Римские вакации
"Самиздат":
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
История о том, как пятеро друзей, наших современников, оказались в древнем Риме, отчего довелось им пройти через разнообразные приключения - под девизом: наш человек нигде не пропадет, и вовсе не потому, что он никому не нужен.
|
РИМСКИЕ ВАКАЦИИ
Глава 1. В которой герои занимаются неинтересным трудом, но в итоге имеют интересный результат.
...Да, скажу я вам, странные, знаете ли, истории случаются иногда в жизни. Настолько странные, что просто весьма странные, если не сказать: из рук вон престранные. И всё столь неожиданно и таким сюрпризом...
Так вот тянется себе и тянется серая действительность, нанизывая на суровую нитку дней монотонное однообразие будней, отчего поневоле теряешь всякую бдительность и уже не веришь ни в какие перемены, кроме как в перемены времён года, да и то не всегда. Чего плутовка-судьба, как оказывается, только и ждёт, замышляя исподтишка такой фортель, до которого, пожалуй, не додуматься ни одному профессиональному фантазёру, не говоря уж о скромных и бесхитростных гражданах.
Но чем меньше мы предполагаем, тем успешнее это иногда случается. После чего персонажи происшедшего происшествия, сверкая ошалело выпученными взорами и бормоча под нос галиматью, долго не могут прийти в себя и начинают тут же сомневаться в реальности случившегося и вспоминать: что пили с утра. И если нету вещественных доказательств с места невероятных событий, да ещё кстати припоминается принятый стопарик, то всё: приходит твёрдое убеждение насчёт заглянувшего ненароком белого коня... Но тут-то вот они - документы - вот они, здесь, в этом альбоме для фотографий с обложкой, украшенной видом эффектно подсвеченных развалин Колизея - что весьма соответствует. Вот, пожалуйста, включаем настольную лампу, кладём альбом в освещённый круг, раскрываем... Да только кто поверит в подлинность этих снимков в наше время высоких технологий и компьютерной графики. Прежде всего подумают о каком-то хитрованном надувательстве, сооружённом при помощи доступного реквизита.
Разве что слово дать, да только суматошное время наше, обильное стрессами и скандалами, обманом при честных глазах и жульничеством ловкими руками, давно уж трансформировало всех нас в бдительно подозревающих друг друга. Это в рыцарских романах слово чести выходит натуральной полновесной валютою; в жизни же оное более напоминает фальшивую ассигнацию, которую всяк, получив её, настороженно крутит так и эдак, высматривая изъяны в вензелях и виньетках...
Потому-то и не выставлялся доселе вышеупомянутый альбом перед посторонним людом, ибо кому нравится лишний раз выслушивать в свой адрес намёки на сходство с небезызвестным бароном. Тем более, есть и не посторонние. В количестве пяти индивидуумов. Это если без вашего покорного слуги. А если с ним, то и, вообще, всех шести. Именно в таком числе и совершён был тот незабываемый и необычайный вояж, о котором я по назойливому настоянию коллег-путешественников и попытаюсь вам сейчас поведать. Ну а снимки послужат вещественным подтверждением, дополняющим сиё скромное и незамысловатое повествование, хотя, конечно и качеством они не вышли, и слог хромает, да и вообще... Но, тем не менее, как не без оснований заметил Раис, это не главное, а главное то, что наш человек никогда и нигде не теряется. И вовсе не потому, что он никому не нужен...
...Итак, эта история началась с того, что Лёлику возымелось необходимым во что бы то ни стало расширить погреб. Проживал он в притулившейся за серым штакетником и одичавшими бегониями деревянной развалюхе, возможно даже бывшей некогда вполне приличной избою с резными наличниками и петухом на коньке.
То ли в силу неких высших градостроительных замыслов, то ли просто до сих пор руки не доходили, но к тому времени чуть ли не в центре нашего славного миллионного города всё ещё существовала тихим островком маленькая деревенька из десятка ветхих домишек, которая, вполне вероятно, возникла на этом свете ещё тогда, когда вокруг располагались девственные природные ландшафты, а наш город целиком помещался в черте крепостных стен, опоясывавших обширный холм у излучины реки.
Но строительство уже вовсю разворачивалось по соседству, грозя в скором времени сделать существование сего патриархального уголка всего лишь историческим фактом. Потому житие Лёлика в подобном месте происходило вовсе не из-за любви к пасторальным мотивам, а только из-за меркантильного интереса, заключавшегося в получении изолированной квартиры в одном из блочных многоэтажек, росших вокруг как грибы после июльского дождя.
И, по всей видимости, недалек уже был тот день, когда чугунный шар должен был бы вдребезги разнести этот памятник деревянного зодчества вместе со всеми его погребами, но Лёлик, всегда отличавшийся недальновидностью и строптивостью, проигнорировал наши глубоко аргументированные возражения и поставил вопрос ребром: или мы - друзья, и тогда копаем, или мы не копаем, и тогда - не друзья. Что ж, с такими бескомпромиссными намёками пришлось посчитаться.
В тот памятный майский день пасмурная холодная сырая весна наконец-то разродилась долгожданным тёплым комфортом. С утра пораньше откуда-то со стороны азиатских песков налетел жаркий сухой ветер, вмиг разметал серые тучи, нависавшие над крышами чуть ли не с самой осени и радовавшие доселе своей беспросветностью не хуже зубной боли. Заголившееся небушко налилось здоровой синевой, солнце заблистало раскалённой кляксою, щедро обрызгав городские натуры яркими красками, защебетали в голых ещё, с нераскрывшимися почками, ветках оклемавшиеся воробьи, заорали оглашено высыпавшие во двор дети, повылазили из подвальных оконцев облезлые и отощавшие за зиму кошки, ну а красный столбик на термометре лихо скакнул к той отметке, с которой не без основания начинают задумываться о всяком летнем навороченном прикиде типа льняных светлых брючек, рубашечек с коротким рукавом и ботиночек а ля мокасины. Но поскольку подобные наряды никак не согласовывались с земляными работами, пришлось довольствоваться заслуженными джинсами с кожаными заплатами на уязвимых местах, застиранной рубахой, имевшей некогда ковбойскую клетку, и слегка перекошенными, но, тем не менее, ещё крепкими кроссовками.
