Сказать, что все шло как по маслу, я не могу. Постоянно появлялись какие-то новые препоны, обходить которые было весьма затруднительно. Единственное, что радовало, это факт того, что бак моей посудины был заполнен под завязку, а мелкие неприятности, которые устраивали технари на базе, я умудрялся чинить прямо в космосе, и это не занимало много времени.
Через неделю Сандерс сказал, что он сможет переправить небольшое послание в Денвер, какому-то человеку из госбезопасности, и если тот надумает, то организовать встречу.
В наше время, когда миром правят те, кто дает ему ресурсы, государство отошло на второй план, но, тем не менее, все еще было силой, с которой приходилось считаться, хотя бы по той простой причине, что именно Союз Объединенных Наций обладал большей частью подконтрольных вооруженных сил, да и в госбезопасности служили люди, которым было не по нутру влияние корпораций. Именно госбезопасность могла развязать военный конфликт в любой точке мира, и вовлечь в него любые неугодные им корпорации, после чего, появлялось правительство со своими войсками, и в два счета ставило бизнесменов забывших про то, что они обязаны правительству существованием, на место. В крайне редких случаях, руководство компаний менялось, по причине необъяснимой эпидемии "сердечных приступов" и тому подобных вещей.
Выйти на контакт с Союзом - значило дальнейшую финансовую независимость, но контакт с ГБ означал защиту, что было, на мой взгляд, даже важнее.
Защитив всеми доступными мне средствами один из кадров сделанных неподалеку от Плутона, я передал его Сандерсу, для пересылки ГБшнику, с указаниями, что если того заинтересует увиденное, то я, при ряде условий, готов поделиться и более интересной информацией.
После этого, нам оставалось только ждать, сработает ли приманка, и прятать все остальное зашифрованным до такой степени, что у меня самого ушла бы масса времени на расшифровку, даже при наличие ключа.
Одну копию я подумывал отдать Николасу, но потом подумал - какого черта, и решил не делиться ни с кем.
Ответ от ГБ пришел такой, что возникло ощущение, что кадр произвел эффект разорвавшейся бомбы.
Мы тихо спали в гостевом модуле, когда, посреди ночи, взвыла сирена, замерцал свет, и по всей округе затопали сапоги. В модуль влетело десять человек охраны, которые заняли оборонительную позицию около входа, и, не обращая внимания на нас, сфокусировали все свое внимание на происходящем в коридорах.
Звучали выстрелы и взрывы, постепенно приближающиеся к нам, раздавались крики раненых, и короткие, добивающие, очереди.
Наконец, в коридоре появилась стена щитов, в прорезях которых располагались автоматы. Прежде, чем охранники успели отреагировать, тренированный армейский спецназ прижал их к полу шквальным огнем, и, подойдя вплотную, расстрелял в упор.
- Твою мать, Сандерс, ты что им послал? - успел сказать Мингхофф, прежде чем щиты раздвинулись, пропуская невысокого, щуплого, человека, который хмуро осмотрел нас, и, указав на меня, сказал:
- Этого не трогать.
Последовала серия автоматных очередей, и все пилоты, с которыми я делил невзгоды работы в "Солар Майнинг энд Мануфакчуринг" оказались мертвы.
Кроме меня.
Мозг все еще судорожно пытался принять все случившееся, когда меня выволокли в коридор, и протащили по пылающей базе, даже стены которой уже начинали плавиться от жара.
Заброшенный в GF-15, я оказался временно забыт, до тех пор, пока он не взлетел, под взрыв полностью уничтоженной базы.
- Не волнуйтесь, господин Русаков, сейчас такое же происходит со всеми учреждениями вашей компании. Мы не знали точно, в каком вас держат. Разумеется, все корабли будут в полной неприкосновенности.
Произнесший эти слова человек сидел у иллюминатора, и, несмотря на все полетные предписания запрещающие курение на борту, разжигал сигару.
Выпустив дым, он продолжил.
- Вы бы присели, что ли... Лететь долго, а на полу не очень удобно.
Я с трудом поднялся, и занял предложенное мне кресло.
Судя по ощущениям, я был цел, но слегка помят особо ретивыми спецназовцами, которые решили, что тычки в ребра достаточно эффективное средство для придания мне нужного направления и ускорения.
