Dark Window : другие произведения.

Лётчица с листа ивы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Инга, нашедшая крохотный самолёт, оказывается втянутой в странные события. Когда находку похищают, объявляется маленькая лётчица, требующая самолёт обратно. Пройдя таинственными путями подземных лётчиц, девочки узнают у оракула, что самолёт находится у странного создания в облике мальчика со стеклянными глазами...
  Dark Window
  Лётчица с листа ивы
  
  Посвящается Инге Кузнецовой,
  немного приоткрывшей для меня
  завесу в таинственный мир лётчиков:
  подземных, звёздных и полярных.
  
  Когда в зелёно-серебристых ивах шумит ветер, остальные звуки смущённо утихают. Даже рокот небольшого самолёта без труда затеряется в удивительном шелесте, который, кажется, способен затопить весь мир. Может, поэтому учебные эскадрильи устраивают аэродромы именно там, где растут ивы. В погожий солнечный день жужжание маленького двигателя нетрудно спутать с полётом шмеля. Да и взгляду легче остановиться на круглой полосатой капле, кружащей близ розовых лепестков клевера, чем разыскивать среди листвы корпус самолёта - зелёного и крохотного, как и вся эскадрилья в таинственных глубинах шелестящих ив.
  
  Глава первая
  Зелёная стрела
  
  Летние каникулы - самый волшебный период года. Кто-то не согласится, заспорит отчаянно. Мол, какое лето, когда волшебством наполнены первые дни января, когда повсюду зажигаются разноцветные огни ёлок, а миллионы детей с замиранием сердца ожидают Деда Мороза. Другие добавят, что лично они самым волшебным считают День Рождения. Именно тогда тебе достаются подарки, а невидимые феи словно норовят исполнить самые заветные желания.
  Но разве сравнишь один или несколько дней с тремя месяцами? Сгусток волшебства, такой явный в Новый Год и дни рождения, размазан по летним каникулам тонким слоем. Но тот, кто умеет разглядеть волшебство в обыденном, с нетерпением ожидает лето.
  Иногда волшебство - это просто свобода.
  Когда всё время - от заката и до рассвета - только твои.
  Когда ночи пролетают незаметно, а дни уходят в бесконечность.
  Когда может случиться всё, что угодно.
  Стоит только захотеть.
  И отправиться на поиски.
  Или просто начать игру.
  
  Инга в последний раз пригладила пальцами влажный песок вокруг бутылочного осколка и залюбовалась: секретики получились на славу. Два из них невысокими бугорками примыкали к ржавому 'Запорожцу', сброшенному в овраг в незапамятные времена. Под коричневыми стёклами бутылочных осколков таились Роберт Редфорд и Джулия Робертс, одинаково улыбающиеся со вкладышей от жвачки. Ещё два крохотных клада располагались чуть подальше. Там под сизыми полусферами на золотой и фиолетовой фольге лежали россыпи пуговок. Пятый - самый дальний - хранил серебристую фигурку космонавта. Его полёт проходил под нежно-голубоватым куполом. Инга не знала, что наливают в такие красивые бутылки, но мечтала когда-нибудь увидеть в киоске это волшебство. И купить, если хватит денег. Но лучше всех, конечно же, был последний секретик. Самый большой, самый вместительный. Посередине, между разноцветными окошками, как центр цветка с пятью лепестками, как папин значок с фестивальной ромашкой.
  Такого великолепия никогда бы не получилось, если бы накануне бабушка не разбила трёхлитровую банку. Осколки немедленно угодили в ведро, но Инга, выкидывая мусор, пощадила самый большой из них, словно знала, что ему суждена вторая жизнь. Теперь под ним располагался целый город, составленный из фигурок киндер-сюрприза. Ингины пальцы недаром прорыли в земле настоящий котлован. Сначала работа шла быстро, и комки чернозёма весело разлетались по округе. Песок тоже не сопротивлялся. Но когда под ним показалась глина, работа застопорилась. Инга смахнула капельки пота, оставив на лбу несколько рыжих полос, и посмотрела на своё творение. Да, теперь городу было, где разместиться. И девочка принялась за строительство.
  Первым делом обосновалась трёхэтажная мельница из красной и зелёной пластмассы. Её жёлтые крылья плавно вращались от малейшего прикосновения. Рядом с крылатой пристроился голубой домик с красной крышей. Вообще-то он задумывался, как собачья конура, но яйцо, хранящее в шоколадном нутре пятнистого щенка, так и не досталось Инге, а покупать фигурки на рынке родителей не уговоришь. Вот и стала конура избушкой. Вокруг Инга разместила несколько ярких коробочек, в которых немедленно поселились пластмассовые гномики, зелёные крокодильчики, синие бегемотики, весёлые львята. Закончив последнее новоселье, она принялась обустраивать улицы, высаживая кусты и деревца. Пластмассовых деревьев удалось раздобыть не так уж много, поэтому пришлось натыкать куски проволоки, увитой зелёной бумагой. Кроме того, Инга собиралась позаимствовать из коробки, засунутой в самый тёмный угол шкафа, веточки искусственной ёлки. Всё равно летом новогодняя ёлка никому не нужна, но из неё мог получиться отличный лесок где-нибудь на окраине города под стеклянной крышей.
  Лучше всего выглядел центральный проспект. Его Инга вымостила колёсиками от сломанных кассет. Белая дорога с аккуратными круглыми отверстиями тянулась через весь город, сверкая красными, оранжевыми, синими и нестерпимо-алыми вставочками. Ещё несколько скоростных трасс обозначились цветными карандашами. Одна из улиц упиралась в каменную башню. Девочка уже не помнила, как к ней попали эти две гальки - почти кубик и почти пирамидка, но не расставалась с ними уже несколько лет. И, конечно же, город без них тоже не мог обойтись.
  Затем Инга накрыла город осколком от трёхлитровой банки. Стеклянный купол весело сверкал в солнечных лучах, но очень скоро городу предстояло превратиться в тайный, подземный. Чтобы никто не знал про него, кроме Инги. Чтобы никто не мог его разрушить. А солнце палило, иссушая всё вокруг. Мокрая глина сохла прямо на глазах. Так жарко бывает разве что перед грозой.
  - Кхе, кхе, и что у нас тут? - раздался за Ингиной спиной противный голос.
  Инга испуганно вздрогнула и обернулась нахохлившимся воробушком. Сзади, притоптывая ногой, ухмылялся Васян. Двор пустел, когда он выходил из подъезда. Для счастья этому парню не надо было ни жвачки, ни шоколада, а лишь подраться. Вот и сейчас его огромные кулаки безжалостно сжались, готовые обрушиться на первого встречного. Но в овраге стояла одна Инга.
  Глаза испуганно раскрылись. В голове тяжело забухала кровь. Ноги стали ватными. Мир перестал казаться огромным и полным чудес. Он съёжился до размеров Ингиного города. Над ним нависла неумолимая беда. И его надо отстоять во что бы то ни стало.
  Пританцовывая, Васян приближался. Чёрные таблетки, плотно закупорившие загорелые уши, выплёвывали обрывистые аккорды. Васян не ждал ответа, он и не мог услышать ничего, кроме музыки, пульсировавшей в ушных раковинах. Да он, собственно, знал уже все ответы на все вопросы, интересовавшие его в этой жизни.
  Он шёл, а солнце убегало. По земле расстилалась тень, поглотившая яркие краски, сделавшая мир хмурым и неласковым. Солнце спряталось в тучах. Солнце не хотело видеть того, что здесь случится. И никто не хотел. Тополя стыдливо отворачивались. Берёзки шептались друг с другом. А старый дуб кряхтел и всё стремился заглянуть поверх оврага, но только не вниз, где маленькая девочка не знала, как ей защитить свой город. Лишь ива, склонившись, погладила голову девочки тремя шелковистыми листочками. Но чем она могла помочь?
  Инга судорожным движением попыталась присыпать хотя бы один секретик. Тот, что с серебряной фигуркой. Тот, что под стёклышком лазурного цвета. Девочка знала: такую фигурку и такое стёклышко уже не сыскать. Но одного взмаха не хватило. Волшебный осколок продолжал предательски поблёскивать сквозь земляные комки.
  Васян не обратил внимания на отчаянные попытки Инги спрятать хоть что-нибудь из своих сокровищ. Его не интересовали мелочи. Пока не интересовали. Взглядом он пожирал стеклянный купол, где прятался город, так и не успевший стать подземным. Васян уже слышал, как стекло жалобно хрустит под подошвой его серых, потрескавшихся кроссовок. Васян занёс ногу, но остановился. Так было слишком просто. Через минуту весь мир снова затопит липкая скука. Подошва грузно опустилась рядом с городом, чуть не сокрушив тайник с пуговками.
  - Твоё? - хрипло осведомился незваный пришелец.
  - Да, - тихо ответила Инга. Крикни она в десять раз громче, её голос не сумел бы пробить мечущуюся в тесных пространствах музыку.
  - Твоё? - повторил Васян, картинно повертев носком кроссовки, словно давил неудачливого таракана.
  Инга кивнула. Музыка владела только ушами, поэтому до Васяна дошло, и он заулыбался.
  - Дави, давай, - распорядился он и снова завертел утёртой кроссовкой. Будет ведь гораздо интереснее, если девчонка сама раздавит свою ерунду.
  - Не, - замотала головой Инга. Перед её глазами стояли осколки яркой пластмассы. Игрушки, которые никогда не станут прежними, если Инга отступится от них, если предаст.
  - Чё? - удивился Васян. Слов он слышать не мог, однако Ингин жест истолковывался вполне однозначно, даже для сознания Васяна, набитого до невозможности простыми понятиями. Только сейчас в сознании творилось что-то неправильное. Вихрились серые ураганы, дули холодные ветра, сметая тёплое ленивое течение жизни, какой она должна быть. И всё из-за девчонки, которая, нет чтобы кивнуть и приступить к исполнению приказа, стояла и хлопала глазами. Не кивнула девка, а нахально зырила по сторонам. Такое положение дел казалось Васяну уж очень неправильным.
  По сторонам зырить умел и Васян. Воровато оглядевшись, он не увидел никого, кто бы мог вмешаться в исполнение его немудрёного плана. Тут он был сейчас сильнее всех, поэтому все должны его слушаться беспрекословно. После он, засопев и сжав кулаки, двинулся навстречу непокорной девчонке. В драках Васян первым делом разбивал противнику нос и, когда тот замирал, ошеломлённый потоком выплеснувшей крови, отделывал его по-настоящему. Но сейчас серьёзной драки не намечалось.
  А ещё была у Васяна мечта. Хорошая такая мечта, простая, как три рубля: дать в зубы. Кулаки аж вспотели от близкого воплощения потаённого желания. Правым кулаком вмазать всегда баще, но сейчас никто не мешал потренировать и левый. А уж, если не получится, тогда можно и правым.
  - Сказано, дави, - искривился рот Васяна и выплюнул шмоток слюны, размазавшейся по куполу обречённого города.
  Инга совсем не умела драться, но и город разрушать не собиралась. Если бы отыскались слова, которые могли остановить неизбежное... Впрочем, если бы слова и нашлись, музыка не пропустила бы их к ушам. Но тут музыка неожиданно оборвалась.
  Васян остановился, нахмурился, вытянул из кармана исцарапанный плейерок и, подцепив обкусанным ногтем треснувшую крышку, перевернул кассету. Палец уверенно вдавил кнопку с треугольником, после трёхсекундной паузы музыка снова заметалась в поисках выхода из тесной темницы.
  Случайная пауза не могла спасти город. Слова, которые бы остановили наглого парня, так и не придумались. А Васян не терял времени даром. Пока пальцы крутили кассету, в голове сложился отличный план. Сначала он вломит ей по ушам. Затем по-каратистски вмажет по шее. А уж потом перейдёт к зубам. И девчонка сломает свои ерундовины. Никуда не денется. А если что, то опытные глаза уже приметили ржавую железяку, которой можно круто причесать непонятливую.
  Инге хотелось заплакать. Слёзы уже стояли у границ видимого и ждали только разрешения, чтобы выплеснуться наружу. Но Инга твёрдо решила, что сопящий субъект в истерзанных кроссовках с толстыми потрескавшимися подошвами никогда не увидит её слёз, даже если небо вдруг разломится пополам и обвалится на головы всех, кто мог защитить маленький город, но не сделал этого.
  И небо вдруг разломилось с оглушительным треском. Васян от неожиданности вжал голову в плечи. А Инга даже не дрогнула, не побоялась. Она не знала, большой ли небесный кусок сейчас сверзится на её голову, на все пять секретиков, на города - стеклянный и настоящий. Её вполне устраивало, что и Васяна накроют обломки сокрушённного неба. Волшебно-голубые, как тот, под которым продолжался беспечный полёт серебряного космонавта.
  Однако первый осколок оказался вовсе не голубым. Он просвистел как короткая зелёная стрела и ужалил Васяна в правый глаз, а затем отскочил и сердитой пчелой унёсся в листву ивы. Васян присел, истошно всхлипнул и понёсся вверх по оврагу, зажав глаз и вопя на всю округу как сирены ста тысяч огненно-красных пожарных машин.
  Инга вскинула голову. Непотревоженное небо клубилось грозовыми тучами и не собиралось осыпаться ни на город, ни на девочку. Сверкнула ветвистая молния, через секунду раскатился гром в тщетной попытке догнать ускользающее сияние электричества. Резко похолодало.
  Вопли смолкли. Инга снова осталась одна. Не теряя времени даром, она принялась выкапывать разноцветные сокровища. Она уже знала, что жизнь - не индийский фильм, в конце которого все танцуют и поют. И даже не сериал. Васян обязательно вернётся на засвеченную площадку, чтобы отомстить. Но судьба подарила Инге шанс. Значит, она просто построит свой город в другом месте. Мир большой, и в нём обязательно отыщется уголок, куда ещё не ступала нога с толстой резиновой истёршейся подошвой.
  
  Глава 2
  Одинокий самолёт
  
  Самолёт Инга увидела не сразу. Собственно говоря, она думала, что там лежит просто оборванный лист. Не тонкий, как у ивы. И не раскидистый кленовый. Может, его принесло с дуба, хотя на дубовый он тоже не походил. И не тополиный, потому что тополь выглядел до ужаса гордым и всем своим видом показывал, что он-то понапрасну не станет разбрасываться листьями. По крайней мере, до сентября.
  Инга и не думала возвращаться на опасное место. Но, разложив свои сокровища дома, она увидела, что нет мельницы. А без мельницы новый город не получился бы. Мельница, как самое высокое здание, была главной башней, и телевышкой. Разве можно представить большой город без телевышек?
  Инга спешила. Она побаивалась даже не возвращения Васяна, а того, что он успел растоптать мельницу. Тогда обломки яркой игрушки запомнились бы Инге навсегда. Её словно назначили старшей за группой, и она не сумела уберечь одного из своих.
  Но, может, по оврагу пробежат чьи-то неизвестные ноги. И чьи-то неизвестные глаза углядят яврку крылатую башенку на тёмной земле. А чьи-то неизвестные руки подхватят Ингино сокровище и унесут. В неизвестность. Большой город почти весь соткан из множества неизвестностей. Главное, что тогда вернуть мельницу вряд ли получится.
  К счастью, мельница не исчезла. Жёлтые крылья резко выделялись на фоне бурой глины. Быстро оглядевшись и не заметив никого, Инга в три прыжка подскочила к котловану и, подхватив пластмассовое строение, сунула вновь обретённое богатство в сумочку, а потом перевела дух. Следовало сматываться отсюда как можно скорее. Если Васян надумает заявиться снова, никакое чудо не спасёт ни Ингу, ни сокровища. Пробираясь к тропинке, уводившей по склону оврага к ивовой рощице, за которой начинались первые кварталы жилых домов, девочка увидела на холмике разворошенной земли нечто зелёное.
  Когда-то заданием на лето было подготовить гербарий. В первые осенние дни весь класс шуршал книгами и показывал друг другу листья различных деревьев, засушенные между страницами. Гербарии уже тогда казались Инге довольно скучным делом. И всё же девочка остановилась и наклонилась, чтобы рассмотреть лист. Но то, что казалось опавшим листом странной формы, вдруг обернулось миниатюрным самолётом.
  Необычные вещи в реальной жизни всегда маскируются под самые обыкновенные. Колонны сказочных лесных замков выглядят рослыми соснами. Спустившееся на землю живое волшебное облако кажется утренним туманом. Затерявшаяся в траве звезда выглядит, как яркий, но обыкновенный светлячок. Но если приглядеться, то с удивлением замечаешь, что у сосны нет веток, туман окрашен странным золотистым сиянием, а будто бы светлячок так и брызжет голубоватыми и багряными искорками. Вот и самолёт, прикинувшийся листом, чуть было не обманул Ингу. Да только с Ингой такие номера не проходят.
  Легче всего обманывать взрослых. Они всегда смотрят вперёд и не обращают внимания на то, что у них валяется под ногами. Взрослые далеко от земли. Они выросли, оторвались от неё, а до неба так и не достали. Кроме лётчиков. Или космонавтов. Инга ещё не успела намного отдалиться от земли, и поэтому самолёту ускользнуть от неё не удалось.
  Интересно, кому принадлежало это сокровище? Присев, Инга принялась разглядывать миниатюрное совершенство. Даже детсадовец бы понял, что такое великолепие никогда не хранилось в сладких недрах 'Киндера'.
  'Не своё - не трогай!' - зашелестело вокруг.
  Но как его было не тронуть? Ведь не каждый день под ноги сваливается замечательный, великолепный, потрясающий самолётик. Даром что малёхонький, зато почти как настоящий, словно вылетел из экрана телевизора, по которому показывают старые, военные фильмы. Самолёт действительно выглядел по-боевому, да и окрашен был в тёмно-зелёный защитный цвет. Лишь звезд не доставало на хвосте, да на крыльях. Никаких опознавательных знаков игрушка не имела. Разве что от кабины до хвоста изогнулся плавным зигзагом лист ивы. Рисунок получился настолько живой, будто настоящий ивовый лист только что сорвался с дерева и приклеился к воздушной машине. Крылья задорно распростёрлись по сторонам, хвост уверенно топорщился к небу, а под стеклянным колпаком виднелась уйма малюсеньких приборчиков. Ничуть не меньше, чем в 'Тойоте' Вовкиного отца. Ну, и вы бы смогли не дотронуться ни разочка до такого самолётища?
  Инга протянула к сокровищу руку, но тут же отдёрнула. Сердитый шёпот усилился в два раза.
  'Не трогай, - шумели деревья - Не трогай не своё'.
  И голос дуба выделялся суровым басом, берёза отчитывала строго, как завуч, тополь презрительно, а ива просила тихо и жалобно. Так, будто именно её самолёт волновал сильнее всех. Инга подняла голову и всмотрелась в колышущуюся листву. Говорили ли деревья на самом деле? Инге было выгоднее считать, что нет. Алиса, путешествуя по Зазеркалью, разговаривала с цветами. Но если бы обошла тот цветник стороной, ничего бы не потеряла. Вот и сказка Инги пусть пока обойдётся без говорящих деревьев.
  Поэтому девочка прищурилась, сузив границы мира и выкинув из него все до единого деревья с нравоучительными голосами. А потом протянула руку...
  И тут на поляну вылетел стремительный пацан. Широкие шорты хлопали по худеньким загорелым ногам с исцарапанными коленками. Белая потрёпанная футболка с надписью 'Ты прав!' плескалась на ветру, как парус корабля, заканчивающего кругосветное путешествие. Белобрысый вихор задорно указывал в небо, словно искал в синеве потерянную Полярную звезду.
  - Ух, ты! - выдохнул он и прямо припаялся взглядом к самолёту. - Твоё?
  Инга на секунду задумалась. Скажешь 'Нет', вихрастый пришелец тут же начнёт ныть, что он на этом самом месте посеял точно такой же самолёт. И даже не точно такой же, а этот самый. Наверняка! Поэтому девочка потёрла нос пальцем и решилась.
  - Моё, - твёрдо сказала она.
  - Ништяк! - протянул пацан. - Можно посмотреть?
  Инга насторожилась. Дотронуться до самолёта хотелось первой. Но суетливый жест выглядел бы поспешным и испуганным. Чего доброго парень подумает, будто Инга опасается потерять самолёт. Да ещё эти шепчущиеся деревья... Но зелёное население поутихло, словно не разговаривало при посторонних.
  - Смотри, чего там, - пожала плечами Инга и отвела взгяд в надежде скрыть растерянность.
  Парень тоже присел и пальцем медленно и осторожно огладил фюзеляж, словно касался шерсти маленького, но очень симпатичного зверька.
  - Давай играть, - предложил он и тут же извлёк из кармана своих безразмерных шорт два самолёта. По сравнению с Ингиным они выглядели плоской подделкой. Две платмассовых штамповки. На днище первого значилось 'Стратегический бомбардировщик', у второго там же было выдавлено 'Ил-18'. Инга прежде никогда не видела подобных самолётов, поэтому не знала, бывают ли они на самом деле. Но поиграть можно и такими. В хорошей игре любой самолёт выглядит всамделишным.
  - У нас уже лётный отряд набирается! Нужен аэродром, - воодушевился парень и упёрся взглядом в котлован. - О! Тут прямо всё создано для лётного поля.
  - Это я вырыла, - заулыбалась Инга.
  - Молодец! - похвалил пацан. - Осталось только разместить бетонные плиты, а здесь, - палец чиркнул по непотревоженной земле, - проложить взлётную полосу.
  Васян сразу забылся, стал призрачным, ненастоящим. И стало совершенно непонятно: по каким причинам он снова должен вернуться сюда? Надвигалась игра. Интересная, захватывающая. В мире просто так ничего не происходит. Сначала появился самолёт, а потом - Строитель Аэродромов. Строитель по-хозяйски огляделся, метнулся к шиповнику и извлёк из шипастых зарослей почти целый кирпидон. С тихим чмоканьем белая плита легла к стенке котлована. Казалось, она всегда лежала здесь.
  - Видала! - хитро прищурился Строитель.
  Если не смотреть на разрытую землю, то поверхность кирпича выглядела самым настоящим лётным полем. Эх, если бы удалось прихватить из дома пластмассовую конуру, сейчас бы аэродром обзавёлся домиком аэропорта.
  - Класс, - кивнула Инга. - Только одного нам мало будет.
  - Правильно, - согласился Строитель. - А вон в той ложбинке их - куча немерянная! Принесёшь?
  - Тяжёлые, наверно, - поостереглась Инга.
  - Да не, - вихор мотнулся туда-обратно. - Целых мало. Одни обломки. Дотащишь.
  Он ловко подхватил зелёный лайнер и устроил посередине белой плиты. Самолёт рвался ввысь, но его не пускали обрыв, незавершённость поля и отсутствие взлётной полосы.
  - А я пока вырою канаву, - Строитель словно читал её мысли.
  После таких слов ничего не оставалось, как повернуться и отправиться за кирпичами. В ложбинке, действительно, оказалась целая груда обломков, словно здесь рассыпали гигантскую сахарницу, откуда кусочки выгребают великаны. Наверное, великанский рафинад неотличим от кирпичей, из которых складывают дома люди. Инга выбрала два самых больших. Пусть не думает, что она слабачка.
  Каждый шаг давался с трудом. Кирпичи оттягивали руки и норовили выскользнуть из ослабевших пальцев. Но Инга не думала сдаваться. Если к ней прилетел такой замечательный самолёт, она уж выстроит для него достойный аэродром. Однако и в самом деле было тяжело. Хотелось бросить одну глыбу и подхватить вторую обеими руками, словно коробку. Но нет, сжав зубы, Инга продвигалась к будущему аэродрому. Жгучая струйка пота скользнула по лбу и покатилась по щеке, оставляя солёный след.
  - Принесла, - выдохнула Инга и бросила свою непомерную ношу возле котлована.
  Никто не ответил. Строитель куда-то делся. Но самое главное - плита опустела. Зелёное сокровище покинуло несостоявшийся аэродром.
  Где-то далеко, у самого подъёма раздавался треск сучьев. Стремительно ворвавшись в Ингину жизнь, Строитель так же стремительно покидал её, унося богатую добычу.
  Ещё чуть-чуть и Инга бессильно опустилась бы на траву. Потом заплакала бы. Но вместо этого, она, словно ракета, понеслась за хитроватым воришкой. Руки отталкивали прочь надоедливые сучья, подло бьющие по лицу; ноги слаженно топали по бугоркам и выемкам.
  Когда она добралась до подъёма, пацан уже подтягивался на крепкой ветке. Хрипло выплёскивая воздух из саднящих от напряжения лёгких, Инга взлетела вверх по склону, но из похитителя самолётов и в самом деле получился отменный бегун.
  Готовые выплеснуться слёзы, остались где-то позади. Инга прорывалась сквозь ветер на сверхслезовой скорости, но не успевала. Явно не успевала. А горечь в душе разъедала чувство полёта. С Васяном всё было просто с самого начала. Тупая разрушительная сила, которой мог противостоять разве что асфальтовый каток. Но тут... Ведь Инга успела поверить в аэродром, в будущий полёт, в то, что зелёный самолёт прилетел в овраг из-за Инги. Только из-за неё. Почему всё оказалось не так?
  Пацан летящими прыжками доскакал до угла заброшенной пятиэтажки и скрылся из виду. Когда Инга достигла дома с недобрыми тёмными стёклами, перед ней развернулся всего лишь пустой двор с пригнувшимися от жары кустами, чьи листья пропитались густой бурой пылью.
  
  Глава 3
  Странное происшествие
  
  Инга не могла объяснить, зачем она снова вернулась к котловану. Неудачливым оказалось местечко, порченым. Ни сказочный город здесь не получился, ни аэродром. Разумеется, запасного самолёта судьба ей в подарок не приготовила. День незаметно менялся местами с вечером. Тени деревьев выросли, накрыв дно оврага сизым прохладным сумраком. Солнце клонилось к горизонту, едва пробиваясь сквозь полосу кустов, взметнувшихся над склоном.
  Вам может показаться удивительным, что Ингу так захватил самолёт. Другое дело, если бы она нашла куклу. Конечно же, куклы у Инги тоже имелись. Но почему-то, когда Инга пошла в школу, куклы с кровати переселились сначала на полку, а потом в ящик, прятавшийся в кладовке. Инга словно вышла из мира, где куклы были живыми. И теперь её фантазия оживляла и разукрашивала любую вещицу, угодившую ей в руки.
  Любую. Но некоторые забывались сразу, а другие почему-то задерживались рядом с Ингой. В последнее время ей нравились металлические автомобильчики. Если выстроить город, то он выглядел странно пустым, будто все жители разом его покинули. Но только расставь по улицам разномастные автомобили, и город мигом оживал. Инге не интересны были марки машин и их модели. Автомобили словно превращались в живые существа. Внутрь даже усаживать никого не надо. Тронь пальцем, и он покатится, будто бы сам по себе.
  За хорошие оценки в четверти папа всегда награждал Ингу каким-нибудь подарком. Лишь покажи оценки, и тебя ведут в парк аттракционов. Или в кино со стереоочками. Или в магазин игрушек. Но даже папа, которого трудно было чем-то удивить, весьма поразился, когда в магазине Инга попросила купить набор гоночных автомобилей.
  Он даже переспросил. Но Инга упрямо показывала на коробку.
  Она не могла объяснить, что автомибили были нужны ей не как механизмы, не как устройства. Они становились жителями городов, которые построит Инга.
  И вдруг самолёт.
  Вспоминая его, Инга удивлялась самой себе. Машинки померкли. Теперь хотелось, чтобы её города населяли самолёты.
  По оврагу бесшумно скользил сквозняк предвечерней прохлады.
  Положив сумочку на холодный кирпич, сиротливо жавшийся к стенке, Инга присела. От усталости всё плыло перед глазами. Даже гордый тополь не казался непоколебимым столбом, а покачивался, словно не очень удачно изображал из себя бывалого моряка.
  Поэтому Инга и не заметила, как на пересечённую рытвинами и котлованом прогалину выдвинулась новая тень.
  Впрочем, нельзя винить Ингу за невнимательность. Взять взрослых, ни один из них, наверняка, не заметил бы фигурку, что выбралась из под шиповника и мелкими шажками продвигалась к Инге. Девочка почувствовала чьё-то присутствие, лишь когда один из последних солнечных зайцев метнулся ей в глаз иголкой багряного света.
  Инга глянула вниз и увидела крохотную фигурку. Сначала ей почудилось, что к ней прибыл сказочный гном.
  Но гномы всегда одеты в синее и малиновое, а на Ингином госте был тёмно-зелёный комбинезон с тремя ослепительно-голубыми полосками, пересекающими грудь. А на плечах лежали погоны такого же небесно-лазурного цвета. И края погон обметали сверкающей золотистой нитью.
  Кроме того, гномы носят лопаты, кирки и маленькие фонарики, но не планшеты. А у этого крохотульки был самый настоящий планшет. Из кожи шоколадного цвета. Инге даже показалось, что ноздри защекотал запах новой кожи. Но планшет вряд ли был новым. Углы порядком поистрепались, а по клапану протянулись светлые царапины.
  Несмотря на жаркую погоду на пришельце красовались до блеска начищенные сапоги. Голова казалась круглой из-за серого шлема, с чьей пряжки и соскочил сердитый солнечный зайчик. Пряжка продолжала яростно сверкать в лучах уходящего солнца, отбрасывая блики, скачущие по Ингиным сандалиям, по кирпичу и по примятой траве.
  Крошечный лётчик. Хоть прямо сейчас бери его и сажай в аэроплан, украденный белобрысым хитрюгой.
  Вдруг Инга отчётливо поняла: сюда явился настоящий хозяин украденного сокровища.
  - Где самолёт? - голос оказался не писклявым, как у мультипликационных гномов, а звонким и задорным.
  - Не знаю, - замотала головой Инга. - Какой ещё самолёт?
  - Не стоит врать, - сторого оборвал её незнакомец в зелёном комбинезоне. - Знаю точно: мой самолёт ты видела.
  - А я и не вру, - обиделась девочка. - Самолёт тут был. И я его видела, но ни чуточки до него не дотронулась.
  - Совершенно невероятно, - не поверил собеседник.
  - Почему? - удивилась Инга.
  - Тебе не понравился мой самолёт?!!! - завопил крохотулька в лётчицком шлеме.
  - Почему же, - девочка чуть не отскочила от такого напора, даром, что орало на неё создание не больше котёнка. - Понравился. Даже очень.
  - А-а-а! Вот видишь. У людей есть вреднючая привычка. Когда им что-то нравится, они немедленно хватают это руками. А потом ещё и припрятывают, чтобы никто не отнял и не украл. Ты ведь нарыла здесь ямки для секретов?
  - Ну, - согласилась Инга.
  - Тогда показывай, куда спрятала самолёт, - голос приобретал всё боле грозные тона.
  - Не знаю! - взмолилась девочка, на которую наползало непонятное чувство вины невесть за что.
  - Ты видела! Видела! - голос приобрёл грозные тона.
  - Видела! - в тон ответила Инга, решившая напрочь прогнать страх перед сердитым малюткой.
  И в самом деле. Ну, валялся тут самолёт. Ну, украл его мальчишка. Скажите же вы мне, причём тут Инга?
  - А куда его дела?
  Девочка тяжко вздохнула. Разговор описал круг, разорвать который не получалось.
  - Эх ты! - рассердился маленький незнакомец. - А я-то за твой город мой самолёт... Да ты знаешь, что он чуть не развалился на куски! От такого-то тарана!
  - Это не таран, - пришлось поправить лётчика. - Это Васян. Так его звать.
  - Больно мне нужно знать имя того придурка, - притопнул в негодовании лётчик. - К твоему сведению тараном зовётся приём воздушного боя, когда своим самолётом наносишь летательному аппарату противника фатальные повреждения.
  - А это как 'фатальные повреждения'? - заинтересовалась Инга.
  - Их мы должны разбирать на ближайших занятиях, - внезапно сбавил тон лётчик. - Спроси меня позже. Если проще, это мой самолёт врезался в того уродливого голована и заставил его сбежать.
  - Твой самолёт был той самой зелёной мухой! - радостно воскликнула Инга.
  - Мухой! - взвился разобиженный собеседник. - Ты ещё и обзываться! Ну смотри, сама виновата!
  Инга давно перестала хоть что-нибудь понималть, а кроха в комбинезоне вытащил из внутреннего кармана миниатюрную рацию, щёлкнул тумблёром и завопил в зарешёченное отверстие.
  - Приём! Приём!
  Инга прикидывала варианты, как незаметно исчезнуть отсюда. Любому ясно, что на испорченном месте ничего хорошего уже не получится. По крайней мере, до следующего лета.
  - Что там у тебя? - хрипло отозвался динамик.
  - Дежурный волшебник?
  - А чего надо? - хрип стал весьма недовольным.
  - Каждый месяц я имею право на исполнение желания.
  - Заявка установленного образца заполнена?
  - Срочно! СРОЧНО!!!
  - Ладно, - вздохнула рация. - Вылетаю.
  Через три секунды возле Ингиной правой сандалии рассыпался ворох фиолетовых искр, выпихнувший на прогалину второго крохотного человечка. Лётной формы этот не имел, зато его худощавую фигуру просторно облегала тёмная мантия, будто позаимствованная из школы чародейства, а голову украшал синий остроконечный колпак, усеянный серебряными звёздами.
  - Заместитель командира по магической части ивовой учебной эскадрильи прибыл, - отрапортовал он.
  - Желание такое, - кивнул тот, кто появился первым, - пусть её, - обличительный палец ткнул в сторону Инги, - никто никогда не узнает, пока она не вернёт похищенное имущество.
  - А что пропало? - настороженно спросил второй.
  - Да так, - уклончиво ответил первый. - Пустячок один... А ты вообще зачем сюда прибыл? - внезапно рассердился он, - вопросы идиотские задавать или исполнять желание? Напоминаю: раз в месяц я имею право на исполнение!
  - Исполняю, - в руке второго блеснул металлом странный жезл, похожий на изувеченный штопор. С его острого конца сорвался и унёсся в небо веер зелёных звёзд. В воздухе запахло грозой. Затем хозяин удивительного колпака исчез.
  - То-то же, - фраза уже относилась к Инге. - Теперь поймёшь, как оно, без самолёта и без базы.
  На Ингу вдруг накатило чувство непоправимой беды. Словно что-то случилось у неё дома. Что-то такое, про что лучше не знать и всё же знать необходимо.
  И пропавший самолёт, и все сказочные существа разом перестали интересовать девочку.
  Инга стремительно вскочила и побежала вверх по склону оврага, куда заползал вечерний сумрак. Когда она добралась до вершины, то, обернувшись, уже не увидела ни котлован, ни белую плиту несостоявшегося лётного поля, ни пришельца, оставшегося в полном и исключительном одиночестве.
  
