Аннотация: Алкоголь и наркотики - это инструмент. Иногда даже оружие. Не позволяйте оборотить это оружие против себя!
Дмитрий W. Вронский (aka Ди V. Vo)
УБИТЬ ДРАКОНА!
Ланселот въехал в селение Кристальное с севера. Боевой рысак, на котором он восседал, шел размеренной трусцой и при том сохранял вид невозмутимый и полный достоинства -- назло долгому переходу, что конь и наездник сделали. Да и сам рыцарь выглядел весьма очаровательным, таким ладным в своих блестящих доспехах... Доброго впечатления от них не портили ни легкий слой дорожной пыли, ни видневшиеся там и сям лёгкие вмятины от былых боёв, не до конца выправленные хозяйской рыцарской рукой.
По всем законам жанра с юга навстречу рыцарю должен был бы двигаться злодей-дракон, с тем, чтобы на центральной площади селения сойтись им в смертельной схватке. Увы, законы жанра в очередной раз оказались преступлены. Как выяснил Ланселот у набежавших со всех сторон местных ребятишек, дракон давно уже прибыл и находится на центральной площади селения, где во всю свою драконью мочь общается со здешними селянами. Туда и направил своего коня прибывший доблестный рыцарь, после того как ответил на несколько десятков вопросов, заданных любознательными детишками.
Ребятишек было там довольно густо, не менее полусотни ребят обоего пола разных возрастов: от сопливой малышни, способной только на то, чтоб волочиться вслед за более старшими, и до вполне уже взрослых, находящихся в том возрасте, когда парни мечтают о сказочных подвигах и их последствиях, то есть поцелуях и ласках прелестных дам (мечтать о других последствиях, а именно увечьях, вряд ли кому приходит в голову), а прелестные девы, соответственно, учатся строить глазки парням.
Так что вопросы были разные, но на все рыцарь дал искренний прямой ответ. Да, он рыцарь, вот его рыцарский меч, а это его рыцарский конь по имени Дон Санчес. Да, он всеми способами борется с драконами везде, где их встретит. Нет, он не принц, просто благородный рыцарь. Нет, его никто не заколдовывал, и расколдовывать его страстным поцелуем нет никакой нужды. Нет, его конь тоже не заколдованный принц, но если кто-то желает, пусть попробует. Да, он сочтёт за честь научить прекрасных дев искусству лобзаний, но для верности предлагает подождать. Не долго, пару лет. В любом случае он сочтёт за честь сопровождать юных прелестниц на прогулке завтра поутру. Да, и доблестных молодых людей он приглашает сопроводить дам, ибо одного его будет для столь большого их числа явно недостаточно. Да, он не откажется дать будущим рыцарям уроки битвы на тренировочных деревянных мечах, вот только встретится с драконом и слегка отдохнет после того.
На этом вопросы временно истощились, так что блистательный рыцарь смог беспрепятственно проследовать на площадь.
Картина, открывшаяся его глазам, была достойна кисти живописца. Посреди площади, словно жук в муравейнике, размещался дракон, который, судя по крепости и цвету выдыхаемого дыма, находился в самом скверном расположении духа. Вокруг него толпились селяне и их жинки, и у всех в руках были ведра, либо большие кувшины, либо мелкие бочоночки, либо ещё какая утварь. И все они то хором, то поочерёдно просительными голосами (изрядно уже нетрезвыми, как определил Ланселот) тянули: "Драконушка, родной ты наш, ну попробуй отхлебни ещё!". А тот отрыкивался мрачным басом: "Да не на фига ли мне ваши браги, ежели меня с них не пробирает ни на чешуйку!".
Явление Ланселота народу осталось этим народом не замечено, если не считать одного мужичка средних лет, который в угощательстве дракона личного участия не принимал, а с прискорбием наблюдал за данным мероприятием со стороны. Оборотившись на цокот подков, он тут же поспешил быстрым шагом приблизиться к рыцарю, и, выказав положенные тому знаки уважения, отрекомендовался местным старостой.
Ланселот осмотрел его внимательно. Староста обладал весьма типичной внешностью: широкий в кости и с откормленным животом, носатый, лысоватый и весьма изрядно усатый. Лицо его сияло простодушием, и только хитрая искорка в прищуренных глазах говорила опытному рыцарскому взгляду, что не так уж староста прост, как стремится то изобразить.