А на улице назревала благодать. Тёплые солнечные лучи щекотали нежно, тонкие аморальные ароматы струились амурными фимиамами, грязные островки чахоточного снега съеживались на глазах. Народ воспрянул ото сна и уже не брёл кое-как, а шествовал пружинисто; и даже бабуля древняя из соседнего дома восседала на скамейке молодцевато и подтянуто. Две девицы важные, а может гимназистки юные - кто их нынче разберет, малолеток этих распоясавшихся - в ярких блузках, в легкомысленных юбчонках весьма повыше колен прогуливались значительно, поцокивая каблучками по местами просохшему асфальту, покачивали грациозно попками, хвастались лилейными ножками, подуставшими от тёплых колготов и шерстяных гамашей; а тут вдруг паскудник-ветер рванул к ним из-за куста, поднырнул понизу, взметнул юбчонки надутыми парусами; и так сверкнуло из-под оттуда белизною хорошо перезимовавшей плоти, что небритая личность в жёваном пиджаке поверх драной майки прервала целеустремлённый полёт свой к ларьку за пивом и засмотрелась мечтательно. А некто из меломанов на верхнем этаже, распахнув окно настежь, выставил наружу колонки и облагодетельствовал прохожих навязчивой попсой.
В полупустом троллейбусе я уселся у окна, и, как оказалось, неудачно - солнце принялось залпами пулять в глаза, выскакивая из-за домов и путаясь в ажурных кронах тополей. Оставалось только зажмуриться, пригреться и посмотреть сквозь мелькавшие оранжевые сполохи сон: будто бы покачиваюсь я на спине неторопливо передвигающейся лошади, а кругом какие-то холмистые ландшафты с пальмами, и вдруг шум, крики, впереди на холмах обнаруживается некто вражеский, а едущий рядом Боба с ухмылкой берёт навскидку огромный арбалет... М-да, чего только не приснится в общественном транспорте...
Когда я, загремев привычно ведром в тёмных сенцах, вошёл в горницу, встретил меня восторженный вопль Лёлика:
- Ну вот теперь все в сборе! Пора начинать!
- О, да ты нос испачкал! - не удержался я отметить густо высыпавшие на хозяйском челе веснушки.
Лёлик засмущался и погрозил мне кулаком.
Внешность он имел весьма колоритную, так как к периодической весенней пятнистости природа наделила его пышными кудрями неуверенно-рыжего колера, позволявшего Лёлику с некоторым основанием называть себя жгучим шатеном, а вредным личностям в пору нашего общего детства применять в его адрес с той же долей основания дразнилку про убиенного лопатой дедушку. Ко всему Лёлик носил очки в щегольской тонкой оправе по случаю случившейся от неумеренного чтения близорукости.
Я солидно обменялся рукопожатиями с присутствовавшими, а именно, с самим хозяином, Джоном, Серёгой, Бобой и Раисом, после чего с мягким укором заметил:
- Что ж вы, судари мои, могли бы и без меня начать. Я бы понял и простил.
- Эть, ловкач какой! - заворчал за всех Раис. - Вкалывай тут за него... Так и похудеть можно!...
- Ну, это тебе не грозит... - заметил я не без оснований, поскольку с малолетства Раис отличался завидным аппетитом, отчего вырос не столько вверх, сколько вширь.
- А вот и грозит! - сурово не согласился Раис и насупился.
- А ты Алкоголь пей, в нём калории, - хитро прищурившись, посоветовал Серёга, сам любивший усугублять за воротник.
- А что ж колдыри все такие засохшие? - усомнился Раис.
- Это от внутренних противоречий, - пояснил Серёга.
- Хватит базаров! - строгим старшиной прикрикнул Лёлик, в мгновение ока завернувши половик и откинув крышку. - Налетай с песнями!...
Делать было нечего кроме самого дела. Начали распределять обязанности сообразно с озвученной Лёликом диспозицией. Кому-то надо было лезть в подпол, чтобы копать там землю и насыпать её в ведро на верёвке, а кому-то это ведро тягать наверх и выносить землю на улицу. Добровольцев изобразить шахтёров-стахановцев не нашлось, потому мы стали выдвигать из своих рядов тех, кто меньше всего сему уделу мог сопротивляться. Перво-наперво выдвинули Бобу, который был хоть худ, но вынослив и силён. Боба пытался возразить, ссылаясь на свой немалый рост, из-за которого ему придётся пребывать в подполе в состоянии "три погибели", но свойственная нашему другу застенчивость не позволила ему преодолеть коллективный напор и заверения в полном доверии к его несомненной ловкости и сноровке.
Вторым кандидатом Лёлик попытался предложить Раиса, но тот и сам наотрез отказался, и коллектив не поддержал, предполагая, что Раису с его выпуклыми боками в узком помещении делать будет нечего. Казалось, дискуссия зашла в тупик, но тут составить компанию работящему Бобе вызвался Джон, судя по хитрому прищуру решивший в темноте подпола отсидеться за его широкой спиной. Итак, роли были распределены. Джон с Бобою полезли с кряхтением в подпол; Раис, Серёга и я приготовились тягать наружу ведра с удаляемым грунтом и выносить его во двор. Работа не столько закипела, сколько началась. Лёлик как-то сразу принял на себя административные обязанности: то есть суетился вокруг, поминутно напоминая, что де работать положено на совесть, и, как мог, мешал трудовому процессу.
