Аннотация: На цусимских форумах возникла тема - что бы было, если б Рожественского послать в Порт-Артур, а Макарова посадить на вторую тихоокеанскую. Тема зацепила, и вылез текст. Немного шутливый)))
Два адмирала.
Развилка - токсикозная Аликс устроила особо жесткий скандал супругу, нервы у Государя не выдержали и он начал думать. Методом - назло всем сделаю наоборот.
Государь размял папиросу и засунул ее в рот. Мозг напрягся, мысли зашевелились.
Эта война... как все не вовремя. Надо бы через год. И шибздик какой-то нервный, утром опять всю посуду разбила за завтраком. "Какой ты царь, если на тебя напали макаки? Как посмели??" До свадьбы была ниже воды, тише травы. Надела корону и распустилась. Но все же. Кого послать в Артур вместо этого осла Старка? Все хором советуют Макарова, и чтобы подкрепления с Балтики ему вел обязательно Рожественский. Советники епдъ... Тайные и действительные. Макаров это адмирал с инициативой: броневые колпачки, безбронные крейсера, ледоколы, непотопляемость, северный полюс... Услать его подальше, чтоб не нервировал этой суетой. Но, но, но... В Артуре не до генералки, у япошек перевес, как там написал Кладо в последней записке, незаметно подсунутой лично Дубасовым? Вес залпа... В четыре раза... Ужас. Крепкая затяжка, выдох, сизый дым окутал голову государя, полез в глаза, поэтому их пришлось закрыть. Дальше Николай размышлял, ничего не видя вокруг. Эти доносы о воровстве в крепости. Государь брезгливо ощупал свободной от папиросы рукой кипу бумаг высотой в полметра, заполонившую роскошный письменный стол работы Щусева-Фаберже. Неужели Гинцбург купил Стесселя? С потрохами...Хороший цемент в Японию, а в наши форты льет дерьмецо-с? Сиониздъ или просто вор? Нет, в Артуре надо разобраться, но не дергаться. Нужна умелая канцелярская крыса. Исполнительная, верная, надежная. Дубасов себе на уме, Чухнин готовится к штурму Константинополя. Рожественский... Рожественский! В снабжении собаку съел. Именно его сразу в Артур. Пусть пороется, доложит. Если надо, расстреляет Гинцбурга. И ждет подкрепления... А кого тогда поставить на подкрепления? Дядя обещал, что вот-вот из Питера удастся послать кораблей больше, чем их есть в Артуре. Вполне можно назвать не подкреплениями, а второй эскадрой. А что, звучит. Может дяде и дать покомандовать? Государь усмехнулся... Какая эскадра, без Парижа генерал-адмирал умрет. В муках. А вот Макаров бьет копытом, рвется в бой, вот его на эту самую вторую эскадру, он ее быстрее подготовит, утопит макак, Аликс успокоится. Решено. Рожественского в Артур сразу, а Макарова на потом.
Николай не знал, что принял решение, которое обеспечило его безмятежное царствование на ближайшие 50 лет.
События развивались стремительно, но как надо. Рожественский щелкнул каблуками и, преданно тряся головой, выехал в Артур на следующий день. Ему не удалось взять с собой мастеровых, ибо раздосадованный назначением не на фронт Макаров всем популярно объяснил, что с ремонтом в Артуре можно не торопиться, чиниться вплоть до прихода второй эскадры, которую и следует готовить изо всех сил. Тут каждый слесарь на счету. Не говоря уже о плотниках. Вначале Макаров вообще хотел рвануть в поход уже в феврале - с Александром, Ослябей, Авророй и миноносцами. Но Кладо с боевыми коэффициентами опять прокрался к царю... Макаров взбеленился, выбил у самодержца работяг с Черного моря, премиальные и организовал на пару с Кутейниковым-Ратником трехсменную работу на наиболее готовых кораблях, отложив на дальний стапель все остальные. Иногда и сам брал в руки двухпудовую кувалду, прилаживая на место бронеплиту или паропровод.
По вечерам уставшие до изнеможения от лазания по верфям Макаров, Дубасов и ВКАМ собирались прямо под шпицем, давили подходящие емкости с шустовским бренди, увлеченно рисуя схемы предстоящей генералки. Макаки топли, но огрызались.
20 июля к походу оказались полностью готовы Александр 1, Суворов, Бородино, Ослябя, Николай 1, Нахимов, Наварин, Сисой, Александр 2, Апраксин, Сенявин, Ушаков, Память Азова, Олег, Корнилов, Аврора, Изумруд, Жемчуг, Светлана, Алмаз, девять миноносцев и транспорта. Все старики укрепили переборки, получили новую артиллерию, в том числе содранную с черноморцев, оттуда же прибыли и наиболее зоркие комендоры. Кое-где появилась прогрессивная крупповская броня вместо старорежимной сталежелезной. А вот отсталые цилиндрические котлы на модного бельвиля поменять не успели. Время поджимало. Аврора получила на нос восьмидюймовку с Храброго и Вакуленчука с Потемкина. Кроме того, прогремело тяжелое кадровое решение на самом верху. Государю смертельно опостылели ежедневные жалобы Дубасова и Макарова на коррумпированную медлительность морского министерства, а также рапОрты Чухнина о разорении Черноморского флота, поэтому Николай в свойственной ему византийской манере взял и поменял Авелана на Чухнина. Одним выстрелом всех зайцев, надоевший всем Авелан отправился вдаль, Чухнин теперь сам тащил с Понта Эвксинского все, что нужно на Балтику. Заодно удалось вывести из-под удара общественности кругом напортачившего генерал-адмирала, с деятельным участием которого эскадра бодро совершила пробный пробег по маршруту Кронштадт-Ревель-Либава-Кронштадт. Со стрельбами. По итогам было принято нелегкое решение оставить дома Донского и Мономаха. На них не хватило новой артиллерии, а идти на этих проворных макак со старыми короткими стволами на еще более старых корытах было бы стратегически легкомысленно и не по-христиански.
Опять было вылезший со своими нехорошими коэффициентами Кладо был отправлен в Артур, на помощь Рожественскому, с особо ценными указаниями по организации связи первой эскадры со второй. А также для сканирования дел первой эскадры и секретного доклада Государю. Дела на ДВ шли все хуже, армия пятилась, флот осторожничал, Куропаткин и Алексеев обвиняли друг друга черт знает в чем, да и жалоб на Рожественского с каждым днем становилось все больше, причем не только от Стесселя, и царь помимо своей воли напрягался. Но совет Кладо о необходимости нескольких скоростных плавмастерских был воспринят, и государь ради такого дела отдал Полярную Звезду и Штандарт. На которых на всякий японский случай были установлены известные орудия Кане и торпедные аппараты Нобеля. О чем широко оповестила пресса. Общественные деятели радовались как дети. Государь же в глубокой тайне тихо ухмылялся. Аликс, закатившая очередной скандал за ужином, останется без морских путешествий. Бабу надо держать в узде. Тем более, как оказалось, беременную.
Альт-эскадра Макарова отличалась от реал-эскадры Рожественского не только количественно, но и качественно. Опальный Авелан не смог пролоббировать Энквиста, и крейсерский отряд возглавил ВКАМ. Об этом искренне хлопотали Макаров и Чухнин, весьма обрадованные быстроходными эскадренными угольщиками, оперативно прикупленными в Доброфлот Великим князем. Теперь можно было не зависеть от опасных рандеву с разномастными иностранными углевозами. Которые заломили такие цены, что пуд протухшего корабельного угля выходил дороже пуда свежего печеного хлеба. Следует также заметить, что Николаю после нервотрепки с Малаккой было тяжело выдерживать укоризненное общество Сандро, поэтому Государь, в конце концов, пошел навстречу горячим пожеланиям флотоводцев, отправив кузена вдаль.
Пироксилин решено было не увлажнять, ибо промчаться через тропики должны были с ветерком, а уже отставленного Авелана, робко вякнувшего про осадку бородинцев, не позволяющую идти через Суэц, дружно смеясь, ткнули трусливой бородатой мордой в осадку Наварина и Осляби. Которые уже туда сюда ходили. И пинками вытолкали к новому месту службы. Николай меланхолично занес симпатическими чернилами в личный дневник секретную запись "Переться через Африку, когда есть Суэц? Что это - глупость или измена? У Авелана длинная борода и короткий ум. Надо было его менять раньше. Задавили бы макак прямо в феврале"
30 июля произошло давно ожидавшееся всей Россией, Европой и лично Государем радостное событие. Аликс родила наследника. Народ радовался и христосовался. Мудро дождавшийся успешных родов царицы Макаров с легкостью подписал у благодушного Николая указ о незамедлительном выходе эскадры.
2 августа после смотра, гимна и молебна, взяв двойной запас снарядов (выгребли все, в том числе дорогущие тонкостенные фугасы) вторая эскадра отчалила и понеслась на неэкономичных 12 узлах. На Суэц. Дополнительные погрузки угля с лихвой компенсировалась скоростью хода. На угольщики были погружены по батальону гвардейцев, которые должны были по прибытии помочь изнемогающему гарнизону Артура, а в плавании резко ускорить темп угольных погрузок. Корабельных гвардейцев неожиданно возглавил великий князь Владимир Александрович.
Удачно получилось. Спасибо тренированному Нилову. Всего-то легкая проба свежего урожая коньяка с крымских плантаций. А не надо было дяде хвастаться гвардией и ругать Куропаткина. Нилов подливал и подливал. Вот дядя и поплыл. В прямом и переносном смысле. Это пьяному море по колено, а пьяному князю по колено океан. Три океана. В ответ на замечание дяди, что он замочит макак одним гвардейским полком, Николай тут же подписал Указ о направлении любимого дяди на фронт. С одни полком. Мочи дядя, мочи.
Подоплека царской интриги была простой. Николай почуял вкус к парадоскальным)) решениям. Двор открывал рот и глядел изумленно, а Аликс хвалила и таяла, чувствуя, наконец, рядом с собой дикое самодержавие. Скандалы пошли на спад. Да и... мстительный в глубине души царь не простил язвительные замечания великого князя по поводу царской кухни, эту его гвардейскую осанку, слишком уверенный громкий голос. По сути Владимир Александрович был гораздо больше похож на царя чем сам царь. В том числе поэтому Николай и поручил любимому дяде надзор в плавании за Макаровым, по прибытии в Артур за племянниками, ну и разгром японцев с завоеванием для России новых земель. А главное, великий князь должен был обеспечить своим политическим весом беспрепятственный проход через Суэц. Оставшуюся в Питере гвардию и сам Питер возглавил безобидный НикНик. Макаров еще одному Великому князю на эскадре не обрадовался, что тоже было приятно. Три медведя в одной эскадре... а кому сейчас легко.
Славу, Орла и прочие недоделанные корабли остался готовить Бирилев при активной помощи втянувшихся в работу Чухнина и Дубасова. Напряг спал, Государь, наконец, как следует вздохнул и отправился сменить обстановку в Ливадию. С семьей и Боткиным. Похорошевшая государыня легко перенесла железнодорожный переезд и совершенно успокоилась. Наследник мирно сосал грудь и почти не орал. Витте тоже был рядом и веселил государя новыми выгодными расходами. Как забавный анекдот рассказывал о проекте строительства моста через Берингов залив и ответвлении Транссиба от Тюмени на Анадырь. Рассказывал ежедневно, с разными подробностями, заразительно смеялся, но очень внимательно смотрел за выражением державного лица Николая. Государь не подавал виду, что поражен гигантизмом скорого будущего и переводил разговор на тему переноса столицы в Крым и завоевания Константинополя. А потом Транссиб-2. С мостом. Но вначале надо покончить с макаками.
Коварный Альбион.
Знойный конец июля 1904 года. Прохладные подвалы Вестминстера. Секретный будуар короля Эдуарда Седьмого. Ланч. За ароматными стаканами индусского чая и пахучими кубинскими сигарами сидели четверо - король Эдуард Седьмой, лорд Артур Бальфур, Чарльз Ротшильд и адмирал Джон Фишер. Разговор неторопливо касался русско-японской войны. Атмосфера была сгущенной, высокопоставленные англичане косились на карту мира, овсянка лежала нетронутой.
Хмурый король дождался, пока удалятся подливавшие йоркширское молоко леди и поднял Тему.
- Милорды, меня немного беспокоит этот Макаров. Скорее всего, он умудрится выйти на два месяца раньше, чем мы рассчитывали. Обновил всю артиллерию. Конечно, русская эскадра не умеет ни стрелять, ни маневрировать, но по главному калибру у него немалый перевес над нашими японскими друзьями. Хотелось бы знать Ваше мнение.
Первым, недовольно отхлебнув чая, неторопливо ответил Джон Фишер.
- Ваше Величество, я знаю этого бородатого парня, он любит маневры. И стрельбы. В походе Макаров натренирует эскадру, наверняка соединится с ВОКом, и у Того будут проблемы. Большие Проблемы. Мой прогноз: Макаров потеряет несколько старых вымпелов, серьезно повредит японские корабли, и прорвется в Порт-Артур. Который, к сожалению, не успеет взять Ноги.
Дальше дискуссия приняла спорадический характер реактивного обмена мнениями. Начался озлобленный мозговой штурм.
Артур Бальфур - Если Макаров соединится с Рожественским... это катастрофа. Япония проиграет войну, но она должна нам полмиллиарда фунтов...
