Просто когда-то 
все вокруг перестают понимать твои шутки, 
спокойная соседская собака начинает гавкать при твоих шагах
ночью - опять текут стены душной темнотой,
гудок поезда начинает ассоциироваться с тревогой, 
другой город не лечит, - 
будто в мешке держишь себя...
Привыкаешь к убогой ветхости больничных коридоров и каталок,
к пониманию, что еще ничего не кончилось,
что нет еще такого больничного листа,
который можно закрыть и поставить печать, 
не вспоминая больше о болезни.
Нельзя просто потому, 
что ничего не кончилось,
и тело живет еще,
не зная, 
что ему невыносимо и губительно жить дальше. 

Старинные романы начинают наводить скуку.
А однажды просыпаешься в полседьмого утра 
сам от сознания, что сегодня пришло. 
Идешь на кухню, 
за окном серенько, 
ставишь чайник кипятиться на плиту 
и понимаешь, 
что все это неважно. 
Потому что сегодня наступило. 
Сегодня пришло ночным снегопадом, 
комната собрала твои вещи и выставила на порог, 
соседская собака скалит зубы на прощание, 
и ты медленно растягиваешь свой шаг во времени. 
Потому что знаешь, 
что дорога отсюда уже простерлась в долгий путь, 
но, с другой стороны, 
кухня все еще пахнет влажностью кипятка... 
И ты, 
глядя в это "серенько",
греешь руки над газом,
внутренний холод уже зажил страхом, 
что-то внутри подобралось, подготовилось, 
жалко себя где-то внутри, 
но понимаешь,
что саможаление непродуктивно без зрителей.

Повинуясь всему происшедшему и внутреннему разуму
выходишь наконец-то из квартиры 
и едешь в какую-нибудь тупую страну,
где ни одна собака не говорит на твоем языке,
где неродные старики по вечерам играют в чужие настольные игры 
и сплевывают не так, как у нас, 
а как все здесь привыкли. 
Ты трясешься там от неизвестности, 
никуда не деться от обшарпанных отелей, 
пропитанных безденежной тоской, 
без занавесок на окнах, и пакетика с шампунем в ванной. 
Ты покупаешь еду на базаре у каких-то местных цыган
- и что за гадость они только что впарили мне?  
Считаешь, что все в тебе распознали чужака
и тайком смотрят на тебя, 
и думают что-то про тебя. 
И ты понимаешь, 
что из страны этой ты никуда не уедешь. 

Ты не уедешь от базара,
цыган,
лестницы на второй этаж в гостинице,
вида из окна из паршивенького номера...
Все до тех пор, пока не найдешь. 

Просто в детстве прочитал где-то книжку про смысл великий, 
объемлющий все,
забыл потом лет на двадцать,
а теперь взорвалась бомбочка. 
Расплющило тебя на миллион осколочков,
психотерапия салонная не поможет. 
Пришло время расплачиваться и за квартирку с кухонькой,
и за соседскую собачку ласковую,
и за темноту стен по ночам. 
Расплачиваться пришлось не слезами,
не золотом, 
не отделался даже болезнью и глупой женой с истеричной матерью, 
а собственной жизнью расплачиваться пришлось.
Послали тебя как купца за тридевять земель за товаром. 
Правду привези себе обратно,
наполни ей протухший воздух городской девятиэтажки,
пойми, наконец, что за человек ты
и как тебе жить надобно. 
А пока нет тебе возврата на родину. 

И вот плетешься ты, 
внутренними страхами и долгом заполненный,
к сэнсэю своему великому,
и смотришь в рот ему,
сознавая собственное ничтожество,
чувствуя, 
как растет в тебе что-то сильное, 
кверху и свету направленное.