Аннотация: Страные письма порой очень приятно перечитывать.
Соул терпеть не мог убираться. В его обязанности по дому никогда не входило возиться с пыльными шкафами и подоконниками, а уж тем более перебирание старых вещей в кладовке. Поэтому, когда с верхних полок на него предательски обрушилась какая-то коробка, Соул мысленно проклял тот день, когда они с Макой поссорились, и та вовсе ушла жить к Цубаки, заявив что, ему "самому пора привыкать жить самостоятельно".
-Что ж такое то...
Соул подобрал с пола высыпавшиеся из коробки листки, и с удивлением заметил, что почерк-то знакомый. Каллиграфический, изящный. Свой собственный. Только бывший.
Говорят, когда у человека меняется характер, меняется и почерк. Вот и у Эванса так. Только уж больно сильно почерк-то поменялся, с изящно-каллиграфического на грубый-ломанный. Что говорить, а в детстве заботливая мать учила маленького Соула выводить каждую букву, ведь он же "один из Эвансов, это у него в крови". А сам Соул терпеть такое не мог, и поэтому, сразу как сбежал из дома и решил быть Оружием Смерти, он перестал даже думать об этой каллиграфии.
Но были моменты, когда такой почерк даже приносил пользу. Например, когда он только-только встретился с Макой Албарн, в Академии.
Между ними тогда сидела Цубаки (ее напарник скрылся в известном только ему направлении), и поговорить нормально они не могли. И Соул вспомнил про метод записок.
"Привет. Надо чуток поговорить, после уроков нормально будет?" -- написал он обрывке тетрадного листа и тихо попросил Цубаки передать "письмо" Маке.
Удивление на лице последней можно было прочитать легко. То ли от того, что Соул предлагал поговорить, то ли от изящного почерка, но Мака смерила его недоверчивым взглядом, однако, ответ все-таки написала.
"Хорошо".
Соул подобрал обе эти записки, и, сложив пополам, чтобы не потерялись, положил на дно ящика. Мысли об уборке как то резко улетучились.
Следующая записка, попавшаяся ему на глаза, гласила:
"Ты чего, расстроилась?"
Уже менее ровным почерком, но кое-где мелькают привычные изящные изгибы. Эту записку он написал после провала миссии с Блер. Мака тогда долго злилась. На себя, на Соула, на Блэр, да и вообще на весь мир.
"Нет."
Торопливо и резко.
Да, он помнил, как Мака тогда убивалась, стараясь не подавать виду, что расстроена. Еще бы, у них было 99 душ, и проколоться на простой кошке!
Соул ухмыльнулся сам себе и с этими листочками поступил так же, как и с предыдущими.
Бегло пробежав глазами по другим запискам, Эванс невольно ударился в воспоминания, которые, казалось, так ненавидел. Мака как то спросила о его семье, на что он крупным размашистым почерком написал "нет у меня никакой семьи" на целый тетрадный лист.
Тут же лежали письма его брата, которые, как думал Соул, были надежно спрятаны у него в комнате. У Вейса почерк не менялся, все такой же, ровный и красивый. Он же всю жизнь провел в этой аристократической клетке.
"И что, ты променял славу и деньги на эту девку? Одумайся, Соул, она не для Эвансов" -- писал Вейс, когда все-таки узнал новый адрес брата. На что Соул, на зло кривым почерком вывел "Правильно, не для Эвансов. Она - для меня".
Наверное, Мака нашла их, когда убиралась у него. Подумав, Итер решил и их не выбрасывать - мало ли что. Может, девушке было приятно читать и перечитывать эти строки.
Разобрав последние записки, письма Вейсу и мелкие, но забавные заметки, Соул нашел пару конвертов, и с удивлением обнаружил пару конвертов, адресованных Маке. И наоборот.
"Мама, я нашла себе напарника!" гласило первое письмо, написанное именно Макой.
"Он странный немного, но работать с ним можно".
-Странный? - фыркнул Соул, пробежавши глазами по письму. Мака представляла его как "странного парня, вечно хмурого, но иногда крутого и веселого". Итеру даже смешно стало, от таких заявлений.
Перебрав почти все письма, некоторые читая, а некоторые нет, Соул сложил всю макулатуру в коробку, и аккуратно поставил на самый верх полки в кладовке. И перепроверил, чтобы воспоминания, хоть и хорошие, больше не били его по затылку так внезапно и бесцеремонно.
Однако, одну записку он все же надежно спрятал в карман спортивных клечатых штанов, и, быстро набрав номер телефона на мобильном телефоне, улыбаясь пробормотал себе под нос "И кто из нас еще всякую ерунду собирает?.."
Записка в его кармане гласила:
"Звони, как все поймешь".
Даты на записке не было, но она всегда актуальна. По крайней мере, у них.