Аннотация: Пародия на бессмертную космическую оперу Ника Перумова "Череп на рукаве". Кто читал этот роман Перумова, рекомендую заглянуть и оценить с первыми страницами (до 40) его книги. Очень жестко, очень.
Вольдемар Паромов
Черпак на штанине
Новый роман Вольдемара Пердумова -- фантастический боевик, написанный в лучших традициях жанра. Герой книги -- Плакун Сергей, уроженец Базы им. Г.М.Псориазова, -- идеальный солдат грядущей войны с Чужими, ласковыми и кроткими монстриками, остановить которых в силах все, но всем впадло. Но это будет потом, а пока форма имперского десантника, до боли напоминающая форму русской зоновской робы, ложится на его плечи как клеймо предателя, покинувшего свой дом и вступившего в ряды оккупантов.
- Да я этого козла уже давним давно знаю! - Заорал Пукало и больно саданул меня ботинком под ребра, - да он же имперский шпион!
Сержантиссимус, который уже начал уходить, резко развернулся и обогрел меня взглядом. Я застенчиво заулыбался, поковырял ножкой влажный песок и бросил ему парагранату. Защитное поле его броне-костюма мгновенно сработало, блокируя ударную параволну, и долбануло меня со всей дури в лоб контрударом тяжелого кулака. Падая, я успел прихватить с собой на землю Пукала и стиснуть его ненавистное горло. Ненавистное горло сразу же захрипело и выкатило зенки. На мою голову обрушился луч парализующего выстрела. Сквозь каченеющие мускулы и улет сознания, до меня донесся крик: "На рассвете расстрелять". Блин, чего ж я эту дурную Пуку не удавил еще на учениях.
А началось все это не так уж и давно. Всего два с половиной года назад.
Я мирно шел себе по центральному проспекту нижних ярусов, покуривая красные, запрещенные у нас на базе сигареты, как из подворотни на меня бешено набросился дворник дядя Бабух. С радостным гортанным рыком алкогольного горла, он втулил мне в руку какую-то бумажку, сунул ручку и загробно пропел: "Распишись!!!" Я машинально расписался. Он выдернул у меня стило и клочок бумажки с моей подписью, смачно высморкался на асфальт и убежал, радостно подпрыгивая на своей робометле.
Я бросил в его сторону окурком запрещенной "Винни-Пых" и посмотрел на оставшейся огрызок всученной мне бумажки. И трагически ругнулся на полквартала.
Вот это мне и счастье привалило на грязной метлюжонке. Бумажка, качеством равнявшаяся только туалетной бумаге, оптимистично гласила:
" Повестка. Согласно закону Большой Объединенной Межзвездной Империи статья N 24574857\в закона " Про Общую военную повинность и военную службу в Вооруженные Силы БОМИ " Вам гр. Плакун Сергей Владимирович надлежит 7.05.3651 г. в 08.00 часов явится в Общебазовый РВК Базы им. Г.М.Псориазова по адресу уровень 15 лифт 48 кабинет N 165, третья дверь налево и прямо".
И снизу большими, радующими глаз буквами:
" При неявке Вы несете ответственность согласно ст. 24574859\б Карного Кодекса Большой Объединенной Межзвездной Империи. Расстрел на месте!!!"
Пидорасты - подумал я и прочитал дальше:
" Общебазовый Райвойскком полковник В.Петух ......... подпись
Общеимперский Импвойскком генерал П.Рдун ......... крестик"
На обороте бумаженции красовалось:
Поздравляем вас с самым лучшим праздником в вашей жизни. Счастливой службы!!!
И под конец:
Ну, чё уставился, иди давай.
Вот такие пироги да валенки на тарелочке.
Когда дома я посветил своей повесткой, что началось!!! Такое столпотворение!!! Всем было так грустно и печально, что дед от смеху ламанулся с полки двухъярусной кровати на пол. Мать свою давно уже я такой не видел - расцветала просто на глазах, готовя мне кулек с сухарями и пакетиком чая, а все мои восемнадцать братьев и сестер радостным криком переполошили соседей на три яруса в обе стороны. Папа мой, безутешно распевая любимую песню "Свобода", когда у него прошел припадок солнценосного оптимизма, сквозь хохот выдавил мне на прощанье: " Возвращайся попозднее".
Нагруженный полукилограммовым кульком сухих корочек хлеба, и обладая почти новым, только два раза использованным пакетиком чая "Хляптон", я уныло выбрел на холодную мостовую мототруара. В канализации под ногами тихо булькала экскрементальная жижа, а на душу, которая находилась примерно там же, громко орал здравый смысл. Вот это тебя, собака, угораздило вляпаться! Косил себе спокойно под незрячего на комиссии целых два года, и тут на тебе! Слепых, да и в армию. Что ж там такое может статься? Бедненький ты мой, допризывник.
Застрелят тебе где-нибудь на чужой земле, и возвратишься ты, герой, весь в орденах и цинковом гробу. А уважать-то тебя будут-то как! Цветы носить будут... Розы всякие, лилии. Дефицитные ромашки. Кто-то кактус какой-то красивый притащит. И поставит, сученок, просто на могилку.
От таких славных и светлых мыслей, я пустил скупую мужскую слезу, не удержался, сел на тротуар и полчасика ревел на полную глотку. Ну право же, сказал мне внутренний голос, ты же мужчина. Вытри сопли, подтянись и иди к своей большой любви (она же - Близька) прощаться. О! Я вспомнил - Близька меня ждет, и уж она-то не хочет, что бы я ехал...
- Это же просто прекрасно! - Заорала Близя, выворачивая меня на кровати крутым приемом каратэ, - ты теперь будешь знатный имперский солдат, а я твоей боевой подругой!
