Аннотация: Великая вещь терпимость. Она позволяет детям разных культур и рас строить общество вместе. Однако, где грань того, что можно терпеть? Проявляя терпимость без разбора, не теряем ли мы себя?
Сын Феррума
Глава I. Вопрос терпимости
Будильник зазвонил, мелко дрожа и подпрыгивая. Ладонь вдавила кнопку до упора, чуть не пробив аппаратом стеклянный столик. Виктор Морго, студент второго курса Института высшей экономики, вполне пошел бы и на такую жертву, лишь бы отделаться от въедливого дребезжания. Проклятый будильник не дал досмотреть такой интересный сон. В этом сне сочеталось все самое лучшее из многочисленных фильмов, комиксов и фантастических романов. "Вот невезение. Надо будет в следующий раз лечь пораньше. Вдруг удастся досмотреть", - с досадой подумал он.
Навалилась сонливость. Веки упорно слипались. Опухшие со сна глаза не желали осматривать унылую комнатку студента. Виктор в очередной раз проклял себя вчерашнего за нежелание лечь спать пораньше. На лекции идти не хотелось совершенно, особенно на первые в семестре. Опыта подобных мероприятий у него было предостаточно, и парень уже представлял, как пять часов будет сидеть, борясь с желанием упасть на письменный стол. Будет выслушивать унылое бормотание очередного апоплексического типа, придушенного галстуком. Тот будет объяснять им, что они все теперь второкурсники и обязаны до поросячьего визга радоваться этому. Ну почему они все начинают с одного и того же? На первом занятии каждый преподаватель непременно в подробностях расскажет, что их ждет в семестре. Как усердно им надо заниматься, чтобы подготовиться к экзаменам. И ни в коем, ни в коем случае не думать, что можно валять дурака полгода, а за неделю до сессии засесть за учебники. Как утверждали все без исключения профессора, этот трюк никогда не проходит. Однако же проходил с завидной регулярностью, и не только у Виктора. Парень потянулся и сел. Суставы печально хрустнули.
Горсть ледяной воды мигом прогнала вязкую сонливость. Из зеркала на Виктора щурился длинный, чуть полноватый темноволосый паренек. Короткая шапочка не слишком чистых волос (не каждый же день их мыть?) за ночь растрепалась и торчала клочьями во все стороны. Пройдясь по шевелюре смоченной под краном расческой, он завязал на голове бандану. Когда спустя десять минут он выбрался из ванной, щеки и подбородок неприятно саднили от затупившейся бритвы.
В холодильнике было до неприличия пусто и попахивало чем-то безнадежно скисшим. Пушистое фиолетовое существо, напоминающее болезненную помесь белки с кроликом, жизнерадостно скалилось огромными резцами с упаковки "Хлопьев Гиги". Сами хлопья, носящие заслуженное прозвище "гастрит в упаковке", тоже были неестественно фиолетовыми и в миске шуршали наподобие пенопласта. Залитый бунтующим от такого сочетания натуральным молоком, "гастрит" запенился и приобрел нежно-синюшный оттенок. Пахло яичным концентратом и химической сладостью. Без особого аппетита Виктор принялся за завтрак.
Чтобы хоть как-то скрасить прием пищи, он включил монитор на прием новостных каналов.
- ...здоровые завтраки "Гиги" для вас и вашей семьи! - жизнерадостно вещал с экрана анимированный кислотный грызун. - Многие уже оценили по достоинству...
Виктор с отвращением переключил канал, отправляя в рот очередную ложку фиолетовой баланды с приторно-карамельным вкусом. Сглотнул не жуя и коротко выразил свое мнение о дешевой еде имперского производства.
- ...полной разгрузки торговая баржа корпорации "Марвелл Спейстек" взяла курс на Граттар VI.
Сочный голос ведущего международных новостей звучал на фоне панорамы космоса. Внизу виднелся бирюзовый ореол атмосферы. Большую часть экрана занимал космос. Это было красиво. Ясное, чистое звездное небо, как в самую безоблачную ночь. Виктор даже пожалел, что монитор не мог передать всей полноты картинки. Внизу, за прозрачным нимбом виднелась поверхность его планеты - Альмы. В зените отблескивал темным металлом полумесяц луны-крепости Феррума. По центру виднелся прямоугольный корпус торговой баржи. Лучи прожекторов скользили по керамитовым бортам. Во все стороны, как щетина, торчали многочисленные датчики и антенны. За кормой медленно, как занимающийся рассвет, разгорался выхлоп плазменных двигателей. Изображение сменилось на студию новостей. Из-за стола вещал немолодой полноватый мужчина в темно-синем пиджаке. Судя по выражению лица, столь же живой и склонный к юмору, как эта баржа.
- Таким образом сегодня, после заключения контракта, баржа с официальным представителем "Марвелл Спейстек" отправляется в ежегодный торговый рейс. В связи с этим показатели цен на (далее следовал длинный, труднопроизносимый список тяжелых металлов, используемых в корабельных двигателях) опустились на 0,04 пункта. Эти данные лишь на одну сотую пункта превысили показатели, предоставленные аналитическим центром Империи Человечества... В связи с этим представитель аналитической группы сделал заявление...
Виктор переключил новостной канал. Скука! Лучше бы еще раз баржу показали. Или... Феррум.
- ...В западной торговой зоне Кредума произошло столкновение между вольными торговцами и силами правопорядка. Погибли четыре человека, один ранен. Сегодня в 1:25 группа неизвестных лиц в масках, вооруженных игольным оружием, обстреляла здание мессианской церкви Господа Единого, расположенное в торговой зоне. Служба безопасности Церкви открыла огонь. Спустя десять минут на место перестрелки прибыли отряды полиции. Двое вольных торговцев были застрелены, погибли двое охранников из службы безопасности, один полицейский ранен. К сожалению, нападающим удалось скрыться с места. Сейчас ведутся поиски...
Обеспокоенный голос ведущей был похож на длинную тираду школьной учительницы, что-то втолковывающей нерадивым ученикам. Так же вкрадчиво, как учительница объясняла детям цифры из уравнения, этот голос повторял цифры погибших. Сменяя друг друга, мелькали кадры места происшествия. Изрешеченный из иглометов фасад церкви, подпалины лазерного оружия. Лужа засохшей крови на пороге храма. Унылого вида люди в халатах, переносящие на носилках пластиковый мешок с молнией.
Подобные происшествия в последнее время не вызывали какой-то бурной реакции. Привыкли. Торговая зона - неизбежное зло технически развитых планет. Само это название было придумано кем-то очень осторожным и терпимым. В новостях и прочих официальных изданиях это место упорно называли "торговой зоной", а его обитателей - "вольными торговцами". Среди обычных граждан в ходу были "пиратский квартал", "пираты", "гадюшник", "клоака". Последнее, по мнению Виктора, подходило лучше всего: место, где собирается и оседает грязь. Невозможно проконтролировать все садящиеся и взлетающие корабли. На планетах, где пытались это сделать, вольный народ с упорством крыс обходил патрули и системы слежения, садился и основывал пиратские поселения в отдаленных уголках материков, провозил контрабанду и значительно поднимал уровень преступности. Поэтому многие правительства, в том числе и альмийское, предпочитали "свалить всю грязь в одно место", чтобы проще было держать под каким-то подобием контроля. Настоящие честные торговцы, конечно, тоже встречались, но за массой бандитов, пиратов и контрабандистов их было трудно заметить. Пиратский квартал на западной окраине Кредума был отделен от остального города железобетонной стеной с колючей проволокой, двумя блокпостами и сторожевыми вышками. Из отдаленных уголков обитаемого сектора везли на продажу диковинные товары различных рас и культур. Что-то продавали из-под полы, кто-то совершал сделки со здешними корпорациями. А на торговле, как плесень на краюхе хлеба, наживались не столь порядочные представители вольного народа и некоторые местные. Официально здесь действовал закон, однако представители власти решались посетить квартал разве что в лице вооруженных до зубов и всего боящихся отрядов полиции. На кровавые разборки между бандами смотрели сквозь пальцы, лишь бы они не выходили за границу квартала. Здесь действовало право пистолета и вибромеча, и всякий рискнувший войти должен был с этим считаться. Если у кого из добропорядочных кредумцев хватало глупости.
