Вил ждал у ворот - понятно в каком мире. Похоже, напарник Линсона давно прижился в этой реальности и в мир живых возвращался разве что для пополнения припасов и встреч с информаторами. В жилье он не нуждался: здесь, в давно погибшем мире, в его распоряжении был целый город. Выбирай любой дом: хоть нищенскую хибару, хоть особняк, хоть покои во дворце. Разгреби кости, выхлопай пыль - и ни одна живая душа не потревожит твой сон.
- Не переломишься? - Вил кивнул на увесистый рюкзак за спиной проводника. Собранный с изрядным запасом продовольствия и инструментами на все случаи жизни, тот и правда ощутимо тянул спину. - Не бойся, с голодухи не помрём. Городов и деревень в пути будет предостаточно.
Линсон лишь пожал плечами. Он не имел опыта дальних путешествий и не знал, как много припасов следует брать в дальний путь. И как мало их нужно обладателю Окуляра, способному безнаказанно вломиться в любой дом, склад или амбар. А вот Вил в этом деле явно успел поднатореть: на плече у бывшего напарника болталась скромненькая котомка, содержимого которой едва хватит на пару дней.
Шагая вслед за другом по пустынному тракту, проводник ловил себя на мысли, что внутренне осуждает предстоящие кражи съестных припасов. С тех времён, когда приходилось кормиться из чужих карманов, минуло уже много лет, и незаметно для самого себя Линсон успел стать благочестивым гражданином. Мелкие проступки вроде кражи у булочника не в счёт - то было скорее наказание для скряги, а не попытка урвать бесплатный кусок.
- Может, наконец посвятишь меня, какими ветрами нашу банду занесло в Кеварин? - Линсон поравнялся с напарником. - Или будешь тянуть до самой границы?
Вилле нахмурился, видимо, не очень довольный тем, с какой уверенностью Линсон называет пиявок "своей бандой".
- Ладно, слушай. Случилось всё, как можешь догадаться, ровно пятнадцать лет тому назад, вскоре после твоей драки с Арамео. Пока тебя не было, пиявкам подвернулось одно интересное дельце. По Турте стали ходить слухи о некоей делегации, прибывшей из Кеварина.
"Как я и думал, это не совпадение! - подумал Линсон. - Судьба пиявок напрямую связана с делегацией, подкупившей Генрима".
- В трущобах тогда ещё никто не знал, для чего летуны явились в столицу, да и кому какое было дело? - продолжал Вил, шагая по сухой земле. - Главарей заинтересовало другое - странные маски на их бледных мордах. Раньше крылатые ничего подобного не носили, и народ быстро прочухал, что маски эти не простые. А непростые - значит недешёвые. Сказано - сделано. Набрали отряд рукастых парней и стали думать, как заставить этакую ценность перекочевать в правильные руки.
- А пиявки здесь каким боком? Не могли же столь крупное дело доверить каким-то пацанятам.
- Ясно, что не могли. Самой кражей занимались взрослые - матёрые парни из шайки Дареда. Уж не знаю, как они это провернули, но к утру пять масок позвякивали в мешочке в ожидании новых владельцев. Тут-то и пришла очередь "пиявок" выйти на сцену. Те ребята, что обчищали крылатых, могли засветиться, так что главари не стали рисковать и велели им сразу залечь на дно, а доставку груза поручили тем, кто не так заметен в толпе и кого даже в пьяном угаре не заподозришь в причастности к ограблению кеваринской делегации. То есть детям.
Задача была нехитрая: доставить артефакты главарям и обеспечить себя жратвой - в случае успеха обещали бесплатно кормить целый месяц.
Арамео с ходу заявил, что в одном мешке мы это добро не понесём. Если стража нас всё-таки схватит и заберёт разом весь товар, то лучше сразу пойти утопиться, чем принять на свою шкуру гнев главарей. Достал он эти штуковины и раздал каждому по одной. С нами тогда ещё был Демби - взяли тебе на замену, - так что выходило аккурат по маске на человека. Таким образом, даже если один из нас вдруг попадётся, у остальных всё ещё был шанс доставить свою часть товара.
Итак, шагаем мы по городу, у каждого за пазухой по Окуляру. Стража уже нервничала и хватала всех, кто подозрительно выглядел. Прямо посреди улицы начинали лупить и допрашивать, где кеваринские маски. А что ещё делать, когда сказали: не найдёте пропажу, на месяц без жалованья останетесь? А где и у кого искать, эти дуболомы понятия не имели, вот и бросались на честный люд: авось, среди сотни избитых и покалеченных случайно попадётся ворюга. На детей, как и ожидалось, внимания не обращали, так что мы спокойно добрались почти до самых трущоб.
И тогда началось.
То был настоящий хаос. Люди дохли прямо на дороге, мигом разлагались до самых костей. Усыхали деревья, вяли цветы и трава. Горожане метались, бегали, орали. А мы стоим и не можем воткнуть, что за чертовщина происходит. На Демби налетела какая-то испуганная тётка, сшибла с ног. Тут у парня Окуляр-то и вывалился. Один из стражников увидел и... Уж не знаю, какую награду им там объявили за поимку воров, но мужлан тут же позабыл про Жатву и кинулся к Демби. Тот артефакт схватил и дал дёру. Остальные, как и договаривались, вмешиваться не стали: мы друг друга не знаем, вообще тут мимо проходили.
Демби учесал за поворот, увёл за собой стражника, и больше мы их в тот день не видели. А вокруг продолжалась Жатва. Живых оставалось всё меньше и меньше, а вот от скелетов вскоре ступить стало некуда.
Нас же Порча не трогала. Город к тому времени почти затих, только изредка донесётся чей-нибудь вопль или рыдание, а мы, пиявки, всё никак не подыхаем. Идём, даже скорее крадёмся, в штанах у каждого давно навалено; но главное - живы и целёхоньки, все четверо.
Кто первый просёк фишку, думаю, и сам догадаешься. Достал Арамео свою маску. Держит её перед собой, смотрит, как на вылезшего из девки младенца, и говорит: "вот что не даёт нам умереть". И надевает.
Мы повторили за ним и наконец увидели, что творилось в Турте на самом деле. Громадные белые кляксы - они разливались повсюду, десятки и сотни. Росли, расползались, тянулись ко всему живому голодными щупальцами. Доедали последних людей, а те вертелись, что испуганные котята, не видя и не понимая, что их убивает.
Обнаружилось, что мы и сами стоим в белой луже - все четверо, - только нам эти корни никакого вреда не причиняли.
- Так вы с самого начала знали, что Окуляр защищает от Порчи?
- Ну да, пришлось убедиться на практике. Первое время Арамео порывался спасать людей: показывать им, где можно стоять, а где нельзя. Некоторые даже слушались, но и Жатва не теряла времени, выплёвывая всё новые белые сгустки, иногда прямо под ноги. А когда один не в меру сообразительный мужик чуть не отнял у нас маски, мы бросили эту затею и занялись спасением самых важных людей в городе - самих себя.
- И что было потом?
- А что потом? Все умерли, мы выжили. В городе оставалось ещё много нетронутых мест, так что голод нам не грозил. Нашли трупы Демби и стражника, вот только Окуляра при мальце не оказалось. Уж не знали мы, радоваться, что ещё одному счастливчику удалось не подохнуть в Порче, или опасаться, каких дел он натворит с волшебной штуковиной в руках. Мне, признаться, было немного обидно. Обладание колдовскими артефактами делало нашу банду уникальной, а тут выясняется, что какой-то неизвестный хрен таскает с собой пятую маску и может пользоваться ей наравне с пиявками.