- Итак, ваше послание было услышано. Поздравляю. Мы перепроверили снимок, он подлинный, и сделан на борту "Килиманджаро", в тот момент, когда вы пилотировали его неподалеку от Плутона. В своем сообщении, вы просили о встрече, и говорили, что при определенных условиях готовы предоставить и более ценную информацию. Каковы эти условия, господин Русаков?
Я отчаянно замотал головой, пытаясь прочистить ее после всего произошедшего. Мне казалось, что я попал в дурной сон, и что сейчас я проснусь для того, чтобы вновь сесть за пульт своей лоханки и свалить подальше от Земли-матушки.
- Странная реакция, - прокомментировал мои действия этот субъект - в вашем досье довольно высокий показатель стрессоустойчивости.
- Вы должны были забрать всех пилотов живыми - прошептал я.
- Зачем? Они не представляли ценности. А вот вы, надеюсь, представляете. В противном случае - вы отправитесь за борт прямо сейчас. Так мне вас высадить прямо сейчас?
Меня взяла злость.
- Не дождетесь. Я действительно вам нужен.
- Чем же вы можете быть нам полезны?
- Тот снимок - не единственное, что я имею. Но мне теперь потребуется от вас куда больше, чем мы планировали изначально. Вы перебили тех, кто хотел уйти из компании и работать с вами. Двенадцать первоклассных пилотов, которые могли бы быть вам полезны больше, чем вы могли бы себе представить. Надеюсь, что у вас есть чем их заменить.
- Найдется.
- В таком случае, я планирую поспать до прилета на место. После поговорим.
- Как вам будет угодно.
Спать я, разумеется, не спал, но мне нужно было время собраться с мыслями. Ребята были мертвы, компания уничтожена, а я становился самым важным человеком на Земле. Не самым могущественным, или самым известным, но самым важным, и это было обусловлено тем, что я был единственным, кто знал, где именно мы сможем найти инопланетян с их технологиями.
Судьба кинула мне козырного туза, и предстояло очень хорошо подумать, прежде чем выдвигать требования.
- Шеф, я ничего не понимаю, - раздался голос пилота - приборы показывают, что к нам что-то быстро приближается,, и...
Он не успел закончить фразу, как корпус GF тряхнуло, и меня швырнуло на безопасника.
- Попадание! Мы падаем!
- Высота?
- Полторы тысячи.
Рука ГБшника легла на мое плечо и развернула лицом к двери. В руки сунули парашют, и уже через секунду я оказался вышвырнут за борт.
Внизу открывался прекрасный вид, но мне некогда было им особо любоваться, так как я, находясь в свободном падении, пытался натянуть парашютную сбрую, чтобы не превратиться в кровавое месиво на ближайшей скале. Цена добытой мной информации только что выросла еще на четыре жизни.
Парашют, хвала тому, кто хранит непутевых пилотов, сработал как надо, и его двигатель заработал ровно через две секунды после активации, как и предписывалось инструкциями.
Впрочем, задним умом я понимаю, что иначе у ГБ и быть не могло, но все равно, приятно осознавать тот факт, что те две секунды предельного ужаса в свободном падении были напрасны.
Не знаю уж, что за движок стоял у этого GF, но за довольно короткое время он сумел доставить нас в европейскую часть, и сбили нас где-то неподалеку от Амстердама. После лет проведенных в Бирме это было приятным разнообразием, попасть в хотя бы относительно цивилизованный мир.
Внизу показались крыши, и я направил парашют к ним, поскольку это означало, что там я могу найти транспорт, и немного перевести дух.
Пока я летел, голова, вечное проклятие думающего человека, решила рассмотреть то, что нас сбили.
Честно говоря, это попахивало какой-то мистификацией. Во-первых, я не мог назвать никого, кто решил бы вот таким образом выступить против ГБ. На такое, в принципе, было способно правительство, с их армией, ну и штук пять корпораций, которые содержали целую армию, и при необходимости приводили ее в действие, чтобы взять под контроль слишком уж разбушевавшихся работников. Однако, ни один из перечисленных не стал бы развязывать войну, поскольку это было чересчур невыгодно с финансовой точки зрения.