Только вот чем могли не угодить пиратам миссионеры? Им стоило бы выдать медали (или что там у церковников?) только за решимость проповедовать среди таких, с позволения сказать, социальных элементов. Вряд ли представители государственной религии Альмы и Империи Человечества своими действиями создали угрозу шкурным интересам какой-нибудь банды. Скорее, очередная компания людей или нелюдей, считающая собственные языческие верования чем-то большим, чем простое украшение, решила, что миссионеры культа Господа Единого задели их самим фактом существования.
Виктор отключил монитор и вышел в Сеть. До выхода еще было время, которое он намеревался потратить на поиски реферата для одного приятеля.
***
Глухо задребезжал телефон. Виктор вытащил из ушей наушники и схватил трубку с зарядного устройства.
- Привет, Вик! - не дожидаясь приветствия, поздоровался такой знакомый и такой надоевший голос. Чеканный голос мужчины в летах, чем-то навязчиво напоминающий речь лектора с кафедры.
- Привет, пап, - ответил он, изо всех сил стараясь скрыть досаду в голосе.
- Как дела? Чем занимаешься?
И снова голос звучал, как будто не отец обращался к сыну, а профессор спрашивал на семинаре не слишком усердного студента. На самом деле отца совершенно не интересовало, как дела у Виктора в чем-либо, кроме учебы. Можно было и не пробовать рассказать ему про друзей или девушек. Ни о чем таком отец знать не желал. Вернее, спрашивал время от времени для приличия. Но рассказывать что-то больше, чем "У меня все в порядке", не стоило. Во-первых, этот ответ вполне удовлетворял, если не сказать радовал отца. А во вторых, не дай Единый Виктору когда-нибудь еще по глупости рассказать про свои проблемы. С тактом и деликатностью танка отец тут же начнет поучать, копаться в грязном белье и рассказывать на своем примере, как надо жить правильно. Ощущение после таких разговоров оставалось самое тягостное.
- Порядок. Вот, уже выхожу. У меня лекции сегодня, - Виктор хотел поскорее отчитаться и закончить этот разговор. Он знал наперед каждый его этап. Знал, что спросят и как отвечать. Сейчас он уже немного радовался, что надо выходить.
- Я в курсе. Что там у вас сегодня? - отрезал отец.
- "Гражданское право", "Основы менеджмента", "Имперский по специальности", "Кризисное планирование", - торопливо перечислил Виктор, как на экзамене.
- Что-то у вас все вразнобой идет, - задумчиво проговорил отец.
Ну вот, со злостью подумал парень. Он же не просто так. Ведь ищет же, к чему придраться.
- Такой план занятий... - неуверенно ответил Виктор. - Предметов много.
- А как вообще продвигается? Тебе там нравится? - отец задал один из своих дежурных вопросов, переходя на задумчивый и немного обеспокоенный тон.
- Нравится. Предметы интересные и читают хорошо. Практика скоро будет. Вообще, думаю на экономического аналитика дальше учиться. Профессия интересная и сейчас особенно востребована. Может, даже на практику на Землю... или еще куда-нибудь в имперскую метрополию... - Виктор отвечал заученно и спокойно. Он давно уже все это придумал специально для таких разговоров. Благо учителя были отличные. Примерно то же слышал каждый студент на лекциях по нескольку раз в семестр.
- Что-то я не слышал, чтобы ваших на Землю посылали. А вот в Кредумском государственном, кажется, есть свое имперское представительство, - начал рассуждать отец.
Виктор устало вздохнул. Ну, вот и нашлось к чему придраться. Сейчас наверняка последуют укоры, что он поступил в недостаточно престижный вуз. Другие пьют, шастают по вечеринкам или вообще никуда не поступают, а отец беспокоится, что сын уже второй год учится в недостаточно престижном вузе.
- Можно найти практику, - он поспешно увел разговор с неприятной темы. - У нас есть имперские конторы, которые этим занимаются.
- Ищи. Тебе эти пять лет надо думать только об учебе. Только тогда выйдет толк. Ты зря не слушаешь, я же знаю, что говорю.
"Ну да, знаешь, - сказал про себя Виктор. - А я знаю, что ты эти пять лет будешь думать только о том, чтобы я думал только об учебе".
- Вот как раз занимаюсь. Ладно, пап, мне пора. Уже опаздываю, - не соврал он, а заодно и нашел-таки безупречный повод оборвать этот разговор.
- Я тебе могу что-то такое подыскать... - отец размышлял еще несколько секунд, потом словно махнул рукой. - Ладно, учись, удачи там. Пока.
- Пока, пап.
***
Утренний Кредум встретил Виктора прохладой и мелкой изморосью. Мягкий климат Альмы в последнее время преподносил ее жителям подобные сюрпризы. Парень не спеша брел по тротуару. Вокруг высились стены небоскребов, уходя вверх на сотни этажей. Стены из стекла были серыми в утренней хмари. Временами казалось, что он идет по дну каньона. Город просыпался, так же лениво и не спеша, как сам Виктор. Поток наземных автомобилей уже заполнил улицу и неспешно тек в обе стороны. Между небоскребами в утренней дымке блуждали габаритные огни воздушного транспорта. Вдоль дорог и воздушных трасс пестрели рекламные щиты. Прохожие зябко кутались в пальто, поднимая воротники. С каждой минутой их становилось все больше. Одинаковые люди с одинаковыми лицами, еще более неразличимые из-за теплой одежды. Для Виктора они были частью этого города, как и он для них. Такой же скучной частью, как рекламный щит или проносящийся мимо автомобиль.
Часть пути парень проделал на метро. Мрачные, тускло освещенные коридоры. Облицованные кафелем стены без единого украшения, за исключением похабных граффити. Поезд был набит под завязку, и все двадцать минут пути пришлось провести стоя, держась за поручни, почти в обнимку с кем-то, кого он даже не запомнил. Потом снова коридоры. У стен сидели нищие, на которых обращали внимания не больше, чем на те же граффити.
После тяжелой атмосферы подземки воздух центра Кредума показался Виктору свежим. Деловые кварталы возвышались стеной стекла и пластика дальше по улице. В центре города небоскребы отсутствовали. Исторический центр Кредума сохранился в первозданном виде. За несколько веков здесь практически ничто не изменилось. Выложенные брусчаткой узкие пешеходные улочки вились между рядами зданий. Стены кирпичных и белокаменных домов покрывала изящная резьба. Невозможно было найти два одинаковых дома. Стрельчатые окна, изукрашенные фасады, вычурные заборчики из стальных копий - от всего этого рябило в глазах. В деловых кварталах взгляду было негде зацепиться - он беспомощно соскальзывал по монотонной поверхности. Здесь же все было разным, все притягивало глаз. Вместо серого бетона - замысловатая брусчатка. Вместо однообразной стеклянной стены - увитые плющом и диким виноградом балкончики, двускатные крыши, узорная облицовка.
С высоты птичьего полета окраины Кредума напоминали груду серых бетонных блоков, а центр - соблазнительное пирожное, покрытое разноцветной глазурью с изящными кремовыми узорами. Как оставленное на воздухе пирожное, он привлекал мух и ос. Среди однообразного потока прохожих попадались люди в ярком туристическом ширпотребе, с целеустремленными взглядами. Их движение было, впрочем, далеко от целеустремленного. Исторический центр Кредума давно пользовался популярностью у туристов Земли и крупных миров Империи Человечества. Имперская система пенсионного обеспечения позволяла к старости забыть о финансовых и деловых проблемах - "жить в свое удовольствие". Виктор каждый день созерцал снующие компании в сопровождении гидов, состоящие, большей частью, из пожилых людей, а то и из совсем глубоких стариков. Все были увешаны новейшей имперской фотоаппаратурой. Тут и там сверкали вспышки. Возле каждой замысловатой архитектурной детали звучали восхищенные возгласы и щелкали камеры, слышались пояснения гидов на общеимперском. Виктор этих людей не понимал. Всю молодость провести, сидя за партой или монитором. Потом - однообразная работа, заключающаяся в том же сидении. До старости, благодаря современной медицине, доживал почти каждый. И вот только тогда "развлекайся и живи в свое удовольствие".