  Глава 4
  Забвение
  
  Хорошо, когда есть в мире такое место, где тебе не грозят беды и несчастья. Где всегда можно укрыться. Где тебя любят. Даже если сердито ругают за разную ерунду. Ты морщишься, показываешь вселенскую обиду, но знаешь: ругань - это словно гроза, а ей на смену обязательно придёт солнце.
  Что это за место? Там, где ты живёшь!
  Надо только добежать до квартиры. И когда закроется дверь, Ингу не будет волновать никто: ни Васян, ни белобрысый воришка, ни малютки в странной форме, требующие вернуть самолёт, которого Инга даже коснуться не успела.
  Надо лишь добежать.
  Мутный свет из окон домов и распахнутых дверей подъездов казался лишним. Зато фиолетовые шары вдоль широкой дороги обернулись волшебными одуванчиками. Дунь, и разлетятся колючими лучами по тёмным закоулкам. Когда Инга добежала до своего дома, бледно-молочная ночь накрыла город целиком. Улицы стремительно пустели, длинные тени серыми покрывалами протянулись по газонам с поникшей травой. Ветер насвистывал протяжную, чуть грустноватую мелодию. Тысячи шорохов, плесков и шуршаний слились в единый хор, выводя бесконечную арию. Звёзды едва проглядывали сквозь туманную дымку, затянувшую небеса.
  Похолодало. Но ещё минута, и ты окажешься в квартире, где всегда тепло.
  Барабанной дробью топоча по ступенькам, Инга чуть не врезалась в дверь своей квартиры. Теперь стоило перевести дух и приготовиться. Так поздно гулять ей не разрешали. Сегодня она перекрыла все допустимые нормы опоздания. Неминуемо предстояла головомойка. Оставалось несколько минут, чтобы заранее выбрать наказание: месяц без мороженого или отмена воскресной прогулки по аттракционам городского парка.
  Встав на цыпочки, девочка потянулась к звонку, наощупь нашаривая скользкую кнопку.
  Лучше, наверное, отказаться от прогулки, потому что провести целый месяц без мороженого немыслимо. Такое можно увидеть разве что в старых фильмах, где по грязным бесконечным дорогам бродят мальчишки в кепках и огромных куртках, перепачканных угольной пылью. Инга не помнила ни сюжет, ни даже название. Но эти оборванцы с тяжёлым, будто придавленным горем взглядом, девочке почему-то запомнились. Странный чёрно-белый мир, который покинули краски. В бесцветном мире не бывает счастья.
  Задерживаться, топчась у двери, не стоило. Каждая дополнительная минута грозила тем, что и прогулка не состоится, и деньги на мороженое не дадут.
  Решившись, Инга нажала на кнопку так мощно, что дребезжание звонка разнеслось по всей округе. Будь, что будет. Дверь немедлено открылась, словно мама только и ждала, когда Инга позвонит.
  Инга виновато улыбнулась и попробовала прошмыгнуть мимо. Но, странное дело, мама непоколебимо стояла на пороге, надёжно загородив проход. Такого, чтобы Ингу распекали на весь подъезд, ещё не бывало. На всякий случай Инга втянула голову в плечи. Заслуженные упрёки в этой позе переносить чуть легче.
  - Тебе чего, девочка? - бесстрастно спросила мама.
  Инга заулыбалась веселее. Мама, оказывается, не сердилась и даже решила пошутить.
  - Это же я, Инга! - радостно блеснули ровные зубы. Вы не можете себе представить, каким прекрасным кажется вечер, когда в нём отсутствует головомойка.
  - Какая ещё Инга? - голос мамы стал резче.
  - Я! - воскликнула Инга, ища возможность, проскочить в квартиру. Девочка чувствовала тепло, струящееся из квартиры, и только теперь поняла, как успела продрогнуть по пути домой. Но мама не сдвинулась ни на миллиметр.
  - Инга, - задумчиво произнесла мама. - Ну и что?
  Шутка сразу разонравилась Инге. Что сказать ещё, она не знала. Оставалось ждать, когда маме надоест прикалываться, и она пропустит Ингу домой, а потом накормит ужином. Инга расскажет, как она испугалась маминых шуток, и выпросит, чтобы мама открыла банку с вишнёвым компотом. Тёмно-сладкая жидкость плескалась перед глазами, в густых глубинах ворочались шарики вишен.
  Мама продолжала стоять на пороге и изучать Ингу, словно заведённую игрушку, в надежде, что завод не иссяк, и вещичка выдаст ещё что-нибудь занятное.
  Инга решила не сердиться. В конце концов, выговор она заслужила, поэтому, если маме угодно поиграть, пусть поиграет.
  - Что там такое, дорогая? - послышался папин голос. Из-за маминого плеча блеснули папины очки и знакомая растрёпанная шевелюра.
  - К тебе должна была прийти какая-нибудь Инга? - напряжённо спросила мама.
  - Инга, - хмыкнул папа. - Редкое имечко. Я про такое только в газетах читал. Вроде актрису так одну звали. Но чтобы эта актриса вздумала ко мне придти... Во-первых, она умерла давным-давно. А во-вторых, я же неоднократно говорил тебе, что ты у меня одна.
  Широкая ладонь ласково легла на мамино плечо, но мысленно папа был где-то далеко. Так в зоопарке он наблюдал за уткой мандаринкой, которую они всегда смотрели в самую последнюю очередь. Птичка-красотка, но через пять минут она останется плавать в пруду, а мы с тобой, Инга, отправимся домой, чтобы не опоздать на обед. Только на месте утки мандаринки сейчас стояла сама Инга.
  - Знаешь что, девочка, - сказала мама усталым голосом. - Ступай-ка ты домой.
  И дверь захлопнулась.
  Ошарашенная Инга не шевелилась целую минуту. Так не бывает, чтобы тебя не впускали. Ну, пришла не вовремя. Ну, опоздала, пусть даже очень сильно. Но ведь нельзя же всерьёз не пускать домой. ДОМОЙ! Где её письменный стол, кровать, игрушки во главе с грустным плюшевым мишкой, где карандаши и альбомы, где пластилин, где телевизор, по которому Инга смотрит мультфильмы и сказки. Где, наконец, МАМА и ПАПА.
  Они же не могут оставить её в подъезде!!!
  В удар по кнопке звонка Инга вложила все чувства. Обиду на жестокую шутку. Страх, что её не пустят ПО-НАСТОЯЩЕМУ. Ожидание, когда, наконец, можно будет согреть озябшие руки. Месть: вот не откроете, уйду, заищитесь меня потом. Мучительный спазм, который едва сдержал набежавшие на глаза слёзы.
  Звонок заверещал так, словно по нему не палец давил, а проехался танк. Он трезвонил без умолку, пока не щёлкнул замок и не открылась дверь.
  Мама не улыбалась. По спине Инги забегали злые муравьи.
  Губы мамы дрогнули и разомкнулись.
  И тут Инга поняла: мама сейчас скажет нечто такое, что лучше не слышать. Никогда! Слова, которые готовились прозвучать, могли предназначаться любой девочке в мире. Только не Инге. Если эти слова достигнут её ушей, случится нечто совершенно непоправимое.
  И, чтобы не услышать их, Инга развернулась и понеслась вниз по лестнице в белёсое марево летней ночи, пропитанное сырым туманом.
  
  Глава 5
  Без определённого...
  
  Ноги сами привели её сюда. Вы догадались? Да, да, именно в овраг. К рытвине, откуда высовывался белый кирпич. Он и сейчас проглядывал сквозь сумрак, затопивший склоны и дно, поросшие травой.
  В Инге жил ужас. Она пришла в овраг, но мыслями оставалась в квартире. В своей комнате. Где горит свет. Где слышно, как за стенкой негромко говорит телевизор, который смотрит папа. И шуршание его газеты. Где мама на кухне гремит кастрюльками. А оттуда сочатся манящие запахи ужина.
  Ноздри затрепетали, будто уловили аромат жареной картошки и котлет.
  Однако в это царство счастья и покоя Ингу впускать не собирались.
  Невозможно было поверить, что её не узнал папа, и не узнала мама.
  Так просто не может быть.
  Никогда!
  Ни за что!
  Но так случилось.
  И совершенно, абсолютно непонятно, что теперь делать?
  Какой нужно стать Инге, чтобы её пустили домой?
  Что сказать, чтобы мама и папа её узнали.
  Если хотите найти самого несчастного человека на свете, то им в это мгновение была девочка по имени Инга.
  На кирпиче, свесив ноги, одиноко сидела фигурка в комбинезоне, подперев подбородок ладонью левой руки.
  - Принесла самолёт? - холодно осведомился лётчик.
  - Нет, - замотала головой Инга.
  Она устала, ей очень хотелось присесть, но земля уже напиталась ночной влагой, а на траве выступили холодные капли. Разве что кирпич, но его заняли. А этот вреднющий лётчик кирпич не отдаст. Лучше и не просить. Дёрнуло его вступаться за Ингу. Если б не этот заморыш, сидела бы сейчас Инга дома.
  Интересно, что лучше: сидеть дома в глухой печали из-за города, раздавленного собственными ногами по приказу дурака с чёрными таблетками в ушах, или спасти город с помощью крылатого забияки и поплатиться тем, что тебя уже НИКОГДА не пустят в собственную квартиру?
  Сейчас Инге казалось, что город был не таким уж важным делом.
  Но ведь что-то заставило зелёного коротышку стремглав броситься на помощь. Не стал бы ведь он гробить свою замечательную машину из-за пустяков. Значит, город жил не только для Инги. Значит, стоило его спасать. Но стоять в сыром овраге и дрожать от холода и горя уж слишком невыносимо.
  - Холодно, - печально произнёс лётчик. - Когда будет распределение, ни за что не пойду в полярные. К звёздам и только к звёздам.
  - Возьмут тебя к звёздам, как же, - хмыкнула Инга.
  Её переполняла неприязнь к микроскопическому существу, которое доставляло проблемы вселенского масштаба.
  - Возьмут, - убеждённо кивнул малютка. - Полярные маршруты мне не нужны. Значит, звёздные пути. Не в подземные же лётчики подаваться.
  - Свистишь, - скривила губы Инга. - Не бывает подземных лётчиков. Под землёй кроты норки роют, да канализация проложена.
  - Вот именно, - сказал круглоголовый малыш. - Если там есть пути, должен же по ним кто-то летать. Только желающих мало. Кому охота в темнотище всю жизнь провести. Хотя, говорят, привыкают.
  Инга представила себя в кромешной тьме, и её передёрнуло от ужаса. Впрочем, жить в овраге немногим лучше. И если дождаться середины ночи, здесь будет темно как под землёй.
  - Прощай, - сказала Инга существу, лишившему её дома. - Я ухожу.
  - Возьми меня с собой, - сдавленно попросил лётчик украденного самолёта. - Мне ведь тоже идти некуда. После того, как ты похитила мою машину.
  - Я?! - Инга даже задохнулась от возмущения. - Говорю же, даже пальцем не тронула! Пацан какой-то прибегал, он и забрал. Разве угонишься за таким длинноногим?
  После гневной тирады Инге стало теплее. Вот здорово! Наверное, люди так много ругаются зимой, чтобы чуть-чуть согреться. Вот только зачем тогда летом ругаться?
  - Ну вот, - опечалился кроха в комбинезоне. - Весь расчёт был на то, что совесть твоя всё же проснётся. Что ты меня с собой заберёшь, а как без дома надоест, ты мне самолёт и вернёшь. Меня же без самолёта обратно не примут. Потерявший самолёт не в бою, уже никогда не станет лётчиком. Так нас учили.
  - Залезай в сумку, - сказала девочка. - Там и согреешься.
  Она добралась до ближайшего двора и уселась на первую попавшуюся лавочку. В домах призывно горели окна. Только свет в них зажгли не для Инги. Хуже всего, когда тебя нигде не ждут. Огоньки электрических ламп дрожали и расплывались в слезах, всё-таки прорвавшихся на волю.
  - Теперь я бомж, - прошептала Инга.
  - Кто? Кто? - раздалось из сумки. - Говори громче. Мне ничего не слышно.
  - Бомж, - зло повторила девочка. - Взрослые так сокращают, чтобы время не тратить. А по-настоящему оно значит - Без Определённого Места Жительства.
  - Ого! - на поверхность высунулась голова в шлеме. - Звучит прелестно! Мне, кстати, намного хуже. Я теперь БОСП!
  - Это как? - удивилась Инга.
  - Без Определённого Средства Передвижения, - пояснил лётчик. - Самолёт-то прикарманили. Значит, и передвигаться мне не на чем. Хочешь быть моим средством передвижения?
  Инга не ответила. Холод одержал победу, пронизав тело противной дрожью. А ведь тепло совсем рядом. За прозрачными стёклами. Как их много. Какие они красивые. И недоступные.
  Скрещенные руки растирали предплечья, надеясь разбудить хоть самую маленькую капельку тепла. Ну почему она оставила куртку дома?! Инга немедленно дала самую страшную клятву, что никогда больше не выйдет из дома без куртки. Хоть вам жара в сорок градусов. Затем она дала ещё одну клятву. Что, когда вырастет, уедет в тёплую страну. И чтобы рядом обязательно море. И город: большой и красивый.
  Девочка отвернулась от тёплых окон и уставилась на заброшенную пятиэтажку. Раньше её пугали чёрные окна. Но теперь в этом потрескавшемся здании Инга чувствовала что-то родное и близкое.
  Их обеих - и Ингу, и пятиэтажку - выкинули из жизни. Обе они были несчастными. Как в сказке, позабытыми и позаброшенными. Внезапно всё вокруг засеребрилось. В щель между сбившихся в кучу домов выглянула Луна.
  - Взошла! Взошла! - фигурка в комбинезоне пулей выскочила из сумки, сорвала с себя шлем и в порыве чувств принялась им размахивать. По её плечам расплескались длинные густые волосы удивительной окраски.
  В призрачных лунных лучах они казались изумрудными нитями.
  - Ух ты! - от удивления Инга на несколько секунд забыла про холод. - Так ты не лётчик, а лётчица!
  - Точно! - согласилась красавица с изумрудными волосами. - А теперь самое время знакомиться. Знакомства на всю жизнь заключаются под первыми лучами восходящей Луны. Перед тобой Райлана - лётчица учебной ивовой эскадрильи.
  - Инга, - заплетающимся от холода языком сказала девочка. - Только я - не лётчица. Я в школе учусь. Но сейчас лето. Каникулы.
  И зубы лязгнули от леденящего ветра.
  - Да ты замёрзла совсем, - озаботилась зеленоволосая лётчица.
  Инга хотела хмыкнуть и пояснить, по чьей вине она тут умирает от холода. Но ей показалось, что открой она рот, и последняя частичка тепла немедленно воспарит к небесам. А на лавочке останется безжизненное, скрюченное от мороза тело.
  - Мир такой большой, - сказала Райлана, перестав скакать по лавочке. - А ты всего лишь маленькая девочка. И я маленькая. Но я - лётчица. Мы похожи в одном - сейчас нам некуда идти. Но в наших силах хоть что-нибудь исправить. Дай мне всего лишь одну зацепку, и я всё переверну. Покажи мне хоть один ориентир, и я найду похитителя!
  К одной из стен оставленного людьми строения робко жалась двухподъездная трёхэтажка. Возможно, Самолётный Воришка жил именно там. Сидел в тёплой квартире. Играл украденным самолётом. И напрочь забыл о девочке, с которой собирался строить аэродром. Инга представила себе ванну, наполненную горячей водой, и её затрясло ещё сильнее. Она уже перестала чувствовать кончики пальцев на руках.
  - Вон в том доме, - как, оказывается, тяжело отрывать руку от тёплого тела, но через 'не могу' Инга махнула в сторону трёхэтажки. - Твой самолёт. По крайней мере, Самолётному Воришке больше негде было укрыться, когда я за ним гналась.
  - Отлично! - воодушевилась Райлана. - Проведём маленькое расследование. Нет ничего сверхъестественного, чтобы обзвонить все квартиры и отыскать твоего неправильного знакомого. Ну, и чего мы сидим? Сажай меня скорее в сумку, и вперёд! Ингочка! Не засыпай! Дойди хотя бы до подъезда. Там теплее, правда-правда.
  Кое-как поднявшись, Инга безвольно побрела навстречу неизвестности.
  
  Глава 6
  Лопухан
  
  Ингу всегда брала оторопь перед дверями, ведущими в квартиры, куда её не приглашали. Нажать кнопку звонка без видимой причины почему-то казалось Ирге страшным преступлением. Но сейчас холод внутри притупил чувство страха перед неведомыми жителями таинственных квартир. Да и важная причина на сей раз имелась.
  В первой квартире жила старушка. Оглядев Ингу, она по-хозяйски сложила руки на груди и устроила небольшой разнос. 'Если, - сказала она, - ты тимуровка, приходить надо раньше. Тимуровцы на ночь глядя не приходят. И вообще, толку от вас мало. То три раза в неделю забегали, мол, не нужна ли помощь. То несколько лет ни слуху, ни духу. Неурожайные года что ли на тимуровцев пошли? А сейчас бы они не помешали. Потому что пакет молока сам собой из магазина не прибежит и на стол не вскочит'. Жаль, что магазины сейчас позакрывались, а то Инге бы непременно досталось поручение, выполнив которое, она точно получила бы галочку в звеньевой отчёт. Но если она соизволит купить молока завтра...
  Инга, которая не поняла и половину слов, быстренько согласилась принести завтра молоко, и дверь за сердитой бабушкой закрылась.
  В квартире номер два на звонок никто не отозвался. Инга звонила и длинными трелями, и отрывистыми, но зато по пять раз сразу. Наконец, Инга догадалась постучать, и дверь тут же открылась. Но не та, в которую стучала девочка, а за её спиной.
  - Нет никого, - сообщил довольный всезнанием бабушкин голос. - На даче они. Так что прекрати стучать, а то мне по режиму дня давно спать пора.
  - Спасибо, - робко сказала Инга и бочком пробралась к лестнице ведущей наверх.
  - Молоко завтра не забудь, - раздалось ей вслед.
  Затем послышался щелкок замкового язычка, знаменующий, что бабушка полноправно может ложиться спать. В подтверждение во внутренностях двери с лязгом два раза провернулась пластина другого замка. И, наконец, чтобы сон был лёгким и спокойным, со скрежетом на своё место встала невидимая полоса засова. Теперь и батальон спецназовцев испытал бы немалые затруднения, решись он штурмовать бабушкину обитель.
  Поднявшись на второй этаж, Инга позвонила в левую квартиру. Дверь открылась бесшумно и почти сразу. На пороге возник небритый дяденька с печальными, покрасневшими глазами. По его мятой майке плыл древний корабль. Майка была порвана прямо посреди паруса, и в дыру проглядывала волосатая грудь, отчего парусник казался затонувшим и поросшим водорослями.
  - Нет ли сигаретки? - жалостливым и хриплым голосом осведомился хозяин обездоленного корабля.
  Инга испуганно отшатнулась.
  - Нет-нет, - замахал рукой кораблевладелец. - Если она последняя, то я не претендую.
  Он нагнулся к девочкиному лицу, источая жёсткий табачный запах. У Инги не было ни первой, ни последней сигаретки, но слова где-то потерялись. Пришлось несколько раз мотнуть головой и отступить ещё на несколько шагов в подъездный полумрак.
  - Что ж так плохо-то? - вздохнул дяденька, узнав грустную весть.
  Инга не знала, что отвечают на такие вопросы. Поэтому она молча проследила, как дяденька втягивается в свою квартиру, как закрывается дверь, отсекая ещё одну надежду. Ничего не оставалось, как позвонить в другую квартиру. А ведь половину подъезда они уже проверили.
  После второго звонка между притолокой и дверью образовалась узкая щель, в которую уставился любопытный глаз. И весьма знакомый вихор, который сейчас хоть и не искал Полярную звезду, но всё так же отчаянно торчал вверх. Потом за дверью испуганно ойкнули и попытались её захлопнуть, но Инга успела пропихнуть в щёлку свой исцарапанный сандалет.
  - Сеня, - раздалось из глубины квартиры, - сколько тебе раз говорить, чтобы спрашивал, когда открываешь входную дверь.
  С вопросом Сеня запоздал и поэтому просто сопел, не зная, что предпринять.
  - Самолёт, - потребовала Инга, чувствуя как Райлана, пробирается по развалинам киндер-сюрпризного города вверх по сумке.
  - Какой самолёт? - Сеня снова попытался закрыть дверь, навалившись плечом.
  Инга поморщилась. Всё-таки получить по ноге тяжёлой дверью не праздник.
  - Самолёт, - воскликнули девочки в едином порыве.
  Сеня настороженно вытянул голову, но никого, кроме Инги, не увидел в тёмном коридоре, однако, прикинул, что с двумя сразу ему нипочём не справиться.
  - Мама! - отчаянно завопил он. - Мама, чё-ё-о-о она!
  Раздались лёгкие шаги, и в прихожей появилась мама, закутанная в блестящий малиновый халат с вышитыми золотыми драконами. Она вплыла, словно гигантский айсберг. В сравнении с ним Инга чувствовала себя утлым судёнышком.
  - Это ещё что такое! - занервничала она. - Тебе русским языком было сказано - никаких гостей.
  Она вполне могла участвовать в передаче '190-160-190'. От телевизионных тётенек её отличало ещё и лицо, искажённое сердитой гримасой.
  - Я не в гости, - сообщила Инга. - Я за самолётом.
  - За каким-таким самолётом? - спросила Сенина мама.
  В гостиной, откуда сочился приглушённый оранжевый свет, взревел мотор, раздалась пулемётная очередь, стоны и отчаянный скрежет. После секундного молчания под грустную мелодию чувственный женский голос попросил: 'Леонсио! Отомсти за меня! Отомсти...' Музыка сменилась на заунывную. Инга видела, что Сенина мама отдала бы многое, чтобы только взглянуть сейчас на лицо Леонсио, от созерцания которого её оторвали в самый драматический момент.
  - Он забрал самолёт, - робко сказала Инга, чувствуя, что неминуемый взрыв приближается.
  В гостиной снова застрочил пулемёт. Здесь, у двери, было совершенно непонятно, жив ли ещё Леонсио и, если жив, собирается ли мстить или уже смирился перед неизбежностью судьбы.
  - ЧТО ЭТО ЗА ДЕВОЧКА?!!!
  Вопрос пригнул Сеню к полу, словно он десять лет учил уроки в неправильной позе с картинки учебника 'Природоведение'. Откуда Сене знать, что это за девочка? Там, в овраге, он даже имя не догадался спросить. Наплёл про аэродром, цапнул самолёт и дёру! Кто ж знал, что она сюда припрётся?
  - Он забрал самолёт, - повторила Инга.
  Сейчас ей очень хотелось закрыть глаза. Сенина мама вот-вот могла оставить в покое непутёвого сына и обрушить свою ярость на ни в чём не повинную девочку только потому, что неведомый Леонсио терпел сейчас бедствия и невзгоды без постороннего участия.
  В гостиной что-то просвистело. Инга подумала, что оставленный без присмотра Леонсио вполне мог сорваться с крыши небоскрёба. Вероятно, мысли Сениной мамы блуждали в этом же направлении.
  - Вот что, - решилась она, - Завтра разберётесь.
  Сильные руки вытолкнули Ингу на площадку. Дверь многозначительно захлопнулась, снова взяв под защиту самолётного воришку.
  В отчаянии Райлана разжала руки и скатилась в глубину сумки. Инга, осторожно придавив сумку к груди, выбралась из подъезда. Делать было нечего, а идти некуда. Наступила ночь, и огромный город закрыл все свои двери. Ингу охватил жуткий ужас. Она и не думала, как это страшно, когда некуда идти.
  - Не грусти, - раздался звонкий голосок Райланы. - Мы вместе.
  И Инге немного полегчало, хотя страх продолжал давить.
  - Грош цена человеку, если он не сумеет разобраться в незнакомой стране, - сказала Райлана. - Мы же почти у себя дома. Тем более, нам отчаиваться нельзя, потому что мы - лётчицы!
  Инга хотела заспорить, сказать, что Райлана-то - лётчица вне всякого сомнения, а вот она... Но ни единого слова не прозвучало. Больше всего Инга боялась сидеть вот так на лавочке и чувствовать чужой мир. А для лётчика нет чужих миров, лётчику бояться не положено. И если Инга - лётчица, значит, и ей бояться не положено. Страх опасливо отодвинулся ещё на несколько шагов и стал неклюже ворошить кусты. Но шорохами Ингу испугать теперь было непросто. Инга сейчас не испугалась бы ни гусениц, ни пауков, ни противной старой жабы, которую она видела, когда папа её возил к Валерке на дачу.
  - Смотрит, чертяка, - недовольно буркнула Райлана и уставилась наверх. Инга вскинула голову вслед за ней.
  Через перила балкона свесился вороватый Сеня и показывал длиннющий язык. Ноги его весело пританцовывали, отбивая чечётку по бетонному полу. Сеня ликовал, потому что никто не мог отобрать самолёт обратно, а девочки чуть не плакали, потому что этот дурень так и не сообразил, в какую беду он их втравил.
  - Бе-бе-бе, - Сеня демонстративно поковырял в носу.
  - Сеня, спать! - раздался гневный голос '190-160-190'.
  - Ннэ-э-э-э, - воспротивился Сеня, вцепившись в перила с таким гордым видом, словно стоял не на балконе, а на капитанском мостике.
   - Первый час ночи! - голос '190-160-190' набрал невиданную мощь, так что у Инги зазвенело в ушах, а с лопоухого капитана мигом сдуло браваду.
  Инга погрустнела. Уже два часа, как она могла нежиться в кровати, закрывшись тёплым одеялом. Или даже двумя, если попросить, чтобы бабушка достала из шкафа второе.
  - Се-е-е-ня! - пароходным гудком напомнила о себе '190-160-190'. На сей раз Сеня не отреагировал. Он оттягивал уши и хлопал ими по голове, а потом снова оттягивал, радуясь своей безнаказанности.
  - Козёл, - сказала Инга, но Сеня не услышал.
  - Какой же он козёл? - встрепенулась Райлана. - До козла ему дорасти надо. А пока он просто Лопухан. Видишь, уши какие развесистые?
  Шелестел ветер в листьях, да раздавались негромкие шлепки Сениных ушей.
  - Постой, - всплеснула руками Райлана. - Как она сказала. Первый час ночи? Какое сегодня число?
  - Тридцатое июня, - тихо сказала Инга, обхватив себя руками. Ей казалось, что так сидеть немного теплее.
  - Было тридцатое, - сказала Райлана. - Вчера! А сегодня - первое. Наступил новый месяц, и у меня появилось право на новое желание. Эй! - она достала рацию и отчаянно нажала кнопку вызова. - Дежурный волшебник!
  Из динамика доносился заливистый храп.
  - Чтоб тебя! - занервничала Райлана. - Вернусь, непременно доложу. За сон на посту знаешь, что бывает?
  Инга не знала, а Райлана объяснить не успела.
  - Чего докладывать-то? - недовольный дежурный волшебник в нетерпении прохаживался по лавочке. - Вот манера: доложу, доложу... Никакого понимания. Ни грамма сочувствия. Давай, говори желание поскорей, а то холодно тут у вас. Так и простыть недолго.
  - Пусть вон тот, - Райлана показала на торжествующего Семёна, - так и останется лопоухим.
  - И чего тебя вечно на всякую гадость-то тянет? - пожал плечами волшебник и исчез.
  - Исполняю, - растаял магический шепоток в прохладном ночном воздухе.
  Сеня ещё раз оттянул уши и...
  - СЕНЯ! СПАТЬ! - голос напоминал неожиданно рухнувшую скалу.
  Втянув голову, Сеня растворился в тёмном проёме. Райлана так и не увидела, справился ли волшебник с поручением или нет. А Инга не смотрела на балкон. Инга не видела ничего. Весь мир застилали злые слёзы.
  - Эй, Инга! - изумилась Райлана. - Что такое? Нам, лётчицам, нельзя плакать!
  - А чего ты... - всхлипнула Инга. - А чего ты... А чего...
  Райлана терпеливо ждала. Инга втянула в себя воздух, сколько смогла, успокоилась и сказала дрожащим голосом:
  - Зачем? Ведь ты же могла просто отменить своё неправильное желание. И я вернулась бы домой.
  - Нет, Ингочка, - голос Райланы тоже дрогнул в ответ. - Видишь ли, наша эскадрилья учебная. Вот и волшебник у нас ещё не совсем настоящий. Тоже пока учится. Кое-что он уже умеет, только не отменять желания. Поэтому желания, исполненные им, обратной силы не имеют.
  
