Ванная после трех дней пути и ночевок под открытым небом - просто блаженство. Исэйас полчаса нежился в огромной бочке, пока вода не остыла. С неохотой вылез, чувствуя, как с непривычки ломит суставы, и начал неторопливо переодеваться в чистую одежду.
Невыносимый охотник гнал вперед, да так, что, дай ему волю, без привалов бы вообще оставил. Исэйас недовольно нахмурился при воспоминании о Хесе. Он его, конечно, на дух не выносил, но мужчина оказался не таким уж и плохим, как рассказывал про него магистр Гайюс.
Парень раздраженно дернул завязки штанов. Слова охотника на том постоялом дворе больно ранили его. Он долго спорил сам с собой, но в глубине души уже зрела уверенность в правоте Хеса. И от этого становилось лишь только хуже.
Да, он никогда не держал меча в руках, в отличие от многих претендующих на звание Инквизиторов. Ему гораздо интереснее были сокрытые знания; общество книг он предпочитал ежедневным тренировкам во дворе Обители; он знал очень много, постоянно совершенствовался в искусстве донесения информации до последователей, но никогда не выделялся среди своих собратьев. Он всегда был в тени, изгоем, а главное - из-за чего! Из-за своего мирного нрава! Охотник не так уж и ошибался, говоря, что у Инквизиторов черная душа. Достаточно вспомнить, как послушники издевались над ним, а однажды избили так, что он не мог седмицу подняться на ноги. Не говоря уж о жестокости наставников - телесные наказания широко применялись для ослушавшихся приказов. Но рыжий мальчишка не привык жаловаться: все это он воспринимал как неизбежную часть становления своего характера и душевной крепости и стойкости, присущей истинным служителям Семерых. Отчасти из-за того, что он читал слишком много и не всегда верил на слово старшим братьям, подвергая сомнениям те или иные догматы, он и бывал бит. Вольнодумство никогда не поощрялось в рядах Ордена.
И Исэйас, потерявший надежду на то, что его признают готовым стать Инквизитором и позволят узнать сокровенные знания по применению святой силы, был невероятно счастлив, когда его Наставник пришел и сказал, что ему поручено ответственно задание - проследить за возможным и, конечно, очень опасным колдуном - одним из охотников. Паренек благодарил всех Семерых и кружился по келье, воображая, как удивленные его успехом Наставники радостно примут его в ряды избранных послушников, которым передаются тайные знания; а впоследствии он, конечно, станет одним из самых известных и грозных Инквизиторов, святой силой уничтожающий всякое проявление Тьмы.
Тем больнее была реальность, на которую открыл ему глаза Хес. Жестоким и насмешливым червем впиваясь в душу, она нашептывала Исэйасу, что он - ничтожный, никогда не сможет стать тем, кем он так мечтал быть... А сомнение в правильности выбранного пути уже потихоньку подтачивало юное доверчивое сердце - тот ли путь он избрал, на верную ли дорогу ступил? И не сошел ли он еще тогда, давным-давно, с укатанной тропы в топь, сейчас опасно проваливающуюся под ногами?
Он же видел тогда того духа. Гиллиду. И тот совершенно не выглядел агрессивным или опасным, наоборот. От него исходила какая-то странная, умиротворяющая сила. И эти ягоды, которые оказались очень вкусными... Прочно устоявшийся мир мальчишки трещал по всем швам.
Он спустился вниз. В трактире было малолюдно, что слегка огорчило Исэйаса. Он любил наблюдать за людьми, особенно за путешественниками. Каждый из них выглядел по-своему, за плечами каждого была, несомненно, своя захватывающая история, которая проскальзывала в словах, жестах и привычках незнакомцев.
Исэйас покрутил головой, выискивая спутника. Ну конечно, как же может быть иначе? Самый дальний столик, в самом углу. Вот уж ведь нелюдимый тип. Тут же в памяти паренька всплыли озорная улыбка и по-особенному светящиеся глаза охотника, когда он показывал ему лесного духа. Умеет ведь быть человеком... Зачем так сторониться всех? И агрессивен сверх всякой меры.
Рыжий даже невольно вздрогнул, вспомнив их первую встречу в 'Приюте Охотника', когда Хес едва не прирезал его Наставника, магистра Гайюса. Он помнил, как испугался тогда и как недоумевал, почему же такой сильный Инквизитор, как магистр, ничего не противопоставил яростному напору охотника, а только лишь в ужасе глядел на него - может, все дело в том, что Хес говорил правду?
Помотав головой, чтобы разогнать мрачные и крамольные мысли, юноша направился к сидящему охотнику. Тот кивнул головой и придвинул к нему тарелку с едой, такой ароматной, что только сейчас послушник понял, насколько он проголодался.
Около четверти часа за столом царило молчание. Давно поевший Хес спокойно сидел, потягивая пиво и наблюдая за ужинающим мальчишкой.
Исэйас заметил, что взгляд охотника иногда словно обращается в никуда, а правой рукой он вращает знакомый пареньку перстень на левой. Тот самый, из-за которого и разгорелась драка с Инквизитором в том трактире.
Немного помолчав, помявшись, юноша несколько раз набирал воздуха и, наконец решившись, спросил:
- Он был твоим другом?
Хес поднял потяжелевший взгляд на рыжего. Тот втянул голову в плечи, кляня себя за любопытство и ожидая вспышки гнева, но охотник медленно и тихо ответил:
- Не просто другом. Он был частью меня...

...В тот момент он не видел ничего. Чертово тело отказывалось повиноваться, силы утекали, словно вода в песок. Голова кружилась, проклятье жгло душу не хуже огня; в глазах темнело.
Молодой парень около двадцати весен от роду стоял на коленях, тщетно пытаясь подняться. Иссиня-черные волосы, густой волной закрывающие лицо, были в пыли, по ним змеилась струйка первой седины, стремительно расчерчивающей темноту прядей; руки с изящными тонкими пальцами в судороге обхватили плечи...
...Он не видел ее - тварь, что неслышно подошла из-за спины, недоуменно присматриваясь к странному созданию. Потом учуяла человеческий запах: в хищных глазах вспыхнул огонек, она оскалилась...и нанесла страшный удар беззащитной жертве, повергая ее на землю.
...Он не помнил ничего, кроме ослепляющей боли. Боли, впервые испытанной им в полной мере. Истерзанное сознание в последний раз взорвалось искрами и померкло.

- Гляди-ка, и ведь очнулся парень, - послышался обрадованный голос.
Хес попытался открыть глаза, которые тут же немилосердно обожгло яркое полуденное солнце, светившее прямо в окно. Он пошевелился и вздрогнул от острой боли, пронзившей все тело.
- Ты лежи, не двигайся, - говоривший подошел ближе, и Хес сквозь выступившие слезы наконец смог разглядеть его.
Весен на десять старше, высокий, широкоплечий, с сильными загорелыми руками, исчерченными белыми нитками шрамов; серо-зеленые веселые глаза под густыми нахмуренными бровями; белесый шрам, протянувшийся по левой щеке.
- Что ж ты на Границе один, да еще и без оружия, делал-то? - голос был жестким, но в нем проскальзывала теплота. - Никак счеты с жизнью свести вздумал?
- Наоборот, - прохрипел юноша и не узнал собственный голос.
- Ну не суть, - улыбнулся спаситель. - Как звать-то?
- Хеспер Туата Де Дананн, - по привычке отозвался парень, потом, вспомнив, скривился: - Теперь просто Хеспер.
Мужчина прищурился, потом понимающе кивнул и тоже представился:
- Ролло , я из Гильдии охотников.

- Смотри, какая задница! - восхитился Ролло, опасно отклонившись на стуле и разглядывая округлости молоденькой разносчицы.
Когда девушка пробегала обратно, он не удержался и ущипнул ее, за что получил кокетливо-гневный взгляд и расплылся в улыбке.
Хес скучающе наблюдал за разворачивающейся сценой. Друг, все еще широко улыбаясь, повернулся к нему:
- Как тебе, а?
Охотник помотал головой.
- Ты как всегда, - недовольно скривился Ролло. - Я тебя ни разу с девкой не видел.
Потом до него словно что-то дошло, и он в изумлении уставился на друга. Хес поймал его взгляд и расхохотался.
- Это не то, что ты подумал, - хихикая, сказал он. - Ты гуараггед аннон когда-нибудь встречал?
- Видел один раз издалека, - мечтательно произнес Ролло, закатывая глаза. - Хотел поближе подойти, да спугнул. Ох и девки же!
- Не девки, а водные духи, - улыбнулся охотник.
- Так людей, особенно мужчин, не жалуют ведь, - друг огорченно вздохнул.
- Это смотря как попросить, - хитро сощурился Хес.
- Погоди, так ты...? - изумился Ролло, хватая парня за грудки. - Неужели уговорил?!
Хес только хохотал, глядя на друга:
- Теперь ты понимаешь, почему меня мало интересуют человеческие красавицы?

Охотник рассказывал все это глухо, глядя перед собой. Исэйас молчал, в душе поднималось сочувствие к этому жестокому человеку, потерявшему по глупой прихоти судьбы, возможно, единственного близкого друга. Паренек не мог представить, что бы он делал в такой ситуации, зная, что те, кто не уберег дорогого ему человека, теперь пытаются добраться и до твоей души.
Однако что-то в его рассказе насторожило начитанного послушника.
Туата Де Дананн...
Мысль, вертевшаяся на границе сознания, стоило парнишке приглядеться повнимательнее, тут же юркнула в темноту, словно устыдившись самой себя.

***

...Он снова был там. Вдыхал воздух, пропитанный смертью и тленом, слышал крики гниющих заживо людей; спотыкался о распростертые в изломанных позах тела, падал и плакал, видя их тусклые глаза, из которых ушла жизнь.
А потом пришли они. И вокруг все вспыхнуло, пожираемое безжалостным пламенем. Живые или мертвые - ему было все равно.
А проклятый колдун смеялся, глядя на деяния рук своих. В безумных глазах не было ничего, кроме пустоты.
Рыжий мальчишка захлебывался слезами, цепляясь за холодную руку погибшей матери; задыхаясь в черных клубах дыма, молился Семерым...
И темная фигура, облаченная в рясу, нашла чумазого подростка, заваленного обгорелыми досками.
И ему дали надежду на то, что он сможет изменить мир.
Говорят, колдун умер в страшных муках, ибо велик был гнев Всеблагих и слуг их, Инквизиторов...

Исэйас проснулся среди ночи, обливаясь потом и чувствуя, как в ужасе заходится сердце. Кошмары, не прекращавшиеся ни на день, на этот раз были настолько реальными, что он вновь почувствовал отвратительный запах горелой плоти, услышал стоны горящих заживо людей, заглянул в мертвые глаза своей матери.
Стараясь унять дрожь, парнишка сел, кутаясь в одеяло. Оставалось еще порядочно до рассвета, но роса уже потихоньку оседала на подстилках, пропитывая их влагой. В зябком воздухе дрожали стайки ночных мотыльков, привлеченные светом костра.
Он потянулся руками к теплу огня и наткнулся на невозмутимый взгляд стальных глаз. Хес не спал, а сидел, прислонившись к дереву и вдыхая ночной воздух. И сейчас внимательно смотрел на так внезапно проснувшегося спутника.
Исэйас заметил, что глаза у него странно поблескивают, словно расплавленное серебро плещется в обычно серых радужках. И только сейчас обратил внимание на необычную подвеску, выбившуюся из-под верхней рубашки.
Изумительно тонкой работы вещь. Небольшое круглое кольцо из странного, чуть мерцающего материала; в нем протянулись тончайшие, словно паутина, нити, на которых крохотными бисеринками крови застыли рубины. И сейчас чудное изделие мягко светилось, отражая яркий свет звезд.
Хес посмотрел на мальчишку. Тот был встрепан и испуган ночным кошмаром.
- Иди сюда, - вдруг позвал он, хлопая по земле рядом с собой.
Исэйас был настолько удивлен, что не посмел ослушаться и сел рядом с охотником, поджав под себя ноги. Хес потянулся, подхватил свое еще сухое одеяло и кинул его рыжему. Тот, немного помедлив, закутался в него.
- Кошмары? - тихо спросил охотник.
Даже голос у него сейчас звучал как-то иначе: он стал более плавным и певучим, из него исчезли прежняя хрипотца и жесткие нотки.
Мальчишка только кивнул, пораженный такой разительной переменой.
- Это потому, что мы совсем рядом с Границей, - охотник поворошил ярко вспыхнувшие угли палкой. - Здесь все твои самые сокровенные страхи вновь поднимаются из глубин памяти.
И неожиданно притянул Исэйаса к себе, обнимая за плечи, и легонько ткнул пальцем в лоб с повелительным:
- Спи.
Глаза рыжего послушно закрылись, и он заснул, прижавшись к неподвижно сидящему мужчине, до самого рассвета и без кошмаров.

