Аннотация: Из огня да в полымя. Спаслась из плена, попала в Земли Мертвеца. А уж там держись...
Глава 4
'Старость подкралась незаметно: еще вчера бороздил просторы морей, совершал дерзкие налеты на флотилию Малого Росана, сегодня полирую до блеска ивольную стойку и покрикиваю на разленившуюся челядь', - удрученно думал капитан Трант Бич Морей - ныне просто дядюшка Трант. Богиня Соат не пощадила его. День выдался суматошный: толпы торговцев, купцов, наемников. Эти сухопутные крысы раздражали старика мельтешением и попытками его, морского волка, обдурить.
Вот и Эмстер, объявившись ранним утром, начал втирать о невинной сделке с женихом. Да, на девочку раз взглянешь, сразу поймешь - невольница. Еще и рот ей магией заклеил, чтобы не болтала лишнего.
Он, Трант, конечно в эти дела не лезет, договоренности не позволяют, но что-то в девчонке капитану показалось знакомым. Вот, только не вспомнить - старость, якорь ей в глотку.
Впрочем, пигалица, даже с заклеенным ртом успевала всюду. Однако на молчаливые призывы никто не обращал внимания. Этой стае баргских упырей, все, кроме их тюков и обозов, глубоко до Зисса.
Крарма старик на порог не пустил. Оркам в приличном заведении не место. И, хотя, в свое время не гнушался сделок с расой орков, этот экземпляр настораживал. А интуиция, в отличие от памяти, старого волка, еще не подводила.
К ночи Эмстер пообещал съехать. Трант не сомневался, так и будет. Ему не нужны неприятности. Дела, которые доводилось свершать капитану, никогда не были законными, тем не менее, к рабству, старый пират, относился отрицательно. Даже в самые бурные годы молодости корабли работорговцев шли на дно чаще, чем все остальные. А теперь он слишком стар, ленив и избалован уютом своей гостиницы. Шторма, бушевавшие в его сердце, утихли. И все же то ли из жалости, то ли по иной необъяснимой причине старик решился помочь девчонке.
Эмстер, не осмотрительно оставивший пленницу на попечение племянника Транта, ушел по делам. Она сидела в дальнем углу, поникшая, но еще не сломленная. Двенадцатилетний Иошь всеми силами старался приободрить девушку, но у него ничего не выходило.
Завладев, приготовленным для девушки, подносом, со стаканом молока и миской похлебки, Трант, лично отнес его невольнице. В ломте хлеба, морской волк, спрятал свой талисман - наконечник стрелы, который не единожды выручал капитана.
Не сдавайся, - просипел старик, ставя поднос, - Верь в себя и не сдавайся.
Девушка, отвлеченная от безрадостных мыслей, вздрогнула, узрев перекошенное в жуткой улыбке обезображенное лицо старика, быстро взяла себя в руки, осторожно улыбнулась. Немного подумав, кивнула, подтверждая, что услышала его, смазала рукавом непрошеные слезы, принялась за еду.
Тьма не успеет сменить свет, а торговец отправится в опасный путь через Земли Мертвеца. Девушка ни чем не выдаст себя и свое неожиданное приобретение. Трант вспомнит, где видел невольницу. В его памяти нехотя всплывут эпизоды давно забытого прошлого, где он качает ее на руках, еще кроху, в белом платьице в вихре смешных кудряшек. Он вспомнит смерть любимых сестер, горечь утраты и боль. Вспомнит... Но поздно.
***
Разницы между лесным массивом Масгорта и Земель Мертвеца, Робин не заметила. А то, что телега съехала на смертельно-опасную тропу, определила по резко возросшей тревожности животных. Они сперва плелись, постоянно понукаемые торговцем, а потом и вовсе встали. Как ни бил табитов Эмстер, те упрямо не желали идти дальше.
Приехали, слезай, - наконец, не выдержал торговец, вытирая выступивший на лбу пот, - Крарм, собирай вещи.