ГБ всегда славилось тем, что проникало повсюду, делало свое дело и уходило, а если кто-то не понимал внушений, то появлялся предельно жестокий, но строго регламентированный, кровавый след. С их ресурсами они могли запросто сметать компании, что и было с успехом продемонстрировано сегодня, но делалось такое лишь в крайних случаях, чтобы нагнать страху на весь мир, или, вот как в деле со мной, когда надо было получить что-то исключительное, раньше, чем на это наложили лапу все остальные. Впрочем, даже в моем случае подобные действия были из ряда вон, обычно людей нужных ГБ им просто отдавали, или их тихо и без шума выкрадывали.
Вторым пунктом в этой мистификации было то, как нас сбили.
Я, черт побери, был уверен, что взрыва от попадания ракеты не было, да и фраза пилота перед тем, как меня вышвырнули из GF, говорила о том, что случилось именно небывалое. Не было электронного отслеживания цели, впрочем, какое отслеживание оказалось бы эффективным, против техники, которая на сто процентов оправданно называлась Ghost Fighter, и обладала таким количеством маскирующих и сбрасывающих слежение устройств, что они занимали треть всего размера истребителя?
Был удар, как при обычном столкновении двух твердых поверхностей, но... Но взрыв был только тогда, когда GF упал на землю.
Постаравшись вспомнить еще хоть что-то, что могло бы помочь разобраться в происходящем, я внезапно понял, что мне катастрофически не хватает информации, для нормального анализа.
Меж тем, впереди уже приветливо маячил рекламный щит Burger King, о который я должен был размазаться, если не изменю курс в ближайшие пять секунд.
Максимально мягко скорректировав свое приземление, я сбросил сбрую парашюта, и нажал на его корпусе неприметную кнопку, которая моментально активировала термитный заряд, превращающий всю начинку устройства в небольшую горку сгоревших микросхем.
Подобная мера предосторожности была в обязательном порядке введена для пилотов, после того, как на одних учениях детишки добрались до использованной техники, и решили попрыгать с парашютами с небоскребов Москвы. Стоит ли говорить, что все две сотни мелковозрастных идиотов не пережили того дня.
В общем, было много неясностей, и было совершенно непонятно, кому мне верить, а кто, наоборот, решил за мной поохотиться. Решив не доверять вообще никому до прояснения ситуации, я, вдруг, осознал, что после уничтожения "Солар Майнинг" остался единственным ее выжившим сотрудником, и теперь знаю чересчур много, чтобы заинтересовать всех и каждого.
В переводе на нормальный язык - за мной будут охотиться все.
Скрипнув зубами, и переключившись на более насущные нужды, я решил действовать более последовательно, и решать проблемы по мере их поступления, то есть сначала найти крышу над головой, потом еду, а потом, все-таки, выспаться, поскольку сделать этого мне так и не дали. Если со всеми этими пунктами не возникнет проблем, то с утра буду готов ко встрече с этим миром.
Логика и здравый смысл подсказывали, что кредитным чипом вживленным в мою ладонь, пользоваться нельзя, да, скорее всего и мой кредит будет просто заблокирован, и поэтому я припомнил все, что знал о нынешнем Амстердаме.
Когда-то, довольно крупный город, бывший даже, если не ошибаюсь, столицей небольшого государства, не выдержал жесткой конкуренции с другими городами, и превратился в, своего рода, отстойник, в котором можно было легко найти любые наркотики, сделать незаконную операцию, найти обнищавших пластических хирургов, готовых показать свое искусство за пару десятков кредитов.
В общем, сбили нас как раз в идеальном месте, чтобы я затерялся до того, как готов буду действовать.
Поскольку в карманах моей куртки всегда водился запас медикаментов на все возможные случаи, и этот запас был из абсолютно легальных, и лицензированных лекарств, я мог рассчитывать на то, что он сойдет в местных условиях за деньги.
В наше время, время бабушкиных рецептов и подпольных фабрик по производству всего подряд, от таблеток от головной боли и до процессоров последнего поколения, время перенаселенности планеты до такой степени, что уже даже начинались вопли об узаконивании каннибализма, легально произведенные лекарства, эффективность которых была в разы выше, чем у подпольно произведенных аналогов, были в такой цене, что на запасах в моих карманах я мог бы безбедно прожить в Амстердаме как минимум несколько лет. Нужно было только найти дилера, который готов был бы предоставить мне дебетовый чип, на интересующую меня сумму.
Я вышел из подворотни на улицу, и поморщился.
