ФЕВРАЛЬСКИЙ ПЕРЕВОРОТ 1917 ГОДА. ХРОНОЛОГИЯ ИЗМЕНЫ
КНИГА ПЕРВАЯ
От Господа дана вам держава, и сила - от Вышнего...
(Прем.6:3)
Я берёг не самодержавную власть, а Россию. Я не убеждён,
что перемена формы правления даст спокойствие и счастье народу.
Николай II
Измена бродила вокруг престола - измена...
С.С. Ольденбург
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПРИСЯГА НА ВЕРНОСТЬ ЦАРЮ И ОТЕЧЕСТВУ:
"Я, нижеименованный, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, пред святым его Евангелием, в том, что хочу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору Николаю Александровичу, Самодержцу Всероссийскому, и законному Его Императорского Величества Всероссийского престола Наследнику ... верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови, и все к высокому его Императорского Величества Самодержавству, силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять, и при том по крайней мере стараться споспешествовать все, что к Его Императорского Величества верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может; о ущербе же Его Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать тщатися, и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, и поверенный и положенный на мне чин, как по сей (генеральной), так и по особливой, определенной и от времени до времени Его Императорского Величества именем от предоставленных надо мною начальников определяемым инструкциям и регламентам и указам, надлежащим образом по совести своей исправлять, и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды противно должности своей и присяги не поступать, и таким образом весть и поступать, как верному Его Императорского Величества подданному благопристойно есть и надлежит, и как я пред Богом и Судом Его страшным в том всегда ответ дать могу; как сущее мне Господь Бог душевно и телесно да поможет. В заключение же сей моей клятвы целую Слова [т.е. Евангелие] и Крест Спасителя моего. Аминь".
ЦАРСКОЕ СЕЛО
В первый день Нового 1917 года, как всегда, по всей Российской империи шли официальные новогодние приемы. Были изданы именные высочайшие указы, предназначенные Государственному совету, Правительствующему сенату, о новых назначениях. Все они оканчивались словами: "На подлинном Собственною его Императорского Величества рукой написано Николай. В Царском Селе, 1 января 1917 года".
Самыми значимыми из политической жизни были новые назначения по Государственному совету. Царь всемилостивейше повелевал статс-секретарю, действительному тайному советнику И.Г. Щегловитову стать председателем оного.1 января 1917 года указ о его назначении был опубликован.
Накануне произошли изменения в составе Совета Министров.
ИМЕННОЙ ВЫСОЧАЙШИЙ УКАЗ, ДАННЫЙ ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩЕМУ СЕНАТУ
Нашего статс-секретаря, члена Государственного Совета, сенатора Двора Нашего егермейстера Трепова Всемилостивейше увольняем, согласно прошению, от должностей председателя Совета Министров и министра путей сообщения, с оставлением статс-секретарем, членом Государственного Совета, сенатором и егермейстером.
Члену Государственного Совета, сенатору, действительному тайному советнику князю Голицыну, Всемилостивейше повелеваем быть председателем Совета Министров, с оставлением членом Государственного Совета и сенатором.
Двора Нашего в должности шталмейстера, действительного статского советника графа Игнатьева, Всемилостивейше увольняем, согласно прошению, от должности министра народного просвещения, с оставлением в должности шталмейстера.
Сенатору, тайному советнику Кульчицкому, Всемилостивейше повелеваем быть управляющим Министерством народного просвещения, с оставлением сенатором.
На подлинных Собственною Его Императорского Величества рукою подписано
Николай.
В Царском Селе.
Декабря 27 дня 1916 года.
ИМЕННОЙ ВЫСОЧАЙШИЙ УКАЗ, ДАННЫЙ ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩЕМУ СЕНАТУ
Члена Государственного Совета, сенатора, тайного советника Макарова, Всемилостивейше увольняем, согласно прошению, от должности министра юстиции, с оставлением членом Государственного Совета и сенатором.
На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукой подписано:
Николай.
