"Поднять паруса", - крикнул Артём и поприветствовал посетителей бара кружкой пива, поднятой ввысь. Это особенный вечер для него, ведь вчера играют футбольная команда "Лос-Анджелес Гэлэкси" против "Ростов Мадрид". Именно поэтому его лучший друг Настя и его парень Дмитрий занесли его в бар, как великого адмирала, образуя своими телами что-то на подобии крейсера "Аврора". Артём посмотрел на бармена и заподозрил неладное. Похоже, что тот собирается устроить революцию, ведь слева от него стоит переодетый в азиатку Маккейн и раздаёт деньги репрессированным кулакам с красно-чёрными повязками на плечах.
- Ты чего удумал, старый быдло-бык? - грозно обращается Артём к гопнику с головой быка, который плюхает семки.
- Вы не представляете, с кем имеете дело! Этот быдло-бык занесён в красную книгу микрорайона Текстильщик. Вы лучше спросите у Моисея, не хочет ли он выпить! - вступился за быдло-быка Иисус.
- Я уже угостил Моисеева, так что Моисей сегодня в пролёте.
Резко в баре настаёт оглушающая минута молчания. Все переглядываются друг с другом. И тут человек в костюме клоуна кричит: - Твою мать, это же подстава! - достаёт ствол и начинает стрелять мыльными пузырями. В баре начинается эпичная перестрелка. За одним из столиков сидит Хемингуэй и добивает свой мозг ёршем.
Артём видит странный белый дым, который поступает в бар из кухни, и направляется туда.
Он прячется за углом и одним глазом посматривает на весьма странных поваров. Их двое. Оба в жёлтых костюмах. Один из них высокий, лысый, в очках и с очень красивой бородой. Замечая эту бороду, Артём начинает плакать. Ведь фамилию "Борода" носил его первый учитель по ОБЖ, которого он так любил и которого не так давно съела дворовая кошка. Своим громким плачем Артём привлекает внимание второго повара. Он не так высок, с короткой стрижкой и весьма симпатичный. Артём замечает, что его нахождение на кухне больше не тайна для этих двух и пытается сексуально сесть на пол, прижавшись всем телом к плитке на стене и подняв правую руку вверх, проводя солёной от слёз ладонью по стене.
- Да что ты знаешь о синем оливье, СУКА? - спрашивает повар.
- Не суди, да не судим будешь! - отвечает Тёма, - КОРАБЛЬ, СЮДА!
В миг на кухню заплывает "Аврора", и Артём гордо поднимается на борт. Пять секунд и корабль уплывает, оставляя за собой на полу Яценюка в виде свинной отбивной с душой отбитой Беркутом. Двери за кораблём продолжают двигаться то в зад, то вперёд. Замечая, что дверь стремительно двигается Артёму в зад, он кричит:
- ПОДНЯТЬ ПОРУСА, В ЗАДУ ГОНИТЬСЯ КУХОННАЯ ДВЕРЬ!
Я в это время сижу за соседним столиком с Хемингуэем и всё это документирую.
Под столом у меня сидит Мила Кунис. Максимально расслабляет горло и смотрит мне в глаза. Сексуальная деонтология, если вы понимаете о чём я.
- Данил, мне нравится, как ты пишешь! - хвалит меня Хэнк.
- Это действительно талантливо! - отрывается от подстольной сосиски Мила.
- Ебучий ёрш добил меня, - бурчит себе под нос лежащий на барной стойке Эрнест и показывает большой палец в сторону моего столика.
- Колысь ты прославышся! - поддерживает меня отбивная с очками, валяющаяся на кухонном полу.
Я смотрю на корабль, движущийся по разъярённой толпе посетителей бара и думаю о том, что этот мир уже не спасти. Что люди, которых я так сильно люблю и ненавижу никогда уже не исправятся. И дело не в том, что они сами в этом виноваты. Это довольно-таки философская тема. Например, я ненавижу людей, которые не читают книги; ненавижу парней, носящих угги; ненавижу смотреть, как кто-то выражается за счёт других, подкалывая их совершенно не смешными шутками; и как же я ненавижу людей, которые постоянно стараются выпендриться в то время, когда внутри у них ничего, кроме вакуума. А кто-то другой наоборот всё это любит. На планете семь миллиардов людей и семь миллиардов мнений (я учёл даже КНДР). Всё слишком сложно. Но этот корабль говорит мне и вам (если вы похожи чем-то на меня) о том, что надо меньше брать на себя. Надо чуточку меньше думать о том, что тебя не касается. Вот "Аврора" просто плывёт. Ты прочитаешь этот рассказ и уснёшь, а "Аврора" ещё долго будет плавать. И не потому что течение - это что-то вечное, а потому что Настя и Дмитрий должны Артёму очень много денег. Мила наконец-то выплёвывает мою сосиску и вылазит из под стола. Знаете, что это значит? Нет, не то, что потом я буду получать пиздюлей от Эштона. Это значит, что этот чудный рассказ подходит к концу. Ваш автор выходит из бара и смотрит на рождественские огни. Вот чёрт, это не они. Это киевляне с факелами добрались до Донецка.
- БАРМЕН! Доставай дробовик! - кричу я...