. -- В бору не пропадем. Тут, брат, много еды всякой.
   Миша, у которого страх за Леву прошел, а вместо него проснулось раздражение, повернулся к Васе:
   -- Говорил тебе: давай картошки сварим! Так не захотел! Заэкономился!
   -- Да замолчи ты! -- грубо прикрикнул Вася, В его глазах блеснула недобрая искорка.
   Лева кое-как выстирал брюки в болотной воде, надел их.
   -- Ну и история, капитан, -- угрюмо произнес он -- Не вернуться ли нам, в самом деле, назад?
   Вася кинул быстрый взгляд на Леву, молча надел на плечи рюкзак и, не оглядываясь, пошел вперед.
  
  
   РАЗЛАД
  
   Шли долго, а болото все тянулось и тянулось, словно и впрямь ему не было конца. Ребята еле тащились, усталые, обиженные друг на друга, угрюмые.
   Теперь в маленьком отряде не слышалось прежних шуток, жизнерадостного Смеха, разговоров и возгла-сов. Каждый жил своими мыслями, своими болями и обидами. И никто не хотел думать об общем деле, ра-ди которого они пришли сюда.
   У Миши после неудачи на полуострове уже прочно сложилось мнение, что партизанская карта -- ерунда, что путешествие -- пустая трата времени и ни к чему хорошему не приведет. "Если есть какая-нибудь тай-на, -- думал Миша, -- то она и без нас давным-давно раскрыта". Шел он вперед только потому, что вер-нуться не хватало решимости.
   Лева же, напротив, верил в то, что тайна сущест-вует, что они на правильном пути к ней и обязательно откроют ее. Но его, впечатлительного и отзывчивого, угнетало уныние брата, его постоянные жалобы и просьбы вернуться домой.
   Нет слов, он, Лева, тоже скучал о доме, волновал-ся, что там уже, видимо, хватились и теперь ищут их. Лева крепился, не показывая и виду, что скучает и беспокоится. Он всего себя подчинил одной мысли -- открыть тайну. Но сегодня рыдания обозленного усталостью и голодом Миши, потеря последних про-дуктов поколебали Леву. Теперь он шел к Лысухе только потому, что шел Вася, Лева не мог начать раз-говора о возвращении -- это было бы низко и подло.
   Что касается Васи, то теперь, когда Лева убедил его на полуострове в своем новом открытии, ничто не смогло бы его остановить на пути к цели: ни голод, ни расстояние, никакие другие трудности. Как более опытный, он делал все, чтобы в отряде был порядок, чтобы товарищи не голодали. Но сейчас, глядя на то, как приуныли друзья, приуныл и Вася. Нет, не от то-го у него испортилось настроение, что осталась у них всего лишь краюшка хлеба, не от того, что шел он усталый, а от того, что Миша оказался таким слабым, нытиком.
   Вася первый понял, что с таким настроением отря-ду идти дальше нельзя. И он решил вернуться.
   Болото кончилось. Перед ребятами снова встал бор. Но это никого не обрадовало. Вася остановился, хму-ро произнес:
   -- Дальше не пойдем! Отдыхать будем здесь. Лева неуверенно предложил:
   -- Может, до вечера еще пройдем?
   -- Нет. Не пойдем!
   Вася, не теряя времени, набрал веток, развел не-большой костер.
   -- Сушись, Лев. Ночью застынешь в мокром-то.
   Лева придвинулся к костру. Миша и Вася тоже присели рядом. Лева обвел взглядом вокруг, словно выискивая: нет ли поблизости чего-либо съедобного.
   -- Василь, а здесь рыбы нет? -- произнес он.
   -- Где?
   -- Тут, -- Лева показал на болото.
   -- Есть, -- угрюмо улыбнулся Вася. -- Только она прыгает и квакает...
   Он подкинул в костер веток, и огонь запылал сильнее.
   Голод томил Мишу. Он встал и пошел к болоту, вспомнив про саранки, о которых говорил Вася. Про-водив его глазами, Вася обернулся к Леве.
   -- Завтра с утра идем назад.
   Для Левы, хотя он и сам подумывал об этом, Ва-сино решение оказалось неожиданным. Он вдруг по-чувствовал, что ему будет трудно повернуть назад, что он хочет, всем сердцем хочет продолжать путешест-вие. Особенно теперь, когда пройден такой тяже-лый путь.
   -- Что ты, Василь! Осталось совсем немного.
   -- Чего уж говорить! Сам сказал, чтоб домой воз-вращаться...
   -- Я сгоряча, Василь. Обидно стало, что картошку утопил... Да и Мишка устал. Я же понимаю: он сла-бый, не ходил в походы...
   -- Вот и я про то думаю. Не выдержит он... Нет, Лев, завтра идем назад.
   Ребята не видели, как сзади, за кустами, остано-вился Миша. Он слышал этот разговор и не знал, что делать. Идти к друзьям? Или вернуться назад?
   -- А может, поговорить с ним? -- донесся неуве-ренный Левин голос.
   -- Чего уж говорить! Как начнет: "папа, мама..."
   -- А что тут плохого! -- вспыхнул Лева. -- Сам знаешь, как они сейчас беспокоятся. Я тоже о них думаю...
   -- А мне как будто не жаль своих-то, -- голос Ва-си дрогнул. -- Так что ж, и мне теперь ныть? Эх ты! Помнишь, рассказывал про Володю-партизана?
   -- Помню.
   -- Он на смерть пошел, о себе не подумал. А мы? Два дня не поели как следует, и уже плачем. Герои!..
   Миша тихонько отошел в глубь леса. Когда он вернулся через несколько минут, ребята уже молчали. Он присел у костра. До самого вечера так никто и не произнес ни слова.
   А бор угрюмо шумел, навевая на ребят печаль и тоску.
  
  
   КУСОК ХЛЕБА
  
   Миша лежал с открытыми глазами. Мучил голод. С ягод да птичьих порций хлеба сыт не будешь. Воображение услужливо рисовало то пироги с мор-ковью, которые Миша ел дома перед походом, то бе-лый пухлый хлеб и потную крынку холодного молока, то дымящуюся миску наваристого борща. От этих воспоминаний еще мучительнее ныл желудок. "Хотя бы хлеба, -- думал Миша. -- Маленький кусочек хлеба!"
   Он вдруг привстал. Этот заветный кусочек, о кото-ром он с таким жаром думает, лежит рядом с ним, в рюкзаке. Не надо вставать, чтобы взять его, нужно только протянуть руку. Миша даже ощутил его ду-шистый запах, почувствовал его вкус.
   Взглянул на товарищей. Они спали, скорчившись на охапках сухих веток. Тогда он неуверенно протя-нул руку, осторожно расстегнул пуговицы на рюкза-ке, нащупал хлеб. Это была небольшая краюшка, но как она утяжеляла руку, как вкусно пахла! Судорога свела челюсти.
   -- Сейчас, сейчас... -- шептал Миша. -- Только разверну тряпку.
   И вот он жадно откусил хлеб, начал торопливо же-вать. Вкусно! Не прожевав как следует, снова от-кусил.
   "А как же ребята? -- внезапно обожгла его горя-чая мысль. Они тоже хотят есть!"
   Миша механически продолжал жевать, но вкус хлеба был уже не тот. Он представил, как утром встанут товарищи, как Вася полезет в рюкзак, чтобы разделить краюшку на четыре равные части. И вдруг хлеба не окажется.
   "Ну и пусть, -- зло подумал Миша. -- Ну и пусть! Я не виноват. Сами затащили меня сюда. А Левка свой пай в болоте утопил".
   Миша снова решительно поднес хлеб ко рту, но не откусил. "А Василь?"
   Перед Мишей вдруг пронеслись события последних дней. Вот они ремонтируют "Открыватель". Вася чу-мазый, весь в варе, но улыбающийся; затем путешест-вие по реке, вкусная уха, сваренная Васей на берегу.
   "Сейчас бы мне эту уху!" -- мелькнула мысль. Но она тут же была оттеснена воспоминаниями об урага-не. Страшно! У Васи был сильно рассечен лоб, подбит глаз и нос. Но он не плакал. Потом... Что было потом?
   Ага! Шли по бору. Миша устал, хотелось сильно пить. Вася ушел искать воду.
   "А черничный сок?" -- вдруг вспомнил Миша.
   Он ощутил в руке крепко зажатый хлеб и порыви-сто, словно краюшка жгла руку, положил обратно.
   Голова горела. Впервые за эти дни, да и, пожалуй, за все свои тринадцать с половиной лет, Миша так был наполнен жгучими мыслями. Его широко откры-тые глаза глядели на далекие звезды, которые хитро мигали сквозь просветы в кронах деревьев...
   Миша вдруг, словно чужими глазами, увидел себя. Вот он плетется в хвосте отряда, его душит беспри-чинная обида, он устал, он голоден, он хочет пить, но не крепится, как Вася и Лева, а ноет, стонет, жалует-ся. Он считает себя страдальцем, хочет, чтобы все за ним ухаживали, уговаривали, заботились. И Вася забо-тился о нем. А кто заботился о Васе? Что сделал для него и Левы он, Миша? Чем помог друзьям во время похода?
   -- Не хочу быть таким, не хочу, -- шептал он.
   Ночь проходила, а Миша не спал, все думал, ду-мал, думал. Он думал по-настоящему, по-мужски, впервые в жизни сумев критически посмотреть на се-бя. После таких раздумий человек становится крепче, взрослее, чище. И жалок тот, кто не переживает по-добных тяжелых, но нужных минут...
   Перед рассветом Миша заснул тревожным сном.
  