В Царском Селе,
Декабря, 20 дня 1916 года.
ИМЕННОЙ ВЫСОЧАЙШИЙ УКАЗ, ДАННЫЙ ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩЕМУ СЕНАТУ
Сенатору, Двора Нашего егермейстеру, тайному советнику Добровольскому, Всемилостивейше повелеваем быть управляющим министерством юстиции, с оставлением сенатором и егермейстером.
На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукой подписано:
Николай.
В Царском Селе,
Декабря, 20 дня 1916 года.
ИМЕННОЙ ВЫСОЧАЙШИЙ УКАЗ, ДАННЫЙ ПРАВИТЕЛЬСТВУЮЩЕМУ СЕНАТУ
Управляющему министерством внутренних дел, действительному статскому советнику Протопопову Всемилостивейше повелеваем быть министром внутренних дел.
На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою подписано:
Николай.
В Царском Селе,
Декабря, 20 дня 1916 года
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ МИНИСТРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ Н.Н. ПОКРОВСКОГО:
"Самый же грандиозный акт того же порядка была замена министра внутренних дел А.А. Хвостова А.Д. Протопоповым. А.Д. Протопопов был довольно левый октябрист, избиравшийся в товарищи председателя Государственной думы. Образования небольшого (он окончил Николаевское кавалерийское училище, Протопопов был предводителем и крупным суконным фабрикантом. Очень ласковый, даже заискивающий, он не выделялся особенно в Думе, но, как товарищ председателя, играл известную роль, участвуя также во многих комиссиях.
В Думе вообще ему симпатизировали и, между прочим, делегировали вместе с другими для посещения союзных государств. Во время этого путешествия на обратном пути Протопопов имел в Стокгольме какие-то разговоры с немцами, которые были поставлены ему в вину и послужили даже поводом к запросам и объяснениям. Я этого дела вовсе не знаю и потому не решаюсь о нем говорить. Но для отчета о своей поездке и ее результатах Протопопов вызывался в Ставку, где и сделал Государю подробный доклад, содержание которого мне равным образом неизвестно. Понравился ли этот доклад и самая личность Протопопова, я не знаю, но с ним естественно поставить в связь назначение последнего министром внутренних дел. Для всех министров это было совершенной неожиданностью, сам А.А. Хвостов никак этого не предвидел, потому что никакого повода для его увольнения не было; он вовсе не дорожил своим местом, но был прямо обижен, что его уволили, выбросили за дверь sans dire gare.
Лица, примазывающиеся ко всякой власти, вроде кн[язя] М.М. Андроникова, объясняли назначение Протопопова тем, чтобы удовлетворить Думу: в министры взяли одного из думцев и, следовательно, если и этот оказался плох, то жаловаться было, по крайней мере, не на кого. Не думаю, чтобы только это хитроумное соображение было причиною назначения. А.Д. Протопопов был, в общем, неглупый человек, с практической сметкой; если бы он сразу не принял какого-то совершенно странного тона, то из него мог выйти министр не хуже многих других. Я уже говорил выше, что в продовольственном деле он исходил из очень правильных оснований. В области экономической он видел спасение в свободном развитии сил, что также было неглупо. В еврейском вопросе он, равным образом, стоял на правильной почве. Но тут оказалась другая область, где Протопоповым овладело положительно какое-то затмение. Общественный деятель, никогда не бывший бюрократом, он вдруг стал врагом [общественности], отыскивая в ней непременно революцию и в силу этого преследуя всякое ее проявление. Конус этой общественности он усматривал в Государственной думе, а потому к ней стал вдруг относиться с особым недоверием. Никого так не ненавидят, как ренегатов. Естественно поэтому, что Протопопова возненавидели много больше, чем кого-либо даже из самых завзятых бюрократов. Но этого мало: Протопопов стал афишировать перед всеми и каждым свою какую-то необыкновенную привязанность к Государю и расположение к себе Государя. Все это изображал в идиллических красках, причем вся ответственность за действия Протопопова, слепого будто бы орудия монарха, перелагалась на последнего, что было уже совершенно непристойно.
