На острове Антигуа, в краю вечного тропического лета, в тихой гавани под жарким солнцем жил старинный парусник, родившийся в заснеженных русских лесах...
Маленькое Карибское государство Антигуа и Барбуда состоит из трёх островов. Два из них и дали ему название. Третий остров, Редонда, - так уж повелось - вот уже много лет имеет своих некоронованных королей. В те времена им был канадский писатель и художник Боб Вильямсон, сотрудник TIMES, расписывавший храмы вместе с Пикассо.
В полном молчании старик довёл машину до поворота в Инглиш-Харбор и свернул в густой пальмовый лес. Спустя пару минут фары осветили табличку на высоком металлическом заборе: "Королевство Редонда. Служебный вход". Король Боб сам просунул руку сквозь белую узорчатую решётку и открыл калитку.
- Проходи.
Путь в резиденцию освещал единственный фонарь на углу небольшого домика. Навстречу высыпал весь двор. Сначала под ноги Бобу бросился полосатый кот, потом на тропинку перед нами выскочила из тёмных кустов небольшая чёрная собачка.
- Ну-ну, подождите, подождите немного...
Король взошёл на террасу и показал на открытую дверь дома.
- Осмотрись пока тут сам, а я покормлю ребят...
Пол просторной гостиной был выстлан крупной белой плиткой. Высокая крыша без потолка, зашитые узкими светлыми досками стропила. С поперечных балок свисали две люстры, полные лампочек без плафонов, я несколько раз щёлкнул выключателями, но в каждой из люстр загорелось только по одной...
Перед каждым из трёх больших окон стояло по столу. Столешница одного из них, ближнего к двери, покоилась на стопке узорных шлакоблоков. Монитор чёрного компьютера немного покосился, но, когда я слегка поправил пузырёк канцелярского клея, подпиравшего его правый угол, монитор стал выглядеть вполне пристойно. Все, без исключения, столы были завалены бумагами, записными книжками, карандашами и кисточками. Ржавый гвоздик и верёвочка держали большое увеличительное стекло с медной ручкой. На стене скалилась ритуальная маска, вырезанная из лопаточной кости какого-то большого животного.
Нижняя секция одного из столов была небрежно наполнена блоками жёлтых жестянок с сигариллами "CAFÉ CRЕ́ME" в пластиковой упаковке. Деревянные полки, стоявшие прямо на полу, несли на своих могучих спинах ржавый катерный винт, несколько старинных парусных канифас-блоков, чёрный мотоциклетный шлем, похожий на немецкую военную каску, книги, разноцветные пустые бутылки... Между ними стояли букетики незнакомых, давно высохших цветов.
В углу на мотоциклетном аккумуляторе дрожала маленькая изумрудная ящерка... Глухо звякнули стоящие в углу за стопкой книг боевые мечи, когда я опустился на колени перед ними.
На стене висело множество фотографий. В разных по размеру и возрасту рамках были снимки: мужчина и женщина, потом два мальчика с ними, девушка удивительной красоты. И молодая женщина с гитарой. В вечернем полумраке я не сразу обратил внимание на развешанные картины... Разбитая шлюпка на песчаном берегу, внимательная белая кошка, странный силуэт обнажённой негритянки в цветочном венке, красивый старинный парусник, летящий по синему небу над залитым солнцем зелёным островом. "Это же Инглиш-Харбор, а это - Фалмоут..., а в облаках - "Святой Пётр?!". На каждой из картин, разных по стилю и манере исполнения, в углу маленькую надпись "Bob Wilkinson".
Небрежно брошенная на одно из окон циновка закрывала от света мольберт в дальнем углу комнаты. Множество лёгких паутинок затягивали серебристой сеткой старые фотографии на полках. "Если на них действительно Боб, то где же сейчас все эти люди?".
