Необычное заблуждение, оставшееся в памяти, как Салемское ведьмовство, было ничем иным, как отражением похожего безумия Старого света, которое не исчезло, пока жертвы не начали исчисляться тысячами. Удивительно, что эти бедные люди обвинялись в союзе с Сатаной, чтобы насылать чуму на своих друзей и совращать праведников, но совсем непостижимо, что им приходилось признать свою вину, пусть даже любое популярное заблуждение показывает, что слабый разум столь им захвачен, что теряет контроль над собой и что фантазии могут быть заразными не хуже чумы.
Таким было событие 1692 года, когда в Денверсе, штат Массачусетс, разразилось безумие колдовства, которое могло остаться лишь временным переполохом. Первой жертвой стала распутная ирландка по имени Гловер, и сумасшествие перекинулось на соседний город Салем. Несчастья, которые причиняли ведьмы, обычно были пустяковыми и никогда не случались с их обвинителями, и в этом была неувязка между их заявленной силой и столь жалкими деяниями, как и в том, что те, кто мог жить в королевской роскоши, находятся в столь скверной нищете. Ломота и боли, плохой урожай и падеж скота приписывали ведьмам; дети жаловались, что их колют шипами и булавками (булавки все еще используются в Салеме), и, если какая-нибудь взвинченная девушка произносила имя любой нищей старухи, пусть даже небрежно, она практически приговаривала ее к смерти. Одного лишь слова от ребенка одиннадцати лет хватало, чтобы повесить, сжечь или утопить ведьму.
Жиль Кори, невинный старик восьмидесяти лет, был приговорен к средневековому peine forte et dure, его тело было раздавлено бревнами, с положенными на них камнями. Он отказался говорить в суде, и, когда на него клали бревна, лишь хрипел: "Кладите больше!". Тень несчастной жертвы витала над сценой его казни много лет и всегда приходила, чтобы предупредить людей о большой беде. После обычного осуждения был повешен ребенок пяти лет и собака. Висельный холм рядом с Салемом был свидетелем многих печальных событий, и, говорят, что старый вяз, росший у парка Бостон-Коммон до 1876 года, тоже служил виселицей для ведьм и квакеров. Обвинитель сегодня становился обвиняемым на следующий день, и даже священники не могли избежать такой судьбы.
Были и побеги. Так, голубоглазая дева из Уэнхема, чей возлюбленный помог ей сломать деревянную темницу, сбежала с ним через Мерримак и нашла приют среди квакеров; мисс Уилер из Салема, попавшую под подозрение, спасли братья, которые отвезли ее на лодке, обогнув мыс Энн, к "ведьминому дому" в Голубиной Пещере. Многие, однако, бежали в другие города до обвинения, которое означало верную смерть.
Когда была арестована жена Филиппа Инглиша, он попросил разделить с ней судьбу, и их обоих, благодаря дружескому заступничеству, отправили в Бостон, где им было позволено днем ходить на свободе, при условии, что ночь они будут проводить в тюрьме. Перед тем, как их должны были забрать назад в Салем, поскольку близился час суда, они пошли в церковь и услышали проповедь преподобного Джошуа Муди, посвященную словам Иисуса "Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой". Добрый священник не только давал дельные советы с амвона, но и сам им следовал, и ночью дверь их тюрьмы отворилась. С посланием от губернатора Фиппса к губернатору Нью-Йорка Флетчеру они отправились в этот город и оставались там в безопасности и при хорошем присмотре, пока люди в Салеме не пришли в чувство, и муж с женой смогли вернуться. Вскоре миссис Инглиш умерла от последствий перенесенных пыток и треволнений, а мистера Муди хоть и уважали за его предпочтение чувства закону, но нашлись фанатики, которые преследовали его столь яростно, что ему пришлось перебраться в Плимут.