***

- А ты пересекал когда-нибудь Границу? - полюбопытствовал Исэйас.
На следующее утро мальчишка был чрезвычайно оживлен: беспрестанно крутился в седле, разглядывая окрестности, и приставал с расспросами к охотнику. Хеса его стрекотня первое время порядком раздражала, но спустя некоторое время он понял, что даже получает удовольствие от разговора с невыносимо любопытным спутником.
- Приходилось, - уклончиво ответил мужчина.
- И как там? - глаза паренька загорелись. - Я читал, там прекрасная земля! Что там волшебный край, потому что фейри - прямые потомки Богини, и она одаривает их своим благословением!
- Не до того было, - охотник смотрел перед собой. - Странные ты книжки читал для послушника. Разве ты не должен был сказать, что чародейство противно светлым силам по своей сути? Тем более не забывай, что там обитают не только фейри Благого Двора, но и Неблагие тоже.
- А как же они уживаются? - покрасневший мальчишка, уличенный в чтении запретных в Обители книг, не смог сдержаться и прекратить расспрашивать.
- Да никак, - пожал плечами Хес. - То перемирие, то война.
- А с кем они воюют? - удивился послушник.
- То Благие с Неблагими, а как надоест - начинаются междоусобицы: князья делят власть.
- Это потому, что Благие - добрые духи! - Исэйас сжал кулаки. - А Неблагие - дети Темного!
Сам того не подозревая, он подтвердил догадки охотника о том, что отношение к чарам и всему тому, что орденцы называют происками тьмы, у мальчишки весьма неоднозначное - его душа еще могла верить в сказки и видеть многое из того, что уже давно недоступно клирикам.
- Ну конечно, - усмехнулся мужчина. - Ты рассуждаешь, как ребенок. К твоему сведению, основатели одного из кланов, относящихся к Вина Ши , самого могущественного среди фейри, были одними из перворожденных, но при этом они - представители Неблагого Двора.
- Не может такого быть! - запальчиво воскликнул юноша, распахнув глаза.
- У фейри нет понятия добра и зла, Исэйас. Даже отношение к смертным у них разделяется по принципу 'полезен - не полезен'. Неблагие считают нас помехой своему существованию, а Благие - подспорьем. Вот и вся разница. Как тебе известно, 'добрые духи' тоже могут озорничать, да еще так, что мало не покажется.
- Но детей же, например, не крадут, - не мог отказаться от своей позиции рыжий.
- Еще как, - охотник улыбнулся. - Все фейри живут по присловью: 'Что твое, то мое, а что мое - никому не отдам'.
- А как же рассказы о благородных чародеях? - мальчишка чуть не плакал.
Темный, да он же словно ребенок - верит в сказки! Неужели среди клириков еще существуют чистые, незапятнанные ненавистью души?
- Есть такие, - Хес покосился на послушника. - Тилвит Тег , Золотые фейри. Но и у них есть свои пороки, так что однозначно добрых, в твоем понимании, среди волшебного народа нет.
- Врут все книжки! - Исэйас казался расстроенным. - И фейри тоже все время лгут, так ведь? Мне магистр Гайюс говорил, что их речам никогда нельзя верить.
- Нет, - услышав неожиданный ответ, паренек изумленно приоткрыл рот. - Фейри не лгут, они лукавят. Говорят всегда правду, но так, что не всякий сможет понять истинный смысл сказанного.
- Откуда ты так много про них знаешь? - послушник жадно посмотрел на спутника.
- Я же все-таки охотник, мне положено все знать о тех, с кем есть возможность столкнуться как с врагом, - хмыкнул Хес.
Исэйас притих, обдумывая услышанное. Благословенная тишина повисла в воздухе, прерываемая только мерным топотом подкованных копыт по дороге да тяжелыми вздохами рыжего паренька.
Послушник так задумался, что не сразу заметил, что охотник, вместо того, чтобы поехать прямо, как того требовал их маршрут, на развилке забрал влево, двигаясь по чуть менее широкой, чем основная, но такой же укатанной дороге.
- Подожди, - заволновался он. - Нам не туда!
- Я знаю, - охотник обернулся и укоризненно посмотрел на мальчишку. - Здесь деревня в часе пути. У нас заканчиваются припасы, а до города тут два дня.
Когда они въехали в деревню, миновали окраинные аккуратные домики, то заметили, что на улицах стояла поразительная тишина. Не лаяли собаки, не было видно ни работающих селян, ни ребятни, которая обычно бросается чуть ли не под ноги лошадям, ни стариков, греющихся на солнце.
У Хеса нехорошо кольнуло сердце. Что-то здесь явно не так. Он слегка сжал колени, и понятливый жеребец перешел на резвую рысь.
Жители деревни обнаружились на площади перед постоялым двором и домом старосты. Гомонящие, яростно выкрикивающие оскорбления и плюющиеся. На открытом месте стоял столб, к которому несколько дюжих парней сноровисто таскали хворост и дрова.
- Ведьму, что ли, жечь будут? - почему-то шепотом спросил Исэйас.
Страх холодком прополз под рубашку и распространился вдоль позвоночника. Хес промолчал, спешился и пошел прямо в толпу, жестко отталкивая стоящих на пути.
- Что тут происходит? - спросил охотник.
Замолкающие по мере его продвижения жители вновь забормотали.
- Ведьму судим, господин охотник! - подобострастно кланяясь, сообщил один из селян, скорее всего, староста.
- Ведьму, значит, - задумчиво повторил Хес.
Взгляд его скользнул по сидящей поодаль на коленях связанной девушке. Совсем молоденькая, хрупкая; каштановые волосы, раньше легкой волной лежащие на плечах, были спутаны в колтуны; простая, даже не подпоясанная рубашка разорвана. Мужчина прищурился, разглядывая синяки, багровевшие на руках и шее; разбитые в кровь губы; карие глаза, в которых застыла мука и странное выражения полного отсутствия понимания, что происходит. Только холодная и бездушная пустота. Казалось, жизнь просто ушла из этих глаз, оставив после себя только мутные стеклышки.
- Нечестивцев имеют право судить только Инквизиторы, - Исэйас протолкался к охотнику.
Увидел девушку, осекся и попятился.
- Пока они до нас доедут, она тут всех попортит! - запальчиво выкрикнул кто-то из толпы, и все сборище согласно загудело, словно рассерженный улей.
- И что же она сделала? - тихо спросил охотник, но в его голосе проскользнули угрожающие нотки, и люди примолкли.
- Хвала Всеблагим, ничего не успела, поганка, - осенив себя знаменем, воскликнула пожилая женщина. - Мякша, сынок старосты, в лесу увидел, как она знаки чародейские чертит, да слова бесовские шепчет. Схватил за волосы и на суд приволок!
- И где же обвинитель? - сузил глаза Хес.
Охотник в очередной раз убедился в мерзости человеческой природы, когда селяне вытолкнули вперед упирающегося парня. Роскошная золотистая грива непослушных волос, сильные руки, озорные зеленые глаза, по которым не одна девка в деревне сохла. И в которых сейчас застыл вызов пополам с ужасом.
- Ну-ка, покажи мне, что за знаки она чертила, - потребовал охотник, подходя ближе.
Парень что-то невнятно промямлил, замахал руками и внезапно попытался удрать.
Хес звериным прыжком преодолел расстояние до сына старосты и схватил за шею, останавливая.
- Первый парень на деревне наш герой? - прошипел охотник, и кинувшаяся на помощь земляку толпа отшатнулась и замерла, словно зачарованная злобой и яростью, звучавшей в хриплом голосе. - Отказала она тебе, мразь? Так решил девку силой взять? А чтоб не болтала да имя твое доброе не очернила, не придумал ничего лучше, кроме как в колдовстве обвинить? Кто ж ведьму поганую слушать будет!
Хес швырнул дюжего парня на землю, словно нашкодившего котенка. В толпе завизжала женщина.
- Что скажешь? - рявкнул охотник.
Белобрысый захрипел, валяясь в пыли, постыдно разревелся, как маленький ребенок, и согласно закивал, признавая свою вину.
- Вставай, - от голоса Хеса у Исэйаса дыбом поднялись волосы, и ему захотелось поспешно спрятаться.
Сын старосты, шатаясь, словно пьяный, поднялся на ноги. Никто не успел заметить ни как меч покинул ножны, ни как в них вернулся. Только на штанах насильника словно сам по себе раскрылся порез, и стремительно расползлось бурое пятно.
Хес ударил ниже пояса, от кости до кости, отсекая ему мужское достоинство. Глаза у парня закатились, и он рухнул на дорогу, скребя скрюченными пальцами дорожную пыль.
Люди, на глазах у которых совершилась столь жестокая расправа, в ужасе бросились в стороны, и только староста бухнулся на колени рядом с сереющим сыном, неверяще причитая.
Хес развернулся, схватил за шкирку стоящего столбом Исэйаса и приказал:
- Развязывай, пока не опомнились, что они в большинстве.
Спасенная девушка тихо рыдала, выплескивая из себя всю боль и унижение, испытанные ею за последние несколько часов.

***

Девушку они забрали с собой. Когда перепуганный Исэйас, поминутно оглядываясь, распутал тугие узлы на посиневших руках, Хес молча подхватил ее, как мешок с костями, подождал, пока послушник сядет на мерина, и посадил перед ним, словно безвольную куклу. Впрочем, она была абсолютно безразлична к тому, что происходит.
Сам же охотник, безошибочно определив, который из домиков принадлежит спасенной, вошел туда. Спустя пару минут Хес появился с небольшой поясной холщовой сумкой, которую обычно использовали для сбора трав, и мешком, в который покидал первые попавшиеся вещи - для того, чтоб девушка могла снять с себя тряпье, на котором было больше дырок, чем ткани.
Проявлять первые признаки жизни девушка начала только к вечеру, незадолго до привала. Она, не поднимая головы, беззвучно зашевелилась, и Исэйас, смущенно поддерживающий ее всю дорогу, попытался спросить хотя бы ее имя, но спасенная упорно молчала.
Пока охотник разводил костер, а послушник расстилал походные одеяла, девушка, покачиваясь, нетвердым шагом направилась к небольшой речке, находившейся неподалеку, захватив с собой, однако, вещевой мешок. Исэйас рванулся было за ней.
- Никак топиться пошла?
- Успокойся, - остановил его Хес, косо поглядевший на скрывшуюся в зарослях кустарника фигурку.
- Зачем мы ее забрали? - полюбопытствовал Исэйас.
- Потому что, стоило нам уехать, ее в клочья бы разорвали безо всяких костров, - мрачно пояснил мужчина.
Юноша вздрогнул.
- Как ты узнал, что она не ведьма, и что все из-за того, что над ней... надругались? - сдавленно прошептал парнишка, опасаясь, что она услышит.
- Я видел уже такое, - ответил охотник.
Немного подумал, стоит ли продолжать, а потом договорил:
- Так обычно выглядели обвиненные в колдовстве девушки после ночи, проведенной в застенках пыточных Инквизиции. И ведьмами они не были. К тому же у нее были характерные ссадины на шее, да и взгляд такой никогда не спутаешь с чем-то иным.
У Исэйаса аж дух перехватило от возмущения:
- Да как ты смеешь! Наставники бы никогда... - он осекся, вспомнив, как однажды магистр Гайюс сказал ему, что практикующие колдовство - не люди, и законы людской морали к ним неприменимы.
Хес насмешливо поглядел на замолкшего мальчишку:
- А тебя не удивляло, что слишком часто обвиняемыми становились совсем молодые и весьма миловидные девчонки?
- Они могут принимать любой облик, - неуверенно начал оправдываться Исэйас, но на душе было паршиво - еще одна монетка упала на чашу весов охотника.
То, как поступил Хес, привело послушника в ужас, но в самой глубине души он понимал, что тот мерзавец заслужил того, что с ним сотворили. А значит - охотник сделал верный ход. И Исэйас ужаснулся свои же мыслям.
- По-моему, ты путаешь их с фейри, - мужчина примолк, когда к костру вышла переодевшаяся девушка.
С мокрых волос падали капельки влаги, пропитывая одежду. Она, иногда вздрагивая, попыталась руками разобрать спутанные волосы, и Исэйас видел, как Хес, ни слова не говоря, достал из своей сумки простой деревянный гребень и протянул девушке. И впервые за все это время на бледном лице появилось слабое подобие благодарной улыбки.
Среди ночи Исэйас проснулся от странных звуков. Открыл глаза и осторожно перевернулся набок. Девушка сидела на коленях Хеса, уткнувшись лицом ему в грудь, и тихо плакала. Хрупкие плечи содрогались от рыданий, тело била крупная дрожь; она что-то невнятно говорила. Охотник обнимал ревущую девчонку, гладил по легким волосам и тихо, успокаивающе что-то шептал.
И вновь Исэйас увидел те перемены, что и тогда, на том привале. Хес менялся настолько сильно, что, казалось, перед ним совсем иной человек. Не тот, кто набросился с мечом на Инквизитора; не тот, кто жестокими словами хлестал по растерянному мальчишке, сидящему в пыли; не тот, кто так страшно расправился с насильником... Не легендарный охотник, а простой человек, умеющий сопереживать и вообще способный на другие чувства, кроме злобы и ярости.
Через четверть часа девушка перестала плакать и, судя по всему, уснула, так и не отпустив рубашку Хеса. Охотник поднял глаза, и Исэйас снова замер, зачарованный серебром, переливающимся в светлых глазах. Охотник заметил, что мальчишка не спит, и поспешно, словно чем-то мог навредить, отвел взгляд мерцающих глаз.
Исэйас, немного поворочавшись и понимая, что какое-то иррациональное чувство просто требует снова и снова смотреть на неподвижного мужчину, сидящего у костра, вскоре уснул.

***

Через два дня они добрались до небольшого спокойного городка. Деа , так звали девушку, не только не создавала трудностей в путешествии, но и всячески старалась помочь, хотя разговаривала пока еще совсем мало, и то в основном с Хесом. Голос у нее был тихий, но, по мнению Исэйаса, очень красивый.
Охотник не позволил Деа ехать с пареньком, на что тот втайне надеялся, смущенно признаваясь самому себе, что девушка ему весьма понравилась. Поэтому, когда Хес подсаживал ее на своего вороного жеребца, рыжий чувствовал легкий укол ревности.
Вот и сейчас Деа сидела перед мужчиной, поддерживаемая крепкими руками, и что-то тихо говорила, опустив глаза. Хес отвечал односложно, словно задумавшись. Провожаемые несколько удивленными взглядами горожан путники по знаку охотника остановились возле аккуратного домика, окруженного невысокой оградой.
- Антхеа ! - негромко позвал мужчина, постучав в калитку.
На пороге дома почти сразу появилась женщина. Высокая, с королевской осанкой; даже несмотря на возраст, она была красива той красотой, что выделяет гордых и уверенных в себе женщин. Седые волосы были аккуратно забраны назад; одна прядка, выбившаяся из прически, падала на высокий лоб. Она прищурилась, разглядывая пожаловавших в ней в гости, и темные глаза озарились радостью.
- Хеспер! - воскликнула она, легко, словно молодая, сбегая по невысоким ступеням. - Проходите скорее!
Большие ворота, запертые на замок, отворились, пропуская уставших путешественников во двор, на котором обитала различная живность. Хозяйка махала руками, разгоняя кур. Расседлав и поставив лошадей в стойла, все прошли в дом.
Антхеа хлопотала по хозяйству, стараясь быстрее приготовить ужин для всей компании, без остановки выспрашивая Хеса о только им понятных делах. Было сразу ясно, что эти двое знакомы очень давно. После ужина засыпающую Деа отправили в гостевую комнату на втором этаже, а Исэйас примостился в уголочке на кухне, сыто щурясь, как довольный кот, и прислушиваясь к негромкой беседе.
- У меня просьба, Антхеа, - охотник посмотрел на женщину. - Я могу оставить у тебя девчонку?
- Хес, - удивилась Антхеа. - Что ж мне с ней делать? Да и вообще, откуда взял такую?
- В ведьмовстве обвинили. Да и попорченная она теперь.
Женщина тихонько ахнула.
- Думаю, поплатился за все тот, кто это сделал, - Антхеа взглянула на утвердительно кивнувшего охотника. - Оставлю, куда мне теперь деваться. Не позволять же ей с тобой ехать. Поди, опять на охоту?
- Куда ж еще, - невесело усмехнулся Хес. - Раз ни на что, кроме этого, не годен.
- Как всегда, слишком строг к себе, - Антхеа придвинула к нему кружку с горячим травяным отваром. - Обучу девочку знахарству, будет при деле.
Хес улыбнулся, благодарно кивая, и обхватил пальцами стакан. Исэйас обратил внимание, что руки у него изящные, пальцы длинные - не охотника, но музыканта.
- А что за юноша при тебе? - поинтересовалась знахарка.
Исэйас насторожился. Ему почему-то очень не хотелось, чтобы охотник рассказал про его принадлежность к Инквизиции.
- Необходимость, - поморщился Хес, и парень с удивлением ощутил, что подобное отношение мужчины к нему вызывает что-то похожее на тоску. - Дойти и вернуться, не дав ему умереть, иначе мне тяжко придется.
Антхеа понимающе качнула головой, убирая выбившуюся из прически прядку.
- Вы с Ролло навещайте меня, - она ласково накрыла ладонью руку Хеса. - А то совсем позабыли старую.
Хес вздрогнул, поднимая на нее глаза, в которых стремительно разгоралось отчаяние.
- Антхеа, - тихо проговорил он, опуская голову, и темные волосы, скользнув, закрыли его лицо. - Ролло...
И снял перстень, принадлежавший другу, с пальца, пододвигая его к остолбеневшей женщине. Знахарка помолчала, потом крепко сжала словно сведенные судорогой кисти охотника, ласково поглаживая его пальцы. Хес так и сидел, опустив голову, и не видел, как из глаз Антхеа, поблескивая в свете камина, по щекам пролегли две мокрых дорожки.
Деа не сказала ни слова, когда Хес сообщил ей, что она остается у знахарки, только покорно кивнула и стала помогать им собираться. Солнце еще только неспешно вползало на небосвод, озаряя просыпающийся городок, а охотник со своим спутником были уже готовы выезжать. Вороной жеребец нетерпеливо постукивал копытом, толкая головой под локоть хозяина, который выслушивал наставления Антхеа и чуть улыбался.
Исэйас, уже сидящий верхом, терпеливо дожидался Хеса, ощупывая лежащую в сумке книгу для заметок. Ему не терпелось занести все, что он видел и слышал за последние дни, в свои путевые записи. Легкое касание пальчиков по колену заставило его отвлечься от собственных мыслей и опустить взгляд.
Рядом с ним, потупив глаза, стояла Деа. Лицо ее было бледно, но на щеках играл румянец.
- Возвращайтесь, - негромко попросила она, пряча взгляд. - Я буду ждать.
Исэйас, не находящий слов от удивления, смог только кивнуть.
Хес шкодливо прищурился, глядя на парочку, и, проезжая мимо девушки, потрепал ее по голове:
- Удачи, Деа. Здесь начнется твоя новая жизнь.