Чарльз Ротшильд - И никогда не сможет расплатиться. Курс фунта рухнет.
Джон Фишер - Может все же стоит продать японцам Трайомф и Свифтшур?
Артур Бальфур - К сожалению, мы слишком поспешили взять их в казну, чтобы не продать их русским.
Джон Фишер - Ну тогда продать макакам хотя бы бронекрейсера Чили и Аргентины.
Артур Бальфур - Увы, Британия заблокировала их продажу русским. И теперь продать японцам? И те, и те наши друзья, мы из последних сил сожалеем об их конфликте, а тут...
Чарльз Ротшильд - Как мне передает Эдмонд, царь через своего посредника Абазу продолжает попытки приобрести шесть бронекрейсеров у Аргентины и Чили.
Фишер - Этого ни в коем случае нельзя допустить.
Лицо внимательно слушающего высокопоставленную пикировку короля просветлело - А что если? Эдуард отставил недопитый чай и, достав из письменного стола столетний виски, слегка глотнул прямо из горла - а что если Допустить?
Лорды недоуменно уставились на родившего оригинальную мысль сэзерена.
- Все очень просто милорды, Пусть царь купит крейсера, точнее один крейсер. Против наших самых страшных протестов, через эту свою подставную фирму в Италии. А остальные, следуя царскому примеру, купит Япония. Также не обращая внимания на наши протесты. И тоже через Италию. Скажем, Япония предложила жадным латиноамериканцам лучшие условия. Чарльз, свяжись с Эдмондом, чтобы обеспечил льготный кредит русским на один крейсер, и с Шиффом, чтоб профинансировал японцев на остальные шесть. Никки будет нечем крыть, японцы просто напросто скопировали его действия.
Бальфур подобострастно заржал. - Вы гений, Государь. А недотепа царь вляпается в зеркальную ситуацию.
- В зазеркальную, Бальфур. Ведь с ним Аликс. И мы по заветам старины Кэрролла любуемся на Аликс в Зазеркалье.
Непередаваемая игра слов короля вызвала общий хохот. Бутылка с виски пошла по кругу, лорды выпили за сногсшибательные идеи, приходящие в великую голову короля, с удовольствием порешали вопрос о резком увеличении военных поставок Японии с целью быстрейшего взятия Порт-Артура. Раздавили еще один пузырь, снова пришли леди, и началось обычные нехитрые развлечения английского истеблишмента, о которых никогда не упоминают официальные хроники чопорного Альбиона.
Неудачный отпуск.
В приятном обществе Витте и увеличившейся на глазах семьи Николаю удалось отдохнуть лишь несколько дней. 6 августа из Артура пришло пренеприятнейшее известие о гибели в китайском притоне Великих князей Михаила и Бориса. Во время доклада Войекова об обстоятельства их гибели ни один мускул не дрогнул на побледневшем лице Государя. Но в глубине души родилась ехидная мысль - Что ж, Цесаревич умер... Да здраствует Цесаревич! Николай знал, что многие подданные сравнивали Его и Мишку, сравнивали в пользу Мишки, который вот так взял и бездарно отдал свою великокняжескую жизнь. Слава Богу, Стесселю хватило ума состряпать версию о боевом ночном дозоре великих князей, который попали в злодейскую засаду самураев. Государь переключил воспоминания на детство, вспомнил как играл с Мишкой и Борькой в салочки, снежки, как они вчетвером с Сандро убили первую ворону. Хорошее было время. Ну а сейчас требуется незамедлительный ответ макакам. Николай взял винчестер и решительной походкой двинулся на легендарную царскую тропу, где покорно ждали прикормленные вороны. Сегодня первой будет Микаса... Когда кончились патроны, в голову Государя наконец-то пришло решение - надо поддержать каперскую инициативу Кирилла Владимировича. Царь незамедлительно вернулся во дворец, звякнул в колокольчик, вызвал адьютанта и продиктовал Указ, в котором и повелел Рожественскому организовать крейсерский рейд. Куропаткину же было приказано уничтожить японцев под Ляояном. Всем был ясен гневный царский настрой, поэтому многоопытный царедворец естественно взял под козырек и тут же сменил оборонительную позицию на наступательное положение. Сразу начались упорные бои, но Куропаткин без корпуса Штакельберга, накануне прорвавшегося в Артур, только в пустую растратил снаряды и через неделю, после флангового полуообхода Куроки, позорно отступил.
Зато Кирилл Владимирович не подвел - во время рейда утопил десяток рыбацих шхун, а также захватил направлявшийся в Сасебо английский угольщик. Но этого было мало, очень мало. Тут то через Авелана и пришло долгожданное известие от командировавшегося в Париж Абазы о возможности срочной покупки экзотических крейсеров. На льготный кредит от Ротшильда. И ловким обходом английского протеста. Николай, естественно радуясь возрастанию своего авторитета на мировой арене, дал добро. Удалось купить один крейсер, государь два дня радовался собственной предприимчивости, как вдруг пришло ошеломляющее известие о том, что японцы купили оставшиеся шесть. И тоже вопреки воле англичан.
Авелан и Абаза рассовали друг другу по карманам два миллиона комиссионных, а простодушный царь опять с размаху попался в изящную английскую ловушку. России почему-то достался самый первый и старый гарибальдиец с в конец изношенными огнетрубами. Поэтому, пока наш русский Гарибальди неторопливо шел из Буэнос-Айреса в Петербург, остальные шесть крейсеров успели дойти из Южной Америки прямо в Иокогаму. Николай нехотя понял, что его красиво одурачили, и расстроился, на этот раз всерьез. Хочешь как лучше, а получается хуже чем всегда. Теперь Макарову будет еще труднее. Рядом был верный Нилов и плантации Нового Света. Шампанское улучшало настроение, но ненадолго. Хотелось сделать что-то полезное и мстительное. А как? Отправить Мономаха и Донского, починить Петра Великого? И пусть со старой артиллерией на дымном порохе, но тоже отправить? Дубасов и Чухнин против, Авелан и Генерал-адмирал - за, Витте вообще за перемирие.... Кого слушать.... Так ли хороша новая артиллерия, что старая совсем не годится? Вопросы, требующие напряжения мозга, основательно портили настроение Государю, и требовали очередной релаксации. Однажды поздно вечером за стаканом дурманящего игристого, смешанного с традиционным шустовским напитком, Нилов и Николай опять горячо заспорили о скорострельности шестидюймок Канэ. Удостоверившись в крепком сне императрицы и наследника, Государь и адмирал тихо сели в недавно приобретенный Рено ГОНа и через три часа домчались в Севастополь, где произвели фурор, поднявшись на броненосец Потемкин. На борту оказалось всего 200 матросов-первогодок, 15 офицеров, только одна шестидюймовка, все остальное было отправлено во вторую эскадру. Ошеломленный капитан Голиков был готов на все, но стрелять, чтобы понять скорострельность, было нельзя, проснулся бы мирно спящий Севастополь. Поэтому начали разводить пары, чтобы выйти в море. Кочегаров не хватало, к топкам спустились офицеры, а за ними из чувства дворянской солидарности Нилов и Государь. Николай намахался лопатой быстро, с непривычки случился обморок, и государь пришел в себя под нашатырем на палубе. Прошло еще где-то полчаса, броненосец Потемкин красиво взрезал толстым крупповским бронепоясом внешний рейд, и можно было начинать пробную царскую стрельбу. Неумелые комендоры первого года службы во главе с чуть более опытными, но жутко нервничающими офицерами обеспечили скорострельность в три выстрела в минуту. Тогда Николай, Нилов и примкнувший к ним капитан Потемкина зашли в орудийную башню, усилив, таким образом, артиллерийский расчет. Через 15 минут башня вышла на расчетную скорость в 5 выстрелов в минуту, и Николай снова упал без сознания, на этот раз от головокружения пороховыми газами.
Придя в себя, Государь прибывал некоторое время в необычайной задумчивости, потом подписал указы о производстве Голикова в контр-адмиралы и об увеличении в три раза денежного довольствия матросов, отбывающих службу в районе боевых действиях или на учениях. Последовавшие на следующий день возражения Витте были холодно отметены. Труд, от которого царь то и дело падает в обморок, должен быть хорошо оплачен. Известие о государе, кидающем уголь, стреляющем из пушки и не жалеющем казны на матросов, моментально распространилось по флоту и сделало невозможной жизнь революционных агитаторов на боевых кораблях. Матросы не доносили на них офицерам, они решали воспрос сами, и агитаторы просто исчезали. Без следа.
Подписав нужные стране Указы и поставив на место Витте, Государь пришел в хорошее расположение духа, но через пару дней последовал трагический доклад Боткина о тяжелой болезни цесаревича. Больше о государственных делах царь думать как следует не мог, и события покатились сами собой.
Через три океана. Напрямигъ.
Следуя советам прибывшего с Порт-Артура на вторую эскадру Шенсновича, Макаров с самого начала дальнего плавания стал сочетать быстрый темп движения с интенсивной боевой учебой. Гулль прошли днем, там же устроили первые походные стрельбы, о чем заранее уведомили местные власти, поэтому японская минная атака даже не начиналась, известного инцидента не было. Как и Камчатки. Потом немного постреляли напротив Гибралтара и Мальты. Вызывая лихими перелетами тяжелую оторопь чопорных англичан. Уже на траверзе Крита обнаружилась жуткая течь в котлах Александра Второго. Броненосец отправили в дружественный Бар чеканить котлы. Вместе с двумя наиболее ломкими минарями. И расхворавшимся на глазах Фалькерзамом. С официальным визитом, дескать, кораблей и адмиралов так много, что неудобно. С макаками надо не числом, а умением. Там же, у Крита чуть было не утонули Суворов, Бородино и Александр - во время эскадренной отработки поворота все вдруг на 16 румбов на скорости 16 узлов, новенькие мателоты резко накренились, и вода хлынула в порты противоминной артиллерии. Ситуацию спасло то, что Игнациус, Серебрянников и Бухвостов уже успели прийти в свои рубки с обедов и смогли успеть переложить штурвалы, после чего необычно мощно заматерившийся Макаров отдал приказ задраить все это амбразурное безобразие. И заклепать. А трехдюймовки перенести повыше.
К Суэцу Бородинцы и Ослябя подошли на последней лопате угля, на всякий случай их полностью разгрузили от всего, в том числе дерева, загасили топки, слили воду и через канал разгруженные броненосцы прошли, буксируемые Авророй, Олегом, Изумрудом и Жемчугом. А вот Наварин таки цапнул песчаное дно килем, обуховская сталь погнулась, но не поддалась, пробоины не очутилось, корабль остался в строю.
Могучие гвардейцы, еще и раздобревшие на закупленных в Италии флотских спагетти, за пару суток произвели полную загрузку углем в паре миль на выходе из Суэца. Снятое дерево решили оставить на транспортах и вернуть на корабли после утопления Того. Облегчившаяся эскадра на 13 узлах рванула в Артур. Было еще две погрузки. Но не для всех. В районе Джибути Наварин в очередной раз сломался, а у Бородино таки полетел перегретый эксцентрик. Освирепевший от постоянных поломок этих злополучных броненедоразумений Макаров высказался исторически "семьдесят семь двоих не ждут"(были в уме посчитаны все корабли и суда первой, второй эскадры и ВОКа), поручил неподвижные Наварин и Бородино пунктуальному Фитингофу и оставил ему Полярную звезду с умирающими на ходу миноносцами. Приказ был короткий - ремонтироваться как следует, навещая живописные бухты этой жизнерадостной местности, которую не так давно почти присоединил к России вольнолюбивый атаман Ашинов. По результатам ремонта ждать третью эскадру или догонять вторую. Младшим флагманом автоматически стал Небогатов. Проштрафившийся Серебрянников был отправлен обратно в Питер с подробным отчетом о выявленных недостатках бородинцев. Официально корабли остались в целях подготовки маневренной базы для встречи третьей эксадры, а безукоризненно корректный Фитингоф начал аккуратный зондаж губернатора Джибути на тему аренды или продажи наиболее удобных бухт. Губернатор испуганно сносился с Парижем, Париж требовал объяснений у Ламсдорфа, огорошенный Ламсздорф ничего не знал, слал возмущенные телеграммы Макарову, а Фитингоф тем временем спокойно чинился и немного отдыхал.
Переход через Индийский океан оказался непростым, но поломки практически прекратились, видимо все, что могло сломаться сломалось. Зато по инициативе Макарова на кораблях разгорелась нешуточная дискуссия о предстоящем сражении. Кают-компании, кубрики, палубы были увешаны схемами. Хладнокровные капитаны рисовали кроссинги, горячие мичмана предлагали абордаж, лейтенанты были склонны к более тонкому маневрированию, матросы уважительно прислушивались. Шенснович суммировал и докладывал Макарову. У Цейлона встретили Монголию со скорбным грузом. Злодейски погубленные японцами великие князья Борис и Михаил тихо лежали в корабельном леднике и молча требовали отмщения. Приспущенные флаги, команды, выстроенные на шканцах, тяжелыми взглядами провожали медленно проходящую мимо Монголию, жалобно кричащие чайки. На Владимире Александровиче не было лица. В голове билась одна мысль - Как там Кирилл? И ее подхлестывала вторая мысль - Надо отомстить! Посуровевшая эскадра аккуратно прошла Зондский пролив, провела показательные стрельбы у Сингапура, заправилась в Камрани углем, водой, тропическими фруктами и пошла на ... Через три дня русские корабли подошли к Формозе, легко подавили мощным артиллерийским огнем хилое сопротивление немногочисленных японских гарнизонов в Цзилуне, Тайнане, Гаосюне и Тамсуне. Гвардейцы, высаженные в Цзилуне с ходу овладели Тайбэем. Китайские крестьяне и австронезийская интеллигенция в течение суток добили мотыгами разбежавшиеся японские гарнизоны. Владимир Александрович вначале сам пострелял из носовой двенадцатидюймовки Суворова(под патронажем Игнациуса), а затем на белом коне лично зарубил подогнанного поближе в ходе парфосной охоты самурая. Полегчало.
