Он сидел внутри с каменной рожей тролля, которого солнце застало врасплох. Эта родственная мне зараза таки успела запрыгнуть внутрь и заблокировать двери, иначе быть ему битым мечам хоть и деревянным, но достаточно крепким, чтобы сделать BMW Юрочки хэнд-мэйд рестайлинг!
Хрясь!
Фара разлетелась на куски.
Вокруг нас стала собираться толпа зрителей. Среди них я заметила полицейских, но они пока предпочитали роль зрителей, всем прочим ролям.
Седов даже не пытался поговорить. Впрочем, он и так сказал достаточно. Гаденыш даже соврать не попытался! Сказать там, шел-шел, пирожки бабуле нес, а тут ты навстречу - какая неожиданная радость! Нет, ему правду подавай, а мне она нужна, правда эта?
Хрясь!
Толпа одобрительно загудела. Чем-то им автомобиль Седова не приглянулся, раз они спокойно дают мне его уничтожать. Даже бабульки не лезут с комментариями.
Хрясь, хрясь! Хрум...
Удара об лобовое стекло меч не выдержал. Жаль, моя жажда крови и разрушений удовлетворена только наполовину. Я осмотрелась в поисках другого оружия пригодного для расковыривания немецкой консервной банки.
- Успокоилась? - Седов вылез из машины. - Готова вести диалог?
- Я готова эпитафию на твоем надгробном памятнике выбить голыми руками! - рявкнула на потеху толпе. Она стала еще больше. Каждый прохожий счел своим долгом заснять сцену на телефон. А пусть! А не жалко!
- Ясно. И мне не зачтется то, что я хотел как лучше? - взгляд братишки был печален, но в то же время дерзок. Я заподозрила, что раскуроченную машину мне простят. Кулаки зачесались продолжить.
- Естественно зачтется. Вот сейчас найду лом и начну засчитывать: за каждое улучшение по стеклу!
Седов сморщился. Видимо, стекла для BMW удовольствие не дешевое. Что ж, тогда тем более не стоит себе в нем отказывать!
- Ира,я ведь жениться на тебе хочу, - с укоризной произнес мужчина. - Ты фактически свою собственность портишь.
Да? Тогда, пожалуй, обожду немного.
- И в какой момент ты этого захотел? - я уперла руки в бока. - До, после, во время? А может изначально планировал с того самого момента, как меня у метро увидел?
- И верно от большой любви, яркой, как звезды, что нежданно нагрянула и по затылку тебе дала? - если бы люди могли отравиться словами, то Юрчик уже давно лежал бы мертвый у моих ног. Я его не щадила, сдабривая предложения ядом язвительности.
- По затылку дала мне ты, но вполне возможно именно это и стало катализатором.
- Прозрел?! - я фыркнула.
- Ослеп! - рыкнул Седов. Толпа заржала. Братишка начал отвоевывать зрительские симпатии. - Иначе замуж бы не звал! Но ты же станешь моим поводырем?
- До ближайшего канализационного люка, а там крысу выдрессируешь, - о, да, моя доброта способна спасти одну половину мира и уничтожить вторую. Совершенно бесплатно!
- Все. Хватит цирка. Последний раз спрашиваю: пойдешь за меня?
А глазки-то как сверкают, словно бриллиант карат в пятьдесят. Холодок так и веет, снежный король, блин.
- Пойду, добрый молодец, но прежде желание одно мое выполни, - я гаденько улыбнулась. - Покажи удаль молодецкую, да завоюй подвигом сердце девичье трепетное.
- Мне Эверест покорить или на Северный полюс в одних трусах прогуляться? - братишка поджал губы.м
- Вот еще! На кой фиг мне муж со стертыми ногами и отмороженным... гм... Проще: слона купи! - выпалила я. - Настоящего.
- А мамонта тебе не надо?! - уточнил Юрчик. В его взгляде читалось желание купить слона бешеного и натасканного неуравновешенных девиц со свету сживать.
- Не буду упрощать задачу, - улыбнулась я еще гаже. - Да и палеонтологический музей многое потеряет, если ты оттуда экспонат упрешь.
Народ разочарованно улюлюкнул. Сторонники меня окончательно покинули. Какая-то баба предложила братишке свою кандидатуру на роль жены. Мужики кричали, что нефиг со мной связываться, ибо характер у меня мачехи, рожа ведьмы, а аппетиты змея горыныча. Но Седов решил по-своему. Впрочем, как и всегда.