  
   ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ
  
   Проснулся Миша потому, что услыхал взволно-ванные голоса друзей. Над бором уже стояло солнце. Миша чувствовал себя усталым, разбитым, но что-то новое, радостное теплилось в сердце. И это ощущение прекрасного и важного, что произошло с ним, с каж-дой минутой все больше наполняло его.
   Миша вскочил на ноги, подошел к товарищам. Их лица были хмурыми. Вася тяжело взглянул на Мишу.
   -- Ты не брал хлеб?
   -- А что? -- произнес тог, чувствуя, как прилила кровь к лицу.
   -- Хлеб пропал.
   -- Я не брал... Разве его нет в рюкзаке?
   Вася молча открыл рюкзак: хлеба там не было, а тряпка, в которой он был завернут, валялась рядом. Поспешно, словно боясь, что его перебьют, Миша за-лепетал:
   -- Я не брал его. Я...
   Он умолк, встретив холодный презрительный взгляд Левы.
   -- Врешь! Ты съел!
   -- Не я...
   Он только сейчас понял, какое тяжелое подозрение легло на него. Миша не знал, как ему оправдать-ся, как доказать, что он не виноват.
   "А может, и взаправду я хлеб съел, -- с ужасом подумал он. -- Во сне, нечаянно..."
   Нет! Миша хорошо помнил, что положил краюшку обратно в рюкзак. И больше не брал.
   -- Не я... -- повторил он.
   И тогда Лева, словно камень, бросил ему в лицо:
   -- Трус ты! Даже признаться не можешь.
   Миша стоял оскорбленный, оплеванный. У него мелко тряслись губы, он еле сдерживал себя, чтобы не заплакать.
   -- Не брал я хлеб, ребята...
   -- Врешь! -- закричал Лева.
   -- Не обижай человека, -- остановил его Вася. -- Не обижай, когда не знаешь!
   Эта поддержка вызвала жалкую смущенную улыбку на Мишином лице. Он дрогнувшим голосом
   произнес:
   -- Не съел я, Василь, хлеб...
   -- Не съел, так и разговор кончим.
   В это время подбежал Кузька. Он, повиливая хвос-том, сунул голову в рюкзак, жадно обнюхал.
   -- Стой! -- крикнул Вася. -- А не Кузька ли на-шкодил?
   Вася присел над тем местом, где спал пес, и осто-рожно разгреб траву. На земле валялись крошки.
   -- Он! -- твердо проговорил Вася.
   -- Утопить его, мерзавца? -- крикнул Лева. -- В болото!
   И если бы не горячая просьба Миши, нашел бы корабельный пес Кузька свой бесчестный конец в бо-лоте. Когда, получив несколько оплеух, он убежал в кусты, Лева, смущенно улыбаясь, то и дело поправляя очки, подошел к Мише:
   -- Извини... Сгоряча...
   -- Ничего... -- так же смущенно бормотал Миша, а на сердце стало тепло-тепло.
   -- Собирайтесь, ребята, -- сказал Вася. Он обер-нулся к Мише. -- Домой решили идти, Михаил... Миша стоял, опустив глаза.
   -- Не пойду назад... -- глухо проговорил он. -- Я слышал, как вы вчера у костра разговаривали. Я не слабый... Я только скучал по дому...
   У Левы от удивления открылся рот. Он так и за-стыл, глядя на брата.
   -- Ты что, в самом деле не хочешь домой?
   -- Хочу. Но после похода...
   -- А не врешь?
   -- Вот еще! -- улыбнулся Миша.
   И эта улыбка, светлая и смущенная, смела все сомнения. Вася тоже заулыбался. Лева легонько стукнул Мишу по плечу:
   -- Молодец! -- А потом снова хлопнул Мишу так, что тот лаже присел. -- Молодец, Мишка!
   Утро и так было солнечное, ясное, но ребятам по-казалось, что оно стало еще светлее и прекраснее.
   Увидя, что путешественники повеселели, из кустов выскочил Кузька. Он громко лаял, прыгал возле ре-бят, стараясь загладить свою вину.
   Отряд снова тронулся в путь. Ребята обогнули бо-лото и вступили на его противоположный берег. Идти было легко. Все пришли к полному согласию, и это вселяло бодрость.
   -- Одного я не пойму, -- вдруг заявил Лева, раз-машисто шагая за Васей, -- как Кузька смог расстег-нуть рюкзак?
   -- О чем ты?
   -- Да о хлебе. Как он ухитрился вытащить из рюк-зака хлеб?
   У Миши екнуло сердце. Теперь он все понял. Ну, конечно, он положил хлеб, а рюкзак не застегнул. Кузьке не составило никакого труда достать хлеб и съесть его. Но Миша промолчал. Так он и сохранил навсегда в тайне поступок, совершенный в момент слабости.
   По краю болота снова стали попадаться густые заросли влаголюбивых растений. То здесь, то там являлся ежевичник. Лева не мог пройти мимо. Он заскочил в ягодник, и тут же раздался его голос:
   -- Ребята, сюда!
   Миша и Вася бросились к Леве, взглянули и оторо-пели: кусты ежевичника были черны от крупных ягод. Никому из них еще не приходилось видеть столько ежевики. Забыв обо всем на свете, ребята наброси-лись на эту вкусную кисло-сладкую ягоду. Наелись ее до отвала и стали собирать в котелок, шляпу, бес-козырку.
   Солнце палило все сильнее. Жара утомляла ребят, но они шли и шли. У Миши заныли ноги. Он было заохал по старой привычке, однако сразу осекся.
   -- Смотрите, смотрите! -- вдруг раздался возглас Левы.
   Вася и Миша оглянулись. Над болотом шла битва. На вылетевшую из середины болота утку, как мол-ния, налетел стремительный ястреб. Утка с криком заметалась из стороны в сторону, но хищник висел над ней. Издав еще один крик, совсем не похожий на кряканье, утка, обезумев от смертельной опасно-сти, ринулась вниз, к спасительному болоту. Но в это мгновение когти ястреба впились в ее спину. Он ударил утку по голове своим железным клю-вом, рванул шею. На болото, кружась, посыпались перья.
   Ястреб со своей добычей медленно развернулся и полетел прямо на ребят, не заметив их среди кустов. Летел низко: утка была тяжелая.
   Миша выдернул из кармана рогатку, но Вася опе-редил его. Схватил попавший под руку сучок и, когда хищник оказался над ребятами, с силой швырнул его вверх. Ястреб испугался, шарахнулся в сторону и вы-пустил из когтей жертву. Утка упала. Ребята подня-ли ее.
   -- Как он ее... -- произнес Лева, рассматривая убитую птицу.
   -- И спасибо ему! На обед жаркое приготовим.
   -- Все у тебя к месту, капитан, -- засмеялся Лева. Чем дальше ребята шли, тем беспокойней стано-вился Вася. Он то и дело поглядывал назад.
   -- Не видать что-то нашей сосны с флагом.
   -- А ты смотри лучше...
   Прошли дальше -- ориентира все не было. Небо начало хмуриться. Откуда и когда наползли тучи, ни-кто не заметил. Теперь они уже медленно подбира-лись к солнцу, готовые вот-вот закрыть его.
   -- Я, пожалуй, вернусь назад, -- сказал Вася. -- Посмотрю, может, не заметили сосну.
   Лева и Миша медленно продвигались вперед, вни-мательно рассматривая деревья на том краю болота. Но как они ни напрягали зрение, однобокой сосны с белой тряпкой найти не могли. У Левы заслезились глаза.
   А тучи уже закрыли солнце. Все вокруг потускне-ло, поблекло.
   -- Сейчас не найдешь ее, -- протирая очки, прого-ворил Лева. -- Придется тут и сидеть. В это время издали донесся крик:
   -- Сюда-а!
   Ребята бросились на зов. Лева еще издали спросил:
   -- Нашел?
   -- Нашел! -- Вася указал пальцем. -- Вон она стоит.
   Нужно было иметь острое зрение, чтобы увидеть отсюда сосну с маленькой белой тряпочкой. Когда ре-бята забрасывали свой вымпел, им казалось, что де-рево очень приметное. Однако, отсюда, с противопо-ложного берега, сосна была такой, как сотни других.
   Вася вынул из кармана компас, встал строго про-тив сосны с вымпелом и наметил ближайший ориен-тир на тридцатом градусе.
  
  
   СЛЕДЫ ПАРТИЗАН
  
   Надвигался дождь. По верхушкам деревьев пробе-жал легкий пригрозовой ветерок, и на минуту затих. Потом, словно вырвавшись из пут, он затормошил ветви еще сильнее, и уже, не утихая, стал носиться над бором. Деревья зашумели, заскрипели.
   Места, по которым сейчас пробивались путешест-венники, были особенно глухими. Перед ребятами то и дело возникали огромные завалы, густые заросли из молодых сосенок. Было темно, сыро, пахло прелью. Казалось, здесь никогда не ступала нога человека: Даже птицы, и те редко залетали сюда: их веселого пения почти не было слышно. Ребята приумолкли, на-сторожились.
   -- Ну и урочище, -- прошептал Лева.
   Миша, который шел в стороне от ребят, вос-кликнул:
   -- Что это?
   И нагнулся, пытаясь что-то поднять.
   Ребята увидели торчащую из земли металлическую трубу небольшого диаметра. Стенки были изъедены ржавчиной до дыр.
   -- Труба?! -- удивленно протянул Вася. -- Как она сюда попала?
   Лева пожал плечами, но тут же, осененный не-ожиданной мыслью, хлопнул себя по лбу:
   -- Здесь были партизаны! Это они принесли сюда трубу. Мы идем правильно!
   Вася взял лопату.
   -- Давай-ка посмотрим, что за штука.
   Пришлось вырыть довольно глубокую яму, прежде чем удалось вытащить находку. Она была очень странной. На середине торчали погнившие дощечки. Они шли вдоль трубы и были стянуты в четырех местах толстыми железными обручами.
   -- Знаете, что это? Ствол от пушки! -- догадался Лева.
   -- Ну да... -- недоверчиво взглянул на него Вася.
   -- Честное слово! Я такую пушку в Барнауле, в музее, видал. Партизаны их сами делали. Они были на колесах, как настоящие.
   Ребята с любопытством рассматривали старинное партизанское орудие.
   -- Здесь даже затвор есть, -- произнес Миша, ука-зывая на утолщенный конец ствола. Лева поправил его:
   ---- Не затвор, а замок.
   ---- Ну, замок... Наверное, стреляла.
   -- А как же! Партизаны этими пушками, знаешь, сколько беляков побили! Не смотрите, что на вид она такая неказистая.
   Лева наломал хвои, старательно очистил со ствола налипшую землю.
   Начал накрапывать дождь. Ребята стали торо-пливо собираться. Лева молча взвалил на плечо ствол.
   -- Куда ты его?
   -- Как куда? С собой.
   -- Оставь, Лев. Тяжело ведь.
   -- Оставить?! Это же музейная редкость.
   Вася махнул рукой и пошел вперед. Лева, кряхтя, двинулся за ним. Несмотря на то, что ствол был тя-желый, Лева не переставал восторгаться:
   -- Вот так находочка! Только из-за этого уже стоило ехать. Вот повезло так повезло. Любой музей спасибо скажет.
   Дождь все усиливался. Ребята торопились. Вася беспрестанно сверял направление по компасу. Лева задыхался; наконец, взмолился:
   -- Идите медленней. Куда торопиться!
   -- Ага, -- ехидно ухмыльнулся Миша. -- Музейная редкость!
   Бор внезапно кончился. Перед глазами ребят, как из-под земли, поднялась заветная Лысуха.
   -- Ура! -- Лева бросил ствол и бегом, не обращая внимания на дождь, устремился на Лысуху. Вася и Миша пустились вслед за ним.
   На Лысухе не росло ни одного деревца, склоны были покрыты низким кустарником. Одним махом ре-бята пробрались сквозь заросли. Но с вершины Лысу-хи мало что увидели -- мешала седая пелена дождя.
   Дождь охладил пыл путешественников. Они быст-ро промокли и побежали назад, под защиту деревьев. Но и тут надежного укрытия не было.
   -- Так дело не пойдет, -- простучал зубами про дрогший до костей Лева. -- Надо где-нибудь спря-таться.
   Где? Ребята шарили глазами по неприветливому бору, но ничего подходящего не нашли. Решили соору-дить шалаш. Отыскали удобное место, принялись со-бирать ветки. Вася и Миша уже принесли по большой охапке сушняка, а Лева все еще бродил между де-ревьями. Внезапно раздался его крик. Ребята огляну-лись: Левы нигде не было. Мурашки поползли по спине у Миши.
   -- Левка!
   Но ответа не последовало. Миша и Вася броси-лись туда, где собирал ветки Лева, обшарили все кус-ты, но безрезультатно.
   -- Левка! -- закричал Миша, и в его голосе послы-шалась тревога. -- Левка-а!
   -- Я тут... -- раздался приглушенный голос из-под земли.
   Ребята кинулись на звук, раздвинули кусты и уви-дели черный провал в земле.
   -- Ты в яме?
   -- Ага. Темно тут...
   Вася, а затем Миша осторожно спрыгнули в яму. Она оказалась неглубокой. Вася зажег спичку. Лева сидел у стенки, с жалкой улыбкой.
   -- Напугался... Думал, сквозь землю провалился.
   -- А ведь это не яма, -- изумленно произнес Вася, осматриваясь по сторонам. -- Землянка!
   Действительно, когда глаза ребят привыкли к тем-ноте, они увидели, что стены и потолок сложены из толстых бревен. Посередине возвышалась пе-чурка, сделанная из грубых камней. Ни окон, ни дверей.
   -- Ну и землянка! -- проговорил Лева. -- Как сю-да заходили? Не падали же, как я?
   Но когда ребята внимательно разобрались, то по-няли, что дверью как раз и служила та дыра, в кото-рую провалился Лева. Когда-то вход, видимо, был удобным, но со временем края обвалились, образовав просторную нору, прикрытую кустами.
   -- Это охотничья...
   -- А, может, партизанская?
   Ребята, робея, притрагивались к стенкам, печке и доскам развалившихся нар. Кто ютился в этой тесной землянке?
  
