Переход оказался на удивление простым: раз, и я оказалась в другом мире, который, на первый взгляд, не так уж и отличался от нашего. Я стояла в центре каменного круга, чем-то напоминающего Стоунхендж, только здесь камни явно больше: выше, шире, массивнее.
Буквально через пару секунд рядом появился Кир, вот только выглядел он иначе: короткие темные волосы стали длиннее и достигали середины спины, плечи - шире, да и сама фигура обрела объемы. Теперь передо мной стоял самый настоящий воин царства тьмы, ибо темная одежда и тень крыльев за спиной не давали шанса ошибиться.
- Готовься, сейчас будет больно, - абсолютно буднично сказал он.
- Что, о чем... - договорить я не смогла, волна боли накрыла меня с ног до головы. Подозреваю, люди после авиакатастроф ощущают нечто подобное, когда им остается буквально несколько секунд до смерти: тело разбито, раздавлено, вокруг всё пылает, а они в центре этого пожара. Страшная боль, нестерпимая, способная подавить все: эмоции, страхи, волю. Ей поддаешься, так как бороться невозможно. Я плохо осознавала происходящее, кажется, меня било в конвульсиях, а потом тьма, словно хищная кошка вцепилась в мой разум, душу, тело и растерзала их.
Очнувшись, я резко втянула ртом воздух, рвано выдохнула, вдохнула вновь, ощущая себя младенцем, который только учится дышать. Кто-то держал меня в теплых объятиях, баюкал, гладил по голове, отчего я успокаивалась, дыхание становилось ровнее, а шум в голове постепенно утихал. Свет оказался слишком ярким, а потому, чуть приоткрыв глаза, я вновь зажмурилась и, поддаваясь легким укачивающим движениям, стала погружаться в сон. Но заснуть мне не дали. Этот самый "кто-то" поднял меня и поставил на ноги, которые, как ни странно, держали крепко. От удивления я даже взглянула вниз, дабы удостовериться в том, что это правда. Свет вновь ударил по глазам, но уже было терпимо. Рядом со мной, чуть поддерживая, стоял мужчина в темной одежде и пристально вглядывался мне в лицо. Поначалу хотелось отшатнуться, сбросить его руки, но потом пришло осознание, что он не зря здесь нянчится со мной.
- Кто вы? - голос прозвучал хрипло, сипло и чуть слышно.
- Чшшш, пока не разговаривай, дай связкам восстановиться, - он мимолетно дотронулся пальцем до моих губ, - я - Кир, твой друг, не бойся. Знаю, ты сейчас ты ничего не понимаешь, память пуста, но скоро все вернется. Живым в этом плане везет, - он как-то странно усмехнулся, - ну что, готова идти?
- Попробую - шепотом ответила я, решаясь довериться, чувствуя, что он говорит правду, но совершенно не понимая её.
- Тут совсем рядом гостиница, там и остановимся,- коротко сказал мой спутник.
Первые шаги давались с трудом, каменный круг мы покидали, кажется, целую вечность, но, выйдя за его пределы, я словно вспомнила, как нужно ходить и уже не искала поддержки Кира. Лесная поляна скрылась за деревьями, а впереди возникло кирпичное здание высотой в три этажа, больше похожее на частный дом, нежели на гостиницу (и откуда я это знаю?). Входная дверь была настежь открыта, а на крыльце нас встречала женщина с длинными волосами розового цвета в нежно-голубом платье до пят. Она была чуть полновата, но ее это ничуть не портило. При виде меня она добродушно улыбнулась, отчего ее лицо словно озарилось светом. Красивая, да, бесспорно.
- Здравствуй, дитя, - звук ее голоса напоминал журчание ручья, - я рада приветствовать тебя в гостинице "Домашний очаг" - первой в Отрэйне. Это самое древнее заведение этого мира, а я его бессменная хозяйка Гестия. Надеюсь, пребывание здесь поможет тебе понять себя, - она вновь улыбнулась мне, абсолютно игнорируя Кира. Тот, в свою очередь, вел себя не менее равнодушно, всем своим видом показывая, насколько его не волнует, что о нем думают и как к нему относятся.
Гестия показала нам номер, состоящий из двух маленьких, но таких уютных комнат и санузла. Все вокруг сверкало чистотой, а в воздухе витал легкий аромат цветов.
- Располагайся, скоро позову на обед, - хозяйка гостиницы покинула нас.
- Вы с ней не ладите? - отчего-то я боялась задавать нужные вопросы и ограничилась лишь этим. Получилось вновь шепотом, но Кир меня услышал.
- Скажем так, мы соблюдаем нейтралитет: она ненавидит таких, как я, а я просто не перевариваю ее выхолощенную гостиницу, но, как видишь, выбора у меня нет, - он дежурно улыбнулся, словно эта фраза была для него привычна.
На обед мы так и не попали, как и на ужин, из-за чего Гестия была крайне недовольна. Но ее мнение тогда меня не заботило. Вскоре после заселения мне стало плохо: закружилась голова и затошнило. Кир сказал, что такое иногда бывает после пересечения границы и скоро меня отпустит. Я мало придавала значения словам, не особо вникая в них, так как все мои чувства и ощущения были словно заблокированы, а мир вокруг кружился в безумной пляске. К вечеру стало полегче и я смогла самостоятельно доползти до ванны, чтобы умыться и сходить в туалет. Кира просить помочь было стыдно, ведь я его совсем не знаю. Хотя, себя, как оказалось, я не знаю тоже. Все мои попытки вспомнить приводили к бессвязному круговороту ничего не значащих обрывков чьей-то жизни (подозреваю, что моей), отчего меня тошнило еще сильнее, а потому я бросила это утомительное занятие и забылась беспокойным сном.
***
Огонь. Алое зарево поднималось почти до самых небес, окутывая все вокруг, пожирая живое, и пламенем этим была я...
Я проснулась от того, что мне стало трудно дышать. Комнату наполнял дым, и стояла жуткая, всепоглощающая тишина. Я неровным шагом бросилась к окну, на ходу свалила вазу с розами, отчего та разлетелась на множество мелких осколков. Защелка поначалу не поддавалась, но мои трясущиеся руки все же справились с ней, и в комнату буквально влетел свежий поток. Перегнувшись через подоконник, я глубоко вдыхала чуть прохладный, пахнущий ночью и цветами, совершенно неведомый мне воздух чужого мира.
Сон подарил мне покой, выздоровление и воспоминания. Я вновь знала, кто я такая, но от этого легче не стало. Встреча с Киром изменила все, вот только он даже не спросил, хочу ли я перемен.
Мысль об ангеле заставила мои щёки запылать, а память услужливо подкинула мои желания перед входом в новый мир. Странно, мне кажется, я ни на одного парня так не реагировала. Тихо, на цыпочках я прокралась в другую комнату, где должен был спать темный ангел. Но кровать была пуста и абсолютно не тронута. Чувство тревоги моментально поселилось в груди, и я стремглав выбежала в коридор, спустилась в холл в надежде увидеть Гестию и спросить у нее о моем спутнике, но там царила мертвенная тишина. Меня вновь накрыла тошнота. Не особо задумываясь, я побрела по гостинице в поисках кухни, чтобы выпить воды, а потом уж решить, что делать дальше и куда отправиться.
Кухня оказалась маленькой и очень уютной. Здесь действительно хотелось готовить, даже если особо и не умеешь. Плита так и притягивала к себе, но я не поддалась ее зову.
Стакана воды мне было мало. Я пила и пила, пока не опустошила кувшин. Тошнота отступила, по телу разлилась блаженная прохлада. До этого я даже не замечала, что горю. Никогда бы не подумала, что температуру можно залить водой. На столике у окна стояли булочки, накрытые белоснежным полотенцем, но к ним я не притронулась. Организму, видимо, было достаточно одной воды, а потому, налив себе еще стаканчик, но уже из-под крана, я неспешно побрела по этой странно затихшей гостинице.
