Береницкий Владислав : другие произведения.

Берег Закатов и Грома (Часть 4)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  Часть Четвертая
  
  МАГИСТРАЛИ
  
  
  xxii
  
  Дверь открыл он. Данил - муж Светланы.
  - Привет, - с порога произнесла Бали, глядя в лицо мужчине.
  Он скрестил руки на груди, окинув ее презрительным взглядом, затем грубо поинтересовался:
  - Что тебе здесь нужно?
  - Только это, - сказала она, сделав шаг вперед, после чего резко взмахнула ногой, ударив его в пах плоским мыском массивного ботинка.
  Мужчина тяжело осел, опустившись на колени и взявшись руками за ушибленное место.
  - Сука, - едва слышно прохрипел он и из его глаз потекли слезы.
  - Что здесь происходит?
  Раздался женский голос и Бали увидела Светлану, появившуюся в коридоре из комнаты. Сестра съехала от нее несколько дней назад, но Бали никак не ожидала увидеть ее в квартире мужа.
  - Ты? - удивилась Света, переводя растерянный взгляд с Бали на Данила и обратно. - Что ты наделала?
  Бали, посмотрев на лицо сестры, отметила про себя, что следы от синяков еще не прошли, хоть та и пыталась как можно сильнее их замазывать тональным кремом.
  - Что ты наделала?! - прокричала Светлана, опустившись на колени рядом с мужем. - Какого черта ты себе позволяешь?!
  Бали смотрела на то, как Света обняла Данила и принялась гладить по голове. Она покрывала поцелуями его правую щеку и шею и что-то шептала на ухо, пытаясь успокоить супруга, мучающегося от нестерпимой боли.
  - Она ударила меня. Как больно, - простонал Данил, прижимаясь к груди Светланы.
  - Убирайся отсюда! - прокричала она, глядя на Бали. - Я не хочу больше тебя видеть! Я тебя ненавижу! Сука!
  Бали стояла на месте, не в силах пошевелиться, так сильно обескуражило ее поведение младшей сестры.
  - Я только хотела... - начала Бали, но Света ее прервала, поднявшись на ноги и грозно прорычав не своим голосом:
  - Уходи! Видеть тебя не могу!
  Бали подняла руку, сделав неопределенный жест в воздухе, словно в поисках нужного слова, но не успела она ничего сказать, как Светлана вдруг кинулась на нее со звериным рыком и силой вытолкнула из квартиры. Бали потеряла равновесие и едва не свалилась на бетонный пол лестничной площадки, но ей удалось каким-то образом устоять на ногах. Только сумка слетела с плеча и приземлилась на ступеньках, во время полета открывшись и растеряв все свое содержимое.
  - Проклятье! Что ты делаешь? - проговорила потрясенная Бали, пытаясь поймать сестру за руки.
  - Не трогай меня! Слышишь? Не трогай!
  - Пусть проваливает! - раздался из квартиры уже чуть более сильный голос Данила. - Или я за себя не ручаюсь! Все мозги выбью из этой твари!
  - Да что с тобой? Он же подонок! - выкрикнула Бали, глядя сестре в лицо. -Посмотри, что он с тобой сделал. Всего лишь пару недель назад ты просила меня о помощи, просила приютить тебя и спрятать от этого козла. Я не понимаю!
  - Знаешь, чего я хочу? - произнесла Света все тем же рычащим голосом. - Я хочу, чтобы ты умерла. Чтобы тебя не было! Вот чего я хочу. Сдохни, тварь!
  - Слышал бы тебя отец.
  - Отцу всегда было плевать на меня, да и не отец он мне был. А теперь, когда он умер, мне плевать на него. Поняла?
  - Послушай, - сказала Бали, протянув руку к сестре, но та вдруг резко по ней ударила.
  - Убери свои руки, дрянь! Шлюха!
  Они какое-то время молча смотрели в глаза друг дружке, а потом Светлана внезапно плюнула в лицо Бали со словами:
  - Сдохни, тварь! Я даже не приду на твои похороны. Только если точно также плюнуть на твой труп! Потаскуха дешевая!
  - Ладно, - негромко сказала Бали, разведя руками. - Я только помочь хотела. Как лучше хотела...
  - Да пошла ты! Никому твоя сраная помощь не нужна! Только все портишь, паршивая сука! Проститутка траханая!
  - Ну, ясно, - устало выдохнула Бали. - Прости.
  Света вернулась в квартиру, громко хлопнув за собой дверью. Бали вытерла рукавом щеку и какое-то время смотрела на запертую дверь, слыша приглушенные голоса, что раздавались изнутри, а затем опустилась на корточки и принялась собирать с пола все то, что выпало из ее сумочки. Она почему-то рассеянно улыбалась, но при этом ощущала противный ком в горле и неприятную резь в глазах.
  "Когда отец умер не плакала и сейчас не буду", - подумала Бали, но в этот момент одинокая слезинка предательски прокатилась по щеке от глаза в уголок рта.
  Последняя помада оказалась внутри сумки и Бали, поспешно ее защелкнув, решила не терять времени и убираться отсюда, пока не стало совсем поздно. Не хватало еще, чтобы очухавшийся Данил решил выйти и отстоять свое мужское достоинство.
  Бали накинула сумочку на плечо и поспешила вниз по лестнице, мысленно решив для себя, что больше никогда в жизни не войдет в этот подъезд.
  
  
  
  
  Глава 23
  
  Это было, словно в калейдоскопе. Картинки менялись одна за другой.
  Вот она в чужой квартире вместе со своей бывшей подругой Эльвирой. Она сама вскрыла дверь, пойдя на поводу у этой аферистки, искренне считая, что всего лишь помогала ей. Как же она смогла позволить так себя обвести вокруг пальца? Это было очень непредусмотрительно с ее стороны.
  Вот она собирается уходить, оставив Эльвиру в одиночестве, и уже протягивает руку, чтобы открыть дверь, как вдруг кто-то проворачивает ключ в замке с другой стороны. У нее сердце уходит в пятки от осознания того, что она вот-вот встретится с настоящим хозяином квартиры.
  Когда дверь открывается, на пороге возникает мужчина лет тридцати пяти с легкой барсеткой и ключами в руках. Они какое-то время ошеломленно смотрят друг другу в глаза, а затем Бали резко бросается к выходу и, протиснувшись между хозяином квартиры и дверным косяком, выбегает на лестничную площадку. По пути она бросает только четыре слова: "Извини" и "Береги свою дочь".
  Затем буквально бегом преодолевает ступени и за считанные секунды оказывается у спасительного выхода. Больше она никогда не увидит их. Ни свою подругу Эльвиру, ни мужчину, квартиру которого та собиралась обчистить.
  Теперь она видит Куприянова. Тот говорит, что у него есть какая-то новая, сногсшибательная и самая крутая идея. Они только что закончили фотосессию с гробом, а у него уже есть какая-то новая идея. Разумеется, Румянцев готов выслушать своего нового дружка и тот говорит.
  Куприянов говорит, глядя в глаза Бали:
  "Я предлагаю вот что. В гробу ты уже полежала, теперь для тебя это не в новинку, Бали. И я думаю, что фотосессия будет куда более любопытной, если ты разденешься. Ляжешь в гроб обнаженной".
  Он выжидающе смотрит на нее, иногда перекидывая взгляд на Румянцева, буквально высасывая из них решение своим нетерпеливым взглядом.
  Позже Румянцев будет настаивать на том, чтобы она согласилась. По его словам, немного обнаженки только привнесет в ее стиль особой пикантности. Тогда же, когда Куприянов только высказался об этой своей идее, Бали чуть было не разорвала его в клочья за это предложение. Конечно, Румянцева мысль Куприянова привлекла с финансовой точки зрения, он посчитал, что многие фанаты творчества Бали отдали бы большие деньги, только бы увидеть еще больше обнаженного тела, нежели она позволяла им видеть ранее. А такое вообще случалось не часто. Бали редко когда выставляла на всеобщее обозрение хотя бы кусочек своей обнаженной кожи. Куприянов же плевать хотел на деньги и славу Бали, он жаждал одного - увидеть ее без одежды. В этом Бали не сомневалась, видя, как тот ежесекундно пожирал ее глазами.
  Как бы там ни было, но она отказалась. Отсекла на корню все попытки Румянцева уговорить ее. Это стало первой предпосылкой к разрушению их столь долгих и крепких рабочих отношений. Так уж вышло, что фотосессия, проведенная Куприяновым стала первой съемкой Бали в настоящем гробу и в то же время самой последней фотосессией в ее модельной карьере.
  Свои снимки, опубликованные в журнале, Бали увидит уже гораздо позже. К тому времени, она закончит карьеру фотомодели и будет жить в захолустной гостинице в Абильдегере. "Полнолуние" же откроет для нее свои двери только спустя еще ни один месяц.
  Теперь она видит окровавленный нож. Он лежит на полу. Паркет тоже весь забрызган кровью.
  Чей-то голос скажет:
  "Что же это?"
  Будет ли он принадлежать ей самой? Или кому-то другому?
  Очередная смена картинки. Белые больничные стены. Кого-то везут на каталке, вокруг много врачей, один измеряет пульс пациенту, другой прикладывает ко рту кислородную маску, третий держит капельницу.
  Звучит громкий голос:
  "В реанимацию! Скорее! В реанимацию! Большая потеря крови!"
  Врачи борются за жизнь какого-то человека. Всего лишь одного из миллионов и миллиардов других. Умри он в ту же самую секунду и ничего бы в мире не поменялось. Одной единственной смерти планета бы и не заметила. А солнце бы все также продолжало светить.
  Вдруг Бали видит себя, сидящей перед молодой девушкой-гримером. Та наносит ей грим перед съемкой.
  "Губки, - говорит та, касаясь ее губ кисточкой с розовой помадой, - глазки, -теперь подносит другую кисточку с тенями, - реснички... щечки... носик".
  Девушка-гример касается ее щек и носа мягкой подушечкой, которая насквозь пропитана специальным косметическим веществом, что придает коже бледный мертвенный оттенок.
  "Теперь нанесем несколько царапин на щеки, лоб и подбородок, сделаем губы припухшими, а на зрачки наденем линзы".
  Бали смотрит в зеркало на свое отражение и согласно кивает головой.
  "Тебя долго избивали, поэтому лицо отекло, а вокруг глаз синяки. Ты лежишь на земле в полубессознательном состоянии и держишься руками за живот, потому что туда тебя тоже били, - говорит девушка-гример. - Хорошо будут видны пальцы, поэтому над ногтями мы сейчас тоже поработаем".
  Девушка-гример довольно улыбается:
  "Сделаем из тебя настоящую жертву группового изнасилования. На тебе будет только нижнее белье, и ты будешь лежать в луже бутафорской крови. Надеюсь, они тебя там не заморозят за два часа съемок, а то уже и работать некому. Половина состава на больничном".
  Помещение гримерной медленно растворяется и перед глазами Бали всплывают события того дня, когда она в последний раз видела свою сестру здоровой. Они случайно встретились на одном из праздников, устроенных Румянцевым. Как выяснилось у Светланы были свои знакомства в модельном бизнесе, хотя сама она всю свою недолгую взрослую жизнь посвятила написанию различных статей для женских журналов. К моменту их встречи Светлана уже рассталась со своим мужем Данилом и снова готовилась вступить в брак. Они разговаривали в тот день недолго, Бали только подошла к ней узнать, как дела. Света уже не была столь агрессивно настроена, как в их предпоследнюю встречу, когда она выгнала Бали из квартиры своего бывшего мужа.
  "Сейчас меня окружают мои самые близкие друзья и подруги, - проговорила Светлана, указав на трех женщин и одного мужчину, с которыми она пила шампанское и вела непринужденную беседу, прежде чем к ней подошла Бали. - Эти люди меня не предадут, я в них уверена, как уверена и в своем будущем муже. У меня, сестренка, есть любящий меня человек и моя любимая кошка. Так что у меня все замечательно, а тебе стоит подумать над своей жизнью и не лезть в чужие".
  "Не хочешь извиниться за то, что наговорила мне тогда, у квартиры твоего бывшего?" - спросила Бали, а Светлана лишь покачала головой и произнесла толь-ко одно слово:
  "Нет".
  В следующую секунду прежнее видение исчезает и Бали вдруг видит себя, идущую под руку с Румянцевым. Они заходят в гостиную какого-то дома и Бали оказывается на совсем другом приеме. Это юбилей одного из коллег Румянцева, тоже директора модельного агентства.
  "Познакомься, Бали", - говорит Румянцев и подводит ее к некой девушке, которая сидит на диване спиной к ним.
  Когда та оборачивается, Бали смутно припоминает ее лицо, видела в паре журналов.
  "Карамель, это Бали, - обращается Румянцев к девушке, а затем поворачивается к ней: - Бали, это Карамель.
  "Привет", - улыбается Карамель и протягивает руку.
  "Здравствуй", - отвечает Бали и слегка сжимает ее ладонь.
  Позже Румянцев скажет, что Бали есть, чему поучиться у Карамели, так как та более опытная модель и старше ее на два года.
  "Она - шлюха", - ровно ответит Бали, вспомнив о том, в какого рода съемках принимала участие Карамель. Снималась в извращенных эротических фотосессиях.
  "Мне нечему у нее учиться. Мы абсолютно разные. У нас разные стили", - скажет она.
  Больше они никогда не встретятся. Спустя несколько лет Бали услышит о том, что Карамель покинула модельный бизнес. Короткое время будут ходить разговоры о том, что с ней приключилось нечто ужасное. А потом все замолчат.
  Дальше Бали видит себя. Это жаркое лето, и она сидит на одной из скамеек вдоль пирса, а за ее спиной плещется буйная река. Ветер обдувает ее влажную шею приятным и прохладным воздухом, приподнимая волосы. На ней надета черная футболка с вышитыми серебром буквами на груди "Black Sun" и темно-серая юбка. Внезапно перед ней появляется какой-то незнакомый парень с двумя баночками "колы" в руках. Бали смотрит на него сквозь темные очки, а он присаживается рядом и с улыбкой протягивает ей одну баночку. Он говорит, что сегодня жарко и не мешало бы охладиться. Затем открывает свою "колу" и представляется. Его зовут Андрей. Он говорит, что ему нравятся ее фото. Говорит, что он ее фанат. Бали улыбается и отвечает ему, что рада это слышать. Она чувствует, что сразу же прониклась симпатией к этому парню, который может на пару лет старше ее. Ей кажется, что он какой-то особенный, ни такой, как другие. Он говорит, что читал о ее планах на новую фотосессию и просит рассказать о ней, но Бали только отшучивается, отвечая: "В новой фотосессии меня сожгут заживо. Я буду исполнять роль новой Жанны Д`Арк". Сама же она в это время размышляет о том, что уже через пару недель ей придется лечь в гроб. Как заявил Румянцев: "Уже почти все готово для будущей фотосессии. Осталось найти фотографа". Бали сама не знает, как так вышло, но к моменту окончания работы над грядущей фотосессией, Андрей будет жить в ее квартире на правах нового возлюбленного.
  Новая картинка: Света, которая умерла три года назад, сидит живая в ее комнате, на ее постели. По ней не скажешь, что она мертва. Ее кожа такая же золотистая, а волосы такие же чистые и пушистые, как и при жизни, до болезни. И только зрачки неестественной белизны.
  "Мертвые не оживают и не возвращаются", - думает Бали, прижимаясь спиной к двери. Словно пытаясь просочиться сквозь нее в коридор.
  Перед глазами Бали одна за другой всплывают ее старые фотосессии. В одной из них она лежит на грязном кафеле и на ней надето только нижнее белье. Оно все в крови, так же, как и ее кожа. Ее живот покрыт мелкими кровоточащими царапинами, а изо рта стекает густая кровь вперемешку со слюной. В ее глаза вставлены специальные линзы, дающие эффект посмертного остекленения. И Бали кажется, что у Светланы в глазах сейчас стоят точно такие же.
  Обычно Бали доставались роли изнасилованных и избитых до полусмерти девушек. С выдранными до крови волосами и изрезанными телами. Она сама до конца не понимала, что люди находят в таких снимках, но ее огромная популярность говорила о том, что находят и очень многое. Ей самой нравились те сцены, которые она изображала. Бали делала это не столько ради денег, сколько ради собственного удовольствия. В единственном интервью, которое она дала за все время своей карьеры, Бали прокомментировала свой интерес к работе следующей парой слов:
  "Это забавно", - сказала она.
  Сейчас, глядя на собственную сестру, которая должна лежать в гробу мертвая, но вместо этого живая сидит на постели ее номера в "Полнолунии", Бали думает:
  "Все это сон. Только кошмарный сон".
  
  - А я думала, что ты умерла, - сказала Светлана, когда уже поднялась с кровати. Она выпрямилась перед Бали и заглянула в ее глаза.
  - Это ты умерла. Тебя нет, - выдавила из себя Бали, едва шевеля губами.
  - Ошибаешься. У тебя нет сигареты для сестренки?
  - Ты никогда не курила.
  - Неправда. Просто умело скрывалась.
  Света поправила свое платье и подошла к окну.
  - А ты неплохо устроилась здесь. Самый настоящий рай. Я бы тоже хотела сюда попасть, когда умру, - она помолчала, а потом добавила: - Надеюсь, это будет не скоро. Мне нравится жить! Вот только бы еще выздороветь.
  Она открыла дверь на балкон и шагнула на бетонный пол из комнаты.
  - Да. Какая же красота, - донесся до Бали голос Светы.
  Через пару минут Светлана вернулась, оставив дверь на балкон открытой. Через нее в комнату стал проникать свежий ночной воздух.
  - А там ветер, - сказала Света, вновь усевшись на кровати.
  Бали подумала о том, что нужно что-то предпринять. Но что? Либо она сошла с ума, либо...
  Светлана, тем временем, проговорила:
  - Я помню твои похороны, сестренка. Так что, кто из нас мертвая, так это ты.
  Света повернула к ней голову и Бали ощутила прикосновение чьих-то ледяных пальцев к своей шее.
  - Сказать тебе, как это произошло? Что убило тебя. Или вы помните, как это было?
  - Кто это мы?
  - Мертвые, глупая.
  - Тебя не существует. Ты видение.
  Светлана рассмеялась, а затем встала и направилась к балкону.
  - Иди за мной, - она поманила Бали указательным пальцем, при этом улыбаясь. - Не бойся, ступай.
  Бали не пошевелилась.
  - Ну же, глупая, давай. Ты старше меня на два года, а такая пугливая. Раньше ты такой не была.
  - Я не верю...
  - Придется... Бали.
  Она ощутила что-то необычное. Что-то было не так. Ну да. Света назвала ее Бали, сценическим псевдонимом. А ведь раньше обращалась к ней только по имени, данному при рождении.
  - Удивлена? - Света стояла у балкона в полоборота, а ее длинные волосы развевались на ветру, что проникал в комнату через открытую дверь. - А я ведь раньше считала, что ты недостойна называться этим именем. Выходит, что я тоже имею на него право, раз это производная от нашей общей фамилии, верно?
  Бали промолчала.
  - Ты здесь отца не встречала? - спросила вдруг Светлана. - Может, он тоже бродит где-то по пляжу в поисках истины? И никак не может ее отыскать. Или философам после смерти удается это сделать, как считаешь? - Бали молчала и Света, немного помедлив, произнесла: - Ну же, не вынуждай меня ждать. Иди сюда.
  Бали сама не знала, что делала, но внезапно оторвала спину от двери и, бросив свою сумочку на кровать, зашагала по направлению к Светлане.
  - Вот умничка, сестренка.
  Света вышла на балкон и Бали последовала за ней.
  Ветер усилился и море не на шутку разбушевалось. Волны поднимались в высоту на добрые пару метров, и вода рьяно выплескивалась на берег.
  - Будет гроза, - заключила Светлана, выставив руки вперед ладонями кверху. - А знаешь, почему я здесь?
  Бали покачала головой. Сестра обернулась к ней и коснулась ладонью ее щеки. Ее пальцы были необычайно холодными и Бали вздрогнула, когда Света провела ими по ее коже.
  - Я в пограничном состоянии. Впала в кому из-за болезни. Ну ты помнишь, как я мучилась. Пока что она меня не убила, но, чувствую, к этому все идет. И тогда, возможно, мы с тобой снова будет вместе, сестра. Нагуляемся вдоль моря, да? Никогда бы не подумала, что искупаться в море, мне, возможно, доведется только после смерти.
  Светлана неожиданно поставила ногу на нижнюю планку ограждения балкона и забралась на самый его верх. Едва удерживая равновесие на тонкой перекладине, она выпростала руки в стороны, словно канатоходец.
  - Возможно, - сказала она, глядя прямо перед собой, - если умереть в загробном мире, то в мире живых ты проснешься здоровым и счастливым. Как думаешь?
  Бали ничего не успела сказать, лишь обескураженно наблюдала за действиями сестры.
  - Прощай, - произнесла Света, после чего оттолкнулась ногами от планки ограждения и прыгнула вниз.
  Бали несколько секунд не могла сделать и шага, вновь пребывая в полном оцепенении, а когда, наконец, справилась с собой, то бросилась к ограждению балкона и уставилась вниз, пытаясь разглядеть тело своей сестры. Однако, внизу никого не было. Только песок и густые заросли растений по сторонам от отеля.
  Светлана исчезла. Испарилась, словно видение.
  "Она им и была, - подумала Бали. - Только видением".
  Снова замелькали картинки. Вновь цвета стали меняться один за другим.
  Чья-то рука у нее на лице. Кисть, облаченная в кожаную перчатку. Бали ничего не видит. Кто-то крепко сжимает пальцами ее щеки. Она пытается закричать, но не может.
  Когда рука отпускает ее лицо, Бали видит перед собой того человека из своего сна. Пилота в сером комбинезоне. На его голове снова надет мотоциклетный шлем с опущенным забралом, но Бали уже знает, что скрывается под зеркальной заслонкой. Лицо в ожогах.
  - Наверное, твоя жизнь ничего не стоит, - произнес пилот, и в этот момент Бали ощутила сильные толчки под ногами. Затем подумала, что в ее сне он не мог говорить.
  Бали окинула взглядом окружающие ее просторы, обнаружив, что стоит посреди моря. Когда опустила глаза вниз, увидела, что и под ногами ее вода.
  - Что для тебя жизнь? - спросил пилот, после чего Бали почувствовала самый сильный толчок, от которого потеряла равновесие, и ее тут же целиком накрыло водой. - Ты проиграла.
  Перед глазами Бали возникла полная темнота, а затем она вдруг услышала громкий гудок автомобильного сигнала. Темноту на мгновение разорвал яркий свет фар, а затем она ощутила, как ее нос стал заполняться соленой водой. Бали пыталась дышать, но ее легкие вместо воздуха наполняла жидкость. Все больше и больше. С каждой секундой.
  
  
  
  
  xxiii
  
  Зазвонил мобильник, что лежал на столе посреди кокаиновых дорожек, и Вадим протянул руку, чтобы ответить.
  - Да, - сказал он в трубку, откинувшись на спинку дивана.
  Из динамика тут же послышался женский голос:
  - Вадим. О, господи! Куда ты пропал? Где ты?
  - Ди, успокойся, - произнес он, когда понял, что звонила его жена. - Ребятам была необходима поддержка, вот я и...
  - Ты обещал, Вадик, - сквозь слезы проговорила Диана. - Ты обещал бросить музыку и вернуться в семью. Ты обещал это нашим девочкам.
  - Все в порядке, милая. Я скоро снова буду дома. Подожди минутку, - Фантом взял в руку тонкую пластиковую трубочку и, приставив ее к правой ноздре, наклонился над кокаиновыми дорожками. Затем быстро вдохнул в себя одну из них, проведя трубкой по столу. - Ты ведь знаешь, как я люблю музыку и ребят. Ну пойми. Лорд оказался весьма в сложном положении...
  - Плевать я хотела на твоего Лорда! Чтоб он провалился!
  - Диана, не стоит так говорить. Он мой друг!
  Вадим вдруг ощутил, как внутри него вспыхнула ярость. Ему захотелось прокричать: "Не смей плохо говорить о моих друзьях, сука! Сука! Сука!" Но он заставил себя сдержаться.
  - Я больше месяца пыталась до тебя дозвониться, Вадик, - продолжала Диана.
  - Я был занят, крошка. Извини. Знаешь, сколько денег мы...
  - Заткнись! - прокричала она, зайдясь в рыданиях. - Не говори ничего!
  - Да что с тобой, твою мать?!
  - Лия в больнице, Вадим! Твоя дочь умирает! Слышишь?
  Фантом хотел сказать что-то еще, но после слов, произнесенных Дианой, казалось, утратил дар речи. Спустя несколько долгих секунд молчания он проговорил, едва ворочая онемевшим языком:
  - Как? Что с ней?
  - Три недели назад, - начала Диана, справившись со слезами, - она заболела. Внезапно у нее начались сложности с дыханием. Она не могла дышать и ее положили в больницу. А позавчера у нее отказали легкие. Наша дочь сейчас находится под аппаратом искусственного дыхания. И врачи не дают никаких шансов.
  - Что ты имеешь в виду? - спросил Вадим, ощутив, как что-то теплое вытекло из его ноздри и заструилось по губам.
  - Она умрет, Вадим. Лия умрет. Возвращайся домой, прошу тебя. Ты должен с ней попрощаться. И ты так нужен нам с Лав, ты себе даже не представляешь насколько. Даже, пускай, ты и никудышный отец, Вадик.
  Фантом дотронулся рукой до губ, а когда поднес ладонь к глазам, то увидел, что кожа окрасилась в красный.
  В его голове в этот момент эхом повторялись слова Дианы: "Даже, пускай, ты и никудышный отец, Вадик".
  - Но ведь... но ведь... - пытался он что-то сказать, но никак не мог выговорить нужные слова. - Но ведь...
  "Этого не может быть, - подумал Вадим. - Не может. Это неправда".
  - Приезжай, Вадим. Пожалуйста.
  Диана отключилась и после того, как в трубке повисла тишина, Фантом размахнулся и со всей силы швырнул телефон в стену.
  - Ведь ей всего лишь семь лет! - прокричал он. - Ей всего семь! Семь!
  Вадим ударил ногой по столу, что стоял перед ним, и тот перевернулся, опрокинув на пол вазу с цветами, несколько компакт-дисков и весь кокаин, что на нем был, в пластиковом мешочке и рассыпанный в виде дорожек.
  - Она не может умереть, - уже шепотом проговорил Фантом, прижав к груди подушку в форме красного сердца, что лежала рядом с ним на диване. - Ей еще только семь. Только семь.
  
  
  
  
  Глава 24
  
  Вадим докурил сигарету и посмотрел на Кирилла. Они сидели за кухонным столом, глядя на льющий за окном дождь. Все стекло уже покрывали крупные капли. Поначалу дождь только слегка моросил, а затем вдруг резко стемнело, и он перешел в самый настоящий ливень, так что им срочно пришлось покинуть место своих раскопок и бегом мчаться в отель, пока одежда еще не промокла настолько, что ее пришлось бы выжимать.
  - Круто, да? - произнес Фантом. - Чувствую, сегодня, брат, ты станешь свидетелем настоящего потопа.
  - Вот бы еще услышать гром, - сказал Стронников и ровно в этот момент все здание отеля содрогнулось от ужасающей громкости грохота.
  - Классно! - закричал Вадим, аж вскочив из-за стола. - Я чуть в штаны не наложил!
  Кирилл принялся смеяться, а грохот повторился еще раз с новой силой.
  - Что тут у вас, мальчики? - спросила, вошедшая в кухню Стелла.
  - Мы собрались прогуляться, - сказал Фантом, и Стелла вопросительно на него посмотрела.
  - В такую погоду? Вы и так весь день на пляже провели. Чем занимались?
  - Все тебе нужно знать, - Вадим подошел к Стелле и чмокнул ее в щеку. -Идем, Кирилл, дела не ждут.
  - Снова копать? Уже одиннадцатый час вечера, - нахмурился Стронников, когда они оказались у двери. Он ощущал неимоверную усталость во всем теле после практически двенадцати часов работы за двое суток и едва мог передвигать ноги. - Я никогда столько не работал физически.
  - Оно и видно, - усмехнулся Фантом. - Ничего кроме фотоаппарата в руках не держал.
  Кирилл только тяжело вздохнул, но последовал за Вадимом на улицу.
  - Успокойся, - сказал тот, - с раскопками на сегодня хватит. Мы идем к Михалычу. Ты ведь хочешь увидеть призрака? Нет для этого лучше времени, чем сегодняшний вечер. Только глянь какая погода.
  Они спустились на пляж и зашагали в сторону маяка под еще более усилившимся дождем и ветром, порывисто бьющим в лицо. Вскоре Стронников ощутил, как по всему его телу заструилась вода, целиком напитав футболку и шорты.
  - Зонтик бы нам не помог, - громко проговорил Фантом, силясь перекричать мощные порывы ветра.
  - Нужно было в одних плавках идти, вот что. Все равно насквозь мокрые.
  - Да, ты прав. Как-то этот вариант от нас ускользнул.
  Вадим рассмеялся, пытаясь отлепить от тела вымокшую футболку.
  - Нас Михалыч не впустит в таком виде, - сказал Кирилл, обернувшись к Фантому.
  - Куда он денется? Он же не принцесса, живущая в царских хоромах, а всего лишь пляжный алкаш.
  От слов Вадима Стронникова разобрал смех, и он принялся хохотать, как безумный.
  - У тебя крыша поехала, парень, - заключил Фантом, стягивая свою футболку. Когда майка оказалась у него в руках, он добавил: - Так то лучше.
  - Мы сегодня неплохо покопали, да? - поинтересовался Кирилл, глядя в темное небо, которое раз в несколько секунд озарялось яркой вспышкой молнии, после которой звучал удар грома.
  Вода то и дело выбрасывалась на берег мощным потоком, промочив песок на расстоянии метров пятнадцати от привычной береговой линии.
  - Это точно, - согласился Вадим. - В одиночку я такой объем работы выполнял не меньше, чем за неделю.
  - И все же, что ты надеешься обнаружить на другом конце тоннеля?
  - Вижу, тебя эта идея целиком захватила. Да, брат?
  - Да, мне интересно узнать, что там.
  - Я думаю, это пустышка, - сказал Фантом. - Мы упремся в морское дно или в камни какие-нибудь. Повезет, если вода не хлынет в тоннель. Ну, или если и хлынет, то нам повезет, если мы успеем выбраться оттуда живыми.
  - Классная перспективка.
  - И не говори.
  Гром ударил с новой силой прямо над их головами и Стронников поднял глаза вверх. В небе образовалось что-то вроде крутящейся воронки, которая, казалось, втягивала в себя темные тучи, а в самом центре ее мелькали сотни вспышек молнии.
  - Глянь на это, - произнес Кирилл, указав рукой в небо.
  - Не иначе, как апокалипсис грядет, - заключил Вадим. - Надо ускоряться.
  Вскоре они достигли маяка, по дороге то и дело утопая в размокшем песке по колено и помогая друг другу выбираться из ловушки.
  - Проклятье, - выкрикнул Стронников, когда они преодолели груду камней при подступе к маяку и вновь оказались на раскисшем песке. - Я снова застрял.
  - Секунду.
  Вадим схватился за голень Кирилла и принялся тянуть ее из песка, но не прошло и нескольких секунд, как сам провалился в вязкую кашу сразу обеими ногами. Спустя несколько минут они стояли под проливным дождем и ударами грома, держась друг за друга, и смеялись от собственной беспомощности, не в силах выбраться из песочной ловушки.
  - Что вы творите тут? - донесся до них хриплый старческий голос, а потом его обладатель зашелся в приступе сухого кашля. - Педики чертовы!
  - Михалыч! - позвал Фантом, попытавшись успокоиться и перестать смеяться, словно псих. - Помоги нам, друг.
  - Пошел ты на хер, Фантом! С пидорами не общаюсь.
  - Класс, - произнес Стронников, а затем, не удержав равновесия, рухнул лицом вниз на раскисший песок, потянув Вадима за собой.
  
