Аннотация: Один ночной разговор, одна влюбленность и одно письмо. По мотивам "Остров Сокровищ" Р.Л.Стивенсона
- Не знаю, как вы, Трелони, - доктор Ливси задумчиво взглянул на своего друга, и игла в его руке замерла над прорехой, - но я твердо намерен жениться, как вернусь.
- Вы-то? Не смешите меня, Ливси, - сын сквайра прервал чистку сапог и вытянул пухлые губы, придирчиво рассматривая свое мутное отражение на голенище. - Зачем вам надо впрягаться в это ярмо? Небось на мисс Элизабет Вильерс?
- Вы ничего не понимаете, Трелони. Она создана для меня, а я для нее. Когда я увидел ее в первый раз, я был очарован...
- Не вижу, чтобы что-то изменилось и по сей день, - ехидно вставил Трелони.
- Ее речь, ее суждения, ее красота, ее грация, - кажется, доктор вовсе не слушал друга. - Она похожа на сильфиду...
- Да, она пудрила свой парик синей пудрой.
- Идите к черту, Трелони! С каких это пор в вас проснулся сарказм?
- С тех самых, как вы его потеряли и начали ходить с туманным взглядом. Мы, знаете ли, на войне. Тут людей убивают! Завтра вы можете валяться на земле, потому что какой-нибудь французский остолоп, которого вы по христианскому милосердию подберете на поле боя, всадит вам в грудь нож. Сколько наших друзей погибло... А вы все мечтаете о мирной жизни.
- Если не мечтать, то можно рехнуться, - Ливси отодвинулся в тень, и Трелони не мог разглядеть его лица. Доктор отложил рубаху и достал из кармана серебряную табакерку. Он открывал ее время от времени, но никому не показывал, что в ней, и не делился табачком; Трелони обижался из-за этого и, когда сильно злился на друга, укорял его в жадности.
- Вы уже рехнулись. - С громким стуком Трелони поставил сапог на землю. Когда он наклонился, полученное утром письмо хрустнуло за пазухой.
- Да нет. Просто... Понимаете, она обещала меня ждать. Это словно хранит меня от смерти и от вражеской пули, - по голосу Ливси было слышно, как ему и тяжело, и сладко говорить об этом.
- Вам нужен легкий и незатейливый романчик, Ливси. Одна женщина - это так скучно. - Чертово письмо хрустнуло еще раз.
- Нет, не нужен. Вы просто не понимаете... Давайте лучше спать. Боюсь, этот разговор бессмыслен.
Трелони мрачно взглянул на него сверху вниз.
- Давайте, - обронил он и отвернулся. Доктор полюбовался на свой табачок, щелкнул крышкой табакерки и скрылся в палатке, оставив Трелони в одиночестве.
"Как же мне сказать вам, друг мой? - безмолвно спросил Трелони у звезд, костра и спящего лагеря. - Как мне сказать вам об этом письме?"
Как только из палатки донесся храп, сын сквайра спешно достал конверт из-за пазухи. Кляня себя за малодушие, он вытащил письмо, смял его и бросил в огонь. "Тяжелая новость...", "...поехала на прогулку...", "...сгорела от простуды..." - каллиграфически выведенные буквы съеживались и исчезали, но никуда не делась вина и печаль, тяжким грузом лежавшие на сердце. Трелони знал, что не сможет заставить доктора забыть о ней, но знал также, что будет еще пытаться. А о смерти... О смерти Элизабет он скажет как-нибудь потом, просто придется следить за письмами, чтобы никто не сообщил Ливси об этом. Какое счастье, что он офицер при штабе полка, а не где-то на передовой.
От письма остались обгоревшие клочки, и ночь поднималась над чужой землей, и соловей так проникновенно выводил рулады, что Трелони окончательно расстроился.