***

На выезде из города путники наткнулись на конный разъезд. Капитан отряда, завидев их на пустой дороге, ведущей прочь от города, подъехал, взглянул на знак Гильдии и приветственно кивнул.
- Доброго утра, господин охотник, - он чуть приподнялся на стременах, разглядывая следующего за мужчиной Исэйаса.
- Какие-то проблемы, капитан? - осведомился Хес.
- Люди пропадают. Из города, из окрестных деревень, - коротко ответил капитан, окинув их цепким взглядом.
- Охотники проверяли? - насторожился мужчина, сверкнув серыми глазами.
- Да, - солдат утвердительно качнул головой. - Не так давно две связки тут были. Покрутились, ничего не нашли, поехали по окрестностям, в деревни и в городок Плини, что в двух днях пути отсюда.
- А результат? - Хес прищурился, обдумывая сказанное.
- Видимо, тоже ничего нет. Назад они не возвращались, поехали напрямую, скорее всего, - капитан пожал плечами. Скомандовав отряду двигаться дальше, напоследок крикнул: - Так что, господин охотник, разбойники, наверное, орудуют. Будьте осторожны!
После этого разговора Хес стал молчаливым и задумчивым, раздраженно отмахиваясь от горящего любопытством Исэйаса, которому очень хотелось побольше узнать как об охотниках, так и о существах, с которыми им приходится сталкиваться. Парень расстроился и погрузился в свои мысли.
Хес определенно не просто охотник. Что-то в нем есть... необычное. Но прямого доказательства, что он колдун, Исэйас еще не получил, поэтому утверждать это с полной уверенностью не мог. Да и после этих дней, проведенных в его компании, мальчишка стал смотреть на магию немного иначе. Он начал понимать, что зло, по своей сути, заключается не в возможности использовать подвластную немногим силу, а в самих человеческих сердцах - это он слышал, конечно, и от наставников, но они придавали несколько иное значение этому явлению. По их утверждению, колдуны и все волшебные создания - тьма по умолчанию, у них нет выбора стороны, которую они принимают. Но наличие одаренности не делает человека одержимым жаждой крови колдуном. Для этого нужна душа, получающая удовольствие от совершения насилия над беззащитными жертвами. Вот о чем говорил Хес, когда сказал, что они хуже Тварей... Эти существа не могут поступать иначе, в то время как человек ставит перед собой выбор, как использовать данные ему возможности.
Все выходит складно, но как это объяснить магистру Гайюсу? Рыжий печально вздохнул и покачал головой. Впрочем, если Наставник действительно послал его, как разменную пешку, то, может, и не надо будет ни в чем отчитываться. Уже сейчас Исэйас чувствовал, что, будь у него выбор, он бы предпочел компанию ранее ненавистных охотников, чем вернулся обратно в Обитель.
За подобными размышлениями незаметно прошел день, и Хес скомандовал привал. Пока послушник таскал хворост для костра, охотник с чем-то долго возился у своего жеребца. Когда веселые языки пламени стали озорными зверьками мелькать по сухим дровам, а Исэйас, предвкушая отдых, присел рядом с расстеленными одеялами, Хес снял притороченный к седлу длинный сверток, в котором что-то глухо стукнуло.
- Вставай, - приказал он, протягивая послушнику... деревянный меч.
Парень изумленно вытаращил глаза, рассматривая предложенную вещь, а потом упрямо помотал головой:
- Ни за что! Инквизитору не нужна презренная сталь!
Не сказать, что он всерьез пытался прикрыться этим аргументом, но больше на ум ошарашенному послушнику ничего не пришло.
- То-то они постоянно с ней таскаются, - бросил тренировочный клинок рядом с пареньком Хес. - Что будешь делать, если Тварь встретишь, не умея даже кинжал в руках держать? Вопить и драпать, как последний селянин?
- У меня есть святое Слово! - юноша сам не верил в свои слова, но обучаться владению оружием очень не хотелось.
Хотя бы ради этого непередаваемого выражения на лице мужчины и стоило так упираться. Нашла коса на камень, встретились два упрямства. Но Исэйасу было невдомек, что, раз охотник старше, то и пользоваться своей упертостью он научился куда лучше послушника.
Паренек завопил больше от неожиданности, чем от боли, когда точно такой же клинок в руках Хеса с громким шлепком плашмя приложил юношу по бедру, заставив подскочить.
- Ты чего?! - открыл было он рот, но новый удар, на этот раз ребром по икрам, вынудил его охнуть от боли и неловко попытаться отскочить в сторону.
- Бери меч и защищайся, - Хес двигался на послушника, сузив глаза.
Рыжий снова замотал головой, отступая назад, получил еще несколько тумаков: то по плечу, то вновь по многострадальным ягодицам, только-только начинающим привыкать к походной жизни в седле, и схватил деревяшку, неловко попытавшись защититься от хлестких ударов.
- О, я смотрю, ты практиковался на большой дороге, - насмешливо заметил охотник. - Чего ты в меч вцепился, как разбойник в дубину?
- Это и есть дубина, - мальчишка выставил перед собой клинок.
Хес опустил меч.
- Ноги шире, а то стоишь, как на балу. Правую вперед, - он кончиком своего меча легонько стукнул по голени, поправляя стойку. - Да расслабь ты запястья, что ты судорожно держишься, как утопающий за соломинку? Спину выпрями, она должна быть жесткой; руки на уровне груди, локоть не провисает... Давай-давай, корчит рожи он мне тут...
Хес издевался, по мнению послушника, над ним не менее двух часов, начиная с самых основ: положение корпуса, основная защитная стойка и правильный шаг. Но Исэйас устал так, как будто пробежал все то расстояние, которое они проехали сегодня, пешком за лошадьми. Измученный и взмыленный, он, поминая охотника всеми ласковыми словами, которые знал, удалился смыть с себя всю грязь в маленьком, весело звенящем ручейке.
Хес, проводив взглядом взъерошенного и недовольно бурчащего юношу, бросил в закипевшую в котелке воду горсть приятно пахнущих трав. У мальчишки определенно были способности: он инстинктивно чуял оружие и, что гораздо важнее, противника. У него могло бы все получиться, если бы он так не упрямился и не спорил с ним по малейшему поводу. Охотник нахмурился. Помниться, он как-то сказал Ролло, что скорее удавится, чем возьмет себе ученика, на что тот только посмеялся и заявил, что просто не нашел еще того, кого хотелось бы научить всему, что знаешь сам. Похоже, его друг оказался прав. Как и всегда.
Исэйас, замерзший, но переодевшийся в чистое, вернувшись на место стоянки, застал сурового охотника с какой-то растерянной, но светлой улыбкой на тонких губах.

***

Сначала ощутимо похолодало, а вскоре поднялся и ветер. Легкий туман, до этого невесомым пологом лежавший на земле, оказался безжалостно разорван в клочья налетевшими порывами холодного воздуха. Свинцово-серые угрюмые тучи, точкой видневшиеся на горизонте, за какую-то четверть часа угрожающе нависли над дорогой. В брюхе сиреневатого чудовища глухо грохотало, и по его клубящейся шкуре то и дело проскакивали ослепительные всполохи молний. Ветер усиливался, завывая, точно раненный зверь. Деревья по сторонам дороги испуганно затрепетали и пригнулись под натиском проносящихся вихрей.
Не спасали ни теплые жилеты, поддетые под льняные рубашки, ни теплые плащи, в которые закутались путешественники. Яростные порывы жесткого ветра хлестали, казалось, со всех сторон, срывая капюшоны с застигнутых непогодой странников.
Исэйас тайком вытирал слезящиеся от ударов ветра глаза и кутал озябшие руки в полы плаща. Его смирный, но довольно медлительный мерин не успевал за все прибавляющим ход вороным Хеса. Сам охотник, хоть и щурился, но не выглядел так, как послушник, напоминавший замерзшего и взъерошенного воробья.
- Давай, ходу! - обернулся мужчина. ?- Скоро ливень начнется, надо успеть!
И он указал на видные невдалеке острые крыши домов. Исэйас обрадовано улыбнулся и пришпорил гнедого, понукая того подняться в тяжелый галоп.
В город лошади влетели на полном скаку, грохоча копытами по булыжной мостовой. Стражники на въезде не только не остановили летящих во весь опор незнакомцев, но даже и не выглянули из караулки, напуганные непогодой.
Редкие тяжелые капли начинающегося дождя пока еще неуверенно стукали по черепичным крышам, с каждым мгновением словно все больше набираясь смелости. Когда Хес и Исэйас заехали под покатую крышу ближайшего постоялого двора и спешились, передавая поводья мальчишке на подхвате, который, как ни странно, даже не дождался монетки за услугу, на улицы города сплошной серой стеной рухнул ливень. Грохотало все так же страшно, высвечивая ставшие зловещими во вспышках мертвенно-голубого света силуэты зданий, и охотник с послушником поторопились войти в тепло трактира.
Исэйас в изумлении завертел головой. Он привык к однообразным постоялым дворам: где-то чище, где-то грязнее, но, в общем и целом, все одно и то же. Этот же кардинально отличался от всех, прежде виденных пареньком.
Здесь все было идеально чисто. Начищенная посуда за стойкой блестела, отражая свет ярких масляных светильников, развешанных по стенам; на аккуратных побеленных стенах висели картины; дубовые столешницы стояли на вычурных резных массивных ножках; всход на второй этаж, в жилые комнаты, был из какого-то светлого дерева - перила тоже украшала резьба. Даже посетители вели себя совсем не так, как к тому привык послушник: все сидели, чинно и негромко разговаривая, не было слышно ни пьяных выкриков, ни скабрезных шуток, ни тем более азартных игр и приставаний к миловидным разносчицам.
Рыжий юноша повернулся к охотнику, собираясь выразить свое восхищение, но так и не сказал ни слова, заметив брезгливое выражение на красивом лице спутника.
- Как в борделе, - поставил диагноз Хес.
И мальчишка, никогда, естественно, не бывавший в рассаднике греха, стал оглядываться с удвоенным любопытством, стараясь, впрочем, делать это незаметно для охотника.
- Весьма нелестный отзыв, - раздался низкий, бархатный голос, и Исэйас в который раз за последние несколько минут разинул рот.
К ним приближалась женщина. Не очень высокого роста, но пышногрудая, с огромными голубыми, умело подкрашенными глазами, пухлыми алыми губами и иссиня-черными волнистыми волосами, тяжелой волной ложившимися на плечи. Одета она была в длинное платье с огромным вырезом, не оставляющим простора для фантазии, но не дающим представителям мужского пола оторвать взгляда от открывавшегося вида.
- Точно бордель, - скривившись, словно от зубной боли, фыркнул охотник, щелкая юношу по нижней челюсти.
Тот с клацаньем захлопнул рот и обиженно посмотрел на Хеса.
- Я так понимаю, вам нужны комнаты? - поинтересовалась хозяйка, решив, видимо, игнорировать столь вопиющую бестактность.
Хес утвердительно качнул головой.
- Золотой за две комнаты и двадцать серебрушек сверху, если хотите ванную, - женщина очаровательно улыбнулась.
Исэйас недоуменно посмотрел на нее. То ли в других постоялых дворах драли двойную плату, то ли тут работали себе в убыток.
Охотник молча достал из кошеля монеты и протянул хозяйке.
- Ужин прикажете сейчас подавать или позже? - поинтересовалась та.
- Позже, - и Хес, схватив послушника за рукав, буквально поволок его в выделенные им комнаты.
На этот раз Исэйас управился гораздо быстрее своего спутника и, спустившись вниз, был вынужден достаточно долго ждать, сглатывая слюну и принюхиваясь к ароматам, доносившимся из кухни. Когда Хес, наконец, соизволил явить всем свой светлый лик, мальчишка уже был ощутимо раздражен и зол.
Поглядев на перекошенное лицо паренька, охотник удивленно изогнул бровь, невозмутимо сел напротив, и к их столу незамедлительно принесли заказ, сделанный Исэйасом еще полчаса назад.
Хес, наблюдая за сосредоточенно жующим мальчишкой, хмурился. Ему здесь не просто не нравилось: интуиция вопила во все горло об опасности, но глаза упорно отказывались замечать хоть что-то подозрительное. Это не давало охотнику покоя. Как только они въехали в город, он почувствовал, как инородная и враждебная сила касается разума, словно изучает. Измучившись состоянием неопределенности, мужчина наплевал на все предосторожности и вытащил из-за ворота рубашки амулет, осторожно сжимая его в руке и прищуривая блеснувшие серебром глаза.
И все вокруг изменилось. Уже не было аккуратного трактира - было заброшенное здание со сгнившими бревнами в стенах; разломанными и наваленными в хаотичном порядке столами; провалившимися на втором этаже полами и склизким налетом на треснутых рамах. Люди - а Хес точно видел, что это люди - были похожи на трупы, но к каждому из них тянулись тонкие ниточки паутины, опутывающие их наподобие марионеток. Вот слегка натянулась почти прозрачная веревочка, и купец за соседним столом поднял голову и улыбнулся, что-то рассказывая таким же, как и он, товарищам.
Все окружающее было ничем иным, как искусно наведенной материальной иллюзией.
Хес вздрогнул, понимая, во что они умудрились вляпаться.
Исэйас удивленно взглянул на внезапно напрягшегося охотника:
- Ты чего? Что-то не так?
- Слушай меня внимательно, - голос Хеса буквально звенел от напряжения. - Сейчас поднимаешься к себе и сидишь там, никуда и ни с кем не выходя, пусть даже все Семеро заявятся к тебе и пригласят в Небесные Чертоги.
- Хорошо, - послушно кивнул парень, нутром ощущая, что дела у них действительно неважнецкие.
- Возьми, - охотник неожиданно скрутил с пальца свой перстень со знаком Гильдии и передал послушнику. - Не снимай его, пока я не скажу.
Парнишка кивнул, надел кольцо на палец и поднялся наверх, провожаемый пристальным взглядом охотника. Хес, убедившись, что упрямый мальчишка не ослушается его, неторопливо встал, накинул плащ и вышел из трактира.
Дождь уже почти закончился, лишь редкие капли прозрачными хрусталиками скатывались по плотной ткани плаща, но небо было затянуто тучами, делая ночь еще непрогляднее. Охотник быстро шел по мощеным улочкам, следуя протянувшимся призрачным нитям. Иногда мимо него проходили смеющиеся парочки, в окнах был заметен колеблющийся свет, но Хес видел, что происходит под маской.
Город был мертв. Давно и безнадежно. Многие дома были полностью разрушены, скалясь в небо остатками стен; на булыжной мостовой зияли ямы; часть строений уже затянул мох и обвил дикий плющ. И гигантской паутиной сновидений опутывали останки былой жизни тонкие серебристые нити, тихо колеблющиеся на ветру.
Еще шаг - и перед охотником развернулась площадь городка Плини с храмом Семерых в центре. Стрельчатые башенки раскрошились, немым укором пронзая темное небо; статуи богов, потрескавшиеся и потемневшие, молча взирали на человека, посмевшего нарушить тишину, давно и прочно поселившуюся в этом месте. Хес моргнул и проследил за паутинками, рекой стекавшимися со всего города в зияющий проем дверей храма. Переступая через раскиданные на его пути камни, он медленно вошел в здание...
...и удивленно замер. То, что он увидел внутри, никак не вязалось с мрачным духом запустения и тлена, царившей на улицах Плини. Невесомыми кружевами мерцал под прозрачным светом выглянувшей луны полог изумительных узоров, созданных тонкими нитями. Весь храм, вплоть до треснувшего алтаря, оказался затянут в погребальное покрывало невиданной красоты. Капельки влаги слезами дрожали на серебристых линиях, легко скользили и вновь замирали, заставляя окружающее пространство переливаться хрустальным светом.
- Ты нашел меня, охотник... Я удивлена, - звоном горного ручья певуче протянул чарующий голосок.

