Дверь с грохотом закрылась. " И чтоб я тебя больше не видела! - крикнула, сжав пухлые кулачки. "Придурок такой! Имбецил!" - припечатала она.
В дверь позвонили. "Ах, тебе мало!", - от негодования лицо пошло пятнами. Рывком распахнув дверь, она собралась устроить пришедшему взбучку.
- Софья Кирилловна Бердяева?
- Да... Это я... - растерянно отступив, подтвердила Соня. - А в чем, собственно?..
19.30
Кира сегодня задержалась на работе. Пришлось вносить новые книги в базу данных библиотеки. Боже, благослови компьютеры, а то проковырялась бы до морковкина заговенья! Она с наслаждением вдохнула сырой, совсем не зимний воздух, лихо проехала по раскатанной пацанами дорожке.
Запиликал сотовый. Кира долго ковырялась в сумке, отпихивая упорно лезшие под руку абсолютно ненужные сейчас вещи. Наконец нашарила:
- Привет, Сонечка!
- Привет, - вздохнули в трубке. - Кира, жизнь - рулетка!
- Что-то случилось? - испугалась Кира.
- Ну... Не то чтобы случилось. У меня как в дурацком анекдоте - две новости. Одна - мерзкая. И скрывать от тебя её не могу!
- Не скрывай, - предложила Кира, наблюдая, как толстые ленивые снежинки ложатся на её рукав.
-Кирюшка, Кирюшка! Какие же бабы дуры!.. Может я сама виновата... Нет, не могу по телефону. Так сложно, когда не видишь человека!.. Не могу!,. - с той стороны трубки хлюпнуло.
-Ты плачешь? - не на шутку испугалась Кира. - Ты что, опять с Эммой Карловной поцапалась?
-Плачу? Еще чего! Зеваю. Так спать захотелось! Нет, мама здесь не причем. Знаешь, давай-ка встретимся с тобой завтра, в нашей кафешке. Буду ждать в твой перерыв. Тогда все и объясню.
Кира недоуменно смотрела на пикающую трубку. Разъединилась. Странный разговор! Но перезванивать бесполезно. Сказала - завтра, значит - завтра!
Дома бесподобно пахло жареным мясом. Живот сразу же требовательно заурчал. Кира быстро глянула в зеркало: нос красный, щеки белые. Хм! Белоснежка наоборот. Это Влад называет её Белоснежкой: ему очень нравится, что при таких черных волосах у неё - белая-белая кожа. Он от этого - м-м - экстазирует. Во как! Сейчас на кухне Золотарев проявлял активную заботу.
Посреди стола кроваво-красным снопом торчал букет роз. "Жаль, не ирисы", - ошеломленно подумала Кира. А лучше бы ромашки! Крупные, с трогательной желтой серединкой-пуговкой и вихрами белых лепестков. А при виде роз ей всегда хотелось незаметно втянуть живот и придать лицу утонченно-умное выражение. Что с Владом? Он всегда говорил, что цветы - на ветер выброшенные деньги!
"Неужели сделает предложение?", - вдруг испугалась она. Сегодня что - день сюрпризов? Сначала Соня, теперь - Влад.
Запах мяса усилился: Золотарёв. Чмокнул в щеку:
- Опоздала. Пойдем, все остывает.
-Чудесные розы, большое спасибо! Они, наверное, страшно дорогие.
- А ты мне дороже! - он рассеянно ей улыбнулся и отошел к стеклянной горке. - Да, Кира! Ты не трогала эльфа? Я одной фигурки не досчитался.
-Твою коллекцию я не трогала, - её задела резкая смена темы. - Смотри лучше, должна быть там!
-Черт, вот же она! - Влад снял с верхней полки фигурку. По комнате брызнули разноцветные зайчики.
Ужинали в тусклом молчании. Влад рассеянно кромсал мясо в тарелке. Предложение так и не прозвучало.
11 февраля.
9.00
С утра навалилась работа. Кира была только рада: не оставалось времени прогонять по кадрам вчерашний вечер. Но он, как заноза, нет-нет да и напоминал о себе!
