Наступил день икс - выставка - когда должно было решиться многое. По крайней мере, так считала Эстер.
Ей казалось, она не переживет этот вечер. Кроме волнения, еще и самочувствие ухудшилось: озноб сотрясал тело, в горле першило и, словно этого мало, ее мутило. Разумом она понимала, что это разгулявшиеся нервы выделывали все, что им заблагорассудится, но взять себя в руки не получалось.
О Боже, зачем она позволила втянуть себя во все эти дела?!
Ее пугала реакция людей, которых Джеймс пригласил на выставку, и возникла шальная мысль поменяться с Маргарет не с понедельника, а уже сегодня.
Услышав дверной звонок, Эстер вскочила с диванчика и почувствовала очередной приступ дурноты. Сжав зубы, с шумом втянула воздух, надеясь побороть недуг.
Открыв дверь, увидела на пороге Шону.
- Привет, меня как младшую отправили за тобой. Мама и Пег ждут нас в машине внизу.
- Я волнуюсь. И, кажется, меня сейчас стошнит.
- Да, видок у тебя еще тот, - заявила Шона, недовольно поглядывая на бледное лицо и мутные глаза сестры. - Но мы сейчас это исправим.
- Не думаю, что это возможно.
- Садись на диван, - приказала Шона и скрылась в ванной. Через мгновение она вернулась, держав в руках косметичку сестры. - Закрой глаза. Сейчас мы добавим немного теней и румян, и ты сама себя не узнаешь, - бормотала она, колдуя над лицом сестры.
- Вуаля, - весело заявила Шона минут пять спустя. - Так значительно лучше. Осталось последнее.
- Надеюсь, не самое сложное.
- Ты ошиблась. Если только у тебя сейчас из шкафа не выпрыгнет любовник, чтобы поцелуем вернуть блеск твоим испуганным глазкам.
- Шона! - рассмеялась Эстер.
- Что ж, любовник нам не понадобился.
- Если бы так же легко можно было избавиться от волнения.
- Хетти, - Шона подошла к сестре и, не обращая внимания на их наряды, крепко обняла сестру, - все будет хорошо. А если вдруг что-то пойдет не так, то мы, твоя семья, будем рядом и обязательно тебя спасем.
- У меня такое ощущение, что они идут поглазеть не на мои работы, а на меня, последнее завоевание графа Бриджуотера.
- Ну и что! Если это и так, то посетители вмиг забудут о своих бредовых идеях, стоит им хоть одним глазком взглянуть на твои картины.
- Ты уверена?
- Твой граф уверен.
- Он не мой граф! - Встретив недоверчивый взгляд Шоны, которая уже была в курсе работы Маргарет, Эстер поднялась и сказала: - Ладно, пойдем. Мама и Пег, наверное, уже заждались.
- И твой граф тоже.
В ответ раздалось глухое рычание.
Но лучше уж гнев, чем волнение и страх.
Внутренне посмеивалась, Шона сжала губы, не желая выпустить на свободу так и рвущийся наружу смех. Она подумывала, не упомянуть ли графа еще раз, но решила, что взбешенная Эстер тоже не лучший вариант, поэтому промолчала.
***
Джеймс чувствовал небывалое удовлетворение, еще бы, он сделал все, как надо, как ему хотелось. Не упустил ни единой мелочи, все предусмотрел.
Музыканты играли вальс, и мелодия лилась по залу, укутывая толпящихся посетителей, словно туман, проникая глубоко в душу, настраивая на восприятие прекрасного. Среди нарядных гостей сновали официанты, разносившие на серебряных подносах бокалы с искрящимся шампанским.
Джеймс прислушался: звон хрусталя и легкий шум голосов могли бы показаться непосвященному человеку дисгармоничными - он же знал, что это благодатная почва для удачной выставки. И все же, оглядывая зал, хмурился: эта идеальная обстановка - лишь мишура, служащая обрамлением истинному украшению вечера - художнице, которые все еще не появилась.
- Все получилось замечательно, - сказал Бартоломью Хейл, который вопреки наставлениям врачей все же появился на выставке. - Успех обеспечен.
Джеймс взглянул на друга и подчиненного: тот лучился самодовольством, поскольку именно он открыл миру талантливую Эстер Макгиллиган.
- Время покажет.
- Не пойму, почему ты злишься?
- Хетти опаздывает, - проскрежетал владелец "Галереи искусств Гернú", пристально вглядываясь в поток блуждающих вокруг него людей. - Она должна была появиться еще полчаса назад.
- Ее появление в самый разгар выставки, когда любопытство достигнет своего пика, будет намного эффектней.
Джеймс взглянул на друга. Тот был, как всегда, прав. Ну, если не всегда, то часто.
- Джеймс, дорогой, наконец-то я вас нашла.
- Мадам Лярош, - он почтительно склонился над протянутой рукой. - Ваше присутствие неизменно приносит успех моим выставкам.
- Льстец, - усмехнулась пожилая женщина. После смерти мужа, Джулиана Лярош предпочла вернуться на родину, где оказывала финансовую поддержку начинающим художникам.
Джеймс махнул рукой, подзывая официанта.
- Благодарю, - сказала мадам Лярош, получив бокал с шампанским. - Все просто замечательно. Чудесные фотографии. На первый взгляд в них нет ничего особенного. Вполне обыденные пейзажи и сцены, но взгляд отвести сложно. Все смотришь, смотришь - и рождается понимание: Лондон самый прекрасный город на свете. Но, Джеймс, когда ты предъявишь нам фотографа?
- Скоро у вас появится такая возможность, - уверенно заявил он, словно отсутствие Эстер не тревожило его еще несколько минут назад - И я уверен, встреча с ней не разочарует вас.
- Предвкушаю удовольствие.