  - На чем ты в группе лабал, приятель? Как называется эта штука? - поинтересовался Михалыч, когда они уже сидели за столом в его домике, и Кирилл вытирал полотенцем лицо, которое только что отмывал от грязи в течении десяти минут.
  - Лабал? - переспросил Стронников, с улыбкой взглянув на старика. - Что это за слово такое дурацкое?
  - Отвянь, парень, - отмахнулся тот. - Не с тобой речь.
  - На гитаре я играл, Михалыч, - ответил Фантом. - Эта штука называется гитарой.
  - Навыдумывают хренотени, - пробурчал старик, пригубив из бутылки с водкой. - Хотите водяры?
  Вадим покачал головой:
  - Нет, спасибо. Долго нам еще ждать твоего призрака?
  - С хера ли он мой? - выдал Михалыч, удивленно приподняв брови. - Я к нему отношения не имею. Обычно она появляется после полуночи.
  Кирилл взглянул на часы, что висели на стене, отметив, что ждать осталось недолго. Сейчас было без пятнадцати двенадцать.
  Когда время пришло, Михалыч поднялся из-за стола и повел друзей к своему маяку, не забыв прихватить с собой начатую бутылку водки.
  Вскоре они оказались на верхнем этаже маяка и, подойдя к окну, выглянули наружу. Дождь и ветер притихли, а грома уже не было слышно.
  - Ничего не вижу, - разочарованно проговорил Стронников, осмотрев с высоты пустой берег.
  - Смотри вон туда, друг, - прохрипел Михалыч, указав рукой на еще одну каменную возвышенность, что располагалась у моря метрах в пятидесяти от маяка.
  Кирилл посмотрел и только, когда старик передвинул прожектор, что располагался пред ними и бил ярким светом в одну точку, увидел явный человеческий силуэт. Стронников понял, что это и был призрак. Девушка, облаченная в легкую переливающуюся на свету материю, наподобие белого шелкового платья и в фате, что была надета на ее голове, выпрямилась во весь рост, стоя на самом высоком камне, что наполовину скрылся в воде.
  Михалыч гордо провозгласил:
  - Глядите, вот он - призрак невесты.
  - Круто! - воскликнул Фантом и потрепал Кирилла по плечу. - Глянь только, Кирюх!
  "Не может быть", - пронеслось в голове Стронникова, а в следующую секунду он уже рванул к ступеням, собираясь спуститься вниз и самому все выяснить.
  - Куда он? - растерянно проговорил Михалыч.
  Вадим только оглянулся вслед Кириллу и растерянно развел руками.
  Михалыч тут же выкрикнул:
  - Давай быстро за ним!
  
  Стронников, как только оказался внизу и ступил на каменный берег, тут же бегом бросился к тому месту, где сверху видел якобы призрака. Он с самого начала не верил в эту историю с привидением, а теперь и подавно разубедился в ней. Ему захотелось разоблачить Михалыча, а, возможно, вместе с ним и Фантома.
  Когда до призрака осталось преодолеть несколько метров, Кирилл оглянулся назад, увидев бегущего за ним Михалыча.
  "Старый хрыч", - подумал Стронников, с новой силой устремившись к девушке, которая по-прежнему стояла на самом высоком из камней и, казалось, даже не подозревала о его приближении.
  - Здрасти, - выдохнул Кирилл, остановившись около нее и уперев руки в колени. - Призрак, значит.
  Девушка обернулась к нему, не произнося ни слова. Только молча смотрела на Стронникова, словно изучая невиданное ранее существо. Он, тем временем, уже отдышался и задал ей вопрос:
  - Как вас зовут?
  - Чего пристал к девушке? - будто из ниоткуда донесся голос Михалыча, который уже догнал Кирилла и остановился немного позади него.
  - Не с тобой говорю, - отмахнулся Стронников. - Старый ты хрен.
  - Какого... - начал старик, но Кирилл уже взобрался по камням и, поравнявшись с призраком, протянул ладонь и схватил девушку за руку.
  Кожа ее наощупь оказалась теплой и вполне человеческой.
  - Кто ты? Зачем вы все это устроили?
  Стронников переводил взгляд с девушки, лицо которой прикрывала полупрозрачная фата, на Михалыча, что стоял внизу и лишь беззвучно шевелил губами, не в силах вымолвить ни слова. В руке же он по-прежнему сжимал бутылку водки.
  
  Вадим собирался пойти за Михалычем и попытаться все объяснить Кириллу, но как только спустился по лестнице и вышел из маяка, то увидел движущуюся к нему со стороны "Полнолуния" человеческую фигуру.
  "Зря мы затеяли эту историю с призраком", - подумал Фантом, пытаясь узнать человека, который направлялся в сторону маяка.
  Вместо того, чтобы пойти за стариком, Вадим медленно зашагал навстречу незваному гостю. Через несколько минут вглядывания в ночную темноту, Фантом понял, что это была женщина. Как только он ступил на участок пляжа, по которому пролегала широкая дорожка лунного света, все стало на свои места.
  - Привет, Вадим, - поздоровалась возникшая перед ним Бали.
  - Бали? Что ты здесь делаешь?
  - Мне нужно поговорить с тобой. Стелла сказала, что, вероятно, вы зависаете у Михалыча, вот я и пришла сюда.
  - Откуда она знает? - удивился Вадим, не сумев припомнить, чтобы распространялся об их прошлом визите к Михалычу.
  - Я не в курсе. Прости, если помешала.
  - Ерунда, - отмахнулся Фантом. - Так что ты хотела, Бали?
  - Есть одна проблема, - сказала она, а после недолгой паузы добавила: - Мне нужна твоя помощь.
  - Давай зайдем внутрь. Ты вымокла.
  - Уж не до такой степени, как ты, - улыбнулась Бали.
  Вадим направился к маяку, и она последовала за ним. Когда они устроились за небольшим столиком на первом этаже, Фантом только тогда сумел различить в свете керосиновой лампы, которую зажег Михалыч, какой измученной и уставшей выглядела Бали.
  - Что с тобой? - спросил он. - Выглядишь не лучшим образом.
  - Прошлая ночь выдалась тяжелой. Да и эта как-то не задалась.
  Бали осмотрелась вокруг, признав, что Михалыч совсем запустил свое рабочее место. Стены облезли и маяк изнутри выглядел довольно удручающе.
  - Бессонница, - заключил Вадим. - Понимаю.
  "Скорее, кошмары", - подумала Бали, но ничего не сказала.
  С минуту они помолчали, собираясь с духом, затем Фантом спросил:
  - Так что за помощь тебе нужна? Странно слышать это от тебя, Бали. Обычно это ты нам всем помогаешь.
  Она улыбнулась.
  - Думаю, я заслужила того, чтобы теперь и мне помогли.
  - Конечно, конечно, - кивнул Вадим. - Я тебя слушаю, Бали.
  Перед тем, как начать говорить, она вновь вспомнила прошлую ночь с сидящей в ее комнате Светланой. И как позже Света спрыгнула с балкона, а затем бесследно исчезла.
  "А я ведь до сих пор не знаю, был ли это сон, или все происходило на яву", -подумала Бали, вспоминая подробности прошлой ночи.
  Ей вновь снился пилот самолета, а затем она погрузилась под воду и проснулась уже утром от того, что не могла свободно вздохнуть. Казалось, вода действительно целиком наполнила ее легкие. Еще ей снилось что-то из прошлого. Румянцев, Куприянов, Эльвира. Лица этих людей мелькали в ее сне, сменяя друг друга, будто в каком-то психоделическом видеоклипе.
  - Я должна выйти замуж, - наконец проговорила Бали и Фантом, откинувшись на спинку стула, удивленно на нее воззрился.
  - Но... - начал он, однако не нашел нужных слов. Затем все-таки продолжил: - Почему "должна"? С чего именно такая формулировка?
  Вадим рассеянно улыбнулся и Бали поняла - он явно не ожидал услышать от нее то, что услышал.
  - Не спрашивай, Вадим. Пожалуйста, - произнесла она и посмотрела на него, взглядом, требующим поддержки. - Так надо.
  - Понимаю, - сказал он, но потом поправился: - Нет, на самом деле ни хрена не понимаю. Если бы ты, Бали, сообщила нам о том, что выходишь замуж, то мы бы только порадовались за тебя, но сейчас я ощущаю - здесь что-то не чисто.
  - Фантом.
  - Хорошо-хорошо. Никаких вопросов. Что требуется от меня?
  - Помочь мне все это провернуть. Это будет фиктивная свадьба. Фиктивный брак.
  Фантом откашлялся и, как показалось Бали, вопросов у него только прибавилось, однако он теперь сдерживался.
  - Главное, ты должен помочь мне найти человека, который бы выступил в роли моего мужа. И у нас есть на это четыре дня.
  Вадим задумался на несколько минут, принявшись гладить пальцами поросший короткой щетиной подбородок. Когда он снова посмотрел на ожидающую ответа Бали, в глазах его зажегся озорной огонек.
  - Стронников, - сказал он. - Выдадим тебя за него.
  - Это глупо, - ответила Бали, доставая из кармана пиджака пачку сигарет.
  "А где он, кстати? - подумала между делом она. - Ведь они с Вадимом неразлучны".
  - Это лучший вариант, - произнес тем временем Фантом, направив на Бали указательный палец.
  Она посмотрела на моросящий за квадратным окошком дождь и сказала:
  - Все сигареты вымокли.
  - Возьми эти.
  Вадим протянул ей пачку сигарет, что лежала на столе и, вероятно, принадлежала Михалычу.
  - Ну а кто, по-твоему, это должен быть? Парень, которого мы найдем на улице и дадим ему бабла за то, чтобы он сыграл твоего мужа? Не объясняя причин?
  - Нет, - покачала головой Бали, после чего подожгла сигарету длинной спичкой из коробка, который тоже лежал на столе.
  - Предлагай, - сдался Фантом, разведя руками.
  "Как это все странно, - пришло ему в голову. - Никогда бы не подумал, что мне придется сидеть с Бали за столом на маяке Михалыча и подбирать ей мужа".
  Вадим чуть было не рассмеялся, но потом сумел себя сдержать.
  - Я думала, что это будешь ты, Фантом.
  - Смешно, - улыбнулся он, поднимаясь из-за стола. - Я не могу.
  - Почему? Мы распишемся, сыграем фальшивую свадьбу и все. Немного позже разведемся. - Бали поморщилась, затянувшись сигаретным дымом, потом посмотрела на Вадима, который в это время в задумчивости кружил по узкому закутку. - Какая гадость. Что за дерьмо он курит?
  - Сушеное птичье.
  Бали грустно рассмеялась, после чего тяжело вздохнула.
  - Как ты выйдешь замуж в течении четырех дней, Бали? Сначала нужно подать заявление, потом ждать...
  - Это не проблема. Все будет сделано за меня. Я только должна найти жениха. Какие еще версии есть?
  - Стронников, - повторил Фантом, затем остановился, внимательно посмотрев на нее.
  - Почему ты не хочешь, Вадим?
  - Послушай, Бали. Я вовсе не хочу тебя обидеть, мы ведь друзья. Но ты ставишь меня в крайне неловкое положение, и я чувствую себя полным мудаком, отказывая тебе. Но не могу.
  Вадим посмотрел на ее горящими глазами и провел ребром ладони по своему горлу, добавив:
  - Пойми. Просто пойми это. Не могу я и все.
  - А Кирилл, по-твоему, согласится?
  - Конечно! - воскликнул Вадим и Бали показалось, что он из кожи вон лез, только чтобы втянуть своего друга в какую-нибудь авантюру. - Он же тряпка. Стоит только попросить и Кирилл уже у твоих ног.
  Бали вдруг вспомнила слова Фантома о том, что Стронников влюблен в нее и хотела спросить об этом подробнее, но потом передумала. Какой толк от того, правда это или нет?
  - Хорошо, - сказала, наконец, она.
  - Круто! - выкрикнул Вадим. - В субботу мы вас поженим!
  Не успела Бали что-либо ответить на это, как вдруг дверь распахнулась и в образовавшемся проеме возник Стронников. Позади него стояла какая-то девушка в белом полупрозрачном платье, а рядом с ней скалил свой беззубый рот Михалыч.
  - Я жду объяснений, Вадим, - произнес Кирилл с интонацией, не терпящей отлагательств, а после этого твердо шагнул внутрь крохотной комнатки.
  
  
  
  
  xxiv
  
  - Познакомься, Амаранта, - сказала Ника, когда вернулась за столик вместе с другой девушкой.
  - Я Ксения, - произнесла та, протянув ей руку. - Рада знакомству.
  - Амаранта, взаимно.
  Новая гостья за их столом в баре выглядела старше Амаранты на несколько лет и была одета в фиолетовый джемпер с высоким воротником и черные джинсы.
  - Ксюша может помочь тебе с жильем, если ты, конечно, еще не передумала здесь остаться, - Ника отпила из высокого бокала с пивом и подмигнула Амаранте.
  - Конечно, нет, я с огромным удовольствием готова устроиться здесь, в Абильдегере, если есть такая возможность.
  - Это не совсем Абильдегере, это в пригороде, у моря, - проговорила Маргарита. - Там есть один частный отель, так вот, его владелице требуется помощница по хозяйству. Ее зовут Стелла. Отличная женщина и моя очень хорошая знакомая.
  - Прислуга? Да ну на фиг, - нахмурилась Ника, глядя на Ксению. - Я то думала...
  - Я согласна, - сказала вдруг Амаранта. - Как мне увидеться с этой женщиной?
  - Вот, другое дело, - Ксения указала рукой на Амаранту, после чего посмотрела в глаза Нике. - Девушка стремится к труду.
  - Ну, как знаете, - буркнула Ника.
  - Я прямо сейчас ей наберу.
  Ксения достала мобильник из сумочки и принялась набирать номер. Амаранта в ожидании смотрела на двух девушек у барной стойки, которые, судя по всему, были сильно пьяны и едва стояли на ногах, поддерживая друг друга цепкими объятиями. К тому моменту, как Ксения стала говорить по телефону, одна из девушек все же не удержалась и растянулась на полу с громким хлопком стукнувшись задницей о кафель. Вторая что-то вскрикнула и, наклонившись, принялась поднимать подругу с пола.
  - Глянь только на них, - рассмеялась Ника, которая тоже наблюдала эту картину. - Вот что значит быть шлюхой по жизни.
  Ксения, которая, тем временем, закончила свой разговор, убрала мобильник обратно в сумочку и с улыбкой посмотрела на Амаранту:
  - Все готово. С понедельника приступаешь к своим обязанностям в отрезанном от всего мира отеле на берегу моря.
  "Через два дня начнется моя новая жизнь", - подумала Амаранта, вспомнив, что сегодня уже была пятница.
  - Так выпьем же за это! - воскликнула Ника, которая уже весьма приободрилась и не была настроена столь скептически по отношению к будущему Амаранты.
  Ксения не удержалась от смеха, когда Ника взяла свой бокал с пивом и вывернула его содержимое в стоявшую рядом вазочку, доверху наполненную шоколадным муссом. Закончив, она подцепила пальцем завитушку шоколадного крема и, повесив ее себе на нос, широко раскрыла глаза и проговорила с сияющей улыбкой на губах:
  - Гулять, так гулять, девчонки!
  Теперь смеялись уже все втроем.
  
  
  
  
  Глава 25
  
  Пятничным утром Кирилл неспешно шагал вдоль пляжа, созерцая последствия прошедшего шторма. На песке повсюду валялся разнообразный мусор, начиная от веток деревьев и заканчивая пивными бутылками, принесенными откуда-то с других оконечностей берега.
  Стронников вспомнил о том, что сказала Бали, когда они сидели в ее комнате в ночь со вторника на среду и пили виски.
  "Ты должен увидеть шторм. Это отличное зрелище", - таковые были ее слова.
  И вот он его увидел. По сути это был его второй шторм, если считать ту бурю, из-за которой он сбился с дороги и попал к "Полнолунию", из-за которой все и началось. Но здесь, у самого моря, вчерашний шторм был для него первым.
  Кирилл размышлял о той ситуации, в которой оказался прошедшей ночью. История Вадима о призраке выглядела неубедительно с самого начала, однако он не придал этому значения и повелся на глупую разводку. Стронников до сих пор ощущал злость на Фантома и Михалыча, а ночью же, ворвавшись внутрь маяка и застав там Вадима, он и вовсе был готов броситься на него с кулаками.
  Теперь же Кирилл был рад, что до этого не дошло. Фантом извинился и признал, что шутка вышла неудачной, а Михалыч попытался загладить свою вину, предложив ему бутылку бренди из своего старого запаса, но Стронников не стал его слушать. Он вернулся в отель и лег спать, больше ни с кем не разговаривая до настоящего момента.
  Уже позже, когда лежал в кровати, Кирилл вспомнил о том, что застал Бали вместе с Вадимом на первом этаже маяка. Сначала он не обратил на это внимания, но потом задался вопросом - а что, собственно, она там делала? Посреди ночи. Стронников заметил, что оба они выглядели чем-то обеспокоенными, но в тот момент на повестке дня, а вернее ночи, стоял вопрос обмана, в который он оказался вовлечен не по своей воле, и ему было не до каких-либо еще других проблем, независимо от того, какой степенью важности они обладали.
  Теперь же Кириллу не давала покоя эта мысль, а перед глазами у него висела одна картинка: Фантом, стоявший посреди комнаты на первом этаже маяка и Бали, которая сидела за столиком. И то, как они смотрели на него, когда он неожиданно ворвался туда.
  "Что же они там обсуждали?"
  Стронников вдруг вспомнил о том, что сегодняшним вечером ему предстоит выступать перед остальными со своей историей, однако настроения что-либо рассказывать о себе не было.
  - Кирилл, - окликнул его женский голос и Стронников, оглянувшись, увидел идущую за ним Амаранту. - Привет.
  - Привет, - ответил он и попытался улыбнуться, поймав себя на мысли, что сейчас не испытывает по отношению к Амаранте абсолютно никаких чувств. Больше и не думал о том, чтобы за ней приударить. Возникший было интерес сменился каким-то невзрачным равнодушием.
  На Амаранте была надета несвойственная ей блузка серого цвета, а также длинная узкая юбка более темного оттенка, подол которой оканчивался чуть ниже колен. Волосы ее не были заплетены, а свободно свисали до плеч.
  - Кирилл, мне нужна твоя помощь.
  - Неужели? Чем это я заслужил такое внимание? - искренне удивился он ее словам. - Я, наверное, самая неприметная фигура в "Полнолунии".
  - Ну зачем так?
  Амаранта поравнялась с ним и теперь они вдвоем шагали вдоль берега, глядя на простирающийся впереди пляж.
  - Кажется, непогода миновала, - произнесла она, хмурясь от светящего в лицо солнца.
  - Так в чем дело, Амаранта? - напомнил Кирилл.
  - Мне нужно добраться до Зеленоборска, это городок здесь недалеко. Одна моя знакомая попала в больницу, и я хочу ее навестить.
  - Сочувствую. А почему не попросишь Бали?
  Амаранта тяжело вздохнула.
  - Ну ты ведь сам уже хорошо ее знаешь. Она начнет расспрашивать что, почему и зачем, короче устроит допрос с пристрастием, прежде чем согласится отвезти меня. Ты же не будешь задавать все эти вопросы, правда?
  - Не буду, - сказал Стронников, и сам уже ощущая желание проветриться. -Поехали.
  Когда Амаранта сбегала в отель за своей сумочкой, и они подошли к "ауди", Кирилл понял, что не садился в свою машину после того, как Куприянов пригнал ее к отелю. Впрочем, когда он сел за руль, двигатель завелся с первого раза, а ощущение того, что автомобиль его, родной, никуда не делось.
  
  В дороге они провели чуть больше двух часов, а затем оказались в маленьком живописном городке, подобном Абильдегере, только расположенном по другую от него сторону. Когда "ауди" замерла рядом со зданием городской больницы, Амаранта предложила Стронникову подождать ее в машине, но он решил пойти с ней.
  Проходя мимо зеленой изгороди, что росла вокруг больницы, Кирилл отметил про себя, что весь этот город буквально цветет, утопая в красках лета. Абильдегере же ему представлялся более мрачным городком. Может быть, потому что он бывал там только в темное время суток, и не посещал ничего другого, кроме бара и вокзала. И еще не стоило забывать о том, что именно в Абильдереге они с Бали влипли в непростую передрягу, из которой едва выбрались живыми. Хотя, возможно, он и преувеличивал возникшую перед ними угрозу.
  "А Вадим, кстати, обещал мне экскурсию по Абильдегере", - подумал Стронников, поднимаясь по длинной лестнице на крыльцо клиники.
  Амаранта перебросилась парой слов с женщиной за стойкой регистратуры, а затем направилась в сторону лифта. Кирилл последовал за ней.
  - Ника на третьем этаже, в отделении хирургии, - сказала она, нажимая на круглую кнопку с номером.
  Когда они вышли из лифта, Амаранта быстрым шагом направилась вдоль длинного коридора в поисках нужной палаты, а Стронников неотступно следовал за ней. Завернув за угол поворачивающего направо этажа, Амаранта столкнулась с мужчиной в белом халате, который держал в руках толстую папку с какими-то бумагами. Документы тут же выпали из нее и разлетелись по полу.
  - Ох, простите, - выдохнула Амаранта, принявшись собирать бумаги, которые по ее вине оказались на полу.
  - Ничего, ерунда, - улыбнулся врач, затем наклонился и принялся помогать ей. - Кого-то ищете?
  Когда Амаранта подняла голову и встретилась глазами с доктором, тот открыл рот от удивления, а затем выдохнул:
  - Танька, ты?
  Амаранта встала, выпрямившись во весь рост, потом сказала:
  - Да, это я. Не ожидала тебя здесь встретить, Алексей. Вижу, ты своего добился.
  "Танька? - подумал Кирилл, который впервые услышал настоящее имя Амаранты. - Выходит, ее зовут Татьяной".
  - Да, я стал заведующим хирургического отделения, - произнес доктор не без гордости в голосе.
  Стронников тоже поднял с пола несколько листов бумаги и протянул их врачу.
  - Благодарю, - улыбнулся тот.
  Выглядел врач лет на тридцать пять, носил очки, а голова его была обрита почти налысо.
  - Кирилл, - сказала Амаранта, - это мой двоюродный брат, Алексей. Леша, а это мой хороший знакомый Кирилл.
  Они пожали друг другу руки, после чего Амаранта сказала:
  - Здесь лежит моя подруга, ее зовут Ника. Вероника. Мы приехали увидеть ее.
  "Хороший знакомый? - промелькнуло в голове Кирилла. - Звучит неплохо".
  Алексей тут же посерьезнел, тяжело выдохнув:
  - Случай непростой. Нужна пересадка почки.
  - Я знаю, - кивнула Амаранта. - Хочу помочь.
  - Это хорошо. Я провожу вас, - произнес доктор и направился вдоль коридора. - Только она сейчас спит.
  Амаранта держалась рядом с Алексеем, а Стронников шагал немного позади них.
  - Как ты оказался в этом городе? - спросила Амаранта. - Вот так совпадение.
  - Долгая история, - отмахнулся доктор. - Я тоже не ожидал тебя здесь встретить.
  Амаранта вошла в одну из палат вместе с Алексеем, а Кирилл остался ждать снаружи. Сначала он одиноко кружил в пустом и тихом коридоре, а затем устроился в одном из кресел, что стояли на всем этаже вдоль розовых стен.
  "А здесь уютно, - пришло ему в голову. - Никогда бы не подумал, что буду такого мнения о больнице".
  Внезапно в голове Стронникова возник отдаленный образ: грязные стены палаты, которые когда-то были белоснежными, крики обезумевших пациентов в соседних комнатах и голос доктора: "Иногда люди совершают ошибки, а потом оказываются здесь. И, казалось бы, даже не психи".
  Из воспоминаний Кирилла вывел шорох открываемой двери. Из палаты вышел Алексей и устроился на соседнем с ним кресле.
  - У нее мало шансов. Даже если найдут донора, - сказал врач.
  Стронников понимающе кивнул, решив не говорить доктору о том, что Амаранта даже не удосужилась хоть сколько-нибудь ввести его в курс дела.
  - Но я вам этого не говорил. Не будем лишать Татьяну надежды.
  - Конечно.
  
  Амаранта взяла в руки ладонь Ники и посмотрела в лицо спящей подруги. Хоть они знали друг дружку довольно непродолжительное время и долго не виделись, обе сумели сильно сродниться. Было между ними что-то общее. Нечто такое, чего не возникло даже между Амарантой и Бали.
  - Я вытащу тебя, подруга, - прошептала Амаранта, борясь с давящими горло слезами. - Даю слово.
  
  Кирилл снова сидел в коридоре один к тому моменту, когда из палаты вышла Амаранта. Косметика на ее лице размазалась и Стронников понял, что она плакала. Амаранта села рядом с ним, поставив на колени свою сумочку. Какое-то время они молчали, слушая тишину больничного этажа, но потом Амаранта произнесла безжизненным тоном, глядя в стену напротив:
  - Отвези меня домой, Кирилл.
  
  
  
  
  xxv
  
  - Жаль, что так получилось, - произнес мужской голос и Кирилл Стронников вздрогнул от неожиданности.
  - Вы что-то сказали? - спросил он, повернувшись к незнакомцу.
  Рядом с ним стоял невысокий мужчина лет пятидесяти в черном костюме и с кожаным портфелем в руках.
  - Я говорю, мне очень жаль, что так вышло. Она была хорошим человеком.
  "В том то и дело, что была", - подумал Кирилл, снова окинув взглядом надгробие и в который уже раз прочитав имя, фамилию и отчество женщины, которая была похоронена в этой могиле. Внимательно посмотрел на фотографию, что стояла у могильной плиты в россыпи цветов.
  - Кто вы такой? - поинтересовался Стронников у мужчины, который стоял рядом с ним.
  - Позвольте задать вам встречный вопрос, - сказал незнакомец. - Вы кто такой и откуда ее знаете?
  - Это неважно, - коротко ответил Кирилл, глядя на красивое лицо молодой женщины. - Я видел ее недавно, в кафе.
  - О чем вы говорите?
  - Я говорю, что видел ее живой. Только у нее были короткие светлые волосы.
  Незнакомец рассмеялся.
  - Этого не может быть. Анна погибла в автомобильной аварии. Скоро год будет. Я лично присутствовал на опознании. Признаюсь, это было непростым зрелищем.
  - И все же, - произнес Кирилл, - кем вы ей приходитесь?
  Мужчина бросил на Стронникова короткий взгляд, затем стряхнул с надгробия несколько сухих листьев, принесенных ветром.
  - Мы сотрудничали какое-то время незадолго до ее гибели. Работали над одним совместным проектом, которому, к сожалению, не суждено было воплотиться в жизнь. Жаль, что я так поздно ее встретил. Это был поистине необычный человек, - после непродолжительной паузы он добавил: - Не тешьте себя напрасными надеждами, господин Стронников. Ее уже не вернуть. Вот так и выходит, что вся наша жизнь однажды умещается в короткое тире между двумя датами на могильной плите. М-да.
  Незнакомец развернулся и быстро зашагал мимо многочисленных надгробий, вздымающихся из земли.
  - Эй! - крикнул Кирилл, опомнившись, когда мужчина уже оказался в нескольких метрах от высоких металлических ворот. - Откуда вы знаете, как меня зовут?
  Однако его вопрос остался без ответа. Мужчина, не обернувшись, исчез за оградой кладбища и сел в автомобиль.
  Стронников еще какое-то время молча стоял у могилы, глядя на многочисленные букеты с живыми цветами от незримых посетителей, что лежали у подножия надгробия. Затем он протянул руку, коснувшись гладкого гранита. Прислушался к царившей вокруг тишине и негромко проговорил:
  - Знаешь, я так жалею... так жалею, что мы не встретились с тобой где-нибудь в другом месте. Ведь все могло сложиться иначе. Совсем по-другому...
  