Странный молчаливый ужин. Поспешный уход Влада - ты понимаешь, работы выше крыши! - больше похожий на бегство. Её смущало не это - смущало чувство облегчения, поселившееся в душе. Выходит, её обрадовало несостоявшееся объяснение? А может она просто придумала про предложение руки и сердца? Или он испугался?
Очнулась в обед. "Боже, да меня же Соня ждет!" - вдруг вспомнила она. Влад со своими розами вышиб все из головы!
12.00
Подруги в кафе ещё не было. Есть не хотелось, но перед парочкой пирожных, воздушных, в завитушках взбитых сливок, одуряюще пахнувших ванилином, корицей и Бог ещё знает какой вкуснятиной! - она всё-таки не устояла! Странно, что нет Сони! Пунктуальность - её конек. Кира решила поторопить подругу.
На звонок так долго не отвечали, что Кира успела уничтожить все шоколадные кружева.
- Сонечка! Если не поторопишься, я лопну от обжорства, - весело заявила она вдруг образовавшейся тишине.
В трубке кто-то рыдал. Отчаянно, безнадежно. Так плачут только маленькие дети. И взрослые, потерявшие самое дорогое.
В груди что-то оборвалось. Рука стала ледяной и мокрой. Она переложила телефон в другую, а эту сунула под мышку - согреть.
- К-кто это? - прошептала она.
Трубка вздохнула, запричитала и, голосом Сониного бой-френда, сказала страшное:
- Кира, это ты? Кирочка, Сони больше нет. Она умерла.
- Как... умерла? - она еле проговорила онемевшими вдруг губами. Все вокруг почернело и обуглилось, в нос ударил тошнотворно-кислый запах выпечки.
- Она... она покончила с собой. Самоубийство! Понимаешь, Кира? Са-мо-убийство! - далеко завыл Петя и что-то бухнуло. Кира представила, как он, субтильный, светленький, с большими девчоночьими глазами, Петя - херувимчик, бьётся головой об трубку. А может об пол.
Кира истерично хохотнула и заплакала, уронив голову на руки. Она вдруг поверила, что Сони больше нет.
14.00
Сонина квартира встретила Киру резким запахом сердечных капель и, почему-то, холодом. Как будто хозяйка все её тепло забрала с собой.
Петя, открывший ей дверь, был пьян. Опухшее, зареванное лицо подергивалось и, хотя говорил он связно, в глазах уже плескалась бессмысленная пустота.
В зале, на софе, лежала Эмма Карловна. Здесь запах капель усилился, сделался почти нестерпимым. Голубоватые, всегда тщательно уложенные кудряшки бессильно разметались по атласной подушке, подчеркивая бледность узкого лица с крупным породистым носом.
-Киг'очка! - устало прошептала старуха.
До сегодняшнего дня никто и никогда бы её так не назвал. Потомок дворянской фамилии и обладательница титула баронессы, Эмма Карловна была очень активной женщиной.
Главной целью её жизни стало возрождение фамилии Бердяевых. Профессор Карл Бердяев всю жизнь посвятил изучению своего рода, параллельно восстанавливая генеалогию "бывших" русских дворян. В один, далеко не прекрасный день, решив эмигрировать, он отправил практически весь свой архив с младшим братом в Германию. Брат пропал вместе с документами. Карл Бердяев вскоре умер от сердечного приступа. Эмма Карловна боготворила отца и, когда стала располагать серьезными деньгами, развила кипучую деятельность по поиску отцовского архива. Но, увы!..
Эмма Карловна не сдавалась. На нее работали историки, детективные агентства. Это съедало львиную долю денег, выделяемых ей Соней на содержание. Бедная старушка! Что с ней теперь будет?
-Киг'очка, - повторила Эмма Карловна. - Ты знаешь, Соня покончила с собой! Напилась снотвог'ного и умег'ла...
- Но когда, как? - Кира не могла прийти в себя. - А главное - почему?.. А ты где был, Петя?
- Я? Крутился, как белка в колесе. Сонечка-то весь день работала дома, а я - у Кузовкиной, составлял диету! - в его голосе проскользнула хвастливая нотка.
Кто ж не знал Кузовкину? Эфемерное создание с гривой платиновых волос, голосившее с каждого телевизионного канала. Ах, ах, личный диетолог - это реально в тему!