Нет, к обычному городскому запаху я привык, он царил везде кроме гор и тому подобных мест, куда человеку было просто лень забраться, но местное амбре назвать городским запахом не повернулся бы язык ни у кого, кроме местного жителя.
Похлопав себя по карманам летной куртки, я обнаружил в одном из них носовые фильтры, которые полагались пилоту, на случай если система охлаждения двигателя выйдет из строя, и, взвесив все "за" и "против", вставил их в нос.
Дышать сразу стало легче, а запах блевотины, смешанный с запахами дешевой выпивки, протухшими соевыми консервами, мочой и дерьмом, отступил.
Оглядевшись, я увидел десятка два глаз, которые пристально наблюдали за мной, чужаком на их территории, и решали, достаточно ли я опасен, чтобы поживиться моей одеждой и содержимым ее карманов.
Улыбнувшись, и кивнув в стороны замеченных мной субъектов, я сделал приглашающий жест, и демонстративно расстегнул куртку, положив одну из рук на пряжку ремня, что намекнуло им, на возможный сюрприз, который я не поленюсь достать, если они полезут.
Разумеется, никаким сюрпризом у меня и не пахло, но, тем не менее, интерес в большей части глаз потух, и они торопливо, практически не издавая звуков, удалились. Оставшиеся не рискнули напасть, видя мой уверенный вид, хотя и остались наблюдать издалека.
Мысленно я снова поблагодарил покойного Хармонда, научившего меня этому трюку, и отработавшему его со мной до той степени, пока он сам не подтвердил, что уверен в моей опасности, и направился вдоль по улице, выискивая признаки более высококачественной выпивки и публичных домов. Мне нужны были люди, у которых имелись деньги.
Процесс загнивания города сказывался не только на местных жителях, одежда большей части которых представляла собой либо что-то в стиле "садо-мазо", либо была никуда не годными лохмотьями, по которым было невозможно даже определить, чем изначально являлась вещь. Стены домов были тоже частично разрушены, куски отваливались уже и сами по себе, но также были видны и последствия "голодного бунта", произошедшего года три назад, и жестко подавленного корпорацией "Фудкрафт". Тот бунт унес около полумиллиона жизней, и оставшимся в живых вполне стало хватать еды.
- Простите... Хотите крысу? У меня хорошие крысы, жирненькие. Сама ловлю.
Маленькая девочка, лет пяти, исхудавшая, и завернутая в то, что когда-то было бумажным мешком, надпись на котором давно выцвела настолько, что уже было невозможно понять, от чего этот мешок был изначально, была откинута в сторону каким-то бугаем, с пирсингом покрывавшим почти каждый сантиметр его лица.
- Пошла на хер, маленькая прошмандовка, и больше не смей появляться на моей территории, со своими вонючими крысами, пока не заплатишь!
В ответ девочка отползла в сторону, и обложила бугая так, что я понял, что пилоты, которых считали даже более грубыми ребятами, чем армейских сержантов, в подметки не годятся, по лексическому запасу ругательств, этой девочке.
Бугай, с угрожающим видом, двинулся в ее сторону, и тут я ухитрился сам себя удивить, жестко произнеся:
- Не тронь ее.
Нет, признаюсь честно, еще месяц назад я прошел бы мимо и не обратил внимания на происходящее... Черт побери, да месяц назад я так и сделал, в похожей ситуации, но после встречи с теми ребятами, которые полностью подлатали мой корабль, мне, почему-то, захотелось вступиться за эту девочку. Может быть, дать ей тоже шанс почувствовать что-то, чего она не испытывала в своей недолгой жизни.
Бугай остановился, развернулся ко мне, и удивленно захлопал глазами, так же как и девочка.
- Ты меня слышал. Я в этих краях человек новый, и она мне пригодится как сопровождение.
- А мне-то, что за дело до этого?
- Никакого. Только кости целее будут.
Бугай критично оценил мой, слишком новый и блестящий для этих мест, вид, и прикинул, сколько я уже здесь нахожусь, после чего, нехотя, отступил.
- Иди сюда, - сказал я девочке - он тебя больше не тронет.
Маленькое тельце состоящее из кожи и костей, с опаской подползло ко мне, и встало у моей ноги, осторожно выглядывая в сторону бывшего обидчика.
- А ты - можешь идти. Пока что - живым и целым.