- Но это лишь половина экспозиции, - понизив голос, сообщил Джеймс, но так, что его услышали окружающие, - вторая часть еще более захватывающая.
- Верю вам на слово, мой милый мальчик, - рассмеялась мадам Лярош. И, попросив обязательно представить ей фотографа, удалилась.
Бартоломью Хейл решил, что разделение выставки на две части оказалось очень удачной идеей, которая позволит им поддержать интерес публики на протяжении всего вечера. Он уже хотел было поделиться своими мыслями с Джеймсом, но промолчал, наблюдая за тем, как потемнели глаза друга. Заинтригованный восхищением и удивлением, с которым тот смотрел на вход, обернулся и не удержал возглас удивления.
- И кто из них наш прославленный фотограф? - наконец, спросил мистер Хейл.
Но никто не мог ему ответить: Джеймс уже был на полпути к стоящей у дверей троице богинь.
Каждая из сестер Макгиллиган выглядела великолепно, сногсшибательно, чувственно, словно сам грех. Грех в трехкратном размере, поскольку они решили усилить свое природное сходство одинаковой одеждой и прическами.
Длинные черные волосы были собраны в хвост и закреплены заколкой - но эта простота позволяла любоваться матовой кожей и идеальным овалом лица каждой из сестер.
Черное платье на первый взгляд казалось незамысловатым. Ткань повторяла изгибы совершенного женского тела, прикрывая его от плеч и до колен. Украшением наряда служили искусственные цветы, приколотые у правого плеча.
Они были разного цвета - зеленого, синего и фиалкового. И для непосвященного это стало бы единственным знаком, позволявшим различать сестер Макгиллиган.
Подойдя поближе, Джеймс увидел, что их глаза тоже разного цвета. Он прищурился, повнимательнее вглядываясь в лица. Точно, у одной из них были синие глаза, у другой - фиалковые, у третьей - зеленые, настоящие.
Джеймс предположил, что две сестры надели линзы. Видимо, это часть общего плана подмены. Попытка, вот так, навскидку, определить, кто из них кто, оказалась неудачной. Все три сестры Макгиллиган выглядели бесстрастно, невозмутимо. В общем, они были похожи, словно горошины из одного стручка.
Но вот одна из троицы - та, что с зелеными глазами - улыбнулась и голосом, полным печали и сожаления, произнесла:
- Простите, Джеймс, мы немного опоздали.
Пока что лишь Эстер называла его по имени, и он быстро сориентировался.
- Вам сегодня все простительно, мисс Макгиллиган. - он шагнул вперед и, взяв ее руку, поднес губам. И с явным удовольствием добавил: - Вы сегодня необычайно красивы, Хетти.
По плану, на выставке Джеймсу предстояло показать всем присутствующим, что он увлечен своей протеже. Но его комплимент был искренним.
- Я последовала вашему совету, Джеймс, и купила новое платье. Одобряете? - усмехнулась Эстер.
- Я бы сказал по-другому, но в общем да, - ответил он, а его взгляд невольно скользнул к той, что надела платье с синим цветком.
Эстер поежилась, только сейчас заметив, что десятки любопытных глаз устремлены на них, на нее.
- Вы помните мою маму?
- Миссис Макгиллиган, рад снова видеть вас.
- Я тоже рада встрече, милорд.
- Для вас - Джеймс.
- У вас замечательная галерея, - сменила тему Эвелина Макгиллиган, оглядываясь вокруг.
Не успел он ответить на комплимент, как представление продолжилось.
- Джеймс, позвольте вам представить моих сестер. Справа Маргарет, а слева Шона.
- Постараюсь не перепутать, - усмехнулся он. После чего поприветствовал сестер Эстер, внутренне удивляясь, почему его тело так реагирует только на Маргарет Макгиллиган.
А потом сказал:
- Мне придется украсть у вас Хетти ненадолго, поскольку нам пора открывать вторую часть экспозиции. Надеюсь, вы не будете скучать без нас.
Услышав заверения, что скучать не будут, Джеймс подхватил Эстер под руку и повел к дверям во второй зал.
- Сегодняшний вечер определить мое будущее, не так ли? - прошептала она.
- Это лишь начало, Хетти, - пообещал Джеймс.
Хотелось верить, что он прав. А если ошибся?
"Пусть все закончится хорошо", - мысленно взмолилась Эстер. А если нет, то всегда можно заработать себе на пропитание фотографией.
Но ей очень, просто безумно, хотелось, чтобы сегодняшний вечер принес успех. Поэтому нацепила невозмутимую улыбку и, крепко держась за Джеймса, приготовилась встретить то, что приготовила ей судьба.
Остановившись у двери в таинственную комнату, Джеймс произнес короткую вступительную речь. И в заключение сказал:
- Прошу вас, войдите в этот зал и получите то же наслаждение, что испытал я, впервые увидев творения Виктории Эстер Макгиллиган.
Он сделал почти невидимый знак двум служащим галереи, одетым в форму швейцаров, и те распахнули обе половинки массивной двери. Заинтригованная его словами публика хлынула внутрь.
Эстер осталась стоять на месте. Она думала, что не устоит на ногах, и, если бы не сильная рука Джеймса, поддерживающая ее до тех пор, пока из зала не начали выходить восхищенные посетители, возможно, так бы и случилось.
Скрывая за улыбкой страх и переживание, она старалась ничем не нарушить обычных условностей подобного действа: пожимала руки, принимала поздравления, отвечала на вопросы - и все время улыбалась, улыбалась, улыбалась...
Пролетел час, другой, и на место страха пришла усталость. Но она была приятной.
Восхищенные комплименты сыпались будто из рога изобилия, и Эстер почти поверила в успех. Осталось дождаться, что о выставке напишут в газетах.