Петя быстро становился модным диетологом. Когда-то Соня, всегда страдавшая из-за своего веса, подобрала его в каком-то гламурном клубе, где он работал официантом. Никто из Сониных подруг не воспринимал его всерьез: частично из-за внешности, частично из-за возраста: Петечкины двадцать три против Сониных тридцати пяти!
Кира искренне считала его альфонсом. Но сейчас, глядя на его искусанные вкровь губы, на мокрую от слёз рубашку, она поняла, что он всерьёз страдает.
- П...потом, - здесь он запнулся, - заехал домой, привез ей от Эммы Карловны что-то для понижения холестерина. Немного психанул, - Сонечка ела торт! - щеки Пети и сейчас вспыхнули от негодования.
- Затем он пг'иехал ко мне. Напечатать несколько новых глав, для моей автобиог'гафии..., - подала слабый голос Эмма Карловна.
- Вернулся часов в одиннадцать... Я думал - Сонюшка спит. Просто - спит. Ты мне веришь? - он сорвался с кресла и забегал по комнате.
-Конечно, Петя, успокойся! Соню забрали? - зачем-то спросила Кира. В этой холодной комнате ей стало невыносимо душно. Хотелось на улицу, на вкусный морозный воздух, под снег. - Когда похороны?
- Не знаю, Кира! - устало сказал Петя. - Может дня через четыре.
- Идите, Киг'очка, идите! Я отлежусь, и Петя меня отвезет домой.
Кира кивнула. Уже у двери глаз зацепился за яркую подарочную коробочку на полке у зеркала. Распотрошенную, а рядом - прелестная миниатюрная собачка. Из хрусталя.
-Петя, тебе, наверное, придется искать квартиру? - не отрывая от неё глаз, спросила Кира.
- Нет, - глядя куда-то в сторону, ответил он. - Эту квартиру мне Соня завещала.
Кира вышла на улицу. Косо чертил снег. Он торжественно сшивал небо и землю, навешивал бахрому на деревья. Большая важная собака тянула санки с малышом по белой целине. Малыш счастливо смеялся. Папа шел рядом и заботливо поправлял сползающее одеяльце.
Сердце заледенело. Кира всегда мечтала о ребенке. О пеленках-бутылочках. О смешных ручках в смешных перетяжках. О первой беззубой улыбке. А жизнь взяла и лопнула как мыльный пузырь. Будущий папа просто ушел, а её будущий ребенок не родился. И только Соня не бросила, помогла выжить. Помогла поверить, что всё ещё будет! А теперь ушла Соня...
Кира присела на скамейку. В голове - пустота. Отрывочные воспоминания мельтешили, заслоняя что-то важное. А ведь было это важное!
В сумке истошно зашелся телефон. Она досадливо поморщилась, пытаясь выудить нужное воспоминание. Сотовый захлебнулся и начал обиженно пикать. Точно! Вчерашний звонок! Ей же поздно вечером Соня звонила!
Кира даже тихонько застонала от досады. Теперь она вообще ничего не понимала. Зачем назначать свидание в кафешке, если собралась умирать? Или что-то случилось уже после её звонка? Тогда, где посреди ночи она достала такое количество снотворного?
Нереально! Кира знала, что такого "добра" в доме Бердяевой не водилось: Соня всегда спала как младенец. "Петенька - мое снотворное!" - смеялась она.
Телефон в сотый раз негодующе пискнул. Сообщение! Кира нетерпеливо глянула на текст. И застыла. Аноним был краток: "Её убили"!
17.00
Кира без стука вошла в кабинет Золотарева. И дверь закрыла тихо-тихо, сдерживая бешеное желание хрястнуть ею изо всех сил.
Влад недоуменно поднял голову: "Кирочка?!" Она брезгливо смотрела на мужественное лицо, брутальную ямку на подбородке. Картинка! Что скрывал он под этими декорациями?
- Ты вчера был у Сони, - спокойно сказала она. - Я не спрашиваю - зачем. Розы ведь предназначались ей? Так?
Его руки бессмысленно зашарили по столу. Он смущенно кашлянул, взъерошил волосы: решился.