Жужжа сервомеханизмами, заменяющими давно отказавшие мышцы ног, мимо прошел дородный низенький старичок. Из-под расстегнутого пальто выглядывала ярко-синяя футболка с изображением собора Святого Андреаса. Поверх собора болталась снабженная многочисленными линзами камера. Виктор поморщился. Для себя он подобной жизни не представлял, хотя в глубине души отлично понимал, что движется как раз к чему-то подобному.
***
Поток студентов вынес Виктора из аудитории. Наступил долгожданный перерыв. Первые в семестре тетради конспектов начали покрываться обрывками лекций и рисунками на полях.
После полудня коридор быстро заполнялся. Из дверей аудитории вываливала сонная, немного уставшая молодежь. Кто-то сразу направлялся дальше в столовую. Другие спускались по лестнице во двор, чтобы курением забить голодное урчание в животе. Виктор не спешил куда-то двигаться. Одному идти в столовую не хотелось.
- О! Вик! Ты куда сбежал?
Алекс, как всегда, объявился неожиданно и тут же шутливо обвинил приятеля в прогуле.
- Куда угодно, подальше от занудства, - нарочито мрачно процедил Виктор, пряча улыбку.
- Обедать идешь? Или опять табачный дым на закуску?
- Чего-то не хочется. Опять не тем накормят... - задумался Виктор, почесывая подбородок.
- Как они меня достали! Клонируют их там, что ли... - вклинился в разговор Мартин, высокий, крепко сбитый черноволосый парень.
- А ты не знал? Здорово, Март. Это же целый имперский проект. Клон занудного профессора, - ехидно ответил Виктор.
- Ну, тогда мы точно обречены на ассимиляцию! - изображая панику в голосе, ответил Мартин.
- Ага, держи карман шире... мы сами кого хочешь...
- Кстати, слышали, вчера, вернее, еще сегодня опять стреляли.
- Придурки потому что, - с тоном полного понимания пояснил Алекс. - Торговцев прижимают, а им делать больше ничего не остается.
- И ты туда же! - почти хором ответили Виктор и Мартин.
Статьи и сюжеты о том, что "вольные торговцы" на Альме - несчастный притесняемый народ, встречались довольно часто. По мнению Виктора, мало кто из нормальных людей мог на них купиться. Доказательство обратного сейчас стояло перед ним, давая пояснения тоном преподавателя.
- А что я-то? - Алекс смутился, оказавшись меж двух огней.
- А ты в курсе, что там было? Пираты напали на церковь. Убили двоих из миссии, - холодно сказал Виктор, вызвав удивленный взгляд даже у Мартина.
- Во-первых, не из миссии, а во-вторых не священников, а охрану. Священников как раз никто не трогал. - Он цинично усмехнулся, отчего у Виктора возникло желание съездить ему по физиономии. - И вы уверены, что на самом деле так было? А я слышал, что у одного из тех вольных торговцев семья погибла, когда феррумцы зачистку проводили.
- Ну и шел бы мстить феррумцам. Церковники-то чем виноваты? - возмущенно ответил Виктор.
- Очень смешно...
- Ребят, не ссорьтесь, а? - подал голос Мартин, до этого переводивший растерянный взгляд с Виктора на Алекса. - Пойдемте лучше в столовку.
***
Виктор поставил на поднос тарелку котлет и жареной картошки. Дополнив обед яблочным напитком, он расположился за столиком вместе с приятелями. В столовой было шумно, слышался звон посуды и комментарии студентов по поводу качества еды. За соседним столиком устроилась компания эльфов. Виктор тут же окинул соседей не слишком доброжелательным взглядом. Все четверо были одеты в куртки черной кожи, украшенные россыпью никелированных кнопок и цепочек. Высокие и тонкие, с длинными, немного резкими лицами и миндалевидными глазами. Заостренные кончики ушей прятались в буйных копнах волос пепельно-серого цвета. Собравшись в одном углу, они резко выделялись на фоне общей массы, одетой в строгие костюмы или свитера с джинсами. Один из них поймал взгляд Виктора и ответил на него презрительной ухмылкой. Вся компания принялась что-то обсуждать на своем мягком, журчащем языке, изредка бросая взгляды по сторонам.
"Даже на общеимперском говорить не потрудились, - думал Виктор. - Кого только не пускает к себе Империя Человечества!" Слышать рядом чужую речь ему не нравилось. Когда перед тобой, не стесняясь, могут отпускать в твой адрес гнусности, трудно быть терпимым к другим расам и народам. Раздражали еще и наряды остроухих - переливающиеся блеском, кричащие, они заявляли: "Мы не такие, как вы! Мы другие! Мы лучше вас!" Так, во всяком случае, казалось Виктору. Никто уже давно не пытался запрещать подобные наряды в институтах и школах. Судебных исков не оберешься.
- Кстати, слышали? Граттарцы привезли первую партию "Вирту Джей-67 "Лайтнинг""? - Мартин отправил в рот порцию фруктового салата и запил соком.
- Авто, что ли? - вяло поинтересовался Виктор.
- Сам ты авто! Ховербайки! - он удивленно воззрился на Виктора поверх подноса. - Ну, настоящие! Граттарские! Таких даже на Земле не делают. Эх, мечта!
Алекс в разговоре не участвовал и лениво потягивал молоко через трубочку.
- А... ну так бы сразу и сказал, - отмахнулся Виктор. - Мечтать не вредно. Их, должно быть, уже в первый день расхватали. Да какое там, заранее заказ оформили. Это ж "Вирту". Элита, блин.
Эльфы за соседним столиком прыснули со смеху и начали что-то увлеченно обсуждать. Виктор покосился на них, и ему показалось, что перед взрывом смеха в их беседе промелькнуло "ховербайк" на имперском.
- Правильно. Мечтать не вредно, - не расставаясь с улыбкой, согласился Мартин. - А то моя старушка "Пальмира" совсем развалилась.
- Накаркаешь, развалится в воздухе, - мрачно прокомментировал Виктор.
- Иди ты! - отмахнулся Мартин, чуть не сбив стакан сока.
Лениво потек разговор. Темы, успевшие набить оскомину, обсуждались снова и снова. Каждый тянул на себя. Мартин говорил о ховербайках, намечающейся вечеринке, о том, как достали преподаватели. Виктор ненавязчиво склонял компанию к беседе о более возвышенных вещах, таких как политика, последние новости и даже вера в Единого. Когда склонить не получалось, он в своей обычной манере опускал мрачные реплики и шуточки из разряда черного юмора, таким образом поддерживая тему. Алекс уделял больше внимания еде. Виктора его молчание раздражало, и он нашел, чем кольнуть приятеля.
- Новый закон "Об охране культурных ценностей от посягательств" просто безобразие! Разрешить представителям иных, с позволения сказать, религий молиться в общественных местах, да еще и проповедовать среди верующих в Единого. Дожили! - уверенно заявил он.
- Хорош! Достал уже, - возмущенно отмахнулся Алекс. Но тут же сам продолжил тему. Видимо, ему тоже было скучно. - Ты лучше поосторожнее. Рядом с тобой могут сидеть действительно верующие.
- Ну, так пусть не сидят, если им не нравится.
- Опять вы... - Мартин посмотрел на обоих как на неразумных детей, сцепившихся из-за игрушки.
- И кстати, ты о ком? - Виктор демонстративно осмотрелся. - Что-то не вижу тут никого в рясе или сервоброне.