На первом этаже помимо кухни располагалась столовая и четыре запертых на ключ комнаты, о назначении которых мне оставалось только догадываться. Второй этаж, подозреваю, предназначался исключительно для гостей. Здесь как раз и был наш номер. Я на всякий случай заглянула в него и, убедившись, что ничего не изменилось, отправилась дальше. Третий этаж, на первый взгляд, ничем не отличался от второго, но внимательно приглядевшись, я поняла, что здесь живет хозяйка. Во-первых, комнат было всего три, во-вторых, слишком все было идеально, каждая мелочь, каждый коврик говорили, что они выбраны с великой любовью, любовью хозяйки к самой себе. Отчего-то стало неприятно здесь находиться, и я уж было хотела вернуться в номер, как за дверью одной из комнат раздались голоса: мужской и женский. Прислушиваться даже не пришлось, в этой давящей тишине слышно было прекрасно. Разговаривали Гестия и Кир, причем явно уверенные, что их никто не услышит.
- Ты хоть понимаешь, с кем связался? - голос Гестии уже не был таким располагающим.
- Понимаю, но это моя работа, Гес. Ты же знаешь, что я не выбирал, кем переродиться, так решила Судьба, - Кир был взволнован.
- Старейшины знают, что именно ты отправился за фениксом? - не менее взволнованно проговорила его собеседница.
- Нет, старый феникс никому не сказал о том, что собирается провернуть, - казалось, слова давались Киру с трудом.
- А тебе? Ты знаешь его план? - провокационно произнесла Гестия.
- Подозреваю, он не так глуп, чтобы посвящать наемника в свои замыслы. Гес, давай не будем об этом. Работу я почти выполнил, скоро получу всю сумму и забуду об этом семействе, - Кир явно старался уйти от темы.
- Ладно, черт с тобой, не хочешь - не говори, а сейчас проваливай к своей девчонке, она уже явно не спит, - мне показалось, что Гестия раздражена.
- Ну и пусть... Гес, я устал, так невыносимо находиться на земле, понимая, что когда-то был ее частью, но совершенно не помня прошлой жизни. Представляешь, я нашел девчонку у своей могилы...
Я подобралась, напрягая слух, чтобы не упустить ничего. Значит, Кир был Артемом. А теперь он - перерожденный темный ангел, который, кажется, до сих пор не может с этим смириться.
- Знаешь, она - очень необычная, - голос Гестии обволакивал, заставляя тело расслабляться.
Нестерпимо захотелось спать. Если я улягусь прямо здесь, то скоро меня обнаружат, и не избежать позора. Надо уходить, пока еще могу.
- Гес, сделай, как ты умеешь, - слова Кира стали слышны как сквозь вату, а последовавший следом стон неожиданно привел меня в чувство.
Вот же ... Дальше слушать я не стала, было все предельно ясно. Меня с головой накрыла обида, сменившая все чувства, поглотившая все на свете. Почему я думала, что этот ангел - тот, о ком я мечтала, ведь пусть далеко не сразу, но он объяснил природу своих действий. Глупая девочка, тебе пора взрослеть!
Я тихо прошмыгнула в комнату и легла в постель, стараясь унять мысли, мечущиеся в голове, но мои попытки были тщетны. Кир вернулся на рассвете, когда я успела переосмыслить многое, в том числе и свои несуществующие чувства к нему. А когда он закрылся в ванной, я незаметно для себя задремала.
Проснулась я в полдень и жутко затекшей спиной и тяжелой головой. Чувствуя себя древней старухой, я добралась до окна и открыла шторы, которые зачем-то задернула среди ночи. От стремительно ворвавшихся в комнату лучей солнца стало только хуже - небесное светило раздражало по всем параметрам: слишком яркое, слишком жаркое, слишком жизнерадостное. И потому, особо не задерживаясь в этой солнечной вакханалии, я пошла в ванную смывать с себя всю странность и боль этих дней. Вот именно там и ждал меня большой подвох. За весь прошедший день я ни разу не посмотрела на себя в зеркало, как-то не до этого было. А вот сейчас я пристально вглядывалась в ту девушку, смотрящую на меня из глубин зазеркалья, и отказывалась верить в то, что это я. Ярко-рыжие волосы, спутанные и словно висящие клоками, принадлежали мне. Внешний облик тоже изменились: нос стал тоньше, аккуратнее, тонкие губы чуть пухлее, да и само лицо стало более изящным что ли. Неизменным остался цвет глаз, изумрудно-зеленый (уж не знаю даже, от кого он мне достался), что очень радовало. Так сказать, привет от земной меня. Фигура, как мне показалась, осталась прежней, но на нее я никогда и не жаловалась.
Перемены мне пришлись по душе, теперь я была очень похожа на маму, а это было самым лучшим подарком. Настроение поднялось выше некуда, я даже честно простила Кира, этого наглого лгунишку.
После ванной я еще какое-то время покрутилась перед зеркалом, привыкая к новой себе, расчесывая длинные волосы, о которых всегда мечтала. И как я не заметила их вчера? В самый разгар моего праздника души в дверь постучал Кир. Недолго думая, я запустила его в ванную и, покрутившись, словно на подиуме, и неприятным осипшим голосом спросила:
- Ты тоже это видишь, или я все придумала и тихо схожу с ума? - от нетерпения я чуть ли не подскакивала на месте.
- Ты про изменения во внешности? Если да, то вижу, - кажется, мой настрой его развеселил.
- Да, да, да, - я все-таки запрыгала, чуть ли не визжа от счастья.
- А ты что только заметила? Ладно, хорош тут прыгать, пошли завтракать, нам скоро в путь, - он буквально потащил меня в комнату, где на моей уже аккуратно заправленной кровати лежала новая одежда, а на столике у окна стоял завтрак.
Настроение немного уравновесилось и, озорно шлепая босыми ногами, я направилась кушать, на ходу вспоминая, что ночью разбила вазу. Взгляд тут же устремился на пол, но там было чисто, я бы даже сказала, ослепительно: ни осколков, ни разбросанных погибающих цветов, ни высохших луж. Я вопросительно посмотрела на Кира. Он в свою очередь лишь пожал плечами, словно говоря: "Думаю, теперь ты меня понимаешь". Но я не понимала, не хотела понимать. Зачем он мне вчера соврал, говоря о нейтралитете между ним и Гестией, а сам тут же побежал к ней в койку? Черт, опять я об этом! Настроение мгновенно испортилось.
Пока я ела и переодевалась, Кир, видимо, собирался в дорогу, а может пошел попрощаться с радушной хозяйкой. Неужели ночи не хватило? Оставаться в этой гостинице хотелось все меньше, и, когда Кир сказал, что нам пора, я без раздумий пошла за ним.
Гестия, теперь облаченная в платье фиалкового цвета и все больше напоминающая какую-нибудь лесную фею, ждала нас в холле, вновь демонстративно не обращая внимания на ангела. Улыбка хозяйки гостиницы больше не казалась мне искренней и доброй, и весь ее благостный вид вызывал раздражение, которое я старалась скрыть. А потому распрощались мы быстро. Она пожелала хорошей дороги, я лишь кивнула в ответ, стараясь не ляпнуть что-нибудь нехорошее, за что потом мне будет стыдно. Ведь в сущности, ни она, ни Кир не виноваты в том, что я себе напридумывала, а их ложь не что иное, как защита их чувств, нежелание выставлять напоказ то, что дороже всего на свете. И это совершенно не мое дело.
Глава 6
Путь
- Поговорим, - как только мы вышли за ворота, я решила прояснить ситуацию.
- Что ты хочешь узнать? - Кир немного напрягся.
- Все и даже больше. Например, кто я теперь, почему изменилась внешность, что с моим голосом и, наконец, расскажи про моего деда, - вопросы вышли дурацкие. Мысленно я несколько раз проговорила то, что хочу узнать, и в приоритете явно не было внешности и голоса. Ну да ладно, успею выспросить все, тем более Кир сказал, что добираться будем исключительно пешком, так как это безопаснее для меня.
- Так, давай начну с голоса, это проще всего объяснить: ты кричала и сорвала его...
- Когда это я... - я перебила его, но и мне договорить не дали.
- Помолчи и послушай. Входя в Отрэйн, люди обретают новую жизнь, новую сущность, но это больно, нестерпимо больно. Тебе было хуже, чем всем остальным, виденным мною. Честно говоря, я впервые за все время испугался...
