Аннотация: Несколько маленьких заметок о путешествии по Доминиканской республике. Частное мнение.
Летим!
На летном поле в Домодедово дул пронзительный ветер. Середина декабря, на улице минус десять, а снега почти нет. Вокруг голые желтовато-чёрные поля, едва припорошенные сероватой пылью. Толстопузый Боинг лениво заглатывал нагруженных пакетами пассажиров. Шутка ли, двенадцать часов полёта.
- Не знаю как этот ихний Боинг, а я без дозаправки столько не пролечу, - сказал подвыпивший соотечественник двум юным спутницам, позвякивая бутылками.
- Коля, Маша, Галя - большая группа с заметным южнорусским акцентом проверяла, не потерялся ли кто-то в зале ожидания.
- Я надеюсь, они не в наш отель и не от нашего туроператора, - шепнул муж.
- Сплюнь. Накаркаешь, - я вымученно улыбнулась.
Удивительно, но Боинг минута в минуту выкатился на взлётную полосу и, разрезая низкую беспросветно серую зимнюю облачность, взмыл вверх.
Первые два часа публика вежливо следила, как белый самолётик плыл по карте на больших экранах, оставляя позади прикрытые облачным одеялом просторы родины. Потом, когда мы покинули зону турбулентности, пассажирам стало скучно. Подняв настроения с помощью крепких напитков, добавленных в сок щедрой рукой, граждане начали гулять по салону. Причём выяснилось, что та самая многочисленная группа летит в разных классах. То ли часть решила сэкономить деньги, то ли им просто не хватило билетов в премиум-классе, сказать сложно. Но те, кто летел в эконом-классе пришли в гости к своим друзьям с откупоренными бутылками и остро пахнущей домашней колбаской. Сидячих мест, естественно, не было, и компания расположилась на коленках друг у друга и на полу через два ряда от нас.
Люди весело выпивали и закусывали, полностью игнорируя жалобный писк стюардесс.
- Щас, не верещи, видишь, отдыхаем.
- Да не волнуйся ты, девонька, съедим мы твой обед. А хочешь, тебе нальём. Ты же нас тут высаживать не собираешься?
Шутки, сдобренные не вполне нормативной лексикой, сыпались из уст крепких молодых мужчин, их подруг и даже людей постарше.
- И так все десять оставшихся часов, - я попыталась перекричать гогот выпивавших.
- Нет, на десять часов им просто водки не хватит, - оптимистично возразил муж.
- Только обратно на свои места они пойдут мимо нас.
- Надо притвориться, что мы спим.
Веселье, однако, закончилось гораздо раньше. Быстренько выпив принесённое, гости дружно побежали на свои места обедать.
Самолет на экране медленно полз, огибая с севера Шетландские острова.
- Чёрт, никогда не думала, что они такие здоровые!
- Кто? Острова? С какой стати ты вообще о них думала?
- В детстве топик учила Great Britain. Там все эти острова - тьфу, посмотреть не на что, а мы летим-летим, летим-летим. Внизу всё серое, мрачное.
И через пять часов под нами простиралась плотная облачность. Хорошо отдохнувшая компания дружно храпела впереди. Время тянулось медленно в точном соответствии с картинкой на экране. Скорость полёта в километрах и милях, высота в метрах и футах, температура за бортом. Внезапно облака растаяли. На ослепительно синей поверхности океана мелькали белые барашки волн. Нам даже удалось рассмотреть микроскопический кораблик. На горизонте громоздились белые и синеватые облачные замки, а прямо под нами было десять километров абсолютно прозрачного воздуха.
Но прошло ещё долгих два часа прежде чем повеселевший голос возвестил: Наш самолёт совершил посадку в аэропорту Пунта-Кана. Температура воздуха, - голос выдержал паузу, - плюс двадцать девять градусов...
Жизнерадостные пограничники сфотографировали туристов в обнимку с местными красотками в цветочных гирляндах, шлёпнули за десять долларов печать в паспорт и открыли дорогу в рай.