- Жить бы тебе с такими взглядами на одном из мирков, где до сих пор Средневековье, - Алекс скомкал опустевший пакетик из-под молока.
- Так культурно меня еще не посылали, спасибо, приятель, - процедил Виктор.
На этом вспыхнувшая было перепалка заглохла. Виктор был зол. Утренний разговор с отцом сыграл немалую роль в создании настроения на весь день.
- Ну ладно, каюсь. Перегнул. Но ты хоть аргументируй, в чем конкретно со мной не согласен? - более спокойно продолжил он.
- Ладно, если тебе так хочется, - начал Алекс и снова сделался похож на лектора. - Альма свободная планета. Мы всегда принимали у себя вольных торговцев. И знаешь, где бы мы были, если не они? Постоянный культурный обмен, который торговцы из иных миров обеспечивают... Будь добр, сотри с лица эту мину! ...так вот, культурный обмен не дает цивилизации впадать в стагнацию, прекращать свое развитие. Иначе она замыкается в себе и начинает технически и, что самое страшное, психологически деградировать!
- Россказни... - отмахнулся Виктор.
- Ничего подобного. Были прецеденты. Про Саилу читал? А должен бы. Нет, Мартин, я не про аномалии в системе, я про аномалии в головах. В силу своего положения планета долгое время была изолирована. Культурного обмена нет. Конкуренции нет. И что в результате? Ну да... когда их открыли, технически они нам почти не уступали, но вся техника грязная и неэкономная. Новую строить и изобретать нет смысла, так как весь рынок в руках монополиста, которому проще производить все по старинке, да еще чтоб ломалось почаще и рынок был постоянный. Экология... вообще молчу. Ее беречь тоже смысла нет. Прибыли не приносит, охранять некому. Кстати, сравни с нашими заповедниками и почти нетронутым океаном. Ресурсы на Саиле практически исчерпаны. Всем правят корпорации-монополисты. Никто не импортирует высокие технологии, а значит, нет стимула развиваться, строить более чистое, ресурсосберегающее производство. То же и с обществом. Толпы разочарованных во всем людей, замкнутые в сообщества корпораций. Образ жизни, при котором каждый становится "винтиком" и точно знает, что всю свою долгую жизнь просидит за станком, монитором или где-то еще. И ничего не изменится, пройди хоть сотня лет. Заметь, при этом никакой диктатуры или тоталитаризма. Никакой нищеты, кроме моральной. Ты свободен всю жизнь вкалывать на корпу или стать дешевой рабочей силой, вроде уборщика. Ну или жить на пособие и медленно спиваться от безделья. Занятно, наверное, жить в обществе, где самоубийство - основная причина смерти.
- Ну, ты загнул, - Мартин удивленно воззрился на приятеля.
- Погоди, это еще не все. Первой, с кем они вступили в контакт, была цивилизация Ллута. Соседняя планета в их системе, тоже пригодная для жизни. И населенная, кстати, тоже людьми, которые от саильцев отличались только смуглым цветом кожи да верой в свой пантеон богов. На беду ллутиан, их цивилизация находилась на уровне Средневековья. Зато - богатая планета с нетронутой природой. И что стали делать "высокоразвитые", "культурные" и технически одаренные саильцы, кстати, верующие в Единого? Принесли на Ллут войну и варварскую колонизацию. Местных жителей за людей они вообще не считали. Трудно поверить, что высокоразвитая людская цивилизация способна пойти на такое. А при появлении представителей Империи Человечества, вольных торговцев и Когеранского содружества в их обществе начался коллапс. Старая политическая система рухнула. С людской психикой и вовсе творилось нечто невообразимое. Кончилось тем, что они попросились в Империю, лишь бы прекратить войну и деградацию общества. Ну, что ты так на меня уставился? Нравятся результаты изоляции?
- Алекс, спасибо за лекцию, но я немного не о том, - даже дежурная злость Виктора куда-то улетучилась после этой речи. Он боялся признаться себе, что его приятель, несмотря на весь пафос, во многом прав. - Значит, ты за открытость и культурный обмен, - начал Виктор. - Ничего против не имею! - он демонстративно развел руками. - Согласен, обществу, чтобы не замкнуться и не деградировать, нужно взаимодействие, импорт, свежая кровь. Давай я пример попроще приведу: человеку нужно есть, иначе он помрет.
Алекс от такого сравнения поморщился.
- Только если вместе с едой тащить в рот все без разбору - химию, помои, говно...
Алекс с Мартином умоляюще воззрились на приятеля. Не за столом же! Он не обратил внимания на их взгляды.
- ...то тоже захиреешь и помрешь! Так и мы сейчас. Вместе с передовой техникой и культурой пускаем к себе всякую мерзость. Вместе с артистами и учеными селим у себя пиратов, то есть редкостных бандитов и убийц, - Виктора понесло, - вместе с художниками и имперскими церковниками - языческую нелюдь, тоже мразь не меньшую, чем пираты. И нечего так на меня смотреть! Я не против других рас. Пусть живут у себя на своих планетах, стрекочут на своем языке между собой и приносят жертвы своим истуканам. Но их пускают сюда, создают тепличные условия. Они множатся как тараканы. Целые кварталы заселяют. Дружат со своими пиратскими сородичами. Лет через двести такими темпами чистокровных людей в Империи вообще не останется! Как и Церкви Единого. Или вернее останутся, но уже мы - люди и последователи Единого - станем изгоями. А уж нас они не пожалеют. Они считают себя лучше нас! Это пока мы еще сильные, они прикидываются законопослушными. А как мы меньшинством будем - виброножом по горлу и пуля в затылок! Такой вот открытостью мы свою культуру гробим! Свою веру и своих потомков предаем!
- И давно это ты себя в последователи Единого записал? Что-то я не видел, чтобы ты молился, крестик носил или... - начал было Алекс, но осекся.
У их столика, за спиной Виктора стоял эльф. Из той самой компании в клепаных куртках. Увлеченные жаркой дискуссией, приятели не заметили, как он подошел.
- А ты, человек, считаешь себя лучше? - с ноткой угрозы поинтересовался эльф над ухом Виктора. Голос у него был высокий и шелестящий, хорошо поставленный, как у актера.
Виктор от неожиданности дернулся. Ножки стула скрипнули по кафелю. Эльфы за своим столиком засмеялись.
- Тебе какое дело? - парень пришел в себя и обернулся.
- Мне, знаешь ли, человек, не нравится грязь. В любом виде, - пропел эльф, сделав неопределенный жест тонкими пальцами, как будто смахивал пыль.
Замешательство быстро проходило. Виктор почувствовал закипающую где-то глубоко злость. С него уже хватило утренних новостей, чугунной непробиваемости отца и приятелей. А вот теперь еще и этих остроухих ряженых. Особого страха он не испытывал. Эльф был выше на полголовы, но уже в плечах и значительно легче. Да и, судя по гладкой коже на ладонях, опытом драк похвастаться не мог. По-хорошему, ему было совершенно наплевать даже на то, чем все закончится. Слишком хотелось отвести душу. Выплеснуть накипевшее.
- И че? - он не собирался состязаться с остроухим в словоблудии. Просто хотел его разозлить и накручивал самого себя.
Тем временем у столика собралась уже вся компания эльфов. Алекс затравленно озирался по сторонам, раздумывая, как бы погасить конфликт. А вот Мартин весьма нагло ухмылялся. Его причины и возможные последствия волновали меньше всего. Было весело.
- Поэтому, человек, - процедил эльф сквозь зубы, делая акцент на слове "человек" и произнося его, как ругательство, - тебе следует убрать грязь из твоей пасти и извиниться.
Виктор неторопливо встал из-за стола. Компания в клепаной коже придвинулась ближе. Виктору было плевать.