По тогдашним верованиям ведьма или ведьмак заключали договор с Сатаной в обмен на чудесную силу и взамен после кончины отдавали душу отцу зла. Сделка скреплялась ведьмовской кровью и ужасные обряды заканчивали договор. Сатана давал своим союзникам фамильяра: собаку, обезьянку, кота или иное животное, обычно маленькое и черное, а порой - и настоящего беса. Английский закон запрещал кормить подобных "фамильяров" кровью ведьмы, приравнивая это деяние к преступлению; но они вскармливались в тайне, и с их помощью ведьма могла вызывать бурю, губить урожай, вызывать выкидыши, разрушать дома и причинять боли, судороги и болезни. Если она желала навредить кому-либо, то делала глиняную или восковую фигурку, похожую на жертву, и зачарованный подвергался всем несчастьям и мучениям, причиненным куколке; боль от ножа или иглы, воткнутых в восковую плоть, остро отзывалась в живой, и неважно, насколько далеко колдун находился от жертвы. Когда же куколку клали в бегущую воду, под палящее солнце или близко к костру, это значило, что человеческая плоть должна истлеть так же, как растворяется или рассыпается кукла, и таким образом околдованный должен был умереть. Подобные верования до сих пор распространены среди негров, зависимых от южных суеверий вуду. Также ведьма могла оседлать ветер, обычно на метле, сразу после того, как натерла ее или свое тело волшебной мазью, и полеты грешников на их нечестивые собрания где-нибудь на вершине горы или в глубине болота были подробно описаны теми, кто заявлял, будто видел их. Иногда ведьмы фыркали и хихикали в ночи перед домами священников, и только на Рождество их сила изменяла им. Ведьминские встречи сопровождались буйными и нечестивыми оргиями, и от соитий демонов с ведьмами рождались жабы и змеи.
Разумеется, в ведьмовстве обвиняли индейцев, поскольку они признавали существование добрых и злых духов, их шаманы излечивали заклинаниями, веруя, что так из больных изгоняются демоны, и в ранней истории страны белые поселенцы считали краснокожих магами едва ли слабей, чем чародеи Европы и Ближнего Востока средних веков. Коттон Мэзер обнаружил сношения между сатаной и индейцами, и он заявляет, что некоторые из алгонкинов с детства обучаются искусству пова, поувоу или волшебства; они приобретают способность второго зрения и соединяются с богами и духами тем, что воздерживаются от сна и еды и соблюдают необходимые ритуалы. Столь суровое умерщвление плоти возбуждало их нервы, и обязанность колдовать мутило их разум, как и газы, что вдыхали оракулы дельфийского Аполлона, их приступы безумия или ярости толковались как божественное или адское влияние. Когда шотландец по имени Джон Гибб, сошедший с ума от религиозного экстаза, приехал на корабле в эту страну со своими усталыми соотечественниками, индейцы прославляли его как могущественнейшего из волшебников, сильней их собственных колдунов, и он умер в 1720, окруженный восхищением и страхом краснокожих, поскольку он знал духов из Хоббомокко, преисподней, как можно было понять из его бреда и гримас. Двое индейских слуг преподобного мистера Первиса из Салема пытались колдовством обнаружить ведьму и были сами казнены по обвинению в ведьмовстве. Дикари, которые оценили салемское ведьмовство по достоинству, были поражены прокатившимся смертям, и англичане, возможно, потеряли некоторое влияние среди них из-за своего безумия. "Великий Дух не наслал ведьм на французов", так говорили краснокожие. Говорили, что Курган у Эймсбери был местом встречи для индейских поувоу и ведьм, и в темные ночи на его вершине горели огни, и тени скользили вдоль них. Старики говорят, что зимой огни видно до сих пор, хотя нынешние скептики уверяют, что это всего лишь северное сияние.