- Значит, вы так и не выяснили, кто унёс последний Окуляр?
- Каким, интересно, образом? Наш друг Марей, видишь ли, испугался артефакта и пять лет прятал его под подушкой, держа рот на замке. Какое-то время мы, конечно, послеживали за мародёрами, что слетались к развалинам, точно мухи на говно. Надеялись, что обладатель пятой маски непременно появится в руинах, но счастливчик так себя и не показал. Спасибо хоть, что искатели сокровищ не давали заскучать. Мне нравилось смотреть, как очередной бедолага высыхает в луже Порчи, а его подельники трясутся от ужаса, чертят охранные знаки и уносят ноги прочь из города. Обратно добегала в среднем половина, остальные по дороге вляпывались в белую гадость, делая свой маленький вклад в строительство костяных дорог. Оно, конечно, было весело, вот только хозяина Окуляра мы так и не дождались.
- Погоди, я ведь тоже был среди мародёров. Как вы могли меня не заметить?
- А кто сказал, что тебя не заметили? Видели пару раз: мелькала среди ворюг знакомая физиономия.
- Что?! - Линсон остановился. - И ничего не сказали? Не вышли на связь?
- А зачем? Мы же не знали, что это ты прикарманил артефакт, а без него какой от тебя был толк? Ты не мог пойти с нами, вот Арамео и решил, что незачем тебя попусту дёргать и беспокоить. Пускай Марей живёт своей жизнью, подумали мы, а пиявок ждала совсем иная дорога.
Линсон нахмурился. Выходит, пиявки находились в Турте, видели его, но не потрудились отправить даже маленькую весточку; хотя бы сказаться, что живы... Правда ли, что причиной стали волшебные маски? Или дружба с бандой была не такой крепкой, как ему казалось?
- И куда же вас привела эта дорога? - спросил он.
- Первым делом мы как следует изучили Окуляры и их возможности, а затем долго спорили. Я и Торес уже нарисовали в уме картины, как будем обносить дома знатных господ в Эрконе, да и вообще где угодно, а вот Арамео с Перри нашей радости не разделяли. Грустили, понимаешь ли, о своём любимом городе, о погибших друзьях. Грустили и злились. И мечтали отомстить. Вот только кому? Мы ведь тогда понятия не имели, кто за всем этим стоит, а от свидетелей только косточки остались.
- Делегация из Кеварина. Разве вы не знали о ней?
- Откуда бы? Мелюзгу в детали никто не посвящал. Задачей было доставить Окуляры из точки А в точку Б, а где и у кого Даред их стащил, нас не касалось. Позже пробовали копать в разных направлениях. Первыми заподозрили големов, как главных изобретателей всякой механической дряни, и Арамео недолго думая отправился прямиком в Сат-Харим. Торес продолжил наблюдать за руинами, а Перри осталась в Эрконе и обосновалась в местной библиотеке - надеялась отыскать в книгах хоть какую-нибудь информацию о Порче.
- Перри была в Эрконе?! - снова изумился Линсон. - И как долго?
- Около года. И не надо так смотреть. Я уже объяснил, что мы условились тебя не трогать - для твоего же блага.
- Всё равно странно. Эркон не такой уж большой, рано или поздно мы должны были пересечься.
- Где, позволь узнать? Часто ли ты захаживал в библиотеку?
Линсон стыдливо отвёл взгляд. Скажет тоже - библиотека. Ещё бы в театр предложил сходить.
- То-то же, - усмехнулся Вил. - А как мы передвигаемся в людных местах, ты и сам знаешь. Увидеть Перри ты никак не мог, а она - разве что твой скелетик. Меня же отправили в Монрон - шпионить за нашим новым королём.
- За самим Иорием?
- Ага, братцем почившего Фрация. Должен сказать, устроился тогда я неплохо. Жрал из королевской кухни, подглядывал в ванных за фрейлинами. Да и сам королевский дворец был великолепен, с какой стороны ни посмотри. - Вил постучал пальцем по маске, поясняя, о каких "сторонах" идёт речь. - В общем, жил как король. Сбылась мечта беспризорника.
Вот только поручение Арамео так и осталось невыполненным. Сколько я переслушал официальных приёмов и тайных совещаний, а добыть ценных сведений так и не удалось. Пробовал рыться в бумагах - тоже пусто. Либо король ничего не знал, либо держал в секрете даже от собственного дневника.
Через несколько месяцев ко мне присоединилась Перри. Девчонка приехала попытать счастья в столичной библиотеке, но успехов достигла таких же, как и я. Пришлось нам, скрепя сердце, покинуть Монрон и вернуться с пустыми руками.
- Не думал остаться во дворце? - вдруг спросил Линсон. - Тебе там, как я понимаю, хорошо жилось.
- Ты-то бы остался, не сомневаюсь, - ответил Корсон со злорадной усмешкой. Затем произнёс, задумчиво глядя на горизонт: - Может, когда-нибудь туда и вернусь. После того, как Кеварин ответит за Турту...
Линсон удивлённо взглянул на напарника:
- Вот уж не думал от тебя такое услышать. Только не говори, что всё-таки проникся идеями Арамео, - сказал он и тут же прикусил язык. Сейчас Вил опять начнёт злорадствовать и напоминать, кто из них остался с бандой, а кто бросил пиявок и объявился только годы спустя.
Вилле уже открыл было рот, но по лицу спутника понял, что эта подколка стала слишком предсказуемой. Вместо этого он сказал:
- Я один из "пиявок", и не оставлю банду, сколь бы роскошную жизнь мне ни предложили взамен.
- И это всё? - недоверчиво покосился Линсон. - Я скорее поверю, что Торес поступил в университет, чем в твою безвозмездную преданность кому бы то ни было, пусть даже пиявкам.
- Вижу, твоё отношение ко мне ничуть не изменилось, - притворно вздохнул напарник.
- Как и ты сам. Ты всегда был редкостным говнюком, Вил, даже в те времена, когда мы побирались на улицах. А сейчас у тебя в руках артефакт, который сам по себе ценнее целой армии союзников, и ты предлагаешь мне поверить, что остаёшься с Арамео из-за преданности пиявкам? Брось, Вил, мы оба знаем, что это неправда.
Корсон снова вздохнул.
- Ладно, Марей, ты меня раскусил. Хочешь знать, почему я остаюсь с бандой? Да потому, что пиявки - уже давно не кучка беспризорников, умеющих только резать кошельки да ковыряться в замках. Эти маски сделали нас почти что богами, Марей. Раньше мы воровали еду с прилавков и отвешивали пинки тем, кто младше и слабее; сейчас мы можем грабить сокровищницы и убивать королей. А с недавнего времени - порождать Порчу везде, где только захотим. И знаешь, такие возможности манят куда сильнее, чем еда, бабы и прочие мелочные утехи. Зачем мне королевский дворец, когда в союзе с Арамео я способен вершить судьбы целых народов?
Боги... Вершители судеб... Значит, Вил уже давно пришёл к мыслям, которыми Линсон начал задаваться всего неделю назад. И, в отличие от напарника, ничуть не усомнился и не устрашился уготованной ему великой роли. Вмешаться в судьбы целых государств - пожалуйста. Божественная сила - дайте две! Линсон был прав: за пятнадцать лет разлуки Вилле Корсон ни капли не изменился. Всё тот же алчный мальчишка, мечтающий о том, как весь мир падёт к его ногам. Истинная "пиявка".
- Так что, будешь меня отчитывать, или можно рассказывать дальше? - спросил Вил.