- Хорошо. Будет тебе слон. Живой, - Юрчик даже не поморщился. Он развернулся, сел в покореженную машину, махнул мне из окна и... уехал!
Толпа начала расходиться. Некоторые крутили пальцем у виска и тыкали в меня пальцем.
А я...
Я осталась около метро с обломками деревянного меча, обрывами урагана в душе и растрепанных чувствах. Ну и угораздило же меня сказать такое...
Слон!
- Что девка, теперь локти кусаешь? - бабулька, продающая газеты, проявила участие в моей судьбе. - Упустила мужика-то. Эх, молодежь! Наше поколение... - она не договорила, отвлекаясь на покупателя.
Я пожала плечами: сделанного не воротишь. Теперь разве что плакать и гадать как братишка выкрутится. Не зря же слона он мне слона пообещал. А если и правда купит?!
Крапинка двадцать четвертая
За столом сидели трое.
Четвертый сидел на шее второго.
И если трое были заняты обсуждением важного вопроса, то четвертый считал важным выдернуть все волосы на голове своего "скакуна". Двое смотрели на третьего. Третий молчал. Четвертый агукал и совал в рот волосы второго.
- Юр, так что случилось? Ты уже битый час молчишь, - Птица сморщила носик и налила третью чашку чая.
Полтора часа назад Седов заявился к ним домой, собранный, молчаливый, с литровой бутылкой водки под мышкой, букетом цветов и очередной игрушкой для мелкого. Вручил все, кроме водки, Лазарову, разделся, прошел на кухню и начал пить. Ясное дело - проблемы. Но какие? Седов молчал. И пил. И не напивался.
- Макс, с ним часто такое? - Настя посмотрела на мужа.
- Если ты про водку, то нет. Если о немоте, то бывает. Думает он. Оставь в покое к утру придет в норму, - отозвался Лазаров.
- В чью? - поинтересовалась Птица. Она помахала рукой перед лицом Седова. Реакции - ноль. Потянулась к бутылке. Юрчик оскалился и зарычал. Настя скромно сложила ладошки на коленях и улыбнулась.
- Слушай, а компания-то ему зачем? - не замолкала Настя.
- А это он свое состояние проверяет. Как начнет в глазах двоится, так достаточно, - ухмыльнулся друг.
Конечно, он сочинял на ходу. Не нужна была Седову никакая проверка. Он просто не хотел пить в одиночестве, но и друзей не хотел посвящать в свои слоновьи проблемы. Осмеют же! Им, глупым счастливым, не понять его сложностей. Выдуманных по большей части, но зато принципиальных.
Да, достать этого гребаного слона, теперь дело принципа. Она захотела, ну что ж, он мужчина - добытчик, надорвется, но припрет мамонта к пещере, хотя бы для того, чтобы увидеть лицо гражданки Матвеевой.
Увы, со слонами в Москве ситуация была катастрофическая. Дефицит нынче слонов. Щенков, вон, продают. Котят. Пираний и питонов купить можно, а со слонами засада. Зоомагазины то в цирк, то в психушку его по телефону посылали. Знатоки мест обитания слонов, блин!
Юрий вздохнул. Да, принципиальные вопросы они такие, сложные. И на раз-два не решаются. Разве что на три... Точнее третий. Литр. Тогда и глухая чащоба Новым Арбатом покажется и пустыня аквапарком,но три литра в него не влезут. Точнее влезут, но потом он сам влезет в гроб.
Седов вздохнул. Мелочь на плечах друга повторила его вздох и вновь увлеченно вгрызлась в папины волосы. Хорошо бы вернуться в детство, когда единственная женщина в жизни это мать и разум волнуют всего два желания: поесть и поспать!
Эх... Взрослая жизнь...
Седов налил еще и сразу выпил.
На душе потеплело. В голове посветлело.
А и впрямь... Не пойти ли ему по указанному адресу?
Нет, не в психушку, а в цирк.
Неужто господа артисты от денег откажутся?
Юрий мотнул головой. Улыбнулся. Встал и пошел к выходу. А чего время терять? Если не с директором, то со сторожем поговорить наверняка получится. Со сторожем оно, возможно, дешевле получится.
- Куда? - в коридоре появился Лазаров. Его лицо выражало крайнюю степень нетерпения.
