Я сам выбрал дитя. Рос вместе с ним. Радовался, плакал.
Удивлялся ее душе.
Она была моей звездой, моим солнцем.
Мое сердце пело о ней Господу.
И он открыл мои глаза.
Тогда я понял, что люблю эту душу.
Я мучался, разрываясь от желания стать таким как она, смертным, и разделить ее дорогу.
И желанием оберегать и поддерживать ее на ее земном пути.
Господь был справедлив, и дал мне выбор.
От одного моего желания зависело все.
Ведь стремления наши меняют нас и мир вокруг нас...
Я стал смертным.
Неуклюжим и непохожим на других, в своем стремлении вверх.
В своих расправляющихся по ночам крыльях и долгих полетах в темных небесах.
Но обо мне позаботились. Дали мне работу, дом.
Я даже стал называть друзьями ее друзей.
Я полюбил их заново, встретившись с ними в их собственном мире. Даря им песни и тепло сердца...
Потом я встретил ее.
Она улыбалась мне. Через минуту рыдала на моем плече, и я неловко утешал ее касанием руки. Потом шутила. И нежно целовала меня, обвивала руками, заставляя неметь от восторга и сладкой боли, заставляя зарастать мою спину и думать лишь о любви и долгом пути рука об руку...
Потом ее сердце разрывалось от желания все, все на свете изменить, и тут же замерзало от равнодушия фактов.
Она была так хрупка.... и сильна как утренний ветер...
Она не понимала моих звезд - я погасил свет в глазах.
Она хотела, чтобы я был идеальным мужчиной. Но, Господи, разве я мог тогда знать, как ведут себя идеальные смертные?!!
Я делал ошибки одну за другой. Я чувствовал неодобрение в ее взгляде и взгляде сверху.
Я загнал себя, свою душу.
Так загоняют лошадь, в попытке осуществить неосуществимое.