Затем Макаров выгрузил на прикрывающие Цзилун горы с транспорта Рион 19 280-мм орудий, сцапанных ради такого дела с Либавского укрепрайона, забросал минами акватории, прилегаюшие к Цзилуну и другим главным портам освобожденной Формозы и стал хитроумно ждать Того. Который просто обязан был прийти. Шли дни, но Того не шел. Через две недели стало ясно, что хитрый япошка не полезет в ловушку. Зато пришли починившиеся Бородино и Наварин. Воспрявший духом Макаров начал готовиться к решающему прыжку на Артур. (как выяснилось позже, японцы в ответ высадились на Сахалине, рассчитывая махнуть острова на переговорах)
Однако возникла серьезная неожиданность. Позеленевший от морской болезни Великий князь Владимир Александрович, наотрез матерясь, отказался вернуться на эскадру. Впереди предстояла непонятная генералка с Того, где транспорта могут стать легкой добычей японских снарядов и пойти на дно, а тут твердая земля и поголовный антияпонский энтузиазм местного населения. Грех не использовать. Уничтожившие с русской помощью местных японцев китайцы немного подумали о неизбежной японской обратке и начали бодро подписывать всеми имеющимися иероглифами верноподданное прошение к императору Николаю о включении Формозы в состав Российской империи. И сразу около ста тысяч добровольцев в русскую армию. За фунт риса в день. Племя бунун так вообще в полном составе. Владимир Александрович решил ковать железо пока горячо, и в довесок к прошению о принятии Формозы в русское подданство Государь получил от проникшихся новыми реалиями туземцев предложение о переименовании Формозы в остров Буян, Тайбэя в Гвидон, Тамсуня в Лебедецарск. Новые названия были подсказаны великим художником Верещагиным, который сопровождал Макарова в плавании, рисовал портреты, корабли, океаны и был большим поклонником не менее великого Пушкина.
Макаров, осознав стратегическую целесообразность временного оставления гвардии на почти уже Буяне, загрузил угля и начал ждать распоряжений сверху. И они последовали.
За безусловно полезное для России дело присоединения к России острова Буяна Степан Макаров и Владимир Александрович получили ордена Андрея Первозванного. Указ о награждении был подписан Николаем вместе с рескриптом о включении Формозы в состав Российской Империи 3 ноября 1904 - в день рождения микадо. Монархи любят делать друг другу подарки. В тот же день русская эскадра двинулась на норд. Без гвардии и Великого князя, который начал спешно формировать из аборигенов дикую формозную дивизию. На всякий пожарный Владимиру Александровичу были оставлены в бухте Цзилуна Полярная звезда, Штандарт и транспорты.
6 ноября эскадра Макарова соединилась у Окинавы с заранее вызванными на рандеву крейсерами ВОКа, на безлюдный после бомбардировки берег был высажен символический десант, поставлен крест и 30-метровый флагшток с российским флагом, сделано фото. Затем десант погрузился обратно на эскадру, после чего была отбита приветственная телеграмма о присоединении Окинавы к России. За присоединение Окинавы все члены десанта получили Георгия и очередные звания. Покончив с родиной каратэ, эскадра миновала острова Рюкю, вперед под прикрытием Олега выдвинулся Урал, который с дистанции 400 миль до Ляодуна радировал в Артур историческое "Мы пришли".
Тем временем.... Пока эскадра шла, Порт-Артур держался.
Рожественский сидел в Артуре тихо как мышь. Стратегическая мышь. Строчил доклады, а Стессель строчил на него. Государь читал и положительно не знал, что делать, потому как оценки давались противоположные. Кто виноват, было не ясно. Кроме того, Рожественский с утра до вечера орал. Орал на всех, кто попадался под его озабоченный неудачной войной взгляд.(1) Да и Гинцбург, с которым указал разобраться Государь, подозрительно быстро испарился в Шанхай... Но главная беда была в том, что уже через пару дней по прибытию Зиновию жутко разонравился Порт-Артур. Страшно раздражало все: Мелководная гавань, узкий пролив, по которому выход в море только в прилив, недостроенный док, убогие домишки, в которых ютились жители и военные. То ли дело величественный Кронштадт с его безбрежными рейдами. Рожественский отбил телеграмму с просьбой разрешить перевод флота в Дальний, ну и обустройства там же достойной обороны. Алексеев поддержал, но Государь под воздействием Витте, Стесселя и Авелана не разрешил. Раздосадованный Рожественский начал в сердцах чесать языком и шутить самым соленым образом: Порт-Артур был переименован в Порт-Анус, канал в прямую кишку, гавань в жопу, корабли в какашки, которые могут выползти, только если будет клизма-прилив. Вышколенные дисциплиной морские офицеры краснели и старались держаться от раздраженного жизнью флотоводца подальше.
Опять же, Того ежедневно изнашивал тонкие нервы Зиновия, нагло проходя в 11 милях от Артура. Макака, покачивая броненосными мускулами, храбро вызывала изувеченный русский флот на бой. Стессель, тыкая пальцем в море, хихикал Зиновию в лицо. Рожественский, связанный приказом ждать Макарова, противно чувствовал себя трусом, скрипел зубами, наконец, не выдержал и дал добро на сумасшедший рейд минзага Амур. 2 мая на русских минах подорвались Хатцусе и Ясима. И утонули. Ясиму японцы добили сами торпедой, испугавшись бодро выскочивших на рандеву пяти русских броненосцев и Баяна. Рожественский тут же получил вице-адмирала, Георгия третьей степени и обожание всей России. Но когда Алекссев потребовал от флота воспрепятствовать высадке японцев под Бицзыво, Зиновий даже не пошевелился, разумно указав, что у него в строю покаместь только 6 броников, а у Того аж 12. Зато у победоносного адмирала оказался в руках кадровый карт-бланш. И началось решение давно перезревших кадровых вопросов. Героический капитан минзага Федор Иванов, награжденный золотым оружием, Георгием четвертой степени и, по отдельному представлению Рожественского, внеочередным званием контр-адмирала, был назначен на Пересвет. Взамен оскандалившегося столкновением с Севастополем Бойсмана. Заодно удалось всласть поругаться с Авеланом и Алексеевым. Шенснович был передвинут на минаретное место Лощинского. На Ретвизан сел Клапье де Колонг. Лощинскому был предложен минзаг Амур, после отказа шляхтоид откомандирован в Петербург для дальнейшего прохождения службы. Аморфный Григорович ссажен с Цесаревича на порт. На его место передвинут Молас. На штабное место Моласа Матусевич. Позже Государь в приватном письме выразил полное одобрение отставкам наиболее одиозных выдвиженцев впадающего в немилость Авелана. Рожественский окончательно раскрепостился, и после пары особо разносных планерок Ухтомский и Витгефт отъехали по состоянию здоровья. Надоедавший очумелыми рапортами о необходимости крейсерского набега на Японию Эссен был сослан командовать канонерками. Угробит это старье - не жалко. И Эссен угробил, но не только канонерки.
14 мая Бобр, Гиляк и еще в феврале матерно вызванный Рожественским из Инкоу Сивуч (героически прорвался в шторм мимо блокирующих кораблей японцев) моментально утопили громящие левый фланг Фока японские канонерки и смешали с землей наступавшую через Кинжоу передовую дивизию японцев. После чего вместе с подоспевшими клиперами Вирена (тот умудрился при всех возмутиться Порт-Анусом Рожественского, за что был выкинут с Баяна на клипера, а на Баян был верноподданно подсажен Владимир Кириллович) до последнего снаряда противостояли подтянутой отовсюду японской артиллерии и трем дивизионам японских миноносцев. Сивуч и Джигит взорвались от прямых торпедных попаданий, поранетого снарядами Бобра пришлось притопить, Разбойник и Забияка еле дотащили пробитый со всех сторон Гиляк до Артура. В свою очередь оплошавшие кругом япошки потеряли за одни страшные сутки три канонерки, пять миноносцев и свыше десяти тысяч лучших пехотинцев, пытавшихся в лоб взять Кинжоускую позицию. Бой, в ходе которого был уничтожена легендарная четвертая дивизия японцев, произошел в отлив. Поэтому отход наших кораблей прикрывали только Всадник и заблудившиеся миноносцы Шенсновича (гордый поляк, опасаясь порции очередных оскорблений, старался подольше мотаться в море). Новик и Баян перекрашивались в боевой черный цвет, грузили уголь и монтировали промытые котлы. Выйти они не могли никак. Да и опасно выходить в отлив. Даже Новику и тем более Баяну. Удачный же исход боя во многом объяснялся установкой по инициативе опального Эссена дополнительных трехдюймовок на русских канонерках и миноносцах. Ремонтируемым броненосцам они были совсем ни к чему, а вот маломеркам пригодились. Весьма.
Вначале Рожественский хотел отдать самовольно двинувшихся с Голубиной бухты на Кинжоу (по несогласованной и потому идиотской просьбе Стесселя) прибалтийских флотоводцев под суд. Но пока Рожественский устно возмущался, хладнокровный интриган Стессель успел написать на тяжелораненых Вирена, Эссена и Шенсновича хвалебный рапОрт. И отправить. Пришлось присоединиться. Так Рожественский за тонко спланированную смелую операцию по уничтожению лучших войск Ноги в восьмую годовщину коронации государя получил Георгия второй степени. Текст доклада Государю был оперативно и толково составлен Кладо, который, таким образом, также стал георгиевским кавалером. Как теоретический соавтор концепции артиллерийского огня с фланга. Своего законного Георгия и производства в звание капитана второго ранга удостоился лейтенант Колчак, утопивший на миноносце Сердитый сразу два японских миноносца. В последующем Колчак был назначен старшим офицером на Баян. Присматривать за не совсем опытным Великим Князем. Разумеется, очередные генеральские звания и георгии обрушились на Стесселя и Фока. Государь в тот памятный, но радостный день 16 мая (когда Россия узнала о славной победе) подписал несколько сот наградных листов, и у него натурально устала рука. Ошарашенные огромными бессмысленными потерями японцы на две недели приостановили активные боевые действия, подтянули еще больше артиллерии и наткнулись на уже хорошо укрепленные русские позиции. А с севера на армию Оки наседал Штакельберг, который в условиях разгрома японцев на Кинжоу смог серьезно потеснить растерявшие боевой пыл японские войска.
В начале июня японцы подвезли покрепления с Хонсю и Кюсю, перегруппировались, отбросили Штакельберга, под прикрытием более чем 300 орудий выдавили дивизию Фока с перешейка и двинулись на юг, но дальше наступил самый черный день японской армии в истории. Рожественский почувствовал интуитивную тягу к разумным боевым действиям и за неделю до вражеского наступления скрытно установил на Тофашинских высотах 32 шестидюймовки, тайно снятые с поранетых минами Ретвизана, Цесаревича и Паллады (официально они в открытую устанавливались на Ляотешане, но на самом деле там были муляжи из бревен). Шестидюймовая артиллерийская манипуляция проводилась при активной помощи Кондратенко, заботливо просчитавшего сектора обстрела. Как только японская пехота подошла на десять кабельтов, и Ноги накопил ударные соединения к броску на русские горные позиции, шестидюймовки открыли беглый огонь. Снарядов не жалели, стреляли по всему, что движется от Тофашина до Самсона, Кроме того, на позициях оказались все эскадренные пулеметы. Общие японские потери убитыми, раненными и пленными превысили 50 тысяч человек. Русские потери оказались менее 500 человек. Штакельберг снова ударил с Севера и смог прорваться в Артур через деморализованные японские войска. Зиновий первым в двадцатом веке получил Георгия первой степени, Стессель взял Георгия второй степени и стал генерал-адьютантом. А у Государя опять устала рука от подписания рекордного количества поощряющих героев указов. Но выявилась странная наградная закономерность. Государь демонстративно более щедро награждал Рожественского и моряков. По мудрому совету Аликс. Волевая жена ненавязчиво объяснила самодержцу, что наградной перекос необходим, дабы простимулировать тем самым активность армии. Куропаткин никак не бил японцев, а должен был бить. К сожалению, награды основательно поссорили армию и флот, полились грязные обвинения в присваивании заслуг. В ресторанах, борделях, на улицах и причалах Артура участились кровавые офицерские разборки стенка на стенку. Солдаты и матросы вели себя более мирно, с нескрываемым пониманием рассматривая дерущихся офицеров.
У нижних чинов было гораздо больше общих интересов, чем у морских офицеров с сухопутными. Ваньки запросто ходили вместе на рыбалку (окрестные воды кишели вкусной рыбкой), пели песни, плясали. Вели нехитрую торговлю. Солдаты были поближе к японцам, отсюда много трофеев, зато русские моряки знали время и место рандеву с сексуальными джонками из Чифу. Многим простым китайским женщинам нравилось выезжать на уик-энд в море и предлагать свои нехитрые прелести не менее простым русским парням, оторванным не только от дома, но и от женской ласки. На суше свирепствовали фараоны генерала Фока, которые взяли учет и мзду каждого китайца, а вот в открытом ночном море влюбленным никто не мешал.
