Парижская весна мягко переходила в лето. На Больших бульварах под сенью нежно-зеленой, еще не покрытой летней пылью, листвы прогуливалась элегантно одетая публика; рестораны и кафе каждый вечер были полны народа. Город продолжал наслаждался всеми прелестями победы и вновь обретенной мирной жизни. Великая война, начавшаяся в августе 1914 года, длившаяся более четырех лет, разрушившая почти половину Европы, унесшая более шестнадцати миллионов жизней, окончилась больше года назад в пользу союзников.
Германия готовилась к этой войне в течении сорока лет.
Чтобы противостоять Тройственному союзу, созданному Германией в 1879 году, и недовольная результатами прошедшего годом раньше Берлинского Конгресса, Россия в 1891 году заключила союз с Францией. Договор между самодержавной монархией и демократической республикой вызвал настоящий фурор в Европе. Европейские газеты того времени одна за другой описывали визит французской эскадры в Кронштадт, во время которого русский император Александр III слушал французский гимн с обнаженной головой; ту самою Марсельезу, исполнение которой до этого в России считалось чуть ли не государственным преступлением.
Через год, в августе 1892 была подписана секретная франко-русская военная конвенция, разработанная под руководством начальников Генеральных штабов генералов Обручева и Буадерфр и предусматривающая одновременную мобилизацию войск России и Франции при объявления мобилизации в странах Тройственного союза и вступление в войну обеих стран в случае нападения на любую из них.
Конвенция держалось в секрете даже от французского Национального собрания, которому предстояло одобрить этот договор лишь в случае начала войны.
Для германского Генерального штаба этот союз не стал неожиданностью. Еще в начале семидесятых годов 19 века, задолго до Берлинского конгресса и созданию Тройственного союза начальник германского Генерального штаба фельдмаршал фон Мольтке, прозванный современниками "Великим молчальником" за свой замкнутый аскетический образ жизни, разработал план одновременной войны Германии против Франции и России. В этом плане основным театром военных действий будущей войны был русский фронт. Фельдмаршал, справедливо полагал, что Россия, вследствии своих огромных размеров и несовершенных дорог будет не в состоянии провести быструю мобилизацию, и поэтому ставил перед своими войсками задачу уничтожать русские армии по частям по мере их формирования.
Важнейшим тактическим преимуществом перед союзниками "молчальник" Мольтке считал тот факт, что в предстоящей войне германская армия будет действовать по внутренним оперативным линиям, позволяющим быстро перебрасывать дивизии с Западного фронта на Восточный, и наоборот. Поэтому он создал специальный железнодорожный отдел в штабе и использовал все свое влияние на правительство, чтобы развивать сеть железных дорог в стране.
В германском Генеральном штабе не знали только одного - чтобы уговорить императора Александра III пойти на военный союз с республиканской Францией против своего племянника кайзера Вильгельма военный министр генерал Ванновский показал императору копию плана Мольтке, полученную дипломатическим корпусом в Берлине по своим секретным каналам. Русский император согласился - он хорошо знал Мольтке и уважал его военные таланты - раз "Великий молчальник" считал, что ему нужен союз с Францией, то так тому и быть.
Мольтке умер в год заключения русско-французского договора. За два месяца до его кончины начальником Генерального штаба стал самый выдающийся стратег Германии фельдмаршал граф фон Шлиффен.
Сменив фельдмаршала фон Вальдерзее, фон Шлиффен счел нужным провести полную ревизию планов своих предшественников и обновить их в соответствии с последними изменениями в мобилизационном и штатном расписаниях германской армии. Отдав должное гениальному предвидению "Великого молчальника" и колоссальной работе, проделанной им, бравый кавалерист и блестящий военный теоретик фон Шлиффен внимательно проанализировал записки Мольтке и Вальдерзее, и, к своему глубокому удивлению, остался ими недоволен.
В одну из ночных бдений над картами в просторном кабинете на Гервартштрассе фон Шлиффен понял, что план фельдмаршала Мольтке есть ни что иное, как несусветная глупость, обрекающая Германию вести войну на истощение и что такую войну на два фронта практически невозможно выиграть. Военный союз Франции и России был блестящим стратегическим ходом, сводившим на нет все тактические преимущества Германии, и противопоставить этому союзу можно было только другой, не менее эффективный стратегический ход.
Единственное, в чем фон Шлиффен был согласен со своими предшественниками - что России, в отличии от Франции и Германии, понадобиться значительное время для проведения мобилизации и сосредоточения войск на границе. В своем плане фон Шлиффен отвел русской армии около месяца на сборы и подготовку первых эшелонов.