***

Исэйас маялся от безделья и любопытства, сидя в своей комнате и разглядывая кольцо у себя на пальце. Камень был сапфиром, темным и будто чуть светящимся изнутри. На нем был изображен знак Хеса - звезда необычной, но что-то смутно напоминающей формы.
Послушник, перестав созерцать, по его мнению, безделушку, покопался в сумке и достал свои путевые заметки, собираясь с толком провести время. Однако мысль не шла, только коварные кляксы срывались с наточенного кончика пера. К тому же ему постоянно мешала паутина, которая непрестанно щекотала то лицо, то висок. Парнишка отмахивался, вытирал руками щеки и мотал головой, но проклятый паук, казалось, сидел прямо на макушке и, ехидно посмеиваясь, бросал ниточку за ниточкой. Это ужасно раздражало, и мальчишка, зарычав, схватил книгу и перескочил на кровать. Паутинка, как ни странно, досаждать перестала, и рыжий с удовольствием погрузился в свои записи.
Не успел он начертать и пары строчек, как в дверь постучали. Исэйас вспомнил наставления Хеса, удостоверился, что о запрещении впускать кого-то к себе речи не шло и крикнул:
- Войдите! - а вдруг это хозяйка?
И память, равно как и сознание, уплыли в наступившей темноте.

***

Хес стоял и молча смотрел на неожиданную собеседницу. Сказать, что она была красива - ничего не сказать. В данном случае людские каноны и понятия о красоте перестают что-либо значить, потому что есть в этом мире нечто, не поддающееся никакому описанию.
Она была невероятно, нечеловечески прекрасна. Идеальное тело, мерцавшее матовой бархатной кожей под бликами капель влаги; точеное личико и изящная головка; огромные светлые, с золотыми искорками в глубине зрачков глаза; и водопад белых, словно только выпавший снег, волос, плащом окутавший стройный стан. Она была совершенно обнажена, но ничуть не стеснялась этого.
- Как ты сумел увидеть мою иллюзию, смертный? - она легко соскользнула с расколотого алтаря. - Расскажи мне, я жажду узнать.
- Ты неплохо потрудилась, - голос охотника звучал совершенно спокойно и равнодушно, чем весьма удивил красавицу.
- Ты смотришь на меня иначе... Не так, как обычные люди, - она очаровательно нахмурила тонкие бровки. - Такое ощущение, что ты привык... к подобному.
И она медленно, грациозно и невероятно сексуально провела рукой вдоль тела, бросая на неподвижного мужчину страстный взгляд из-под полуопущенных дрожащих ресниц.
- Что я, фейри никогда не видел? - сморщил нос Хес, наклоняя голову. - Ради чего ты уничтожила целый город?
- Уничтожила? - фейри легко повела пальчиками по дрогнувшей нити. - Я дала им идеальную жизнь. Посмотри, здесь нет места ни горечи, ни боли, ни кровавым расправам... Разве это не то, о чем они так мечтают?
- Смерть и запустение - вот твое понятие о сокровенных желаниях, - Хес скривился. - Впрочем, как и у всех Неблагих.
- Ты странен, охотник, - она улыбнулась, обнажив ровные зубы. - Реакция смертных на все увиденное здесь всегда одинакова. Они не могут понять красоту. Их желания суживаются только до двух: обладать или уничтожить. И люди даже не понимают, что это основная причина нашей ненависти к ним. Кто ты?
- Тебе не нужно этого знать, - охотник чуть отступил назад от приближающейся к нему фейри.
- Может, ты очередная игрушка Благих? - ее прекрасное личико на миг исказила презрительная гримаска. - Они любят завлекать симпатичных смертных в свои сети. У меня есть для тебя компания. Пятеро твоих товарищей - охотников. Они приехали ловить тут Тварь, а встретили меня. И даже ничего не успели понять, глупцы... Но твой облик дрожит перед глазами... Это так похоже на мою иллюзию, не так ли, смертный? В любом случае, ты даже не представляешь, кого тебе довелось увидеть.
И фейри грациозно скользнула к охотнику.
- Io so chi tu sei, Tiilin , - слова на языке фейри певуче сорвались с губ, и имя прозвучало именно так, как должно: невесомым звоном тонких нитей паутины под касанием ветра.
Неблагая широко распахнула прекрасные глаза.
- Ты говоришь на нашем языке, смертный? Невозможно! Как ты узнал мое имя?
- Я люблю удивлять, Паучиха, - оскалился Хес, и меч с тихим въедливым шелестом покинул ножны, хищно оскалившись вспыхнувшими рунами.
- Чародей? Похоже, это будет интересно, - фейри плавно шагнула, словно перетекла, в сторону. - Позволь мне пригласить зрителей?
Створки дверей храма хлопнули, и в круге света, очерченного высокими окнами, появился Исэйас. Глаза мальчишки были абсолютно пусты, движения рваные и неровные, словно он внезапно стал марионеткой.
- Проклятье, - тихо прошипел охотник.
- Он долго сопротивлялся, - Неблагая задумчиво накрутила локон на палец. - Отмахивался от моих нитей, как от назойливых мух. Я сначала не поняла, как ему это удается, но теперь я вижу, что ты дал ему защиту. А душа у него такая... светлая, чистая... Наверное, безумно вкусная.
И фейри демонстративно облизнулась, проведя язычком по удлинившимся клыкам.
- Если добавить немного страха и обреченности, то получится и вовсе изумительно, - щелчок тонких пальцев, и глаза паренька приобретают осмысленное выражение, а руки и ноги вновь подчиняются ему.
- Хес! - Исэйас изумленно уставился сначала на охотника, потом - восхищенно - на девушку. - Кто это?
- Твой сон, - ласково шепнули чувственные губы, и к пареньку разом метнулись нити паутины, на лету превращаясь в страшное, заточенное оружие, легко прошивающее насквозь даже каменные валуны.
Исэйас даже не успел ничего понять; понять, как близко он был к смерти в тот момент. Сильный толчок сбил его с ног, заставив упасть на покрытый каменной крошкой мраморный пол, больно ударившись коленями. Услышав жалобный звон, он проморгался от попавшей в глаза пыли и поднял голову.
На том месте, где он только что стоял, безвольно обвис в тисках паутины Хес, прямо под сердцем которого, расцвечивая голубоватую в ночном сумраке рубашку, расплывалось багровое пятно. Его меч сиротливо поблескивал в нескольких шагах от него.
- Это так трогательно, - Паучиха покачала головкой. - Он - твой ученик? Ты так заботишься о нем, что не пожалел собственной жалкой жизни ради него? А я надеялась на славное развлечение... Какая скука.
Парнишку забила дрожь. Он, поскальзываясь, вскочил на ноги и бросился к безжизненному охотнику, но гибкая паутинка захлестнула его шею, оттягивая от Хеса.
- Какие же вы все-таки жалкие в своих чувствах, - Неблагая недовольно рубанула воздух рукой, изменяясь на глазах.
Спустя мгновение перед глазами мальчишки предстало жуткое в своем уродстве существо. Костлявые длинные ноги, заканчивающиеся когтистыми лапами, и худые, жилистые руки со стальными когтями, висящие почти до колен; запавшие бока и торчащие ребра; страшная оскаленная морда с огромной, полной игольно-острых клыков пастью..
- Рано радуешься, - прохрипел Хес, сплевывая кровь, наполнившую рот.
Что-то негромко щелкнуло, и пояс охотника развернулся гибкой заточенной пружиной, которая, словно плеть, змеей прянула к застывшей фейри, легко разрубая серебристые стальные нити. Неблагая яростно закричала, бросаясь на охотника и отпуская задыхающегося послушника. Исэйас судорожно закашлялся, повалился на колени и поспешил отползти подальше.
Хес кувыркнулся, отпуская пояс-плеть, подхватил клинок и, взвиваясь с пола, отразил удар бритвенно-острых когтей, одновременно метая один из дисков. Фейри злобно взвизгнула, легко уворачиваясь от пронесшейся совсем рядом смерти, но на мгновение отвлеклась, и охотник, прыгнув вперед, наотмашь рубанул по открывшейся противнице. Паучиха, выпустив нити, сбила летящий к ее груди клинок, заставив Хеса извернуться и отскочить, чтобы избежать распоровшей, словно бумагу, пол паутины. Охотник, легко приземлившись, попытался было метнуть второй диск, но Неблагая зацепила его левую руку, захлестнула нитью и дернула назад, заставляя потерять равновесие. Хес, не удержавшись, опрокинулся назад, падая на спину, а фейри, осклабившись, нависла над ним, занося когтистую руку для последнего удара.
Исэйас видел, как где-то в темноте сводов что-то вспыхнуло, громко щелкнуло, и серебряная молния со свистом вспорола воздух, врубаясь в спину Паучихи. Фейри захрипела и выгнулась дугой; Хес пинком отшвырнул ее от себя и, не медля, одним движением снес ей голову. Обезглавленное тело, истекающее серебряной кровью, рухнуло к его ногам, словно истаивая туманом, который, поблескивая острыми гранями, как клинок, втянулся в так и не спрятанный амулет.
- Вставай, - резко и как-то странно сказал Хес, поднимая звякнувший о пол диск и возвращая его в ножны. Крестовина меча уже блестела за плечом.
Исэйас поднялся, с трудом держась на дрожащих ногах. Сердце до сих пор стучало, как сумасшедшее. Парнишка трясущимися руками попытался отряхнуть от пыли одежду и услышал тихий, глухой стон. Мгновенно повернувшись, он наткнулся взглядом на медленно оседающего на пол Хеса. Рубашка промокла от крови, изо рта тянулась тонкая струйка крови, которая тяжелыми каплями срывалась с подбородка.
Послушник бросился к охотнику, подныривая под его руку и пытаясь вздернуть на ноги. Хес оказался на удивление легким, что весьма удивило рыжего парнишку. С трудом выпрямив ноги, мужчина просипел:
- Пояс.
- Да и Темный с ним! - мальчишку трясло.
Хес упрямо помотал головой, и послушник, стараясь удержать клонящегося охотника, подобрал с пола блестящую плеть, мгновенно порезав об нее руки. Мужчина негнущимися пальцами нажал на гравировку, и серебристая змея с шелестом свернулась в тугой клубок, спрятав режущие грани.
Когда они выбрались из храма, Исэйаса охватило отчаяние. Иллюзия, закрывающая мертвый город, исчезла, и глазам парнишки предстал лишь призрак, глядящий в вечность пустотой черных глазниц, некогда оживленного населенного пункта. Но больше всего его пугал натужно дышавший охотник, с каждым мгновением все больше опиравшийся на подставленное плечо. Кровь и не думала останавливаться, алыми кляксами отмечая пройденный путь. А ведь до развалин постоялого двора, где они оставили лошадей и вещи, было еще идти и идти.
Поэтому он не сразу поверил своим глазам, когда увидел большой темный силуэт, приближающийся к ним, и разглядел Силеста - жеребца Хеса. Вороной резко дернул головой, разворачиваясь к послушнику правым боком. Мальчишка понял, чего от него хочет умное животное, но в одиночку закинуть взрослого, пусть и достаточно легкого, мужчину на спину крупного коня он не смог бы. Жеребец, словно поняв все это, подогнул передние ноги, становясь на колени, а потом и вовсе лег на землю. С трудом заставив почти бессознательного охотника сесть на лошадь, Исэйас дождался, пока бледные пальцы медленно согнутся, зажимая густую гриву Силеста, и отошел в сторону. Но конь продолжал лежать, странно поблескивая огромными золотыми глазами. Мальчишка несмело подошел и осторожно сел позади мужчины, придерживая его.
Вороной поднялся плавно, совсем не как обычные лошади, лишь слегка качнув седоков, и совершенно бесшумно двинулся по улице. Исэйас пораженно смотрел на проносящиеся мимо в полной тишине останки зданий. Меньше, чем через пять минут Силест уже стоял возле развалин постоялого двора и нетерпеливо постукивал копытом, словно вынуждая мальчишку торопиться. Левое плечо коня странно и маслянисто поблескивало. Когда послушник понял, что это кровь Хеса, он слетел с коня и помчался за вещами.
Открыв повисшую на одной петле, растрескавшуюся дверь, Исэйас отшатнулся назад и его едва не вырвало. По всей зале валялись тела. Некоторые щерились белыми костями скелетов, некоторые распространяли жуткое зловоние гниющей плоти. Зажимая нос, мальчишка взлетел по всходу, опасно балансируя на почти провалившихся ступенях, судорожно подхватил сумки и поспешил обратно, едва не свалившись с лестницы и подняв новую волну смрада.
Глоток свежего воздуха разогнал муть перед глазами. Он заскочил в конюшню, выгоняя из прогнившего стойла своего гнедого мерина. Яростное ржание заставило его вздрогнуть. Вороной крутился на месте, бил копытом и сверкал глазами, порываясь пуститься вскачь. Молясь про себя Семерым о том, что правильно понял дурного жеребца, паренек шлепнул гнедого по крупу, вынуждая направиться прочь из города, а сам снова вскочил на Силеста, прижимая бессознательного Хеса к шее коня и крепко вцепляясь в гриву.
И вороной сорвался с места. Штормовым порывом несся дух ветра, пригибая траву, но не касаясь земли, заставляя трепетать деревья. Все превратилось в одну сплошную темную полосу, и Исэйас зажмурил глаза, беззвучно шевеля губами в отчаянной молитве Всеблагим Богам за умирающего рядом с ним охотника, спасшего жизнь своему недругу ценой собственной.

