Аннотация: Любительский перевод 4ой части цикла "Горменгаст" (автор Мервин Пик), пока незавершённый
Глава 1. Титус пробуждается от снегов
Тем временем, Замок грохотал. Массивные стены рушились одна за другой.
Цвет каналов приводил в ужас. Гнуснейшая зелень. Отвратнейший пурпур. Здесь - мерзкое поблескивание гниющих грибов, там - лавина книг, кишащих мышами.
Во всех направлениях открывались величественные виды, и казалось, что Гертруда, стоя у маленького оконца комнаты с высоким потолком, повелевала простёршимся перед ней миром одним лишь взглядом, если бы взгляд её не был столь отстранённым.
Стоять именно у этого окна, под которым во всей своей наготе лежал целый свет, со шлейфом белых кошек у ног и множеством гнёзд в тёмно-рыжих волосах, давно вошло в её привычку.
Кто ещё жив в этом пустеющем мире, кроме эха? Несмотря на всю разруху и упадок, замку, казалось, не было конца. Всё те же бесчисленные формы и тени, отдающие гулким эхом шаткие камни.
Когда графиня Гертруда бродила по своему дому, можно было подумать, что она впала в транс - настолько бесшумны были её шаги. Единственный звук, исходивший от её завитых волос, - щебетание птиц.
Кошки же роились подле неё, как морская пена.
Однажды массивная графиня, стоя у оконца своей спальни, медленно подняла царственную голову, и взгляд её принял осмысленное выражение. Птицы умолкли, и кошки застыли в неком подобии арабески.
В то время как она приближалась с запада, витающий в облаках Прюнскваллор семенил с востока, напевая нечто невыразимое причудливым фальцетом.
- Это вы, Прюнскваллор? - спросила графиня, и резкий голос её разнёсся над каменными плитами.
- О да, - пропел доктор, прервав свою причудливую импровизацию. - Бесспорно, это я.
- Это вы, Прюнскваллор, - сказала графиня.
- Кто ж ещё?
- Кто ж ещё? - повторил громогласный голос.
- Кто ж ещё, - воскликнул доктор. - Вне всякого сомнения, это я и есть! По меньшей мере, я на это надеюсь, - Прюнскваллор похлопал и ущипнул себя, чтобы удостовериться в своём существовании.
Спуск с горы Горменгаст
С каждым шагом он удалялся от громады Горменгаста и от всего, что когда-то принадлежало его дому.
Этой ночью, когда Титус спал в промозглом сарае, его посетил кошмар. Временами, ворочаясь во сне, он что-то бормотал, временами громко и выразительно выкрикивал слова. Сны душили его, не давая выбраться из их объятий.
Было рано. Солнце ещё не встало. За сараем, холмы и леса заиндевели морозной росой и покрылись ледяными наростами.
Что он здесь делает, юноша, Семьдесят Седьмой граф Горменгаста? Вот далёкий возглас, донёсшийся к нему из дома и от друзей. Друзей? Тех из них, кто ещё остался. Что же до дома, мира изломанных башен, существует ли он вообще? Какое подтверждение того, что Замок реален?
Сон порождал всё новые образы, и, вновь перевернувшись, Титус привстал на локте и прошептал: "Мордлюк, друг мой, неужели ты ушёл навсегда?"
Сова не шелохнулась при звуке его голоса. Её жёлтые немигающие глаза пристально смотрели на незваного гостя, ещё спящего.
Титус вновь повалился на солому, и три призрачные фигуры тут же прокрались в его разум.
Первый - неестественно проворный Свелтер, гора плоти, изощрённо трясущая животом при каждом движении. Пот ручьями катился по его лицу и раздутой шее. Глаза его, размером не больше зёрнышка каждый, тонули в сырой плоти.
В мясистой ладони он сжимал, словно игрушечную сабельку, двуручный мясницкий нож.
У его плеча стоял некто неопределённый. Он было выше Свелтера и наводил на мысли о древесине и иззубренной силе. Но не это ощущение завораживало в нём, а хруст коленных суставов.
Какое-то мгновение они ухмылялись, глядя друга на друга, кошмарная чета, мешанина из кожи и пота - и вновь обоюдная ненависть полезла из земли, будто сорняк или поганка. Но они держались за руки и, бродя по арене разума Титуса, напевали друг другу. Тонкий голосок Свелтера напоминал флейту, а голос Флэя - скрежет ржавого ключа в замке.
Они пели о радости, с отражением убийства в глазах. Они пели о любви, но желчь сочилась с их языков.
Эти языки. Тот, что у Свелтера, торчал наружу морковкой. Язык Флэя был словно вырезан из изъеденного ржавчиной металла.
А кто же третий персонаж? Тот, кто прячется в сени Свелтерова живота? Его язык - зелен и огненно-красен. Форма неопределённая - возможно, потому, что большая его часть скрыта за порослью спутанных волос.
Это третье видение, впервые посетившее рассудок Титуса, оставалось в тени - крохотное существо, едва достававшее Свелтеру до колена.
Пока те двое танцевали, соединивши руки, карлик с довольством наблюдал их отвратительные кривляния до тех пор, пока Свелтер и Флэй не ослабили взаимные тиски и, привстав на цыпочки, в одно и то же время сокрушили друг друга - и Титус отшатнулся от них в бреду.