Однако вера в ведьм не угасла, даже когда жители Салема пришли в себя. Многие годы спустя дьявол находил последователей в долине Мерримак; матушка Моз из Каменной деревушки свалилась с лестницы, когда на вечеринке в несколько миль оттуда убили огромного жука, садившегося на лица честной компании; ткацкий станок матушки Уитчер из Эймшери работал день и ночь после ее смерти; матушка Слопер из Западного Ньюбери пришла домой, прихрамывая на одну ногу, как раз в тот же день, когда плотник воткнул топор в балку дома, который она заколдовала, но она вернула себе силу и восстановила доброе имя в 1794 году, когда выплыла из-под перевернувшейся лодки и спасла двух утопающих; хозяин Николс из Каменной деревни "заколдовал" соседского мальчишку, принудив его взбегать на крышу дома, пробегать по коньку и спускаться с другой стороны, что "весьма обеспокоило его семью"; Сьюзи Мартинс из той же деревни была повешена, несмотря на свои молитвы в тюрьме, хотя веревка выскальзывала из рук палача и ее не могли затянуть, но ворона сверху бросила лозину, и закон свершился подобным образом; горшки и корзины матушки Морс из Ньюберипорта плясали по ее дому, а саму ее видели "летящей вдоль солнца, будто ее разрезали на две части или же словно дьявол скрыл ее нижнюю часть". Холм неподалеку от Истона в Пенсильвании назывался Хексенкопф (Голова Колдуньи), и немецкие колонисты описывали его, как место ночных встреч странных женщин, которые кружились на его вершине в "диких танцах" и распевали низкими голосами песни, перемешанные с ужасным смехом. После того, как одна из тех женщин была наказана за то, что очаровала лошадь за двадцать долларов, их сборища стали проводиться гораздо тише. Мамаша Ринкл, чей холм высился за Уиссахикеном в Филадельфии "пила росу из плюски желудя и имела недобрый глаз". Хуан Переа из Сан-Матео, что в Нью-Мексико, летал со своими дружками на встречи в горах в образе огненного шара. Во времена этих прогулок он оставлял свои глаза дома и вместо них вставлял глазные яблоки хищников. Поэтому его собака сожрала их, когда он в очередной раз беспечно положил их на стол, как делал всегда, после того как вживлял себе глаза домашнего кота. В нынешнем столетии виновной в бурях и несчастных случаях считали старуху, жившую в хижине на отрогах Палисада Гудзона. Еще в 1889 году два индейца из племени зуни были повешены на стене старой испанской церкви рядом с их поселением, обвиненные в том, что они отогнали дождевые облака во время засухи. Считается также, что происшествие, которое дало название Висельному холму в Коннектикуте, скрывало в себе нечто жуткое, поскольку как-то утром рядом с его вершиной на дереве нашли повешенного черного человека странного облика.
Молл Питчер, чародейка и гадалка старого Линна, была героиней старомодных романсов, пьес и стихотворений. Она жила в домике у подножья Высокой горы, где давала советы не только благопристойным людям, но и тем, кто строил жульнические планы, и тем, кто желал быстрого исполнения собственных планов. Многие из кораблей сгинули в плавании, поскольку она сулила трагический исход поездки. Она была среднего роста, большеголовой, растрепанной, длинноносой и с пытливым взглядом. Посохи ее были вырезаны из орешника, что свешивался над ручьем, где невенчанная мать утопила своего ребенка. Девушка, которая отправилась к ней узнать о своем пропавшем возлюбленном, лишилась рассудка, когда ведьма, повинуясь злобному порыву, живописала его смерть в ужаснейших подробностях. Но пропавший корабль вернулся в гавань, и потрясение от радости вернуло девушке пропавший разум, когда исчезнувший моряк сжал ее в объятиях. Когда Молл Питчер умерла, рядом с ней была маленькая дочь той женщины, которую она когда-то так напугала.
Дед Молл Питчер, Джон или Эдвард Димонд был колдуном милостивым. Когда в темную ночь или сильную бурю судна пытались зайти в порт Марблхеда, люди на них пугались громового голоса, что доносился с неба, прекрасно слышимый сквозь вой и шум урагана; голос говорил им, как проложить курс, чтобы добраться до тихой пристани. Это Димонд давал им советы со своего поста на деревенском кладбище, в милях от моря. Он всякий раз отправлялся туда в плохую погоду и кричал кораблям наставления, которые возникали перед ним, пока он шагал туда и сюда между могилами. Когда же к нему за советом приходили воры, он зачаровывал их и заставлял вернуть награбленное или беспомощно бродить по улицам, шатаясь под тяжким грузом.
"Матушка Редд из Марблхед, сладкие сливки взбивала, в масло и шерсть превращала".
Будучи могущественной и знаменитой ведьмой, она, похоже, действительно могла створожить молоко из-под коровы, чтобы после превратить их в синюю шерсть. У нее был недобрый глаз, и, если она хотела, то ее взгляд или прикосновение могло вогнать человека в ступор. Ей нужно было лишь пожелать найти окровавленный мясницкий нож в колыбели, чтобы ее маленький обитатель умер, и весь город приписывал ей повседневные неприятности, случавшиеся дома и при работе. Столь неприглядная слава принесла ей смерть от рук горожан, которые "волновались" от бесконечных странных происшествий: корабли появлялись перед самым кораблекрушением и исчезали, стоило только горожанам взглянуть на них, мертвецы разгуливали по воде после того, как их похоронили, ветер приносил имена моряков, которым не суждено было вернуться, на улицах слышались шаги и голоса в ночь перед смертью колдуньи, одного человека преследовал труп в своем гробу, за другим охотился дьявол в карете, запряженной четырьмя белыми лошадьми, девушка, получившая в подарок свежую рыбу от любимого, увидела, как тот растворяется в воздухе, и на следующее утро с разбитым сердцем узнала, что он погиб в море. Даже в далеком Эймсбери сия дьявольская сила была так велика, что по дорогам ходил человек со своей головой подмышкой, а мельница, которую мельник останавливал на закате, сама принималась вращаться в полночь. Очевидно, пришло самое время, чтобы избавиться от матушки Редд.
