Аннотация: В соавторстве с Константином Шелухановым. (ЭМЧ N4. Вычитано до В-5К)
Конец света
С некоторых пор Семён не любил утро.
Нельзя сказать, чтобы в этом он был оригинален - нет, утро в наши дни не любят многие. Причины называются самые разные - от романтической светобоязни графа Дракулы до брутальных мук похмелья, но Семён сбанальничал и здесь: ему просто хотелось спать. Очень. Собственно, спать хотелось всегда, но по утрам - особенно. И потому так ненавидел безжалостные бьющие в глаза лучи. Опять! Опять. Опять... Разбудили. В такую рань...
Каждый раз, закрывая глаза, он надеялся: может, хоть следующим утром солнце не взойдёт? Вот тогда-то, пока перед лицом смертельной угрозы другие будут паниковать, молиться или проявлять чудеса героизма, удастся, наконец, выспаться. Однако жизненный опыт ехидно подсказывал - нет, и тогда поспать не дадут. Поднимут! И, не будя окончательно - во избежание попыток дезертирства - отправят на ликвидацию последствий. Спасать мир, то бишь. И никаких тебе, ясен пень, буказоидов...
Слабо утешало лишь то, что легендарный Роджер Вилко был уборщиком.
Расхожая цитата неверна: человек привыкает не ко всему. Рано или поздно перед каждым предстаёт то, сжиться с чем он не в силах. Форс-мажор, в некотором роде. Для Семёна таким форс-мажором оказалось утро. Поскольку изменить что-либо было нереально, оставалось лишь следовать совету Нансена. Терпеть, в смысле. Вот и терпел.
Сегодня, в это, по-майски тёплое и ясное, пятничное утро, семёнова обширная коллекция пакостей мироздания пополнилась ещё парой мелких экспонатов. Во-первых, Ручник, обычно маявшийся бессонницей и оттого охотно составлявший тётке компанию в ежеутреннем обходе окрестных пивных ларьков, не иначе как для разнообразия, дрых, бессовестно не реагируя на призывный вой под дверью. Во-вторых, невесть как уцелевший ещё с позапрошлой эпохи киоск "Союзпечать" ещё не успел открыться, и потому вместо свеженьких хрустких страниц еженедельника "Футбол" мутный взор сидящего в полудрёме на лавочке Семёна блуждал по надоевшей до боли окрестной архитектуре. Если, конечно, этот почтенный термин можно было применить к окружающей эклектике.
Тётка отиралась возле круглосуточной палатки, вымогая пиво у знакомого - обитателя третьего этажа, держащего где-то на бульварах нотариальную контору. Тот, пьяненький, вяло протестовал, отмахиваясь пустым пакетом. Печатая, словно на плацу, шаг мимо проследовал консьерж - Алехан Григорьич, бросив нотариусу строго-служебное "доброе утро" и покровительственно кивнув Семёну.
Ветерок подогнал к лавочке выпавшую из кармана неизменного черного плаща картонку из-под таблеток. Семён лениво поднял, поднёс к глазам. Мелкий шрифт под ярким иностранным названием гласил: "При приёме препарата следует остерегаться прямого солнечного излучения". Ну да, конечно - то-то наш товарищ упы... гемоглобинозависимый, то есть, в ясную-то погоду даже без очков и шляпы по улицам шастает! Мог бы и плащ снять, да холодновато пока. Хотя, кто их знает, этих вам... лиц с альтернативным режимом питания - может, они холода не чувствуют? Григорьич, во всяком случае, в этом же плаще ходил и в самые лютые морозы.
Семён, не вставая, вяло потянулся к урне, - и тут же почувствовал, как об его ногу споткнулись. Резко отдёрнув ушибленную конечность, буркнул на автомате:
- Извините... - и поднял голову.
Невысокая, ладно скроенная девушка смерила его строгим взглядом пронзительно голубых глаз, тряхнула головой, - снежно-белое каре взметнулось облачком - и с неодобрительным фырканьем двинулась дальше, одёргивая на ходу и без того идеально сидящую юбку. Семён вздохнул, помассировал отбитую острым носком туфельки икру и вновь откинулся на спинку скамейки, устало прикрыв глаза...
* * *
- Вы не подскажете, где здесь офис Лиги Обществ Поддержки Традиционных Натурфилософских Практик?