  
   В ПАРТИЗАНСКОМ ЛАГЕРЕ
  
   В землянке было тихо, тепло и сухо. Лучшей защи-ты от непогоды не стоило искать. Ребята перенесли сюда все свое имущество, а Лева приволок и орудий-ный ствол. Затем все трое побежали за топливом. Миша предложил было топить остатками нар, чтобы не мокнуть лишний раз на дожде, но Лева заорал:
   -- Я тебе дам нары! Это, может быть, исторический памятник. Все как есть, так и останется. Мы сюда экскурсию приведем.
   Огонь разожгли в печурке. Сначала землянка на-полнилась дымом, стало невозможно дышать. Но по-том, когда огонь разгорелся, дым быстро вытянуло в отверстие. Стало светло и уютно.
   -- Ну, теперь будем сушиться и готовить утяти-ну. -- Вася вынул из рюкзака тяжелую утку.
   Ребята сразу оживились, заговорили. Лишь один Кузька остался равнодушным ко всему. Он, мокрый и взъерошенный, недвижно лежал у печки.
   -- Что заскучал? -- спросил Лева, подняв его морду. -- Есть хочешь? Потерпи, брат, скоро сыт бу-дешь.
   Ребята развесили мокрую одежду и присели у печки посмотреть, как Вася будет обрабатывать дичь и готовить жаркое.
   Снова пошел дождь. Где-то раздавались глухие раскаты грома.
   -- Михаил, ты бы пока вынес котелок на открытое место. Может, немного воды наберется.
   Миша молча встал, взял котелок и полез из зем-лянки. Ему страшно не хотелось выходить на дождь, но со вчерашней памятной ночи он решил делать все, что потребуется. Он выскочил из укрытия и бросился к небольшой полянке, где деревья не мешали литься струям дождя. Выискивая, где бы повыгодней поставить котелок, Миша, к большой своей радости, увидел ручеек. Вода была мутной от дождя, но что поде-лаешь! Миша выпил почти полкотелка, затем снова набрал -- ив землянку.
   Вася, ощипав и выпотрошив утку, насадил ее на вертел и поместил над жарким пламенем, которое би-ло из печурки. Он попросил Леву время от времени поворачивать утку, чтобы она хорошо прожарилась, а сам всыпал в котелок с водой ягоды и сунул его в пе-чурку.
   -- Компот сварим. Сегодня у нас не обед, а пир будет.
   По землянке разошелся вкусный запах жаркого. Кузька принюхивался, покручивая хвостом, подпрыги-вал и визжал.
   И вот утка подана. Ребята с треском разламывали жирную птицу, ели, прищелкивая языками. Такой ут-ки, несоленой, пахнущей дымом, им не доводилось еще есть. Кузька хрустел костями, от удовольствия зажму-рив глаза.
   Только покончили с уткой -- подоспел компот. Да, Вася оказался прав, говоря, что это не обед, а пир.
   Компот, хотя и без сахара, оказался лучше всех ком-потов и киселей в мире.
   Одежда высохла. Поэтому ребята, не найдя боль-ше никакого дела, разостлали ее на полу и улеглись отдыхать, пока не пройдет дождь. Но полежать долго не пришлось. Лева, который прилег у стены, вдруг встал.
   -- Ребята, здесь что-то написано!
   Действительно, на одном из бревен были вырезаны ножом слова и цифры. Ребята с трудом разобрали их: "Жаков. Борков. Авг. 1919 г.".
   -- Вот и узнали, кто жил в этой землянке: Жаков и Борков! -- взволнованно произнес Вася.
   -- Смотри-ка -- Борков! Как моя фамилия, -- удив-ленно промолвил Миша.
   Мальчики на минуту умолкли, задумались. С тех пор, как они обнаружили карту и отправились в по-ход, время хоть и скупо, но нет-нет да и приоткрывало пожелтевшие страницы прошлого. Пылкое вооб-ражение ребят, получив даже самую малую пищу, дорисовывало образы партизан, их жизнь и борьбу.
   Эти мелочи, сохраненные временем, волновали ребят, заставляли учащенно биться сердца, благоговейно относиться ко всему, что напоминало о партизанах.
   Надпись на стене побудила ребят внимательнее обследовать землянку. Они осмотрели стены, ту часть помещения, где когда-то находились нары. Оттащили полуистлевшие доски. Под ними нашли несколько свинцовых тупых пуль, сделанных, очевидно, самими партизанами, ржавый зазубренный штык и неболь-шую металлическую коробку не то из-под папирос, не то из-под конфет. Эта коробка особенно привлекла внимание ребят. Лева, при общем молчании, ковырнул несколько раз кончиком перочинного ножа крышку, ч, и она, ржавая, не открылась, а прорвалась.
   В коробке лежали полинявшие царские десятируб-левки и какие-то бумаги. Деньги Лева тут же отло-жил в сторону как предметы, не представляющие ни-какого интереса для исследования, а бумаги принял-ся осторожно развертывать. После того, как была найдена партизанская карта, Лева проникся глубоким уважением к бумагам, и в каждой из них искал тайный смысл.
   Но тот лист бумаги, который он развернул, разга-дывать было нечего -- он оказался письмом. Медлен-но, еле разбирая полустершиеся слова, Лева про-чел:
   "Дорогая моя жена Таня! Как давно мы не виде-лись. Ох, и соскучился по тебе и по нашему маленько-му Павлуше. Как его здоровье? Небось, уже говорит "папа" и "мама"?
   Дорогая Таня, обо мне не беспокойся, я жив и здо-ров. Мы бьем беляков по всем дорогам и скоро окон-чательно разделаемся с ними. Недалек день, когда наш Алтай будет снова советским.
   Танюша, ты еще не забыла Костю? Мы с ним однажды навещали тебя. Так вот, он сидит рядом со мной и передает тебе горячий привет..."
   На этом письмо обрывалось. Дальше, на оставшем-ся чистом месте, следовали две торопливых, неровных строки:
   "Жаль не успел дописать. Слышу сигнал в по-ход. Приду назад -- закончу..."
   Лева поднял глаза от письма.
   -- Так и не закончил... Погиб, наверное...
   Вася задумчиво глядел на тлеющие в печурке угли. Недописанное письмо партизана тронуло его до глубины души.
   Воображение неторопливо рисовало картину.
   Вечер. В землянке слабо светит коптилка. Всюду разместились партизаны: один чистит оружие, другой чинит сапог, а этот... А этот полулежит на нарах и пишет письмо жене. Он сильный, высокий, похожий на Александра Пархоменко. Такие никогда не отступают. Он давно не видел Таню и сына Павлушу. И теперь хочет им многое рассказать. Но вдруг по лагерю раз-дается сигнал. Все вскакивают, лязгает оружие, люди выбегают из землянок. И отряд уходит в ночь, в тайгу. А неоконченное письмо остается лежать в коробочке десятки лет...
   Вася хочет продлить в воображении поход отряда, ко слышит изумленные возгласы друзей и, глубоко вздохнув, оборачивается. Лева и Миша впились глаза-ми в небольшую пожелтевшую фотографию, выпав-шую из другой бумаги.
   -- Папка! -- воскликнул ошеломленный Миша. -- Как он сюда попал!
   С пожелтевшей фотографии, чуть-чуть улыбаясь, смотрел веселый, в папахе с лентой, дядя Павел. Лева пожал плечами:
   -- Ничего не понимаю...
   -- Какой же это дядя Павел! -- произнес 'Вася, взглянув на бумагу, из которой выпала фотография. -- Слушайте, что тут написано:
   "Краснореченский Совет Рабочих и Солдатских Депутатов.
   Исполнительный комитет Совета Рабочих и Солдатских Депутатов N 248.
   июля
   25 дня 1918 г.

Удостоверение

  
   Предъявитель сего Борков Степан Иванович яв-ляется делегатом на окружной съезд Советов рабочих и солдатских депутатов".
  
   Затем стояли неразборчивые подписи председате-ля и секретаря.
   -- Мой дедушка! -- Воскликнул Миша. -- Борков Степан Иванович! А мой папа -- Павел Степанович. Дай-ка фотографию скорей. -- И Миша еще и еще раз всматривался в черты лица своего деда, которого ни разу не видел. -- На папку похож -- не отличишь!
   Лева сдвинул шляпу и почесал затылок.
   -- Да... Вот ведь как совпало, капитан. Значит, и письмо написано им?
   Лева снова развернул лист и медленно прочел: "Очень соскучился по тебе и по нашему маленько-му Павлуше..."
   -- Конечно, "Павлуша" -- это дядя Павел.
   Ребят настолько захватило новое открытие, что они совершенно забыли, где находятся и зачем пришли сюда. Перед ними открывался другой мир, другие люди.
   Внезапно, над самой головой, прогрохотал гром.
   -- А дождь-то все льет, -- спохватившись, произнес Лева. -- Как же мы пойдем дальше?
   -- Будем ждать. Ничего не поделаешь, Лев...
  