Таким макаром, особо не напрягаясь - несмотря на гневные окрики Лёлика - проработали мы пару часов, после чего производительный пыл стал стремительно улетучиваться, а мы принялись намекать хозяину, что пора бы того... перекурить, да и подумать не мешало по поводу отобедать, но Лёлик лишь кисло морщился и предлагал не забывать Бога. Мы пригрозили забастовкой, Лёлик предложил компромисс: ещё десять ведер и шабаш. Предложение было принято, ведра стали считаться вслух, и дело подходило уже к завершению, как вдруг в подполе, откуда доселе неизменно фонтанировали матерные прибаутки, ухнуло что-то с шумом, и сразу же воцарилось молчание. Затем после некоторого озабоченного бормотания вылезло наружу потное загадочно перекосившееся лицо Бобы.
Со странным недоумением атеиста, столкнувшегося в собственном клозете с чёртом, он оглядел нас, выдержал паузу и пробормотал:
- Братва, а там дыра какая-то...
Раис искусственно хохотнул и попытался смастерить похабную шутку, но тут встрепенувшийся Лёлик кинулся к лазу, растопырил над ним руки и возбужденно затараторил:
- Забыл я это... клад, клад там, клад мой... дедушка оставил... и нечего зариться... копают тут!...
- Окстись, мздоимец! - я подошел к жадине и потянул его за рукав. - А если там ржавая бомба?
Озадаченный Лёлик задумчиво нахохлился, неуверенно пожал плечами и шажок за шажком пристроился за печку.
Я отпихнул продолжавшего торчать в лазе пробкой Бобу и слез вниз. Джон, сидевший в углу на корточках, молча указал на зиявшее в земляной стенке отверстие. Из отверстия тянуло кислой затхлостью, и угадывалась в нём обширная пустота. Сопевший за спиной Боба протиснулся вперёд и, молодецки ухнув, вдруг двинул ногой по стенке. Побежали от дыры трещины, часть стены тяжело осела, рассыпавшись глиняными комьями, и предстал перед нами ход неизвестно куда.
- Фонарик давайте, - скомандовал я трём головам, торчавшим в прямоугольнике люка.
Головы мигом исчезли, пол заскрипел от бурной беготни, и через минуту в нашем распоряжении имелся помятый источник света в прямоугольном оловянном корпусе с треснувшим стеклом. Лёлик, пожертвовавший сей предмет, не преминул напористо напомнить:
- Если клад, то я уже сказал...
- Мечтай... - рассеянно пробормотал я, щёлкнул пипкою и направил фонарь в дыру. Слабый луч растворился во мраке, ничего не высветив.
- Однако, целый зал... - резюмировал я, посмотрел на непривычно серьёзных коллег и, нагнувшись, пролез вовнутрь.
Пол там по уровню оказался ниже, чем в подполе; от неожиданности я оступился и забалансировал. Луч фонаря метнулся в сторону; в свете его мелькнуло что-то знакомое. Я навёл фонарь уже целенаправленно - на стенке имелся самый обыкновенный выключатель. Оставалось им только воспользоваться, что и было проделано незамедлительно; под тёмным от грязи потолком неярко загорелась пыльная лампочка, болтавшаяся на скрюченном проводе.
Да уж, престранное зрелище, скажу я вам, открылось взору! Узкое, но вытянутое помещение вид имело необычный, хотя и с тем знакомый как приступ дежа вю: серая морщинистая штукатурка стен едва проглядывала под причудливыми переплетениями тронутых ржавчиной труб, чёрных толстых кабелей, разноцветных проводов; торчали блестевшие влажно на резьбе вентили, зияли слепо запылёнными стеклянными оконцами крашенные коробки, переплетались причудливо медные змеевики, и уж совсем необъяснимые загогулины виднелись то тут, то там.
- Никак котельная... - предположил напиравший сзади Раис.
Я оглянулся. Коллеги имелись в полном составе и походили изумлёнными лицами на дружный коллектив сельчан, неожиданно попавших на шоу затейника Копперфилда.
- Да откуда тут котельной быть? - с некоторой задержкой вяло возразил Лёлик. - Небось, при котельной дровами бы не топили.
- Слушай, а может тута подпольно самогонку гонют? - занятная мысль пришла Серёге в голову, и он уже было совсем собрался крутануть какой-нибудь вентиль в надежде, что прольется сейчас и засверкает живою водою обильная струя первоклассного первача, к коему наш друг всегда испытывал неподдельный интерес, но возглас Бобы остановил его:
- А это что за сейф такой?
Ближе к дальнему углу у стены притулился громоздкий салатового цвета несгораемый шкаф с белою трафаретною нашлепкою поперек: "Инвентарь".
- Я же говорю, клад! - нервно заорал Лёлик и кинулся к шкафу. - Семейные реликвии, фамильные ценности!...
- Ну так открывай... - предложил Джон, предусмотрительно сторонясь непонятного объекта.
Лёлик судорожно вздохнул и дёрнул как следует за приваренную скобу.
Дверь неожиданно легко отворилась, отчего Лёлик едва не шлёпнулся, и предстало перед нами весьма любопытное зрелище.
Мы вовсе не увидели ожидаемых полок. Вместо них во весь шкаф имелась серая пластмассовая панель, в верхней части которой помещался большой плоский экран, на котором плавно переливались муаровые сполохи. Снизу располагалось прикрытое металлическими створками прямоугольное окошко, над которым торчало несколько разноцветных лампочек.
- Ого! - воскликнул Боба. - Никак компьютер! Ты чего же, Лёлик, заховал и не докладываешь!?
- А ну давай, запускай машинку! - скомандовал Раис. - Сейчас в какую-нибудь стрелялку поиграем!
- Какая стрелялка!? Кто заховал!?... - прошипел Лёлик, ёжась неуютно. - Я первый раз эту штуку вижу!
Раис презрительно хмыкнул, но возражать не стал.
Мы принялись молча разглядывать странную конструкцию.
Вдруг на экране проявилась точка, которая стала расти и быстро превратилась в изображение большой прямоугольной кнопки, на которой горела алыми переливами надпись "Пуск".
- Ничего себе... - потрясённо прошептал Боба.
- Может, нажмём? - деловито предложил Раис.
- А вдруг тут центр управления полётами, - пробормотал Джон с опаскою.
- С чего это ему тут быть? - недовольно усомнился Лёлик.