- Да, был. Да, розы для нее, - выдал он телеграфным стилем. Теперь он смотрел Кире прямо в глаза, лишь разгоравшийся свекольный румянец на скулах выдавал волнение.
- А... Откуда ты узнала?
- Я видела собачку. В чем-чем, а в подарках ты постоянен! Влад, это ты дал Соне снотворное?
- Я?.. Ты обалдела? - он вытаращился на нее с изумлением. - Да я, может, жениться на ней хотел, предложение пришел делать! А эта дурища толстая... - он осекся.
- Так тебе, Золотарев, деньги её понадобились, задницу от кредиторов прикрыть! - Кира протянула руку, - Ключи от моей квартиры!
Он суетливо полез в карман.
- Когда ты приходил к ней?
- Ну, около семи...
- Кого-нибудь ещё видел?
Он отрицательно помотал головой.
Открывая дверь, она вдруг вспомнила:
- Соня тебя отшила, и ты притащил букет ко мне? Зачем?
- Так дорогие очень, ты ж понимаешь! - он удивился так по-детски простодушно, что Кира даже не нашла, что сказать.
Вечер.
Кира медленно шла по улице. На город опустилась сумеречная пелена. Она приглушила цвета, подмешав к ним пепельного и графитного. Исказила очертания домов, рождая ощущение нереальности, безвременья. В сумерках, как в вате, гасли привычные городские звуки, даже вонь машинных выхлопов приобрела едва ощутимую изысканную цветочную ноту. Город набирался сил перед карнавальной резкостью ночи.
Она очень любила ходить пешком. Много. Долго. И обязательно по разным улицам. Гуляла, когда было хорошо, и особенно - когда плохо! Тогда проблемы разъяснялись сами собой, и находилось какое-нибудь решение.
Вот и сейчас мельтешение в голове Кира пыталась успокоить привычным способом.
В то, что произошло именно убийство, она поверила сразу. Поразмыслив, зажав в кулаке обиду, вычеркнула Золотарева из подозреваемых. От смерти Сони он ничего не выигрывал. Возможности у него тоже не было: смешно думать, что Соня у него что-нибудь взяла бы. Собачка не в счет - в ярости Соня о ней, видимо, просто забыла! А то нашлась бы не собачка, а хрустальная пыль.
Конкуренты? Кира по книгам и фильмам знала, что конкуренция - страшная штука! Иногда смертельная! Конечно у главы солидной строительной фирмы много недоброжелателей и откровенных врагов. Но! Но в девять часов вечера Соня не походила на человека, доведенного до ручки. И опять упираемся в снотворное. Где она могла его взять?
Все это знал автор анонимки. Он мог быть как убийцей, так и свидетелем. Но зачем убийце раскрываться, ведь никто ничего и не подозревал? Свидетель?
Мало фактов. Наверняка было что-то такое, что смогло бы объяснить поведение Бердяевой. Нужно поговорить с Петей!
Кира посмотрела на часы: начало десятого. Ничего, она его растрясет, приведет в чувство! Ведь именно он был дома, когда Соня умирала!
22.00
Ещё издали Кира увидела бело-синие всполохи мигалок у Сониного дома. Сердце учащенно забилось. Она пошла быстрее, потом побежала.
Заваленный снегом газон под окнами многоэтажки был окружен какими-то лентами. В центре копошились черные фигуры. Поодаль стояли две "Скорые" и милицейская машина. Толпа зевак, жужжа и вытягивая шеи, жадно впитывала чужое несчастье.
- Во-он оттуда! Как шандарахнулся! - важно объяснял какой-то дядька окружающим. - Я, значит, из магазина, - а он, значит, - летит! И - шмяк! - он повернулся к другим жаждущим, - Помер, конечно! Высота-то, - страшное дело!
Поход в магазин состоялся, видно, довольно давно: добрый самаритянин притопывал замерзшими ногами и перекладывал пакет из одной одеревеневшей руки в другую. Но чужая трагедия не отпускала, заставляя снова и снова живописать случившееся.
Кира подняла голову: окно Сониной кухни раскрыто настежь. Белые занавески полощутся на морозном ветру безмолвным призывом о помощи.