  
   К НЕИЗВЕСТНОМУ ТРЕУГОЛЬНИКУ
  
   Дождь перестал только ночью. Вася, несмотря на то, что находился в сухой и теплой землянке, спал беспокойно: ворочался, вставал, подбрасывал ветки в печурку и снова ложился. Кузька не отходил от Васи.
   Над бором шумел ветер. Вася вылез из землянки. Небо очистилось от туч, ярко сверкнули звезды. По-дувал свежий ветерок. "Завтра, пожалуй, солнышко будет", -- подумал Вася.
   Кузька прильнул к его ногам и вдруг остервенело залаял.
   -- Ты чего, дуралей? Идем-ка в землянку.
   Но в тот же миг Вася заметил в кустах два зеле-ных немерцающих огонька.
   Волк? Мальчик застыл на месте и с захолонув-шим сердцем смотрел в немигающие глаза не в си-лах оторваться от них. Огоньки переместились, а по-том скрылись. Вася с ужасом увидел удлиненное гиб-кое тело зверя. Рысь!
   Медленно, еле передвигая ноги, Вася попятился назад. Широко открытые глаза его, так же не мигая, смотрели в сторону зверя. Еще шаг, и мальчик куба-рем влетел в землянку. А наверху в этот миг раздался короткий и тоскливый визг Кузьки.
   -- Ребята, вставай, -- закричал Вася. -- Рысь! Друзья вскочили, но спросонья ничего не понимали.
   -- Что, Василь, что случилось? -- спрашивал Ми-ша, оглядываясь по сторонам.
   -- Рысь напала. Кузьку утащила.
   -- Кузьку? -- У Миши задрожали губы, а Лева отошел подальше от входа.
   -- Значит, здесь не так уж безопасно, капитан, как ты говорил.
   -- Я не говорил, -- сердито возразил Вася. -- Я говорил, что медведей нет.
   -- А, может, и медведи есть?
   -- Не знаю.
   Веселого корабельного пса не стало. Всем было жаль его. Ребята в дни путешествия так привязались к Кузьке, что его гибель произвела на них гнетущее впечатление. Мальчики кое-как заложили вход в зем-лянку и уже не спали до самого утра, чутко прислу-шиваясь, не пришла ли снова ночная гостья.
   Утром, когда взошло солнце и в бору стало светло и даже весело, беспокойство у ребят рассеялось. Но осталась скрытая боязнь перед грозным молчуном-бо-ром. Теперь каждый шорох заставлял ребят настора-живаться.
   Оставив в землянке пушечный ствол, забросав сучьями вход, ребята молча двинулись на вершину Лысухи. Отсюда они снова увидели бархат все того же бесконечного бора.
   Лева попросил у Васи компас, достал карту.
   -- Давай-ка прикинем, куда нам идти теперь.
   -- Двести семьдесят... Ну-ка, где эти двести семьде-сят, Лев?
   Лева махнул рукой влево.
   -- Там!
   Путешественники до боли в глазах осматривали горизонт, но никакой высотки, никакого другого приметного места не обнаружили -- лес и лес.
   -- Дрянь дело, капитан. -- Лева снял очки и про-тер их. -- Идти наугад, без ориентира, плохо. Если бы знать конечную цель!
   -- А это не цель? -- ткнул Вася пальцем в карту, где был обозначен треугольник.
   -- Цель. Но какая: холм, дерево, дом, овраг или еще что? Как мы узнаем?
   -- Да... Вот бы разгадать что значит "Бе мен"! Тогда уж наверняка бы знали, куда идти.
   И снова, как раньше цифры, в головах ребят засе-ли обрывки этих непонятных слов.
   -- "Бе мен", -- твердил Лева.
   -- "Бе мен", -- вторили ему Миша и Вася. Но смысл таинственных слов не прояснялся.
   -- Идем, ребята, вперед, -- решительно встал Вася. -- Найдем, так найдем, а нет -- домой!
   Это было разумное предложение. Лева сверил по компасу новое направление, и отряд двинулся в путь к неизвестному треугольнику.
   Бор оставался все таким же густым и трудно про-ходимым.
   -- Я бы сейчас с удовольствием походил по полю,-- вздохнул Миша. -- Надоел бор.
   -- И мне тоже, -- живо откликнулся Лева. -- Ободрался весь...
   Что и говорить, вид у всех троих был аховский. Одежда помятая, грязная, изорванная, руки и лица в царапинах. Миша умудрился даже выдрать клок ру-башки на животе, Вася зацепился за сук и продрал рукав от локтя до нижнего шва. Соломенная шляпа на Леве продырявилась, поля покорежились так как не догадался бы выгнуть их самый изобретательный мастер вычурных дамских шляп.
   Да, нелегкое занятие -- путешествие.
  
  
   НЕСЧАСТЬЕ
  
   Перед позой трудностью, с которой вдруг столкну-лись наши путешественники, весь их остальной путь показался легкой прогулкой. Ребятам то и дело стали попадаться глубокие, обрывистые овраги. Перебирать-ся через них было почти невозможно, обходить -- не было времени, не хватало сил.
   За два--три часа ребята так измотались, что еле передвигали ноги. К полудню они подошли к такому оврагу, какого не видели до сих пор. Он гигантской бороздой уходил далеко в глубь бора.
   -- Как хотите, но я обходить не буду, -- устало заявил Вася.
   -- Через овраг хочешь перебраться?
   -- Да.
   Лева с сомнением покачал головой.
   Видно, не одно десятилетие стремительные потоки талых вод с дикой силой рвали грунт, валили вековые сосны. С отвесных склонов там и тут свисали корни, кое-где лежали вниз макушкой высоченные деревья.
   Пока Лева и Миша осматривали овраг, Вася ре-шительно подошел к краю и спрыгнул на первый вы-ступ, который торчал метрах в двух от поверхности. Цепляясь за кусты, за оголенные корни деревьев, он медленно спускался все ниже и ниже. Наконец, Вася достиг дна оврага и подбадривающе крикнул:
   -- Спускайтесь, совсем нетрудно!
   Лева ловко повторил весь Васин путь и вскоре стоял рядом с ним. Наступила очередь Миши. И тут-то произошло непредвиденное: выступ обвалился и толстый Миша мешком упал в овраг. Ребята броси-лись к нему. Он лежал с закрытыми глазами, тяжело дыша. Лева растерянно бегал взад-вперед.
   -- Что делать, Василь? Что делать? -- повторял он побелевшими губами.
   Вася нагнулся над другом, приподнял голову. Если бы вода! Глоток воды мог бы привести Мишу в созна-ние. Но ее не было.
   -- Михаил, слышь, Михаил! Ты что? -- хрипло го-ворил Вася. -- Не надо, Михаил...
   Миша тихо застонал, открыл глаза. Он попытался привстать, но, двинув ногой, вскрикнул от боли и снова потерял сознание. Однако на этот раз быстро пришел в себя.
   -- Больно?
   Миша кивнул головой.
   -- Где?
   -- Нога. Правая...
   Вася осторожно закатал штанину. Нога в щико-лотке и выше распухла. Что это: вывих или перелом? Вася не мог определить. Да если бы он и захотел узнать, то Миша не дал бы: боль в ноге была нестер-пимой.
   Ребята присели возле друга, не зная, чем и как по-мочь ему.
   -- Лубки бы наложить, -- посоветовал Лева. Но сколько ребята ни лазили по оврагу -- ничего подходящего не нашли.
   -- Надо выходить наверх. Миша отрицательно покачал головой. -- Я не смогу...
   -- Потащим. Не сидеть же здесь вечно. Вася взял лопату за один конец, другой подал Леве.
   -- Поднимайся, Михаил, и садись. Как на качелях будешь. Только осторожней!
   Ребята помогли Мише встать на здоровую ногу. Он кое-как уселся на черенок лопаты, обнял товари-щей, чтобы не упасть, и отряд снова двинулся в путь.
   Дно оврага было кочковатое, заваленное корягами. Лева и Вася часто спотыкались, а однажды упали, уронив' Мишу. Ударившись больной ногой о корягу, он словно захлебнулся. Лицо побледнело, на лбу вы-ступили капли пота. Но Миша не закричал, не запла-кал, а глухо застонал, закусив губу. После этого слу-чая ребята несли его осторожней, внимательно глядя под ноги.
   Наконец, овраг настолько обмелел, что стало воз-можным выбраться из него, Вася и Лева бережно уло-жили Мишу на землю и, хотя совершенно выбились из сил, пошли искать подходящие для лубков палки.
   Опухоль увеличивалась, нога посинела и так бо-лела, что Миша уже не сдерживал стона. Ребята вер-нулись с двумя короткими и ровными сосновыми пал-ками. Лева внимательно осмотрел ногу.
   -- Василь, мне кажется, это не перелом, а вывих,-- и шепотом добавил: -- Давай дернем ногу?
   -- Что ты! -- испугался Вася. -- А вдруг перелом? Знаешь, как больно...
   Миша открыл глаза и, словно догадываясь о на-мерении друзей, тихо произнес:
   -- Только не трогайте...
   -- Не, -- уверил Лева, -- мы смотрим.
   Бывший член географического кружка наморщил лоб и, поблескивая стеклами очков, вспоминал, что же делают при вывихах. Об этом им рассказывали на за-нятии: "Окажи первую помощь товарищу". Но что же надо делать?
   "Наложи на поврежденный сустав слегка давя-щую повязку", -- вспомнил он. -- А потом что? Ага! "Направь пострадавшего к врачу..." И все? Вот тебе и на! Где же мы тут врача найдем? Тоже мне, научили! Но ничего, мы сами...
   Лева сделал вид, что внимательно исследует ногу, а сам, чуть перебирая губами, прошептал:
   -- Василь, дерни ногу, я не могу...
   Вася замахал руками и отбежал в сторону. Но Лева жестами настойчиво звал его. Вася поспешно от-вернулся, и в это мгновение раздался отчаянный вопль. Лева все-таки решился и сам дернул Мишину ногу. Вася подлетел, словно вихрь.
   -- Что ты делаешь? Что издеваешься?
   И ударил Леву.
   Все произошло так быстро, что никто не успел моргнуть глазом. Миша глухо стонал, Лева стоял бледный, ошеломленный, Вася же сидел возле Мишин повторял:
   -- Ничего, Михаил, ничего...
  