- Ди-и-ивчонки! - осклабился скучающий у ларька пьяненький лысоватый мужичок. - А с вами можно познакомиться? Меня Юриком зовут - Земецкис Юрь Михалыч, вот у меня тут и визитка есть, на ней написано. А вас как? - Выглядел он на удивление безобидно. Видимо, поэтому ему частенько прощались поползновения, за которые иной был бы немедленно бит. Так вышло и на этот раз:
- Алисой. И руку уберите.
- Какую?
- Вот эту. Вот отсюда.
- Да? Ну ладно. - огорчился Юрик, убирая руку. - Не любят меня девчонки сегодня... Алиса, а хотите, я вас пивом угощу?
Подобравшаяся сзади большая серая собака энергично подергала Земецкиса за полу куртки.
- Ну, Галя, ну, дорогая моя, тебе же уже хватит...
Собака продемонстрировала полнейшее несогласие с этим утверждением.
- Не хочу. - Не хватало Алисе ещё пиво с кем попало пить в такую рань! - Так вы мне не подскажете...
Собака задумчиво посмотрела на Юрика и помотала головой.
- Или не подскажем? Вот, Галина Николаевна не знает...
- Что это вы собаку по имени-отчеству зовете?
Собака гнусно осклабилась. Стало неприятно.
- А это не собака. Это наша Галя. Галина Николаевна. Ой, Галю моя, Галю, Галю дорогая...
Очень понятно объяснил. Алиса старательно изобразила невозмутимость и переспросила:
- То есть?
Собака осклабилась ещё шире. Ой, как у неё много зубов! Да ещё и взгляд... глумливый такой... если не хлеще.
- Лицо альтернативной морфологии.
Ну вот, так бы сразу и сказали!
- Оборотень, что ли?
- Ага. - Земецкис опять осклабился и радостно закивал. Собака... то есть Галина Николаевна, тоже кивнула. Только мрачно.
- А почему она тогда не в... виде? - ох, любознательность кого-то тут когда-нибудь погубит. Но, не в этот раз. Собака выразительно почесалась, а Юрик развел руками:
- Так не может она! Инвалид генетики - и так волк, и сяк тоже. - Собака... то есть волчица требовательно дернула его за рукав. - Ну, не дам я тебе больше пива, хватит с тебя уже...
Галина Николаевна всем своим видом продемонстрировала, что не хватит. Понятное дело, от такой жизни вконец спиться можно...
- Так вы мне всё-таки подскажете или нет?
- Да подскажем, подскажем! Вот сейчас у Семёна спросим. Семён - это Галин племянник, - пояснил Земецкис, - он у нас в районе все конторы знает, и вашу наверняка тоже.
- И где этот ваш Семён?
- А вон там за деревьями на скамейке сидит, вы как раз оттуда и пришли. Семён точно знает, - зачастил Юрик, - он тут всё знает. Он у нас как раз младший менеджер по территории....
- "во-оур-р-р"и", - поправила волчица. Алиса вспомнила худосочного парня, дремавшего на скамейке, о ногу которого она только что споткнулась. Подозрительный тип какой-то, неприятный на вид, на дворника похож.
-Да, дворник, Галя, дворник. Счас позову. Семён! Семён! - вполголоса покричал Земецкис. Не получив ответа, предположил: - Задремал, наверное. Пойдем к нему?
Галина Николаевна потрусила вперед, Алиса последовала за ней, неуклонно пресекая попытки взять её под локоток.
- Да что ж за девчонки пошли такие строгие? Совсем меня не любят... - грустил на ходу Юрик. - Ой! А где Семён?
Волчица подошла к пустующей скамейке, поводила носом из стороны в сторону и вдруг хрипло взвыла. Повеяло серьёзными неприятностями.
* * *
Просыпался Семён поэтапно.
Сперва глаза различили тускло-жёлтый свет. "Проспал до вечера, - мелькнула паническая мысль, - ох, ёлки..." Дёрнулся, пытаясь встать - но не смог: что-то металлическое держало запястья и щиколотки. Странное ощущение в спине подсказало, что сидит он совсем не на той скамейке, где засыпал. Скорее даже и вовсе не на скамейке. Пол, если верить заднице - тоже бетонный, уж больно холоден и шершав. Даже сквозь штаны чувствуется.
Постепенно сонная муть отступила, мысли начали проясняться. Он действительно сидел под стеной. Крепкие на вид кандалы на ногах прицеплены к вбитому в пол массивному крюку, нечто подобное держит и руки, мешая толком пошевелиться. Помещение - судя по всему, подвал типовой многоэтажки - освещала сравнительно мощная, покрытая толстым слоем пыли, лампа, болтающаяся под потолком на коротком толстом, с покоробившейся изоляцией, проводе. Свет, даром что тусклый, бил в слезящиеся глаза, мешая осмотреться поподробнее.
