Аннотация: Рецензия на роман Михаила Бобкова (Осипа Монгольштампа) "Начни говорить правду". Москва, "Де`Либри", 2022 г.
Рецензия на роман Михаила Бобкова (Осипа Монгольштампа) "Начни говорить правду". Москва, "Де`Либри", 2022 г.
Сатирическая НФ в стиле дурашливого сюрреализма оборачивается тёмной антиутопией, вариантом "Матрицы". В отличие от ранее разобранного произведения того же автора, на сей раз он явно замахнулся на нечто большее, чем юмористическая фантастика. То ли, подобно Джеймсу Джойсу, на создание современного эпоса, то ли даже, на манер Уильяма Блейка, отображение невидимого для людей истинного устройства мироздания.
В любом случае разбираемое произведение сложно, я бы даже сказал, усложнено, причём, во всех аспектах - структуре, языке и заложенных идеях.
Язык прежде всего бросается в глаза. Автор искренне увлечён сотворением юмористических неологизмов, "говорящих" имён и названий. Это было видно и по "Охотникам за роботами", однако в "Начни говорить правду" достигает апогея. И местами затрудняет восприятие романа. Для иллюстрации придётся привести обширную цитату:
"Из-под Мишкиных ног, поблёскивая стрекоталиями, выскакивали в разных направлениях мелкие кенгуренты, а прямо перед глазами, усыпляюще качаясь из стороны в сторону, некоторое время порхала гипнозавра: хищная рептица из отряда зомбоящеров, по своему обыкновению, заманивала путника в топь.
Лысицы, общественные зверьки семейства скунсьих, готовясь к ночлегу, суетились перед входами в свой норный город. Одни лысицы убирали ненужки, другие разглаживали помятники и подновляли прячечные, третьи гнали под землю гурты напасшихся за день некробов.
Юные некробы сонно шевелили щуплыми ещё щупальцами, и лысицы-сторожилы равнодушно пропускали молодь в норку. У половозрелых же некробов, прежде чем пустить их на ночлег, сторожилы брали дань, умело отрывая сочные, поспевшие за день и тяжело висящие теперь щипальца".
При таком раскладе скоро начинаешь воспринимать роман не как чтение, а как разгадываемый ребус. А его автор предстаёт каким-то Велимиром Хлебниковым, переродившимся в Даниила Хармса и написавшим роман. Ещё безумные стишки Льюиса Кэррола про бармаглотов и брандашмыгов на память приходят...
Однако многие такие опыты словообразования точны и забавны: "Марихуанская впадина", "шизевры деградивного безвкусства", "фальшистско-нарциcстская рейхспублика Успехистан"...
А порой они вдруг оформляются в едкую политическую сатиру, напоминая "Зияющие высоты" Александра Зиновьева:
"Жители Обгонистана веками страдали от изжёпы, попутно разыскивая национальную идею. И в конце концов нашли её. Идея оказалась следующей: "Разворовать всё"".
Двойственно впечатление и от структуры произведения: линейное повествование переплетено с огромным флешбеком. Возможно, автор подсмотрел такой приём в сериале "Мир Дикого Запада", однако там зритель почти до самого конца не осознаёт, что видит того же самого героя в разных временных отрезках. В разбираемом же романе это очевидно сразу и вызывает некоторое недоумение и путаницу восприятия.
Впрочем, в финале обе линии сливаются, при этом роман "ломает четвертую стену", переходя в реальность: мы с главгером читаем один и тот же текст. Который обрывается на нелёгком выборе, вставшим перед героем, являя, таким образом, открытый финал.
Признаю, сделано это с выдумкой, но, на мой взгляд, чересчур запутано.
Вдобавок текст структурно осложняется отступлениями, проясняющими авторскую позицию, но плохо вписывающимися в общую канву, вроде богословского диспута Святонаила с Никтотом.
Той же цели часто служат и диалоги, а в других случаях они призваны донести до читателя сложную картину вторичного мира. Тогда они становятся довольно затянутыми, дополнительно утяжеляя текст.
А вот действием автор явно пренебрегает, хотя "в экшен умеет", что очевидно из отличной сцены поединка главгера с Дедом Убивцем. Однако чаще действие попросту проговаривается скороговоркой - автор явно торопится вновь перейти к высокой философии.