Из этой предпосылки, из разницы во времени готовности русской и германской армий и родилось в конце концов простое и красивое решение, который старый Мольтке и не хватавший звезд с неба Вальдерзее почему-то не заметили в свое время - фон Шлиффен решил не атаковать русские армии по мере их формирования, а громить союзников по одиночке, не смотря на то, что в войну они планировали вступить одновременно. Для этого в самом начале войны он решил собрать в железный кулак до восьмидесяти процентов всех мобилизованных частей и бросить этот кулак с севера через Бельгию в обход французских укреплений на германо-французской границе на Париж с тем, чтобы покончить с Францией одним решительным фланговым наступлением в течении первого месяца. При этом приходилось идти на потери территории на востоке, которые, не встречая серьезного сопротивления, займет русская армия в первые месяцы войны, но эти территории можно будет вернуть после капитуляции Франции и переброске всей германской армии на Восточный фронт.
Как и покойный Мольтке, фон Шлиффен верил в германскую армию не меньше, чем в Господа Бога.
Так родилась идея блиц-крига и новая военная доктрина Германии - молниеносная победоносная война против Франции и оборона минимальным количеством сил в начале войны против России. Этот план стал делом всей жизни фон Шлиффена и даже на смертном одре его последними словами были "Все силы на правый фланг".
Этот план фон Шлиффена с незначительными модификациями лег в основу двух мировых войн.
Пришедший ему на смену в 1906 году племянник фельдмаршала Мольтке генерал Мольтке-младший в теории был полностью согласен со своим предшественником, но на практике разошелся с ним в количество германских войск, выделяемых по плану на восточный фронт против России. Тут стоит отметить, что ни один из начальников германского Генерального штаба не верил в боеспособность союзной австро-венгерской армии и ее способности в одиночку противостоять России.
Совершенствуя план своего предшественника и приспосабливая его к своему времени, Мольтке-младший начал вытаскивать из железного кулака фон Шлиффена одну дивизию за другой для прикрытия растянутого восточного фронта. Он занимался этим в тишине своего кабинета все предвоенные годы и уверил себя, что ему удалось сбалансировать немецкие силы на обоих фронтах в соответствии с возможностями потенциальных противников Германии - Франции и России.
15(28) июня 1914 года в столице недавно присоединенной к Австро-Венгрии Боснии и Герцеговины Сараеве боснийский серб и австрийский подданный Гаврила Принцип застрелил наследника австрийского престола эрцгерцога Франца-Фердинанда и его жену. Принцип был югославским националистом, выступающим за объединение балканских славян в одном независимом государстве.
Правящие круги Венгрии немедленно обвинили Сербию в организации этого преступления и, не смотря на то, что в течении месяца следствие не нашло никаких доказательств связи официального Белграда с заговорщиками, не смотря на то, что убийство эрцгерцога Фердинанда, славянофила, женатого на чешской графине, настолько же отвечало венгерским интересам, насколько и сербским, поскольку устраняло нежелательного для Венгрии наследника престола, 10(23) июля Австрия предъявила Сербии ультиматум с заведомо невыполнимыми требованиями. Тем не менее Сербия согласилась исполнить все пункты ультиматума за исключением одного, предусматривающее подчинение сербской судебной системы австрийским властям. Это не устроило Австро-Венгрию и 15(28) июля Сербии была объявлена война, начавшаяся обстрелом Белграда.
Правительство Германии полностью поддержало и ультиматум, и вторжение в Сербию. В Берлине считали, что нашли наконец-то долгожданный повод начать войну в благоприятных для себя условиях.
Россия, традиционно поддерживающая права южных славян на независимость и считающая Сербию своим союзником, привела свои войска на границе с Австро-Венгрией в состояние боевой готовности. Собираясь воевать только с Австро-Венгрией и твердо веря заверениям кайзера Вильгельма, что Германия не собирается вступать в войну, император Николай II из двух представленных ему на рассмотрение вариантов мобилизации - частичной и всеобщей, подписал 16 июля первый вариант, что было абсолютной бессмыслицей, поскольку связананая военным договором Германия была обязана вступить в войну в случае нападения на Австро-Венгрию, о чем германский посол граф Пурталес напомнил министру иностанных дел Сазонову в своей беседе с ним в тот же день.
17(30) июля русский посол в Берлине Свербеев получил экстренный номер крупнейшей газеты "Lokal-Anzeiger" с объявлением о мобилизации германской армии. Он немедленно отправил срочную телеграмму Сазонову в Петербург, где, основываясь на этом известии, император отменил свой указ о частичной мобилизации русской армии и подписал новый, о всеобщей.
Каково же было удивление посла, когда вечером он прочел в газетах опровержение о начале мобилизации. Посольство тут же отправило вторую срочную телеграмму в Петербург, но эта телеграмма была задержана по указанию Германского правительства. В России не узнали о ложном сообщении немецкой газеты и указ о всеобщей мобилизации разослали в военные округа.