  Глава 7
  Далёкие звёзды
  
  Когда нечего делать, время тянется медленно до безобразия. Но если ты сидишь на лавочке, выгнанный из дома. Если ты дрожишь от холода. Если желудок недовольно урчит от голода, а на душе скребут сто тысяч миллионов кошек, тогда любая секунда кажется бесконечностью. И самое печальное знать, что так теперь будет всегда.
  Инга скрючилась знаком вопроса и обиженно дула на застывшие кончики пальцев.
  - Брось злиться, - скорчила Райлана уморительную рожу. - Посмотри-ка лучше наверх.
  Взгляд Инги оторвался от скомканных сигаретных коробок, скользнул по окнам и поднялся над крышами.
  Там мерцали звёзды.
  - Когда-нибудь я обязательно полечу к ним, - пообещала Райлана и громко захлопала себя по бокам.
  'Неужели тебе холодно в ТАКОМ комбезе?' - хотела спросить Инга, но промолчала. Глядя на звёзды, глупые вопросы не задают. Звёзды растеклись по небу ледяными искорками. От них веяло морозом, как от самой ночи. Чем меньше оставалось в домах светящихся окон, тем ярче становилось мерцание звёзд. Кусочкам льда хотелось, чтобы тьма затопила землю целиком. Им не было никакого дела до замерзающей маленькой девчушки. Они красовались, являя своё совершенство на всю Вселенную.
  Постепенно Ингой овладело ледяное отчаяние. Не хотелось говорить, не хотелось шевелиться, не хотелось даже думать. Неподвижность дарила иллюзию странного тепла.
  - Эй, Ингочка! - Райлана стала бешено толкать засыпающую девочку. - Не уходи! Если сейчас уйдёшь в сон, обратно не воротишься. На морозе не засыпают. Это первое правило полярных лётчиков.
  Губы Инги дёрнулись, но таинственная сила прочно их склеила. Та же сила неумолимо давила на веки, надвигая их на глаза. Противиться этой силе не было никакой возможности.
  - Спасение в одном! - лётчица ловко вскарабкалась на плечо девочке и теперь орала в правое ухо. - В одном спасение! Найди мне самую крупную звезду! Немедленно!
  Голова Инги мотнулась из стороны в сторону, глаза ухватили невероятно яркую звезду, висящую низко над горизонтом в разрывах крыш. Рука медленно поднялась и ткнула пальцем в её сторону, а потом мгновенно бессильно опрокинулась обратно.
  - Ну ты сказанула! - усмехнулась Райлана. - Разве это звезда?! Это планета. Ваши астрономы зовут её Венера. И о чём она нам говорит?
  Инге она ни о чём не говорила. Для Инги Венера холодно и надменно помалкивала, будто не хотела тратить ни единого слова на недостойных. Сквозь слёзы в глазах она расплывалась бледной паутинкой.
  - Она говорит, что ещё не поздно! - пояснила Райлана. - Когда ночь вступит в свои права, Венера просто исчезнет.
  Инге было всё равно, исчезнет Венера с неба или нет. Ей казалось, закрой глаза, и исчезнет весь мир. Зачем он, огромный и холодный мир, если Инге некуда идти? Если не осталось ничего, кроме скамейки, сиденье которой никак не может нагреться, а наоборот, высасывает из Инги последнее тепло.
  - Инга, не спи! Замёрзнешь! - рассердилась Райлана.
  - Угу, - пробормотала Инга, не разжимая губ.
  - Звезда, Ингочка! Ты забыла про звезду!
  Девочка встрепенулась. Звезду ей надо? Щас, получит. Десять звёзд получит, двадцать звёзд! Будет знать, как приставать!
  Инга грозно замахнулась, чтобы придавить настырную лётчицу, но наверху пальцы разжались и лишь пригладили растрепавшиеся вокруг ушей волосы. В конце концов, Райлана даже без самолёта могла удрать куда-нибудь в тёплое местечко. Много ли тепла надо такой малютке? Но нет ведь, сидит, чтобы Инга не осталась в полном и исключительном одиночестве.
  - Ладно, - кивнула Инга. - Сечас отыщем тебе самую большую звезду.
  Странное окоченение исчезло, но исчезло и потусторонее тепло, утягивающее в сон. Правда, и холод тоже немного отодвинулся. Инга замотала головой по сторонам. Честно говоря, из звёзд она знала только Полярную, которая указывала всегда на север. Отыскав на небе привычную точку, Инга немного успокоилась. Ещё она умела находить несколько созвездий, но никому об этом не говорила, потому что не была уверена, правильно ли она их обозначает. Но звезду искать, это не созвездия по памяти описывать. Звезду - это щас. Звезду - это проще некуда. Инга завертела головой по сторонам. Над далёкой девятиэтажкой жёлто-красными переливами сверкала довольно крупная звёздочка. Но над обгрызенным тополем на севере поблёскивала жёлтая звезда ничуть не меньше. Инга растерялась. Хотелось показать и на ту, и на другую сразу.
  - Нашла? - строго спросила Райлана.
  Что-то спуталось в голове полусонной Инги. Чтобы не попасть впросак, она ткнула двумя руками в разные стороны.
  - Ага! - заулыбалась Райлана. - Та, что справа - Арктур. А жёлтая, прямо перед нами - Капелла. Мы тоже много спорили - какая из них ярче. Но Мария сказала, что ярче Арктур. А если Мария сказала, уже никто не будет спорить.
  - Кто такая Мария?
  - Командир эскадрильи, - уважительно отозвалась Райлана.
  Почтительное молчание окутало окрестности. Неизвестно, сколько бы оно продолжалось, если бы Райлана не вспомнила про задачу.
  - Эй, Инга! А звезду, звезду-то искать?!!!
  Остальные звёзды тоже красиво сияли на иссиня-чёрном небе, но сверхяркими Инга их не считала.
  - Может быть эта? - наудачу ткнула она в звезду, которую заметила, обернувшись назад.
  - Это Альтаир, - вздохнула Райлана. - И он уж всяко не ярче тех звёзд, которые ты уже отыскала. Давай ищи. Я бы подсказала, но так не интересно.
  Инга даже встала с лавочки и заглянула в просветы домов, подумав, что яркая звезда могла взойти невысоко. Просто Райлана знает, что от Инги её скрывают пятиэтажки. Недалеко от Капеллы она увидела звезду, истекавшую странным переменчивым изумрудным сиянием.
  - Райлана, погляди, - сложенные дощечкой пальцы указали на находку.
  - Алголь, звезда стеклянноглазого, - дрогнувшим голосом отозвалась Райлана. - Говорят, там находится его небесный замок.
  - Ой, а кто это - стеклянноглазый? - поинтересовалась Инга.
  - Лётчиц о нём не спрашивай, - железным тоном сказала Райлана.
  - Ну, Райланочка, - взмолилась Инга.
  - Сказано, нет, - рассердилась лётчица. - Давай, я тебе лучше подскажу про яркую звезду.
  - Нет, лучше про стеклянноглазого, - упрямо твердила девочка.
  - Смотри, - пожала плечами Райлана и перешла на равнодушный тон. - Мне-то что, а ты самую яркую звезду заищешься. Так до утра и будешь головой ворочать.
  Всеми силами она уходила от неприятной темы, Инге стало её жаль.
  - Ладно, - сдалась она. - Подсказывай.
  - Голову задери, - голос Райланы заметно повеселел.
  Инга запрокинула голову и тут же увидела над собой невероятно яркую, ослепительно-белую звезду.
  - Ух ты! - вырвалось у неё.
  - Не ухты, а Вега, - строго поправила Райлана и смешалась с расплывчатым образом неизвестной училки.
  Инга огорчилась. Ну ведь всё так просто, оказывается... когда покажут.
  - А может это вовсе и не звезда, - решила не сдаваться она. - Может это вовсе планета какая-нибудь? Как Венера.
  - О-о-о! - простонала Райлана. - Разве тебя не учили, как отличать звёзды от планет?
  - Нет, - удивилась Инга. - Папа говорил, что звёзды изучают в одиннадцатом классе, а мне до него учиться и учиться.
  - Тогда запоминай, - Райлана вскочила и принялась расхаживать по сиденью. - Да будет тебе известно, что у большинства небесных светил, называемых звёздами, сияние рассеянное, мерцающее, меняющее цвет. Планеты отличаются от них ровным и постоянным светом.
  Голос у лётчицы был заученный, словно она твердила наизусть параграф из учебника.
  Инга присмотрелась к Веге. Звезда словно выстреливала колючие иголочки по сторонам. Девочка немедленно повернулась на запад, чтобы поизучать планету, но та на прежнем месте отсутствовала.
  - Венеру ищешь? - хитрым голосом спросила Райлана, дождалась кивка Инги и продолжила. - А нет её. Венеру, да будет тебе известно, ночью нельзя увидеть. Она всегда следует за солнцем. Уходит вместе с ним и поднимается, сверкая в алой полосе зари. За это её называют утренней звездой. Хотя, как ни крути, она всё равно остаётся планетой.
  2:0 в пользу Райланы. Пристыженная Инга пригнулась. Холод никуда не делся, однако сон как ветром сдуло.
  - Ну и ладно, - буркнула Инга. - Теперь я без труда найду твою Вегу в любое время!
  - Не, - покачала головой Райлана. - В лётчицы тебя не приняли бы. Ты даже не знаешь, что звёзды не стоят на месте. Взять хоть Полярную звезду. Всегда указывает на север, но всё равно чуть-чуть да кружит, а уж остальные и подавно не будут дожидаться, когда ты изволишь в следующий раз обратить на них внимание. Помнишь, где был Арктур?
  Инга обернулась. И в самом деле, звезда с жёлто-красными переливами уже перебежала на полкрыши вправо. 3:0 в пользу Райланы.
  - Кроме того, Вега - не самая крупная звезда, - добавила Райлана.
  - Тогда покажи крупнее! - Инга немедленно передала эстафету поиска звёзд.
  - Обязательно, - пообещала лётчица. - Через полгода. С этого места Сириус виден только зимой. Именно Сириус - самая яркая звезда. Советую запомнить.
  4:0. В Инге уже бурлила ярость. Ярость можно пустить в злые слова, а можно оставить на внутренний разогрев. Инга решила выбрать второй вариант.
  - Сможешь найти звёздный ковш Большой Медведицы? - спросила Райлана после пятиминутного молчания.
  - Ещё с детского сада могла, - обиделась Инга.
  - Тогда взгляни на среднюю звезду в ручке ковша.
  - Ну? - кивнула Инга.
  - Сколько звёзд вокруг неё?
  Инга вперила взор в небо. Сначала ей казалось, что возле средней звезды чёрная пустота. Но вдруг она разглядела маленькую искру. Искорка не исчезла. Она так и осталась звездочкой, почти неразличимой, но настоящей. Однако Инга чувствовала подвох. Райлана спросила: 'Сколько звёзд?' Вот если бы вопрос звучал: 'Видишь звезду рядом?' У Инги аж глаза заболели, так старательно она осматривала небо вокруг звезды в изгибе ручки, но тщетно.
  - Чего так долго? - не утерпела Райлана. - Сколько?
  На всякий случай Инге хотелось сказать две, но в последнюю секунду по необъяснимым причинам у неё вырвалось: 'Одна!'
  - Правильно, - неожиданно согласилась Райлана. - Это Алькор. А яркая зовётся Мицар. Двойные звёзды. Таких на небе немало. Есть и тройные, и четверные.
  От догадки внутри у Инги заметно потеплело.
  - Для лётчиц зрение у тебя вполне подходящее, - сказала малютка, поправляя зелёный вихорок, выбившийся из-под шлема. - Первым делом на медкомиссии кандидаток в учебную эскадрилью просят отыскать Алькор. Не найдёшь - от ворот поворот. Вот так. Я чуть-чуть не пролетела с этой загадкой. Тебе легче, ты теперь про Алькор знаешь. Тебя так просто не поймать.
  - Расскажи мне про лётчиц, - попросила Инга.
  - А не уснёшь? - встревожилась Райлана.
  - А разве можно?! - удивилась Инга.
  - Я уснула на вводной лекции, - призналась Райлана. - Поэтому расскажу лишь то, что помню.
  - Хоть что-нибудь, - взмолилась Инга. - До встречи с тобой я и не подозревала, что бывают такие крохотные самолёты, на которых летает кто-то живой.
  - Не просто кто-то, - наставительно заметила Райлана. - А лётчицы. Наша лётная школа готовит три выпуска: подземных лётчиц, звёздных и полярных.
  - А как попасть в вашу школу?
  - Трудно сказать. Любой, в чьём сердце живёт мечта полёта, выходит на край дороги, чтобы пройти испытание. Испытание отделяет настоящих кандидатов от тех, кто просто хотел поиграться. Во время испытания ты видишь звёзды со стороны. Скажу - удивительное это зрелище, когда звёзды встают между тобой и миром. Тогда ты и определяешь своё к ним отношение.
  - А зачем мне определять отношение?
  - Как это зачем?! Почувствуешь, что звёзды тебе чужие, по окончании учёбы уходишь под землю, чтобы не видеть их никогда. Если звёздное небо запечатлелось в душе фотографией, твой путь - в полярные лётчицы. Они видят над головой одни и те же звёзды. Совсем другое дело, если ты ощутишь в звёздах нечто большее, чем можно увидеть. Тогда ты летишь прямо к ним. Здесь, на земле всё просто. Вот мы, а вот небо, а вот восемьдесят восемь созвездий на нём. Но как только ты прорвалась к звёздам, то обнаруживаешь, что созвездия - не карта с номерками. Звёзды перебегают с места на место, выстраиваются в новые, необычные фигуры. Одни исчезают, другие появляются, третьи летят тебе навстречу и оборачиваются шарами пылающего газа немыслимых размеров. В какой-то момент ты сама почувствуешь себя звездой. На следующем шаге ты ей станешь. Но, если не захочешь, можешь просто вернуться на землю. Я бы нипочём не вернулась. Моя мечта - звёзды. Ты даже не представляешь, что я почувствовала, когда самолёт украли. Если меня вышибут из школы, звёзды так и останутся наверху, и мне до них никогда не дотянуться.
  Речь Райланы была настолько порывистой и вдохновенной, что Инга удивилась.
  'Если такие слова звучат всю первую лекцию, - подумала она, - то как можно заснуть?'
  А Райлана не смотрела на девочку. Она указывала пальцем в темноту ночи, вычерчивала фигуры и рассказывала, рассказывала, рассказывала.
  
  Глава 8
  Прибытие Зумки
  
  Утро застало двух порядком замёрзших лётчиц всё на той же лавочке. Сильнее всего Инга сейчас мечтала о чашке горячего кофе. О чём мечтала Райлана, так и осталось неизвестным. Маленькая лётчица сидела, прижав ноги к груди и опустив голову на колени. Ветер ласково играл изумрудными локонами.
  В воздухе что-то треснуло, словно разорвался лист бумаги, и на лавочке стало одной лётчицей больше. В том, что прибыла именно лётчица, сомнений не возникало. И зелёный комбинезон с лазурными полосками был в полном порядке, и шлем сидел на месте, и громаднющие глаза смотрели не как у обычных людей, а пытливо и наблюдательно. Впрочем, ТАКИЕ глаза и не должны смотреть, как у людей, даром, что их хозяйка - лётчица. Но в том-то и дело, что лётчица эта, в отличие от Райланы, вовсе не являлась человеком. Её лицо вытягивалось вперёд, наподобие беличьей мордочки, и было покрыто пушистой алой шёрсткой. Стандартный шлем не вмещал длинных ушей с кисточками на концах, поэтому в нём проделали аккуратные прорези. А ещё на лавочке стоял самолёт. Точь в точь как тот, что был похищен Самолётным Воришкой.
  - Эй, Райлана! - завопила новенькая. - Где ты пропадала всю ночь, а? На вечерней поверке мне удалось твоим наглым голосочком ляпнуть 'Я', и все посчитали, что в казарме. Возвращаться, кстати, не собираешься? Через пять минут, если ты не забыла о распорядке дня, общее построение, а твоя готовность близка к нулевой!
  - Слушай! - вскочила со своего места Райлана, словно ничуть не удивилась прибытию подруги. - У тебя ведь ещё, наверняка, осталось право в этом месяце на исполнение желания? Месяц-то только-только начался.
  - Уже нет, - замотала головой алая красавица. - Своим желанием я вытребовала себе право никогда не расставаться с косметичкой.
  И она извлекла из под планшета увесистую косметичку из тёмно-бордовой замши, усыпанную разноцветными бисерными узорами.
  - Жаль, - хмуро произнесла Райлана, не обратив никакого внимания на подругино сокровище.
  - Почему жаль? - удивилась новенькая. - А ты разве успела истратить своё право? Сегодня же ещё только первое! А на что потратила? И где, в конце концов, твой самолёт?
  - Слишком много вопросов, - пробормотала Райлана и сделала попытку отступить, но упёрлась в продрогший бок Инги. - Самолёт. Дорого бы я дала, чтобы узнать, где мой самолёт.
  - По-те-ря-ла! - изумилась алая лётчица.
  - Украли, - расстроено призналась Райлана.
  - Как это возможно - украсть самолёт?!
  - Ага, это для нас самолёт - громадина! А вон такие, - Райлана кивнула в сторону Инги, отчаянно пытающуюся согреться в первых солнечных лучах, - спокойно засунут его в карман.
  Алая лётчица нахмурилась, решительным шагом проследовала к Инге и жёстко вцепилась в средний палец левой руки:
  - Немедленно отдавай самолёт!
  Инга не отвечала. Её даже не поразило бесстрашие алой пушисточки, в сравнению с которой она казалась горой. Девочка замёрзла до такой степени, что уже не реагировала ни на что сверхъестественное.
  - Да это не она стянула мою авиацию, - махнула рукой Райлана вправо и вверх по диагонали. - Это вот тот Лопухан.
  Новенькая посмотрела на Ингу, потом на Райлану, потом снова на Ингу, а затем уставилась на балкон второго этажа.
  Там и стоял Лопухан, обхвативший лицо руками. Увидев, что его заметили, он смущённо отпустил руки, открыв безобразно оттопыренные, огромные уши.
  На всякий случай Инга немедленно поставила самолёт на ладонь и прикрыла его сложенными шалашиком пальцами.
  - Не бойся! - прошептала Райлана подруге, ойкнувшей от такой стремительности. - Она не ворует самолёты.
  Лопухан исчез. Инга тут же поставила самолёт на место, чтобы странная лётчица, покрытая алой шерстью, не беспокоилась. Но радость оказалась преждевременной: хлопнула дверь, и лопоухий мальчишка выбежал во двор. Теперь девочка просто осторожно прикрыла самолёт сумочкой.
  - Чего тебе? - неласково буркнула Инга. Тот, по чьей вине она потеряла дом, не вызывал симпатии и в нормальном обличьи. А огромные уши делали его героем страшной сказки. Не карлик Нос, а карлик Уши. Уродец, от которого хотелось смотаться как можно скорее. Впрочем, для Инги и целого мира не хватило бы, чтобы спрятаться. Оставалось сидеть на лавочке и смотреть на чудище, уныло плетущееся к ней.
  Сеня молча добрался до скамейки и выразительно подёргал уши. Алая лётчица презрительно хмыкнула. Это смешок донельзя расстроил Лопухана. Он со свистом втянул воздух носом и разревелся.
  - По-моему тут становится слишком сыро, - сказала алая лётчица. - Райлана, залезай в самолёт и возвращаемся в эскадрилью, пока погода не стала нелётной.
  - Меня вышвырнут из школы, - испугалась Райлана, - если узнают про потерянный самолёт.
  - Не вижу смысла оставаться здесь дальше, - пожала плечами её подруга. - Кто теперь может вернуть твою машину?
  - Он, - острый палец Райланы ткнул в сторону Лопухана.
  - Да ну, - удивилась алая и пристально оглядела длинноухого.
  - Я не могу, - залопотал Лопухан. - Я его уже поменял. Я не люблю держать у себя вещи, про которые надо плохо помнить.
  - Что-то я его не пойму, - отттопырила губу алая.
  - Чего ж тут не понять, - Инга с ненавистью посмотрела на растрёпанного мальчишку. - Он говорит, что все ворованные вещи он немедленно меняет на что-то другое. Тогда он может считать себя честным и добрым.
  - Наколдуйте мне мои уши обратно! - заныл Лопухан. - Мама сказала, чтобы я убирался с глаз долой, пока снова не стану нормальным.
  - Ага! - обрадовалась Инга. - Тебе сейчас тоже некуда идти?
  - Некуда, - уныло кивнул Лопухан.
  - У тебя есть только один выход, - хмуро сказала алая лётчица. - Если вернёшь нам самолёт, мы позаботимся о том, чтобы твои уши вновь приняли нормальный размер.
  Инга хотела сказать, что вряд ли это возможно, потому что волшебники учебной эскадрильи не умеют отменять собственные желания, но вовремя удержала язык за зубами. Пусть она не вернётся домой, пусть этот противный Лопухан останется жить на улице, зато Райлана прилетит в эскадрилью на своём самолёте.
  - Я не знаю, кому его отдал, - ныл Лопухан. - Он не с нашего двора.
  - Найдём, - беспечно махнула лапкой алая лётчица. - Ты только скажи, как он выглядит. На самолёте я облечу весь город.
  - Я не помню, - голос Лопухана пропитался сыростью; казалось, слёзы ручьями брызнут из испуганных глаз. - Нормальный пацан, как все.
  - Го-оспо-оди, - протянула подруга Райланы. - Ну во что он был одет?
  - Ну... джинсы голубые, - нерешительно высказался Лопухан. - Ну... футболка чёрная.
  - А волосы у него какие? - продолжила допрос алая.
  - Вроде чёрные, - сказал Лопухан, потом подумал и добавил. - Не, вроде, не чёрные.
  - О-о-о! Несчастье ты наше! - алая лётчица схватилась лапами за голову. - Ну а глаза?
  - Во! - просиял Лопухан. - Точняк! Я таких глаз больше ни у одного пацана не встречал. Знаете, будто он для смеха вставил себе в зенки бутылочные осколки. Тёмные такие, как от шампани...
  - Ага, - невесело сказала пушисточка. - Дело плохо. Этого неизвестного искать нам не придётся.
  - Неужели это ОН? - ахнула Райлана и зажала руками рот.
  - Вне всякого сомнения, - кивнула её подруга. - Такие глаза существуют в единственном экземпляре.
  - Стеклянноглазый, - прошептала Райлана, а Инге показалось, что слово вместе с маленькой лётчицей прошептали все деревья и дома, все скамейки и заборчики, все облака бегущие по небу. Весь мир.
  - Ну что, Райлана, - алая мягко положила лапу на плечо подруге. - Лётчицей быть тебе не судьба. Я не знаю никого, кто мог бы выцепить вещичку, которую стеклянноглазый выменял в своё пользование.
  - А ухи мои? Ухи?! - взмолился Лопухан.
  - Утихни, - рыкнула на него алая, и тот испуганно смолк.
  Райлана сгорбилась и медленно побрела к самолёту.
  - Постойте, - сказала Инга. - Вы не можете просто взять и улететь. А как же мы? Неужели нам жить на улице?
  - Ты мне нравишься, - внезапно сказала алая. - Обещаю, тебе не придётся жить на улице. Но для начала мы должны побывать в эскадрилье. У Райланы серьёзные проблемы. Серьёзней, чем ты можешь себе представить. А после я обязательно вернусь с лётчицей, ещё не успевшей использовать своё ежемесячное право на желание. Из другой эскадрильи. Где колдует другой волшебник. Ему не придётся отменять желание. Он загадает НОВОЕ. И ты преспокойненько отправишься домой.
  Но Инга не верила. Последняя надежда вот-вот растворится в прохладном воздухе летнего утра. И тогда всю жизнь одинокая девочка станет скитаться по дворам. Она кинула косой взгляд на Лопухана. Не дай бог, это чудище потащится за Ингой. Обернувшись к самолёту, Инга убедилась, что обе лётчицы уже сидели в кабине, а прозрачный колпак, дрогнув, медленно стал закрываться.
  - Не улетайте, - крикнула Инга. - Если я пообещаю вернуть самолёт, то вы останетесь?
  Прозрачный колпак замер на полпути.
  - Ты хочешь САМА поговорить со стеклянноглазым? - алая лётчица недоверчиво улыбнулась.
  В эту минуту Инга поняла, что никто не придёт и не решит её проблемы. В эту минуту Инга была готова к любым подвигам. И ещё оставалась Райлана, чья мечта могла оборваться в этот летний солнечный день.
  - Я поговорю с ним, - сказала она.
  - Ты знаешь слова, которые надо сказать?
  - А кто знает? Если ты, то скажи мне!
  Алая лётчица смутилась.
  - Откуда мне знать? - сердито произнесла она. - Лётчицы, говорившие со стеклянноглазым, бесследно исчезают. Слова знают лишь оракулы из числа подземных лётчиков, побывавших в Лабиринте Вечной Ночи.
  - Где найти оракулов?
  Пальчик лётчицы показал на основание скамейки.
  - Под землёй, - глухо пояснила алая.
  - Отлично! - быстро сказала Инга, чтобы не передумать. - Как мне пробраться под землю?
  - Известен лишь один путь, - с нажимом произнесла алая. - Люк, в который уводят скобы сиреневого света.
  - Что за люк такой? - удивилась Инга.
  Пушистая голова завертелась по сторонам.
  - Вон посмотри, - палец указал направо.
  Возле газона красовался тёмная крышка с выдавленными квадратиками и круглой дыркой по самому центру.
  - Он уводит вниз. Это и дураку понятно, - продолжила объяснение алая и внушительно посмотрела на Лопухана. - Так? - тот суматошно закивал. - Если же в его стенах ступеньки-скобы, озарённые сиреневым светом, значит он не просто уводит вниз, а добирается до маршрутов, по которым летают подземные лётчики. Это словно огни взлётной полосы, уводящей на подземные авиалинии. Ты готова рискнуть и попробовать отыскать подземных лётчиков? Кроме них нам никто не укажет путь к оракулам.
  Инга сглотнула накопившуюся во рту слюну и кивнула.
  - Похвально, - алая лётчица, похоже, сильно удивилась. - Эй, девочка, - и она жестом попросила Ингу нагнуться.
  Вместе с Ингой к лётчице потянулся и Лопухан.
  - Ничё себе! - возмутилась пушисточка. - А тебя кто просил нагибаться?
  - Я тоже хочу знать, о чём вы шепчетесь, - привычно заныл он.
  - Мы тут о своём, о женском. Иди пока, погуляй, - сказала, как отрезала лётчица.
  Лопухан обиженно отошёл.
  - А ты храбрая, - взволнованно прошептала лётчица. - Давай знакомиться.
  - Но сейчас же нет Луны! - удивилась Инга.
  - С хорошим человеком приятно знакомиться в любое время. Можешь звать меня - Зумки! - и алая протянула навстречу Инге свою растопыренную пятерню.
  - А меня - Инга! - девочка осторожно коснулась пушистой лапки мизинцем. Шерсть оказалась мягкой-мягкой.
  - Ну, - Зумки по-хозяйски сунула руки в широченные карманы комбеза, голос её набрал прежнюю мощь. - Сразу и приступим, - она посмотрела в сторону люка. - А крышечка-то тяжеленная. Сможешь её поднять в одиночку?
  - Попробуем, - качнула головой Инга и вскочила с лавочки, намереваясь двинуться к люку.
  Но не успела.
  - Не надо туда лезть, - подал голос Лопухан, смущённо скребущий голову. - Я знаю, где сиреневые ступеньки. Есть тут один подвал...
  
  Глава 9
  Начало подземного путешествия
  
  В подвале царила кромешная тьма. Царство мрака одновременно являлось и королевством мусора. Повсюду валялись смятые комки пожелтевших от старости газет и разломанные пластиковые бутылки от газировки. Громко шуршали под ногами рваные пакетики от чипсов. Изредка подошвы опасливо похрустывали битым стеклом. В невидимых трубах журчала вода. 'Не-хо-ди, - уговаривала вода. - Не-хо-ди'.
  Но компания забиралась дальше и дальше. Инга бережно несла самолёт. На правом плече сидела Райлана, вцепившись в воротник Инги. На левом восседала Зумки с таким видом, видто едет не на плече, а на спине самого настоящего слона. Лопухан шаркал где-то чуть впереди и жалостливо шмыгал носом.
  - Запомни, Ингочка, - шептала Райлана. - В отношении колодца будь предельно осторожна. Слышала поговорку 'Семь раз отмерь, один отрежь'.
  - Угу, - глухо согласилась девочка.
  Всё внимание уходило исключительно на то, чтобы не запнуться. Если бы самолёт упал и разбился... Даже мысли такой допускать было нельзя. Тогда из лётной школы выпрут бы не только Райлану, но вместе с ней и Зумки.
  - Тут надо не семь, а сто раз отмеривать, - алая пушисточка и не догадывалась, какие мысли владели Ингой. - Если есть хоть грамм сомнения, что этот не тот колодец, прыгать нельзя. Если есть хотя бы один грамм...
  - Здесь он, - раздался пропитанный грустью глас Севы. - Помогайте открыть, что ли...
  Под крышкой люка, действительно, оказались ступеньки - железные скобы. От них исходило мерцающее, тёмно-синее сияние, как от лампы, которой греют нос при всяких простудах.
  - То, что надо! - обрадовалась Райлана.
  Зумки критически посмотрела вниз, словно выискивала возможность отвертеться от опасного приключения.
  - Здесь мы не пройдём, - наконец, выдала она. - Не наш размерчик.
  Лицо Райланы погрустнело.
  - Выгонят, - вздохнула она. - Теперь точно выгонят.
  - Может быть, я одна? - робко предложила Инга. Ей донельзя не хотелось лезть в холодную темнотищу, но видеть Райлану в расстроенной просто не было сил.
  - Тебе бесполезно, - хмыкнула Зумки. - Даже, если ты отыщешь хотя бы одного подземного лётчика, он просто не станет с тобой разговаривать.
  - Зумки права, - всхлипнула Райлана. - Ты большая. Большие уже не видят лётчиков.
  - Но тебя то я вижу! - рассердилась Инга. - И Зумки вижу. Почему же я не увижу остальных лётчиков?
  - И правда! - лицо Райланы озарилось новой надеждой. - Может быть попробовать?
  - Бесполезно, - отрезала Зумки, продолжая вглядываться в тёмную дыру. - Всё равно у неё нет самолёта.
  Разговор зашёл в тупик. Девочки поочерёдно вздыхали. Лопухан застыл скульптурой гипсового мальчика-в-парке.
  Первой надоело даром терять время Зумки. Ловким движением она отцепила косметичку и опрокинула её над пожелтевшим газетным листом. Щёлкнул замок, и чёрные буковки древнего листа мигом оказались засыпанными разноцветными богатствами. Чего там только не было. И тоненькие ракушки румян самого высшего качества, и крохотный бутылёк, наполненный лаком для ногтей с перламутровыми блёстками, и стеклянная груша одеколона с резиновым шаром пульверизатора, и золотистая трубочка помады, и тёмно-синяя полупрозрачная расчёска, и ультрасовременная плойка, и набор духов и дезодорантов, и зеркальце, мгновенно стрельнувшее солнечным зайчиком на стену соседнего дома. Главным сокровищем оказался блестящий трёхэтажный сундучок с тенями всевозможного цвета. У Инги аж шея вытянулась навстречу выпадающим одна за другой вещицам. А косметичка ещё не опустела даже наполовину.
  Вот только Райлану это великолепие нисколечки не взволновало
  - Зумки! - упёрла она в бока сжатые кулаками руки. - Но ведь самолёт есть у тебя!
  - У меня нет разрешения на пересечение границ владений подземных лётчиков, - бесстрастно отпарировала пушистая красавица, не отрываясь от ювелирной работы по выщипыванию из бровей лишних волосков.
  - Значит, мне теперь пропадать? - надежда рассыпалась потухшими угольками, серым порошком пепла, чёрными крупинками золы.
  - Зумки, - попросила Инга, - давай слетаем, а? Ведь Райлана потеряла самолёт из-за меня.
  Обладательница алой шёрстки не вдохновилась.
  - А кто её просил впрягаться? - нахмурилась она и уронила тончайшую губку в плоскую коробочку, откуда немедленно взвилось туманное облако пудры. - Самовольный вылёт на территорию подземных лётчиков - это не шутка. За такое из нашей эскадрильи в шею гонят.
  - Но ведь ты 'ведущая', - нашлась Инга.
  - И что? - насторожилась пушистая лётчица, с помощью малюсенькой щёточки увеличивая объём ресниц раза в три.
  - Мне говорили, что ни один 'ведущий' не опустится на аэродром, если 'ведомый' не может произвести посадку.
  - Болтают, - отмахнулась Зумки и раскрыла сундучок. Её взгляд, плавно перетекающий из одного отделения в другое, выражал все сложности проблемы выбора.
  - А почему ты бросилась на поиски Райланы? Не потому ли, что именно она - твоя ведомая. Ведь так?
  - Хорошо, - неожиданно согласилась Зумки. - Но только, если ты полетишь вместе с нами.
  - Но как я залезу в твой самолёт? - удивилась Инга.
  - Проще простого, - пожала плечами Зумки. - Я делаю падение вниз, Райлана прыгает за мной, ты за ней... Ап, и вы в самолёте. У меня ведь там есть второе местечко. Полными вас не назовёшь, почему бы не взять. Уместитесь на заднем сидении. Может, и тебя захватить? - обернулась алая лётчица к Лопухану.
  Тот суматошно замахал руками. Голова завращалась туда-сюда в бешеном темпе, словно Зумки предложила ему нанести визит к зубному врачу.
  - Если не полетишь с нами, твои уши навсегда останутся большими, понял? Ну, с нами? Согласен? - пальчик Зумки покинул отверстие пузырька с духами и легонько коснулся ушных раковин, а потом сбоку погладил шею.
  Лопухан не ответил. Только вжался в угол ещё сильнее.
  - Тогда нас трое, - подвела итог хозяйка самолёта, опрыскивая дезодорантом кабину. - Кто будет прыгать первым: ты или Райлана?
  Инга боязливо заглянула в люк. Ступеньки сияли неоновыми скобами. Внизу что-то неприятно журчало. Из глубин поднимался душный пар, будто там прятался готовый вскипеть вулканчик.
  - Как я окажусь в самолёте? - прошептала Инга.
  - Никто не знает, - с нажимом ответила Зумки. - Никто тебе не объяснит. Это одна из вещей, которая работает, если ты в неё веришь. Полностью и беспрекословно.
  - Я не верю, - прошептала Инга ещё тише.
  - Тогда вылет отменяется, - Зумки хлопнула по приборной панели. - Райлана, залезай, и возвращаемся на аэродром. По дороге набросай прошение об отчислении из лётной школы. Лучше это сделать так, чтобы не потерять лица. Возможно, тебе будет позволено опылять поля химикатами. Работёнка ещё та, но лётчицей называть ты себя можешь, ни капельки не привирая.
  - Я хочу к звёздам, - вздохнула Райлана.
  - Становись птицей, - пожала плечами Зумки, оконтурив брови тёмной тушью. - И не жди, что я стану тебя утешать. Мне и так влетит за внеплановый полёт, поэтому приведу-ка я себя в порядок.
  По щёчкам Райланы протянулись две мокрые почти неприметные полоски. В темноте Инга, конечно же, не могла разглядеть их на маленьком лице несчастной лётчицы. Девочка, просто догадалась, что Райлана не смогла сдержать слёзы. Зумки не смотрела на них, она любовалась своим отражением, насколько ей позволяло сияние ступенек. Уяснив, что стать ещё привлекательнее не получится, она недовольно хмыкнула. Зато на Райлану смотрела Инга.
  - Зумки, - дрожащим голоском попросила она. - Не надо прошение об отставке, я согласна.
  - Тогда за тобой прыжок. Ты первая? Или после Райланы? Эй, Райланка, девочка и так беспрестанно совершает подвиги из-за твоего пропавшего самолёта. Ты можешь хотя бы прыгнуть первой?
  Райлана шмыгнула носом и кивнула.
  - Отлично, - косметичка щёлкнула замком и исчезла в щели между креслом и корпусом самолёта. - Начинаем, - пальчики Зумки потянулись к стеклянному куполу кабины.
  - Подожди, - взмолилась Инга. - Этот прыжок... Ты уверена, что не будет никакой ошибки.
  - Ошибаются только глупые детишки, - процедила Зумки. - Начитаются сказок и норовят сигануть в любой колодец. И не посмотрят, светятся его ступеньки или нет. Впрочем иногда злые светляки разыгрывают коварную шутку. Облепят ступеньки и ждут, кто купится на их трюк.
  - А здесь не светляки? - жалобно спросила Инга, надеясь, что придёт кто-то и заберёт Ингу из этой непонятной компании.
  - Ни в коем разе, - ребро алошёрстной ладошки со звоном стукнуло о панель. - То сияние неверное. То погаснет, то вновь замерцает. И ступеньки становятся пузырящимися, бугорчатыми от массы светляков, вцепившихся в металл и друг в друга. Здесь же я не чую ни одного светляка. Им повезло! Светляки на моей родине считаются изысканным деликатесом.
  Инга ещё раз глянула в глубину. Она боялась. Однажды, когда она стояла в бассейне и глядела на колышущуюся воду с трёхметровой вышки, она испытывала такой же всепоглощающий страх. Однако, в бассейне было светло, и сквозь толщу воды проглядывало дно, выложенное разноцветными плиточками. Здесь же взору девочки представала только темнота. Далеко внизу свет ступенек уже не различался, и от этого Ингу продирал неземной холод.
  - Эй, Лопухан, - обратилась Зумки к безмолвному дополнению девичьей компании. - Тебе предоставляется последний шанс.
  Лопухан замотал головой ещё отчаяннее и вжался в угол. Казалось даже, что стена подвала прогнулась под его напором.
  - А ты - не лётчик, - скривила губы Зумки. - Ингочка, не тяни время. Иначе ты просто не догонишь мой самолёт, и твой подвиг так и не свершится.
  Стеклянный купол с лёгким щелчком лёг на своё место. Самолёт задрожал. Завертелся винт и превратился в блестящий почти невидимый диск. Заметались по бетонным шероховатостям обрывки полуистлевших газет. Крутанулись шасси и понесли самолёт к чёрному провалу. Инга раскрыла рот, но сказать ничего не успела. Самолёт опрокинулся за полуискрошившуюся кромку. Вслед за ним, обхватив голову руками, в дыру шагнула Райлана.
  Инге очень хотелось взглянуть на вжавшегося в угол Лопухана. Она не верила в то, что окажется в кабине сразу после прыжка. Но она не хотела верить тому, что так не бывает. И ещё она верила, что если она хоть разочек взглянет на Лопухана, то останется с ним. И тогда оставалось только попрощаться с улетевшей сказкой. Отступить так просто. Инга непременно отступила бы, если бы ей было куда возвращаться.
  Но сейчас её ждали только внизу, в маленьком самолёте, который уносился в темноту всё дальше. И чтобы не тянуть время, Инга подскочила к краю и, поджав ноги к животу, прыгнула вниз.
  Ничего не произошло.
  Оглушительное падение с ветром, взметнувшим волосы вверх. Вверх уносились и синие полоски - ступеньки, словно указатели пройденного пути. Не было самолёта. Не было ни Зумки, ни второго места, ни Райланы. Только тёмная пустота и призрачные спирали света, какой бывает, если долго глядеть на лампу, а потом закрыть глаза. Беда в том, что глаза у Инги широко раскрылись от ужаса. Скоро её встретит грязная вода с илистым дном, где копошатся страшные чудища из ночных кошмаров. Падение становилось всё более стремительным. Ветер уже бешено свистел и старался вырвать волосы с корнями. Внутри Инги прокатились судороги. Казалось, что живот приклеился к спине, а сердце остановилось. Не в силах чувствовать полнейшую беспомощность и невозможность хоть что-нибудь изменить, Инга прикрыла глаза и постаралась представить американские горки в парке отдыха.
  И сразу она врезалась во что-то мягкое.
  В нос бросился тягучий аромат Зумкиного дезодоранта.
  - Ногу убери, - прошипел сдавленный голосок Райланы. - Да не эту. И перестань щипаться. Да, место второго пилота не предназначено для совместного использования.
  - Ваше счастье, что Лопухан отказался, - зазвенел смешок Зумки. - Посмотреть бы, как вы копошитесь там втроём.
  От удивления Инга открыла глаза. Наполовину она сидела на Райлане, безуспешно пытавшейся освободиться, наполовину застряла в щели между креслом и фюзеляжем. На ногу безжалостно давил холодный металл чего-то массивного и неприветливого. Над головой непоколебимо реял стеклянный колпак, по которому ходили вывернутые отражения зелёных экранов панели управления.
  Каким-то чудом девочка уменьшилась, словно Алиса в стране Чудес. Какое-то волшебство сделало её одним размером с Райланой и Зумки.
  Падение резко оборвалось и перешло в плавное скольжение. Двигатель на секунду смолк, но потом счастливо взревел снова.
  - Не лихачь, Зумки, - попросила Райлана, кое-как высунувшая голову из-за спины Инги.
  - Кто бы говорил, - прорычала в ответ алая лётчица и крепче сжала штурвал.
  Мигнули и загорелись на кончиках крыльев габаритные огни - красный и зелёный.
  По курсу подземного маршрута начался отсчёт первых пройденных километров.
  