  
   БЕЛЫЙ КАМЕНЬ
  
   Через час ребята двинулись в путь, неся на руках своего друга. Измученные, голодные, они уже не ду-мали ни о каких партизанских складах, а мечтали только бы поскорее выбраться из лесных, трудно про-ходимых чащоб.
   Миша, у которого после Левиного "врачевания" поднялась температура, облизывал пересохшие губы. Но он не просил воды, зная, что достать ее здесь не-где, что жажда мучает и друзей, которые еле плелись, тяжело дыша.
   -- Отдохните, ребята, -- просил Миша.
   Но ребята шли, напрягая силы: надо было во что бы то ни стало добраться хотя бы до источника, а там отдохнуть и подумать о дальнейшем.
   Бор стал редеть. Это придало ребятам сил: не то ли это место, что обозначено на карте треугольником? Но вскоре приуныли. Перед ними открылась обширная поляна, на ней -- одиночные сосны и серые глыбы гра-нита. Их было много, они лежали в самых причудли-вых положениях, словно какой-то исполин раскидал камни и ушел.
   Ребята безмолвно смотрели на каменное кладби-ще. Если оно и было их конечной целью, то никакой надежды теперь не оставалось открыть тайну: где схо-ронена она?
   Лева вздохнул: "Пошли..."
   Двигались осторожно, боясь ушибить Мишу. Обо-гнув высокий валун, Лева и Вася, как по команде, остановились. Где-то близко, впереди, раздался лязг и скрежет железа.
   Ребята переглянулись и молча опустили Мишу на землю. Вася настороженно выглянул из-за валуна и тут же отпрянул назад, будто его ударили по глазам.
   -- Что там? -- пролепетал Миша. Вася замахал руками:
   -- Тише, молчи! -- Затем подтолкнул Леву: -- По-смотри
   Лева снял шляпу, высунул голову. В одно мгнове-ние взгляд охватил все: и глубокий с отвесными края-ми овраг, и возвышающийся близ него громадный са-харно-белый камень, и стоящего у камня человека с лопатой в руках.
   Поработав с минуту, человек снова разогнулся, воткнул рядом лопату, закурил. Кто это? Что ему здесь надо?
   Солнце клонилось к закату. Его косые лучи ярко осветили кромку бора за оврагом, заискрились на гра-нях и склонах каменных глыб. Валун, под которым рыл мужчина, стал еще белее и сверкал, как свежий снег.
   -- А не наш ли тайник он откапывает? -- вдруг прошептал Лева.
   Вася обернулся и странным взглядом посмотрел на Леву. Разгадка явилась внезапно, но поздно. "Бе мен", конечно, "Белый камень". Стершиеся буквы превратили эти два простых слова в неразрешимую шараду.
   -- Ах, какие мы дураки! -- простонал Вася.
   -- Как же так! -- беспомощно глядел Лева то на Васю, то на Мишу. -- Как он узнал? А? Почему при-шел в одно время с нами?
   Снова послышался звон лопаты. Ребята высуну-лись из-за валуна. Человек продолжал копать. Куча вынутой земли росла все больше. Вот человек чем-то заинтересовался, согнулся над ямой, потрогал рукой. Послышался хриплый ликующий смешок. Лопата по-летела в сторону. Мужчина живо лег на живот и при-нялся отгребать землю руками. Через несколько се-кунд он поднялся. В его руках был металлический ящик. Человек впервые глянул в сторону, где укры-лись ребята.
   -- Дядя Федя?! -- ахнули они.
   Все, что угодно, но встречи с дядей Федей в глухом бору ребята не ожидали. Миша забыл о боли в ноге, не отрываясь, следил, как дядя Федя осматривал со всех сторон ящик, хлопал по нему.
   Миша вдруг порывисто отодвинулся назад.
   -- Ребята, я все понял! -- с отчаянием прошептал он. -- Я виноват. Я показал ему партизанскую карту...
   Лева и Вася сначала удивленно, а потом хмуро смотрели на Мишу.
   -- Дурак! -- прошипел, наконец, Лева. -- В другое время я тебе бы за это разбил морду.
   Вася хотя и не произнес ни слова, но Миша понял, что поддержки на этот раз от него не получит, что Вася поступил бы с ним так же, как и Лева.
   -- Но ведь я не знал, что так случится...
   -- Тебе была передана тайна, значит, молчи. Ты же клятву давал!..
   Вася, опомнившись, ткнул Леву в бок:
   -- Тише!
  
  
   "СКОРЕЕ БЫ УТРО..."
  
   Дядя Федя поставил ящичек на небольшой плос-кий камень, очистил его от налипшей земли и принял-ся открывать крышку. Она долго не поддавалась.
   Но вот, наконец, ящик со скрипом открылся.
   Дядя Федя несколько мгновений смотрел внутрь, потом вынул одну стопку бумаги, другую, снова су-нул руку, но ничего не взял, а настороженно поднял голову, прислушался. Где-то совсем рядом хрустнул сучок. Дядя Федя стал лихорадочно укладывать бу-маги обратно, закрыл крышку и хотел спрятать на-ходку, но на поляну из-за камней выбежала собака, а за ней вышел высокий пожилой человек с ружьем за плечами. На нем были форменные фуражка и костюм с дубовыми листьями на петлицах, какие носят лес-ничие.
   Собака и человек остановились, озадаченные не-ожиданной встречей. Дядя Федя медленно опустил ящик на камень. Лесничий взглянул на ящик, на ло-пату, на яму под камнем и, видимо, заинтересовав-шись, подошел к дяде Феде.
   -- Никак, клад отыскал? -- спросил он, и губы его тронула насмешливая улыбка.
   Дядя Федя хмуро и выжидательно смотрел на пришельца.
   -- Какой там клад! -- хрипло выдавил он. -- Бу-маги. Я археолог.
   -- Что за бумаги? -- полюбопытствовал лесни-чий. -- Можно взглянуть?
   Дядя Федя откинул крышку.
   -- Погляди, коль такой любопытный.
   Лесничий наклонился над ящиком, а дядя Федя коротко взмахнул рукой. Ребята увидели, как блеснул нож, а потом услышали стон. Но удар, видимо, был неверный: лесничий тут же выпрямился во весь рост и двинулся на отскочившего в сторону дядю Федю.
   -- Ах ты подлец, ах ты гадина! -- хрипел лес-ничий.
   Дядя Федя, казалось, совершенно растерялся, но потом, как развернувшаяся пружина, бросился на лесничего. Тот едва успел ударить его своим огром-ным кулаком по лицу. Дядя Федя упал, выронил нож, но и лесничий не удержался на ногах. Дядя Федя на-валился на своего противника. Они, хрипя, покати-лись по земле. В этот момент разъяренная собака вцепилась клыками в ногу дяди Феди. Все скоро бы кончилось. Но дядя Федя невероятным усилием осво-бодил руку и ударил собаку камнем по голове. Собака завизжала, закружилась. Борьба шла уже на краю обрыва. Лесничий воспользовался тем, что дядя Федя отпустил его шею, вывернулся и навалился на пего. Тот скинул лесничего с себя, и они вместе покатились в овраг.
   Сразу стало тихо. Над оврагом слабо вилась пыль, на плоском камне стоял железный ящик.
   Ребята были напряжены до последнего преде-ла. Они потеряли чувство времени и места. Первым пришел в себя Лева. Он был бледен, губы дро-жали.
   -- Бежим, Василь. Бежим скорей! -- он говорил быстро, заглатывая окончания слов.
   -- А я как? -- всхлипнул Миша.
   Вася молчал. Он продолжал напряженно смотреть туда, где только что шла борьба. Потом поднялся и стремительно кинулся к Белому камню. Лева и Миша еще не успели сообразить, в чем дело, а Вася уже бе-жал назад с железным ящиком.
   -- Айда, ребята! -- дрожащим голосом произнес он. -- Скорей туда! -- он указал вправо на сплошную стену бора.
   Кинув лопату и котелок, подхватив Мишу под руки, они устремились в лес. Этот бросок сделан был словно во сне. Тяжело ли было Леве и Васе тащить ящик и друга, больно ли было Мише, долго ли они шли, -- никто так и не запомнил.
   Ребята сделали привал, когда скрылось солнце, В бору стало темно, прохладно. Чувство страха посте-пенно отпустило их. Мальчики сидели, полузакрыв глаза, обессиленные, молчаливые.
   Взошла луна. Она медленно поплыла в одиноком ватном облачке, как парусник в бескрайнем темно-си-нем океане. Давила, угнетала тишина. Шли томитель-ные часы, никто не сомкнул глаз.
   -- Скорей бы солнце, -- прошептал Лева.
   Вася тихонько вздохнул. Если бы солнце! С какой радостью они снова двинулись бы в путь, ушли по-дальше от этих мест, от страшного дяди Феди...
  
