6 часов утра. Ещё одна бессонная ночь не прошла бесследно. Пульсирующая головная боль вкупе с невыносимой тяжестью и усталостью не оставляя энергии ни на что, кроме как неподвижно лежать. Но вставать было нужно. Через полтора часа нужно сидеть во вшивом офисе, среди тысячи все таких же одинаковых и безвольных людей. Сколько ещё это должно продолжаться? Год, два, шесть? А может быть и всю жизнь. Так продолжаться больше не может. Но что я могу сделать, что бы изменить свое будущее? Начать радоваться жизни? 6.20. Шон стоял перед зеркалом ванной комнаты и разглядывал свое худощавое лицо с впалыми щеками, и синими мешками под красными глазами. Ужасное зрелище. Неужели так можно выглядеть в 27 лет? А ведь когда то я занимался спортом. Сейчас, глядя на себя, в это трудно поверить. Открыв шкафчик за зеркалом, Шон взял желтый пузырек, стоявший среди множества подобных ему и вытряхнул красную капсулу , сразу же закинув её в рот. Он давно уже сидит на антидипресантах, временный эффект которых , добавил лишь зависимость, к итак изрядно большому списку проблем. 6.40. Сотни людей в тесном вагоне метро выводили из себя. Духота, вонь пота и тошнотворно сладких духов сводила с ума заставляя Шона считать секунды до окончания ежедневных поездок на работу. Приезжая на работу, Шон выслушивал унизительные наставления ублюдка начальника за 3х секундное опоздание, из-за задержки у кофейного аппарата и отправлялся на свое рабочее место. Кабинка 2 на 2 метра со столом заваленным горами работы и старинным монитором встречали своего повелителя. Теперь ему предстоит совершенно бессмысленная и нудная перепечатка текстов и исправление документации. Временами Шон подумывал о том , что бы схватить монитор вечно тормозившего компьютера и швырнуть его в океан офисного планктона, в надежде хоть кого то покалечить, и тем самым хоть немного разнообразить свой день. 12.00 Огромная очередь к кофеварке и кучки клерков повсюду, толпясь обсуждают самые важные проблемы, заливаясь то лошадиным хохотом , то криками споров. Облака ядовитого дыма в туалетах, оставлявшие на одежде въевшийся запах сигаретного дыма ещё на долгие часы. Шон ненавидел каждую секунду нахождения в этом офисе, работая в этой корпорации, в ежедневных поездках в забитом битком транспорте. Он ненавидел все и всех, но больше всего он ненавидел себя. Он ненавидел себя за слабость, за безвольность, за трусость взять наконец, ответственность за свою жизнь и попробовать что то изменить. Но временные нападки вдохновения быстро задыхались под стопами рабочих бумаг и бессилия. 17.00 Конец рабочего дня. Шон встал и направился к выходу. Сегодня что-то толкнуло его пройтись пешком через городской парк в котором он не был, наверное, уже больше года. Шон вообще редко где бывал и мало куда ходил. Друзья завели семьи и разъехались кто куда, а редкие телефонные звонки стали ещё реже. Последняя подружка Шона бросила его и ушла к какому то безмозглому качку. С тех пор прошло уже больше года, но Шон и не собирался заводить новые знакомства. Лишь иногда захаживал в бар около дома и по долгу сидел с бокалом пива. Проехавший по луже велосипедист окатил Шона, заляпав штаны грязью. Как не странно это не вызвало никаких эмоций, а позже даже развеселило. Он никто, такая же грязь на штанах прогнившего общества. 6 часов утра.