  Глава 10
  Аэродром Призрачной Радуги
  
  Инга уже летала на самолёте. В Москву. Но то был нормальный огромный самолётище. Сидеть в кресле было мягко и удобно. Сначала Ингу весёлая стюардесса угостила апельсиновым соком. Потом принесли обед. Есть из квадратных тарелочек пластмассовой вилкой было забавно. Еда казалась необычайно вкусной. А если смотреть в окно, было видно, как проплывают жёлтые и зелёные квадраты полей, через которые тянулись чёрные ниточки дорог. Потом показалась синяя лента реки. Но вскоре всё закрыли облака. И развернулась настоящая сказка. Уже необычно видеть облака под собой. Но когда они образуют бескрайнее море, из которого вздымаются причудливые башни, кажется, что начались чудеса.
  Здесь всё было совершенно иначе.
  Сначала Инга молча глядела сквозь стекло. Её поразило, что местность вокруг оказалась обитаемой. Мрак не закрывал этот мир полностью. В переплетениях скал то и дело проглядывали разноцветные огни. Приблизившись, они оборачивались то тусклой лампой, освещавшей вход в приземистый склад, то кровавой каплей, горящей на шпиле странного небоскрёба с потухшими, кое-где разбитыми окнами, то скоплением домишек в расселине, то острой иглой прожектора, освещавшего с крыши старинной колоннады уходящие во мрак серебряные нити железнодорожных путей.
  - Там живут гномики?! - возликовала Инга. Зумки хмыкнула, а Райлана проронила разочарованное: 'Если бы...'
  - А кто? - не унималась Инга.
  - Откуда ты знаешь про гномов? - спросила Зумки, не оборачиваясь.
  - Сказки про них читала, - ответила Инга. Она уже начинала чувствовать себя своей в компании лётчиц учебной эскадрильи.
  - А кто ещё живёт под землёй в ваших сказках?
  - Кто ещё? - Инга призадумалась. Находясь в почти что сказочном самолёте, не так-то просто вспоминать тех, кто мог жить под землёй. Даже описанных в самых интересных сказках.
  - Ну, Ингочка, не молчи, - заворочалась Райлана. - Мне тоже интересно.
  - Кроме гномов... - протянула Инга, если бы мозги и в самом деле могли скрипеть, то Зумки с Райланой уже давно бы позатыкали уши. - По-моему, я читала про подземных эльфов. И ещё, вроде бы, про целое королевство. Там один мальчик спас чёрную курицу, оказавшуюся подземным жителем. Они на картинках были такие смешные. Камзолы с отворотами, кружевные банты, где бы вы думали? На шеях! А женщины ходили в вот такенных бальных платьях.
  Показать руками не удалось, потому что рука слева уткнулась в заверещавшую от негодования Райлану, а правая больно стукнулась об обшивку фюзеляжа.
  - Продолжай, Ингочка, продолжай, - кивнула Зумки, напряжённо смотря вперёд. Где-то далеко впереди маячило нечто, похожее на скопление светлячков. Язык у Инги примёрз к нёбу из-за жуткой догадки: не коварные ли светляки вынюхали присутствие лётчиц и решили разделаться с теми, кто не клюнул на их приманку. Однако, ни Зумки, ни Райлана ничуть не испугались призрачных огоньков. Или просто не показывали виду.
  - Да я и не помню всего, - призналась Инга. - Только уж точно уверена, что в той сказке самолёты не летали.
  - А когда она писалась, та сказка? - вкрадчиво поинтересовалась Зумки.
  - Вот бы знать, - Инга никогда не забивала голову бесполезными вещами.
  - Мне кажется, что давным-давно, - проворчала Райлана. Она извивалась ужом и старалась завоевать себе ещё хотя бы капельку пространства.
  - Именно, - сказала Зумки, чуть разворачивая самолёт. - Тогда о полётах и не мечтали. Неудивительно, что в той сказке ни слова о самолётах. Но подземное королевство до сих пор живёт в тёмных глубинах. Теперь их владения разрослись настолько, что требуется немалое количество лётчиков для перевозки людей и грузов. Треть выпускников нашей школы отправится работать под землю. Разве Райлана тебе об этом ещё не говорила?
  Теперь скопление огней оказалось прямо по курсу.
  Инге до ужаса не хотелось выглядеть ничего не смыслящей дурочкой, но оставаться в неизвестности она больше не могла.
  - Зумки! Что там за огни?
  - Аэродром, - бесстрастно ответила Зумки. - Надо поговорить с теми, кто разбирается в здешних порядках. Бесполезно искать оракула вслепую. Нам нужен тот, кто укажет верный маршрут. Лучше диспетчера здесь никого не сыскать.
  Позади раздалось громкое хрустящее шуршание. Этот звук Инга не перепутала бы ни с чем. Так хрустит фольга развёрнутой плитки шоколада.
  - Райлана! - взвизгнула Зумки. - Кто тебе разрешил трогать мой Эн-Зэ?!!!
  - Я себе что ли? - не менее громко возмутилась Райлана. - Держи!
  Она просунула руку между фюзеляжем и Ингой. Пальцы сжимали половину плитки, расчерченной квадратиками. От плитки исходил божественный запах.
  - Мы уже почти два дня ничего не ели! - сказала Райлана в оправдание. - Правда же?
  - Правда, - согласилась Инга. - А что такое Эн-Зэ?
  - Неприкосновенный запас, - расшифровала лётчица. - Если самолёт терпит крушение, то лётчик не останется без питания. Он дождётся спасательной команды или выберется сам, а не умрёт от голода.
  - Не знала, что лётчикам положены конфеты, - покачала головой Инга, с наслаждением впиваясь в сладкое лакомство.
  - Шоколад! - заорала ей в ухо Райлана. - Не конфеты, а шоколад. Потому что он очень питательный. Несколько долек заменяют лётчику целый обед.
  - Скажу маме, что суп и второе надо заметить шоколадом, - обрадовалась Инга.
  - Не советую, - не оборачиваясь, фыркнула Зумки. - После таких слов долго ты шоколад не увидишь.
  Огоньки вырастали на глазах. Внезапно они взметнулись ввысь и замерцали таинственной разноцветной дугой. Выше всех светила мутно-ртутная, едва различимая во тьме полоса. За ней сверкала во всей красе изогнутая лента расплавленного серебра. Чуть ниже примостилась извилина, блестящая золотом, как фольга от шоколадки. Замыкало подземную радугу бронзовое сияние. И лишь присмотревшись, Инга поняла, что границей радуге служила ещё одна полоса, сотканная из фиолетовых блёсток.
  - Это радуга, да? - закричала Инга на всю кабину. Аж самолёт дрогнул. Райлана начала пальчиками протирать едва не оглохшие уши.
  - Радуга, - согласилась Зумки. - Это место так и называется - аэродром Призрачной Радуги.
  - А почему призрачной?
  - Сама поймёшь, - голос Зумки стал напряжённым. - А сейчас посиди тише. Я думаю, что потерю двух самолётов ивовая эскадрилья не переживёт.
  Почему призрачная, Инга догадалась весьма скоро. Как только самолёт приблизился к таинственным полосам, те тут же рассыпались обычными огнями. Если, конечно, считать огни под землёй обычным делом.
  - Радуга, Радуга, - непрестанно повторяла Зумки. - Борт 936, ивовая учебная эскадрилья, просит посадки. Приём.
  - Борт 936, - отозвался динамик тяжёлым металлическим дребезжанием. - Полоса 6-Б. После посадки жду объяснений насчёт внепланового вылета. Конец связи.
  В динамике засвистело, словно на подземном стадионе подземный судья назначил несправедливый пенальти в подземные ворота, и тысячи подземных гномов в едином порыве выражали яростное неодобрение. Зумки щёлкнула тумблером, и в кабине наступила благодатная тишина.
  - Час от часу не легче, - провочала она. - Ну, девочки, что будем врать насчёт оракула.
  - Ой, не знаю! - воскликнула притихшая было Райлана.
  - Ты не поверишь, но я тоже, - мрачно добавила Зумки. Одна рука лежала штурвале, зато вторая уже расстегнула спрятанную косметичку и вытянула оттуда трубочку помады. Перед диспетчером Зумки собиралась предстать во всей красе. И во всей вселенной не было дела важнее.
  - А можно я поговорю с диспетчером? - робко предложила Инга и тут же смутилась.
  - Валяй, - разрешила Зумки. - Можешь нести всё, что придёт в голову. Если дело зайдёт в тупик, я тебя прикрою. Ты даже не представляешь, что можно выдумать, когда оправдываешься по поводу отсутствия на лекциях.
  Самолёт тряхнуло. Шасси коснулись земли. Радостно дрожа, машина алой лётчицы неслась по полосе. Огни парами вспыхивали по бокам и оставались позади. Справа бледным серебристым сиянием разрывала мрак коробка корпуса аэровокзала.
  - Вылезай, - сердито пихнула Ингу в спину Райлана. - Всю ногу мне отсидела. Чтоб я ещё кого пустила после себя в колодец прыгать.
  Купол кабины плавно поднялся и откинулся назад. Зумки выпрыгнула первой. За ней Инга. Потом уже спустилась Райлана, бессвязно ворча и беспрерывно растирая ноги. После прогретой кабины прохлада подземелья показалась заполярным морозом. Обхватив руками плечи, Инга осматривала самолёты, вышки, локаторы аэродрома Призрачной Радуги. Из залитого серебристым светом окна грибообразной башни девочкам махал рукой тёмный силуэт.
  - Главный диспетчер, - поёжилась Зумки, вспрыгивая на движущуюся дорожку. - Сейчас нам такой разнос устроят. Ингочка, ты уж не подведи, а?
  Дорожка, бегущая вдоль здания, привезла девочек к блестящей никелем двери лифтовой шахты. Кабина, обитая красным бархатом, легко вознесла трёх путешественниц на верхний этаж. Первое, что увидела Инга, были глаза, затянутые пасмурной пеленой.
  Диспетчер усталым взглядом смотрел на тройку маленьких девочек.
  - Курсант лётной школы Зумки! Ивовая учебная эскадрилья! - бодро отрапортовала Зумки.
  - Курсант лётной школы Райлана! Ивовая учебная эскадрилья! - не осталась в стороне Райлана.
  Инга промолчала. В лётчицы её никто не принимал, а положено ли находиться в подземном аэропорту обычной школьнице, она не знала.
  - А это кто? - глаза диспетчера отливали сталью.
  Вокруг глаз расположились суровые морщины. Инга чувствовала себя крайне неуютно.
  - Она с нами, - хором ответили лётчицы.
  - Пассажир? - хмуро спросил главный диспетчер.
  - Кандидат в курсанты! - и Зумки сделала честные-честные глаза.
  - Так-так, - пальцы диспетчера забарабанили по отполированной столешнице, в которой отражались сигнальные огни.
  Зумки и Райлана разом перевели взгляд за окно и уставились на медленно вращающиеся тарелки локаторов. Инга почувствовала правым боком толчок от Зумки. Тут же в левый вонзился локоток Райланы. Пора начинать.
  - Это из-за меня, - сказала Инга жалобным голоском и уставилась под стол, где виднелись носки начищенных до блеска ботинок диспетчера. - Дело в том, что каждое первое сентября в ознаменование начала учебного года у нас в школе... не только у нас, конечно... в общем, во всех школах... ну и в нашей тоже...
  - Так что происходит первого сентября в вашей школе? - нетерпеливо прервал её диспетчер.
  - Урок мира! - выпалила Инга и замолкла, будто бы прозвучавшие два слова всё объясняли.
  Зумки и Райлана так не считали, поэтому бока Инги вновь ощутили дружеское подбадривание острыми локотками.
  - Раньше мы приглашали ветеранов, - сказала Инга, пресекая очередной вопрос диспетчера. - Но в прошлом учебном году учительница нам дала задание подумать, кого ещё из интересных людей мы можем пригласить на урок мира. И когда я услышала от девочек про подземные авиалинии, то решила, что лично я обязательно приглашу оракула. Вот!
  На этот раз тычки в бока отражали безоговорочное восхищение девочек речью Инги. Только на диспетчера она произвела весьма странное впечатление.
  - О-о-о! - простонал он. - В то время, когда пять рейсов выходят из графика, когда на седьмой полосе чуть не столкнулись три большегруза, когда два самых опытных лётчика покинули наши ряды, подавшись в отщепенцы... Почему именно в мою смену?!!!
  Инга боязливо вжала голову в плечи. Райлана и Зумки дружно сделали шаг назад. Инга осталась на месте. Только смотрела она сейчас не на диспетчера, а на большие круги, расчерченные паутиной зелёной сетки. От центра до границы круга пролегла вращающаяся полоса. Иногда на ней вспыхивали яркие точки.
  - Это не ко мне, - голос диспетчера тоже стал усталым. - Ничем не могу помочь вам, девочки. Ничем. Дело в том, что существование оракулов считается недоказанным. Нет никаких научно обоснованных сведений как о том, что происходит в Лабиринте Вечной Ночи, так и о лётчиках, сумевших оттуда вернуться. В том числе, и в качестве оракулов.
  - Но откуда тогда все про них знают! - гневно воскликнула Райлана. - Куда ни сунешься, половина разговоров именно об оракулах.
  - Легенды, - вздохнул диспетчер. - Легенды, в которые приятно верить. И находятся ведь! И верят! Но только те, кто запускают дела, кто бросают обязанности, кто переступают через слово 'Надо!' и рвутся в треклятый лабиринт. Все остальные нигде и никогда не видели оракулов. А те, кто отправляются в лабиринт, вряд ли что вам скажут. Они уже не здесь, они там, порвавшие с реалиями подземного мира и летящие по комнатам, пусть и призрачным, лабиринта, откуда нет выхода.
  Внезапно Инге захотелось сделать хоть что-то доброе для этого уставшего человека. Она подошла к столу, обхватила прохладными ладонями жаркое запястье опавшей руки и снизу вверх заглянула в глаза.
  - Извините, - сказала она тихо-тихо. - Но мне кажется, вы сами когда-то очень и очень хотели пройти лабиринт. А потом отказались. Не знаю почему, но отказались.
  - Вот имено, что не знаешь, - голос диспетчера уже не звучал трагично, но усталость никуда не делась. - Конечно, я мечтал... А кто не мечтал? Кто не хотел забраться в тёмные комнаты, где ещё никто и никогда не бывал! Кто не надеялся обнаружить там множество таинственных и удивительных вещей, загадочных надписей, невиданных существ с пушистым обличьем и доброй душой! Кто не желал быть первым, пронзившим лабиринт до конца и вернувшимся обратно. Я ведь тоже рвался туда, но... Но выяснилось, что есть куча людей, которая ждёт от меня выполнения кучи конкретных дел... И самое печальное, что годы идут, а куча не уменьшается. Напротив, с каждым годом она растёт и растёт. А потом понимаешь, что никуда не деться от этой кучи. Никуда! Потому что это и есть жизнь!
  - Но находятся ведь лётчики, которые бросают все дела и уходят...
  - Находятся! - проскрежетал зубами диспетчер. - Бросают и уходят! А я не могу! Поэтому для меня они не лётчики, а отщепенцы. Ищите их, кружащих у ворот лабиринта. Если кто и может помочь вам с розысками оракула, то только они. А я не верю в эти россказни.
  - Знаете что, - сказала Инга. - Если бы я в один странный миг не сумела поверить, то разбилась бы, а не стояла теперь перед вами. Не знаю, как я сумела сказать себе 'Верю!', но вот сумела же... А знаете, во что я ещё верю? Что в один день все ваши дела закончатся, и вы сумеете улететь! Сумеете, я верю! Только дождитесь того дня. Пожалуйста!
  Инга чувствовала себя крайне неловко, будто бы остановила на улице ужасно занятого дяденьку и начала знакомить его со своими куклами, вытащенными из кладовки. Внезапно она забыла про кукол. Сквозь серую пелену диспетчерских глаз проявились на миг отблески далёких звёзд. Инге вдруг подумалось, что из диспетчера получится потрясающий звёздный лётчик. Только говорить вслух об этом бессмысленно. Диспетчер сам должен почувствовать в себе лётчика. И сам взлететь.
  Инга осторожно отступила назад к Райлане и Зумки.
  - Идите, девочки, - тихо проговорил диспетчер. - Можете заправиться у нас. Я распоряжусь, чтобы вам выдали из стратегических запасов. Вам положено. И держите талоны на питание. Думаю, вам уже давно надо подкрепиться.
  В руках Инги оказались разноцветные бумажки с непонятными словами и символами.
  - Классс! - зашептала Зумки в ухо Инги. - Пойдём, пока он не передумал!
  Райлана уже прыжками неслась на лётное поле. Жизнь продолжалась. Но Инга не спешила. Она в последний раз посмотрела на главного диспетчера. Тот склонился над столом и будто бы забыл о девочках. Из динамиков слышались голоса лётчиков, требующих посадки, и отвечающих им других диспетчеров. Зелёная полоса скользила по тёмному кругу, затянутому паутиной. Для главного диспетчера жизнь тоже не стояла на месте. Обычная жизнь, заполненная делами и обязанностями, которые невозможно взять и бросить, потому что кто-то должен отвечать лётчикам, летящим во мраке. Но Инга помнила и про звёздные отблески. И она подумала, что на самом деле жизнь - это и есть звёздные отблески в глазах. Потому что всё остальное называется как-то иначе. 'Надо будет посмотреть в зеркале, когда вернусь, есть ли у меня такие?' - решила Инга и побежала вслед за Зумки.
  
  Глава 11
  У ворот лабиринта
  
  - Вот он, - прошептала Зумки.
  Впереди высилась каменная арка, за которой была лишь чернота.
  Тёмные ущелья остались позади. Горные коридоры сливались в одну дорогу. Вперёд, к чёрной дыре. Но Зумки не спешила.
  - Вступивший на тот путь не имеет права отказываться от маршрута, - пояснила алая лётчица. - Поэтому нам стоит лишь дождаться первого, кто направится к тем дверям. Тогда мы спрашиваем насчёт оракула и благополучно отваливаем назад к солнечному свету. А то я уже заскучала без солнца.
  Она повернула голову назад. Инга кивнула, показывая, что не возражает. Чёрная дыра пугала её.
  - Эй, Зумки, - рассердилась Райлана. - Кончай зря переводить бензин. Вон там справа я вижу отличную площадочку.
  - Для ведомой ты слишком разговорчива, - огрызнулась Зумки, но направила самолёт к сумрачному каменному плато. Оттуда вход в Лабиринт виднелся как на ладони. Ни один подземный лётчик, решившийся на прорыв, не ускользнул бы от трёх пар внимательных глаз. Колёса мягко коснулись плиты, и самолёт, чуть подпрыгивая, понёсся по каменной плоскости, неуклонно замедляя скорость.
  Откинулся стеклянный колпак. Воздух, проникший в кабину, оказался до невозможности душным и влажным, словно машина остановилась возле вулкана, готового вот-вот пробудиться. Серебряные облака под потолком сотрясала странная дрожь, отчего протянувшиеся по земле тени подрагивали в удивительном танце под безмолвную призрачную музыку.
  Словно скрипнула дверь. Опрокинулись на плато и понеслись, дробно стуча, сотни невидимых каменных шаров. Снова скрип, и снова. Открывались огромные двери невидимых кладовых, таящих неизвестности. Что-то просвистело высоко-высоко, почти под облаками. В душе нарастала тревога. Инга подумала, а что же ждёт лётчиков за входом, если уже перед ним становится настолько страшно.
  Рядом ворочалась Райлана.
  - Эй, Инга, - прошипела она. - Ты мне опять всю ногу отсидела. Давай вылазь. И побыстрее!
  Инга спрыгнула вниз. Сандалии спружинили. Над головой пронеслись удивительные звуки. Похоже было, что в небесах на незнакомом языке пел хор мелодичных мужских голосов.
  - Что это? - язык едва ворочался от изумления перед странностями, пронизывающими серебристый сумрак.
  - Отголоски небесных хоралов, - пояснила Зумки. - Когда-то они залетели под землю, да так и не сумели вырваться. А успокоиться тоже не могут. Вот и звучат под сводами. Смысл их никому не ведом. То ли напутствие рискнувшим сменить маршрут, то ли предостережение.
  Подул ветер. Сначала он был сухим и жарким, но постепенно усиливался и становился всё холоднее.
  - Странно, - пожала плечами Зумки. - Не должно быть никакого ветра.
  - А помнишь, нам говорили про Очиститель? - хмыкнула Райлана. - И ещё советовали не забыть про него, когда будем сдавать зачёт. И когда окажемся под землёй.
  Отголоски становились всё тревожнее. Они слышались то сбоку, то издали, то над самой головой. Справа из тёмной расселины раздалось тяжёлое дыхание. Воздух заметно посвежел.
  - Очиститель, - нахмурилась Зумки. - Почему же я ничего о нём не помню?
  - Неудивительно, ведь тогда в магазин привезли новую косметику, - язвительно усмехнулась Райлана. - Я думаю, что тебя просто не было на лекции, когда рассказывали об Очистителе.
  - Я тебе уже неоднократно говорила, - строго сказала Зумки, - что ты чересчур разговорчива для ведомой. Тем более для ведомой без самолёта.
  Райлана поперхнулась.
  - Так-то лучше, - кивнула Зумки. - А теперь сама расскажи нам с Ингой об Очистителе, раз ты у нас такая грамотная.
  - Я не забиваю голову подобными пустяками, - отмахнулась Райлана. - Мне это вовсе и не нужно. Я ведь никогда не собиралась становиться подземной лётчицей.
  - Ну хоть что-то ты помнишь?
  - Да так, общие сведения. Как обычно... - и Райлана, приняв официальную позу, принялась заучено выговаривать. - При Очистителе порывы ветра достигают одиннадцати, а в некоторых случаях и двенадцати баллов... Я как услышала про баллы, так мне сразу представился выпускной бал. Вот уж тогда никто не запретит надеть платье. Оно будет белым. Тут оборочки, здесь кружева. Дашь мне свою алую помаду...
  Ветер неожиданно утих. Слышалось только шорохи, будто невидимые шарики продолжали кататься по каменистому пространству плато.
  - Подожди, - ахнула Зумки. - Ты хоть поняла, что сейчас сказала?
  - Значит, не дашь, - подвела итоги Райлана. - Жадюга! И я это знала! Да и наплевать. Думаешь, не найду у кого попросить? И получше твоей помада найдётся.
  - Слушай внимательно, - голосок Зумки принял замогильный оттенок. - Переведи баллы по таблице скорости ветра.
  - Сто километров в час или даже более, - наморщилась Райлана. - На нормальном языке это...
  - Жестокий шторм или ураган, - закончила за неё Зумки. - Инга, быстрей залезай в самолёт, и мы немедленно...
  Инга не успела и шагу шагнуть, как ветер, обрадованный тем, что его узнали, вернулся. Сокрушительный силы порыв сбил девочку с ног, Инга еле-еле успела вцепиться за извилистую трещину. Она прижала голову к неприветливому камню, а когда осмелилась взглянуть вверх, то её взору предстал зелёный самолёт. Его сорвало с площадки и теперь, немилосердно кружа, уносило всё дальше и дальше. Маленькие фонарики на крыльях выписывали светящиеся восьмёрки. Затем они слились в одну мерцающую искорку, мечущуюся в темноте. Потом погасла и искорка.
  
  Глава 12
  Подземный лётчик
  
  До этого момента Инга думала, что хуже быть уже не может. Действительно, сидеть холодной ночью на скамейке, когда кажется, что даже звёзды дрожат от мороза, несладко. Но вокруг оставался самый обычный мир, наполненный деревьями, домами и светом уличных фонарей. Пусть даже в этом большом мире никто её не ждал. А рядом сидела лишь крохотная вреднючая девчонка, втравившая Ингу в неприятную историю с волшебством.
  Сейчас всё было намного, намного ужаснее.
  Инга находилась в непонятном месте без всякой надежды, что придёт хотя бы незнакомая тётенька или даже милиционер, чтобы задать вопрос: 'А почему ты, девочка, в такое время сидишь на улице? Неужели ты не знаешь, что в твоём возрасте так поздно гулять не положено?' И тогда Инга рассказала бы странную историю, как её перестала узнавать собственная мама.
  Здесь же историю рассказывать некому. Не водятся в таких местах незнакомые добрые тётеньки. И милиционеры не водятся. Зато где-то рядом зияет огромная невидимая дыра, уводящая в Лабиринт Вечной Ночи, откуда не возвращаются.
  Тишина и Темнота. Вечная ночь и вечное безмолвие. И некуда идти. Неподалёку к сводам огромного грота уносится отвесная скала. А если пойти вперёд, то каждый очередной шажок может оказаться шагом в пустоту. Может и хорошо, что совсем ничего не видно. В такие места прилетают только на самолётах. И только на самолётах их покидают.
  И никого не интересуют маленькие девочки, оказавшиеся здесь по ошибке, по чистой случайности. Некому пожаловаться. Инга скрипнула зубами. По щекам катились злые слёзы. Они срывались с подбородка и глухо шлёпались на камень или беззвучно улетали в трещину, от края которой пальцы отрывать уж очень не хотелось.
  Первым делом следовало постараться прекратить бояться.
  'Грош цена человеку, если он не сумеет разобраться в незнакомой стране', - вспомнила Инга слова Райланы.
  И решила начать разбираться.
  Пусть слёзы продолжали катиться, всё равно в кромешной тьме их никому не разглядеть. Зато Инга не завывает от страха, как пожарная сирена. Хотя, быть может, пожарная сирена здесь бы и не помешала. Но те, кто прибыли бы на помощь, не должны увидеть никаких мокрых следов на лице.
  Далеко-далеко сверкнул маленький огонёк. Инга даже мигнуть побоялась. Вдруг исчезнет. Из-за слёз огонёк то станновился расплывающейся паутинками звездой, то вновь подмигивал тёплой искоркой. Девочка хлюпнула носом в последний раз и поспешно вытерла лицо. Искорка никуда не делась. Она медленно перемещалась вправо и разгоралась всё ярче. Сомнений быть не могло. Зумки с Райланой вырвались из плена Очистителя и решили за ней вернуться.
  Однако когда самолёт приблизился настолько, что Инга смогла разглядеть его контуры, а тишину разорвало стрекотание двигателя, девочку постигло жестокое разочарование. Подлетавшая машина оказалась не стремительным учебным самолётом ивовой эскадрильи. Глазам Инги предстал большегруз, похожий на те, что она в изобилии видела на подземном аэродроме.
  'Значит, он летит не за мной, - печально подумала Инга, а только что родившиеся слезинки вот-вот готовились снова выскочить из уголков глаз. - Просто кто-то из подземных лётчиков решил сменить маршрут'.
  Эх, если бы здесь оказалась Зумки со своим самолётом! Тогда бы они немедленно связались бы с лётчиком, и тот разъяснил бы им про исчезнувший самолёт Райланы всё-всё-всё. Но без рации до незнакомца не докричаться. На всякий случай Инга вскочила и замахала руками, но тут же остановилась. Кто мог разглядеть её в кромешной тьме? Тем более, не стал бы обращать внимание на спрятаную во мраке девочку тот, кто готовился пройти через ворота Лабиринта Вечной Ночи. Грудь Инги жгла тоскливая обида на то, что всё в мире происходит не вовремя.
  Но самолёт не свернул к чёрной дыре, начавшей угадываться в серебряном свете нарождающего облака. Он летел прямо на Ингу. Оставалось отбежать к скале и дождаться, когда замрут пропеллеры на крыльях. Свет прожекторов залил каменистое плато целиком. В корпусе самолёта открылся овал дверцы, до земли скользнула стальная лесенка, сверкающая отблесками электричества. По лестнице затопали ноги, обутые в чёрные сапоги почти до колен. Лётчик был одет в серые брюки и тёмно-синюю, почти чёрную кожаную куртку. На голове у него красовался сдвинутый на затылок шлем. Тёмные глаза смотрели с сероватого лица вполне приветливо. Под пышными усами виднелась не менее приветливая улыбка.
  - Вот так сюрприз, - голос был мощный, с таким только в опере выступать. У Инги даже в ушах зазвенело. Поэтому она смутилась и ничего не ответила.
  - Неожиданности бывают двух видов, - подмигнул лётчик. - Но ты - из разряда приятных.
  Инга кивнула.
  - Тоже меняешь маршрут? Тогда где твой самолёт?
  - Нет, - вздохнула девочка. - Лабиринт мне не нужен. Мне нужен тот, кто собирается туда.
  - Он перед тобой, девочка, - лётчик горделиво подпёр бока кулаками. - Ты хочешь отправиться со мной? Но ты пришла слишком рано. Я ещё только примеряюсь к смене маршрута. И мой новый самолёт пока не готов.
  - Мне только спросить, - с надеждой взглянула на него Инга.
  - Тогда представься, - сказал пилот. - Итак, маленькая лётчица, твоё имя...
  - Инга.
  - Представлюсь и сам, - хмыкнул пилот. - А то ведь предстоит вопрос. Не выношу безадресных вопросов. Ну, Инга, ты слышала когда-нибудь об имени Порфирий?
  - Никогда, - честно ответила девочка.
  - Ничего удивительного, - сказал пилот. - Так уже давно никого не называют. Но если мне удастся прорваться сквозь Лабиринт Вечной Ночи, моё имя расцветёт и снова станет популярным. Задавай свой вопрос.
  - Как мне найти оракула?
  - Легко, - улыбнулся пилот. - Я как раз знаком с одним. Отвезти?
  Девочка заозиралась. Райлана и Зумки запаздывали. Что, если они вот-вот вернутся, а Инга улетит? И потом, можно ли доверять человеку только потому, что он похож на лётчика? Правда, у этого лётчика есть и самолёт, но всё же...
  - Ну что, надумала? - голос пилота был тёплым, и девочка решилась.
  - Хорошо, - кивнула она. - Если только ненадолго.
  - А надолго и не получится, - сказал пилот. - У меня времени в обрез. Груз срочного назначения. Я едва выкроил полчаса, чтобы пролететь рядом с воротами Лабиринта. Люблю, знаешь ли, примериться, прочувствовать заранее тот великий миг, когда мой самолёт войдёт в первую комнату. Только представь, для меня изменится весь мир. Раньше это были смутные гроты и серебристое сумеречное сияние под каменными сводами. А там меня встретят гигантские комнаты почти бесконечного замка. По крайней мере, так говорят... Да, если ты не передумала, давай загружаться. Времени у меня, и правда, маловато.
  С этими словами пилот протянул Инге руку. Девочка протянула свою навстречу. Пальцы лётчика оказались сухими и крепкими. И девочка почему-то почувствовала себя увереннее.
  Она была готова леть куда угодно и сколько угодно. Лишь бы только не оставаться в темноте и одиночестве.
  