- Ну так запасной... На случай ядерной войны... - предположил Джон. - Нажмёшь, и взлетит что-нибудь...
- Ага, - согласился Боба. - Что-нибудь этакое большое со ста боеголовками и в Америку в гости...
- И стартует из Лёликова сортира, прям из дырки! - развил гипотезу Раис.
- А они ответный удар прямиком по Лёликовой халупе... - закончил Джон.
- Не согласный я! - воскликнул Лёлик и насупился.
- Опа, дверь!... - крикнул с другого конца помещения Серёга, любознательно шаривший по закоулкам.
Мы подошли к нему.
Действительно, среди трубопроводных зарослей пряталась невзрачная дверь, крашенная серой матовой краскою. На двери имелся встроенный диск с цифрами - как на допотопных телефонах, над которым висел какой-то пожухлый листок с печатным текстом.
Я отпихнул полезшего крутить диск Раиса и принялся вслух по складам разбирать порядком выцветшие письмена:
- Инструкция по... э-э... использованию филиала малой виртуально-стационарной машины... свет не загораживайте... времени... дискретного типа...
- Какого типа? - озабоченно переспросил Раис.
- Декретного, - авторитетно подсказал Серёга и подтолкнул меня в бок: - Ну ты давай, читай, интересно пишут...
Я продолжил чтение, и в дикции моей то слышались нотки иронизирующего сатирика, то прорезался и вибрировал торжественным баритоном металл официального сообщения, ибо никак не мог я взять в толк странные слова и сориентироваться в степени достоверности излагаемой мной же информации.
- ...Первое... Изделие предназначено для перемещёния во временном континууме объективных субъектов (экскурсантов) и субъективных объектов (инвентаря) с целью экскурсионного ознакомления в дискретном масштабе исторических эпох, входящих в учебный план, путем оптимального внедрения в реальное состояние посредством осуществления овеществления согласно приложения (смотри ниже). Второе. Для совершения перемещения необходимо избрать маршрут экскурсии (смотри ниже), набрать соответствующий ему код и войти во временную камеру. Остальные манипуляции совершаются в автоматическом режиме. Приложение. Рекомендуемые маршруты. "В гости к сказочным драконам" (мезозойская эра) - код 01, "Здравствуй, племя молодое" (неандертальцы и кроманьонцы) - код 02, "Римские каникулы" (расцвет древнего Рима) - код 03, "В поисках чаши Грааля" (средневековая Европа) - код 04, "Беспредельная перестройка" (конец XX века по среднему летоисчислению) - код 05. Маршруты экскурсий рекомендованы министерством всеобщей образованности. Примечание. Запрещается пользование данным филиалом несовершеннолетним без сопровождающего лицензированного наставника и лицам в неадекватных состояниях...
Я дочитал и медленно оглянулся. Коллеги жадно и молча поедали глазами удивительного содержания документ.
- Не шиша себе... - возбуждённо прошептал Лёлик. - Машина времени... Всамделишная...
- А про перестройку - это, что ли, про нас? - застенчиво спросил Боба и замолчал.
- А состояния там какие-то - это как? - наморщив лоб, спросил Серёга.
- Значит, выпимши...- пробормотал Джон.
- Ну так я с утра тверёзый... - пожал плечами Серёга.
Установилось молчание. Наконец Раис шумно откашлялся и хрипло произнёс:
- Ну так чего?... Может, того, прокатимся... У меня отгула как раз... - состоял он завхозом пожарной части, что позволяло ему рассказывать несведущим людям о своих чуть ли не ежедневных подвигах на стезе борьбы с огнём и возгораниями.
Остальные также являлись на тот момент птицами свободного полета. Джон, Боба, Лёлик пребывали в летних отпусках. Я был человеком творческой профессии и сам себе голова, а с тем и не имел строгого работодателя, имевшего право заставлять и не пущать. Серёга, если не изменяла память, ещё со времен завершения службы в рядах родной армии - что было достаточно давно - всё никак не хотел определиться с родом трудовых занятий и перебивался эпизодическими заработками сомнительного характера, что, собственно, не мешало ему иногда быть владельцем вполне приличных сумм.
- И в самом деле... - нервно хихикнул Боба и покраснел.
И тут словно прорвало. У всех появилась настоятельная потребность высказаться, и подвал наполнился безобразным гамом, не уступавшем ажиотажу взбесившейся очереди, причём как-то сразу полученная информация была принята на полную и бесповоротную веру.
Галдели долго, но безрезультатно, пока благоразумный Джон не предложил поставить вопрос на голосование. Почин был подхвачен с безотлагательным энтузиазмом.
- Итак, кто за то, чтобы туда!... - Джон, пылая взором, неопределённо задёргал головой и вскинул торжественно руку, которая недолго оставалась в одиночестве.
Последним оказался Лёлик.
- А как же погребок мой?... Копать надо... - тускло пробормотал он, но руку всё же поднял по привычке нашего человека никогда и нигде не отрываться от коллектива.
- Единогласно! - торжественно провозгласил Джон и несколько расслабился. - Ну, так куда путь держать будем?
- Айда в эту самую... в Мерзазойскую! - возбужденно выпалил Серёга, размахивая руками и подпрыгивая. - Давненько я хотел на этих самых... как там их... большезавров поохотиться!
- Ну, если куда и отправляться, так чтобы там сервис культурный был... - неопределенно возразил Джон.
- Какой сервиз? - искренно удивился Серёга. - На вертеле жарить будем. Пикничок сообразим.
- Ну, видишь ли, - осторожно стал объяснять Джон, - любой пикничок и, вообще, отдых, если он культурный, предполагает прежде всего приятное всякое общение. Ну, а там, понимаешь, одни стегоцефалы и птеродактили...
- Что ты все темнишь? - обиженно запыхтел Серёга. - И не выражайся! Я ведь тебя по матери не крою, а ты тут всякими стегафаллосами бросаешься...