Тепло. Даже летом две тысячи десятого года у нас не было так тепло. У нас было жарко, дымно, асфальт плавился под ногами. Хотелось заползти куда-нибудь под кондиционер и умереть там в прохладе. Здесь же ласковый воздух не обжигал губы, и кроссовки не стремились сродниться с мостовой.
Никто не торопился и не суетился, но багаж выдали моментально. Интересно, почему в наших аэропортах, оснащённых разной техникой, это получается в два раза медленнее, чем у доминиканцев с тележками? Туристов быстро распределили по автобусам и повезли в разные стороны.
Дорога до отеля, заросшая буйно цветущими бугенвилями, произвела впечатление построенных декораций. Ну не может быть вдоль дороги столько зелени и цветов! Особенно в декабре.
В отеле нас быстренько записали, выдали карточки и конверт от гида, и отвезли в бунгало. Пока носильщик рассказывал, как работает сейф, кофеварка, как часто обновляется бар, и прочие мелочи, стемнело.
Нет, это я вру. Ночь упала, как мешок на голову. Открыв дверь на балкон, мы увидели черное небо в звёздах и тёмные силуэты пальм. Нам, привыкшим к тому, что тепло исчезает вместе с солнцем, захотелось надеть что-нибудь, чтобы не замёрзнуть.
А там было тепло. Совсем как днём. Только на берегу океана ленивый чуть более прохладный ветер гнал на берег непривычно тёплую волну. Огромная жёлтая луна выплыла над макушками пальм, приглашая нас на ужин.
Лошадь Колумба
Поездка в Санто-Доминго была запланирована ещё в Москве, несмотря на то, что находится столица Доминиканской республики довольно далеко от курортных мест. Сказано - сделано. Подъём в темноте около шести утра, завтрак в баре лобби в компании таких же ненормальных любителей приключений, лёгкая пробежка трусцой до автобусной стоянки. Из предрассветного сумрака один за другим стали появляться огромные белые автобусы, разноязычная толпа рассыпалась на мелкие кучки и разбежалась в разные стороны. Минут сорок наш автобус колесил по побережью, собирая туристов из других отелей, распугивая спешащий на работу персонал, грузовички с рабочими и продуктами, и прочую дорожную мелкоту, пока, наконец-то, не выбрался на шоссе.
Гид Ирина, наша бывшая соотечественница, всю сознательную жизнь прожившая в Доминикане, быстренько представилась, заученно обругала режим кровавого диктатора Трухильо и гаитян-завоевателей, которые много лет тормозили развитие страны. Потом похвалила предыдущего президента, который уделял всё своё внимание строительству дорог, что, собственно, позволило нам лететь по магистрали на скорости под сотню.
Дороги и движение заслуживают отдельного рассказа. Скажу только, что тут нет правил дорожного движения, но все как-то разъезжаются, не причиняя друг другу вреда. В стране нет привычных нам железных дорог. Зато имеются железные дороги для перевозки тростника с полей на заводы, производящие сахар и ром.
Автобус несся среди бескрайних полей сахарного тростника, цитрусовых садов, пастбищ, на которых прогуливались внушительные стада странных коровок - зебу. Иногда попадались деревушки, которые ничем принципиально не отличались от наших. Те же покосившиеся сарайчики и заборы, развешанное на верёвках бельё, куры и козы. Если бы не цветущие изгороди, то разница и вовсе не была видна. Надо сказать, что в здешнем климате любая воткнутая в землю палка начинает цвести и колосится, поэтому заборы снизу покрашены масляной краской.
В городках шоссе растворялось в узких старинных улочках, стиснутых двухэтажными домами, лавочками, лотками со всевозможными фруктами. В окна вместо стёкол вставлены изящные решётки.