ГЛАВА IV

Двухдневное расстояние они преодолели за три оборота . Однако эти часы растянулись для Исэйаса в целую вечность. Он чувствовал, как под руками все медленнее бьется сердце, все тяжелее и неохотнее струиться кровь по жилам умирающего охотника. И в растрепанной голове рыжего мальчишки отчаянно билась мысль: 'Только бы успеть! Только бы успеть...'
Вороной бесшумно пролетел по спящим улицам города и с грохотом снес тяжелый замок на воротах. Во дворе захлебнулся лаем сторожевой пес, а в окне вспыхнул неяркий, колеблющийся свет.
- Антхеа! - отчаянно закричал мальчишка, соскальзывая с крупа коня, на крутых боках которого не было ни следа пота или пены, которая непременно сопровождает бешеную скачку.
Первой на крыльцо выскочила простоволосая, сонная Деа в ночной рубашке, держащая бронзовый подсвечник с оплывающей свечой. Испуганно вскрикнула, увидев Исэйаса, который окровавленными руками пытался стащить обмякшего Хеса с жеребца, кое-как поставила светильник на темные доски и бросилась помогать.
Мгновение спустя появилась и знахарка, запахивающая верхнюю рубашку. Вскинула ладони к лицу, вздрагивая, но быстро взяла себя в руки, оттащила Деа, вцепившуюся в Хеса и приказала:
- Горячую воду неси!
Девушка непонимающими глазами посмотрела на Антхеа, потом взгляд прояснился, и она молча умчалась в кухню. Знахарка хлопнула жеребца по спине, и ветряной дух покорно лег на землю, позволяя стащить с себя охотника. Вдвоем с Исэйасом они затащили мужчину в дом и положили на кровать.
Парнишка с отчаяньем смотрел на заострившиеся черты лица Хеса. Дыхание было хриплым, прерывистым и едва приподнимало грудную клетку. Антхеа схватила нож, безжалостно распорола рубашку, пропитанную липкой жидкостью, и ахнула:
- Кто ж его так?
- Фейри, - чуть не плача, сказал мальчишка, борясь с подступившим к сердцу ужасом от открывшегося зрелища.
На груди охотника зияла широкая рваная рана, из которой щерили клыки острых осколков сломанные ребра.
- И с каких это пор он не смог справиться? - недоуменно пробурчала знахарка, сноровисто обрабатывая рану.
- Меня... спасал, - горько прошептал Исэйас и внезапно разревелся, как маленький ребенок.
- Нечего тут слезы лить, - грубо откликнулась знахарка, но ее голос тут же смягчился. - Гордись, мальчишка, раньше так бы он поступил только ради Ролло.
Антхеа непрестанно суетилась вокруг лежащего мужчины. Исэйас с трудом понимал, что женщина делает. Он смотрел только на охотника и пытался понять, чем он, глупый, неуклюжий неумеха, да еще и послушник Святого Ордена, заслужил то, что для него совершил этот загадочный человек.
Взгляд мальчишки скользнул по свободно лежащему на груди Хеса амулету. Словно почувствовав внимание, тонкие нити внутри круга чуть дрогнули, и алые капельки начали неспешно скользить по паутинке, притягивая и завораживая. Паренек приоткрыл рот, изумленно рассматривая ожившую вещицу, потом почувствовал резкий толчок и, словно очнувшись, недоуменно посмотрел на рассерженную знахарку.
- Иди давай отсюда, - она вытолкала упирающегося Исэйаса из комнаты. - Умойся и попробуй уснуть. Больше ты здесь ничем не поможешь.
И захлопнула перед ним дверь. Послушник посторонился, пропуская Деа с горячей водой, и побрел вниз.
- Вообще рехнулся, паршивец, - выговаривала Антхеа бессознательному Хесу. - Мальчишку чуть не зачаровал, дурень!
Деа удивленно посмотрела на женщину и молча поставила тазик рядом с кроватью.
- Как он? - тихо спросила она.
- Плохо, - по лбу знахарки пролегла глубокая морщинка. - Боюсь, ночь не переживет.
Девушка опустила голову, стараясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
- Я могу чем-то помочь?
- Да, - Антхеа повернулась к ней, обмакивая лоскуты чистой ткани в горячую воду. - Иди, мальчишку успокой, а то как бы не сотворил чего.
Деа кивнула и, бросив долгий задумчивый взгляд на охотника, вышла, тихонько притворив за собой дверь.
Исэйас сидел на крыльце, бездумно уставившись в прозрачную темноту ночи. Раз за разом перед глазами мелькали обрывки воспоминаний о бое, произошедшем в мертвом городке. И раз за разом в сердце словно проворачивался нож, когда чувство вины волной поднималось из глубины души. Да в виски бился вопрос - а хоть кто-нибудь из Ордена поступил бы так ради него?
Теплая рука на плече заставила его отвлечься от горестных раздумий.
- Ложись спать, - Деа ласково провела по рыжим вихрам. - Антхеа сказала, что с ним все будет хорошо.
Исэйас судорожно выдохнул, чувствуя, как разжимаются стальные когти страха, железной хваткой сковавшие душу, и, улыбнувшись, направился в свою комнату. Девушка еще немного постояла на крыльце, закрыв глаза и подставив разгоряченное лицо легкому ветерку, глубоко вздохнула, успокаивая бешено бьющееся сердце и вернулась в дом.
Через два часа Антхеа закончила. Устало опустив плечи, она наказала девушке сидеть рядом с Хесом и ушла к себе, едва поднимая ноги. Деа тихонько поглаживала тонкие пальцы мужчины, иногда легко дотрагивалась до осунувшегося лица, проводя по прохладной щеке. Выждав для верности около часа и прислушиваясь к едва заметному прерывистому дыханию, девушка встала, вытянула из ножен охотника тонкий кинжал и провела им по основанию ладони. Зажав порез, она наклонилась и, откинув одеяло, начертала кровью на левом плече Хеса затейливый знак. Потом, немного помявшись, торопливо стянула рубашку, оставшись нагой, изобразила точно такой же знак у себя на правом плече и, сжав кулаки, скользнула под бок Хесу.
Мужчина очнулся ближе к рассвету. Голова кружилась, грудь болела, словно пронзенная стальным прутом. Он долго пытался разлепить веки, стараясь разглядеть окружающую обстановку мутными глазами, в которые было словно песка насыпано. Когда наконец ему удалось сфокусироваться, он понял, что находится у Антхеа, и против воли губы тронула слабая улыбка. Мальчишка не испугался, не бросил его там, выдюжил.
Хесу казалось, что он лежит рядом с открытым огнем - настолько ему было жарко. Он скосил глаза и судорожно попытался отодвинуться - рядом лежала Деа и сладко сопела ему в ухо. Но тело словно налилось свинцом, руки не слушались, а при любой попытке движения в глазах темнело от вгрызающейся в грудь боли. Девушка завозилась и прижалась обнаженным телом к стиснувшему зубы охотнику. Хес сдавленно застонал, понимая, что перестает контролировать как себя, так и проклятый амулет, начинающий действовать вовсю. Силы, словно неторопливый, но свежий ручеек, потихоньку начали возвращаться к ругающемуся сквозь зубы охотнику.
Деа сонно приподняла головку, посмотрела на очнувшегося мужчину, на светящийся, ею же начертанный знак на его плече, довольно улыбнулась и, ласково проведя по животу разом напрягшегося Хеса, склонилась к нему, нежно, с оттяжкой целуя. Охотник выдохнул и, не в силах сопротивляться, отдался на волю магии, бушевавшей в крови и разбуженной этой девушкой.
***

Наутро Исэйас, едва разлепив глаза, слетел с кровати и помчался в комнату Хеса, но на половине пути, недалеко от гостиной, услышал возню, сдавленные богохульства и раздраженное шипение. Рывком распахнув дверь, паренек расплылся в совершенно счастливой улыбке: перебинтованный Хес с ругательствами отмахивался от пытающейся его осмотреть донельзя удивленной Антхеа. Получалось у него, в силу слабости, из рук вон плохо, и вскоре мужчина был пойман, усажен на стул и тщательно проинспектирован. Косо глядя на недоуменно качающую головой знахарку и сияющего мальчишку, охотник явно чувствовал себя не своей тарелке: чтобы кто-то радовался тому, что за ночь он не отправился к праотцам, было для него редкостью. И даже в голову пареньку, счастливому оттого, что Хес жив и относительно здоров, не пришло, как мог мужчина, вчера еще находящийся на пороге смерти от жуткой раны, которая привела в ужас даже видавшую виды знахарку, смог встать на ноги всего за одну ночь.
- Хес, - мальчишка виновато потупился и подошел к мужчине, когда Антхеа, довольная проведенным осмотром, вышла, - прости меня, я тогда вел себя, как последний дурак, только помешал.
Охотник хмыкнул и едва заметно поморщился от боли.
- Ничего, с возрастом пройдет. Зато теперь тебе понятно, почему я начал тебя учить.
Исэйас радостно закивал головой. Хес улыбнулся и, вставая, потрепал его по рыжим вихрам.
Дверь грохнула, ударившись об косяк. К опешившему охотнику подскочила знахарка и с размаху залепила пощечину.
- Что с девочкой сделал, паскудник?! - лицо у нее было бледное, руки сжаты в кулаки, а в глазах застыл страх.
Хес сначала недоуменно прижал ладонь к горящей после удара щеке, потом его глаза расширились, он сдавленно застонал, вскидывая кулак ко лбу, и, скривившись от боли, причиненной слишком резким движением, бегом последовал за Антхеа. Ничего не понимающий мальчишка увязался за ними.
Деа сидела на кровати в своей небольшой комнатке и мечтательно смотрела в потолок. Глаза сияли, но девушка была словно не здесь, а где-то в собственных грезах. Когда Хес и Антхеа зашли в комнату, Деа осталась все такой же безучастной ко всему происходящему, словно живая кукла. Исэйас в растерянности смотрел на внезапные перемены, произошедшие с ней всего лишь за одну ночь.
Хес, отчаянно глядя на девушку, опустился перед ней на колени, заставляя посмотреть на себя:
- Деа, ты слышишь меня?
Она сфокусировала взгляд на мужчине, но все так же продолжала смотреть куда-то вглубь себя, при этом не шевелясь и не сказав ни слова.
- Исэйас, выйди отсюда, - внезапно рявкнул охотник, и парень выскочил из комнаты прежде, чем сообразил, что делает.
За спиной бухнула дверь, и он прислонился к стене, не решаясь вернуться.
- И что это? - тихо спросила Антхеа, глядя, как Хес хмурит брови и в нерешительности кусает губы.
- Она провела усиленный ритуал Связки, - прошептал он.
- То есть передала свою жизненную силу тебе? Сегодня ночью? Откуда она узнала о нем? - знахарка горестно покачала головой. - А усиленный должен сопровождаться...
Хес молча кивнул.
- Я не смог сдержаться, потому что умирал, а от такого щедрого дара такие, как я, не отказываются, - он горько скривил тонкие губы. - И амулет не удержал иллюзию.
- И теперь девочка просто-напросто зачарована тобой, так? - Антхеа разгневанно свела брови. - Так давай, возвращай ее обратно, а то сидит тут она, как кукла!
- Я не могу, Антхеа! - голос Хеса сорвался.
- Мне все равно, можешь ты или нет, - знахарка наклонилась к охотнику. - Просто сделай! И верни мне девочку такой, какая она была до того, как ты затуманил ее разум.
И вышла, притворив за собой дверь. Исэйас рванулся было в комнату, но она схватила его за запястье и потащила вниз со словами:
- Собирайся, давай. Чтоб духу вашего здесь завтра не было!
Покачивающийся, словно от усталости, с измученным лицом, Хес появился только спустя пару часов, но на его губах играла легкая улыбка. Кивнув вопросительно поглядевшей на него Антхеа, он произнес:
- Проспит она до следующего вечера. И все будет хорошо.
Получив одобрительную улыбку знахарки, охотник удалился к себе и рухнул без сил, практически сразу засыпая, отмахнувшись от Исэйаса, попытавшегося пристать к нему с расспросами.

