На тихом и манерном Арбате этот торг на повышенных тонах сразу становится достоянием окружающих. Спор идет о цене копии с картины Перова "Охотники на привале".
Художник, обрюзгший бородатый мужчина лет сорока пяти, в рубашке, похожей на мятую салфетку, курит и мрачно смотрит перед собой. Покупатель, молодой человек в плохо подогнанном дорогом костюме, - видимо, коммерсант средней руки, горячится из-за услышанной цены:
- Действительность не терпит повторений, это опасно для творца, - он кивает на картину. Бородач, окинув его презрительным взглядом, парирует:
- Самая большая опасность в наше время - великая посредственность.
Приняв замечание на свой счет, коммерсант уходит. Инцидент исчерпан, и на Арбате снова творческая гармония. Художники, беседуя между собой, тщетно пытаются соединить форму и содержание. Публика праздно созерцает картины.
Евгений с бутылкой "Пепси-колы" присел за столик соседнего уличного кафе. Летний день клонился к вечеру. Он наблюдал, как художники, взяв свои картины, расходились по домам.
- Можно?
Со стаканом коньяка в руке рядом сидел бородач. Несколько секунд он внимательно изучал напиток, а затем залпом выпил. Достал сигарету и принялся шарить по карманам в поисках спичек. Евгений щелкнул зажигалкой и, поднеся огонь художнику, поинтересовался:
- Вам нравиться творчество Перова?
- Не совсем. Скорее, наоборот.
- Но вы пишите копию известной картины, совсем непопулярного сейчас художника и просите за нее довольно - таки приличную сумму...
Бородач взял пустой стакан и, повертев его в руках, поставил на место.
- Извините, я сейчас, - он направился к стойке и вскоре вернулся с такой же порцией коньяка. Пригубив, вдруг произнес:
- Эта картина убила мою дочь.
"Псих", - подумал Евгений, взял со стола сигареты и поднялся, чтобы уйти. Бородач схватил его за руку.
- Умоляю вас выслушать меня. Я понимаю, это похоже на пьяный бред и даже более того. Целый год ношу эту боль в себе и вот сегодня вынес проклятую картину.
Он вздохнул и снова отпил коньяк.
- Два миллиона. Для смерти это недорого.
"А Бог с ним, пускай выговорится, может будет интересно", - подумал Евгений и сел снова.
- Мое знакомство с живописью началось... в доме покойника, - начал свой рассказ художник. - Мне было шесть или семь лет, когда умер сосед. И моя бабушка, взяв меня с собой пошла вечером проститься с умершим. Скоро мне надоело с почетным страхом смотреть на усопшего и я принялся разглядывать комнату. Увидел картину. Разумеется, не имея никакого представления о композиции, колорите, воздушной перспективе и прочих законах живописи, я зачарованно смотрел на полотно. На первый взгляд, ничего не значащая бытовая сцена - три дядьки травят друг другу охотничьи байки. Но подойдите ближе и вы услышите, как звучит картина. Ваш слух уловит музыку природы: шорох ветвей, журчание воды в ручье, птичий гомон. И человек здесь не нарушает гармонию природы, а лишь ненавязчиво дополняет ее. Сколько жизни в незамысловатых движениях людей, в их мимике, жестах. Не отрываясь, я смотрел на картину и вдруг каким-то детским чутьем, непосредственной ребяческой интуицией, понял огромную пропасть между пиром жизни на полотне и покойником, навечно застывшем в гробу. Это было первое противоречие, открытое мною в жизни.
К неожиданно умершему учителю физики мы пошли всем классом. Чинно выстроились в затылок друг дружке, зажав в потных от волнения ладошках купленные профсоюзом гвоздики, мы скорбно двигались мимо гроба. Как-то не верилось, что этот человек уже никогда не встанет и не обзовет нас дегенератами и мерзавцами и не поставит в журнал жирную двойку. Было тревожно и приятно. Случайно я поднял глаза и оцепенел - на стене висели перовские "Охотники". Неужто совпадение?