  
  
  
  Глава 26
  
  Вечером пятницы Кирилл сидел в центре гостиной на том самом месте, где сидела Амаранта, рассказчица прошлой недели, ровно семь дней назад.
  Иде и Гретель как обычно не присутствовали на "пятничном откровении". Не было и Кати. Стронников же был этому только рад. Он вообще не встречался с ней после той роковой ночи и не хотел бы встречаться и впредь.
  Вадим, Стелла, Амаранта и Бали устроились полукругом вокруг него и Кириллу в эти минуты стало как-то не по себе от столь пристального внимания к его персоне. Все ожидали от него интересной истории.
  Стронников почти не раздумывал о том, чтобы такого рассказать, вопреки просьбе Фантома. Ему было абсолютно не о чем говорить. Какие-то случаи из его жизни оказывались совершенно неинтересными, другие же явно не подходили для того, чтобы оглашать их на публике. Пусть даже эта публика и заменила ему семью, которой у него никогда по сути и не было.
  Амаранта же во время ожидания того, пока Кирилл начнет говорить, размышляла о деньгах для Ники. У нее не было суммы, необходимой для выздоровления подруги, а если бы она и попросила остальных ей помочь, то им бы наверняка пришлось вложить в это дело большую часть своих сбережений. И с какой стати они должны помогать ее давней подруге? Амаранта хотела поговорить об этом с Бали, но затем пришла к выводу, что лучше не стоит. Опять же возникнут вопросы, а Амаранте меньше всего сейчас хотелось кому бы то ни было что-то объяснять и доказывать. В результате она предпочла решать эту проблему сама, однако, никакие дельные мысли, которые бы могли помочь ей найти выход из сложившейся ситуации, пока что в голову не приходили. Оставалось ждать, а время сокращалось с каждой уходящей секундой. О том, что кто-то мог узнать об их с Кириллом утреннем визите в Зеленоборск, Амаранта не волновалась. Стронникова даже не нужно было просить о молчании, он бы и так ничего никому не сказал.
  Кирилл окинул взглядом всех собравшихся, по-прежнему не решаясь начать рассказ. Вадим рассматривал свои ногти, Стелла смотрела куда-то в пол, думая о своем, Амаранта вращала кольцо на пальце, а Бали периодически бросала на Кирилла весьма странные взгляды и ему вдруг показалось, что она узнала о нем что-то, чего ей явно не следовало знать.
  "Неужели на маяке Бали с Фантомом обсуждали вопрос моей влюбленности в нее?" - задался вопросом Стронников, ощутив спиной неприятный холодок.
  - Мы ждем, Кирилл, - произнес наконец Вадим. - Приступай к рассказу.
  Стронников только тяжело вздохнул.
  - Мне нечего вам сказать. Я готов передать право высказаться кому-то другому.
  - Что это значит? - нахмурился Фантом. - Ты идешь против традиции.
  - Какая традиция? - усмехнулся Кирилл. - Ты сам ее выдумал.
  - А я то думал, ты за это время, что провел в "Полнолунии", стал настоящим мужиком и на тебя можно положиться. Вначале то был еще той размазней. Когда я тебя увидел впервые, то подумал: "Что это за жалкий человечишка у нас здесь взялся?" Выходит, я ошибся. Ты все такой же. Печально.
  - Вадим, - сказала Стелла, положив руку на его плечо. - Если Кирилл не хочет, то не нужно насиловать человека.
  - Что значит, не хочет?
  Фантом поднялся со своего места, принявшись кружить по комнате.
  - Простите, - сказал Кирилл и тоже встал из кресла.
  - Хорошо, - выдохнул Вадим. - Кто желает заменить сегодня нашего друга и выступить с интересной историей?
  Никто не ответил и Фантом обратился к Бали:
  - Может ты, Бали?
  - Ты ведь знаешь, Вадим, - ответила та. - Я не участвую.
  - Может быть, хватит ломаться? Откройся нам уже. Сколько можно молчать?
  А ты, Стелла?
  - Вадик, - сказала хозяйка отеля. - Ничего страшного не случится, если мы пропустим одну пятницу. А, быть может, ты сам сегодня выступишь?
  - Идите вы все к черту! - выдохнул Вадим, махнув рукой, а затем направился к выходу из отеля и скрылся во тьме вечера.
  Стелла посмотрела на Стронникова:
  - Прости его, Кирилл.
  - Ерунда, Стелла, - мягко проговорил он. - Вадим такой, какой есть.
  
  Чуть позже Кирилл шел вдоль берега, тщетно выискивая взглядом Фантома. Ему не хотелось портить свои отношения с этим человеком, ведь он стал для него тем другом, которого у Стронникова никогда не было. Он не знал, что именно скажет Вадиму, когда найдет его, но твердо для себя решил, что на этот раз расставит все точки над "и". Хватит тянуть. Нужно решить все проблемы сегодня и больше не возвращаться к этому.
  Кирилл ускорил шаг, когда увидел Фантома, стоявшего у самой кромки воды в свете длинного луча света, что падал от луны. Стронников приблизился к нему и остановился рядом.
  - Пришло время открыться, Вадим, - начал Кирилл, стараясь говорить, как можно более твердым голосом. - Ты требуешь этого от других, но в то же самое время не можешь говорить сам. Только ежедневно изводишь себя тем, что хранишь это в себе. Я даю тебе шанс, друг. Откройся мне. Расскажи о том, что случилось год назад. Что изменило твою жизнь?
  - Что изменило мою жизнь?
  - Хочешь я скажу, что было со мной?
  - Ты пытался наложить на себя руки, брат.
  - Кроме этого.
  - Валяй.
  - Однажды я познакомился с одной девушкой. Красавицей. Мы даже собирались пожениться. А потом она сказала мне, что выходит замуж за другого, а я ей был нужен только, чтобы позабавиться, чтобы вытянуть из меня, как можно больше денег. А я повелся на это. Совсем, как Амаранта поверила своему жениху. А еще знаешь? Я однажды сидел у себя дома и общался с другой девушкой. Мы сидели за столом в полумраке моей комнаты и долго разговаривали, обо всем на свете, я даже влюбился в нее. Она была такой красивой. Перед нами стояли бокалы с вином и тарелки с легкой закуской. А также ароматические свечи. Это был настоящий интим. Истинная романтика. Она понимала меня, а я ее. Мы были одним целым в ту ночь. И она уже была готова заняться со мной любовью. Вот только одна проблема... - Стронников сделал паузу, немного выждав. Фантом же смотрел прямо перед собой и, казалось, не обращал никакого внимания на его слова. Тем не менее, Кирилл продолжил, негромко хохотнув: - Той девушки не существовало. Я сам ее выдумал. Я один сидел за чертовым столом в своей чертовой комнате и пил вино в одиночку. При этом говорил за нас двоих. Это бы неплохо смотрелось в каком-нибудь фильме, когда сначала показывают парня, сидящего за столом и говорящего комплименты девушке, потом камера сдвигается на противоположную часть стола, а там никого нет. Пусто. - Кирилл коротко рассмеялся. - А еще, ты будешь смеяться, я побывал в психушке, самой натуральной. Меня туда упекли после того, как я наглотался таблеток. Так что, я псих! Настоящий долбанный...
  - Хватит, - тихо проговорил Вадим, оборвав его. Затем повторил громче: -Хватит!
  Через несколько секунд он кричал:
  - Хватит! Хватит! Хватит!
  Дальше его крик перешел в сплошное: А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! Кириллу захотелось закрыть уши ладонями, только бы не слышать этого.
  Фантом забежал в воду и принялся бить по ней ногами, вызывая снопы брызг.
  - Тебя девушка бросила?! Ты потерял много денег с ней?! Это твои самые большие проблемы?! - продолжал кричать он. - Ты выдумал себе идеальную женщину?! Ты пытался убить себя, потому что... Потому что ты трус! Потому что ты безумец!
  Вадим последний раз пнул воду ногой, затем выдохнул едва слышно:
  - Потому что ты идиот. О, господи!
  Он вернулся к Стронникову и сел у его ног, взявшись за голову руками. Кирилл опустился рядом с ним на влажный песок. Вода прибывала, касаясь их ступней, облаченных в открытые шлепанцы, а ветер нежно трепал футболки за плечи.
  - Прошлым летом, - начал вдруг Вадим, - я и моя жена узнали о том, что наша младшая дочь Лия больна. Вернее, все было не совсем так. Вначале я предал их. Предал свою семью, сорвавшись в то чертово турне, вновь угодив в наркотический дурман. Я обещал, что с музыкой и гастролями покончено, и они верили мне. Моя семья мне верила. И вот, я нюхаю проклятый кокаин и мне звонит моя жена, Диана. Она говорит, что наша дочь больна. Смертельно больна. Она заболела внезапно, пока я был в этом туре. Я приехал в больницу вне себя от ярости. Меня раздирало на части от осознания того, что моя дочь умирает, а я не могу ничего сделать. Я себя не контролировал, бросился на лечащего врача, избил его и угодил за решетку. Когда вышел, Лия уже умерла, - Кирилл заметил, что Фантом поднял руку к щеке, вероятно смахнув слезу. - Те дни, это кошмар какой-то. До сих пор, словно бредовый, сумасшедший сон, который все никак не закончится. И вот я приехал на похороны своей дочери. Опоздал, потому что сел за руль в нетрезвом виде. Ведь первым делом, выйдя из тюрьмы, напился. Так меня лишили водительских прав. Помню, стою и говорю гаишнику, что еду хоронить свою дочь, а сам не верю собственным словам. Бред какой-то. Как такое вообще могло случиться? Это немыслимо, думаю я. А сам говорю: "Пойми, начальник, мне нужно на кладбище. Дочь хоронить".
  Вадим на какое-то время замолчал, а Стронников, сидящий рядом, не мог выговорить и слова. Настолько был потрясен.
  - Нужно закурить, - сказал Фантом, доставая из кармана пачку сигарет.
  Когда он выдохнул первую струю дыма, то провел ладонью по голове, пригладив широкую полосу волос, а затем продолжил:
  - После похорон ничего не закончилось. Кошмар только начал разрастаться. Мы возвращались домой с кладбища на специально заказанном автобусе. И попали в аварию. Я не помню, как это случилось. После похорон был не в лучшем состоянии и вообще пребывал в какой-то прострации. Будто бы обдолбался дальше некуда. Такого не может быть, скажешь ты, но это жизнь, друг. Так вышло, что в день похорон своей младшей дочери я потерял жену и второго ребенка. У меня никого не осталось.
  "Такого не бывает", - подумалось Кириллу.
  Он пытался обдумать сказанное Вадимом и не мог уложить произошедшее у себя в голове. Фантом снова рассеянно провел рукой по волосам, а потом несколько раз хлопнул ладонью по своему лбу.
  - В той аварии погибло всего пять человек из двадцати четырех, что находились в автобусе. Там были наши родственники и знакомые, с половиной из которых я встречался от силы пару раз за всю жизнь. И мои жена с дочерью, моя семья, оказались в числе тех пяти погибших. - Фантом нервно рассмеялся. - А я всего лишь получил царапину на лбу и вывих правого плеча. Не считая, правда, разбитого лица, порванной губы и ушибленного затылка. Но это было еще на кладбище. А знаешь, как я вывихнул руку?
  Стронников молча покачал головой, а Вадим выпустил новую струю дыма и сказал:
  - Я пробирался через салон автобуса, который слетел с дороги, перевернулся и лежал на боку. Пытался найти свою жену и дочь, выкрикивал их имена, повсюду царил хаос, люди в панике выбивали стекла, желая выбраться наружу. Но вдруг меня кто-то схватил за ногу. Это была какая-то девушка. Она просила о помощи, так как ее плотно прижало между сидений, и я помог ей. Вытащил ее из автобуса. Когда тянул ее, кто-то крикнул: "Здесь только трупы остались, нужно помочь живым!" И вот, я спас ту девушку, которую видел впервые в своей жизни. Она была то ли двоюродной сестрой Дианы, то ли кем-то из обслуживающего персонала в нашем доме, я не вникал. Пока тянул ее, вывихнул плечо. Я спас чужого человека, но не смог сохранить жизни своих родных людей. Такая вот ирония, брат.
  "Зловещая ирония, - пронеслось вдруг в голове Кирилла. - И это человек, которого я посчитал самым беззаботным из всех, кто только мне встречался".
  - А после аварии все пошло по кругу, снова похороны... Мне казалось, что я уже не выберусь из этого ада.
  Они молчали несколько минут, а потом Фантом снова заговорил, качая головой:
  - Я плохой отец. О, господи! Плохой отец. И никудышный муж.
  Стронников хотел сказать, что это не так, но затем подумал, а откуда он, собственно, знает каким отцом был Вадим? Он лишь мог предполагать. Тот ведь ничего не рассказывал о своих детях до этого вечера.
  - Это я во всем виноват, - обреченно сказал Вадим. - Я слишком мало уделял времени своей семье. Я не уберег их. И вот, теперь я жив, а их нету. Почему я выжил? Лучше бы я умер тогда в чертовом автобусе, лучше бы я. Столько всего случилось, что я вообще удивляюсь, почему до сих пор жив, - он вытащил из песка круглый камень, размахнулся и бросил его в воду. Кириллу показалось, что в этот бросок Фантом вложил всю свою боль и всю ярость. - Иногда происходит такое, что жизнь, словно обрывается, и ты летишь в бездну, глубокую-глубокую, темную и страшную, откуда нет выхода. В такие моменты думаешь, что лучше и не жить. А когда выживаешь, то спрашиваешь себя: почему? Почему ты жив? И ты начинаешь винить себя за это, тебя мучает чертова совесть. Она кричит во все горло прямо тебе в ухо: почему ты жив? И я себя спрашиваю каждый день, каждый прожитый день: почему я все еще дышу? Почему я жив, а они уже нет? Я бы задал этот вопрос Богу, но знаю, что его не существует.
  Кирилл не знал, что на это сказать, и потому задал вопрос:
  - А что случилось на кладбище? Тебя избили?
  - Столкнулся с парой типов. Не будем об этом.
  - Как же... - начал Стронников, но не нашел нужных слов.
  - Как мне удается продолжать жить дальше?
  Кирилл кивнул.
  - Да. Как ты можешь быть таким оптимистом? Как тебе еще удается дарить свое тепло другим людям? Ты, можно сказать, меня вытащил из депрессии, протянул мне руку помощи в тот момент, когда я уже оказался у самой черты. Не встреть я тебя, меня бы уже, возможно, и не было в живых. Кто знает, сколько попыток самоубийства я мог бы еще совершить. Я многим обязан тебе, Вадим.
  - Я привык носить маски, друг. Еще во время работы в группе. Только я их снимал, когда возвращался домой, а теперь уже не снимаю. Так легче. И моя семья - она здесь, в сердце, - он коснулся рукой левой стороны груди. - Они всегда со мной, как бы там не было. Хоть время, может, и лечит, но я ведь не хочу забывать о них, правильно? Я хочу всегда помнить о своих дочерях и о своей жене, ведь я любил их. Как никого на этом свете. Может, мало говорил им об этом. Но любил, очень сильно любил. И сейчас продолжаю любить. Несмотря ни на что. И если я не буду о них помнить, то кто еще будет? Кто, кроме меня, брат?
  - Ты кому-то еще рассказывал?
  - Только Дарине и как-то раз Михалычу по пьяни. Но ты первый услышал обо всем в подробностях. Дарина и Михалыч слышали от меня лишь пару фраз о том, что я потерял своих детей и жену. Я пытался сказать Стелле. Но не мог. Думаю, ты понимаешь. На пятничных исповедях говорил о чем угодно, но только не о своей семье. Чаще рассказывал различные рокерские байки из своей жизни.
  Стронников снова кивнул. Уж он то знал, как тяжело бывает заговорить.
  - Ты первый, Кирюх, кому я все рассказал. И, знаешь, мне стало легче. Честно.
  - Ты привязался к дочерям Стеллы...
  - Да, мне одновременно хорошо с ними и тяжело. Я не могу спокойно смотреть на них. И тем больнее мне, что Гретель так себя ведет. Я чувствую, что не справляюсь, хоть и никогда не пытался брать на себя роль их отца. Мне это не под силу, наверное.
  Стронников протянул руку, обвив ей шею Вадима, затем сказал:
  - Прости меня. Я вел себя, как дурак с этой своей ерундой.
  - Тебе не кажется, что мы слишком часто просим друг друга о прощении? - улыбнулся краешком губ Фантом. - Ладно, раз на то пошло, и ты меня прости за призрака. И на Михалыча зла не держи, это все я затеял.
  - Ерунда, - отмахнулся Кирилл. - А кто была эта девка?
  - Лжепризрак? Так, одна городская шлюшка.
  - А она ничего, - сказал Стронников, а Вадим лишь ухмыльнулся.
  Сейчас история с призраком и его гнев, вызванный этой шуткой, казались Кириллу совершенно незначительными. Все познается в сравнении. Теперь он понимал смысл этой фразы, как никогда.
  Они помолчали, и Вадим закурил новую сигарету.
  - Недавно я читал одну книгу, - снова заговорил Фантом, коснувшись пальцами серьги в ухе. - Там один мужик, который потерял дочь, делает ее клона на каком-то специальном устройстве. И этот клон лишь отдаленно напоминает человеческое существо, это зомби. В результате отец уже сам убивает клона своей дочери, потому что понимает, что это не его ребенок. Это абсолютно чуждое человечеству создание. Книга называлась "Дорога из цветов плоти". Я не помню автора.
  - Бредовое название, - сказал Кирилл, чтобы хоть как-то разбавить угнетающую атмосферу этого вечера.
  - Согласен, полная чушь. Но, знаешь, я бы не отказался иметь такое чудо-устройство. - Вадим помолчал, а потом произнес: - Помнишь Жанну? Девушку, которую я выгнал из отеля.
  - Да, конечно.
  - Ты был прав. Я соврал тогда тебе. Никакая она не фанатка. Впервые я встретился с ней в одном кафе, и она сказала, что я должен изменить свою жизнь, должен принять правильное решение. Сказала, что если я ошибусь, то мы встретимся вновь. И знаешь, что? В следующий раз я увидел ее на похоронах своей младшей дочери. Она была там. Стояла среди могил. И улыбалась. И вот теперь, она появляется здесь. В Абильдегере, в "Полнолунии", которое стало для меня новым домом. Как я должен был себя повести? Что я должен был сделать? Эта Жанна, она демон. Демон.
  Фантом выждал несколько секунд, затем добавил:
  - И хоть все это случилось со мной летом, я все равно люблю это время года. Ничего не могу с собой поделать. Наверное, это у меня с детства.
  Вадим зажег еще одну сигарету, и Кирилл уже потерял счет, сколько штук тот выкурил на протяжении их разговора.
  - А еще я был чертовым наркоманом, как ты, наверное, уже понял. Долбил кокс. Но уже бросил. Больше не занимаюсь этим.
  - А как же твоя трубка?
  - Это так, баловство. Чертов Лорд подсадил меня на кокаин. Это наш вокалист. Я считал их своими лучшими друзьями, членов группы, променял на их общество свою семью, но никто из них не присутствовал на похоронах Лии, а также Дианы и Лав. Я случайно встретил Лорда позже, но даже не поздоровался с ним. Мы стали совсем чужими людьми. Совсем чужими. Хотя немногим раньше он был для меня ближе родного брата.
  Стронников промолчал, думая о чем-то своем, а затем заметил, что Фантом закрыл лицо руками, а его плечи стали ритмично подниматься и опускаться.
  - Друг, - сказал Кирилл, а после этого обнял Вадима. - Ладно, поплачь, если хочешь. Это поможет. Обязательно поможет.
  Фантом уткнулся лицом в его плечо и разрыдался еще сильнее. Он плакал с громкими всхлипами, периодически что-то бормоча себе под нос, совсем неразборчиво. Они сидели обнявшись на песке у моря, лунный свет ярким пятном выделял их фигуры, и Вадим плакал.
  - Поплачь, поплачь, брат, - повторял Стронников, слегка хлопая Вадима по спине ладонью. - И ты ни в чем не виноват. Запомни. Это случайность. Ужасная, нелепая случайность. От тебя ничего не зависело. Ты не должен винить себя в смерти твоей семьи. Иногда обстоятельства сильнее нас. Чаще всего сильнее.
  Спустя несколько минут Кирилл понял, что сейчас и сам расплачется, если это не прекратится. Он вдруг подумал о том, как тяжело видеть плачущим человека, который всегда всех утешал.
  - Ладно, приятель, хватит. Все, прекращай эти сопли, - произнес Кирилл, выпустив Фантома из объятий и украдкой проведя пальцами под своими глазами.
  - Да, действительно, что это я, - пробормотал Фантом, выпрямившись и вытирая щеки.
  Они посидели немного, глядя на воду, а через несколько минут Стронников спросил:
  - Ты знаешь настоящее имя Амаранты?
  Вадим в задумчивости посмотрел на него, затем сказал совершенно буднично:
  - Татьяна. А что?
  "Похоже я один только этого не знал", - подумал Кирилл, покачав головой.
  Хотел было спросить о настоящем имени Бали, но Фантом заговорил раньше:
  - Знаешь, может, я это уже говорил, но я так рад, что ты здесь, с нами.
  - Я тоже, друг, - ответил Стронников, а потом спросил: - Может, пойдем домой? Завтра бы я не отказался посетить Абильдегере. Ты ведь мне обещал экскурсию?
  - Послушай, - хохотнул Вадим, словно о чем-то вспомнив. - Возможно, ты скажешь, что я сошел с ума, но завтра...
  Он сделал паузу, посмотрев в глаза Кириллу. Тот ощутил, как нервная дрожь пробежала по его спине и, поднимаясь с земли, напряженно переспросил:
  - Что завтра?
  - Завтра ты женишься на Бали, - серьезно проговорил Фантом, глядя на него снизу-вверх.
  
  
  
  
  xxvi
  
  - Поговори с ним, - сказала Вера, сестра отца, когда Бали опустилась в кресло напротив нее.
  - По-твоему, я похожа на воспитателя или на психолога?
  - Пожалуйста. У меня уже сил никаких нет.
  - Ладно, - улыбнулась Бали, после чего со вздохом поднялась с места.
  Она подошла к двери в комнату Виктора, своего семнадцатилетнего двоюродного брата, и постучала. Ответа не последовало, но Бали распахнула дверь и вошла внутрь. Виктор сидел за столом, переворачивая страницы какого-то глянцевого журнала.
  Бали отодвинула стул с другой стороны и, развернув его, устроилась на нем наоборот, грудью к спинке.
  - Твоя мать говорит, что ты неуважительно относишься к девушкам - проговорила она, положив руки перед собой на стол и переплетя пальцы.
  - И что? - пробубнил Виктор. - Они всего лишь дырки. А ты, я гляжу, возомнила себя крутой.
  "Случай не из легких", - подумала Бали, потом произнесла:
  - Они прежде всего люди. Такие же, как и ты. Что ты ценишь в девушках?
  - Наверное, большие сиськи и еще то, что находится у них между ног.
  - Можно? - спросила Бали, а затем протянула руку и взяла журнал, который лежал на столе. На его страницах, что украшали фотографии обнаженных женщин и сцен из порнофильмов, был напечатан текст на английском языке.
  - Круто, да? - улыбнулся парень. - Ты тоже занимаешься чем-то подобным?
  Как эти модели?
  - Нет, - покачала головой Бали, возвращая журнал.
  - Знаешь, о чем я сейчас думаю?
  - Нет. О чем же?
  - О том, как бы ты выглядела без нижнего белья. Если бы я снял с тебя твои трусики.
  - Понятно, - нахмурилась Бали и какое-то время пристально смотрела на Виктора, а он лишь глупо улыбался под ее взглядом.
  Наконец, она поднялась со стула и подошла к двери.
  - Не у каждого есть сестра, пусть и двоюродная, с такой классной задницей, - проговорил Виктор у нее за спиной.
  Когда Бали вышла за дверь, в гостиной ее поджидала Вера.
  - Отведи парня к психологу, - сказала Бали. - Я здесь бессильна.
  
  Бали вернулась домой и, как только вставила ключ в замок, к ней тут же подошла соседка, живущая этажом выше.
  - Привет, Бали, - произнесла молодая девушка, остановившись позади нее.
  - Здравствуй, Анжела.
  - Ты бы не могла помочь мне?
  - Что случилось? - обернулась к ней Бали, когда уже открыла свою дверь.
  - Нет света на этаже. Я ведь там одна живу и починить некому.
  - Я сейчас поднимусь, - сказала Бали, после чего скрылась в квартире.
  Она зажгла свет в прихожей, а затем крикнула:
  - Андрей, ты дома?
  Ответа не последовало и Бали пришла к выводу, что он вновь куда-то уехал со своими друзьями. Как только Андрей перебрался жить к ней, то стал частенько куда-то исчезать, не ставя ее в известность. С момента их случайного знакомства на пирсе прошло чуть больше месяца и Бали уже сомневалась, что ее решение позвать этого парня жить к себе, стало правильным. Чем-то он ее зацепил и она несомненно привязалась к Андрею, но о любви речи пока не шло. Ясно было только, что с ним необходимо устроить разговор и как можно скорее.
  Через несколько минут Бали снова вышла на площадку с маленьким фонариком в руках, который был размером с шариковую ручку. Анжела ждала ее несколькими ступенями выше и Бали направилась за ней.
  - Не знаю, что там. Может, выбило пробки, - пробормотала девушка, пока они поднимались.
  Оказавшись перед щитком, Бали распахнула его дверцы, после чего включила фонарик и стала внимательно изучать хитрые переплетения проводов.
  - Кажется, я вижу проблему, - наконец проговорила она и, зажав фонарик губами, принялась соединять между собой провода, которые свободно болтались внутри щитка.
  Спустя пару минут свет зажегся и обрадованная соседка взвизгнула от радости.
  - Спасибо, Бали! Ты настоящая подруга! Может, зайдешь, на чашечку кофе?
  - Нет, спасибо, - улыбнулась в ответ она. - Как-нибудь в другой раз.
  Бали сделала несколько шагов по ступеням, а потом обернулась перед тем, как завернуть за поворот лестницы, и посмотрела на Анжелу:
  - Будут проблемы, так обращайся. Решим их вместе.
  
  
  
  
  Глава 27
  
  Гретель подняла Иде с кровати посреди ночи и куда-то повела за собой.
  Иде понимала, что с ее сестрой в последнее время творилось что-то странное. Она пыталась сказать об этом матери, но у нее не выходило. То Гретель была рядом, то Иде просто не могла объяснить свои мысли при помощи жестов. Она понимала, о чем хочет поведать матери, но у нее не получалось это сделать.
  Они вышли из отеля и направились в сторону моря. Сканди спустилась к пляжу, волоча сестру за собой, а если та пыталась сопротивляться, то тут же получала резкий и болезненный рывок за руку.
  Вскоре они оказались около воды, а Гретель продолжала безмолвно, словно одержимая, тащить сестру все дальше и дальше. На Иде была надета только тонкая ночная рубашка и девочка ощутила сковывающий ее ноги холод, когда Сканди затащила ее в воду. Они поднялись на камень, что торчал со дна чуть дальше, а потом стали переступать с одного на другой, пока не оказались на самом большом, который поднимался из воды метрах в десяти от берега. Иде помнила, что глубина в этом месте составляла два полных ее роста и ей всегда было строжайше запрещено ходить по этим камням. Но сейчас Гретель привела ее именно сюда. Они какое-то время смотрели в глаза друг дружке, а Иде пыталась беспомощно что-то показывать пальцами одной свободной руки (вторую крепко сжимала Сканди) и приглу-шенно мычать. Гретель не произносила ни слова. Ее губы были плотно сжаты с того момента, когда она разбудила младшую сестру посреди ночи.
  "Давай вернемся. Мне страшно", - показала жестами Иде, когда Гретель отпустила ее руку. Но той было все равно. В следующее мгновение Сканди сильно толкнула сестру в грудь.
  Падая в воду, Иде судорожно вдохнула ртом воздух и закрыла глаза. Как только вода, которая показалась ей невообразимо холодной, сомкнулась над ее лицом, девочка тут же инстинктивно выпустила из легких воздух и втянула воду носом.
  