- В цирк, - бодро ответил Юрий, одевая ботинки. Те сопротивлялись, путались и прятали шнурки. Ну не гады ли?!
- Зачем? - почесал подбородок Максим.
- Решил туда на работу устроиться. Клоуном. Грустным, - Седов скорчил печальную мину.
- Погоди, а контора наша? - от удивления Лазаров даже отступил на шаг. - Ты шутишь что ли?
- Сейчас нет. Чуть позже начну. Посмотри на меня, что по-твоему я умею лучше всего? - произнес Юрий.
- Управлять? - неуверенно спросил Макс.
- Смешить, балда. Да надо мной все смеются: ты, Птица, Мишка, половина офиса... Мне грустно, кошки душу в кровь изодрали, а вы смеетесь. Вот и пойду туда, где мне хотя бы платить будут, а то ни морального, ни физического удовлетворения! А я, знаешь ли, гордый! Мне, понимаешь ли, обидно ваш ржач слушать...
- А ты видать еще и мазохист махровый, раз решил работать там, где над тобой каждый день несколько тысяч человек ржать будут! - вставила свое мнение Птица. - Можно подумать тебя первый раз обламывают. Возьми себя в руки и перестань причитать так, словно тебя рота дембелей девственности лишила второй раз причем.
- Птица! - с укоризной произнес Лазаров.
- Что Птица? Что? Я с хренову тучу лет Птица и, думаешь, буду щадить чье-то самолюбие? Да господину Седову давно следовало объяснить, что он самый натуральный водяной Мидас: все женщины, к которым он прикасается, превращаются в лягушек!
- Тебя я пальцем не трогал... - слегка покривил душой Седов.
- Тааак, сейчас ты в цирк не пойдешь, а полетишь...
- Молчал бы... - вздохнул Лазаров и ретировался подальше от намечающегося смертоубийства.
Седов вылетел из квартиры в одном ботинке. Второй ему выбросили вслед, попав по горбушке. Ключи от машины, мобильник и пальто догнали мужчину следом.
Юрий вздохнул. Ну и что ему делать? И туда никак, и отсюда не эдак...
В подъезде было жарко. Коммунальщики денег отечественных налогоплательщиков не жалели, оттого исходил Седов потом и думами тяжкими. Отчего думы потяжелели - загадка. Ворочались они, будто пудовые, в чугунной звонкой голове мужчины и все к одному вели - к шатру цирковому. Только подождать бы надо...
А чего, собственно?
И сам своему вопросу Седов удивился. Нет, а что мешает е у прямо сейчас сесть и поехать? Да вообще ничего!
Выпил? Так он осторожно поедет. Согласно всем правилам дорожного, мать его, движения. Он, их, конечно, все не помнит, но главные то... Вот, например, на красный ехать нельзя...
Или зеленый?
Или синий?
А сколько вообще у светофора цветов? Семь, кажется...
Седов попытался сосчитать на пальцах, но тех было слишком много, и они путались между собой, и гнулись черт знает в какую сторону. В итоге, решил Юрчик ехать, а там по ситуации разбираться. Не один же он будет на дороге.
Он и был не один.
И даже ехал по правилам. Правда не страны Россия. И даже не планеты Земля.
Кто-то из увернувшихся от петляющей машины догадался вызвать ГИБДД. В те и рады стараться: устроили на набережных Москвы погоню в Голливудском стиле. Только, сами за собой гонялись, ибо нарушитель при первом "вау" с их стороны застыл по стойке смирно. Аккурат посередине перекрестка.
Не понравился нарушитель доблестным стражам дорожного порядка. И машина его роскошная. И рожа холеная. А уж как дух, идущий из салона не понравился - хоть противогаз одевай! Впрочем, неприязнь была взаимная. Луноликие ГИБДДшники показались Юрию досадным недоразумением. Он как раз заблудился, а тут эти - лешие с мигалками, ну точно они виноваты! А кто еще-то?! И Седов первый полез нарожон. А как еще, с лешими-то?
А бравые хранители разделительных полос и пешеходных зебр струхнули слегка. Знали они таких хозяев жизни на дорогих машинах. Их, конечно, раздеть и разуть можно, но сегодня, а завтра он с каким-нибудь чином под ручку явится и тогда уже с самих хранителей не постесняется снять дырявый ботинок на полтора размера больше!