Ага, испугался он, что денежки свои не получит, а на меня ему плевать с высокой колокольни.
- ... Тем, кто умер на земле и перешел в наш мир, проще, эта боль для них не так страшна, как для живых, пересекших границу. Агата, таких, как ты очень мало, я бы даже сказал, что вас единицы. Потому силы в вас, говорят, немерено. Но я об этом мало знаю, ты тогда у деда спросишь.
Кир замолчал, словно давая мне обдумать сказанное, но пока осмысливать было нечего: он вроде и ответил, но понятнее не стало.
- Теперь про внешность. Если бы ты родилась в Отрэйне, то непременно огненная кровь Фениксов дала бы о себе знать. Там на земле ты была закрыта от своих корней, родовой силы, и, попав в Отрэйн, обрела себя настоящую. Постепенно в тебе проявится магия Фениксов, но это сложный и непредсказуемый процесс, о котором знают лишь они. Ты понимаешь, о чем я говорю? - он нетерпеливо взглянул на меня. Чувствовалось, что этот разговор тяготит его.
- В общих чертах, - уклончиво ответила я, стараясь придать своему голосу уверенность, которой вновь не чувствовала.
- Что касается твоего деда... Скажу прямо, Эолар может быть жестоким, мстительным и очень опасным. С ним лучше не связываться, но у тебя нет выбора, - он как-то грустно улыбнулся.
- И это все? - я разочарованно выдохнула.
- А ты думала, что у простого наемника есть досье на старейшин? Они правят этим миром, и ни одному существу не позволено находиться рядом с ними. А уж если нужно выполнить грязную работенку, они тайно нанимают нас, ведь только темные ангелы способны пройти через границы миров и остаться в своем уме, - мне показалось, что это было сказано с некоей гордостью.
- Интересно получается, раз они такие все могучие, зачем им люди с земли? Ведь я правильно тебя поняла про живых, переходящих границы? Старейшинам нужна дополнительная сила, но для чего? - предчувствие чего-то нехорошего защекотало шею.
- Черт, я с тобой слишком много говорю! Девочка, ты поднимаешь опасную тему, лучше не думай об этом, иначе знакомство с дедом сложится не лучшим образом. А вообще, будь с ним осторожна, ведь если так посмотреть, он тебе никто.
- Вот, спасибо! Ты практически заставил меня перейти в этот мир, а сейчас говоришь, что здесь мне не светит чудесная мирная жизнь, - я попыталась возмутиться.
- Я тебя не заставлял, а поставил перед фактом, кроме того ты и не особо сопротивлялась, - Кир улыбался, причем явно искренне.
- Ах, вот так? Тогда расскажи мне о своих отношениях с Гестией, ведь вы явно любовники, но никак не те, кто живет ненавистью. И, кстати, твоя отговорка нелепа, придумай уже другую! - моя вредность не знала границ.
Кир если и смутился, вида не подал.
- Знаешь, девочка, а подслушивать нехорошо! - с видом народного учителя произнес он.
- Нехорошо врать, глядя в глаза, оставлять ребенка в беде и бежать в койку к любовнице. Вот! - все-таки я не умею сдерживаться.
- Во-первых, я не лгал, гостиница ее мне действительно не нравится. Во-вторых, ты спала, когда я уходил. В-третьих, когда и с кем я сплю - не твое собачье дело! - я так и не поняла, в действительности Кир был зол или просто сделал вид, но расспрашивать его о чем бы то ни было расхотелось.
Какое-то время мы шли молча, погруженные в свои мысли.
- Кир, - я не выдержала первой, - извини. Просто ты был добр ко мне, помог, когда я совсем расклеилась. Мне даже показалось, будто я знаю тебя всю жизнь, могу доверять и говорить, что вздумается. Странно, да?
- Немного, - он кивнул, - у меня тоже иногда похожие ощущения.
- Значит, друзья? - уж не знаю, зачем я это предложила, может просто именно сейчас мне не хватало того, кто подскажет, как мне быть, поддержит и поймет.
Кир ничего не ответил, но его улыбка, скользнувшая по губам, говорила о многом. Я довольно выдохнула, ощущая себя более уверенной, чем минуту назад.
- А почему Кир? - вопрос давно крутился на языке, - Гестия, Эолар - имена необычные, а твое вполне такое земное.
- Темным ангелам не положены имена Отрэйна. Мы - пограничные существа, - его ответ был краток и сух, максимально отрепетирован.
- Обидно, наверное? Подозреваю, не такой жизни ты себе хотел, - я все не унималась.
- Послушай! Моя жизнь совершенно тебя не касается! Лучше думай о своей! И нет, я тебе не друг. Есть еще вопросы?
Я обиженно покачала головой и, обогнав Кира, гордо пошла вперед, благо дорога вела прямо, не разветвляясь, что само по себе служило ориентиром. Молчание, окружившее нас плотным коконом, угнетало. Ко мне вновь вернулось чувство вины, хотя я не понимала, в чем провинилась.
Внезапно лесная дорога, резко петляя, вывела нас на поляну, сплошь заросшую незабудками, и оборвалась, затерялась в этом небесно-голубом царстве. Сказочно. Захотелось остаться здесь, погрузиться в этот, словно сотканный из легких нитей, воздушный мир, но Кир не позволил даже остановиться и, схватив за руку, потащил прочь. На самом краю поляны был обрыв, на котором закрепили прочную лестницу из толстого дерева, облегчая тем самым спуск.
Вдали виднелся город. Серый, словно самая дешевая газета, он развернулся передо мной, приглашая, нет, скорее заманивая в свои грязноватые сети. После лесного царства, гордого и величественного, город гляделся безликим пятном. Идти туда совершенно не хотелось.
- А ты думала, что тебя здесь ждет сказка? - мой разочарованный взгляд не остался незамеченным.
- Вообще-то да, твои рассказы о богах давали надежду на прекрасный мир, - стараясь скрыться за иронией, я и не заметила, как подошла слишком близко к краю обрыва, - Ох!
Кир среагировал молниеносно. Я не успела даже как следует испугаться, как была схвачена сильными руками ангела, в глазах которого плескалась злость.
- Совсем сдурела?! - он и не пытался сдерживаться, все сильнее сжимая мои руки, - Если с тобой хоть что-то случится, твой дед меня живьем прикопает!
- Ладно-ладно, все же хорошо, - я с трудом разжала пальцы, сдерживающие меня, и направилась к лестнице, - Пошли, пора знакомиться с дедом.
Кир, еще мгновение назад являющийся кладезем эмоций, сухо кивнул и, вернув привычную маску отчужденности, первым вступил на лестницу, видно, чтоб ловить мою неуклюжую пятую точку. А вообще он странный: то "не прикасайся ко мне", а то сам хватает, когда вздумается, хорошо, хоть, обниматься не лезет (а я бы, между прочим, и не против была). Ну, подумаешь, чуть оступилась, с кем не бывает. Глупая улыбка, приправленная ко всему прочему воспоминаниями о его крыльях, расцвела у меня на губах и держалась вплоть до самой земли, где и погасла, стоило мне встретиться глазами с абсолютно равнодушным взглядом Кира. Я - лишь его работа, не более! И не стоит об этом забывать.
***
Город показывался постепенно. Вначале меня встречали маленькие одиноко стоящие дома, окруженные нехитрым забором. На первый взгляд они выглядели заброшенными, но стоило чуть всмотреться и жизнь, таящаяся в них, проявлялась: в пышно цветущей герани на подоконнике, застиранном белье, сохнущем у самого дома, дровах, заботливо сложенных в поленнице, маленьком огороде. Эта часть города мне понравилась, своей бесхитростностью напомнив наши земные домики, мой дом, когда-то оберегавший меня от всех невзгод.
Затем обычная протоптанная дорожка увела нас к длинному каменному мосту через шумную грязную речку, а после сменилась совершенно неожиданной для меня брусчаткой.