***

Уехали они, так и не дождавшись, когда проснется Деа. Хес на все встревоженные вопросы Исэйаса либо огрызался, либо отмалчивался, притворяясь если не глухим, то хотя бы слабослышащим. Вообще настроение у охотника было явно хуже некуда: смурной, постоянно нахмуренный и агрессивный. Гонял послушника на привалах до седьмого пота, безжалостно превращая парнишку в грушу для битья.
После пары таких тренировок, глядя, как Исэйас с трудом шевелит покрытыми синяками руками, Хес сжалился и даже дал мальчишке выпить настоя каких-то трав, от которых мышцы, сведенные болезненными судорогами, блаженно расслабились, а синяки, хоть и остались хорошо видны на бледной коже паренька, перестали саднить и беспрестанно ныть.
Мальчишка, к удивлению охотника, терпел все молча и безропотно, лишь упрямо сцепляя зубы, когда очередной хлесткий удар оставлял багровую полосу на измученном теле.
А по вечерам Исэйас, наскоро ополоснувшись после целого дня в седле и изнурительной тренировки, с азартно горящими глазами подсаживался к Хесу и всеми правдами и неправдами выводил того на разговоры о потаенном мире. Поначалу упирающийся и отмалчивающийся охотник со временем сдавался под натиском любопытства и в подробностях рассказывал восхищенно внимающему пареньку, как отличить ругару от перевертыша, баргеста от баггейна, и что делать, если вдруг не повезло встретить фахана , а потом насильно отправлял канючащего юнца спать. Дай ему волю - мальчишка так бы и сидел до рассвета, жадно ловя каждое слово.
Впрочем, Исэйасу хватало и без того насыщенной жизни. Утром он просыпался с трудом, после пятого пинка от недовольного Хеса, а потом еще полдня украдкой зевал в кулак, осоловевшим взглядом упершись в гриву своего каракового жеребца, купленного охотником на замену потерянного где-то возле Плини мерина. Исэйас помнил, как сообщил Хесу о том, что остался без лошади, и как втянул голову в плечи, ожидая подзатыльника и очередной непечатной тирады. Но, к его несказанному удивлению, мужчина промолчал, а утром в день отъезда подвел к смутившемуся послушнику высокого тонконого коня, имеющего весьма беспокойный, но миролюбивый нрав. Мальчишка и жеребец очень быстро поладили, и Хес время от времени замечал, как Исэйас поглаживает любимца по крепкой шее или тайком скармливает ему корочку хлеба, и тихонько хмыкал, щурясь, словно довольный кот. Вот уж угодил, так угодил.
На недолгих стоянках юнец прилежно записывал все в постепенно утолщающуюся книгу. Хес ни о чем его не спрашивал, не пытался посмотреть, о чем же рассказывает бумаге послушник, хотя желание, как ни странно, иногда возникало.
На четвертый день Хес безапелляционно заявил, что, несмотря на то, что придется сделать небольшой крюк, им нужно заехать в достаточно крупный город Крэйт, где расположилось одно из представительств Гильдии охотников. Исэйас, хоть и не был рад такому повороту дел, но спорить с мужчиной не стал, послушно направляя жеребца за вороным Хеса.
Когда они въехали в ворота Гильдии, мальчишка сразу же почувствовал себя достаточно неуютно, ловя на себе удивленные взгляды и замечая, как бывалые охотники вскидывают брови и о чем-то шепчутся. Хес, казалось, не замечал всего этого, а может - просто привык. Спешившись, он отрывисто бросил Исэйасу короткий приказ расседлать и обиходить лошадей, а сам быстро скрылся из виду, войдя в простую деревянную дверь, ведущую в двухэтажное здание.
Мальчишка только печально пожал плечами и начал было отцеплять чересседельные сумки, как почувствовал, что сзади кто-то стоит, и обернулся. Перед ним, прислонившись к двери соседнего денника, любопытно щурился темноволосый парнишка его возраста. Крепкий, невысокий, в простой одежде с вышитым на воротнике рубашки знаком Гильдии. Ученик, еще не заслуживший собственного кольца и личного знака.
- Привет! - поздоровался он. Голос был яркий и звонкий. - Ты кто будешь и откуда?
Исэйас вздрогнул и стушевался под серьезным взглядом карих глаз. Сказать, что он послушник Святого Ордена, значит, как минимум, обречь себя на то, что мальчишка, сейчас дружелюбно улыбающийся, отскочит от него, как от прокаженного, а на молодом лице, уже расчерченным тонкой ниткой длинного шрама, появится презрение.
- Ты ведь с Хеспером, да? - спросил юноша, жадно подаваясь вперед. - Ты его ученик?
Рыжий сглотнул и поспешно кивнул, мысленно проклиная себя за такой обман.
- Вот это да! - восхитился новый знакомый, восторженно присвистнув. - Тебе так повезло! Я слышал, что он никогда не брал себе учеников! Ах, да, я Зотик, - спохватился он и протянул руку.
- Исэйас, - мальчишки обменялись рукопожатиями.
- Ну и как тебе Хеспер? Как у него учиться? - темноволосый аж рот приоткрыл.
Послушник вспомнил тренировки и против воли сморщился, будто от зубной боли. Зотик воспринял это по-своему и, засмеявшись, хлопнул рыжего по плечу.
- Они все такие, - заговорщицки прошептал он и вдруг замолчал, глядя куда-то за спину парнишке.
- Исэйас, - на плечо послушнику легла тяжелая рука. - Я тебе что сказал сделать? Заподпружишь жеребца, дальше пойдешь хоть пешком, хоть ползком. Дело закончи, а потом языком трепи.
И мальчишка ойкнул, когда Хес, бесшумно подошедший сзади, отвесил ученику тяжелый подзатыльник, поглядел на потирающего многострадальную голову Исэйаса и вышел.
Зотик, молчавший все это время и восхищенно глядевший на отчитывающую послушника легенду, тихонько хихикнул и сочувствующе посмотрел на Исэйаса.
- Приходи, мы сегодня с ребятами собираемся на заднем дворе, - пригласил он и выскочил из конюшни, махнув на прощание рукой.
Исэйас стащил седло с недовольного жеребца и подумал, что ему здесь определенно нравится, не то что в Святой Обители, где каждый из новичков подвергался унизительной процедуре 'посвящения'. Мальчишка вздрогнул и поспешил выполнить поручение Хеса.

***

- Хеспер! - услышав громкий оклик, мужчина обернулся.
К нему спешил невысокий, кряжистый мужчина с коротко стриженными каштановыми волосами.
- Неро, рад тебя видеть, - улыбнулся Хес, крепко пожимая протянутую руку.
- Не думал, что встречу тебя здесь, - Неро прищурил светлые глаза. - Как смотришь на то, чтоб выпить?
Охотник на мгновение задумался, а потом кивнул, и они направились к таверне, находившейся прямо за воротами Гильдии.
В небольшой, но аккуратной зале было достаточно тихо. Вечерние дебоши еще не начались, и охотники, составляющие основную часть посетителей, вели себя смирно, негромко переговариваясь, рассказывая об уничтоженных тварях и тихонько посмеиваясь над забавными ситуациями.
- Неро, послушай, - Хес наклонился вперед, опираясь на столешницу локтями, - кто проверял Плини и его окрестности?
- Моя связка и ребята Эскотта, - удивленно посмотрел на него темноволосый охотник.
- Ты со своими не заезжал в городок? - голос Хеса звучал ровно.
- Нет, мы у ворот разъехались, - Неро откинулся на спинку стула. - Моя связка по деревням прошарилась - ничего не нашли.
- Твое счастье. Отправьте нарочного к Мастеру Десебелу - связки Эскотта больше не существует. И пошлите похоронную бригаду к Плини - все, что от него осталось, стоит сжечь.
- Хес, о чем ты? - тихо спросил Неро, темнея лицом.
- Причина была в городе - там обосновалась одна из Высших Неблагих - Паучиха. Сам Плини мертв уже больше двадцати лет, судя по состоянию костей и зданий. Ты и твои ребята выжили только лишь потому, что она отвлеклась на связку Эскотта.
Темноволосый охотник молчал, пораженно глядя на мужчину и медленно осознавая то, о чем ему сейчас было сказано.
- Но я же видел! - воскликнул он, ударив кулаком по столу. - Я видел этот город! И он ничем не отличался от того же Крэта!
На громкий возглас обернулось несколько человек, и Неро немного притих.
- Это была иллюзия, - Хес пожал плечами.
- Я даже не буду спрашивать, как ты с ней справился, - буркнул охотник, остывая.
- Лучше не надо, - скривился Хес и непроизвольно потер грудь.
- Что за мальчишка с тобой? - поинтересовался Неро, делая большой глоток из объемной кружки.
Черноволосый мужчина на мгновение замолчал, а потом нехотя сказал:
- Ученик.
- Ты серьезно? - удивился Неро и вдруг, привстав, кулаком ткнул Хеса в плечо. - Оно и правильно, парень! Давно пора!

Хес прислушался к голосам, доносившимся с заднего двора, и вывел жеребца из стойла. Мальчишки, возбужденно галдя, рассказывали друг другу, на каких Тварей им уже довелось охотиться и чему новому научили их Наставники. Ученики, совсем еще желторотые юнцы, не понимали сути Охоты. Не понимали, что вскоре перестанут спокойно спать по ночам, просыпаясь в холодном поту, раз за разом переживая самые жуткие моменты; не понимали, что жизнь, подобная этой - постоянная борьба со смертью. Или убьешь ты, или уничтожат тебя. И больше нет шансов просто вернуться в нормальную жизнь, зная, что подстерегает тебя и в темноте, и при свете дня. Он никому не хотел бы такой судьбы.
Охотник подседлал вороного, покосившись на спокойно стоявшего в деннике каракового коня Исэйаса. Послушник был там - среди хвастающихся мальчишек; чуткое ухо мужчины различило его робкий голос. И Хес собирался оставить его здесь, потому что неожиданно для себя понял, что ему глубоко наплевать, чем является этот рыжий юнец, но он не хочет его смерти, поэтому охотник попросил Неро приглядеть за учеником до его возвращения. Старый товарищ лишь сочувственно посмотрел на черноволосого мужчину и согласно кивнул.
- Я так и знал, - недовольно раздалось сзади, когда Хес закреплял чересседельные сумки.
Охотник обернулся и хмуро посмотрел на подошедшего послушника, который держал под уздцы взнузданного и подседланного каракового.
- Ты не уедешь без меня, - упрямо заявил мальчишка, с вызовом глядя на Хеса.
Мужчина помолчал мгновение, а потом подал плечами:
- Если ты хочешь побыстрее расстаться с жизнью, то не буду тебе препятствовать, - и отвернулся, вскакивая на коня.
Исэйас, ожидавший гневной отповеди, а то и пары подзатыльников, озадаченно посмотрел в спину удалявшемуся Хесу и проворно взобрался на своего жеребца, следуя за охотником.