Посетители за соседними столиками предусмотрительно отодвинулись и нервно поглядывали. Откуда-то из зала уже следовали призывы их растащить. Скоро появится охрана и тогда все веселье сорвется. Да и сокурсники вмешаются, что самое обидное. Виктор вдруг понял, как можно ускорить события. Недобро ухмыляясь, он придвинулся вплотную, уже сжимая кулак и отводя руку для хорошего удара в солнечное сплетение. Эльф непроизвольно отшатнулся, ну прямо-таки сам подставился под удар.
- Да без проблем! Только не знаю, как именно перед тобой извиняться. Ты сначала скажи, ты парень или девушка?
Ударил. На полсекунды позднее, чем следовало. Его схватили сзади поперек туловища и дернули. Удар получился смазанным и совсем слабым - костяшки кулака лишь погладили живот противника. Замахнувшегося было эльфа схватили под руки. Потом все происходило быстро и было как будто в тумане. Эльф дергался в руках своих приятелей и орал какие-то проклятия на своем языке. Даже не потрудился на общеимперском, чтобы они были понятны Виктору. Видимо, тот действительно серьезно его задел. Виктор тоже орал, ругался и обещал убить, удавить и все такое прочее. Но после такого вырываться и все-таки затевать драку было глупо.
- Народ, остыньте, - услышал Виктор над ухом голос Алекса. - У него девушка ушла, вот и бесится.
Наглая ложь. Девушки у Виктора не было вообще. Но на проклятых остроухих, как ни странно, подействовало. Даже оскорбленный Виктором перестал рваться из рук дружков и умолк.
- С кем не бывает, - ответил тот, что держал своего не в меру боевого сородича. - Извиняюсь, что оскорбили ваши байки. Все. Никаких проблем. Вашему другу удачи в поиске новой.
Под ошарашенным взглядом Виктора вся компания в черной коже направилась к выходу. Даже зачинщик шел спокойно и не оглядывался.
Злость Виктора куда-то ушла, сменившись противным разочарованием.
- Тьфу, ...! - грязно выругался он, садясь за стол. - Клоуны ряженые... и туда же. Такие же политкорректные засранцы!
***
Переспелый плод сочно хрустнул под кроссовкой Виктора. Вдоль пешеходной дорожки росли каштаны. Летом фасад был отгорожен от внешнего мира зеленой стеной. Осенью на тротуар с громким хрустом сыпались покрытые колючками шарики. Алекс поднял с земли один плод. Темно-коричневый орех проглядывал сквозь трещину в колючей кожуре.
- Вот так на голову грохнется, - прокомментировал Виктор лежащие под ногами плоды.
- Воткнется, - с улыбкой ответил Алекс, протер находку носовым платком и сунул в карман.
- Скорее, разобьется. Тут такие головы учатся...
- Кто за то, чтобы немножко прогулять? - сказал Мартин и тут же поднял руку, голосуя "за".
Виктор, ухмыльнувшись, последовал его примеру. Лекции успели порядком надоесть. Тем более что читалось все почти по учебникам. Все то же самое можно легко пройти и усвоить за час зубрежки.
- Не знаю... - замялся Алекс. - Имперский...
- Что имперский? Ты и так лучше всех знаешь. Его все знают.
- А, ладно. Действительно скучно, - поспешно согласился парень.
- Куда пойдем? В "Викторию"? - предложил Мартин.
- Хм... не стоит, - протянул Виктор.
Сеть кафе "Виктория" была распространена в мирах Империи Человечества. Стилизованную V над входом одинаково легко узнавали на самой Земле и на отдаленных колониях с едва парой тысяч населения. Чистые до стерильности залы. Одинаковые столы и стулья из пластика. Полностью автоматизированное обслуживание. И еда... Еда. Довольно вкусная, всегда аккуратная, достаточно высокого качества. С таким количеством консервантов, ароматизаторов и вкусовых добавок, что она почти не портилась со временем. Виктору представились ряды и ряды одинаковых булочек с котлетами в пластиковых упаковках и с вездесущей V. Не самое лучшее место, где стоит развеивать скверное настроение. Нет уж.
- Давай лучше в "У Олафа". Там пиво классное.
- Предупреждаю, я на мели, - торопливо сказал Мартин.
- Да ладно. Угощаю.
***
Трое студентов не спеша прогуливались по улице. Небо, подернутое рябью перистых облаков, было ярко-бирюзовым. Солнце играло золотистыми и сизыми бликами на фасадах черного мрамора, на тонированных и зеркальных колпаках проносящихся ховеркаров. Кредум уже не просыпался, Кредум бодрствовал, и это ощущалось даже в центре города. Поток колесных автомобилей полз в обе стороны улицы. Спешили легко одетые люди, согретые теплыми лучами осеннего солнца. Далеко впереди поднималась стена деловых кварталов. Вокруг громад небоскребов, как пчелы у улья, кружились потоки воздушного транспорта - от легких открытых ховербайков до толстобоких грузовых флаеров. Высоко в небе, видимый даже днем, проглядывал коричневый диск Феррума - железной луны Альмы.
Алекс вертел в пальцах каштан, размышляя, куда поставить находку. Мартин и Виктор перемывали косточки преподавательскому составу и припоминали каждую сессию.
- Ты гляди, - Мартин ткнул куда-то на другую сторону улицы.
Виктор присмотрелся. Возле станции подземки толпились люди. Нет, не толпились. Организованно собирались. Уже с полсотни человек, к неудовольствию прохожих, стояли у лестницы. Внешне ничем не примечательные, они прохаживались, разговаривали о чем-то. У некоторых в руках были короткие шесты, другие несли пачки каких-то рулонов. Над странной группой почти физически ощущалось лихорадочное оживление. Даже странно, что не появилось сотрудников полиции. Обычно такие сборища быстро привлекают внимание. Пока Виктор смотрел, люди стали потоком втягиваться в станцию метро.
- Скорее, что-то в деловом квартале. Какой-нибудь профсоюз.
По мере приближения к бару "У Олафа" разговоры становились оживленней. Обсуждали пиво и предстоящую вечеринку по случаю начала семестра.
Первым рокот услышал Виктор. Звук был низким, на пределе слышимости,, почти не выделялся за общим городским шумом.
Корабль снижался над стеной небоскребов. Массивный корпус был черен, как сама бездна космоса. Нос с пологим срезом придавал кораблю сходство с клювом хищной птицы. Орудийные башни щетинились стволами и антеннами. Под днищем, между опорами, пылали факелы посадочных двигателей. Расстояние не позволяло по-настоящему оценить размер.
- Махина... Не дисковидный. Значит, не Империя...
- Сыновья Феррума, - спокойно сказал Алекс.
Оба студента обернулись к приятелю.
- С чего ты взял?
- Было вчера в новостях. "Его Святейшество архиепископ Марк Кассиус ордена Сыновей Феррума собирается нанести визит Папе Кредумскому и посетить столицу для набора неофитов в орден", - процитировал он. - Кстати, это "Gladius Dei".
- Тот самый "Gladius Dei"?! - глаза Виктора округлились. Он проводил корабль восхищенным взглядом, пока тот не скрылся за домами. - Корабли такого класса не садятся на планеты!
- Значит, теперь садятся.
Еще несколько минут издалека доносился рокот посадочных двигателей крейсера. Виктор аж застыл на месте. Духовно-рыцарский орден Сыновей Феррума был известен на Альме каждому. Орден создали четыреста с чем-то лет назад, когда Альма еще не вступила в Империю Человечества. Тяжелые были времена. Сквозь солнечную систему кочевала Орда Кро-Гар - флот диких, воинственных созданий, привыкших жить грабежом. Современные пираты из "торговой зоны" показались бы рядом с Ордой детишками. Если бы в войну не вступили силы новообразованного ордена, кто знает, существовала бы Альма до сих пор.
С тех времен мощь ордена многократно возросла. Ходили даже слухи, что нынешний магистр является "серым кардиналом" при королевском дворе. Виктор, со всей своей циничностью, слухам верил.
- Что ж ты раньше не сказал? - возмутился Виктор. - Парад будет.