Город поглощал нас постепенно. Ряды длинных улочек, вдоль и поперек перечеркнутых трамвайными путями, напоминали хитро сплетенную паутину, в центре которой нас обязательно встретит паук, от плотоядного взгляда которого не уйти никому. Здания, обернутые в толстый слой пыли, ставшей, судя по всему, полноправной жительницей города, по большей части трехэтажные и совсем не похожие на те, что стоят в моем городе. Пожалуй, такие можно увидеть в европейских фильмах: одноподъездные, словно спаянные друг с другом домики, соседствующие с мастерскими, торговыми лавками и булочными. Не было броских вывесок, ярких витрин. Казалось, что город и его жители подчинились бесцветности, царящей вокруг.
То тут, то там мельтешили торговцы, работяги, еле переставляющие ноги, возвращались со смен, нищие мальчишки в пиджаках с чужого плеча внимательными взглядами прочесывали толпу в поисках растяп с толстыми кошельками. И, конечно, все они были существами, отчего мне стало не по себе. Даже в самых странных снах мне такое не могло привидеться.
Я ожидала увидеть сказочные дворцы, замки принцесс с башнями, милые домики лепреконов и эльфов, бескрайние рощи дриад и много-много всего, о чем читала в детстве. Но не это! Неужели люди получили второй шанс только для того, чтобы увидеть жизнь возможно более тяжелую, чем была у них?
- Ты что? - голос Кира, прозвучавший у самого уха, заставил вздрогнуть.
- Я не думала, что здесь всё ... так, - переводя дыхание, ответила я, наконец, осознавая, что стою, как вкопанная, посреди мостовой и ошарашено глазею по сторонам.
- Так было не всегда, - ответ Кира был краток и сух.
- Хочешь сказать, что все изменилось во время правления моего деда? - нехорошая догадка, опасная.
- Я этого не говорил, а тебе лучше пока ни о чем таком не думать, - Кир потянул меня в какую-то подворотню, стараясь, видимо, увести от любопытных взглядов.
- Ну вот опять, почему ты не можешь просто сказать, как есть? Это жутко бесит! Или ты думаешь, что я первым делом побегу жаловаться своему старому новому деду, которого в глаза не видела? - я, словно маленький капризный ребенок вырвала руку и затормозила, не желая больше идти, пока не получу нормальный ответ.
Кир остановился и медленно, словно хищник к жертве, подошел ко мне. Глаза его вновь потемнели, только теперь чернота, затопившая радужку, постепенно разливалась на склеры. Ангел был зол, а мне, наконец, стало страшно.
- Замолчи! Ты слишком многого не знаешь об этом мире, а я не хочу быть твоим путеводителем, мне не за это платят. Я нашел тебя, доставил к деду, а дальнейшее меня не касается! - голос Кира звучал так, словно сама преисподняя говорила со мной.
Я застыла, пораженная, а темный ангел тем временем корчился от боли, сжимая двумя руками голову, пока чернота не покинула его глаза. Лишь тогда он отвернулся, и, бесцеремонно схватив меня за руку, зашагал прочь. Я повиновалась, ибо не видела смысла в дельнейших разговорах с этим существом.
Слезы как-то сами собой навернулись на глаза, и я отвернулась, не желая показывать, насколько меня обидели слова Кира. Это было грубо и, пожалуй, жестоко. Всего два года прошло с его перерождения, а строит из себя сверхсущество. Я уже видела разного Кира: доброго, жесткого, потерянного, злого, равнодушного. Так какой же из них настоящий? А может он и сам не знает, потому и примеряет на себя то одну, то другую маску, в тщетной надежде найти ту самую. Кир стал загадкой для меня, и отчего-то, несмотря ни на что, мне ее очень хотелось разгадать.
Я смахнула слезы и продолжила путь, лишь иногда украдкой поглядывая на своего спутника, но больше не пытаясь заговорить. Шли мы около получаса, то ныряя в подворотни, то выходя на окраины. Людей встречалось мало, что, видимо, и являлось целью Кира. А мне было всё равно. Видит меня кто или нет, да какая разница! Не такая уж и важная персона прибыла.
Кир всё молчал, продолжая тащить меня за руку, словно собаку на поводке. Сопротивляться не хотелось, это не имело смысла. А потому я, не скрывая любопытства, рассматривала всё вокруг, стараясь как можно подробнее изучить окружающий мир. Картинка совершенно на радовала: обшарпанные дома, мусор, валяющийся прямо на улице, вонь и крысы, которые без зазрения совести бегали здесь, совершенно никого не боясь.
Почему всё так плохо? Что не так с этим миром?
Вопросы теснились в моей, но, чисто из принципа, я не желала их озвучивать. Лучше потом всё узнаю у деда, чем пытаться разговорить этого грубияна. Кир даже ни разу не взглянул в мою сторону после той подворотни. Надеюсь, ему стыдно. Если, конечно, ему знакомо это чувство. Я вновь покосилась на его спину, укрытую длинными волосами (красивыми, между прочим), и глубоко вздохнула. И почему я вновь о нём думаю?
Трущобы тем временем сменились более чистым и ухоженным районом. Всё чаще стали попадаться одиночные маленькие домики из грязно-жёлтого камня, окружённые скромным садиком. Да, бесспорно, здесь проживали небогатые существа, но они, по крайней мере, знали толк в порядке. Здесь приятно было находиться, но Кир не дал мне как следует всё разглядеть, утянув на еле заметную тропинку, ведущую под каменный мост (в сказках под таким обычно проживают тролли). Небольшой, покрытый мхом и кое-где затянутый плющом, он казался вратами в сказочный мир, что, в сущности, оказалось не такой уж выдумкой: прямо за мостом начинался лес, которого ещё несколько мгновений назад попросту не было.
- Это портал, но о нём знают лишь приближённые к фениксам существа, либо те, кому они разрешают знать, - Кир, даже не глядя на меня, понял моё изумление.
- Но ведь его могут легко обнаружить! Кто-то спрячется под мостом от непогоды и - вуаля - он в гостях у деда.
- Сюда никто даже на километр не подойдёт: это место обитания троллей, - судя по вполне мирным ответам, Кир успокоился, а, значит, можно было вновь попробовать узнать у него ещё немного информации.
- А какие ещё существа населяют Отрэйн?
- Я уже говорил, что не собираюсь быть твоим путеводителем, сама потом во всём разберёшься! - отказал, но как-то мягко, по-доброму что ли.
- Тебе что, трудно? Всё равно ещё по лесу топать неизвестно сколько, - канючила я, уже совершенно забыв про недавнюю обиду, - Ну, пожалуйста!
- Не отстанешь? - в его словах слышалась улыбка.
- Нет!
- Ладно, расскажу, сколько успею, - вздохнув, проговорил мой попутчик, - Отрэйн - огромный континент, поделённый на 3 части: Офрад - холодная горная страна, где правят драконы; Вэлинор - край лесов и озёр, здесь царствуют фениксы; Асворд - страна пустынь, управляемая грифонами...
- Знаешь, ты рассказываешь так, будто наизусть цитируешь книгу. Представляю, какой фурор ты произвел бы в моём классе на географии. У нас так никто не мог пересказать домашку, даже я.
Судя по его недоуменному взгляду мой комментарий был излишним.
- Ой, продолжай! Значит мы сейчас в Вэлиноре? - я вернула себе увлечённо-серьёзный вид.
- Да, - сквозь зубы ответил Кир, - Больше никогда не перебивай меня! Это очень бесит!
- В общем, существ в Отрэйне много. Есть гномы, циклопы, гоблины, сатиры, дриады, эльфы, феи, кентавры, различные оборотни, джинны, нааги, вампиры, сирены... Ты слушаешь?
- Да, - согласно выдохнула я, не в силах отвести взгляда от открывшейся передо мной картины.
Глава 7
Замок фениксов
Лес полностью расступился, и перед нами возник живописный каменный мост, ведущий к изумительно-красивому замку, немного напоминающему готический. Устремлённые вверх остроконечные башни издалека напоминали сидящих на ветках птиц, а крыши выглядели, словно сложенные крылья. Может это всё игра воображения?
Не раздумывая, я ринулась к мосту, желая как можно скорее рассмотреть этот большой и такой невероятный замок, расположенный, как потом выяснилось, на самом краю пропасти. И чем ближе я подходила, тем сильнее билось моё сердце от предвкушения и надежды, наполнивших его. Почти возле самого входа меня перехватил Кир, и, не говоря ни слова, потащил внутрь.
