Про шагреневую кожу рассказал мне Роберт. Это история из французского романа. Кожа осла исполняет любые желания владельца, но при этом неумолимо уменьшается, а потом пропадёт вовсе. Вместе с владельцем. В мои сорок семь лет я чувствовал себя героем этого анекдота - желания исполняются, а мир ужимается как ослиная шкурка. Всё меньше интересов, всё меньше друзей. Только Роберт и Славик. Так моя кожаная куртка девяностых годов ужалась до ремешка часов. Разве я не поэт? Ответ отрицательный, если отринуть вежливость.
- Каково? - спрошу я у Роберта.
- Каково - ответит Славик с ударением на первый слог.
Роберт как-то завёл, будто понятия это заповеди. Сравнение обидное для обеих сторон, но мордобоя хотелось искреннего. Дружба должна быть предсказуемой. Барышни дружат о чувствах, а мы - по понятиям. Если мордобитию быть, то быть мордобитию. Но пусть это будет в финале, который мы не вспомним. Тем более, что моя масса и бойцовский навык явно пасует перед всё возникающими задачами. У Славика с этим не должно возникать проблем, но любопытно, как справляется с этим Роберт.
Славик, тот история отдельная - афганы и спецназы, грудь в крестах. И вещает, соответственно о том же. От него я узнал, что если собака тебя повалила, твой единственный шанс выжить - откусить ей нос. Я не решился спросить - знает он это в теории или регулярно практикуется. Не хотелось подробностей.
А Роберт - умница и всезнайка. Я даже стишок сочинил ему на днюху:
"Этот милый человек
Семь прочёл библиотек
Три закончив института..."
"Перешёл на проституток" - опередил меня Роберт. И не соврал. В отличие от меня, псевдоинтеллектуала, он мозг и голова. Он читал всех сартров и буковски в оригинале
Тогда же я услышал байку о Наполеоне Бонапарте. Будто он из-за болезни дважды превращался в слюнявого идиота, и дважды восстанавливал себя до гения. Думаю, что правда - сам после посиделок с друзьями по фрагментам складываю успешного бизнесмена и отца семейства, каким обычно выгляжу. И так раз в месяц.
Есть, кстати, анекдот про трёх друзей, ежегодно встречавшихся в неком ресторане. Садились, выпивали арманьяка (это ж французский анекдот) и дальше не знаю, чем себя развлекали. Официанты их знали, то есть, заранее выставляли две рюмки. И если один не приходил, то второй выпивал вместо отсутствующего.
И вот, нет. Это анекдот про двух друзей, один из которых не явился. Официант интересуется (а он знал про традицию), мол, ваш друг умер?
- Нет, я бросил пить.
Понимаешь, не? Я-БРОСИЛ-ПИТЬ. Не отсутствующий друг, а именно я. Растолковывать анекдоты это дурновкусие. Я намёками. Рабле. Франсуа Рабле. Некий персонаж у него был, за которого ели и испражнялись - негоже совершенству быть живым существом.
Я тоже, признаюсь, не читал, но предпочитаю сам за себя прелюбодействовать и испражняться. Только Славик, бравший дворец Амина (об этом в учебниках по тактике), предпочитает начинать с девушками с гитары. Или с гетерами, но это Роберт.
Вот! Отлично Робчик сказал об отношении к этим всем: "Мы то лерантны, то не лерантны, но не любим эту хрень". Поэтому, костяшки саднят - а приятно!
Это у Маяковского была память как дорога в Полтаве, где всяк калошу оставит. А мне чужие калоши ни к чему. Мне и свои без надобности. Моя память отключается на том месте, где Славик говорит фразу: "Ну пора по-взрослому".
Тут мы, очевидно, взрослеем волевым усилием, а детская память растворена в спирту и выставлена в кунтскамере. Инициация пройдена.
Вот тут-то Славик приглушенным голосом сообщает, что за мной следят. Я проникся.
- Дашь мне парабеллум? - спрашиваю.
- А ты умеешь им пользоваться? - Славик поднял бровь. Ильфа и Петрова он не читал, но похоже, парабеллум у него есть. Или черный пистолет на Большой Каретной. Вооружен, одним словом. Это бодрит.