У Родзянко собрались однажды вечером видные члены Думы - Милюков, Шингарев и другие - и вот перед ними Протопопов изливал все эти чувствования. Этот разговор был зафиксирован стенографически, и краткое извлечение наиболее ярких мест распространялось среди публики во множестве экземпляров. Была еще и третья мысль у Протопопова, которая, по-моему, послужила причиною того, что никаких серьезных мер для борьбы с надвигавшеюся революцией им своевременно принято не было, несмотря на все его восклицания о революционном движении, которое он видел не там, где оно действительно происходило. Это было убеждение в безбрежности правительственных сил. Секретарь его В.В. Граве рассказывал мне, что, едучи однажды в Ставку, Протопопов говорил ему: 'Друг мой (он всегда был очень нежен), Вы не поверите, какими громадными силами располагает правительство, ничто с ним не справится!' Но если это так, то тем удивительнее, что он, Протопопов, этих сил вовсе не сумел использовать. В общем, тут была какая-то мания величия и всемогущества, которых в действительности совершенно не было. Я даже допускаю, что А.И. Шингарев был прав, когда говорил мне про Протопопова: 'Верьте мне, для нас, медиков, это совершенно несомненно, Протопопов страдает прогрессивным параличом мозга'. И вот какому человеку вверено было управление всею внутренней политикой России".
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ПОСЛЕДНЕГО ДВОРЦОВОГО КОМЕНДАНТА В.Н.ВОЕЙКОВА:
"Новогодний дипломатический прием состоялся в Большом Царскосельском дворце. На этом приеме послы Бьюкенен и Палеолог были неразлучны. На их вопрос о вероятном сроке окончания войны я ответил, что, на мой взгляд, состояние армии настолько поднялось и улучшилось, что если ничего непредвиденного не произойдет, то с началом военных операций можно будет ожидать скорого и благополучного исхода кампании. Они мне ничего на это не ответили, но обменялись между собою взглядами, которые на меня произвели неприятное впечатление. Издавна существовал обычай, по которому государь посылал на праздник Рождества подарки всем членам императорской фамилии. В этот раз подарки посланы не были, в ответ на что великие князья в предшествовавшие новогоднему приему дни обсуждали вопрос о том, чтобы демонстративно не приносить государю новогодних поздравлений; и только вмешательство в это дело министра двора графа Фредерикса устранило готовившийся скандал".
"В этот день,- отмечает Г.М. Катков, - случилось и два политически характерных инцидента. Первый инцидент произошел в Царском Селе, в Большом дворце во время приема, второй - в Тифлисе, во дворце наместника Е.И.В. на Кавказе.
В Зимнем дворце произошло столкновение между министром внутренних дел Протопоповым и председателем Государственной Думы Родзянко.
Присутствовавший на приеме кн. Шаховской так описывает инцидент: "Все гости собрались, - ожидая появления его величества во дворце, искали предназначенные им места и стояли группами, ведя разговор. В одной из этих групп я увидел грузную фигуру Родзянко. Протопопов подошел к нему с пожеланиями счастливого Нового Года и протянул ему руку. Невежливый Родзянко, даже не повернувшись, провозгласил громким голосом: "Уйдите, не прикасайтесь ко мне". Я стоял в нескольких шагах от него. Я видел все это собственными глазами и слышал собственными ушами. Об этом инциденте стало известно повсюду во дворце, и к вечеру о нем говорил весь Петроград".
Это была намеренная грубость, имевшая политическую подоплеку. После назначения министром внутренних дел, Протопопов пытался сохранить добрые отношения со своими коллегами по Думе. Сначала назначение он рассматривалось в думских кругах как уступка государя Прогрессивному блоку, но как только стало ясно, что Протопопов в новом своем качестве не станет поддерживать требований, касающихся проведения конституционных реформ, Протопопов стал для "прогрессивных сил" врагом номер один" (Катков Г.М. Февральская революция).