Между тем, по-прежнему презирающие смерть самураи очень быстро пришли в себя, снова замкнули Кинжоу, у Куропаткина благодаря успешному прорыву Штакельберга оказалось на корпус меньше, и бывший военный министр отступил от Ляояна практически без боя. Удвоенный же Штакельбрегом артурский гарнизон начал испытывать некоторый дефицит в продовольствии. 15 тысяч ранено-контуженных японцев выздоравливали и тоже очень хотели есть. Среди них принц Хигаси с двумя оторванными ногами. Тут то и проявила себя великая княгиня Елизавета и Красный Крест: с покалеченных пленных самураев взяли слово не воевать против России и обменяли на своих пленных и десяток крупнотоннажных транспортов с провиантом. Муцухито тут же опустил всех полученных по обмену подданных в шахты - добывать стране уголь с железной рудой и бросил на Ляодун очередные сто тысяч резервистов. Хигаси было разрешено добраться до домашнего ножика и произвести сеппуку. Британия, воинственно бормоча, вошла в тяжелое положение Японии и английские транспорта утроили поставку орудий, снарядов, патронов и пулеметов. В лагерях резервистов и воинских частых появилось около тысячи английских инструкторов, которые называли себя наблюдателями. В основном кровавые ветераны бурской войны. Японцы опять полезли, полезли с возросшей огневой мощью, поэтому уже в конце августа у русских войск начался тяжелейший дефицит фугасов, а в первых числах октября самураи, осторожно оглядываясь, выползли на окраины Порт-Артурской крепости.
На суше рвались снаряды, трещали пулеметы, лилась кровь, а флот после героической весны этим жарким летом не напрягался. Рожественский неторопливо чинился, время от времени красил корабли, иногда, по личным телеграммам императора, отдавал пушки и матросов на позиции в ляодунских горах. И боролся с крамолой. В августе был повешен пойманный на фотографировании русских кораблей Джек Лондон. Но особого внимания на это никто не обратил. Наскипидаренные успехами армии и флота жандармы рыли землю, виселицы не пустовали все лето. И на широких жандармских грудях тоже начали заслуженно покачиваться многочисленные георгиевские крестики.
В общем-то подававший шикарные надежды американский писатель попался под горячую руку. Накануне крепость и флот широко отмечали долгожданное рождение наследника и выход на подмогу эскадры Макарова. В том числе великие князья Михаил, Борис и Кирилл. Кирилл сломался первым и капедва Колчак лично унес его на Баян. Михаил и Борис продолжили. Причем Борис грубо подначивал Михаила - дескать, вот раньше ты был цесаревичем, после Кольки стал бы царем, а теперь - кто ты? Михаил что-то мычал про конституцию, страшно нарезался, Борис не отставал, окосевших князей потянуло на подвиги, и, окончательно потеряв мозг, родовитые шалопаи направились в сопровождении нескольких преданных гвардейцев в подпольный китайский публичный дом, который одновременно оказался конспиративной квартирой японской разведки. Замаскированные под дешевых китаянок дорогие самурайки не упустили такой выдающийся шанс, зарядили опиумом для дорогих гостей кальяны, и утром князья и сопровождающие их офицеры были обнаружены на одной из улиц Артура с перерезанными глотками. Погибших князей отправили на госпитальном судне Монголия в Петербург, после чего в Артуре наступили черные дни тотального жандармского террора. Впрочем, флота жандармы не коснулись, Рожественский наводил порядок сам.
Проблема пришла неожиданно. Великий князь Кирилл Владимирович оказался огромной свиньей. Протрезвел, забыл все хорошее и начал копать под своего благодетеля, бомбардируя Государя поклепными посланиями о преступной пассивности артурской эскадры. Приводил Николаю как пример эффективности два занюханных рейда ВОКа на коммуникациях японцев и обещал сделать больше. Царь повелел провести крейсерский поиск. И заодно отомстить. Зиновий среагировал молниеносно. Отряд Рейценштейна в составе Баяна, Аскольда и Новика был направлен в глубокий поход вокруг Японии. С заходом во Владивосток. И, естественно, встал на починку механизмов. А дальше последовало вполне ожидаемое решение интригана Алексеева о переподчинении артурских крейсеров ВОКу. Который превратился в грозную боевую единицу. Камимура теперь вынужден был держать в Гензане не менее четырех своих уродливых асамоидов. К хитрому Рожественскому больше никто не лез с глупостями насчет крейсерства - с Дианой и Палладой много не напиратствуешь. Не для того Богини созданы, чтобы в транспортах ковыряться.
ВОКу же с пришествием Великого князя не поздоровилось. После месячного докования Баяна и Аскольда, ВОК вышел в рейд и был перехвачен у Цугару Камимурой в полном составе. И Девой. Четыре броника против шести. Без шансов. Уйти удалось только благодаря шторму, сумеркам и быстрой реакции Владимира Кирилловича, который после гибели Рейценштейна, ранения Иессена и Безобразова по быстрому взял командование в свои руки и скомандовал отход. Полным ходом. На зюйд от неприятеля, преграждавшего путь во Владик. В сумерках русские корабли поменяли курс на Ост, потом на Норд и легко потерялись от Камимуры. Столь выгодные эволюции оперативно подсказал Колчак, обладавший выдающимися штурманскими способностями в сочетании с талантливым стратегическими мышлением. Потери убитыми и раненными превысили тысячу человек. Крейсера потеряли четверть артиллерии. Чиниться пришлось следующие два месяца. Всем. Всему виной оказалась болтовня Великого Князя, который оказавшись жизнерадостным существом, с утра до вечера просиживал в лучших ресторанах Владивостока. Под усиленной охраной князь расслаблялся и рассказывал - как он покажет япошкам. В деталях и подробностях. Поэтому японская разведка, имевшая в каждой приличной забегаловке Владика не только суши, но и уши, знала точно и наверняка время и маршрут очередного рейда ВОКа.
Отправив Кирилла Владимировича во Владик, Рожественский совершенно успокоился. По соответствующим имперским праздникам выходил на внешний рейд пострелять по макакам, в остальные дни изощренно издевался над трусливыми сухопутными крысами. Стессель всегда не выдерживал и отвечал на дикий мат адмирала грубой генеральской руганью. На матерящихся генерала и адмирала тут же сбегались матросы и солдаты. Наиболее яркие офицерские выражения охотно приживались в восприимчивой к культуре среде нижних чинов. Да и местные китайцы тоже вовсю зубрили главные русские слова главных русских начальников. В сентябре Рожественский опять слегка потасовал кадры. Героического Эссена, который уже более менее выздоровел и виртуозно поддерживал адмирала в пикировках с генералами назначил на Ретвизан, Клапье де Колонга передвинул в командиры порта, а нерасторопного Григоровича переместил в его заместители. Шенснович же еще раньше был оправлен в Питер в начальники штаба к Макарову. Не нюхавшей пороху второй эскадре боевые командиры были нужны как воздух. А вторая эскадра в боевом состоянии была нужна первой. Как кислородЪ. Вирена же пришлось списать на берег, без ноги много не навоюешь. Если ты не Сильвер. Поэтому Роберт Николаевич возглавил морскую академию и на ближайшие 25 лет Российский флот оказался обеспечен нечеловечески вышколенными офицерами. Ситуацию в крепости осложняла острая нехватка женского пола. К сожалению, жены Стесселя и Рожественского образовали два антагонизменных салона и бесцеремонно конкурировали друг с другом во всем - от нарядов и танцев до благотворительности и самоотверженности. Ну и молоденьких офицеров. Закатывая мужьям перманентные истерики по поводу новых, но не своих платьев. Выписанные из Парижа в оба фронтовых салона модные портные работали не покладая рук. Напряжение между армией и флотом естественно нарастало на фоне неустанного продвижения японцев к крепости.
Все изменилось 10 октября, когда консул из Чифу привез шифрованную телеграмму о выходе эскадры Макарова из Камрани и предполагаемой дате прибытия в Артур. Орудия и матросы начали спешно грузиться на корабли. Крепость замерла в предчувствии развязки. Солдаты, казаки и сухопутные офицеры украдкой крестили в спину проходящих мимо флотских и терли мозолистыми кулаками повлажневшие глаза. Наконец, после долгожданной радиограммы Макарова "Мы тут", и согласно своевременным указаниям Кладо, Рожественский темной ночью шестого ноября послушно развел пары, что и позволило ему ранним утром 7 ноября начать аккуратный выход из бухты. Оставшиеся в живых минари, клипера и минзаги начали тралить внешний рейд, за ними нетерпеливо двинулись Диана, Паллада, Цесаревич, Ретвизан и остальные броненосцы. Мин было необычайно много, тральщики шли со скоростью два-три узла , не более. И вдруг, примерно через полчаса траления среди тралящего каравана неожиданно нарисовался огромный фонтан воды. Потом другой, третий... Буквально взлетел на воздух один из тральщиков. Рожественский вскинул бинокль и изумленно увидел прямо по курсу теряющуюся в утренних сумерках стройную линию японских кораблей. Фусо, Чиен Иен, Хасидате, Ицукусима, Мацусима, Такао, ... Кабельтовых в 30-40. Да, что они сдурели?? Их же Электрический Утес за пять минут раскатает. Но Электрический Утес молчал. Диана , Паллада и Цесаревич моментально развернулись бортом и засыпали обнаглевшего Катаоку снарядами. Тут-то с Электрического Утеса и ударила десятидюймовка. Ударила по русским мателотам. Первый снаряд упал между Цесаревичем и Ретвизаном, второй между Ретвизаном и Пересветом, третий прошил заднюю трубу Ретвизана, но рванул уже в море. Они там перепились что ли? Заревел Рожественский и раздавил бинокль собственными руками. Ошеломленные русские моряки оказались в двух огнях - между свой батареей и вражеской эскадрой. Следующими выстрелами Взбесившийся Утес помял корму Ретвизану, разнес носовую башню на Цесаревиче. Вдруг на Утесе прогремело короткое ура, и через пять томительный минут лучшая русская батарея перенесла огонь уже на японскую эскадру.
Рожественский матерился еще минут десять, диктуя радиограммы одна страшнее другой, требуя в них немедленного ареста и четвертования артиллеристов Утеса. За эти десять минут эскадра и батарея спокойно утопили всю эскадру Катаоке, только Чиен Иен продержался еще минут пять. Японцы же, не обращая внимания на убийственный русский огонь, спокойно добивали тралящий караван. К моменту красивого взлета на воздух Чиен Иена (взорвались огнетрубы от прямого попадания 10д снаряда с Утеса) из тралящих минарей в живых осталось только два - Стерегущий и Страшный. Но и они подорвались на минах через какие-то полчаса траления (видимо минами, сбитыми с минрепов только что прошедшей перестрелкой) . Зиновий начал спешно вызывать для траления оставшиеся в бухте транспорты. Солнце уже встало довольно прилично, но вдруг на горизонте вначале как бы что-то посерело, а потом явственно образовались дымы. Макаров ? Того? Где-то 150-200 кабельтов не больше. Дымы нарастали. А еще через пятнадцать минут бледный как мел радист принес краткую телеграмму от Макарова . Веду бой. Здесь весь Того. И координаты. Рожественский покраснел, вспотел и понял, что самураи его сделали, он застрял на минном поле и не успевает. К тому, к чему готовился всю жизнь. Зиновий думал минуту. И это был уже не тот паркетный Зиновий, который расшаркивался перед разной великосветской сволочью в Санкт-Петербурге. Нет, его кавалера Георгия первой степени японцам не остановить. Зиновий перекрестился и продиктовал краткий боевой приказ. Заканчивающийся словами "Сам погибай, а товарища выручай. Делай как я. Вперед. Полным ходом. На помощь Макарову." Эскадра, наращивая ход, двинулась вперед без траления. Первой подорвалась Диана, смертельно раненная, она зацепила еще две минных банки и мгновенно исчезла в волнах. Еще через пять минут вздрогнула под мощным взрывом Паллада. Ее слегка развернуло, очередной взрыв оторвал крейсеру нос, корма задралась вертикально и героический крейсер ушел на глубину. Цесаревич несся впереди эскадры минут двадцать, набрав уже приличные узлы. И тут один взрыв, второй, третий... Мины подбрасывали броненосец вверх, раздирали днище, он погружался в воду, но упорно шел вперед. Окровавленный от удара о мостик Зиновий успел отдать приказ - Спасайся кто может , как четвертый взрыв разломил броненосец на две части. Всего с трех героических кораблей удалось спасти чуть более четырехсот человек. Среди них Кладо, тело Рожественского не нашли. Следующим шел Ретвизан. Эссен медленно перекрестил двуперстием погружающиеся в волны останки Цесаревча, потом Ретвизан, себя, штурвал, и, сжав до боли кулаки, начал ждать минного удара. Но больше мин не было. Диана, Паллада и Цесаревич проломили своими телами минное поле японцев, и русская эскадра вырвалась на оперативный простор.
История одного предательства.
