Виноградову позвонили из почтового отделения и сообщили, что нашли среди старых мешков бандероль, которая пришла из Амурской области. Оператор почты извинилась и просила прийти получить эту бандероль.
Володя в обеденный перерыв зашёл на почту.
На обшитом мешковиной большом пакете, адрес Виноградова был едва виден. Обратный адрес отсутствовал вообще.
Вечером после работы, Володя ножницами разрезал мешковину, на пол выпали разрозненные тетрадные листы в клетку, в линейку, мелко исписанные незнакомым Володе подчерком.
Виноградов стал поднимать их, сложил в стопку, даты их написания не помечены, стал читать.
"Дороги, или тракты, как их называли в старину, существовали в этих краях еще в восемнадцатом веке.
А вот строительство Колымского тракта началось только в 1932 году.
Исходной точкой стал Магадан, тогда он был ещё поселком на берегу Охотского моря.
Строительство дороги была вызвано необходимостью вывоза ценного груза с Колымы и Якутии, где начиналась промышленная разработка богатейших месторождений золота, серебра, олова и каменного угля.
Кстати, я помню, как американцы предложили правительству СССР расчистить берега Колымы от завалов брёвен, выброшенных при сплаве на берег реки. Наши отказали, в речном песке было много золота.
Вывозить ценный груз предполагалось через магаданскую бухту Нагаева, это был самый удобный порт на Охотском море.
Была большая сложность, трасса должна была проходить по районам вечной мерзлоты, пересекать множество рек и ручьев, переваливать через горы и сопки.
Но вопрос кто и как будет строить дорогу при зимней температуре минус семьдесят градусов в таких условиях, решался просто.
В 1931году в Магадан первая партия заключённых. Привлекали и вольнонаемных - инженеров, строителей.
В "Дальстрое" в то время трудилось сорок четыре тысячи осуждённых и около шести тысяч вольнонаёмных.
Летом 1932 года были введены в эксплуатацию первые тридцать километров Колымской трассы. Остальные одну тысячу сорок два километра до Усть-Неры, строили до 1953 года.
Однако история Магаданской области началась в двадцатых годах, с прибытием на Колыму научных геологоразведочных экспедиций, занимавшихся разведкой золотоносных россыпей.
В одной из таких экспедиций работал мой отец, а потом и я сам.
В начале тридцатых годов был создан трест "Дальстрой", который занимался строительством дорог и разработкой месторождений полезных ископаемых, тогда же появились и первые посёлки.
Вы помните, Владимир, я вам рассказывал, что строил посёлок Ола, Усть-Омчуг.
Как и Вы, я год работал в посёлке Сеймчан".
Виноградов даже вздрогнул, он, наконец, понял, что это черновые записи Фёдора Юденко, старого писателя из Амурской области.
Об этих записях они говорили, когда Юденко приезжал к Володе в гости вместе со своей внучкой. Тогда он привёз в подарок свои сборники: "Вирши мои", "Твой край".
Володя вспомнил Сеймчан и посёлок Буюнду, что находился в верховьях реки Колымы, где строили коровник для доставленных на вертолетах телят и коров.
Очень нравилось Виноградову бродить в окрестностях поселка Буюнда. Володю предупреждали, чтобы он был осторожен у болот, но где там. В очередной раз, попросив у "литовца" ружье, он пошёл на охоту.
2
Солнце грело лицо, беспощадно искусанное комарами. Под ногами мягко пружинила трава, ярко зелёная и без признаков старения.
Деревья, росшие недалеко, служили домом неизвестным ему птицам, которые громко пели, рассказывая о светлом солнечном дне, о счастье жизни, о детях, которые скоро появятся в их гнездах.
Над головой пролетела стая уток, а вот и гуси сели на воду.
Словно аплодисменты, раздавались шлепки крыльев, всплеск воды и разговор птицы между собой. И нет им никакого дела до существа, которое пытается нарушить их покой.
В небольшой заводи Володя увидел табунок шилохвостей, птица не пуганная, подпускает близко.
Виноградов поднёс к плечу ружье, выстрел.
Шагнул в воду, зачерпнул поднятыми краями "болотников" воду, достал две тушки уток, подумал, что будет знатный обед.
В поселок он возвращался, расстреляв весь патронташ. Решив сократить путь, Володя пошёл через болото, в стороне от тропы.