Особенно этот недостаток заметен в конце романа, при описании реалий Терра Удобии - "внематричного", "настоящего" мира, куда на время попадает главгер. Большой объём непростой информации подаётся там весьма сжато. А поскольку мир Удобии в корне отличается от того, в который читателя погружает основная часть романа, это может привести его к неприятному диссонансу и недоумению.
Плюс буйное словотворчество, и в результате местами текст начинает напоминать восхитительно яркий, но бред. Это неплохо для произведения такого рода, однако плохо то, что в этих местах текста зачастую опять же разъясняются реалии вторичного мира. В том числе и его мифология, которую автор конструирует весьма тщательно.
" - Итак, рабыни убожьи, - вновь заработал Мишкин язык, - вам нужно запомнить следующее: хозяин Пулемёртва, ваш Ъйьъ, - это лжеубог, главный демон безделья. Он жаждет установить темнократию и завладеть душами несчастных Голосексуалистов. А потому до последнего мгновения, как и Пулемёртв, будет притворяться другом. Всё понятно?"
Честно говоря, не очень...
Я бы осмелился посоветовать автору раннюю повесть Михаила Успенского "Семь разговоров в Атлантиде", в которой задача построения пародийно-психоделической мифологии исполнена, на мой взгляд, гораздо более лаконично и изящно.
Иногда излишняя усложнённость текста, наложенная на причудливую авторскую фантазию, также затмевает рисуемую им картинку:
"Главной частью Ъйьъ был левитирующий мозг, из извилин которого росли длинные редкие волосы, а также большие ушные раковины. Кроме того, примерно на расстоянии шага мозг тянул за собой при помощи телекинеза речевой аппарат - лёгкие и гортань".
Сальвадору Дали было легче: он визуализировал свои болезненные фантазии, а не описывал словами...
Рецензия была бы не полна без краткого изложения содержания романа и его мировоззренческого наполнения, но при этом трудно обойтись без спойлеров. Главгер Мишка, живущий в некоем до- а, скорее, постииндустриальном обществе, послан вождями своего племени к племени соседнему, более примитивному, дабы внедрить там навыки земледелия. К чему это культуртрегерство - если учесть, что все нужные вещи и продукты жители этого мира получают по молитвам к своим "богам" - становится ясным ближе к концу.
Мишка представляется "наивным дикарям" посланником верховного божества, ведёт миссионерскую работу и цели своей добивается. Однако в процессе влюбляется в прекрасную дикарку, увидев её на традиционном параде обнажённых девиц (племя, кстати, называется голосексуалисты).
Во второй хронологической линии, разворачивающейся перед читателем одновременно с первой, Мишка, уже вернувшийся в родное племя, решает задачу воссоединения с возлюбленной и победы в традиционном поединке с неким смертоносным бойцом (смертоносным в прямом смысле, ибо все люди в этом обществе могут умирать и воскресать многократно).
Поскольку обе задачи весьма трудны, Мишка обращается за помощью к тёмным силам этого мира - сущностям, именуемым "сыновья металлолома". Те наделяют ГГ нездешней силой, с помощью которой он легко одолевает противника. После чего привозит любимую домой и женится на ней.
Однако вместо хэппи-энда происходит тревожный твист: выясняется, что цивилизация, в которой живёт Мишка - всего лишь симулякр, что-то вроде зоопарка для тех самых сыновей металлолома, или, как они сами себя называют, удобленники. А соотечественники Мишки - биологически люди, предки которых по каким-то причинам отказались от прогресса и живут по старинке, следуя своим "иррациональным" побуждениям, "идеям", отчего удобленники называют их идейцами.
Сами же удобленники давно уже модифицировали свои тела и дух, приобретя микроскопические размеры, но громадное могущество. Они полагают себя истинными людьми, хотя человеческого в них практически ничего не осталось. Это даже не следующий этап эволюции: пришедшие на него особи называются "людейцы", они тоже обрели неорганическое могущество, но не растворились в коллективе и сохранили самость, потому считаются в Терра Удобии отсталыми. В этом мне чудится иронический оммаж люденам Стругацких.
То есть статус удобленников очевидно божественен. Какой мир, такие и боги...
Что касается идейцев, то они служат удобленникам в качестве домашних любимцев. Удобленники снабжают идейцев всем необходимым, заботятся об их здоровье и бессмертии и устраивают в области их обитания невидимые экскурсии для развлечения и назидания "истинных людей".
Авторская ирония в описание этой "утопии" очевидна. На самом же деле общество модифицированных технобогов выглядит жутковато. Особенно, когда становится понятным, что в Терра Удобии царит тоталитарный коллективизм, подавляющий индивидуальную волю.