ТИФЛИС
Почти одновременно с новогодним приемом в Зимнем дворце, наместник Е.И.В. на Кавказе, Великий князь Николай Николаевич принимал местных сановников в Тифлисе.
Среди присутствующих был тифлисский городской голова А.И. Хатисов. Он только что вернулся из Москвы, куда ездил в качестве делегата на съезд Союза городов и где участвовал в политических совещаниях с председателями Земского и Городского союзов - кн. Львовым и Челноковым.
'В декабре 1916 года в Москве должен был состояться съезд земских и городских деятелей для обсуждения общего положения в государстве. Полиция не допустила этого съезда.
Тогда председатель съезда князь Г.Е. Львов пригласил к себе вечером того же дня на секретное совещание по тому же вопросу нескольких наиболее видных деятелей и в том числе А.И. Хатисова, состоявшего тифлисским городским головой и председателем Кавказского отдела всероссийского Земского союза городов.
Обрисовав положение, создавшееся в России, Г.Е. Львов закончил речь заключением, что только выполнение дворцового переворота способно изменить положение. При этом хозяин дома указал, что Престол Всероссийский должен был бы перейти к Вел. кн. Николаю Николаевичу. Приглашенные к Г. Львову лица, обсудив изложенный им проект, отнеслись к его осуществлению с сочувствием. В соответствии с этим А.И. Хатисову было поручено, по возвращении в Тифлис, ознакомить с сущностью этого проекта Вел. кн. Николая Николаевича и выяснить, насколько можно рассчитывать в этом смысле на его сочувствие.
Вернувшись после своей поездки в Москву и Петроград обратно в Тифлис, А.И. Хатисов, принося Вел. кн. Николаю Николаевичу свои новогодние поздравления по случаю начала 1917 года, не преминул испросить разрешение на особо секретную беседу по чрезвычайно важному и доверительному делу. Получив такое разрешение, Хатисов изложил Вел. кн. картину внутреннего состояния России и проект, обсуждавшийся в Москве у кн. Львова. Внимательно выслушав этот проект и ознакомившись с характером той роли, которая отводилась в проекте ему самому, Вел. кн. заявил, что будучи застигнут врасплох, он лишен в данную минуту возможности дать окончательный ответ, почему и откладывает свое решение на некоторое время.
Через несколько дней, пригласив к себе вновь А. Хатисова, Великий князь отклонил от себя сделанное ему предложение, указав, что, будучи прежде всего военным деятелем, он пришел к заключению, что солдаты, отражающие русский народ, не поймут сложных комбинаций, заставляющих пожертвовать Царем и едва ли будут на стороне заговорщиков, при задуманном низвержении с престола Царя" (Данилов Ю. Вел. кн. Николай Николаевич).
"По рассказу Хатисова, он попросил великого князя о приеме и был принят в тот же день, в три часа пополудни. Заметив, что говорит от имени кн. Львова, Хатисов сказал Николаю Николаевичу, что в Москве готовится заговор, имеющий целью свержение Николая II с престола и провозглашение императором великого князя. Царь должен будет отречься за себя и за сына, а императрица будет сослана в монастырь или за границу. Сразу великий князь ответа не дал, однако 3 января пригласил Хатисова во дворец наместника и там, в присутствии своего начальника штаба, генерала Янушкевича, сказал Хатисову, что от участия в заговоре отказывается. Согласно Хатисову, великий князь сомневался, что народ, "мужики", поймут необходимость свержения государя в настоящий момент, сомневался он и в сочувствии армии. Янушкевич подтвердил сомнения великого князя. Хатисов ушел и послал кн. Львову условную телеграмму: "Госпиталь открывать нельзя". Это означало, что великий князь отказался" (Катков Г.М. Февральская революция).