Король говорил мало и медленно. Он часто останавливался, сипло дышал, доставал очередную сигариллу из маленьких жёлтых коробочек. Прихлёбывал уже остывший кофе. Я внимательно слушал, стараясь без стука ставить свою чашку на доски стола.
- ...Двенадцать лет назад я купил в России, в Санкт-Петербурге, деревянный парусник. Помню до мелочей, как 11 августа 1994 года в далёкой и незнакомой тогда для меня России, у причала яхт-клуба команда шхуны "Святой Пётр" подняла паруса, чтобы уйти в океан. На борту парусника, кроме меня и моего лондонского друга Саймона, были и русские моряки. Сделанный северными мастерами по старинным чертежам, наш деревянный корабль шёл в Вест-Индию.
А началась вся эта интересная и странная история с того, что однажды я случайно прочитал в британском журнале объявление о продаже российского парусника "Святой Пётр". Сделав всего лишь один звонок в Россию, в ближайшее субботнее утро я уже летел в Санкт-Петербург.
Шхуна выглядела несчастной и одинокой, неловко накренившись у причала. Её палуба была беспорядочно загромождена различными материалами и приспособлениями. Берег вокруг тоже был заставлен деревянными частями переборок и каким-то оборудованием... Но я влюбился в неё тогда в течение пяти минут! Совершенно безоглядно и опрометчиво я дал согласие возвратиться в Санкт-Петербург в августе, чтобы купить "Святого Петра" и сразу отправиться на нём в плавание до Карибского моря.
Признаюсь, что за несколько месяцев до первого свидания со "Святым Петром" у меня случился небольшой сердечный приступ. Моя подруга предприняла все меры, чтобы вернуть мне хорошее самочувствие, нянчилась со мной, но однажды утром, убедившись, что я уже не стану таким, как прежде, покинула меня.
Я был угнетён произошедшим, ведь до самой размолвки мы были вместе в течение двенадцати лет... И вот тогда в моей жизни появился "Святой Пётр"!
В аэропорту младший сын Бен прощался со мной, как в последний раз. Кроме бутылки шотландского виски, приготовленной для русского капитана, я увозил в таинственную Россию целую охапку снаряжения для моей шхуны, новое радио, огромную антенну и другие необходимые для плавания вещи.
...Балтийское море встретило "Святого Петра" неласково. Свирепая буря мучила нас целый день и всю ночь, только потом отпустив на Гогланд.
Первый большой порт, Хельсинки, был достаточно близок, чтобы ненадолго укрыться там от шторма и привести шхуну в порядок, но увы... В первую же минуту нашего прибытия целый взвод белокурых здоровяков с автоматами и наручниками атаковал нас, угрожая немедленным арестом, если мы на нашем славном кораблике не оставим их Финляндию в покое и не уберёмся куда-нибудь подальше от этих берегов.
Взволнованные таким приёмом, члены экипажа "Святого Петра" кричали, пытались объясниться. Изо всех сил, только почему-то на ломаном русском, кричал и я, размахивая перед стражами порядка моим канадским паспортом. В результате таких бурных объяснений мне разрешили остаться на финском берегу, но "Святому Петру" пришлось идти ночевать в Таллинн.
На следующий день я закончил все формальности по покупке, спешно прыгнул на паром и бегом ворвался на причалы Пириты, суеверно ожидая не застать шхуну там... Но она стояла и словно улыбалась мне у причала. Мы отплыли немедленно.
Два часа спустя нас догнала маленькая рыбацкая лодка, которой управляли два незнакомых бритоголовых человека. Оказывается, они хотели увидеть нас только из-за того, чтобы потребовать несколько долларов, которые, как они уверяли, мы должны были отдать за стоянку. Но ведь "Святой Пётр" простоял всю ночь у таможенного причала! Какая, к чёрту, благоустроенная яхтенная марина?! Я искренне не понимал, за что нужно было платить деньги этим симпатичным людям...