Причём эти грандиозные социальные построения не имеют особой цели - кроме "удобства" обитателей этого общества, как они его понимают. В результате всё функционирование этой сверхцивилизации заставляет вспоминать "Игру в бисер" Германа Гессе - процесс изощрённо-шедевральный, но абсолютно бесплодный. Что и подтверждает сам автор:
"Жизнь удобленников оказалась чем-то вроде дико увлекательной игры".
Однако подобной же игрой заняты и идейцы, веруя в своих примитивных "богов" и получая от них помощь, которая на деле есть не более чем корм для домашних животных, исполняя бессмысленные обряды, блюдя не менее бессмысленные традиции, взаимодействуя с другими племенами, как просвещавший голосексуалистов Мишка. Игровая суть этой псевдоцивилизации весьма зло и метко отражена, например, в "коллекционировании пустоты" в качестве произведений искусства. И всё это полностью соответствует рассуждениям Йохана Хёйзинги о том, что течение и смысл игры заключаются в ней самой.
Однако при всём своём сарказме автор, похоже, не видит внятной альтернативы созданному его фантазией доведённому до логических пределов обществу потребления. Отсюда и некоторые претензии на переход воображаемого мира в реальность, и явственный пессимизм. Как выяснилось, я не зря вспомнил в связи с рецензией на другое произведение Осипа Монгольштампа "Сирен Титана" Курта Воннегута - в "Начни говорить правду" очевиден схожий взгляд на тщету бытия человечества.
Похоже, оба писателя попали в одну и ту же антропоцентрическую ловушку субъектности человека. Да, его можно поставить в центр мироздания, но рано или поздно с неизбежностью встаёт вопрос: что он с этим самым мирозданием должен делать?.. Ответ же на него не столь прост и лёгок, как многим кажется. Напротив...
Здесь стоит остановиться на "богословской" составляющей романа. Можно воспринять эти длительные отступления с изложением разных догм как инструмент постиронии. При этом автор честно предупреждает, что роман может оскорбить религиозные чувства. Однако мне кажется, что он в данном случае несколько льстит себе: его произведение способно на это не более, чем, скажем, "Мастер и Маргарита". Для любого нормального христианина очевидно, что булгаковский Га-Ноцри никакой не Христос, а Воланд - не сатана, а просто персонажи фэнтези. Чем же оскорбляться?..
Так и высокопарные рассуждения жрецов идейцев, напоминающие некоторые теологические тексты, не имеют отношения ни к христианству, ни к другим религиям, на которые намекается в романе.
Однако иногда - возможно, помимо воли автора, в тексте прорываются и реальные богословские проблемы. Скажем, вполне христианским выглядит следующий пассаж:
"Настоящий, полноценный бог должен быть всеобъемлющим и единственным. Не допускающим существования никаких соперников. Иначе встаёт вопрос: кто из них главнее, кому будет правильнее молиться? К тому же полноценный бог должен быть больше самого мира".
Очевидно, что ни один персонаж или группа персонажей разбираемого романа "больше" придуманного автором мира быть не в состоянии. Следовательно, с Богом у тамошних обитателей действительно проблемы...
Что касается идеально "удобного" общества "истинных людей", мне при его описании почему-то вспомнилось стихотворение упомянутого Уильяма Блейка:
Антихрист, льстивый Иисус,
Мог угодить на всякий вкус,
Не возмущал бы синагог,
Не гнал торговцев за порог
И, кроткий, как ручной осёл,
Кайафы милость бы обрёл.
Бог не писал в своей скрижали,
Чтобы себя мы унижали...
Хочется верить, что правильно будет решён вставший перед главгером в финале проклятый вопрос: "Какой же выбор правильнее? Какой человечнее: превратиться в человека или не предать домашних животных?" То есть стать могущественным винтиком Терра Удобии или остаться "отсталым" идейцем, но не предать свою любовь - хоть она и кажется всего лишь игрушкой для котёнка.
Отмеченные выше недостатки не отменяет достоинств романа - оригинальности подхода, завораживающего языка, изощрённой, хоть и мрачной фантазии и такого же остроумия. Желаю автору и дальше развивать этот странный и удивительный мир. Вдруг его логика приведёт к более позитивным выводам?..
Имею возможность, способности и желание написать за разумную плату рецензию на Ваше произведение.