Адмирал Григорович был завербован британской разведкой во время своей командировки в Англию. Тогда еще капитан второго ранга попался на карточной игре. Сел играть с сэрами. Долг чести в двести тысяч фунтов. Уже было написано прощальное письмо, рука тянулась к пистолету.... И тут вошли джентльмены. Предложили сотрудничество, прощение долга, карьеру, денег, женщин. Уже через год Григорович стал каперазом. По приходу в Артур способствовал легализации журналиста Ножина и других английских агентов, сдал схему стоянки и план действий эскадры Старка. Затем всеми силами тормозил ремонт и передавал японцам данные об артурском укрепрайоне. Шестого ноября пришло время более активных действий. Через Ножина на батарею Электрический Утес было передано четыре ящика отравленной водки для солдат и четыре ящика отравленного шампанского для офицеров. Журналист мотивировал роскошное угощение якобы огромной премией , полученной им за серию репортажей о героических буднях батарейцев. Вечером с шестого на седьмое Григорович под видом китайских рабочих провел на Утес тайно приплывших на трех джонках японских артиллеристов, которые должны были разгромить с Утеса эскадру Макарова. Предатели не учли двух моментов. На батарее оказалось полтора десятка кержаков с Великого Устюга и Нижнего Новгорода. Старообрядцы-артиллеристы не брали в рот ни капли. Проснувшись утром, обнаружив умерших товарищей и снующих по орудиям макак, они тут же вступили в неравный бой и смогли уничтожить около половины японских диверсантов, в том числе всех наводчиков. Ценою собственной жизни. Только один раненный батареец смог отползти в гаолян и спастись. Оставшись без наводчиков и половины личного состава, самураи смогли навести на Рожественского лишь два орудия, да и стреляли кое-как.
И второй момент. Вместе с корпусом Штакельберга в крепость прорвался 26 казачий полк. С лучшим наездником Манчжурии Семеном Буденным. Семен закорешился с батарейцами при отходе с Тофашина. Раз за разом казаки, притворно отступая, выводили самурайские эскадроны на ту или иную шестидюймовку, на которых тогда и служили нынешние батарейцы. Потом по-честному делились трофеями с убитых снарядами японцев. (артиллеристы сухопутного фронта, корабельных орудий и приморских батарей время от времени сменяли друг друга для получения боевой практики и наград). Семен был восприимчив ко всему новому, учил пушкарей хитростям джигитовки, взамен ему давали пострелять из разных орудий, обучали тонкостям наводки. Шестого ноября кореша с батареи сообщили, что предстоит небольшая вечеринка, но Семен вырваться на смог, шли тяжелые бои, и Стесселю срочно понадобился свежий язык. Вернувшись с ночного задания немного уставший Буденный вместе со своим разведвзводом тут же рванул на Электрический Утес. Выпить, пострелять, поговорить. Товарищи обещали оставить.... К тому же, у Буденного были очередные трофеи - часы, катаны, маузеры. Удалось вырезать спящими какую-то штабную землянку, но самого толстого японца таки доставили Фоку живым. А вот Стессель погиб. Той же ночью. В штыковой контратаке.
Как только Утес начал стрелять по своим, на него кинулась караульная рота. И была наполовину уничтожена кинжальным огнем максима, прикрывшим предателей с тыла. Семен подоспел, когда в разгаре была довольно бестолковая перестрелка. Укрытый в глинобитной фанзе максим поливал атакующих длинными очередями, те били по стенам фанзы из мосинок. Буденный хладнокровно выждал пока кончится очередная лента, погнал в намет, с дистанции полкабельтова закидал фанзу гранатами, бросившись с конем на землю перед несколькими убитыми караульными. Через минуту казачий взвод ворвался на артиллерийскую позицию и в считанные секунды вырезал не ожидавших нападения самураев. Пытавшегося застрелиться Григоровича удалось взять в плен. И тут же навели орудия на Катаоку. Решающий снаряд в Чиен Иена всадил именно Буденный. Смекалистый вахмистар был особо отмечен Кондратенко, который лично повесил ему очередного Георгия и произвел в есаулы. На следующий день спасший русский флот Буденный имел продолжительную беседу с Эссеном, Ивановым, Шенсновичем и самим Макаровым. Как только ситуация на фронте более менее устаканилась, адмиралы начали брать у Семена уроки верховой езды и джигитовки. Взамен Буденный получил возможность выходить в море на флагманском броненосце, которым стал теперь Суворов.
Восток дело тонкое
Того был по-восточному мудр и понимал, что объединенные силы русских ему не одолеть. 21 русский бронник против 12 японских. Без вариантов. Поэтому Того стремился разбить северных варваров по частям. За три дня до предполагаемой даты прибытия Макарова (сообщенной любопытными англичанами) объединенный флот раскинул в двадцати-тридцати милях от Артура широкий невод из более чем ста боевых кораблей и вспомогалок. Броненосцы Того и Камимуры крейсировали в 20-30 милях к Югу и Юго-Востоку от Артура и по первому сигналу были готовы кинуться на измотанного длинными переходами Макарова. Кроме того, Того вывалил все имеющиеся мины на внешний рейд Порт-Артура и расположил за границей этого гигантского минного поля дивизион Катаоки , который обязан был ценой своей жизни задержать первую русскую эскадру, пока Того громит вторую. Был у самурая туз в рукаве и в самом Артуре. Но мудрость Того с размаху натолкнулась мужественную талантливость Рожественского, нарастающую гениальность контр-адмиралов Иванова и Эссена, а также на несгибаемую ловкость Макарова.
Всю свою энергию русский флотоводец вложил в последний ночной бросок. За десять ночных часов эскадра Макарова покрыла около 140 миль, выскочила в 35 милях к осту от Артура и ранним утром была обнаружена вспомогательным крейсером Америка-мару. Самураи успели дать радиограмму Того и были тут же потоплены снарядом, метко запущенным Григорием Вакуленчуком. Угля у Макарова оставалось на два часа полного хода, поэтому он , не снижая скорости, направился на вест, Бронепояса Суворова, Александра и Осляби гордо резали буруны, возвышались над водой если не на сажень, то на аршин с локтем.
Гибель князя и конец гарибальдей
Первыми сцепились крейсерские отряды. Именно их дымы наблюдал Рожественский. ВКАМ и ВККВ шли на Баяне, следующим Аскольд, потом Олег и прочие крейсера. Макарова весьма беспокоили Касаги и Читосе, поэтому ВКАМу был придан Баян, заодно решено поберечь ВКВК - Баян был бы слишком уязвим в линии против Того. Вот так одним росчерком пера Макаров спас двух князей. Как оказалось почти спас. Дева, испуганно разглядев Баян, постарался держаться подальше от броненосного красавца - не ближе 30 кабельтов. И, пользуясь перевесом в скорости, начал делать ему осторожный кроссинг, выделив для этого свои сильнейшие крейсера. Через полчаса довольно вялой перестрелки восьмидюймовый снаряд с Касаги разорвался на мостике, где в картинной позе курили великие князья. ВКВК и члены штаба крейсерского отряда были порван на куски осколками, а отошедшего отлить ВКАМа просто со всей дури приложило о надстройку. С переломами и контузией ВКАМ оказался временно вне игры. Под морфием.
Гибель ВКВК и жуткое месиво на мостике ожесточили оставшихся в живых офицеров Баяна. В командование вступил чудом уцелевший Колчак. Александра Васильевича за минуту до взрыва на мостике скрутил страшный приступ радикулита и рой осколков пролетел над ним, только один совсем маленький, царапнул поясницу и тем самым снял приступ. Наспех перевязанный Колчак смог выпрямиться, встал к штурвалу, приказал дать сигнал - Делай как Я, не раздумывая довернул Баян на четыре румба и пошел на сближение с японцами. Его примеру охотно последовали остальные корабли русского кильватера. Получилось неожиданно быстрое сближение строем фронта. Японцы отреагировали с запозданием и попытались остановить эту атаку усиленным анфиладным огнем. Каждый русский крейсер наполучал серьезную дозу среднекалиберных снарядов, отчаяннно задымили и отстали Светлана, Алмаз и Корнилов, но, в конце концов, русские артиллеристы смогли дать достойный ответ: Касаги хватанул шестидюймовый фугасный подарок от Вакуленчука в район корабельного винта, беспомощно закачался на волнах и был в течение семи минут уничтожен сосредоточенным огнем Баяна и Олега. Дева успел распорядиться вынести в шлюпку портрет императора, после чего ему оторвало руку и выбило глаз. Матросы снесли потерявшего сознание адмирала в шлюпку, и он испачкал своей кровью портрет микадо. Но все было зря. Следующий восьмидюймовый снаряд разнес в клочья шлюпку, пробил борт, разнес котельное отделение и взорвался у противоположного борта, через секунду взорвались котлы, вынеся триста квадратных футов обшивки разом. Касаги завалился на проломленный взрывом борт и моментально исчез с взволновавшейся морской поверхности. Затем Чиода получил проникающий восьмидюймовый гостинец, прошивший котельное отделение насквозь, беспомощно запарил, принял воды, крен, и через пятнадцать минут оказался на дне, добитый милосердными торпедами с Изумруда. Одновременно погиб Уриу, на него просто упала дымовая труба, сломанная у основания несколькими шестидюймовыми фугасами. Непутевая голова палача Чемульпо оказалась размозженной и потеряла человеческий облик, но тело еще местами подергивалось. Дисциплинированные матросы через пару минут вытащили своего конвульсирующего командира из под зазубренных обломков, однако следующий русский снаряд снес за борт и Уриу и его подневольных спасателей. Потеряв обоих адмиралов, оставшиеся в живых самурайные крейсера решили не испытывать судьбу и, довернув на восемь румбов, на всех парах бросились в сторону горизонта. Переведший было дух Колчак начал получать доклад о повреждениях, как тут прямо по курсу в пяти кабельтовых от Баяна поднялся высоченный фонтан. Явно десять дюймов. Подумал Колчак. Откуда? Александр Васильевич повернул голову в сторону, противоположную убегавшим японским бронепалубникам и неожиданно увидел грозно приближающися кильватер из пяти бронекрейсеров явно итальянской постройки.
Хитроумно купленные в Латинской Америке бронекрейсера пришли в Японию в начале октября и сразу встали в краткосрочный ремонт. Меняли паровые трубки, чистили днища, латали прохудившуюся от штормов обшивку. В перспективе эти крейсера могли стать весьма серьезным усилением, но в ноябре японский флот ими оказался не усилен, а ослаблен. В экипажи новых крейсеров пришлось списать по сотне опытных моряков с родственных Ниссина, Кассуги, а также с крейсеров Камимуры. Взамен пришла желторотая матросня со вспомогательных крейсеров и жертвы ускоренных выпусков морских офицерских курсов. Артиллерия на экзотических крейсерах была старая, стволы расстреляны, машины требовали основательной переборки, а времени не было.
Многоопытные английские лорды не учли высокий темп движения Макарова, весьма разгильдяйское отношение к сложной технике в Буэнос-Айресе и Сантьяго, а также слишком высокую скорость перегона. Японцы боялись не успеть, гнали, и загнали уже порядком изношенные КМУ. В итоге крейсера оказались ограниченно боеспособными и требовали капитального ремонта. Авральное подтягивание механизмов в течение трех недель было абсолютно недостаточным. Хорошие в общем-то корабли не могли дать более 15 узлов. Тем не менее, было принято весьма смелое решение направить их в бой для использования на добивании уже поврежденных и потерявших ход русских кораблей. Эскадру возглавил контр-адмирал Мису, поднаторевший на гарибальдях во время введения в строй Ниссина. Пригнанные из Южной Америки крейсера успели получить более короткие и благозвучные японские названия - Генерал Сан-Мартин переменовали в Хатцусе, Пуэйредон в Ясима, Генерал Бельграно в Ивами , О'Хиггинс в Сойя, Эсмеральдо в Ики и Чакабуко в Ишима. Мису полнял флаг на Ясиме. У новой эскадры была всего неделя совместного плавания, когда пришло известие о выходе Макарова с Формозы.
На Ивами неопытные кочегары допустили капитальную поломку машины и несчастный крейсер пришлось оставить в Иокогаме. Остальные пошли в свой первый боевой поход и в начале боя держались на левой раковине в 50 кабельтовых за крейсерами Дева и Уриу, которые умело маневрируя все же вывели русские крейсера под удар японских бронекрейсеров.
Капедва Колчак опустил бинокль и серьезно задумался. Победа над Девой и Уриу обошлась дорогой ценой. Погибли Светлана и Алмаз, далеко отстал тяжело поврежденный Корнилов. На остальных крейсерах все еще тушили пожары. В этот момент раздался сочный мат ВКАМа, который пришел в себя, поднялся при помощи дюжего матроса из медпункта наверх и с ненавистью смотрел на приближающихся гарибальдей. Топи их всех, Колчак... кроссингом пля! сказал ВКАМ, пошатнулся и снова потерял многострадальное сознание.