Это опасно, - встревожился полуорк, - Стоит ли рисковать?
Мы уже на полпути к цели. Три солнца и мы на месте, - раздраженно отмахнулся торговец от слуги.
Переждать бы ночь, - с надеждой обратился Крарм к Эмстеру, трусливо поглядывая в сторону густых серых кустов, которые окружали путников со всех сторон.
Что-то в них показалось Робин странным. Бурая зелень, точно искусственная, не радовала глаз. И росли кусты рядками, как специально высаженные.
Ладно. Разводи костер. Только не как в прошлый раз! Выбирай сухой хворост... и ядовитой лазки не тащи. У меня еще с прошлого раза зуд не прошел.
Пусть она идет вместе со мной.
Обойдешься.
Эмстер оставил девушку рядом с табитами. Животные как видимо никуда не спешили, улеглись там же, где стояли. Робин осторожно прикоснулась к спрятанному острию. Не выпало пока случая использовать его. Силой она не обладала, и справиться с кем-либо из похитителей не смогла бы, да, и наконечник стрелы слишком мал, чтобы нанести серьезную рану. Робин выжидала своей звезды Фарты.
Торговец нервничал. Это стало особенно заметно, когда он начал сгребать с телеги сумки. Делая резкие движения, скидывал поклажу на землю, раздражался, когда тесемки цеплялись за неровности телеги, долго и витиевато ругался, когда занозил ладонь. Эмстер не любил, когда что-то шло не по его плану.
Робин смирно сидела там, где ее оставили, отмечая, как быстро темнеет в лесу и становится холодно. Ее тревожило отсутствие каких-либо звуков, даже шаги не сопровождались шорохами травы, словно все вымерло в этой местности.
Девушка потерла замерзшие ладони друг о друга. Хотя с путами это было не столь эффективно. Табит за спиной недовольно заворчал, проследив взглядом за передвижением кого-то в кустах. Сердце Робин защемило в тревожном предчувствии. Но ничего не произошло.
'Не пугай меня так', - пожурила Робин табита, хотя голос еще не вернулся к ней.
Животное фыркнуло, удобнее располагаясь на ночлег, благосклонно предлагая невольнице свой бок вместо подушки. Робин благодарно погладила табита по бугристой морде с коротким хоботом.
Девушка посмотрела в небо, где взошла полная луна и два ее вечных спутника Зисс и Ракна. Звезды, словно драгоценные камни, подмигивали ей со своей недосягаемой высоты. Мадам Элианора когда-то рассказывала, что там, среди звезд, есть звезда Джудит Лавенталь, и она постоянно наблюдает за Робин. Это знание всегда помогало ей в трудную минуту, знание, что она не одна.
Торговец продолжал возиться с вещами, не обращая внимания на липкую мглу, собирающуюся вокруг места их ночлега. Девушка, свернувшись калачиком, заснула, и ее сон на удивления был мирным.
***
Ночью Робин разбудил странный звук, напоминающий шипение морской пены. Девушка прислушалась, но звук сразу же прекратился. В свете догорающих огня пленница отметила фантастическое преображение места их стоянки. Если засыпала она среди серых неприглядных кустов, то проснулась на плешивом пустыре. Растительность точно разбежалась от них в разные стороны. И в подтверждение этой мысли, с тем же шипяще-шелестящим звуком, травяная кочка у ног Робин, выдернув корни из земли, устремилась вглубь леса.
Девушка проводила кочку ошарашенным взглядом, полным суеверного ужаса. Щипнула себя, проверяя, не бредит ли она. Вроде нет.
Это зрелище убедило Робин, что Земли Мертвеца, не просто жуткое место, а настоящий оживший кошмар. Крупные мурашки промаршировали по спине вниз и вверх, сон испарился, будто его и не было.