- Чтобы маленькие дети не выпали со второго этажа и не вышли на улицу с первого, - сообщила гид. - Стёкла - дорого, хлопотно и абсолютно не нужно. Поставишь европейское окно, понадобиться кондиционер, а это уже и вовсе извращение, и жуткие счета за электричество.
Постепенно равнины сменили невысокие сопочки, покрытые лесом. Количество оттенков зеленого в обступивших шоссе зарослях затмевало палитры самых великих художников. Реки, с залитыми солнцем долинами, мелькали внизу.
"Описание путешествия по такой реке можно выпускать отдельным романом", - подумалось мне. Но мы летели мимо.
Горы отодвинулись вглубь острова, а шоссе повернуло на самый берег Карибского моря. От цвета морской воды захватило дух. Любые драгоценные камни - ничто по сравнению с этой сияющей синевой. Вода в Атлантическом океане, на побережье которого находится курортная зона, совершенно другая, обычного зеленовато-голубого цвета, который принято называть цветом морской волны.
- Это из-за особых водорослей, обитающих только здесь, - гордо сказала Ирина.
Мы проехали мимо сомнительного вида жилых кварталов в предместье столицы и остановились около высоченной и длинной серой стены. Оказалось, что это маяк, в котором установили усыпальницу с останками якобы Колумба, которые охраняют, холят и лелеют. Даже Папа Римский заезжал в эти края на папамобиле и бросил его на память около маяка. Тем не менее, два часовых в умопомрачительной белой форме и шлемах вызвали гораздо больший интерес, чем папская колесница.
Санто-Доминго, в котором живёт без малого половина населения страны - это молодой, энергичный, активно строящийся город. Причём роль подъёмных кранов на стройках выполняют гаитяне, толпами стремящиеся сюда в поисках работы.
- Здорово. Тихо и чистенько, - согласились мы, наблюдая, как цепочка человечков с мешками цемента карабкается на десятый этаж нового монолитного дома, пока автобус стоял в пробке. Но на перекрёсток прибежала пухленькая девушка в форме цвета "кофе с молоком", помахала жезлом и быстро разогнала машины в разные стороны.
Мы пересекли реку, и заехали в старый город. Имя Колумба, который и открыл-то, собственно, не Америку, а кучку этих Карибских островов, тут произносится с особым почтением. Ещё бы, если бы бедный Христофор, его товарищи и потомки не построили на этой земле первый католический собор во всей Америке, то нечего было бы показывать любознательным туристам.
Правда, город первооткрывателей был разрушен землетрясением. Но упорные испанцы руками постепенно угробленных ими индейцев-таиносов построили новый на противоположном берегу. Они дали столице новое имя, возвели крепость и замок-музей Альказар-де-Колон и пару улочек в родном для них стиле. Потомки тех испанских завоевателей, которые сумели вернуться домой, в веке двадцатом отреставрировали старый город и крепость, и занесли весь этот набор древностей в список объектов ЮНЕСКО.
Мы потоптались по замку, склоняя головы в дверных проёмах, и рассматривая оружие и доспехи завоевателей, которые на деле оказались щупленькими карликами. Собственно и замок-то принадлежал не тому самому Колумбу, а его сыну Диего, который жил тут на правах вице-короля острова. Это не мешало гидам утверждать:
- Это вооружение Колумба, это якорь с корабля, это личные покои...
- А это лошадь Колумба, - убеждённо заявила я, когда мы наткнулись во дворе на современную скульптуру.
- Можно и так сказать, - весело поддержала меня Ирина.
Потом была прогулка по узким каменным улочкам к собору и памятнику всё того же Христофора с голубями на голове, пробежка по лавочкам и долгая дорога обратно.
Летучая букашка
Попасть на полуостров Самана из курортной зоны Пунта-Каны можно только на самолёте. Разумеется, можно проехать на автобусе или на машине двести пятьдесят километров на запад до Санто-Доминго, а потом ещё столько же на север до Нагуа и ещё немного по самому полуострову. Дорога в один конец займёт как раз целый день.