- Постой, я же не всё увидела, - упиралась я.
Но мой спутник вдруг словно лишился чувств, окаменел. Лицо его теперь напоминало маску: настолько неподвижно-суровым было выражение лица, что я невольно притихла, повиновалась так сказать.
Нас встретил некий человек (существо?) в бордовом костюме и, не задавая вопросов, проводил в комнату, представляющую собой большой темный зал, напоминающий средневековый. Сам он туда заходить не стал, лишь плотно закрыл за нами дверь.
Я осмотрелась. Окна закрывали толстые шторы бордового цвета, отчего дневной свет сюда практически не проникал. Его заменой служили светильники в виде ажурных птиц, развешенные в определенном порядке по стенам, а под потолком в центре - большая круглая люстра с рядами свечей.
У противоположной от входа стены на возвышении стоял самый что ни на есть настоящий трон, на котором гордо, словно подчеркивая свое величие, восседал старейшина Эолар (язык не поворачивается называть его своим дедушкой). Он жестом поманил нас подойти ближе, при этом на лице его отразилось выражение крайнего неудовольствия, словно мы нищие, пришедшие просить милостыню у самого короля. Неприятно. Захотелось круто развернуться и убежать подальше от этого человека, но, как сказал Кир, деваться мне некуда. Пока. Весь путь я ощущала на себе пристальный, оценивающий взгляд Эолара, отчего стало совсем не по себе, но я старательно прятала свое настроение, дабы понравиться деду, ведь не зря говорят, что первое впечатление самое правильное. Мы остановились практически у самого возвышения. Старый феникс молча встал и медленно, чуть прихрамывая, приблизился к нам.
- Ты можешь быть свободен. Награду тебе отдадут на выходе, - фраза была адресована Киру. Эолар тем самым указал его место совершенно не стесняясь, зная, что перечить ему не посмеют, - И не забывай, что молчание - золото!
Кир лишь кивнул и, бросив прощальный взгляд мне, удалился. Тишина, бесплотная, но при этом такая осязаемая обступила нас, лишила слов, но, словно противясь ее воле, мы нашли способ разговаривать. Взгляды. Мы неотрывно изучали друг друга: человек и феникс, дедушка и внучка, незнакомые друг другу люди.
Интересно, сколько ему лет? Стариком Эолара уж точно не назовешь. Высокий, жилистый, крепкий, он мог дать фору молодым. И он мой дед? Да мне кажется отец хуже выглядит, чем этот старейшина.
- Ты почти точная копия моей Джесмин. Похоже, кровь Фениксов не убить даже на вашей мерзкой земле! - резюмировал он, растягивая губы в усмешке.
- Я...мама о вас не рассказывала, - голос дрогнул, но лишь от волнения, а все умные мысли улетучились, словно их и не было.
Я продолжала беззастенчиво разглядывать старого феникса, словно ища мамины черты, но никак не находила. Лицо Эолара было близко, что позволяло разглядеть даже цвет его глаз. Золото, чистое, неразбавленное. Я однажды видела линзы с подобным цветом, но он выглядел абсолютно неестественно, а у феникса он какой-то безупречный что ли, очень подходящий ему.
Наверное, здесь такая мода, но и у Эолара волосы длинные. Густые, отливающие желтизной, они были собраны на затылке и заплетены в тугую косу. Словно в комплекте к ним шла борода, бледно-рыжая, пропитанная сединой, но весьма ухоженная. Из общей картины выбивался лишь нос: острый, похожий на клюв хищной птицы. Но, если так подумать, очень подходящий для феникса.
- Мне стоило давно с тобой познакомиться, но перейти границу не в моих силах, - он вежливо улыбнулся, и, взяв меня под локоть, повел куда-то, - я покажу тебе твою комнату.
- Спасибо, - мне ничего не оставалось, за следовать за ним, а сердце в тот миг изо всех сил кричало, что здесь что-то не так. Хотя, он же мой дед, не убьет же он меня. Вот только, почему он так сразу отослал Кира? Додумать я не успела, передо мной открылись двери моей новой жизни (хотелось бы в это верить).
Комната была уютной с вкраплениями желтого, оранжевого и красного цветов, но выглядело это отнюдь не аляписто. Стену у входа украшала роспись, изображение, напоминающее мне нашу сказочную Жар-птицу. Но у этой на крыльях и хвосте пылал огонь, придавая ей вид устрашающий и одновременно прекрасный. В центре комнаты стояла двуспальная кровать из резного дерева с балдахином нежного абрикосового цвета, украшенном таким же изображением жар-птицы, что и стена. Рядом - небольшой туалетный столик с зеркалом, а напротив - массивный шкаф, вмещающий, подозреваю, целую Нарнию. На створке также была птица. Символ дома? Рода? Думаю, я скоро об этом узнаю. Возле входной двери имелась еще одна, ведущая в ванную. Вот, собственно, и все. Красиво, лаконично и временно. Эту комнату готовили явно не для меня. Может для мамы?
- Это мамина комната? - не удержавшись спросила я.
- Да, - чуть помедлив отозвался Эолар, - думаю здесь тебе будет удобно. Отдыхай, скоро семейный ужин, там я тебя всем и представлю.
Его улыбка была слишком сладкой, а встреча наша - слишком странной. Ни тебе вопросов о моей жизни, ни слова о маме. Конечно, он смущен и не знает, как себя со мной вести. Это объяснение меня успокоило, и я начала обследовать свою новую комнату. Перво-наперво, с разбегу плюхнулась на кровать (всегда мечтала это сделать, чтоб как в кино) и утонула в мягких подушках цвета алого заката. Как же здорово! Вдоволь навалявшись, заглянула в шкаф, который оказался полон красивых платьев в пол и, похоже, что моего размера. Никогда такие не носила, считая их неудобными, даже на тот злосчастный выпускной выбрала наряд длиной до колена. Что ж, попробуем, вдруг понравится. Возле шкафа я зависла часа на два не меньше, перемерила абсолютно все и в полнейшем поросячьем восторге вновь залезла на кровать. Платья были шикарными и все мне шли, как, наверное, и маме. Мысль пришла внезапно: это мамина комната, значит и ее наряды. Думаю, дед сохранил все, в надежде, что дочь вернется, но пришла я. Сердце защемило от, казалось бы, давно пережитой потери. Мамочка, как же мне тебя не хватает!
Вскоре ко мне зашла женщина, представившаяся Аминой - семейным стилистом фениксов. Ее изящные ручки умели творить чудеса: буквально за полчаса она превратила мои длинные рваные волосы в струящийся водопад невероятной красоты. Никаких сверхъестественных действий, лишь стрижка, подравнявшая концы, и простая прическа из двух легко заплетенных косичек, соединенных на затылке, и завитые локоны, а эффект просто потрясающий. Как я поняла, косметику тут очень любят, практически боготворят. Мне сделали достаточно яркий макияж в желто-красных тонах. Странное сочетание, но отчего-то мне понравилось. Наряд подобрали в тон - платье с желтым кружевным верхом и ярко-красной тяжелой юбкой. Далее в ход пошли аксессуары: длинные серьги и браслеты. Складывалось ощущение, что меня собирают не на семейный ужин, а как минимум на бал.
Придирчиво осмотрев меня, Амина, кажется, осталась довольна проделанной работой.
- У тебя удивительные глаза, - сказала она перед уходом, - такого цвета у фениксов я ни разу не встречала. Боюсь, девочка, ты здесь появилась неспроста.
Она грустно улыбнулась, словно что-то знала, но сказать не могла, и ушла, плотно притворив за собой дверь.
За то короткое время, что мне дали побыть наедине с собой, я успела насладиться новым обликом, непривычным, интересным, а еще обдумать слова стилиста. Определенный подвох чудился мне с самого начала, ведь кто будет забирать к себе внучку, о которой знать не хотел целых 18 лет? Я поняла бы, если бы он объявился сразу после смерти мамы, но сейчас... Предчувствие чего-то нехорошего защекотало затылок. Нельзя здесь оставаться! Мысль, возникшая спонтанно, казалась очень верной, но куда мне податься?