Черт! Наутро после этих посиделок я обнаруживал себя в очереди в вино-водочном магазине, где во мне опознавали опального олигарха Ходорковского.
- Ходорковский?
-Черт! Везде узнают - я не прочь подыграть. Рефлекторно как-то подыгрываю.
- Как миллиарды?
Всем интересны чужие деньги. И я не без греха.
Гэбэшников учат пить и одновременно выполнять поставленные задачи. А ещё для них предусмотрены особые таблетки, позволяющие отсрочить выпадание в хлам. Нашёл и купил. "Пить много, забывать мало!" - таков отныне наш девиз.
Подвигла меня к этой покупке такая история: обнаружил себя в баре на улице Чака, эпицентре проституции и гоп-стопа. Посреди бара на табурете сидит здоровенный парниша, и еще трое вокруг. Один из них хочет меня угостить, он охранник и у него зарплата аж пятьсот евро. Почему-то мне видится подвох в его предложении. Помню, как Гиляровского хотели опоить малинкой в подобном заведении.
- Извини, - говорю, - бренди не могу пить, с утра голова лопнет. Я себе беленькой возьму. Тебе взять?
- А давай за Россию выпьем? Мы тут в Риге живём, но мы же тоже русские.
- Россия есть везде, где есть русский человек. Так что мы и есть Россия. Не "тоже", не "рядом". Мы-Россия.
Парень совершенно сомлел от моей формулы. Пошел сообщить друзьям об этом откровении. И тут ко мне прибило низкорослого мужичка с подбитым глазом. Он сходу заявил, что его, похоже, побьют, но очень выпить хочется. Читай, выпить на халяву.
Фамилия его Новгородский, он обещал вылечить меня от заикания. И даже попытался это сделать, крикнув "Баа!". От неожиданности я раскрасил ему второй глаз.
Новгородский направился к парнише, царившему в центре бара, но тут его остановили:
- Вынь руки из карманов, когда к нему подходишь.
А ко мне приблизился чел без правого верхнего резца.
- Слышь, а ты писатель?
Многое во мне тогда воспряло. Меня читают даже гопники! Филфаку - ура! Библиотекам -виват! Редактора, что дал добро на публикацию, - качать его на руках!
- Да. Но откуда знаешь?
- Лёху-Умельца помнишь? Подходишь под его описание. Он с тобой вместе учился.
Будто пыльный мешок с размаху опустился мне на голову. Лёху-Умельца отчислили с третьего курса, потому, что я на него написал, настрочил, накалякал.
Донёс, что наркотиками торгует в университетском общежитии.
Вот тогда-то я и купил те таблетки. Теперь хочу помнить всё и избегать ненужных приключений. Потому что Умелец ничего не забыл, его злость и обида ищут своего адресата как упорный почтальон. Благо, тогда я быстро свинтил из того бара и на улицу Чака избегаю заходить.
А сейчас я взирал на Славика. Всегда его конечности казались орудиями ГК некоего линкора. И заряжены они были всегда. Но сейчас линкор накрыло залпом, и в пробоины хлещет текила.
- Так ты умеешь им пользоваться? - снова спросил Славик.
- Лучшее применение для оружия - доверить его Славику, - Роберт назидательно поднял указательный палец, - а следит за тобой девица у стойки.
Я посмотрел в указанном направлении и открывшийся вид мне понравился. Лет двадцать пять, каблуки, мини, декольте, четвёртый размер. И явно, проститутка. Просто потому, что приличных дам редко интересуют пятидесятилетние пьяные казановы с брюшком Гомера Симпсона.
- Гоу, тайгер! - напутствовал меня Роберт.
Я поднялся и двинул на контакт. Завидев это, барышня направилась в уборную. Вот так сразу, без торга и предисловий. Будто знала, что соглашусь.
Не сообразил, в мужской туалет мы зашли или в женский, не до подробностей было. Только мельком отметил запах моющих средств, сквозь который тянулся след аромата, источаемого кожей моей незнакомки.
Она скрылась в кабинке. Я за ней.