- Таких, как ты, надо не ругать, а вешать на первом столбе без суда и следствия. Продолжай.
- В общем, по прибытии мы встретились в Эрконе и поделились каждый своими успехами. И если ты думаешь, что Арамео тоже ничего не раскопал, а Торес впустую просидел два года в руинах Турты, то да, так оно и есть. Целый город стёрт с лица земли - и никаких зацепок. Словно и правда божья пара наслала на людей кару за их грехи. Арамео, понятное дело, в божественную версию ни секунды не верил и продолжал разнюхивать.
Ирония в том, что всё это время разгадка находилась у нас под носом. Белый призрачный лес посреди столицы. Приведи туда любого сколько-нибудь образованного бартелионца, и он завопит: "нар'силен, священное древо ма'аари!" Вот только образованных среди нас не было. Знания "пиявок" о Кеварине заканчивались на том, что там ангелы на крылышках летают; ни о каких насраленах мы и слыхом не слыхивали. Перри тоже хороша: перелопатила гору книжек о магии, колдовстве, наговорах и проклятиях, когда на соседних полках пылились целые тома об этих священных деревьях.
В какой-то момент наши изыскания зашли в тупик, и, устроив всеобщий пиявочный совет, мы здраво рассудили, что даже высшим силам полагается право на отдых. Сказано - сделано. Наведались в королевскую казну в Монроне, облегчили её на пару мешков с золотыми щитами. Кутили целый месяц, побывали во всех кабаках и борделях.
Не буду вдаваться в подробности, что было дальше - та ещё скукота. Пиявки отправлялись на поиски, ничего не находили, ударялись во все тяжкие, совершали грандиозные по людским меркам ограбления; затем снова пытались отыскать зацепки, и далее по кругу. Так прошло лет десять.
А потом в один прекрасный день Перри возьми да заяви: "хочу в Кеварин, никогда не бывала в гостях у небесного народа". Человеку туда, как известно, прохода нет. Но какое нам дело до запретов, придуманных для простых смертных, верно? Так и оказались пиявки в Кеварине, по прихоти девчонки. И что же, ты думаешь, мы обнаружили в ангельских землях? Те самые деревья, заполонившие площадь и Капитолий в Турте. Распустили призрачные ветки и растут себе у всех на виду, будто так и надо.
Знал бы ты, какими дураками мы себя тогда чувствовали. Пиявки потратили пятнадцать лет, рыская по всему Бартелиону в поисках хоть каких-нибудь зацепок, и тут выясняется, что всё это время оружие, которым уничтожили наш город, спокойно себе распускало побеги в стране безгрешных ангелочков.
Может, само по себе наличие нар'силенов ещё ничего не доказывало, но Арамео оказался скор на расправу: крылатые виноваты, и всё тут! Оставалось лишь найти доказательства и покарать виновных. Ещё пара лет у нас ушла на изучение местного быта и культуры. Следили, подслушивали, копались в вещах. Пришлось выучить кеваринский язык, чтобы понимать, о чём крылатые болтают.
И снова всё впустую. Мы были уверены, что в Кеварине наконец-то сможем пролить свет на эту историю, но оказалось, что крылатым известно о Порче не больше самих людей. Даже теории у них ходили те же самые: мол, великие боги покарали жалких людишек за их грехи и пороки.
- Так и есть. Ты ведь следил за мной и видел крылатую девицу, посланную в Турту. Она и правда ничего не знала ни о Порче, ни о нар'силенах.
- Я не слепой. Видел, как ты оттащил её от свежего деревца, иначе так бы и осталась стоять в луже Порчи. Но это ещё ничего не доказывает.
- Знаю. Правители не посвящают простую солдатню в свои великие планы.
- Похоже, они и сами себя не особо-то в них посвящают. У них под боком вырос новый кусок Порчи, сожрал целую рощу, а крылатые упорно прикидываются шлангом и делают вид, что ничего не знают...
- Так Мелисельская роща - ваших рук дело? - спросил Линсон.
- Я смотрю, ты уже в курсе.
- Сайтеми призналась, но предупредила, что эта информация не для посторонних ушей.
- Ладно, неважно. Что до рощи, тут всё оказалось до смешного просто. Знаешь, в чём разница между кеваринскими нар'силенами и теми, что растут в Турте?
Линсон напряг память. Сайтеми что-то говорила об этом...
- Плотность, - наконец вспомнил он. - У ангелов не принято сажать священные семена так близко друг к другу.
- Я смотрю, язык у неё знатно развязался. Уж не соблазнил ли ты девчонку, Марей? - усмехнулся Вил. Не дождавшись реакции, он продолжил: - Да, в нашей столице семена посадили не по правилам. Напихали, как помидоры на грядке, вот они и дали сбой. Никаких ритуалов, тайных заклинаний и прочей заумной чепухи. Закапываешь дюжину шариков в одном месте, ждёшь пару дней, и из-под земли вырастает гигантский нар'силен, накрывая Порчей зону на несколько миль вокруг.
- Откуда вы всё это узнали?
- А кто сказал, что мы знали? Просто Перри одним солнечным днём вычитала в кеваринской книжке, как у крылатых принято сажать нар'силен, и вспомнила тот лес у Капитолия. Вот мы и решили провести эксперимент: закопать семена близко друг к другу и посмотреть, что будет.
- И уничтожить целый лес ради одного эксперимента?
- Знаешь, Марей, как говорят: толковый отравитель всегда держит при себе антидоты, и лучший способ узнать, приложил ли он руку к той или иной отраве - залить яд ему же в глотку и посмотреть, найдётся ли у него противоядие. Крылатым плевать на людей, но они не смогут проигнорировать Порчу в собственных землях. Если у летунов есть способ остановить заразу, то они непременно должны были задействовать его в Мелисельской роще, и заодно засветить тех, кому известен секрет Порчи.
- И как, засветили?
- Нет. Началась та же самая паника, что и в Бартелионе. Носятся вокруг, галдят, рыдают, пялятся на высохший лес, как баран на новые ворота; но никто ни хрена не понимает. Тут даже мы подивились: неужто крылатые и правда ничего не знают?
- Вовремя спохватились, - фыркнул Линсон. - Может, стоило подумать об этом до того, как выпустили в мир второй очаг Порчи?
- Почитаешь мораль тем, кто её создал, когда мы их найдём, - спокойно ответил Вил. - К тому же это лес, а не город. Никто не умер, если не считать лесных зверушек.
- Порча не стоит на месте, Вил. Она постоянно растёт, и теперь - вашими стараниями - сразу в двух местах.
- Значит, крылатым придётся шустрее искать ответы. Виновны они или нет, но это их деревья прямо сейчас пожирают наш мир.
- А обсудить это с самими ангелами никто из вас не догадался? Я только и слышу: шпионаж, подслушивания, подглядывания. Вы не пробовали поступить смелее? Поймать кого-нибудь из ма'аари и устроить допрос с пристрастием? Да хоть бы самого короля, или кто у них там всем заправляет - с Окулярами можно добраться до кого угодно. Ведь Иория вы тоже не тронули, как я понимаю.
- Арамео не хотел рисковать, - сказал Вилле. - До сих пор считалось, что Окуляры покоятся в руинах Турты, и нас такой расклад вполне устраивал. Уже ясно, что создателям Порчи плевать на Бартелион и Кеварин; но вот будут ли они отсиживаться в тени, когда узнают, что некая воровская шайка давно прикарманила артефакты и теперь разгуливает с ними по миру? Как бы после этого к нам не пожаловали в гости серьёзные ребята в таких же масках. Ведь даже в этом измерении мы неуязвимы лишь для тех, кто не способен сюда проникнуть.