  Бали не могла заснуть этой ночью и бесцельно брела вдоль берега в полном одиночестве. Она размышляла о том, что некрасиво поступила с Кириллом. Они с Фантомом оба нехорошо поступили, втянув его в это дело со свадьбой. Но пути назад уже не было. Стронников после того, как вернулся в отель, ничего ей не сказал, но Бали поняла, что он уже все знает. Вадим поставил его в известность. Не так Бали представляла себе свою первую свадьбу. Совсем не так.
  Она еще днем позвонила Румянцеву и сказала, что все готово, хотя сама и сейчас не знала, как уговорить Кирилла, если тот вдруг резко откажется. Румянцев сообщил ей, что церемония в ЗАГСе пройдет днем в субботу и их распишут, а развестись она сможет хоть на следующий день. Он пообещал лично разорвать трудовой контракт в ее присутствии, но только после того, как состоится праздник. Румянцев заявил, что на свадьбе будут ее бывшие коллеги по работе и потребовал, чтобы все выглядело более, чем натуралистично, ведь о том, что свадьба ни что иное, как фарс, знал только один Румянцев. Не считая, естественно, обитателей "Полнолуния", которые, по распоряжению бывшего босса Бали, должны будут идеально отыграть свои роли и нигде не проколоться.
  Бали немало удивилась тому, что Стелла с Амарантой совершенно спокойно восприняли ее предстоящую свадьбу и даже не задавались лишними вопросами. Амаранту сейчас занимали какие-то ведомые только ей одной проблемы, а Стеллу больше всего беспокоило поведение Гретель. Так что они пообещали помочь всем, чем смогут, включая различные приготовления, но и здесь львиную долю содействия взялся оказать все тот же Румянцев, который, как поняла Бали, находился в полном восторге от предстоящего представления, настолько его увлекла вся эта мистификация с бракосочетанием.
  Она, конечно, считала Румянцева весьма странным, но чтобы он докатился до такого сумасшествия, Бали никогда бы не подумала. Тем не менее, она поняла, что проще было подыграть ему и осуществить эту дурацкую затею, нежели и дальше годами мучиться, пытаясь освободиться от обязательств этого проклятого контракта, или, что еще хуже, угодить за решетку.
  Бали уже возвращалась к отелю, когда вдруг увидела Гретель, которая спешно перепрыгивала с камня на камень, что выступали из воды, пытаясь добраться до берега. Это заставило ее вернуться к реальности, забыв на какое-то время о своих размышлениях. Когда Сканди уже бежала по песку к тропинке, ведущей в сторону "Полнолуния", Бали вновь посмотрела на море и ее взгляд вдруг зацепился за что-то светлое, промелькнувшее над толщей воды в лунном свете.
  Она быстро зашагала в сторону моря, вновь и вновь пытаясь разглядеть предмет, что бултыхался в воде. Ведь там что-то было. Определенно было.
  То, что увидела Бали в следующую секунду, заставило ее лихорадочно стянуть с себя блузку, раскидывая оторвавшиеся пуговицы, а также снять юбку с босоножками, и броситься в воду. Это был ребенок. Вероятно, Иде. Это первое, что пришло в голову Бали.
  Она доплыла до того места, где видела силуэт девочки, но ничего не смогла обнаружить. Луну затянуло тучами и море погрузилось в полнейшую темноту. Бали погрузилась под воду, тщетно пытаясь найти ребенка. Действовать приходилось наощупь.
  Легкие стало невыносимо жечь и Бали оказалась вынуждена вынырнуть на поверхность, чтобы сделать глоток воздуха. Выпустив струйку соленой воды изо рта, она принялась судорожно глотать воздух ртом. Затем она вновь погрузилась под воду, стараясь нырнуть еще глубже, и спустя несколько секунд ее руки наткнулись на что-то мягкое. Это было тело. Тело девочки.
  Бали крепко прижала Иде к груди правой рукой и принялась тащить ее, перебирая в воде ногами. Наконец, ступни ее ног коснулись песочного дна и двигаться в воде стало гораздо легче. Когда Бали вытащила девочку из моря и положила спиной на песок, то тут же приложилась ухом к ее груди, пытаясь понять, дышит ли она. Если Иде и дышала, то совершенно незаметно, и Бали не смогла определить жива она или нет. Нащупав едва бьющийся пульс на ее запястье, Бали положила ладони на грудь Иде и принялась ритмично надавливать. Периодически она прислонялась губами ко рту девочки и, зажав пальцами ее нос, выдыхала воздух, пытаясь привести ребенка в чувства.
  - Давай! - выкрикнула Бали. - Давай же! Дыши, Иде! Дыши! Дыши, малышка! Ну же!
  Когда Иде пришла в сознание, она издала громкий утробный звук, напоминающий звучание тромбона, а после взмахнула рукой и сильно ударила Бали по лицу. Та резко отстранилась от нее, сев на песок. Иде приподнялась на локте, выплевывая изо рта воду, которая еще наполняла ее легкие, и с громким свистом вдыхая и выдыхая воздух. Бледное лицо девочки осветилось луной, которая вновь вышла из-за тучи, и они с Бали какое-то время смотрели в глаза друг дружке.
  Иде дотронулась пальцем до верхней губы и Бали, вытянув язык, коснулась им своей. Там была кровь. Бали провела пальцами под носом и они окрасились красным.
  "Спасибо, малышка, - подумала Бали. - Я буду классно выглядеть на своей свадьбе".
  - Но главное, что с тобой все хорошо, - прошептала Бали и улыбнулась Иде. Девочка ответила ей тем же.
  Потом в голову Бали пришла мысль, которая ее совсем не обрадовала. Она подумала о том, что если Гретель и завтра решит выкинуть нечто подобное, то всем ее планам может прийти конец.
  
  
  
  
  xxvii
  
  Вадим пробирался между рядами могил, пытаясь разыскать то место, где проходили похороны его дочери.
  Когда он увидел Диану, облаченную в черное платье, то ускорил шаг, желая быстрее добраться до своей жены и второй дочери. Они стояли в окружении мужчин и женщин, родственников и знакомых, которые пытались утешать и успокаивать, безустанно повторяя какие-то слова.
  Фантом, оказавшись в нескольких метрах от уже вырытой могилы для его дочери, постарался привлечь к себе внимание и выкрикнул:
   - Диана! Это я!
  Супруга подняла голову на голос и сдвинула на лоб очки с темными стеклами, что скрывали ее воспаленные красные глаза.
  - Папа! - крикнула Лав и рванулась в его сторону, но Диана крепко сжала руку дочери, не давая ей убежать.
  В это время маленький гроб с телом Лии стали опускать в могилу, и Вадим рванулся с места, выкрикивая на ходу:
  - Нет! Дайте мне попрощаться с ней! Я еще не попрощался со своей дочкой!
  Неожиданно дорогу ему преградили двое мужчин. Оба они были двоюродными братьями Дианы и никогда не нравились Фантому. Мерзкие типы.
  - Куда собрался? - грубо сказал один из них, оттолкнув Вадима рукой.
  - Пустите меня, - проговорил он. - Не будем все усложнять.
  - Мы и не будем, - произнес второй. - Разворачивайся и проваливай отсюда.
  - Пустите. Это моя семья.
  - Ты здесь никто, - сказал первый и Фантом резко движением бросился между ними, желая пробиться к могиле дочери.
  Гроб к этому моменту уже целиком опустили в яму, а собравшиеся принялись бросать на крышку горсти земли.
  - Диана! - крикнул Вадим, но она не отреагировала, теперь стоя спиной к нему. Лав тоже отвернулась.
  Один из преграждающих путь мужчин внезапно ударил Фантома кулаком в живот и тот от неожиданности рухнул на колени.
  - Проваливай, мразь, - проскрежетал сквозь зубы второй.
  - Вы не имеете права! - выкрикнул Вадим и последнее слово сорвалось с его губ вместе с брызгами крови. Один из мужчин, он даже не понял который, ударил его кулаком по лицу. Фантом инстинктивно приложил руку ко рту, ощутив, что на его верхней губе с левого края образовался широкий разрыв - ударивший хорошо проехался металлическим перстнем. - Сволочи.
  Вадим поднялся на ноги, вытирая кулаком кровь с губ и сплевывая слюну, ставшую красной, а потом снова закричал:
  - Диана, зачем так со мной?!
  Фантом вновь бросился через могилы к месту похорон дочери и уже миновал двух удерживавших его мужчин, как вдруг на его плечо неожиданно легла сзади тяжелая ладонь, а чьи-то пальцы сжали кожу куртки. Вадим резко обернулся, желая нанести удар кулаком, но его опередили. Получив сильный удар в челюсть, он не удержался на ногах и рухнул спиной вниз с брызгами крови и слюны, снова полетевшими из его рта. Падая, Фантом сильно приложился затылком о чье-то гранитовое надгробие и сполз по нему, прижимаясь спиной к камню.
  Перед глазами в бешеном ритме заплясали звездочки, а голова заболела с такой силой, что казалось череп не выдержал удара и треснул пополам.
  - Проклятье, - прошептал один из двоюродных братьев Дианы. Они оба теперь стояли без движения, не понимая, что делать дальше, только смотрели на искривленное от боли и выступивших слез лицо Вадима.
  - Я всего лишь хотел похоронить своего ребенка, - проговорил Фантом в то время, как слезы текли из его глаз, смешиваясь на губах с кровью и слюной. - Я всего лишь хотел похоронить свою дочь.
  Потом Вадим прокричал во все горло, срывая голос и неистово взмахнув руками:
  - Я всего лишь хотел похоронить свою дочь! Всего лишь хотел похоронить свою дочь!
  Он схватился руками за голову, которая буквально взорвалась новым приступом невыносимой боли и закрыл глаза.
  Когда смог, наконец, посмотреть перед собой, вдруг увидел ее. Это была та девушка. Жанна. Странная особа, которая заговорила с ним в баре несколько месяцев назад. Она стояла, словно призрак, одетая в черное, позади могилы его дочери. И смотрела прямо на него. Внутрь него.
  "Если мы с вами еще увидимся, то это будет означать, что вы не справились, не вынесли той ноши, которую возложил на вас Бог", - вспомнились Вадиму ее слова.
  Он ощутил, как по его спине пробежал холодный озноб.
  "Это неправильно. Все это неправильно. Все сошли с ума", - крутилось в голове Вадима.
  - Ты дьявол! - прошептал Фантом, а затем увидел свою вторую дочь, бегущую к нему.
  В этот момент один из мужчин, что стояли рядом, пришел в себя, и, взмахнув ногой, пнул Вадима в живот со словами:
  - Получай добавки, козлина!
  - Папа! - закричала Лав, сумевшая таки освободиться из рук матери. - Хватит! Перестаньте бить моего папу! Не надо!
  Она толкнула мужчину, который только что ударил Фантома и, оказавшись рядом с отцом, опустилась на колени и прижалась к нему всем телом. Уткнувшись лицом в шею Вадима, девочка тоже принялась плакать.
  - Все нормально, детка, - прошептал Фантом, обнимая дочь. - Все хорошо.
  - У тебя кровь, папочка, - проговорила Лав, после того, как посмотрела в его лицо. Потом снова заплакала, прижавшись лбом к подбородку отца.
  - Это нестрашно, - продолжал шептать Вадим в то время, как слезы душили его и ему приходилось делать неимоверные усилия, чтобы говорить. - Все пройдет, милая. Все пройдет.
  Жанна еще стояла на прежнем месте, сверля его своим демоническим взглядом, когда Фантом вновь посмотрел на нее.
  - Лав, иди ко мне! - прозвучал резкий голос Дианы, а в следующее мгновение она резким движением вырвала свою рыдающую дочь из объятий Вадима, не догадываясь о том, что жить им оставалось меньше двух часов.
  
  
  
  
  Глава 28
  
  "Ну я и попал", - подумал Кирилл, когда стоял перед зеркалом в гостиной "Полнолуния" и поправлял галстук на шее. Было субботнее утро.
  Темно-серый костюм ему по особому случаю одолжил Фантом, как и начищенные до зеркального блеска туфли. Вадим сказал, что сам женился в этом костюме. Стронников сначала не хотел его надевать, но потом согласился, когда понял, что выбора все равно нет.
  Кирилл не мог до конца поверить в происходящее. Все было, словно во сне. Сначала эта совершенно немыслимая история Вадима, теперь вот ему самому предстоит жениться на Бали.
  - Я женюсь на Бали, - произнес Стронников и не поверил собственным словам. - Может, я умер?
  Кирилл вспомнил, как Фантом не так давно в шутку предположил, что, возможно, они с Бали однажды поженятся. Стронников тогда счел эти слова лишь пустой болтовней, которая могла осуществиться с вероятностью в ноль процентов. Теперь же это происходило на самом деле. И хотя Кирилл прекрасно понимал, что брак будет фиктивным, так нужно Бали, но все равно не мог уложить этот факт в своей голове.
  Рано утром Вадим поднял его с кровати, а Бали сообщила ему, что оказалась в непростой ситуации и чтобы из нее выпутаться она обязана вступить в брак. И Кирилл, как никто другой подходит для роли ее будущего мужа. Стронников только рассмеялся и сказал, что против такого расклада. Он предложил Бали найти кого-то другого, но тут в разговор вмешался Фантом и твердо заявил, что никакие отговорки не принимаются и от него требуется лишь в течении одного дня играть роль влюбленного жениха. Пришлось согласиться. Кирилл понял, что просто так не отвертится, а если и будет выражать недовольство происходящим, то лишь навлечет на себя всеобщий гнев. А это было не нужно никому.
  Стронников не заметил, как к нему подошла Амаранта и только, когда увидел ее отражение в зеркале, обернулся.
  - Привет, - сказала она.
  - Привет.
  Амаранта уже была готова. Надела яркое розовое платье и сделала пышную прическу на голове, воткнув в темно-красные волосы несколько длинных шпилек.
  - Даже не представляю, что ты сейчас чувствуешь, - сказала она, глядя на него с сочувствием. - Мы все сейчас в некотором шоке находимся.
  - Да уж, - кивнул Кирилл. - Но ведь это ради общего блага, верно?
  Амаранта усмехнулась:
  - Да, если за него принимать благополучие Бали.
  - Она ведь одна из нас. Мы должны помогать друг другу.
  - Это точно. Но все равно...
  - Я в норме, - улыбнулся Стронников, ощутив, что Амаранта уж слишком за него волнуется.
  - Ты уже был женат раньше? - спросила она.
  - Нет, это мой первый брак.
  - Ну надо же, - вздохнула Амаранта. - И сразу фиктивный.
  - А, может, мы не захотим разводиться? - ухмыльнулся Кирилл, глядя в зеркало.
  - Давай я тебе галстук поправлю, - произнесла Амаранта, словно не заметив его слов.
  "Интересно, невеста тоже будет в галстуке?" - подумал Стронников, поворачиваясь к ней.
  В это время в гостиной появился Вадим. Он тоже надел костюм, только более
  светлого оттенка, нежели тот, что отдал Кириллу.
  - Готовы? - поинтересовался он. - Пора ехать.
  
  Кирилл позволил Фантому управлять его машиной, хотя у того и не было прав, но как-то неуютно бы он чувствовал себя в роли жениха и водителя одновременно. Стронников сидел на заднем сиденье между Бали и Амарантой, пытаясь припомнить, оказывался ли когда-нибудь на этом месте в своем же автомобиле. Похоже, что нет.
  Когда Кирилл увидел Бали, то буквально едва не свалился с инфарктом, настолько феерично она выглядела в белом свадебном платье. На ее лицо была нанесена стандартная косметика, какой пользовалась любая невеста, и Кирилл даже сначала не узнал ту самую готическую Бали, рядом с которой прожил уже почти две недели. На ее голове держалась полупрозрачная фата, которая белой тканью покрывала ее длинный хвост сзади.
  - Когда ты успела сесть в машину? - обратился Кирилл к Бали, как только автомобиль тронулся с места.
  - Наверное, пока ты отлучался в туалет, - ответила она, улыбнувшись. Затем добавила: - Давно я не чувствовала себя так глупо, как в этом дебильном наряде.
  Бали вспомнила, каким не терпящим отлагательств голосом, Румянцев сказал ей по телефону об условии, согласно которому она должна быть в белом свадебном платье, что субботним же утром для нее привез водитель бывшего директора прямо в "Полнолуние".
  Стелла сидела рядом с Вадимом, указывая ему нужное направление, когда они уже въехали в Абильдегере, и Стронников осознал, что Фантом понятия не имел, где в этом городе находится ЗАГС. Всю дорогу "ауди" плелась, словно черепаха, и Кириллу стало казаться, что они только к вечеру доберутся до места.
  Он уже стал задыхаться от обилия женских духов, что парили в воздухе салона его машины, но не прошло и нескольких секунд, как автомобиль замер на месте у эффектного белого здания с длинной мраморной лестницей.
  - Вот, мы и на месте, - продекламировал Вадим, заглушив мотор.
  - Надеюсь мы еще не пропустили время бракосочетания, - сказала Стелла, вылезая из машины. - Сегодня Вадим побил рекорд самой медленной езды в мире, если такой существует.
  - Я ехал настолько быстро, насколько быстро может позволить себе ехать человек без водительских прав! - заявил Фантом в ответ.
  Бали вышла из автомобиля и огляделась по сторонам. Внедорожник Румянцева уже был на месте, как и еще пара десятков других машин. Сколько из них принадлежало приглашенным на их бракосочетание гостям, Бали определить затруднялась.
  К тому времени, как они собирались войти в ЗАГС, в "Полнолунии" уже хозяйничали люди Румянцева, готовя для них свадебную вечеринку. Бали пришлось потратить несколько часов, чтобы уговорить Стеллу разрешить чужим людям властвовать не ее кухне. В конце концов Стелла согласилась, а Бали взяла слово с Румянцева, что в их отсутствие в отеле все будет нормально и, вернувшись, они обнаружат все на своих прежних местах.
  - Веди себя естественно, - сказала Бали, поравнявшись со Стронниковым перед лестницей и взяв его за руку. - Мы с тобой любим друг друга и безумно счастливы.
  - Конечно, - ответил он. - Все будет на высшем уровне.
  Кирилл внезапно осознал, что ему уже стало нравиться это представление, и он ощутил, что целиком вжился в роль будущего мужа Бали.
  "Хорошо все-таки, что меня откачали чертовы докторишки, не дав умереть", - подумал он и едва не рассмеялся, но заставил себя сдержаться.
  Нельзя было превращать это представление в полный цирк.
  - Возьми меня на руки, - произнесла вдруг Бали, дернув его за руку.
  Стронников какое-то время удивленно смотрел на нее и Бали процедила сквозь зубы:
  - Давай же. Быстро.
  Он плавным движением подхватил ее на руки, потом едва не выронил на ступени, испытав секундный шок, но все-таки сумел удержать. Стояла полуденная жара, Кирилл обливался потом под пиджаком и рубашкой, но чувствовал себя счастливым в эти минуты. Возможно, как никогда раньше.
  Счастья поубавилось, когда они вошли внутрь дворца бракосочетаний. В холле их встретила толпа аплодирующих людей, мужчин и женщин, всех до единого из которых Стронников видел впервые. Многие из них стояли с букетами цветов в руках и фотоаппаратами. Стали раздаваться щелчки и вспышки камер, вследствие чего Кирилл вновь едва не выпустил Бали из рук. В конечном итоге он опустил ее на ковер и к ней тут же повалили стоящие в толпе девушки. Они улыбались, говорили какие-то слова, поздравляли, и Стронников не заметил, как влекомый толпой, через несколько секунд оказался в следующем помещении перед женщиной, которая сидела за продолговатым столом.
  Там же их встретил мужчина лет пятидесяти, который, как решил Стронников, и являлся бывшим директором Бали и одновременно с этим шантажистом, заставившим ее пойти на авантюру, а также виновником того положения, в котором оказался и сам Кирилл. Директор пожал ему руку и, улыбнувшись, произнес:
  - Расписывайтесь, и покончим с этим.
  Бали вела себя сдержанно, практически не реагируя на улыбки и поздравления бывших коллег, желая, чтобы все это поскорее завершилось. После того, как они положили паспорта на стол и поставили подписи во всех нужных местах, Румянцев первым откупорил бутылку шаманского, которая, словно из ниоткуда, появилась в его руках.
  Раздались еще хлопки открываемых бутылок и шампанское, пенясь, потекло по бокалам.
  - Выпьем за новобрачных! - провозгласил Румянцев, после чего в руки Кирилла и Бали тоже сунули по бокалу газированного вина.
  Зазвучал звон стекла, а Румянцев проговорил:
  - Забыли самое главное!
  Он вытащил из кармана пиджака две бархатные коробочки, достал из них золотые кольца и протянул их Кириллу и Бали.
  - Обменяйтесь кольцами.
  Стронников, одной рукой сжимая бокал, другой принялся натягивать кольцо на безымянный палец правой руки Бали. Когда ему это удалось, Бали повторила то же самое с его пальцем.
  Надевая обручальное кольцо на безымянный палец Кирилла, Бали вспомнила ночной инцидент с Иде. Она предпочла ничего не говорить Стелле, чтобы не расстраивать ее еще больше, ведь она и так переживала из-за поведения Гретель. А что бы с ней стало, узнай она о том, что Сканди пыталась утопить собственную сестру, Бали и представить боялась. Она попросила Иде ничего не говорить матери и пообещала ей, что ничего подобного больше не повторится. Сама же Бали в ту минуту, когда надевала обручальное кольцо на палец Стронникова, думала о том, что будет, если Гретель решит повторить содеянное в их отсутствие и, вернувшись, они обнаружат Иде мертвой.
  Чтобы отвлечься от дурных мыслей, Бали переключилась на удар, который ей нанесла Иде ночью. После этого утром она провела целый час, накладывая на припухший нос и губу ни один слой тонального крема. А когда накрасила губы яркой и броской помадой малинового цвета, то эффект, словно она побывала в драке накануне, удалось свести к минимуму. И никто вроде бы ничего не заметил. Даже Амаранта, которая пристально разглядывала ее лицо, поражаясь тому, как эффектно Бали удалось нанести косметику самой себе.
  Они сделали по глотку шампанского, а Кирилл оглянулся назад, желая разыскать взглядом Фантома, Амаранту и Стеллу, но их нигде не было видно. Внезапно он почувствовал сильный прилив одиночества и тоски. Ему нестерпимо захотелось вернуться в отель, и чтобы все стало, как прежде. До этого сумасшедшего дня.
  - А теперь поцелуйтесь! - обратился к ним Румянцев и толпа позади громко возликовала. - Горько! Горько!
  И весь зал вслед за ним принялся скандировать: "Горько! Горько! Горько!"
  - Идем отсюда, - Бали поставила свой бокал на стол, за которым сидела купленная Румянцевым регистраторша браков, а затем, взяв Стронникова за руку, повела его к выходу.
  "Ну и дурдом", - пронеслось в голове Кирилла, когда он устремился за своей новоиспеченной супругой через толпу, по-прежнему сжимая в руке бокал с шампанским и думая о том, что упустил хорошую возможность узнать настоящее имя Бали. В образовавшейся суматохе он ставил свои подписи, совсем не глядя на другие слова в документах.
  Женщины, что держали в руках букеты с цветами, принялись пихать их в руки
  Бали, когда та проходила мимо, ведя Стронникова за руку, словно нашкодившего ребенка. Бали взяла пару букетов и, не задерживаясь надолго, продолжила свой путь.
  "Интересно, она взяла мою фамилию?" - возникла в голове Кирилла совершенно бредовая мысль и он, не сумев удержаться, расхохотался.
  К тому времени они с Бали уже спускались по уличной лестнице, а вслед за ними бежала вся та толпа гостей, что встретила их внутри помещения. Кирилл, только успокоившись после приступа смеха, вновь посмотрел на свою руку, сжимающую чертов бокал, из которого на бегу выплескивалось шампанское, и снова захохотал. Перестал смеяться, когда Бали бросила на него суровый взгляд уже рядом с машиной. Сама же она, отпустив руку Стронникова направилась к внедорожнику Румянцева, у которого уже стояли Амаранта и ее бывший босс.
  Рядом с "ауди" Кирилл встретил Вадима, который вытащил изо рта сигарету и, зажав ее между пальцев, распахнул объятия:
  - Иди, обниму, брат! - улыбнулся Фантом.
  Кирилл приблизился к нему, и они обнялись. Вадим принялся хлопать его по спине.
  - Поздравляю, друг, поздравляю.
  - Было бы с чем, - вяло откликнулся Кирилл.
  - Ну, что за сопли? Давай, садись.
  Стронников снова сел в свою машину на заднее сиденье, а Вадим занял место за рулем. Стелла тоже сидела на своем месте.
  - Где вы были? - поинтересовался Кирилл, захлопнув за собой дверь.
  - Там слишком много народа, - пробурчал Фантом, выдыхая сигаретный дым в окно. - Что они там застряли?
  Стронников выглянул на улицу, увидев, что его жена и Амаранта стояли около внедорожника и о чем-то разговаривали с боссом Бали.
  - Поздравляю, Кирилл, - улыбнулась Стелла, поймав его взгляд в зеркале заднего вида.
  - И ты туда же? Ну, спасибо, - устало ответил Стронников, а затем подумал:
  "Когда же все это закончится?"
  
  Территория вокруг "Полнолуния" погрузилась в вечернюю темноту, а фальшивый праздник все еще продолжался. Кириллу удавалось с огромным трудом что-либо соображать, и он уже не мог запихивать в себя еду или выпивку. Он устал от поздравлений и пожеланий, которыми улыбающиеся и веселящиеся гости сыпали на протяжении практически четырех часов, что они провели, сидя за большим столом посреди гостиной. Звучала негромкая музыка из старого магнитофона, который вдруг возник сам по себе непонятно откуда. Из-за царившего вокруг хаоса и неразберихи Стронников не заметил, кто его достал и включил здесь.
  Румянцев с громким хлопком и брызгами пены под общие аплодисменты гостей открыл очередную бутылку шампанского и принялся наполнять из нее бокалы.
  - Бали, - сказала поднявшаяся со своего места женщина - блондинка, одетая в золотистое с блестками платье. Бали ее лишь смутно припоминала. Одна из фотомоделей Румянцева. - Позволь мне произнести тост.
  - Да сколько можно уже, - проворчал сидевший рядом со Стронниковым Фантом, ослабляя узел своего галстука. Кирилл понял, что его другу весь этот праздник уже тоже встал поперек горла.
  Бали, которая сидела с другой стороны от Стронникова, только тяжело выдохнула. Она, как и сам Кирилл, за весь вечер не произнесла практически ни одного слова. Бали окинула взглядом собравшихся и мысленно задалась вопросом:
  "Кто все эти люди?"
  Часть их них она видела мельком во время работы с Румянцевым, но больше половины не встречала ни разу в жизни.
  "Где Румянцев их сумел откопать? И главное, на хрена они все здесь? Что за странная показуха? Для чего она?"
  Ответов на эти вопросы у Бали не было.
  "По-моему, мы не выглядим такими уж счастливыми, какими бы хотели казаться", - подумалось Стронникову, но он тут же решил, что ему плевать на это. Если сама Бали уже давно вышла из роли, то ему и подавно не стоило из кожи вон лезть, чтобы кому-то угодить. Гостям же, которые, как осознал Кирилл, и не подозревали о фиктивности их брака, было плевать на поведение новобрачных и они продолжали веселиться, как ни в чем не бывало. У них тут был свой праздник.
  - Бали и Кирилл, - продолжала, тем временем, блондинка. - Желаю вам долгой и счастливой совместной жизни, полной любви и взаимопонимания. Желаю вам обзавестись собственным домом и детьми, создать крепкую любящую семью.
  Поднимем же бокалы за наших новобрачных!
  Вставая с бокалом в руке, Стронников задался вопросом о местонахождении Кати, ведь ее не было за столом. Ни ее, ни Гретель. Иде же сидела рядом со Стеллой и ела из своей тарелки.
  Раздался громкий звон бокалов и Кирилл, делая глоток шампанского, подумал: "Плевать, плевать мне на все это. И на Катю, и на Гретель. И на собственную свадьбу, чтоб она провалилась".
  Ему хотелось подняться в свою комнату и лечь в кровать. Хорошо выспаться, а утром пойти гулять по пляжу вместе с Вадимом, словно бы ничего из происходящего не было, и говорить о чем угодно, кроме трагедии, произошедшей с семьей Фантома, говорить о море, о выпивке, даже о женщинах, которых бы надо соблазнить. Копать проклятый тоннель вместе с Вадимом. Чтобы все было, как раньше, до этого дня. И созерцать все, что угодно - море, песок, солнце, чаек, кружащих над берегом... все, что угодно, кроме этой толпы людей, что притащил в их дом бывший директор Бали. Стронников больше не хотел видеть никого из них. Как и не желал слушать эти совершенно пустые пожелания, полные фальши.
  - А теперь, - произнес, поднявшийся из-за стола Румянцев, - предоставим молодым минуту для страстного поцелуя! Давайте же, покажите нам, как вы умеете это делать!
  Кирилл обеспокоенно посмотрел на Бали, не зная, что предпринять, а гости в этот момент принялись скандировать "Горько!" во главе с Румянцевым, который кричал громче всех. Стронников продолжал смотреть в глаза Бали, словно ища в них поддержки и при этом чувствуя огромное желание исчезнуть из этого места. Просто испариться. Куда угодно. Пусть даже обратно в свою квартиру, где он совершил первую попытку самоубийства.
  "Полтора года, - вспомнил вдруг он. - Это было полтора года назад. В прошлом феврале".
  А потом Бали неожиданно прильнула к его губам и поцеловала. Крепко поцеловала, запустив свой язык в его рот под непрекращающееся скандирование.
  Перед глазами Кирилла пронеслись все часы и минуты, которые он провел наедине с Бали за двенадцать дней своего пребывания в "Полнолунии" и на протяжении которых неоднократно размышлял о своем желании поцеловать ее. Но так и не решился на это. А теперь она сама целует его в губы, пусть и не по своей воле, пусть под давлением, но это происходит. На яву. В действительности. Здесь и сейчас.
  Крики гостей внезапно прекратились и тогда Бали отпрянула от лица Стронникова, разъединив их слившиеся губы. Кириллу, тем не менее, показалось, что это был самый длинный поцелуй в его жизни. Самый настоящий. И самый необычный.
  Румянцев снова проговорил:
  - Отлично! Ну что ж. А сейчас пусть жених пригласит невесту на танец под эти восхитительные мелодии восьмидесятых годов прошлого столетия!
  "Ну это уж слишком", - подумал Стронников и прикрыл глаза. Голова раскалывалась от боли.
  