Маргарет Уэссон, Старая Мэг, жила в Глостере, пока не нашла свою смерть от пули в 1745 году при осаде Луисбурга в пятистах милях от своего дома. Двум солдатам из Глостера, стоявшим под стенами французского города, досаждала ворона, что летала над ними с грубым карканьем, и ей были нипочем выстрелы и камни, пока им не открылось, что этой птицей могла быть только старая Мэг в ином обличье. Поскольку только серебро - надежное лекарство от любого колдовства, они отрезали две серебряных пуговицы с мундиров и выстрелили ими в ворону. Первый выстрел перебил ей ногу, от второго она пала мертвой. Вернувшись в Глостер, они узнали, что в тот час, когда была подстрелена ворона, старая Мэг упала с лестницы и сломала себе ногу, а вскоре после она умерла. Ее тело вынули из могилы, и в нем нашли две пуговицы - те же, что были выпущены по вороне в Луисбурге.
Как-то раз житель Нью-Хейвена возвращался домой, - это было время старых порядков в Салеме, - и увидел женские тени рядом с головой его лошади, что настойчиво шептали разные вещи и шли наравне с животным, пустившимся рысью, не прилагая к этому никаких усилий. "Во имя Господа, кто вы такие?" - закричал путник, и при упоминании Бога тени исчезли. На следующий день в саду этого человека похозяйничали невидимые руки, и все фрукты попадали на землю. По соседству бегали свиньи на задних ногах; дети жаловались, что кто-то колет их булавками; один человек покатился по полу, словно его толкнули, и ему пришлось поостеречься, чтобы не упасть в огонь; когда хозяйки пекли хлеб, он оказывался полон волос, как в местной гостинице; когда они варили мыло, оно убегало из чайника и лилось на пол, подобно лаве; из дымовых труб вываливались камни и били всю посуду. Один из фермеров отрезал ухо свинье, ходившей на задних ногах, и почти тотчас же в соседнем дворе появилась странная старуха с перевязанным ухом, и это немедленно убедило людей, что она была виновницей всех бед. Когда одна женщина варила поташ, он начал выплескиваться во все стороны, и в горшок выстрелили из ружья, после чего наступило внезапное спокойствие. Утром ведьму нашли мертвой на полу своего дома. Однако убийство сделало ее еще беспокойней, поскольку ее дух переселился в заброшенный дом рядом, и еженощно там начинался кутеж: слышались звуки скрипки, сверкали огни, и от пронзительных воплей людей неподалеку охватывала дрожь. Простой народ попробовал побороться с разгулом, разобрав дом, и в городе вновь воцарился покой.
В самом начале этого века в деревянной хижине у Майнот-Корнер в штате Мэн жила худая старуха, известная как тетушка Вудворд, и наслаждалась людским ужасом, который вызывала в этом уединенном городке. Мимо ее дома по ночам старались не ходить, и некая бедная девушка до смерти перепугалась, что искусным волшебством она через два дня обратится в белую лошадь. Один горожанин прибил над дверью своего дома лошадиную подкову, чтобы держать ведьму подальше, в то время, как второй спасся от ее заклинаний тем, что положил под порог ветвь "круглого дерева". Ночью она наводила страх на большой дом, где часто слышали, как кричит призрак убитого младенца, а днем заколдовывала утварь и припасы соседей, превращала сливки в кислое молоко. Хозяин Блесдейл как-то раз появился в городе, запыхавшись и крича, что тетушка Вудворд залезла в его сани посреди дороги, и восемь запряженных быков не могут сдвинуть их с места ни на дюйм, но после того, как она спрыгнула прочь, два быка без труда потащили весь груз дерева. Однако умерла ведьма в своей постели.
|