Оценив ситуацию, Семён расслабился. Теперь оставалось лишь ждать и надеяться на то, что развитие событий принесёт хоть моральное удовлетворение. Неподалёку, слева, завозились - со стонами и лязгом, затем, голосом сиплым и неуверенным, спросили:
- Эй, мужик!
Семён повернул голову. Рядом с ним сидел точно так же прикованный мужик неопределённого возраста.
- Ты там как?
- Да ничего, живой вроде...
- Это ненадолго, - обреченным тоном просипел сосед. - Зарежут нас, как овечек зарежут. В жертву принесут. Скоро уже... - И хрипло, с подвыванием вздохнул.
- Да ну? - опрометчиво выказал недоверие Семён.
И немедленно пожалел об этом: явно истосковавшийся по собеседникам мужик распелся, что твой щегол. Семён в кратчайший срок узнал немало совершенно ему не интересных подробностей из жизни соседа. К счастью, большую часть откровений удалось пропустить мимо ушей - однако, кое-что врезалось в память. Как оказалось, незадачливый бухгалтер Серёга Фалер приехал из Перми по служебным делам, на второй день был опоен чем-то - не иначе, водкой - и очнулся уже здесь. Счёт времени он давно потерял, тосковал тут в одиночестве неведомо сколько дней. Периодически в подвал заходили какие-то странные люди в чёрных балахонах, давали хлеб, воду и смачно обсуждали предстоящее жертвоприношение.
Жаркий неразборчивый шёпот пермяка убаюкивал не хуже колыбельной, и Семён, справедливо рассудив, что перед ритуалом всяко - разбудят, вновь задремал.
* * *
- Ну что за хрень! Опять деньги кончились... - Пожилой милиционер с майорскими погонами убрал в карман кителя мобильник. - У вас свой есть?
Галина Николаевна утвердительно хрюкнула, и Земецкис обречённо протянул требуемое. Майор быстро набрал номер:
- Дежурный? Быстренько по рации "Чукотку" вызови. Скажешь, чтоб срочно мне перезвонил. Кто-кто, конь в пальто! Бевз говорит, из эзотерической. Бевз! По буквам диктую...
Подбор слов к буквам редкой фамилии оказался настолько необычен, что даже считающая себя многопытной особой Алиса изрядно покраснела.
- Да, точно. И быстренько мне! Управишься за минуту - благодарность в приказе гарантирую. Точно-точно! Ну, время пошло.
Майор отключил телефон и вернул законному владельцу.
Высунувшийся из глубин новенького "Соболя" чернявый старлей, слегка смахивающий на молодого Челентано, улыбнулся Алисе и помог забраться внутрь. Волчица обошлась без помощи.
- Куда прёте с собакой, куда?! - возмутился водитель.
- Это не собака, это свидетель, - отрезал Бевз.
Последним в салон забрался Земецкис. Осмотрелся:
- А тут у вас симпатичненько...
- Ещё бы! Ладно, сразу оформим бумаги, как положено, все равно пока ждать.
Эдик, устроившийся за столиком, уже выводил на бланке: "Я, зам.начальника 1-го отдела Управления милиции по предотвращению эзотерических правонарушений Бевз И.В. получил объяснение от..."
- Итак, ещё раз, как вас зовут?
- Юрик, - разулыбался Земецкис.
- Полностью!
Волчица, саркастично фыркнув, шумно почесалась.
- Земецкис Юрий Михайлович.
- Год и место рождения? Тьфу, чёрт, кажется, это уже. - Майор вытащил мобильник и пощелкал кнопками. - Да. Я. Не зря. Ну, скажешь тоже! По делу, да. Ты мне жаловался насчёт бригады мучителей Кадаф? Точно! Похоже, есть кое-что на них свеженькое. Ага, ага... Выше бери - горячий след! Нет, в ориентировке ещё не было - только что информация пришла. От свидетелей. Тут, сейчас трубку дам.