- Ты ничего не упустил из виду? Сайтеми видела мой Окуляр, и в скором времени должна вернуться в Кеварин.
- А кто тебе сказал, что она вообще вышла из Эркона? - с заговорщицкой улыбкой произнёс Вил.
Линсон встал как вкопанный. Перед глазами живо пронеслись последние мгновения Гирмса: хозяин Окуляра появляется из ниоткуда, без единого звука, и одним ударом обрывает жизнь спящей жертвы, после чего бесследно исчезает.
- Да шучу я! - рассмеялся Вил. - Жива твоя девка. Если в дороге какие-нибудь бандюги по кругу не пустили.
С бандитами-то она справится, но...
- Ты позволил ей уйти? В чём смысл?
- В том, что мы снова зашли в тупик, Марей. Крылатые ни хрена не знают и не могут остановить Порчу в своих собственных землях. Если будем вечно прятаться, то передохнем от старости раньше, чем хоть что-нибудь раскопаем. Когда я уходил, Арамео сказал мне: "Если вернёшься из Турты с пустыми руками, мы раскрываем карты. Даём всем знать, что Окуляры у нас, и смотрим, что будет". И раз уж я и впрямь иду назад с пустыми руками - ты не в счёт, - то план можно считать приведённым в действие. Пускай твоя девка бежит к своим и рассказывает, что видела в Турте проходимца с волшебной штукой на голове. Если слухи достигнут ушей виновника Порчи, то он непременно поймёт, о каком артефакте идёт речь. Пожалуй, так даже лучше: Окуляр засветится в Турте, а не Кеварине, и наши таинственные злодеи пойдут по ложному следу, не подозревая, что настоящая угроза прячется у них под боком.
Глава 16
До границы с ангельскими владениями было около пяти дней пешего хода - спасибо искажённому пространству, иначе пришлось бы топать добрых три недели. Почти всё время путники проводили в мёртвой реальности, выбираясь в живой мир только для пополнения припасов. О честных покупках не шло и речи - еда и напитки изымались из амбаров и кладовых в придорожных селениях и постоялых дворах, не беспокоя хозяев. Два вора появлялись из ниоткуда, набивали рюкзаки провиантом и исчезали в никуда. Никто их не видел и не слышал, а пропажи зачастую обнаруживались лишь спустя несколько дней. Хозяевам заведений оставалось лишь озадаченно чесать головы под заверения свидетелей, что никто совершенно точно не входил и не выходил со склада.
Всякий раз, когда они грабили очередную лавку или таверну, Линсона терзала совесть. Всё детство он кормил себя одним лишь воровством, но в те дни брать чужое приходилось, чтобы не умереть от голода. Теперь же они с Вилом обладали таким состояниями, что могли целиком выкупить любой из этих трактиров, а не выносить еду тёмными ночами, выплывая из параллельного измерения.
И всё же Вилле настоял на том, что таким важным фигурам, как он и Линсон, не пристало рисковать, показываясь на глаза простому люду. Каждый выход в свет - это лишний и совершенно ненужный шанс нарваться на злобных пьянчуг, грабителей или головорезов. Окуляр не позволял моментально перескочить в иную реальность, и его владельцы были крайне уязвимы, пребывая в мире живых. По тем же причинам Вил отмахивался от предложений отдохнуть в кабаке или борделе, хоть и признавал, что за годы изысканий успел соскучиться по приземлённым утехам, столь привычным для простых смертных.
Чем дольше Линсон путешествовал в компании старого приятеля, тем явственнее замечал изменения в его характере. Вилле Корсон, конечно, и раньше был не подарок, но теперь он, казалось, и впрямь возомнил себя божеством. Всякий раз, когда речь заходила о людях, Вил говорил о них остранённо, словно о каких-то зверьках, а не своих соплеменниках.
"Надеюсь, что я не стану таким же", - думал Линсон в такие моменты. Металл Окуляра плотно сидел на лице, став для проводника почти что второй кожей.
Шагалось легко. Мёртвому миру было неведомо, что на той стороне наступала осень; здесь в любое время года было тепло и сухо, будто Порча имела власть погубить даже погоду. Свет, и тот работал здесь иначе: днём солнце не слепило глаза, а ночами над этим планом реальности висел лёгкий полумрак, позволяя продолжать путь в любое время суток.
Линсон, как мог, вытягивал из Вила информацию о "пиявках", но так и не сумел вызнать ничего конкретного. То ли старый напарник не хотел портить сюрприз от предстоящей встречи, то ли молчал из чистой вредности. Скорее всего, второе. Казалось, Корсону доставляло истинное удовольствие ловить нотки нетерпения в глазах давнего подельника, когда тот в очередной раз принимался выспрашивать о банде.
К концу пятого дня, ограбив последнюю людскую таверну, путники пересекли границу и ступили на земли ма'аари.
Здесь преобладала холмистая местность с редкими перелесками. Довольно скоро на глаза стали попадаться первые экземпляры нар'силена. Вопреки привычному для проводника зрелищу, они не распластались по земле языками Порчи и не завяли, как другие растения. Небольшие, хлипкие на вид деревца выглядели здоровыми и сияли призрачной белизной белёсых ветвей, словно были посажены пару дней назад, а не подверглись многовековому увяданию вместе с окружающим миром.
Сажали их, видимо, как придётся, без какой-либо системы. Священные деревья росли где попало: посреди полей и на вершинах холмов, торчали из-под воды и выглядывали из рощ, сразу бросаясь в глаза своим серебристым сиянием. Одно оставалось неизменным - росли они всегда поодиночке, примерно в получасе ходьбы друг от друга.
Вил продолжал разыгрывать таинственность всякий раз, когда речь заходила о банде пиявок, но на прочие темы у него легко развязывался язык. Оно и понятно: если не обучить спутника основам выживания на враждебной территории, то он станет обузой, чего Вилу никак не хотелось. Линсон узнал, например, что они не станут заходить в крупный приграничный город Даланфар, ибо для этого пришлось бы сделать солидный крюк на север. А жаль: Даланфар являлся основным торговым пунктом между Кеварином и Бартелионом, и там наверняка было на что посмотреть. Вместо этого Вил планировал заглянуть в небольшую ангельскую деревушку к югу от города, лежавшую как раз на пути.
Добраться туда Вилле и Линсон успели до темноты. Деревня носила название Мисаро и разительно отличалась от привычных людских селений. Дома здесь были выполнены из белого камня и имели округлую форму, представляя собой цилиндры и полусферы с дверьми и окнами. Как пояснил спутник Линсона, деревня эта являлась своего рода перевалочным пунктом, где вернувшиеся из странствий ангелы могли дождаться восстановления крыльев, прежде чем продолжить путь вглубь страны.
Дальше начинались полноценные земли ма'аари. Или, правильнее сказать, их небеса. Крылатый народ не нуждался ни в дорогах, ни в постоялых дворах. Взмывая в небо, за день они могли покрывать расстояния в сотни миль, ни разу не касаясь земли. Для пеших путников в лице Вилле и Линсона это означало, что Мисаро станет для них последней остановкой, где можно с комфортом отдохнуть и наворовать еды. Вслед за этим их ожидал ещё один недельный переход до Ханералла через дикие кеваринские леса - благо ангельская столица находилась в относительной близости от границы. Владения крылатого народа были столь обширны, что даже по сухой почве и искажённому пространству мёртвой реальности на их преодоление могло уйти больше месяца.