Около часа шёл потихоньку, кочки, проваливаясь под ногами, скрывались в воде, с шипением выдавливая из-под себя черную жидкость. Не удержав равновесия, соскользнул в воду и сразу по грудь.
Ружье висело на шее, приклад лег на одну кочку, стволы на другую. Однако это не помогало, Володя всё глубже погружался в болото.
Он попробовал подтянуться на ружье, кочки предательски шипели, не выдерживая веса его тела.
Страха не было, только в голове в одно мгновение промелькнули лица родных, не покидала мысль о том, что никто не будет знать, как и где он пропал.
Ноги в холодной воде совсем замерзли, Володя практически перестал их чувствовать. Но тут, словно что-то твёрдое попало под колено правой ноги.
Виноградов попробовал поставить ступню на "это", получилось. Он постепенно выпрямил согнутую в колене ногу. Освободился из водного плена по пояс, поставил вторую ногу.
Что это было, ледяная линза, труп животного, Володя не знал, весь грязный, он, наконец выбрался.
Через два часа Виноградов подходил к поселку Буюнда.
У самого крайнего дома на тропинку выскочил заяц и в двух шагах от Володи остановился, рассматривая грязного хищника, который и не пытается его, зайца, обидеть.
3
Володя, прогнав неожиданно нахлынувшие воспоминания, глубоко вздохнул и словно вновь отправился по реке времени в недалёкое прошлое России, описанное старым писателем Юденко.
"Чукотский ИТЛ "Дальстроя" был открыт через два месяца после Вашего, Володя, рождения.
Находился он в хорошо нам с Вами знакомом посёлке - Эгвекинот.
Там велось строительство причалов в Заливе Креста, Эгвекинотской дизельной электростанции, порта, школы в Заливе Креста, аэропорта.
Ещё строили ЛЭП Залив Креста - Иультин и автодорогу Эгвекинот - Иультин.
Велась работа на прииске "Иультин", строительство Иультинского горного комбината, где планировалось получение вольфрамового концентрата.
Вы мне рассказывали, что в семидесятом году, видели недалеко от Эгвекинота, у комбината, большой посёлок с зимними садами на третьих этажах зданий.
Вы сами купались в закрытом плавательном бассейне, но тогда, в сороковых годах...
Я помню, как в 1947 году геолог Цветков возглавил восстание заключенных для побега в США через Берингов пролив.
Все участники побега были убиты охотниками или расстреляны.
Охотнику чукче за каждого убитого беглеца полагался карабин и ящик патронов. В доказательство, он должен был принести кисть правой руки убитого беглеца.
Бывший "сиделец" Янковский писал о том времени:
"С Чукотки бегут дураки. За Полярным кругом, это безнадежно.
Огромные расстояния голой тундры в любую сторону. Летом гнус и ледяные реки, которые не преодолеть. Зимой мороз, пурги и пустыня-тундра, где без оружия не добыть ничего съедобного.
И неизбежные следы на снегу. А ещё охотники-чукчи. Они получали премии за подстреленных беглецов".
При всем том, Колымская трасса, Колымский тракт, или "дорога на костях" существует и сейчас, и называется она - федеральная автомобильная дорога Р504 "Колыма".
Это теперь огромная, длиной 2032 километров транспортная артерия, проложенная по вечной мерзлоте между Якутском и Магаданом.
Я рассказывал Вам и на карте хорошо видно, что новая дорога делает большую петлю через Усть-Неру на севере, а старая, построенная в сороковые годы, была короче новой на 200 километров, но она проходит через Оймяконскую впадину, где находится знаменитый "Полюс холода", самое холодное обитаемое место на планете.
Оно известно как Оймякон, а на самом деле, там три поселка: Оймякон, Томтор, Учугей.
Именно в Томторе и Оймяконе зафиксированы минимальные значения температур: минус 71,2 градуса по Цельсию!
Кстати, я помню, Вы мне говорили, что именно на Колыме, в посёлке Буюнда Вы дали себе слово не играть в карты на деньги, увидев, что потом там делают с проигравшими людьми.
Я верю, что Вы всю жизнь не играли на деньги в карты.
Помните мой рассказ о военном водителе, который на фронте вёз снаряды к катюшам?
Он ещё отстреливался от немецкой разведки, был ранен через обе щёки, привез снаряды с опозданием.
Командир батареи ударил его, повредил глаз, сломал челюсть.
Этот водитель потом за избиение офицера отбывал наказание в колонии Сеймчана. После освобождения, остался жить в посёлке, работал в порту.