- Короче! К пикничку девочки нужны. Понял? - чётко разъяснил Джон, более всего охочий до нежного пола, после чего самодовольно взъерошил волнистую шевелюру, а заодно и любовно потрогал пшеничные усы, словно желая подчеркнуть свою репутацию завзятого ловеласа и неотразимого сердцееда.
- Ну так а чо ж? - разулыбался Серёга. - Чего, там не снимем, что ли?
Эта оптимистичная реплика встречена была с нашей стороны несколько оскорбительным смехом, отчего Серёга озадачился, повернулся к торчавшей на стене коробке, протёр рукавом стеклянное оконце и стал смотреться в него украдкой.
А дискуссия продолжалась. Поскольку красноречивая формулировка культурного отдыха показалась весьма убедительной, ящеры были решительно отвергнуты. Пещерные предки не устроили нас как своим шкурным обликом, что никак не соответствовало нашим эстетическим запросам, так и своими каменными топорами, которыми недоцивилизованные пращуры вполне могли проверить на прочность наши цивилизованные головы. Средневековье охладило наш пыл непозволительной строгостью нравов и инквизиторскими кострами, о чём больше всех высказался Раис, настойчиво при этом вспоминая вовсе не о тяготах своей профессии, а о том, как в пионерском возрасте он жестоко обжёгся при попытке поджечь сарай ненавистному соседу. Беспредельная перестройка, конечно же, нас не заинтересовала постольку, поскольку мы её не столь давно уже прошли, так сказать, естественным путём, и вновь в неё возвращаться никакого желания не было.
Оставалось одно - Рим, великий Вечный город на семи холмах, центр Ойкумены, властитель душ и властелин народов, бело-колонный, мраморный, увенчанный жарким солнцем Италики, ослепительный в своём великолепии, торжествующий в своих триумфах; город, принёсший в мир тяжкую поступь непобедимых легионов и чеканный звон латинского языка, словно бы предназначенного для торжественных богослужений и для лаконичных афоризмов... Всю эту кучу популярных стереотипов, оформленных в витиеватые формы, вывалил на нас единым духом Джон, в глазах которого отражались уже праздничными огоньками грядущие амуры с римскими красотками.
Закончив агитационную речь, он отдышался и нервно спросил:
- Ну что?... Двинем?... На чуть-чуть...
- А не обман это? - неуверенно предположил Боба.
- Да какой обман в моём подвале!? - уязвлёно воскликнул Лёлик и гневно заворочал глазами.
- Ну так давай попробуем! Жми педали! - нетерпеливо воскликнул Серёга.
Джон размашисто перекрестился отчего-то на католический манер и, сверившись с инструкцией, решительно крутанул диск, провернувшийся со страшным скрежетом. Раздался короткий звонок, замигала торчавшая над дверью в проволочном наморднике синяя лампочка, мелодично билинькнуло, и дверь легко отъехала, утонув в стене. Открылось нашим страждущим взорам тесное как пенал помещение, освещённое электрическим светом и подозрительно походившее на кабину обыкновенного лифта, тем более, бежевый пластик стены украшала тщательно выцарапанная надпись: "Эммануил Антаресов. 2117-5 млн.".
- Ишь ты, - уважительно пробормотал Серёга. - Фамилия какая...
Эта надпись как-то сразу заставила нас расстаться с остатками сомнений. Мы единодушно уверились в полной серьёзности выпавшей нам возможности посетить в буквальном смысле исторические места.
- Ну что, заходим?... - отчего-то шёпотом сказал неуверенно Джон и было занёс ногу.
- Однако погодь... - остановил его Раис и практично предложил: - Надо бы приготовиться, на часок по домам разбежаться, собраться в путь-дорожку, домашних предупредить об отъезде командировочном, да и приодеться по такому случаю не помешает...
На том и порешили.
Глава 2. В которой новоявленные туристы экипируются надлежащим образом - как своими силами, так и при помощи интересного ящика.
Не забыв погасить свет в странном помещении, выбрались наружу; коллеги, не мешкая, заспешили по домам. Остались лишь мы с Лёликом, поскольку мои предки только что убыли на пару месяцев к родственникам в дальние края, и оповещать о своём убытии мне было некого, ну а Лёлик и без того был самостоятельный домовладелец и сам себе голова.
Время тянулось медленно и нудно, как на приеме у зубного врача. Скрипучие ходики с намалёванными медведями тикали с возмутительной неторопливостью, словно изнутри были забиты ватой. Я прошёлся по комнате туда-сюда, поглазел в низкие окошки на двор, не увидев там ровным счетом ничего интересного.
На подоконнике стояла жестяная коробка с намалёванными на крышке аляповатыми розами неестественной расцветки. От нечего делать я взял её и потряс. Из коробки раздался сухой стук.
- Угощайся, печенье там, - кисло молвил Лелик.
- Не дождёшься, все равно угощусь, - пробормотал я, но обещания своего выполнять не стал.
Лёлик загремел призывно доской с шашками, предложил сразиться в поддавки. Вяло подвигали по клеткам пластмассовые кругляши. Лёлик стал проигрывать и от этого хмуриться, ёрзать и обижаться; затем он вдруг вскочил со стула озабоченно, словно вспомнил о чём-то до крайности важном, подскочил к этажерке, вытащил том энциклопедии, начал рыться в нём усердно, бормоча под нос. Я подождал, пока энциклопедист удовлетворит свою любознательность и вернётся к доске коротать время, но не дождался. Дверь с треском распахнулась, и залетел в комнату запыхавшийся Раис.