- Эй, лешие, чего дорогу запутали? - возмутился Седов. - Совсем офонарели? Приличным людям не пройти, не проехать!
Лешие? Полицейские переглянулись. А крепко поддал мужик раз его на фольклор потянуло! И ведь за руль сел... Кремень!
- А тебе куда надо мил человек? - поинтересовался старший.
- Мне-то? А что, дорогу покажете? - заинтересовался Юрий.
- Покажем, покажем... - потер руки старший. Угу, до ближайшего вытрезвителя, но будущему подопечному отечественной исправительной системы знать об этом было необязательно. Хорошо, если лихач с ними добровольно пойдет, ночку на холоде полежит, глядишь в мозгах просветление наступит, утром сам уйдет, да еще за заботу монетой отплатит. Ну, чем не идеальный вариант? Осталось соблазнить им мужика.
- Тогда мне до цирка на Цветном бульваре, - сообщил пункт назначения Седов.
- До цирка? Ты, клоун что ли? - в цирк на памяти гайцов пьянь культурная ехала впервые. Домой, в гостиницу, к любовнице - бывало, а вот в цирк...
- Что сразу клоун-то? Других профессий нет что ли? Может я этот... как его... - Юрчик хлопнул себя по лбу. - Укротитель!
- А ну да, - с изрядной долей издевки согласился старший. - Прости, не признали сразу! А кого укрощаешь-то?
- Ну этих, как их там... - и Седов оцепенел. В его голове случился коллапс. Он никак не мог вспомнить ни одного животного. Вот совсем. Юга языке вертелись картинки, а облечь их в слова Юрий не мог. Не получалось и все тут! - Ну этих... китов? - выпалил мужчина первое, что удалось вспомнить.
- Китов, угу, а еще аквалангистов и ихтиандров, наверное? - хранители дорог улыбнулись.
- Их... их... - Юрий сдался. - Этих - да, а ак-ва-лан-гис-ты нее, - протянул Седов, почесав затылок. - Кусаются, заразы. Один раз чуть ногу по локоть на заглотили! - зачем-то оправдался Юрий.
Что-то его царапнуло во фразе, но высокоградусный океан уверенности в себе и поколенное море спокойствия унесли к дальним берегам все сомнения.
- Значит, кусаются? - старший вздохнул и пнул напарника, погибающего от беззвучного хохота за широкой спиной товарища. - Ну, раз так, тогда поехали, проводим тебя до цирка. С ветерком домчим. Только на нашей машине.
- Почему? - удивился Юрий.
- Боюсь, теми тропками, которыми мы, лешие, тебя повезем, твой скакун не проедет. Да ты не дрейфь, дружок мой напарник сейчас его отгонит к обочине, запрет, а ты его потом заберешь, договорились?
- Добро, - кивнул Седов.
И...
Отключился.
Крапинка двадцать пятая
Машку тошнило.
Нет, она не была беременной, как предположил явившийся с работы Котов. Просто я ей своим хождением по кругу глаза намозолила, вот и укачало бедняжку. Ну за четыре часа-то...
Петр спросил в чем дело и расценивать ли мое поведение как попытку до смерти закружить его жену?
Через пять минут он пожалел о вопросе, ибо тема была все та же - Седов.
А что?
Эта скотина снова не отвечала на мобильный!
Более того, его телефон был вне зоны действия сети... Уж не в преисподнюю ли он провалился заключить сделку: слона в обмен на душу?
Черт!
У меня нервы не просто сдали - они сдались в плен к чувствам, а те устроили в голове форменный переворот со свержением разумного правительства и возведением на трон монарха в виде китайского болвана. Болван брызгал слюной и обзывался нехорошими словами, смысл которых сводился к одному: дура, такого мужика упустила!
Я с ним не соглашалась. Во-первых, дурой я не была. Принципиально! Во-вторых, хоть переворот и произошел восстановить порядок в родной голове я рано или поздно надеялась. В-третьих, упустила и что? Еще полсотни найдутся - на Седове свет клином не сошелся!
Однако...
Правда...
Только...
Глаза разрывались от непролитых слез, а в душе кошки уже не скреблись, а нагло гадили!
- Вот! - Котов бросил на стол перед зеленой Машкой тяжеленный допотопный справочник "Желтые страницы". Думала, такие уже не выпускают, но мамонт Петра щеголял клеймом текущего года. - Звони! - приказал дипломированный мозголом.