  Глава 13
  В кабине большегруза
  
  Весело тарахтел двигатель. Луч прожектора впивался в скалы. В кабине было сумеречно и тепло, будто бы девочка угодила в дальнобойный рейс. Серёжку Щукина отец брал в такой рейс. Он и рассказывал про ночную дорогу, про деревья, выхваченные светом фар, про то, как из-за горизонта выплывают огни большого города и медленно приближаются. Здесь всё было точно так же, только вместо фонарей большого города вспыхивали призрачным зеленоватым сиянием скопления гнилушек. Сияние приборов тоже было зелёным, но весёлым, ничуть не похожим на холодный блеск обманных огней за окном.
  Когда Инге надоело смотреть в окно, она принялась изучать то, что было в кабине. Больше всего на приборной доске Инге понравился маленький красный самолётик, чуть покачивающийся над ярко-зелёной линией.
  - Что это?
  - Креномер, он же - искусственный горизонт, - пояснил Порфирий. - Горизонт опасно терять даже асам высшего пилотажа.
  - Почему?
  - Долго ли ты проходишь, если не будешь знать, где верх, а где низ?
  - Пройду, - пожала плечами Инга. - Чего тут такого сложного?
  - А как ты определяешь верх и низ, - хитро прищурился лётчик.
  Инга задумалась. А в самом деле: как? И дураку понятно, что солнце сверху, а земля внизу, под ногами. Но почему низ - это низ? Когда папа держал Ингу за щиколотки и раскачивал, то над головой был пол. Но он ведь всё равно оставался внизу.
  - Каждый человек проводит свою линию горизонта, - пояснил лётчик. - Всё, что выше её, считается верхом, а что остаётся под ней - низом.
  - Ага, тогда небо наверху, земля внизу, а горизонт - линия, где они могут встретиться.
  - Не могут, - пояснил лётчик. - Горизонт недостижим. Чем выше взлетаешь, тем дальше он отодвигается. Ходящим по земле легче, у них близкие горизонты. Но тот, кто хотя бы один раз видел облака под собой, уже не может жить в пределах близкого горизонта. Его горизонты простираются в места, которые те, кто ходят по земле, не могут и вообразить. Беда в том, что даже далёкие горизонты иногда застилает туман. Или они могут быть скрыты мглой, как сейчас. И тогда 'верх' и 'низ' ничего не значат. Ведь они существуют только относительно горизонта. Но я смотрю на прибор, - палец ласково щёлкнул по толстому стеклу, за которым в беззвёздной ночи летел отважный красный самолёт, - и всё сразу встаёт на свои места. Незаменимая вещичка. Особенно она мне пригодится в Лабиринте.
  - А правда, что из лабиринта никто не возвращался? - поёжилась Инга.
  Места, откуда не возвращаются, всегда казались ей мрачными и зловещими.
  - В лабиринте есть два особых пути. Первый - Прямой, он ведёт к выходу. Открывается тем, кто прошёл лабиринт от начала и до конца. Но никому неведомо, куда именно они выходят. Второй проложен в обратном направлении, ко входу. Но это секретный путь. Его знают только оракулы. Даже неверно сказать 'знают'. Они просто чувствуют, где правильный поворот. Поэтому иногда и вылазят из Лабиринта, но неизменно возвращаются обратно.
  - Кто такие 'оракулы'? - спросила девочка.
  - А как ты сама думаешь? - хитро прищурился лётчик. - Оракулы, они ведь разные. Есть южный оракул, есть седьмой оракул, а есть оракул забытой мечты.
  - А мы к которому летим? - увернулась от вопроса Инга.
  - Тот, кто нам нужен, зовётся Ора-Ку-у-ул.
  - Как это?
  - Учи английский, девочка, - пояснил Порфирий. - Моим наставником был суровый английский лорд. И если мне удавалось завернуть знаменитую мёртвую петлю, он неизменно подходил ко мне и похлопывал по плечу со словами: 'Cool, Sir Porr-Fiery, Cool!' Что в переводе на наш язык означает: 'Несмотря на всю твою тупость, Порфирьич, сегодня ты меня порядком удивил!'
  - Я думала, что оракулы просто орут.
  - Ты, наверное, вспомнила про ораторов? - сморщил нос Порфирий. - Оракулы не орут, а вещают, причём вещают наикр-р-рутейшим образом.
  Инга пожала плечами. С ораторами она никогда не сталкивалась, разве что в прошлом году видела на улице противного дядьку с мегафоном. Как он орал! Как орал, призывая в только что открывшийся торговый центр! Уши чуть не сворачивались в трубочку, а зависть продирала аж целый месяц. Вот бы такой агрегаи ей, Инге. Вызвали бы её к доске читать стихотворение. А она на всю школу голосом из металла... И долго ещё смутные сны пронизывали грозный гул и магический блеск округлых стенок мегафона.
  - А ещё каждый из них побывал в Светлой Комнате, - пояснил лётчик.
  Голос его пропитался непонятным воодушевлением, словно он вспоминал сошествие Бога с небес, каким его рисуют в церквях. Инга видела такую картинку на свадьбе брата. Над головами молодожёнов держали золочёные короны. Что-то непонятно пел дядька в длинном плаще с красивым поясом. Дядьку все почтительно звали 'батюшка'. Инга непременно заскучала бы, если на круглом потолке не углядела бы картину с бородатым старцем, спускавшимся по лестнице из облаков. 'Сошествие господа нашего, Бога великого и вседержавного', - пояснила сухонькая старушка, непрестанно стуча себя пальцами то по лбу, то по плечам. А в голосе её сквозило такое же почтение и преклонение перед чем-то огромным и непонятным.
  - А в светлой комнате есть лестница из облаков? - спросила девочка.
  - Узнаем, - подмигнул лётчик. - Я непременно доберусь до той комнатёнки. Есть только одна маленькая проблемочка.
  - Что именно? - испугалась Инга, словно она тоже, вместе с Порфирием или следом за ним, должна будет лететь длинными, окутанными мглой коридорами.
  - Комната меняет лётчика. Взять хоть нашего оракула. Большая его часть куда-то испарилась, а на замену влезло что-то древнее, громадное и англоязычное. Поэтому к нему не прибавилась частичка 'Оракул Лунного Света' или 'Оракул стенного шкафа, что за дальним коридором', а просто заместилась. Теперь он не кто-нибудь, а Ора-COOL. А речь у него стала не разбери-поймёшь. Впрочем, чего рассказывать, сама услышишь.
  - Ты тоже хочешь измениться? - поинтересовалась Инга
  - Нет, - покачал головой Порфирий. - Меня больше интересует сама комната. Только представь: вечная тьма, бессчётное множество огромных залов и коридорчиков, пропитанных вековечным мраком. Но где-то за дальним поворотом прячется комната, в которой горит свет. Стоящая вещичка, на которую обязательно надо взглянуть, прежде чем лететь дальше.
  Инге представилась небольшая комнатка со столом, на котором стояла лампа. Её матовый плафон, напоминавший шляпку волшебного гриба, освещал тёплым светом небольшое пространство вокруг. Затем незаметно добавились красные занавески с золотыми узорами и ряд кукол во главе с плюшевым Микки-Маусом. Комната превратилась в Ингину спальню, которая выглядела теперь как волшебная несбыточная мечта. Инге невыносимо захотелось, чтобы всё исчезло, и осталась одна только спальня. Тёплая и уютная. Где всё такое близкое и родное. Своя комната. Одно слово уже грело Ингу. Сейчас она, не задумываясь, отдала бы что угодно, лишь бы вернуться.
  Но вокруг властвовала всё та же тьма. За окном с ней боролись вспышки габаритных огней, а в кабине её присутствие смягчал свет приборной панели, да разговор лётчика.
  - Интересно, почему оракулы возвращаются? - вопрос уже предназначался не Инге, лётчик сам задавал себе вопросы и сам отвечал. - Может быть, Светлая Комната заставляет их поворачивать обратно? Кто ж знает? Вот прилетим и сами на неё посмотрим. Но тогда мы и сами станем оракулами! И сами выберем обратный путь! Может тогда ну её, эту комнату? Ведь прямой путь почётнее. Но посмотреть всё равно хочется! Тебе бы хотелось?
  Пилот заметил внимание Инги к своей персоне.
  Инга кивнула.
  - Так почему они возвращаются?
  - А мы спросим, - весело кивнул лётчик. - Огонёк видишь? Туда и организуем посадочку. Там и ответят на все вопросы. И на твои. И, быть может, на мои. Хотя поговорку, что лучше один раз увидеть, никто не отменял.
  
  Глава 14
  Ора-COOL
  
  Невысокая фигура в плаще до земли стояла, спрятав пальцы лежащих на поясе рук в широкие обшлага рукавов чёрной мантии. Огромные глаза сверкали голубыми кусочками льда. Чёрные зрачки вогнутыми дугами, залитыми тьмой, уставились прямо на Ингу.
  - Ай вэйтинг фо ю, май гёрла, - просто сказал он, словно не услышал ни рокочущее приветствие лётчика, ни робкое 'здравствуйте' Инги. - Ждал! Онли ю!
  Инга замерла. Если ждал, может он знает не только ответ, но и сам вопрос. Как-то неловко с первых минут встречи заикаться об утерянном самолёте. Тем более, раньше Инга думала, что с оракулом будет разговаривать Зумки, как самая опытная. Или Райлана, ведь самолёт украли у неё. Но лётчицы ивовой эскадрильи исчезли, а Ора-COOL - вот он, стоит рядом. И смотрит на Ингу огромными, сияющими глазами, словно двумя небесами.
  - А как ты узнал, что я прилечу? - изумилась Инга.
  - Мне промиссили, что прилетит юная энд вери бьютефул гёрла, - горделиво ухмыльнулся Ора-COOL. - Но я надеялся на гёрлу лет элевэн олдее. Ну, хотя бы даже на севен. Бат нау, я могу тебе талкнуть онли так: ты прифлайерила слишком рано.
  Ора-COOL протянул маленькую морщинистую ладонь навстречу Инге, и девочка осторожно пожала протянутую руку, удивляясь, какой шелковистой может быть кожа. Чем-то Ора-COOL напоминал мудреца Йоду из 'Звёздных Войн', разве что острые уши отсутствовали. Там, где должны расти уши, виднелось множество тёмных дырочек, словно динамики древнего магнитофона. Инга собралась с духом, но спросить так и не успела.
  - Хей, Порфири-кун, эскорт гёрлу ту ми, - одним прыжком Ора-COOL вознёсся на высоченный уступ. Заметив взгляд Инги, устремлённый в светлый проём двери, он добавил:
  - На хаус не приглашаю. Бардак-с по всей флэт. Порфири, донт компел меня вэйтиться слишком долго.
  - Ага, - уголок рта Порфирия полез вверх. - И как нам к тебе залезть?
  - Май Годдесс! - рассердился Ора-COOL. - По лестнице, мон шер, по лестнице.
  - А где она? - нахмурился подземный лётчик и заозирался по сторонам.
  - Майн Гот! Вот же! - Ора-COOL широким жестом обвёл пространство перед собой. - Ступенечки клировые, лайтовые, блескучие, перильца эмеральдовые, а ковёр редовый с гриновыми лайнами. Что лайты на твоих вингсах.
  - Не вижу никакой лестницы, - недовольно заметил Порфирий.
  - Ту бэд, - грустно подвёл итоги Ора-COOL и повернулся к Инге. - А ты, гёрла?
  - Не-а, - замотала головой девочка.
  - Итс но гуд, - прошипел Ора-COOL. - А говорили, если хоть один хьюмэн поверит во что-то ПО-НАСТОЯЩЕМУ, то оно немедленно возникнет он зис плейс. Не получилось. Тогда, ком цу мир. Здесь вам не пройти.
  Беседа утекала в сторону. Изувеченные непонятные словечки забивали голову, словно ватой. Инга всё ждала, когда можно будет спросить про самолёт. Но не решалась. Ора-COOL внимательно посмотрел на девочку и словно прочёл вопрос в глазах.
  - Потеряла плейн, бейба? Трабл не в плейне, - вздохнул он. - Трабл в хэндах, которые держат машину твоей фрэндочки. Эти хэнды изначально созданы для ченджа, поэтому оттейкить что-нибудь из них практически импоссибл. Гринглазого нельзя обмануть. Гринглазого нельзя разжалобить. Можно онли предложить поченджиться.
  - Меняться, да?! - обрадованно воскликнула Инга. - Это ж здорово!!!
  - А хев ю? - поинтересовался оракул.
  - Много всего, - поделилась Инга. - Золотки от конфет. Сто тридцать три календарика. Куклы достану из кладовки. Мишка плюшевый. Калейдоскоп...
  - Саффисент, бейба! - замахал руками Ора-COOL. - Ты готова отгивить все свои трежеры, чтоб заченджить плейн Райланы ту бэк?
  - Конечно, - удивилась девочка.
  - Ай си, - поджал губы Ора-COOL. - Ключевое слово - готова. Гринглазому это нот интерессант. Хи нид то, что ты не готова ретурнить.
  - Даже не знаю, что у меня есть такого, - пожала плечами Инга.
  - Он знает, - твёрдо сказал Ора-COOL. - Когда Гринглазый затейкит нечто ценное на чендж плейна, ты сразу поймёшь, что вряд ли пролайвишь без этого он максимум пауэр.
  - А нельзя забрать самолёт, не меняясь? - нахмурилась Инга.
  - Ты хочешь файтиться с Гринглазым?! - синие льдинки от удивления чуть не выпали из век и на мгновение стали похожи на две сверкающие голубые звезды в глубинах космоса. - Что ж... Очень часто брэйв мэны викторили, даже если нободи не верили в их саксесс. Порыв иногда значит гораздо больше, чем один чэнс или даже севен.
  - А как с ним сражаться? - с затаённой надеждой спросила девочка.
  - На квещенс 'Ас' не смогу проансверить фо ю, - вздохнул Ора-COOL. - Я талкну онли 'Вэн', если тебя это всё ещё интерессант.
  - Интересует, - твёрдо сказала девочка.
  Ора-COOL закрыл глаза и что-то невнятно забормотал. Инга увидела, что без небесного света вокруг стало гораздо темнее.
  - Ф-ф-фу-у-у-у-у, - засвистел воздух, вырвавшийся сквозь неплотно сжатые губы.
  - Я не поняла, - пожаловалась Инга.
  - А я ничего и талкнул, - огрызнулся Ора-COOL. - Выдох это, симпл выдох. Диповое дыхание - долгая лайфа. Андестэнд ми, бэйба? А теперь би кэрифул, гёрла. Я выйду из себя.
  И он снова закрыл глаза.
  Как только две голубые звезды снова вспыхнули во мраке, слова полились безостановочно, голос стал глухим, замогильным, англообороты испарились подчистую:
  - Когда лучи солнца нальются кровью, когда багряное облако опустится к горизонту, когда прорастёт ржавая цепь, а холм покроется жёлтыми сумеречными цветами. И стая светляков опустится на их листья. А противостоять вам будут тридцать три ворона и два дракона.
  Затем наступила тишина
  - А где будет бой? - Инга облизнула пересохшие губы.
  - Ай би бэк, - Ора-COOL мигнул, усмехнулся и стал прежним.
  - Зависит от того, где ты, бейба, повстречаешь Блэк Клаудз Кастл, - сказал он. - 'Вэ' в данном случае - уравнение с мэни, мэни морэ неизвестными. Если файтинг, конечно, состоится.
  - А почему он может не состояться?
  - Эт фэст тайм, надо вызвать Гринглазого.
  - Дела-а-а! - протянула Инга. - Я ведь даже не знаю, где его искать.
  - Ноу проблем, - улыбнулся Ора-COOL. - Отфинди любую полуразрушенную зэ волл. Только прежде промессаджи Гринглазого о своём существовании. Энд сэконд: вызов следует, когда ты ещё симпл гёрла, а файтиться ты должна флайером. И тайма на тест может не хватить.
  - Что ещё за тест? - Инга рассердилась. Ора-COOL говорил сплошными загадками. Мысли у Инги в голове перемешались и запутались тугими узелками. И вообще, если умного человека спрашивает маленькая девочка, как вернуть самолёт, умный человек объяснять ничего не будет, просто достанет самолёт и отдаст его девочке без лишних слов.
  - Ай но хьюмэн, - улыбка Ора-COOLа оказалась широченной и чем-то смахивала на лягушачью. - Поэтому гивлю не плейны, а ворда. Хэлп ли они тебе, решать онли ю.
  С этими словами он молитвенно сложил руки на груди, закрыл выпуклые глазища и вдруг воспарил над площадкой, а потом унёсся в далёкую тёмную расселину, оставяляя за собой след золотистых, быстро тающих во мраке искорок.
  - Видала, какой он у нас фрукт, - ухмыльнулся Порфирий. - А ничего не попишешь. Он вернулся из лабиринта. Он особенный. Он вне правил. Его можно только слушать или не слушать.
  - Лучше не слушать, - выпалила раздосадованная Инга. - Я так надеялась на встречу. Я думала, что Ора-COOL-у под силу решить любые проблемы. Дурак лупоглазый.
  - Эт ты зря, - добродушно возразил Порфирий. - Толку-то, если кто-то явится и решит всё за тебя. Победа достанется ему. И пути, которые проложены за победой, тоже откроются ему. А ты так и останешься на месте, хоть и избавишься от проблем. Да и избавишься ли? Ведь случись что опять, ты так же будешь вопить, зовя всех-всех-всех на помощь.
  - А что, и позвать никого нельзя?
  - Отчего же. Если чувствуешь, что не справишься сама, зови друзей. Они помогут. Зови тех, для кого помощь тебе в радость. Ора-COOL дал тебе кучу подсказок, но ты даже не удосужилась подумать. Жаль. Ну да ладно, куда тебя подвезти?
  - Обратно, - занудливый Порфирий перестал нравиться Инге, даром, что он собирался пройти лабиринт. Оставалось надеяться, что Зумки и Райлана уже вернулись к мрачному входу.
  - Полетели, - беспечно согласился Порфирий. - Эх, жаль Ора-COOL смылся. У меня для него тоже была парочка заковыристых вопросиков. Теперь придётся ждать следующего раза.
  Инга ничего не ответила. Она устала.
  В кабине было по-прежнему тепло и уютно. Инга вглядывалась в мягкую мглу за окном. Порфирий мельком следил за приборами и думал о чём-то своём. В кабине накапливалось молчание.
  Молчание бывает разным. Есть молчание двух друзей, когда глаза смотрят вперёд и видят приближающуюся мечту. Или душа откатывается назад, в прошлое, и двое молчаливо плавают в воспоминаниях. Тогда слова не нужны. И без них всё просто замечательно.
  Но и есть и другое молчание. Молчание между двумя совершенно разными субъектами, которые и рады бы разбежаться, да не получается. А говорить уже не о чем. Вот такого рода молчание заполняло самолёт и давило на покатые плечи маленькой девочки, невесть как очутившейся в подземном большегрузе, о существовании которого она несколько дней назад даже не подозревала. Долго терпеть такое давление Инга не могла и поэтому спросила:
  - Порфирий, а как это тебя занесло под землю?
  - Видишь ли, Инга, - немедленно отозвался пилот. - С детства у меня был один большой плюс и один большой минус. Плюс - невероятное желание летать. Минус - невыносимая боязнь темноты. А когда я поступил в лётную школу, то появился ещё один страх - подвести друзей. Боишься темноты? Значит, без труда угробишь машину, потому что в ночь не летишь, а дожидаешься посадки. Все мысли уже не о полёте, а о темноте, в которой прячется ужас.
  - Ну так и что? Разбил машину, сел на новую, да полетел дальше.
  - Взгляни иначе, Инга. Полёт без смысла быстро теряет свою привлекательность. Возьми любого лётчика, и ты поймёшь, что каждый из них не просто летает, а доставляет из одной точки в другую нечто важное для тех, кто по каким-то причинам летать не может. Гибель самолёта - трагедия для лётчика. Но, как ты сказала, он может сесть на другую машину. Однако то, что ему не удалось довезти, может быть уникальным и незаменимым. Может, он вёз ниточку, на которой держится жизнь. Предположим, врача к больному. Умирает кто-то, вызвали врача, а лётчик отказался лететь, потому что боится темноты. Тогда я наложил на себя испытание. Трудно лететь между звёзд, но звёзды светят, зовут, дают надежду. Тяжело ждать полгода, когда полярная ночь сойдёт на нет, и на небе воцарится солнце, но воцарится на целых полгода. Под землёй нет ни звёзд, ни солнца, здесь мне сложнее всего. Поэтому я и решил, если выдержу и не сломаюсь на подземной работе, то могу называть себя лётчиком. И тогда уже окончательно решу, где летать: среди звёзд, среди льдов или среди мрачных скал в подземных коридорах. А потом я узнал про лабиринт, и родилась новая мечта...
  - У меня тоже есть мечта, - вздохнула Инга. - Вернуться домой.
  Порфирий склонился над девочкой, свернувшейся в клубок на мягком кресле.
  - Пусть наши мечты осуществятся, пусть никакие испытания...
  Он не успел договорить тёплое и такое нужное пожелание.
  - Порфирий, - внезапно перебила его Инга. - А что это там впереди?
  Лётчик осёкся.
  Впереди бушевало зелёное сияние. Тусклое, неприятное, будто пропахшая склизкой сыростью болотная тина.
  - Сто тысяч подземных чертей и дьявол вулкана, - ругнулся лётчик. - Размечтались мы с тобой Инга. Не знаю, что за дела у тебя с тем, в чьих глазах сверкают зелёные стёкла, но мы вплотную приблизились к его подземным владениям. Придётся поворачивать.
  Руки Порфирия решительно легли на штурвал.
  - Подожди, - попросила Инга, вскочив с кресла. - А можно открыть кабину?
  - Ты хочешь бросить вызов? - покачал головой пилот. - Однако...
  Стрелка указателя скорости резко качнулась к нулю. Кабина раскрылась. В лицо Инги ударил промозглый ветер.
  - Эй, - крикнула Инга в темноту. - Ты, с зелёными глазами.
  Сияние колыхнулось. Из его водянистых глубин полезли грозовые тучи.
  Для равновесия Инга вцепилась в спинку кресла, за которую хотелось спрятаться от наплывающего безобразия. Но нельзя прятаться, когда должны прозвучать слова.
  - Если ты не вернёшь самолёт Райлане, то я, Инга, вызываю тебя на бой. Нечестно выменивать то, от чего зависит чья-то судьба. Тем более, если это судьба лётчицы. Если у меня есть то, на что ты согласен меняться, приди и поменяйся. Иначе я буду сражаться. Запомни!
  Громыхнул гром, и тучи сложились в очертания трёх длинных уродливых башен.
  - Он услышал, - качнул головой Порфирий. - Теперь полный назад.
  Сияние осталось по правому борту. Оно медленно угасало и теперь уже не казалось страшным. Инга дрожала от напряжения. Не так-то просто бросить вызов тому, с кем не хочет связываться даже оракул. Одновременно Инга чувствовала какое-то облегчение, почти как тогда в бассейне, всё-таки прыгнув с трёхметровой вышки. Пусть стеклянноглазый знает, что не он - хозяин самолёта, числящегося за эскадрильей с листа ивы.
  Самолёт тряхнуло, и он, подпрыгивая, начал сбавлять скорость, проносясь по каменистому плато.
  - Приехали! - весело сообщил Порфирий. - Это не тебя ли там так горячо встречают?
  С каменной площадки махали руками Зумки и Райлана, что-то неразборчиво выкрикивая.
  За ними темнел такой уже родной самолёт алой пушисточки.
  - Спасибо, - улыбнулась Инга. - Если б не ты, я бы многое не успела. И не поняла.
  Когда девочка спрыгнула вниз, то не сразу побежала к подругам. Она обернулась ещё один раз.
  - На каком дереве была твоя эскадрилья? - прокричала она.
  - Каштан! - прокричал в ответ лётчик. - А ещё, знаешь что, Инга. Если ты всё-таки станешь лётчицей, выбирай подземных. Вдвоём исследовать Лабиринт Вечной Ночи гораздо интереснее. А ты такая, такая, такая, что я... В общем, я готов отложить свой главный вылет. И подождать, когда ты снова окажешься в подземных небесах.
  Инга не могла описать, что она чувствовала после этих слов. И безумную радость, что её признали за лётчицу, с которой можно лететь даже в Лабиринт Вечной Ночи. И ниточку тоскливой печали, потому что Инга не верила в своё возвращение сюда.
  - Ингочка, - лапка Зумки хлопнула по плечу. - Срочно возвращаемся. Твоё время на излёте. Скоро ты снова станешь большой, и тогда никакой самолёт не вытащит тебя на поверхность. Жаль, что мы так и не успели...
  - Успели, - перебила её Инга. - Я встретила оракула. Я вызвала стеклянноглазого на бой. И ещё... я разыскала настоящего лётчика, пусть даже и подземного. И он звал меня вернуться.
  - Ну ты даёшь! - ахнула Зумки.
  Обратную дорогу девочки молчали. Даже словоохотливая Райлана.
  Инга смотрела во мрак, в котором возникали огни. На странные здания подземного мира. На горняцкие посёлки. На покосившиеся сторожки. На чёрные дыры пещерных городов.
  Даже если ей и не суждено сюда вернуться, чудесные подземелья она навсегда сохранит в своей памяти.
  
  Глава 15
  Обмен
  
  Мальчик медленно водил пальцем по шершавым кирпичам полуобсыпавшейся стены. Зелёные глаза неприятно мерцали. Глаза были холодными, стеклянными, мутными.
  - Значит, ты явилась за самолётом? - спросил он, улыбаясь.
  - Точно, - кивнула Инга.
  На мальчике был чёрный костюм. Так в кино показывают сынков богатеев. Они одновременно и маленькие капризные вредины, и какие-то уже странно взрослые. Тепло детства незаметно выветрилось, и на его место место что-то не по-детски расчётливое и ледяное.
  - А зачем он тебе? Нет, не отвечай сразу. Подумай хорошенько. Взвесь каждое слово. Прочувствуй вопрос. Зачем... Тебе... Самолёт... Если ты назовёшь неверную причину, то, устранив её, не выиграешь ничего, кроме тоски и опустошения.
  Солнце отражалось в его начищенных ботинках. Вот только отблески были не золотыми, а серебряными. Словно ему светило своё, особенное солнце. С лучами из холодного серебра.
  - Я не могу вернуться домой, - призналась Инга. - На меня наложено заклятие полного неузнавания.
  - И всё? - недоверчиво протянул стеклянноглазый. - Это и есть причина, по которой ты явилась за самолётом?
  - Да, - кивнула Инга.
  Он выглядел обыкновенным мальчишкой. Разве что в дорогом костюмчике. Но Ингу продирал страх, потому что тот, кто с ней сейчас говорил, мальчишкой определённо не был.
  - То есть, - речь текла медленно, - если тебя снова все вспомнят, если мама откроет дверь и улыбнётся, а папа больше не станет смотреть на тебя удивлёнными глазами, то самолёт тебе и не нужен?
  - Вроде как, и не нужен, - легко согласилась Инга.
  - Проще простого, - расцвёл стеклянноглазый в улыбке.
  Только уж очень не понравилась Инге такая улыбка. Нехорошая она получилась, словно делили пирог на две слишком неравные части. Большая часть доставалась не Инге, а она об этом и не подозревала. Зато о результатах делёжки хорошо знал стеклянноглазый.
  - Тогда договоримся так, - предложил он. - Сейчас ты отправляешься домой и забываешь об этой истории. Тебя сразу вспоминают все-все-все, и жизнь снова становится прекрасной и удивительной.
  - А самолёт? - чуть не забыла Инга.
  - А самолёт остаётся у меня. Мы ведь только что выяснили, что он тебе уже не нужен.
  Окрылённая счастьем Инга чуть было не бросилась бежать, но что-то мешало развернуться крыльям в полный размах. Туманные клочья складывались в расстроенное личико Райланы, которой уже никогда не быть зачисленной ни в одну легендарную эскадрилью. За крошечной фигуркой вырисовывалась рассерженная Зумки, чья мордочка побагровела то ли от гнева, то ли от боевой раскраски, а шерсть взъерошилась алыми иглами.
  Мальчик повернулся и медленно пошёл вдоль стены, поглаживая кирпичи. От его прикосновения на стене оставалась четвёрка извилистых, сиреневых, словно вылитых из неона линий, угасающих по мере удаления их создателя.
  - Постой! - крикнула Инга.
  Стеклянноглазый обернулся и вопросительно вскинул голову.
  - Мне всё равно нужен самолёт.
  - Зачем? - мальчик неожиданно оказался совсем рядом.
  Исчез из дали, и возник в двух шагах. Это пугало.
  - Я обещала его вернуть, - но страх сейчас был для Инги на вторых ролях.
  - Зачем, глупышка?! Заклятие уже исчезло! Ты мне не веришь?!
  Зелёные стекла глаз мерцали яростными волнами. Казалось, они немедленно извергнут молнии, которые испепелят любого, усомнившегося в словах странного мальчишки.
  - Верю, - устало сказала Инга. - Но мне всё равно надо его вернуть.
  - Разве ТЫ потеряла эту машину? - большой палец и мизинец оттопырились, превратив ладонь в самолёт, который стараниями мальчика принялся выписывать виражи. После виражей тоже оставался след. Бледно-зелёный, как холодные глаза.
  - Не я, - созналась Инга. - Но если я его вызволю, то спасу мою лучшую подругу.
  - Ага, - уголок губ полез вверх. - Ты хочешь принять на себя чужую ошибку?
  - Нельзя что ли? - хмыкнула Инга.
  А внутри всё дрожало от липкого ужаса.
  Глаза оказались рядом. Инге было видно, как в мутном стекле разлетаются в разные стороны миллионы зелёных молний.
  - Видишь ли, малышка, взять на себя чужую вину - это, как ни крути, подвиг. А подвиги нынче в цене. Сможешь ли ты заплатить за подвиг ХОРОШУЮ цену?
  - А что мне надо для этого сделать?
  - Делать-то как раз ничего не придётся. Я никогда не прошу ничего делать. Я добиваюсь добровольного обмена. Итак...
  На его ладони оказался самолёт ивовой эскадрильи. Тот самый. Ошибки быть не могло. Инга напряглась. Спасение Райланы неотвратимо приближалось.
  - Я тебе самолёт, а ты мне, - его рука обвела окрестности, - всё это.
  - Деревья и забор? - удивилась Инга.
  - Без выигрыша, - ухмыльнулся стеклянноглазый. - Мне нужны не сами предметы, а их краски.
  - Это как? - испугалась Инга, потому что ничего не понимала.
  - Хочешь увидеть? - хитро прищурился мальчик.
  - Да, - согласилась Инга.
  - Протяни руку, - прошептал он.
  Не в силах сопротивляться, Инга протянула руку вперёд и чуть вверх. В тот же миг из глаза мальчишки вылетела зелёная молния и больно ужалила ладонь девочки, а потом взорвалась, на мгновение ослепив Ингу. Когда девочка вновь обрела способность видеть, то долго трясла головой, но зрение осталось странно искажённым. Мир вокруг потерял цвета. Серое небо простиралось над головой. Под ногами тянулась серая земля. Кирпичи на стене ничем не отличались от прожилок цемента, разве что были чуть темнее. И даже асфальт, который всегда был серым, казался сейчас каким-то не таким.
  - Вот и всё, - пожал плечами мальчик. - Теперь ты знаешь цену подвига. Но слово ещё не сказано. Тебе решать, останется самолёт у меня или вернётся... к кому бы то ни было.
  - А зачем тебе краски? - вопрос Инги прозвучал не слишком умно. Но от серого мира что-то важное спуталось у девочки в голове.
  - Ну, ответ простой, - уголок губ загнулся ещё выше. - Я знаю многих, которые готовы заплатить любую цену, только бы увидеть мир в двойных красках. Эти любители контрастности глотают таблетки, вводят в вены всякую дрянь, нюхают порошки, но никто из них не задаётся вопросом, откуда берутся двойные краски. А это я вымениваю их и предлагаю для нового обмена.
  - Так ты не продаёшь?
  - Деньгами ворочают другие. Я только меняюсь. Я рождён для вечного обмена. В непрекращающихся обменах вся моя жизнь. Я исчезну, как только люди перестанут меняться.
  - Мне страшно, - сказала Инга.
  - Бояться как раз нечего, - вздохнул мальчик. - Я никогда не заставляю людей меняться. Они совершают обмен по доброй воле. Слово не сказано, ты ещё можешь получить назад свои краски. Правда, это было бы слишком скучно.
  Он презрительно поджал губы и взглянул на Ингу с явным вопросом.
  - Не будешь скучать, - решилась Инга. - Я согласна меняться.
  - Тогда пожмём друг другу руки, - весело кивнул стеклянноглазый и протянул свою.
  Рука на ощупь оказалась сухой и мягкой, а пожатие скоротечным и сильным, но не костедробительным. Однако, властным, развернувшим ладонь Инги костяшками к земле.
  Когда чужие пальцы соскользнули с ладони, на ней обнаружился потерянный самолёт. Только теперь он был серым. Инга посмотрела на деревья, на разрушенные стены, на небо, на потрескавшийся асфальт и комья земли, вывороченные экскаватором много лет назад. Цвета продолжали буйствовать и поражать своим многообразием, только утратили краски. Однако миллионы вариантов серого, начиная от почти белоснежного и заканчивая беспросветной чернотой, прекрасно выстраивались в панораму заброшенного уголка, затерявшегося в городских просторах.
  - Он так и останется для меня чёрно-белой фотографией? - спросила Инга про мир.
  - Давай по-дружески, - мальчик неожиданно рубанул рукой воздух. - Любой подвиг достоин награды. Ты можешь заслужить возвращение красок, но это будет весьма непросто.
  - Как? - выдохнула Инга в радостном порыве, прогнавшем туман безысходности.
  - Смотри, - мальчик достал из кармана хрустящий продолговатый пакетик.
  Инга узнала фруктовый лёд. Лимонный. Только лимон выцвел до состояния высохшего листа, а зелёные волны, обернулись цементными разводами.
  - Сколько он стоит? - спросил стеклянноглазый.
  - Не так уж много, - протянула Инга.
  - Сможешь заплатить?
  - Смогу, - Инга вытащила мелочь из кармана.
  Левой рукой мальчик забрал деньги, правой протянул мороженое. В тот миг, когда пакетик коснулся пальцев Инги, лимон снова стал жёлтым, а по глянцевой поверхности побежали зелёные волны, высветив сиреневую надпись 'Фруктовый лёд'. Превращение оказалось столь неожиданным, что Инга чуть не выронила мороженое. Однако, лётчицы, в отличие от изнеженных героинь телевизионных сериалов, не выпускают из рук вверенное на хранение имущество. Девочка, не отрываясь, смотрела на маленький кусочек радуги посреди серого мира.
  - Видишь, - сказал стеклянноглазый, - всё не так уж плохо. Краски прячутся неподалёку. Надо только стараться не упустить их.
  - Теперь ко всему, куда я прикоснусь, вернутся краски! - возликовала Инга.
  - Вовсе нет, - дёрнулись губы мальчика, будто Инга сморозила глупость. - Краски обретут только твои собственные вещи.
  - Эй, эй, - возмутилась обманом Инга. - А платье так и осталось серым. И сандалии. И сумка...
  - И всё остальное, - бесстрастно закончил за Ингу мальчик. - А ты чего хотела?
  - Но платье моё!
  - Разве ты платила за него деньги?
  - Мама платила. Это её подарок на мой день рождения.
  - Подарки не в счёт. Подарки - это волшебство совсем иного рода.
  - Так нечестно!
  - Честно-нечестно ничего не меняет. Ты выбрала, а теперь возмущаться и требовать справедливости поздно. Запомни, малышка, цвета обретёт лишь то, за что ты сможешь заплатить. Вот тебе повод не лениться, а копить деньги. Чем больше сумеешь заработать, тем больше красок вернётся в твой мир. Вот так-то, девочка. Кто знает, может в один блистательный миг тебе удастся выкупить всю вселенную.
  Мальчик снова повернулся спиной, показывая, что разговор окончен.
  У поворота он обернулся.
  - Ты ешь мороженое, ешь. А то растает, зря пропадёт. Сейчас для тебя не те времена, чтобы разбрасываться красками.
  Разорвав пакетик, Инга осторожно лизнула жёлтую прохладу. Казалось, такой вкуснотищи она никогда не пробовала. Ведь сейчас её язык касался единственного в мире, цветного мороженого. А потом Инга купит ещё одно, и ещё. Пока не закончатся деньги. А потом...
  Но Инга решительно прогнала мысли о столь далёком будущем. Первым делом надо спасать Райлану. Девочка посмотрела на серый самолёт, ютившийся на ладони, и побрела на поиски лётчицы с листа ивы.
  