  Чуть позже Бали стояла в ванной, глядя в зеркало на свое лицо.
  "Кто ты такая? Я тебя не знаю", - пронеслось вдруг в ее голове.
  Ей нестерпимо хотелось снять с себя свадебное платье, но Румянцев распорядился, чтобы она оставалась в нем до окончания вечеринки.
  "Чертов ублюдок", - подумала Бали, ополаскивая руки теплой водой.
  Неожиданно ей вспомнился эпизод, свидетельницей которого она стала этой ночью перед тем, как обнаружила тонущую Иде. Бали хотела заглянуть на кухню, чтобы выпить воды, но подойдя к прикрытой двери, услышала негромкий плач и тихие слова, произносимые Стеллой. Заглянув в щель, она увидела, что Стелла обнимала за плечи плачущего Фантома и пыталась его успокоить. Бали не знала, в чем конкретно заключалось дело, но предположила, что это могло быть каким-то образом связано с прошлым Вадима. Возможно, он таки решился выпустить на волю то, что так долго давило на него изнутри и что он так часто советовал сделать и самой Бали - высвободить своих демонов.
  Конечно же она не дала знать о своем присутствии и незаметно ретировалась, чтобы не мешать Фантому и Стелле. Им было необходимо поговорить наедине.
  Когда Бали вышла из ванной, то наткнулась в коридоре на Румянцева:
  - Балидова! - воскликнул он, обратившись к ней по фамилии.
  - Доволен? - ухмыльнулась она.
  - Более чем. Так что это за тип? Твой муж.
  - Когда все это закончится? - произнесла она, оставив вопрос Румянцева без внимания. - Я хочу снять с себя эту чертовщину.
  - Тебе разве не понравилось платье, которое я для тебя так долго выбирал?
  - Как-то непривычно.
  - Понимаю.
  - Слушай, давай кончать с этим. Я все сделала, как ты и хотел, - устало проговорила Бали, всплеснув руками.
  - Да пожалуйста, - проговорил Румянцев, вытаскивая из кармана пиджака сложенные листы. - Твой контракт.
  Он протянул Бали бумаги и она, развернув их, быстро пролистала.
  - Он самый? Убедилась?
  Она кивнула, после чего Румянцев забрал контракт обратно и принялся разрывать листы на мелкие полоски.
  - Все, свободна, - сказал он, когда закончил.
  - Скажи одно, Румянцев, - обратилась к нему Бали. - Для чего все это?
  - Разве это не весело, черт возьми! - воскликнул он, разведя руками. - Я с самой первой нашей встречи мечтал выдать тебя замуж. Спасибо тебе, Бали, что работала со мной. Это было хорошее время.
  Она в ответ только устало закатила глаза.
  - Кстати, надеюсь, тебе и твоему мужу понравятся наши подарки.
  Бывший директор указал рукой на три стопки разноцветных коробок, что были перевязаны яркими ленточками и стояли у стены между коридором и кухней.
  Бали не успела что-либо сказать, только подумала, что нужно подняться наверх и снять, наконец, платье, но внезапно из гостиной послышались чьи-то крики вперемешку со смехом.
  - Что они там творят? - выдохнул Румянцев, направившись в комнату следом за Бали.
  Открывшаяся их взору картина заставила Бали в нерешительности остановиться посреди гостиной.
  - Все это фарс! - выкрикивала Гретель, которая стояла перед удивленными гостями в одном только нижнем белье. - Нет никакой свадьбы! Это лишь шоу!
  - Девочка, тебе лучше заткнуть свой рот! - вмешался в происходящее Румянцев, подойдя к Сканди и взяв ее за руку.
  - Пусти меня, старый кретин! - вскрикнула Гретель, а затем резко дернула рукой, вырвав ее из пальцев Румянцева.
  - Не трогай ее! - прокричал Фантом, приблизившись к ним.
  В следующий момент раздался голос Стеллы, которая вошла в комнату:
  - Что здесь происходит?
  "Где ее носило?" - раздраженно подумала Бали, готовая уже сама врезать Гретель по лицу. Ведь худшие ее опасения уже стали сбываться.
  Гости сидели без единого движения и, открыв рты, следили за происходящим.
  - Мамочка заявилась! - прокричала Сканди, обернувшись к Стелле.
  - Что ты тут вытворяешь? - взвизгнула та.
  - Стелла, уведи ее отсюда, бога ради! - подала голос Бали, к которой только сейчас вернулась способность трезво рассуждать. - Я не позволю ей все испортить.
  - Испугались? - оскалилась Гретель, а когда Стелла хотела взять ее за руку, то резко оттолкнула мать, в результате чего та не удержалась на ногах и упала на пол. - А как вам это понравится?
  Внезапно Сканди спустила с себя трусики и откинула их правой ногой в сторону. Амаранта моментально прикрыла рукой глаза Иде, которая сидела рядом с ней, чтобы девочка не видела того, что творила ее сестра, а кто-то из гостей истерически засмеялся. В следующую секунду Румянцев вновь подскочил к Гретель и, размахнувшись, ударил ее по лицу.
  - Мелкая дрянь! - выкрикнул он. - Шалава!
  Та упала на пол, схватившись за щеку рукой, а Стелла к этому моменту уже поднялась на ноги и растерянно наблюдала за происходящим. Не успела Бали осмыслить то, что сделал ее бывший директор, как вдруг к Румянцеву подскочил Вадим и ударил его кулаком в челюсть.
  "Все кончено!" - тяжело выдохнув, подумала Бали, беспомощно наблюдая за происходящим.
  Румянцев тоже упал на пол, а Вадим хотел уже ударить его ногой, но в этот момент сзади к нему подбежал Кирилл и схватил за руки. Недалеко от Стронникова
  стояла Амаранта, держа за руку Иде и размышляя над тем, как бы увести девочку из этого бардака.
  - Хватит, Вадим, хватит! Успокойся! - прокричал Кирилл.
  Румянцев, казалось, был не на шутку разъярен поступком Вадима и потому, поднявшись на ноги, с диким рычанием бросился на него, а заодно и на Стронникова, который стоял сзади, удерживая Фантома. В результате этого столкновения Кирилл с Вадимом пролетели пару метров назад и с размаха грохнулись спинами на свадебный стол. На пол посыпалась опрокинувшаяся посуда, зазвучало бьющееся стекло. Гости повскакивали со своих мест, опрокидывая бокалы и тарелки, а стол, не выдержав на себе веса двух мужчин, проломился под спинами Фантома и Стронникова.
  "О, господи, какой кошмар!" - подумала Бали, закрывая ладонями лицо и не желая видеть происходящее в гостиной "Полнолуния".
  
  - Ладно, повеселились и хватит! - провозгласил какой-то мужчина в синем пиджаке уже после того, как Румянцев в бешенстве покинул отель, а Кирилл с Вадимом пришли в себя после грандиозного падения на стол, а затем вместе с ним и всей посудой, на пол. - Настала пора нашим молодоженам уединиться и провести свою первую брачную ночь!
  Бали видела этого человека впервые в жизни.
  Теперь все гости сидели в стороне от опрокинутого стола, но продолжали разливать шампанское по бокалам и пить. Стоял нескончаемый гогот и было сложно уловить, кто с кем говорил. Стелла увела Иде и Гретель, а Кирилл с Вадимом сидели рядом с Бали в ожидании окончания этого бесконечного вечера, плавно перешедшего в ночь. Амаранта принялась было поднимать с пола опрокинутую посуду, но Бали велела ей бросить это дело.
  - С этим мы разберемся позже, - сурово сказала она.
  Бали ждала, когда уже, наконец, их отпустят по своим комнатам, откровенно скучая и периодически поглядывая на часы, что висели за ресепшеном. Гости же развлекались сами по себе и им, казалось, не было никакого дела до виновников торжества. Бали так и не удалось снять чертово платье из-за образовавшейся суматохи, а теперь ей вдруг захотелось подышать воздухом, и она собиралась незаметно отлучиться, но в этот момент все тот же оратор, сменивший на посту Румянцева, снова заговорил:
  - Ну, так что, мы дадим нашим новобрачным возможность, наконец, уединиться и заняться тем, чем они так страстно желают завершить сегодняшний праздник?
  Одна часть гостей с восторгом завопили "Да!", а другая "Дадим!", так что в итоге получилась полная словесная неразбериха. Мужчина, взявший на себя роль оратора, рассмеялся и прокричал:
  - Ночь большого секса объявляется открытой!
  
  
  
  
  xxviii
  
  Амаранта в одиночестве сидела за столиком маленького и уютного кафе, глядя с трехметровой высоты на бирюзовое море, что умиротворяюще плескалось внизу.
  Она уже несколько месяцев жила вместе со Стеллой и ее дочерьми, ежедневно помогая женщине справляться с хозяйством и воспитывать детей. Она не ожидала, что окажется единственной жительницей отеля, не считая самой хозяйки и ее детей, но Стелла не уставала повторять, что однажды превратит свое жилище в настоящую гостиницу, которая будет приносить доход, как хотел того ее пропавший без вести муж. Амаранта хоть и считалась обслуживающим персоналом, но она сама отказалась брать от Стеллы деньги за свою работу до тех пор, пока отель не начнет приносить доход. Ведь Стелла являлась всего лишь школьной учительницей, и ее зарплата была весьма невелика. Амаранте же хватало и того, что эта женщина так любезно предоставила ей не просто крышу над головой, а уютное жилище, которое вскоре стало для нее настоящим домом. Она смогла быстро подружиться с девочками и как-то совершенно легко войти к ним в доверие. Даже освоила язык жестов, чтобы иметь возможность общаться с Иде - младшей дочерью Стеллы, которая с рождения была глухонемой.
  Этим утром Амаранта была свободна и могла заняться всем, чем хотела. Стелла часто давала ей свободное время, которое девушка могла уделить самой себе. За эту свободу Амаранта любила свою хозяйку еще больше, да и никакой хозяйкой
  Стеллу она не считала. Она стала для Амаранты самой настоящей подругой.
  - Не помешаю? - раздался вдруг приятный женский голос рядом со столиком Амаранты.
  Она подняла голову, увидев молодую девушку примерно ее возраста, а может немного старше. На ее лице были надеты зеркальные солнцезащитные очки, но незнакомка приветливо улыбалась, сжимая в руках бокал апельсинового сока.
  - Все столики заняты, вот я и подумала...
  На ней была надета черная рубашка и короткая юбка темно-серого цвета.
  - Конечно, присаживайтесь, - произнесла Амаранта, убирая с соседнего стула свою дамскую сумочку.
  Девушка устроилась за столиком и положила руки перед собой. Несколько секунд она вращала кольцо на безымянном пальце левой руки, а затем сказала:
  - Сегодня отличная погода.
  - Как, в принципе, и всегда в этих местах, - улыбнулась ей Амаранта.
  - В жизни не видела такого января.
  Импозантная незнакомка провела рукой по длинном хвосту волос, что свешивался с ее головы, а затем, приподняв очки, посмотрела на Амаранту своими темно-синими зрачками:
  - Меня зовут Бали, - сказала она. - А вас, девушка?
  "Что это за имя такое?" - удивленно подумала Амаранта, а в это время перед ее глазами возникла спонтанная мысленная ассоциация с этим словом: зеленеющий остров посреди синего и бесконечно глубокого океана. И там должно расти очень много цветов. Все в цветах.
  
  
  
  
  Глава 29
  
  Кирилл, как только вошел в комнату, тяжело опустился на пол перед кроватью, привалившись спиной к стене. Рядом он поставил две бутылки шампанского, которые ему удалось прихватить с застолья.
  - Как я рад, что все позади.
  Бали скинула со ступней туфли на высоком каблуке и устроилась рядом с ним на полу.
  - Интересно, они еще там? - спросил Стронников, имея в виду гостей.
  - Плевать на них, - сказала она, вытягивая ноги.
  Перед тем, как войти в его комнату, Кирилл поинтересовался у Бали, куда они отправятся, чтобы создать полную достоверность начала своей семейной жизни, в его номер или в ее, а она ответила, что обычно после свадьбы муж должен вести жену в свое жилище. Так они и оказались в его комнате. Насколько Стронников мог припомнить, Бали в ней не бывала, кроме того раза, когда застала его здесь с обнаженной Катей. После всего случившегося Кирилл лишь с улыбкой мог вспомнить тот эпизод. Он уже, казалось, не имел никакого значения. И то, что Бали позже назвала их совершенно чужими людьми, теперь тоже было неважно, так как сейчас они оказались ближе друг к другу, чем когда-либо прежде. Пусть даже их брак являлся ненастоящим.
  - Ты, кажется, хотела снять платье? - поинтересовался Стронников, повернув голову к Бали.
  - Это уже неважно. Главное, что все позади. Да и под платьем у меня почти ничего нет.
  - Можешь сходить в свою комнату, если хочешь.
  - Я уже не смогу встать на ноги. К черту. Устала.
  Стронников улыбнулся, вспомнив вкус ее поцелуя. Это было восхитительное сочетание мяты и сигарет. Ему вдруг нестерпимо захотелось ощутить его вновь.
  - Ты откроешь хотя бы одну бутылку? - спросила вдруг Бали. - Или на хрена ты их притащил?
  Кирилл взял в руки бутылку и принялся распечатывать горлышко. Он чувствовал дрожь в руках от непонятного волнения, что вновь охватило его, и когда стал раскручивать проволоку, то почему-то никак не мог это сделать.
  - Дай сюда, - рассмеялась Бали и вырвала бутылку из его рук.
  Буквально через пару секунд раздался громкий хлопок и белая пена заструилась по ее рукам.
  - Да ты профи, - выдохнул Стронников. - Как и во всем остальном.
  Бали сделала глоток из горлышка и передала шампанское ему.
  - Как твое самочувствие после падения на стол?
  - Вадим немного меня придавил, а в остальном неплохо. В один день я сумел не только жениться, но и еще поучаствовать в свадебной драке.
  - Да уж. Извини, что все так... но ты понимаешь, у меня не было выбора и времени, чтобы...
  - Не нужно, Бали, - произнес Кирилл, после чего положил свою ладонь на ее. - Все вышло отлично. Ни к чему оправдываться. Это было весело, черт возьми!
  Стронников сделал глоток шампанского, и они немного помолчали. Потом Бали сказала:
  - Я видела Катю, когда мы шли по коридору. Она выглядывала из своей комнаты, вся такая растрепанная. Словно безумная.
  - Да ну ее.
  Кирилл посмотрел на часы: 2:04 ночи.
  "Как быстро пролетело время, - подумал Кирилл, рассматривая обручальное кольцо на своем безымянном пальце. - А с другой стороны, так чертовски медленно".
  Дверь в комнату осталась открытой и через щель в нее проникал свет из коридора, немного освещая то место у стены, где они сидели. Вторая половина комнаты оставалась погруженной во мрак ночи. Из приоткрытой двери балкона доносился плеск моря, а также слабое дуновение ночного бриза.
  - У тебя были хорошие родители? - спросила вдруг Бали.
  - Да как сказать, - уклончиво ответил Стронников. - Обычные, как и у всех, наверное. Я рано ушел из родительского дома. Мы потом мало общались. А у тебя?
  - Мать я плохо помню, она бросила нас, когда мне только исполнилось пять лет. А с отцом мы были довольно близки. Не знаю, хороший из меня вышел человек или так себе... но отец дал мне все самое лучшее. Надеюсь, ему не приходится стыдиться, глядя на меня оттуда, сверху, - договорив, Бали направила в потолок указательный палец. - Ведь я, Кирилл, по сути, неплохой человек.
  - Ты хороший человек, Бали. И, пожалуй, самая сильная личность, которую я только встречал. Я рад, что познакомился с тобой.
  Бали, усмехнувшись, сделала очередной глоток из бутылки, затем посмотрела на Кирилла с грустной улыбкой на губах.
  - Знаешь, иногда мне до боли хочется стать беззащитной и сжаться в клубок у кого-нибудь на груди. Хочется заботы и ласки, хочется, чтобы и меня кто-нибудь другой спрятал под своим крепким крылом. Но, в такие минуты я сжимаю волю в кулак и говорю сама себе, что не имею права раскисать, не имею права быть слабой. Ведь, когда ты готов к удару, то падать уже не так больно. И я вовсе не следую словам Канта, который сказал, что поступать нужно так, чтобы любой твой поступок мог быть возведен во всеобщее правило. Я не хочу никого учить и не считаю себя хорошим примером для подражания. Просто я делаю так, как считаю нужным. И еще я больше всего на свете ненавижу несправедливость. А она сейчас повсюду. Порой хочется закрыть глаза и бежать из этого мира, куда подальше. - Она немного помолчала, потом добавила: - И я тоже рада, что познакомилась с тобой, Кирилл.
  - Да ладно, не нужно лести. Во мне ровным счетом ничего нет.
  - Кем ты хотел стать в детстве? - поинтересовалась Бали, сменив тему.
  Стронников задумался, затем ответил:
  - Помню, что хотел быть пожарным одно время.
  - А я автогонщицей, - сказала она с улыбкой.
  - Правда?
  Бали кивнула, а Кирилл произнес:
  - В итоге же мы выбрали довольно родственные профессии. Взаимодополняющие.
  - Это точно, - проговорила она, а помолчав немного, добавила: - Слушай, может быть, ты меня сфотографируешь?
  - Ну, не знаю...
  - Когда рассветет. Мы пойдем на пляж и там ты меня заснимешь. Хорошо?
  Бали привстала, заглянув в его глаза, и Стронников рассмеялся, после чего выставил перед собой руки ладонями вперед:
  - Хорошо, уговорила.
  После еще одной непродолжительной паузы Бали сказала:
  - Когда захочешь, мы поедем в город и разведемся.
  - Надеюсь, нам не придется рисовать у тебя под глазом синяк для большей достоверности.
  Она рассмеялась:
  - Нет. Я скажу, что ты много пьешь. Или нет, лучше скажу, что ты изменил мне в первую же брачную ночь.
  - Вот как. Интересно, с кем?
  - Ну... - протянула Бали. - Скажем, с соседкой. С Катей! Или с кем-то из гостей. Затащил какую-нибудь чрезмерно сексапильную подружку невесты прямо в нашу общую постель, где я вас и застукала.
  Кирилл смеялся, слушая Бали, и не мог остановиться. Этот разговор по душам ему нравился все больше.
  - В твоем представлении я настолько коварен?
  - Ну мы ведь должны выглядеть убедительно. Разве нет?
  Бали поднесла к губам бутылку с шампанским, а затем разочарованно проговорила:
  - Черт. Закончилось.
  Она взяла вторую бутылку и принялась ее открывать, а Стронников сказал:
  - Хорошо, договорились. Но, может быть, пару дней передохнем от всего этого и побудем в законных отношениях?
  - Идет, - ответила Бали, после чего вытащила пробку из бутылки.
  Раздался новый хлопок и шампанское полилось на ее грудь.
  - Проклятье. Вся вымокла.
  Она протянула бутылку Кириллу и тот отпил из горлышка, потом сказал:
  - Мне кажется, я сейчас лопну. Сколько можно?
  - А может, нам и не стоит разводиться? - произнесла вдруг Бали, стряхивая с платья пену от шампанского. - Оставим все, как есть.
  Стронников, посерьезнев, задумался ненадолго, затем ответил:
  - Ты не должна портить себе жизнь, Бали. Ты еще молодая, у тебя все впереди. Однажды встретишь человека, которого полюбишь по-настоящему.
  
  Вадим лег на кровать и положил гитару себе на грудь. Принялся негромко наигрывать какую-то монотонную мелодию и едва слышно подвывать себе под нос. Играл пока слезы не наполнили покрасневшие глаза, а лицо не скривилось в гримасе и завывание не перешло в протяжный стон. Он отложил гитару в сторону, где-то в закоулках мыслей пообещав себе избавиться от нее грядущим утром, и накрыл лицо ладонями.
  Перед глазами возникло улыбающееся лицо Лии. Она всегда улыбалась, пытаясь подпевать, даже будучи совсем маленькой, когда Фантом играл эту колыбельную. Лав к песне отца относилась равнодушнее, но тоже ее любила.
  Только сейчас, спустя больше года, после того, как он остался совсем один, его руки сами собой принялись перебирать струны, извлекая из глубины памяти мелодию колыбельной, которая теперь причиняла столько боли.
  Вадим не заметил, как погрузился в сон. Он видел в нем и Лию, и Лав, и Диану. Свою семью. Девочки держали его за руки и вели в глубину бескрайнего поля с сочной зеленой травой. Там их ждала Диана. Она стояла, улыбаясь, с раскинутыми в стороны руками. Когда Фантом оказался в шаге от нее, Диана прильнула к нему, обняла за плечи и поцеловала в шею. Горячее дыхание жены обожгло его кожу.
  "Люблю тебя, - прошептала она. - Я так тебя люблю".
  Диана улыбалась и ее лицо освещало солнце. Ей пришлось зажмурить глаза и
  Вадим рассмеялся. Смех сорвался с его губ и в действительности сквозь сон. Еще какое-то время он видел перед собой улыбающуюся Диану, а в ладонях ощущал тонкие пальчики своих дочерей.
  Потом безмятежную тишину лета взорвал скрежет металла, раздались крики, полные безумия, и лицо Дианы объял огонь. Губы жены искривила кровавая ухмылка, кожа на них расплавилась, словно воск, и потекла на подбородок, обнажая зубы. Теплый летний день сменился холодной ночью. Свет поглотила тьма.
  Сильным ударом Фантома выбросило из кресла, и он оказался на влажном полу. В нос ударил сильный запах бензина и гари, а затем мощный шквал огня с грозным рычанием пронесся над его головой.
  В действительности огня не было. Автобус не загорался в тот день, когда разыгралась трагедия, унесшая жизни его жены и старшей дочери. Только в этом ночном кошмаре все было в десятки раз страшнее.
  Вадим смог оторвать голову от пола только когда огненная буря утихла. Огляделся по сторонам, но увидел только трупы. Трупы в креслах, тела, лежащие в узком проходе, сваленные друг на друга. Обгоревшие до неузнаваемости. Фантом принялся звать Диану и Лав. Он произносил их имена шепотом во сне. На этот раз звал даже Лию, но ответом ему стала гробовая тишина. Скоро его крик стал беззвучным, он кричал изо всех сил, но не слышал собственного голоса. А пол, крыша и кресла стали медленно растворяться перед глазами Вадима, будто это был рисунок карандашом, а кто-то стирал его ластиком.
  Скоро исчезло все. В ушах возник сильный звон, нестерпимый. Глаза жгло и Фантом решил, что смесь огня и бензина лишит его зрения. Он распахнул веки, судорожно сжимая в руках ткань простыни, и тяжело дыша. Сначала вокруг стояла темнота, но вскоре Вадим различил дорожку лунного света, пробивающуюся сквозь плотные шторы. Капли пота щекотали шею и он, наконец, осознал, что находится в гостиничном номере, в Абильдегере.
  "Все по-прежнему, все по-прежнему", - пронеслось в голове Фантома.
  Он лежал какое-то время без малейшего движения и считал громкие удары своего сердца. Ждал, когда оно успокоится. Потом заставил себя подняться с кровати и, выйдя из комнаты, направился в ванную. Холодная вода из-под крана приятно охладила кожу лица и быстро прогнала остатки сна. А вместе с ним исчезли и следы кошмара. И, тем не менее, когда Вадим шел по коридору мимо комнат, его немного покачивало и было такое ощущение, словно он по-прежнему движется через узкий проход лежащего на боку автобуса.
  
  Амаранта сидела в своей комнате, глядя на визитную карточку, что держала в руках.
  "Корпорация "ВАШИ ЖЕЛАНИЯ". Мы решим любые проблемы".
  Гласила надпись на лицевой стороне, а на обратной был напечатан номер мобильного телефона. Амаранта прислушалась к тишине, после чего посмотрела на задернутое шторой окно. За ним слышался звук прибоя. Она сидела при свете настольной лампы, вращая в руках визитку, которую ей вручил Монро на их недавнем свидании.
  После нескольких долгих минут раздумий, Амаранта взяла в руку мобильный телефон и принялась набирать номер. Шел пятый час утра.
  Три гудка и мужской голос произнес в трубку:
  - Корпорация "ВАШИ ЖЕЛАНИЯ".
  - Это Амаранта, - проговорила она. - Монро, это вы?
  - Амаранта? - удивленно произнес голос. - Да, это Монро. Рад тебя слышать вновь. Чем обязан?
  - Мне нужна помощь. Деньги для моей подруги. Она умирает, - отрывисто выговорила Амаранта в трубку.
  - Хорошо. Можешь приехать сейчас?
  - Сейчас? В четыре утра?
  - А у тебя есть время ждать? Тогда жди.
  "Что же мне делать?"
  Амаранта помолчала немного в растерянности, затем спросила:
  - Куда нужно приехать?
  