На вопрос о том, что тут творится, староста тяжко вздохнул и ответствовал, что, дык значиця, уговариваем господина дракона не обижать обчество, а составить кумпанию. А он, значиця, ни в какую, потому как чем токмо ни угощали его, а он ни в одном глазу. И таперича обчество в тягости, потому как ежели господин дракон ишшо малость разнервничаться изволит, то по своему драконческому обычаю начнет крушить вокруг не разбирая ни правого, ни левого, ни виноватого...
Что на это скажешь? Ланселот, соскочив с коня, сказал просто: ну, этому горю нетрудно помочь! И велел подать большую ступу с пестиком, и пачку "вашего великолепного тютюна", и ковшик горчичного масла, и пучок полыни для привкуса и запаха, и чтобы все девицы и бабы подошли поближе, наблюдали и мотали на ус, если у какой из них имеется таковой.
И смешав изрядную толику адского зелья рыцарь велел тем, кто посмелее, понемногу ковшиком поплескать дракону в пасть. И чудо свершилось! Дракон, как натуральный член обчества, поддержал кумпанию: принял зелье, и проняло его, и он с мужиками базарил, и песни заплетающимся языком пел, и девицам подмигивал и кумпляменты делал. А когда совсем развезло, то попробовал дыхнуть огнём, только вместо огня посыпались радужные пузыри, так что шнырявшая вокруг мелюзга завопила от счастья. А потом дракон договорился с мужиками, что все друг друга уважают, въехал мордой в кадушку с салатом и захрапел.
А Ланселот на вопросы ответил, что никого вокруг не уважает, испил из ковшика колодезной и пошёл на ближайший сеновал, что у бабки Фыни, чтобы вздремнуть малость, покуда солнце высоко. А потом за околицей с ребятнёй деревянными мечами махал до темноты.
А поутру его видели в окружении толпы молодёжи и совсем мелких выходящим по тропке из дальнего леска -- того, где чудеса, и леший бродит, старики бают. И запрыгнув в седло, он на прощание сказал таинственную фразу: "А про Источник рассказывайте всем -- и родным, и друзьям, и просто знакомым!". И поскакал из селения, да только на выезде чуть было не стоптал того, кто стоял там.
А тот поворотился и оказался старостой. И задал староста рыцарю вопрос из одного слова "почему?". А рыцарь с коня соскочил, так что глаза в глаза старосте взглянул, и ответил на вопрос прямо и честно.
--
Что - "почему"? Почему я меч не вытащил и не попёр на дракона точно дурень несообразный? А зачем же потребны такие суровости, если и так всё обустроить возможно было -- и я так и обустроил. Гляди же: дракон вчера накачался зельем выше головы, а сегодня похмеляться начнёт -- опять надерётся, потому как драконья натура удержу ни в чём не знает. Так потихоньку и сопьётся -- считай, погубил я его. Больше никаких коварных планов строить не будет -- только с дружками подзаборными пить да похмеляться. Да это всё мелочи -- ты ж не думаешь, что я к вам сюда ради этого дракона заехал?
Вздохнул Ланселот и снова в глаза взглянул старосте, который усердно делал на лице наивное выражение, будто не совсем понимает, про что речь ведётся. И продолжил.
--
Ты хоть помнишь ещё, усатый, за что ваше селение Кристальным прозвали? Нет, не за то, что по соседству с ним на пакостном вашем заводишке "кристальные" водки гонят. Есть в том леске Святой Источник, и кто из него изопьёт, у того ясности ума прибавляется, и глаза всё как есть видят. Только вот своим нерадением и злой волей люди туда тропу позабыли, а привыкли глаза спиртным заливать по поводу и без повода -- вон они где таятся, ваши главные драконы! Ну, теперь получше будет некоторое время. Так что ты пропусти меня, староста, мне теперь дальше ехать надо, потому как время не терпит.
И посторонил рыцарь старосту, вскочил в седло и поскакал к горизонту. А староста глядел ему вслед, и досада на его лице смешана была с восхищением. И помстилось ему, что когда конь донёс рыцаря до вершины самого дальнего холма, тот слетел кубарем с его спины, и оба превратились в две крылатые фигуры, и крылами взмахнув дальше полетели бок о бок. И ещё пригрезилось, что тот, кто в образе коня раньше был, сказал громогласно: ох, и тяжёл же ты рыцарем, брат! Ну да в следующий раз мой черёд Ланселотом быть!
А на следующее утро день родился вновь, и с самого позаранка молодёжь и прочие ребятишки в лес пошли группками и парочками. И птицы им песни пели, и солнышко им улыбалось.