Колчак аккуратно достал из кармана мундира фляжку с балтийским чаем(2), сделал три глубоких глотка, быстро прикинул диспозицию, и серией простых маневров вышел в голову эскадре Мису. И с дистанции 30 кабельтов открыл беглый огонь. Так начался беспримерный поединок восьми израненных бронепалубников против пяти целых бронекрейсеров. На головные мателоты японцев обрушился град русских снарядов среднего и промежуточного калибра. Более двухсот в минуту. Из них пять в цель. Через десять минут восьмидюймовый снаряд с Баяна проломил броню Ясимы, вызвал взрыв огнетрубов, и бывший Пуэйрдон в течение пяти минут скрылся с поверхности моря. Еще через сорок минут оставшиеся четыре японских бронекрейсера превратились в горящих развалины, которые были добиты смелыми торпедными атаками Изумруда, Новика, Жемчуга и подоспевшего Корнилова. Ответный огонь неопытных японских комендоров из изношенных южноамериканских орудий был значительно менее интенсивным и весьма неточным, но все же привел к гибели Аскольда и Жемчуга. Выжившие в артиллерийской мясорубке русские крейсера оказались в не совсем боеспособном состоянии и, собрав моряков с утонувших кораблей, дымящиеся остатки эскадры ВКАМа медленно и осторожно двинулись в Порт-Артур. Разминувшись на полдороге с артурской эскадрой, спешащей на выручку к Макарову. Первыми в гавань Артура смогли пройти Изумруд с Новиком, и тут же вступили в бой с прорвашейся к городу японской пехотой.
И грянул бой Контркурсный бой
Получив телеграмму Америка-Мару, Того тут же дернулся на норд, а потом на ост. В пределах ста кабельтов главные эскадры противников выровнялись и понеслись контркурсом. Броненосные кильватеры сблизились на 10-12 кабельтов и в течение пятнадцати минут густо засыпали друг друга бронебоями и фугасами. Удалось добиться свыше двухсот попаданий тяжелым и средним калибром с той и другой стороны. Естественно, противники разрядили друг в друга торпедные аппараты, но на такой предельной для тогдашних торпед дистанции, на таких скоростях и при неслабом волнении, не удалось добиться ни одного попадания. Около ста торпед тупо утонули, не исполнив свой долг. Все решила артиллерия. Фудзи и Память Азова взорвались. Рюрик и Ниссин вывалились из строя, запарив разбитыми машинами, у Николая и Ивате было повреждено управление, Микаса, Суворов, Ивате, Кассуга, приобрели по одной сбитой трубе, у Сисоя оказались сбиты обе трубы. Всего у японцев оказалось сбито 19 труб, а русских 22. Орудия стреляющих бортов оказались выбиты у русских почти наполовину, а у японцев больше чем на треть. Бэр снизил ход до пяти узлов и развернул Ослябю кормой к волне, дабы не допустить слишком быстрого заполнения водой огромной дыры, образовавшейся в носу от попадания сразу двух восьмидюймовых снарядов. И, таким образом, благополучно матерясь, вывалился из боя.
Следует заметить, что к моменту боестолкновения погода серьезно испортилась и разыгрался обычный четырехбальный осенний шторм. Временами переходящий в пятибалльный. Что ухудшило условия стрельбы для японцев. В непростых условиях штормового контркурса Макаров переиграл Того тактически, сблизился на удобную для русской артиллерии дистанцию и подставил под первый японский удар в основном старые корабли. Позже сражение назовут гамбитом Макарова. Точнее было так - первым шел Суворов, который в любых условиях должен был указывать эскадре путь, за ним Наварин и прочие старики, потом бронекрейсера, замыкали кильватер Ослябя и Бородино с Александром Первым. Погода и Тактика позволили высокобортным русским кораблям свести краткосрочный бой с более опытной японской эскадрой практически в ничью. Несмотря на трехкратное преимущество последней в тяжести залпа и более опытных комендоров. (3) Но настоящее действие только начиналось.
Когда завершающий японский строй Ивате оказался на траверзе головного Суворова, один из японских восьмидюймовых фугасов ударил прямо по рубке, тяжело ранив Макарова и других офицеров. Русская эскадра оказалась практически без руководства. Чем незамедлительно воспользовались расторопные японцы. Того, пропустив несущегося на 15 узлах Макарова, последовательно развернулся и образовал кроссинг Т концевым мателотам русской эксадры. Добил обездвиженный Рюрик и начал кончать вывалившиеся из строя и оказавшиеся в русском хвосте броненосцы береговой обороны.
В этот момент в окровавленную рубку Суворова пробрался Шенснович , оценил обстановку и распорядился поднять сигнал о передаче командования Небогатову. Небогатов, уже накрываемый на Александре Первом сосредоточенным огнем Микасы и Сисикимы, радостно разглядел стремительно приближающуюся с веста артурскую эскадру и скомандовал поворот 16 румбов все вдруг, выведя, таким образом, свои корабли из-под накрытий и снова ложась на спасительный, но жестокий контркурс. В течение пяти минут японцы не могли пристреляться и давали перелеты. Но уже через десять минут Ушаков, из-за заклинившего руля смог вывалиться из боя, Сенявин взорвался, Апраксин горел и практически не стрелял, и в этот момент тонкостенный шестидесятидюймовый фугас с Николая Первого ударился о фок-мачту Микасы и смел осколками весь штаб японской эскадры, который мужественно располагался на мостике вокруг изображавшего Нельсона Того. Слегка контуженный в рубке рулевой Микасы, тем не менее твердо держал штурвал, и умственно не управляемая японская эскадра понеслась вслед за обезглавленным флагманом навстречу своей незавидной участи. Того не давал приказа на поворот, потому что в его голову вошел двухсограммовый зазубренный осколок, а в живот два стограммовых. Того был мертв, как и большинство офицеров Микасы, а оставшимся в живых трюмным механикам и артиллерийским офицерам не пришло в голову изменить курс, указанный Того. И не могло прийти. Поскольку они стреляли, боролись с пожарами и затоплениями. Были заняты делом, а не думали.
Второй контркурс сложился тоже почти в ничью. Потрепанные эскадры прошли друг мимо друга в 15-20 кабельтовых. У эскадры Макарова погиб Сенявин, из последних сил держались на воде Ушаков, Апраксин, Николай и Нахимов, у японцев погрузились в воду по клюзы Якумо, Кассуга и Ниссин. И самое страшное - потерял управление Микаса. Точность попаданий снизилась из-за плотной пелены дождя, накрывшей обе эскадры. Но осторожный Небогатов не только вывел свои корабли из под кроссинга, но и подставил японцев под удар свежей артурской эскадры. Может быть случайно, но он сделал это. А сам занялся добиванием отставших Ниссина, Кассуги и Якумо. К Небогатову присоединился заведший пластырь Ослябя, который на всякий случай двигался кормой, и чьи укрепленные переборки на этот раз все выдержали.
Расплата.
Первая русская эскадра шла двумя отрядами - впереди быстроходы Пересвет, Победа, Ретвизан и где-то в двадцати кабельтовах все более отстающие Петропавловск, Севастополь и Полтава. Ретвизан немного отстал, залатывая трубу, но затем нагнал и стал, таким образом, третьим.
Контр-адмирал Федор Иванов, разглядев в ста кабельтовых разрозненный кильватер из восьми изрядно побитых японских кораблей, принял влево на два румба и смело повел свою эскадру на сближение с подраненным противником, подняв сигнал "Отомстим за Зиновия". Снова контркурс, причем вначале только три русских броненосца против восьми японских, но японцам, мягко говоря, не повезло в том плане, что Иванов атаковал со стороны, где японская артиллерия была наполовину выбита эскадрой Макарова. Кроме того, интенсивная непрерывная стрельба привела к разрыву трех стволов ГК на Микасе, Сисикиме и Адзуме. А главное - у японцев были разбиты все дальномеры, за исключение двух - на Идзумо и Токиве. Началось практически безнаказанное избиение. На пистолетной дистанции в пять-десять кабельтов. Израненные и контуженные японские комендоры не успевали как следует навестись по приближающемуся противнику. Да и не обучены были японцы стрельбе на контркурсах. Комендоры эскадры героически погибшего Рожественного действовали лучше. Гораздо лучше, тем более, что дистанция была им привычной. Русские облегченные снаряды ГК на короткой дистанции легко рвали бронепояса японцев. Дальнейшая участь пробитого японца зависела от места попадания. От взрыва погребов погибли Идзумо и Адзума, а вот на Токива оказались уничтоженными КМУ. Мужественные самураи успели вынести портреты императора в танцующие между волнами шлюпки и с бодрыми криками банзай открыли кингстоны. Что касается Камимуры, то последние минуты его жизни остались незвестными, так как с Идзумо не спасся никто. Последний перед расхождением кильватеров русский шестидюймовый снаряд, выпущенный Ретвизаном, успел ударить в бронепояс Микасы между вторым и третьим шпангоутами . Не разорвался и не пробил, отрикашетил. Но именно в это место ранее попали восьмидюймовый снаряд Рюрика и десятидюймовый снаряд Пересвета. Заклепки держали плиту из последних сил. И последнего попадания не выдержали. Английская бронеплита безвольно скользнула вниз. И в идущую на полном ходу Микасу бурным потоком стала вливаться мутная вода Желтого моря. Через пять минут японский флагман как бы нырнул в набежавшую волну и не вынырнул.
- Вот она справедливость! Это и есть Ретвизан! Уроды ***** - многозначительно произнес Эссен, опуская бинокль, подаренный ему Рожественским в знак примирения после Кинжоуского побоища.
До Полтав дошли Сисикима, Асахи, Ивате и Асама. На хвосте которых ловко висели, сделавшие моментальный поворот все вдруг Пересветы и Ретвизан. Сисикима и Асама погибли практически одновременно и одинаково - у них взорвались погреба от попадания русских двенадцатидюймовых снарядов. Ивате попробовал таранить Полтаву, но подставил на дистанции три кабельтовых борт и словил торпеду от Севастополя, а потом еще две от Полтавы (на самом Ивате торпедные аппараты были разбиты еще при контркурсе Макарова). А вот Асахи прорвался мимо Полтав, но дорогой ценой. Вышли из строя орудия ГК, а также погибли все офицеры, в том числе трюмные, поднявшиеся наверх подменить убитых товарищей.
Контуженный и дважды раненый капитан первого ранга Гранд Флита Пакинхем очнулся от тишины. Пошатываясь, поднялся на ноги и огляделся. Вся палуба Асахи была залита кровью, орудия безжизненно смотрели в разные стороны. Внизу что-то горело, временами дым вырывался и заволакивал все вокруг. Пакинхем уже полгода подрабатывал в Японии на должности то ли наблюдателя, то ли надсмотрщика. Платили хорошо. Сто фунтов в неделю плюс подъемные. Каждый месяц новая гейша. Но в такую ситуацию он попадать не рассчитывал. Изувеченный Асахи тащился на 12 узлах и не стрелял. По левому крамболю три полтавы, по правому два Пересвета и Ретвизан. Ретвизан слегка дымился в районе кормы, у Пересвета и Победы сбито по трубе. На севастополях повреждений заметно не было. На Пересвете был вывешен сигнал, в котором тренированный глаз Пакинхем моментально разобрал приказ о сдаче. Англичанин схватил за шкирку куда-то ползущего, но вроде не раненного японца и на ломаном японском приказал быстро принести большую белую простыню. На безумном лице японца заиграла мысль и появилась улыбка. Через минуту русские корабли увидели на флагштоке Асахи белый флаг.
Первая и вторая эскадры соединились в единое корабельное целое через час. И тремя усталыми кильватерами пошли домой. Посередине шли наиболее пострадавшие корабли Макарова. Слева крейсера, справа Артурцы. Громобой, Россия, и Олег тащили на буксирах Николая, Нахимова и Сисоя. Сенявина и Наварина спасти не удалось, пришлось снять экипажи и торпедировать. Еще через час с левого крамболя появились японские корабли. Того мл. с огромным трудом смог частично собрать бежавшие от Баяна японские крейсера и миноносцы, сторожившие проход эскадры Макарова с юга. Последние радиограммы Объединенного флота говорили об ужасном бое и Того Масамити поспешил на помощь к Того Хэйхатиро. И теперь Того младший, всегда находившийся в заботливой тени Того старшего, расширенными от ярости глазами смотрел на русские корабли, конвоирующие поднявший русский флаг Асахи. Нет! Этого не может быть! Микасы нет, неужели... Где ты Хэйхатиро?!?! За короткое мгновение перед воспаленным взором Масамити пронеслись все главные события его недолгой жизнь. Вот Хэйхатиро дарит ему томик бусидо, потом первую катану, наливает первую чашку саке, проводит, крепко взяв за руку, к гейше, украшенной хризантемами, вручает диплом контр-адмирала, показывает Микасу... Нет! Этого не должно быть!!!!
Младший Того ничего не выдумывал. Поднял любимый сигнал Хэйхатиро "Япония ждет, что каждый исполнит свой долг". Пять японских крейсеров и тридцать миноносцев пошли в последнюю в своей жизни атаку. Русский анфиладный огонь был ужасен. На линию торпедного залпа смогли выйти только четыре миноносца. Но последние торпедные пуски оказались неудачными. К несчастью, двум миноносцам удалось на скорости около 30 узлов таранить буксируемых Николая и Нахимова. Дополнительные повреждения сделали буксировку невозможной и еще два русских кораблях отправились на многострадальное дно Желтого моря. Впрочем, время было, удалось спасти не только экипажи, но и перегрузить на другие корабли уцелевшие орудия, часть боезапаса, портреты государя и судовой алкоголь.