Наши честные объяснения никто не хотел понимать и на эстонской земле. Очень скоро к месту дискуссии примчалась канонерская лодка береговой охраны. Из каждого иллюминатора этого корабля, настигшего "Святого Петра", торчали большие дробовики. Командир проревел в мегафон: "Возвращайтесь - или мы будем стрелять!" От испуга наш двигатель заглох, и нас под конвоем отбуксировали назад, в Пириту. Закованный в самые настоящие наручники, я был доставлен в главный офис. Возмущённый произволом, я разглагольствовал о справедливости и громко кричал на старшего офицера, пока он не сказал, что каждая минута крика обходится мне в 500 крон...
Солдат с винтовкой сопроводил меня в банк в центре города, чтобы я мог получить деньги и расплатиться с властями за причинённые неудобства. И только некоторое время спустя стало понятно, почему нас так театрально арестовали. Пришлось спустить российский флаг и повесить на мачте большой флаг Канады. Это было правильным решением и облегчило наше дальнейшее плавание по Балтике.
...На подходе к Лондону "Святой Пётр" попал в ужасный шторм, членам нашего экипажа было плохо, болели все, кроме меня и Владимира. А в Лондоне наш парусник встречал мой сын Бен. Там я тепло попрощался с моей замечательной русской командой, объяснив, по мере возможностей, необходимость их замены западным экипажем. "Святой Пётр" шёл в тропики. Сотни людей, желающих наняться на нашу шхуну, стояли на берегу в очереди за шансом плыть в рай...
Почти месяц мы работали, готовясь к трансатлантическому плаванию. Ночь перед отплытием была бурной - нас провожали многочисленные друзья.
Сначала была Темза, потом Ла-Манш, Бискайский залив, Португалия и Канарские острова. Приключения подстерегали нас везде. В первые дни, когда во время палубных работ, во время штормового северного ветра мои ноги становились похожи на блоки льда, а мои замечательные усы примерзали к лицу, мне не раз вспоминалась лёгкая и приятная лондонская жизнь.
...На траверзе Касабланки мы подверглись нападению пиратов. Когда лодка, полная этих негодяев, приблизилась, я приказал ребятам срочно спуститься вниз и переодеться в разные цветные рубашки и найти в нашем барахле всякие шляпы - кто какие мог. Гигантскому австрийцу Ричарду я поручил вытащить нашу декоративную пушечку, порох, большой коробок спичек и ручку от метлы. Он притащил всё это в охапке, и когда уже пираты поравнялись с нами, я направил орудие в их сторону и демонстративно встряхнул спичечным коробком... Злодеи начали отворачивать свою лодку, но не ту-то было! Раздался грохот, и вспышка выстрела озарила корму "Святого Петра" !.. Пираты страшно испугались, а наш экипаж сопровождал победу громкими радостными криками. И все мы чувствовали себя героями.
Атлантику пересекли за двадцать шесть дней. Погода радовала теплом, вокруг шхуны играли дельфины. Трое суток подряд нашу шхуну сопровождало огромное таинственное животное. Тень его пятнистой головы была приблизительно десять футов в поперечнике, но остальные детали мы не смогли внимательно рассмотреть. Наш Чарли сказал, что чудовище за что-то полюбило "Святого Петра" ... Некоторые из моряков считали, что это была китовая акула, другие говорили о гигантском кальмаре, поднявшемся к нам из океанских глубин.
От Лас-Пальмаса "Святой Пётр" помчался со скоростью десять узлов, неся только прямые паруса. Мы пришли в хорошо знакомую мне Гавану, откуда я направил "Святой Пётр" на Антигуа.
Судьба распорядилась так, что спустя три года после прибытия "Святого Петра" на Антигуа я стал четвёртым монархом Королевства Редонда, расположенного на маленьком скалистом островке между Антигуа и вулканом Монсеррат.