18(31) июля кайзер в свою очередь подписал приказ о всеобщей мобилизации. Но едва Мольтке с приказом вышел за порог, как Вильгельм II тут же испугался своего решения, приказал вернуть Мольтке и спросил, может ли тот начать войну только против России, не трогая Францию?
Мольтке посерел от злости. Он увидел, что этот венценосный олух так и не понял ничего из того, что он ему втолковывал, а именно, что нападать он может на кого угодно, но воевать все равно придется на два фронта, а для войны на два фронта лучше плана фон Шлиффена ничего не придумаешь и что любое отступление от этого плана грозит катастрофой.
Повторять все свои доводы еще раз с небольшой надеждой на успех Мольтке не стал. Ситуация обязывала, долг перед Германией был превыше всего, поэтому он спрятал свою гордость и честь прусского офицера в карман и соврал своему государю, что в данный момент поменять ничего уже невозможно, не смотря на то, что в его сейфе лежал план, предусматривающий и предложенный кайзером вариант.
Одновременно с мобилизацией Германия предъявила России ультиматум ультиматум с требованием отмены мобилизации в 24 часа. После начала мобилизации в Германии выполнить это условие было уже невозможно. Император Николай II предложил передать рассмотрение конфликта в третейский суд в Гааге. Вместо ответа Германия объявила войну России.
Известно, что великий Бисмарк как-то в сердцах сказал, что новая большая война начнется с какой-нибудь глупости на Балканах.
На 18 день мобилизации 4 августа Первая армия Северо-Западного фронта под командованием генерала Ренненкампфа перешла границу и начала наступление в Восточной Пруссии. По плану военного министра Сухомлина русская армия должна была вести наступление по двум направлениям - северному и южному, причем южное направление было признано главным.
Главное направление против Австро-Венгрии было гораздо более привлекательно для наступления и открывало большие перспективы, однако со стратегической точки зрения не давало России в начавшейся войне никаких преимуществ.
Военный министр не понимал, что Мольтке пожертвует своим союзником, пожертвует Веной ради разгрома Франции, но будет вынужден снять войска с западного фронта для защиты Пруссии и Берлина.
Командующий Северо-Западным фронтом генерал Жилинский лучше других знал о планах Германии, поскольку в течении трех лет с 1911 по 1914 года возглавлял Генеральный штаб Российской империи и принимал участие в военных играх и многочисленных переговорах с французами. Во время своего визита во Францию в 1912 году он опрометчиво пообещал союзникам, что русская армия начнет наступление на пятнадцатый день мобилизации.
Это хвастливое обещание, ничем не подкрепленное, было практически невозможно выполнить. Генерал Жилинский, как и большинство русских генералов начала войны, был отвратительным тактиком, не имеющим достаточного опыта и умения руководить войсками в полевых условиях. Кроме того, из всех переговоров и военных учений он вынес только одно - что Мольтке на тридцать девятый день войны собирался взять Париж и после капитуляции Франции повернуть все германские дивизии на Россию. Исходя из этого Жилинский считал, что остановить Мольтке может только одно - если на тридцать восьмой день с начала войны русская армия начнет штурм Берлина. Именно поэтому он поддержал план Великого князя Николай Николаевича начать еще одно наступление от Варшавы на Берлин и именно поэтому погнал свои армии в наступление в Восточной Пруссии, едва они успели собраться, не смотря на то, что ни солдаты, ни офицеры, ни генералы не были готовы к такому темпу.
Две богини войны - Тактика и Стратегия - встретились в августе 1914 года в Восточной Пруссии и разругались вдрызг.
С точки зрения тактики было полным безумием гнать только что сформированные корпуса без подготовки в наступления. С точки зрения стратегии безумием было не наступать и дать время германской армии расправиться с Францией.
4 августа сразу после пересечения границы Первая армия вступила в бой с авангардом 8 германской армией Первым корпусом генерала Франсуа.
На третий день боев 6 августа кавалерийской атакой эскадрон лейб-гвардии под командованием ротмистра барона Врангеля захватил два неприятельских орудия.
7 августа командующий 8 армией генерал фон Приттвиц атаковал 1 армию всеми имеющимися у него силами, чтобы остановить продвижение русских в Пруссии. В результате тяжелого боя у города Гумбиннен наступавший в центре 17 корпус генерала Макензена был разгромлен и бежал; вслед за ним была вынуждена отступить и вся 8 армия.
Это сражение имело невероятные последствия для всей войны.
Зная о подходе к прусской границе Второй армии под командованием генерала Самсонова, фон Приттвиц решил не рисковать, и, в полном соответствии с планом фон Шлиффена, отойти за Вислу.
