Он шел за ней по пятам, неимоверно ее раздражая. В тусклом мерцании свечей нельзя было разобрать выражение лица, однако принцесса чувствовала невозмутимый взгляд на своей спине; невидимое присутствие чего-то постороннего, чужеродного. Они шли по холодному коридору дворца, легкий ветерок колыхал девичьи волосы, трепал выпавший из прически кудрявый локон, ласкал и вился вокруг ног, что были укрыты черным шелком подола - он совсем не спасал от холода, а лишь усиливал неприятные ощущения.
Стефания ненавидела ходить по дворцовым закоулкам зимой, она готова была вечно сидеть в натопленной комнате, или же, одевшись в удобную мужскую одежду, подбитую изнутри теплым пушистым мехом, вырваться на морозный воздух, под сень голых мертвых деревьев и танцевать в потоке остроконечных бриллиантовых снежинок, желательно с кем-нибудь из компании городских друзей... Вместе как-то веселее.
Стефания помнила, как познакомилась с теми ребятами. Будучи маленькой непоседливой девчонкой, она не могла ни дня просидеть без очередной выходки, безумной затеи или абсурдного эксперимента. В тот день она решила обследовать западную часть дворцового парка, который представлял собой настоящий лабиринт: стены его были образованы из вечнозеленых кустов, постриженных в форме кубов. Ускользнуть из-под опеки нерадивых надсмотрщиц не составляло труда, надо было всего лишь оставить вместо себя дочку одной из служанок, тоже светловолосую и низенькую: слепые няньки не хватились бы еще как минимум полчаса.
Девчонка ни разу не была в той части лабиринта. Ее не охватывал страх при виде незнакомых поворотов, был лишь азарт и жажда приключений. Она не осознавала опасности, ей казалось, что если вдруг что-то случиться, отец придет и спасет свою любимую принцессу. Да и что может случиться во дворце?!
Оказалось, практически все.
Удар по голове был стремительным и внезапным, маленькая Стефания почувствовала лишь мимолетную красную вспышку в глазах и боль, что длилась всего пару секунд... А потом темнота. Когда реальность вновь вернулась, а перед глазами перестали танцевать разноцветные звезды, была уже ночь. Густой безлунный мрак проникал в каждую клеточку несчастного измученного тела, которое успело продрогнуть и проголодаться. В голове что-то пульсировало, а сама она ощущалась как чужеродная часть организма.
Девушка помнила все это как нельзя четко. Тот страх, ту панику, первый детский ужас. Папа не пришел. Папа и не придет, ведь он не знает, где она; Стефания и сама не знала, куда ее занесло. По виду это помещение походило на каменную темницу без дверей: лишь маленькое окошко в потолке, закрытое мощной кованой решеткой, открывало доступ к свежему воздуху; показывало, что свобода существует. Вопрос на засыпку: как выбраться из помещения, в котором нет даже намека на выход?
Принцессе помог случай. Спустя сутки ей принесли питье и еду - нечто бесформенное и вызывающее рвотные спазмы, стоило только на это взглянуть. Как оказалось, дверь существовала, просто она являлась частью стены, и в тусклом свете маленькой дырки под потолком разглядеть тонкую кромку, обозначающую выход, было практически нереально. Миску принес узколобый, жуткого вида детина, в плебейской одежде, но с устрашающего вида мечом на поясе. Уже тогда Стефания поняла, что обхитрить такого будет если не легко, то, по крайней мере, возможно.
На следующий день пришел он же, грубо швырнул миску вонючей похлебки на пол, что был устлан соломенной трухой, и невзначай глянул на обездвиженное тело девочки, с живописно раскинутыми руками и подтеками засохшей крови на белокурой головке.
Нет, ему не было ее жаль. Этих детей резать надо, как овец! Но в его недалекой голове при виде распростертого тела явно что-то щелкнуло. Ведь мертвая лежит, ей богу! Не дышит!
Детина медленно приблизился к принцессе и пнул ее пару раз. Не получив должной реакции, он в панике бросился к трупу и начал трясти его изо всех сил, будто надеясь, что мертвое тело от "чудодейственных" манипуляций вдруг оживет. Но ожидания не оправдались. Охранник был в панике, он поднял бездыханную принцессу и кинулся к выходу, даже не подозревая, что будет делать с эдакой ношей потом. А главное, что он заказчику-то скажет?!
От столь плачевной ситуации его спас "труп". Стефания вдруг резко крутанулась в руках у бандита и укусила его за руку. Тот с криком не столько боли, сколько обиды, выронил девочку, а той только это и было надо.
Она бежала. Бежала куда глаза глядят, среди хитросплетений каменных коридоров, в тусклом свете редких факелов, а чаще всего в непроглядной темноте. Ей казалось, что она попала в бесконечные катакомбы, в извращенную копию королевского сада. Только потом она узнала, что находилась в подвалах старой усадьбы достаточно древнего и влиятельного рода. Но это было потом. Все было потом. Тогда было важно выбраться как можно скорее, на воздух, в нежные материнские объятия тихой ночи...