Впрочем, мне не сразу удалось узнать его - настолько неописуемым был его вид. Перво-наперво бросалась в глаза начищенная до парадного блистания медная каска из тех самых, которыми в стародавние времена бравые брандмейстеры сводили с ума сентиментальных кухарок. Каска была велика и постоянно норовила сползти хозяину на брызгавшие самодовольством молодецкие взоры. Ниже имелась рваная майка сеточкой, как следует обтягивавшая налитой колобок живота, за плечами помещался полупустой рюкзак. Штопаные галифе образца военного коммунизма предусмотрительно поддерживались брезентовым поясом, за которым грозно красовался пожарный топорик, крашеный в ярко-красный цвет. Тем же колером отличалась и обувка удальца - резиновые короткие боты, по виду бывшие подозрительно женскими. Ко всему на шее у Раиса болтался старомодный фотоаппарат с кургузым объективом, бывший достижением народного хозяйства в годы Карибского кризиса. Этим механизмом наш друг гордился и дорожил, наотрез отказываясь поменять его на автоматическую "мыльницу".
- Ну чо? - с горделивым достоинством вопросил Раис из-под каски, приподнимая её пальцем, но услышать ответ не успел.
Грохнула пинком распахнутая дверь, и на пороге возник Серёга, одетый не менее экстравагантно и впечатляюще. Облачение его состояло из промасленных как бутерброд джинсов и потёртой десантной жилетки защитного цвета со множеством карманов, клапанов, пистончиков и даже газырей. Военного вида кепка с неимоверно длинным, словно клюв пеликана, козырьком придавала Серёге образ вызывающий и грозный; тем более, за солдатским ремнем, перепоясывавшим его чресла, торчала громадная рогатка, которая, пожалуй, и взаправду смогла бы нанести существенный урон рядам динозавров, последуй мы вслед за Серёгиными мечтами в Мезозой. Ну а наиболее подходящей для дорог Рима обувью друг наш избрал те самые монументальные сооружения из пуленепробиваемой кирзы с бетонной подошвою, которые в народе кличут в том смысле, что ими крайне удобно давить кое-какие продукты жизнедеятельности. Впрочем, начищены они были до стеклянного блеска, что несколько скрадывало их тоталитарную сущность.
Серёга вышел на середину комнаты, уничижительно хехекнул в адрес Раиса и кокетливо повернулся на каблуках.
- Однако, бутик "Пьер Карден и Софи Лорен", - уважительно произнёс я и, почесав затылок, вслух подумал: - Так, пожалуй, и мне не помешает домой сгонять, приодеться, как подобает джентльмену для прогулки, а то на вашем благородном фоне я буду выглядеть форменным замарашкой...
- Ничего, сойдёт, - высокомерно бросил Раис, снял каску и принялся любовно натирать её об штаны.
Серёга снял со спины обшарпанный рюкзак и с важным видом выудил оттуда промасленный пергаментный свёрток.
Раис зыркнул и тут же заинтересованно спросил:
- Чего тут у тебя, никак пирожки?
- Да нет, не пирожки... Автомат у меня тут всамделишный, - храня театральное спокойствие, ответил Серёга и, помедлив обстоятельно, не спеша развернул свёрток, откуда и в самом деле явился нашим взорам тупоносый автомат времён вермахта, покрытый точками ржавчины и переводными картинками: - "Шмайссер" называется!...
- Ну, даёшь!... - восхищённо протянул Раис.
- Не шмайссер, а пистолет-пулемёт МП-40, - резонно поправил начитанный Лёлик и незамедлительно потянулся к оружию лапать. - Где взял-то? Ещё есть?
- Нету больше, - строго заявил Серёга и поторопился сунуть автомат за спину. - Дедуля это мне давно на именины подарил... А сам ещё с войны привёз... Дай, думаю, прихвачу с собой...
За окнами послышались оживлённые речи Бобы и Джона, и через пару секунд в комнате появились ещё два очаровательно одетых гражданина, имевших на себе такую немыслимую рвань, какую особенно обожают владельцы садовых участков. Боба к тому же напялил на макушку полотняную жёваную кепочку с целлулоидным сиреневым козырьком, отчего стал походить на полоумного. В руках он держал оранжевый нейлоновый рюкзак, дно которого что-то оттягивало.
- Это вы что, сговорились насчёт туалетов парадных? - осведомился я у новоприбывших. - Однако, я начинаю себя чувствовать дурацким обсосом.
- Ничего, на вторых ролях будешь, - успокоил Джон и заботливо поправил булавку, скреплявшую прореху на футболке "Адидас", пошитой на просторах Великой Китайской равнины.
- Ага! - воскликнул вдруг навроде "эврики" замолчавший было Лёлик и кинулся в чулан.
В течение времени, потребного для сгорания спички, происходила там бурная возня со скрипением, шуршанием, сопением и чертыханиями, после чего Лёлик вновь объявился - скачущем на одной ножке, ибо завязывал он шнурок на дряхлой кеде. Одет он уже был по тому же направлению, что и остальные коллеги. Естественно, за исключением меня. Но мне не впервой приходилось оставаться в дураках, и я смирился.
Серёга, задетый тем, что Боба с Джоном не обратили внимания на его огнестрельный раритет, картинно прошёлся перед ними, небрежно помахивая автоматом.
Джон посмотрел внимательно и предположил:
- Муляж что ли?
- Сам ты муляж! - обиженно воскликнул Серёга. - Знаешь, как мы с дедулей из него на уток охотились! Одной очередью всю стаю!...
Джон недоверчиво усмехнулся, отвернулся от новоявленного снайпера и начал было молодцевато:
- Ну что же, господа туристы, надо бы присесть... - но закончить не успел, ибо за дверями загремело всё то же ведро и кто-то тонко заойкал.
- Кого ещё!... - заскрипел зубами Лёлик и бросился к двери.
Дверь плавно отворилась, и предстала на пороге в картинной позе журнальной дивы соседская девчонка - голенастый недоросток лет пятнадцати с дощатыми формами, веснушчатой физиономией и тайными мечтами о скорейшем замужестве. Лёлика она рассматривала в качестве достойного претендента на матримониальные таинства, в связи с чем и посещала его частенько, отчего все мы состояли с нею в знакомстве.
Потенциальная невеста оглядела нас царственно, потом хлопнула белесыми ресницами, сморщила нос и смешливо фыркнула:
- Ой, да вы чо это оборванцы такие?...