Бросилась в подъезд. Двери в квартиру были распахнуты. Туда-сюда ходили хмурые усталые мужчины в форме. Им сейчас бы по пивку, а тут эти самоубийцы сигают. Сигают и сигают, - неймется! С та-акой квартирой, да из окна, - совсем люди сдурели!
Неодобрительно посмотрев на Киру и буркнув что-то типа "вам тут не положено", отказались впустить.
.
Дверь напротив приоткрылась, и оттуда выглянула соседка Сони, ухоженная дама лет шестидесяти. Поманила пальцем.
- Девушка, вы ведь Сонечкина подруга? Я вас часто вижу. Проходите, - она открыла дверь шире, пропуская Киру.
- Пойдемте на кухню. В зале - Эмма Карловна, с ней врачи. Я вызвала скорую.
Они вошли в большую кухню, тесно заставленную старомодной мебелью. Сладко пахло деревом и чуть-чуть - нафталином.
- Боже, какая трагедия! Утром - Сонечка, вечером - Петенька! Я как подумаю - плохо делается, - дама прижала руки к пышной груди. Жарко зашептала, придвинувшись к Кире:
- Я, конечно, не думаю, что Петенька от большой любви спрыгнул. Может он чего Сонечке подсыпал, да сам испугался? - её глаза округлились. - Соня же, прости Господи, старая для него была. А может он вообще - гей? - соседка раскраснелась, предвкушая долгое обсасывание темы.
Кире стало неприятно. Слегка отодвинувшись, она спросила:
- Когда это случилось?
- Так где-то с час назад. Да, Эммочка как раз ко мне за лекарством от давления пришла. Я дверь открыла - а она, бедняжка, еле на ногах стоит. Сказала, что надеялась на Петю, ну, что он её домой отвезет. А он напился! Конечно, такое горе! - женщина сочувственно зацокала языком. - Да, так вот, - сидели мы с ней тут, разговаривали, а внизу вдруг шум поднялся, суета. Петеньку, значит, нашли. Он, наверное, момент улучил, чтоб не мешал никто, и - вниз! Ну, мне уж тут пришлось Эммочке скорую вызывать. Еле откачали!
- Давайте я отвезу её домой, - предложила Кира.
Соседка замахала руками:
- Нет, нет, что вы. Её лучше не трогать. Я ей у себя постелю. Я одна, - никто мешать не будет. И присмотрю заодно, - её переполняло такое кипучее желание помочь, что Кира уступила.
Она провела бессонную ночь в тяжелых раздумьях. Когда надоело бесцельное хождение из угла в угол, заняла руки. Выбросила розы в мусоропровод, собрала золотаревскую коллекцию, завернув каждую фигурку в бумагу: бить хрустальное чудо было жалко. Прошлась по квартире, ликвидируя следы его пребывания в своей жизни. Следов набралось с большую сумку. Работа успокаивала, упорядочивая мысли.
Под утро, прихлебывая свежезаваренный кофе, она пыталась найти хоть крупицу логики в случившемся.
Неужели убийца - Петя? Но - зачем? Из-за квартиры? Глупо! Разве сравнится квартира с тем, что ему светило? А светило ему стать модным диетологом, уж Соня бы постаралась. У него только все начало складываться! И потом, ей казалось, что он по-своему любил Соню! Кира вспомнила его опухшее лицо, трясущиеся руки: это была не вина, это было горе! И он сказал, что не был дома целый день. Приехал поздно, когда Соня спала. Если бы убил он, дома вообще бы не появился. Соорудил бы себе какое-нибудь алиби. Ведь к такому преступлению нужно готовиться заранее! Ничего не понятно. Концы оборваны. В милицию с этим бредом и соваться не стоит: поднимут на смех. Что же делать?
12 февраля.
Утром Кира приняла решение: расспросить Эмму Карловну. Может быть, Петя ей что-нибудь говорил? Хорошо бы осмотреть квартиру - если судить по книгам, она обязательно найдет там важную улику.
По телефону голос Эммы Карловны звучал вполне бодро:
- Конечно, деточка, пг'иходи! Я буду у Сонечки дома, - она говорила о дочери, как о живой. - Нужно собг'ать кое-какие вещи. Заодно и поможешь.
Кира позавидовала её самообладанию. Железная выдержка! Дворянская?! Сама же Кира ощущала себя развалиной.