  Кирилл снова ощущал внутри себя волнение и поэтому продолжал пить шампанское из бутылки, чтобы хоть чем-то быть занятым или просто чем-то заполнять рот и желудок в то время, как по спине ползали мурашки. Ему не хотелось пить и уже болела голова, а в груди зарождалась неприятное тошнотворное ощущение, но он продолжал делать глотки.
  Стронников уже успел пожалеть о том, что сказал Бали.
  "Может быть, и правда нужно было использовать этот шанс? Ведь она сама предложила не подавать на развод, а оставить все, как есть?"
  Он решил, что еще возможно все повернуть назад.
  "Да, я скажу ей, что передумал. Что я люблю ее. Что хочу превратить наш брак в настоящий. Что я не смогу без нее жить".
  Кирилл почувствовал, как по щеке прокатилась слеза и смахнул ее.
  "Я ведь мужик. Я смогу добиться своего и все будет хорошо. Все будет так, как я того хочу".
  "А как же чувства Бали? Как же ее желание? Ты подумал об этом?" - вмешался в его мысли какой-то чужой голос. Возможно, это была совесть.
  Стронников поднялся с пола, с трудом распрямив затекшие ноги, и вытащил из прикроватной тумбочки свой смартфон, который спрятал туда больше недели назад. Телефон был выключен и у него не возникло ни малейшего желания его включать. Ведь там, наверняка, бы выползла целая сотня звонков от Никитина, требующего свои чертовы фотографии. Кирилл ухмыльнулся этой мысли и снова бросил мобильник в ящик тумбы, желая скорее забыть о нем и больше не доставать. Затем занял свое прежнее место.
  Вернулась Бали, которая отлучалась в свою комнату за сигаретами, и вновь опустилась на пол рядом с ним, привалившись спиной к стене.
  - Можно? - просила она, доставая сигарету из пачки. - Если хочешь я выйду на балкон.
  - Не нужно, - ответил Стронников. - Не надо никуда ходить. Побудь со мной.
  Бали закурила, а он положил свою руку на ее ладонь и нежно погладил.
  - Не могу припомнить, когда я в последний раз больше трех часов подряд сидела в свадебном платье на полу комнаты своего фиктивного мужа, - проговорила Бали, усмехнувшись.
  - Не в этой жизни, да?
  - Это уж точно.
  - А я так и не пригласил тебя на танец этим вечером, - сказал почему-то Стронников и в его голосе прозвучали нотки сожаления.
  Бали на это ничего не ответила, а когда выдохнула изо рта дым, то протянула сигарету Кириллу.
  - Попробуй, - сказала она.
  - Я ж не курю, - ответил он. - Ты знаешь об этом.
  - Что уж теперь терять? Пробуй.
  Стронников с сомнением посмотрел на нее, затем взял сигарету и нерешительно зажал между губами. Когда сделал затяжку, то сразу же отвернулся к двери, зайдясь громким кашлем.
  - К черту, - прохрипел он, возвращая сигарету Бали. - Не нравится мне.
  Она рассмеялась и подождала, пока Кирилл придет в норму после первого раза.
  - С причастием тебя.
  - Спасибо.
  Бали покрутила в руке сигарету, которую вернул ей Стронников, затем сказала:
  - Знаешь, я до семнадцати лет была блондинкой и носила короткую стрижку.
  - Никогда бы не подумал, - ответил Кирилл, бросив взгляд на ее длинный хвост. Глаза его слезились.
  Бали принялась докуривать возвращенную ей сигарету и, выдохнув дым в очередной раз, заговорила:
  - Помню, когда мне только исполнилось одиннадцать лет, меня впервые избили. Это были мои одноклассники. Мы с отцом жили в девятиэтажке, в шикарной по тем временам квартире, и считались представителями элиты. Он только что опубликовал свой самый известный философский труд под названием "Грани человеческого понимания" и неплохо зарабатывал в то время, совмещая научную работу с преподавательской деятельностью. Так получилось, что я ходила в самую обычную школу вместе с детьми простых рабочих, отец не стремился отдать меня в какое-то соответствующее его статусу учебное заведение. Он считал, что в платном лицее слишком комфортно, а человек сможет стать более выносливым только, если с раннего детства научится справляться с трудностями. - Бали сделала паузу, но Стронников ничего не сказал. Ждал продолжения. - Вообще, мне периодически казалось, что мой отец всегда хотел иметь сына, которого у него никогда не было. Только не говорил об этом. А в результате воспитывал двух девчонок. Моя сестра, Света, тогда была еще слишком маленькой, и ее проблема классового неравенства пока что не коснулась. Так вот, однажды после уроков на меня напали, это были мои одноклассники. Две девчонки и три пацана. Они свалили меня на землю, принялись избивать ногами. В итоге, когда я пришла домой, у меня все лицо было в крови, а одежда разорвана, я рыдала... отец сидел за своим рабочим столом, и я предстала перед ним в таком не самом лучшем виде. Он все сам понял, мне не пришлось ничего объяснять. Отец тогда обнял меня и сказал: "Не плачь и не обижайся на жизнь, когда тебя не понимают и бьют. От этого не уйти. Только с каждым ударом ты будешь становиться сильнее. Только так можно стать настоящим человеком. Ты не должна отвечать злом на зло, но и не должна покорно терпеть унижения, со временем ты изберешь для себя ту тактику, с которой тебе будет удобнее отражать чужую агрессию".
  - И что за тактику ты избрала?
  Бали ничего не ответила, только посмотрела на Стронникова с каким-то загадочным блеском в глазах, и он только тогда осознал, что его рука вновь покоилась на ее ладони. В этот момент дверь в комнату приоткрылась шире и на пороге возникла Амаранта.
  - Извините, - смущенно улыбнулась она. - Бали, ты можешь помочь мне?
  Бали посмотрела на подругу долгим взглядом, а затем ответила ей довольно грубо:
  - Амаранта, может, ты научишься решать свои проблемы сама? Понемногу.
  Амаранта еще какое-то время стояла в дверном проеме, после чего на ее губах промелькнула растерянная улыбка и она отрывисто выговорила:
  - Ладно. Прости. Ерунда. Я сама справлюсь.
  Она резко сорвалась с места и ее быстрые шаги зазвучали дальше по этажу, а затем и по лестнице.
  - Почему ты так с ней? - недоуменно поинтересовался Стронников, убрав руку с ладони Бали.
  - Потому что, Кирилл, один из принципов, которым я стараюсь следовать по жизни, звучит так: не помогай слепо, делая за человека все от начала и до конца, а лишь направляй и подсказывай, когда ему это необходимо.
  - Дай человеку удочку вместо рыбы, - задумчиво проговорил он.
  Бали согласно кивнула.
  - Да и просто я очень устала. У меня нет ни сил, ни желания сейчас во что-то вникать. Зачастую проблемы Амаранты носят ею же преувеличенный характер. Она, знаешь ли, та еще паникерша. Но, так и быть, попросит завтра снова и я помогу ей.
  - Вы ведь подруги.
  - Это так.
  Бали зажгла новую сигарету, потом опять заговорила:
  - Знаешь, отец нечасто видел меня в компании мужчин, а если и видел, то ничего не имел против. Как-то так выходило, что они все ему нравились. При этом, я помню, он однажды сказал мне, что если хоть один их них посмеет меня даже пальцем тронуть, то он из него сделает отбивную.
  - Готов поспорить, - вмешался Стронников, - ему этого делать не пришлось, так как ты сама всегда могла за себя постоять.
  - Да, я росла пацанкой. Так меня растил отец. В детстве я не играла в куклы, зато часто бегала на заброшенную стройку с парнями, где мы проводили почти все свое свободное время. Я не была забитой затворницей, у меня имелись хорошие друзья. Обычно, мальчишки.
  Бали выдохнула сигаретный дым, потом продолжила:
  - Ты прав, отцу не пришлось заступаться за меня и бить рожу кому-то из моих ухажеров. Зато, по иронии судьбы, мне однажды пришлось серьезно побеседовать с его второй женой, когда та выставила его из дома.
  Перед глазами Бали отчетливо вспыхнуло воспоминание. Это был довольно непростой день в ее жизни.
  
  Она стояла посреди практически пустой комнаты захолустной гостиницы и смотрела во влажное от слез лицо своего отца. В воздухе стоял спертый запах мочи и спиртного. Отец сидел на продавленной кровати, а перед ним на маленьком столике возвышалась бутылка с виски, и его любимая хрустальная пепельница с кучей
  окурков.
  - Что ты делаешь в этом вонючем клоповнике? Позвонил мне, чтобы я приехала и посмотрела на это? - сурово спросила Бали, глядя отцу в глаза.
  - Она выгнала меня. Рената меня выгнала.
  - Из твоей же квартиры?
  Отец кивнул, а Бали гневно сплюнула, морщась от острой боли в спине.
  Днем, во время съемок на высоте, не выдержали крепления, и она упала с двух метров. На полу были разбросаны принадлежности фотографов и какая-то острая металлическая деталь вонзилась ей в спину, выбив несколько позвонков. Румянцев поспешил вызвать скорую помощь, однако тут Бали позвонил отец и попросил срочно приехать.
  - Я не могу здесь больше находиться, - прохрипел он. - Это место не для меня.
  - Еще бы, - проговорила Бали, после чего присела напротив отца и взяла его руки в свои. Ее галстук стал покачиваться из стороны в сторону, а лицо тут же исказила новая гримаса боли.
  - Что с тобой? - спросил отец, но в глазах его стояло безразличие.
  - Ерунда. Ударилась спиной на работе.
  - Когда умру, забери эту пепельницу себе, - сказал вдруг он, постучав пальцем по хрусталю. - Пусть будет памятью.
  Бали только шумно выдохнула, опустив голову и прикрыв глаза. Затем поинтересовалась, говоря почти шепотом:
  - Что ты хочешь, чтобы я сделала? Скажи мне. Хочешь, чтобы я избила ее? Ну, скажи. Я сделаю это.
  Отец с грустью в глазах улыбнулся.
  - Надеюсь, ты шутишь, дочь. Просто поговори с ней. Хорошо?
  - Тогда вставай. Поехали.
  
  Чуть позже Бали позвонила в дверь квартиры отца, где по его словам забаррикадировалась Рената, молодая жена.
  - Это и моя квартира тоже, - сказала Бали, нажимая на кнопку звонка. - Я здесь провела все свое детство.
  Дверь распахнулась и на пороге возникла молодая женщина, которая казалась старше Бали лет на пять, не больше.
  - Здравствуй, - произнесла Бали, улыбнувшись.
  - Что приперлись? - грубо проговорила Рената, воззрившись на своего мужа, который стоял за спиной дочери.
  - Вещички свои сама соберешь или помочь?
  - Что ты сказала?
  Рената рассмеялась и собиралась уже захлопнуть дверь, но Бали резко выставила руки вперед, ударив дверью женщину по лицу. Та взвизгнула, схватившись рукой за нос, а Бали поднесла руку к ее горлу и крепко сомкнула на нем пальцы. Толкнув Ренату в сторону, она придавила ее затылок к стене, не ослабляя хватки на горле.
  - Дочь, может, не надо... - вмешался отец, но Бали в следующую же секунду наставила на него указательный палец:
  - Оставайся на месте.
  По щекам Ренаты потекли слезы, а из горла стали вырываться булькающие звуки. Она не могла выговорить и слова, сколько не пыталась. Бали, тем временем, продолжала сильнее сжимать ее шею.
  - Моргни, если согласна убраться отсюда сию же секунду живой, - жестко проговорила Бали, и когда Рената закрыла слезящиеся глаза, а через мгновение вновь их открыла, она моментально разжала пальцы, дав воздуху с шипением проникнуть в легкие женщины.
  
  - Отец всегда любил меня, в этом я не сомневаюсь, - произнесла Бали, после чего смахнула слезу, вытекшую из правого глаза. - И я любила его. Только, быть может, уделяла ему не так много времени, как могла бы.
  Она бросила быстрый взгляд на Стронникова, потом вновь заговорила:
  - Знаешь, когда настал тот самый момент, в который мне как раз и могла бы пригодиться мужская поддержка отца, его уже не было рядом. Тот момент, когда я сама уже не могла справиться с возникшими обстоятельствами, настал слишком поздно. Мне не у кого было просить помощи. Я осталась одна. Отец не дожил до того дня, когда его любимая дочь оказалась по-настоящему в непростой ситуации.
  - Что же случилось? И как ты вообще попала в этот отель? - поинтересовался заинтригованный Кирилл.
  - Завтра. Я расскажу об этом завтра. Мы соберемся в воскресенье вместо пятницы и я поведаю вам свою историю.
  - Но ты ведь всегда отказывалась выступать?
  Бали глубоко затянулась сигаретным дымом, прищурив глаза, затем сказала:
  - Вадим говорил, что мне нужно время, и однажды настанет тот день, когда я буду готова открыться. И вот, он настал.
  
  
  
  
  xxix
  
  Кирилл Стронников сидел за столиком в кафе, рассматривая фотографии на экране своего ноутбука. Прошла всего неделя, как он во второй раз вышел из психиатрической лечебницы и теперь пытался привести в порядок то, что находилось у него в голове.
  Он рассматривал снимки побережья, найденные в сети, твердо решив для себя, что должен отыскать это место. Должен найти его.
  Кирилл вспомнил о том, как во время второго пребывания в психиатрической больнице, рассказывал озадаченному психиатру о своей первой брачной ночи. А доктор потом предположил, что он, видимо, хотел бы вернуться в то время.
  "Хватит думать об этом", - мысленно оборвал себя Стронников, а затем его внимание вдруг привлекла девушка, вошедшая в кафе.
  Это была она. Снова. Та блондинка. Он готов был поклясться, что видел именно ее немногим раньше. В этом же самом месте.
  "А ты не поверил мне, сукин сын", - подумал Кирилл, вспомнив о мужчине, с которым столкнулся на кладбище несколько дней назад.
  Но в то же время, вместе с утверждением собственной правоты, в его мозгу зрело непонимание - каким образом, один и тот же человек одновременно мог быть мертвым и живым?
  Стронников допил остатки кофе из чашки и поднялся из-за стола. Девушка, объект его пристального внимания, к тому времени взяла свой заказ и расположилась с ним за свободным столиком у окна. На ней была надета легкая осенняя куртка из-под которой виднелся белый свитер. Светлые волосы средней длины наполовину скрывали ее шею сзади, а на лице девушки было совсем немного косметики.
  "Сейчас или никогда", - пронеслось в голове Кирилла, когда он твердым шагом преодолел расстояние до ее столика.
  - Здравствуйте, - сказал он, глядя в ее лицо.
  Это точно она. Он был абсолютно в этом уверен. Живая и невредимая. Только прическа другая и цвет волос, косметика на лице, одежда. Все другое. Лишь черты лица легко узнаваемые. Те же самые.
  - Здравствуйте, - проговорила, сбитая с толку девушка. - Мы знакомы?
  - Конечно, - выпалил он. - Вернее, нет. Не думаю.
  - Странно.
  И тембр голоса ее точно такой же, только манера говорить и интонация совсем другие. Это было очень необычно.
  - Я фотограф, - сказал Стронников первое, что пришло в голову. - Возможно, вы ищете фотографа, вот я и подумал...
  - Я? Ищу фотографа? Зачем он мне?
  - А вы разве...
  - Послушайте, - произнесла она, начиная терять терпение. - У меня перерыв всего полтора часа, до следующей пары. Я устала и хочу выпить кофе в спокойной обстановке. Я вас не знаю, мужчина.
  - Какой пары? - не понял Кирилл.
  - О, господи! - выдохнула она, коснувшись рукой лба. - Я преподаю в университете, здесь через дорогу.
  Девушка указала в окно, где напротив виднелось серое многоэтажное здание. Стронников несколько минут стоял, переводя взгляд с нее на корпус университета и обратно.
  - А как ваше имя? - спросил он, подумав, что, возможно, эта девушка лишь похожа не нее. Бывают же двойники.
  - Это не ваше дело, мужчина.
  Кирилл еще несколько секунд смотрел на нее, а затем развернулся и быстрым шагом направился к выходу.
  "Может, меня рано выпустили из психушки?" - мысленно задался он вопросом, когда вышел на задымленную и гудящую улицу, покинув спокойное и уютное помещение кафе.
  
  
  
  
  Глава 30
  
  Амаранта вышла из такси, держа в руках дамскую сумочку, и огляделась вокруг. Начинало светлеть, но высокое и продолговатое здание, рядом с которым она оказалась, создавало такое впечатление, словно явилось из самых темных ночных кошмаров. Настолько мрачным и неприветливым оно выглядело.
  Стекла в широких окнах отсутствовали, придавая им эффект пустых глазниц, а серые стены здания были сплошь покрыты зарослями желто-зеленого мха.
  Амаранта опешила от удивления, когда таксист высадил ее посреди дороги и сказал, что это и есть место назначения. Мрачное и пустынное здание находилось именно по тому адресу, который она сообщила. Амаранте же в свою очередь его назвал Монро, назначив здесь встречу.
  Она ощутила неприятную резь где-то глубоко внутри желудка и поежилась от озноба, пробежавшего по спине. Оглядевшись по сторонам и проследив взглядом за удаляющимся вниз по дороге такси, Амаранта спешно зашагала ко входу внутрь дома, желая поскорее со всем покончить и убеждая себя в том, что поступает правильно, ведь она многим обязана Нике. Обязана ей той жизнью, которой сейчас живет. Без ее помощи ничего бы этого не было. Она бы никогда не оказалась в "Полнолунии" и никогда бы не познакомилась с теми людьми, которые стали для нее семьей.
  Амаранта вначале испытала укол обиды, когда Бали отказалась помочь ей, но теперь она считала, что все произошло так, как должно было произойти.
  "Бали можно понять, ей выпал нелегкий день. Да и чтобы я ей сказала? Как объяснила тот факт, что попросила помощи у Монро? Это привело бы ее в ярость".
  Снаружи было абсолютно пустынно и Амаранте стало не по себе от ощущения полного одиночества. Здание, стоявшее буквально посреди дороги, отдавало какой-то инфернальной атмосферой, из-за чего ее сердце сжалось в груди до состояния трепещущего комочка плоти.
  Оказавшись внутри здания, Амаранта прислушалась к тишине и стала медленно подниматься по ступеням. Она опустила закатанные рукава серой кофты, в которую была облачена, словно это придавало ей больше уверенности. Амаранта не видела около здания ни единой машины, поэтому ей сложно было судить о том, здесь Монро или нет.
  Она остановилась в пролете между вторым и третьем этажами и вгляделась в темноту открывшегося ей прохода. Сквозь мрак ночи ей удалось разглядеть горы мусора, которыми был завален коридор. Амаранта решила здесь не задерживаться и продолжила подниматься вверх по ступеням. В проходе третьего этажа ее внимание привлекло едва заметное свечение желтоватого цвета. Этот этаж был посвободнее от мусора и Амаранта медленно двинулась на свет, перешагивая через куски бетона, которые периодически встречались под ногами. В воздухе коридора стоял затхлый запах плесени и чего-то еще, отдающего тошнотворно-кислым.
  Она шла мимо комнат, внутреннее пространство которых было невозможно разглядеть из-за полной темноты, что царила за порогом.
  Внезапный шорох, раздавшийся со стороны одной из комнат, заставил Амаранту резко обернуться, а оглушивший ее следом громкий лай и вовсе едва не лишил рассудка.
  Она вскрикнула, прижавшись спиной к шершавой стене, а затем из соседней комнаты вылетела огромная собака и помчалась в сторону лестницы.
  "Ох, боже! Так и умереть недолго!" - подумала Амаранта, приложив ладонь к груди и ощущая бешенные удары сердца под кофтой.
  Когда приступ испуга миновал она двинулась дальше, ориентируясь на свет. Амаранта теперь шагала гораздо медленнее, оглядываясь по сторонам, в ожидании какого-нибудь нового сюрприза.
  "Мне повезло, что эта собака не набросилась на меня и не перегрызла мне горло", - подумала она и поняла, что радоваться рано. Еще неизвестно, что могло поджидать ее впереди.
  Через несколько минут она оказалась рядом с последней комнатой в конце коридора. Амаранта обернулась на яркий свет, источник которого находился именно здесь. Сначала она увидела только круг желтого света, который мгновенно ее ослепил. Приложив руку ко лбу, Амаранта вгляделась внутрь помещения, пытаясь увидеть хоть что-то сквозь бьющий в лицо поток света и зеленые круги, что принялись мерцать перед ее глазами.
  - Кто здесь? - спросила она, поправив висящую на плече сумочку.
  Свет мгновенно отвели в сторону и Амаранта поняла, что это был фонарь, который кто-то держал в руке. Перед ней возникли три человеческие фигуры, и она инстинктивно отступила назад.
  - Здравствуй, Амаранта, - произнес знакомый бархатный голос и когда картинка перед ее глазами прояснилась, она увидела, что это и был Монро. В черном костюме, как и тогда в ресторане на их первой и последней встрече.
  По бокам от него стояли двое других мужчин. Один был одет в серый комбинезон с черными перчатками на руках, а голову его покрывал черный блестящий шлем, другой же оказался усатым мужчиной в белом костюме и шляпе, с деревянной лакированной тростью в руке, верхушку которой венчал крупный набалдашник в форме черепа. Комната, в которой они находились была пустой. Взгляд Амаранты зацепился только за дверь в противоположной стене, которая была закрыта.
  Монро поднял стоявший на полу металлический кейс и открыл его перед Амарантой. Луч фонаря, который теперь держал человек в комбинезоне, высветил пачки денег, что рядами лежали в чемодане.
  - Этого хватит твоей подруге? - спросил Монро.
  Амаранта окинула взглядом перевязанные резинками купюры евро и нерешительно кивнула головой. Она только сейчас подумала о том, что у нее нет ни единой идеи, как отдавать этот долг.
  - Я не знаю, когда смогу вернуть это, - проговорила она, отметив на себе сверлящий взгляд человека с тростью. Лицо мужчины в комбинезоне скрывала зеркальная заслонка шлема и Амаранта понятия не имела, что это был за человек.
  - Это не обязательно, - произнес Монро, закрывая кейс. Он снова поставил его около своих ног, затем продолжил: - Ты не должна возвращать эти деньги.
  - Но как? - удивилась Амаранта, чувствуя, как по ее коже пробежал холодок.
  - Ведь не дают так просто сумму денег, подобную этой?
  - Так просто нет, - улыбнулся Монро.
  - И что я должна сделать? - настороженно спросила она, уже готовая отказаться от этой затеи и проклиная себя за то, что согласилась помогать Нике.
  Монро приблизился к Амаранте, а потом поднес ладонь к ее щеке. Луч фонаря тут же снова ударил в ее лицо.
  - Поняла, - сказала Амаранта, зажмурясь. - Хочешь воспользоваться моим телом.
  Монро вновь растянул губы в улыбке, а затем слегка хлопнул ладонью по щеке Амаранты.
  - Ты не угадала, - сказал он. - Я хочу избить тебя.
  - Что? - не поняла она, инстинктивно сделав шаг назад.
  Монро снова протянул руку и еще раз хлопнул ее по щеке. Теперь немного сильнее.
  "Я попала, - подумала Амаранта. - Это ловушка. Они от меня и мокрого места не оставят. Они хотят меня убить".
  Она хотела уже сорваться с места и побежать, но в этот момент Монро вновь поднял с пола кейс и протянул его ей.
  - Держи. Можешь быть свободна.
  - Свободна? - удивилась она, принимая деньги из рук Монро. Амаранта готова была расплакаться из-за того, что все так быстро закончилось, поэтому спешно развернулась и, не произнося больше ни слова, быстро зашагала по коридору, плотно сжимая пальцами прорезиненную ручку кейса.
  "Свободна, - пронеслось в ее голове. - Я свободна, а Ника снова здорова".
  Дальше все произошло мгновенно и Амаранта даже не успела понять, что именно случилось.
  Быстрые шаги сзади. Кто-то хватает ее за свободную руку и резко разворачивает лицом к задней стене коридора. Затем сильный удар в челюсть. Она теряет ориентацию в пространстве и падает, сильно ударившись головой о бетонный пол. Кейс вылетает из руки и приземляется в нескольких метрах от нее, открывшись и высыпав часть своего содержимого. Амаранта хватается рукой за подбородок, что-бы проверить не сломана ли челюсть, при этом ощущая резкий привкус крови во рту. В следующий же момент она получает сильный удар в живот и глубоко втягивает ртом воздух, морщась от боли. Рефлекторно подтягивает ноги к животу, желая защититься. Теперь ее хватают за волосы и куда-то тащат, она смутно видит две мужские фигуры перед собой сквозь слезы, что затуманивают зрение. Принимается всхлипывать и стонать, вытягивает вверх руки, пытаясь вырвать свои волосы из крепких тисков чьих-то пальцев. Но безуспешно.
  Амаранту бросают на пол, и она успевает выставить вперед руки, чтобы защитить лицо от удара о бетон. Никто не произносит ни слова. Лишь чье-то тяжелое дыхание и ее всхлипы.
  Затем кто-то вновь хватает пальцами ее волосы и резко приподнимает голову. Она чувствует теплое дыхание у своего уха.
  - Оставьте меня! Пустите! Что вы делаете?! - кричит Амаранта, когда к ней возвращается способность говорить.
  Дальше чья-то рука проникает под ее кофту и плотно сжимает правую грудь, высвободив ее из чашечки бюстгальтера.
   - Ну что это такое? Что вы делаете? Перестаньте, хватит, - едва слышно бормочет Амаранта в то время, как чьи-то пальцы до боли сдавливают ее сосок.
  Когда ее волосы и грудь в одно мгновение отпускают, Амаранта поднимается на четвереньки, пытаясь встать, но теперь ей одновременно наносят удары несколько ног. Они бьют ее в живот, в грудь, по лицу. Одновременно. После этого она со свистом втягивает носом воздух и плашмя падает на пол, ударяясь лицом о бетон. Из разбитого носа бьет поток крови, так же, как и из треснувших от удара губ.
  
  Кирилл подошел к Бали, желая все прояснить здесь и сейчас. У него на шее висел его любимый фотоаппарат, а она стояла в воде в одних только черных трусиках, да в бюстгальтере такого же цвета. Стронников уже сделал несколько снимков, а теперь решил поговорить с ней. Ведь сколько можно уже тянуть? Нужно все сказать. Немедленно.
  - Бали, - произнес он, посмотрев в ее глаза.
  - Ты промокнешь, - сказала она и Кирилл опустил взгляд на свои ноги. Вода накрыла его туфли и поднялась уже до уровня щиколоток.
  - Наплевать. Пускай. Послушай меня.
  - Ну, - улыбнулась Бали, приподняв подбородок и глядя в его лицо.
  - Бали, я люблю тебя. Я не хочу разводиться, пусть все останется, как есть. Я хочу быть с тобой.
  Стронников протянул руку, коснувшись ее щеки. Затем сделал шаг к ней и поцеловал в губы. Бали ответила на его поцелуй, и они стояли так несколько секунд, соприкоснувшись губами. Кирилл вновь ощутил тот самый вкус. Аромат сигарет и мяты. Ему нравилось целовать ее. Исследовать своим языком рот Бали, касаться ее языка. Сжимать своими губами ее губу, нижнюю или верхнюю, поочередно. В тот момент он подумал, что даже не ощущает потребности овладеть ее телом, целиком подчинить себе, ему хватало и обычного поцелуя. Ему нравилось просто стоять в воде и целовать Бали в губы. Большего и не нужно. Стронникову хотелось запечатлеть этот момент в своей памяти, заморозить его, чтобы в любое время иметь возможность вернуться к нему и вспомнить. Лелеять его в своих мыслях.
  Только ничего этого не было. Он не подходил к Бали и не говорил ей, что любит ее. И не целовал. И она не отвечала на его поцелуй. Он только лишь представил себе эту картину, только вообразил.
  - Кирилл, давай щелкай! Чего застыл?! - крикнула Бали, стоя в бледных лучах солнца, которое висело низко над горизонтом и еще практически не давало тепла.
  Над морем парила утренняя дымка.
  Бали сняла с себя свадебное платье, сменив его на рубашку и юбку. А теперь стояла в одном лишь нижнем белье черного цвета. Стронников поднес к лицу объектив фотоаппарата и сделал несколько снимков. Бали отошла на несколько шагов и вода скрыла ее колени. Кирилл снова щелкнул затвором.
  Стронников отпустил фотоаппарат, позволив ему болтаться на шее, затем сделал несколько шагов к Бали и, наклонившись, ударил рукой по воде. Брызги беспорядочно полетели в ее сторону, покрыв Бали мелкими каплями. Она взвизгнула и закрыла лицо ладонями.
  Кирилл рассмеялся и повторил содеянное еще раз.
  - Хватит, прекрати! - выдохнула Бали и заспешила к берегу. - Сейчас я тебе устрою!
  - Нет, нет, нет! - затараторил Стронников, попятившись назад, когда она погрузила руки в воду, после чего сделала ими мощное движение от себя.
  Кирилла тут же окатило целой морской волной.
  - Так нечестно, - выдохнул он, а потом не устоял на ногах и, откинувшись назад, сел на песок. - Ты раздетая, а я нет.
  Бали рассмеялась и прошла мимо него, окинув хитрым взглядом прищуренных глаз.
  - Да ты издеваешься, - обреченно проговорил Стронников, по-прежнему сидя на песке и оттягивая от тела намокшую футболку. - Не получишь никаких снимков! Фотик весь вымок!
  Через несколько секунд Кирилл поднялся и поспешил за Бали. Догнав, взял ее за руку.
  - Хоть раз пройтись вот так по пляжу со своей женой, - сказал Стронников, улыбнувшись.
  - Что это был за рейс? - спросила вдруг Бали и Кирилл удивленно на нее посмотрел. Не ожидал, что она вновь вернется к этому. - Куда ты собирался в тот день, когда случайно позвонил на мой телефон? Ты говорил о каком-то рейсе.
  Стронников сразу же понял, что имеет в виду Бали. Тот звонок был совершен за несколько часов до того, как он решил свести счеты с жизнью.
  - Я забронировал место в самолете. Надеялся, что смогу сбежать от своих проблем. Но не вышло, - сказал он. - Только сейчас я понимаю, насколько был неправ. Теперь все иначе, Бали. Я научился по-другому смотреть на вещи. Ценить мгновения. И мне не нужно ничего, хватает вот так просто идти с тобой по берегу, держась за руки.
  - Надеюсь, ты вынес урок. И больше не станешь совершать глупых поступков.
  - Конечно. Я так рад, что все обошлось. Я больше не стану пытаться себя убить. Это неправильно.
  - Знаешь, - загадочно проговорила Бали, - некоторые люди умирают еще при жизни.
  Их глаза встретились и Стронников уловил на губах Бали сочувствующую улыбку.
  "Почему я никак не могу сказать ей то, что хочу?" - подумал Кирилл и только сейчас, в эту минуту, осознал, что действительно любит эту женщину. Полюбил ее с первого взгляда, как только увидел. В их первый совместный завтрак, что состоялся десять дней назад. Он не придал этому значения, не захотел пробуждать в себе напрасную надежду. Попытался всеми силами загнать свои чувства, как можно глубже внутрь себя. И не выпускал их до недавнего времени. Сейчас же они лезли из него, словно магма из проснувшегося в одночасье вулкана, однако жерло его было запечатано, наглухо запечатано. Как бы он не пытался, слова не могли сорваться с его губ.
  "Пусть и ничего не выйдет, но я должен сказать ей обо всем. Должен дать волю словам. Иначе взорвусь", - размышлял он, шагая вдоль берега вместе с Бали. Держа ее за руку.
  Он вспомнил, какие чувства у него вызывала Бали поначалу. Она ему нравилась, но он боялся признаться в этом самому себе. Она казалась ему неприступной и холодной, отчужденной и не подпускающей к себе никого. Он боялся даже смотреть на нее лишний раз, а когда заговаривал с ней, то непременно терялся и едва мог выговорить пару слов. Он врал самому себе, но правда была очевидна. Бали внушала ему страх. Слишком властная и недостижимая. Но он любил, уже тогда любил ее. А теперь все так изменилось. Они свободно разговаривали всю ночь и ему было легко с ней, никогда раньше он не ощущал такого единения с другим человеком, с женщиной. Он даже женился на ней, пусть это и ничего не значило.
  Бали оказалась совсем другой, стоило ему получше ее узнать. Сейчас уже странно было вспоминать, как он боялся ее поначалу. Все его чувства и мысли оказались искажены сложившемся стереотипом в первые же часы и дни.
  "А может быть, - подумал Кирилл, - это Бали стала другой. Более мягкой, более человечной и позволила ему войти в ее мир".
  Как бы там ни было, сейчас он чувствовал себя счастливым. И это главное.
  Кирилл вдруг вспомнил о том, что хотел давно узнать, и спросил, по-прежнему не выпуская ладонь своей супруги из объятий:
  - Как твое настоящее имя, Бали?
  Она ухмыльнулась краешком губ, посмотрев в его глаза.
  - Анна. Мое имя - Анна.
  