- Не твоего ума дело! - мрачно отрезал Лёлик и, уперев руки в бока, встал неприступно прямо перед гостьей, отрезая ей путь в комнату.
Девчонка было скорчила плаксивую гримасу из тех, которые имеются на вооружении всякой мал-мальски сообразительной барышни, но по насупленной угрюмости Лёлика быстро поняла, что капризы не помогут, и в любом случае её не далее как через минуту вышибут вон.
- Да я, вообще-то, Лёличек, насчет газетки... - с неизъяснимой лаской забормотала она. - Ты ж меня сам звал... Про эротику почитать...
Лёлик коршуном метнулся к этажерке, схватил охапку газет, впихнул их под мышку девчонке наподобие градусника и стал настойчиво выталкивать незваную гостью за порог.
- Ну, прямо вообще, я же дама!... - успела пискнуть та и скрылась из глаз, теснимая Лёликом.
- Канай, пацанка!... - с отвращением бросил вслед Серёга.
В прихожей вновь загремело ведро, послышалась возня с невнятными возгласами, хрястнула с размаху входная дверь. Вошёл в комнату Лёлик - отчего-то донельзя довольный - пробормотал, потирая руки:
- Так, о чём это я...
- Всё о том же! - суровым командором бросил Джон. - Присядем на дорожку.
Мы расселись где придётся, молча поглазели в окна на знакомые до оскомины виды.
И всё-таки загадочна душа человеческая! Вроде бы совершенно невероятное событие должно было вот-вот развернуться во всей своей красе, а в голову вместо патетических рассуждений на высокие темы лезла всякая чушь навроде оставленного на столе кефира и намеченного на завтра рандеву.
Коллеги сидели дисциплинированно и даже с некоторой сонливостью, будто мухи в холодке, и лишь один Лёлик озабоченно ёрзал и тёр макушку.
- Ну, всё!... - Джон хлопнул себя по ляжкам и резко встал.
- Погодь!... - воскликнул Лёлик, в унисон хлопнув себя по лбу, кинулся к этажерке и, пошуровав среди книг, выудил томик среднего формата в потёртой обложке.
- Ну ты, Лёлик, даёшь! - удивился Серёга, не обременённый уважением к печатному слову. - Прямо без этой ерунды жить не можешь.
Лёлик важно хмыкнул и, продемонстрировав нам книжку, пояснил:
- Называется "Римские древности". Тут как раз про древний Рим написано. Типа справочника.
- Пригодится! - лаконично одобрил Джон.
В молчании, подчёркивавшем важность момента, мы слезли в подпол и протиснулись в загадочное помещение.
Там мы приблизились к заветной двери и остановились нерешительно.
- Только на минуточку!... - с назревающей паникой пробормотал Лёлик.
- Как получится! - хехекнул Серёга и было полез вертеть диск.
Джон ловко его отпихнул, примерился и сам уже решительно набрал нужный номер. Замигала синяя лампочка, запиликало, дверь гостеприимно отъехала, открыв всё тот же интерьер.
- А влезем все?... - тихонько спросил Раис, озабоченно трогая свое солидное пузо.
- Попробуем... - ещё тише ответил Боба.
Джон глубоко вздохнул, помедлил и бдительно потрогал ногою пол кабины, словно изнеженная купальщица воду в пруду. Ничего не произошло. Джон крякнул и осторожно вошёл.
Внезапно раздалось шипение как от заезженной пластинки, и мелодичный голос произнёс:
- Вниманию отъезжающих. Не забудьте получить инвентарь.
- Чего это? - придурковато спросил Серёга.
Мы недоумённо завертели головами.
- А, может, это про тот ящик, с компьютером, - предположил Боба.
Мы с ним согласились и гурьбой подошли к железному шкафу с экраном, на котором всё также горела приглашающе надпись "Пуск".
- Ну что, пускаем?... - неуверенно спросил Джон, медля и сомневаясь.
- А-а-а! - зачем-то взвопил Раис и ткнул пальцем в виртуальную кнопку.
Кнопка тут же рассыпалась разноцветными сполохами, которые закружились густо, а потом растаяли, явив несколько сиреневых прямоугольников с разными ярко-красными надписями. Надписи дублировали те названия экскурсий, с которыми мы уже ознакомились по прочтении справочного листка.
- Ага, меню, - с видом знатока заявил Лёлик, поправил очки, пролез поближе к экрану и нажал на "Римские каникулы".
Изображение красиво рассыпалось на очередные радужные сполохи, и на золотистом фоне возникли новые прямоугольники, на которых было написано: "Вооружение", "Обмундирование", "Походный инвентарь", "Вспомогательный инвентарь".
Джон отпихнул Лёлика от экрана и ткнул в надпись "Вооружение". Экран снова украсился красивыми переливами, и возникли во множестве расположенные рядами квадратики с мелкими, но чёткими рисунками на них. Рисунки изображали мечи, топоры, копья, кинжалы, луки, пращи и прочие причиндалы, применяемые в древние времена миролюбивым человечеством для решения спорных вопросов.
Джон, кривя рот и хмурясь, внимательно изучил предлагаемый ассортимент и саркастически спросил:
- Фехтовальщики, копьеметатели, лучники есть?
- Нет! - за всех твёрдо ответил Боба.
- А чего? - сварливо пробубнил сбоку Лёлик. - Мне бы меч или там ятаган какой не помешал бы...
- Ага, нарвёшься вот так на какого-нибудь местного, который с малолетства обучен мечом махать, он тебя враз и истыкает, - наставительно предостерёг Джон.
- Точно, - поддержал Раис. - Нам этого не надо. Всё должно быть чинно, благородно, по справедливости. У них мечи, у нас автоматы.
- Так это, вроде, не по справедливости, - усомнился Боба.
- Зато надёжно! - отрезал Раис.
- Ну и где же нам эти автоматы взять? - спросил Джон, внимательно изучая экран.
- Слушай, - пришла мне в голову мысль. - А ну-ка, вернись в главное меню.
Джон недоверчиво хмыкнул, но дотронулся до самого нижнего прямоугольника, на котором было написано " В главное меню".