- Запри! - прошептала она. Я повернулся к двери, когда между лопаток меня ткнули чем-то твердым.
- Медленно повернись. Без резких движений, руки на виду держи.
У неё в руках какой-то длинный пистолет. Это глушитель, чтоб его. Возьми я славкин парабеллум, как бы это мне помогло? Хмель слетел отчасти, осталось лишь дурное послевкусие во рту.
- Теперь слушай. Я собираюсь тебя застрелить прямо здесь и сейчас. Но можешь задать мне пять вопросов. Если в конце задашь правильный - останешься жить. Говори тихо, иначе сразу стреляю. Начинай.
Едва одолев порыв извести вопрос на просьбу помочиться, я прислонился к двери. Вот Лёха Умелец и добрался до меня.
- Начинай, - повторила красотка.
Я услышал, как в уборную вошли двое и заняли кабинки по разные стороны от нашей. Красотка снова повторила предложение. Я стремительно трезвел, а она становилась всё прекрасней. Парадокс.
- Что мне сделать, чтобы остаться в живых? - наконец прошептал я.
- Задать правильный вопрос. Осталось четыре попытки.
Быть может, надо умолять, валяться в ногах? Но она явно хочет, чтобы я осознал причину. Осознал и покаялся. Как-то так.
- Что мне сделать, чтобы Лёха-Умелец простил меня?
- Ничего об это не знаю. Следующий вопрос.
Вот теперь я был совершенно озадачен. У меня кончились варианты, и начались безумные фантазии.
- Это жена? Она хочет развода, чтобы всё досталось ей?
- Может, и так. Но к нашему делу это не относится. Осталось два вопроса.
Неужели меня заказали закадычные друзья? Это же они указали мне на эту стерву. Да и некому больше. Финансовых дел у меня с ними нет, но как знать, что случилось на прошлых посиделках. Оскорбил? Унизил? Ударил?
- Славик и Роберт? Это связано с ними?
- Да, связано. Последний вопрос.
Я всё же спросил о последнем желании - воспользоваться унитазом. Не хотелось, чтоб мой труп нашли обмочившимся.
- То есть, правильного вопроса у тебя нет? Ладно, облегчись.
Когда мы менялись местами, я резко подался вперёд и бросил её в стену. Щелкнул пистолет, а голова красотки расцвела кровью, ударившись о край унитаза. Я отшвырнул пистолет ногой, сорвал крышку сливного бачка и несколько раз ударил.
Сверху кто-то присвистнул. Я поднял глаза и увидел головы Роба и Славика, торчащие из-за перегородок с соседними кабинками.
- Фигасе! - Сказал Славик.
- Погуляли! - Робчика била нервная дрожь.
Я осторожно опустил керамическую крышку на место.
- За что, парни? - выдавил я. Сейчас Славик достанет свой парабеллум и всё прекратится. То есть для меня. Но, хоть буду знать причину.
- Дружище, - Славик кивнул Роберту, - подопри чем-нибудь дверь. А я объяснюсь.
Славик спрыгнул вниз и толкнул ко мне пистолет мертвой красотки.
- Можешь, убедиться - пистолет не заряжен. Это был розыгрыш, который удавался из раза в раз. Ты же быстро хмелеешь и потом не помнишь ничего. Мы нанимали проститутку, чтобы она под угрозой оружия предлагала тебе задавать вопросы. Десять раз ты успешно находил правильный вопрос, и вот на тебе!
- Про Лёху-Умельца прежде не спрашивал, вот и пошло всё не так, - заметил Роберт.
- Наверное, - я пожал плечами, - а какой вопрос был правильным?
- Следовало спросить, за сколько она тебе сделает минет. К пятому вопросу ты всегда начинал злиться и потому дерзил и попадал в точку.
Теперь попаду в тюрьму.
- Не ссы, дружище, я улажу, - сказал Славик.
Я знаю, что он всё уладит. Знаю, что полиция ко мне не будет приставать с правильными вопросами. А собираться втроём будем как прежде. Нужно отправляться домой. Вот только высыплю свои особые таблетки в унитаз. Не в коня этот корм.