Остановились путники в двухэтажной гостинице, выбрав соседние комнаты. Материал построек оказался достаточно прочным, чтобы сохраниться в обоих измерениях, предоставляя ночлег странникам по обе стороны реальности.
Вилу досталась пустая комната, а вот Линсону пришлось делить кровать с крылатым скелетом неопределённого пола. К счастью, проводнику было не впервой видеть по утрам глядящие на него глазницы пустого черепа, и он ограничился тем, что отпихнул кости к стене, освободив для себя место.
Линсон уже встречал ангельский скелет, когда путешествовал с Сайтеми по руинам Турты, но сейчас предоставилась возможность как следует его рассмотреть и потрогать. В целом высохший ангел своим строением мало отличался от человека. Опытный целитель наверняка нашёл бы различия в длине и ширине костей, но для бывшего вора и проводника - теперь тоже бывшего - всё казалось одинаковым. За исключением, конечно же, крыльев.
Кости были толстые, почти как бедренные, и сужались к концу. Наверное, такими они и должны быть, чтобы не переломиться в воздухе под весом взрослого тела. В прежние времена, встречая ангелов в людских городах, Линсон видел в усохших крыльях лишь неказистые украшения и не задумывался об их весе. А судя по толщине костей, это всё равно что две лишние ноги, растущие из лопаток. При этих мыслях проводник проникся ещё большим уважением к крылатой воительнице, сохранившей лёгкость движений даже с бесполезным грузом на спине.
Интересно, куда этот ангел направлялся? Была ли это его последняя ночь в родных местах перед путешествием в Бартелион, или, наоборот, он (она) возвращался на родину? И в каком состоянии пребывают сейчас его крылья?
Линсон осознал, что ни разу в жизни не видел ма'аари с полноценными, оперёнными крыльями, способными поднять ангела в воздух. Лежащий рядом крылатый скелет не давал покоя, и Линсон с трудом подавил желание на минутку вынырнуть в реальный мир и понаблюдать за спящим созданием - слишком рискованно, сколько бы проводник ни был уверен в своей бесшумности. Увидит ли он когда-нибудь настоящего, здорового ма'аари? Как он успел заметить, пиявки просто помешались на скрытности. Но несмотря на это они шпионили за ангелами, подслушивали их разговоры, а значит, временами всё же посещали реальный мир и могли вживую лицезреть небесные города и их обитателей.
При мыслях о том, что в скором времени и сам получит шанс насладиться дивным зрелищем, Линсон испытал возбуждение, ранее приходившее только при мыслях о воссоединении со старой бандой. Когда же проводник, помешавшийся на деньгах, успел позабыть, сколько есть в мире дивных вещей и явлений? Наверное, он никогда и не помнил. Ни детство, ни молодость, ни взрослая жизнь не располагали воришку и афериста к путешествиям и мечтам о далёких землях. Даже планируя свою старость на берегах Вендарлена, его мысли сходились скорее на таких вещах, как еда, дом, тепло, комфорт. Думал ли он когда-нибудь о красотах, которые может увидеть, и местах, где может побывать?
Линсон не заметил, как уснул, и ночью его продолжали преследовать видения о белокрылых ангелах и небесных городах, пока что известных лишь по скудным описаниям напарника. Белые города на высоченных белых столбах - как-то так отзывался о них Корсон. Знал бы, что доведётся здесь побывать - обратился бы к Сайтеми. Уж она распишет всё великолепие своей родины так, что лучшие бартелионские поэты проглотят языки от зависти.
***
Когда он проснулся, солнце уже всходило над горизонтом. Здесь это был невзрачный блеклый шар, но на той стороне ангельскую деревню наверняка заливал ослепительно-яркий золотистый свет, настойчиво пробивавшийся в окна.
Скелет на кровати исчез: ночевавший здесь ма'аари, видимо, уже проснулся и покинул номер. Линсон тоже встал и первым делом заглянул к соседу, перешагнув через обломки дверей и испачкав руку о пыльные стены коридора. Вил ещё спал, развалившись на кровати с переломленными ножками, три из которых сбил он сам, чтобы не лежать на перекошенном ложе.
Не став будить напарника, Линсон вышел наружу и отправился за припасами. Вчерашним вечером Вилле показал ему, где в Мисаро находился ближайший пищевой склад. Это было продолговатое здание с округлой крышей и несколькими маленькими окошками в квартале ходьбы от гостиницы. До места Линсон добрался, не покидая мёртвого плана, и только оказавшись внутри и подыскав укромный уголок за грудой мешков, позволил себе проскользнуть из одного измерения в другое.
Мешки вновь натянулись, наполнившись изнутри свежими плодами, разломанные ящики восстановились, в ноздри ударила смесь вкусных ароматов. Погружённое в лёгкий сумрак помещение резко потемнело, а в небольшое круглое окошко, возле которого притаился Линсон, наоборот, ударили яркие лучи света.
Проводник неспроста выбрал именно эту позицию. Не только потому, что здесь было легко спрятаться. Высунув голову и убедившись, что на складе никого нет, а дверь плотно закрыта, проводник позволил себе приблизиться к окошку и осторожно выглянуть наружу.
Начищенные стены домов отражали солнечный свет, заставляя Мисаро сиять, словно призрачное древо нар'силен.
Вскоре показался первый ангел. Выплыв из-за поворота, стройная девица грациозно засеменила по уходящей вдаль улице. Два восхитительных белоснежных крыла за её спиной покачивались в такт ходьбе.
Вдруг что-то белое мелькнуло перед самым окном, заставив Линсона отпрянуть в тень. Забив крыльями и подняв ураган пыли, с неба спустился мужчина-ма'аари, облачённый в кожаную броню с изящным клинком на поясе. Врезавшись ногами в землю, он сделал по инерции ещё несколько шагов и окликнул кого-то впереди. Проводник вновь прислонился к окну, но молодой ангел поспешно скрылся из виду.
***
- Сайтеми?
Голос показался знакомым. Дева повернулась. Возле складского помещения стоял ма'аари в форме пограничного дозорного отряда. Месяц назад, когда отправлялась в Бартелион с тогда ещё здоровыми крыльями, этого парня она здесь не встречала. Должно быть, виделись в военной академии, где Сайтеми показала великолепные результаты, пробившие ей дорогу в гвардию Серебряных Крыльев.
- Мирико? - неуверенно предположила она.
- А я уж боялся, что ты меня не вспомнишь. - Парень заулыбался и пожал ей руку.
Сайтеми невольно устыдилась при виде густого белоснежного покрова его крыльев. Мирико не дослужился выше простого дозорного, и представительнице элитной гвардии было неловко стоять перед ним с полуживыми обрывками за спиной. От пребывания на родной земле, среди пропитанного священной энергией воздуха, кожа и перья постепенно возвращались к своему прежнему виду, но пройдёт ещё три-четыре дня, прежде чем воительница сможет подняться в воздух.
- Вижу, ты недавно из Бартелиона, - понимающе произнёс Мирико, глядя на позор у неё за спиной. - Это ведь тебя отправили к Турте, чтобы исследовать Порчу?
Сайтеми кивнула.
- Ну и как, удалось что-нибудь выяснить?
Бывший сокурсник выжидательно уставился на неё. "Хоть на крылья перестал смотреть, и на том спасибо", - подумала дева.