Когда о решении командующего 8 армией очистить Восточную Пруссию узнали в Берлине, там началась истерика. Сдать Пруссию, колыбель германской государственности, всего лишь после нескольких дней боев казалось невозможно. Вильгельм II вызвал Мольтке и, не смотря на возражения последнего, велел защищать Восточную Пруссию во что бы то не стало. После приказа кайзера у Мольтке оставалось только два выхода - или подать в отставку или исполнять. Он подумывал об отставке - но война только началась, война, которую он ждал все свою жизнь; он решил, что ничего еще не потеряно и небольшие коррективы не окажут влияние на план фон Шлиффена в целом. Мольтке приказал снять с правого фланга Западного фронта - из "Железного кулака" германской армии, нацеленного на Париж, три корпуса - 5-й, 11-й и гвардейский резервный и срочно перебросить их на Восточный фронт для усиления состава восьмой армии.
Прусское тщеславие победило здравый смысл и заветы величайшего стратега Германии; генерала фон Приттвица отстранили от командование армией, а на его место спасать Пруссию послали вызванного из отставки генерала фон Гинденбурга, вместе с энергичным генералом фон Людендорфом, назначенным начальником штаба при старом и инертном фон Гинденбурге.
Получив подкрепления, Людендорф перегруппировал 8 армию и, воспользовавшись многочисленными ошибками командующего Второй армией генерала Самсонова, сумел разгромить эту армию. Однако, не смотря на потерю армии Самсонова, русские войска в Пруссии, проиграв тактически, выиграли в стратегии, сорвав германский план молниеносной войны. "Железный кулак", предназначенный сокрушить Францию, был остановлен после битвы на Марве 26 августа(9 сентября) 1914 года, не дойдя до Парижа, - всего лишь через месяц с момента начала войны из-за нехватки резервов - тех самых корпусов, которые Мольтке-младший отправил в Восточную Пруссию против армий генералов Ренненкампфа и Самсонова.
- Я главнее!- сказала Стратегия Тактике, задрав нос.
1(14) сентября Мольтке ушел в отставку, считая себя виновным в поражении германской армии и провале плана фон Шлиффена. С его уходом закончилась эра великих теоретиков германского Генерального штаба и началось время практиков. В тот же день Великий князь Николай Николаевич отправил в отставку генерала Жилинского, частично виновного в разгроме армии Самсонова.
(Тем не менее некоторые русские и германские военные теоретики считали, что Мольтке отдал приказ, остановившийся идущую на Париж армию фон Клука, на основе недобросовестного доклада майора Хенча о состоянии германских войск и что Первая германская армия не смотря на поражение под Марной могла взять Париж.)
После крушения "Железного кулака" германской армии и ухода Мольтке война из маневренной превратилась в позиционную, которая рано или поздно могла закончиться только поражением Германии. Новые начальники германского Генерального штаба генерал фон Фалькенхайн, а после него фельдмаршал фон Гинденбург постарались сделать все, чтобы спасти положение - в силу своих способностей и сообразовываясь со сложившейся ситуацией. Им нужно было найти стратегическое решение, чтобы спасти Германию от войны на два фронта, и они его нашли. Они начали активно проводить в жизнь разработанный еще в 1913 году план по вербовке и финансирования политических лидеров левых партий в России и Франции для ведения подрывной работы в этих странах на случай войны.
Первыми это заметили сами социалисты. В 1915 году французская социалистическая газета "Humanite" опубликовало разоблачение французского унтер-офицера Ренэ Тизона, который был отпущен немцами из плена и вел по заданию германского Генерального штаба пропаганду против войны среди рабочих во Франции. В том же году газета украинской социал-демократической партии "Боротьба" обвинила руководителей "Союза Освобождения Украины" Донцова, Дорошенко, Меленовского, Скоропись-Иолтуховского, Жука и Зализника в том, что они получают деньги от австрийского правительства для организации украинского вооруженного восстания.
Весной 1915 году скрывающийся в Швейцарии руководитель полупартии-полуфракции большевиков Ульянов (Ленин) договорился с правительством Германии о финансирования своей организации. Посредниками выступили агенты германского Генерального штаба Израиль Гельфанд (Парвус) и Яков Фюрстенберг (Ганецкий).
Группа большевиков была выбрана германским Генеральным штабом для пропаганды сепаратного мира не случайно. Внимательно ознакомившись с документами и программами подпольных и оппозиционных партий в России, немцы решили, что большевистская часть Российской социал-демократической рабочей партии больше всего подходит для их целей, поскольку последовательно проповедовала разрушение всех основ современного общества и государства и выступала врагом Российской империи. Справедливо полагая, что наибольшую опасность в войне для Германии представляет Российская империя и желая вывести ее из войны как можно скорее, германский Генеральный штаб начал пересылать большевикам огромные по тем временам деньги (следствие о предательской деятельности большевиков, проведенное по поручению Временного правительства, говорит о сумме в 50 миллионов немецких марок).