Тишина, не нарушаемая ни голосами птиц, ни стрекотом насекомых, стала напряженной, почти осязаемой. Табит, служивший пленнице подушкой, задышал глубоко и часто, зеленоватая слюна вытекла из угла рта.
Плохо дело. Робин читала о чудовище, которое охотится исключительно на спящих путников, но думала, что это только сказка. В некоторых сказаниях упоминалось, что оно высасывает жизненные силы во время сна, а когда жертва достаточно ослабеет, рвет на части.
Если подозрения верны, то ловушка, так искусно созданная, чудовищем, скоро захлопнется. И там, о, всевидящие боги, шанс выжить окажется равен нулю. Девушка решилась бежать.
Не обращая внимания на боль и навалившуюся усталость, раскромсала веревки. Поднялась на ноги, но, тут же едва не упала, таким тяжелым показалось Робин собственное тело. Ошибки быть не могло, их завлекли сюда специально. Возможно, и не было тропы, о которой говорил Эмстер. А даже если и была, то в какой-то момент они свернули с нее и попали в ловушку.
Времени оставалось мало. Робин схватила первый, попавший ей в руки мешок, и на подкашивающихся ногах бросилась в лес. Но далеко убежать не удалось.
Прямо перед ней возник громадный зверь больше всего напоминающий гигантского голубого тигра. В кромешной тьме его шерсть светилась, а глаза горели хищным янтарным огнем. С неповторимой кошачьей грацией он двигался прямо на нее.
Робин сперва засмеялась, а потом заплакала. И без того слабые колени подогнулись. Вот и конец настал.
О, всевидящие боги, смилостивитесь надо мной. Чем я прогневала вас? - бормотала девушка, но магия тишины Эмстера не рассеялась, и Робин безрезультатно взывала, не нарушая тишины окружающей ее.
Тигр же с любопытством обнюхал дрожащие колени Робин, лизнул, но не более того. Боком обогнул перепуганную девушку, и, оттолкнув ее с пути, направился к поляне, напоследок хлестнув мощным хвостом.
Не выдержав напряжения, Робин начала падать, стремительно погружаясь в глубины беспамятства. Ее тело бесшумно опустилось в траву, а головой она уткнулась прямиком в ту самую кочку-перебежчицу, избежав сильного удара о землю.
***
Когда Робин очнулась, солнце стояло в зените. Ни поляны, ни леса вокруг не оказалось, а неизвестная местность больше всего подходила под описание батхат , о которых она знала по рассказам путешественников.
Дымчато-белесое небо без облаков, травянистая растительность, изредка сдобренная низкорослыми кустарниками, пожухшая под палящим солнцем, и невыносимая жара. Батхат предстали перед Робин во всей своей знойной красоте. Вглядываясь в окружающий безрадостный пейзаж, девушка приметила гряду высоких холмов, до которых еще несколько солнц пути.
Спокойно, Робин, - уговаривала себя девушка, предчувствуя новый приступ истерики, - Еще не все потеряно. По крайней мере, ты жива.
В прихваченной сумке оказались мужские порты, рубаха, сверток магических ампул, ржавый нож и скудный провиант. Рассчитывать, что можно выжить, имея из питья полупустую флягу с вином, а из еды: четыре сухаря и ломтик вяленого мяса, не приходилось.
Не густо, - поморщилась Робин, - Но все же лучше, чем ничего.
Батхат порадовала гораздо больше. Едва ли не сразу Робин заметила травы, чьи коренья можно употребить в пищу и толстые стебли земляного вьюна, источник пригодной для питья воды.
Чтобы не напекло, обмотала голову рубахой, а порты, перетянув, вместо ремня, сухой гибкой лозой, заправила в ботинки. Змеи водились и в Каимпорте, но о змеях Батхат рассказывали больше страшных историй.
Набрав воды, накопав корений и сухой травы для костра, Робин направилась в сторону холмов. Да, она не знает ни, где находится, ни, что ее ждет впереди, но она свободна, и сдаваться не собирается.