Дверь бесцеремонно открылась, и в комнату вошел Эолар. Он выглядел безукоризненно. Алый костюм и белоснежная рубашка подчеркивали его необычную внешность, а туфли цвета золота гармонировали с глазами. Волосы его, собранные в хвост, поражали своей густотой (вот зачем мужчинам такие шикарные волосы?!). Его облик, при всей нестандартности цветовой гаммы, был гармоничен, но, думаю, в нашем мире его посчитали бы ненормальным, а в определенных кругах - эпатажным.
- Ты прекрасна, - проговорил он, тщательно осмотрев меня с ног до головы, словно пытаясь обнаружить какой-нибудь изъян.
Но, видимо, мой внешний вид соответствовал его стандартам, потому в следующий миг дедуля удовлетворенно качнул головой, при этом слегка прищуриваясь. В ответ я смогла лишь натянуто улыбнуться и кивнуть, когда Эолар предложил пройти в столовую, где, по его словам, меня с нетерпением ожидают. А еще он по-прежнему улыбался, словно в общении со мной эта улыбка была жизненно необходима.
Едва мы покинули комнату, как меня охватила паника: ноги стали ватными, а в груди засел страх. Эолар заметил мою заминку, и его и без того раздражающая улыбка стала шире.
- Не волнуйся, тебя там никто не обидит, - ободряюще сказал он.
Я фальшиво улыбнулась в ответ, не в силах признаться, какая я трусиха. Меня ждет семья, наверняка большая и дружная, со своими традициями и странностями, но самая настоящая, та, которой мне не хватало. А что делаю я? Боюсь не понравиться? Да, а еще больше боюсь, что в этой семье, в этом доме мне станет невыносимо. Плохие мысли, глупые. Я тряхнула головой, одергивая себя, пока не додумалась до чего похлеще и, начала неспешный спуск по лестнице, крепко держа под руку Эолара.
Столовая чем-то напоминала тронный зал, только была меньше по размерам и, пожалуй, уютнее. Особое внимание привлекали стены, сплошь расписанные сюжетами из мифов и легенд. Хотя в этом мире всё вполне могло произойти в реальности.
Безусловным центром комнаты был стол. Массивный, из резного дерева, он был уставлен всевозможными блюдами и напитками, от вида которых у меня в животе жалобно заурчало, что, к сожалению, не осталось незамеченным.
- Ты голодна? - вопрос прозвучал вполне невинно, но, как мне показалось, с немалым удивлением, словно я - кукла, у которой нет никаких желаний. Но, скорее всего я опять фантазирую на ровном месте.
- Да, немного, - я неловко улыбнулась в ответ, - Эолар, скажите, а ещё кто-то будет с нами ужинать?
- Конечно, с минуты на минуту соберется вся семья, - он продолжал улыбаться, и мне эта странная улыбка нравилась все меньше.
Ждать даже не пришлось. Стоило ему закончить фразу, как столовая, словно по волшебству, стала наполняться людьми, хотя, наверное, правильнее будет сказать фениксами. Все рыжие, абсолютно. Теперь даже сомневаться не стоит: мы явно родственники. Вот только спокойствие, которое и без того хромало на обе ноги, окончательно меня покинуло, стоило многим парам любопытно-заинтересованных глаз остановиться на моей скромной персоне и тщательнейшим образом исследовать от макушки до пят. Стало не то что не по себе, ещё б чуть-чуть и меня накрыла самая настоящая паника. Сердце обреченно билось где-то внутри грудной клетки, с каждым новым ударом вгоняя меня в ещё больший страх. Взгляд перескакивал с одного родственника на другого, пока они проходили мимо меня, не утруждая себя даже кивком головы, не то что обыденным "привет". Я растерянно посмотрела на Эолара, ища поддержки и помощи, но в ответ получила очередную непонятную улыбку, от которой ни горячо, ни холодно.
Тем временем все заняли свои места за столом, оставляя мне самое почетное: возле старейшины. Никогда не любила находиться в центре внимания, но тут уж придется немного перебороть себя, ведь должна же я со всеми познакомиться. Я неловко села, ощущая себя совершенно не в своей тарелке, а Эолар, будто не замечая моей растерянности, уже говорил тост:
- Мои фениксы! Сегодня знаменательный день: к нам вернулась Агата - моя внучка, моё сокровище. Уверен, с ее помощью нам удастся, наконец, стать властелинами Отрэйна!
Он высоко поднял кубок, наполненный чем-то лазурным, отсалютовал всем сидящим за столом и одним махом выпил все содержимое. Остальные последовали его примеру. Я лишь пригубила, но пить не стала: вино было приторно-сладким, похожим на забродивший сироп от кашля. Отвратительно. Желая поскорее заесть неприятное послевкусие, я схватила первую попавшуюся закуску, похожую на креветку в кляре. Как же я ошибалась! Ужасно острая! Будто я жую уголек прямо из костра. На глаза навернулись слёзы, во рту всё горит, а плеваться стыдно, и так на меня все смотрят как на инопланетянку. Кое-как проглотила, запила гадким лазурным вином и поняла, что меня сейчас стошнит.
- Сейчас вернусь, - из последних сил сдерживаясь и прикрывая рот рукой, буркнула я и опрометью понеслась в свою комнату. Уже на лестнице меня нагнал смех, заливистый такой, обидный.
Меня всё-таки вырвало, что принесло немалое облегчение. Представляю, что бы было с моим желудком, если бы всё это туда попало. Свидание с белым другом мне в любом случае было бы гарантировано. И как они это едят и пьют?!
Прополоскав рот, думала аккуратно поправить макияж, но не тут-то было: чем больше я вытирала потёки от туши, тем хуже становилось. Отчего-то она только размазывалась, а потому я приняла единственное верное решение - как следует умыться с мылом и будь что будет. Вот здесь всё удалось. Теперь и не стыдно в люди выйти. В конце концов, для встречи с родственниками такой боевой раскрас наводить было не обязательно. Браслеты я сняла, как и серьги, которые за короткое время успели изрядно оттянуть уши. Теперь я себе нравилась больше. И пусть родственники думают, что хотят. Подозреваю, я и так их уже достаточно повеселила. Не хочу больше быть посмешищем.
В столовой тем временем завязалась оживленная беседа, которая тут же стихла, стоило мне вновь спуститься. Ясное дело, обсуждали меня.
- Всё хорошо? - вопрос Эолара застал меня в дверях, где я уже раздумывала трусливо сбежать, дабы спрятаться ото всех этих людей.
- Да, - я-таки выдавила из себя улыбку (думаю, вышло неубедительно), и неспешно отправилась на свое место.
Тишина, внезапно окутавшая столовую, оглушала, отчего каждый мой шаг, шелест платья звучали громоподобно. И вновь полное безразличие. Что я сделала не так? Если я сейчас же это не выясню, то буду мучать себя догадками до тех пор, пока не почувствую себя полным ничтожеством.
- Вот, со мной всё в порядке. Просто я не привыкла к такой пище, - глупо улыбаясь и отчаянно борясь с собою и собственными страхами, я, наконец, решилась как следует рассмотреть мою новую семью.
Десяток взглядов против одного моего - это словно оказаться под обстрелом, причем совершенно безоружным. Более того, я нутром ощущала, что мне здесь не все рады. А может это просто волнение, вновь начинающее превращаться в панику. Даже с Киром я была смелее.
- Что ж, - внезапно возникший совсем рядом Эолар, напугал меня до полусмерти, - знакомься! Это Дарок, - мой сын.
Высокий мужчина с длинными ухоженными волосами, собранными в хвост, очень напоминал Эолара, однако в нём не чувствовалось той потаённой мрачной мощи, какая ощущалось в его отце. Дарок едва заметно кивнул, что можно было расценивать как хороший знак.
- Его жена, Ингрид, - тем временем продолжил дед, указывая на красивую хрупкую женщину с алыми глазами. В её взгляде было столько неприязни, что мне стало совсем не по себе.
- Их дочери, мои любимые внучки: Самира с мужем Джерласом и Кармина с мужем Пармисом.