- Смотреть на эти железки и чокнутых фанатиков... - начал было Алекс.
- Кто-то тут радел за культурное разнообразие? Вот и начнем с самой ортодоксальной церкви Единого, - безапелляционно заявил Виктор. Он в жизни не видел настоящих орденцев и мечтал посмотреть на легендарные серводоспехи. - Или тебе больше нравятся эльфийки в традиционных нарядах?
- А идея! - торопливо поддержал Мартин, которому не хотелось влезать в долги и тратить последние сбережения. - Они, кажется, далеко за город садились...
- В космопорт "Бриония", - нехотя пояснил Алекс. Попадать в давку или смотреть на феррумцев ему не хотелось, но проплутать полдня по городу и застать опустевший космопорт хотелось того меньше.
- Значит, едем! - подвел итог Виктор. - На такси как раз успеем.
***
Над бетонным полем, как гора, возвышался крейсер. Вытянутый корпус бугрился орудийными башнями и оканчивался хищным "клювом". Вся обшивка, вплоть до отражателей, была угольно-черной. Только вблизи можно было оценить истинные размеры корабля. Даже будучи относительно приземистым, он поднимался над строениями терминала и тянулся на сотни метров в обе стороны. Бетонка под лапами опор была выжжена до черноты. Удивительно, как такой монстр космотехники вообще не расплавил под собой площадку.
Трое приятелей проталкивались через толпу на краю летного поля. Дальше проходил забор с полицейским оцеплением, о них-то и разбивался людской поток. Виктору удалось пробиться к забору и вцепиться в него, отвоевывая место для Мартина с Алексом. Ближайший полицейский неодобрительно глянул на студентов, но видя, что они просто хотят посмотреть, оставил их в покое. Сзади надавливала толпа, проволока забора неприятно царапала и звенела, зато открывался отличный вид на крейсер Феррума.
- Ух, красавец! - Виктор прильнул к забору. Восхищенный взгляд скользил по рукотворному колоссу. - Черный, как уголь.
- Это монопласт, парень! Оттого и черный! - охотно пояснил стоящий рядом мужчина в спецовке служащего космопорта.
- Быть не может! Целый корабль из монопласта!
- Теперь может, парень. Он все может, - голос служащего был лишен эмоций, кроме глубокого восхищения.
Мрачная гора с надписью "Gladius Dei" на борту все так же безмолвно возвышалась над полем. Вокруг крейсера распространялась аура мощи и непоколебимой силы. Простому человеку, вроде Виктора, нужно в этом мире доказательство своей значимости, значимости породившей его культуры. Это доказательство, роняя сизые солнечные блики, сейчас высилось здесь.
Черный корпус притягивал, очаровывал своим спокойствием. Глаза у Виктора стали пустыми. В них не было ничего, кроме немого обожания. Парень застыл, загипнотизированный, как кролик перед удавом. "Воплощение мощи Человечества, - думал Виктор. - Этому монопластовому красавцу нет равных. Он превратит в пыль жалкие узорчатые скорлупки эльфов, которые они называют кораблями. Разорвет точными залпами неуклюжие лоханки дварфов. Выжжет пиратские гнезда". "Вот она - истинная сила, - говорил ему крейсер. - Истинная сила - истина в силе. Я - сам Феррум. Воплощение мощи Господа Единого. Меч Человечества. Вот стою я и создавшие меня братья из ордена. Стоим здесь, чтобы вы поняли наконец, кто вы и зачем существуете. Человек, встань с колен! Подними свой взор и узри то, на что ты способен. Возьми в руки меч и крест. Оставь разговоры о терпимости и сосуществовании для глупых и слабых. Их место в вечной ночи. Человек сотворен Господом для завоевания! Только человек достоин жить во Вселенной. Только Господь Единый - истинный Бог. Разве Я - не доказательство этого? Разве Я - не истина?"
- Виктор! Эй! Виктор!..
Он очнулся от того, что кто-то тряс и теребил за плечо. Обернулся, увидев лицо Алекса.
- Что с тобой? Ты нормально себя чувствуешь? - обеспокоенно поинтересовался тот, когда взгляд Виктора снова стал осмысленным.
- Да... порядок.
Виктор постепенно приходил в себя, пытаясь понять, что произошло. Оказывается, он даже не упал. Просто застыл с пустыми глазами, вцепившись в ограждение, и ни на что не реагировал несколько минут. Краем уха услышал призывы вызвать врача.
- Знаю, неприятно. Он таких форм, что режет глаз. Долго на него смотреть голова болит, - пояснил Алекс.
- Голова... Нет, со мной полный порядок.
Шипение донеслось даже сюда. Вдалеке в черной громаде наметилось движение. Из-под днища опустился широкий пандус. Толпа возбужденно загалдела.
Архиепископ Марк Кассиус, опираясь на посох, спустился по пандусу. Человек преклонных лет, невысокий (даже несмотря на устремившуюся вверх черную тиару), в черном одеянии с серебряными крестами. Сгорбленный, он был похож на неспешно шествующего ворона. За ним двигалась свита.
Толпа разразилась восторженными криками. Виктор и Мартин кричали вместе со всеми, поддавшись общему порыву.
Следом за Его Святейшеством шагал железный исполин. Народ приветствовал его криками и рукоплесканием. Монопластовые ступни гулко опускались на пандус, двигаясь на сервомышцах. Медленно, как оживающая статуя, шел серводоспех Сына Феррума. Мрачный корпус боевой машины играл бликами под осенним солнцем. Контурами он повторял закованного в старинные рыцарские латы человека, но был значительно шире и массивней. Кончиком своей тиары архиепископ едва доставал доспеху до колен. При каждом шаге корпус слегка поворачивался на узкой талии. Широкие наплечники топорщились от ячеек активной брони. Множество глазок-камер на угловатой голове сужали и расширяли диафрагмы. Вдоль тела свисали могучие руки, увенчанные кистями, подобными человеческим. За плечами, как опаленные крылья падшего ангела, раскинулись массивные пилоны с дюзами. К поясу крепился меч с клинком в два человеческих роста. Клинок был так же черен, как сам доспех, а гарда оформлена в виде геральдического креста.
- Аврелий... сам патриарх Аврелий! - выдохнул кто-то за спиной Виктора.
За архиепископом и патриархом следовала свита. Святые отцы ордена, епископы, капелланы, такие же мрачные в своих одеяниях, столь же похожие на черных птиц. По бокам процессии вышагивали доспехи святых братьев. На голову ниже своего чудовищного патриарха, они смотрелись его сыновьями или младшими братьями. Крылья с дюзами отведены назад, мечи на поясах. Великанские ступни в такт сотрясают землю. Вереница теней ложится на поле. Они были одновременно такими и не такими, как их изображали в фильмах. В отличие от киношных подделок, настоящие Сыновья Феррума двигались плавно и уверенно, как живые существа. Угловатых, дерганых движений, свойственных гидравлике, не было в помине. Казалось, это вовсе не машины. Там, под броней, должно быть, скрыты живые великаны. Каждое движение было легким и грациозным. Двигались гибкие пальцы, ложась на рукояти мечей. Мягко переступали ноги. Виктор пытался представить их в бою, оснащенных ракетным и плазменным оружием. Не получилось. В его воображении они могли быть только живыми великанами из сказок. Античными богами, закованными в броню. Виктор поверил рассказам о том, что в примитивных мирах их встречают как богов. Он сам был готов возносить молитвы этой мощи, этой невероятной красоте. Он был сейчас буквально влюблен в эти боевые машины. В их грациозные движения, в могучие руки, способные оторвать от земли и поднять космический катер. Он преклонялся перед ними не как языческий дикарь, но как разумный человек, преклоняющийся перед достижением разума.
