В начале 1961 года в Североуральской экспедиции появился план проведения поисковых работ на медноколчеданные руды в междуречье р.р. Каквы и Лобвы, Ново-Лялинского района. Площади перспективные, т.к. там до сих пор стоят старинные с 19 века пройденные разведочные стволы шахт, залитые водой и перекрытые предохранительными бревенчатыми полками. Однако документация по ним потеряна. Вначале было решено провести шурфовку на перспективных площадках, а позднее подтянуть станки колонкового бурения. Работы поручили Карпинской геологоразведочной партии, которая год назад была передана из Северной экспедиции в Североуральскую, и уже занималась разведкой Валенторского медноколчеданного месторождения, и базировалась партия в п. Веселовка в 9 км. от г. Карпинск. В целях облегчения ручного труда проходчиков шурфов и ускорения работ было решено применить взрывные работы, и начальник партии предложил мне организацию и проведение горных работ, как единственному человеку в партии, имеющему право ответственного руководства взрывными работами.

1. Организация работ и выезд на место.

Для начала взрывных работ требовалось оформить множество документов в местную горнотехническую инспекцию и милицию. Составил паспорта буровзрывных работ, написал заявления на получение свидетельства на приобретение взрывматериалов, и разрешение на производство взрывных работ. В милицию в отдел разрешений написал письмо на получение разрешения на перевозку взрывматериалов на правильно оборудованном автомобиле с Турьинского медного рудника. А с ним мы предварительно договорились, т.к. это были наши перспективные заказчики на добычу медной руды. Во время оформления документов я подумал, что и мне неплохо было бы получить "Единую книжку взрывника" на открытые и подземные работы. Переговорил с районным инспектором Госгортехнадзора, и он предложил мне подготовиться по "Единым правилам безопасности при взрывных работах" и сдать ему экзамен. Что я и сделал через несколько дней.

Через неделю я все разрешения получил и пошёл на склад отбирать имущество для отряда. Планировалось задействовать 10-12 проходчиков. Кроме них был ещё взрывник, повариха и полевой геолог. С последним мне повезло - дали техника-геолога Любченко Павла Семёновича. Я с ним уже был знаком с Валенторского участка. Это был красивый брюнет, очень моложаво выглядевший, хотя на 11 лет старше меня. В 1945 году в августе наступал с нашей действующей армией через пустыню Гоби на позиции японской Квантунской армии. Переход, по его рассказам, был чрезвычайно тяжёл. Кроме бездорожья, постоянно мучила жажда в это жаркое время. Воду подвозили в автомашинах, на которых стояли резиновые цистерны. Пока везли, вода сильно нагревалась. Как только машина подходила, то у солдат не хватало терпения слить воду по ёмкостям, и они протыкали резиновую ёмкость штыками и пили вытекающие струи воды, которая в большинстве выливалась на землю. Роль геолога на таких работах была чрезвычайно важна, и состояла не только в работе по описанию шурфов и отборе проб, а не менее важной было отношение с проходчиками по части выставления категории крепости пород. Ведь от этого напрямую зависела их зарплата. Любченко П.С. был человек спокойный, не жлоб, очень порядочный в отношениях. Проходчики ему доверяли, и никогда не было крупных конфликтов. А от этого сильно зависел психологический климат в коллективе. Через пару дней мы собрали свой нехитрый скарб - палатки, кайла, лопаты, топоры, посуду, продовольствие для котлового питания, и др. Нам дали большую машину-вездеход ЗИС-151, и шофёр Андрей Робертус довёз нас сначала до с. Башенёвка, а потом ещё ниже по р. Каква 7 км. вдоль берега. Тут мы и стали лагерем - это была стоянка ?1. Башенёвка - это было селение раскулаченных ссыльнопоселенцев. Стариков там не осталось, а жили их дети - несколько женщин возрастом под 50 лет.

Шурфы били вручную размером 1.0 Х 1.25 метра и глубиной не более 2 метров, либо до коренных пород. Обычно это были породы до 4 категории крепости. При зарезке шурфа проходчик ломом пробивал два или четыре отверстия в виде вруба, и глубиной 60-70 см. В эти шпуры вставлялись патроны аммонита ?6ЖВ, всё обвязывалось детонирующим шнуром и подрывалось огнепроводной трубкой. Около 50 см породы выбрасывалось взрывом и проходчику оставалось только зачистить и оформить периметр.

Однажды мы с Любченко П.С. прошли вниз по берегу реки около 4 км. и увидели дом в глубине леса. Решили подойти. Оказался дом местного лесника. Разговорились. Лесник держал 4 коровы, т.к. травы и покосов вокруг было немеряно. Был очень жаркий день, и мы попросили попить. Он предложил нам любые молочные продукты из погреба совсем по смешной цене -20 копеек за литр. Я спросил варенец, и он достал из погреба глиняный литровый кувшин. Это был необыкновенно вкусный варенец, жирный, холодный. И я весь кувшин выпил за несколько минут. Любченко взял простоквашу, и мы оба были в полном восторге. Таких молочных свежих продуктов в магазине не продают. Позднее мы не раз у него покупали продукты, а когда к нам приходила автомашина, то мы у него брали и на котловое питание.

2. Почему надо аккуратно объезжать пни

Для текущих нужд отряда нам выделялась автомашина ГАЗ-63. По тем временам неплохой вездеход с передним ведущим мостом. Однако имел несколько крупных недостатков - очень низкий коэффициент поперечной устойчивости из-за узкой колеи и высоко расположенного центра тяжести. Колёса узкие, односкатные, шли "колея в колею" и легко прорезали сырую луговину. И если садилась на мосты, то приходилось её долго вываживать за ступицы колёс длинными жердями, либо вытаскивать специальными тросиками, которые с одной стороны наматывались на ступицу, вторая была зацеплена за мертвяк типа пня или дерева.

Через пару лет с этой машиной произошло ЧП, которое лишь чудом обошлось без больших жертв. Администрация партии и профсоюз организовал массовую поездку персонала за грибами. Подогнали ГАЗ-63 и туда мгновенно в кузов набилось около 40 человек. Никаких сидений не было, и все люди стояли, держась друг за друга. Такое нарушение правил безопасности, да ещё с малоопытным шофёром, никак не могло закончиться без приключений. Когда машина тронулась, то вся живая масса людей начала раскачиваться, таская за собой относительно лёгкую машину. Да ещё при стоящих в кузове людях центр тяжести поднялся ещё выше. Машина у шофёра начала плохо слушаться руля, пошла по дороге "змейкой", и на большой скорости центробежная сила начала людей выбрасывать из кузова. А через двести метров она вообще опрокинулась вверх колёсами. Ввиду того, что в кузове в момент опрокида людей уже не было, то пострадали только двое в кабине - шофёру выбило челюсть, но некритично. А пассажирка - тёща главного механика - прикусила язык.

Но вернёмся к нашим "баранам". Пора было ехать на Воронцовку получать взрывматериалы. Мне дали специально оборудованную машину ГАЗ-63 с шофёром Василием Гузачёвым. Это был плотный, сравнительно молодой малый. Дорогой, естественно, разговорились. И он мне на кое-что раскрыл глаза. Рассказал, что он по национальности белорус. Мне раньше было как-то по барабану, что есть белорусы, украинцы - всех я считал одним народом. Отличал только средеазиатов и людей с Кавказа. А живого белоруса видел второй раз в жизни. ( Первый был еврей, но из каких-то соображений везде назывался белорусом). Потом он продолжил свою мысль в том плане, что Белоруссия - самодостаточная страна, у неё есть всё, и она может жить без всяких Союзов. Вот эта мысль от представителя славянской Союзной республики была для меня совсем новой. Но разбирать этот вопрос дальше мы не стали - слишком по тем временам скользкая тема. Получили взрывматериалы и поехали в отряд на Башенёвку. После обеда брызнул дождичек и уже на лесной дороге машину кидало туда-сюда, хотя работали оба моста. В какой-то момент машину бросило вправо, и она мёртво встала на прикол, хотя все 4 колеса крутились как швейная машинка. Это уже было интересно, и мы вышли из кабины. Колеи на дороге не было совсем, и сесть мостами на грунт машина не могла. Мы начали внимательно осматривать её со всех сторон, и только минут через 10 обнаружили причину внезапной остановки и прикола - между бензобаком и кабиной врасклинку торчал очень приличный пень. Сверху у него было около 20 см. в диаметре, но вниз он расширялся. И уже весь был тронут тлением. Его можно было за час спилить ножовкой, но у нас её не было. Вася попробовал сорваться с него ещё раз, но безрезультатно. Тогда я предложил ему взорвать этот пенёк, но Вася страшно испугался - может сдетонировать ящик с взрывчаткой, или бензобак лопнет и машина сгорит. Но делать было больше нечего, ящик с аммонитом я сдвинул в заднюю часть кузова, Васю послал в одну сторону дороги на 200 метров, а сам пробил ломом дыру под пень, заложил 100 грамм взрывчатки, поджёг зажигательную трубку, и ушёл в другую сторону дороги. Раздался очень глухой взрыв. Мы подошли, а пень стоял на своём месте. Только земля вокруг него немного взрыхлилась. Я подумал, что надо бы ещё грамм 100 туда задвинуть под него, и он должен завалиться в бок. Когда я Васе предложил этот вариант, он опять страшно перепугался, замахал плавниками, и сказал мне, что сейчас вообще убежит от этого места и машины очень далеко, и не вернётся. Я видел его натуральный испуг, и думал, что же делать дальше. Тогда он сказал, что попробует съехать ещё раз и заскочил в кабину. Завёл, нажал от души на "железку", резко рванул машину, и она вдруг скакнула вперёд. Он радостный выскочил из кабины, и мы начали осматривать пень. А он сильно наклонился вперёд и проскочил под кузовом. Мы его потрогали руками, а он шевелился на своих корнях. Взрыв, хоть и небольшой, перебил центральный корень, и он шатался на боковых, более слабых корнях. Да и землю взрывом под ним тоже разрыхлило. В общем , отделались удачно. При передозировке заряда вполне могли разбить бензобак. После этого, мы уже почти с песнями приехали на базу отряда.

3. Ещё раз о пнях. Про пользу.

Летом мы закончили работы в районе Башенёвки и к осени переехали южнее р. Лобва в район с.Ёлва. Это уже была настоящая глухомань Ново-Лялинского района, и даже в некотором роде и области. В начале 30-х годов в район привезли много раскулаченных ссыльнопоселенцев из центральных районов страны. Кстати, в этом районе отбывал ссылку старший брат известного писателя Александра Твардовского. Редкие сёла в этом районе и построили ссыльнопоселенцы, которые занимались лесозаготовками. Все коренные леса снесли ещё в 30-х40-х годах, и на их месте успел вырасти густой сосняк и ельник высотой до 8-10 метров. Но сухостоя для дров было очень мало, и пришлось искать выход, т.к. вечера уже были холодные. И тут я вспомнил опыт костров в пионерлагере, где взрослые закатывали на костры огромные пни от поваленных деревьев от прошедшего в Североуральске урагана 9 августа 1946 года. Тогда повалило много крупного леса, стволы которого разделали, а пни валялись в местах разделки. Пара пней, приваленных друг к другу, горела огнём всю ночь, а отдельный пень горел изнутри и за ночь также сгорал. Я решил пеньки подрывать, и пошёл их осмотреть. Вокруг было пара десятков хороших старинных кондовых пней от хвойных деревьев более 30 см. в диаметре. Пробил ломом дыру под пень в предположительное место, где располагался его центр тяжести, вложил 2 патрона аммонита, сделал хорошую забойку и взорвал. Пень подлетел вверх и развалился на две части. Корни же остались в земле. Подорвал ещё один с таким же результатом. Пни горели всю ночь ярким жарким пламенем. Попозже я так умудрился подбирать заряд, что пень целиком подлетал вверх, и создавалось ощущение взлёта с земли летательного аппарата типа турболёта. Всё шло хорошо, если бы однажды не пришёл некий мужик, который позвал меня на беседу и представился владельцем покоса, где я взорвал 5 пней. Стал возмущаться, что я ему испортил покос и он будет подавать на меня в суд на возмещение ущерба. Я его повёл на место, где вместо пней была чистая земля, где её чуть разровнять, убрать лишние корни, и там нарастёт новая трава. Он попросил убрать ещё 15 пней и вопрос был исчерпан.

Практически в этот сезон я впервые лично и осмысленно применял взрывчатые материалы на горных работах и пеньках. Хотя держал их в руках впервые на горной практике на угольной шахте в Пермской области. Мне это было интересно. Курс горного дела в институте читал очень талантливый и знающий инженер - Поляков Алексей Алексеевич. В течение 3 лет он скрупулёзно и внимательно рассказывал нам про горное дело, и особенно взрывные работы. Детально показывал даже как обрезать огнепроводный шнур. А уж про горноразведочные выработки он донёс нам столько деталей, что многие приходилось нам даже самим показывать профессиональным проходчикам. И полученный опыт производства взрывных работ очень пригодился мне при работе на Севере.

4. Про кошек. Хотя и не домашних.

Через месяц мы переехали на новую стоянку в ещё более глухое место района. После выбора места установки палаток, я пошёл осматривать окрестности. В 50 метрах от нас начинался свежевыросший молодняк на старых вырубах, очень густой, состоящий в основном из ельника и какого-то неизвестного мне широколиственного кустарника типа черёмухи. С другой стороны метрах в 150 виден был очень тёмный хвойный лес. Он почему-то остался целым и не был вырублен раньше. Решил его посмотреть поближе. Оказался старый лес, состоящий из елей, пихты сосны и отдельных кедровых деревьев. Однако между деревьями было хорошо видно сухое моховое болото. Этот кусок старого леса уходил далеко на запад, и скорее всего, болото дальше могло перейти в мокрое. Вот поэтому старый лес и уцелел. Утром, рано проснувшись, я услышал мяуканье кошки со стороны уцелевшего старого леса. Ещё подумал - "Откуда в этом глухом углу без поселений и людей могут появиться кошки?" Но тут же возникла мысль, что это может быть рысь. Я тихо выполз из палатки, на всякий случай взял свою винтовку ТОЗ-16, хотя точно знал, что рыси на человека не нападают, половинку 6-ти кратного бинокля, при помощи намоченного пальца определил подветренную сторону. На мою удачу она оказалась в мелколесье, которое начиналось метрах в 100 от взрослого хвойного леса. Зашёл в это мелколесье и тихо подошёл в его границе, последние 20 метров ползком, и спрятался за рядом стоящий пень. Достал свою половинку бинокля и начал рассматривать лес. Сначала не видел ничего, но через минуту кто-то опять мяукнул и какой-то лохматый шар подпрыгнул над травой. Пригляделся - оказался молодой рысёнок, очень похожий на взрослую кошку,но размером гораздо больше. Потом вдруг увидел и взрослую рысь, которая шла по поваленному рядом дереву. Ещё через какое-то время появился другой рысёнок с какой-то куклой в зубах, и начал её терзать.. Скорее всего, это был пойманный кем-то рябчик, или зайчонок. Затем совершенно неожиданно мне в бинокль глянула морда другой рыси с каким-то куском в зубах. Я думал это первая, а оказалась совсем другая пришла с добычей. Это была целая семья, которая жила здесь из-за обилия корма - в мелколесье было полно рябчиков и зайцев, а тёмный хвойный лес давал хорошее убежище. Я любовался на них минут 15, и в какой-то момент у меня в бинокле опять возник пристальный взгляд взрослой рыси, и в одно мгновение они все исчезли, как испарились. Скорее всего, объектив бинокля дал световой блик в сторону зверей, и они, почуяв опасность, все скрылись в глубине леса. Я подошёл на то место, но кроме перьев съеденного рябчика ничего не увидел. Нора у них была далеко в лесу, а на окраине они завтракали чем бог пошлёт. И больше они не появлялись, пока мы вели здесь шурфовочные работы со взрывами. Стрелять я их категорически не мог - таких красивых зверей! Хотя за 100 метров из винтовки это не представляло особого труда. Да и кошек любых я люблю. А в это мелколесье я рано утром через день-два заходил с винтовкой и снимал по паре рябчиков. Наступила осень, охота открылась, молодь давно стала на крыло, и рябчик охотно шёл на пищик. Правда, искать их, прилетевших на писк, в таком густом лесу было сложно. То он бежит к тебе по земле, то прилетит с характерным хлопаньем крыльев на ель и прижмётся к стволу. Но всё равно такая охота в молодости доставляла удовольствие. Жалость к птицам и мелким зверькам пересилила у меня страсть к охоте, и через 20 лет я совсем прекратил это занятие. .

г. Обнинск 2013 год