***

Хес сказал, что завтра они будут уже на месте, поэтому сегодня они остановились на ночь чуть пораньше, чтоб в полной мере отдохнуть. Исэйас сидел рядом с костром и смотрел на весело плясавшие языки пламени, время от времени косясь на неподвижно сидящего Хеса. Глаза мужчины были закрыты, дыхание спокойное, и совершенно непонятно - спит он или же бодрствует.
Сам послушник заснуть никак не мог. Перевалило уже далеко за полночь, но рыжий все так же не отрывал взгляда от огненных саламандр, сновавших по почерневшим поленьям. В душе теснились чувства: ему было страшно. С чем им придется столкнуться завтра? Там, за этим барьером? Что скрывается в этой неизвестности, что столько бывалых охотников сгинуло в этом таинственном месте? И смогут ли они сами выбраться живыми?
Хес силен. Очень силен - Исэйас это усвоил твердо. Как и то, что, несмотря на все отрицания, охотник использует... Нет, не колдовство, а чародейство. Мальчишка понимал, что это совершенно разные вещи, но пока еще не мог разобраться, что отличает одно от другого. И, что самое странное, послушника, ранее ненавидящего любые проявления магии, это не только не пугало, но и как-то даже радовало, и ему совершенно не хотелось рассказывать о своем открытии магистру Гайюсу - после того, что сделал для него Хес, это было бы предательством. Он чувствовал себя защищеннее, а еще ему было жутко любопытно. Он хотел воочию увидеть, как плетет чары Хес, но охотник мгновенно прекращал любые разговоры, как только понимал, что тема сворачивает на опасную почву. И Исэйас каждый раз только досадливо вздыхал, а через некоторое время опять пытался вывести мужчину на чистую воду и опять безуспешно.
Рыжий так и не лег спать в эту ночь, занятый собственными мыслями. Ближе к рассвету охотник открыл глаза, глубоко вздохнул и, подтянув к себе дорожную сумку, вытащил уже знакомый Исэйасу гребень и стянул ремешок, скрепляющий волосы. Мальчишка только восхищенно выдохнул, когда иссиня-черные волосы с серебристыми прядями тяжелой волной упали Хесу на плечи. Мужчина ловкими движениями начал заплетать переливающийся в свете костра шелк, но что-то у него не ладилось. Он кривился, вновь и вновь переплетал пряди, раздраженно дергая их, когда послушные волосы таки спутывались в едва заметные узелки.
Исэйас следил за ним, затаив дыхание. А потом вдруг встал и подошел к охотнику.
- Хес, давай, я заплету. Сестренке в детстве... плел...
И жутко смутился, когда мужчина вскинул на него донельзя изумленный и растерянный взгляд. В стальных глазах что-то дрогнуло, и он медленно протянул мальчишке костяной гребень.
Хес напрягся, когда осторожные пальцы ласково тронули черные волосы. Он ненавидел, когда к нему прикасаются, но сейчас в касаниях мальчишки не было ничего, кроме сдержанной радости и затаенного восхищения, и мужчина через некоторое время расслабился, позволив пареньку перебирать тяжелые пряди. Плел он ловко и умело, не разрывая, а распутывая узелки, и волосы послушно складывались в причудливую, но на диво практичную прическу.
- Ты обычно просто стягиваешь волосы в хвост, - полюбопытствовал Исэйас, закончив и отдав охотнику гребень. - Почему сейчас решил заплести?
- Я не знаю, что ждет нас там, - Хес встал и начал собираться. - А волосы могут сослужить очень недобрую службу в бою.
- Почему? - удивился паренек.
- Потому что если тебя за них схватят, ты становишься практически беспомощным, - охотник насмешливо блеснул глазами, и послушник понятливо закивал, помогая Хесу.
К границе барьера они подъехали к полудню. Солнце находилось в зените, и Исэйас сразу увидел легкое марево, стеной колеблющееся впереди. Хес покосился на послушника и кивнул, отвечая на немой вопрос, застывший в глазах парнишки.
Когда они приблизились к мареву, Силест внезапно заупрямился, встал на дыбы, порываясь развернуться обратно. Охотник ласково заговорил с жеребцом, успокаивающе поглаживая по шее, потом спешился и начал расседлывать вороного.
- В чем дело? - спросил Исэйас, спрыгивая со своего коня.
- Дальше - пешком, - отрезал Хес, снимая сумки.
Мальчишка пожал плечами, снял седло, уздечку, хлопнул каракового по крупу, подхватил свой дорожный мешок и всем видом показал, что готов. Охотник усмехнулся, глядя на серьезного паренька, и первым шагнул в колеблющийся воздух.
Ощущения были отвратительные. Создавалось впечатление, будто нечто выворачивает наизнанку суставы и безжалостно вытягивает все силы из безвольного тела. Исэйас зажмурился, мотая головой, и едва не рухнул на землю. С трудом выпрямившись, открыл глаза и, удивляясь густому туману вокруг, нашел взглядом Хеса.
Мужчине, видимо, приходилось хуже, чем ему. Лицо стало белым, как мел, серые глаза будто выцвели, и зрачки жуткими трещинами выделялись в бесцветных радужках. Тело напряжено, колени полусогнуты, на красивом лице то и дело мелькала мучительная судорога боли.
Хес рваными, резкими движениями скрутил с пальца перстень и отдал его пошатывающемуся послушнику. Как только гладкий ободок коснулся ладоней, мальчишка сразу почувствовал себя лучше и смог распрямить согнутые плечи, чувствуя, как отступает какая-то враждебная, едва ощутимая краем сознания, сила. Охотник, вытащив из-за ворота уже знакомый амулет, сжал его в руках: глаза стали осмысленными, снова насытившись цветом, движения утратили болезненную резкость, и он вздохнул уже свободнее.
Окружающее казалось воплотившимся в жизнь кошмаром. Иссохшиеся, скрученные в предсмертной агонии останки деревьев безжизненно щерились в серое небо, земля под ногами была покрыта слоем пепла и будто бы праха, местами - осклизлым подобием мха, источающим ядовитый дурман. Темный, густой туман клочьями стелился понизу, словно затаившийся зверь, поджидающий свою добычу. В стылом, неподвижном воздухе не ощущалось ни малейшего биения жизни, которое есть всегда, в любом самом безлюдном и заброшенном месте. Здесь же, казалось, исчезла сама основа мира, став тонкой и едва заметной, создав лживый, мертвый остов природы.
- Что это? - пораженно прохрипел Исэйас.
- Кто-то пытается пробиться к Границе Миров, - голос охотника был обманчиво спокоен, - и открыть Изнанку, впустив в наш мир легионы Тварей.
Исэйас лишь сдавленно охнул, ощущая, как обрывается все внутри.
- А на это, - Хес обошел поваленное дерево, покрытое мертвенным буро-серым налетом. - Не хватит сил ни у одного существа. Поэтому тот, кто все это затеял, вытянул жизненную силу из этой земли и всех тех, кто оказался здесь. И охотники попали в те же тенета, и фейри - я ощущаю остаточные эманации их смерти.
Заметив непонимающий взгляд послушника, охотник вздохнул:
- Существует три вида энергии. Ци - телесная, рэсуо - духовная, и вэрайа - чародейская. Первая и вторая присущи всем людям, но рэсуо могут использовать вовне считанные единицы. Вэрайа же - основа жизненной силы всех фейри, иногда она проявляется у полукровок, тогда они могут использовать чары. Не так, как волшебные существа, но и этого хватает, чтобы намного превосходить любого человеческого колдуна.
- Хес... - мальчишка замялся. - Значит, ты полукровка? Раз можешь использовать вэрайа?
- Исэйас, - мрачно посмотрел на него охотник. - Я тебе сейчас язык вокруг шеи завяжу. Узлом.
Паренек послушно замолчал, продолжая коситься на размеренно шагающего мужчину.
- Силест ведь не обычное животное? - не выдержав, спросил он, вспоминая, как летел над землей жеребец.
- Нет, - обреченно вздохнул Хес. - Он - рабикан, дух ветра. Если бы я заставил его сюда войти, он бы развоплотился в считанные минуты. Это место в первую очередь вытягивает вэрайа как наиболее сильную составляющую для заклятий. И мне страшно представить, какое могущество обрел ублюдок, что разместил здесь этот контур.
Исэйас видел, что мужчина мрачнеет с каждой минутой, особенно после того, как они начали натыкаться на скалящиеся в пустое небо скелеты животных. Казалось, что прошла уже сотня лет - так были выбелены кости. Хес, мазнув взглядом по очередным останкам, лишь крепче стискивал челюсти и непроизвольно сжимал кулаки.
Спустя полчаса они наткнулись на последнюю стоянку охотников. Скелеты людей застыли в тех положениях, в которых застала их смерть, и Исэйас, проходя мимо непогребенных, подавил желание развернуться и броситься бежать. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
- Должно же быть здесь что-то, где прячется теперь уже хозяин этих мест, - рассудительно заметил рыжий парень, когда страшная братская могила осталась позади.
- Да, заброшенная сторожевая крепость, - Хес был предельно собран.
Когда они приблизились к развалинам некогда мощного и основательного строения, мужчина резко схватил послушника за плечо, разворачивая к себе лицом.
- Я хочу, - стальные глаза были прищурены, - чтобы здесь ты слушался меня во всем. Скажу падать - падай, скажу бежать - беги со всех ног и не оглядывайся. Понял?
- Но... - попытался было возразить рыжий мальчишка, но охотник до боли сжал его плечо, заставив скривиться и замолчать.
- Это не забавное путешествие, Исэйас. Вокруг нас - смерть. И если я еще хоть как-то могу с ней потягаться в игре за жизнь, то ты - нет. И я не хочу, чтобы твоя кончина была на моей совести.
Дождавшись понурого кивка от сникшего парня, Хес развернулся и начал осторожно подниматься по выщербленным ступеням. Протяжно скрипнула массивная дверь, провернувшись на петлях, и они вошли внутрь здания. Тут царило такое же запустение, как и во всем этом месте. Тяжелый запах тлена и смерти витал в воздухе, давил на плечи, проникал в самую душу, заставляя дышать чаще, а сердце - заходиться в бешеном стуке. Миновав несколько комнат, оставляя в пыли четкие следы, охотник со спутником поднялись на второй этаж и, пройдя под полуразвалившейся аркой, оказались в просторном зале. Скорее всего, раньше здесь была столовая - место сбора всего гарнизона, поэтому по размерам она превосходила все предыдущие помещения. Хес сразу напрягся, оттягивая зазевавшегося послушника назад, себе за спину, когда увидел самодельный, но основательный алтарь, покрытый бурым налетом из застывшей крови. Над ним на стенах едва заметно светились незнакомые Исэйасу символы, а в воздухе, казалось, потрескивала сгустившаяся враждебная сила.
Тренировки, пусть и недолгие, не прошли даром для молодого парня. Когда на границе зрения мелькнуло что-то темное, мальчишка, не раздумывая, отскочил в сторону, уворачиваясь от распоровших воздух когтей, перекатился, оцарапав щеку, и вскочил на ноги.
Перед Хесом, застывшем в паре шагов от него, замерло существо. Наклонив лобастую голову, оно уставилось на охотника тяжелым, немигающим взглядом хищных желтых глаз. Тело было вполне человеческим, сильным и мускулистым, но от шеи по плечам до локтей тянулись полоски жесткой коричневой шерсти, кисти рук были значительно больше человеческих и заканчивались десятидюймовыми аспидно-черными бритвенными когтями. Лицо же казалось гротескной маской, обнажая жуткие блестящие клыки и обрамленное такими же жесткими, словно волчья шерсть, спутанными волосами. На шее оборотня переливался призрачными гранями ошейник, словно сплетенный из рунных знаков.
Баггейн, а это, судя по рассказам и описаниям охотника, был он, нападать не спешил, исподлобья рассматривая юркую добычу, сумевшую забраться так далеко. Но больше всего Исэйаса поразила реакция Хеса.
Он был бледен, недоверчиво разглядывая стоящее перед ним существо. И оборотень вдруг шагнул вперед - это движение не несло никакой угрозы - и начал меняться. По лицу пронеслась гримаса боли, весь его облик задрожал перед глазами: шерсть начала втягиваться обратно в тело, клыки и когти уменьшаться, становясь обычными человеческими зубами и ногтями. И только золотые глаза с вертикальной щелкой зрачков выдавали в ныне стоящем перед ними темноволосом мужчине его нечеловеческую природу; ярко белела на смуглой коже нитка шрама, протянувшегося по левой щеке.
- Ролло, - неверяще прошептал Хес, и его голос сорвался.