Многие годы потом, если мне сообщали о смерти родственника или знакомого. Я под любым предлогом старался избежать траурных церемоний, чтобы... да-да, вы уже поняли, не дай Бог, обнаружить там злосчастное, как мне казалось, произведение. Иногда я заходил в художественный салон и изучал эту картину, пытаясь хоть что-то найти в ней трагического. Почитал кое-что о творчестве Перова, но ничего мистического, колдовского в его судьбе не усмотрел. Куда страшнее были, например, работы Босха, Врубеля, Дали. Постепенно меня увлекло изобразительное искусство; я сам стал рисовать, пробовал делать копии известных мастеров и вскоре поступил в художественное училище. Стал художникам и, уже как профессионал, обнаружил, что эта работа мастера имеет ряд существенных недочетов: в композиционном плане левая сторона явно перегружена, фигуры несколько статичны, да и с перспективой не все в порядке. Но я по-прежнему боялся этой картины, ибо в первую очередь она вызывала у меня ассоциацию со смертью. Видел на улице похоронную процессию, перед глазами обязательно возникали "Охотники". В психиатрии это, кажется, называется маниакальное преследование.
Но не многое на свете долго бывает важным. Встретив очаровательную девушку, я влюбился и, как водится, женился. Все было прекрасно, мои авангардистские работы пользовались успехом, были и персональные выставки. Критики говорили, что у меня появилась манера. Но лишь сам художник знает, когда возникает манера - это начало конца. Как и подобает признанному, я незаметно для себя стал членом какого-то союза, какой-то группировки. Началась конъюнктурная возня, и это постепенно завладело мною. А творчество? Писал, конечно... Но однажды друг мне сказал:
- Знаешь, на что похожи твои работы? Вот если взять белую кашу и размазать ее по чистому столу.
По ночам я иногда работал в мастерской. Тихо, спокойно, можно свободно курить. Иногда бывали натурщицы. Без этого нельзя - богема все-таки. Жена сначала обижалась, потом привыкла. Когда у нас родилась дочь, казалось, все наладится, но шли месяцы, годы...С возрастом мы приобретаем тот облик, которого заслуживаем. Как следствие всего этого, моя жена завела любовника, затем другого.
Однажды утром мне принесли телеграмму: трагически погиб мой друг детства. Я поехал на похороны. Тяжело это было - видеть знакомое до боли лицо в тесной рамке гроба; общение с его родителями, но то, что предстало моему затуманенному взгляду, когда я выходил из комнаты, заставило вскрикнуть от ужаса - на стене висела картина Перова "Охотники на привале"!
С этого дня я стал жить в какой-то прострации - день сменялся ночью без особого для меня значения. Злополучная картина почти все время стояла перед глазами. Дурное настроение сделалось хроническим. В творчестве наступил явный спад (чем незамедлительно воспользовались критики и коллеги по кисти, ибо бездарность легче прощается человеку, чем талант). Жену я видел редко, она приходила домой очень поздно, а зачастую возвращалась только утром. Мы обменивались с нею ничего не значащими фразами и тихо ненавидели друг друга. Дочь жила у родителей жены и бывала с нами только в выходные. Это было единственным светлым пятном в моей жизни. При ней мы оба преображались - шутили, смеялись, вместе обедали, обсуждали важные первоклассничьи дела. Когда же дочку забирала бабушка, все возвращалось на круги своя. Мне не хотелось видеть ни жену, ни себя самого. Самые мрачные мысли лезли в голову.
Как-то вечером я взял старый холст и прикрепил его на мольберт. Поставил перед собою репродукцию и стал писать копию "Охотников на привале". Ни о чем не думая, я старательно накладывал на полотно мазок за мазком. Вдохновение пришло ко мне, и к утру картина была готова. Вставил ее в раму, повесил в гостиной. Легкость и непонятное удовлетворение завладели моим сознанием. День прошел чудесно, а ночью мы с женой даже были близки.
Ты можешь провалить любой экзамен кроме одного - утреннего экзамена перед зеркалом. Когда смотришь на себя в зеркало, не дай Бог, чтобы тебе когда-нибудь захотелось плюнуть в собственное лицо. Я стер плевок полотенцем и пошел одеваться. За окном занимался новый день, озаряя мое крушение.
Что произошло потом, я уже сказал в начале нашей беседы. Воспаление легких, и дочь "сгорела" за несколько дней. Ну почему смерть выбрала именно ее?! Не меня, не жену, а нашу дочь?
Художник допил коньяк и замолчал. Молчание тем труднее прервать, чем дольше оно продолжается. Да и что мог спросить Евгений у этого несчастного человека? Каждый изнемогает на собственном кресте.