  Вадим стоял на кухне "Полнолуния", жадно глотая холодную воду из-под крана.
  "Сегодня я уже не усну", - подумал он, вспомнив свой недавний кошмар.
  Впервые с того дня, когда случилась авария, произошедшее проникло в его сон. Такого не было еще ни разу. Содрогнувшись, он вышел из кухни и направился к лестнице, стараясь не наступить на остатки вечернего праздника, что лежали по всему полу. Уже начало светлеть и в окна гостиной стали проникать первые лучи солнца.
  Фантом обратил внимание, что комната Кирилла была закрыта. Он хотел подергать за ручку, но побоялся стать свидетелем того, чего ему видеть совершенно не следовало.
  "Вдруг они там вместе? В одной кровати?"
  Вадим решил, что это явно не предназначалось для его глаз. Ведь он не хотел, чтобы Бали его убила.
  "Нет, - подумал он, протянув руку к двери своей комнаты. - Стронников никогда не затащит Бали в постель. Кишка тонка".
  Пусть даже Фантом и частенько подбивал Кирилла подкатить к Бали, сам он очень сильно сомневался в том, что между этими двумя может зародиться какая-то близость. Уж слишком разными людьми они являлись.
  Вадим почему-то грустно улыбнулся, пребывая в своих мыслях, когда открывал дверь комнаты.
  Он уже ступил внутрь, когда увиденное заставило его резко отскочить назад и с негромким возгласом грохнуться на пол уже за порогом номера.
  - Привет, папуля, - произнесла Лав, которая сидела на кровати Фантома. - Лия, это папа пришел.
  В следующее мгновение с балкона вышла его младшая дочь, сжимающая в одной руке плотную веревку, что оканчивалась петлей.
  Они обе были одеты в длинные, практически прозрачные платья молочного оттенка, сквозь которые виднелась их кожа. Бледная и такая же прозрачная, как и ткань.
  - Мы ждали тебя, папуля, - проговорила Лия и сделала несколько шагов к отцу. - Мы так ждали. Теперь ты здесь. С нами. Помнишь эту штуку?
  Она протянула руку с веревкой к лицу Вадима, и тот, резко поднявшись на ноги, выбежал из комнаты, и помчался по коридору в сторону лестницы. Около ступеней он увидел какую-то женщину, облаченную в длинное черное платье, которая стояла спиной к нему. Она резко обернулась, и Фантом едва не полетел с лестницы, запнувшись о коврик на полу. Это была та самая девушка, которую он вытащил из перевернувшегося автобуса. Которую ему удалось спасти.
  - До скорого, Вадим, - сказала она, улыбнувшись, затем указала пальцем вверх: - Жди меня там. И... спасибо.
  Спешно прыгая по ступеням, Фантом спустился вниз и выбежал из отеля.
  "Этого не может быть. Все это нереально. Только галлюцинации", - думал Вадим, когда со всех ног мчался в сторону пляжа, поднимая кроссовками клубы пыли вокруг себя.
  Вскоре Фантом достиг тоннеля в песке, который копал уже ни одну неделю. Он спешно отодвинул доски, прикрывающие вход, и спрыгнул внутрь. Добравшись до конца тоннеля по металлическому кожуху, Вадим остановился у того места, докуда они с Кириллом добрались в свою последнюю вылазку. Подняв с пола лопату, которая валялась рядом с ведром, принялся копать дальше. Он втыкал острие в песок и скидывал землю на пол, в ведро, куда придется, не обращая на это внимания.
  - Давай! - выкрикнул Фантом, остервенело втыкая лопату в толщу песка. - Чего ты от меня хочешь? Покажи мне! Покажи мне, что там! Что там?!
  Он копал, втыкая острие снова и снова, ссыпая песок на пол и разбрасывая его во все стороны. Копал, продвигаясь с каждым рывком все дальше и дальше. Он двигался лишь на пару сантиметров в минуту, но это тоже было прогрессом.
  - Давай! Покажи мне! Я хочу это увидеть! Что ты от меня прячешь?!
  Вадим копал и копал, продолжая выкрикивать какие-то слова, а в это время перед его глазами стояли две его дочери. Его мертвые дочери, которых он только что видел в собственной комнате. Живыми.
  "Это галлюцинации, только галлюцинации", - подумалось ему.
  Фантом бил лопатой в песок, продолжая приближаться к своей цели с каждой минутой. Он не знал, что найдет там, по другую сторону, но желал достичь ее, как можно скорее. Словно надеялся обнаружить там ответы. Ответы на все вопросы, которые накопились у него за всю жизнь. Вопросы к Богу, если он есть, и вопросы ко вселенной. К всему сущему.
  Вадим копал, не замечая слез, что текли по щекам, не замечая, как рассыпчатый желтый песок сменился влажной и тяжелой землей, что у его ног превращалась во все возрастающую гору и уже сомкнулась вокруг коленей.
  Он продолжал копать, выкрикивая слова, смысл которых уже перестал понимать сам.
  А потом лопата с громким скрежетом ударила о металл. Это был невыносимо громкий лязг, неожиданно оглушивший его. Фантом выронил лопату из рук и схватился руками за уши.
  Перед его глазами внезапно возникла дверь. Блестящая металлическая дверь с массивной продолговатой ручкой у левого края.
  
  Амаранта открыла глаза и осмотрелась вокруг. Она находилась в какой-то комнате. Желтые обои на стенах, кровать с продавленным матрасом, на которой она сейчас лежала. Рядом стояла тумба, а ней покоилась ее сумочка. Сквозь тонкую штору проникал дневной свет.
  "Где я? - возникла в ее голове первая мысль. - Что это за место?".
  Амаранта приподнялась на локте, ощущая сильную боль во всем теле. Коснувшись пальцами лица, тут же отдернула руку. Настолько касание обожгло болью ее кожу. Она поискала взглядом зеркало, но не нашла. Дверь в комнату была плотно закрыта. Амаранта села, почувствовав, что ее лицо явно выглядело не лучшим образом. Казалось раздутым и опухшим. А нос, наверняка, был сломан. Как и челюсть, которая была неподвижна. На полу стоял кейс. Тот самый, что дал ей Монро. Она не могла вспомнить, что случилось после того, как ее избили. Потеряла сознание, а очнулась уже здесь. В этой комнате. Амаранта со свистом втянула носом воздух, ощущая затхлый аромат в помещении. Сделав усилие, она наклонилась и протянула руки к чемодану, что лежал на полу. Когда отодвинула защелки, крышка тут же подпрыгнула вверх, обнажив полный кейс денег. Пачки купюр были на месте. Все до единой.
  Амаранта резко схватила рукой свою сумочку, принявшись вытряхивать на кровать ее содержимое.
  "Слава богу, на месте", - подумала она, взяв в руку мобильный телефон.
  Амаранта нашла в списке вызовов номер Милы, сестры Ники, и нажала кнопку вызова. Когда ей ответил женский голос, она быстро проговорила в трубку, одновременно с этим думая о том, что нужно позвонить Бали, нужно срочно позвонить Бали:
  - Мила, это Амаранта. Я достала деньги, достала, - слова звучали искаженно, так как она совсем не чувствовала своего рта, когда говорила, а из глаз в это время текли слезы. Слезы радости, слезы облегчения от того, что все закончилось, и она осталась жива после пережитого. И все деньги у нее.
  - Амаранта, послушай, - жестко проговорила сестра Ники.
  - Все будет хорошо. Деньги у меня. Как мне их тебе передать?
  - Амаранта! - повысила голос Мила. - Ника умерла этой ночью. Все кончено.
  Мне жаль.
  В трубке повисла тишина и Амаранта после нескольких секунд молчания выдавила из себя лишь одно слово:
  - Как?
  Но ответа не последовало. Взглянув на экран мобильника, Амаранта увидела, как тот медленно угас. На темном фоне высветилась надпись: "Батарея разряжена".
  - Этого не может быть! - закричала Амаранта и из ее рта брызнула кровь.
  Она размахнулась и со всей силы бросила телефон в угол комнаты. Мышцы тут же пронзила сильная боль и Амаранта повалилась на бок, обхватив себя руками и зажмурившись.
  - Для чего это все? Для чего? - прошептала она, а затем все ее тело затрясло от сильного озноба и ей пришлось свесить голову вниз, потому как к горлу подкатил неожиданный приступ рвоты.
  
  Вечером воскресенья все расположились в гостиной "Полнолуния" вокруг устроившейся в центре виновницы экстренного собрания.
  Анна Балидова окинула всех взглядом, убедившись, что эти люди, с которыми она так крепко сплотилась за прошедшие месяцы, готовы выслушать ее первый рассказ. Это были три человека, к которым она испытывала самые теплые чувства. Вадим Терентьев, он же Фантом, Стелла, ну и еще Кирилл Стронников, ее фиктивный муж. Сейчас, глядя на Кирилла, она понимала, что чего точно заслуживал этот человек, так это ее доверия. Ему можно было верить и это являлось главным.
  - Давай, Бали, смелее, - сказал Вадим, нарушив тишину. - Надеюсь, ты то нас не кинешь, как некоторые.
  Фантом улыбнулся, бросив взгляд на Кирилла.
  - Оставь в покое моего мужа, - произнесла Аня, окинув Вадима наигранно суровым взглядом.
  - Не зря же я сегодня здесь горбатился, убирая остатки вашей долбанной свадьбы, - снова проговорил Фантом.
  - Вадик, - вмешалась Стелла. - Ты сам не даешь ей вставить и слова.
  - Ладно-ладно, уже молчу. Это же целое событие! В кой-то веки Бали решила заговорить! Молодец, девочка. Горжусь тобой.
  Аня поразмыслила немного, потом спросила:
  - Амаранту не видели? Куда она делась?
  Мужчины покачали головами, а Стелла сказала:
  - Может, у нее какие-то дела? Поехала в город, например. Встретила мужчину.
  Стелла улыбнулась, но Анна только нахмурилась, произнеся:
  - Амаранта никогда не пропадала так надолго. И трубку не берет.
  - Оставь ее, - сказал Вадим. - И начинай.
  - Я всего лишь хотела, чтобы и она услышала мой рассказ.
  "Я должна была помочь ей. Она ведь просила", - подумала Аня, но не стала озвучивать произошедшее под утро.
  - Как дела у Гретель? - спросила она, обратившись к Стелле.
  Та махнула рукой в ответ.
  - В своей комнате под домашним арестом. Она у меня теперь долго свободы не увидит.
  - По крайней мере до тех пор, пока ей восемнадцать не стукнет, - вставил Вадим.
  "А если бы Стелла узнала о том, что едва не сотворила Гретель с Иде, то Сканди не вышла бы из своей комнаты до пенсии", - подумалось вдруг Анне.
  Затем она вдруг вспомнила о том, как в ночь со среды на четверг Иде встрети-ла ее после возвращения из бара и попыталась о чем-то сообщить. Однако, Аня не смогла понять того, что пыталась донести до нее девочка. Может, уже тогда Гретель угрожала Иде?
  Анна в задумчивости коснулась лба рукой, затем провела пальцами вдоль узкого галстука. На ней была надета ее привычная форма - белая блузка, черный галстук на шее и черные брюки. Она сидела, положив ногу на ногу и покачивая туфлей на высокой платформе. На ее лице была нанесена все та же черная косметика, а волосы заплетены в длинный хвост.
  - Чуть больше года назад я познакомилась с одним парнем, - заговорила Анна, вновь проведя глазами по лицам собравшихся, чтобы установить необходимый зрительный контакт. - Его звали Андреем. К тому времени я уже потеряла отца и младшую сестру, а моя карьера шла по наклонной. И вот однажды все стало налаживаться, как мне показалось. Я приняла твердое решение расстаться со своим директором, Румянцевым, которого вы все видели вчера на свадьбе, так как неожиданно встретила человека, который мог дать мне гораздо больше. Мы стали активно сотрудничать, и он даже подготовил все для того, чтобы я могла уехать в Соеди-ненные Штаты и там продолжать свое дело. И вот, однажды, мой новый продюссер, если можно так выразиться, сказал мне, что все готово. И я лечу на свою первую американскую фотосессию в Лос-Анджелес. Я была вне себя от радости, даже расцеловала его в щеки тогда. Он отметил, как это на меня непохоже.
  Аня помедлила, жалея о том, что не захватила сигареты, однако, идти за ними не хотелось. Это могло сбить ход рассказа. Превозмогая внутреннюю дрожь, она продолжила:
  - Я должна была лететь в Америку через пять дней после того, как узнала об этом. На радости я купила шампанского, желая отметить это событие, даже решила для себя, что люблю Андрея, хотя на самом деле это было не так. Я просто привыкла жить с ним. Почему-то в те дни я считала это очень удобным для себя - иметь под боком парня, который мог оказать достаточно большое количество услуг для одинокой девушки.
  Аня заметила ухмылочку на лице Вадима, но тот, как только поймал на себе ее взгляд, тут же сделал серьезное выражение лица.
  - Так вот, - снова заговорила она. - В тот вечер я поднимаюсь по лестнице с двумя бутылками шампанского в руках и с сумочкой на плече, желая обо всем рассказать Андрею. Я счастлива и даже готова расцеловать своего парня, а может и подарить ему ночь незабываемой любви. Я сама хочу этого. Я планирую позвать его с собой в Америку. Я уже все распланировала. Улетаю в Лос-Анджелес, принимаюсь за работу, а Андрей приезжает ко мне позже, когда я уже обустроюсь. Я планировала поначалу снимать квартиру, а затем уже, закрепившись на новом месте и подкопив денег, купить свою.
  Анна растерянно всплеснула рукой и снова коснулась пальцами лба. Из глаз показались слезинки, но она тут же смахнула их прежде, чем бы они заставили ее тушь намокнуть и потечь.
  - Так уж вышло, - продолжила она, - но в тот день, когда самолет до Лос-Анджелеса, на котором у меня было забронировано место, поднялся в небо, я находилась совсем в другом месте.
  
  
  
  
  xxx
  
  Бали подошла к двери квартиры, держа в руках две бутылки шампанского. Она хотела нажать на кнопку звонка, но затем передумала. Зажав, одну бутылку под мышкой, она вытащила из кармана пиджака ключи и вставила самый длинный на связке в замочную скважину.
  Оказавшись внутри, Бали увидела свет, льющийся из кухни, а затем зажгла лампу в коридоре. Андрей был дома и ее это обрадовало. Она скинула пиджак и бросила сумочку на полку, где стояли крема для обуви. Поправив волосы перед зеркалом и взяв в руки бутылки с шампанским, она поспешила на кухню, желая скорее рассказать обо всем Андрею. Бали думать больше ни о чем не могла, кроме, как о своем скором полете в Лос-Анджелес. Настроение было превосходным.
  Во всяком случае до того, как она вошла на кухню и увидела Андрея, сидящего за столом с сигаретой в зубах. Перед ним стояли три бутылки коньяка, две из которых были уже практически пустыми. Он затянулся, затем вытащил сигарету изо рта и постучал ей о хрустальную пепельницу, что принадлежала отцу Бали.
  Она застыла в пространстве между коридором и кухней с двумя бутылками шампанского в руках, не зная, что и сказать. Настроение моментально упало.
  Андрей поднял на нее взгляд пьяных глаз, а затем помахал рукой перед лицом, разгоняя сигаретный дым, что сизой завесой покрыл все помещение.
  - Что за праздник? - спросил он заплетающимся языком и растянул губы в кривой ухмылке.
  - Тебя не касается, - отрезала она, потом вошла на кухню и поставила бутылки на столешницу гарнитура рядом с раковиной.
  - Твой хмырь?
  - Что? - обернулась она.
  - Твой хмырь подарил тебе это шампанское. Тот мужик, на которого ты променяла Румянцева. Ты спишь с ним.
  Он произнес это совсем без эмоций, словно просто констатировал факты.
  - Ты пьян. Сам не понимаешь, что говоришь.
  Андрей взял со стола длинный и острый нож, после чего принялся отрезать ломти колбасы от палки, которая лежала позади бутылок. Он положил несколько кусков на пустую тарелку и поставил ее перед собой. Нож вернул на место.
  - Хочешь колбаски? - улыбнулся Андрей, но зрачки его в этот момент горели яростно красным.
  Бали лишь молча покачала головой.
  - А может хочешь выпить?
  - Тебе лучше пойти спать, - ровно сказала она, сложив руки на груди.
  - Еще только девять вечера, мать твою! - выкрикнул он, ударив кулаком по столу.
  Андрей засунул в рот кусок колбасы и принялся его жевать. Когда проглотил, то сказал:
  - Ты меня сегодня удовлетворишь? Аня удовлетворит своего любимого?
  Бали промолчала.
  - Или ты уже натрахалась сегодня со своим шефом? Он что, трахает тебя лучше, чем я?
  Она опустила глаза и стояла, прислонившись спиной к кухонному гарнитуру.
  - Что застыла?! - закричал Андрей. - Он хорошо тебя трахает? Отвечай!
  Он принялся снова кричать, теперь подкрепляя каждое слово сильным ударом кулаком по столу.
  - Он хорошо тебя трахает, сука?! Хорошо трахает, да?!
  Бали молча направилась к двери, желая уйти в свою комнату, но как только оказалась у края стола, Андрей резко поднялся со своего места и схватил ее за руку.
  Она повернулась к нему, желая сказать только одно слово: "Пусти", но не успела. Бали даже не видела нож, появившийся во второй его руке.
  Резкий удар. Боль, охватившая весь живот и быстро поднимающаяся вверх. Она падает на колени, машинально схватившись пальцами за ручку ножа, которая теперь торчит из ее левого бока. Кровь мощным потоком струится по рукоятке, стекает на пол. Вся ее ладонь, сжимающая ручку ножа, тоже в липкой крови. Второй рукой Бали беспомощно опирается о пол кухни.
  - Что же это? - произносит она, но с губ срывается только шепот.
  Андрей в растерянности делает несколько шагов назад и, задев стол, оседает на табуретке. Со стола падают бутылки, посуда, и все, что находится на нем. Раздается звон бьющегося стекла.
  Бали по-прежнему стоит на коленях, держась за рукоятку, скользкую от крови, и в этот момент перед ней падает пепельница. Хрустальная пепельница ее отца. Она падает и разбивается на несколько крупных осколков.
  - Нет, нет, нет, - шепчет Бали и подползает к разбитой пепельнице, превозмогая сильную боль, что разлилась по всему телу и теперь пульсирует в голове.
  Андрей все также сидит на месте, пребывая в состоянии шока, и не может сделать ни единого движения. Не может произнести ни одного слова.
  Бали принимается собирать осколки пепельницы и несколько раз режет пальцы острыми краями стекла. Нож в это время торчит из ее левого бока, а по его рукоятке продолжает стекать кровь. Белая блузка Бали стала вся красная снизу, а по кухонному паркету течет ручеек крови. И весь пол вокруг нее в кровавых отпечатках ладоней.
  Когда боль в боку становится совсем невыносимой, Бали выпускает из рук окровавленные осколки пепельницы и, не поднимая головы, говорит:
  - Вызови скорую. Вызови скорую, пожалуйста.
  Она ощущает головокружение и хочет выдернуть нож из своего живота, но в итоге какая-то часть ее мозга, что еще способна трезво размышлять, не дает ей этого сделать.
  "Так будет хуже, только хуже".
  Все тело Бали бьет озноб, и она наклоняет голову, касаясь лбом пола. Она понимает, что Андрей все также сидит на месте и не пытается ей помочь. В этот момент откуда-то из груди начинает подниматься нечто, отчаянно пытающееся выйти. И ее рвет. Обильно рвет густой пеной вперемешку с кровью.
  А затем Бали теряет сознание.
  Она бессильно падает лицом в эту смесь рвоты и крови, а потревоженный нож в ее боку еще сильнее вспарывает плоть своим острием, заставляя кровь течь с новой силой.
  
  
  
  
  Глава 31
  
  Аня замолчала, вновь коснувшись пальцами глаз. На этот раз тушь все-таки потекла, и она винила себя за то, что дала волю чувствам. Впервые за все время, что жила в "Полнолунии".
  "Знала бы, захватила с собой платок", - подумала она, а потом окинула взглядом всех собравшихся.
  Кирилл озадаченно на нее смотрел. Он вновь пребывал в шоке, а ведь думал, что его уже ничего не сможет так тронуть, как история, рассказанная Вадимом. Но, как выяснилось, и Бали тоже в свое время оказалась на самом краю. Так же, как и он сам, так же, как и Фантом. Стронников подумал о том, что никогда не видел Бали в слезах. Это было так ей несвойственно. Ведь она всегда создавала впечатление железной девушки, которая никогда не плачет.
  Кирилл посмотрел на Вадима, который сидел справа от него. Тот по ходу истории периодически проводил ладонью по полоске волос на голове и плотно сжимал пальцы в кулаки. Его явно распирало от гнева.
  Как и самого Кирилла. Он ясно ощутил, что готов убить этого Андрея, если тот попадется ему на пути.
  - Я даже в тот вечер, ползая по кухонному паркету с ножом в боку, не плакала, - произнесла Аня, продолжая вытирать слезы руками. - А когда пришла в себя, находясь в реанимации, то слезы у меня наворачивались на глаза всякий раз, как вспоминала о пепельнице отца. Я едва не лишилась жизни, но плакала по утраченной пепельнице, - она помедлила немного, затем сказала, растягивая слова: - Мне так было ее жаль.
  Все молчали, и Анна продолжила:
  - Хотя, наверное, я вкладывала в это всю жалость к себе самой. Мне было ужасно жаль себя, жаль отца, которого я больше никогда не увижу, жаль свою бедную сестру, которая к тому времени тоже была мертва, жаль собственные не сбывшиеся мечты и планы. Я думала о том, как счастлива была всего несколько дней назад и от этого становилось только хуже.
  Аня вдруг приподняла подол блузки, вытащив его из-за пояса брюк, и обнажила продолговатый бледный шрам, пересекающий низ ее живота слева.
  - Все, что осталось у меня от того дня. Напоминание на всю жизнь.
  - Он еще жив? Этот Андрей, - произнес вдруг Фантом.
  - Я не знаю. Больше его не видела, - сказала Анна. - Когда я пошла на поправку, то врачи признались мне в том, что я была на грани. Им с трудом удалось вернуть меня к жизни. Я пролежала неделю в коме и доктора уже практически исключили возможность того, что я приду в сознание. Однако, когда мне удалось выкарабкаться, я твердо решила для себя, что найду Андрея и убью его. У меня и в мыслях не было подавать заявление в полицию, я хотела одного - его смерти. Я решила, что убью его, не столько ради себя, сколько ради моего отца, память о котором он покоробил. Но, в последствии, я передумала.
  Аня окинула всех взглядом, а на губах ее мелькнула улыбка. Потом она сказала:
  - Ведь я не хотела попасть в тюрьму.
  Она посмотрела на Стеллу, в глазах которой тоже сверкнули слезы.
  - Я бы сам вышиб ему мозги, если бы только встретил, - гневно проговорил Вадим.
  - Ну, ладно, ладно, - проворчала Стелла, похлопав Фантома по колену. - Успокойся.
  Анна, тем временем, заговорила вновь:
  - А позже мысли о мести сменились желанием уединения. Мне захотелось сбежать от всего мира. Еще в больнице я знала, что отправлюсь на юг. Это стало моей целью на пути к выздоровлению. И я добилась своего. Уже после знакомства с Амарантой, когда я оказалась в этом отеле, и Стелла так тепло меня приняла здесь, я подумала о том, что никакой Лос-Анджелес мне не нужен и даром. Ко мне пришло осознание, что в этом месте я обрела именно тот душевный покой, которого мне не доставало на протяжении всей моей жизни.
  Кирилл не знал, что и сказать, поэтому предпочел промолчать. Он хорошо понимал то, о чем говорила Аня. Они все нашли здесь тот самый покой, который искали всю жизнь.
  Стелла вдруг поднялась с места и подошла к ней.
  - Иди ко мне, моя девочка, - прошептала она, обняв Анну за плечи и погладив по голове. - Прости, что иногда была к тебе несправедлива. Прости меня.
  - Ерунда, Стелла, - ответила Аня, тоже обхватив ее руками. - Ты всегда справедлива. И я очень тебя люблю.
  - Я тоже люблю тебя, милая.
  Когда Стелла вернулась на свое место, Анна окинула всех долгим взглядом и сказала:
  - Я всех вас люблю. Вы моя семья. И если бы я тогда не оказалась на самом краю, то навряд ли бы сейчас сидела с вами здесь, в этом необычайном месте.
  
  Амаранта открыла глаза, обнаружив, что находится в практически полной темноте. Только сквозь штору на окне в комнату проникали бледные лучи света.
  "Где я?" - подумала она и, приподнявшись на локте, стала оглядываться по сторонам. Ее окружала все та же комната, где она пришла в себя после встречи с Монро.
  "Что это? Какая-то гостиница?" - подумала она, в то же время удивляясь тому, как вообще смогла заснуть в таком месте.
  Амаранта поднялась с кровати и шагнула к окну, превозмогая сильную боль от побоев по всему телу. Отдернув штору, выглянула наружу. Поначалу она не могла осознать то, что увидела, но потом словно паззлы стали выстраиваться перед ней в целостную картину, создавая ужасное и зловещее полотно.
  Перед ее глазами открылось огромное пустое пространство, раскинувшееся на сотни метров вокруг. Вернее, оно только поначалу показалось ей пустым. Это были многие километры земли, что Амаранта могла видеть с высоты, на которой находилась комната, где она пришла в сознание. Из земли, испещренной лентами переплетающихся дорог, множеством ям и возвышенностей, повсюду вырастали какие-то строения, по большей части из металла, каких Амаранта не видела никогда в жизни. И ни единой живой души на всем пространстве. Только земля, имеющая вид мира, который только что пережил апокалипсис и все живое оказалось выжжено атомным взрывом. И пространство это освещалось с нескольких сторон невидимыми прожекторами. Небо же было абсолютно темным, без единого намека на существование луны и звезд.
  "Что это такое? - судорожно подумала она. - Где я?"
  Амаранта придвинула лицо вплотную к грязному стеклу и посмотрела в бок, пытаясь разглядеть здание, в котором находилась сама. Но увидела только серую стену, тянущуюся на неизвестное расстояние.
  "Что же было там за окном, когда оттуда лился дневной свет?" - задалась вопросом Амаранта и пожалела, что не выглянула наружу, когда в первый раз пришла в себя здесь.
  Амаранта резко отступила от окна, а когда случайно бросила взгляд вправо, то увидела вдалеке огромное деревянное сооружение, напоминающее по форме распятие. Оно росло из земли и в высоту достигало метров тридцати. К нему был приколочен большой металлический щит с кричащей надписью, выполненной красным цветом. Прямо в центр щита снизу бил яркий луч света и поэтому слова на нем легко читались:
  
  "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МИР СМЕРТИ!
  ЛУЧШИЙ АТРАКЦИОН НА ТОМ И НА ЭТОМ СВЕТЕ!"
  