  Глава 16
  Трудный разговор
  
  - Держи, - Инга поставила самолёт на сиденье скамейки и осторожно присела на краешек. У Райланы не нашлось слов. Она просто запрыгала вокруг обретённой машины. От маленькой фигурки протянулась длинная, чёрная, извивающаяся в диком танце тень. Закатное солнце красило весь мир в нежный багрянец. Только багрянец жил сам по себе, а Инга сама по себе.
  Зумки посмотрела на самолёт настороженно. Инге казалось, что её подругу старательно вываляли в цементе.
  - Как тебе удалось обмануть зеленоглазого? - тревожно спросила она.
  - Никак, - равнодушно ответила Инга. Что было, того уж не вернёшь. И две её спутницы в подземном путешествии ничем не смогут помочь Инге. Сейчас они сядут в свои машины и улетят. А Инга пойдёт домой. Теперь можно не бояться странного поведения мамы. И она постарается сделать так, что никто и никогда не узнает о потерянных красках. Мультфильмы станут не такими интересными. Впрочем, ничего страшного. Можно просто представить, что от дедушки принесли обратно старенький чёрно-белый телевизор. Когда-то все люди смотрели мультфильмы по чёрно-белому телевизору, и никто от этого не умирал. Не умрёт и Инга. Ведь даже сейчас...
  Инга внезапно вспомнила, что многие рекламы показывали в чёрно-белых цветах. Краски оживали либо в самом конце, либо собирались в один-единственный зелёный фломастер. Так значит стеклянноглазый выманил цвета не только у неё. Значит, есть и другие люди с потерянными красками. Вот бы разыскать, вдвоём можно сообразить, как выпутаться из всепоглощающей серости. А может остальные уже свыклись с чёрно-белым миром и побоятся расставаться с привычными тонами?
  Кто-то настойчиво дёргал Ингу за палец. Посмотрев туда, девочка с удивлением обнаружила Зумки.
  - Эй, Ингочка, я тебя зову, зову...
  - Я думала, вы уже улетели.
  - Давно бы улетели, - раздалось бормотание Райланы. - Но эта Зумки вечно копошится. Добро бы красилась, тут всё понятно. Но нет, прыгает возле тебя, словно попрощаться не может.
  - Райланочка, ты бы не могла снять свой шлем, - ласково осведомилась Зумки, но в голосе её явно звучали металлические нотки.
  - Легко, - улыбнулась Райлана и плавным движением сдвинула шлем назад. Затем она тряхнула головой, позволив изумрудному водопаду распескаться по плечам, скатившись на грудь и спину.
  Не говоря ни слова, Зумки присела, оттолкнулась лапками в сапогах, перекувырнулась в воздушной дуге, вцепилась в зелёные волосы подруги и отточенным рывком выволокла её из кабины.
  - Ай! Ай! Ай! Ты чего! Сумасшедшая! Больно же! - завопила Райлана так, что даже дедушка на соседней лавочке проснулся, выронил газету и удивлённо заозирался.
  - И должно быть больно! - процедила Зумки, скрежеща зубами, подтащила подругу к Инге и другим отточенным рывком поставила её на ноги. Райлана хныкала и хлюпала носом, показывая, что нет в мире существа несчастнее её.
  - Ты куда это собралась? - гневно спросила Зумки, уперев руки в бока. Начищенная пряжка пояса яростно сверкнула на солнце.
  - В эскадрилью, а что? - шмыгнула носом лётчица ивовой эскадрильи и зажаловалась на судьбу. - Я есть хочу. Я уже трое суток нормально не ела. Полетим, Зумки, а? Нам ведь и так выговор влепят.
  - Влепят, влепят, - пообещала Зумки, показывая, что выговор - меньшая из бед, которые в обязательном порядке обрушатся на нерадивую лётчицу по возвращении в учебную часть. - А куда мы денем Ингу?
  - Ингу? - наивно захлопала глазами Райлана. - А чего её девать? Пусть домой идёт. Поест и баиньки. Ах да, - Райлана умильно сложила ладошки вместе. - Спасибо, Ингочка! Я совсем забыла тебя поблагодарить. Это у меня от радости. Если чего, заходи к нам. Мы всегда поможем!
  - Она уже зашла, - с нажимом сказала Зумки.
  - Да? - Райлана хлопнула глазами ещё раз. - А я и не заметила, как она уходила. Ты подожди здесь, Ингочка, мы только слетаем в...
  Неожиданно Зумки оскалилась, молниеносно выхватила из сумочки маникюрные ножницы и тут же оттяпала из волос Райланы не самый маленький клок. Веселье сдуло пулей.
  - Ты зачем! - распалилась Райлана. - Да ты знаешь, когда оно снова отрастёт...
  - Заткнись, - превала её Зумки. - Зеленоглазого можно либо победить, либо поменяться с ним. Инга не сражалась, а самолёт у тебя. Вывод?
  - Ну она... это... поменялась...
  - Поменялась на то, без чего не может жить. А мы даже не в курсе, на что именно.
  Блестящие глазёнки Райланы призывно глянули снизу.
  - Ингочка, а на что ты поменялась? Ну скажи нам, мы никому-никому...
  - Отстань, - Инга рукой отодвинула настырную лётчицу. - Получили самолёт? Вот и летите себе.
  Ей хотелось остаться одной, чтобы погрузиться в печаль по безвозвратной потере. Нет, конечно, когда-нибудь она привыкнет, но сейчас она желала в полной мере ощутить величину своего горя. И чтобы никто не мешал. Особенно из числа тех, чьи мечты вот-вот осуществятся. Райлана, напротив, возликовала, услышав разрешение улетать, и лихо развернулась к своей машине.
  Из глубин Зумки вырвался львиный рык. Мелькнули руки с молнией раскрытых ножниц, и после громкого щелчка на сиденье упал ещё один клок зелёных волос. Потерявшей цвета Инге он казался клубком спутанной полупрозрачной рыболовной лески.
  - Опять! - взвилась Райлана, но броситься на алую лётчицу не решилась.
  - И не в последний раз! - грозно пообещала Зумки. - Если тебя можно только так заставить хоть что-нибудь понимать.
  - Молчу, молчу, - замахала руками Райлана и опасливо отодвинулась от подруги.
  - Ингочка, - просяще обратилась Зумки к согнувшейся в печали девочке. - Ты только скажи, что больше не можешь делать? Или что не успела. Не надо много. Всего несколько слов.
  - Не успела заглянуть в глаза соседской кошке, - тихо сказала Инга, смотря сквозь деревья и дома. - Теперь мне никогда не узнать, правда ли у сиамок они голубые.
  - Понятно, - протянула Зумки, вглядываясь в лицо девочки. - Тебе поменяли палитру.
  - Да что ты вообще понимаешь! - вскочила Инга (дедушка на соседней лавочке сложил газету и не отрывал взгляда от девочки, распекавшей пустую скамейку). - Сказано вам - улетайте. Чего пристали! Ты мне что ли вернёшь краски? Ты?
  - А история с самолётом ещё далеко не закончилась, - хмуро сказала Зумки, когда Инга смолкла и принялась утирать брызнувшие из глаз слезинки. Алые пальцы твёрдо сжимали ремень порывавшейся уйти Райланы.
  - А чего мы можем сделать? - робко спросила та, приглаживая изуродованную причёску.
  - Сами по себе ничего, - почесала Зумки блестящий нос. - Но мы можем помочь ей в бою. Одна против зеленоглазого она не вытянет. И кто-то должен отвести её на испытание. Ведь в бой идут только настоящие лётчицы.
  - А я место не знаю, - хныкала Райлана. Похоже она перепугалась выпадом Инги.
  - И я не знаю, - медленно выдавила Зумки. - Придётся вызывать Марию.
  - Ты что! - Райлана руками закрыла рот. - Нам же потом из нарядов не вылезти!
  Снова щёлкнули ножницы, и ещё один клок мягко спланировал вниз.
  - Наряды, значит, не нравятся, - голос Зумки перекатывался громовыми ударами. - А человек без красок пусть пропадает? Красок, отданных, между прочим, за твой самолёт.
  - А я что, - тихо прошептала Райлана. - Я ничего, не возражаю. Просто никогда ещё не приходилось разговаривать с самим командиром эскадрильи.
  - Вот и пого... - Зумки осеклась и стремительно юркнула между Ингой и спинкой лавочки.
  - Кхм, - раздалось сверху.
  Инга подняла глаза. Старичок, сидевший по соседству, теперь нависал над Ингой.
  - Не пора ли тебе домой, девочка? - спросил он.
  Райлана шмыгнула в Ингин кулак и зашептала оттуда:
  - Сваливаем! Собирай самолёты, будто игрушки, и ходу отсюда. Смотри, не поломай чего.
  Инга поднялась и бережно поставила самолёты на раскрытую ладонь.
  - Первый раз вижу, чтобы девочка, да самолётами играла, - удивился старичок. - В наши времена таких не было. Из фанерок делали. Из дощечек разных... А можно, - глаза его вспыхнули надеждой. - Посмотреть бы... - протянутая рука чуть не коснулась самолёта Райланы.
  Инга торопливо сделала несколько шагов вбок, обогнула скамейку и отступила на газон.
  - Извините, меня ждут, - и, резко повернувшись, помчалась прочь.
  А старичок так и стоял перед глазами. Ветер растрепал его густую шевелюру, а солнце окрасило каждый волосок призрачным сиянием. Лоб, изборождённый морщинами, смотрелся куполом заброшенного храма. Лицо исказилось печалью. Рука осталась протянутой. Старичок, хоть и не было при нём облачной лестницы, невероятно походил на бога. Бога, спустившегося на Землю и обнаружившего, что никому помочь он не в силах. Что угодивший в проблемы, будет выбираться сам. Совсем в другую сторону, чем та, откуда протянулась рука.
  
  Глава 17
  Мария
  
  Куда привела дорога Ингу? В злосчастный овраг, словно он специально путался под ногами, готовя всё новые подвохи и каверзы. Снова из сумрака выползла яма несостоявшегося города, в котором со временем могли поселиться подземные жители. Снова Инга увидела кирпич. Только теперь самолёты оказались не на плите, а в тени за ней. Вдруг прибежит ещё один стремительный Самолётный Воришка.
  Осторожно, тоненькой струйкой, вместе с чернильным вечерним сумраком заползал в овраг лёгкий морозец. Инга присела на кирпич, заслонив самолёты от ветра. Лётчицы прятались за прозрачными куполами.
  - Скоро вы там, - Инга постучала указательными пальцами по кабинам. За стеклом озарённые мягким сиянием приборной доски маленькие лётчицы походили на двух только что родившихся призраков.
  - Сейчас, Ингочка, - раздался приглушённый голосок Зумки, и пушистая лётчица склонилась над крохотным микрофоном. - Ивовая эскадрилья, вызывает курсант Зумки, срочно соедините с командиром. Приём! Приём!
  Лётчицы напряжённо вслушивались в наступившую тишину. И вдруг пальцы Зумки, отчаянно сжавшиеся в кулаки, звонко стукнули по штурвалу.
  - Есть контакт! - обрадованно подняла она голову навстречу Ингиному взгляду. - Она вылетает. Лично! Здесь недалеко, так что ждать недолго.
  С длинного листа ивы соскользнула серая искорка, лихо развернулась в воздухе и совершила посадку возле двух прятавшихся в тени машин. Инга ожидала стремительного открытия кабины и бурной встречи. Но произошло совсем иное. Крыша кабины медленно отъехала назад, а пилот вовсе не торопился вылезать из самолёта.
  - Так, - голос оказался ледяным, без единого проблеска тепла. - Вот вы где, злостные нарушители режима.
  - Мы не нарочно, Мария, - жалобно застонала Райлана.
  - Здесь я - не Мария, а командир эскадрильи, - жёстко ответила третья лётчица. - Доложить по всей форме.
  - Есть! - Зумки и Райлана немедленно выпрыгнули со своих мест.
  - Курсант Райлана! Занималась поисками пропавшего самолёта! - бодро отрапортовала та, кто казалась мерилом грусти и жалости.
  - Курсант Зумки! Помогала в поисках курсанту Райлане, - в том же духе отчиталась пушистая лётчица.
  - Поиски завершились благополучно, - добавила Райлана уже не так бодро.
  - В основном, благополучно, - в голосе Зумки уже сквозила неуверенность.
  Инге снова захотелось уйти. Пускай разбираются. Жизнь лётчиц и её собственная казались далёкими друг от друга, словно две звезды в разных краях галактики. Даже прибытие командира не вселило в девочку никакой надежды.
  Мария выпрыгнула из самолёта. Раздался звук, будто на землю сверзился тяжеленный кусок железа. Уверенной походкой, чуть ли не строевым шагом, Мария приблизилась к сандалии Инги. Вблизи она напоминала оловянного солдатика. Только женского рода. Инга никак не могла отыскать заветное словечко. Солдатка? Но так называли жён тех, кто тянул службу. Воительница? Это слово подходило амазонке, скачущей на могучем коне. В общем, Инга решила понапрасну не ломать голову и принимать Марию такой, как она есть. Длинные волосы, застывшие монолитным потоком. Строгая пилотка. Китель, плотно обтягивающий фигуру. Планшет на боку. Чуть сужающаяся книзу юбка до колен. Начищенные сапоги. Лицо, будто отлитое из металла. Одним словом - ожившая статуэтка из олова, сурово разглядывающая Ингу.
  - Значит, ты и есть - кандидатка в лётчицы?
  Инга кивнула. Словами объяснять она была не готова, вот и надеялась, что не понадобится никаких слов.
  - А зачем тебе, в лётчицы?
  Странный вопросец. Не рассказывать же ей всю длиннющую историю, начиная с подземного города? Но как выразить своё желание единым словом.
  - А почему ты решила стать лётчицей? - Инга попробовала отвертеться встречным вопросом.
  - Со мной всё просто, - оказывается металлическое лицо было способно на улыбку. - Дело в том, что я не умею плавать.
  - И из-за этого надо идти в лётчицы? - удивилась Инга.
  - Нет. Просто моей миссией при рождении значилось указывать флажками дорогу воинам, отправляющимся в бой. По рождению я - сигнальщица. Но меня не устраивало положение, при котором кто-то воюет, а кто-то всего лишь указывает дорогу. От миссии отказаться невозможно. Значит, следовало менять среду обитания. Если я не хотела быть сигнальщицей на суше, можно было надеяться, что на море или в воздухе мои задачи коренным образом изменились бы. Но при моей отливке использовались материалы, которые заметно тяжелее воды. Следовательно, в любом кораблекрушении мне предназначалась одна дорога - на дно. Тогда я решила стать лётчицей. И, скажу прямо, лётчица из меня получилась.
  - Кого попало в командиры эскадрильи не выбирают, - улыбнулась Зумки.
  - Однако, возвращаемся к вопросу, - посуровел симпатичный комэск. - Зачем тебе надо становиться лётчицей? Какую задачу ты видишь перед собой?
  - Сражаться, - вскинула голову Инга и сжала губы.
  - О-о-о, девочка, - разочарованно протянула Мария. - Так тебе не к нам. Тебе лучше всего обратиться в стрелковый тир. Там настреляешься вволю. И недорого, и не опасно, и можно представить себя победительницей после долгой и упорной битвы.
  - Постой, Мария, - вступила Зумки. - Стеклянноглазый забрал у неё краски.
  - Девочка неудачно поменялась, - холодно заметила Мария. - Этого недостаточно, чтобы стать кандидаткой на испытание.
  - Она выменяла мой самолёт, - сдавленно выдала Райлана.
  - Самолёт? - переспросила Мария. - Правильно ли я поняла, что у курсанта Райланы в очередной раз возникли неприятности с вверенной ей техникой? Поправьте меня, если это не так.
  - Так, Мария, - опустила голову Райлана.
  - Уже не в первый раз я вынуждена заметить, что ты, Райлана, неудовлетворительно относишься к своим служебным обязанностям. Я помню, уже проводился разговор о том, что при повторении неприятностей наша эскадрилья будет вынуждена расстаться с тобой. Или перевести тебя в обслуживающий персонал. Надеюсь, насчёт посудомойки в столовой с твоей стороны возражений не будет?
  - Но самолёт со мной, - голос Райланы был едва слышен.
  - Не вижу в этом твоей заслуги, - заметила Мария ледяным тоном. - Кто-то уполномачивал тебя вести переговоры с зеленоглазым?
  - Нет.
  - Так почему лишилась красок совершенно посторонняя девочка?
  - Хорошо, я постара...
  - Плохо, Райлана, - кивком головы Мария оборвала суматошную фразу лётчицы, беспомощно мявшей в руках стянутый с головы шлем. Зумки тоже молчала. Разговор застыл, как лужа при внезапном похолодании.
  - Я сама решила меняться, - упрямо сказала Инга. - И если надо сражаться, то я буду сражаться. Покажите мне только место начала испытания. Я ведь не прошусь в вашу эскадрилью. Я ведь не собираюсь вам ничего портить. Стану лётчицей и отвоюю свои краски назад. Мне нужно лишь место.
  - Тебе-то портить нечего, - вздохнула Мария. - Вот та, что подпортила нам всё, что только возможно.
  - Теперь наша эскадрилья никогда не станет победительницей боевой и политической подготовки, - прошипела Зумки и для порядка саданула локтем в бок свою неудачливую подругу. - Ты нам запортила все показатели.
  - Дело не в показателях, - отозвалась Мария, услышав перешёптывания. - Нельзя ставить показатели выше лётчиков. Лётчики прекрасно летают и без всяких показателей, а показатели без лётчиков превращаются в никому не нужные цифирки. Если лётчик что-то там выполнил на сто шесть процентов и перевыполнил взятые обязательства, ещё не значит, что он готов к подвигу. Вот ты, Зумки, готова к подвигу?
  - Хоть сейчас в огонь и в воду, - пообещала Зумки, преданно заглядывая в глаза командиру и на всякий случай задвигая ногой косметичку за обрезок трубы.
  - И если Инга позовёт тебя с собой, то полетишь?
  - А то! - гордо отсалютовала лётчица.
  - Против правил и приказов? - холодно улыбнулась Мария.
  Зумки замялась. Впрочем, думала она недолго.
  - А, плевать, - кивнула лохматая красавица. - Лечу! Ингочка, возьмёшь жить к себе, когда меня попрут из эскадрильи? Я много места не занимаю. Ящика письменного стола мне вполне достаточно. Одного ящика. Впрочем, если у вас есть сундук...
  - Он тебе не понадобится, - бесстрастно голос Марии прервал сбивчивую речь. - Дело в том, что я лечу с вами. Давно уже следовало наказать зеленоглазого.
  - Мы должны будем его УБИТЬ? - сердце Инги отчаянно застучало, а душа покрылась кристалликами льда.
  - Вовсе нет, - спокойно заметила Мария. - Достаточно выгнать его из Замка Чёрных Облаков. Тебе известно, когда должен состояться твой бой?
  - Когда лучи солнца нальются кровью, когда багряное облако опустится к горизонту, когда прорастёт ржавая цепь, а холм покроется жёлтыми сумеречными цветами. И стая светляков опустится на их листья. А противостоять нам будут тридцать три ворона и два дракона, - голос почти не слушался от волнения.
  - Досадно, - угрюмо сказала Мария. - Ночь Ржавых Цепей - завтрашняя ночь. Даже если ты пройдёшь испытание... Заметь, я сказала 'если'. Так вот, даже если ты пройдёшь испытание, то за сутки тебе не выучиться управлять боевой машиной. Прежде, чем биться, необходимо стать Лётчицей.
  - Вот так, - закончила Райлана.
  Зумки промолчала. Инга тоже не проронила ни слова. Слыханное ли дело, чтобы маленькая девочка в одночасье превратилась в бывалую лётчицу. В лётчицу с большой буквы. Но отступать до ужаса не хотелось. И дело уже не в красках, дело в том, что и Зумки, и Мария готовы её поддержать. Во рту от волнения пересохло.
  - Всё равно покажите мне место, - язык больно процарапал сухое нёбо.
  - Сначала решим маленькую проблему, - сказала Мария и повернулась к Райлане. - Что будем делать с тобой?
  - Как прикажете, - носок сапога вычерчивал по земле линию. Сапог дрожал, и линия никак не получалась прямой.
  - Во-от как? - удивилась Мария. - В таком случае я могу приказать тебе только одно: немедленно возвращайся в эскадрилью. Очень надеюсь, что никаких неприятностей с тобой больше не случится. Если мы не вернёмся до завтрашнего вечера, доложишь по команде, что у меня и у Зумки боевой вылет.
  Сгорбившись, Райлана зашагала к своему самолёту. Ноги её заплетались и подкашивались. Руки безвольно болтались, цепляясь за покачивающийся планшет. Так уходит игрок вдрызг проигравшей команды без надежды на удачу даже в самом отдалённом будущем.
  - Теперь насчёт нас троих, - повернулась Мария к Инге. - Зумки, почему ты смотришь куда-то вдаль?
  Зумки смотрела не вдаль. Зумки смотрела на Райлану. Та уже забралась в кабину, но не захлапывала колпак. Глаза её переливались, словно до краёв наполнились слезами.
  - По-моему, она хочет лететь с нами, - напряжённо сказала Зумки. - Только боится.
  - Боится лететь? - презрительно усмехнулась Мария.
  - Боится тебя, - сказала Зумки.
  - В любом случае, - холодно разъяснила Мария. - Если боится, то ей дорога назад. Иначе мы рискуем проиграть только из-за её страха.
  - Нет! - Райлана стремительно выскочила из кабины. - Я не боюсь! Возьмите меня с собой. Я летаю ничуть не хуже любой лётчицы из ивовой эскадрильи. Возьмите! Возьмите! Ну пожалуйста!
  В воздухе повисла напряжённая пауза. Инга догадалась, что Мария сейчас откажет Райлане. Просто откажет и всё! Потому что не доверяет. Потому что в глазах Марии Райлана уже однозначно не лётчик. И если Райлана вернётся сейчас назад, то ей уже никогда не стать лётчицей. Даже если её не вышибут из эскадрильи. Инга знала, какие сейчас прозвучат слова. Вот только после сказанного она теряла краски уже навсегда. Возможно, она теряла и Райлану. Ведь Райлана, мечтающая стать лётчицей, и Райлана, знающая, что лётчицей ей уже не быть, - всё-таки две разные Райланы. Очень разные. Что-то важное рухнет и не сложится. Но если Инга промолчит, то оно рухнет непременно.
  Девочка облизала пересохшие губы.
  - Если мы не возьмём Райлану, - начала она, - я отказываюсь от испытания. Вы улетаете назад, я возвращаюсь домой. Мы забываем всё, что случилось. Вот только... Только если опять нависнет опасность над городом, что я построю, не надо помогать. О себе я позабочусь сама.
  Снова наступила пауза. Тишина вздулась громадным пузырём, готовым вот-вот лопнуть и преподнести неприятные сюрпризы.
  - Ладно, - разорвала тишину Мария. - Райлана летит с нами.
  Выдох Райланы походил на неукротимый поток ветра, несущийся по пустыне, стирающий волны барханов и тут же возводящий на их месте новые песчаные гребни.
  
  Глава 18
  Вдоль оврага
  
  - Мария, - Инга решила больше не тратить времени понапрасну. - Место! Ты нам покажешь место в конце-то концов?!!
  - Место для каждого своё, - пояснила командир ивовой эскадрильи. - Кандидат сам должен обозначить место, с которого начнётся его испытание.
  - Но как его узнать? - голос Инги пропитался разочарованием. Ей казалось, что прилетит легендарная Мария и просто укажет, куда надо придти. И всё!
  - Узнать просто, - жёстко ответила Мария. - Там начинается линия курса. Для тебя она будет походить на бордюр. Знаешь такие бетонные бруски, которые отделяют тротуар от газона?
  - Знаю! - ликующе заявила Инга.
  - Вот и хорошо. Просто ступишь на эту линию и пойдёшь по маршруту, сверяясь с сигнальными огнями. Не собьёшься с курса и не сойдёшь с линии - испытание зачтётся. Если нет, то просто возвращайся домой. Твоё призвание прячется не в небесах.
  - Ага, - скривила губы Инга. - Этих бордюров считать - не пересчитать. Как отыскать первый?
  - Опять же всё возвращается к поискам места. Откидывай места, не удовлетворяющие заданным условиям, и ты, быть может, успеешь добраться до нужного.
  - А какие условия?
  - Можно я скажу? - встряла Райлана. - Можно я?
  - Говори, - разрешила Мария.
  - В месте начала испытания кандидатка может почувствовать себя любой лётчицей сразу. Хоть звёздной, хоть подземной, хоть полярной.
  - Где оно, это место, - печально выдохнула Инга.
  Она устала. Ноги подкашивались. Самолёты чуть не соскальзывали с ладони. Глаза блуждали в поисках места - нет, не начала испытания - места, где можно немного передохнуть. И очень хотелось пить.
  - Вам хорошо, - пожаловалась Инга в пустоту. - У вас и одежда тёплая, и обувь удобная, и фляги.
  - Если хочешь пить, - немедленно отозвалась Зумки, - то прямо по курсу родник.
  - Давайте к нему, - кивнула Мария. - А после надо вылезать наверх. Бессмысленно искать в овраге бетонные бордюры.
  За поворотом скрывалась кромешная тьма. Лишь шелестели листья, да журчала вода. Инга протянула руки вперёд и двинулась навстречу источнику манящих звуков. Пальцы окунулись в леденящий холод, а потом нащупали мягкий край трубы, поросший губчатыми водорослями. Сложив ладони ковшиком, Инга напилась, а остатки воды плеснула в лицо. Если предстоят испытания, то она не должна выглядеть сонной вороной. От холодной воды заломило зубы, но Инга и виду не подала. Пусть никто не думает, что она - слабая и беззащитная девочка. Если надо - она будет сражаться в одиночку. Но всё-таки хорошо, что Зумки осталась с ней. И Мария. И даже Райлана.
  Постепенно глаза привыкли ко мраку и начали различать окружающую обстановку. Родник, вытекающий из трубы, впадал в узенькую речушку, неприметно стелющуюся сквозь высокие травы по дну оврага. К плещущимся волнам склонились ивы. Их острые листья зарывались в гладь воды, образуя множество крохотных бурунов. Вода таинственно поблёскивала. Инга подняла глаза и поняла, что это всего лишь отражения звёзд, густо усыпавших ночное небо. С запада грозовой тучей наползало одеяло беспросветной мглы. Прохлада от воды и неласковый ветер пробрались даже за тёплые комбинезоны лётчиц, что уж было говорить про Ингу.
  - А здесь морозно, - заметила Мария. - Прямо как на Северном полюсе.
  - Угу, - согласилась Зумки. - И темнотища, как под землёй.
  - А звёзды, словно в иллюминаторе звездолёта, - кивнула Райлана, дуя на озябшие пальцы.
  - Стойте! - закричала Инга. - Значит, на этом месте мы чувствуем себя одновременно и звёздными, и подземными, и полярными лётчицами! Испытание должно начаться прямо здесь!
  - Молодец, Ингочка! - возликовала Райлана. - Теперь смотри по сторонам и не пропусти линию маршрута. На испытание даётся всего одна попытка.
  Инга стремительно осмотрелась. Да вот же он, бетонный бордюр. Как ни странно он смотрелся в поросшем травой овраге, сомнений не оставалось - бетонная полоса медленно уходила вверх по пологому склону.
  - Я нашла!!! - обрадовалась кандидатка.
  - Стоп! - жёстко скомандовала Мария. - Не оборачивайся, Инга. Ни в коем случае не упускай из виду маршрутную линию, пока не встанешь на неё. За нас не волнуйся, мы никуда не денемся. Постарайся достойно пройти испытание. Всё, что надо, тебе объяснят по пути. Или поймёшь сама.
  Голос комэска затихал. Инга насторожилась. Молния сверкнула перед глазами. Яростно ударил гром, чуть не разорвавший барабанные перепонки. В лицо застучали тяжёлые капли ночной грозы. Но уже не было такой силы, что смогла бы оторвать её от бетонных брусков, вытянувшихся дугой. Стремительно добравшись до линии, Инга вскочила на первый брусок и, помогая руками удерживать равновесие, зашагала вперёд.
  