  
   ЛИЦОМ К ЛИЦУ
  
   Утром Вася смастерил из березовых палок костыли. Боль в ноге за ночь у Миши приутихла, но идти без костылей он не мог. Двигались медленно, подравни-ваясь под Мишин шаг.
   Ребята заметно ослабли, сказывалось отсутствие пищи, постоянные лишения и нервное напряжение. Если раньше они несли на плечах поклажу легко, то теперь Вася то и дело останавливался, чтобы попра-вить ремни рюкзака, в котором лежал партизанский ящик. Побеспокоиться о пище не было времени. Они почти не разговаривали: боялись привлечь к себе вни-мание. Любой треск, легкий шум, поднятый птицей или зверьком, неосторожный шаг -- все заставляло их вздрагивать.
   Ручей, по которому шли путешественники, петлял между деревьями, уводил ребят все дальше и дальше в бор. Вот он круто повернул влево, чтобы обежать попавшуюся на пути гривку, затем заструился по не-широкой лощине. Здесь встретился с другим ручей-ком. Встретившись -- обрадовались: вместе-то бежать веселее!
   -- Ручей обязательно в реку вольется! -- произнес Вася. -- До нее теперь, видно, недалеко.
   У Миши снова разболелась нога. Но и его, и спутников подбадривала мысль, что скоро они будут у ре-ки, а через несколько часов -- дома.
   -- Ну, кажется, мы удачно выпутались, капитан, -- произнес Лева. -- Сейчас нам сам черт не брат. Вася кивнул головой.
   -- Далеко ушли.
   -- И главное -- партизанскую тайну несем. Сме-лый ты, Василь...
   -- Брось, -- ответил Вася, но чувствовалось: по-хвала друга ему приятна.
   -- Наверное в ящике что-то важное лежит, если дядя Федя хотел его спрятать, а потом ножом пырнул лесничего...
   И снова лица ребят потускнели. Чем кончилась борьба? Жив ли лесничий?
   Миша не принимал участие в разговоре. Он всю волю, все внимание направил на то, чтобы не засто-нать и не отстать от друзей. Однако в конце концов не выдержал.
   -- Давайте немного отдохнем...
   Вася отыскал укромный уголок между густо рас-тущими деревьями, снял рюкзак и расправил плечи. Миша лег.
   -- Сходим, Лев, может, ягод где найдем. Есть хо-чется.
   Лева и Вася перебрались через ручей и пошли по небольшой полянке. Но не прошли и десяти шагов, остановились: за деревьями мелькнула чья-то тень, послышался хруст веток. У Левы сразу стало горячо во рту, кровь забарабанила в висках.
   -- Бежим!
   Ребята попятились. На полянку выскочил дядя Федя. Он торопливо оглянулся, увидел ребят. Его на-стороженное, злое лицо словно окаменело, потом мед-ленно расплылось в широкую улыбку.
   -- Кого я вижу! -- радостно воскликнул он и, силь-но хромая, заспешил к ребятам. -- Вот так встреча!-- Он горячо обнял онемевших от страха Леву и Васю.
   -- Не ожидали? Ха-ха-ха! Испугались? Думали, разбойник?
   Ребята не только не могли ответить -- не в силах были шевельнуться. Они смотрели на покрытое сса-динами лицо дяди Феди, на разбитые губы.
   Дядя Федя на секунду умолк, внимательно глянул на серые лица мальчиков.
   -- О, да вы действительно испугались. Успокой-тесь, сейчас сядем в моторку и -- домой. Ах, постре-лята! Вы знаете, что родители ваши уж и искать вас перестали. Решили, что утонули. А я вот молчком отправился на поиски, -- дядя Федя лукаво под-мигнул. -- Мне-то ваша тайна была немножко из-вестна.
   Ребята продолжали молчать, словно у них отня-лись языки. По лицу дяди Феди пробежала тень бес-покойства, глаза, как иголки, кольнули ребят.
   -- Загорели, повзрослели, похудели -- настоящие путешественники. Измотались, поди?
   Оцепенение прошло. Вася переступил с ноги на но-гу, жалко улыбнулся:
   -- Измотались...
   -- Наконец-то, хоть один заговорил, -- обрадовал-ся дядя Федя. -- А ты что, Лев, царь зверей, молчишь? Лева вздохнул.
   -- А где же третий? Где Михаил Топтыгин? Веди-те меня к нему. Хочу обнять этого толстяка.
   На ребят снова нашло оцепенение. "Вот и все, -- мелькнула мысль у Васи, -- Сейчас заберет докумен-ты". А дядя Федя подталкивал ребят, словно помогал им двигаться.
   -- Ну, идемте, идемте.
   Лева и Вася, окончательно потеряв волю, медлен-но поплелись к своему биваку. Они перешли ручей, вошли в заросли, где расположились на отдых. Но что такое? Миши здесь не было, не было и рюкзака, в ко-тором лежал ящичек с документами. На полянке ва-лялась лишь Левина куртка. У Васи радостно блесну-ли глаза. Зато дядя Федя сразу помрачнел и лихора-дочно оглядывался вокруг.
   -- Где же он? Где Топтыгин?
   -- Мы вдвоем, -- произнес Вася.
   -- Вдвоем?!
   -- Ага. Михаил не захотел с нами.
   -- Не захотел?
   -- Да, -- вступил в разговор Лева. -- Когда вы не дали моторку, он отказался.
   Дядя Федя уставил прищуренные глаза на Леву.
   -- Вон как! А где вы научились так нескладно врать? -- спросил он, и в голосе его ребята не почув-ствовали прежнего добродушия. -- С чего бы это Мишкина мать рыдала, если он не поехал с вами? А?
   Ребята потупили головы.
   -- Вот так-то, удовлетворенно сказал дядя Федя. И потом резким, жестким голосом добавил. -- А те-перь отвечайте: где ваш дружок и где ящик, который вы взяли у Белого камня?
   Этот прямой вопрос хлестнул, как бич. Что делать? Он все знает! Но ведь не говорить же о том, что они взяли ящик, а Миша с ним куда-то исчез. И ребята молчали.
   -- Слышь, вы, сопляки! -- тихо, но жестко начал дядя Федя. -- Если вы мне сейчас не отдадите ящик, я вас... -- у него заходили на скулах желваки, злобой загорелись глаза. -- И не смейте врать и прикиды-ваться дурачками. Ну, говори ты, щенок! -- перевел он немигающие глаза на Леву. Тот сжался.
   -- Мы не брали...
   От удара Лева охнул и упал. Вася с ужасом смот-рел на бандита.
   -- Может, ты скажешь?
   Теперь холодные змеиные глаза дяди Феди впились в Васю.
   -- Мы не нашли ничего. Там уже было выкопано... Неожиданный быстрый рывок вперед, и Васина щека покрылась багрянцем.
   -- Выкладывай все начистоту, -- рявкнул дядя Федя, -- не то душу выбью!
   Ни Васе, ни Леве даже не приходила мысль ска-зать правду. Однако страх перед жестокостью дяди Феди заставлял что-то придумывать. Как-нибудь раз-жалобить его, что ли... Или обмануть, чтобы потом убежать, скрыться от него подальше.
   -- Дядя Федя, мы вправду ничего не брали. Мы бы отдали вам... -- Лева тронул рукой покраснев-шую щеку.
   -- Да, да! -- оживился и Вася. -- Мы пришли, а там яма. Повернулись и назад.
   Дядя Федя смотрел на мальчиков со злой усмеш-кой.
   -- Не нашли? Прекрасно! -- голос его звучал поч-ти нежно. -- Бедные мальчики! Зря только настра-дались.
   -- Зря, дядя Федя...
   "Кажется, поверил", -- подумал Вася. Но дядя Федя вдруг схватил ребят за плечи и прошипел:
   -- Хватит дурака валять. Сейчас вы у меня не так заговорите. -- И он, как клещами, сжал пальцами хрупкие плечи мальчиков. -- Ну!
   У Васи от боли потемнело в глазах. Он последними усилиями подавил стон. "А ведь может убить", -- мелькнуло в голове. А дядя Федя сжимал пальцы все сильнее.
   -- Все начистоту! Здесь вас никто не будет ис-кать, -- хрипел он. -- Вы уже утонули для своих папок и мамок!
   Вася поднял голову. Он твердо и смело взглянул в глаза врагу. О чем думал Вася? Может быть, в эту тяжелую минуту он видел перед собой незримую фи-гурку смелого Володи-партизана, а может быть, образ другого неизвестного героя, чья могила высится у до-ма бакенщика. Ведь это за его документы сейчас про-должается борьба...
  
  
   МИША
  
   Миша с рюкзаком на спине пробирался сквозь ва-лежник, заросли молодых сосенок. Страх гнал его впе-ред, не давая ни думать, ни выбирать более легкий путь. Лицо и руки были исцарапаны до крови. Боль в поврежденной ноге настолько усилилась, что он бес-прерывно стонал. Через полчаса он бросил костыли и пополз -- идти стало невозможно.
   -- Скорей, скорей, -- шептал он, работая руками. "Неужели догонит, неужели найдет?" -- билась мысль и гнала, гнала вперед.
   В ушах все еще звенел знакомый страшный голос дяди Феди. Миша лежал, наслаждаясь покоем, когда услыхал этот голос. Он растерялся. Первое желание было броситься в кусты и скрыться, но потом он по-думал о партизанском ящике: "Сейчас придет сюда и заберет". Решение пришло тотчас: взять рюкзак и бе-жать. Бежать, пока хватит сил. И вот он ползет. Что с друзьями? Как они там? Не идет ли дядя Федя по его следу?
   Путь преградила упавшая громадная сосна. Миша полез через нее и задел больной ногой за сломанный сук. Черные круги поплыли перед глазами, но он со-брал всю волю, чтобы не закричать. Миша лежал в полубессознательном состоянии. Тело ослабло, раз-мякло. Теперь ему не только ползти, но и двинуть ру-кой, казалось, было не под силу. "Ну и пусть! Сейчас он меня не найдет, -- вяло работал мозг. -- А Лева? А Вася? Ведь он убьет их!"
   И Миша снова пополз. В лицо вдруг повеяло зна-комой свежестью, даже дышать стало легче.
   -- Неужели река?
   Но нет, перед ним стояли деревья и деревья. Сколь-ко их? И есть ли конец этому лесу? Еще метр. Еще де-сять. Еще сто.
   И вдруг...
   -- Река! -- закричал Миша.
   Перед ним спокойно, неторопливо катила волны широкая Обь. Свежий ветерок ласкал лицо мальчика, нежно целовал его воспаленные губы, забирался под рубаху, освежал горячее тело.
   Река! Миша лежал на краю высокого обрыва и не мог успокоиться от радости. Но мысль о судьбе друзей заставила снова забыть обо всем. Миша осмотрел-ся. Река круто уходила вправо. Там, далеко на изгибе, виднелось какое-то село. Что делать? Ползти туда? Но когда он доберется? Неужели поблизости нет людей? Миша обшарил глазами, реку, но не отыскал ни одной лодки, ни одного рыбака. Он в отчаянии за-стонал. Надо ползти!
   И снова пополз, но уже по берегу, к селу. Жажда сушила рот, нога невыносимо болела. Болели натру-женные руки и спина. Временами мозг до того, отуплялся, что Миша забывал о том, где он, что с ним и зачем ползет. Но, встяхнувшись, мальчик собирал в комок оставшуюся волю и снова полз.
   "Вон до того бугорка без отдыха", -- намечал мысленно себе цель Миша. И, зажмурив глаза, стис-нув зубы, работал руками, волоча ногу. Полз, как ему показалось, долго. Приподнялся, посмотрел, близ-ко ли бугор? Далеко. Словно и не двигался Миша, а лежал на месте.
   "Еще разок", -- твердил он себе.
   На этот раз ему показалось, что он ползет по крайней мере час. Наверное, он почти у цели. Снова привстал. А бугор-то как был далеко, так и остался. Отчаяние охватило мальчика. Миша заплакал, снача-ла тихо, а потом навзрыд, упав головой на скрещен-ные руки.
   Неожиданно до него донесся рокот мотора. Миша умолк и привстал, вглядываясь вперед. От села по реке в его сторону мчался катер. Глаза мальчика, еще полные слез, радостно блеснули, он подполз к са-мому обрыву.
   -- Скорей, скорей!
   Катер шел быстро, но Мише казалось, что он стоит на месте -- так сильно было его нетерпение. Но вот катер, наконец, почти поравнялся с Мишей. Он, забыв о боли, вскочил на ноги, замахал руками, закричал:
   -- Сюда, сюда! Спасите!
   На мостике стояли двое в форме речников. Они заметили мальчика, заулыбались и помахали привет-ственно руками. Катер продолжал свой путь.
   -- Спасите! Помогите! -- изо всех сил закричал Миша, отчаянно жестикулируя.
   Матросы на катере переглянулись, о чем-то, види-мо, поговорили, потом один спустился вниз. Вдруг катер резко повернул к берегу. Через минуту рокот его раздался совсем близко, под самым обрывом, и вне-запно прекратился. А еще через минуту возле Миши стояли те двое речников -- один молодой с рыжим хохолком, выбившимся из-под фуражки, другой пожи-лой с длинными усами.
   -- Что с тобой? -- спросил молодой.
   -- Дяденька, спасите Левку и Василя, -- захлебы-ваясь, заговорил Миша. -- Их дядя Федя убьет.
   -- Какого Левку и Василя? Какой дядя Федя? -- спросил усатый, посуровев. -- Рассказывай толком и по порядку.
   И Миша, торопясь, глотая слова, кое-как расска-зал о путешествии и о том, что случилось с ними под конец.
   -- Ах вы, черти полосатые! -- беспокойно хлопнул руками по бедрам усатый. -- Про вас мы и подумали, когда заметили тебя. Ну и дела! Ведь вас давно уже потеряли. Дед Андрей чуть не умер с тоски. Ну и Васька! Серьга, -- обратился он к молодому, -- зови ребят.
   -- Слушаю, Семен Данилович.
   В это время далеко в бору, в той стороне, откуда приполз Миша, один за другим раздались два глухих выстрела.
   Мужчины тревожно переглянулись, Миша по-бледнел.
   -- Это он!..
   Серега чуть ли не кубарем сбежал к реке, где стоял на якоре катер, и вернулся оттуда с двумя Товарища-ми. Вес четверо бегом бросились в бор.
  