Поэтому нашу маленькую группу из шести человек привезли в аэропорт Хулио Иглесиаса, который примыкает к международному - Пунта-Кана. За невысоким забором стояли несколько небольших самолётиков разных моделей. Представитель турфирмы, рыжий и взлохмаченный молодой человек, весьма упитанный для своих лет, минут двадцать ругался с людьми в форме, преграждавшими нам путь. Потом, видимо, уладив все разногласия с авиакомпанией, он повернулся и с заметным одесским акцентом изрёк:
- Таки они сказали, что группа маленькая, поэтому вам дадут другой самолёт.
- Однако! Эту фразу они говорили целых двадцать минут, - шепнула я мужу. - Мои скудные знания испанского не позволяют мне оценить всю непереводимую игру слов, но их явно было больше.
Представитель фирмы обернулся, хмыкнул и заговорщицки подмигнул нам.
Мы вышли на поле и направились к самому маленькому самолёту, стоявшему с краю. Помните сказку: "моя лягушонка в коробчонке". Так вот, это была та самая коробчонка на колёсиках с крыльями.
- Мы все туда не поместимся, - засомневался высоченный мужчина, подталкивая вперёд свою маленькую пухленькую жену.
- Таки поместитесь, самолёт восьмиместный. Вас шестеро и пилот. Ещё одно место остаётся свободным, -заверещал гид.
- А вы? - не унимался мужчина.
- Я - нет, увольте, там ждёт местный товарищ, он будет с группой весь день и посадит обратно в самолёт, а тут я вас встречу.
- Вы не боитесь на таком лететь? - испуганно спросила женщина, почему-то обращаясь ко мне.
Мне лень было объяснять, что мы, как и положено обломкам безвременно почившего бозе российского авиапрома, с нежностью и трепетом относимся ко всему, что может передвигаться по воздуху. Что я не просто не боюсь летать, но подпрыгиваю от нетерпения, желая скорее влезть и посмотреть на это чудо вражьей авиационной мысли изнутри. А посмотреть было на что. Да, четверо высоких мужчин с трудом подобрали коленки, усаживаясь на сидения. Но панель приборов была оснащена по последнему слову техники.
- Я летать не боюсь. Самолёт новый, расстояние небольшое, - всё же надо как-нибудь успокоить побледневшую попутчицу.
Подошёл умопомрачительно важный пилот в безукоризненно отутюженной форме, придирчиво осмотрел пассажиров, как бы мысленно прикидывая общий вес и объём принимаемого живого товара, и вытащил стальную стремянку. Мы расселись, пристегнулись, пилот быстренько пообщался с наземными службами и вывел машину на взлётную полосу. Самолётик пробежал сотню метров по земле и легко, как мушка, взмыл ввысь.
Мы, вырывая фотоаппарат друг у друга, принялись снимать всё подряд. Отели, нанизанные как бусы, на сплошную песчаную полосу пляжей. Прибой, тёмные пятна коралловых рифов. Круизные лайнеры, стремившиеся на запад вслед за нами. Причём только уже в Москве по расположению футбольного поля и теннисных кортов на одном из снимков мы узнали свой отель.
Наши попутчики тоже достали видеокамеры и прильнули к стеклам. Самолёт поднялся повыше, обходя дождевую облачность над грядой невысоких гор.
- Мы летим прямо в радугу, - воскликнула женщина.
- Внизу корабль! - муж пытался отнять у неё камеру.
Наверное, у меня не хватит слов, чтобы достойно описать красоту земли с высоты птичьего полёта. Цвет воды в океане и заливе, зелень гор и болот национального заповедника Лос Гайитис, красоту островков - всё это может передать в рассказе только большой мастер. Или изобразить большой художник.
Нам было безумно жалко покидать нашу букашку, но впереди был целый день незабываемых приключений, рассказывать о которых я не устаю несколько лет.
Встреча в тропиках
Поначалу всё было замечательно. Нас на маленьком автобусике с кондиционером привезли по вполне пристойной дороге в рай. Я не шучу. Это у нас в середине декабря снег с дождём, грязь непролазная или мороз больше двадцати. А здесь: плюс тридцать, светит солнце, цветут сказочные цветы и поют райские птицы. Крошечная ферма в горах, окруженная кофейными деревьями, на которых ёлочными гирляндами висят разноцветные ягоды. Сказка. Мечта замерзающего россиянина.
- Дальше к водопаду поедем верхом на лошадях, - непреклонно заявил юный гид, с сомнением разглядывая нашу маленькую группу. Трёх немолодых мужчин разной комплекции, упитанного парня и двух дам среднего возраста.
- Ни за что, - хором откликнулись дамы.
- Мы пешком пойдём, - добавила я сурово.
- Тогда мне тоже придётся пешком идти, - сник гид.
На поляну выехала целая кавалькада облезлых лошадок, щедро украшенных цветными ковриками, помпончиками и шнурочками. Тяжко вздохнув, мы спустились с веранды и переобулись в приготовленные резиновые сапоги. Но процесс посадки на лошадей был отработан до мелочей.
Внимательно осмотрев очередную жертву из числа туристов, распорядитель отдавал команду. Из строя выводили лошадь и ставили её вплотную к высокой скамейке. Жертве оставалось только подняться по ступенькам и плюхнуться сверху в широкое и мягкое седло, со всех сторон усиленное листами мебельного поролона.
- А можно не такую высокую, - продолжала упрямиться я, игнорируя гида и обращаясь на испанском непосредственно к распорядителю.
- Она не высокая, нормальная лошадь, - недовольный ответ не оставил сомнений в том, что выкрутится мне не удастся.
- Мигель, - представился проводник, - у меня хорошая лошадь, спокойная.
Мне стало стыдно оттого, что я пытаюсь своими капризами лишить его законного заработка. Худой, высушенный солнцем, в потёртых шортах, он стоял передо мной, горестно склонив голову.
Лошадь покосилась на меня, словно вопрошая: - Так, его пожалела, а меня? Посмотри на меня. Если ты влезешь в седло, я упаду.
Тем не менее, она стояла смирно всё то время, пока я устраивалась на костлявой спине. Мы покорно дождались, пока нас сфотографируют для истории.
- Чтобы потом опознавать было легче, - бросила я. Мужчины замахали на меня руками. Одна из лошадей сразу же решила воплотить мою мысль в жизнь, поднявшись на дыбы. Проводники за пару секунд усмирили слишком резвого скакуна, и наша группа отправилась в сторону джунглей.
Темно-зелёная арка из ветвей и лиан вела к обрыву в небольшую реку.
- Санта Мария! - заорала я, когда мой рысак сполз в воду по скользкому склону и погрузился по колено в воду. Крик утонул в лесном шуме. Мигель, противно хихикая, потянул за поводья и вытащил лошадь на противоположный берег.
Тут мне стало ясно, почему перспектива пешей прогулки так огорчила гида. Под ногами лошади дороги не было. Была узкая тропа с торчащими камнями и вязкими глинистыми лужами. Но обутый в обыкновенные резиновые вьетнамки проводник резво потрусил по ней вдогонку за остальными. Ни камни, ни грязь, летевшая во все стороны, его не волновали. Я вцепилась в луку седла и прикрыла глаза, чтобы случайно не посмотреть под ноги.
- Это - кофе, это - какао, это - грейпфрут, это - манго, - радостно верещал снизу Мигель.
- Какой, к лешему, грейпфрут, - мрачно думала я, приоткрыв один глаз. - "Ох, зря и его открывала", - мелькнула следующая мысль. Тропинка стала совсем узкой. Правое колено задевало влажный глинистый обрыв. Слева шумела река. В ту сторону вообще лучше было не смотреть.