  Амаранта громко всхлипнула, тут же поднеся руку ко рту. Сделала еще несколько шагов назад, а в голове ее промелькнула судорожная мысль:
  "Что это такое? Что это за шутки?"
  Внезапно распахнулась дверь в комнату, с грохотом ударившись о стену. Из кромешной темноты того пространства, что находилось за ней, до ушей Амаранты донеслись чьи-то истерические крики. Кто-то отчаянно молил о помощи. Ей захотелось срочно зажечь свет, но, оглядевшись вокруг, Амаранта не обнаружила ни единой лампы. Потолок тоже был пуст.
  Она медленно вышла из комнаты и зашагала вдоль коридора, держась рукой за шершавую стену. Амаранта двигалась на звук голосов, при этом содрогаясь от страха. Ее всегда больше всего пугало непонимание происходящего и сейчас это чувство завладело ей целиком.
  Голос, тем временем, становился все громче. Казалось, что кричали несколько женщин. Вопили о помощи. Хотя слов совсем невозможно было различить в творящейся какофонии звуков. Ведь было еще что-то. Какое-то низкое гудение, что становилось все громче с каждым шагом Амаранты.
  Внезапно она увидела свет. Тусклый колышущийся свет где-то вдали. Возможно, свеча. Амаранта стала более активно шагать, стараясь не обращать внимания на сопровождающую каждое ее движение боль.
  А потом кто-то схватил ее за руку и резким движением затянул в крошечную комнатку в стене, о существовании которой на своем пути Амаранта и не догадывалась, пока туда не попала.
  Позади нее громко хлопнула дверь, вспыхнул яркий свет флуоресцентной лампы на потолке, а потом Амаранта снова увидела его. Это был Монро. Все в том же черном костюме и с коротким хвостиком волос позади головы. Комната была совершенно пустой, с черными стенами и лампой на потолке.
  - Где я? Что вам от меня нужно? - задыхаясь спросила Амаранта. - Скажите, что это за место?
  - Твоя смерть, - обыденно сказал Монро, после чего вытащил из кармана пиджака ключ на длинной цепочке и надел его ей на шею. - Возьми. Этот и есть тот сюрприз, который я хотел вручить тебе в нашу первую встречу. Но не вышло.
  - Зачем мне это?
  - Однажды на твоем долгом пути в бесконечность тебе встретится нечто такое, что необходимо будет открыть. От этого будет многое зависеть. И тогда, Амаранта, этот ключ окажет тебе неоценимую помощь.
  - Я все равно не понимаю. Куда вы меня привезли? Это похищение? Что вам нужно?! Я хочу домой!
  Амаранта опустилась на колени и принялась безутешно рыдать. Она продолжала что-то бормотать, хотя сама уже не понимала, что именно пыталась донести до этого человека, который стоял перед ней.
  - Ты уже дома, Амаранта. Теперь это твой дом. Ты должна смириться с этим. По-другому нельзя.
  Он опустился рядом с ней и провел ладонью по ее волосам.
  - Мне жаль это говорить, Амаранта, но ты умерла.
  - Как? - проговорила она дрожащим голосом. - Этого не может быть.
  - Ты мертва уже на протяжении практически года, хотя после смерти время уже совсем ничего не значит. Превращается в абсолютную пустоту. Тебе сложно это понять, я знаю. Но в тот день, когда ты и твоя подруга Ника вошли в бар, чтобы встретиться с Ксенией, которая в свою очередь познакомила тебя со Стеллой, а потом ты привела в отель Стеллы свою новую подружку Бали... в общем, в бар ты вошла уже мертвой. Тебя жестоко избили и ограбили у дверей бара несколько пьяных отморозков, а твое бездыханное тело бросили в глубокую яму на стройке неподалеку и закопали. Они думали, что ты была мертва. А ты только потеряла сознание. Пришла в себя уже под землей без возможности сделать хотя бы один глоток воздуха. - Монро помолчал, продолжая гладить Амаранту по волосам. Она в это время лишь плакала, шумно втягивая носом воздух. - Мне очень жаль, честное слово. Но так пришла к тебе твоя смерть. Она приходит ко всем по-разному, некоторых настигая в глубокой старости, в уютной постели, а тебе не посчастливилось. Ты умерла тяжело. Даже не знаю, насколько проще пришлось твоей подружке Бали.
  - Бали тоже? - едва удалось выговорить Амаранте. - Тоже мертва?
  - Конечно, - произнес Монро. - Так же, как и Вадим, как Стелла, и как ее дочери. И Катя тоже мертвая. Меж тем, стоит отметить, что Иде и Гретель - дочери Стеллы - умерли уже взрослыми. Однако так вышло, что тут вы встретили их детские формы. Бывает и так.
  - Я не верю. Ты безумен, - пробормотала Амаранта, но Монро не слушал, он продолжал:
  - Все это время вы пребывали во временном пристанище мертвых. Чистилище, лимб. Называй, как хочешь. У каждого оно свое. Их существует бесчисленное количество. Вам выпало угодить, полагаю, в лучший из вариантов. Не всем суждено наслаждаться морем и солнцем после того, как издашь последних вздох, знаешь ли. Бывает, что умерев, человек оказывается совсем один. В совершенно темном тоннеле. Но, видимо, вам выпал счастливый номер. Это как фильтр. Находясь в том месте, вы должны были пройти определенную фильтрацию, в ходе которой вас готовили к переходу в более сложное пространство под названием Мир Мертвых.
  - Кто нас готовил? - спросила Амаранта, ощущая, что боль в лице и во всем теле стала неожиданно уменьшаться.
  - Высшие силы. Незримые надзиратели. Называй, как хочешь.
  - Но ведь вокруг нас были и другие люди. Мы ведь не были изолированы.
  - Это иллюзия. Ваша коллективная иллюзия. В действительности, вы были одни. Наедине друг с другом и со своим прошлым, которое словно фильм продолжает крутиться в ваших головах и неотступно за вами следовать, куда бы вы не отправились. Прошлое - странная штука. Оно следует за людьми даже в загробный мир. И продолжает давить и давить. И это навечно.
  Монро выпрямился в полный рост и сделал несколько шагов по комнате.
  - Теперь это все позади. Вы перешли на новый уровень. Добро пожаловать в Мир Смерти! Впечатляющий и безграничный! Это твое второе пристанище в загробном мире, Амаранта, после отеля "Полнолуние". Второе и последнее. Здесь ты останешься навсегда. Будь осторожна, девочка! Здесь ты можешь встретить много странных вещей. И много опасностей. Даже если ты мертва, нельзя терять бдительность. Запомни мои слова. Перед тобой откроется столько темных чудес, что ты пожалеешь о том, что не умерла раньше. По сути, Мир Смерти это самая большая и самая странная ярмарка в мире. Не волнуйся, ты быстро вникнешь в суть дела и научишься здесь выживать. Откроешь для себя очень много нового, такого, о чем раньше не могла и подумать.
  - А ты? - проговорила Амаранта, подняв голову. - Кто ты такой? Дьявол?
  Монро обернулся, поймав на себе ее взгляд.
  - Нет, что ты. До дьявола мне еще далеко, детка. Можешь считать меня привратником и экскурсоводом в одном лице. Я тот, кто открывает для новичков двери в великий Мир Смерти и помогает им освоится в незнакомом для них пространстве. Я ваш гид! Я и мои помощники, которых ты видела на фабрике. А дьявола, впрочем, не существует. Есть только вечность. Она самое страшное.
  - Фабрика?
  - Место, где осуществляется обряд перехода, - пояснил он. - Не волнуйся, первое время я буду помогать вам осваиваться на новом месте.
  - Я все равно не верю, - произнесла Амаранта, поднимаясь на ноги. - Ты всего лишь сумасшедший маньяк. Зачем ты сделал это со мной? Зачем вы избили меня, а теперь заперли в этом проклятом месте?!
  - Признаюсь, грешен, - ухмыльнулся Монро. - Иногда я злоупотребляю своей безнаказанностью. Ведь я здесь заперт также, как и вы. Порой хочется скрасить одиночество, вот я и устраиваю маленькие игры. В отличие от тебя, Амаранта, и тебе подобных, я здесь на службе и поэтому мне недоступны многие радости, которые в скором времени отроются для тебя и твоих друзей. Тем не менее, это не только развлечения для меня. Претенденты в Мир Смерти должны пройти своеобразный тест, который покажет, насколько они заслуживают приобщения к вечности, насколько они были человечны в своей жизни. Не вдаваясь в подробности и описания того, что даст этот тест тебе позже, скажу только, что ты его выдержала. По всем показателям. Как по характеристикам своей жизни, так и по характеристикам смерти, - он немного помедлил, затем продолжил: - Скоро боль пройдет. Как и твои раны. Ты станешь такой же, как прежде. Ведь вечному не свойственно разрушение. Тем более, ты мертва. Однако, не забывай, что хоть ты и не можешь умереть во второй раз, ты будешь и дальше способна испытывать боль, как физическую, так и душевную. И смерть вовсе не означает безнаказанность.
  Монро прошелся из одной стороны комнаты в другую, затем сказал:
  - Кстати, твое имя, как и имя любого человека, в этом месте утрачивает всякий смысл. В твоем случае, два имени. Сценическое и повседневное. Ты больше ни Амаранта и ни Татьяна. Отныне ты и не человек. Ты - существо, которое в ближайший отрезок времени, которого здесь тоже не существует, - Монро вновь ухмыльнулся краешком рта, - будет приравнено к вечности.
  "Я хочу домой. Хочу домой", - подумала Амаранта, одновременно с этим отметив, что крики, которые она слышала совсем недавно, стихли. Стояла полная тишина, если не считать низкого гудения, что по-прежнему висело в воздухе и неизменно давило.
  Амаранта повернулась и направилась к двери. Она больше не произносила ни слова. Хотела лишь скорее убраться отсюда подальше. Хотела вернуться домой, в отель, в "Полнолуние". Хотела назад к своим друзьям. Чтобы все стало, как раньше. Распахнув дверь, она выскочила в коридор и побежала на свет свечи, который колыхался вдали, отбрасывая на стены искривленные отсветы.
  - Беги сколько хочешь и куда угодно, - проговорил Монро, когда остался один в комнате. - Отсюда нет выхода. Отныне, моя девочка, ты будешь вечно идти куда-то в кромешной тьме.
  
  
  
  
  xxxi
  
  Он увидел этот дом, когда уже совсем потерял надежду. Он шел всю ночь напролет, практически ничего не соображая, и только ливень сопутствовал каждому его шагу. Он вымок до нитки, ощущая себя полным ничтожеством.
  Вадим ощутил, что уже не может идти дальше. Он не знал, сколько дней находился в дороге, но уже точно не меньше трех суток. Фантом почти не ел, а пил только дождевую воду из луж. Он потерял счет километрам, но был уверен, что достаточно отдалился от своей квартиры, ставшей такой одинокой. Где ему больше нечего было делать. Он не знал, что будет с ним дальше, но не мог оставаться на одном месте. Ему требовалось куда-то идти или что-то делать, только так он мог забыться. Только так он мог не вспоминать какое-то время о своей ничтожности. Только так он мог не думать какое-то время о том, что случилось. Иначе сошел бы с ума.
  Вскоре он вышел на свободную от леса тропу, что вела прямиком к трехэтажному дому. Уже почти рассвело и дом предстал перед ним во всей своей величественной красе.
  "Может, это мираж? - пронеслось вдруг в его голове. - Может, я уже умер?"
  Внезапно Вадим запнулся о ветку и упал, ударившись правым коленом о камень. Сел на землю и не мог встать какое-то время. Даже не пытался подняться. Почему-то заплакал, хотя давно уже не проливал слез. Сидел, гладил рукой ушибленное колено и ревел, словно ребенок, а капли дождя стекали по его волосам, лицу, капали с носа. Дом же стоял на месте. Красивый и явившийся словно бы из сна.
  Через какое-то время послышался звук чьих-то шагов по песку, а затем раздался женский голос:
  - Мужчина, что с вами?
  Он поднял голову, но не смог различить ее лица. Понял только, что это была молодая женщина с приятным до боли голосом.
  - Вы ангел? - спросил почему-то Фантом. - Я умер и попал в рай?
  - Нет, - рассмеялась она. - Вы живы. С вами все в порядке. Поднимайтесь, я отведу вас в дом.
   Женщина нежно взяла его под руки и помогла встать. Несмотря на сильную боль в колене, он вдруг спросил:
  - А можно влюбиться в ангела? Вы ведь ангел?
  - Я не ангел, - сказала она. - Идемте, осторожно.
  Наконец, Фантому удалось разглядеть ее лицо. Красивая молодая женщина, явно младше его.
  - Как вас зовут? - спросил Вадим, делая медленные шаги.
  - Стелла, - ответила она. - А вас, молодой человек?
  - Не такой уж и молодой. Я Вадим, можете звать Фантомом. Я крутой рок-музыкант, знаете ли!
  - Крутой, значит, - рассмеялась она. - Что-то по вам сегодня этого не скажешь. Неудачный день?
  - Да вообще, - махнул он рукой. - Хуже не придумаешь. Вы, кстати, уже промокли.
  - Ерунда. Идемте.
  "Где я? Что это за место такое?" - подумал меж тем Фантом.
  Стелла продолжала направлять его медленные шаги и постепенно они приближались к дому. Вадим хотел спросить, одна ли она там живет, но через несколько секунд увидел приближающихся к ним других людей. Это были две девушки. Дождь, тем временем, лишь едва моросил.
  - Амаранта, помоги мне, - сказала Стелла и одна из двух девушек подхватила Фантома под руку с другой стороны.
  Вторая просто шла рядом, пока Вадима тащили к дому.
  "Они такие красивые, - подумал он. - Я попал в страну женщин".
  - Кто он такой? - спросила вторая девушка резким тоном.
  - Просто человек, которому нужна помощь, - ответила Стелла.
  - Мы теперь каждому встречному помогать будем?
  - Бали, - терпеливо произнесла Стелла, - иди лучше открой дверь, а мы с Амарантой поможем ему войти.
  Вадим дождался пока их недружелюбная подружка отойдет на несколько метров вперед, а затем повернул голову к Стелле:
  - Кажется, она не очень то рада.
  - Пусть привыкает, - отрезала та. - Мы к ней привыкли, а теперь настала ее очередь привыкать к другим.
  
  
  
  
  Глава 32
  
  Кирилл вставил свою кредитную карточку в приемник банкомата, но экран вдруг неожиданно вспыхнул красным.
  - Проклятье! - выкрикнул он.
  - В чем дело? - спросил Фантом, который стоял рядом.
  Они находились в забегаловке для водителей при въезде в Абильдегере с целью купить несколько банок пива.
  - Карточку заблокировали, - пояснил Стронников, убирая ее обратно в карман джинсов.
  - Какого хрена?
  - Не знаю, придется звонить в банк. У тебя есть деньги?
  - Успокойся, на пару банок хватит. Так что наш небольшой пикничок сегодня все-таки состоится. А вообще надо будет выбраться как-нибудь нам вдвоем в какой-нибудь бар и хорошенько оттянуться. Что скажешь, приятель?
  - Не забывай, что я теперь женатый человек, - улыбнулся Кирилл.
  - Да перестань, - махнул рукой Вадим. - Твой брак белыми нитками шит. Уж я то знаю.
  Он направился к кассе, оставив Стронникова у банкомата, а когда вернулся с пивом в руках, то сказал:
  - Идем к машине.
  "Ауди" стояла неподалеку от магазина на бетонной площадке и Кирилл, подойдя к ней, снял машину с сигнализации и распахнул дверь.
  - У меня нет денег даже, чтобы заправить тачку. А еще я хотел купить кое-что.
  - Займи у своей жены, - предложил Фантом, кладя упаковку пива на заднее сиденье.
  - Это глупая идея, - ответил Стронников.
  Когда они сели в машину, и Кирилл завел двигатель, Вадим сказал:
  - А ведь я говорил, что вы с Бали поженитесь. Помнишь?
  - Да уж. Провидец хренов.
  - Ты должен дать мне слово, брат, - серьезно произнес Фантом.
  - Что еще за слово?
  Стронников развернул "ауди" и медленно выехал на шоссе.
  - Слово, что признаешься Бали в своих чувствах. Сегодня же. Как только мы вернемся. К черту пиво! К черту море! Сначала ты обо всем ей скажешь. Усек? И не надо больше вешать мне лапшу на уши. Я все прекрасно вижу, и знаю.
  - Хорошо, - покорно сказал Кирилл. - Сегодня или никогда. Сегодня или никогда.
  "Я сделаю это, - мысленно проговорил он. - Как только вернемся. Хватит тянуть. Пришло время во всем разобраться".
  - Уважаю! Мужик! - выкрикнул Вадим и похлопал Стронникова по плечу.
  - Ладно, хватит, - произнес тот. - А то сейчас мы влетим во что-нибудь, и я так ничего и не скажу.
  Какое-то время они ехали в полной тишине. Уже почти целиком стемнело и близилась очередная южная ночь. Они не вспоминали ни о чем. Ни об истории Бали, ни об истории Фантома, ни о проблемах Стеллы с ее дочерьми. По крайней мере, пока Вадим вдруг не закурил сигарету и не заговорил:
  - Однажды после концерта я лежал в джакузи с сигаретой в зубах, а по бокам от меня находились две шикарные блондинки. У них были такие груди! Закачаешься!
  - Класс, - буркнул себе под нос Кирилл, следя за дорогой. Она как раз стала заворачивать, и хоть была пустынной, Стронников предпочел не расслабляться на скорости.
  Фантом вытащил из кармана джинсов помятую фотографию и провел по изображению указательным пальцем. На снимке был запечатлен он сам, сидящим на камне у озера. На коленях у него устроились две дочки, а Диана стояла позади него, положив руки ему на плечи. Они все улыбались.
  Вадим хорошо помнил тот день. Они купались, бегали по пляжу и постоянно хохотали. Он то и дело поднимал дочерей на руки, подбрасывал их поочередно в воздух, а потом ловил. Иногда девочки набрасывались на него и, повалив на песок, долго щекотали, пока он не начинал скулить от беспомощности и смеяться. И тогда они тоже смеялись. Это называлось защекотать папу до смерти.
  А фотографию эту сделал случайный прохожий, которому Фантом затем вручил бутылку пива за оказанную услугу.
  Вадим убрал снимок обратно, потом продолжил:
  - И вот, одна из блондинок у меня вдруг спрашивает: "Фантом, а ты женишься на мне?"
  Цитируя девушку, Вадим намеренно изобразил писклявый голос, и Кирилл посмотрел на него:
  - Никогда больше не делай так. Это ужасно.
  Фантом лишь неопределенно хмыкнул.
  - А я ведь тогда уже был женат на Диане. Года три как. Ну я и говорю сисястой блондинке: "Женюсь только в том случае, если стану вдовцом".
  Повисла тишина и через несколько минут, когда "ауди" преодолела крутой поворот и выехала на прямой участок дороги, Стронников сказал:
  - Ты опять за свое? Хватит уже. Придется и мне взять с тебя слово, Вадим. По-другому никак.
  - Знаешь, - задумчиво произнес Вадим, вытянув руку с сигаретой в открытое окно. - Мы все гипотетически мертвы. Что бы это не значило.
  Кирилл мельком глянул на него, после чего договорил:
  - Дай мне слово, что больше никогда не будешь себя ни в чем винить.
  Однако, Фантом вместо того, чтобы ответить на его просьбу, сказал:
  - Там железная дверь. В тоннеле. Я откопал железную дверь.
  
  Первом делом, войдя в "Полнолуние", Стронников отправился на поиски Бали. Он должен был все ей сказать. Фантом так и не ответил ему ничего на просьбу дать слово, а сказанное им о железной двери в тоннеле как-то сразу выветрилось из головы Кирилла, поскольку сейчас его занимали совсем другие мысли.
  Время перевалило за десять вечера, но он был уверен, что Бали еще не спала. Гостиная оказалась пустой, и он поднялся на третий этаж, желая войти в комнату своей жены. На лестнице Стронникову попалась Катя и он бросил на нее удивленный взгляд. Уж больно давно не видел. Она прошла мимо, словно призрак, и, казалось, даже не заметила его.
  Комната Бали оказалась заперта, что поставило Кирилла в тупик, и тогда он заглянул внутрь своей. Та оставалась пустой. Направившись обратно к лестнице, Стронников столкнулся на ступенях с Вадимом. Тот поднимался наверх.
  - Она внизу, только пришла, - произнес Фантом. - Я буду ждать тебя в своей комнате. Стучись, как только освободишься.
  Кирилл ничего не сказал, только выслушал Вадима, и поспешил вниз.
  Бали сидела на диване в гостиной при неярком свете лампы. Убедившись, что рядом никого больше нет, Стронников обошел диван и опустился на колени перед ней. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, а потом Кирилл взял ее руки в свои. Так прошло еще несколько минут, прежде чем он осмелился заговорить, не выпуская ее ладоней:
  - Аня, - сказал Стронников, осознав, что впервые назвал ее настоящим именем. Это было так непривычно.
  Поймав взглядом ее глаза, Кирилл продолжил с бешено бьющимся в груди сердцем:
  - Я люблю тебя. Я очень сильно тебя люблю и хочу, чтобы ты была со мной. Не нужно подавать на развод. Я хочу, чтобы ты была моей. Понимаешь? Я давно собирался это тебе сказать, но все как-то не получалось.
  Бали продолжала смотреть на него, а ее лицо ни капли не изменилось. Ни единой эмоции. Только глубокий, сверлящий взгляд.
  "Что я делаю?" - подумал вдруг Стронников и ему вдруг захотелось бежать. Куда угодно, только бы подальше отсюда. Он понял, что совершает ошибку. Безвозвратную ошибку.
  Но вместо того, чтобы убежать, Кирилл поднес к своим губам ее ладони и принялся их целовать. Когда опять посмотрел в лицо Бали, то почему-то протянул руку и слегка сжал пальцами черный галстук, который был повязан на ее шее. Снова сказал:
  - Я люблю тебя, Бали, - хотел назвать ее Аней, но как-то само так вышло. - Мне больше нечего добавить. Скажи хоть что-нибудь, пожалуйста. Не молчи.
  Стронников с надеждой вновь заглянул в глаза Бали, а затем подтянулся к ней и поцеловал в губы. Хотя на самом деле только слегка коснулся их. Она не отстранилась, но и не ответила на его поцелуй. Продолжала неподвижно сидеть без единой эмоции на лице. Ее руки опять оказались в его ладонях.
  "Я впервые сам поцеловал ее", - подумалось вдруг Кириллу.
  Они какое-то время смотрели друг другу в глаза, а затем Бали загадочно проговорила:
  - Рано или поздно все слова теряют смысл. Остаются только действия.
  После этого она высвободила свои ладони из объятий Кирилла и поднялась с места. Бали направилась в сторону комнат Амаранты, Стеллы и девочек, а Стронников проследил за ней взглядом, пока она не скрылась в темноте коридора.
  
  Бали вошла в комнату Амаранты и прежде, чем успела задуматься о том, что бы могло навести ее на след пропавшей подруги, увидела небольшой кусочек картона, который лежал на прикроватной тумбочке. Взяв его в руки, Бали поняла, что это визитка. На лицевой стороне она увидела надпись:
  "Корпорация "ВАШИ ЖЕЛАНИЯ". Мы решим любые проблемы".
  На обороте карточки значился номер телефона. Бали вытащила мобильник из кармана брюк и вначале набрала номер Амаранты. Телефон выключен. Как и прежде. Когда же она набрала номер с визитки, то трубку почти моментально подняли и мужской голос произнес:
  - Я к вашим услугам, госпожа Бали.
  Она сразу поняла, что это Монро, как только услышала.
  - Где Амаранта?
  - Приезжай, и ты ее увидишь, - сказал он. - Записывай адрес, конфетка.
  
  
  
  
  xxxii
  
  Амаранта решила, что не будет заходить в бар, пока не дождется Нику. Ведь они договорились встретиться у дверей этого заведения, но ее пока что еще не было.
  Амаранта испытывала небольшое волнение перед встречей с той девушкой, которая, по словам Ники, обещала подыскать ей работу и жилье в Абильдегере. Она надеялась на благополучный исход встречи, но, тем не менее, немного нервничала и поэтому не переставала двигать из стороны в сторону застежку на своей сумочке, что висела у нее на плече. Пребывая в задумчивости, она не обратила внимания на компанию молодых людей, что подошли к ней, появившись из-за угла здания. Было темно, только лампочка над входом в бар слегка освещала пространство вокруг. Амаранта отошла немного в сторону, остановившись у противоположного от входа угла здания. Она ощутила, как прохладный ветерок проник под ее блузку и пожалела, что не надела легкую куртку сверху.
  - Девушка, у вас не будет сигареты? - обратился вдруг к Амаранте один из четверки парней - блондин с короткими волосами в черной кожаной куртке.
  - Нет, я не курю, - ответила она, инстинктивно сделав шаг назад.
  - Такая милая девочка и одна, - проговорил второй, толстый парень с банданой на голове. - Не желаете к нам присоединиться?
  - Я жду подругу.
  Блондин приблизился к ней и коснулся пальцем ее носа. Потом сказал:
  - Такая красивая и одинокая. Может быть, все-таки составишь нам компанию, киса?
  - Вам лучше уйти, - твердо сказала Амаранта, ощущая сильный запах алкоголя, идущий от всей компании.
  - Какая недотрога, - проговорил третий, лысый парень с татуировкой в виде скорпиона на голове. - Грач, давай расшевели девочку.
  Блондин улыбнулся, затем слегка щелкнул пальцем по носу Амаранты. В это время четвертый парень с металлическим кастетом на правой руке сделал резкое движение и ударил кулаком по металлическому столбику, что поднимался от крыльца к крыше над входом в бар. Раздался металлический звон, а в следующий момент блондин с громким криком сорвал сумку с плеча Амаранты и резким движением отпрыгнул с ней в сторону. Амаранта едва не упала, дернувшись вслед за сумкой, но смогла устоять на ногах.
  - Отобрал! Отобрал! Отобрал! - заверещал он, принявшись прыгать по асфальтированной площадке перед баром, как обезьяна.
  Остальные громко засмеялись и захлопали в ладоши, подбадривая товарища.
  - Отдайте сумку, - спокойно проговорила Амаранта, но ее никто не услышал.
  - Грач, молоток! Четкий пацан! - выкрикнул лысый.
  - Посмотрим, что тут у нас.
  Лидер банды расстегнул сумочку и засунул руку внутрь.
  - Не нужно, прошу вас, - ровно сказала Амаранта. - Верните мне мою сумочку. Пожалуйста.
  - Вернуть сумочку? - пропищал блондин, передразнивая ее голос.
  "Этого мне еще не хватало", - подумала Амаранта, оглядываясь по сторонам. Как назло, вокруг никого не было. Никто не выходил из бара и не заходил внутрь. Отморозок с кастетом на руке преграждал путь к двери. Толстый держал оборону по другую сторону от крыльца.
  Блондин вытащил из сумки зеленую упаковку и показал ее всем.
  - Гляньте только, это прокладки! У девки течка!
  Раздался коллективный смех, а потом лидер прокричал:
  - А ну, молчать! Заткнулись все!
  Он перевернул сумочку и высыпал на асфальт все ее содержимое. Потом бросил пустую сумку в руки лысому:
  - Передай другому!
  Они принялись кидать сумочку из рук в руки, пока Амаранта стояла и беспомощно наблюдала за их действиями. Когда сумка вновь оказалась в руках блондина, он подошел к Амаранте и поднес сумку к ее лицу.
  - Это хочешь? - спросил он. - А трусики свои снимешь для нас? Тогда и сумочку верну.
  Кто-то засмеялся, и лидер выкрикнул:
  - А ну, тихо, мать вашу!
  "Где же ты, Ника? Пожалуйста, приходи скорее", - взмолилась Амаранта, а блондин протянул ей сумочку.
  - Держи, - сказал блондин, и когда Амаранта протянула руку за сумкой, он резко отдернул ее назад, громко заржав. - Не получишь, не получишь!
  - Серьезно, парни. Давайте прекратим это, - проговорила она, выставив перед собой ладони в усмиряющем жесте.
  - Хочешь прекратить? - поинтересовался блондин. - Девочка хочет прекратить!
  Остальные что-то забормотали, а лидер сделал еще один шаг, приблизившись к Амаранте.
  - Скажи, девочка, еще раз. Чего ты хочешь?
  Амаранта помедлила немного, а затем в очередной раз принялась ровно выговаривать слова, словно общалась не с уличными бандитами, а репетировала роль перед зеркалом:
  - Я хочу, чтобы вы...
  Она не успела договорить, как блондин резко взмахнул ее сумкой и ударил Амаранту по лицу. Краешек ремешка с металлическим наконечником попал ей точно в глаз и она, вскрикнув, пригнулась и закрыла лицо руками. Не успела Амаранта осознать произошедшее, как на ее тело посыпались удары со всех сторон.
  Кто-то прокричал:
  - Сука!
  Ее повалили на землю и принялись избивать ногами. Амаранта пыталась закрывать лицо, но когда ее били в живот, то машинально перемещала руки туда, тут же получая несколько ударов по голове. Она что-то неразборчиво кричала и звала на помощь, но ее крики тонули в громком смехе четырех отморозков, что продолжали издеваться над ней.
  Потом ее потащили куда-то за руки и за волосы, и она ощущала, как сдирается об асфальт ее кожа на ногах под порванными колготками и на локтях. А затем ее блузка приподнялась и асфальт стал раздирать еще и обнаженную спину.
  Амаранта вскрикнула от нестерпимой боли, когда кто-то вывернул ее левое запястье. Прозвучал громкий хруст. Не успела она осознать, что ей только что сломали руку, как получила мощный удар ботинком по лицу. На мгновение ей показалось, что ее нос вдавился внутрь лица, целиком скрывшись в черепе.
  Дальше она уже не смогла что-либо осознавать.
  Потеряла сознание.
  - Уберите ее отсюда, тащите на стройку, - где-то очень далеко прозвучал чей-то голос. - Я пока гляну, что там интересного выпало из ее сумки. Быть может, нам еще хватит на пиво.
  
  Эта была земля. Земля под ней, над ней, по сторонам. Землей были забиты ее рот и нос. Она не могла свободно вдохнуть, сколько не пыталась. Лишь немного могла глотнуть воздуха ртом.
  Кругом только тьма. Глаза резко жгло от попавшего под веки песка.
  Амаранта не могла сделать ни единого движения, не могла закричать. Во всем теле ощущалась ужасная боль. Сильно болело лицо. Нос, по-любому, был сломан.
  Со всех сторон ее плотно сковала земля. Похоронена заживо.
  Она пыталась поднять руки, но слой земли не позволял этого сделать.
  Была похоронена заживо.
  Амаранта чувствовала, что умирает, и в голове ее успели возникнуть только несколько мыслей:
  "За что так со мной?"
  "Почему я?"
  "Когда все это закончится?"
  "Не успела позвонить маме".
  "Больше не увижу солнца".
  "Никогда не стану
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"