- Куда?! - в издательство что ли? За какими финиками?!
- Во все организации, которые работают с людьми вне зоны...
С минуту соображала о чем говорит Петр. А когда сообразила...
- Типун тебе на язык, рожа белохалатная! Никуда я звонить не буду! Ты чего вообще приперся? У тебя же дежурство в клинике! - возмутилась я.
- Это я ему позвонила, - раздался робкий голос подруженции.
- Зачем?!
- Ир, ты только не сердись, ну, не могу я больше тебя слушать. У меня уши вянут. Ты ведь и к умным, и к красивым, и по середине остаться хочешь! Выбери что-нибудь одно и... - Машка махнула рукой, мол, чего объяснять-то!
- Тебе легко говорить, а если я и умная, и красотой меня не обделили, то что делать?
Котов хмыкнул.
Подруга тяжело вздохнула.
Я села.
На пол.
И разревелась.
- Ууумная, красивааая, истерииичкааа! - передразнил меня Петр.
- Ыыы...
- Лучше не надо, - Машка потерла виски. - Голова болит, - пожаловалась она.
- Господи! - мужчина вскинул вверх руки. - Что мне с вами, болезными, делать? Одной в лоб дать, другой по лбу? - он потер переносицу. - Значит так, ты, - ткнул пальцем в лоб подруги, - спать. Ты, - перст указал на меня, - в ванну, умываться и дуй домой к своему хахалю. Он скорее всего телефон отключил и водку хлебает.
- Водку? - протянула я, все еще всхлипывая, но уже готовая действовать. - Почему водку?
- Да потому, Ирочка, что ты даже мертвого до объятий зеленого змия доведешь и поможешь наручники на братских объятиях защелкнуть!
Я подумала, а не метнуть ли в Котова справочник? Он увесистый, объемный...
- Но-но! - Петр предостерегающе покачал пальцем. - Вперед, солдат, выполнять команду, а там видно будет...
Видно не стало.
Точнее, стало еще темнее. И на улице, и в душе.
Позвонив дальней родственнице - маме Седова, я выяснила адрес Юрчика. Туда и метнулась, только не было его дома. И возле дома тоже никого не было. И в ближайших кафе и ресторанах. Да даже около закрытого пивного ларька, невесть каким образом затесавшегося среди приличных заведений!
Я обошла все скамейки. Заглянула в лицо всем спящим бомжам в округе. Так, на всякий случай. Получила три предложения познакомиться поближе и четыре пойти куда подальше, причем большинство из них прозвучало после моего ответа на первое предложение.
В пустом парке нарвалась на мужика в шляпе, пальто, носках и ботинках. Да-да, на нем из одежды было это, если не считать кокетливо повязанную бабочку на... а куда еще эксгибиционист с претензией на интеллигентность мог прицепить сей аксессуар? Не на шею же!
Окончательно продрогнув и ошалев от впечатлений, я зашла в бар, заказала кофе угрюмому, как бультерьер, официанту и задумалась. Здесь-то меня и настиг телефонный звонок Юркиной мамашки. Спустя часа три она таки решила поинтересоваться за каким чертом меня понесло к Седову в гости. А я возьми да и выложи все благодарному слушателю...
В общем, не знаю, кому она позвонила, и откуда у нее такие связи где надо, но через полчаса вся полиция Москвы стояла на ушах и носом рыла землю в поисках блудного сына.
Крапинка двадцать шестая
В вытрезвителе, куда доставили господина Седова интернет не работал. Бедные дежурные вяло ругались на админа, который, странное дело, не захотел ехать куда-то ночью и настраивать сеть только потому, что кому-то захотелось играть в "Танки"! Вторую мировую выиграли почти семьдесят лет назад. Точка. Отбой. Короткие, явно матерные, гудки...
От нечего делать дежурные решили по старинке - в морской бой на листке бумаги. И так увлеклись жаркой схваткой, что на выплюнутый факсом листок не обратили внимание. Кто в наше время использует доисторические технологии? Давно все ориентировки по электронной почте приходят! Вот и пролежал листок до утра, а утречком у дежурных от недосыпа глазки слипались, и листок остался лежать там, где лежал. Сменщики же первым делом окно открыли, чтобы ночной кумар из помещения выгнать. Порыв ветра и лист сдуло под стол, откуда его добрая старушка-уборщица отправила прямиком в мусорное ведро...
