Аннотация: Рассказ был специально написан для конкурса "Стоптанные кирзачи-13" и немного доработан уже после конкурса.
Профессор замешкался, прежде чем открыть дверь переговорной комнаты. Много дней он никак не мог решить, как же все-таки обратиться к человеку... Человеку ли? Технически он, конечно, робот. Но мозги у него - это мозги самого профессора. Каким он был тридцать лет назад. Так кто он ему, сын, брат?
Тридцать лет назад профессор, тогда еще молодой ученый, согласился участвовать в подготовке к первой межзвездной экспедиции на Проксиму Центавра. Только два добровольца прошли строжайший отбор, показав выдающиеся способности по впитыванию разнообразных знаний и их практическому применению. И вот они насыщались этими знаниями и тренировались... Тренировались и насыщались... Но сами так никуда никогда и не полетели. Их мозги до последнего синапса были просканированы, сохранены в блоках памяти и доставлены на верфь на околоземной орбите в составе модулей, управляющих планетоходами.
Оба планетохода были погружены в космолет. К моменту старта ученые, принимающие участие в проекте, тоже прибыли на верфь. Профессор на всю жизнь запомнил то странное щемящее чувство, когда его сознание, запертое в бронированной танкетке, помахало ему манипулятором, развернулось и скрылось в ракете. Через мгновение люк закрылся, из дюз ударили струи голубого пламени. Ракета стартанула. Вскоре она скрылась из виду. Двадцать пять долгих лет летела она к Проксиме.
Таких ли уж долгих? - подумал профессор. В делах и заботах тридцать лет пронеслись, словно и не бывали. Зато день старта профессор помнил, словно тот был вчера.
Так ничего и не решив, профессор распахнул дверь, словно бросился в омут головой. Подошел к столу, за которым сидел киборг и сам сел напротив него. Посмотрел на такое знакомое, но уже полузабытое лицо и сказал:
- Ну здравствуй, Алексей.
Киборг поднял взгляд и посмотрел на профессора. Увидел его постаревшее лицо. Улыбнулся кривоватой сочувственной полуулыбкой, в которой явственно читалось: Да уж, годы, тебя, брат, не пощадили . И ответил:
- И тебе привет, Алексей. Или надо по батюшке? Ты же теперь мне в отцы годишься.
Профессор смутился. Все до последней капли в облике киборга напоминало ему молодого себя. Да уж, ребята робототехники хорошо постарались, - мелькнула непрошеная мысль. - Пожалуй, даже слишком хорошо . Но не он ли сам настаивал, чтобы слепок его разума, вернувшийся с Проксимы по лазерному лучу, был бы не заперт в тесном виртуальном пространстве? И чтобы он мог общаться не только с избранными учеными проекта. Он все еще помнил себя того, давнего. И каким общительным он был. И как любил вечеринки студентов. А потом и вечеринки вчерашних студентов, аспирантов. На одной из таких вечеринок он и познакомился с Кирой. Он помнил, и как она его Лехой называла. И как лохматила его жесткие волосы своей нежной ладонью. И как смеялась звонко и заразительно. И да, поэтому он настоял на том, чтобы его разум получил пусть и искусственное, но реальное тело. И мог бы жить своей собственной жизнью и не зависеть от того, захочется кому включить его или нет.
- Да хоть Леха, - нашелся профессор, улыбнулся во весь рот и почувствовал, как напряжение между ними спало.
- Не, лучше уж я буду Лехой, - улыбнулся в ответ киборг. - Лучше уж буду звать тебя Док, раз уж ты профессор.
- Хорошо, - улыбнулся Алексей-Док в ответ. - Слушай, давно хотел тебя спросить...
- О Кире? - перехватил Леха-киборг, - И я тебя хотел спросить о ней же. Меня здесь все время спрашивают о впечатлениях от Проксимы. Но все обходят мои вопросы о ней. Что-то случилось?