Девушки, также, как и их отец, слегка кивнули мне, мужчины же не отреагировали вовсе, продолжая неспешно попивать гадкое вино. Их равнодушие меня нисколько не тронуло, и всё потому, что я никак не могла оторвать взгляда от этих мужчин и женщин. Они сидели друг напротив друга, и казалось, что это всего лишь отражение одной пары. Близнецы, причём настолько похожие, что диву даёшься. Интересно, девушки специально искали для себя мужей из близняшек, или это вышло случайно?!
- Самира и Кармина - это наша гордость! У фениксов близнецы рождаются раз в пятьсот лет! - Эолар явно заметил мою растерянность, в отличие от новоприобретенных родственников, которые также безучастно продолжали трапезу, словно и ничего не происходило вокруг.
- А это Димар, мой внук, будущий старейшина! Конечно, когда подрастёт, - старый феникс потрепал по голове рыжего мальчишку, лет 12, который упрямо ковырял вилкой что-то, напоминающее холодец, при этом не отправив в рот ни кусочка. Это представление было исключительно для родных, а Димар тем временем исподлобья рассматривал меня. Его любопытство было абсолютно естественным и таким приятным что ли, что я не смогла не улыбнуться мальчику.
- Это моя дорогая сестра Айола! - Эолар подошёл к статной светловолосой женщине, которая явно не боялась рассматривать меня. Я ответила ей тем же. Острый нос, золотые глаза и хищный взгляд делали её похожей на брата, но в отличие от него, в Айоле чувствовалась такая сила, такой внутренний стержень, что, находясь рядом с ней, хотелось сжаться, стать менее заметным. Уверена, такие женщины правят миром.
- Ты очень похожа на мать - подытожила наши переглядывания Айола.
- А вы на брата, - внезапно ляпнула я.
Женщина усмехнулась, но больше ничего не сказала, лишь кивком попросила официанта (а может слугу?) налить ей вина.
Далее Эолар представил Фламеля, сына Айолы, и его жену Сафину, а также их детей: Алисию и Иладара. Они никак не отреагировали на моё присутствие. И завершилось это странное знакомство представлением мне Вардена - внебрачного сына Дарока. Он словно замыкал столовый строй, занимая самое дальнее место.
Поначалу меня смутило такое отношение к ребёнку, ведь раз Дарок не отказался от сына, то мог бы посадить его и рядом с собой. Мальчик лет десяти показался мне очень смышленым, а его смелый и гордый взгляд на меня даже немного пугал.
- Очень рада со всеми познакомиться, - я постаралась как можно искреннее произнести это, дабы не выдать свою растерянность.
Никто не отреагировал, не кивнул головой в знак одобрения. Как же это ненормально!
Я уже хотела было присесть на своё место, но Эолар не дал ступить и шагу и, грубо схватив за руку, удержал меня при себе. Резкая смена поведения деда заставила меня насторожиться. Да что здесь происходит?!
- Фениксы! Моя возлюбленная семья! Что же это вы и взглядом не удостоили нашу дорогую гостью? Неужели не интересно взглянуть на это отродье, что вопреки всему произвела на свет моя несравненная Джесмин?! - тон его стал резок, не было уже той концентрированной любезности, что с самого начала не давала мне покоя. Теперь же всё встало на свои места: вот истинное лицо Эолара!
От столь внезапной перемены в нем, я даже не сразу осознала смысл сказанного. Отродье... Какое же мерзкое слово. Значит, вот кем он меня считает. От обиды и безотчётного страха сердце забилось сильнее. Родственнички сидели, потупившись, не шевелясь, словно изваяния или словно им стыдно. Только Дарок и Айола внимательно разглядывали нас, отчего эта безобразная сцена стала походить на дешёвый уличный спектакль.
- Смотрите! - между тем кричал дед, подталкивая меня ближе к центру стола, чтобы я оказалась на всеобщем обозрении, - Она такая же как мы, однако, взгляните в эти глаза. Их цвет - оскорбление всего нашего рода! Оскорбление всего Отрэйна!
Эолар говорил громко, сыпал нескончаемыми обвинениями, словно я была виновата в том, что появилась на свет. В какой-то момент я попробовала вырвать руку и уйти, не желая больше выслушивать всё это, но он мне не позволил, с силой сжал моё запястье и потащил вдоль стола, заставляя каждого сидящего взглянуть на меня. Все подчинялись, ни одна душа не посмела возразить.
- Прекратите, пожалуйста! - мои мольбы, смешанные со слезами, никого не трогали.
- Что ж, теперь, когда вы, наконец, познакомились, - голос Эолара вновь приобрёл ту противную любезность, которой можно отравиться, - я открою вам причину появления сего создания в нашем доме. Она взойдёт к ритуальному камню, дабы исполнить волю наших предков и дать древней магии свободу. Думаю, благодаря её... происхождению, наш источник возродится.
Глава 8
В плену неизбежности
Дверь была заперта уже трое суток. Окно запечатано магией.
За это время я успела возненавидеть окружающие меня стены, а особенно нарисованных фениксов, которые, словно в насмешку, неспешно парили в своем эфемерном царстве свободы. Еду мне спускали посредством маленького лифта, дверца которого была спрятана прямо в изображении птицы, а оттого поначалу мной не замечена. Но есть не хотелось. Обида, вышедшая со слезами, сменилась апатией. Никому я тут не нужна. Наивные мечты о воссоединении с семьей рассыпались, как карточный домик. Кир был прав, дед мне никто, как и вся эта сумасшедшая семейка.
Я лежала на кровати, безразлично глядя в сторону окна, где в лучах солнечного света плавно кружились пылинки. Эта картинка всколыхнула во мне воспоминания, и внезапно я словно оказалась дома, в своей маленькой комнате, где, превозмогая нежелание, готовилась к экзамену. Стояло чудесное солнечное утро. Лето только вступало в свои права, но уже щедро одаривало теплом и светом все вокруг. Солнечные лучики пробирались в комнату через открытые на балконе окна и словно игривые котята ложились прямо на тетрадки, отвлекая, зазывая пошалить. Мама была на улице, развешивала только постиранное белье, при этом напевая что-то под нос. Она всегда так. Порой по телевизору услышит песню и потом мурлыкает весь день. Забавная. Я улыбнулась, понимая, что подготовка моя никуда не годится, а экзамен уже завтра, и времени расслабляться попросту нет. Поерзав на стуле, попыталась сосредоточиться, но бесполезно: слова, когда-то собранные в строчки, никак не хотели откладываться у меня в памяти. Внезапно раздавшиеся на балконе звуки совершенно сбили меня с рабочего настроя. Оказалось, ко мне залетел стриж, совсем молодой и не шибко опытный в полетах. Он, видимо с испуга, потеряв всякую ориентацию, бился в окно комнаты, в стену, раскрывал крылья, намереваясь взлететь, но врезался в очередную преграду. Я сначала испугалась, а потом, увидев этого отчаянного, но совершенно обессилевшего малыша с распростертыми крыльями и раскрытым клювом, поспешила на помощь. Честно говоря, я не то чтобы боюсь птиц, просто мне страшно взять их в руки, ведь эти свободолюбивые пернатые не предназначены для наших жадных лап. Но в данном случае это было просто необходимо.
- Пожалуйста, пожалуйста, не бойся меня! Я помогу, - уж не знаю, кого я больше уговаривала, но слова успокаивали.
Впоследствии, держа в трясущихся руках трепещущее тельце стрижонка, я вдруг поняла, что он мне доверился. Некоторое время малыш даже улетать не хотел, с любопытством рассматривал меня, сидя в коконе из моих ладоней. А я, пользуясь моментом, аккуратно гладила его между крыльями, нежно проводила пальцем по горлышку, и пичуга прекратила дрожать, своим мягким беззащитным теплом даруя уверенность моим таким грубым для нее рукам. А потом стрижик улетел, унося с собой толику моей жизненной силы, отдав взамен самое дорогое, что было у него - доверие, в котором таились частички любви и свободы.
Это воспоминание вызвало улыбку и нечаянные слезы. Какое же я ничтожество! Вот именно здесь и сейчас. Бессловесное глупое бревно, которое только и может, что лежать и упиваться своей беспомощностью! Даже тот стрижонок в разы сильнее меня. Он не сдавался, а я... Я вновь погрузилась в себя, отгородилась от мира, стала овощем, из которого можно теперь готовить рагу. И моя новая семейка непременно этим воспользуется.