Вновь на экране возник список возможных экскурсий.
- Ну и чего? - спросил Джон.
- Жми на беспредельную перестройку, - посоветовал я.
- Точно! - озарённо воскликнул Боба.
Джон нажал. Появился экран с кнопками "Вооружение", "Обмундирование", "Походный инвентарь", "Вспомогательный инвентарь", но уже с малиновым фоном. Джон нажал на "Вооружение".
Высыпали на экран очередные квадратики с рисунками. Мы вгляделись и с удовлетворением обнаружили на них искомое огнестрельное оружие всевозможных моделей. Были тут и пистолеты: от дамского карликового браунинга до револьвера с длиннющим дулом шикарного калибра, были и всевозможные винтовки, карабины, дробовики, были и автоматы разнообразных конструкций, и даже имелся переносной ракетно-зенитный комплекс.
- Опа! - воскликнул Раис. - Живём!...
- Смотри-ка и "калашников" есть, - обрадованно сказал Боба и ткнул пальцем в квадратик, показывая.
Квадратик от Бобиного тычка развернулся на весь экран и превратился в новое изображение. Слева красовался трёхмерно выполненный АКС-74 со складывающимся металлическим прикладом, справа чёрным чётким шрифтом описывались его характеристики. Снизу имелись очередные прямоугольники с надписями "Выполнить заказ", "Боеприпасы снаряжённые" и "Боеприпасы неснаряжённые".
- А ну, покажь спецу! - больно и предерзко толкаясь, пропихнулся вперёд Лёлик и, недолго думая, ткнул пальцем в "Выполнить заказ".
Экран полыхнул радужно, мелодично пиликнуло, замигали снизу разноцветные лампочки, металлические створки разъехались, и из чёрного нутра лихо выехал зеркальный металлический поднос с преспокойно красовавшимся на нём тем самым автоматом.
- Ого! - восторженно рявкнул Лёлик и, подняв с пола щепочку, осторожно дотронулся до свежеиспёченного вооружения.
Ничего гадкого не случилось.
Тогда Лёлик по-хозяйски попытался автомат сцапать, но Джон ловко его отпихнул и завладел оружием сам.
- Чего ты?! - заныл Лёлик, обиженно сопя. - Я на кнопку жал, давай сюда!...
- Тебе дай, начнёшь жать, всех перепуляешь, - пробормотал Джон, вертя автомат и щёлкая предохранителем. - В армию надо было ходить...
- В армию пускай дураки ходят, - мрачно заявил Лёлик, нервно зачесавшись. - А я и так пулять куда знаю.
- Кажись, настоящий, - тем временем доложил Джон, окончив осмотр, потом отстегнул магазин, заглянул в него и показал всем.
В горловине изогнутого пенала маслянисто блестел патрон.
- Как есть полнёхонек! - нежно молвил Раис и добавил восторженно, зажмурившись: - Ух, погуляем!...
- Ну чего? - спросил Боба. - Значит, вооружаемся и айда?...
- А как же! - довольно подтвердил Серёга.
- Значит так, - деловито произнёс Джон. - Я сейчас нажимать буду, а вы инвентарь принимайте.
Джон повернулся к экрану, замер на мгновение как пианист перед рапсодией, нервно покашлял и начал нажимать. Замигали скорострельными переливами лампочки, загудело полнозвучно внутри, и створки стали то и дело разъезжаться, выпуская на подносе всё новые и новые необходимые для назревающего путешествия аксессуары.
Перво-наперво выпорхнул на подносе ещё один "Калашников". Его цапнул сноровисто Раис, прижал к груди и закричал восторженно:
- Ещё давай! Чтоб каждому!
- Чур, мне американскую, М-16! - ещё громче закричал Лёлик и скрючил воинственно руки, будто сжимал уже в них оружие заклятых наших стратегических партнеров, но вылез всё такой же доморощенный АКС.
- Нечего за заграницами гоняться. Небось, все прогрессивные силы только наши "калачи" и уважают, - наставительно пробурчал Джон.
Лёлик заворчал недовольно, но прогрессивный автомат принял.
- А мне вообще не надо! - гордо сказал Серёга, помахивая изделием немецких оружейников. - Мой шпалер лучше всех.
- Как хочешь, - пожал плечами Джон.
Выполз АКС и по мою душу. Я снял его с подноса, ощущая благородную тяжесть, вдохнул волнующий запах боевого металла, и некоторый трепет сладкой волной пробежал по жилам и заставил расправить плечи наподобие крыльев. Видно, в мужских генах накрепко успела засесть за века отсутствия гуманизма страсть к тем самым цацкам, посредством которых можно наиболее действенно указать конкуренту на его место.
- Эй, погодь, - Боба хватанием за локти притормозил Джона. - Давай-ка мне пулемёт. Я ведь как раз на службе пулемётчиком был.
- А который? - озадаченно спросил Джон, возвращаясь в экран с квадратиками.
Боба, прищурившись, всмотрелся и обрадовано ткнул пальцем в одну из картинок.
На экране появился пулемёт, походивший на сильно вытянутый АКС, с длинным стволом, с сошками, с откидным деревянным прикладом, с более большим, чем у автомата магазином. Ко всему сверху имелся громоздкий оптический прицел.
- РПКС- 74! - со вкусом выговорил Боба. - У меня такой и был. Только без оптики. Как раз и калибр такой же, как и у АКСов. Так что с боезапасом путаться не будем.
- Кстати! - поднял палец Джон. - Надо ведь и патронов набрать.
- Наберём... - рассеянно сказал Боба, нажал на кнопку и принял народившуюся штуковину как опытный акушер младенца.
- Ну, кажись, вооружились, - довольно молвил Джон. - У всех личное оружие имеется?
- Боезапас давай, - напористо посоветовал Раис.
Джон кивнул согласно и начал пихать нужные кнопки.
Начали вылазить магазины - для автоматов покороче, для Бобиного пулемёта подлиннее - потом цинки с патронами.