Последняя миссия не была секретной, как и любая другая - ма'аари не держали тайн друг от друга. И всё же в Турте случилось нечто из ряда вон выходящее. Информация, полученная при содействии людского проводника, сводила на нет все прежние догмы небесного народа. Если по Кеварину разнесётся весть, что источником Порчи оказалось священное древо нар'силен... А новости среди крылатых ма'аари разносились быстрее ветра. Не пройдёт и недели, как весь Кеварин будет в курсе того, что услышит сейчас от Сайтеми этот дозорный.
- Ничего определённого, - солгала она. Впервые в жизни крылатая воительница врала, и не кому-нибудь, а своему же соплеменнику. - Но не бойся, я возвращаюсь не с пустыми руками. Доставлю данные в столицу, а дальше дело за изыскателями. Скоро мы узнаем, чем же люди навлекли на наш мир это проклятие.
- Нисколько в этом не сомневаюсь, - уверенно произнёс Мирико и снова перевёл взгляд на больные крылья воительницы. - Слушай... Если хочешь, мы можем прямо сегодня отправить результаты твоей работы в Ханералл. Когда ты выздоровеешь, ребята уже успеют слетать туда и обратно.
- Нет. Прости, но эти данные слишком важны. Я должна доставить их лично.
- Что ж, будь по-твоему. Тогда выздоравливай поскорее, Сайтеми. Рад был повидаться!
Мирико махнул рукой на прощание и удалился. Вскоре Сайтеми увидела его поднимающийся на фоне чистого неба силуэт и мысленно поблагодарила дозорного: у парня хватило тактичности не взлетать у неё перед носом, демонстрируя превосходство здоровых крыльев.
Нестерпимо хотелось подняться ввысь следом за ним, не было сил ждать ещё несколько дней! Мысленно проклянув безжизненный воздух людских владений, дева со вздохом повернулась и дошла до закусочной, куда изначально держала путь.
Ма'аари ценили простор, свободу и вольный полёт, а оказываясь на земле, старались не ограждаться от свежего воздуха и неба над головой. Вот и небольшая забегаловка, готовая побаловать путников родной кеваринской кухней, держала под крышей только склад с припасами. Столики для посетителей и стойка владельца находились под открытым небом, ограждённые от дороги декоративной каменной стеной с большими оконными проёмами каплевидной формы.
- Доброе утро, Сайтеми! - поприветствовал её добродушный хозяин заведения. - Чего изволишь сегодня? Может, яичных булок из тиварских перепелов?
Мог и не спрашивать. После долгих недель, проведённых в вонючих бартелионских харчевнях, воительница была рада любому блюду с родной земли. Вереница названий и образов кеваринской кухни поплыла перед мысленным взором и на время отвлекла от тоскливых мыслей.
- Давай, - кивнула дева. - И ещё сушёных кариков! - крикнула она вдогонку, когда хозяин отправился на склад исполнять заказ почтенной гостьи.
***
Пора было заняться делом. Сняв с плеча котомку, Линсон развязал ближайший мешок и накидал оттуда несколько яблок. В соседних мешках обнаружились другие фрукты. Чтобы разнообразить рацион, пришлось проползти под окном и изучить содержимое ящиков в углу. Овощи, специи... Пошарив по полкам у стены, проводник наконец отыскал несколько подвешенных шматов вяленого мяса.
Левый глаз вдруг уловил движение, и перед проводником выросла фигура Вилле Корсона. Напарник сейчас находился в другом измерении и Линсона мог видеть только в виде неподвижного скелета, зато сам был как на ладони.
Линсон не стал отвлекаться и вернулся к наполнению котомки. Закончив, он завязал ремешки и приготовился отчаливать, когда дверь с лёгким скрипом отворилась и на склад кто-то вошёл. Проводник спешно спрятался за мешками и, не переставая прислушиваться к шагам, сконцентрировался и заставил своё тело как можно быстрее перенестись на другой план.
Вилле в своей реальности заметил открывшуюся дверь и безразлично повернулся в ту сторону. Не в силах повлиять на ситуацию, он привалился к стене и стал ждать, когда напарник сам выберется из живого мира.
В этот раз на переход ушло секунд сорок. Нежданный посетитель ничего не заметил. Судя по звукам, он остановился в дальнем углу и принялся насыпать в блюдо какие-то сухари. Покинув эту реальность, Линсон выпрямился и увидел на том месте груду костей с характерными дугами крыльев.
Стоявший рядом Вилле встретил его без оваций:
- Показывай, чего натаскал.
Пришлось опять снимать котомку. Без особого энтузиазма оглядев добычу напарника, Корсон переложил часть припасов в свой рюкзак и вместе с Линсоном вышел наружу. Покинув приграничную деревню, путники двинулись вглубь Кеварина.
***
Вместе с прибежищем для выздоравливающих ангелов позади остались и последние следы цивилизации. Впервые Линсон увидел местность, полностью лишённую дорог, указателей, придорожных селений и постоялых дворов. Поля и равнины постепенно сменились сплошными непроходимыми лесами. Непроходимыми в реальном мире: здесь же, в царстве смерти и вечной засухи, путников не задерживала ни густая трава, ни низко нависшие кроны деревьев, ни хищники, о присутствии которых свидетельствовали скелеты - достаточно крупные и зубастые, чтобы накрепко отбить мысли о прогулках на той стороне.
Кеваринские деревья красовались стройными прямыми стволами, словно желая обрести сходство с крылатыми хозяевами этих земель, и тянулись к солнцу, вымахивая до тридцати-сорока футов в высоту
Дважды путникам встречались бескрайние виноградники, протянувшиеся в длину на несколько миль. В этом измерении от них остались лишь ряды вколоченных в землю столбиков, но проводник знал, что в этот самый момент по другую сторону реальности рождались знаменитые на весь мир кеваринские вина.
Линсон шагал следом за Вилле, огибая сухие деревья, перешагивая через корни, кочки и скелеты. Трое суток приходилось спать на земле и довольствоваться сухой украденной пищей, после чего Вилле сам не выдержал и дал добро на короткую охотничью вылазку. Решение это пришло поздним вечером, когда, уже подыскивая ровное место для ночлега, путники наткнулись на лежбище крупных парнокопытных скелетов. От привычных оленей их отличала форма рогов, выгнутых назад; неровная костяная поверхность походила на барельеф, изображающий песочные барханы.
- Кеваринские двуроги, - пояснил Вил. - У людей такие почти не водятся.
Осмотрев спящее стадо, он прошёл мимо крупных особей и остановил выбор на детёныше пары футов длиной.
- Возьмём этого. Много мяса нам ни к чему.
Пиявкам не требовалось выслеживать и подкрадываться к жертве, что на порядок облегчало процесс охоты. Присев на корточки возле детёныша, двое воров активировали процесс перехода; Вил заранее взял в руку кинжал и занёс для удара.
Мир потемнел и наполнился тёмно-зелёными красками, тишина сменилась шелестом листвы и мерным дыханием спящих животных. Никто не слышал и не замечал две неподвижные, словно статуи, фигуры, появившиеся над молодым двурогом. Вил и Линсон знали своё дело. Ни единого звука, ни одного лишнего движения. Четыре жадные руки медленно потянулись сквозь темноту к беззащитному тельцу с четырьмя тонкими ножками.
Рука на морду, удар в шею. Линсон навалился на детёныша и крепко прижал к земле, не давая поднять шум. Молодой двурог задёргался, чуть слышно захрипел и затих; ни одна особь вокруг не проснулась.
Вил мотнул головой, что означало сигнал о возврате, подхватил тушку и поплыл обратно в мёртвую реальность. Заключённый в объятия мёртвый двурог перенёсся вместе с ним.