ИЗ УЦЕЛЕВШИХ ВОСПОМИНАНИЙ МИНИСТРА ЗЕМЛЕДЕЛИЯ А.Н. НАУМОВА:
"Вскоре после моего думского выступления 18-го февраля 1916 года, завершившегося шумными овациями со стороны народных представителей и вызвавшего в столичной прессе хвалебные по моему адресу отзывы, где меня именовали 'министром общественного доверия', со мной пожелали свидеться и конфиденциально переговорить несколько человек, принадлежавших к заправилам прогрессивного блока. В числе их находился мой земляк - самарский депутат, националист Владимир Николаевич Львов. Встреча состоялась в моем номере Европейской гостиницы и велась на ту тему, чтобы я согласился вступить в прогрессивный блок. При этом мне было дано понять, что я принадлежу к разряду тех лиц, которые думским большинством намечены для занятия министерских должностей в будущем кабинете 'общественного доверия'. Помимо этого, в их словах, касавшихся общего положения вещей в стране, я несколько раз уловил недоговоренные намеки на предположенное ими грядущее обновление верховного правительственного аппарата.
Прежде чем дать им тот или другой ответ, я решил уточнить наш разговор и поставил им вопрос ребром, что означали их подготовительные действия по подбору кабинета 'общественного доверия', и как надо было понимать их намерение обновить верховную власть?...
'Скажите правду! - не без волнения обратился я к ним, - имеет ли в виду прогрессивный блок учинить государственный переворот?'...
...Ответ получился в том смысле, что они и их единомышленники действительно задались целью свергнуть с престола 'совершенно неспособного' для управления страной Николая II, и само собой отстранить вместе с ним 'Александру Федоровну со всем ее Распутинским окружением'.
Надо сказать, что в переговоры со мной вступили лица, ранее принадлежавшие к лагерю стойких и убежденных монархистов. Поэтому я и спросил их, рассчитывают ли они, после учиненного ими дворцового переворота, сохранить для России монархический образ правления. 'Конечно, да!' - послышался твердый их ответ. Тогда я задал им дальнейший вопрос: кого же они наметили возвести на царский престол, вместо свергнутого Николая II? - 'Ну, знаете! - к немалому своему удивлению услышал я из уст заговорщиков, - это вопрос будущего! Главное же, что предстоит нам сделать в первую очередь - это очистить страну от безволия и распутиновщины!.. А там видно будет'...
Помню, с какой горячностью я стал доказывать им всю безрассудность их образа мыслей и намерений уничтожить Верховный Государственный Стяг, имевший для страны огромное значение в смысле объединения обширной Российской Империи и всей многомиллионной боевой армии...
'Можно было бы вас понять, - с волнением обратился я к ним, - если бы вы, исторгнув этот стяг из одних рук, незамедлительно передали бы его в другие - лучшие, по вашему мнению, руки... Но, если у вас эти последние еще не подысканы и определенно не намечены - вы не имеете права посягать на целость и неприкосновенность лица, занимающего священный Российский Императорский Престол, да еще в столь тяжелый, переживаемый ныне нашей родиной, момент!..' В конечном итоге я отказался вступить в прогрессивный блок".
ИЗ РЕЧИ ДЕПУТАТА П. Н. МИЛЮКОВА:
"...Во французской желтой книге был опубликован германский документ, в котором преподавались правила, как дезорганизовать неприятельскую страну, как создать в ней брожение и беспорядки. Господа, если бы наше правительство хотело намеренно поставить перед собой эту задачу, или если бы германцы захотели употребить на это свои средства, средства влияния или средства подкупа, то ничего лучшего они не могли сделать, как поступать так, как поступало русское правительство (Родичев с места: 'К с о ж а л е н и ю, э т о т а к'). И вы, господа, имеете теперь последствия. Еще 13 июня 1916 года с этой кафедры я предупреждал, что 'ядовитое семя подозрения уже дает обильные плоды', что 'из края в край земли русской расползаются темные слухи о предательстве и измене'. Я цитирую свои тогдашние слова. Я указывал тогда, - привожу опять мои слова, - что 'слухи эти забираются высоко и никого не щадят'. Увы, господа, это предупреждение, как все другие, не было принято во внимание. В результате, в заявлении 28-ми председателей губернских управ, собравшихся в Москве 29 октября этого года, вы имеете следующие указания: 'мучительное, страшное подозрение, зловещие слухи о предательстве и измене, о темных силах, борющихся в пользу Германии и стремящихся путем разрушения народного единства и сеяния розни подготовить почву для позорного мира, перешли ныне в ясное сознание, что вражеская рука тайно влияет на направление хода наших государственных дел'.