А в это время в Москве нашли подходящее по габаритам тело в белом кашемировом пальто. Опознать его было сложно, ибо над лицом хорошо поработали. О находке сообщили куда следует, а оттуда весточка утекла заказчице переполоха - ее пригласили на опознание...
Крапинка двадцать седьмая
Седов просыпался тяжело. Радовало одно - на соседнем топчане маялся собрат по несчастью. Причем, не бомжара какой-то, а приличный пузатый мужик в дорогом костюме-тройке.
- Эх, и как мы докатились до жизни такой? - зачем Юрчик начал диалог он не знал сам, но молчать ему показалось неприличным.
- Как ты не знаю, а я на поминках был, - через силу улыбнулся сосед. - Представилась Глашка моя, как быть теперь - не знаю... - вздохнул мужик.
- Жена? - помрачнел Седов. - Сочувствую.
- Да какая жена! - отмахнулся мужик. - Если бы жена того, то я бы дня три плясал вместе с труппой Большого театра хоть лебедя, хоть коршуна, а то и Чудо-Юдо на бис! Слониха моя подохла, а она в паре с Мышонком, вторым слоном выступала, а он, черт, капризный, с другой напарницей работать не будет, вот и думаю что с ним теперь делать. Кормить задаром жалко - уж больно много жрет слон, а усыпить рука не поднимается...
Юрий вздохнул и посмотрел на мужика влюбленными глазами. Добрые ли, злые ли, но высшие силы его не оставили. Через неприятности волоком протащили, но к решению проблемы доставили!
- Слушай, а продай его мне, а? - взмолился Юрчик.
Толстяк внимательно присмотрелся к Седову. Почесал всклокоченную голову, пожал плечами и спросил:
- А тебе зачем? Это же слон!
- Да понимаю что не комнатная собачка! Я с ног сбился пытаясь купить слона, а тут такое дело подвернулось. Ну, продай, а? Буду холить, лелеять и в масле катать! - продолжил уговаривать мужика Юрий.
- Чего? - удивился Седов. - А его разве жрать можно? - Юра попытался представить вкус слоновьей вырезки. Почему-то в голову приходила пресловутая подошва от сапога, хотя ее-то Юрчик ни разу не пробовал. - Мне для другого надо. Девица одна... - вздохнул мужчина. - В общем, жениться я собрался, а она мне: купи слона и все тут!
- Целеустремленный, - поправил невольного приятеля Юрий. - Ну, продашь? - и замер в ожидании ответа. Сжатые кулаки аж побелели от напряжения.
Толстяк пожевал нижнюю губу, поскреб щетину на подбородке.
- Да черт с тобой, даром бери, только чтобы не под нож! И чтобы уход и забота была!
- Ага, перина на лебяжьем пуху и мавр с опахалом возле будуара. Когда забирать и откуда?
Мужчины договорились о деталях.
Да и о чем договариваться было? Сгонять в подмосковный цирк, с транспортом и погрузкой на месте помогут, оттуда довезут куда Юрчик скажет. Конечно, надо будет помощников отблагодарить широко и душевно, но это мелочи! Главное, Ирочка может теперь до посинения зубами скрежетать, но выйти за него будет обязана, ибо слона он ей предъявит настоящего и в полной комплектации!
И понесла фантазия Седова...
Вот едет он, рыцарь без страха и упрека, в белом кашемировом пальто. Впереди Москва стелется, позади белый шарфик вьется. Под мышкой букет алых роз. В кармане колечко золота белого. На устах - улыбка, а в глазах страсть дикая. Под ногами слон степенно асфальт топчет в цирковой сбруе. Ах, разве кто откажется от молодца такого?
Хотя...
Машине гражданка Матвеева зеркала и фары обломала, может и из слоновьих ушей оригами сделать, а хобот на макраме пустить. Жалко ни в чем не повинное животное.
Но... Чтобы ни случилось, оно случится потом, а пока надо забрать слона, пока циркач не передумал. Сентиментальный он мужик, есть шанс что не просто всплакнет перед расставанием, а костьми ляжет поперек порога и как тогда?
Крапинка двадцать восьмая
Я стояла возле метро ни живая, ни мертвая. Пошевелиться не могла. Дышала вроде бы через кожу. Слово сказать? Да меня вроде прохожие ни о чем не спрашивали - обходили за километр, косились, как на чумную, и спешили подальше убраться.