Док и Леха-киборг встретились глазами. Док помедлил мгновение, подбирая слова. И, наконец, сказал:
- Как ты уже знаешь, слепок твоего разума был передан на Землю буквально за пару дней до катастрофы. А ее передача была запланирована на следующий день. И она началась, но катастрофа прервала ее. Так что у нас остался лишь слепок, который был сделан перед стартом.
Киборг опустил взгляд вниз и замер. Правой рукой он вцепился в крышку стола так, что побелели ногти. Профессор подумал, что киборг сейчас заплакал бы, если бы мог. Наконец киборг снова поднял глаза:
- Вот, значит, как. Понятно. А что же ты, Док, хотел спросить?
- Теперь и не знаю, может, не время. После того, как ты все узнал.
- Да нет, Док, самое время. Раз уж мы начали этот разговор, давай закончим.
- Ну хорошо....
Онивместеподали заявки на участие в проекте. Несмотря на то, что одним из условий конкурса было сообщить о своих связях с другими потенциальными кандидатами, они решили скрыть свою любовь. Ведь они не были уверены, что хоть одного из них возьмут в проект. Но взяли обоих. Возможно, как раз из-за их связи. В тесном научном сообществе скрывай - не скрывай... И оба их разума отправились в космос.
- Ну хорошо. Знаешь, а ведь мы с Кирой здесь, на Земле, так и продолжаем хранить наш секрет. Можешь рассказать, как и что у вас там было... в личном плане?
- Да, понимаю. Ты был откровенен со мной, и я постараюсь ответить тем же. Как ты понимаешь, после погрузки на корабль нас вырубили. Проснулись мы только после приземления на Центавре Б. Приземление, выезд на планету, все эти виды, совершенно не похожие на земные, установка передатчиков, датчиков разного рода, взятие и анализ проб - вся эта новизна, работа на пределе возможностей, да даже чувство причастности к небывалому - все это затмило былые чувства на довольно долгое время. Мы, конечно, понимали друг друга с полуслова, работа спорилась. Вы, наверно, уже заметили это по той телеметрической информации, что начала поступать на Землю. Так что поначалу, довольно долго, мы даже и не вспоминали о наших прежних земных чувствах. Несколько месяцев прошло в трудовой горячке. Но вот все приборы были установлены, ближние окрестности разведаны, рутинные операции переданы под управление искусственному интеллекту. Неземные рассветы, закаты и пейзажи потеряли прелесть новизны. У нас появилось свободное время, и мы попытались вспомнить о прошлом. В свободное от работы время мы стали встречаться в виртуальных гостиных. Казалось бы, мы могли бы сказать спасибо разработчикам проекта. Ведь они позаботились о том, чтобы мы могли встречаться друг с другом не только в виде планетоходов. Так нет же. Наши виртуальные аватары казались нам слишком грубыми. И мы не испытывали друг к другу былых чувств. Вообще мы не испытывали почти никаких чувств, присущих нормальному человеку. Мы стали самыми натуральными бесчувственными железяками. Нас этот факт несколько обескуражил и насторожил. И заставил обратиться к биологии. Вскоре мы поняли, что нам недостает действия гормонов. Понятно, что желез у нас никаких не было, и мы решили хакнуть наши компьютерные мозги. В конце концов нам удалось определить, на какие их области какие сигналы подать, чтобы сымитировать действие гормонов. Мы написали программу, которая этим занималась. Достаточно было ее запустить, как былая страсть вспыхивала с новой искусственно-неоновой силой. Наши аватары мы тоже доработали так, что могли практически полноценно заниматься сексом. Причем не одним специальным органом, а всем телом. Не только обниматься, но и растворяться друг в друге, если нам того хотелось. Так что у виртуального тела тоже есть свои преимущества, да.
Киборг на мгновение прищурился, как кот, масляно улыбнулся и продолжил:
- Эта, скажем так, деятельность настолько захватила нас, что мы вообще позабыли про нашу миссию. Правда, в том ограниченном пространстве, на котором мы могли безопасно передвигаться, искусственный интеллект прекрасно справлялся со сбором и обработкой научных данных и без нас. Так год и пролетел. Мы экспериментировали над программой, подстраивая различные аспекты процесса, продлевая его все больше, делая наслаждение все более изощренным, а потом качались на его бесконечных волнах. Пока не настал момент времени, о котором мы совсем забыли. Меня просто выдернуло из неги наслаждения, и вот я здесь. А я даже не успел попрощаться со своей возлюбленной. И об этом я подумал только сейчас. До сих пор меня больше заботила ломка, появившаяся в отсутствии возбудителя.