***

- Убирайся, - хрипло потребовал бывший охотник. - Уходи отсюда, Хес.
- К Темному, Ролло! - мужчина шагнул навстречу другу. - Как такое произошло?
- Я умер, дружище, - баггейн ощерился и сверкнул желтизной нечеловеческих глаз. - Сдох в том лесу с выпущенными кишками, а переродился вот такой тварью.
Исэйас видел, как вздрогнул при этих словах Хес, и как в серых глазах на мгновение вспыхнула отчаянная боль. Мальчишка сжал кулаки.
- А теперь бери своего... спутника, - это слово Ролло выплюнул, словно ругательство, - и прочь отсюда, пока Он не приказал мне расправиться с вами!
- Я не уйду отсюда без тебя, - черноволосый упрямо наклонил голову.
- Ты хороший охотник, Хес. Великолепный. Сильный, быстрый, умный. Но ты не сможешь тягаться со мной в моем нынешнем обличии, а тем более - с моим Хозяином. Ты же не думаешь, что такую опасную, созданную безумным ублюдком тварь, как я, отпустят просто так шляться по миру? - оборотень скалился, словно издеваясь над вздрагивающим от каждого слова другом. - Я теперь не могу ослушаться приказа.
И Ролло указал на ошейник, удавкой обхвативший мощную шею.
- Кто он? - Хес странно повел руками, и Исэйасу почудилось, будто вокруг тонких запястий на мгновение мелькнули едва заметные цветные нити.
- Я не могу тебе сказать, - лицо баггейна исказилось и начало меняться. - Я дал тебе время, Хес! Ты меня не послушался, как и всегда!
И оборотень в боевой форме змеей прянул вперед, занося когтистую лапу для удара. Мальчишка в ужасе зажмурился, видя, что Хес не собирается доставать оружие. Мужчина метнулся навстречу баггейну, увернулся от свистнувших в дюйме от шеи когтей, разворачиваясь и со всей силы нанося удар ногой по корпусу просунувшегося вперед Ролло. Бывший охотник захрипел, теряя равновесие, а Хес, оттолкнувшись от пола рукой, ловко перевернулся в воздухе, сцепил кулаки и нанес удар сверху, впечатывая оборотня в каменные плиты.
- Проклятье, я и не знал, что ты способен на равных держаться с баггейном. Боюсь, я вообще мало знаю о тебе, - сплевывая кровь, засмеялся Ролло. - Достань меч, Хес. Я прошу о последней милости, друг.
В последних словах оборотня прозвучала такая мука, что рыжий мальчишка едва сдержал стон, когда Хес скрестил и руки на груди и бросил:
- Не дождешься.
- Ты хуже Твари! - от рыка баггейна содрогнулся весь зал, и каменная крошка с едва слышным шорохом посыпалась на алтарь.
- Ты себе даже представить не можешь, насколько, - прошептал темноволосый охотник...
...и подался навстречу вновь напавшему оборотню, обращая к нему развернутую ладонь.
- Elo nombres de su conjuro, - певучий голос звонкими льдинками отразился от высоких потолков, заставляя время замереть. - Guarda silen ante mie, Bajar!
Изумленный баггейн рухнул перед тонкой фигурой охотника на колено, а ошейник, яростно выплеснув красным светом, тающими осколками разлетелся в потемневшем воздухе.
- Силой, данной мне, спрашиваю: принесешь ли ты мне присягу, Низший? - голос Хеса был тягучим, низким и бархатным, заставляя замирать и с восторгом слушать его.
- Повинуюсь, Господин, - глухо ответил Ролло, склоняя голову.
И от раскрытой ладони Хеса к оборотню протянулась сверкнувшая в свете, идущем от мерцающих знаков, нить, гибкой паутинкой захлестнувшая запястье баггейна и образовавшая знак, уже знакомый Исэйасу. Тот же самый, что был изображен на сапфире в кольце, отданным ему охотником.
- Как же так? - Ролло неловко поднялся с колен. - Хес, кто ты?
- Hespere Tuatta De Dannan, - раздался самодовольный, знакомый до дрожи голос, и из дверного проема показалась невысокая фигура, облаченная в белую рясу с вышитыми на спине скрещенными факелами. - Вечерняя Звезда Дома Туата Де Даннан, Высший Неблагой фейри, известный как Ловец Душ. Это даже больше, чем я ожидал.
- Магистр Гайюс? - неверяще ахнул Исэйас, изумленно глядя на Наставника, который с улыбкой на лице неспешным шагом приближался к ним.
- О, мальчик мой! Ты прекрасно потрудился, - благосклонно кивнул послушнику священник. - Не дал добыче соскользнуть с крючка. Я поздравляю тебя! По прибытии в Орден я замолвлю за тебя словечко.
Хес совершенно бесшумно сорвался с места, вытягивая клинок из ножен. Но не успел он сделать и пары шагов, как под его ногами вспыхнули голубоватые руны, а сверху рухнул, раскрываясь, прозрачный, мерцающий купол, заключив затормозившего охотника в силовую клеть и лишая возможности выбраться оттуда.
- Как опрометчиво, - ехидно заметил Магистр, довольно разглядывая зарычавшего от бессилия Хеса.
Исэйас бросился вперед, чудом избежав когтистой хватки баггейна, попытавшегося задержать мальчишку. Рыжий парнишка подлетел к охотнику, но стоило ему протянуть руку к прозрачной преграде, как длинная серебристая плеть, со свистом раскрутившись, ударила его в грудь, отшвыривая назад.
Приземлился он неудачно: спиной об пол. Из легких вышибло воздух, мальчишка со стоном согнулся, пытаясь разогнать темноту перед глазами. С трудом встал на колени, тряся головой: в ушах шумело. Когда его бесцеремонно вздернули наверх за шиворот, он лишь безвольно мотнулся в крепких руках Ролло.
- Эй, малец, ты живой? - с беспокойством поинтересовался бывший охотник, пытаясь привести послушника в чувство.
Дождавшись слабого кивка, баггейн осторожно поставил шатающегося мальчишку на пол, поддерживая под локоть.
- Отпусти его! - восстанавливая дыхание, потребовал Исэйас. - Все не так, как кажется, магистр! Он совершенно не опасен для нас!
- Мальчик мой, он же чудовище, - мягко укорил его Наставник. - Против таких, как он, мы и сражаемся. Не беспокойся, ты вскоре все поймешь.
- Что он поймет, Гайюс? - засмеялся Хес, отбрасывая бесполезный клинок в сторону. - Что ты собираешься наводнить человеческий мир Тварями, преследуя только одному тебе понятные цели?
- Замолчи, сидское отродье! - внезапно рявкнул священник и сделал пасс руками в сторону плененного охотника.
Хес сдавлено застонал, падая на колени и сгибаясь. Изо рта потянулась темная струйка, но мужчина, хрипло выдохнув, сплюнул кровь и издевательски скривил губы.
- И это все, святой отец? Это все, на что ты способен, имея в руках силу сотен жизней?
- Насмехайся, - прошипел Магистр, наклоняясь к обездвиженному пленнику. - Скоро ваша блаженная земля Тир-Нан-Ог будет стерта из этой реальности! Она - как гнойный нарост, заставляет страдать нашу землю!
- Ты несешь бред, - заметил Ролло, прикрывая сжимающего кулаки послушника. - Уничтожишь Тир-Нан-Ог - уничтожишь и человеческие земли! Ты совсем забыл про духов природы? Они ведь тоже фейри!
- Мы сможем жить и без волшебного народца, - в темных глазах священника разгорался фанатичный огонек.
- Ты безумец, - тихо прошептал Хес, поднимая голову. - Ты думаешь, что Твари станут подчиняться тебе, но не понимаешь, что стоит тебе проявить слабину, как они разорвут тебя, как жалкий кусок мяса. Они - существа, не принадлежащие к нашему миру, и несут лишь смерть.
- А кто такие фейри? - рыкнул Гайюс, почти вплотную приблизившись к замершему охотнику. - Те же Твари, только имеющие привлекательную оболочку!
- Мы - душа этого мира! - хрипло расхохотался темноволосый мужчина. - Как бы вы ни считали себя венцом творения, именно мы, 'сидские выродки', удерживаем природу от того, чтобы она скинула вас, как лошадь излишне жестоких наездников!
- Да неужели? - Магистр коснулся лица охотника, заставляя посмотреть себе в глаза. - Что ж, мы это и проверим.
Из темноты выступило четыре Твари. По грудь взрослому мужчине, покрытые плотной чешуей, гибкие и быстрые. Хищные глаза чуть мерцали в полутьме, то и дело обращаясь к Хозяину.
- Баргесты, - баггейн отступил назад, таща за собой упирающегося Исэйаса.
- Магистр Гайюс! - мальчишка вывернулся из крепкой хватки Ролло и метнулся было вперед, но вновь был перехвачен за шиворот. - Хес преследует те же цели, что и мы! Он уничтожает враждебных людям созданий и сохраняет человеческие жизни! Я видел все это своими глазами, я знаю!
Исэйаса душило отчаяние. Он разрывался между двумя мирами: тем, что привычен ему и знаком, и тем, что показал ему необычный охотник - мир, полный волшебства и... сострадания. Он увидел то, что обычно скрывается от людей за пределами Гильдии - уверенность в своих товарищах, способность отдать собственную жизнь за того, кто дороже брата, сплоченность и следование единой цели. Но не стремление к спасению через разрушению, что сейчас демонстрировал его бывший наставник, а попытка удержать разваливающийся мир на грани, вновь собрать воедино разрозненные, наполненные ядом и тьмой человеческой низости части. Но послушника охватили сомнения - может, магистр знает что-то, чего не ведает он? Может, все, что ему довелось увидеть, лишь лживая маска, прикрывающая жуткий оскал правды? Он не мог найти ответы на свои вопросы, и оттого сознание металось в ужасе. Но мальчишка знал одно - он не желал смерти Хеса, без раздумий бросившегося защищать его.
- Дитя, - снисходительно повернулся в нему наставник. - Все, что ты видишь перед собой - ложь. Это существо, называющее себя охотником, обманывает тебя точно так же, как и всех остальных - ты ведь ни разу не видел того, что скрывается за искусно наведенной иллюзией. Фейри всегда лгут, разве ты не помнишь? Они - угроза для нас. Рано или поздно их вновь охватит жажда крови и власти, ведь такова их природа. И тогда ничто не сможет спасти человеческий род от истребления. Ты готов пойти на такие жертвы ради того, кто лгал тебе с самого первого момента вашего знакомства?
Исэйас отчаянно зажмурился и сжал виски руками, не в силах вымолвить не слова. В горле стоял комок, мешая дышать, и мальчишке хотелось сейчас взвыть, выплескивая боль и сомнения, вихрем бушующие в душе. Семеро, помогите...
- Фейри и духи природы помогают нам, - тихо, через силу просипел он. - На них держится этот мир. Если мы их уничтожим, то все развалится, и просто некого будет защищать, разве не так?
- Я вижу, что твоя душа уже отравлена речами этого существа, - с сожалением заметил магистр Гайюс. - Ты охвачен сомнениями, а они - плохой спутник для святого брата. Впрочем, ты всегда был слаб и никчемен. Я не верил в то, что ты сможешь удержаться от соблазна глянуть хоть одним глазком за грань дозволенного. Мне жаль, мой мальчик, но выбора у меня больше нет. Ты сам сделал неверный выбор.
Послушник ошарашенно застыл, не в силах осознать услышанное. Его только что обрекли на смерть. Приговорили, как последнее ничтожество, вышвырнули прочь, не желая больше иметь ничего общего с отступником... Глухая злоба охватила его, и Исэйас сжал кулаки - разум захлестнула ненависть, казалось бы, давно уже перегоревшая в искалеченной душе совсем еще молодого парня.
- Знаешь, я ведь сразу понял, что ты не человек, - не обращая более внимания на своего бывшего подопечного, священник присел на корточки рядом с Хесом. - Только не мог понять, кем же ты являешься. До тех пор, пока ты так глупо не подставился под удар 'Святой Длани'. И я понял, что ты тот самый Хесперус, про которого стонали пойманные мною высшие фейри, утверждая, что ты скитаешься по нашим землям в человеческом обличии. Наверное, сложно быть изгоем, не так ли? Что ты натворил такого, что даже беспринципные Неблагие изгнали тебя?
- Ты ничего о нас не знаешь, - с ненавистью выплюнул слова охотник, сверкнув стальными глазами.
- Вот я и выясню, - и Магистр резко сдернул с отшатнувшегося мужчины переливающийся каплями влаги на нитях амулет.
- Не смотри! - Ролло дернул Исэйаса, разворачивая лицом к себе и не давая взглянуть на Хеса.
- Почему? - мальчишка крутился и извивался, пытаясь вырваться из стальных объятий баггейна, и едва не вцепился зубами в руку мужчины.
- Красота фейри сводит с ума, - ответил оборотень и рыкнул, встряхивая паренька. - Хочешь до конца жизни остаться слюнявым идиотом, грезящем о недостижимом?
- Поистине совершенство, - изумленно прошептал священник, восхищенно глядя на стоящего перед ним фейри. - Мне даже жаль портить такую красоту. Но именно твоя сила должна стать завершающим штрихом для завершения начальной стадии моего замысла! Избавьтесь от них.
И Магистр, не отрывая жадного взгляда от Хеса, сделал едва заметный знак рукой. Баргесты, обнажив клыки, двинулись вперед, к двум застывшим фигурам в другом конце зала. Ролло, тяжко застонав от волны трансформации, принял боевой облик и, ощерившись, пригнулся, готовый к нападению.
- Ролло, друг мой, разве ты справишься с четырьмя баргестами? - насмешливо спросил священник.
- Справится, - коротко бросил Хес, от голоса которого Исэйаса, стоявшего к нему спиной, пробрало до мурашек.
Охотник вскинул руки, вокруг которых разгоралась паутина ворожбы, и в нескольких шагах от него, за пределами сдерживающей клетки, из серебристой пыли начал формироваться силуэт громадного пса. Существо, встряхнувшись, бесшумно ступило на покрытый каменной крошкой пол. Густая темно-зеленая шерсть, струящаяся по бокам, свивалась в жесткий гребень, протянувшийся через всю спину и до хвоста; изумрудные глаза с вертикальным зрачком предвкушающее сверкнули; пес, сорвавшись с места, бросился навстречу Тварям.
- Ку Ши , - неверяще произнес Ролло, во все глаза рассматривая призванное существо.
Пес Неблагих не сражался, а просто расправился с досадным препятствием: громадные челюсти, перехватывая взвивающихся в прыжке баргестов, с хрустом стискивались, и на землю грозные Твари падали безжизненными тряпками, пачкая пол дымящейся кровью.
- Проклятье! - Магистр наконец оторвался от созерцания ехидно скалящегося охотника и отшатнулся назад, когда пес щелкнул клыками возле его головы.
Заполошно всплеснув руками, сформировал на ладони сгусток багрового света и ударил по развернувшему к нему Ку Ши. Пес яростно взвыл и истаял зеленоватым туманом.
- Как тебе удалось ворожить здесь? Я же поставил контур на замыкание вэрайа! - священника трясло от злости.
- Смертное тело имеет свои преимущества, - тягуче пропел фейри, щуря серебряные глаза. - Ты, как и все подобные тебе, слишком недооцениваешь своего врага. Сражаешься с фейри, но не учел одного - я слишком долго прожил среди людей, и волей-неволей поднабрался от вас достаточно подлости и коварства, чтобы подстраховаться.
Расставил руки в стороны, словно раздвигая неподатливые стены, напрягся, и сдерживающая его преграда со звоном рассыпалась, прощально вспыхнув голубоватыми искрами.
- О чем ты говоришь? - попятился назад магистр, неверяще оглядывая разорванную в клочья клетку, что так долго создавал в надежде на то, что ни одно существо не сможет преодолеть барьер.
- Я и не надеялся, что ты окажешься дураком, Гайюс, - задумчиво произнес Хес и спокойно вышел и выжженного круга. - И предполагал, что ты заметил воздействие 'Святой Длани' на меня в схватке со слуа. Тем более, легко было понять, что ты специально ударил так, чтобы задеть меня. Это была проверка на вшивость, которую я, увы, с треском провалил.
Охотник плавно двинулся вперед, даже не подняв свой меч с земли. Магистр досадливо поджал губы и с шелестом вытянул одноручный клинок из простых ножен. Легко прокрутил в руке и вновь почувствовал себя увереннее - оружие приятно оттягивало ладони и дарило чувство защищенности.
- Это не объясняет того, как ты прошел сквозь барьер, - процедил он и завел вторую руку за спину - тонкое плетение заклятия начало свиваться в тугую спираль.
Нужно лишь просто оттянуть время... Против этой силы не выстоит ни один Неблагой.
- Тогда, в таверне, - напомнил Хес. - Несколько капель твоей крови - и большинство твоих чар на меня если и действуют, то даже вполовину не так сильно, как должны. Забавно, не правда ли? Выходит, ты защитил меня от самого себя.
Магистр Гайюс едва не сплюнул себе под ноги - объяснение было настолько простым, что даже не пришло ему в голову. Тонкий порез, оставленный на коже шеи, там, где касался незащищенного горла клинок проклятого охотника - теперь он вспомнил. Но сейчас это уже не было важно. Сила свивалась в руке грозной плетью, и она не принадлежала ему - он всего лишь ею пользовался. И у Хеспера нет шансов противостоять той мощи, что сейчас бурлила в жилах клирика.
Ударить магистр не успел. Только его чары начали разворачиваться, как кисть пронзило острой болью, и плетение чар сорвалось. Освобожденная сила рванулась вверх, пробила крушу и с воем раскрутилась в бесцветном небе.
Исэйас мстительно отряхнул руки от пыли. Метко пущенный камень, сбивший заклятие, прокатился по полу и ткнулся в сапог замершего магистра.
Хес одобрительно кивнул, не поворачиваясь к мальчишке - оберегая от собственных чар, - и скользнул вперед.
- Ты мало знаешь о Вечерней Звезде, - ласково прошептал он, оказываясь рядом с окаменевшим священником. - Слишком мало.
И коротко, без замаха, ударил сложенной лодочкой ладонью снизу вверх, с хрустом разламывая ребра захрипевшего Магистра. С мерзким хлюпаньем дернул назад, вытаскивая еще бьющееся сердце святого отца. Гайюс, захлебнувшись собственной кровью, осел на землю, неотрывно глядя на сгусток жизни в руках мягко улыбающегося фейри. Хес, насладившись ужасом и осознанием своей смерти, вспыхнувших в темных глазах умирающего, сжал стальные пальцы. Потом вытер окровавленную руку об белые одежды безжизненного тела под ногами, аккуратно вытащил амулет из костенеющих пальцев и застегнул замочек, возвращая украшение на место.
Исэйас, отпущенный наконец бдительным Ролло, повернулся к изучающему алтарь охотнику, придушенно всхлипнул и, не сдержавшись, молча разревелся, глотая слезы. Хес удивленно повернулся к нему, и послушник попятился назад, пораженный густым серебром глаз своего наставника. Охотник молча подошел к мальчишке и притянул к себе рыжую вихрастую голову, успокаивающе поглаживая вздрагивающие плечи.
- Хватить хныкать, - отстранил от себя парнишку и неожиданно подмигнул. - Дела только начинаются, а сейчас нам надо позорно драпать. Остановить Прорыв я уже не смогу, а когда Твари полезут отсюда, наши шансы на выживание скатятся до нуля. Сейчас надо предупредить Гильдию, ближайшие города и деревни об опасности - пусть люди уходят под защиту крепостей. А заодно раскатаем этот Святой Орден по бревнышку, потому что я уверен, что таких, как Гайюс, там более чем достаточно, а значит - и точек будущих Прорывов. Боюсь, что начинается война за выживание.
Посреди светлого, яркого и полного жизни леса, дрожа, начала проявляться оскверненная, покрытая прахом территория, от которой во весь опор летели два всадника, а рядом с вороным одного из них, крепко держась за стремя, пластался в бешеном беге мужчина с хищными, нечеловеческими глазами.

---

Комментарии: 12, последний от 06/10/2016. © Copyright Виноградова Мария (Laurewen@ya.ru) Размещен: 09/09/2014, изменен: 31/08/2018. 181k. Статистика. Повесть: Фэнтези

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"