Немецкие деньги не пропали даром. В России появилось куча подпольных типографий, печатающих и распространяющих антиправительственную и пораженческую пропаганду. Однако Февральская революция 1917 не оправдала ожиданий германского Генштаба - Россия не вышла из войны; напротив, Временное правительство заявило, что Россия будет верна своим союзническим обязательством и продолжит войну до победы.
Недовольный результатами сотрудничества с большевиками, не сумевшими оказать влияние на новое правительство России, заместитель начальника Генерального штаба генерал-квартирмейстер Людендорф собрал всю верхушку партии, с удобством проживающую в Швейцарии на немецкие деньги и отправил в Россию в запломбированном вагоне через Германию, пообещав тем не менее продолжать содержать партию и в России.
Руководство, в первую очередь сам Ульянов (Ленин), сопротивлялось этому решению, опасаясь репрессий, ожидающих швейцарскую группу в России за сотрудничество с врагом; но оказавшиеся перед перспективой остаться без материальной поддержки, революционеры вынуждены были согласиться. Немцы быстро и благополучно тремя поездами переправили большевиков в Россию, где Ульянова, на удивление и немцев и его самого, петербургская публика, не знавшая об источнике финансирования большевиков, встретила на вокзале с оркестром.
Построенная как шпионская и террористическая организация, а не политическая партия, организация большевиков умело использовала общественный, политический и правовой хаос, царящей в Петрограде после Февральской революции, а также неумение и, зачастую, нежелание Временного правительства справиться с этим хаосом. Раздавая обещания направо и налево, обещания, большинство из которых он не мог и не собирался выполнять, Ульянов в короткий срок заручился поддержкой деклассированных слоев общества и дезертиров, наводнявших город в те дни. Одновременно он настойчиво стремился получить большинство мест для своей партии в Петроградском Совете - самопровозглашенном органе, созданном социалистами во время Февральской революции.
Для того, чтобы свалить Временное правительство и разложить армию, социалистами и большевиками были придуманы ничего не значащие, насквозь лживые, но производящие огромное впечатление на необразованную массу, не привыкшую критически мыслить, лозунги - "Мир без аннексий и контрибуций" - что априори было невозможно и что сами большевики нарушили, заключив в 1918 году сепаратный Брестский мир; "Вся власть Учредительному собранию" - опять же нарушенный большевиками лозунг, которые разогнали собравшееся в январе 1918 года Учредительное собрание, увидев, что оказались в этом собрании в ничтожном меньшинстве; "Долой министров-капиталистов"- при том, что в составе Временного правительства не было ни одного капиталиста.
Тем не менее пораженческая пропаганда большевиков, разлагая армию, не имела большого влияния ни на рабочих Петрограда, ни на горожан других сословий. Поняв, что придти к власти демократическим, парламентским путем им никогда не удастся, большевики начали готовить вооруженный переворот.
18 июня (1 июля) 11 и 17 русские армии Юго-Западного фронта начали наступление на Львов, поддержанные 23 июня 8 армией под командованием генерала Корнилова. После нескольких дней успешных боев все три армии остановились, поскольку распропагандированные большевиками солдаты отказались воевать и массово покидали окопы. Это было последнее наступление русской армии в Великой войне.
1 июля было завершено следствие по делу об предательстве большевиков и прокурор петербургской судебной палаты подписал 28 ордеров на арест руководства большевиков во главе с Ульяновым. Узнав об этом, большевики спровоцировали вооруженное выступление, которое было подавлено верными Временному правительству войсками. Ульянов бежал в Финляндию.
7 июля сам Керенский в приказе Временного правительства написал, что "с несомненностью выяснилось, что беспорядки в Петрограде были организованы при участии германских правительственных агентов".
В тот же день назначенный командующим Юго-Западным фронтом генерал Корнилов потребовал от Временного правительства восстановление смертной казни в армии, сообщив что это единственный метод удержать войска на позициях. Его запрос поддержали комиссары Временного правительства эсеры Савинков и Филоненко.
8 июля Председатель Совета Министров князь Львов ушел в отставку из за несогласия с принятой Временным правительством социалистической программы. После переговоров между партиями, Государственной Думой и Советом народных депутатов его место занял Керенский.
12 июля Временное правительство восстановило смертную казнь на фронте, а 19 июля генерал Корнилов был назначен Верховным Главнокомандующим взамен безхребетного Брусилова.
22 июля наконец-то были опубликованы результаты следствия по делу большевиков, на основании которого Ульянов (Ленин), Апфельбаум (Зиновьев), Колонтай, Гельфанд (Парвус), Фюрстенберг (Ганецкий), Козловский, Суменсон, прапорщики Семашко и Сахаров, мичмана Ильин (Раскольников) и Рошаль обвинялись в измене и организации вооруженного восстания по 51, 100 и 108 статьям уголовного уложения.