Блеф удался, и парень который мог раскатать меня по остаткам местных стен ровным слоем, недоуменно крутя головой, ушел.
- Тебя как зовут?
Девочка недоуменно пожала плечами.
- Обычно - мелкой сучкой, выродком, прошмандовкой...
- А имя у тебя есть? Как родители назвали?
- Не знаю. Они сдохли от передоза, после того, как я родилась.
Я задумался. Выжить без чьей-то поддержки до этого момента ей было нереально, и потому напрашивался разумный вопрос...
- Под кем ходишь?
- Под Ржавым. Он всех детей собирает.
- Отведи меня к нему.
Она кивнула, и устремилась по улице с такой скоростью, что мне пришлось солидно увеличить шаг, чтобы поспевать за ней.
Когда, спустя минут двадцать, она привела меня к полуразрушенному дому, в который явно попала ракета, я остановился, чтобы осмотреться и прислушаться.
Все шло слишком гладко, чтобы не вызвать разумных подозрений. Долго это продолжаться не могло, и мне нужно было быть начеку, чтобы заметить приближение неприятностей до того, как они решат случиться.
- Позови его сюда, я не пойду вовнутрь.
Она кивнула, и быстро скрылась из виду, чтобы через несколько минут появиться вместе с подростком, лет пятнадцати. На нем была прорезанная в нескольких местах куртка, у которой рукава давно отсутствовали, и штаны, которые держались исключительно за счет куска проволоки, обмотанного вокруг пояса, поскольку они явно принадлежали до того кому-то, с кем паренек не мог сравниться по габаритам.
На меня уставилась пара глаз, которые могли бы принадлежать старику, а вовсе не мальчишке, и хриплый, периодически ломающийся, голос, выдал:
- Ты кто такой, и что тебе нужно?
- Детишек, значит, собираешь, Ржавый?
Парень провел рукой по своим рыжим волосам, несомненно, давшим ему его прозвище, и ответил:
- Не продаются. Самому нужны.
- А я и не покупать пришел. Тебе их кормить надо, да и прочее... На это деньги нужны. У меня есть товар, и если сведешь с тем, кто может заплатить больше остальных, получишь процент.
Глаза паренька засветились.
- Что за товар?
- Лекарства. Лицензированные. Не особо много, но разные. И...
- Да?
- Та девчонка, которая меня привела. Она - тоже часть сделки. Мне нужен проводник, а она, похоже, местность хорошо знает.
- Ты же не из педофилов? - осведомился он.
- Нет.
Он задумался.
- Будь ты даже из них, она сказала, что ты ее от Колечника защитил. Зачем ты это сделал?
- Тебе мои причины важны, или дело?
- Просто хочу знать. Нас еще никто не защищал, и никто денег не предлагал. Пытаюсь понять, что же ты за человек.
Из дома выскользнул какой-то мальчишка, лет десяти, и подбежав к Ржавому что-то торопливо зашептал ему на ухо. Выслушав, он кивнул, и повернулся ко мне.
- Значит, Брайан Русаков? Тебя полчаса назад объявили мертвым, и виновным в серии терактов против "Солар Майнинг".
Это был удар под дых.
- Кто объявил?
- Союз.
- Твари. ГБ взорвало к чертовой матери мою контору, а меня сюда зашвырнули. Выжить пытаюсь.
Парень прищурился.
- Оружие есть?
- Нет.
- Заведи. И дам я тебе эту мелкую, без нее ты действительно за сутки здесь загнешься. Все равно меньше всех приносит. Только чтобы цела осталось, ты понял?
Это была забота об имуществе, а не о маленьком несмышленом ребенке, но мне было все равно.
- По рукам. Как быстро свести с нужным человеком сможешь?
Он протянул мне ассист.
- Вбей все, что на продажу. Посмотрю, за сколько можно все загнать, и постараюсь устроить подороже.
- Это в твоих интересах.
Я принялся вбивать список препаратов, которые помнил наизусть, но пару раз мне все-таки пришлось взглянуть на ампулы, чтобы освежить все в памяти.
- Пока искать покупателей буду - можешь у нас побыть. Мои - тебя не тронут, я им скажу.
- А пожрать найдется?
- Только химический суп. Соя дорогая стала, и достать сложно.
Я поморщился.
- Ладно, сойдет и химия. Показывай, где тут можно устроиться.