  
   ГОСТЬ ИЗ ГОРОДА
  
   Август был на исходе. После обильных дождей установилась солнечная погода. По прозрачно-голубо-му небу вот уже неделю не пробегало ни облачка.
   Лева собирался домой. Послезавтра он взойдет на палубу парохода, а еще через день обнимет родных. Лева приводил в порядок свою планшетку. Миша си-дел рядом за столом и молча наблюдал за ним.
   -- Это тебе, -- задумчиво произнес Лева, кладя возле Миши две свои любимые книги "Дети капитана Гранта" и "Таинственный остров" Жюля Верна. -- А блокноты я себе оставлю. Вахтенный журнал и пар-тизанскую карту -- тоже.
   -- А мне?
   -- Для тебя я нарисовал новую: карту нашего пу-тешествия и открытий. Вот она, смотри.
Картя новая []
   Карта была почти такой же, как и партизанская, но в ней уже стояли не обрывки слов, полустертые цифры и непонятные значки, а расшифрованные на-звания сел, уточненные цифры.
   -- Здорово нарисовал! Только что это за "Гора Василия Родионова"?
   -- Лысуха. Я так назвал ее. Согласен?
   -- Спрашиваешь!
   -- А полуостров теперь: "Утес великой догадки"
   -- А это? -- ткнул Миша пальцем в квадратик в центре карты.
   -- Читай -- "Лагерь героев". Где партизанские землянки.
   -- Здорово! -- еще раз подтвердил Миша. -- Спа-сибо за карту. -- Будем в школе музей создавать.
   -- Музей? -- Лева задумался, взял сумку, открыл ее. -- Если музей -- тогда и это возьми.
   Он протянул Мише блокнот и объемистый сверток. На блокноте красовался заголовок: "Вахтенный жур-нал парусной шхуны "Открыватель". В свертке же Миша обнаружил пули, гильзы, тесак и другие вещи, найденные в "Лагере героев".
   На кухне, где сидели тетя Маруся и Павел Степа-нович, раздался басистый незнакомый голос:
   -- Здравствуйте.
   Ребята бросились к двери. Они увидели высокого пожилого военного с погонами полковника. Из-под его фуражки блестели сединой густые волосы.
   -- Я к вам в гости, -- произнес он. -- Моя фамилия Жаков. Константин Петрович Жаков.
   Фамилия Леве показалась очень знакомой. Намор-щил лоб, вспоминая. Вдруг лицо его озарилось, и он бросился к военному.
   -- Вы партизан, да? Тот самый Жаков, чья фами-лия в землянке вырезана?
   -- Тот, тот, милый, -- дрогнувшим голосом отве-тил военный. -- Оказывается, меня здесь уже знают.
   Полковник прижал к себе Леву и неожиданно по-целовал в лоб.
   -- А ты, никак, Лев Чайкин?
   -- Ага.
   --Ну вот и познакомились. А ты -- Миша Борков? -- повернул он голову туда, где стоял, восторженно улы-баясь, Миша.
   -- Да, Миша...
   Жаков обернулся к Павлу Степановичу и Марии Николаевне.
   -- Извините, -- сказал он, -- врываюсь к вам не-прошеным гостем. Знаете, нечасто в жизни бывают такие случаи, когда нападаешь на следы друга, о ко-тором ничего не слыхал и не знал чуть ли не сорок лет. Я говорю о Степане Ивановиче Боркове, вашем отце, Павел Степанович...
   -- Я уже понял. Ребята говорили про надпись в землянке.
   -- Вот-вот... Степан Иванович был моим другом. Горе и радость делили пополам. Жили в одной зем-лянке, ели из одного котелка. И последний бой держа-ли вместе.
   -- Да что мы все стоим, -- спохватилась Мария Николаевна. -- Павел!
   Павел Степанович засуетился, стал усаживать Константина Петровича. Ребята ни на шаг не отступа-ли от дорогого гостя.
   -- Расскажите нам о партизанах, -- попросил Лева, у которого даже для приличия не хватило тер-пения подождать немного.
   -- Лева! -- взмахнула руками Мария Николаев-на. -- Дай ты дяде отдохнуть с дороги. Константин Петрович засмеялся.
   -- Требование законное. Столько выстрадать и не получить разгадки -- нужна большая выдержка. Рас-скажу, ребятки. Все расскажу, только сначала я хочу вас послушать.
   -- А что рассказывать?
   -- Все. От начала до конца.
   Ребята задумались. С тех пор, как они вернулись домой, прошло полмесяца, а кажется все это -- и рас-сказ дедушки, и фляжка с партизанской картой, и "Открыватель", и случай у Белого камня, и, наконец, встреча с дядей Федей -- было только вчера.
   Мария Николаевна орудовала у печи. Комната, куда перешли Павел Степанович, Константин Петро-вич и ребята, наполнилась запахами жареного.
   Рассказывать начал Лева. Говорил он волнуясь, то и дело оборачиваясь к Мише, словно призывая его подтвердить правдивость рассказа.
   Павел Степанович слушал Леву второй раз, но и теперь рассказ мальчика захватил его. Константин Петрович сидел задумчиво, изредка поглядывая то на Леву, то на Мишу.
   -- И вот, когда дядя Федя, -- сказал Лева, закан-чивая рассказ, -- ударил Василя ножом, из кустов вы-скочил лесничий и выстрелил два раза вверх...
   -- А я думал, -- вставил Миша, -- что это дядя Федя стрелял в Василя и Левку... Я тогда уже у реч-ников был...
   Константин Петрович снова перевел взгляд с Миши на Леву.
   -- Ну, ну, рассказывай.
   -- Дядя Федя как услыхал выстрелы, как увидел лесничего, так и сел. А тот зарядил ружье и говорит: "Руки вверх, подлец!" Дядя Федя сразу и поднял ру-ки. Потом мы связали дядю Федю. Лесничий -- его зовут Иван Прокопьевич, вы познакомитесь с ним, он сейчас еще в нашей больнице лежит, -- перевязал Ва-силя... А потом прибежали речники, взяли нас на ка-тер и привезли домой.
   -- А тут вам, небось, дали выволочку?
   -- Да нет, -- смутились ребята, взглянув на Павла Степановича.
   -- А стоило бы, Павел Степанович?
   -- Стоило, -- улыбнулся он. -- Мы тут все пере-волновались так...
   -- Да, ребятки, вы плохо поступили: самовольно и очертя голову бросились путешествовать. Но и полез-ное тоже сделали. Ваше сообщение и партизанские документы пролили свет на некоторые события в ге-роической борьбе партизан и помогли распутать одно старое дело... За это большое вам спасибо.
   -- Какое дело? -- спросил Лева.
   Но тут вошла Мария Николаевна и пригласила всех к столу.
   После обеда Константин Петрович и Павел Степа-нович, выпроводив ребят на улицу, долго о чем-то бе-седовали. И лишь потом Лева и Миша услышали обе-щанный Константином Петровичем рассказ.
  
