Где-то во второй половине семидесятых решили мы с мужем в отпуске подзаработать и поехали в составе строительного отряда в Кировскую область строить совхозный гараж. Совхоз это находился в отдалённом районе, и ехать туда от Кирова нам пришлось долго, несколько часов.
Хорошая дорога, ясный солнечный день, десятки деревень и деревенек вдоль дороги. Просторные, рубленые из хорошего леса дома, уютные закрытые дворы с хозяйственными постройками, нарядные резные калитки и ворота под козырьком - любо-дорого смотреть. Но отличала эти деревни одна особенность: в них никто не жил!
Дома ещё стояли нетронутыми, разве что где-то разбиты стёкла и брёвна потемнели, но было совершенно ясно, что недолог тот день, когда эти крохотные островки цивилизации, на протяжении столетий отвоёванные человеком, будут поглощены лесными зарослями.
Именно тогда я поняла масштаб трагедии, в очередной раз переживаемой нашим крестьянством. Под лозунгом укрупнения, из малых деревень был вывезен весь скот и разобраны и вывезены все скотные дворы. А люди остались. Без средств к существованию. Мы никогда не узнаем, как умирали в этих домах старики от голода и холода и как молодёжь моталась по общагам, пытаясь выжить в новой для них реальности. Значительная доля крестьянства в тот период ушла в землю молча, не потревожив общественного сознания. Мы их гибели даже не заметили!
Примерно в километре от центральной усадьбы совхоза, в которой мы остановились, находилась такая же брошенная деревня Лоскуты. Отличало эту деревню то, что почти все дома из неё были вывезены, осталось только два, в которых жили старики.
Как-то к нам подошёл старик из Лоскутов и спросил, не видели ли мы его жену. Потом местные нам рассказали, что эта женщина иногда уходит из дома в поисках своей деревни. Все об этом знают и, когда встречают её, отводят домой.
Я видела эту женщину. Сухая, лёгкая, совершенно нормальная, одета, как на картинах передвижников: в длинной тёмной юбке, голова повязана платком, с крохотным узелком на палочке, перекинутой через плечо.
Наверняка жила она, как и все, текущими заботами, но наступала минута, и она расстилала на столе свой клетчатый платок и укладывала на него краюшку хлеба... Собравшись, она выходила со двора и по одной из тропинок углублялась в лес в поисках утерянного рая, своей дорогой деревни Лоскуты.