Сам Того мл. на крейсере Сума избрал своей мишенью Асахи , но крейсер Сума был потоплен тремя меткими выстрелами Пакинхема, произведенными с единственной уцелевшей на Асахи шестидюймовки. Опытный английский моряк не хотел умирать и лично встал к орудию , отодвинув менее опытных русских матросов, взявших под контроль японский броненосец по приказу контр-адмирала Федора Иванова. Позже Пакинхем получил из рук государя Георгия четвертой степени, дал правдивые показания, был принят на должность капитана на одно из лучших судов Доброфлота и написал скандальные мемуары о британской геополитике. В общем обрусел.
Победа 7 ноября была полной. Японцы потеряли утонувшими четыре броненосца, тринадцать бронекрейсеров, и один броненосец успел поднять белый флаг. Семь тысяч японских моряков были добродушно спасены русскими матросами из холодной ноябрьской водицы Желтого моря. И попали в плен. Россия потеряла шесть броненосцев и два бронекрейсера. Все участники получили георгиевские кресты. Иванов, Эссен, Небогатов и Шенснович стали полными адмиралами. ВКАМ и Колчак вице-адмиралами. Макаров и Рожественский(посмертно) адмиралиссиумусами. Порт-Артур переименован в Рожественно, Ляодунский полустров стал Великокняжеским.
Через пять лет, в 1909 году, по просьбе ветеранов русско-японской войны Государь подписал указ о всенародном празднике Российского императорского флота, который с тех пор ежегодно празднуется 7 ноября и явлется выходным днем.
А еще через двадцать лет на горе Самсон поднялась стометровая стальная скульптура "Макаров и Рожественский", отлитая по проекту выдающейся русской скульптурши Веры Мухиной.
Смерть самураев и любовь гейш.
За три дня до выхода русской эскадры в море армия Ноги перешла в решительное наступление. Оборона крепости был ослаблена выемкой флотских орудий и нехваткой снарядов, но войска Стесселя сражались насмерть. Тем не менее, через несколько часов после гибели Рожественского японцам удалось захватить гору Высокую и выйти к старому городу. Сказалось использование бронепоездов, бронеавтомобилей, пулеметов и аэростатов, поставленных исподтишка англичанами. Но особенно навредило предательство адмирала Григоровича, успевшего передать японцам план обороны. Однако, военное счастье переменчиво. Во второй половине дня начали возвращаться с победой корабли царского флота. И, едва зайдя в гавань, повели ураганный огонь по прорвавшимся, но не закрепившимся японцам. К утру следующего дня японцы были откинуты от города больше чем на 50 кабельтов. Гора Высокая очищена от всего живого.
У вернувшегося с победой флота возникла вполне решаемая, но не совсем приятная и потому не афишируемая проблема - некуда было ставить корабли. Внутренняя гавань была рассчитана на 15 больших кораблей, а после победы их оказалось 22. Пришлось лишние расположить в бухте Белого Волка за тремя бонами, благо японский флот был уничтожен и ничем вроде бы навредить не мог, но береженого Бог бережет. В том числе малогабаритность мешала иметь в Артуре до войны столько кораблей, сколько надо для сдерживания Японии. Ну а на войне - как на войне. Пришлось обживать внешние, незащищенные бухты.
Через три недели после утопления Того в район Кинжоу с Формозы-Буяна прибыли военные транспорты с гвардией, Владимиром Александровичем и тремя бригадами головорезов, набранных из племени Бунун.(4) Высадка прошла под прикрытием Ушакова, Апраксина, Новика, Изумруда и Гиляка. Центром русской позиции стала гора Самсон, куда были переброшены 19 280-мм орудий с Цзилуна-Либавы. Армия Ноги оказалась в мешке. Попытки прорваться ни к чему не привели, жутко свирепствовала русская артиллерия, бунунцам было обещано по стакану водки и фунту риса за каждую японскую голову, и детям Ямато впервые в их храброй истории стало страшно по-настоящему. К сожалению, Владвимир Александрович был убит в самый разгар операции, какой-то оголтелый самурай прикинулся парламентером и застрелил доверчивого князя в упор из нагана. На месте гибели князя под горой Самсон был построен гигантский собор, Кинжоу и Цзилун переименованы в Нововладимировск и Владимир на Океане. Японцев после подлого убийства великого князя решили в плен не брать. Сам Ноги успел сделать харакири, был заспиртован и выставлен в петербургской кунсткамере, для остальных японцев Ляодун стал братской могилой.
Интересно, что саму идею гениальной высадки на Кинчжоу и замыкании в кольцо армии Ноги ненароком высказал Семен Буденный. Во время конной прогулки с Штакельбергом, Кондратенко и Макаровым героический есаул посетовал на укрепленные позиции японцев на Волчьих горах, траншеи, пулеметные гнезда, мины... А вот если бы высадить конницу на мелководье в глубоком тылу, то можно гробануть склады в Дальнем... Но царские военноначальники решили складами не ограничиваться, а порешали японский вопрос в целом. После войны раненные при десанте под Фукусимой Штакельберг и Эссен начали лично заниматься образованием русского стратегического самородка. Через три года Буденный, прочитав всего Суворова, Клаузевица, Жомини, Обручева, Мэхена и Сун Цзы, с трудом, но все же поступил в академию Генерального штаба и потом выиграл для России не одно сражение. И не два. Что же касается мыслей, высказанных Семеном Михайловичем во время исторической конной прогулки перед разгромом армии Ноги, то они нашли свое оформление в стройной теории глубокой операции, руководствуясь которой русская армия с легкостью выиграла обе мировые войны двадцатого века.
Гибель армии Ноги , эскадры Того и, главное, град наград, просыпавшийся на посторонних генералов и адмиралов, пробудил, наконец, стратегический гений Куропаткина. Под Сандепу Алексей Николаевич ударил вначале на левом фланге, прорвал вражескую оборону и выждал гроссмейстерскую паузу. Японцы перекинули все резервы, артиллерию и мощно контратаковали зарвавшиеся русские корпуса. Героически погибли генералы Гернгросс и Гриппенберг. Шальной снаряд, опять этот вечный японский лакишот. И тут Куропаткин ударил справа. Классические Канны. И даже лучше. Сверхканны. Ояма был зарублен, Куроки застрелился, Кавамура пропал без вести. В плен попало до ста тысяч японцев, еще больше было убито. Куропаткин легко превзошел Ганнибала. В три раза. Мищенко с ходу ворвался в Ляоян и Инкоу. Жалкие остатки японской армии спешно убегали из Манчжурии в Корею. Николай Второй вдруг проницательно заметил, что инициалы даровитого командарма совпадают с инициалами наследника и присвоил Куропаткину титул графа Маньчжурского.
Вслед за Куропаткинской победой естественно развернулся организационный гений Алексеева. Наместник сдал многочисленных японских пленных в аренду Тифонтаю, по цене десять целковых за макаку, таким образом безобидно рассосав несуразные долги Российской армии перед этим полезным китайским коммерсантом. Началось стремительное строительство железных дорог Харбин-Пекин, Омск-Ургенч, Чита-Благовещенск-Хабаровск.
Япония по факту остался без армии и флота. На островах еще хорохорилось полмиллиона резервистов, но ни полевых орудий, ни пулеметов, ни снарядов с патронами. Русский десант между тем высадился на Хоккайдо, Цусиме, и взял острова Идзу. Последней каплей стало десантирование головорезов племени Бунун под Фукусимой. Японские резервисты проявили чудеса героизма, атакуя насмерть прикрытый корабельными орудиями десант. В последний раз сработал главный тезис Бусидо "Самурай должен прежде всего постоянно помнить, что он должен умереть. Вот его главное дело" За неделю непрерывных атак погибло и умерло от ран около трехсот тысяч японцев. Один из русских снарядов разорвал на куски возглавившего одну из атак принца Есихито. У каждого погибшего на поле боя пунктуальные туземные подданные русского царя отрезали голову. Ибо за каждую голову была полноценная русская награда. Наконец, на русских кораблях кончились снаряды, и десант был эвакуирован, но по радио русские обещали вернуться. Со снарядами и туземцами. Поразмыслив, микадо запросил мира. Настаивавший на мягком отношении к японцам Ламздорф был отставлен, лишен титула, чинов и посажен в тюрьму за педерастию. Как Оскар Уайльд. Его место занял нахрапистый Извольский. Поэтому переговоры прошли в Париже и были проведены с выдающимся дипломатическим искусством. Вначале японцам выкатили 5-миллиардную контрибуцию, уступку Бонина, Идзю, Формозы, Рюкю, Кюсю, Хоккайдо, Курил и Цусимы. Микаде оставали только Хонсю. Потом русская делегация смягчилась и отдала японцам еще Хоккайдо, Кюсю, Идзу и Цусиму. И вернула голову принца Есихито. Само собой, Корея становилась исключительной сферой дружеских интересов России. Вместо контрибуции российское правительство получало миллион японских подданных для работы на стройках и рудниках Дальнего Востока. На десять лет. Царь обещал каждому по два фунта риса в день. За выполнение нормы. А при перевыполнении месячного плана каждый самурай получал поллитра пшеничной, кусок мяса и женщину. Тифонтай получил генеральный субподряд на японской рабсилу и начал было возражать против водчно-мясных, но благодушный Алексеев настоял. Микадо, расстроенный поражениями и территориальными потерями, пристрастился к саке и опиуму, его здоровье пошатнулось.
Наследником был объявлен малолетний Хирохито, который был отправлен на учебу передовым наукам в Царскосельский лицей.
Историческому примирению русской нации и японского народа поспособствовало также открытие японской пагоды при Эрмитаже, где было помещено более тысячи трофейных портретов микадо инсталлированных пудами репарационного жемчуга. Эта в общем то небольшая пагода стала главной святыней японской нации. Затмив храм Ясукуни. Любому самураю хватало пяти минут пребывания в зале, чтобы впасть в многочасовое сатори.
Русский опыт трудоустройства самураев на тяжелых работах охотно переняли США и Британия - туда на каторгу для отработки японского госдолга также отправилось по миллиону японцев. Оставшаяся без здоровых мужиков Япония стала самым большим публичным домом в мире. В страну Ямато через Транссиб и Доброфлот стали ежегодно наведоваться миллионы европейских туристов, обогащявших свой жизненный опыт и кошелек микадо, которому капало по сто иен с каждой гейши ежегодно. Вывоз гейш зарубеж угасающий на глазах сын солнца запретил. Японская нация светлела на глазах. И умнела, понимая, что солнце Японии восходит в России.
Месть Государя.
Известие от смерти Рожественского потрясло не только Россию, но и императрицу. Потрясло сильно. У только что родившей наследника женщины открылась воспаление и, пометавшись неделю в горячке, царица скончалась на руках безутешного супруга. Для царя удар был двойной. С одной стороны, умерла любимая женщина, с другой - Аликс в болезненном бреду проговорилась о своей связи с Рожественским и о том, что наследник - сын адмирала, а не царя. Оказывается, рождение дочерей достало Государыню, которая хорошо понимала, что Империи нужен наследник. Поэтому Аликс, чтобы не огорчать супруга и Россию, пошла налево. Из окружения царя Аликс выбрала наиболее здорового и приличного адмирала, способного ради всяго святого держать язык за зубами. Никакой похоти, чисто забота о династии.(5) Николай лично и жестоко допросил Вырубову, которая, к несчастью государя, подтвердила развратный бред умирающей. Рожественский и Аликс три раза инкогнито выстречались в Астории. Изуродованную фрейлину пришлось зарыть глубоко в саду. Наступила чудовищная депрессия. Царь наливал себе стакан за стаканом и, с отвращением глядя в зеркало, говорил сам себе - я то думал, что ты только бракодел, а ты еще и рогоносец. Вместо сна к Николаю являлась Аликс и он, кидая в нее стаканы, кричал - Так вот почему ты настояла на награждении Зиновия Георгием Первой Степени! Шлюха Гессенская! Как я без тебя, гадина любимая, шибздик! Спас государя Нилов, который отвез теряющего разум императора к Кшесинской. Которая была у Николая первой женщиной на этой планете и совершенно честно, но разумеется, не в браке в 1902 году родила Государю сына, названного Владимиром. Чтобы не расстраивать Аликс, сына неофициально записали на Великого князя Сергея. Любимая женщина превзошла сама себя, маленький Вовочка дергал очарованного императора за усы и бороду. Мозг встал на место, царь вернулся в большую политику уже другим человеком, более жестоким, циничным, программным.