Эмма Карловна, открывшая дверь, была затянута в глухое черное платье. Лишь припухшие глаза, да сильно напудренное лицо выдавали её состояние. Она неторопливо двигалась по комнате, брезгливо собирая груды окурков. Воздух был спертый, тяжелый, пропахший холодным табачным дымом. Кира подумала, что этот запах теперь навсегда у неё будет связан со смертью.
- Ну вот, Киг'очка. Вот и все, - Эмма Карловна тяжело опустилась на софу. - Осталась я одна.
_Я вам так сочувствую! Поражаюсь вашей выдержке!
-Что вы, милая. Мне нельзя г'аспускаться. Я - наследница такой фамилии! - Эмма Карловна оседлала любимого конька. - Мне ещё так много нужно сделать! Сонечка всегда поддег'живала меня - и деньгами, и словом.
Кира удивилась. Эмма Карловна кривила душой: Соня никогда не понимала её фанатичного стремления прославить фамилию Бердяевых. А уж последняя задумка матери вообще довела Соню до белого каления. Эмма Карловна решила выкупить и восстановить фамильное имение Бердяевых, которое откопал для нее в Саратовской глуши какой-то историк-детектив. Недавно, буквально на прошлой неделе, они крупно повздорили. Соня заявила, что сократит матери содержание, если та не прекратит заниматься всякими глупостями. Видимо теперь Эмме Карловне действительно придется отказаться от идеи-фикс.
Кира так глубоко задумалась, что даже не заметила, как её собеседница пустилась в какие-то рассуждения.
- А я ему сказала, что это несусветная сумма! Такая г'азвалина не может стоить таких денег! Он меня месяц уг'оваг'ивал, и что? Естественно, подписал документы на моих условиях!
-Я не поняла, Эмма Карловна. Вы все-таки купили имение? Когда?
- Ну-у, дней пять назад. Пока не купила - внесла задаток. Вот Сонечке так и не успела сказать!
Кире на голову будто потолок обрушился. Глухо, едва различимо, до неё доносились слова Эммы Карловны про прекрасный пейзаж, волшебный воздух и про "вы же посетите мою усадьбу"?
- Эмма Карловна, а какие таблетки вы передали Соне? - с трудом выдавила она из себя.
Эмма Карловна, подойдя к бару, налила себе крохотную рюмку коньяка. Взболтнула янтарную жидкость:
- Сонечке очень надоедал ваш молодой человек. Позавчег'а она была зла и позволила себе лишнего. Я имею в виду сладости. А Петя из-за этого всегда скандалил. Как маленькой, пг'аво! А мне как г'аз пг'едложили новейший блокатог' калог'ий. Пег'едала с Петей несколько штук. Ему сказала, что новинка для снижения холестег'ина. Их все и надо было выпить - и никаких отложений на талии.
Она так и стояла - отвернувшись, постукивая наманикюренными коготочками по рюмке.
- Мне кажется, - медленно начала Кира, - ваши таблетки были единственным лекарством, которое выпила Соня в тот день!
Эмма Карловна резко обернулась:
- Да как вы смеете! В чем вы меня обвиняете?!
Кира отвела глаза. Её предположение казалось ей самой абсурдным, чудовищным. Но! Других вариантов просто не было. Или она о них не знала?
- Я попг'ошу оставить меня, - замороженным голосом произнесла Бердяева. - И в будущем - извольте не беспокоить!
Она царственно указала рукой на выход.
В дверь позвонили.
На пороге стоял незнакомец.
- Мне нужна, - он справился с запиской, - Бердяева Софья Кирилловна. Я - курьер.
- Её сейчас нет. Я - мать, пг'едставляю её интег'есы, - с изумлением услышала Кира.
Эмму Карловну вдруг залихорадило. Она вытащила из тут же стоявшей сумочки какие то бумаги и подала мужчине.
- Это довег'енность на мое имя! - сказала она кокетливо.
Кира смотрела во все глаза.
- Тогда получите письмо! Распишитесь. Копию я забираю.
Закрыв дверь, Эмма Карловна обессилено прислонилась к ней спиной. Лицо залила синюшная бледность, руки мелко дрожали.