Ее не смогли поймать. Нынешняя Стефания уже не помнила, как выбралась, вот только тех, кто ее приютил, кто открыл двери страшной лачуги на окраине города, она не сможет забыть никогда. Три брата жили в том домике, три маленьких мальчика, чьи родители умерли, когда старшему исполнилось двенадцать, а младшему не было и пяти... Они не тронули ее, дали немного еды и место для ночлега. Взамен принцесса отдала золотую цепочку, как единственное ценное, что было на ней тогда, ведь другие украшения либо выпали по дороге в тюрьму, либо были сняты ушлыми наемниками. Невзрачную на вид ниточку золота никто не посчитал достаточно дорогой...
Та история кончилась относительно хорошо. Стефания вернулась к своему отцу целой и невредимой, а род Лейстрегов, виновный в краже малышки, был вырезан под корень, вплоть до младенцев-бастардов. Как потом выяснилось, герцог Лейстрег, приходясь королю двоюродным братом, в обход основных наследников хотел завладеть троном. Под давлением в виде любимой дочери в заложниках он хотел вынудить монарха подписать акт отречения от престола в свою пользу. Но вот незадача: десятилетняя девчонка оказалась проворнее предприимчивого дядюшки. Стоит ли говорить, что Лейстрег был не столько опорочен клеймом предателя, сколько опозорен фактом своей несостоятельности в данной игре. Проиграть маленькой девочке - что может быть позорнее?!
Да... Хорошие были времена. Стефания нашла новых друзей, к которым часто потом сбегала на игры и, к слову, сбегает до сих пор - те мальчишки познакомили свою подругу с остальной бандой.
Чего только не делала благочестивая принцесса! И пирожки у торговок на ярмарке крала, и грядки пару раз полола (ногти пришлось приводить в порядок неделю), и даже эль в кабаках пробовала! Для девушки ее положения эти занятия равны клейму, позору на всю оставшуюся жизнь. Но отец, который, разумеется, знал обо всех этих похождениях, терпел. Терпел, пока на горизонте не показался он...
Грегор Ухас, "опасный маргинал, который проявляет недвусмысленные знаки внимания к молодой особе", как было прописано в отчете тайной службы. Симпатичный молодой человек, с бронзовым загаром широких плеч и ослепительно белой улыбкой, которую нечасто встретишь даже среди аристократов. Он был предводителем той шайки, с которой связалась Стефания, постоянно обращал на нее внимание; причем в последний раз все дошло чуть ли не до...
Не-е-е-е-т! Не стоит ей вспоминать, ведь щеки сразу начинает заливать яркий румянец.
Хорошо, что в тусклом свете не видно смущенного, разгоряченного воспоминаниями лица...
А ведь отец девушки прознал обо всем на удивление быстро. Принцесса не была наивной, она прекрасно понимала, что ее не оставят одну, что за ней ненавязчиво присматривают во время вылазок. Вот только искушение было столь сильно, что сдержаться казалось кощунством. Не ответить на этот взгляд, не ощутить шелк сухих губ, таких горячих, таких желанных. И недоступных. Ведь девушкам ее положения нельзя поддаваться мимолетным слабостям. Разве она не знала этого? Конечно же, знала. И подсознательно ощущала надвигающуюся кару за проявленное малодушие. Дождалась.
- Вы что, и в комнату ко мне полезете?! Чтобы, так сказать, исключить все возможные варианта побега! - воскликнула девушка, резко обернувшись. Ее выводила из себя эта ситуация, этот человек, что вторгся в ее личное пространство без ее на то согласия, этот взгляд: обжигающий лопатки и не дающий нормально вздохнуть.
- Нет, - спокойно ответил мужчина. На выходку своей подопечной он не обратил ровным счетом никакого внимания, будто происходящее его вовсе не касалось. Лицо он повернул к темноте, куда-то за плечо Стефании. Бесит, бесит, как же ее это бесит!
- А вы не могли бы не ходить за мной по пятам, любезнейший? Одно ваше присутствие мне неприятно, - она старалась изо всех сил не повысить голос и не сорваться на Бонвиля. Сам мужчина как человек был ей безразличен, однако тот был не просто человеком: он одним своим присутствием напоминал ей, что свобода кончилась. И от этого хотелось наброситься на него с кулаками, хотя, по сути, он ни в чем не был виноват.
- У меня приказ сопровождать вас везде и всюду, кроме спальни, Ваше Высочество. И я буду выполнять его, хотите Вы того или нет, - все также спокойно отвечал мужчина, не глядя на Стефанию, - А теперь было бы неплохо уйти с коридора, вам не кажется? Выносить сор из избы - моветон.
- Вы правы, - скрипя сердцем, ответила девушка, и дальнейшее путешествие до комнаты прошло в полнейшем молчании.
Лишь ветер завывал среди каменных закоулков, принося с собой холод первых декабрьских морозов.