- Ага,- кисло выдавил я, стараясь вытащить свою ногу из ее стальных объятий. - Я тебя буду под очередями кислометов воевать, а ты будешь громко стонать и орать "Империя велика". Блин, - не смог я сдержатся и ойкнул, - где тебя таким приемам научили?
Она улыбнулась и откинула свои волосы на огромный зад:
- Да у нас же, в Голубых Интерпанамках. Вот этот прием мы учили перед тем, как забросить рвотную бомбу на главный полицейский участок.
Да, я помнил тот чудный солнечный день, немного пропахшийся рвотиной, когда вся полиция нашей базы весело распевала в кустах и клумбах надсадные гимны Империи. Смеху-то было, особенно когда мусора расстреляли весь 15-ий ярус, во избежание повторных инцидентов.
- Так что, ты хочешь, чтобы я ехал?
- А то как же! Я уже хотела тебе сказать, что люблю другого...
Мой счастливый день, оказывается, еще не кончился.
Красивыми движениями тренированного тела, я расписал тонким слоем Близькину жирную задницу по стене, и, проверив ей пульс, вышел в завтрашнее утро.
Еще раньше моя любовь наготовила мне бутербродов и сейчас я с подозрением осматривал их под колбасой, проверяя на наличие чего-то еще. Не заметив ничего подозрительного, я все же с опаской медленно их разжевал. Потом встал. Интересно, я стою странно окривев, и заваливаясь на левый бок. Не иначе, Близька постаралась.
Но все обошлось... После часа в общественном туалете, я осознал всю радость своего существования. Все-таки Близька меня хоть немножко, но любила. А ведь могла не просто ампулу, а целую банку цианистого калия под колбаску влить. Ну ничего, переживем - у меня организм крепкий.
Медленно ступая по ковровой дорожке призывного пункта и тихо пуская газы (извините за грубость, но пришлось же целый бутыль пургена долбануть, чтоб избавится от подарка любимой), я подошел к конторке сержанта призывника.
Над конторкой блестел всеми красками Империи Дятел-с-Веником-и-Солонкой - всенародный символ благополучия и радости. По стенкам комнаты призова висели голографии известных инцидентов, боев, армейских славных побед Империи и простых солдатских будней. Например, пятеро доблестных солдат Империи яро насилуют подлую изменщицу Родины на фоне плазмостены. Завершал геройскую картину крупнокалиберный протоган, щедро залитый вражеской кровью. Под ним, громадными буквами гласила надпись: "Держись, солдат, у тебя еще все впереди!!!". Или, вот... Под надписью "Погибаю, но не мочусь!" стоял бравый герой, весь исполосованный выстрелами атомных танков, - двухметровый обнаженный десантник со здоровенным кислотным мечом и в чудовищного вида памперсе. Снимки навеивали такую печаль и отвагу, что мне снова захотелось в туалет.
За небольшим столиком, обволакивая своим задом всю площадь метрового в диаметре стула, сидел громадный негр - сержант-вербовщик. Он умиленно смотрел на портрет Его Императорского Высочества Кумача 111-го Очень Доброго и медленно поглаживал на груди почетный орден Империи "За успешное применение оружия массового уничтожения в мирное время". Его огромная задница чем-то напоминала мне Близьку...
Я тихонько поздоровался, надеясь, что сержант меня не увидит и никто не призовет в армию мою скромную особу. Но подпухшие, кажется от несколько денного бодуна, солдатские зенки, со скрипом повернулись и уставились на меня:
- Чаво тебе,- томно произнес вояка, сверля меня взглядом.
- Да вот тут прислали мне кое-чего, - просявкал я и протянул сержанту повестку.
Он брезгливо взял ее двумя пальцами и уставился на нее, стараясь прочесть на ней что-нибудь, хотя-бы немножко с умным видом.
- А-а, - наконец протянул он, - попался, призывник!
Я лишь криво улыбался и топтался на коврике.
В итоге, после нескольких часов заполнения всевозможных бланков и росписей, меня поймал служебный робот, и на ходу раздевая, поволок за собой в недра призывного пункта на мед проверку.
В тусклой комнатке без окон, зато с огромным военным илюмо-прожектором, возле стенки покоился щупленький врач, цветом лица напоминавший свой халат. Он, не поймешь, доктор, или халат, моментально ожил при виде моих бренный мощей и сразу же ухватил меня за агрегат.
- Секс сегодня был? - его маленькие глазки не отрываясь изучали мое "это", находящееся у него в руке.
- Ну, - промямлил я, стараясь не вспоминать Близьку, - да типа был...
- Во всех подробностях, пожалуйста, - как-то странно протянул доктор, и дальше не отпуская причинного места.
Сильно сомневаясь в том, что мой рассказ поможет науке, я все же начал:
- Ну. Сначала я на нее так, а потом она меня и зараз мне вот эдак...
Его глазенки томно закатились, что мне очень не понравилось и я постарался вырваться.
- Вы доктор?
- Нет, - его тоненький голос еще более снизился, - я его близкий друг, а доктор сейчас придет...
Я в ужасе завизжал и, вырвавшись, втиснулся в стенку, как подальше от извращенца.
Слава богу, меня спасли!
В двери показался уже настоящий доктор, и нежно похлопав моего собеседника ниже пояса, выгнал последнего из кабинета.
При осмотре вашего покорного слуги, он достаточно времени провел за осмотром моего заднего прохода, присвечивая себе илюмо-прожектором и довольно причмокивая.
В итоге я оказался владельцем расписанной корявым почерком лечебной карты и приглашением на вечер в ресторан. Я криво помахал головой, чем подальше послал доктора и выбежал из кабинета, на ходу прибив дверью "врача", который подглядывал в щель для ключ-карты.