  Глава 19
  Полуночный тест
  
  Закрутилось странное время.
  Звёзды соскользнули с небес. И остались на небе. Или просто дома отодвинулись в недостижимую даль, пропустив звёзды вперёд, к Инге. Звёзды замерли между миром и девочкой, ступившей на тропу испытаний, шагнувшей прямо на небеса. Выглядывал из тополиной рощицы Стрелец, таил за собой центр мира. Над северным горизонтом Близнецы - Кастор и Поллукс - затеяли весёлую пирушку. Звали Ингу к себе, да только не свернуть ей и не остановиться. А на востоке апельсином расцветал Арктур. Разметались по небесам и крышам Волосы Вероники. Поднимись Инга на цыпочки, увидела бы и саму Веронику, Девой-красавой вертящуюся средь царства звериного, где за призрачным Жирафом гонится могучая Рысь. А гривастый Лев свернулся клубочком и видел сны, в которых беззубым котёнком разевал пасть на миллионы звёздных россыпей. Вилась Змея у подножия золотого трона, на котором покоились алмазы Северной Короны. Взмахнув бледными крылами, разлетелись в разные стороны Пегас и Лебедь. А высоко-высоко над головой девочки, бросившей вызов небу, лентой распласталось драконье тело, чьи звёзды принимают лишь самых лучших и самых отчаянных.
  Под ногами тянулась в бесконечность бетонная линия бордюра, примыкавшая к газону. После скоротечной, но полноводной грозы лужи заполонили всё вокруг: и потрескавшуюся полосу асфальта, и бугристый газон. Над поверхностью воды остался только низенький бортик, по которому шагала Инга. Местами он уходил под воду, и тогда каждый шаг поднимал в воздух сотни гулких брызг. Местами он обкрошился и истончился до такой степени, что Инга перебегала опасные участки.
  На небе мерцали мелкие звёзды. По воде пробегала рябь, уродуя отражения домов. Испытание на звание кандидатки в лётную эскадрилью вершилось сразу после полуночи. Путеводной нитью тянулся бортик, состоящий из брусков бетона. Следовало идти по нему вперёд, пока не загорится сигнальный огонь. Затем надо поворачивать в сторону, где стоит дом с зажжёным окном. И снова только вперёд. В темноту, до следующего поворота.
  Поднялся выше Орёл, в бессчётный раз увернувшись от колючей, безжалостной Стрелы. Делил мир пополам, чуть прогибаясь в вершине купола, Млечный Путь, сотканный из хрустальной пыли разбившихся звёзд. Разрезали со свистом морозную ночь Дельфин и Лисица, разлучённые в незапамятные века землёй и водой, но вновь соединённые небесами навечно. Ковылял, прихрамывая, Малый Конь, путался в ногах у Пегаса, да уворачивался от копыт его, тяжёлых и безжалостных. А Пегас королём проносился по туманной дороге, то высекая искры из тверди опрокинувшихся небес, то беспечно паря, распахнув белоснежные крылья. Козерог робко проглядывал сквозь дома, которые странно скучились вблизи Инги.
  Главное - не попасть в тупик. По каким-то причинам в Ночь Испытаний земля и небо менялась ролями. Бетонный пунктир бордюра превращался в пунктир курса, проложенного на карте небесного маршрута. Кандидаты шли каждый своим путём. Пересечься было большой удачей, но весьма редкой. Зато при встрече полоса удваивала ширину и шагать дальше становилось гораздо легче. Инга не рассчитывала на удачу. Она рассчитывала только на себя.
  Тупик знаменовал окончание испытания. Окончание плачевное. На небе никогда не упрёшься в тупик. Тупик поджидает тебя на земле. И если встретишь его во время испытания, значит, небо отторгло тебя и вручило земле. Навсегда.
  Инга свернула в переулок. Время съело бордюр почти до основания. Надо было сконцентрировать всё внимание на том, чтобы не сделать неверный шаг. Переулок пронизывал злющий ветер. Деревья дрожали то ли от холода, то ли от страха. Небо угрюмо чернело. Прямо по курсу отливал мутным сиянием Алголь - звезда стеклянноглазого. Инга шла сквозь непрестанные порывы ветра, стремящиеся сбить девочку с узенькой бетонной полоски. Инга шла и, удивляясь себе, успевала смотреть по сторонам. Нужное окно она не пропустила. Резкий поворот, Алголь метнулся влево и затерялся за корпусом темноокой пятиэтажки. А с ним и ветер.
  Созвездия потеряли привычные очертания. Наверное, такими их видят звёздные лётчики, прорвавшиеся к другому краю галактики. Блёстки рассыпались мозаикой и складывались в иные портреты. Волокли забытую всеми Телегу связанные единой упряжью Волк и Вол. Содрогались стенки свернувшегося воронкой неба от могучей поступи Сохатого. Поспешали за ним Охотники, для которых навсегда закрылась дорога обратно. Безысходный бег лихорадочной погони, безумное желание протянуть руку и скользяще дотронуться хотя бы единожды, бесконечная надежда, превозмогающая беспросветные неудачи. Улица грустных звёзд.
  Поперёк бордюра сидел волшебник. Только он заметно вырос, почти что с Ингу. Или просто девочка уменьшилась до его размера. Хотя тогда бордюр превратился бы в широкое шоссе, с которого, чтобы свалиться, нужно сильно постараться.
  - Я тебя не вызывала, - сказала Инга.
  - Знаю, - кивнул волшебник. - Просто я выспался и решил взглянуть на новую кандидатку в ивовую эскадрилью.
  - А ты тоже там учишься? - спросила Инга.
  - Все мы учимся, - пожал плечами волшебник. - Лётчики, механики, волшебники, диспетчеры. Чем сложнее техника, тем большего внимания она требует.
  Инга продолжала переставлять ноги, неустанно продвигаясь вперёд. Волшебник парил рядом, по-турецки подогнув под себя ноги.
  - Ты, наверное, не отличник, - предположила Инга.
  - Почему ты так решила?
  - Ну... - протянула Инга. - Если ты до сих пор не научился отменять свои наколдованные желания.
  - Я умею! - обиженно воскликнул волшебник.
  - УМЕЕШЬ!!! - Инга от потрясения чуть не шагнула мимо бордюра.
  - Эй, эй, осторожнее! - испугался волшебник. - Провалишь испытание. А такая, как ты, нашей эскадрилье не помешает.
  Инга остановилась.
  - Ты умеешь отменять желания, заказанные лётчицами?
  - Проще простого, - волшебник презрительно оттянул губу, чтобы показать насколько незначительны для него такие просьбы. - А почему ты решила, что я этого не могу?
  - Райлана сказала, - обиженно выдавила Инга.
  - В число её недостатков входит враньё. Причём, гораздо чаще, чем хотелось бы.
  - И она могла отменить забвение?
  - Она могла пожелать, чтобы я его отменил.
  - Но почему тогда она не попросила тебя об этом?
  - Наверное, сильно разозлилась на того, ушастого.
  - И ничего мне не сказала!
  - А ты представь себя на её месте. Она отменяет забвение. Ты на радостях убегаешь домой. По каким-то причинам Райлана хотела оставить тебя при себе.
  - Наверное, она не хотела оставаться в одиночестве.
  - Никто не мешал ей вернуться в эскадрилью.
  - Ага, вернуться. Без самолёта-то! Погоди! А она могла заказать, чтобы украденный самолёт вернулся к ней сам?
  - Райлана потеряла са-мо-лёт?! - волшебник от удивления сверзился вниз и теперь скользил в опасной близости над лужей. А в луже отражались звёзды. Точные копии тех, что окружали девочку со всех сторон.
  Прикрывал Инге спину звёздный Щит. Выплёскивался ручей из бездонного кувшина Водолея, и резвились на мелководье беспечные Рыбы. А невидимые волны перекатывались через Кита, настолько огромного, что лишь краешек спины показывал он Инге, не желая пугать и сбивать с пути истинного. А рядом примостился Овен и чинно пил солёную воду, желая укротить бесконечную жажду, но лишь распалял её жарче и жарче. Ветер взъерошил гладь мелкой рябью, утопив мечущиеся отражения. Только колыхался бледный квадрат света.
  Инга чуть-чуть не пропустила очередной поворот. Однако, настроение её совершенно испортилось. Выходит, она ненароком выдала страшную тайну Райланы. Никто не должен знать про такой проступок, а Инга разболтала.
  - Да-а-а, история, - протянул волшебник, медленно набирая утраченные сантиметры высоты.
  - Нет-нет, - поспешно добавила Инга. - Теперь самолёт снова у неё.
  - Ага, - печально сказал волшебник. - Я начинаю понимать, ЗА ЧТО исчезли твои краски.
  Инга ничего не добавила. Любое слово только раздувало вину Райланы.
  - Такие вот дела, - губы волшебника сомкнулись чёткой прямой. - Но ты имеешь полное право выйти из этой истории. Ты же ничего не знала про враньё! Теперь тебе прямая дорога к высшим силам справедливости. Они-то найдут способ вернуть краски. Они любят защищать безвинно пострадавших.
  Ну вот опять! Сначала стеклянноглазый, а теперь и волшебник туда же. Пусть наврала Райлана, хоть это и подло. Но всё же... Но всё же она - подруга! И она спасала город! Даже, когда совершенно не знала Ингу и имела все шансы не ввязываться. Пусть высшие силы вернут безвинно пострадавшей Инге утерянные краски. Но Райлана! Ведь её с треском вышибут из эскадрильи только потому, что так кому-то покажется справедливым. А Райлане не жить, если она не станет лётчицей.
  - Сами разберёмся, - буркнула девочка. - Безо всяких там сил высшей справедливости.
  - Тогда остаётся бой со стеклянноглазым, - невесело усмехнулся волшебник.
  - Послушай! - Инге пришла прекрасная мысль, как отвертеться от неминуемого боя. - А если я стану лётчицей, то по моему желанию ты сможешь вернуть краски?
  - Извини, - волшебник развёл руками. - Заклятья стеклянноглазого мне не подвластны. Возможно, кто-то согласится обменять твои краски на что-то своё. Только с каждым обменом цена возрастает. Я даже думать не хочу, что попросит стеклянноглазый на следующем витке спирали.
  Похоже, что краски Инге придётся возвращать своими силами. Ну и пускай. Она станет лётчицей. Настоящей. И сразится в настоящем бою.
  - Значит, ты тоже ничем не поможешь, - сказала Инга, снова развернувшись на свет. Бордюр убегал в кусты. Идти сразу стало сложнее. Каждый новый шаг занимал всё больше времени. Ведь приходилось сначала наощупь проверять, не исчез ли бордюр. Одна ошибка, и испытание завершится провалом, навсегда оставив девочку в чёрно-белом мире.
  Высунул рогатую голову Телец. Глядел на девочку злым красным глазом ярости. Тихо обрушились дальние крыши, распоротые отточенными остриями. А на другом краю тёмной воронки уворачивался от небесных когтей лев-невысоклик. Гордо вышагивал Геракл, увенчанный каменной шкурой. Неслышно крался по его следам Змееносец, пробиваясь тринадцатым в вековечный ряд. Чёрную дыру, в которую утекало время, прикрыл Цефей, шепчущий слова заклятые, обернувшиеся мёрзлопакостными тайнами, да загадками неразрешимыми. Стайкой метеоров осыпались осколки цепей, сброшенных Андромедой. Встряхнула затёкшими руками небесная королевна и улыбнулась счастью своему звёздному, да непонятному.
  Вспыхнули двумя Лунами глаза волшебника, а звёзды испуганно отшатнулись и брызнули в стороны стайкой испуганных синиц.
  - Один вопрос, Инга, - волшебник приблизился настолько, что Инга чувствовала его тёплое дыхание. - Если пройдёшь испытание, за сколько дней ты сумеешь научиться управлять самолётом?
  - Учиться? - удивилась Инга. Ей казалось, что после испытания она получает самолёт и сразу в бой.
  - Конечно, - удивился волшебник ивовой эскадрильи. - Иначе ты даже не сможешь взлететь. Хуже всего, если знамения, предсказанные оракулом, случатся прежде, чем ты научишься летать.
  - Ночь Ржавых Цепей уже завтра! - продвижение замедлилось. Ночной тест, будоражащий душу приключением, сразу стал казаться бессмысленным.
  - Вот здесь и скажется моя помощь. Я могу выдать тебе знания авансом.
  - Это как, - не поняла Инга.
  - Закончив тест, ты в совершенстве сумеешь управлять самолётом. На уровне воздушного аса, это я тебе гарантирую. Однако, потом, когда ты вернёшься к нормальной жизни, тебе придётся расплачиваться за аванс.
  - Снова деньгами? - Инга представила, как за каждый исчезающий рублик в голове прописывается параграф учебника по основам авиации.
  - Нет. Знаниями. Ты должна будешь поступить в лётное училище и выучить всё то, что узнаешь после испытания. Если оно закончится для тебя благополучно.
  Волшебник надсадно закашлял, и девочка обнаружила, что чуть не зазевалась. Окно горело справа. Справа тянулось и ответвление от основного пути. А перекрёсток остался в трёх шагах позади.
  Инга поспешно отступила и свернула на правильный путь, а потом посмотрела на волшебника.
  - Холодно. Горло чего-то разболелось, - виновато сказал он, но в глазах так и сверкали озорные искры.
  'Спасибо,' - мысленно поблагодарила его Инга.
  - А если я не стану учиться, - вдруг пришло в голову ей. - Зачем? Ведь знания и так будут у меня!
  - Со временем забудутся, - вздохнул волшебник. - Но страшнее всего, что забудется и многое другое. Сегодняшняя ночь, к примеру. Райлана. Зумки. Путешествие под землёй. Забудутся все те минуты, когда ты была лётчицей. И справедливо: ведь лётчица в тебе погаснет. Ты снова станешь самой обыкновенной девочкой, затем девушкой, женщиной, старушкой. Но лётчицей ты уже не станешь никогда. Аванс - начало пути, запертого на странный замок. Возврат долга - ключик к замку. Долги надо возвращать, даже если тебе кажется, что их давно простили.
  - Я верну, - пообещала Инга.
  - Все так говорят, - грустно возразил волшебник. - Но потом почему-то забывают. Ведь забыть всегда легче.
  Он исчез. А Инга увидела, что бордюр, по которому она шла, упирался прямо в стену дома. Вернее, взмывал вверх и уходил в распахнутое окно, лучившееся светом. Жаль только, что Инге он казался бледно-серым. А над домом по-прежнему сияли колючие блёстки, сплетённые в созвездия.
  Тянули Орёл и Лебедь шеи длинные к заре нарождающейся. Опустила руку царскую Инге навстречу Кассиопея, обещая жизнь лёгкую, беспечную, праздниками, да фейерверками заполненную. Вот они, пальцы звёздные, лишь коснись легонько, и утянут они тебя в неизведанные выси без всякого самолёта. Всё небо, все до единой звёздочки качнутся и обернутся глубиной. Далёким океаном, у берега которого скользит меж невидимых камней капризная Южная Рыба. А глаз её, Фомальгаут, смотрящий прямо на девочку белой жемчужиной, изливает легенды древние, душу разъедающие. Сверни только в сторону, как польётся мягким голосом сказка страшная и прекрасная, не расказанная ещё никому. Сверни. Оставь бордюр. Пройдись по воде. Превратись в лёгкий ветер. Вспыхни новым созвездием на славу себе и всей вселенной.
  Инга вонзила взгляд в серую полосу под ногами. Как ни заманчив зов звёзд, они не заменят Инге то, что осталось там, куда хочется вернуться. Если Инга растечётся холодным сиянием, стеклянноглазый выглянет из башни Замка Чёрных Облаков, и холодная улыбка кривой чертой разрежет лицо из белого мрамора.
  Девочка, осторожно ступая по бетонным брускам, медленно набирала высоту. Теперь она чувствовала себя не лётчицей, а канатоходкой. Суок из книжки про трёх толстяков. Трава, пышные кусты шиповника, лужи - все они остались далеко внизу. А окно сверкало совсем рядом.
  Инга не заметила, как прошла сквозь него. Просто город исчез. Девочка стояла на небольшой полянке, окружённой высоченными ивами. Их удивительно огромные листья ростом с Ингу нервно чиркали по траве, которая тоже вымахала до невероятных размеров. Свет никуда не исчез. Только обернулся солнцем, лучи которго пронзали густую листву и ласково согревали девочку, прорвавшуюся сквозь долгую холодную ночь. Или Ингу грело чувство победы? Испытание триумфально завершилось. Небо не отторгло маленькую девочку, запутавшуюся в сложных проблемах большого мира. Но самое главное - он стоял на поляне. Он был совсем не такой, как у Зумки или Райланы. Монокрыло находилось над кабиной. Сама кабина не откидывалась колпаком, а имела дверку. Носовое колесо задорно выдавалось вперёд. Шарик радиоантенны ярко отвечивал в лучах раннего солнца. Нестерпимее всего сверкал киль, только руль направления чуть уклонялся в тень. Руль высоты наклонился к земле. Фюзеляж напоминал каплю, устремлённую вперёд и немного скошенную кабиной. Да ещё радиатор нарушал снизу плавные очертания. Он появился - Ингин самолёт. Не оставалось ни малейшего сомнения, кому он принадлежит.
  А по фюзеляжу, от капота до стабилизатора, молнией протянулся ивовый лист.
  Девочка вприпрыжку подскочила к самолёту и нежно погладила металл, нагретый солнцем. Наверное, ей показалось, но изящная машина чуть дрогнула в ответ на ласковое прикосновение. Чудо техники терпеливо ждало, когда Инга удобно устроится в кресле и положит руки на штурвал. А потом пронесётся над ивовой рощей в своём первом полёте.
  
  Глава 20
  Поиски
  
  - Когда лучи солнца нальются кровью, когда багряное облако опустится к горизонту, когда прорастёт ржавая цепь, а холм покроется жёлтыми сумеречными цветами. И стая светляков опустится на их листья. А противостоять нам будут тридцать три ворона и два дракона, - пробормотала Инга.
  - Верно, - кивнула Райлана. Глаза её озорно блестели, как солнечная дорожка на поверхности ручья.
  - С 'Когда' всё ясно, - сказала Инга и жалобно вздохнула, - а вот с 'Где' до сих пор одни непонятки.
  - За 'Где' не беспокойся, - жёстко сказала Мария. - Это знают все, а если не знают, то уж чувствуют наверняка.
  - Все, кроме меня, - пожала плечами Инга. - Домовые живут в домах, кикиморы на болоте, русалки в озере... Но мне никогда не рассказывали, где живут мальчики, у которых в глазах бутылочные осколки.
  - В старых сараях, - отрывисто выдала Зумки.
  - Вот уж никогда бы не подумала, - вырвалось у Инги.
  - А никто не думает, - объяснила Мария. - все это просто чувствуют и всё. Есть любители лазанья по заброшенным домам, но сараев они сторонятся. Люди чувствуют, что на месте любого из них может оказаться Замок Чёрных Облаков, откуда нет обратного пути. Но никто не задумывается об этом. Если не думать о Замке, одной проблемой в жизни становится меньше.
  - Но как узнать, какой из сараев оборачивается Замком Чёрных Облаков? - спросила Инга.
  - Мы это увидим, - ответила Мария. - Когда солнце касается Земли, все вещи мира приобретают истинное обличье.
  - Значит, на восходе или закате! - просияла Инга.
  - На закате, - отрезала Мария. - Во время восхода Замок Чёрных Облаков умудряется спрятаться за Солнцем, тогда как на закате он стоит между солнцем и нашим миром.
  - Мы не успеем за время заката осмотреть все сараи, - из груди Инги извергся очередной вздох.
  - У нас самолёты, - сказала Зумки. - Закат в наших руках.
  - Как только солнце исчезнет за горизонтом, - пояснила Мария, - мы поднимемся чуть выше и снова его увидим. Тем не менее стоит поторопиться. С большой высоты Замок снова прикинется сараем.
  Солнце ещё только приближалось к крышам самых высоких домов, а чётвёрка крошечных самолётов уже поднялась в воздух. Инге было удивительно сжимать в руках тёплый штурвал, чуть подправляя курс. Перед глазами простиралось великое множество приборов с цифрами, истекающими фосфорным свечением.
  Тоненькая стрелка указателя скорости подбиралась к шестидесяти. Может вы сочтёте такую скорость не слишком значительной, но для миниатюрного самолёта учебной эскадрильи, поверьте, это весьма прилично. Взор Инги скользнул по тахометру, перескочил на манометр и остановился на указателе запаса топлива. За расход горючего пока можно было не волноваться. Топливный бак перед вылетом заправили под завязку на запасной заброшенной базе. Убедившись, что на барабане компаса у светлой черты пританцовывает буква 'W', девочка взглянула на то, что творилось за окнами.
  Сараи вырастали то справа, то слева. Сараи прятались в тенистой глубине дворов. Сараи убегали в прохладу извилистых оврагов. Скособоченные строения выглядывали из-за заборов, пристраивались между домами, выныривали из тополиных зарослей или кустов смородины. Ужас, сколько было в городе сараев. Инга сначала подумала, что это гаражи, но никакая машина не сумела бы протиснутся в узкие щёлки, забитые строениями из досок, железных пластин, бетонных плит и кирпичей. Крыши, залитые гудроном, покрытые шифером и жестью, простирались насколько хватало глаз. Далее потянулись овраги, и сараев на их склонах оказалось неисчислимое множество.
  Какой превратится в чёрный замок? Вот бы знать. Может, этот, приземистый, похожий на баньку, выстроенный из длинных досок и двери, обитой покорежёнными листами жести? Или тот, через два ряда? У него даже имелось зарешётченное оконце. Чем не дом? Глаза разбегались и не могли вместить эту бесконечность, заполонённую сараями.
  Двери некоторых сараев были приоткрыты. Заглядывая в темноту, Инга боялась поймать встречный взгляд. Взгляд сквозь два бутылочных осколка. Боялась и ждала. Инга чувствовала, что для бросившей вызов встреча неотвратима. И всё же хотелось подольше растянуть счастливые минуты полёта. Стремительного, бреющего, пронизывающего. Скоро-скоро должно начаться воздушное сражение, но пока тянулся полёт и только полёт.
  Райлана летела низко. Не было ни единой щели, в которую бы она не постаралась нырнуть. Её самолёт то исчезал в сумеречной мгле выползающего из подвалов вечера, то светлячком крутил спирали вокруг нахмурившихся деревьев, разбуженных весёлым рокотом двигателя.
  Мария держалась близко, словно следила за новенькой. Недоверие легонько покалывало Ингу, и в то же время чувствовать Марию рядом было как-то спокойней, надёжней.
  Зумки наоборот умчалась в самую высь, туда, где протянулась гряда облаков, пропитавшихся закатными лучами, и сейчас казалась мерцающей искоркой. Но и она была недалеко, ведь передатчик работал на славу. Механики учебной ивовой эскадрильи двоек не хватали.
  Нужный сарай они увидели далеко не сразу. В тот миг они уже поднялись на довольно большую высоту. Город постепенно уходил вниз. По сторонам мелькали антенны, приткнувшиеся на крышах девятиэтажек. Выше реял лишь чёрный каркас телевышки, да холмы, совершенно непригодные для высоток, но густо застроенные деревянными домишками. И, конечно же, сараями.
  - Инга, налево! - раздался в наушниках торжествующий голос Марии.
  Девочка вздрогнула, крутанула штурвал, тут же выправила курс и лишь затем взглянула налево. Вереница сараев взбегала по склону холма. На самом краю обрыва темнела приземистая деревянная коробка с тремя выступами, пожими на высокие полуразвалившиеся кирпичные трубы.
  За коробкой не было ничего. Просто небо, на которое опускалось серое марево. Вернее, Инга видела его серым. А на самом деле оно могло оказаться любым. Даже багряным.
  - Выше, Ингочка, выше! - это звонко пропела Райлана.
  Инга удивилась, как ей удался такой великолепный вираж. Днище самолёта едва не проскребло по бетонным осколкам, по смятой пластиковой бутыли, по скрученной цепи. Сквозь треснувшие звенья пробивались стебельки травы.
  - Когда лучи солнца нальются кровью, когда багряное облако опустится к горизонту, когда прорастёт ржавая цепь, а холм покроется жёлтыми сумеречными цветами. И стая светляков опустится на их листья. А противостоять нам будут тридцать три ворона и два дракона, - пробормотала Инга.
  Длинная стрелка высотомера завертелась, откручивая всё новые метры. Короткая пока не шевелилась - до километра она могла спать спокойно. Верхушка холма пестрела раскрывшимися цветами, а над светлыми бутонами колыхалась живая туча. Она выгнулась в сторону, а потом разом нырнула в сумрак, затерявшись среди цветов.
  - Светляки опустились, - раздался голос Марии. - Ждём появления Замка. Инга, не зевай! Почему прекратила подъём?!
  Стрелка вариометра перескочила на верхнюю тройку, но вновь качнулась вниз до нуля, когда спрятавшееся солнце выглянуло из-за бугра. Инга развернула самолёт, и ослепительный шар нехотя покатился к отдельно стоящему зданию. Чёрно-белый закат не шёл ни в какое сравнение с цветным, но всё так же завораживал. Поэтому Инга чуть не пропустила секунду, когда солнце, сарай и её самолёт очутились на одной прямой. Как только чёрный силуэт оказался словно в центре мишени, он странно вытянулся, обломки труб превратились в высокие башни с каплями крыш и длинными шпилями. На остриях замерли флюгеры в виде летучих мышей, взмахнувших крыльями, да так и замерших на веки-вечные. Чёрный замок окутался кружевом кустов, издалека смахивающих на заросли колючей проволоки. Стрелка радиокомпаса, чуть подрагивая, указывала точно по курсу, словно станция на которую компас был настроен, прятался в одной из жутких башен.
  Четвёрка самолётов неслась в самый центр солнца. Замок Чёрных Облаков зловещей трёхглавой фигурой преграждал им путь.
  Порыв ветра поднял со стен мелкую мошкару и бросил её навстречу лётчицам. С каждой секундой стая разрасталась, превращаясь в чёрную тучу.
  - Что же это такое? - зазвучал в шлемофоне голос Райланы.
  - Вороны, - металлом отозвалась Мария. - Тридцать три штучки.
  - А кажется, не меньше сотни, - призналась Инга.
  - Что сотня! - воскликнула Зумки, в штопоре падая с небес. - Здесь их тысячи, миллионы.
  - Это призраки, - объяснила Мария. - Настоящих всего тридцать три. Остальные - лишь отражения злобных зеркал. Они исчезают, если убьёшь ворона, что заглянул в зеркало, порождающее злые отражения.
  - Жуть! - в один голос вскричали Райлана и Зумки.
  - Спокойнее, девочки. Не надо заранее бояться призраков - охладила их Мария. - Что же вы запоёте, когда в бой вступят драконы?
  
  Глава 21
  Сражение
  
  Ветер дул нестерпимо. Самолёт дрожал. Иногда Инге казалось, что он сейчас развалится на маленькие кусочки, а она сама упадёт с огромной высоты и никогда уже не увидит мир ни цветным, ни чёрно-белым. Двигатель натужно ревел, но всё же удерживал стремительную крылатую каплю на прежнем курсе.
  От урагана была лишь одна польза: мощнейший порыв унёс воронью стаю в сторону. Только поэтому четвёрка сумела беспрепятственно подлететь к замку. Башня, сложенная из громадных, грубо обтёсанных камней, поросших тёмным мхом, величаво проплывала слева от Инги. Чёрные провалы окон недружелюбно оскалились стрелами узорных решёток. Правая башня вздымалась ещё выше. Возле неё сейчас скользила Зумки. Райлана чуть поотстала. Зато Мария вырвалась вперёд. Самая могучая башня пронзала небо прямо по курсу, но до неё ещё было лететь и лететь. Просто поразительно, какая громадина получилась из неказистой сараюшки.
  По двору, образованному треугольником башен, беспорядочно кружилось вороньё. Немного, не более десятка. Видимо, все остальные воздушные силы мальчика со стеклянными глазами рассеял ветер. Увидев самолёты, вороны со злобным покаркиванием устремились наперерез. Самолёты лётчиц ивовой эскадрильи выплюнули первые очереди светящихся трассеров. Инга не стреляла. Пальцы обхватили гашетку, но не могли нажать на кнопку. Лётчицы не целились. Они надеялись распугать остатки вражеской армии выстрелами в воздух. Вороны взметнулись ввысь, а потом обрушились на самолёты. Инга увидела, как содрогнулся самолёт Марии, как покрылось сеточкой трещин боковое стекло, как остановился пропеллер, замер, но потом, дёрнувшись, вновь превратился в почти невидимый диск. Пули следующей очереди пропахали холодный воздух. Два ворона рухнули вниз, еще девять попросту растворились. Остался один. Тот, что летел на Ингу.
  Левая башня постепенно отдалялась. Ветер переменился и сносил зеленокрылые машины к правой. Хотелось зажмурить глаза. Хотелось повернуть. Хотелось сказать: 'Всё, хватит! Проживу как-нибудь и без красок!' Но Инга понимала, что остановиться уже невозможно. Ворон превратился в чёрное чудовище с кровавыми глазами, кривыми когтями и клювом, отлитым из металла. Он уже приблизился настолько, что девочка могла разглядеть щербинку на блестящей поверхности клюва. В голове бесконечно повторялась одна-единственная фраза: 'Сорок свирепых волков было у Бастинды, и сорок раз поднимал Железный Дровосек свой топор. И когда он поднял его в сорок первый раз, ни одного волка не осталось в живых: все они лежали у ног Железного Дровосека.'
  Инга дорого бы дала за то, чтобы сейчас здесь оказался Дровосек из книжки. Но Дровосек и его знаменитый топор находились сейчас весьма далеко. Зато Инга сидела в настоящем боевом самолёте, а рука лежала на удобной ручке гашетки с кнопкой, которую следовало нажать как можно скорее. И если Железный Дровосек убивал волков, чтобы вернуть домой девочку Элли, то Инга тоже должна стрелять в воронов, охранявших замок, где жил тот, что обманом выменял у ней краски мира. Дождавшись, когда взъерошившаяся грудь ворона окажется в перекрестье прицела, девочка нажала на кнопку. Глаза она всё-таки зажмурила.
  - Молодец, Ингочка, - раздался голосок Райланы. - Так держать.
  - Инга, следи за башней, следи за башней, - напомнила Мария.
  Инга наклонила самолёт и увидела, как сбитый ей ворон, беспомощно кувыркаясь, упал в сизый туман, окутавший двор замка. Внимание девочки снова переключилось на левую башню.
  И вовремя!
  Из уродливого пролома посыпались вороны. Много. Целая стая. Ничуть не меньше, чем та, что унёс ветер. Инга сжалась от страха и выпустила гашетку. Она подумала, что нипочём не справится с такой уймой воронов. И ещё она подумала, что лётчицы непременно придут ей на помощь.
  Мгновенного взгляда направо хватило, чтобы понять свою ошибку. Из второй башни вылетела ещё более многочисленная стая. А потом Инга совсем перепугалась: горел самолёт Райланы.
  Армия левой башни нападала полумесяцем. Чуть поодаль держался ворон-одиночка, видимо, её предводитель. Развернув самолёт носом к башне, Инга попятилась, чтобы дистанция между ней и врагами сокращалась как можно медленнее. Стрекотал пулемёт, вороны падали, а чаще растворялись, но девочке казалось, что меньше их не становится. Где-то позади надвигалась громада правой башни. Хотелось обернуться, потому что самолёт мог врезаться в серые камни в любую секунду. Но оборачиваться было некогда. Инга ловила в перекрестье прицела очередного врага и нажимала на кнопку.
  Плавное парение предводителя прервалось скачком. Из ворона посыпались перья как из порваной подушки. А три ближайших к нему соратника исчезли. Ещё один ворон кувыркнулся вниз. Полумесяц распался. Его остатки принялись позорно удирать к своему пристанищу. Инга не верила в удачу. Разъярённым зверем ревел двигатель, утаскивая её всё дальше назад, дробно стучал пулемёт, и всё меньше становилось ворон в морозном небе.
  Тогда Инга увидела самолёты, заходящие справа. Все три. Боевая машина Райланы почернела, но держалась молодцом. Суровый ветер оказал нежданную услугу: сбил пламя. На сердце у Инги сразу стало легко и спокойно. Зумки приветственно покачала крыльями своего самолёта.
  - Пробились, - подвела итоги Мария. - Но бой ещё не закончен.
  Инга взглянула наверх и удивилась, как высоко успело подняться солнце. И только потом она поняла, что солнце давно исчезло. Почти в самом зените сияла полная луна, освещая прохладным светом поле битвы.
  