Процессия достигла края поля, где стоял тяжелый правительственный флаер. Доспехи братьев-рыцарей, подчиняясь беззвучной команде, остановились и вытянулись по стойке смирно. Теперь их можно было принять за настоящие статуи, что возводят полководцам и героям былых времен. Архиепископ Марк Кассиус поднялся по пандусу. За ним последовали патриарх Аврелий и свита. С шипением сдвинулись створки, языки плазмы ударили из дюз. Массивная машина оторвалась от земли, втягивая опоры в железное брюхо, и, набирая скорость, полетела в сторону города. Доспехи братьев-рыцарей развернулись. Два десятка человекоподобных машин выполнили разворот с безупречной синхронностью гвардейцев на параде. Черные корпуса двинулись вместе. Слитно грохнув по бетонке, переступили ноги-колонны. Ахнула толпа. Виктору казалось, что он спит и видит фантастический сон. Не ломая строя, шагая в ногу, братья-рыцари двинулись к мрачной громаде "Gladius Dei". Возле крейсера они разделились на две шеренги, снова развернулись, да так и застыли безмолвной стражей.
- Господь Единый... - вырвалось у Виктора. Плевать, что оба приятеля посмотрели на него, как на сумасшедшего.
- Это еще что, парень! - прокомментировал за спиной служащий космопорта. Похоже, ему просто было не с кем поговорить, вот и лез с объяснениями. Виктор находился под впечатлением и не возражал. - Они теперь днями стоять будут! Неделями. Не шелохнутся! Такие они - ангелы небесные.
Алекс с сомнением оглядел "собеседника" Виктора, но промолчал. При ближайшем рассмотрении этот тип выглядел подозрительно. Уже за пятьдесят, низенький и тощий, с нездоровым синеватым лицом, явно вызванным любовью к спиртному. Ко всему прочему еще и небритый. Щетина частично скрывала узелки сосудов и глубокие, не по возрасту, морщины. Мартин сделал выразительный жест пальцем у виска.
Толпа распалась на отдельных людей, и те стали расходиться. Кто-то молчал. Компании молодежи возбужденно обсуждали боевые характеристики и вымышленные подвиги Сыновей Феррума, ссылаясь на художественную литературу, кино и всяческие военные справочники. Пара элегантно одетых эльфов изо всех сил старалась утешить ребенка. Девчонка лет семи (по человеческим меркам) всхлипывала, пряча лицо в объятиях матери. "Не хочу... Страшные... злые... Больно! Больно!" - донеслось до Виктора.
Виктор, Мартин и Алекс остались одни. Если не считать странного типа в спецовке, который нравился Алексу все меньше и меньше.
- Весь день бы на них любовался, - мечтательно проговорил тип, не отрывая взгляда от крейсера и мрачных часовых. - Но работать надо.
Он печально вздохнул и с явным усилием оторвал взгляд от Сыновей Феррума.
- Эх, попытаю счастья на вербовочном пункте. Кстати, вы, ребят, тоже загляните. Принять не примут, но тестирование там... того стоит. Хоть ненадолго чувствуешь себя настоящим Человеком.
Виктор внимательно слушал и кивал. Алекс и Мартин уже думали, не оттащить ли его. Вдруг помешательство заразно?
- Ладно, бывайте, парни. Вербовочные пункты работают при соборе Святого Андреаса. Не ошибетесь.
Он нетвердой походкой двинулся в сторону терминалов.
Виктор оказался меж двух удивленных взглядов.
- Вик, с тобой все в порядке? - поинтересовался Мартин.
- Да пошел ты! - огрызнулся Виктор.
- Мог бы просто сказать "да", - вздохнул Алекс.
Они шагали от космопорта. Виктор медленно приходил в себя.
- А красавцы все-таки! Как ходят! Ну прям королевская гвардия на параде, - он мечтательно вздохнул. - Вот это армия! Не то, что наше "народное ополчение" или имперское механическое паучье.
Мартин покачал головой.
- Это не армия. Это компания показушников. Они в бою должны быть неуклюжие, как индюки. Ходячая мишень. Пальнет пират из ручной ПЗРК и поминай как звали. Двадцать тонн брони с запеченным пилотом. Кто сейчас так воюет - с мечами, в полный рост? Бред.
- Правильно, - поддержал Алекс. - Схватки на мечах и прочее фехтование - история. Да и перестрелки тоже. Цивилизованный человек, если его вынуждают воевать, посылает на войну дроидов, оснащенных высокоточным оружием. Так гуманней. Всем известно, что самая совершенная в галактике армия - Империи Человечества. И она большей частью состоит именно из дроидов.
- Тьфу, зануды, - Виктор поморщился. - Наслушались имперской лапши, вот и повторяете, как дети. "Пусть роботы воюют за людей, пусть роботы вкалывают за людей". А дальше что? Пусть думают за людей? И на кой хрен тогда вообще люди?
Вопрос повис в воздухе.
Настроение было самым что ни на есть мерзопакостным. Даже после рыцарского парада приятели умудрились его испортить. У Виктора было ощущение, словно он бился в стену. В стену из людей. Между ними не было никакой разницы. Его отец или сокурсники Алекс и Мартин. Вся эта разодетая в кожу или строгие костюмы масса. У всех на одно на уме: строить из себя успешных добропорядочных граждан. Все как будто надели жесткие маски с дежурной улыбкой, а потом срослись с ними. На мгновение даже стало страшно. Виктору показалось, что вместо людей его окружают автоматы. Одинаковые мысли в головах. Терпимость к чужим расам и культурам независимо от того, стоят ли они этой терпимости. Непробиваемая вера в современный имперский образ жизни. Тот самый, что со школьной скамьи загоняет молодежь в рамки образования. Сначала школьного, потом, в обязательном порядке, высшего специализированного, потом - дежурная улыбка и теплое местечко до самой слюнявой старости. Десятки лет перед монитором между таблиц и графиков о падениях и взлетах цен на металлы. Долгожданный отдых к старости. Путешествуй по Империи, возя с собой свою искусственную печень, почки или сердце с сервомоторами в дополнение к фотоаппаратуре. Восхищайся средневековым зодчеством! Те, кто все это строил, те, в честь кого ваяли памятники и храмы... Им бы стало тошно, узнай они, для чего теперь служит построенное! Вожди, герои и духовные лидеры минувших лет! Смотрите! Ваши монументы стоят для того, чтобы на них глазели имперские старики и гадили голуби. Храмы из обители Божьей превратились в "памятники архитектуры", где неверующие и язычники щелкают фотовспышками и курят. Отцу объяснять что-либо не представлялось возможным. Отец Виктора был человеком властным и суровым, заранее правым во всем, с чем не согласен сын. Друзья, вернее не друзья, а приятели тоже отличались каменной непробиваемостью. У Алекса всегда имелось мнение, позаимствованное из выпусков новостей и классической литературы, знанием которой он очень гордился. Порой Виктор сомневался, а есть ли у него свое собственное мнение? Таких же гуманитариев, особенно взрослых, Виктор не понимал и люто презирал. Именно они были виноваты в том, что Альма прогибалась под засильем чужеродных рас и культур, грозя совсем потерять национальный колорит. Взрослые алексы готовы были часами восторгаться какой-нибудь выведенной тушью эльфийской закорючкой, объяснять, какая это древняя, гордая и красивая культура, и, брызжа слюной, писать гневные статьи, обвиняя в расизме какого-нибудь несчастного полицейского, застрелившего при аресте пирата-эльфа. Ну и что, что "жертва" была вооружена лучше полицейского и носила фамильный нож, перерезавший не одно горло? На это можно закрыть глаза. Мартины были не лучше. Эти отсутствие собственной воли и мнения маскировали за лихостью и показной бравадой. Бравада в основном проявлялась в употреблении спиртного и нежелании следить за собой, в неумении элементарно заниматься чем-то всерьез. "А че? Мне влом работать (учиться, писать, рисовать, читать)! Я неформал! Я свободный и крутой! Вы мне не указ!" А ведь при всех своих заявках на бунтарство такие люди еще глубже погрязли в однотонности и серости. Еще более безвольные, чем алексы. Те хоть способны отстаивать мнение, пусть дурацкое и основанное на стереотипах.