Глава 17
Прохладный вечерний воздух бил в лицо. Внизу сплошным зелёным ковром проносились густые леса юго-восточного Кеварина. Крылья за спиной натужно хлопали, толкая тело вперёд, всё ближе и ближе к столице небесного народа. Сайтеми возвращалась в Ханералл.
Ей следовало бы взять севернее и сделать остановку в Виоранне, чтобы наутро со свежими силами долететь до столицы, но воительница не могла больше ждать. Она должна была получить ответы - немедленно.
Простой житель Кеварина едва бы выдержал подобный двойной перелёт и был бы вынужден совершить посадку посреди леса, что часто заканчивалось плачевным исходом. Ма'аари были хозяевами небес; внизу же правили хищники, способные расправиться даже с лучшими из кеваринских воителей. Дозорные отряды не подпускали зверьё к виноградникам и плантациям, но необжитые леса за их пределами сплошь кишели опасностями.
Но Сайтеми была далеко не рядовым кеваринцем. Гордая воительница отряда Серебряных Крыльев стоила трёх обычных ма'аари. Сильная и выносливая, она не нуждалась в остановках через каждую тысячу миль. Уже к утру она приземлится на мраморные диски Ханералла и передаст совету Эл'таро страшную правду, явленную ей в погибшей столице людского королевства.
Нар'силен распространяет Порчу... Что за нонсенс?! Как священное древо ма'аари, чья чудотворная энергия напитала силой их крылья и подарила им небо, может быть источником мерзкой заразы, пожирающей всё живое на своём пути?
Всё это какое-то глупое недоразумение, чья-то злая шутка. Бесчестному людскому роду мало было погубить собственную столицу - у них хватило наглости посеять священный нар'силен на своей проклятой земле и заставить ма'аари думать, будто они причастны к появлению Порчи!
Хватит забивать этим голову. Нужно как можно скорее добраться до совета. Они непременно дадут ответ, успокоят негодующее сердце. А бескрылых тварей, способных лишь ползать по грязной земле, ждёт суровая кара за то, что посмели столь жестоко подшутить над небесным народом...
Неправда!
Не сбавляя скорости, Сайтеми извлекла из кармана мятый клочок бумаги и прикрыла от ветра. Каждый раз, доставая этот листок, приходилось бороться с желанием порвать его на части и развеять по ветру богохульные строки.
"ВСЁ - ЛОЖЬ.
ЛЮДИ НИ ПРИ ЧЁМ.
ПОРЧУ НЕСЁТ НАР'СИЛЕН.
МА'ААРИ ВИНОВНЫ".
Ни один житель Кеварина не мог в здравом уме написать подобных слов. Как можно объявить гордый небесный народ, достойнейший из обитателей Срединного континента, виновником страшных катастроф, стирающих с лица земли целые города? Как можно помыслить, что священное древо, источник здоровья, жизни и процветания, могло породить гнусную чёрную магию, противную самой природе этого мира? Как можно назвать всё ложью, и вообще - что следует понимать под этим "всем"?
Четыре страшных постулата были выведены на бумаге в последний день пребывания воительницы в Эрконе. В компании Линсона Марея Сайтеми знатно налегла на алкоголь и сама не помнила, как потом добралась до своей комнаты. Наутро проводника уже не было, но на тумбочке лежал обрывок бумаги, лучше собственной памяти напоминавший деве о том, что ей открылось в развалинах Турты.
Поделись она своими терзаниями с человеком, тот назвал бы эти каракули пьяным бредом и посоветовал избавиться от бумажки и выбросить их из головы. Люди никогда не придавали большой значимости алкогольному опьянению. Для них вино было способом расслабиться, временно забыться.
Но для небесного народа дела обстояли в точности наоборот. Крепкие напитки, ударяя в голову, словно срывали невидимый покров, замутнявший сознание. Только напившись в стельку, ма'аари обретал чистый, незамутнённый разум и мог взглянуть на мир с другой стороны. Стороны, на которой исчезали столь привычные надменность и высокомерие, а прочие обитатели мира уже не казались низшими расами, недостойными внимания гордых крылатых созданий.
Причина были всем известна, но редко произносилась вслух.
Ва'лар.
Благословение и проклятие крылатого народа. Возвышаясь над бренным миром, небесное божество находилось в непрерывной ментальной связи с каждым ма'аари. Убаюкивало, успокаивало, уберегало от сомнений и колебаний, не позволяло усомниться в величии и непогрешимости - своём собственном и своих соплеменников.
Ва'лар никогда не обращался к подопечным напрямую, но каждый ма'аари, куда бы ни завели его странствия - на север или юг, запад или восток, пышущие жизнью просторы Кеварина или омертвевшие руины Турты, - непрерывно ощущал близкое присутствие надзирающего божества.
Не нуждаясь в словах, Ва'лар словно шептал: "Ма'аари - величайший из народов. Нет никого храбрее вас. Нет никого умнее, честнее и достойнее крылатых хозяев Кеварина. Вы - жемчужина и гордость этого мира, его надежда и опора. Вам неведомы склоки и раздоры, вы не знаете воровства и обмана. Вы - единое целое, непорочное и неразрушимое".
Таковы были догмы небесного народа. Не записанные на бумаге, не вырезанные на камне, а с самого рождения заложенные в сознание каждого ма'аари и преследующие его на всём жизненном пути. Жители Кеварина и впрямь никогда не ссорились, не предавали и не воровали, чем разительно отличались от прочих рас, населяющих этот мир. Народ ма'аари жил как единое целое, а единый организм не может вступить в конфликт сам с собой, если только не повредится рассудком.
Ма'аари были идеальны. Такова была правда. Но не их правда.
Ва'лар не стремился править. Он не держал при себе слуг, не отдавал приказов и не выносил приговоров. Он вообще не вступал в контакт с крылатым народом, и до сих пор никому из ма'аари так и не удалось услышать от него ни единого слова.
Незачем разговаривать с теми, кто и так подчинён тебе с самого рождения, чьи помыслы и стремления изначально продиктованы твоей волей.
По тем же причинам в Кеварине не было ни королей, ни императоров. Высшим органом власти был совет Эл'таро - группа почтенных старейшин, заседавших в зале Небесной Ассамблеи. Но и они не столько решали и приказывали, сколько трактовали единую волю всего народа, передавая её исполнительным лицам - воителям, изыскателям, фермерам и всем остальным.
И лишь одна вещь спасала от непрестанного присутствия чужой воли, позволяла укрыться от влияния Ва'лара и почувствовать себя пусть не идеальным, но... настоящим. Живым существом, а не выбитой в мраморе скульптурой совершенства. Как ни странно, этой вещью оказался алкоголь.
Пуская по жилам потоки крепкого нектара, ма'аари словно заслонялся невидимой ширмой, способной укрыть даже от вездесущей воли Ва'лара. Способное протянуться через целые континенты, божество упиралось в непреодолимую преграду, стоило крылатому созданию как следует напиться.
Неудивительно, что винный промысел обрёл столь широкую популярность среди крылатой расы. Произведением спиртного занимались все кому не лень. На дисках небесных городов то и дело встречались небольшие фермы, а плодородные земли Кеварина дали приют сотням огромных виноградников. Винодельни работали день и ночь, их продукция по праву считалась лучшим алкоголем на свете, и кеваринские вина пользовались успехом во всех уголках континента, не найдя интереса разве что у стальной расы големов.
Но если для рядового ма'аари алкоголь был всего лишь способом на время прогнать из головы чужое присутствие, то Сайтеми он заставил принять и осознать страшную правду. Правду, записанную на хлипком мятом клочке бумаги, но способную перевернуть весь прежний уклад жизни небесного народа.