Правда об адюльтере Аликс позволила царю с хладнокровным блеском раскрутить инцидент с Григоровичем. В Артуре Григоровича расколол лично Фок. Трижды контуженный в голову генерал смог сразу уяснить, какой бомбой располагает следствие. При первой возможности Фок выехал в Питер, Григорович ехал тайно, под усиленной охраной в том же вагоне. В нужный моменот среди газет взорвалась бомба "Английский агент убил русского Героя". МВД, возглавленное Фоком, заработало быстро, безошибочно, беспощадно. Григорович сдал многих - пришлось арестовать Витте, Авелана, Старка, Думбадзе, Юсупова, Пуришкевича, Путилова, Гучкова, Святополк-Мирского, Джунковского. И повесить. Военно-полевым судом, без адвокатской канители и юридического словоблудия. НикНик, исполняя свой преддипломный проект времен учебы в Академии Генштаба, начал строить железную дорогу Мары-Кандагар, в Средней Азии грозно накапливались казачьи части... Вначале для разруливания ситуации в Питер выехал лорд Бальфур, но затем пришлось встречаться монархам. Исторический саммит произошел в Копенгагене. Под своеобразным патронажем Марии Федоровны и Александры Датской. Эдуард Седьмой и Николай Второй перетирали вопросы войны и мира в течение двух недель. Царь вдумывался в каждое слово и был абсолютно спокоен, а на английских аристократов и британских капиталистов произвела тяжелое впечатление та легкость, с которой была уничтожена Япония и, в особенности, зверские русские десанты. Поэтому Британия в лице Седьмого Эдуарда спихнула всю генеральную ответственность на покойного лорда Солсбери, заказематила ряд второстепенных чиновников разведки, продавших британские интересы японцам, в знак нежной дружбы признала итоги русско-японской войны, согласилась с присоединением Кореи и Манчжурии, и подарила России целую россыпь английских островов по всем океанам - Фолкленды, Святой Елены, Занзибар, Маврикий, Фиджи, согласилась на кондоминиум в Мальте. В ответ англичане получили концессию на строительство железной дороги Тюмень-Анадырь и строительство моста через Берингов Пролив. Которую тут же засубподрядили с американцами. Лорды радовались контролю над Сибирью и не знали, что приехавший из экспедиции по данному маршруту Гарин-Михайловский назвал такую заоблачную себестоимость этой сверхперспективной трассы, что щедрый царь решил позволить хитроумным англичанам закопать в русскую землю свои чисто английские миллиарды. Кстати, с новую трассу всеми капиталами вложился сбежавший от Рожественского Гинцбург. Через пять лет разорился и умудрился повеситься в общественной бане на собственном шарфике. Главным же пунктом тайного соглашения стал среднесрочное расчленение Турции. Россия получила Босфор, Царьград, и все турецкие территории в двухсоткилометровом радиусе от Царьграде, за исключением Дарданелл, их англичане взяли себе, получив право поставить на Галлиполи свою крепость. Которую Макаров в конфиденциальном разговоре с царем пообещал раскатать за день. На всякий случай тут же и тайно были заложены мониторы с 500-мм гаубицами. По сути Россия передала Англии Дарданеллы в обмен на английские острова в разных океанах, которые стали прекрасными базами РИФ. Кроме того, Россия получила Западную Армению с выходом на Антиохию и весь турецкий берег Черного моря. Кроме Дарданел англичане застолбили Анталию и Кипр. Турция была уничтожена через год, в течение одного месяца одновременным ударом Англии и России. Франция и Германия тоже получили по кусочку бывшей турецкой империи. Позже каторжный труд турецких работяг широко использовался англичанами на строительстве трассы Тюмень-Анадырь, которая получила характерное название Тракт Смерти. Палестина стала кондоминиумом почти всей Европы, в течение десяти лет туда были добровольно-принудительно выселены все европейские евреи, не принявшие как следует христианства. Вокруг цветущих арабских кварталов Иерусалима как из под земли выросли длинные ряды безобразных синагог. Начался незамысловатый арабо-еврейский конфликт. А вот Австро-Венгрии не обломилось ничего, даже в Палестине ее участие было признано излишним.
Территориальные приобретения позволили разом и полностью решить крестьянский вопрос. Теплые края гораздо предпочтительнее холодной Сибири. Пять миллионов крестьян переселилось на земли бывших Турции и Персии, столько же на Буян, пятнадцать миллионов в Манчжурию и Корею, еще несколько миллионов на тропические острова. Естественно, лучшие земли получили ветераны японской и турецкой войн. При этом проводилось активное оказачивание. Были образованое Тихоокеанское, Занзибарское и Атлантическое казачьи войска. А затем заработала индустриализация, окончательно подкосившая сельское перенаселение европейской части России. И никаких серьзных инцидентов с эпидемиями. На Буяне как и других южных островах русская колонизация в считанные годы покончила с малярией и лихорадкой денге. По примеру Абхазии были проведены мелиоративные работы, место риса в долинах заняли более привычные русскому землепашцу хлопок, кукуруза и конопля, посажены мощные плантации эвкалиптов. На горных склонах потихоньку разместились лучшие в мире плантации винограда, чая и табака. Преступно настроенным комарам просто негде стало откладывать яйца.
Изрядно округливший свои владения царь выдержал двухлетний траур по царице и неожиданно для всего человечества женился на Матильде Кшесинской, которая ради такого дела оставила Мариинку, взяла простое русское имя Марина и начала рожать наследников одного за другим. За шесть лет плодородная полька родила двух мальчиков и двух девочек. Алексей из-за неожиданно открывшейся болезни был отрешен от наследования престола и жил под неусыпным наблюдением врачей. Закон о Престолонаследии бесноватого Павла был признан устаревшим и отменен, морганатические браки амнистированы, Наследником объявлен Владимир, рожденный Кшесинской Николаю в то сложное время, когда государь был женат на Аликс. Православная церковь не одобряла прелюбодеяния и бастардов, на Марину и Николая была наложена неслабая тайная епитимия. В размере миллиарда рублей. С рассрочкой в сто лет. Государь аккуратно платил и сверх того начал делать презенты. Подарил православным монастырям Пескадорские, Курильские и Фолклендские острова - с развертыванием соответствующих баз РИФ для охраны православных ценностей. Божьим словом и двенадцатидюмовкой можно сделать больше, чем одним Божьим словом. Церковь получила также по сто десятин под строительство церквей при каждой железнодорожной станции, а также выкупленную царем лучшую половину Иерусалима и Галилеи. Бескорыстная щедрость Николая смягчила митрополитов и старцев. Церковь не только с удовольствием венчала Николая и Марину, но и всецело одобрила назначение Владимира наследником. Ибо, как строго выразился Иоанн Кронштадский "Пути помазанника Божиего неисповедимы". Что касается дочерей Николая, то для них Кшесинская стала второй матерью и первой подругой. Под ее неусыпным контролем девочки вступили в большую жизнь уверенной, счастливой поступью. Роскошные балы, которые русская полячка успевала давать по всей России между родами, привели к резкому росту авторитета Царя в непростой среде аристократии и интеллигенции. Новый брак стратегически утихомирил Польшу, шляхта поняла, что жизнь не так плоха, русско-польские браки стали модным прогрессивным явлением. Даже братья Пилсудские взялись за ум и за службу, став в итоге добротными генералами русской армии, а перед этим, плюнув на предрассудки, женились на обычных русских купчихах. Аналогичный случай выпал Дзержинскому, который вначале засомневался в Марксе, а потом пошел в охранку. Убил на дуэли Померанцева, женился на Вагановой. В результате, к 1926 году возглавил русскую политическую разведку, и не умер от невразумительной грудной жабы, а погиб в авиационном крушении 1934 года во время решающего штурма Лондона.
Многое в истории России поменял 1908 году. Турция была коллективно съедена, Столица перенесена в Царьград, и государь с государыней вырвались в свадебное путешествие. Любвеобильный Николай с гордостью показывал Мариночке заработанные войной и дипломатиеей заморские владения. Но посещение Буяна произвело неожиданные последствия. Для всех. Кшесинской так понравился остров, что она не захотела уезжать. Как и ранее ВКВА. Причины были несколько другие. Отсутствие зимы, целебные источники, орхидеи, райские птицы, забавные обезьянки, абсолютно счастливые туземцы. Короче, родовые схватки начались раньше запланированного, и уезжать было нельзя. Потом появившего на свет еще одного наследника было боязно трогать с места. При разговоре о возвращении в Царьград тут же пропадало молоко. Николай видел влюбленную женщину наскрозь. И недолго думая, перенос столицу России на Буян, став окончательно похожим на Петра Великого. В целебной гористой местности на восточном берегу Буяна были основаны города Санкт-Николай и Маринаград, а чтобы государственные дела не слишком докучали счастливым супругам, России была дарована полноценная конституция. Государь сохранял контроль над судебной властью и силовиками, а также третью бюджета, правительство оставалось в Питере, Дума пахала свою законотворческую борозду в Царьграде. И никто не мешал государю наслаждаться жизнью, расстреливать колибри и думать о главном.
Англия наконец-то вздохнула с облегчением, думая, что царь ушел в нирвану и забыл четвертованного в Кронштадте Григоровича. Но царь никогда ничего не забывал. В чудесных объятиях Кшесинской Николай вспоминал Аликс и думал об Англии, которая подсунула ему изменщицу-гемофиличку, Григоровича и лишила Рожественского. Царь думал. И действовал. Тихо. Исподтишка. И через двадцать лет Англии не стало.
Примечания
(1) Началось с Электрического Утеса, на котором не оказалось ни одного приличного электропривода. Вместо десяти орудий всего пять. Но окончательно Зиновия добило то, что новейшие десятидюймовки били только на 60 кабельтов. Из-за идиотского угла возвышения в 11 градусов. При помощи пристрелочной пушки в 57мм. Получалось, что любой японский броненосец мог подойти на 61 кабельтов и спокойно расстрелять главную батарею Артура. Рожественский побледнел, пошел пеной, красными пятнами, матом и угрозами. Солдаты и офицеры, вжав головы в плечи, срочно убирали ограничительные приливы, переделывали лафеты, дуги, подсыпали грунт. В результате, одно орудие удалось выставить на 45 градусов, оно послушно выстрелило на 150 кабельтов и сломалось. Пришлось, скрипя зубами, ограничиться 20 градусами и 110 кабельтовыми. Для пристрелки Рожественский приказал поставить на Утес шестидюймовку и распорядился таким же макаром переделать все береговые батареи. Вальяжный Греве попытался саботировать артиллерийскую модернизацию ссылками на придурочные инструкции ГАУ и вылетел как пробка во Владивосток.
(2) Точно рассчитанный раствор кокаина в спирте, изобретенный будущим адмиралом в экспедиции Толля. В скором времени батийский чай с восторгом разошелся по всем флотам мира, как волшебное русское средство, обеспечивающее хорошее настроение и победу.
(3)Только через десять лет были открыты секретные архивы и стало ясно, что от неминуемого поражения Макарова спас случай, правильно, сделанные выводы и новый метод стрельбы. Во время обстрела сухопутных позиций японцев на Формозе Шенснович случайно обратил внимание на то, что больше трети снарядов почему-то не взрываются. Корабельные инженера разобрали неразорвавшиеся снаряды и обнаружили несработавшие алюминиевые бойки. Собственно, две недели стояния под Тайбэем были подтрачены на поиск решения. Идти с дефектным оружием в бой с сильным противником было бы безумием. В конце концов, было принято решение стараться стрелять небольшими недолетами. Пусть несработавшие снаряды проделывают дырки японцам под водой, а не над. Ставка на недолеты полностью оправдала себя - подводных пробоин от огня макаровцев оказалось почти столько же, сколько надводных, и Того серьезно потерял в подвижности. Благодаря невзрывающимся снарядам. Автор вредительского взрывателя генерал Бринк был взят под негласное наблюдение и через год тайно арестован. На следствии сразу выяснилось, что генерал польского происхождения вредил не сам, а по приказанию английской разведки. Бринку удалось раскаяться, и в дальнейшем он действовал уже в интересах Государя, поставляя англичанам ложную информацию о якобы негодном состоянии русской артиллерии. В стратегическом итоге Лондону дорого обошлось его собственное нечистоплотное коварство.
(4) Время поджимало, и боевое слаживание пришлось проводить экспресс-методом одновременно с ускоренным обучением туземных новобранцев. Оружия, слава Богу, хватило. В царских арсеналах ржавело без дела два миллиона лишних берданок. Великий князь прихватил с собой на транспорте Корея 200 тысяч этих весьма неплохих винтовок. И боезапас. На всякий случай. В первые три дня из ста тысяч новобранцев Владимир Александрович отобрал тысячу лучших стрелков, тысячу толмачей - местных парней, с лету усвоивших главные русские слова и тысячу, проявившую себя лучше всех в штыковом учебном бою. И еще 6 тысяч лучших солдат по совокупности этих трех отборов. Наголову лучше всех оказались простые головорезы из племени Бунун. Это полулюдоедское племя никогда не работало, оно всегда воевало. Японцам так и не удалось его покорить, но было разорено больше половины стойбищ, сожжены все пироги, и бунунцы пылали местью. После отбора над каждым десятком туземцев был поставлен опытный гвардейский унтер. Так образовались первые три бригады. Прибрежные горы и бесконечные пляжи Буяна заполнились экзотическими частями из гвардейцев и туземцев, выполняющих нехитрые задания по высадке, тактике, окапыванию, маскировке, маршброскам, в общем весь курс молодого царского бойца. Два фунта риса и стакан водки в день поддерживали послушание и прилежание новых царских солдат. Постепенно, но быстро кристаллизовался великолепный сплав из русского военного опыта и непревзойденной астронезийской дикости.
(5) В реале Государь узнал о связи Аликс и Рожественского раньше. Весной 1904 года. Поэтому ревнивый император и направил своего удачливого соперника прямо в цусимскую погибель. Но просчитался. Эскадра погибла, а вот Рожественский утонуть не смог. Есть такие адмиралы, которые не тонут. В ответ на разлуку с Аликс мстительный Рожественский подгадал утопление собственной эскадры к годовщине коронации венценозного соперника. Обиженный на Государя флотоводец подставил нарочито неумелым маневрированием царские корабли под сосредоточенный японский расстрел, а сам при первой возможности сдался. В дальнейшем с государыней слишком близко сблизились Столыпин и Распутин. Их государь также убрал чужими руками. А первой жертвой свободного нрава государыни и последующей царской ревности стал Великий князь Сергей Александрович.