Копыта лошади цокнули на булыжнике, спрятанном на дне очередной лужи. Фонтан грязи заставил Мигеля сделать резкое движение в сторону горы. Он поскользнулся и почти упал, зажатый между головой лошади и торчащим камнем. Не знаю почему, но я резко натянула поводья, которые, как ни странно, всё время оставались в моей руке. Лошадь встала по стойке смирно. Смущенно улыбаясь, проводник выпрямился и пробормотал что-то вроде "спасибо".
- Далеко ещё? - я судорожно подбирала испанские слова, к этому моменту полностью покинувшие мою голову.
- Далеко? - оглянулся Мигель.
- Далеко до..., нет, я не знаю как водопад по-испански. До водопада, - заканчиваю я фразу по-русски.
- Не слишком. До "водопада" не слишком, - он тоже вставляет русское слово в испанскую фразу.
- Как будет водопад по-испански? - не сдаюсь я.
- Какада..., - бормочет он себе под нос. В этот момент мы выходим на площадку под раскидистыми деревьями. Там вся группа уже спустилась на землю при помощи такой же высокой скамейки.
- Вот, - заверещал гид, рассматривая мои забрызганные глиной сапоги. - Теперь мы спускаемся по тропинке к водопаду. Не волнуйтесь, тут ступеньки.
Ступеньки, сложенные, как бог на душу положил, из разных по высоте булыжников, высотой от пятнадцати до сорока сантиметров, исчезали где-то в сумраке ущелья. Самые опасные места кто-то для вида огородил хилыми жердочками.
- Если мы на эти перила обопремся, то будем лететь вниз до самого озера без остановок, - ныла я. Муж хранил суровое молчание. Проводники скакали вокруг нас, подавая руки на слишком крутых участках. Причём, они не пользовались лестницей, а перемещались по сползающему грунту вокруг неё.
Водопад низвергался откуда-то с неба, рассыпаясь на множество мелких струек, обрамляющих деревце, неизвестно как выросшее ровно посередине потока.
- Надо искупаться в озере, чтобы стать богатым, - сообщил гид, которого явно забавляло созерцание наших красных усталых физиономий.
- Мы и так не бедные, - зло откликнулась я, пробуя рукой теплую прозрачную воду. Новое открытие! Вода в реки и водопады Доминиканы попадает из перегретых дождевых облаков, сформировавшихся над Карибским морем. Тёплые дожди, тёплые озёра...
Гид не на шутку встревожился. Конечно, ему не нужны проблемы. Я собралась сказать ещё что-нибудь резкое, чтобы он и не думал больше подшучивать. Тут из-за поворота показались новая группа туристов. Я прикусила язык.
Два проводника вели под руки радостно улыбающуюся пожилую даму. Не просто пожилую. Да простит она мне эти слова, древнюю старуху. Мы не часто видим таких старушек на наших улицах. Им трудно выходить из домов без лифтов и преодолевать большие расстояния и препятствия, заботливо построенные нашими властями на улицах в виде подземных переходов. Абсолютно седые волосы, напоминающие одуванчик, морщинистое лицо, трясущиеся руки.
Мне стало не по себе. А я-то бубнила и ругалась, жалуясь на трудную дорогу!
Этот одуванчик стремиться прожить последние, может быть, свои годы, ни в чём себе не отказывая. Судя по чистейшему английскому, она прилетела сюда через океан, доехала, как и все верхом на лошади, спустилась по булыжникам, и, в отличие от меня, абсолютно счастлива.
Бабушка сияла, улыбаясь красоте водопада, проводникам, нам. Она радовалась жизни так, как мы уже, наверное, разучились радоваться.
Мне стало стыдно. На обратной дороге я почти не ныла и только один раз вспомнила пантеон католических святых, стараясь не свалиться в ту самую реку на переправе.
Несколько маленьких заметок о путешествии по Доминиканской республике. Частное мнение.