Киборг замолчал. Взгляд его был устремлен мимо профессора, мысли явно бродили где-то там, на Проксиме. Профессор тоже выжидающе молчал. Наконец, киборг перевел взгляд на профессора и сказал:
- Ну вот, Док, ты все о нас теперь знаешь. А как сложились ваши отношения здесь, на Земле?
- Немного не так, как у вас. Мы продолжили участие в проекте. Следили за движением корабля, обрабатывали данные, которые он собирал по пути. Чувства у нас были, но нам приходилось их скрывать. Встречаться мы старались как можно реже и только по работе. И вот, чувства, загнанные вглубь, постепенно стали затухать. Корабль уходил все дальше от Земли, передачи приходили все реже. Кире стало скучновато. Она нашла другую сферу применения своих сил, ушла в другой институт, сделала головокружительную карьеру. Теперь она директор того института, у нее семья, все хорошо. В общем, пути наши разошлись. Я надеялся, что после передачи ее личности на Землю мы возобновим сотрудничество. Но катастрофа разрушила эту надежду. Тем не менее, я думаю, ей было бы интересно с тобой пообщаться. Может, организовать вам встречу?
- Не знаю. Все-таки эта Кира - совсем другая. Ничего общего с моей. Теперь она мне в матери годится. В принципе, пообщаться то можно было бы, но как-нибудь потом...
- Тогда, может быть, поднять из резервной копии ту Киру, какой она была перед стартом? Чтобы тебе не было здесь слишком одиноко?
- Хмм, неплохая идея, Док. Но нет. Мы слишком много пережили вместе за тот год. Ну, ты понимаешь... Да и с твоими молодыми коллегами я уже нашел общий язык. Так что о моем одиночестве можешь не беспокоиться. А вообще я хотел бы отправиться снова куда-нибудь к звездам. Опыт у меня есть, и здесь меня ничто не держит. Готов хоть сейчас лететь куда угодно....
- Да, конечно. Мы как раз готовим несколько подобных экспедиций. Но давай поговорим об этом в следующий раз.
Как только киборг вышел из комнаты, профессор скосил глаза в сторону нижнего левого угла своих старомодных очков. На очки выплыло окошко видеосвязи. В окошке появилось женское лицо. Женщина была немолода, под стать самому профессору. Но все так же привлекательна, - подумалось профессору. - Даже эти морщинки вокруг глаз придают им какую-то особую лучистость .
- Привет, Кира, - сказал профессор. - Слышала?
- Только самый конец. Но и этого хватило. Класс!
А ведь ее голос ни капельки не изменился. За столько то лет. Все такой же грудной. Черт, о чем бы она ни говорила со мной, она как будто бы говорит со мной о любви .
- А как у тебя прошло с Кирой-младшей?
- Тоже очень хорошо. Известие вызвало в ней бурю чувств.
- Да, разработчики эмоционального модуля молодцы, хорошо поработали. Как думаешь, можно его рекомендовать к внедрению?
- Думаю, да. Без эмоций сам видишь, до какой самодеятельности эти товарищи способны докатиться. Пытаются сами их сымитировать, о работе забывают. Думаю, сразу после приемки надо отправить новую прошивку этим двоим на Проксиму.
- Хм. Не уверен, что они там уже себе все мозги не выжгли. А пока она до них дойдет, пройдет еще бездна времени. Ладно, попробую уговорить бюджетный комитет.
Профессор на мгновение замешкался, прежде чем попрощаться, еще раз взглянул на Киру, на ее такое по-прежнему милое ему лицо.
- Ну что же, до связи, - попрощался он и неожиданно для себя добавил. - Целую, люблю.