Не смотря на принятые Корниловым меры, распропагандированные большевиками части продолжали отступать. 21 августа немцы вошли в Ригу. Напуганный ситуацией в Петрограде, безнадежным положением воинских частей на фронте и возможностью нового выступления большевиков, Керенский начал переговоры с Корниловым о введении в стране чрезвычайного положения до окончания войны для наведения порядка в тылу и на фронте. Он послал Савинкова в Могилев в ставку Корнилова с просьбой снять с фронта надежный конный корпус и отправить его в Петроград для наведения порядка и защиты города от возможного немецкого наступления. По просьбе Савинкова Корнилов отдал приказ 3 конному корпусу генерала Крымова оставить Румынский фронт и следовать на Петроград.
В качестве одного из вариантов коллективной диктатуры рассматривалось создание Совета народной обороны в составе председателя Корнилова, министра-председателя Керенского, Савинкова, генерала Алексеева, адмирала Колчака и Филоненко. Сам Корнилов не стремился к абсолютной власти, его целью было наведение порядка в войсках и в снабжении фронта для успешного завершения войны, однако идущие за ним правые партии и группировки, убедившиеся в недееспособности Временного правительства и Керенского в частности, хотели видеть Верховного главнокомандующего единоличным диктатором.
Одним из посредником между Корниловым и Керенским по собственной инициативе выступил бывший обер-прокурор синода Владимир Львов, сделавший в силу личных амбиций, интересов и полного непонимания ситуации все, чтобы выставить в дурном свете Корнилова перед Керенским. Узнав настроения офицеров штаба, он принял их желание поставить своего командира во главе государства за позицию Корнилова, что-то додумал по дороге и привез Керенскому известие, что Корнилов хочет стать диктатором. Вдобавок он ни с того ни с сего начал слезно умолял Керенского не ездить на встречу к Корнилову. Вечно подозрительный Керенский помчался в переговорную, где, вызвав Корнилова к прямому проводу (телеграфу Юза), спросил, подтверждает ли он свое приглашение приехать к нему в ставку. Корнилов подтвердил. Для Керенского этого оказалось достаточно, чтобы уверить себя в существовании заговоре. Вопреки мнению большинства министров Временного правительства, считающими все происшедшее простым недоразумением, Керенский 27 августа подписал манифест, объявляющий генерала Корнилова изменником. И, как часто бывает у ничтожных людей, он через несколько часов испугался своего решения и попытался отозвать свой манифест из газет, но было уже поздно.
Корнилов отказался уйти в отставку и в свою очередь объявил все Временное правительство немецкими наемниками. В ответ Керенский амнистировал арестованных большевиков и обратился к ним за помощью.
Посланный Корниловым корпус остановился в двадцати пяти километрах от Петрограда и был разагитирован подъехавшими социалистами в пользу Временного правительства, а командующий корпусом генерал Крымов арестован и привезен в Петроград, где он застрелился после встречи с Керенским.
1 сентября в Могилев приехал генерал Алексеев и по требованию Керенского арестовал Корнилова вместе с другими поддерживающими его генералами и офицерами.
Полностью потерявший чувство реальности Керенский назначил Верховным главнокомандующим взамен арестованного Корнилова самого себя, что, несомненно, стоит где-то рядом со знаменитым утверждением Ульянова, что "кухарка может управлять государством" - если кухарка может управлять государством, то почему адвокат без какого либо военного образования не может управлять армией, особенно во время войны? Военным министром в помощь новому Главнокомандующему был назначен генерал Верховский.
5 сентября подал в отставку генерал Алексеев, протестуя против возможного суда над Корниловым и считая сложившуюся в армии ситуацию в свете последних изменений безнадежной.
Расправившись с Корниловым, Керенский полностью лишился поддержки правых партий и поддержки армии, нарушив тем самым баланс сил, на который до сих пор опирался. Этим воспользовались большевики, которые в преддверии Второго съезда советов 24 октября начали новое вооруженное выступление. Тем не менее не смотря на отряды большевистски настроенных солдат на улицах Петрограда, Керенский смог беспрепятственно уехать из Зимнего дворца утром 25 октября на автомобиле в Гатчину, откуда он без остановки проследовал в Псков.
К этому времени войска в Петрограде разделились на два лагеря - поддерживающие большевиков и нейтральные к их противостоянию с Временным правительством. Не участвующие в перевороте воинские части могли легко расправиться с заговорщиками, но предпочли остаться в казармах. Защищали Зимний дворец юнкера нескольких училищ и женский батальон смерти. В самый критический момент у русской революции не оказалось ни достойного лидера, ни достаточного числа защитников.
