Девушка, склонив голову у надгробия своего мужа, уже не плакала - у неё просто не было слёз - и она сидела и смотрела на камень опустошенными красными глазами. На камне были выбиты имя её мужа и годы его жизни... 376 г. - 398 г.
В то же самое время, в другом уголке страны, сын, обняв мать, не понимал, что происходит. Он спрашивал её: 'Почему ты плачешь?', 'Почему я так давно не видел папу?', 'Почему мы здесь, посреди кладбища?...' У него было много вопросов, однако она всё молчала. Женщина никак не могла поверить в то, что её мужа больше нет, и сын никогда уже не увидит отца...
- Те времена запомнились людям как довольно жестокие и кровопролитные. Мое сердце сжималось от боли, когда я видел женщин, оплакивающих мужей. Матерей, не веривших, что их детей больше нет. Отцов, по чьим щекам катилась скупая мужская слеза... Я понимал, что неправильно, когда родители провожают своих детей на берег иного мира.
Рассказчик тяжело вздохнул и, прикрыв глаза, продолжил свое повествование.
... Синица, взмахнув крыльями, взлетела к небу: чистому, голубому; небу, которое не предвещало беды и несло в себе лишь самые добрые, нежные, искренние чувства.
Константин проводил её взглядом, затем сел на корточки, дотронулся до своей уже родной земли голой рукой, и сказал: 'Да хранят нас Небеса'. Прикрыв глаза, вдохнул полными легкими холодный осенний воздух раннего утра, пронзивший насквозь - словно мелкими иглами - все его существо. Поморщившись, встал и неспеша, устремив взгляд к небу, подошел к своему коню.
- Отличное утро, - заметил Алексей как бы между прочим холодным, лишенным каких-либо эмоций голосом, привыкшим отдавать приказы.
- Пожалуй, - пусть и слегка помедлив, согласился со своим собеседником Константин. Внешне Константин был как всегда спокоен, даже очень. Тепло, исходящее от этого величайшего полководца, и глаза выдавали его настоящие чувства. Он с лёгкостью вскочил на коня, и вместе со своим спутником поскакал в лес - туда, где находилась основная часть войск: отряды, готовые атаковать в любой момент. И Константин знал, что его собственные силы и силы его врага равны.
Многотысячная пехотная хорошо обученная, отлично вооруженная и защищенная армия - и это не считая конных, которые были уже на подходе. Каждый из солдат желал лишь растоптать, уничтожить, стереть своего врага с лица земли. Почти все были в предвкушении предстоящего решающего сражения. В это время, по другую сторону поля колосящейся, уже созревшей пшеницы, Александр вошёл в палатку, поздоровавшись со своими ведущими войсковыми.
- Нас разделяет лишь поле, - тут же начал докладывать один из них. - Согласно полученной информации, они готовы атаковать в любой неподходящий для нас момент, но Константин почему-то медлит, - с недоумением сказал войсковой, внимательно глядя на императора.
- Войска полностью готовы и ждут лишь вашего прямого приказа, - Игорь посмотрел в глаза своего императора - и увиденное его напугало. Холод, кровь и - ... жажда смерти - вот, что он там увидел.
- Начинаем! - Александр отдал приказ и вышел из палатки. Впрочем, Игорь отправился следом за ним. Александр не собирался больше ждать. Он желал эти земли, хотел видеть их на карте - присоединенными к принадлежащим ему территориям - жаждал поставить собственного брата на колени, чтобы музыка мольбы о помиловании ласкала слух. На улице он подошёл к Игорю: другу и соратнику. Они знали друг друга с детства. - Скажи своим, чтобы были осторожны. Конные еще не должны были явиться, и я не желаю, чтобы они появились живыми. Ты знаешь, что делать, - холодно сказал Александр. Но Игорь на слова императора лишь улыбнулся с легким ехидством и быстро скрылся из виду в той стороне, где находилась конница. Император проводил его взглядом - в глазах был неприятный блеск - и улыбнулся. Впрочем, улыбка больше походила на звериный оскал...
- Вы сами знаете, для чего вы здесь! У каждого из вас есть своя цель! Но помните о тех, кто погиб от руки этих варваров! - Александр указал рукой в ту сторону, где находились войска Константина. Конь чувствовал настроение своего хозяина, исполнял каждое его желание, двигаясь четко под этим умелым руководством. - Помните о женах и детях! Они ждут от вас победы! Разорвём их! Уничтожим! - Он спрыгнул с коня, подошёл к полугодовалому теленку, которого доставили сюда специально из станицы, и, достав кинжал, поднёс к горлу беззащитного животного.