  Глава 22
  Драконы
  
  - Бой ещё не закончен, - сказала Мария. - Курс на главную башню.
  Самолёты подлетали к первому бастиону крепостных укреплений, кольцами вздымающихся вокруг башни. Вороны суматошно кружились вблизи, но напасть не рискнули. А после неудачной атаки трёх громил, расстрелянных в упор, мелкое вороньё заметно увеличило дистанцию. Погибло не менее полусотни пернатых. Но сколько из них настоящих, а сколько - призрачных отражений, никто не знал. Лётчицы хранили молчание.
  Стены второго бастиона пестрели бойницами. Чёрными снарядами оттуда вылетали вороны, нацелившиеся клювами на зелёные самолёты. Безвольными комками они падали вниз или исчезали. До намеченной цели не долетел никто.
  Воронёнок сидел на самом верху. Видимо, он спал и, лишь заслышав гул двигателей, встрепенулся. Приоткрылся блестящий глаз и уставился на Ингу. После птенец принялся расхаживать по стене. Вид его выражал такое презрение, что девочке оставалось лишь удивляться, почему воронёнок не плюётся и не ругается нехорошими словами. Девочка направила самолёт прямо на маленькую птицу, словно собиралась протаранить его и сбросить со стены. Птенец повернулся к лётчице клювом и, нагло расставив ноги, замер в ожидании. По неведомой причине Инга смутилась, обогнула нахальную птицу и понеслась к третьему бастиону.
  Высочайшая башня надвигалась медленно, словно атомоход из старой хроники, прорубающий тёмный коридор в сахарных ледяных глыбах. Две предыдущие башни казались желудями, а она дубом, выросшим из этих желудей. Её камни источали таинственное сияние.
  - Ух, и багровеет, - воскликнула Райлана. - Выглядит раскалённой до невозможности.
  - Посмотри на окна, - спокойно посоветовала Зумки.
  Из тёмных окон выглядывали пылающие факела.
  - Огонь холодный, синий, - добавила пушистая красавица.
  Райлана спорить не стала.
  Инга видела сияние как белёсый туман, медленно переползающий вокруг башни, а на факелы девочка старалась не смотреть. Может, поэтому дракона она увидела первой. Сначала когтистую лапу, словно собранную из разнокалиберных шаров. Вцепившаяся в башню лапа настолько органично вписывалась в общую картину, что казалась продолжением стены. На крыше покоилась голова. Треугольная, с двумя выпуклыми яйцеобразными глазами. Дугами разведённого моста уходили в небо два согнувшихся друг к другу рога. Третий рог, почти незаметный по сравнению со своими братьями, располагался над ноздрями. Из ноздрей курился дымок. Так выглядит пена на морских волнах во время прибоя. Полосатая шея чудовища уходила под чёрную непроницаемую накидку, укутавшую всё тело, за исключением головы и лап.
  - Нападаем? - напряжённым голосом спросила Райлана.
  - Не сметь, - оборвала её Мария. - Медленно опускаемся к дворцовым дверям. Первым делом надо проникнуть внутрь, а там как знать, может дракон дерётся только снаружи.
  По сравнению с рогатым гигантом самолёты ивовой эскадрильи казались мухами, залетевшими в органный зал.
  Инга уже видела дверь, в которую им предстояло войти. Из потемневшего дерева. С двумя медными кольцами, зажатыми в пастях льва и носорога. Над дверью нависал угловатый каменный карниз. На его вершине покоился древний, растрескавшийся шар, а рядом росла молодая рябинка. Дверь стояла настолько близко, что скорая победа не вызывала никаких сомнений. Оставалось лишь приземлиться на широкое крыльцо, как на аэродром, потянуть за кольцо...
  Стоп! Кольцо расчитано на обычных людей, а Инга сейчас премалюсенькая.
  Земля содрогнулась. Гигантская стрела вокнулась в крыльцо, разбрызгав каменную крошку. Чудовище заметило незваных гостей и прикрыло желанную дверь своим хвостом.
  Дракон взревел. Рёв его походил на вопль рассерженного ягуара. Инга чуть не оглохла и почти что выпустила штурвал, опомнившись в самую последнюю секунду, чтобы успеть уклониться от затейливого орнамента, украшающего наличники окон второго этажа. Позади дракона с громким хлопком раскрылись крылья, которые Инга принимала за накидку.
  - Сейчас взлетит! - сообщила Зумки. - Ой, девочки, что будет, что будет!
  - Не успеет, - вмешалась Мария своим стальным голосом. - Держитесь подальше от огня. Этого гада я беру на себя.
  Маленький самолётик взвился к безобразной морде. Зумки и Райлана кружили у колонн крыльца, наблюдая за хвостом, наконечник которого несокрушимо загораживал вход во дворец. Инга не знала, что и делать. Стрелять отсюда бесполезно, а перебороть себя и приблизиться к огромному чудищу девочка не могла. Да и Мария приказала к огню не соваться. Кстати, к какому огню?
  Вопрос недолго оставался без ответа. Дракон изверг струю огня, по яркости достойного соперничать с самим солнцем. В кабине стало нестерпимо жарко. Инга задумалась, а каково сейчас Марии, самолёт которой, вспыхнув отблесками пламени, ловко увернулся от огненного смерча.
  Трассирующая очередь ударила в бугристую кожу чудовища, но не нанесла ни малейшего вреда. Дракон изумлённо тряхнул головой и попытался лапой отпихнуть назойливое металлическое насекомое. Самолёт скользнул меж когтей и принялся накручивать спираль, почти касаясь матово отсвечивающих шаров, из которых состояла драконья лапа. Монстр медленно оторвался от башни. Чёрный плащ крыльев колыхнул воздух, но не остановил маленький самолётик, пробивающийся к разверзшейся пасти.
  Инга вздрогнула, когда низвергнулся второй столб пламени, но и он не задел Марию. Самолёт смело нырнул под арку длинных рогов и скрылся за крыльями. Дракон плавно развернулся в воздухе, и огненная, мечущаяся точка снова оказалась перед ним. Инга ощущала полную беспомощность. Пулями сразить грозное чудище невозможно.
  Казалось, дракон стоял на кончике хвоста, медленно поворачивая голову, чтобы не упускать из вида назойливо стрекочущую муху. Луна покоилась на острие рогов. Факелы в замке разгорелись с новой силой. Воздух стал горелым и удушливым. Волосы Инги мокрыми нитками прилипли к щекам и шее. Белёсый живот чудовища вспучился: дракон набирал воздух для новой огневой атаки. В этот миг юркий самолёт бросился прямо ему в пасть. Бугорчатый монстр поперхнулся, глаза его выпучились, а меж клыков словно вспыхнула сверхновая звезда. Хвост взметнулся в воздух и рубанул по основанию башни. Та со скрежетом наклонилась и рухнула, зацепив крылатое чудище. Она падала медленно, как в фильмах со съёмкой, растянутой по кадру, а потом припечатала запутавшегося дракона к вымощенной площади, и тот взорвался огненным фейерверком.
  - М-мария, - сердце у Инги остановилось. Она кидала суматошные взгляды по сторонам, надеясь обнаружить исчезнувший самолёт, но кругом разлетались лишь искры, да сгустки пламени.
  - Мария, - позвала Инга ещё раз.
  Эфир молчал, не оставляя никакой надежды.
  - Ингочка, - хрипло вступила Райлана. - Опускайся на крыльцо. Чтобы ни случилось с Марией, ты должна пробраться в замок.
  Почти ничего не видя из-за слёз, застилавших глаза, Инга развернула самолёт и начала сбрасывать высоту. Обломки главной башни ехидно скалились.
  - Назад, - вопль Зумки был такой силы, что Инга не могла сказать: то ли это он отбросил самолёт от карниза, то ли она сама, повинуясь приказу, успела увести машину от очередной опасности.
  Ветер разогнал сизый туман на дворцовой площади. По квадратикам мостовой, лязгая, ползли толстые звенья цепи, оставляя масляные разводы. В самом центре площади раскрывались деревянные створки громадного люка. Из кромешного мрака выскальзывало змеиное тело, покрытое чешуёй, усеянной светящимися точками.
  - Не крылатый, - просвител облегчённый выдох Зумки.
  На подмогу дракону спешили вороны. Пока они казались чёрными точками, но совсем скоро могли превратиться в грозных птиц с клювами, без труда вспарывающими обшивку фюзеляжа.
  - Прикрывай, Инга, - скомандовала Райлана.
  Две лётчицы сверзились на своих машинах к мостовой и принялись поливать выползающее чудовище трассерами. Бесполезно. Пули звонко цокали по чешуе и отскакивали во тьму. Инга осталась наверху. Она зорко следила за приближающим вороньём и отпугивала короткими очередями посмевших сунуться слишком близко.
  Дракон изловчился, завалился на бок и попробовал когтистой лапой ухватить самолёт Райланы. Влед за лапой ввысь метнулась и голова. Второй дракон обладал всего одним рогом, непослушным вихром выпирающим из раздвинувшейся чешуи на затылке. Подрагивающие уши напоминали крылья летучих мышей. Надбровные дуги мрачно нависали над глазами, которые злобно пылали во тьме, как преддверие лесного пожара. Влажные волосатые ноздри морщились, втягивая в себя запахи ночного боя. А впереди всего скалилась крокодилья пасть.
  Райлана вовсе не желала закончить полёт в лапах безобразного чудовища. Она мгновенно набрала высоту, а тем временем Зумки, чуть не касаясь земли, пролетела вдоль светлого, ничем не защищённого брюха. Со стволов пулемёта срывались колючие светлые точки.
  Дракон дёрнулся от боли, на спине у него вырос щетинчатый гребень и снова исчез. Монстр извернулся по-змеиному и вознамерился наказать Зумки. Теперь брюхо поступило в полное распоряжение Райланы, которая не замедлила выпустить по дракону веер очередей. Чудовище взвизгнуло и разом утратило интерес к лётчицам. Пули, вонзившиеся в тело, жгли неимоверно. Дракон попытался их выгрызть, словно надоедливых блох, а затем, ожесточившись, принялся выжигать каждую ранку в отдельности. И вдруг он вспыхнул. Корчась от боли, чудище поспешило к квадратному отверстию. Побег уже совсем было удался, как тело внезапно содрогнулось в конвульсиях. Тяжёлая голова приподнялась в последний раз, раскалённые угли погасли, челюсти захлопнулись и тяжело ударили по краю люка, а потом медленно соскользнули во тьму. Голова утянула за собой длинное, объятое дрожащим пламенем тело. Жив ли ещё был дракон - неизвестно. Но опасности, это точно, он уже никакой не представлял.
  Дворцовые ворота словно ждали, когда маленькие самолёты опустятся к их подножию.
  Когда девочка уже уверилась в полной победе, сквозь писки и треск в шлемофоне пробился голос Зумки.
  - Только этих чертяк нам и не доставало, - ругнулась пушистая красавица.
  Всё оставшееся позади вороньё спрессовалось в огромную тучу и теперь неумолимо приближалось. Ситуация мгновенно изменилась. Перед дворцовыми дверями выстроилась шеренга воронов. На верхушку карниза, туда, где располагался потрескавшийся каменный шар, опустился громадный ворон. На его шее посвёркивала толстая золотая цепь. Глаза гранёными сапфирами смотрели на чужаков. К месту схватки прибыл вожак стаи.
  
  Глава 23
  Хитрый манёвр Зумки
  
  Инга совсем растерялась. Но Зумки и Райлана и виду не подали, что произошло нечто ужасное. Пули светлячками вспороли ночную тьму. Шеренга ворон слажено поднялась и выстроилась в крест. Похоже, что она состояла из ветеранов вороньих битв, настолько веяло от неё уверенностью и невозмутимостью.
  Насмешливое многоголосое карканье наплывало сзади вместе с воронами, изготовившимися к новой атаке.
  - Берём влево, - распорядилась Зумки. - Когда окажетесь между центральной и левой башнями резко уходим вниз.
  Инга, опасливо посматривая на грозный крест, изменила маршрут. Теперь она поняла задумку пушистой лётчицы. Воронья стая неминуемо врежется в отряд ветеранов, а лётчицы ивовой эскадрильи успеют уйти из-под удара.
  Только что высотомер напоминал часы, на которых замерло полседьмого. Но стрелки уже закрутились обратно. Длинная превратилась в едва видимый диск. Короткая щелчками сбавляла тысячи. Метры едва успевали выпрыгивать из под самолёта, стрелой несущегося к земле. Инга почувствовала, как живот будто приклеился к спине, а сердце захолонуло, словно девочка оказалась в кабинке американских горок. Только падение черезчур затягивалось. Самолёт подлетел к серым стенам. Башня, как космическая ракета, взлетала в небо. Инга снова могла различить огромные древние камни, изъязвлённые щербинами и порослями мха. Очень хотелось заглянуть хотя бы в одно окно, но те стремительно уносились ввысь.
  Сокрушающий порыв ветра налетел из-за массивного здания башни. Секундой раньше чёрный крест взметнулся прямо к шпилю, ловко увернувшись от столкновения с пернатой армадой. Искусством воздушного боя крылатые ветераны владели не хуже лётчиц ивовой эскадрильи. Зато прочей вороньей братии пришлось несладко. Ветер разметал и без того нестройные ряды, швырнул десяток неудачников к башне и размазал по стенам, а остальные так и не сумели развернуться и попали под пулемётный огонь зелёных самолётов.
  Но воронов было слишком много. Кое-как выправив курс, они спикировали на ивовую эскадрилью. А сверху беспощадными камнями падал отряд ветеранов. Клещи захлапывались.
  - Займусь главарём, - буркнула Зумки и неожиданно бросилась наперерез чёрному кресту. Тот словно готовился к внезапному нападению и позволил ветру унести его к обломкам центральной башни. Затем грозные вороны бросились вдогонку за одиноким самолётиком. Ни один не удержался от соблазна клюнуть искорку, сверкающую в лучах Луны словно серебристый фонарик ёлочной гирлянды. Ветераны настолько уверились в себе, что отказались от призрачных копий. Всего пять врагов летело за Зумки, но каждый стоил десятка обычных воронов. Заложив мёртвую петлю, Зумки короткой очередью выбила из креста центрального бойца, который перешёл на полёт ломаными зигзагами, а потом по широкой дуге устремился к обломкам башни.
  Инга потеряла самолёт Зумки из виду, потому что на Райлану набросились сразу три ворона. Стальные клювы застучали по крыльям и фюзеляжу. Спереди попробовал напасть ещё один враг, но диск пропеллера в один миг оторвал ему голову. Ингу затопила слепая ярость, превратившая её на несколько минут в лису, проникшую в курятник. Когда она очнулась, то воронов в небе заметно поубавилось. Райлана что-то благодарно кричала, но Инга не слышала. В ушал стоял звон. То ли ярость полностью заткнула уши, то ли резкая перемена высоты.
  Луна выглянула из-за разрушенных стен главной башни. Там шло нешуточное сражение. Зумки держалась молодцом. Только что она мастерски ушла в сторону, пропустив чёрную шеренгу вперёд и меткой очередью пропорола бок крайнего ворона.
  - Летим на помощь, - услышала Инга голос Райланы и немедлено повернула штурвал. В перекрестье прицела оказался растрёпанный воронёнок. Тот самый, что нахально пялился на Ингу со стены второго бастиона. Он и теперь не нападал, просто разевал клюв, словно был очень недоволен Ингой. Палец автоматически лёг на кнопку. 'За Марию!' - подумала Инга. Воронёнок не уворачивался. В круглых глазах блестели холодные огоньки. 'Пусть живёт,' - всплыла странная мыслишка. Девочка отчаянно мотнула головой, так и не нажав кнопку, и повернула штурвал, разом очистив панораму перед собой. Теперь она видела Зумки и только Зумки, мечущуюся в треугольнике, чёрные точки вершин которого то и дело стремились превратиться в центр.
  Инга и Райлана летели на максимальной скорости. Они были уже совсем близко, когда треугольник начал сжиматься: все три врага решили напасть одновременно. Зумки, решив, что с тремя сразу ей не справиться, выбрала себе самого крупного противника и смело пошла на таран. Очереди сверкали совсем рядом, но ни одна из них не зацепила ворона. Наверное, Зумки волновалась. А потом чёрный боец нырнул под самолёт, а сбоку мощно ударил вожак, смяв и крылатую машину и своего соратника, подбиравшегося с другой стороны и не ожидавшего удара.
  Инга решила, что всё вокруг остановилось: и Луна, и стремительный полёт, и само время. Беспомощным взглядом она смотрела туда, где веером рассыпались с падающего тела чёрные перья, и всё надеялась, что вот-вот из под черноты вынырнет серебряная искорка.
  - Инга, очнись, - в шлемофоне звенел голос Райланы. - Инга, они нападают!
  Два оставшихся ворона, выбрав себе по самолёту, легли на встречный курс.
  На Ингу летел вожак. Когда прицел перечеркнул золотую цепь, девочка нажала на кнопку. Ничего не произошло.
  - Стреляй, Ингочка, стреляй, - кричала Райлана.
  - Патроны кончились, - догадалась Инга.
  - Как? И у тебя? - севшим голосом спросила маленькая лётчица.
  Инга не ответила. Никакой ответ не добавил бы патронов. Враги стремительно приближались. Теперь воронам ничего не грозило. Теперь у них было преимущество: сильные когти и мощные клювы. У лётчиц оставался лишь диск пропеллера, способный разорвать любого ворона, но для этого требовался полный контакт. Контакт, после которого не остаётся шансов ни у атакуемого, ни у атакующего. Инга решила, что ни за что не отвернёт.
  Внизу простирались влажные камни дворцовой площади. По ним перетекала лунная дорожка. Вожак и его товарищ парили в центре площади над разверзнутым люком.
  
  Глава 24
  Прощание
  
  В этот миг с упавшим во тьму драконом случилось что-то нехорошее. Над площадью взметнулся огненный гейзер, превратив воронов в пылающие факелы. Ветер унёс их прочь, словно две горящих тряпки. В следующую секунду огонь коснулся зелёных самолётов. Боевые машины с честью выдержали испытание, вытащив своих хозяек из адских глубин. Однако, стёкла заволокло чёрной копотью. Инга полностью потеряла ориентацию. Стрелки приборов таинственно сияли зеленоватым фосфорным светом. Тревожно мигал красный квадратик, предупреждая, что горючего почти не осталось.
  - Ничего не вижу! - пожаловалась Инга.
  Молчание. Что с Райланой? Не сторела ли она в этом ужасном пламени? А может Райлана жива и здорова, просто шлемофон испортился? А может жива и Мария? И Зумки! Просто они не могут докричаться до Инги через сломанное радио.
  - Ничего не вижу! - на сей раз Инга уже не обращалась ни к кому.
  В шлемофоне раздался треск. Эфир проснулся.
  - Не волнуйся, Ингочка! - отозвалась Райлана. - Я тебя посажу.
  Инга не сумела сдержать улыбку. Мир не оставил её.
  - Сбрасывай высоту, сбрасывай высоту, - взволнованно сообщала Райлана. - Теперь поворачивай влево. Влево, я сказала!
  Руки почти не слушались. Инга безвольно подправила штурвал. Силы стремительно покидали уставшую девочку.
  - Молодец! - восхитилась Райлана. - Заходишь точно на крыльцо. Сбрасывай высоту. Сбрасывай высоту!
  Инга не видела показаний высотомера. Циферблат помутнел и расплывался, пряча стрелки. Тьма, закрывшая беспросветным покрывалом стёкла, просочилась в кабину и теперь концентрировалась чёрным туманом.
  - Эх, пролетела! - расстроилась Райлана. - Забирай влево. Разворачивайся!
  Руки соскользнули со штурвала. Сияние приборов разлилось светом болотных огней. Мокрая от пота одежда остыла, и каждое её прикосновение было сущим мучением.
  - Разворачивайся! - испугалась Райлана. - Ингочка, ты что? Инга! Не сдавайся! Ведь если ты разобьёшься, значит Мария и Зумки... - голос задрожал. - Значит Мария и Зумки...
  Понятно. Никакое сломанное радио уже не починится, чтобы снова услышать весёлый говорок обладательныцы алой шкурки и ледяной тон той, что не умела плавать.
  Руки снова легли на штурвал. Самолёт тряхнуло, но он вписался в поворот. Красная лампочка отчаянно мигала. Инге было неведомо, где она парила. Может до обломков главной башни оставались считанные миллиметры, а может крылатая машина сейчас врежется в карниз над крыльцом. Впрочем, крыльцо мы кажется пролетели. Райлана только испуганно восклицала, но наконец снова взяла себя в руки.
  - Влево, Ингочка, влево! - руки поворачивали штурвал, глаза слезились. То ли машина горела, то ли горел уже весь мир.
  - Снижайся! - скомандовала Райлана.
  Медленно, медленно тянула рукоятку Инга. Медленно терял высоту маленький самолёт.
  - Шасси! - взревела Райлана.
  Толчок, когда выпущенные шасси соприкоснулись с твёрдой поверхностью, показался Инге волшебным мигом. Уже без команд она остановила машину, открыла кабину и из последних сил выбралась из самолёта, с ног до головы перепачкавшись в саже. Крылатая машина остановилась у самых дверей дворца. Двери были открыты. Где-то в глубине длинного коридора виднелся факел с холодным, синим огнём. Только сейчас Инга поняла, какая холодная ночь у ворот Замка Чёрных Облаков. И только потом, что краски вернулись.
  Рокот двигателя ознаменовал прибытие самолёта Райланы. Инга перепугалась, увидев вмятины, полосы содранной краски, борозды от гигантских когтей, изувечивших плавные очертания корпуса. Но сама лётчица ничуть не пострадала.
  - Ну ты даёшь, - пихнула она Ингу острым локотком. - Посадить самолёт вслепую! Это ж высший пилотаж! Видел бы тебя наш препод!
  Взгляд её упал на двери.
  - Ух ты! - восхитилась она. - Открыты! Пойдём, а?
  Но девочки не успели и шагу ступить. На крыльцо опустился ещё один самолёт. Вдоль фюзеляжа протянулся листок ивы.
  'Зумки! - вздрогнула Инга. - А может Мария!'
  Носом она шумно втянула воздух, надеясь учуять знакомый аромат дезодоранта. Но весь воздух в округе пропитала горючая смесь паров бензина и чего-то отвратительно палёного.
  Открывшаяся кабина явила Инге совершенно незнакомую лётчицу. А на посадку заходили четвёртая и пятая машины.
  - Наши прилетели, - прошептала Райлана и почему-то спряталась у Инги за спиной.
  Высокая лётчица с густыми, длинными, золотистыми волосами взяла Ингу за плечо и куда-то повела. Но вела не как провинившуюся школьницу, а бережно, словно раненую. Остальные лётчицы вместе с Райланой безмолвно шли следом. Путь был неблизкий. Просто удивительно, как быстро можно долететь от дворца до развалин башни, и как долго к ним шагать пешком. Когда лётчица остановилась, то меж разбросанных обломков закопчённых блоков Инга увидела огненный шар, каплю расплавленного металла.
  'Мария,' - прозвучало в самых отдалённых глубинах. Все молчали. Слова не нужны. Не нужны пламенные речи, перечисление подвигов и успехов, клятвы верности. Когда идёт прощание достаточно просто помолчать, отдавая дань тем, кого уже нет рядом. Казалось минута молчания растянется на целую вечность. Ветер играл обрывками обгорелой материи и опалёнными перьями. Инге показалось, что возле её ног случайный порыв протащил кисточку от Зумкиного уха. Но так ли оно было на самом деле, Инга сказать не могла.
  - Иди, Ингочка, - шёпот Райланы обжёг ухо горячим дыханием. - Теперь иди к дверям.
  Обратный путь был ничуть не короче. Пронизывающе дул ветер. Холодила кожу непросохшая одежда. Беспросветная тоска заполонила душу. Но Инга знала, что никто не остановит её. Она всё равно войдёт в раскрывшиеся двери. Путь был долгим, но он пришёл, тот миг, когда створки дверей вновь появились перед девочкой. Медные кольца блеснули у пояса. Волшебство заканчивалось, Инга снова выросла, лётчицы ивовой эскадрильи остались в сказке за дверью, створки которой медленно захлапывались за спиной.
  
  Глава 25
  Последний разговор
  
  За дверями не оказалось коридора. Более того, за дверями не оказалось и самого дворца. Инга стояла у ручья среди ивовых зарослей. В том самом месте, где сразу можно чувствовать себя и подземной, и полярной, и звёздной лётчицами. Над головой качались ветки ивы. В просветах мерцали разноцветные звёзды. Пространство над родником озарялось дрожащим зеленоватым сиянием. Рядом с тёмным отверстием трубы, откуда вытекал родник, стоял мальчик со стеклянными глазами.
  - Тридцать пять - два в твою пользу, - сказал он, увидев девочку.
  'Тридцать три ворона и два дракона,' - подумала Инга и отчего-то вспомнила воронёнка, в которого так и не выстрелила.
  - А всё началось с самолёта, - поджал он губы, словно был чем-то недоволен.
  - Но ведь... - начала Инга. - Но ведь самолёт потеряла Райлана. Ведь я согласилась заплатить.
  - И ты заплатила, - кивнул мальчик. - И даже отыграла свои краски обратно.
  Он погрузил руку в блестящую струю, и ручей изменил мелодию. Сотни капель падали молоточками на гладь воды, как на клавиши металлофона. Получилась грустная музыка, зовущая вдаль, но не обещающая ничего хорошего.
  - А Мария и Зумки... Они-то ни при чём. Это моя ошибка.
  - За совершённые нами ошибки, как правило, платят другие, - за бутылочным стеклом посветлело. В сумрачных глазах снова разгорались миллионы крошечных зелёных молний.
  - И ничего нельзя изменить? - чуство вины давило на плечи Инги, словно главная башня обрушилась не на дракона, а на неё.
  - А смысл? - пожал плечами мальчик.
  Инга почувствовала, как жарко стало её лицу, словно она снова летела сквозь огонь.
  - Если бы я только могла, то убила бы тебя. Насовсем.
  - А ты могла, - немедленно отозвался мальчик. - Целых два раза. Только не захотела. Но можешь попробовать ещё разок. Обычно даётся три попытки, - он криво усмехнулся и исчез.
  На утоптанной тропинке сидел взъерошенный воронёнок.
  Инга решительно подняла ногу. Она даже представила, как вдавит воронёнка в землю, словно резиновый мячик, как сплющится тело, как треснут крылья, как захрустят маленькие косточки. А потом она поставила ногу обратно.
  - Не смогла, - сказал мальчик. - Несмотря на всё, так и не смогла.
  Он почему-то не обрадовался, словно ждал, что Инга добьёт последнего защитника Чёрного Замка, да так и не дождался.
  - Ты выиграла, - бесстрастно сказал мальчик. - Замок Чёрных Облаков снова разрушен. Если б ты знала, сколько обменов утратило свою силу.
  - Каких обменов?
  - Всяких разных. Впрочем, о них не будем. Явно не твоя история. Есть вещи, которые лучше не видеть, про них лучше не слышать, о них лучше не знать. Вот и не знай себе. Я тоже про них забуду. Когда забываешь, то легче начинать сначала.
  Мальчик выглядел так, словно ему было не впервой начинать свои обмены заново.
  - Зумки нет, - вздохнула Инга. - Она так любила косметику.
  Рассказывать мальчику про Зумки не стоило, да и вообще кому бы то ни было. Жизнь продолжалась даже после того, как мир покинула неунывающая лётчица, покрытая пушистой алой шёрсткой.
  - Она и сейчас её любит, - заметил стеклянноглазый.
  - Зумки? - встрепенулась Инга. - Сейчас?
  - Смотри, - мальчик нагнулся над родником. Его ладонь сложилась чашечкой, струя родника уходила в неё и беззвучно исчезала. Наступило безмолвие. Гладь ручья превратилась в застывшее стекло.
  Инга шагнула вперёд. Сандалии чуть-чуть не коснулись воды. Дно родника посветлело. Теперь в нём отражалось голубое небо. Оно вздрогнуло и поплыло, а по правому краю мелькнули верхушки ёлок. Там, куда заглядывала Инга, был безветренный солнечный день. Тёплый, не то, что здесь. Показался холм, густо заросший травой. Раздвигая зелёные стебли, к горизонту спешила команда пушистых существ, нагруженная приборами, словно они решили махнуть в геодезическую экспедицию. Замыкала строй Зумки. Только сейчас она нарядилась в модные брюки из блестящей чёрной ткани и ослепительно-белую блузку. Уши задорно топорщились кисточками. Алый мех сверкал победным флагом. Она выглядела птицей, случайно залетевшей сюда из тропиков. На боку покачивалась косметичка устрашающих размеров.
  - Видишь, Зумки ничуть не изменилась.
  - Но как она там оказалась? - недоумённо хлопнула ресницами Инга.
  - Помнишь, я говорил тебе, что подвиг дорого стоит? Она совершила подвиг, который открыл для неё дверь к следующим приключениям. По крайней мере, друзей она там уже нашла.
  Зумки обернулась. Инга наклонилась низко-низко, ей почудилось, что пушистая красавица заметит её и хотя бы взмахнёт лапкой. Но дыхание девочки разогнало воду кругами, свет померк, и на воде снова качались тёмные отражения веток ивы. Отражения заметались зигзагами. В маленькое озерцо обрушился целый водопад.
  - Но там она не лётчица! - возмутилась Инга наглой подменой и повернулась к собеседнику.
  - Ещё станет, - голос звучал в пустоте, потому что мальчик исчез.
  Потом и голос утих. Осталось только журчание ручья, да ветер в ивах, да вездесущие ночные шорохи, нестрашные и неопасные. Тропинка убегала от ручья вверх по склону. Там, за глиняным гребнем и порослью кустов начинались жилые кварталы.
  Инга поняла, что про Марию она спросить так и не успела.
  
  Заключение
  
  На экране возникли двухэтажные казармы лётного городка. Камера то приближалась к ним, то стремилась охватить весь городок. Бодрый голос диктора отрывисто рапортовал:
  - Уже год, как в училище занимается экспериментальный взвод, состоящий из девушек, мечтающих стать лётчицами. Не возникает ли с ними особых проблем?
  Экран заполнился усачом в фуражке с голубым околышем. Такого же цвета полоса пролегла и на погонах, где тускло отсвечивали четыре маленьких звёздочки.
  - Совсем наоборот, - капитан похоже обиделся за недоверие к своим подопечным. - С девушками даже легче. За всё время учёбы ни одной самоволки.
  На экране замелькали кадры, где девушки в спортивных костюмах крутили подъём переворотом на перекладине.
  - Новости? - в комнату вошла мама. - Поверить не могу, Инга смотрит новости. Взрослеешь, девочка. Да и в школе одни пятёрки.
  - Ничего удивительного, - вступил папа. - Время сейчас такое, что дети быстро взрослеют. Впрочем, это тебе подойдёт больше. В твоём возрасте надо смотреть мультфильмы.
  Он щёлкнул по кнопке пульта, сменив канал. Инга не возражала. Начинался её мультфильм. В узком просвете меж двух мрачных скал вёл свой самолёт отважный Балу, за ним на летучей доске скользил Малыш, ловко уворачиваясь от острых камней, и всё так же непрестанно волновалась Ребекка на месте второго пилота. Красочные картинки сменяли друг друга, открывая всё новые грани мира, куда Ингу ненароком занесло, когда отчаянная Райлана бросилась спасать подземный город. Но мысли оставались в ролике новостей.
  Теперь Инга знала, каким способом она сможет вернуть аванс. Если уже есть лётное училище, куда берут девушек, значит и она сможет поступить туда. Или хотя бы попробовать. Осталось ждать целых девять лет. Неужели она передумает за эти годы? Неужели волшебник окажется прав? Почему люди никогда не хотят возвращать долги, если их об этом не просят? А вдруг каждому человеку когда-то давался аванс, чтобы вернув его, тот шагнул в яркий и удивительный мир? Как Зумки. Наверное, легче забыть, чем возвращать долгие-долгие годы.
  Инга поджала колени к подбородку. Что заставит её забыть про долг? Вот бы знать! Ведь почему-то все остальные отказались. И живут сейчас самой обыкновенной жизнью, в которой нет места эскадрильям, прячущимся в листах ивы, тяжёлым люкам, под которым скрываются скобы, мерцающие голубоватым сиянием, волшебникам, которые ещё только учатся. И бетонная полоса бордюра уводит не к светящимся окнам, а просто отделяет газон от дороги, по которой ходят люди. Что заставляет забыть? Подозревать, что есть где-то Замок Чёрных Облаков, но не думать про него. Меняться со стеклянноглазым и тут же выкидывать встречу из головы. Не замечать ничего, кроме обыденных и безрадостных вещей.
  За окном, кружась, падали жёлтые и багряные листья осени. По воздуху тянулись бледные, почти незаметные полосы, словно паутинки без конца и без края. Эскадрильи маленьких лётчиц вслед за птицами перебазировались на юг.
  А высоко-высоко, где температура за бортом пятьдесят градусов ниже нуля, скользили невидимые серебряные самолёты, летящие за звездой, сияющей в рукоятке ковша Малой Медведицы. Очередной выпуск полярных лётчиц спешил к месту прохождения службы.
  Через сутки их скроет ночь, которая длится полгода. А потом, перед самой посадкой на затерянном во льдах аэродроме, когда стрелка компаса замечется в бешеном танце, широко раскрытые глаза впервые увидят, как прекрасно оно - Северное Сияние.
  
  июнь, сентябрь - ноябрь 2000
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"