Ночью 25 октября Зимний дворец был захвачен восставшими и все члены Временного правительства арестованы. В то же время собрался наконец Второй Всероссийский съезд советов, поставленный перед фактом военного переворота, совершенного большевиками. Исходя из сложившейся ситуации, Центральный Исполнительный Комитет съезда принял следующее постановление:
"Второй Всероссийский съезд собрался в момент, когда на улицах Петрограда пролилась уже братская кровь и началась гражданская война, вызванная захватом власти большевиками. Фракции социалистов-революционеров, социал-демократов, меньшевиков, интернационалистов и народных социалистов не сочли в таких условиях возможным принимать участие в съезде и покинули его. Вследствие этого ЦИК считает второй съезд несостоявшимся и рассматривает его как частное совещание делегатов-большевиков. Решения этого съезда, как незаконные, ЦИК объявляет необязательными для местных Советов и всех армейских комитетов. ЦИК призывает Советы и армейские организации сплотиться вокруг него для защиты революции. ЦИК созовет новый съезд Советов, как только создадутся условия для правильного его созыва".
Не смотря на то, что съезд лишился кворума, а следовательно и право представлять население России, большевики и левые эсеры остались заседать и назначили свое правительство. Не пройдет и полгода, как левые эсеры поймут свою ошибку и порвут с большевиками.
Так в России была установлена диктатура одной партии - партии большевиков.
После захвата власти Ульянов немедленно предложил Берлину заключить сепаратный мир, не смотря на то, что часть руководства его партии высказалась против этого шага. Уже 19 ноября в Брест-Литовске начались переговоры между германским командованием и представителями большевиков, заключившими 2 декабря вначале перемирие, а затем 3 марта подписавшими сепаратный мир, по которому Россия теряла значительные территории, Черноморский флот, проводила полную демобилизацию армии и выплачивало 6 миллиардов марок репараций в золоте. Захватив власть, большевики очень быстро забыли о своем разложившим русскую армию лозунге "Мир без аннексий и контрибуций".
Впервые после поражения на Марне в 1914 году у германского Генерального штаба появилась слабая надежда победоносно закончить войну. Еще раньше, сразу же после ареста Корнилова, немцы, правильно оценив ситуацию в России, начали перебрасывать отдельные части с Восточного фронта на Западный; заключение сепаратного мира позволило им снять с Восточного фронта 40 дивизий, что обеспечивало численное превосходство германской армии над союзниками.
С 1916 года германский Генеральный штаб возглавляли те же военноначальники, которые командовали в 1914 году восьмой армией во время разгрома Самсонова - фельдмаршал фон Гинденбург и генерал фон Людендорф; и так же как в 1914 году, реальное руководство Генеральным штабом, а следовательно и всей армией, находилось в руках фон Людендорфа, официально занимавшего пост первого генерала-квартирмейстера и заместителя фон Гинденбурга.
Уже в 1917 году фон Людендорф совершил свою самую большую стратегическую ошибку - он приказал возобновить неограниченную подводную войну в Атлантике с тем, чтобы прекратить транспортные перевозки из Америки странам Антанты. В то же время, стремясь нейтрализовать Соединенные Штаты, Министерство иностранных дел Германии по его поручению предложило Мексике заключить военный союз и обещало финансовую поддержку, если та начнет войну с Соединенными Штатами. Как только об этом плане стало известно в Америке, сенат Соединенных Штатов незамедлительно одобрил вступление в войну на стороне Антанты. Поэтому, едва начав переговоры с большевиками о сепаратном мире, фон Лидендорф одновременно готовил массированное наступление на Западном фронте, планируя начать его до того, как американские дивизии, начавшие постепенно прибывать во Францию, не изменять соотношение сил в пользу союзников.
Большое наступление германской армии под кодовым названием "Операция Михаил" началось 21 марта 1918 года совершенно неожиданно для союзников. В течении десяти дней германские войска продвинулись на 65 километров вглубь Франции, но были вынуждены остановиться как и в 1914 году из-за нехватки резервов. Не имея единого стратегического плана, подобного плану Шлиффена, германское командование в течении весны и лета 18 года провел еще четыре крупных наступательных операции, ни одна из которых не достигла поставленных Генеральным штабом целей. Эти бесплодные попытки Людендорфа выкосили из армии около девятисот тысяч человек, на замену которым в Германии уже не осталось людей.
Запланированное шестое наступление германской армии было отменено, когда 8 августа союзные армии в контрнаступлении около реки Соммы отбросили германские войска и вынудили их перейти к обороне. С этого момента началось так называемое "Стодневное наступление" войск Антанты, завершившееся 11 ноября Первым Компьенским перемирием, ставшим прелюдией к капитуляции Германии.