А мне хотелось, чтобы спросили... Чтобы я могла рассказать хоть первому, хоть двадцатому встречному, что случилось... Но не спрашивали. И даже не подходили. Впрочем, я сама бы не подошла к девушке, у которой куртка как будто изжевана, волосы чуть ли не дыбом стоят, а на лице вместо нормального макияжа картина Сальвадора Дали.
Я ждала маму Юрчику.
Ждала и не знала, как ей в глаза смотреть. Это же из-за меня все. Это же я слона захотела, будь он неладен! А теперь на опознание ехать в морг надо...
Я всхлипнула.
Мне как родственница позвонила, так у меня сердце биться перестало. Трепыхнулось разок и затихло. И болванчик китайский голову потерял от расстройства. И из души кошки ушли, оставив после себя кучку несвежего наполнителя.
Одна я осталась. И жить мне теперь с чувством вины, что плечи будто колючий платок укутало, всю жизнь. А самое страшное, без него жить. Без этого заразы Седова.
Вот как так?
Ругалась на него, гнала его в шею, видеть не хотела, но знала - никуда он не денется. В смысле не от меня, а с ним ничего не случится. Он молодой, здоровый, что еще надо для долгой и счастливой жизни? Да и в принципе наши с ним игры я как начало романа воспринимала, ну как в школе, дернул мальчик девочку за косичку, а в ответ учебником по голове огреб - все счастливы, все довольны. Ну и ребенок опять же... Если он есть.
Ох, надо же тест купить! Я в очередной раз хлюпнула носом. Захотелось зареветь в голос, но я сдержалась. Прохожий вон и так на проезжую часть выскочил лишь бы мимо меня не проходить.
Из метро вышла мать Седова. Тихая и собранная. На лице печать решимости.
- Идем, - только и сказала она.
И я пошла.
На деревянных, как у Буратино, ногах, в которые забыли ставить шарниры. Я не знала куда, и не спрашивала адрес. Разве это спасет меня? Разве узнав улицу и номер дома, я смогу убежать? Нет, я дойду до конца и взгляну своему страху в лицо и буду до конца надеятся, что у него не будет вредной физиономии Юрчика...
Мы вошли в серое неприметное здание в грязном переулке. Здоровенный медбрат с огромными волосатыми руками, насквозь пропахший колбасой и спиртом, что-то жующий, провел нас в холодильник и открыл камеру с номером восемь.
Я зажмурилась.
Нет, не смогу подойти. Просто не смогу.
Сердце бухало в груди пожарным колоколом. Кровь со скоростью света неслась по артериям. Мне казалось, я вот-вот истеку ею. Она брызнет из пор кожи, потечет из ушей и глаз.
- Это не он. Только зря время потеряли! - с досадой выдохнула родственница. - Я ведь знала, а они положено, положено!
И она вышла.
А я все еще стояла, зажмурив глаза и сжав кулаки.
- Гражданочка, - раздался голос повелителя подземелий. - Вы идете или мне вам место готовить?
- А? - переспросила я, посмотрев на мужчину.
- Говорю, присоединится к нему, - кивок в сторону трупа, - желаете? - и откинул простыню.
Я пулей выскочила из морга, зажимая рукой рот.
Крапинка двадцать девятая
Смотреть на человека, который решил купить слона в личное пользование высыпала вся труппа. Выходной день в цирке для зрителей, артисты же яро тренировались и ставили новые номера. А когда впечатленные отвагой Юрчика циркачи узнали зачем ему Мышонок, то смеялись долго. Впрочем, совершенно беззлобно. Мужики по плечу хлопали, девушки томно вздыхали и предлагали свои контакты на тот случай, если дама его великодушного сердца все же не согласится. Седов смущался, от телефонов отказывался и нетерпеливо расхаживал по внутреннему дворику цирка.
Хотелось курить раз, кофе, два, а еще руки постоянно искали в карманах мобильный телефон. Казалось, он вот-вот зазвонит, но Юрий знал, что дорогой смартфон непритязательным трупиком лежит во внутреннем кармане. Попытка реанимировать его посредством подключения к сети ничего не дала. Крепко его вчера Птица о лестницу приложила. А ведь мать наверняка волнуется... Ну да догадается что с телефоном что-то случилось, не совсем чайник же в технике!