- Пусть прольется кровь! - и с этими словами он одним лёгким движением руки перерезал животному горло. Всё произошло настолько быстро, что теленок даже не успел издать ни единого звука. Войска взревели, а Александр, подняв руку с кинжалом к небу, сказал:
- Да хранят нас небеса!
И в этот самый момент, почти одновременно со словами Александра, ветер донес яростные крики войск Константина.
Они стояли друг против друга, лишь поле пшеницы разделяло их. В какой-то момент, буквально на считанные доли секунды, наступила гробовая тишина. Синица, взмахнув крыльями посреди поля, устремилась к небу. И небо заплакало...
В тот день и в ту ночь пролилось много крови. Сражение было не на жизнь, а на смерть.
Равные и достойные враги. Воины ступали по товарищам, падали, кто-то поднимался и продолжал сражаться. Дождь лил, не переставая, и багровые реки были везде. Здесь не было женщин, и все же, казалось, их крики и плач по мужьям пропитали воздух. А подкрепление всё подходило и подходило. Воины сменяли друг друга, давая время на отдых или зализывание ран.
Два императора: Александр, младший брат, и Константин - старший... Два кровных брата, желающих друг другу смерти. А ведь когда-то они были лучшими друзьями - пока один не влюбился, а второй не возревновал. Старший отказался от трона в пользу младшего и пошел воевать. Огромные территории падали перед ним на колени, моля о пощаде. И он дарил её. Пусть поначалу он слыл среди народа тираном, но как только люду начал угрожать другой тиран, они выбрали из двух зол меньшее. И, объединившись под знаменами Константина, решили дать отпор чужеземцу.
День сменялся ночью, и ночь сменялась днём. А небо всё плакало, и ряды редели. И в ночь полной луны, когда звезда разделила ночное небо на две равные части, они сошлись вдвоём: два брата на поле трупов. Хладнокровный, жестокий поединок. Каждое движение мечом было идеально. Они наносили друг другу смертельные удары, но никто из них не думал сдаваться. Пока в один момент дождь не прекратился, и лезвие не пронзило сердце светловолосого императора. Игорь закрыл лицо руками. Он не мог поверить в то, что его император, его Александр лежит в кровавой реке. Земля уже не могла больше впитывать кровь, у неё просто не было сил! Константин склонился над братом, опустил его веки и вонзил в землю свой меч, а на рукоять меча повесил крест, обвитый виноградной лозой. Слеза скатилась по щеке. Сжав руку в кулак настолько сильно, что костяшки пальцев побелели, Константин поднял её к небу. Наступил такой гул, что не было слышно даже собственных мыслей. Остатки войск Александра стояли в нерешительности. Его ведущие войсковые продолжали отдавать приказы о наступлении, но их уже никто не слушал. Это был настоящий крах. Один меч упал на землю, затем второй, третий... И это была приятная музыка для ушей Константина. Затем были долгие переговоры, и народ принял нового императора. Тот, в свою очередь, провел реформы, хотя продолжал ходить на чужие земли и возвращался - с яркими победами. Народ был готов защищать императора, и звали они его 'Наш Константин Великий'.
- Я помню его еще мальчиком, играющим с собакой. Его смех, широкая и открытая улыбка, красивые и всегда веселые глаза, останутся в моей памяти навсегда. Пусть и для большинства он войдет в историю как самый великий полководец и император, объединивший народ в самые сложные времена. - Елексей улыбнулся, отчего его старческие морщинки проступили еще отчетливее. - Когда Константина не стало, на его надгробии выгравировали слова, которые он посвятил своему брату сразу же после тех кровавых событий на поле колосящейся пшеницы: 'Проходят дни, и нет как нет, но в свете памяти чисты, чисты те нежные мечты давно прошедших дней'. - Старец вновь тяжело вздохнул, а в левом боку неприятно кольнуло. Все-таки, годы уже брали свое...
- Они были похоронены со всеми почестями, пусть и в разное время. А небо еще частенько плакало... И синица уже не залетала на то поле, где когда-то была пшеница...
С этими словами Елексей свернул свиток и посмотрел в яркие, полные эмоций, удивленные, восторженные глаза своих слушателей. Дети не верили своим ушам. В глубине души они хотели походить на Константина и Александра.
End.