- Ну, так чего? - широко улыбаясь, спросил Мартин. - "У Олафа"?
Виктор вздохнул. Нет, этим людям он никогда ничего не докажет. Раньше превратится в одного из них.
"Раньше запью или начну колоться, - с неприятной ясностью подумал парень. - Может, тогда буду поменьше думать".
Виктор вдруг понял, что будет делать дальше. Стало легко, мысли очистились от привычной серости. Он взглянул со стороны на свои проблемы, задумался о том, что видел и слышал. Успокоился. Принял решение. На лице парнишки заиграла улыбка.
***
Полчаса назад Виктор покинул недоумевающих приятелей в баре. Задержался лишь затем, чтобы опрокинуть порцию жгучего коньяка у стойки. По их лицам он понял, что приятели догадываются о его намерениях, просто слишком напуганы, чтобы озвучить свои догадки. Виктор широко улыбался. Улыбка напоминала волчий оскал. Он решил вступить в орден Сыновей Феррума. Одна мысль о подобной авантюре заставляла добропорядочных студентов бледнеть.
***
Тысячи ног попирали древние камни брусчатки. Площадь перед собором Святого Андреаса кипела толпой. Больше всего было вездесущих туристов, щелкавших вспышками перед самым фасадом величественного строения, несмотря на запреты. Среди них сновали гиды и торговцы сувенирами. Собор на футболках, миниатюрная копия в виде медальона, собор на календарях всех мастей... даже пепельницы в виде собора! Виктор никогда не был человеком верующим, но подобная эксплуатация его злила. Толпа разделялась на два потока и, под бдительным руководством служащих, текла вверх по фигурному крыльцу, огибая с двух сторон величественную статую Андреаса Эйсена. Первый магистр ордена Сыновей Феррума, почитаемый на Альме святым, возвышался на два человеческих роста и был изваян из чистейшего черного мрамора. Изукрашенные чеканкой латы смотрелись настоящей вороненой сталью. Правой рукой святой магистр опирался на вонзенный в постамент меч с крестообразной гардой, левую, с растопыренными пальцами, вытянул вперед. На суровом, украшенном кустистой бородой лице читалась решимость. Всем своим видом святой Андреас Эйсен словно говорил: "Здесь стою я. Это земля моего народа. Кто решит на нее покуситься - отведает стали". У подножия монумента копошились туристы и профессиональные фотографы. Время от времени черный мрамор отбрасывал блики вспышек. Огибая монумент с обеих сторон, крыльцо вело к стрельчатому порталу, края которого украшала фигурная резьба. Над порталом располагалось единственное окно-розетка, по краям отделанное бронзой. Если смотреть на храм анфас, то казалось, словно за спиной святого магистра в ночном небе восходит железная луна.
Вербовочный пункт располагался не в самом соборе, а в небольшой пристройке, служившей раньше пристанищем для нищих и паломников. Очередь вилась от тяжелых дубовых створ, задевая край площади и загибаясь вдоль белокаменных стен. Все здесь были равны. Суровые, многое повидавшие военные, юнцы с горящими глазами вроде Виктора, смотрящие свысока дворянские сынки. Их объединяла общая мечта. О порядке поступления в орден было известно совсем немного. Время от времени открывались такие вот вербовочные пункты. Там проводились тесты, собеседования, принимались решения. Однако никто доподлинно не знал, скольких действительно принимали в орден - по слухам, едва ли сотую часть тех, кто сейчас нервно переминался с ноги на ногу в ожидании своей очереди. Тот, кто действительно становился Сыном Феррума, надолго пропадал из жизни и лишь спустя годы мог вернуться к семье и близким. Но возвращались, опять же по слухам, совсем другие люди. Виктора это не отпугивало. Он хотел стать другим человеком, решил оставить позади все, чего не жаль. Стать пилотом этих живых железных исполинов. Вот тогда-то отец точно не сможет читать ему нотации! Посмотрит с гордостью и трепетом. Виктор мысленно уже подготовил себя, чтобы достойно ответить на все вопросы. Он хотел научиться вере в Единого! Хотел стать его воином! Столько лет ему приходилось молча созерцать, как попирают его страну, культуру его народа, смотреть на поселившихся как у себя дома нелюдей, глотать всю их заносчивость и самодовольство в институте. Сыновья Феррума разговаривали с нелюдями по-другому. Для них эльфы, дварфы, орки, кхонаш и ублюдочные помеси были вне закона, Божьего и человеческого. Нелюдей можно и нужно было уничтожать - без всякого снисхождения, просто за то, что они не люди. Конечно, это не касалось тех, кого по недосмотру пустили в Империю. Но за границами Империи Человечества у Сыновей Феррума были полностью развязаны руки. Убийство Виктор видел только в кино или новостях. Он не сомневался, что при случае не пожалеет какого-нибудь эльфа, вроде тех, стычка с которыми произошла этим утром. Слишком долго жил с ними бок о бок. Слишком долго копил злость, терпел их выходки, их демонстративное презрение.
Очередь двигалась медленно. Солнце наполовину скрылось за центральной башенкой собора. Черные доспехи Андреаса Эйсена отливали багрянцем. Виктор, стараясь унять дрожь, отодвинул тяжелую створу и вошел. Внутри было пыльно и прохладно. Трепетал слабый свет масляных ламп. Красовался на стене крест с концами в виде сжатых кулаков на фоне железной луны. Между лампами, вытянувшись по струнке, у стен замерли старинные рыцарские латы. Напротив двери возвышалась алебастровая статуя святого магистра - снежно-белая копия той, что охраняла вход в собор. Магистр стоял, опираясь на меч. Рука простерта вперед. Табличка на постаменте гласила:
"Царство истинно верующих есть царство Господа в плотском мире.
Всякий, согрешивший против Человека, да будет убит.
Всякий, согрешивший против Господа, да будет проклят".
Святой Андреас Эйсен
Железная Книга, глава VI, стих пятый
За большим столом черного дерева, под портретом Андреаса Эйсена сидел священник. Вернее, это Виктор сразу посчитал его священником. В отличие от альмийского духовенства этот был с ног до головы закутан в балахон, черный, как сам космос. И как космос, ткань балахона пятнали серебристые блески. Приглядевшись, Виктор понял, что это крестики. В тени поднятого капюшона невозможно было разглядеть лицо.
- Имя! - донеслось из тьмы под капюшоном. Голос у священника был низкий, тяжелый. Этим словом он ударил Виктора, как молотом. Эмоций не ощущалось. Только тяжесть и холод.
- Виктор... э-э-э... Виктор Морго, сэр!
- Не "сэркай". Я не военный, - все тем же пустым голосом ответил священник и скинул капюшон. - Обращайся ко мне, как к вашим домашним попам: "святой отец".
Виктор вздрогнул. У собеседника было иссохшее, костистое лицо глубокого старика. Острые скулы, казалось, были готовы прорвать кожу. Пронзительно поблескивали глаза, оглядывая парня с ног до головы. В живом, изучающем взгляде не было ничего старческого. Растительность на черепе отсутствовала, а еще кожа в некоторых местах действительно была прорвана! То, что поначалу он принял за старческие пятна, оказалось свищами, сквозь которые проглядывала иссиня-черная поверхность. Во лбу и висках торчали имплантированные разъемы.
- Что тебе здесь нужно, Виктор? - уже мягче спросил священник.
Он запаниковал. Под взглядом этих пронизывающих, изучающих глаз он казался себе невероятно глупым и жалким.
- Святой отец! Хочу... эм... желаю вступить в орден Сыновей Феррума! - он выпалил заранее заготовленную фразу на одном дыхании.
Глаза блеснули, впиваясь в него сильнее. Виктор похолодел.
- Зачем тебе это? - просто спросил старик.
- Я... э-э-э... Святой отец! Я хочу сражаться за Альму. За свою Родину! За Империю Человечества из... из патриотических убеждений!