Майор передал телефон Алисе, и та принялась сбивчиво рассказывать, как с утра собиралась подавать документы на вступление в Лигу - она же начинающий традиционный практик (Ведьма?! А вам понравится, если я вас мусором звать буду? Вот и меня не надо!), специализируется на гадании и поиске пропаж - как пыталась найти офис и встретила Земецкиса с волчицей, как обнаружилась пропажа Семёна, как они потом бегали чуть не два часа по округе в поисках сперва следов, потом какого-нибудь милиционера (так вот всегда, пока не нужны, на каждом углу торчат, а когда надо - ни одного не найдёшь!), наконец, как разозлившаяся Галина Николаевна вытащила их на дорогу и исхитрилась остановить проезжающий мимо микроавтобус с надписью "Эзотерическая милиция". На этом месте Бевз перехватил трубку и продолжил:
- Понятно? Ну да. Я прикинул - это или "Бригада" опять высунулась, или кто-то очень похожий. В любом случае надо брать, пока горячо. Ты там озаботься, а мы сейчас подъедем. Что? Не, ну ты даёшь! Ведьма и оборотень, к тому же - родственники - да по горячему следу! Район, куда парня запрятали, укажут, а дальше своими силами... Да, тётка. Да, родная!!! Нет, она по телефону не может. Приедем - увидишь. Всё, отбой.
Он убрал мобильник и скомандовал водителю:
- Васильич, гони на Петровку! Можно с мигалкой, я потом отпишусь.
- И что дальше? - поинтересовался Земецкис, успевший за время телефонных переговоров надиктовать Эдику всю их нехитрую историю.
- Будем брать эту вашу секту, что ж ещё...
Машина резко тронулась с места. На лице Земецкиса изобразилось недоумение. Волчица оскалилась.
- Вы думаете, у нас просто так людей на улицах похищают? И совершенно зря... У нас людей похищают для всяких разных ритуалов. Стало быть, придётся поторопиться - пока вашего Семёна не зарезали. Или не съели. Васильич, гони на красный, нам сейчас всё по сараю!
* * *
Действительно, разбудили. Пинками.
Помещение наполнилось людьми в балахонах с капюшонами, очень похожими на виденных как-то по телевизору сектантов. Помнится, те практиковали жертвоприношения. Человеческие. Семён попытался решить, что всё это ему только снится, но боль в ушибленных рёбрах убеждала в обратном. Слева глухо мычал пермяк, которому уже заткнули рот тряпичным кляпом.
Командовал парадом мелкий тощий тип в темно-багровом балахоне с непонятной аббревиатурой "КАДАФ" на спине. Главсектант визгливо орал, брызгал слюной и размахивал какой-то бумажкой, в которую все время заглядывал - вероятно, шпаргалкой. По его указанию зажгли толстые чёрные свечи, быстро, но грубо, нитрокраской намалевали на полу пентаграмму и выстроились вокруг. Выключили, наконец, режущую глаза лампочку, кому-то между делом надавали по шее ("На кой хрен нелюдь приволокли, бараны?! Нам только люди годятся!"), мычащего и упирающегося пермяка отцепили от стены и выволокли на середину. Толпа в балахонах принялась мерно раскачиваться и завывать. На миг мычание почти сравнялось по громкости с воплем, и тут же стихло. "Прощай, солёны уши..." - вздохнув, подумал Семён.
Главарь удовлетворенно хмыкнул и, шелестя своей бумагой, по слогам зачитал несколько фраз на непонятном наречии. И ничего не произошло.
Ну, практически ничего: демон как демон, в Голливуде и не такие снимаются...
Сектанты отшатнулись в стороны и замерли. Наступила тишина.
- Ну, что? Работать будем? - спросил демон приятным баритоном. - А то у меня и так... - он выразительно покосился на часы.
- Имею, имею... - Демон зевнул и с интересом посмотрел на замершего Семёна. Тот из последних сил старался не захихикать.
- Так услышь же волю мою! Уничтожь свет! И да настанет тьма! - Сектант торжественно простёр десницу.
- Ага. Ясно... Сейчас. - Демон подмигнул Семёну и щёлкнул пальцами. В мгновенно навалившейся тьме раздался удаляющийся хохот. Семён тоже не выдержал - заржал. Впрочем, всё равно никто его не услышал за радостными воплями сектантов. Судя по звукам, они уже вовсю обнимались, радуясь концу света. Помещение заполнилось удушливой вонью сгоревшей серы и - почему-то - резким запахом одеколона "Шипр"...
* * *
...Страшный удар сотряс дверь подвала. Потом второй. Потом мрак прорезали лучи фонарей, затопали сапоги, и кто-то проревел в мегафон:
- Не двигаться! Руки за голову!
- А вот и кавалерия... - пробормотал Семён.
Несколько минут спустя, когда практически все присутствующие уже были слегка побиты, упакованы в наручники и аккуратно разложены по полу, на середину помещения неторопливо вышёл известный всему городу по криминальной хронике майор Драгунский. Усмехнулся и произнёс: