Когда октябрь шершавой пятернёй
Мне волосы безжалостно взъерошит,
И чёрным крабом тень моя запляшет
В клешнях зари на пламени полей, 
У кромки моря, слыша птичий гам,
Вороний кашель слыша в буреломе,
Бормочет сердце, исходя словами,
Цедя за каплей каплю по слогам.

Я узник в башне слов. Я узнаю
В деревьях, уходящих в сумрак синий,
То грациозность женских наклонений,
То детских междометий мельтешню.
Тебя я слышу в полногласье буков,
То в шорохе дубов, то стон корней 
Терновых стран звенит твоей струной,
То шум волны твоих исполнен звуков.

Кивая из-за листьев лопуха,
Мне маятник провозглашает время,
Час обретает утреннее имя,
Пророча ветер в скрипе петуха.
Ты говоришь приметами лугов,
Мне режет слух шуршанье жухлых трав,
Гнилой зимы шепча речитатив -
Вороньих искупление грехов.

Когда октябрь шершавой пятернёй
(В осенней ворожбе мне мнится речь,
В паучьем языке валлийских круч)
Дерёт ботву из брюквенных полей,
Я создаю твой голос по слогам.
И сердце, цепенея в монологе
Простывшей крови, слышит близость вьюги...
Над морем - темногласый птичий гам.