Слона готовили. Грузили всю его сбрую, писали инструкцию по содержанию и кормлению. Что-то пытались втолковать Седову на бегу. Юрчик кивал, но не слушал, ибо только сейчас, стоя перед клетками, сообразил, что везти ему животное некуда. Не впихнешь же эту серую махину в квартиру! Он в уголок не влезет и на балконе не постоит!
- Твою мать... - выругался Юрий. - И телефон не работает! - всплеснул руками.
Была мыслишка куда Мышонка пристроить, но не приезжать же без предупреждения со словами: Виталич принимай в конюшню пополнение! Слон - не скакун. И совсем не арабский. И даже не тяжеловоз деревенский беспородный. Виталича от такого жильца удар хватит, а то и два, а потом старый лошадник от потрясения оправится и самого Седова оприходует. Хорошо если запряжет! Может и кнутом по хребту вытянуть...
"Ну, улыбнись же мне!" - думал Седов, вспоминая удачу.
И сия странная дама второй раз за день подарила в общем-то не фартовому человеку зубастый очаровательный оскал.
- А не желаете ли все по-другому провернуть? - спросил маленький суетливый человечек.
Он был неприятен: жидкие волосы едва прикрывали лысину, короткие усы над верхней губой торчали клочками, зубы отливали ядовитой желтизной, и руки... самое главное, руки человечка постоянно терлись друг о друга.
Бррр!
- Как? - все же спросил Юрий.
- Да хоть бы шествие устроить на платформах по Москве вплоть до места, где вы будете предложение делать. Вы только представьте сколько будет шуму, красок, яркости. Можно фейерверк забабахать или огненное шоу. Она точно не откажется, - расписал свое предложение типчик.
- И сколько мне это будет стоить? - поинтересовался Седов.
- Нисколько, - опять улыбнулся человечек. - Если сумеете пробить этот парад. Мы его давно задумали, но мы люди маленькие и нас отовсюду шпыняют, а вас, глядишь, и послушают, - потер руками искуситель. - Соглашайтесь, нам реклама, вам девушка.
Юрчик усмехнулся.
Ага, платить не придется... Циркачам может и нет, а вот чиновникам! Но есть здравое зерно в этом предложении определенно присутствует. Правда...
- А давайте, - согласился Седов. - Но слона я тогда после парада заберу.
- Хорошо, хорошо, - затараторил человечек. - А когда это будет, позвольте спросить?
- Дайте мне десять дней, - твердо сказал Седов. - И жду программу парада на утверждение, - лицо типчика вытянулось.
Ну, а кто говорил, что будет легко?
Крапинка тридцатая
Мне никто ничего не говорил.
Никто - это мать Седова, моя мать и сам Седов, будь он трижды распят и пару раз кипятком ошпарен! Я звоню - он отбивает. Звоню его матери - он из себя сытую акулу изображает на вечернем променаде возле кораллового рифа, в том смысле что зубы скалит, но трогать не трогает. И не говорит ничего!
Ну, хоть то, что братишка жив и в порядке я знаю. Юрчик на следующий день после грандиозной ночи и эпичного утра на смс расщедрился. Дословно: жив, не звони, не пиши и не появляйся у меня. Вот так.
Я, прочитав это, в осадок мелким дождичком до конца рабочего дня выпала и так бы и сидела за столом, пялилась на телефон, если бы не Машенция. Верная подруга тряпочкой меня со стула смахнула, домой к себе отнесла, в тазик отжала, в холодильничек поставила и давай из меня снеговика лепить.
Слепила.
А я как разразилась...
Нет, не слезами...
Выражения, впрочем, приличные были. По отдельности. А вместе они как-то в совершенно иной смысл сплелись. Ну, тут уж как получилось. Надо на мое душевное состояние скидку сделать. Это не очень приятно, когда сердце сначало в карамели утопает, затем заветривается, потом разбивается, после его кое-как на гвоздях собирают, а в завершении сверху бетонный блок неаккуратно бросают. Это же прямой путь к инфаркту миокарда с рубцом толщиной в Садовое кольцо!
Но я сильная. До определенных пределов. На звонки меня хватило, а приехать к Седову в офис или домой я уже не могла. Останавливало меня что-то. Ага, осколки гордости в горло впивались и остатки чувства собственного достоинства силикатными кирпичами на ногах повисли!