ПОРЧУ НЕСЁТ НАР'СИЛЕН.
МА'ААРИ ВИНОВНЫ.
Глаза читали обвинительные строки, а голос божества шептал на ухо: "Успокойся, дитя, не поддавайся обману. Злые, завистливые силы, коим претит величие небесного народа, стремятся посеять сомнения в твоей непорочной душе. Они - разрушители. Мы - спасители. Ма'аари вернут покой и процветание в этот страдающий мир, и ты полетишь в первых рядах среди заступников".
Не поддавайся обману...
Темнело, различать буквы становилось всё труднее. Может, оно и к лучшему... Сайтеми сложила листок и вернула за пазуху.
- Ты не обманешь меня, Ва'лар! - процедила она сквозь сжатые зубы.
Далеко внизу проносились леса, пока ещё различимые в вечерних сумерках. Средь зелёной ряби листвы проскакивали редкие поляны и линии рек. На одном из открытых участков среди травы мелькнула россыпь серых пятнышек - стадо двурогов укладывалось на ночной отдых.
Желудок тут же напомнил, что не видел ни крошки еды с самого утра. Захотелось мяса. Двурожьей вырезки... с кетчупом Каранто и приправой из голубого перца...
Дева взболтнула головой, прогоняя мысли о голоде. Охотиться в одиночку и устраивать привал на земле - верный путь самой закончить день в чьём-нибудь желудке. Если хотела сытного ужина и тёплой кровати, надо было лететь через Виоранн, а не рваться напрямик в столицу. Теперь придётся терпеть до самого Ханералла.
Воздух свистел в ушах; голос божества нашёптывал слова успокоения.
Она выдержит. Лучшая из лучших, гордая воительница отряда Серебряных Крыльев, она не позволит никому, будь то человек, ангел или бог, управлять собой, трезвой или опьянённой, словно какой-то куклой. Она порвёт нити и узнает правду.
Ветер бил в лицо. Кеваринская воительница летела домой.
***
Лагерь разбили прямо здесь. Приготовили ужин, остатки мяса распихали по рюкзакам. Скелеты вокруг не двигались с места - табун так и не заметил нападения на детёныша. Обнаружив утром пропажу, двуроги едва ли поймут, куда он подевался. Охотники с Окулярами не оставляли ни тел, ни следов.
- Сколько нам ещё идти? - спросил Линсон, пока они ужинали на лесной поляне, находясь в мёртвом измерении в окружении двух дюжин двурожьих скелетов.
- По-честному от границы до Ханералла месяц пути, но на нашей стороне искажённое пространство, так что доберёмся к концу недели, если не раньше, - ответил Вил, обглодав остатки мяса с кости. - Но как ни посмотри, у крылатых всё равно фора. Они такие расстояния за пару дней пролетают.
- А как ангелы отдыхают в пути? Судя по твоим рассказам, ночевать в лесу у них не принято.
- Никак. Крылатые строят города с такими интервалами, чтобы можно было добраться из одного в другой за один дневной перелёт. Между Даланфаром и Ханераллом есть ещё один город, к северу отсюда. Нам с тобой туда сворачивать смысла нет - только время потеряем.
***
Поутру скелетов уже не было. Табун двурогов проснулся раньше и убрался прочь - здешние леса были полны хищников и слишком опасны, чтобы топтаться на месте и тратить время на поиски одного потерявшегося детёныша.
Свернув лагерь, Вилле и Линсон двинулись дальше на северо-запад, к столице Кеварина.
***
Сайтеми не заметила, когда наступил рассвет. Просто в один момент она осмотрелась по сторонам и поняла, что ночь давно закончилась. Небо поголубело, утреннее солнце проливало свет на густые леса Кеварина.
Крылья ломило от нещадной боли, каждый взмах стоил отдельного усилия. Возможно, вылетать в столицу до их полного восстановления было не такой уж хорошей идеей. Следовало отдохнуть ещё денёк-другой, прежде чем покинуть гостеприимную приграничную деревню.
Глаза слипались, по лицу текли капли пота, но воительница ещё держалась.
К счастью, из-за горизонта уже выплывали, сверкая белизной, колонны Ханералла - небесной столицы. Осталось выдержать ещё пару часов, и она будет дома. Только бы не рухнуть вниз раньше времени...
На спину легла чья-то тень. Слишком большая для птицы и слишком быстрая для велтуара - прирученные небесным народом грузовые скаты ни за что не угнались бы за своими хозяевами, - тень определённо принадлежала другому ма'аари.
Она всё приближалась, пока Сайтеми не начала чувствовать на затылке чужое дыхание. Лишь один ма'аари во всём Кеварине мог позволить себе столь вольготно приблизиться к воительнице Серебряных Крыльев, и дева искренне надеялась, что это он и был. Осаждать обнаглевшего кавалера крепким хуком по носу не было никаких сил.
- Шестьдесят семь дней, - прошептал на ухо столь знакомый ровный голос. - Я считал часы и минуты, и с каждым стуком часов проклинал себя, что позволил тебе улететь одной.
Торино умело подстроил ритм своих крыльев, заставляя их биться в унисон с Сайтеми, так чтобы двое ма'аари не мешали друг другу, совершая полёт в столь тесной близости. Опускаясь, они аккуратно подталкивали вниз крылья воительницы, и поднимались вверх раньше, чем могли помешать обратному движению крыльев возлюбленной.
Сайтеми открыла рот, чтобы ответить, но сил не осталось даже на это.
- Ничего не говори, - произнёс Торино. - Я чувствую твою дрожь, ты страшно измотана. Зачем же ты полетела напрямик, дурочка...
Сайтеми стиснула зубы, сдерживая подступающие слёзы. И усталость. Она нахлынула столь резко, что воительница спикировала бы вниз, если бы не мужские руки, моментально обхватившие её талию.
- Отдохни. Твои крылья ещё слишком слабы, чтобы нести такую пылкую хозяйку. Позволь мне помочь.
Девушка не стала противиться и пытаться скрыть свою слабость. Да и какой смысл скрывать то, что Тарино и так видел насквозь? Она слишком устала, чтобы преодолеть остаток пути. В безмолвной благодарности Сайтеми сложила уставшие крылья под собой и расслабилась в объятиях возлюбленного, позволив ему нести по небу их обоих.
Торино, за плечами которого не лежал почти суточный перелёт, без труда справлялся с двойным весом и энергично хлопал крыльями, а его руки и ноги плотно обвивали тело девушки, уберегая её от падения. Исполинские столпы Ханералла становились всё ближе.
***
Как и планировал Вилле, путь от границы до Ханералла удалось преодолеть меньше чем за неделю, и в полдень шестого дня двое путников стояли у подножия кеваринской столицы.
Город, построенный ангелами на, или, правильнее сказать, над обширной холмистой местностью, был хорошо виден за много миль. Множественные исполинские колонны, вырастая из земли, тянулись ввысь, под самые облака, где служили опорой для небесного города.
Мысль о нар'силенах Линсон сразу отбросил - слишком очевидно было рукотворное происхождение этих конструкций. Все столбы были одинаковой толщины, высоты и формы, сужаясь к середине и вновь расширяясь под городскими улицами. Кроме того, они не светились и обладали невероятной прочностью, раз держали на себе целый город, чего никак нельзя было сказать о хрупком древе ма'аари.
Оставалось только гадать о строительном материале и технологии, применённых при строительстве сего архитектурного чуда.