Шорох открываемой двери разрушил мое самокопание, а ведь я почти преуспела в этом деле. Давненько не ощущала себя настолько убогой. Оборачиваться и смотреть, кто, наконец, решил меня посетить, не хотелось. В общем-то, я знала, что кроме Эолара ко мне вряд ли кто заглянет. И я не ошиблась.
- Я смотрю ты отдыхаешь, - его насквозь фальшивый голос подействовал на меня отрезвляюще.
Оцепенение, владевшее мной, внезапно спало, уступив место нарастающей злости.
- О, да! Наслаждаюсь остатками жизни, - я так и не повернулась к нему, заставляя себя лежать неподвижно, что давалось все труднее.
Но, видимо, дедуля был не такой гордый, как могло показаться с первого взгляда, и в следующее мгновение я лицезрела его брюки бордового цвета, а через секунду и лицо с горящими золотом глазами. Казалось, что это простое приседание ему ничего не стоит, но напряжение, тут же сковавшее тело, ощущала даже я. Возраст все-таки сказывается, как ни крути. Эта мысль вызвала невольную улыбку, которую Эолар растолковал по-своему.
- Ну-ну, не стоит так убиваться, ты не умрешь, а лишь покинешь этот мир. И все ради великой цели: твоя жертвенность дарует свободу магии, сокрытой под этим городом.
- Не умру, значит! Вот вы как это называете! - я все-таки не сдержалась.
Улыбка скользнула по его губам, но тут же исчезла. Эолар встал и, поглаживая бороду, подошел к окну.
- Мне больно видеть тебя. В каждом жесте, взгляде, даже брошенной случайно фразе я ощущаю ее, мою Джесмин. Она была именно такой... И так бездарно растратила свою жизнь! Предала себя, свой род... Какая же дура! - в его словах сквозила горечь, показавшаяся мне тогда ничем иным как гневом, отчего с каждой произнесенной фразой во мне пробуждалась ярость.
- Она погибла! - я рывком подскочила с кровати, голос сорвался на крик, - Сгорела в чертовой машине! Ты не смеешь так говорить о ней! Она... была лучшей мамой, она так любила жизнь, меня, папу... Где был ты, когда ей было больно, когда я осталась одна? А я знаю. Тебе было глубоко плевать на нас, пока я не понадобилась в качестве жертвенного агнца. И знаешь, черта с два я тебе поддамся!
В комнате на мгновение воцарилась тишина, лишь бешеный стук сердца и учащенное дыхание, выдававшие мое волнение, нарушали ее. Я неотрывно смотрела на Эолара, ожидая от него ответной вспышки, да чего угодно. Но только не смеха, которым моментально заполнилась комната.
- Вот знаешь, - сквозь смех проговорил Эолар, - даже жаль, из тебя такая бы правительница вышла... Но ничего не поделаешь, древний ритуал требует жертву, а ты на эту роль очень подходишь.
Его смех, слова окончательно меня добили. Если до этого момента во мне теплилась слабая надежда, что все случившееся окажется глупой, жестокой шуткой, или родственные чувства все же пробудят в Эоларе милосердие, то сейчас, поймав его взгляд, ставший внезапно жестким и бескомпромиссным, я поняла, что меня не выпустят даже за пределы комнаты, а значит, остается только бежать самой. Вот только как это сделать?
Спустя два дня Эолар вновь посетил меня, вот только общаться я не пожелала и все его попытки завести разговор проигнорировала. Если он и обиделся, то виду не подал. Даже наоборот, его, кажется, развеселило мое отношение. Эолар просидел в комнате около получаса, беззастенчиво рассматривая меня, и ушел, пожелав напоследок приятного времяпрепровождения.
После его ухода я как последняя дура устроила истерику, расколотила вазу с алой жар-птицей, о чем впоследствии пожалела, ведь она могла быть маминой. Осколки собирала трясущимися руками и, естественно, порезалась. Вновь стало нестерпимо жаль себя, родителей, даже этой чёртовой вазы! Проплакала до вечера.
Лишь позже, успокоившись, я собрала осколки в шелковый платок, в надежде, что получится склеить потом. И да, я четко решила, что у меня обязательно будет это ПОТОМ, я сделаю все возможное, чтобы выбраться и не становиться жертвой. Ведь мне, как ни крути, совершенно плевать и на этот мир и на их магию. Пусть выпутываются сами, а я вернусь к отцу и постараюсь наладить с ним отношения, а если не выйдет, поеду в Москву учиться. Всё, довольно, загостилась!
На следующее утро я проснулась абсолютно отдохнувшей и очень довольной. Такого давно со мной не было. А голове начал созревать план побега, может наивный и глупый, но это уже что-то.
После обеда вновь пришел Эолар. В этот раз обошлось без разговоров, он просто молча смотрел на меня, лишь иногда переводя взгляд, словно что-то осмысливая. Было некомфортно, будто я какой-то диковинный зверек в зоопарке. Не выдержала, сбежала в ванную и на всякий случай закрылась. Просидела там не менее часа, а может и всего несколько минут, но что самое важное - не зря: по возвращении комната была пуста.
На следующий день всё повторилось. Он, словно издеваясь, постучался и тут же зашёл. Поставил рядом с кроватью стул, присел, облокотившись о колени. Я приготовилась к новой порции бессмысленной пытки, но Эолар вдруг нарушил тишину:
- Этот ритуал очень древний. Он зародился сразу же после сотворения мира, даровал Отрэйну магию, а существам - возможность творить чудеса. Но заплатили за это очень дорогую цену: один из четырех старейшин, назначенных богами, принес себя в жертву, тем самым создав источник невиданной силы.
- Четырех? - я не собиралась с ним разговаривать, вопрос вырвался сам собой.
- Ты не ослышалась, - он даже не пытался скрыть самодовольную улыбку, - это был ангел. Магии, что он создал хватило ровно на двадцать лет и старейшины, кинув жребий, выбрали следующую жертву: феникса. Но тот оказался умнее своего собрата и привел на алтарь родного сына, а сам продолжил править. С тех пор утекло много воды. Магия ослабла, практически истлела, возродить ее становилось все труднее. А потому каждый из трех правящих родов один раз в двадцать лет должен предоставить наследника по крови. Обычно ими становятся незаконнорожденные дети... Такие как ты, - Эолар не моргая смотрел на меня, словно ожидая реакции.
А мне было, что сказать! Но надо ли? История потрясла меня, но показывать свой ужас я не желала. Не сейчас.
- Зачем вы мне все это рассказали? - голос дрожал, выдавая меня с потрохами.
- Жертвой должен был стать Варден...
Тишина, мгновенно окутавшая нас, оказалась нестерпимо удушливой. Эолар явно наслаждался моей реакцией, мне даже показалось, что он поглощает мои эмоции, словно мясное рагу, от которого невозможно оторваться.
Господи! Ребенка растили на убой, как какую-то свинью. Так не должно быть! Нельзя приносить в жертву детей! Но, судя по тому, что я слышала, старейшинам абсолютно безразлично, кто попадет на алтарь, главное, чтобы ритуал даровал желанную магию.
- Неужто вам его совсем не жаль? - от негодования я не нашла иных слов.
- Нет, он для этого был рождён и прекрасно осознает, что его ждет. Ах да, теперь же это твоя роль. А я все думал, почему он с такой ненавистью смотрел на тебя весь ужин.
- Вы - чудовище! Теперь я понимаю, почему мама от вас сбежала, - злость, поглотившая меня, вынуждала кричать.
- Замолчи! - огненный вихрь возник из ниоткуда и закружился возле меня, словно предостерегая от дальнейших неразумных слов, но мне было уже всё равно.
- Иначе что? - я упрямо смотрела прямо в глаза своему несостоявшемуся деду, ощущая в себе небывалую силу, питаемую самой обыкновенной злостью, - Я нужна вам живой и здоровой!
- Живой, но язык тебе там не понадобится, так что придержи его, уж постарайся! - Эолар явно был вне себя, но сдержался, вновь одарил меня своей фальшивой улыбкой и ушел, громко хлопнув дверью. Что ж, видимо не такой уж он и непробиваемый.