После 8 августа фон Людендорф нехотя признал, что война проиграна и что резервы в стране не осталось. Следствием этого прозрения стала его неожиданная поддержка демократических преобразований в Германии - он предложил кайзеру внести изменения в конституцию, с тем, чтобы рейхстаг назначил новое правительство страны. Одновременно с этим он настоял, чтобы предложение о мире исходило не от германского Верховного командования и не от кайзера, а от правительства, сформированного рейхстагом, перекладывая таким образом на него всю ответственность за последствия мирного договора, какими бы тяжелыми и унизительными они не могли быть.
Когда выяснилось, что под переговорами о мире союзники подразумевают капитуляцию Германии и отречение кайзера, Людендорф, стремясь сохранить свое лицо и репутацию, мгновенно поменял позицию и, ни с кем не советуясь, издал приказ, утверждающий, что Германия будет сражаться до конца. После этого, одновременно и опрометчивого и тщательно продуманного, шага рейхсканцлер принц Максимилиан фон Баден потребовал у кайзера отставки Людендорфа, что и было исполнено. Один из главных виновников поражения Германии сумел выйти из игры с гордо поднятой головой.
Прощаясь с приехавшим после разговора с кайзером в ставку верховного командования в город Спа Людендорфом, офицеры генштаба вспомнили недавние разговоры о том, что Гинденбург якобы рассказал кому-то о сделанном ему Людендорфом tete-a-tete признании, что в ночь накануне последнего германского наступления ему во сне явился "великий молчальник" Мольтке и разжаловал его в рядовые.
1 ноября 1918 года начались волнения судовых команд на военной базе германского флота в городе Киле, вызванные приказом германского командования о выходе кораблей в море, ознаменовавшие начало Ноябрьской революции в Германии. В течении 5 дней - с 3 по 8 ноября восстание охватило большинство городов Германии, а 9 ноября в Берлине прошла всеобщая забастовка, во время которой Социал-Демократическая партия Германии, опираясь на поддержку рабочих, выставила свои условия правительству Максимилиана фон Бадена. В результате переговоров было согласовано новое правительство; новым рейхсканцлером стал лидер СДПГ Фридрих Эберт. В тот же день член СДПГ госсекретарь Филипп Шейдеман, так и не дождавшись от сбежавшего в Спа кайзера отречения, провозгласил с балкона рейхстага республику.
Многим в те дни, в первую очередь большевистским лидерам, казалось тогда, что Германия пойдет по стопам России. Но в отличии от Ульянова, опиравшегося на словах на "диктатуру пролетариата", а в реальности на диктатуру большевиков, лидер немецких социал-демократов Фридрих Эберт, желая предотвратить гражданскую войну, сделал ставку на демократию и "правительство большинства". Имея перед собой печальный опыт русской революции он сделал все, чтобы избежать повторения ее ошибок. Правые партии, со своей стороны, также разделяли эту позицию, озвученную одним из лидеров Прогрессивной народной партии в берлинской газете: "Сейчас Германией невозможно управлять без социал-демократов. Они абсолютно необходимы для образования большинства, иначе революция пойдет не упорядоченным и мирным путем, а по пути большевизма со всеми ужасами гражданской войны."
Преемник Людендорфа генерал Вильгельм Гренер по телефону 10 ноября договорился с Эбертом о создании антибольшевистского союза; и с этого момента германская армия отставила все попытки сохранить монархию и стала на сторону нового правительства. Когда 5 января началось Берлинское восстание, организованное левым крылом Независимой Социал-Демократической партии Германии - движением "Спартак" - и только что образованной Коммунистической партией Германии, с целью свержения правительства и отмены запланированных выборов в Национальное собрание, армия выступила на стороне СДПГ, выступление было подавлено, а лидеры коммунистов Карл Либкнехт и Роза Люксембург расстреляны офицерами.
В то время, когда в Берлине шли бои и первое демократическое правительство Германии пыталось удержать только что полученную власть в своих руках и договориться с правыми партиями, союзники обсуждали и согласовывали проект мирного договора, утвердив окончательный вариант только в начале мая 1919 года. Не смотря на то, что условия договора были значительно мягче условий мирного договора, который немцы вынудили подписать в Брест-Литовске большевиков, правительство Эбера первоначально отказалось идти на уступки и только после смены кабинета министров и заверения Гинденбурга, что германская армия не в состоянии противостоять новым наступлениям союзников, Национальное собрание большинством голосов одобрило мирный договор и уполномочило правительство подписать его.
Официально мир между Германией, странами Антанты и ее союзниками был заключен в Версале день в день убийства эрцгерцога Фердинанда пять лет спустя после этого события. По мирному договору, включавшему в себя 440 статей, Германия, помимо всего прочего, соглашалась компенсировать военные расходы победивших стран, теряла часть территорий, распускала Генеральный штаб, признавала недействительным Брест-Литовский договор, сокращала армию до ста тысяч человек и признавала вину в развязывании войны.
