Через линию фронта Виноградов, Деев и Розенберг перешли без особых трудностей.
Углубившись в ближайший тыл противника, они увидели на просёлочной дороге немецкий "Опель-капитан" у которого были открыты дверцы водителя и пассажира.
Виноградов не поверил в такое везение. Николай сразу решил, что риск, на который он собрался пойти, будет оправданным.
В трех метрах от автомашины был мотоцикл с коляской. Водитель стоял рядом, а в коляске находился ещё один солдат.
Николай показал Дееву рукой в сторону мотоцикла, а сам с Розенбергом осторожно пошли к автомашине.
Раздалось две короткие очереди из автомата Деева.
Через мгновение, навстречу лейтенантам, придерживая штаны руками, из кустов выскочил толстый фельдфебель и гауптман.
Увидев двоих человек, одетых в маскировочные костюмы, офицер потянулся за пистолетом, но упал срезанный очередью автомата Розенберга.
Фельдфебель поднял руки вверх. Его брюки сползли ниже колен, он стал падать, пачкая одежду своей мочой и калом.
Розенберг выстрелил в него.
- Поедем с комфортом, - не оглядываясь на убитых, сказал Виноградов.
Подошёл Деев, на его плече висело два немецких автомата и два подсумка с запасными обоймами.
- Николай, - Розенберг смотрел в глаза Виноградова, - я первый раз собираюсь нарушить приказ Гомарова. Но иначе я не могу. Разреши мне участвовать с вами в уничтожении штаба.
- Наум! Но ведь тогда и я тоже нарушу приказ! - Ответил Виноградов.
А Розенберг всё стоял и молча смотрел в глаза командиру группы.
Николай махнул рукой, сел в машину на водительское место.
На заднее сиденье, залез старший сержант, раскладывая сбоку оружие и боеприпасы.
А Розенберг всё стоял и смотрел на Николая.
- Наум, что ждёшь? Поехали! На машине нас там встречать будут как своих.
Диверсионная группа НКВД состояла из пяти бойцов во главе с младшим лейтенантом. Обсудив план действий, все с трудом разместились в машине.
На удивление Виноградова, машина легко тронулась с места, только иногда цепляя днищем на выбоинах, "Опель" чуть завывая мотором, двигался в сторону штаба немецкой дивизии.
Впереди показался шлагбаум, сделанный из тонкого ствола берёзы.
Трое немецких солдат, подняли шлагбаум и, отдав честь, даже не посмотрели, кто же это едет к их штабу.
Дорога в этом месте делала небольшой поворот, после которого Николай притормозил.
Из машины с трудом выбралось пятеро, и быстро побежали в сторону огромного амбара, у которого стояла бронемашина и несколько мотоциклов.
Виноградов медленно поехал в сторону штаба, который располагался в двухэтажном кирпичном здании графа пана Вишневецкого.
Двое часовых, стоящих у входа в дом, вытянулись и отдали честь.
Они даже не успели удивиться, как упали на землю. Ножи, брошенные Виноградовым и Деевым, точно попали им в горло.
Бой был коротким.
Бойцы диверсионного отряда забросали гранатами немецких солдат, которые толпились у полевой кухни, собираясь обедать.
Виноградов, побежал по лестнице на второй этаж, за ним Розенберг.
Деев остался на первом этаже, короткими очередями уничтожая солдат, выбегающих из помещений.
Навстречу Виноградову выбежали несколько младших офицеров, которых Николай положил длинной очередью.
В это время, Розенберг толкнул его в сторону.
Из широко распахнувшейся двери в большой зал, в Виноградова целился немецкий офицер.
Розенберг дал короткую очередь из автомата и бросил в комнату гранату.
Раздался взрыв, крики раненых.
Виноградов забежал в комнату и увидел, что дверца сейфа раскрыта, на ней повис фашистский полковник, из затылка которого текла кровь.
Забрав из сейфа все документы, выбежали во двор.
К ним подбежал сержант из диверсионной группы:
- Я один остался...
Доставив Розенберга в указанное Гомаровым место, Николай крепко обнял лейтенанта СМЕРШ.
- Мы обязательно встретимся! - Убедительным тоном сказал он.
- А мне нельзя попадать в плен и умирать, - ответил Розенберг, - у меня ещё много работы...
Специальные директивы немецкого командования указывали, что взятые в плен евреи подлежат уничтожению. Часто военнопленных-евреев убивали на месте, в остальных случаях они отделялись от других военнопленных и впоследствии отправлялись в лагеря смерти.
Более полумиллиона советских евреев воевали в Красной армии, подполье и партизанских отрядах. Десятки тысяч евреев принимали участие в сопротивлении на оккупированной нацистами советской территории.
В Красной Армии в ходе войны с Германией насчитывалось пятьсот одна тысяча евреев, в том числе сто шестьдесят семь тысяч офицеров и триста тридцать четыре тысячи солдат, матросов и сержантов.
За годы войны погибло в боях, умерло от ран и болезней, пропало без вести - сто девяносто восемь тысяч военнослужащих - евреев.
Из восьмисот тысяч женщин, участвовавших в войне, двадцать тысяч были еврейками.
В командовании Красной Армии насчитывалось триста пять евреев в звании генералов и адмиралов, тридцать восемь из них погибли в боях.
За годы войны число евреев-генералов, непосредственно сражавшихся на фронте, составило сто тридцать два человека.
На год раньше Александра Матросова, как и многие другие воины, 22 февраля 1942 года закрыл своей грудью амбразуру вражеского дзота Абрам Левин. Такой же подвиг совершили ещё четверо евреев.
На следующий день после тарана Николая Гастелло направил свой горящий самолёт в гущу вражеских войск Исаак Пресайзен.
Лейтенант Розенберг должен был встретиться с разведчиком и партизанским командиром Евгением Волынским, настоящее имя которого было Ефим Коренцвит.
Этот легендарный человек впоследствии был награждён пятью чехословацкими орденами и званием Народного Героя Чехословацкой республики.