  
   О ЧЕМ РАССКАЗАЛ СТАРЫЙ ПАРТИЗАН
  
   -- Служу я теперь в одном военном округе. Недав-но вызвали меня к следователю. Он расспрашивал, где я воевал в гражданскую. Затем рассказал про ва-ше путешествие. И вот я сразу взял отпуск -- и к вам.
   А дело получилось такое, ребята. До революции я работал в Москве, на заводе. В гражданскую войну ушел добровольцем в Красную Армию. Нас, группу красноармейцев, отправили в тыл Колчака. Три меся-ца воевали мы с колчаковцами. Я попал на Алтай, к партизанам.
   После одного боя наш отряд ушел на отдых в ла-герь, или, как мы привыкли говорить, на зимние квар-тиры. А эти "зимние квартиры" представляли собой всего лишь с десяток землянок у Лысой горы.
   Каратели с ног сбились -- нас искали. А найти от-ряд им нужно было до зарезу: в последнем бою мы разгромили колчаковский штаб и захватили секрет-ные документы.
   Ну-с, живем день, живем другой -- никто нас не беспокоит. Разведчики тоже не доносили ничего тре-вожного, и мы думали пожить на "зимних квартирах" с недельку, отдохнуть как следует, да и ударить по своим преследователям, чтобы навсегда отбить охоту бегать за нами. И все было бы, вероятно, так, как мы думали, если бы не случай.
   На вторую ночь к нам явился человек. Он назвал себя гонцом из соседнего партизанского отряда, кото-рый действовал в то время в районе села Борового. Мы об этом отряде знали. Я провел гонца в штабную землянку. Там шло совещание. При нашем приходе все замолкли и выжидательно посмотрели на нас.
   "Беда, товарищи, -- хрипло произнес гонец, еле держась на ногах от усталости. -- Обложили нас каратели. Драться нечем: нет патронов. Если до завтра не поможете -- погибли".
   Партизан снял фуражку, достал из-под подклада пакет, подал командиру.
   Лица партизан посуровели. Гонец неотрывно и жадно глядел на командира: ждал, что он скажет, как решит. Да и мы, признаться, ждали его слова: хо-телось немедленно броситься на помощь товарищам.
   Командир спросил:
   "В каком месте зажат отряд?"
   "Километрах в пятнадцати от Борового. Мы уда-рили по Новоселовке, беляки отступили, а в это вре-мя на нас с тылу напали их основные силы, прижали к реке".
   "Пулеметы есть?" -- раздался из угла чей-то голос.
   Гонец быстро обернулся.
   "Пулеметы-то есть, но когда я уходил, оставалось ленты две".
   "Потери большие?"
   "Большие..."
   "Как быстрее пройти к Новоселовке?"
   "Я знаю кратчайший путь. Если позволите -- про-веду отряд..."
   "Чего ж не позволить, -- поморщился командир.-- Словно в гости ведешь".
   Потом он встал, суровый, подтянутый.
   "Как будем решать, товарищи?"
   "Надо помочь ребятам", -- раздались голоса.
   "Чего ж тут думать,--поддержали его другие. -- Идти надо".
   "Хорошо, -- произнес командир. -- Выступаем"
   И вот наш отряд снова двинулся в путь. Шли бы-стро. Все понимали: если опоздаем -- товарищи по-гибнут.
   Я шел, как всегда, рядом с твоим дедушкой, Ми-ша, Степаном Ивановичем, значит. Он, сколько я его знал, всегда был веселым, жизнерадостным. А тут вдруг стал молчаливым, хмурым. Я спросил его о причинах такой перемены, он не ответил. А минут че-рез пять произнес:
   "Боюсь, не успеть нам!"
   Вот о чем думал и беспокоился мой друг в эти трудные для нас часы -- о товарищах, попавших в беду.
   Шли мы узенькой дорогой. С одной стороны, как стена, высился бор, с другой -- болото. Я, помню, еще подумал: "Хорошее местечко для засады".
   И только подумал, как вдруг, словно гром с ясно-го неба, ударил залп, застрочили пулеметы. Мы попа-ли в засаду. До сих пор я толком не представляю, что произошло. Только, как сейчас, слышу крик и стоны, грохот гранат, пальбу из винтовок, вижу мечу-щихся по дороге партизан. Все, кто остался жив и не потерялся окончательно, залегли, стали отстреливать-ся. Но судьба отряда была уже решена...
   -- И дедушка погиб? -- чуть слышно спросил Миша.
   -- Нет, родной, Степан Иванович тогда не погиб. Когда мы увидели, что нам больше не удержаться, бросились с ним в бор. Но почти сразу наткнулись на своего командира. Он был тяжело ранен. Мы подхва-тили его и понесли в глубь леса. Выстрелы стали ти-ше и реже, а скоро совсем прекратились. Тогда мы по-ложили командира, перевязали рану. Он был бледен, глаза лихорадочно блестели.
   "Товарищи, -- с трудом проговорил он. -- Испол-ните мой последний приказ... Перед походом я спря-тал все документы, что взяли у гадов... Докумен-ты важные... Нужно, чтобы они попали в главный штаб".
   Командир умолк, закрыл глаза, собирая силы. Потом снова заговорил:
   "Они спрятаны под Белым камнем... Знаете?.."
   Мы переглянулись, пожали плечами, с горечью от-ветили:
   "Не знаем".
   "Жаль, -- сморщился командир, -- расстегните сумку..."
   Я быстро выполнил просьбу: вынул оттуда запис-ную книжку, карандаш, подал командиру. Он непо-слушной рукой набросал карту и дал азимут. Я тут же спрятал карту в пробке-тайнике своей фляжки. Через несколько минут командир умер. Мы со Степа-ном Ивановичем похоронили его и двинулись к реке, чтобы перебраться на другой берег, в главный штаб.
   Но беда шла по пятам. Мы наткнулись на пятерых карателей; которые, видимо, разыскивали партизан, вырвавшихся из засады. Мы повернули в сторону и побежали. Каратели -- за нами. Раздались выстрелы. Одна пуля ударила меня в ногу. Я упал. Степан Ива-нович кинулся ко мне на помощь -- хотел нести. Но это было безумством: нас немедленно бы догнали.
   Я быстро отстегнул фляжку, отдал Степану Ива-новичу.
   "Уходи быстрее!" -- приказал я ему.
   Беляки приближались, вероятно, решили взять нас живыми. Я снял винтовку, вынул две гранаты-лимон-ки и приготовился дорого продать свою жизнь. Огля-нулся, а Степан Иванович тоже пристраивается воз-ле меня с винтовкой.
   "Уходи! -- закричал я. -- Неси документы!.."
   Он молча мотает головой, словно говорит: "Вместе умрем". Я зло крикнул ему:
   "Приказываю идти! Погибнешь -- документы бе-ляки заберут".
   Степан Иванович порывисто привстал, крепко об-нял меня и молча пополз вперед. А беляки тут как тут. Я выстрелил -- один упал, остальные залегли. Но драться мне пришлось недолго: был ранен второй раз, в руку, и попал в плен. Привезли меня в штаб, били, допрашивали. Все хотели, гады, допытаться: где же секретные бумаги. Но так и не узнали.
   Ребята слушали, затаив дыхание. Миша вдруг растерянно взглянул в лицо Константина Петровича.
   -- Значит... Значит, это мой дедушка похоронен возле дома бакенщика?
   -- Да, милый, это он, Степан Иванович... -- а по-том тихо добавил: -- Видимо, шальная пуля тяжело ранила его в момент перестрелки... Сколько я дум пе-редумал в то время о Степане Ивановиче, где он, жив ли, доставил ли карту в штаб? Но где мне было узнать о нем? Долго я наводил справки о Степане Ивановиче после того, как бежал из плена и лежал в госпитале. А потом снова ушел на фронт, бил Вранге-ля, белополяков... Прошли годы, а о своем друге я так ничего и не узнал... И только вы, ребятки, помог-ли мне узнать его судьбу...
  
  
   ПОДАРОК
  
   Круг замкнулся. События, связанные с находкой партизанской карты, пришли к тому месту, с которо-го начались. Осталось выяснить, зачем понадобились дяде Феде спрятанные партизанами документы. И Константин Петрович сообщил:
   -- Теперь все можно объяснить просто... Вы помните, я вам рассказывал про гонца из соседнего пар-тизанского отряда?
   -- Помним, -- в один голос сказали Лева и Миша.
   -- Так вот, "дядя Федя" был тем самым гонцом, который повел наш отряд в село Боровое. Хотя он сейчас и постарел, но я сразу узнал его на допросе у следователя....
   -- Ух ты! -- только и мог произнести Лева.
   -- Оказывается, -- продолжал Константин Петро-вич, -- его послали к нам не партизаны, а колчаков-цы. И письмо он принес подложное. Белым нужно бы-ло во что бы то ни стало вернуть свои секретные до-кументы. А как это сделать? Решили пойти на прово-кацию, навести наш отряд на засаду, уничтожить его и взять документы. Беляки, конечно, думали, что все их бумаги будут при отряде.
   Для этой цели и был вызван крупный полицей-ский шпик Николай Брусницкий, или как вы его на-зываете "дядя Федя". Выбор карателей пал на Брусницкого не зря: он знал местность и, главное, что среди документов в железном ящике находились его личное дело, доносы на многих сельских коммунистов, которых колчаковцы зверски убили. Каратели знали, что Брусницкий ради спасения своей шкуры сделает все, чтобы документы снова оказались в руках колча-ковцев... Остальное, пожалуй, вам и без меня понятно.
   -- Не понятно, -- замотал головой Миша.
   -- Ну как же! Ты, Миша, своим рассказом о парти-занской карте встревожил Брусницкого. Он сразу же догадался о ее назначении. Догадался, конечно, и о том, чем может грозить ему обнаружение железного ящика. Вот почему он не дал вам моторную лодку, а сам бросился на поиски. Но оплошал: затянул свой выезд. Оформлял двухдневный отпуск.
   За разговором время бежало незаметно.
   -- А теперь -- к Василию, -- предложил Лева.
   Ребята и Константин Петрович пошли в больницу, где лежал Вася. Он уже выздоравливал. Рана, кото-рую нанес ножом Брусницкий, затянулась. Вася поху-дел, побледнел, но его серые глаза были полны жизни и задора. Он очень обрадовался приходу друзей, а еще сильнее -- Константину Петровичу, когда узнал, кто он такой.
   Зашел в палату Василя и лесничий Иван Прокопьевич. Из-под расстегнутого ворота рубашки вид-нелось забинтованное плечо. Забинтована была и го-лова лесничего.
   Лева и Миша наперебой рассказывали Васе и Ивану Прокопьевичу все, что услышали от Константи-на Петровича. Потом все пятеро ели конфеты пе-ченье и фрукты, которые Константин Петрович принес
   Константин Петрович с интересом рассматривал высокого сильного лесничего.
   -- Как вам, Иван Прокопьевич, удалось найти Брусницкого в бору? Ведь это не так-то легко. Да и притом же вы были ранены.
   Лесничий улыбнулся широкой светлой улыбкой.
   -- Кому трудно, а мне -- нет. Я бор как свой дом знаю... Ну и, конечно, опыт помог. Ведь я в Отечест-венную войну четыре года разведчиком служил... Де-ло произошло так...
   Когда Брусницкий и лесничий скатились в овраг, бандиту удалось нанести своему противнику удар камнем по голове. Иван Прокопьевич потерял созна-ние. Когда он очнулся, Брусницкого поблизости уже не было. Лесничий встал и с трудом выбрался из оврага. Он внимательно осмотрел поляну, кусты. Бан-дита и след простыл. Не оказалось и злополучного железного ящика.
   Между двух гранитных глыб Иван Прокопьевич наткнулся на свое ружье. Брусницкий, видимо, сперва хотел его взять с собой, но, обнаружив, что оно не за-ряжено, спрятал его там.
   Теперь, когда ружье было в руках, Иван Про-копьевич мог смело двинуться на поиски бандита. Сильно болело раненое плечо. Он с трудом вынул из патронташа патроны, зарядил ружье и углубился в бор.
   У ручья, к которому он вскоре подошел, увидел окровавленную белую тряпку. Очевидно, здесь Брус-ницкий умывался и отдыхал. Отпечатки ботинок на увлажненной земле показали, что бандит спустился вниз по ручью.
   Прошла ночь, настало утро, а Иван Прокопьевич все шел и шел. Плечо и голова разламывались от бо-ли, ноги еле двигались... И вот вблизи ручья, за гу-стыми кустами, он услышал хриплый голос бандита и звонкие голоса ребят...
   Пришла врач и сказала, что свидание пора закан-чивать.
   -- Я уезжаю скоро, капитан, -- грустно прогово-рил Лева.
   Миша и Вася тоже загрустили. Но Вася вдруг приподнялся и горячо сказал:
   -- А ты приезжай на то лето!
   -- Чтобы еще путешествовать? -- с напускной стро-гостью спросил Константин Петрович.
   Ребята смущенно заулыбались. Вася сказал:
   -- Мы тут договорились всем классом пойти по следам вашего отряда, собрать экспонаты для школь-ного музея...
   -- Вот это другое дело! -- сказал Константин Петрович. -- И я с вами. Возьмете?
   -- Возьмем! -- хором закричали ребята.
   Снова пришла врач. И уже строго потребовала, чтобы гости уходили. Все попрощались с Васей и с Иваном Прокопьевичем и вышли из палаты.
   Под вечер Константин Петрович, Лева и Миша с отцом побывали на могиле Степана Ивановича Боркова, возложили на могилу пенок. Дедушка Андрей прослезился, узнав, кого схоронил он тридцать восемь лет назад.
   А на другой день Жаков уезжал. Провожая его, ребята вручили ему сверток.
   -- Вам от нас подарок...
   Константин Петрович развернул бумагу. Там ока-залась фляжка, та самая фляжка, которая хранила долгие годы партизанскую тайну.
   Ребята увидели, как у этого седого, сильного чело-века дрогнули руки и в уголках глаз блеснули непро-шеные слезы.
  
  
   Барнаул 1958 г.

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"