<... >
Когда со все большей настойчивостью Дума напоминает, что, надо организовать тыл для успешной борьбы, а власть продолжает твердить, что организовать, - значит организовать революцию, и сознательно предпочитает хаос и дезорганизацию - что это, глупость или измена? (голос слева: 'И з м е н а'. Аджемов: ' Э т о г л у п о с т ь'. Смех). Мало того. Когда на почве общего недовольства и раздражения власть намеренно занимается вызыванием народных вспышек - потому что участие департамента полиции в последних волнениях на заводах доказано, - так вот, когда намеренно вызываются волнения и беспорядки путем провокации и при том знают, что это может служить мотивом для прекращения войны, - что это делается, сознательно или бессознательно?
Когда в разгар войны 'придворная партия' подкапывается под единственного человека, создавшего себе репутацию честного у союзников (шум) и когда он заменяется лицом, о котором можно сказать все, что я сказал раньше, то это... (Марков 2-й: 'А в а ш а р е ч ь - г л у п о с т ь и л и и з м е н а?')<... >".
(Речь была произнесена П.Н. Милюковым 1 ноября 1916 года в Государственной Думе).
ИЗ ДНЕВНИКОВ ПОЭТЕССЫ И ПИСАТЕЛЬНИЦЫ ЗИНАИДЫ ГИППИУС:
"Ответственность громадная лежит на наших государственных слоях интеллигенции, которые сейчас одни могут действовать. Дело решится в зависимости от того, в какой мере они окажутся внутри Неизбежного, причастны к нему, т.е. и властны над ним.
Увы, пока они думают не о победе над войной, а только над Германией. Ничему не учатся.
Хотя бы узкий переворот подготавливали. Хотя бы тут подумали о "политике", а не о своей доктринерской "честной прямоте" парламентских деятелей (причем у нас "нет парламента").
ИЗ ДНЕВНИКА ФРАНЦУЗСКОГО ПОСЛА М. ПАЛЕОЛОГА:
"Если судить лишь по созвездиям русского неба, год начинается при дурных предзнаменованиях. Я констатирую везде беспокойство и уныние; войной больше не интересуются, в победу больше не верят, с покорностью ждут самых ужасных событий".
ИЗ ДНЕВНИКА ВЕЛИКОЙ КНЯЖНЫ ОЛЬГИ НИКОЛАЕВНЫ:
"31 декабря.Суббота
Мы к Знамению и в лазарет. Рита помогала за Валентину Ивановну в перевязочной, а Я немножко на отделении - давала лекарства и т.д. Писала. Вообщем дела почти нет, только покуда идут перевязки. Седов приехал в отпуск. Завтракали и обедали с Папой, Мамой и Ник. Пав. Около 3 пошли мы с Папой гулять, прошли вокруг сада, потом М[ария] и Т[атьяна] пошли домой одеться ехать на елку в школу Нянь, а я с Папой еще немного прошлась. Идет снег - 8 гр. м[ороза]. Мама и Аня были у Алексея. Ему лучше, но еще не встал. В 6.30 с Папой мы ко Всенощной. Алексей Конст. [Шведов] Милый по встрече Зашла к Алексею проститься. Вечером собираемся на молебен. С Аней гадали на воске и бумажке. Был чай и в 11.45 на молебен, после чаю сразу спать. Спаси Господи и помилуй на Новый 1917 год".