История Королевства насчитывает сто двадцать семь лет и, конечно, шхуна "Святой Пётр" стала главным королевским кораблём и флагманом королевского флота Редонды, насчитывающим тридцать четыре плавсредства. Королевство имеет также военно-воздушный флот с четырьмя частными самолётами и яхт-клуб.
За годы, проведённые в тропиках, замечательная шхуна "Святой Пётр", построенная далеко на севере славными русскими моряками и кораблестроителями, снималась во всех трёх частях фильма "Пираты Карибского моря". Этот корабль каждой своей минутой жизни на Антигуа приносит мне истинное наслаждение. Управляющему моим банком тоже.
Мы с кораблём остались здесь навсегда... У меня сохранился судовой журнал "Святого Петра" за те годы. Ваши ребята, когда прощались, записали там свои пожелания. Вот, смотри.
Боб открыл слежавшиеся страницы, полистал их, отыскивая нужную.
- Здесь.
Профессиональные морские записи обрывались на развороте. Почти половину страницы занимали даты, числа и сделанные разным почерком напутствия. "Счастья! Удачи! Good Luck! Капитан", "Будь осторожен и береги судно. Всё! Спасибо. Боцман", "Good Luck! 7 feet under the keel!!! Navigator", "Береги корабль, Роб! Пожалуйста...".
Я перевернул страницу, но дальше опять шли аккуратно записанные минуты восхода солнца, определения пеленгов, глубины...
- Ты, гляжу, парень смышлёный. Можешь выполнить одну мою просьбу?
- Что нужно сделать, Боб?
Король шумно подышал, скрипнул креслом, удобнее устраиваясь.
- Ты моложе... На моём "Святом Петре" были тогда две русские женщины. Одна пошла в тот рейс через океан с мужем, штурманом, а вторая была нашим поваром... Варвара. Фамилия у неё была... Сейчас посмотрю. Вот. Коч-ки-на. Да, Варвара Кочкина. Хорошая девушка, только сердитая очень. Не любила она меня, всегда меньше всех макарон в тарелку бросала. Наверно, из-за "Святого Петра" ..., ну, что я купил этот парусник и забирал его у неё. Она ведь тоже строила его вместе с ребятами... Прошу тебя, Алекс, вернёшься в Россию, найди там Варвару - вот её адрес в моём журнале. Если она уже не сердится на меня, то спроси у неё, можно ли мне ей позвонить, извиниться за ту давнюю обиду. Сможешь, а?
- Послушай, Боб, а давай махнём в Питер вместе! Варвару я тебе обязательно отыщу, а ты с ней поговоришь, посмотришь на неё, как в те времена. Ну, как?
Король молчал, не поднимая седой головы.
- Много лет прошло. Пусть она меня только услышит.
На маленькой, не очень ровной чёрно-белой фотографии, которую Боб не выпускал из дрожащей руки, я мельком увидел лицо молодой женщины с упрямым взглядом и светлой короткой стрижкой...
Потом, когда король Боб начал вытаскивать из шкафа чистые простыни и налаживать гостевую постель на старенькой кушетке, я лихорадочно пытался припомнить, когда же в последний раз в моей непутёвой жизни монаршая особа взбивала мне подушки.
- По одной коньяку. Ты же не против?
Пришлось согласиться и ещё немного поговорить обо всём.
- Извини, приятель, я пошёл спать...
И, нечаянно шаркнув по полу смятыми тапками, король закрыл за собой дверь соседней тёмной комнаты.
Прошли годы и пролилось много тропических ливней.
Король Боб умер, а без него скоро сгнил в жарких водах, лишившись дружеского присмотра и королевской любви, корабль "Святой Пётр". Сейчас кормовая доска с его названием стоит в мемориальном музее адмирала Нельсона на острове Антигуа.
Но память об этом удивительном и странном человеке, канадском художнике и писателе Бобе Вильямсоне, хранят до сих пор и будут ещё долго хранить многие странные люди на нашей Земле.